ГЛАВА 5

Ханна обрадовалась, увидев, что индианка уходит. Мрачные огненные взгляды, которые она бросала на жалкую фигурку у шеста, выражали открытое злобное презрение к белой рабыне, попавшей в плен к Быстрому Ветру. Если бы красавица сочла, что Ханна может посягать на сердце Быстрого Ветра, то, вне всякого сомнения, отыскала бы способ устранить угрозу. Ханна поблагодарила Бога за то, что индианка нашла ее недостойной внимания такого могучего воина, как Быстрый Ветер.

Соблазнительно покачивая бедрами, Пятнистая Лань удалялась. Быстрый Ветер долго смотрел ей вслед. Уже давно у него не было женщины, и он задумался, легла бы с ним эта девушка племени сиу. У него мелькнула мысль пойти к деревенским шлюхам или к одной вдове, благосклонно принимавшей молодых воинов, но почему-то эта идея его не прельщала сегодня. Взглянув на Ханну, он вспомнил, как она выглядит, когда отмыто от грязи ее тело, как чистые пышные волосы блестят на солнце, и вновь перед его мысленным взором возникло видение золотисто-медных зарослей внизу белого живота. Тело юноши оцепенело. Хотелось бы ему узнать, как чувствуешь себя, врываясь своим мощным копьем в тесную теплоту лона Воробышка. В бессильной ярости Быстрый Ветер скрипнул зубами при мысли о бесчисленных мужчинах, использовавших тело этой женщины.

Ханна с удивлением наблюдала за Быстрым Ветром — о чем он думает? Напряженно смотрит на нее и сердито хмурится. Как бы и ему не пришло в голову побить рабыню! Раскат грома напомнил о моросящем дожде, который досаждал им весь день. Неужели Быстрый Ветер оставит ее под грозовым ливнем на целую ночь?

Быстрый Ветер услышал гром и подумал о том же. Если оставить пленницу на милость стихий, она может заболеть и даже умереть. Однако, от нее так плохо пахнет, что просто немыслимо впустить ее в вигвам. Еще один раскат грома заставил его принять решение. Резко развернувшись, он исчез в вигваме и спустя несколько минут появился снова. На нем осталась лишь набедренная повязка, в руке был какой-то сверток. Индеец нагнулся и отвязал Ханну от шеста. Одним рывком он поднял ее на ноги.

— Куда ты меня ведешь?

Не удостаивая пленницу ответом, Быстрый Ветер дернул за веревку. Спотыкаясь, Ханна пошла за ним. Лассо, закинутое на нежную шею, тащило ее за индейцем следом. Когда они оказались на берегу реки, он развязал Ханне руки и снял веревку с шеи. Быстрый Ветер нахмурился, увидев кровавую полосу, натертую веревкой. Кто бы мог подумать, что у нее такая чувствительная кожа! Освободив девушку от пут, Быстрый Ветер подтолкнул ее к воде. Когда она заупрямилась, он вынул что-то из свертка, который принес с собой, поднял строптивицу на руки и вошел с ней в реку. Войдя в воду до пояса, он поставил Ханну на ноги и сунул ей в руку какие-то листья. — Мыльное растение, — сказал он. — Смой с себя грязь. Сними рубаху, она пахнет навозом.

Лицо Ханны побелело от страха:

— Нет!

Рот индейца сжался в тонкую линию. Не успела она опомниться, как Быстрый Ветер схватил рубаху за ворот и стянул с девушки через голову, потом он окунул свою пленницу в воду. Она вынырнула, отплевываясь и сверкая зелеными глазами. Быстрый Ветер зловеще улыбнулся. Вновь послышались раскаты грома, напоминая о приближающейся грозе. На этот раз они прозвучали ближе. Одним движением руки он снял набедренную повязку и бросил ее на берег, потом начал спокойно тереть себя мыльными листьями. Закончив купание, Быстрый Ветер повернулся к Ханне и рассердился, потому что она стояла неподвижно, так и не исполнив его приказание.

— Если хочешь спать сегодня в моем вигваме, ты должна вымыться.

Ошеломленно Ханна уставилась на него:

— В твоем вигваме? — она дотронулась до своего горла, натертого веревкой.

