Эбби зарядила последние три патрона, вспомнила слова Пестрого Мустанга. Да, она оставит последний патрон для себя. Внезапно за ее спиной послышался шорох, девушка оглянулась в тот миг, когда кроу прыгнул вперед с выступа скалы, размахивая томагавком. Девушка подняла ружье и прицелилась. К ужасу Эбби ружье дало осечку. Эбби снова недобрым словом помянула Белинду, которая украла у нее нож. Она закрыла глаза и приготовилась к встрече с Химмавио. Но успела подумать только об одном, интересно, будет ли Зак оплакивать ее гибель?

Внезапно прозвучал выстрел. Эбби открыла глаза и увидела, как кроу перевернулся в воздухе и упал к ее ногам, губы его растянулись в предсмертной гримасе, напоминающей улыбку. Ошеломленная и растерянная, Эбби посмотрела вверх. На склоне горы ярким пятном выделялся голубой мундир. Солдат! Он был так похож на Зака! Девушка почувствовала облегчение. Словно загипнотизированная, она опустилась на землю, наблюдая, как он стреляет.

Кроу и в голову не могло прийти, что солдат осмелился появиться без отряда. Решив, что противник превосходит их по численности, кроу струсили и бросились наутек.

Вздрагивая от страха и холода, Эбби ожидала, когда Зак спустится с горы. Он подъехал к ней, спешился, схватил ее за плечи и грубо встряхнул. Он очень разозлился, обнаружив, в какое опасное положение она попала. Ее могли убить! Эта мысль так шокировала его, что одновременно хотелось отшлепать упрямую беглянку и расцеловать.

– Черт возьми, что ты здесь делаешь? – заорал он и пристально посмотрел на убитого. Он облегченно вздохнул, сообразив, что это не Быстрый Ветер. – Что ты делала здесь? Откуда появился Пестрый Мустанг? Должно быть, ты решила, что не можешь жить без него?

Эбби отрицательно замотала головой, она была не в силах говорить, все еще потрясенная смертью Пестрого Мустанга. Он погиб из-за нее. Если бы она не уговорила его, чтобы он взял ее с собой на Песчаную реку, то благополучно добрался бы туда один.

Девушка выглядела такой расстроенной и подавленной, что Зак вынужден был сдержаться и слегка остыть. Он крепко прижал Эбби к себе. Она дрожала все сильнее, Зак сообразил, что она, должно быть, замерзла, потому что сбросила с себя бизонью шкуру, так было удобнее целиться и стрелять.

– Давай уйдем отсюда, – предложил Зак, нервно поглядывая на удирающих индейцев. Он не удивился бы, если бы они через какое-то время вернулись сюда с подкреплением. Подобрав шкуру, Зак набросил ее на плечи Эбби. Движения молодого человека были скованными, голос звенел от сдерживаемого гнева. Эбби чувствовала, что он вот-вот взорвется. Но ей не в чем его обвинять. Видимо, он был шокирован, обнаружив ее там, где ее быть не должно.

– Подожди, – запротестовала Эбби, – мы не можем бросить Пестрого Мустанга. В его смерти виновата я. Его необходимо похоронить.

– Сомневаюсь, – раздраженно вздохнул Зак. – Но если тебе от этого станет легче, мы обложим его тело камнями, чтобы не добрались дикие звери. Земля слишком твердая, каменистая, чтобы копать могилу, да и лопаты у меня с собой нет.

– Я помогу тебе, – тихо сказала Эбби.

– Не надо, оставайся на месте. Завернись в шкуру, чувствуешь как холодает. Я надеялся догнать людей до наступления темноты, но теперь мы не успеем. Когда похороню Пестрого Мустанга, то мы отправимся в одно местечко, где можно будет переночевать. Это всего в нескольких милях отсюда.

Потребовалось около часа, чтобы собрать камни, завернуть тело Пестрого Мустанга в шкуру и обложить камнями. Когда все возможное было сделано, Зак отправился за своим конем. Эбби покорно ждала его, усевшись верхом на кобылу. Зак привязал поводья коня Пестрого Мустанга к своему седлу.

– Следуй за мной! – приказал он Эбби, направляясь к заброшенной ферме.

