— Хорошо, я уйду. Но если ты не будешь сидеть в ванне к моему возвращению, я сам сорву с тебя эти грязные лохмотья! — Круто повернувшись, он вылетел из комнаты.

Оставшись одна, Тиа с вожделением посмотрела на ванну. Она не могла припомнить, когда последний размылась по-настоящему. Уже три года она изредка ополаскивалась украдкой, когда рядом никого не было, или быстро окуналась в реке, если позволяла погода. Она бросила испуганный взгляд на дверь, прикидывая, как скоро он может вернуться и действительно ли сорвет с нее одежду, если она не подчинится его требованию. Судя по его виду, он, не задумываясь, выполнит свою угрозу. Решив больше не испытывать его терпение, Тиа быстро разделась, отбросила в сторону грязные лохмотья, забралась в ванну и блаженно расслабилась в горячей воде. Взяв в руки ароматное мыло и мочалку, оставленные специально для нее, она тщательно намылила тело и застонала от наслаждения, когда пена покрыла кожу. Какое счастье! Когда ее тело стало чистым и розовым, она принялась мыть длинные светлые волосы. Она дважды намыливала их и промывала, пока с них не потекла чистая вода. На всякий случай вымыла их в третий раз. Одноглазая Берта часто грозилась отрезать роскошные локоны, но Тиа удавалось ее отговорить. Волосы — это все, что осталось у нее от прежней жизни — жизни, от которой она с радостью отказалась ради свободы. Печальная правда состояла в том, что свобода, которую она получила, оказалась ненамного лучше той несвободы, от которой она сбежала. Но по крайней мере теперь она не сидела взаперти, хотя на улице постоянно подвергалась опасности. Положив голову на край ванны, Тиа поглубже опустилась в ласкающую воду и, закрыв глаза, начала мечтать атом времени, когда снова сможет прогуливаться по престижным районам Лондона, не боясь, что ее узнают и вернут домой, .. Нет, она не будет думать об этом сейчас, сказала она себе с упрямой решимостью. Уж как-нибудь ей удастся убежать от Бена, и она вернется к жизни, которая устраивала ее почти во всех отношениях. Разве не говорила Одноглазая Берта, что частое мытье вредит здоровью? Бен стоял в дверях, лениво прислонившись широким плечом к косяку и скрестив руки на мускулистой груди. Ему очень хотелось узнать, какие дьявольские планы строила Тиа, лежа в ванне с закрытыми глазами. Ее белая рука, на удивление нежная, с красивыми длинными пальцами, покоилась на бортике. Над водой виднелись груди, и Бен не мог оторвать от них глаз, испытывая при виде этих нежных округлостей танталовы муки.

— Если ты уже вымылась, Дживерз принесет тебе что-нибудь поесть.

Глаза Тиа мгновенно открылись, и она еще глубже ушла под воду.

— Какого черта ты здесь делаешь? — возмутилась она.

— Это мой дом и моя комната. — Он снял со стула купальную простыню и подошел к ванне. — Если ты не хочешь, чтобы тебя увидел Дживерз, предлагаю вылезать.

Тиа хотела взять у него простыню, но не смогла дотянуться и снова погрузилась в воду.

— Я не вылезу, пока ты здесь, — буркнула она обиженно.

«Как легко дразнить ребенка», — подумал Бен, и ему стало стыдно за свое поведение. Он никогда не обращался столь грубо с молодыми девушками. Даже если Тиа и виновата, она все равно не заслужила подобного обращения. Она была воровкой, и одному Богу известно, кем еще. И, однако, она пробудила в его сердце искру доброты. Может быть, ему удастся пристроить ее в семью, которая обучит ее хорошим манерам, подобающим юной леди? Пройдя курс обучения, она сможет стать гувернанткой.

— Вылезай, Тиа, а я пока подброшу в камин дров, чтобы ты не замерзла.

