ГЛАВА 13

Одним ненастным холодным днем в конце ноября Шэннон зашла в магазин Клайва Бейли. Она не разговаривала с ним с тех пор, как Бейли пытался ее изнасиловать в ту ужасную ночь похищения. Получилось так, что его помощник был занят с другими покупателями, и ей волей-неволей пришлось иметь дело с самим Клайвом. Купить новое платье Шэннон не могла, поскольку большую часть денег отдала Келли и тратила на себя теперь очень мало. Поэтому она решила обновить старое платье, а для этого понадобилась лента.

Клайв Бейли больше не приставал к ней с ухаживаниями и нескромными предложениями. И вовсе не потому, что охладел; нет, он до дрожи в коленях боялся Блейда. Ведь Бейли подозревал о связи этих двоих. Взять хотя бы то, как они смело обнимались на площади, якобы утешая друг друга. Но сейчас, когда метис исчез, Бейли не видел причин избегать Шэннон. По правде говоря, ему казалось странным, что Блейд так долго отсутствует. Ходили слухи, что лейтенант Гудмен стер с лица земли именно его селение, и теперь Блейд помогает готовиться к зиме тем, кто выжил.

– О, Шэннон, как приятно тебя видеть, – дружелюбно приветствовал Клайв девушку. – Как тебе нравится твоя новая работа?

– Мне нравится учить детей, мистер Бейли, – холодно ответила Шэннон и прошла мимо него к полке, где были разложены ленты.

– Я знаю, что по отношению к тебе, Шэннон, я не всегда вел себя как джентльмен, но я хочу, чтобы мы были друзьями. Тогда, в прерии я... я потерял контроль над собой...

Шэннон окинула его ледяным взглядом:

– Мне нужно четыре ярда голубой ленты. – Он может извиняться сколько угодно, но она не собирается его прощать.

– Если бы мы могли опять стать друзьями! Я обещаю относиться к тебе с уважением и не дозволять себе вольностей, – заверял Бейли.

Он отмерил ленту и с надеждой уставился на Шэннон. Она чуть не рассмеялась ему в лицо, зная цену его обещаниям. Но неожиданно ей пришла в голову мысль о том, что, общаясь с Бейли, она сможет помочь Блейду и майору Вэнсу. Все, что ей нужно сделать, – изобразить готовность простить его. Раз Бейли доверяет ей, то можно использовать так называемую дружбу для того, чтобы выведать, чем он занимается. Немного настойчивости и... Решено, она сыграет свою роль.

Шэннон притворно изобразила на лице улыбку и проговорила:

– Если ты действительно сожалеешь о случившемся, то, полагаю, мы сможем стать друзьями. «Не переигрывай, – одернула себя Шэннон, – а то у него могут возникнуть подозрения».

По лицу Клайва расползлась самодовольная улыбка. Выходит, он не потерял своего мужского обаяния. Возможно, если Шэннон узнает, как он богат, то будет с ним совсем ласковой. Теперь он не повторит своей ошибки и станет действовать медленно, без напора, и, в конце концов, эта недотрога окажется у него в постели. Клайв вдруг вспомнил, что у Шэннон плохо с деньгами, и это обстоятельство было ему как раз на руку.

– Спасибо, Шэннон. Я очень рад. Может, ты оставишь для меня танец на балу в субботу?

– Возможно, – уклончиво ответила Шэннон и полезла в кошелек за деньгами.

– Нет, это мой подарок. Своего рода плата за нанесенную тебе обиду. Я могу себе это позволить, – похвастался Клайв и выпятил грудь.

– Должно быть, у тебя неплохо идут дела.

– Да, конечно, но это не единственный источник моего благосостояния. У меня есть и другие интересы.

«Это уже кое-что», – подумала Шэннон. Но прежде, чем успела копнуть поглубже, Бейли увидел нового покупателя, требующего внимания, и повернулся к Шэннон:

– Извини, дорогая, но дело – прежде всего.

Шэннон вышла из магазина и направилась не домой, а к майору Вэнсу, надеясь, что тот все еще в штаб-квартире.

– Шэннон, что я могу для тебя сделать? Садись, пожалуйста, рад тебя видеть, – засуетился Вэнс.

– Вы что-нибудь слышали о Блейде? – с надеждой спросила Шэннон.

