Глава 2

Кэсси украдкой поглядывала на одетого в костюм из оленьей кожи мужчину, сидевшего напротив. Ей показалось, что он спит, и, отвернувшись от окна, девушка посмотрела на своего попутчика уже не таясь. Торопясь к поезду, Кэсси успела заметить, как он ее разглядывал, как его цепкие глаза оценивающе пробежались по ее платью и остановились на вуали, слоено пытаясь проникнуть под нее. А когда он уселся напротив и уставился на ее губы, девушка невольно опустила голову: у незнакомца был слишком пронизывающий, почти гипнотический взгляд.

Кэсси сразу поняла, что он метис. Выразительные черты лица, имевшего медный оттенок, оттенялись густыми черными бровями, под которыми сверкали ярко-голубые глаза, резко контрастирующие с блестящими, цвета воронова крыла волосами и смуглой кожей. Кэсси скользнула взглядом по его сильным коричневым рукам, лежащим на коленях. Брюки из оленьей кожи так туго обтягивали бедра незнакомца, что казалось, вот-вот лопнут. Он был широк в плечах, с мощной грудью и тонкой талией. Неожиданно в глубине сознания Кэсси промелькнула мысль, что она уже встречала этого человека, но где и когда это было, вспомнить не смогла и решила, что, должно быть, скорее всего видела его в заведении Сэл.

Путь до Додж-Сити занимал целых два дня, и Кэсси подумала, что во избежание недоразумений не следует даже виду подавать, что метис ее заинтересовал, и, разумеется, не давать ему ни малейшей возможности для знакомства.

Странно, его присутствие почему-то вызывало у нее чувство волнения, от которого у Кэсси горели щеки. Слава Богу, что ее лицо скрывает вуаль! А все-таки интересно: кто он такой? Разорившийся ковбой или бесшабашный искатель опасных приключений? Может быть, смешанная кровь сделала его изгоем в обществе и белых, и индейцев?

Кэсси мысленно одернула себя, поняв, что, пожалуй, чересчур увлеклась таинственным незнакомцем. Она отвернулась и снова стала смотреть в окно, однако почти не замечала мелькавших пейзажей. Вскоре усталость сморила ее: под монотонный стук колес Кэсси, закрыв глаза, склонила голову на плечо и постепенно погрузилась в сон.

А Коуди вовсе не спал. Сквозь прикрытые ресницы он наблюдал, как она разглядывает его, оценивает сложение, пытается угадать возраст, национальность, род занятий, и неожиданно почувствовал нарастающее желание. Господи! Да эта женщина даже не подозревает, что она с ним делает! Коуди переместил руки и как бы невзначай прикрыл ту часть тела, которая под бесцеремонным взглядом незнакомки независимо пробуждалась к жизни. Хотя лицо попутчицы почти полностью было скрыто вуалью, то, что Коуди видел, выглядело чрезвычайно возбуждающе. Когда женщина отвернулась к окну, он чуть заметно усмехнулся. А затем голова ее стала медленно клониться на сторону. Коуди понял, что незнакомка заснула, и решил воспользоваться этим, чтобы рассмотреть ее повнимательнее. Он неторопливо прошелся глазами по ее груди, туго натягивающей платье, затем взгляд его спустился к талии, потом чуть ниже; Коуди привели в восхищение соблазнительно округлые линии вырисовывающихся под платьем бедер. К сожалению, длинный подол закрывал ее ножки. Впрочем, Коуди готов был с кем угодно побиться об заклад, что у этой женщины они длинные и стройные.

Он перевел взгляд на ее чувственные губы и в этот момент заметил, что незнакомка все сильнее клонится набок. Она могла вот-вот упасть, и Коуди быстро пересел на соседнее место и подставил свое широкое плечо. Голова спящей женщины покорно опустилась на эту надежную опору, а тело оказалось крепко прижатым к телу Коуди. Это прикосновение было настолько волнующим, что Картер лишь усилием воли заставил свои руки лежать спокойно, хотя они так и тянулись ее обнять. Что, к дьяволу, с ним происходит? Для него было абсолютно несвойственно так возбуждаться в присутствии незнакомой женщины, да к тому же одетой во вдовий наряд. Господи, да в конце концов под этой чертовой вуалью вполне могла скрываться образина страшнее смертного греха!

Кэсси поерзала во сне, устраиваясь поудобнее; она даже не подозревала о той буре, которую вызвала в сидящем рядом мужчине. Впрочем, она находилась в столь же полном неведении и относительно того, что возле нее вообще кто-то сидит.