Ей совсем не хотелось снова оказаться привязанной к шесту, но еще страшнее было провести ночь в жилище Быстрого Ветра. Уж слишком пылала в нем мужская сила, и был он слишком властным, пугающим… слишком красивым, в конце концов. Он делал с нею такое, отчего в ее теле пробуждались постыдные желания, о которых без краски на щеках невозможно было даже подумать.

— Ты собираешься мыться, или я должен сделать это вместо тебя?

Взглянув на мыльные листья в своей руке, она медленно начала тереть свою кожу. Девушка старалась не смотреть на Быстрого Ветра, чувствуя, что он беззастенчиво разглядывает ее. Когда его руки коснулись спины Ханны, она оцепенела, но снова расслабилась, осознав, что он всего лишь помогает ей мыться. Руки Быстрого Ветра подобрались к груди. Она схватила его за запястья.

— Не надо.

Юноша быстро высвободился и провел руками по ее спине и ягодицам. Ханна вскрикнула, когда он смело просунул руку ей между бедер и погладил нежную кожу.

— Тебе так нравится, Воробышек? — прошептал он ей в ухо, его осмелевшие пальцы легли на потаенное местечко.

Она почувствовала его возбуждение и отстранилась, но споткнулась и чуть не упала. Быстрый Ветер легко поймал ее и прижал к себе.

— Нет, пожалуйста, не дотрагивайся до меня, — попросила Ханна.

— Ты уже давно не испытывала мужских прикосновений, Воробышек. Наверное, в твоем теле томление. Хочешь, чтобы мужчина лег с тобой? Насколько я припоминаю, ты вполне приемлемо выглядишь, когда тебя отмоешь от грязи, — он повернул ее лицом к себе и прижал к груди. — Твое сердце бьется, как пойманная кобылка, Воробышек. Я буду твоим жеребцом.

— Что за имя ты мне дал? Меня зовут Ханна, другого имени мне не надо и таких разговоров тоже, — она заколотила кулаками по его груди. — Отпусти, дикарь!

Лицо Быстрого Ветра окаменело, и он оттолкнул девушку.

— Да лучше я буду спать с гремучей змеей, чем со шлюхой, которая слишком большого мнения о себе, чтобы лечь под индейца.

— Я не шлюха! Почему ты так называешь меня, если ничего обо мне не знаешь?

Взглянув на нее, Быстрый Ветер окунул ее в воду с головой и начал тереть ей волосы листьями. Только взбив обильную пену, он ответил:

— Я видел тебя раньше, но ты этого не помнишь. Много лун тому назад. В Денвере. Была зима. Твой хозяин колотил тебя у входа в гостиницу за то, что ты хотела от него убежать. Он называл тебя шлюхой.

Ханна уставилась на него, судорожно копаясь в памяти. Она вспомнила высокого мужчину, на мгновение присоединившегося к толпе, собравшейся посмотреть, как мистер Харли наказывает служанку за побег. Воспоминание было свежо и прозрачно, как горный ручей: тот человек не был индейцем! Он был таким же белым, как она. В его серебристо-серых глазах мелькнуло сочувствие. А в душе этого индейца со стальными глазами не было места сочувствию! Ханна вспомнила, как глаза того человека на мгновение встретились с ее глазами, прежде чем он отвернулся и пошел прочь. И вдруг девушку озарило: а не был ли тот мужчина Быстрым Ветром? У нее перехватило дыхание. Это был Быстрый Ветер, иначе он не смог бы так подробно описать случившееся! Когда правда обрушилась на Ханну, на ее лице отразилась боль.

— Я вижу, ты вспоминаешь, — он насмешливо улыбнулся. — Я сразу же тебя узнал. Вот как мне стало известно, что ты падшая женщина.

— Я… я не понимаю… В тот день там стояло много мужчин, но все они были белыми, я готова поклясться. Я не видела в толпе ни одного индейца.

Быстрый Ветер не стал ни отрицать, ни подтверждать ее слова.

— Заканчивай купание, скоро пойдет дождь, и я хочу есть, — он повернулся и пошел к берегу.