– Мне жаль, но он так и не дал о себе знать. Мы должны дать ему время пережить свое горе.

– Я знаю, просто думала...

– Он тебе глубоко не безразличен, не так ли?

Шэннон судорожно сглотнула, прежде чем ответить:

– Я люблю Блейда.

– Я уверен, что Блейд чувствует к тебе то же самое, – сказал Вэнс.

Вопреки всему его слова еще больше расстроили Шэннон.

– Он думает, что недостаточно хорош для меня. Боюсь, что я больше не увижу его. Но оставим эту тему. Я пришла сюда из-за Клайва Бейли.

– Из-за Бейли? Не понимаю...

– Я собираюсь помочь вам доказать, что он тот самый человек, который продает оружие индейцам.

– Что? – возмутился Вэнс, вскакивая на ноги. – Вы не должны этого делать, Шэннон.

– Слишком поздно. Я возобновила нашу с ним дружбу, если это можно так назвать. К счастью, он убежден в своей неотразимости.

Шэннон предпочла не рассказывать о домогательствах Бейли. «Он думает, что покорил мое сердце, тщеславное животное. Я знаю – скоро Бейли начнет хвастаться своим богатством».

– Не хочу и слышать об этом, – категорически отрезал Вэнс.

– Вы не сможете остановить меня. Я хочу. Я должна... ради Блейда. Я буду держать вас в курсе. И... если вы что-нибудь услышите о Блейде, пожалуйста, дайте мне знать.

Она повернулась, чтобы уйти.

– Ты права, Шэннон. Я не могу остановить, но я могу просить тебя быть осторожной? Обращайся ко мне, если понадобится помощь.

Снег покрыл землю толстым белым ковром, словно специально украсив ее к первому рождественскому балу. Танцы были в самом разгаре, когда Шэннон вошла в зал вместе с семьей Грииров. Это первый ее выход на танцы. Шэннон отклоняла предыдущие приглашения, поскольку считала неуместным веселиться, когда после гибели ее друзей прошло совсем немного времени. Форт Ларами считался самым веселым фортом во всей округе, с частыми балами и вечеринками, поскольку никогда не подвергался нападениям.

Шэннон тотчас же окружили молодые люди, желающие с ней потанцевать, и вскоре все ее танцы были расписаны. Но Шэннон не хотелось веселья, она беспокоилась за Блейда и пришла на вечеринку исключительно из-за того, что надеялась в праздничной атмосфере дождаться откровений Клайва Бейли.

К своему огромному удивлению, Шэннон обнаружила, что прекрасно проводит время. Она танцевала с майором Вэнсом, полковником Грииром, лейтенантом Гудменом и практически со всеми офицерами форта. Настроение немного испортил Клайв Бейли. Он танцевал с Шэннон с таким высокомерным видом, что это ужасно действовало ей на нервы.

– Тебе нравится танцевать, Шэннон? – вежливо осведомился он.

– О да. До войны мы устраивали грандиозные балы в Твин Виллоуз.

– Твин Виллоуз – ваша плантация?

– Была нашей. Мы ее потеряли. Мы все потеряли, теперь там живут янки, – с горечью произнесла Шэннон.

– Ты хотела бы вернуть ее?

– Вернуть? Я... Я не понимаю.

– Я мог бы выкупить ее для тебя. Еще одна поездка на восток, и я смогу купить тебе все, что захочешь. Тебе не место здесь, в этой глуши. Я одену тебя в великолепные платья, выкуплю твой дом, подарю тебе драгоценности.

– Клайв, к чему ты клонишь?

– За эти недели мы очень подружились с тобой, – издалека начал Клайв, – думаю, что мы отлично поладим друг с другом. Я прошу тебя стать моей женой.

Бейли уже несколько дней обдумывал возможность женитьбы на Шэннон. Идея вовсе не плохая, ведь, вернувшись на Восток, он будет вести респектабельный образ жизни.

Предложение Бейли ошеломило Шэннон.

Даже в самых смелых мечтах она не могла предположить, что он захочет на ней жениться. Она заставила себя принять его дружбу, но выйти замуж!..

– Ты хочешь на мне жениться?

– А что здесь странного? Ты красивая женщина. Любой мужчина гордился бы такой женой. Я смогу дать тебе все, что пожелает твое сердце.