Положив простыню на край ванны, Бен подошел к камину и вдруг услышал глухой стук и громкий вскрик. Резко обернувшись, он увидел Тиа, распростертую на полу. Не зная о луже, которая образовалась рядом с ванной во время мытья, Тиа ступила прямо в нее и, поскользнувшись, грохнулась на спину. Вид девушки во всей ее юной нагой красоте лишил Бена дара речи. Бело-розовая кожа сияла чистотой, волосы отливали золотом в отблесках пламени. Несмотря на невысокий рост, ее ноги были длинными и стройными, талия неправдоподобно тонкой, что подчеркивало округлость бедер. Она была худенькой от постоянного недоедания, но, судя по полным грудям с коралловыми сосками, далеко не ребенком, как подумал сначала Бен. Скользя взглядом по ее телу, он увидел между ее ногами треугольник курчавых волос, которые были темнее, чем волосы на голове, и почувствовал, как его захлестывает желание. Тиа попыталась подняться, но не смогла и снова, застонав, опустилась на пол. Этот стон заставил Бена очнуться. Его состояние можно было определить одним словом — шок, когда он увидел юную красавицу в полном расцвете женственности. Ее тело полностью сформировалось и было необыкновенно прекрасным. Ко всему прочему у нее было лицо ангела, которое она успешно скрывала под слоем грязи. А глаза! Они были изумительного зелено-голубого цвета. Таких глаз он никогда не видел. Они сияли как драгоценные камни, и оправой им служили длинные темно-золотистые ресницы, а поверх всего этого великолепия красовались арки густых бровей того же оттенка, что и ресницы. Как он умудрился раньше не заметить эти пухлые яркие губки? Или кожу, такую нежную и бархатистую, что ее хотелось все время гладить?

— Ты ушиблась?

Тиа чуть не взорвалась от злости, когда увидела, с каким жадным любопытством рассматривает ее этот верзила. Ей это чертовски не нравилось. Злость кипела в ней, и она набросилась на него, как бешеная кошка:

— Ты, грязный извращенец, перестань на меня пялиться! Я ничем не отличаюсь от других женщин.

Нахмурившись, Бен поднял простыню, накинул ее на обнаженное тело девушки и помог ей подняться.

— Вам придется кое-что объяснить мне, молодая леди.

— Что объяснить? — гневно выпалила Тиа, туго закутываясь в простыню. — Я говорила, что я не ребенок, но ты мне не поверил.

— Черт возьми, ведь ты такая маленькая — что, по-твоему, я должен был подумать? К тому же с трудом верится, чтобы молодая леди могла так сквернословить. Сколько тебе лет?

— Я уже говорила: восемнадцать.

— Все равно ты еще ребенок, — пренебрежительно хмыкнул Бен.

По какой-то непонятной причине ему не хотелось думать, что эта маленькая мегера уже взрослая женщина. С каждой минутой он все больше впадал в панику. Он мог найти семью для ребенка, но куда, черт возьми, он пристроит эту особу? Вошедший в комнату Дживерз с подносом, уставленным едой, на время прервал их разговор, но как только он ушел, Бен возобновил расспросы:

— Как давно ты живешь на улице?

— Достаточно давно.

— Разве это ответ?

— Послушай, ваша честь, я хочу жрать. Пока ты здесь треплешься, вся еда остынет, и у меня заболит брюхо.

Бен в бессильной ярости заскрипел зубами.

— Прекрати называть меня ваша честь! Мое имя Бен. Ешь, я подожду.

Дополнительного приглашения не потребовалось, Схватив вилку, Тиа набросилась на еду так жадно, что у Бена дрогнуло сердце. «Бедная девушка, должно быть, изголодалась», — подумал он с жалостью.

Когда тарелки опустели, Тиа удовлетворенно вздохнула и откинулась на стуле.