Кэсси проснулась, когда уже стемнело и поезд остановился в маленьком городке, у вокзала, где пассажиры могли немножко размяться и купить какую-нибудь еду. Сначала девушка почувствовала, что ее щека покоится на чем-то мягком. Кэсси открыла глаза, медленно приходя в себя после сна, и вдруг обнаружила, что ее голова удобно расположилась на чьем-то плече, а тело прижимается к крупной мужской фигуре.

Кэсси резко отшатнулась, издав удивленное восклицание. Она испытывала замешательство оттого, что позволила себе уснуть, а кто-то истолковал это в свою пользу.

— Как вы посмели, сэр!

У нее был грудной, чуть хрипловатый голос, в котором Коуди почудилось что-то знакомое. Она выпрямила спину, решительным движением поправила шляпку и, ожидая объяснений, требовательно повернула к нему лицо, скрытое вуалью.

— Я не имел в виду ничего дурного, мэм, — растягивая слова, ответил Коуди, и уголки его губ приподнялись.

Кэсси не была готова к сокрушающему эффекту этой улыбки, совершенно изменившей его лицо, и несколько растерялась.

— Вы уснули. И свалились бы на пол, если б я не подставил вам свое плечо.

— Все равно это вас не оправдывает, — взяв себя в руки, возмущенно ответила она. — Я даже не знаю, кто вы такой!

— Это упущение можно исправить.

— Не стоит! — фыркнула Кэсси.

Коуди уже собирался представиться, невзирая на то, хочет она или не хочет знать его имя, но тут в проходе появился проводник и громко объявил, что у пассажиров есть полчаса и они могут выйти в город.

Одарив Коуди уничижительным взглядом, Кэсси встала, гордо оправила платье и последовала за галдящими пассажирами. Когда вагон опустел, Коуди поднялся с сиденья и тоже направился на перрон.

— Почему мы остановились? — спросил Брэди, когда состав, дернувшись в последний раз, застыл на сонной маленькой станции безвестного городка.

— Наверное, для того, чтобы пассажиры могли купить еды, — предположила Эми.

— Ой, как хочется есть!

— Мне тоже, но выходить нельзя: мы еще слишком близко от Сент-Луиса. Может быть, на следующей остановке… Разочарованный Брэди вновь прилег на какие-то сумки, сложенные в углу багажного вагона, и стал вспоминать все свои любимые лакомства.

— Мистер Картер идет! — взволнованно воскликнула Эми, увидев появившегося на перроне Коуди.

Брэди моментально подскочил к сестре:

— Кап ты думаешь, он поедет дальше? — Скорее всего. Он вышел без сумки.

Дети смотрели в приоткрытую дверь вагона до тех пор, пока машинист не дал свисток, призывающий на посадку. Увидев Коуди, который возвращался к поезду, брат и сестра молча улыбнулись друг другу и вернулись в свой уголок. По какой-то непонятной причине Коуди стал для них очень важным и нужным человеком.

Садясь в вагон, Кэсси слегка волновалась. Судя по всему, этот красавчик-метис решил обратить на нее свое благосклонное внимание. Он, конечно, не так глуп, чтобы приставать к ней на людях, и все же Кэсси постоянно чувствовала его настойчивое стремление держаться поблизости от нее. Он что, не понимает, что ей хочется побыть одной? Кэсси встречала слишком много похожих на него мужчин: бесцеремонных, дерзких, чертовски самоуверенных. Но, похоже, этот превзошел всех: его не остановило даже то, что она в глубоком трауре, а лицо ее закрывает вуаль. Нет, какова наглость! От досады Кэсси закусила губу. Она специально оставалась на перроне до последней минуты, надеясь, что потом сумеет найти себе место подальше от этого полукровки. Однако ее уловка не удалась.

В поезде появились новые пассажиры, и незанятым осталось лишь одно место — прямо напротив метиса. Очевидно, Кэсси была не единственной, кто хотел сидеть подальше от этого человека, который казался подозрительным и очень опасным. С трудом подавив тяжелый вздох разочарования, Кэсси подобрала юбку и опустилась на сиденье. Остаток ночи она провела в героической борьбе со сном — чтобы недавний инцидент не повторился и коварный незнакомец не смог бы даже не секунду приблизиться к ней.

На следующее утро Коуди проснулся как раз в тот момент, когда солнце пробилось сквозь толщу серых пушистых облаков. Он ухмыльнулся, заметив, что «женщина в черном» — он решил называть ее про себя именно так — застыла в напряженной позе, в которой сидела вчера, когда он засыпал. Ее не в меру щепетильное поведение изрядно позабавило Коуди. Неужели она всерьез полагала, что он набросится на нее прямо здесь, в поезде? Черт побери, да благодаря ей это скучное путешествие превращается в настоящее развлечение!