Мозг Шэннон лихорадочно работал: «Как с честью выйти из такой ситуации? Что ответить, чтобы одновременно удовлетворить его и не скомпрометировать себя? Во что бы то ни стало надо удержать Клайва возле себя».

– А как я могу быть уверена, что ты выполнишь все, о чем говоришь? Может, ты лжешь насчет своего богатства? После войны мы были бедны как церковные крысы. Я не хочу больше бедности, не хочу, чтобы это повторилось вновь. Человек, за которого я выйду замуж, должен быть в состоянии возместить мне все, что я потеряла. Они уже давно перестали танцевать и теперь стояли у открытого окна.

– А если я смогу доказать, что не лгу, ты примешь мое предложение?

Прежде чем Шэннон ответила, к ней подскочил следующий кавалер и закружил в танце. Позже Клайв предложил проводить ее домой, и Шэннон согласилась. Она задавала себе один-единственный вопрос: «Каким образом Клайв Бейли собирается ей доказать, что он не лжет насчет своего богатства?»

– Какая красивая ночь, – мечтательно проговорила Шэннон, поднимая глаза к небу, – посмотри, какая луна! Как ярко сверкает снег!

– Лучше я буду смотреть на тебя, – сказал Клайв, пожирая ее глазами.

Шэннон действительно выглядела сегодня превосходно, несмотря на то что единственной новой вещью была лента на старом платье из синего бархата. Лиф платья был вырезан достаточно низко, чтобы соблазнять, но в то же время это выглядело вполне пристойно. Синий цвет удивительно шел к ее глазам и каштановым локонам, которые она подняла наверх и уложила в восхитительную прическу.

Да, Шэннон выглядела великолепно, но, похоже, совершенно об этом не подозревала.

– Клайв, как ты собираешься доказать мне, что имеешь большое состояние? У тебя есть деньги в банке?

Казалось, вопросы Шэннон больше развлекают, чем раздражают Клайва. Он считал совершенно естественным, что девушку интересует его богатство.

– Даже лучше, дорогая. У меня есть золото... много золота. И оно в таком месте, что никто не сможет найти его.

– А как я узнаю, лжешь ты или нет? – с вызовом спросила Шэннон.

– Я сказал, что докажу это, – значит, так оно и будет. Как только ты согласишься выйти за меня замуж, я покажу свое золото.

Я... мне... мне нужно подумать, – заколебалась Шэннон. Они уже подошли к двери ее дома, и Клайв с надеждой смотрел на свою спутницу. Шэннон достала из сумочки ключ и открыла дверь.

– Спокойной ночи, Клайв, спасибо, что проводил меня.

– Ты подумаешь о том, что я сказал?

– Я... да, конечно.

– Могу я поцеловать тебя с пожеланием спокойной ночи? – спросил Клайв, протягивая к ней руки.

Шэннон чуть было не оттолкнула его. Если ей так неприятны его прикосновения, то чего же ждать от поцелуя? Выбора, однако, не было – пришлось позволить поцеловать. Смешно отказывать человеку, только что сделавшему предложение. Шэннон робко подставила ему губы. Поцелуй оказался еще хуже, чем могла представить себе Шэннон. Когда Клайв попытался языком раздвинуть ее губы, она сжала их плотнее и стиснула зубы, затем оторвалась от него, пробормотала, что желает ему спокойной ночи, и скрылась за дверью.

«О Господи! Что из всего этого выйдет? – Шэннон спиной прислонилась к двери, чувствуя, как дрожат ноги. – Завтра обязательно надо увидеться с майором Вэнсом и спросить совета. Возможно, она зашла слишком далеко. Почему рядом нет Блейда, когда она так в нем нуждается!»

Шэннон тяжело вздохнула, понимая – одним желанием Блейда не вернуть, и медленно побрела через темную гостиную в спальню. Как дома тепло и уютно! Хорошо, что она догадалась оставить затопленной печь, иначе сейчас бы пришлось возвращаться в холодные комнаты. Шэннон чувствовала усталость, а впереди ее ждала бессонная ночь. Она знала, что не уснет и будет думать, как выпутаться из создавшейся ситуации с Клайвом Бейли. Шэннон сняла пальто и стала расстегивать платье – задача не из легких, поскольку крючки сзади. Шэннон чертыхнулась, возясь с непослушным крючком.

– Тебе помочь, Огненная Птичка?