Эбби никак не могла согреться даже под теплой шкурой. В голове мелькали мысли, сменяя одна другую. Интересно, куда везет ее Зак? Наверное, он будет ее здорово отчитывать за безответственность и безрассудное поведение?

Было совершенно ясно, что он буквально кипит от гнева.

Зак оглянулся через плечо и заметил, что Эбби сотрясается от холода. Он выругался, остановил коня, снял Эбби с седла, посадил перед собой, крепко прижав к груди и завернув в пушистую шкуру. Через несколько минут Эбби согрелась, перестала дрожать, слегка расслабилась, прильнув к крепкой надежной груди. Должно быть, она даже задремала, потому что, когда открыла глаза, Зак уже спешился и снимал ее с седла.

– Где мы? – слабым голосом поинтересовалась Эбби. В ноябре темнело очень рано, перед глазами маячили нечеткие очертания каких-то зданий и построек.

– Я обнаружил эту заброшенную ферму раньше. Здесь мы сможем укрыться от непогоды. Снег не прекратится до утра.

Эбби ничего не ответила, Зак подхватил ее на руки и понес в дом. Поставив ее на ноги, Зак отошел к столу и зажег лампу.

– Я разведу огонь и схожу посмотрю, куда поставить на ночь коней.

В доме стало светло. Эбби осмотрелась с любопытством. Она удивилась, почему жильцы внезапно покинули этот уютный домик, оставив в спешке столько вещей. Должно быть, они испугались индейцев? Эбби посмотрела на Зака, он опустился на колени перед очагом и разводил огонь. Казалось, все в доме так, словно владельцы вышли ненадолго и вот-вот появятся. Дрова и лучина для растопки лежали у очага, в лампы было залито масло.

– Куда делись хозяева? – удивленно спросила Эбби, когда Зак поднялся и отряхнул колени от пыли.

– Кто знает? Возможно, они испугались того, что вытворяют здесь индейцы? Может, вернулись на восток? А может быть, им просто не понравился запад? Я очень рад, что домик все еще стоит. Сегодня будет очень холодная ночь. В доме гораздо теплее спать, чем в палатках, где, вероятно, сегодня будут спать мои люди. Садись поближе к огню, а я пока позабочусь о лошадях. Хочешь, посмотри в буфете, может, там завалялось что-то съестное? У меня есть вяленое мясо и сухие бисквиты. Но, возможно, ты найдешь что-то еще вдобавок к нашему скудному ужину.

От огня в очаге стало тепло. Эбби сбросила шкуру и принялась обследовать кухонные шкафы. Консервированных продуктов она не обнаружила, но нашла коробку муки, банку со свиным салом и немного соли. В боковом шкафчике нашла четыре картофелины, три морковки и луковицу. Ожидая возвращения Зака, Эбби растопила плиту, наполнила тяжелый железный чайник чистым снегом и поставила его на конфорку.

– Смотри, что я нашел! – радостно крикнул Зак, входя в дом. Он держал в руке жирного кролика, которого успел выпотрошить. – Хозяева, кем бы они ни были, насторожили капканы. После того, как я поставил коней в сарай, то решил внимательно оглядеться по сторонам.

Глаза Эбби обрадовано засияли.

– Будет очень вкусно, когда я приготовлю его с картошкой, морковкой и луком. А еще я испеку лепешки из муки и сала.

– У нас будет прямо-таки королевский ужин, – неожиданно сухо сказал Зак, напоминая, что все еще злится на нее. – Пока все это готовится, мы поговорим.

Он грелся у огня, пока Эбби готовила кролика и овощи. Потом она замесила муку с салом, раскатала лепешки и положила их прямо на плиту. Эбби повернулась к Заку, выражение лица было очень серьезным и сдержанным.

– О чем ты хочешь поговорить?

– А я считал, что все и так ясно? Как долго ты общалась с Пестрым Мустангом? – Зака мучила ревность, неужели Эбби испытывает нежные чувства к этому индейцу? Неужели она думала об этом воине-чейене, когда лежала в объятиях Зака Мерсера? Он удивился, что мысль об этом так разозлила его.