Следующую остановку поезд сделал в Канзасе, где Коуди плотно позавтракал. Он вернулся в вагон с увесистым пакетом — пассажиров предупредили, что до вечера станций больше не будет, и посоветовали купить в Канзасе продукты для ленча. Усевшись на свое место, Коуди откинулся назад и продолжил тайное изучение «женщины в черном».

Перестук колес и мерное покачивание вагона убаюкивали Кэсси, она боролась со сном из последних сил. Слава небесам, завтра она будет в Додже и навсегда избавится от этого противного метиса!

Горячее полуденное солнце и пыльный воздух прерий делали путешествие почти непереносимым. Кэсси отряхнула пыль, покрывшую ее черное платье, и сморщила нос, почувствовав запах собственного пота. Она подумала о том, как будет приятно принять завтра прохладную ванну и освободиться наконец от траурного платья, которое она надела в дорогу. Конечно, смерть Бака обязывала ее ехать в этом одеянии, но оно было слишком теплым, и Кэсси буквально задыхалась.

Девушка старалась сосредоточиться на любых мелочах, лишь бы не думать о сидящем напротив метисе. Это была своего рода защитная реакция на его магнетизирующее присутствие; кроме того, углубившись в размышления на самые разные темы, Кэсси надеялась избежать каких-либо разговоров с ним. И все же, когда их глаза случайно встречались, девушку обдавало жаром. Она и сама не понимала, почему так происходит, и тщательно старалась избегать его взглядов.

Перекусив припасенной в Канзасе едой, большинство пассажиров дремали в раскаленном вагоне. В конце концов сдалась и Кэсси. Перед тем как заснуть, девушка отметила, что метис тоже клюет носом, и почувствовала себя гораздо лучше: не одна она подвержена слабостям.

Какие-то крики и суета в конце вагона разбудили Коуди и почти всех пассажиров. Картер повернул голову к источнику шума да так и застыл с отвисшей челюстью — настолько поразила его увиденная картина. По вагону двигался проводник, крепко держа перед собой двух ребят. Те отчаянно сопротивлялись, вопя во все горло и по пути хватаясь за что попало. Вот уж чего Коуди никак не ожидал, так это увидеть в поезде двух бродяжек из Сент-Луиса! Но судьба припасла для него кое-что похлестче.

К удивлению Коуди, проводник направился прямо к нему, остановился и подтолкнул ребятишек вперед.

— Это ваши дети, мистер? Я обнаружил их в багажном вагоне. Они говорят, что вы их отец! — свирепо сказал он.

— Что-о?

Эми, солгавшая проводнику, прекрасно понимала, что произойдет с ней и Брэди, если она признается, что сказала неправду, и решила бороться до конца.

— Папа, почему ты нас оставил? — с пафосом произнесла она, протягивая к Коуди худые ручонки.

— Что… что-о?! — заикаясь, повторил обескураженный Коуди.

Пассажиры возмущенно зашумели, обсуждая происшествие и строя самые фантастические догадки по поводу бессердечного отца и брошенных им малюток.

— Папа, мы не хотим в сиротский приют! Почему ты уехал без нас? Я голоден и хочу пить! — присоединил к причитаниям сестры свой жалобный голосок Брэди.

Кэсси не верила собственным ушам. Боже мой! Каким же нужно быть злодеем, чтобы бросить собственных детей? К тому же девушка была крайне удивлена: она даже представить себе не могла, что этот ужасный полукровка окажется отцом двух малышей. Да разве у подобных типов могут быть дети? Тем более такие очаровательные! Впрочем, философски рассудила Кэсси, в жизни случаются и более странные вещи.

— Бессердечное животное! — прошипела она. — Как вы посмели бросить детей на произвол судьбы?

— Леди, не смотрите на меня так, будто я людоед. Это не мои дети, — сказал уставший от этого представления Коуди.

— Так, говорите, не ваши? — усомнился проводник и скептически посмотрел па Коуди. — А вы уверены? Или просто не хотите платить за их проезд?

— Повторяю, — произнес Коуди, сжав губы так, что они побелели, — у меня не было и нет детей!

Эми начала всхлипывать, ее большие карие глаза наполнились слезами.

— Мы все равно тебя любим, папочка, даже если ты не хочешь быть с нами вместе!