Он шагнул из темноты – высокий, сильный мужчина, каким виделся в ее снах. Большие мускулистые руки удивительно легко справились с застежкой и нежно провели по ее спине.

– Блейд, откуда ты взялся?

Шэннон повернулась и оказалась в его объятиях.

– Похоже, я прибыл как раз вовремя. Что, черт возьми, здесь делал Клайв Бейли?

– Блейд, забудь о Бейли. Лучше поцелуй меня. Не могу поверить, что это действительно ты.

Он наклонился с намерением легко коснуться губ девушки, чтобы только доказать ей, что он не призрак. Но едва почувствовав их, Блейд ощутил такой прилив страсти, какой испытывал только с Шэннон. Он никогда так сильно не желал эту красивую, страстную и непредсказуемую женщину. Чтобы вернуться к полноценной жизни, Блейд должен был вобрать в себя энергию и силу духа Шэннон. Он чувствовал, что Бог давно предопределил их судьбы.

Нетерпение росло, и Блейд принялся неистово срывать с Шэннон одежду. Она же лихорадочно стала расстегивать его рубашку.

– Полегче, любовь моя, у нас впереди целая ночь, – слегка улыбнулся Блейд.

– Я не могу ждать, Блейд. Я мечтала быть с тобой, но не думала, что увижу.

Вся одежда оказалась на полу, Шэннон переступила через нее и с нетерпением ждала, когда Блейд скинет брюки. Наконец он обнял ее, крепко прижимая к своей груди. Откинув с лица Шэннон непослушную прядь волос, Блейд заглянул ей в глаза:

– Я тоже мечтал об этой встрече, Шэннон. Я должен был вернуться даже ради этого мгновения. Ты нужна мне, ты – моя жизнь, мое дыхание.

Его сильные руки подхватили Шэннон и опустили на кровать.

– Ты восхитительна, – шептал Блейд, покрывая поцелуями тело Шэннон. Горячая волна наслаждения вновь и вновь поднимала обоих на невиданные высоты блаженства...

Опустошенные, они некоторое время лежали неподвижно. С губ Шэннон сорвался легкий вздох:

– Я чувствовала тебя каждой частичкой своего тела.

Блейд нежно отбросил с ее лба каштановый локон:

– Огненная Птичка, ты и есть часть меня. Что я буду без тебя делать?

– О чем ты говоришь? Ты что, опять уезжаешь?

– Придется. Я нужен Желтому Псу. Те, кто выжил, не имеют ни крыши над головой, ни еды. Они погибнут от голода, если я не вернусь.

– Ты нашел дедушку? Как он?

– Учитывая его преклонный возраст, можно сказать, что он чувствует себя хорошо. Ему помог Скачущий Бизон, но дедушка больше не радуется жизни. Смерть моей матери была для него тяжелым ударом.

– Что ты узнал о нападении?

– Ненамного больше того, о чем знал. Бешеного Волка не было в селении, никто давно его не видел, но лейтенант Гудмен не поверил Желтому Псу и приказал уничтожить всех.

– Если это правда, то зачем ты вернулся в форт?

– Я обещал, что дам тебе знать о дедушке, и, кроме того, надо купить ему еду и одеяла.

– И это все? – разочарованно протянула Шэннон.

– Нет, Огненная Птичка. Я приехал увидеть тебя. Мне нужно было увидеться с тобой, прежде чем...

Блейд жаждал сказать Шэннон о своей любви к ней, но намеренно не произносил этих слов. Слишком много препятствий стояло на их пути: годы ненависти между их народами делали для них невозможным дальнейший союз. Если Шэннон выйдет за него замуж, то будет отвергнута обществом, к которому принадлежит.

– Блейд, ты меня любишь? – прямо спросила Шэннон. Сердце подсказывало ей, что это так, но хотелось услышать.

– А если люблю? – с вызовом спросил Блейд, страдая от мысли, что им не быть вместе. – Разве нам станет от этого легче при расставании?

– Ты уезжаешь навсегда? – Голос Шэннон дрогнул.

– Я нужен дедушке, буду жить с сиу и помогать им. Я ничего не могу предложить тебе, Шэннон. Поезжай в Айдахо, твоя семья ждет тебя. Найди себе мужа, который сможет предложить тебе больше, чем свое сердце.

– Мне не обязательно ехать в Айдахо, родные поймут меня. У меня есть работа и средства к существованию, и, если ты меня любишь, я буду ждать тебя вечно.

