ГЛАВА 8

Внезапная тишина оглушила Шэннон. Где она? Может, в потустороннем мире? Какая-то тяжесть неумолимо вдавливала ее в мягкую землю. Значит, жива! Чудо все-таки свершилось! Шэннон поняла, что буря прекратилась и наступили сумерки.

– Блейд, ты можешь теперь встать, – сказала девушка, ей трудно было дышать от его тяжести.

Ответа не последовало.

– Блейд! Опять тишина.

– Блейд, что случилось? – Шэннон не на шутку испугалась и попробовала пошевелиться.

С большим трудом ей удалось выбраться из-под обмякшего тела Блейда. Некоторое время она сидела рядом с ним, пытаясь справиться с дыханием. Девушка промокла до нитки и дрожала от прохладного ночного воздуха, но это ничто по сравнению с тем, что она осталась жива. Что же с Блейдом?

Шэннон принялась осторожно ощупывать его тело, пытаясь найти причину его бессознательного состояния. Вроде бы все в порядке – ни рваных ран, ни переломов. И только когда ее пальцы коснулись затылка Блейда, она почувствовала что-то липкое. Кровь! Он ранен!

Шэннон вспомнила о флягах с водой и, оторвав лоскут от рубашки Блейда, смочила его и приложила к ране, пытаясь остановить кровь. Блейд тихо застонал, но не очнулся.

Больше Шэннон ничего не могла для него сделать. Оставалось только ждать, когда он придет в себя.

Она накрыла Блейда одеялами и уселась рядом. Вскоре, почувствовав неимоверную усталость, вытянулась на земле, стараясь как можно теснее прижаться к телу Блейда. Шэннон обняла его и положила свою голову ему на грудь; тепло его тела согрело девушку, и она быстро уснула.

Блейда привел в чувство безжалостно-яркий луч солнца. Пульсирующая боль в голове мешала понять, где он и что с ним. Во рту ощущалась ужасная сухость, руки и ноги налились свинцом, но, кажется, он жив. И тут Блейд вспомнил и торнадо, и то, что они с Шэннон были на волосок от смерти.

– Шэннон!

Что-то тяжелое на груди заставило Блейда опустить глаза. Он увидел золотисто-каштановые локоны Шэннон.

Блейд ощутил прилив нежности к этой девушке, и мысль о том, что с ней могло что-нибудь случиться, сводила его с ума. Ужасно захотелось погладить ее по волосам.

– Блейд? – Шэннон подняла голову. – Слава Богу, с тобой все в порядке.

Ее слова тронули Блейда до глубины души.

– Ты ранена, Огненная Птичка?

– Нет. Должно быть, я уснула. Как твоя голова?

– Чертовски болит, – пожаловался Блейд, – а что произошло?

– Скорее всего, тебя чем-то ударило во время торнадо, и ты долго не приходил в себя.

Блейд попробовал подняться, но со стоном сел, опираясь о землю руками.

– Кружится голова.

– Рана серьезная?

– Не думаю. Скорее всего, у меня легкое сотрясение.

– Тогда тебе следует лечь.

– Лошадей не видно поблизости?

Шэннон внимательно осмотрелась вокруг. Воздух чист и прозрачен, солнце огромным сверкающим шаром висит в безоблачном небе. То, что вчера пришлось им пережить, казалось неправдоподобным – разве что-то могло смутить покой этих зеленых холмов и бескрайней прерии?

– Я нигде их не вижу. Либо они убежали, либо погибли.

– Проклятье! – выругался Блейд, морщась от боли. – Похоже, нам придется проделать дальнейший путь пешком.

Нещадно палило солнце. Они медленно брели по бесконечной прерии, а высокая трава, порой доходившая Шэннон почти до пояса, еще больше затрудняла передвижение. Первые несколько миль Блейд нетвердо держался на ногах и часто останавливался, чтобы переждать приступ головокружения. Вдобавок он нес ружье, одеяло и флягу с водой, а Шэннон досталось второе одеяло и полупустая фляга. К концу дня Блейд почти поправился, но Шэннон, наоборот, едва волочила ноги от усталости и голода – ведь за целый день они ничего не ели, кроме ягод и дикого лука.