– Пестрый Мустанг приехал в форт вместе с Быстрым Ветром, когда тот решил навестить меня. Я… я уговорила Пестрого Мустанга взять меня на Песчаную реку.

– Зачем? – в голосе Зака слышались обида, смущение, недоумение, почему она решила уехать из Форта Лион.

– Я не могу жить в форте. Не могу общаться с бледнолицыми.

– Черт возьми, Эбби, когда ты перестанешь называть белых людей бледнолицыми? Ты белая. Твои предки белые. У тебя столько же прав находиться в форте, как у любого другого белого мужчины или женщины.

– Мой народ – чейены, – настаивала Эбби. – Они приняли меня. Белый Орел – мой отец, – она вызывающе вздернула вверх подбородок.

– Ты сбежала из форта потому, что скучала по Пестрому Мустангу и хотела стать его женой?

Эбби растерянно и сердито уставилась на него. Она уехала из форта потому, что не могла себе позволить еще больше влюбиться в Зака Мерсера. Он хочет оторвать ее от тех, кого она любит и поместить в чуждое общество. Они оба хорошо понимали, что он не жаждет немедленно жениться на ней. А предложение он сделал потому, что лишил Эбби девственности и считал, что должен поступить честно. Она солжет Заку, чтобы он не догадался, какие сильные чувства к нему испытывает. Ей не нужна его жалость, она не хочет ломать ему жизнь. Люди всегда будут презирать ее, потому что она получила воспитание у индейцев. Потом будут избегать и Зака за то, что он женился на женщине, которую вырастили чейены.

– Я уехала по всем упомянутым тобой причинам и еще ло кое-каким, о которых ты не сказал.

– Ты лжешь! – выкрикнул Зак, он отказывался верить, что Эбби хотела выйти замуж за Пестрого Мустанга. Он не верил, что она не хочет выходить замуж за него, что она не любит Зака.

– Я не лгу, – прошептала Эбби дрожащими губами. Зак, с трудом сдерживая бушующий в душе гнев, взглянул на девушку. По выражению ее лица можно было легко догадаться, что она лжет. Взгляд Зака задержался на ее трепещущих губах – сочных и красных. Они прямо-таки напрашивались на поцелуй. Зак склонился, крепко прижал Эбби к себе и впился в ее губы. Эбби почувствовала с какой яростной страстью он целуется, и испугалась, что очень рассердила его.

Внезапно он резко отстранил ее и зло выдавил:

– Меня радует, что тебе нравятся мои поцелуи. Неужели ты уже забыла, что тот человек, которому ты отдала свою любовь, лежит сейчас в холодной могиле? Он мертв.

Эбби сжалась в комочек, она выглядела подавленной. Девушка уже забыла о гибели Пестрого Мустанга. Конечно, если бы не она, то индеец остался бы в живых. Эбби отвернулась, она не могла смотреть Заку в глаза, потому что выдала бы себя, свое истинное отношение к нему. Неожиданно она почувствовала запах пригорелого теста и вскочила:

– Ах, – вскрикнула она. – Хлеб горит, – бросилась к плите и подхватила голыми пальцами горячие хрустящие лепешки. Она обрадовалась, что слегка подгорела только нижняя корочка, в общем-то, хлебцы были годны в пищу.

– О, черт, посмотри на пальцы, – сказал Зак, схватив ее за руки. Подушечки пальцев покраснели и вздулись. Подтолкнув Эбби к выходу, Зак открыл дверь, вывел девушку на крыльцо и заставил сунуть руки в снег.

Боль тотчас же утихла, девушка понимала, что ожоги не очень серьезные и скоро заживут.

– Почему ты такая безрассудная? Почему ты вытворяешь такое? – бушевал Зак, все еще огорченный тем, что Эбби не опровергает своей любви к Пестрому Мустангу.

– Я… я не знаю, – пробормотала Эбби, пряча руки за спину. – Ничего страшного не произошло! – она отвернулась и добавила: – Жаркое готово. Давай есть, я очень проголодалась.

На самом деле аппетит у нее улетучился в то самое мгновение, когда Зак обнял ее. Но она не хотела показывать своих чувств к нему.