– Я не такой эгоист, Шэннон. Я не могу принять от тебя подобную жертву. Мы не можем пожениться. Тебя начнут презирать. Моя индейская кровь делает меня объектом насмешек и оскорблений. Я – дикарь.

– Мне безразлично, что скажут люди. Ты – мой дикарь. Я живу так, как считаю нужным, и, если ты позволишь, я поеду с тобой.

– О, моя любовь! Я не могу просить тебя об этом. В Вайоминге очень суровые зимы, и я не допущу, чтобы ты подвергла свою жизнь риску.

– Тогда я буду ждать, – настаивала Шэннон.

– Многое может случиться и заставить тебя передумать, – предупредил Блейд. – Я не прошу тебя ждать. Но если все же ты будешь здесь, когда я вернусь... Он не договорил.

– Люби меня снова, Блейд. Люби еще, чтобы я надолго запомнила эту ночь.

– Да, Огненная Птичка, но сначала расскажи, что у тебя за дела с Клайвом Бейли.

Шэннон вздохнула – она надеялась, что Блейд уже забыл об этом.

– Что ты слышал?

– Достаточно, чтобы понять, что ты задумала специально заманить его в свои сети. Я знаю твою ненависть к Бейли.

– Откуда ты узнал?

– Я все слышал, стоя у окна, – откровенно признался Блейд. – Я слышал, как Клайв хвастал своим богатством и слышал твои вопросы. Чего ты этим добиваешься?

– Я только хочу помочь, – воодушевлялась все больше Шэннон. – Я знаю, Бейли сознается мне, что продает оружие индейцам. Он уже предложил показать, где прячет золото. Майор Вэнс не слишком доволен тем, чем я занимаюсь, но...

– Вэнс знает об этом? – удивился Блейд. – Я сдеру с него шкуру, когда увижусь с ним завтра.

– Не обвиняй его. Майор предупредил меня держаться подальше от Клайва, но я не послушалась. Если бы не эти ружья, твоя мать была бы жива. Я хочу помочь раздавить этого слизняка. Помочь, как смогу!

– Ты поможешь, если оставишь эту затею. Пожалуйста, Огненная Птичка. Я не вынесу, если с тобой что-нибудь случится.

– Значит, ты любишь меня! – Шэннон ликовала.

– Конечно, люблю, маленькая глупышка. Ты счастлива, что я признался?

– Безмерно!

– Будет ли от этого наше расставание менее болезненным?

– Мне будет спокойнее в твое отсутствие.

– Тогда я люблю тебя, Шэннон Браниган. Я уйду в могилу, не переставая тебя любить. Любовь к тебе будет меня поддерживать, даже если мы никогда не будем вместе. А если и ты меня любишь, обещай, что будешь держаться подальше от Клайва Бейли. Оставь его мне и Вэнсу.

– Но...

– Никаких «но». Я не шучу.

– Хорошо, – неохотно согласилась Шэннон, – если это для тебя так много значит.

– Мне не безразлично, что случится с тобой, а Клайв Бейли пусть идет ко всем чертям. Мы с Вэнсом сумеем справиться с ним. Поскольку мы уладили этот вопрос, – улыбаясь продолжил Блейд, – можно сосредоточиться на более важных делах, например, заняться любовью. До рассвета у нас уйма времени.

С этими словами Блейд крепко обнял Шэннон, их губы слились, дыхание смешалось. «Боже, как он любит ее! Даже если им не суждено больше встретиться, у него останется много сладких воспоминаний о пережитых мгновениях их страстной любви. Достаточно ему закрыть глаза и вот она, Шэннон. Никто не сможет отнять у него ту, которую он сделал женщиной и которую научил премудростям любви, – его женщину. Она дала ему познать такую любовь, которая не часто встречается в жизни».

– Блейд, о чем ты думаешь?

– О том, что я хотел бы просыпаться, держа тебя в своих объятиях. И чтобы это продолжалось всю жизнь.

Шэннон старалась не плакать, когда на следующее утро прощалась с Блейдом. Если бы в его словах не звучала такая безысходность! Если бы он не вел себя так, будто прощается навеки! Он слишком плохо ее знает, если думает, что она не будет его ждать. Она дождется того момента, когда Блейд сможет посвятить себя ей, надеется, что он не останется жить с сиу навсегда. Все-таки он десять лет жил среди белых, ему не чужд цивилизованный мир, он должен привлекать его. Шэннон возлагала на это большую надежду. А ведь есть еще и любовь, которую они испытывают друг к другу.