Эми плакала искренне. Ведь ей было всего десять лет, и на ее хрупкие плечи легла такая непосильная ноша! С тех пор как дети стали свидетелями смерти дяди, они жили полной опасностей жизнью: сражались за то, чтобы не умереть с голоду, не попасться на глаза полиции или, еще хуже, мистеру Конраду… И когда проводник обнаружил их убежище в багажном вагоне, это стало последней каплей, переполнившей чашу терпения девочки, вынужденной вести нелегкую и для взрослого борьбу за выживание.

Коуди потерял дар речи. Господи, ну в чем он провинился? Почему бездомные бродяжки прицепились именно к нему? К нему, который и припомнить не мог, случалось ли ему за последние десять лет — кроме вчерашнего дня — даже разговаривать с детьми!

— Это ваше последнее слово, мистер? — спросил проводник, явно не доверяя заявлениям Коуди: во всяком случае, поведение детей казалось более убедительным. — Если так, то я ссажу их на ближайшей станции.

Брэди зарыдал: ему так хотелось, чтобы они с сестрой были вместе с Коуди Картером!

— Пожалуйста, папочка, не разрешай ему выкидывать нас из поезда! Что мы будем тогда делать? Куда пойдем?

Его грязное, покрытое пылью и залитое слезами личико взывало к состраданию.

Коуди кожей ощущал назревающее всеобщее осуждение, и ему это было не по душе, как и настроение «женщины в черном»: даже сквозь вуаль он чувствовал ее испепеляющий взгляд.

— Дьявол забери, да заплачу я за их чертовы билеты! Но отвечать за них я не собираюсь! Не хватало мне Двух беспризорников, вцепившихся в меня, как репьи! — заорал Коуди, доставая деньги.

— Могли бы подумать об этом раньше, — непримиримо заявила Кэсси. — Каким же нужно быть мерзавцем, чтобы отречься от собственной плоти и крови! — Задохнувшись от негодования, она на секунду замолкла, а потом неожиданно властным тоном добавила: — Между прочим, придерживайте язык, когда говорите при детях, — они не должны слышать никакой брани. А где же ваша мама, малышка? — участливо спросила она Эми, которая вытирала слезы рукавом.

— У… умерла, — ответила Эми, сразу угадав в этой женщине защитницу.

— Ты, наверное, хочешь есть? — бросив на Коуди еще один разгневанный взгляд, сказала Кэсси и погладила девочку по голове.

— Мы оба хотим! — вмешался тоненьким голоском Брэди. — Мы уже два дня ничего не ели. С тех пор, как папа нас бросил.

Брови Коуди сошлись на переносице, а на скулах заходили желваки.

— Вот, возьмите… — Он указал на сверток с остатками ленча.

Что бы ни думала «женщина в черном», он вовсе не был бессердечным негодяем. Подвинувшись к окну, он освободил место для ребят. Кэсси добавила к его свертку оставшуюся у нее провизию, и вскоре оборвыши уплетали так, что только за ушами трещало. Они проглотили все до последней крошки.

Пока дети жадно ели, Кэсси молча изучала их, стараясь найти общие черты с отцом-метисом. Волосы темные, как у незнакомца, но глаза карие, а не голубые. Ей показалось, что похожи и носы, рисунок рта мальчика точно повторяет линию губ полукровки. Кэсси попыталась представить, какой была их мать и что заставило ее выйти замуж за такого опасного мужчину, который к тому же так спокойно отказывается от собственных детей.

Коуди понимал, что дама под вуалью весьма нелестного о нем мнения, и это его задевало. Он отнюдь не заслуживает подобного осуждения. Конечно, у него много недостатков, но уж назвать его хладнокровным животным никак нельзя. Для себя Коуди уже решил, что, как только доберется до Додж-Сити, сдаст ребят в приют. И забудет об их существовании. К сожалению, до города придется потерпеть. Эти двое маленьких воришек пытаются втянуть его в какую-то непонятную историю, но им это не удастся. Черт побери! Взрослым Коуди не спустил бы подобной выходки.

— Они уснули.

Удивленный новыми, мягкими нотками в голосе «женщины в черном», Коуди взглянул на детей. Тесно прижавшись друг к другу, свернувшись калачиком, брат и сестра, похожие на двух донельзя замурзанных ангелочков, мирно посапывали. Внезапно он подумал, что там, в багажном вагоне, им наверняка было очень одиноко и страшно и вряд ли они ночью хоть немного поспали…

— Как их зовут? — тихо спросила Кэсси.

— Эми и Брэди, — машинально ответил Коуди. Девушка быстро взглянула на него сквозь вуаль, и он сообразил, что худшего ответа не мог придумать. Откуда же ему знать их имена, раз он не их отец? Вот дерьмо! Что он теперь может сказать в свое оправдание?