— Мне бы теперь поспать, а, Бен? — Она бросила нетерпеливый взгляд на кровать. Как же давно она не спала на пуховой перине, в которой можно утонуть! «Жаль, что я не смогу воспользоваться ею», — подумала Тиа, отводя взгляд.

— Всему свое время, — остановил ее Бен. — Твоя грубая речь и сквернословие заставляют думать, что ты выросла в трущобах Лондона. Ты всегда жила в таких ужасных условиях?

Страдальческое выражение исказило прекрасное личико Тиа. Ее красота околдовывала, и ему было странно, что он не заметил этого сразу. Черты ее лица были аристократически утонченными, а не грубыми и тяжелыми, какие обычно бывают у детей простолюдинов. «О чем она думает?» — задавался он вопросом. В какие-то минуты глубоко запрятанные эмоции всплывали на поверхность, отражаясь на нежном личике и говоря о ней больше, чем ей бы хотелось. Вот как сейчас. Бен готов был поклясться, что Тиа что-то скрывает от него — нечто такое, что в корне могло бы изменить ее жизнь.

— Я умею разговаривать так же культурно, как и ты, — с достоинством проговорила Тиа.

— Что? Что ты сказала?

— Ты хорошо меня слышал, — ответила она приятным голосом, избегая сленга и грубых выражений. — Я устала от твоих насмешек.

— Кто же ты такая, черт побери?

— Тиа, А ты кто?

— Возможно, ты и умеешь говорить грамотно, но все равно остаешься маленькой проституткой, — с отвращением произнес Бен.

— Я не проститутка! — закричала Тиа. — Как ты смеешь судить, если ничего обо мне не знаешь?!

— Тогда почему бы тебе не рассказать о себе? — спросил Бен более ласковым тоном. — Кто тебя научил сквернословить? И если ты не принадлежишь к низам общества, то почему живешь на улице и зарабатываешь себе на жизнь, опустошая чужие карманы?

Вопросы Бена не понравились Тиа. Взгляд ее зелено-голубых глаз посуровел, а губы крепко сжались.

— Это не твое дело, — отрезала она.

— Я просто хочу помочь, — объяснил он, видя, что Тиа не собирается ничего рассказывать.

— Я не нуждаюсь в твоей помощи! — буркнула она.

— Судя по твоей активности всего несколько часов назад, я бы сказал, что тебе пригодится любая помощь, какая только есть на свете. Ты от кого-то убежала? Может, от родителей?

Тиа сжалась и посмотрела на него взглядом загнанного зверька.

— Я говорила тебе, что у меня нет родителей. Они давно умерли.

— Черт возьми, Тиа, как я могу решить, что для тебя лучше, если ты постоянно лжешь?

— Отпусти меня. Обещаю больше никогда не попадаться тебе на глаза.

— Я не могу этого сделать, — вздохнул Бен, — Несмотря на грязь и эти жалкие лохмотья, под которыми ты прячешь свое тело, ты молодая красивая женщина, Я не могу вышвырнуть тебя на улицу, чтобы ты продолжала вести преступную жизнь. Однажды кто-нибудь догадается, что ты не парень, и что тогда? Ты готова к такому, повороту событий? Хочешь стать проституткой, если еще ею не стала, и продавать себя, зарабатывая на жизнь?

— В мои намерения не входит оставаться воровкой всю жизнь. Когда наступит время, я… — Она вздохнула. — Ни ты и никто другой не могут мне помочь.

— Господи, спаси меня от упрямой, лживой и отвратительной девчонки! — воскликнул Бен.

— А меня от самонадеянного, сующего нос не в свои дела мужчины, — не осталась в долгу девушка. — Кроме того, из чего следует, что ты действительно хочешь мне помочь? Я ничего о тебе не знаю. Насколько мне известно, все мужчины властные, невыносимые типы, которые требуют от женщины полного повиновения. Им нет дела до наших чувств, они хотят, чтобы мы выполняли все их требования. Большинство из них — это просто грубые животные.