У Ханны захватило дух. Необыкновенное зрелище его обнаженного тела, медленно выступающего из воды, заставило ее застыть на месте. В неясном предгрозовом свете фигура индейца с выпуклыми мускулами и натянутыми сухожилиями казалась отлитой из золота — истинное воплощение мужской красоты и мужественности. Мысль о том, что, не исключено, он белый, не укладывалась в ее сознании. Разумно предположить, он индеец лишь наполовину, это вполне возможно. Ханна продолжала смотреть на Быстрого Ветра. Он накладывал набедренную повязку на свои узкие бедра.

Юноша поднял принесенное им одеяло и кивнул Ханне:

— Иди сюда! — растянув, он держал одеяло на вытянутых руках.

Избегая смотреть на него, Ханна вышла из воды, ощущая обжигающий взгляд его прищуренных глаз. Прикрыв тело руками, она направилась к нему. Ладони Быстрого Ветра сомкнулись за спиной девушки, соединяя концы растянутого одеяла. Он медленно вытер ее тело насухо.

— Я… я сама, — сдавленно произнесла Ханна, пораженная откликом своего тела на это прикосновение.

— Ты немного пополнела, — заметил Быстрый Ветер.

Бегло взглянув на обнаженную девушку, он убедился, что обильная пища, которой кормил он свою пленницу, пошла ей впрок. Еще несколько недель хорошего питания, и вряд ли кто осмелится назвать Ханну костлявой. Сказать, что она некрасива, тоже нельзя. Ее лицо окутано было облаком золотистых волос, тонких, как кружево, капли воды повисли на шелковистых прядях. Ханна никогда не будет такой же сильной, как индейские девушки, но в упорстве и решимости ей не откажешь, а ее мелодичный голос звучит подобно музыке богов.

Досадуя на себя за недостойные индейского воина размышления, Быстрый Ветер сказал грубее, чем собирался:

— Если пообещаешь не доставлять мне хлопот, я не стану привязывать тебя за шею.

— Какие хлопоты могу я доставить в деревне, полной индейцев? — грустно ответила Ханна.

Быстрый Ветер кивнул:

— Пошли. У меня живот свело от голода. Не терпится попробовать тушеное мясо, которое приготовила Пятнистая Лань.

— Сдается мне, она хотела бы, чтоб ты попробовал не только ее блюдо, — сердито пробормотала Ханна.

— Что ты сказала?

Ханна страшно испугалась. Как могла она забыться до такой степени? Ей ведь безразличен этот индеец, пусть спит хоть со всеми индейскими девушками в деревне, лишь бы ее не трогал!

— Ничего.

— Поторопись, начинается дождь.

И действительно, им стоило поторопиться. Дождевые капли настигли их на краю селения. Запахнувшись в одеяло, Ханна торопливо шла рядом с Быстрым Ветром. Пригнувшись, она вошла в вигвам как раз в тот момент, когда небеса разразились ливнем. В глубине души она была благодарна суровому индейцу, что он не стал привязывать ее к шесту.

В вигваме их ждала Пятнистая Лань. На ее лице застыла маска гнева.

— Я ждала тебя, — проговорила она, подходя к Быстрому Ветру. — Я разожгла огонь, чтобы подогреть еду, приготовленную мной. Когда закончишь есть, я полечу твою рану.

Она бросила на Ханну злобный взгляд, заметив, что рабыня Быстрого Ветра теперь уже не похожа на то жалкое создание, которое молодая индианка видела раньше привязанным к шесту. Хотя в вигваме царил полумрак, было видно, что рабыня молода и красива, даже слишком красива!

— Что она делает в твоем вигваме? Почему ты разрешил ей войти?

Быстрый Ветер был крайне раздосадован появлением хозяйских ноток в голосе Пятнистой Лани, но ограничился простым пожатием плеч.

— Бушует гроза. От рабыни не будет толка, если она заболеет.

— Где ее одежда? Она выглядит иначе, чем прежде.

— Ее одежда была слишком грязна, воняло от нее невыносимо, и поэтому я взял пленницу на реку и заставил вымыться. Надеюсь, у тебя найдется для нее какое-нибудь старье.