Эбби молча наблюдала, как он накрывает на стол, осознавала, что дурачит только себя. Пытаться отрицать любовь к Заку из-за недоверия к белым людям, было безумием. За короткое время она успела понять, что любовь не знает границ. Она не подчиняется никакой логике. Она побеждает все – различие рас, религии, предрассудки. Ее любовь к Заку Мерсеру была предопределена задолго до рождения Эбби, потому что только ради этой сильной любви Великий Дух соединил двух столь разных людей. Ведь до встречи с Заком Эбби считала, что ее будущее связано с Пестрым Мустангом.

Эбби сидела у огня, прислушиваясь к завыванию ветра за окнами. Она вздрогнула от внезапного озноба. Домик не был таким уютным, как вигвам в зимнее время. Но думала она сейчас не о холоде и снеге, она вспомнила о Пестром Мустанге, о том, как будет переживать его семья, когда он не вернется.

– Тебе холодно? – заботливо спросил Зак, опускаясь рядом с ней. Эбби покачала головой, но промолчала. Ее лицо было слишком серьезно, Зак даже счел нужным добавить: – Если для тебя имеют какое-то значение мои чувства, то я сожалею о гибели Пестрого Мустанга. Конечно, мы с ним не были близко знакомы, но, наверное, он был хорошим парнем.

Эбби понимала, что Зака гложет ревность.

Он не мог спокойно смотреть, как Эбби оплакивает другого мужчину. У Зака было такое ощущение, будто его ударила копытом в живот лошадь.

Эбби ничего не сказала в ответ, неподвижно глядя на пляшущие в очаге языки пламени. Находясь рядом с Заком, она не могла не то, что говорить, она не могла ни о чем сосредоточенно думать.

– Почему бы тебе не лечь и не попытаться заснуть? Сегодня у тебя был очень трудный день. А завтра нам целый день добираться до форта.

Зак говорил неискренне и понимал это. В действительности же ему хотелось схватить Эбби, целовать и ласкать до тех пор, пока она не забудет другого, в ее сердце не должно остаться места для другого мужчины. Но он не мог быть таким бесчувственным. Нет, нельзя принуждать женщину к интимным отношениям, когда она оплакивает человека, который слишком много значил для нее.

Зак расстелил перед очагом бизонью шкуру и предложил Эбби лечь. Она повиновалась, сжимаясь от страха и трепеща от сознания того, что если Зак попытается приласкать ее, у нее не хватит сил отказать ему. Он лег рядом, крепко обнял ее и прижал к себе. Эбби сжалась в комок.

– Я просто хочу обнять тебя, Эбби. Пока ты будешь спать, я буду держать тебя в объятиях. Ни один мужчина не сможет заниматься любовью с женщиной, которая думает о другом.

В тот миг, когда объятия Зака сомкнулись на хрупком теле Эбби, молодой человек понял, что не может сердиться на нее. Нельзя обвинять Эбби за то, что она покинула форт и предпочла ему Пестрого Мустанга. Ее приучили ненавидеть белых людей за несправедливо жестокое отношение к индейцам. К сожалению, в форте с ней тоже обошлись неласково. Но если бы ему снова предстояло уговорить Эбби вернуться к белым людям, он сделал бы все точно так же. Даже Белый Орел согласен, что для индейцев наступают худые времена. Эбби не должна оставаться с чейенами, не должна делить с ними будущее, которое так туманно.

Эбби заснула с мыслью о том, что она легко могла бы привыкнуть засыпать в объятиях Зака. Она могла бы засыпать в его объятиях каждую ночь. Всю жизнь.

Зак понял, что Эбби наконец-то заснула, теперь она дышала тихо и ровно. Он еще крепче обнял ее. Сейчас ему было достаточно этих невинных объятий, он успокаивал себя мыслью о том, что именно он тот мужчина, рядом с которым Эбби находит утешение. Со временем он заставит ее забыть, что когда-то она любила другого.

За окнами домика было темно и ветрено. А здесь было тихо и спокойно. И Зак наконец-то тоже успокоился. Он теперь твердо знал, что ему делать. Больше он не позволит ей самой решать судьбу. Больше он не примет ее отказа. Он понимал, что Эбби будет упрямиться, будет сопротивляться, но на этот раз должен победить он.