Сраженный этой гневной тирадой. Бен готов был дать Тиа достойный отпор, но промолчал. Понравится это ей или нет, но он в любом случае поможет ей устроить свою жизнь.

— Ты всегда была такого низкого мнения о мужчинах? Или это относится только ко мне?

Тиа промолчала.

Бен вздохнул. Эта девица так его раздражала, что ему захотелось встряхнуть ее и трясти до тех пор, пока к ней не вернется здравый смысл.

— К твоему сведению, я владею огромной фермой в Австралии. Как я тебе уже говорил, зовут меня Бен Пенрод. Наша ферма приносит солидный доход. У меня есть брат Дир, невестка Кейси, два племянника и племянница. В Англию я приехал по делам.

Тиа молча слушала Бена и сомневалась, можно ли ему верить. Прожив несколько лет среди воров и отбросов общества, она успела забыть, что на свете существуют такие господа, как он. Начиная с двенадцатилетнего возраста, она жила в провинции, ничего не ведая об окружающем мире. Однажды ее привезли в Лондон, и в этот день она навсегда распрощалась с жизнью, для которой была рождена. Вряд ли друзья родителей узнали бы ее сейчас. За исключением одного… Что-то в Бене ее тревожило. Он был слишком красив, чертовски мужествен, в нем чувствовался настоящий мужчина, который весьма ее волновал. Она была абсолютно уверена только в одном — следует как можно быстрее покинуть его дом. Один взгляд на него пробуждал в ней такие эмоции, которых она раньше не знала. А ее тело реагировало на него каким-то непонятным образом. Впервые за всю свою жизнь она чувствовала, что перед ней стоит мужчина, и это ей совсем не нравилось. Ее взгляд скользил по его груди, широким плечам, обтянутым сюртуком из дорогой ткани, узкой талии, стройным бедрам и по той части его тела, которая заставляла ее трепетать. Она быстро отвернулась, когда, подняв глаза, увидела его ухмылку.

— Тебе нравится то, что ты видишь? — спросил Бен, В его голосе слышалась ирония, и Тиа смущенно покраснела. — Полагаю, ты имеешь на это право, — продолжал он, — так как я видел у тебя гораздо больше, чем ты у меня.

Тиа вздернула подбородок и смело посмотрела ему в глаза:

— Кто из нас ведет себя грубо?

— Если ты надеешься меня соблазнить, то только зря теряешь время. Я уже имел такие неприятности с женщинами, что теперь стараюсь держаться от них подальше, — процедил он, игнорируя ее вопрос.

— Проклятый ублюдок! — закричала Тиа, переходя на язык улицы. — Я не намерена сидеть тут и выслушивать твои оскорбления! — Вскочив, она потуже завернулась в простыню и стала озираться в поисках одежды.

— Ты никуда не уйдешь, — отчеканил Бен. — По крайней мере до тех пор, пока я не решу, что с тобой делать.

— Ты не можешь держать меня здесь насильно, — вызывающе заявила Тиа.

— Могу и буду. Ты в моих руках. Я поймал тебя, когда ты залезла в мой карман. Власти будут только счастливы освободить Лондон от такой, как ты. Я подумаю над тем, как тебя наказать. А пока отправляйся спать. Мы продолжим наш разговор завтра. — Бен поднялся, собрал грязное тряпье и направился к двери, брезгливо держа его двумя пальцами. — И не вздумай убежать. Дверь будет заперта, а окно ты открыть не сможешь.