Как ни хотелось Пятнистой Лани отказать Быстрому Ветру в просьбе, ей нужно было предстать перед ним в лучшем свете. Он не мог больше обходиться без жены, а Пятнистая Лань была крайне увлечена этим красивым воином. Никто в деревне не смел сравниться со здоровенным чейенским парнем. Она слышала, что Быстрый Ветер — белый, но никаких признаков белой крови ни во внешности, ни в поведении не было заметно. Он участвовал в военных набегах вместе со Сломанным Носом, сражаясь так же безжалостно и жестоко, как и ее брат. Много раз Быстрый Ветер доказывал свою храбрость.

— Если хочешь, я, конечно, выберу что-нибудь из своей одежды для твоей рабыни. А сейчас давай я осмотрю твою рану.

— Нет необходимости, Пятнистая Лань.

— Мне доставит удовольствие позаботиться о тебе. Койот дал мне мазь для ран.

Быстрый Ветер сел у огня, а Пятнистая Лань примостилась возле него на коленях и легкими движениями стала накладывать мазь на больную ногу. Она медлила, пока Быстрый Ветер не стал проявлять недовольство. Тогда Пятнистая Лань поднялась и собралась уходить.

— Скоро вернусь. Я принесу платье для твоей рабыни.

— Идет дождь, и сегодня платье ей не понадобится, Пятнистая Лань. Принеси его завтра.

Молодая индианка глянула на Ханну, не желая оставлять ее наедине с Быстрым Ветром, но в то же время понимая, что выбора у нее нет.

— Будь по-твоему. Поешь как следует, Быстрый Ветер.

Вздох облегчения вырвался из груди Ханны, когда индеанка покинула вигвам.

— Пятнистая Лань ненавидит меня.

Быстрый Ветер бросил на нее презрительный взгляд.

— Почему тебе это кажется странным? Твой народ завладел нашими землями, убил множество женщин и детей и перестрелял кормивших нас бизонов. Что же удивительного в том, что мои соплеменники тебя ненавидят?

— Как ты можешь обвинять меня во всем этом? Мой дом далеко за морем в стране, которая называется Ирландией. Мои родные в жизни никогда не видели ни одного индейца, тем более никого не убивали.

— Ты белая, — непререкаемым тоном заявил Быстрый Ветер. — Мой народ видит лишь цвет твоей кожи, — он наклонился и снял горшок с мясом с огня, затем нашел в сумке две чаши и ложки и, разложив еду по чашам, одну из них протянул Ханне. — Садись и ешь.

Придерживав одеяло, Ханна взяла чашу и неловко села. Она с жадностью принялась есть тушеное мясо с овощами, которое оказалось на удивление вкусным, несмотря на то, что было приготовлено Пятнистой Ланью. Когда Ханна проглотила последний кусок, она откинулась назад и вздохнула. Девушка так устала, что глаза закрывались сами собой.

Насытившись, Быстрый Ветер встал и потянулся, затем вытащил из дальнего угла вигвама толстый меховой матрас и положил его поближе к огню, жестом показав Ханне, чтобы она ложилась.

Ханна облизнула внезапно пересохшие губы.

— А где ты собираешься спать?

— У меня нет другого матраса. Мы будем спать на нем вдвоем.

— Я лягу на земле. Лицо индейца окаменело.

— Почему ты боишься? Мы и раньше спали рядом.

«Поэтому я и боюсь», — подумала Ханна, но ничего не сказала. Ее возражения ни к чему и не привели б, потому что индеец просто-напросто швырнул девушку на матрас. Не успела она подняться, как он снял свою набедренную повязку и улегся рядом. Ханна поплотнее завернулась в одеяло и постаралась поскорее заснуть.

Быстрый Ветер ругал себя последними словами. Как мог он желать эту белую женщину, когда люди одной с нею расы медленно, но неуклонно уничтожают его народ? Он не доверял никому из бледнолицых. Последние пятнадцать лет Быстрый Ветер прожил как чейен и не собирался что-либо менять в своей жизни. Повернувшись спиной к Ханне, он постарался сбросить напряжение в полной уверенности, что эта женщина — просто злой дух, использующий сильные средства, чтобы заставить его желать себя. Гроза, бушевавшая за стенками вигвама, была не столь яростна, как буря, разразившаяся в душе Быстрого Ветра.