Близились сумерки, и Блейд решил остановиться на ночлег на берегу речушки, впадающей в Северный Платт. Русло было бы сухим, не пройди дождь, а сейчас вода в реке достигла глубины в несколько футов. К счастью, эти места были Блейду хорошо знакомы.

– Отдохни здесь, Шэннон, а я пойду поохочусь, —сказал он после того, как зачерпнул пригоршню воды и плеснул себе в лицо.

Как только он ушел, Шэннон сбросила платье, вошла по колено в реку и тщательно вымылась. Если бы у нее был кусочек мыла, чтобы помыть голову, но остается лишь смочить длинные пряди и пройтись пятерней от корней до кончиков волос. Потом Шэннон заплела косу и принялась приводить в порядок платье, встряхнув его как следует, а затем ладонями оттерла пятна грязи и песка.

Вскоре вернулся Блейд. Довольно улыбаясь, он держал в обеих руках по кролику. Шэннон молча наблюдала, как он сдирал с них шкуры и потрошил. Затем Блейд развел огонь, благо вдоль реки в кустах отыскался хворост, и стал на вертеле поджаривать тушки. У Шэннон потекли слюнки и заурчало в животе. Блейд искоса взглянул на девушку и стал раздеваться.

– Что ты делаешь? – с тревогой спросила Шэннон.

– Собираюсь искупаться. Ты что, против?

– Нет... – только и смогла выговорить девушка.

Она быстро отвернулась и сделала вид, что следит за тем, чтобы не сгорела пища. Но несмотря на свои неимоверные усилия, она не смогла удержаться и бросила взгляд на его превосходно сложенное тело. Блейд – само совершенство! Широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Щеки Шэннон зарделись, едва девушка вспомнила о недавней ночи.

Ничуть не смущаясь, Блейд медленно вошел в воду, заметив при этом, что Шэннон вовсе не так равнодушна к его персоне, как ей хотелось казаться. Интересно, влечет ли девушку к нему, как его влечет к ней? В прошлом Блейд спал со многими женщинами – и с красивыми, и с умными, – но ни одна не могла сравниться с Шэннон Браниган. Блейд вдруг подумал, что она слишком хороша для него, но что поделать, если он все равно желает ее и будет желать снова и снова, пока не насытится ею...

Они молча ели кроликов, смакуя каждый кусочек. Блейд устроил поистине роскошный пир! Шэннон слизывала с пальцев остатки жира, а Блейд зачарованно наблюдал, как движется ее розовый язычок, и в его голове рождались соблазнительные эротические фантазии.

– Не знаю, ела ли я когда-нибудь что-то вкуснее этого кролика, – насытившись, вздохнула Шэннон.

– Я тоже, – согласился Блейд.

Они почти одновременно встали и направились к реке помыть руки. Затем вернулись к костру и некоторое время сидели молча. Наконец Блейд встал и принялся расстилать одеяла.

– Пора ложиться спать. Впереди долгий путь.

– Как ты думаешь, мы найдем лошадей?

– Сомневаюсь, – медленно проговорил Блейд, не желая обнадеживать Шэннон. – Хорошо, что форт Ларами не так далеко отсюда.

Он завернулся в одеяло словно в кокон. Шэннон последовала его примеру и попыталась уснуть, но близкое соседство Блейда не давало ей сомкнуть глаз.

– Ты тоже не можешь уснуть? – спросил Блейд, слыша, как она ворочается.

– Н-нет, – заикаясь ответила Шэннон, даже не подозревая, что мешает ему. – Я вся в напряжении, наверное, переутомилась.

– Я знаю, как помочь тебе расслабиться.

По его голосу Шэннон поняла, что Блейд улыбается, но намек пропустила мимо ушей.

– Возможно, мне следует это продемонстрировать, – добавил Блейд.

– Вовсе не обязательно.

– Позволь любить тебя, Огненная Птичка.

– Нет, больше ты меня не изнасилуешь, Блейд. Я уже поблагодарила тебя за то, что ты помог мне выбраться из жуткой ситуации. Больше ничего подобного не повторится.

– Только не говори мне, что ты не получила удовольствие. Я достаточно опытен в таких делах и понимал твои ощущения.