Бен вышел, сопровождаемый бранью Тиа. Оставшись одна, Тиа подбежала к одному окну, затем к другому, но у нее не хватило силенок их открыть. Она метнулась к двери, но обнаружила, что и тут путь к побегу отрезан. Опустив голову, она медленно побрела к кровати, стащила с нее одеяло и подушку и, бросив их на пол, решительно опустилась сверху. Она не имеет права привыкать к роскоши, ведь рано или поздно ей придется отсюда сбежать. Она или снова вернется на улицу, или, если этот австралиец сдаст ее полиции, окажется в тюрьме в холодной камере. Бен не спеша, прошествовал в маленькую гостиную, которую предпочитал парадным помещениям. Плеснув в стакан щедрую порцию виски и усевшись в кожаное кресло, он начал размышлять о последних событиях. Виски подбадривало Бена, позволяя сосредоточить внимание на проблемах, обрушившихся на него в последние дни. Почему из всех влюбленных в него женщин Лондона он выбрал именно Кэролайн Баттерсби? Как ему выпутаться из неприятностей, которые свалились на его голову? Где, черт возьми, он сможет за неделю найти жену? Не реальную жену, упаси Бог, а такую, которая согласится играть ее роль до тех пор, пока в этом будет необходимость. Как могло прийти ему в голову сказать, что он женат, зная, что ложь будет моментально раскрыта? Потому, что никакая другая причина, кроме брака, не смогла бы отвадить от него Баттерсби и его доченьку, отвечал он себе. Бен подливал себе снова и снова, но проблемы так и оставались неразрешенными. Не только семья Баттерсби досаждала ему, но и эта маленькая мегера, спавшая наверху в его комнате, — с ее появлением проблем прибавилось. Ему совсем не хотелось перевоспитывать Тиа, и он не знал никого, кто пожелал бы взвалить на свои плечи такую обузу. Если бы только удалось узнать о ее прошлом. Бен был уверен, что она что-то недоговаривает. Но вот что? Это ему предстояло выяснить. Она убедила его, что является обычной уличной воровкой, но, похоже, она лжет. В Тиа была какая-то тайна, и Бен был не прочь эту тайну раскрыть. К сожалению, Бен никак не мог найти с девушкой общий язык. Бывали минуты, когда ему хотелось силой выудить из нее признание, но бывало… Проклятие! О чем он думает? Тиа — дитя улицы. Одному Богу известно, чем она была вынуждена заниматься и какую отвратительную болезнь могла подцепить. Но, Господи, до чего же она красива! Светлые волосы, обрамлявшие лицо и сверкавшие в пламени свечей, делали ее похожей на ангела. И уж определенно в ее теле не было ничего детского. Оно было нежным и женственным, с округлыми формами там, где надо. Она была женщиной с головы до пят и, возможно, привыкла использовать свое потрясающее тело, для того чтобы выжить. Тряхнув головой в надежде отогнать волнующие мысли, Бен с трудом поднялся с кресла. Как раз в это время часы в холле пробили два, и он не мог решить, рано это или поздно — все зависит от того, с какой стороны посмотреть. Поразмыслив, Бен отправился спать. Утро вечера мудренее. Он медленно поднялся по тускло освещенной лестнице и, подойдя к двери, остановился и прислушался, пытаясь угадать, спит ли Тиа. Никаких звуков. Он было подумал переночевать в соседней спальне, но дьявол так и подмывал его войти именно в эту комнату, поэтому он повернул в замке ключ и открыл дверь. На ночном столике горела лампа, а кровать была пуста. Его взгляд обратился к окну. Оно было плотно закрыто, и он вдруг подумал, что девица растворилась в воздухе или была плодом его больного воображения. Он вошел в комнату с мыслью, что Тиа настолько маленькая и хрупкая, что легко могла затеряться среди одеял. Не прошел он и трех шагов, как внезапно споткнулся о какой-то предмет, лежавший на полу. Выругавшись, Бен посмотрел себе под ноги и обнаружил спящую Тиа. Ее светлые блестящие волосы рассыпались по плечам, прикрывая обнаженную грудь, с которой сползло одеяло. Она спала, как ребенок, подложив руки под щеку, и ее лицо было безмятежным и счастливым. Однако Бен знал, что Тиа давно уже не ребенок, а юная женщина. Она выглядела такой невинной… Она была беспризорницей, стащившей его кошелек… Она была символом любви и сладострастия… Она была вызовом общественной морали… Она была… Проклятие! Почему он не сообразил этого раньше? Бен с трудом сдержал смех. Ведь тогда все его проблемы будут решены. Остается только убедить Тиа. А это будет не так уж трудно.