Пятнистая Лань пришла рано утром. Быстрый Ветер был уже на ногах и пинком разбудил Ханну. Когда индианка погремела костями, привязанными у входа в жилище, Быстрый Ветер пригласил ее войти. Она нырнула под полог, немедленно бросив взгляд на единственный в вигваме матрас, на котором Быстрый Ветер и Ханна провели ночь. Пятнистая Лань недоброжелательно посмотрела на белую пленницу.

— Я принесла платье и мокасины, — сказала она, швырнув сверток к ногам Ханны. — Они довольно старые, но для рабыни — в самый раз.

Ханна прижала сверток к груди. Неважно, старая это одежда или нет, она все равно лучше одеяла, которое приходится придерживать у шеи. Ей хотелось сразу же переодеться, но она не могла это сделать под взглядами Быстрого Ветра и Пятнистой Лани. Индеец почувствовал, в каком Воробышек замешательстве, и откликнулся на ее немую мольбу, подтолкнув Пятнистую Лань к выходу из вигвама и придержав полог, чтобы она могла пройти.

— Я должен поговорить с Красным Облаком, — сказал он, выпроваживая гостью.

— Красного Облака сейчас нет, — сообщила Пятнистая Лань. — Он отправился на Большой Совет, созванный в форте Ларами. Многие вожди сиу прибудут в форт, чтобы вести с бледнолицыми переговоры о мире.

— Ба! Мир! Неужели сиу ничему не научились на примере Сэнд-Крик? Им следовало бы спросить чейенов, чего стоят обещания бледнолицых.

Ханна, скромно одетая в поношенное платье, ниспадавшее до мокасин, доходивших до щиколоток, вышла из вигвама на яркий свет солнечного утра. Увидев ее, Пятнистая Лань не поверила своим глазам. В полумраке вигвама она заметила, как изменилась пленница, но не предполагала, насколько разительны эти перемены. Но теперь, при свете солнца, преображение рабыни показалось индианке чрезвычайно удивительным.

Худобу девушки скрыть было нельзя, но она оттенялась облаком золотисто-медных волос, обрамлявших тонкое лицо с потрясающими зелеными глазами. Ее кожа, отмытая от грязи, была белой и гладкой, как у младенца, манящие губы — полными, красными, свежими. Длинные загнутые темно-бронзовые ресницы делали зеленые глаза еще более выразительными.

— Что ты с нею сделал? — выпалила Пятнистая Лань. — Это не та женщина, которую ты привез вчера!

— Другой рабыни у меня нет, — сказал Быстрый Ветер, не менее потрясенный переменой, произошедшей с Ханной.

— Что она говорит? — спросила Ханна, заметив, что Пятнистая Лань не сводит с нее глаз, как будто рабыня ей чем-то угрожает.

— Ничего, — отрывисто бросил Быстрый Ветер. — Собирай хворост, я голоден. Сегодня я попрошу одну старую женщину научить тебя готовить. Если не будешь ее слушаться, она тебя побьет.

— А ты не боишься, что я убегу?

Быстрый Ветер мрачно улыбнулся:

— Ты не так глупа, чтобы убегать.

Ханна понимала, Быстрый Ветер прав. Поблизости не было поселений белых людей, а наказание, которому ее подвергнут индейцы, если поймают, приводило в ужас. Она резко повернулась и пошла к реке, где росло много деревьев. Быстрый Ветер смотрел ей вслед, раздумывая, не пойти ли за нею.

Однако, не только он наблюдал, как Ханна идет по деревне. Все молодые парни, по счастливой случайности вышедшие в это время из вигвамов, оборачивались, чтобы посмотреть на нее. Среди них оказался и Сломанный Нос. Глаза уродливого воина вылезли из орбит, дыхание перехватило от потрясения, когда он узнал рабыню Быстрого Ветра. Он хотел купить ее и раньше, до этого чудесного превращения, теперь же твердо решил, что эта женщина будет согревать его постель. С самого начала под грязью и вонючими лохмотьями он разглядел то, что не видели другие, но в своем буйном воображении Сломанный Нос не мог себе представить, какая она красавица. Видя, что Ханна направляется к реке, он пошел следом по другой стороне, чтобы не возбуждать подозрений.