ГЛАВА 14

Клайв Бейли был в полном замешательстве, не зная, как отнестись к тому, что Шэннон в последние недели оказывает ему весьма холодный прием. Она вернула ему дорогой подарок, который он сделал к Рождеству, и отказалась от того, чтобы он сопровождал ее на новогодний бал, а предпочла пойти туда с робким молодым лейтенантом, который даже не пытался всерьез ухаживать. К огромной досаде Шэннон, Клайву все же удалось перехватить ее в перерывах между танцами.

– Почему ты меня избегаешь, Шэннон?

– Я... вовсе нет, – запинаясь, ответила Шэннон, помня о своем обещании Блейду.

– Ты забыла свою плантацию? У меня есть средства, чтобы ее выкупить. Я действительно очень состоятельный человек и могу это доказать.

К счастью, Шэннон пригласил на танец один из кавалеров, и ей не пришлось отвечать.

Позднее, когда Шэннон пошла в дамскую комнату поправить прическу, ей пришлось столкнуться с Клэр. Миловидная брюнетка даже не пыталась скрыть свою враждебность.

– Ты опять крутишь головы всем мужчинам подряд, – обвинила она Шэннон, – надеюсь, ты довольна?

– У тебя нет причины для ревности, Клэр.

– Ревности? Ты действительно так думаешь? Не будь смешной. Я видела, как ты разговаривала сегодня с Клайвом Бейли. Кажется, он совершенно потерял голову. Тебе повезло. Ведь у тебя здесь нет родственников, и самое лучшее – выйти замуж, если, конечно, он тебя возьмет. Или ты все еще сохнешь по метису?

– Не знаю, почему ты меня ненавидишь, Клэр, но, если честно, мне все равно. А что я делаю и с кем – не твоя забота, – отрезала Шэннон.

– Ошибаешься! Мне не нравится, как на тебя смотрит Рональд и как ты флиртуешь со всеми офицерами форта.

– Это – игра твоего воображения. Лейтенант Гудмен мне и даром не нужен. Он несет ответственность за нападение на невинных людей.

– Они же индейцы! Ради Бога, Шэннон! Почему ты думаешь, что они ни в чем не повинны?

– Блейд нашел своего дедушку и от него узнал правду. Бешеного Волка не было в селении.

– Ты видела Блейда! – понимающе улыбнулась Клэр. – Ты встречаешься с ним тайком... За нашими спинами! Родителям твоих учеников это очень не понравится. Как ты будешь жить без работы?

Шэннон хотелось кричать о своей любви к Блейду, рассказать всему миру, как она гордится тем, что любит такого замечательного человека. Но ей действительно нужна работа, и поэтому приходилось держать при себе свои чувства.

– Глупо обвинять меня в том, что не можешь доказать. Я хорошо учу детей, и тебе будет трудно настроить против меня их родителей.

Клэр пренебрежительно фыркнула, понимая, что Шэннон права. Если честно, то она в самом деле ревновала ее и все бы отдала за один взгляд Блейда, такой, каким он смотрит на Шэннон. Клэр мечтала оказаться в его объятиях и завидовала тем женщинам, которым довелось испытать его любовь.

Все в форте считали Клэр невинной девушкой, но она вовсе не была таковой. Совсем юную, Клэр соблазнил один похотливый сержант. Это случилось до того, как ее отца перевели в форт Ларами. С тех пор Клэр держала свои любовные связи в секрете, угрожая тем, кто скажет об изнасиловании или хотя бы обмолвится о ее похождениях. Она намеренно выбирала молодых унтер-офицеров, боящихся высокого чина ее отца. Даже лейтенант Гудмен не ведал о любовных делишках Клэр; мало того, ей удалось заставить Гудмена поверить, что именно он лишил ее девственности. Клэр с удовольствием присоединила бы к своей коллекции любовников и Блейда, но тот упорно не проявлял к ней интереса как к женщине.

– Извини, Клэр, но меня ждут, – сказала Шэннон и вышла из комнаты.

Если бы можно было убить взглядом, то Шэннон не выжила бы от кинжалов, которые вонзились в ее спину.