К сожалению, Бен не учел упрямства Тиа и ее чувства собственного достоинства.

— Что?! У тебя, наверное, мозги в заднице! Ты хочешь, чтобы я изображала твою жену?

— Это ненадолго, — успокоил ее Бен. — Лишь на то время, которое понадобится, чтобы Баттерсби от меня отвязались. Я никогда не испытывал желания жениться, и уж тем более на Кэролайн Баттерсби.

— Это послужит тебе уроком, сексуальный маньяк, — презрительно оборвала его Тиа. — Это то, что ты заслуживаешь. Сколько невинных девушек ты успел соблазнить в Лондоне? Я уж не говорю об Австралии, где их наверняка было немало.

— Кэролайн не была девицей, — возразил Бен. — Вообще же у меня нет привычки соблазнять девственниц. В Лондоне хватает развлечений и без них.

Тиа с недоверием смотрела на него. Он был чересчур красивым, чтобы не привлечь к себе сердца самых разных женщин, начиная от девственниц и кончая дамами с большим опытом. К тому же его предложение шло вразрез с ее планами. Она сомневалась, что кто-нибудь вспомнит о ней по прошествии столь долгого времени, но вероятность этого всегда существует.

— Найди себе другую для этой грязной работы. Я не стану выступать в роли твоей жены, чего бы мне это ни стоило.

— Даже если это будет стоить тебе свободы?

— Ты хочешь сказать, что отпустишь меня сразу после того, как я сумею убедить Кэролайн и ее отца, что я твоя жена?

— Совершенно верно, — спокойно подтвердил Бен. — И я хорошо заплачу тебе за беспокойство. У меня всего неделя, чтобы найти фиктивную жену. Если я этого не сделаю, то в самое ближайшее время повешу себе на шею реальную.

— Неужели это так плохо? — удивилась Тиа, посмотрев на него с подозрением. — Надеюсь, ты не принадлежишь к тому типу мужчин, которые предпочитают мальчиков?

— Будь проклят твой поганый язык! Нет, я не предпочитаю мальчиков в том смысле, на который ты намекаешь. Женщины считают меня прекрасным любовником, но мне не нужна жена. У меня никогда и в мыслях не было связать себя узами брака.

— Если женщины находят тебя настолько неотразимым, то почему бы тебе не подыскать для этой работы кого-нибудь получше, чем я?

— Если бы я знал такую, то давно бы ее попросил, — пробурчал Бен. — Дело в том, что все мои знакомые дамы принадлежат к высшему обществу и хорошо известны в городе. А проститутки для такой роли не годятся.

— А я гожусь?

Тиа сжалась под беспощадным критическим взглядом Бена. Его серые глаза осмотрели ее с головы до ног, оценивая, прикидывая и вычисляя, подходит ли она ему в качестве жены.

— Полагаю, что да, — сделал он вывод. — Ты достаточно сообразительна, достаточно красива. Если тебя как следует одеть и обучить хорошим манерам, ты успешно справишься с этой задачей. Все, что от тебя требуется, — это говорить только тогда, когда тебя спросят, мило улыбаться, хлопать длинными ресницами и делать вид, что ты дурочка. Я расскажу тебе кое-что об Австралии и о себе.

— А если я откажусь? — с вызовом проговорила Тиа.

— Тогда я немедленно сдам тебя властям. Насколько я понимаю, у тебя два выхода: или ты соглашаешься на мое предложение, или садишься в тюрьму. Что ты предпочитаешь?