— Они очень хорошенькие. Наверное, их мать была красавицей?

Коуди посмотрел на губы незнакомки: как же ему сейчас хотелось увидеть ее лицо!

— Понятия не имею, как выглядела их мать.

— Не надо лгать. Даже дураку видно, как они вас любят.

— Послушайте, леди, я не особенно разбираюсь в детях, но абсолютно уверен, что эти двое — не мои.

— А я бы гордилась такими детьми!

— Ну, если они вам так нравятся — забирайте!

Кэсси чуть не поперхнулась от неожиданности.

Коуди сердито отвернулся к окну, за которым стремительно проносились мимо телеграфные столбы. Скоро предстоит очередная остановка в одном из этих бесконечных, безликих маленьких городков, и он подумал, что надо будет позаботиться об ужине для ребят.

Брэди проснулся от резкого звука выпущенного локомотивом пара: поезд замедлял ход у станции. Со сна мальчик беспомощно озирался; увидев Коуди, он улыбнулся такой счастливой и ясной улыбкой, что у того, несмотря на всю его злость, перехватило горло.

— Где мы, папа?

— В одном из забытых Богом городишек в Западном Канзасе, — сердито пробормотал Коуди. — И не называй меня папой!

— А как мне тебя называть?

— Никак, милый, никак меня не называй. Тем более что нам очень недолго осталось быть вместе.

В это время проснулась Эми и, услышав последние слова Коуди, скривила заспанную мордашку:

— Ты снова хочешь нас бросить, папа?

— Нет! — решительно вмешалась Кэсси, сердце которой просто разрывалось от жалости. — Ваш отец не собирается вас покидать. Вы поедете туда же, куда поедет он.

— А куда мы едем, папа? — с любопытством спросила Эми.

— В Додж-Сити, — ответил Коуди, сам недоумевая, какого черта он отвечает на этот вопрос.

— Нам по пути, и я точно знаю, что ваш папа не сделает новой попытки оставить вас одних, — произнесла Кэсси, непонятным образом возбужденная тем, что метис тоже едет в Додж-Сити.

Эми вежливо улыбнулась в ответ, но уверенный тон Кэсси отнюдь не ввел ее в заблуждение. Эми прекрасно понимала, что где-то по пути Коуди Картер захочет избавиться от обузы в виде двух сирот. Но хоть какое-то время она и Брэди будут в безопасности. Им нужно полностью воспользоваться компанией доброй леди и позаимствованным на время «папочкой». Кто знает, какое будущее их ожидает…

Глава 3

Кэсси плохо помнила свою мать. Ей было восемь, когда Линда умерла при родах. Ребенок — мальчик — тоже погиб. В памяти Кэсси остались длинные белокурые волосы и то, что мама была красива. С течением времени Кэсси предпочла забыть, что Линда совсем не уделяла ей внимания, занимаясь исключительно своими делами.

Смутно представляла Кэсси и своего отчима Бака Картера. Когда они с матерью приехали на Каменное ранчо, Бак поначалу был просто очарован маленьким пухлым ангелочком, каким была в то время пятилетняя Кэсси. Но через несколько месяцев факт присутствия в доме приемной дочери потерял для него свою новизну, а потом он и вовсе забыл о девочке.

Если память ей не изменяет, у Бака был сын Уэйн, гораздо старше ее, который ко времени их появления на ранчо учился где-то в колледже. Кэсси казалось, что имелся и второй сын, уехавший вскоре после их прибытия на ранчо. Она не могла вспомнить ни его имени, ни того, как он выглядел. Но он точно отличался от Уэйна, как день от ночи.

Жизнь на ранчо нравилась Кэсси. Нравилась до тех пор, пока между Баком и матерью не пробежала кошка. Очевидно, случилось что-то ужасное, потому что с какого-то момента все стало по-другому.

Бака разгневала вовсе не беременность Линды, припоминала Кэсси. Все началось гораздо раньше. А после того, как выяснилось, что ее мать ждет ребенка, положение стало еще хуже. Атмосфера настолько накалилась, что злость Бака распространилась даже на Уэйна. Кэсси не понимала, что послужило причиной вражды между отцом и сыном. Поскольку Баку был необходим помощник для ведения дел на ранчо, а Уэйн являлся его прямым наследником, мужчины старались не показывать неприязни друг к другу, но Кэсси, несмотря на свои восемь лет, чувствовала напряженность во взаимоотношениях Бака, Уэйна и Линды.