Февраль 1868 года принес неожиданную оттепель, к немалому облегчению Шэннон, поскольку зима оказалась довольно суровой. Но не одно это радовало. Весь Вайоминг охватила весть о том, что женщинам собираются предоставить право голоса. Ни для кого не секрет, что Вайоминг всеми средствами пытается привлечь переселенцев с Востока, особенно женщин. Ведь редко какая женщина рискнет поселиться в таком суровом климате, да еще в местности, где существует угроза нападения со стороны индейцев. Всех поразило, что здесь раньше, чем в других, более цивилизованных районах, женщине предоставится избирательное право. Вопрос, конечно, спорный, и поэтому он широко обсуждался как мужчинами, так и женщинами. Женщины в большинстве были «за», но мужчины протестовали, мотивируя это тем, что хозяйки забросят домашний очаг и займутся тем, чем испокон веков занимались исключительно мужчины.

Молли Гриир была в восторге от перспективы принимать участие в голосовании и с энтузиазмом взялась помочь Шэннон организовать женские кружки, в задачу которых входило всячески поддерживать идею законопроекта. Среди тех, кто разрабатывал новый закон, были секретарь Эдвард Ли и законодатель Уильям Брайт – они надеялись привлечь в Вайоминг как можно больше женщин. Ведь здесь проживало их меньше тысячи, в то время как мужчин было сто шестьдесят тысяч.

На Востоке большой популярностью пользовались такие женщины, как Анна Дикинсон и красавица Ределия Бейтс, которые с лекциями разъезжали по штатам и горячо вступались в защиту женских прав. Молли не теряла надежды, что когда-нибудь они появятся в Вайоминге.

А Шэннон тем временем всю себя отдавала работе. Родные гордились бы ею, радуясь ее успехам. Она часто думала о своем упрямом брате Девлине, который остался в Джорджии. Если бы только был жив отец, он смог бы удержать всех вместе. Шэннон тяжело вздохнула. Больше всего, конечно, она думала о Блейде. Как он? Ведь зима такая суровая. Есть ли у него еда и крыша над головой? Тепло ли ему? Скучает ли он по ней так, как она по нему?

Однажды мартовским днем Шэннон отправилась в магазин Клайва Бейли перед самым закрытием. У нее закончилась соль. Шэннон набросила пальто и быстро перешла грязную площадь, вошла внутрь здания, но с огорчением увидела, что магазин пуст. На прилавке горела лампа, но Клайва нигде не было видно. Шэннон хотела взять соль и заплатить на следующий день, но вдруг услышала приглушенные голоса, доносившиеся из кладовой. Сгорая от любопытства, она подошла поближе и прислушалась. Один голос принадлежал Клайву Бейли, а его собеседник говорил почти шепотом и, похоже, сознательно искажал тембр своего голоса:

– Я хочу свои деньги, Бейли... немедленно!

– Бешеный Волк обманул меня и заплатил только половину, – послышался ответ Клайва.

– Ты – жадный ублюдок. Я знаю, сколько тебе досталось, и хочу свою долю.

– Я рисковал гораздо больше, – возразил Клайв.

– А я проследил за тем, чтобы наша операция завершилась успешно и избавил от агента, который нас чуть было не раскрыл.

– Если бы он это сделал, то пострадал бы не только я один, – возразил Клайв, – кроме того, мне нужны эти деньги. Я собираюсь жениться. Еще одна поездка на восток – и я осяду на одной из южных плантаций.

– Жениться? Ты? Что, тебя на Востоке ждет женщина?

– Нет, не на Востоке, – расхвастался Клайв, – я собираюсь жениться на Шэннон Браниган.

Раздался презрительный смех:

– Ты либо дурак, либо сумасшедший. Да будь у тебя в два раза больше золота, она не позарится на тебя. Ладно, хватит болтать, где деньги? У меня нет времени спорить с тобой из-за доли, которая мне причитается.

От всего услышанного у Шэннон ноги приросли к полу. Кто же сообщник Клайва Бейли? Она готова поклясться, что ни Блейд, ни майор Вэнс о нем не знают. Кто это может быть? Кто-то из офицеров форта? Нужно немедленно дать знать майору Вэнсу. Она стремительно повернулась и зацепила мотыгу, прислоненную к стене. Мотыга с грохотом упала. Шэннон замерла на месте.