– Я не хочу это обсуждать. Спи. Ты еще не оправился от полученной травмы.

– Не связан ли твой отказ с тем, что я метис, а? – жестко спросил Блейд.

Шэннон намеренно воздержалась от ответа, не желая признаваться в том, что на ее решение не повлияло его происхождение. Девушка стыдилась близости: ведь ее воспитание запрещало добрачную связь с мужчиной, а вольности позволительны только между любящими людьми. Шэннон осуждала себя. Но самым ужасным было то, что она и сейчас вся трепетала от желания и могла продать душу дьяволу, только бы ощутить на своем теле руки Блейда, его губы.

– Так я и думал, – Блейд принял ее молчание за утвердительный ответ. – Можешь расслабиться, я не стану упрашивать тебя, и ты не осквернишь свое тело связью с индейцем. Спокойной ночи, мисс Браниган.

Шэннон поморщилась – слова Блейда глубоко ранили ее. Она всегда гордилась тем, что способна по достоинству оценить человека, но Блейд не похож на других. Да, он – индеец, но он – самый что ни на есть мужчина. Ну что ж, пусть он думает, что она презирает его.

Следующий день оказался точной копией предыдущего. Блейд и Шэннон шли до тех пор, пока могли передвигать ноги, затем немного отдохнули и опять тронулись в путь. Солнце превратилось в жестокого врага, нещадно паля с утра до ночи. От его лучей лицо и руки Шэннон побагровели, веснушки выпуклыми крапинками выступали на ее переносице, но, по мнению Блейда, это ничуть не портило ее внешность.

– Еще далеко, Блейд? – нарушила молчание Шэннон.

Ей было невыносимо плестись по бескрайней прерии, не разговаривая. Блейд вздрогнул. Его тоже тяготило напряженное молчание.

– Еще два-три дня. Видишь ту скалу из известняка? За ней будет утес Скотта, а от него рукой подать до форта Ларами.

– Как ты думаешь, обоз еще в Ларами?

– Сомневаюсь, – задумчиво произнес Блейд. – Полагаю, они не станут терять время зря и, как только сделают необходимые запасы продовольствия, продолжат путь. До Орегона еще далеко, а у них на счету каждый день. В горах рано выпадает снег.

– А как же я доберусь до Бойсе? – в отчаянии воскликнула Шэннон. – Смогу ли я найти другой обоз?

– Только весной.

– Весной! Но что я буду делать до весны?

– Я уверен, что кто-нибудь сдаст тебе квартиру или, скорее всего, ты поселишься в семье военного. Это – обычное дело, – заверил он девушку. – В форте...

Блейд оборвал себя на полуслове и насторожился.

– В чем дело, Блейд?

– Всадники.

– Что? Я ничего не слышу.

– Скоро услышишь. – Он опустился на колени и приложил к земле ухо.

– Что нам делать?

– Ничего. Лошади подкованы. Это не индейцы.

Шэннон изумленно открыла рот. И как только Блейд может слышать то, о чем другие даже не подозревают?

Через несколько минут вдали показались всадники.

– Кавалерия, – сказал Блейд с непроницаемым лицом.

– Слава Богу! Может быть, я все-таки смогу вовремя добраться до форта Ларами.

Блейд ничего не ответил, и они молча стали ждать. Каждый думал о своем. Блейд знал: как только они доедут до Ларами, отношениям с Шэннон наступит конец. Встречи и разговоры могут подорвать и без того испорченную репутацию Шэннон. То, что она была похищена индейцами и провела несколько дней в обществе метиса, означало одно – ее изнасиловали. Конечно же, Шэннон все будет отрицать, но для ее же блага Блейду вообще не следует показываться ей на глаза.

Шэннон тоже чувствовала, что в Ларами Блейд станет ей совершенно чужим человеком. Чутье подсказывало, что никто не поймет и не одобрит ее дружбы с метисом. «С каких это пор тебя волнует чужое мнение? – спросил ее внутренний голос. – Не ты ли считалась в семье самой своенравной?»

– Вот и они, Шэннон, – прервал ее размышления голос Блейда.

Всадники остановились по сигналу лейтенанта, который спрыгнул с коня и подошел к Шэннон. Поклонившись, он спросил:

– Мисс Браниган, я полагаю?