Ханна пошла вдоль берега, собирая сучья и палки, выброшенные рекой и высушенные солнцем. Набрав полную охапку, она повернулась, собираясь вернуться в деревню, но застыла на месте от страха, когда из-за деревьев вышел Сломанный Нос. Сучья и палки выпали у нее из рук.

— Не подходи ко мне! — Ханна не была уверена, понимает ли индеец по-английски, но он, конечно, должен был догадаться по тону ее голоса, что она хотела сказать.

Сломанный Нос хрипло рассмеялся. Он достаточно хорошо понимал язык белых. Как и большинство индейцев равнины, он перенял этот язык у торговцев, индейцев гор и разведчиков племени сиу.

— У рабыни нет прав, — он произносил английские слова медленно и высокопарно, но разборчиво.

— Я принадлежу Быстрому Ветру, — пришлось Ханне напомнить этому ужасному индейцу о своем хозяине, хитрый взгляд Сломанного Носа ясно говорил о его намерениях.

— Он не будет возражать. Разве ты не знаешь, что станешь в конце концов деревенской шлюхой, когда ему наскучишь? Таков обычай. Тебя отошлют в вигвам на краю деревни, где наши воины смогут посещать тебя, когда того захотят.

— Нет! — ужаснулась Ханна. — Быстрый Ветер этого не сделает!

— Таков обычай. Но я решил, что нет смысла ждать. Я овладею тобой сейчас, пока ты молода и желанна и пока остальные воины не замучили тебя. Мои друзья не всегда отличаются мягкостью обращения, тем более, ты белая, и они не станут тебя беречь.

Без предупреждения он кинулся на нее. Она извернулась, пытаясь убежать, но индеец оказался стремительнее. За считанные секунды Сломанный Нос подмял ее под себя, повалив на землю. Он тяжело придавил девушку к земле, она даже дышать не могла. Ханна бе-шенно, но безуспешно отбивалась, пока он задирал ей платье и грубыми руками ощупывал бедра. Просунув руку к низу своего живота, он сорвал набедренную повязку и раздвинул ей ноги. Когда Ханна принялась колотить его по груди, Сломанный Нос схватил ее за руки и крепко сжал их у нее над головой, не собираясь отступать от намерений.

Ханна пронзительно вскрикнула, пытаясь ускользнуть от вторжения, к которому приготовился Сломанный Нос.

— Тише! — рявкнул он.

Выпустив одну из рук девушки, он ударил ее по лицу, чтобы сделать покладистее. Воспользовавшись тем, что рука высвободилась, Ханна вонзила ногти в лицо индейца. Сломанный Нос издал гортанное ругательство и поднял руку, собираясь нанести еще один удар. Ханна зажмурилась, ожидая затрещины и надеясь, что удар будет достаточно сильным для того, чтобы она потеряла сознание. Но удар так и не обрушился.

Тяжесть тела индейца неожиданно ослабла, потом исчезла совсем. Ханна открыла глаза и удивилась, увидев, что над нею со свирепым выражением лица возвышается Быстрый Ветер. Он сбросил с нее Сломанного Носа и теперь стоял, сжимая кулаки, его великолепное тело напряглось, он был готов вступить в схватку. Сломанный Нос поднимался с земли. Ханна не понимала, о чем они говорят, но резкие интонации и громкие голоса подсказали ей, что ситуация крайне опасна.

— Эта рабыня — моя собственность. Я сказал, чтобы никто не смел прикасаться к ней, — с вызовом бросил Быстрый Ветер.

— Я предложил тебе продать ее мне, — ответил Сломанный Нос. — Я дам за нее трех лошадей, а не одну, как предлагал раньше. Кроме того, — коварно добавил он, — рабыня сама хотела меня. Она приставала ко мне и предлагала себя.

— Ты лжешь! — яростно возразил Быстрый Ветер. — Кровь на твоем лице свидетельствует, что она сопротивлялась. И в последний раз отвечаю тебе, Сломанный Нос, Воробышек не продается.