Несмотря на ужасную усталость, Шэннон выдавила улыбку на потрескавшихся от солнца губах:

– Она самая, лейтенант.

– Вы восхитительны, мисс Браниган, – офицер любезно улыбнулся. – Я лейтенант Рональд Гудмен. Мы разыскиваем вас.

– Правда? – удивилась Шэннон.

– Ваши друзья рассказали нам о похищении и настаивали, чтобы был послан отряд на ваши розыски, особенно чета Джонсонов.

– Они все еще в Ларами? – с надеждой спросила Шэннон.

– Должны были уехать сегодня утром, – ответил Гудмен, сокрушая ее надежды, – в форте их ждал новый проводник. Он и поведет их до Орегона. Остался только Клайв Бейли, у него магазин в Ларами.

Казалось, лейтенант только сейчас заметил Блейда, стоявшего молча около Шэннон.

– Ты и есть тот самый метис, которого зовут Блейд? – Презрительно скривив губы, он оглядел Блейда с ног до головы. Было вполне очевидно, что он не любил индейцев и не пытался скрывать это.

– Я – Быстрый Клинок.

– Почему идете пешком? Что это за история с Бешеным Волком? Мы приготовились помочь, но вижу, ты прекрасно справился сам.

– Долго рассказывать, лейтенант, как-нибудь в другой раз. Я полагаю, нужно быстрее доставить в форт мисс Браниган.

Лейтенант Гудмен недовольно поджал губы:

– Я не нуждаюсь в советах метиса. – Он повернулся к Шэннон. – Простите меня, мисс Браниган, я вовсе не такой невнимательный. Вы можете ехать со мной, а для метиса есть лошадь.

Шэннон искоса взглянула на Блейда.

Если он и обиделся на Гудмена, то не показал вида, но девушка заметила в глазах Блейда холодную ярость – лейтенант задел его самолюбие. Шэннон тоже рассердилась, поскольку считала несправедливым равнять Блейда со всеми индейцами. Раньше эта мысль не приходила ей в голову, но сейчас она вовсе не была уверена в том, что все индейцы плохие люди. Ей чрезвычайно понравилась Поющая Радуга, она испытывала уважение к Желтому Псу; теперь лишь индейцы, подобные Бешеному Волку, пугали девушку и вызывали отвращение и ненависть.

Блейд крепко сжал кулаки, не давая гневу вырваться наружу. Ему необходимо найти нелегального торговца оружием. Блейд знал, что столкнется с людской ненавистью, когда согласился сопровождать обоз. Люди, подобные лейтенанту Гудмену, ничуть не лучше Бешеного Волка. И те, и другие ненавидят людей только за то, что у них другой цвет кожи.

Лейтенант Гудмен посадил Шэннон на лошадь, а сам взобрался позади нее в седло. Шэннон почувствовала, как его рука задела ее грудь, когда он потянулся за поводьями. Она сделала вид, что не заметила, но решила при случае поставить его на место.

– Я не хотел говорить в присутствии других мужчин, мисс Браниган, но вы в порядке? Индейцы не... обидели вас, нет?

Шэннон прекрасно поняла, что имел в виду лейтенант.

– Я в полном порядке, – заверила она, – меня никоим образом не обидели.

– А как насчет метиса? Опыт мне подсказывает, что им доверять нельзя. Надеюсь, он не пытался... ну, в общем...

– Лейтенант Гудмен, – раздраженно сказала Шэннон. – Блейд спас меня от Бешеного Волка и от ужасной участи. Я в огромном долгу перед ним и не знаю, смогу ли когда-нибудь расплатиться. Пожалуйста, не говорите о нем в таком пренебрежительном тоне.

Гудмен настолько поразился, что потерял дар речи. Похоже, эта рыжеволосая прелестница отдает предпочтение какому-то дикарю, а не такому утонченному джентльмену, как он. «Интересно, спала ли она с этим индейцем? Или ее все-таки изнасиловали, но она стыдится признаться в этом?» – размышлял Гудмен. Он всерьез сомневался, что ирландочка оставалась девственницей, а поскольку ее репутация под вопросом, вполне можно будет настоять на близости.