Глаза Сломанного Носа сузились. Так просто он не собирался сдаваться.

— Наверное, она очень хороша в постели, раз ты не соглашаешься на трех лошадей. Я даю тебе пять лошадей, но не больше.

— Не нужны мне твои лошади.

— К тому же, — забросил Сломанный Нос еще одну приманку, — ты можешь получить мою сестру. Она будет хорошей женой. Пятнистая Лань уже сказала мне, что благосклонно относится к тебе. Многие храбрецы просили ее в жены.

— Ты более чем великодушен, — сказал Быстрый Ветер с иронией, — но мне не нужна жена.

К тому времени Ханна встала, потирая ноющую от удара скулу, по которой уже расплывался иссиня-чер-ный кровоподтек. Быстрый Ветер заметил след удара и бросил на Сломанного Носа грозный взгляд. Потом он протянул руку и приблизил к себе Ханну, беря ее под свою защиту.

Сломанный Нос насмешливо хрюкнул:

— Ты бледнолицый и лишь притворяешься, что ты чейен. Скоро ты станешь предателем и забудешь свой народ. Я потребую, чтобы Совет племени изгнал тебя из деревни, а потом заберу себе эту рабыню.

Быстрый Ветер хрипло рассмеялся.

— Попробуй! Кто тебя послушает? Я храбро сражался вместе с моими братьями сиу, я участвовал в набегах на караваны фургонов с армейским вооружением и много раз наносил поражение врагу. Я вызову на бой любого, кто усомнится в моей верности или храбрости.

Сломанный Нос бросил злобный взгляд на Ханну, прильнувшую к Быстрому Ветру.

— Может быть, я и брошу тебе вызов, мой брат белый чейен, но лишь в том случае, если Совет не примет решение изгнать тебя из племени. Ты отказался взять в жены мою сестру и оскорбил тем самым мою семью.

Повернувшись, он зашагал прочь. Ханна перевела дух.

— Он хотел изнасиловать меня, — сказала она, дрожь била ее тело.

Быстрый Ветер взял Ханну за подбородок и повернул к себе ее лицо. Синяк на щеке выделялся уродливым багровым пятном на белой коже.

— Он ударил тебя?

Вопрос рассердил Ханну. С какой стати Быстрый Ветер беспокоится, ударил ли ее Сломанный Нос, если сам он обращался с ней безо всякой доброжелательности с тех пор, как она попала к нему!

— Тебя на самом деле беспокоит, ударил ли он меня? Удивляюсь, как это ты не позволил ему изнасиловать рабыню. Все вы, индейцы, дикари.

Быстрый Ветер стиснул зубы.

— Ты принадлежишь мне. Ни один мужчина не смеет коснуться тебя без моего разрешения. Ты старалась привлечь к себе внимание Сломанного Носа? Он сказал, ты приставала к нему.

Ханна побледнела.

— Ничего подобного! Сломанный Нос сказал, что ты сделаешь меня деревенской шлюхой, когда я тебе надоем. Он говорит, таков обычай.

— Сломанный Нос прав, таков обычай, но от моего решения зависит, случится так или нет. Мы поговорим об этом позже. Собери хворост для костра. Я голоден.

Ханна повиновалась, понимая, что ее будущее, или же отсутствие такового, зависит от этого неистового чейена, не похожего на индейца.

Быстрый Ветер не выпускал Ханну из вида, идя за нею в деревню.

— Сегодня я сам разожгу костер, но в дальнейшем это будет твоею заботой. Не забывай, ты рабыня!

Ханна уже знала, как разжигать костер. Ей приходилось делать это по пути на запад, когда вместе с семейством Харли она присоединилась к каравану фургонов в Индепенденсе. Самая тяжелая работа всегда доставалась ей.

Ханне было интересно узнать, что нужно готовить Быстрому Ветру. Она с интересом наблюдала, как пожилая женщина примостила на костре сковороду, потом взяла из принесенного ею кожаного мешка молотые зерна, смешала с водой и вылила на шипящую сковороду. Запах оказался восхитительным, у Ханны аж слюнки потекли. Старуха сказала что-то ей на гортанном языке сиу, но девушка лишь непонимающе посмотрела на нее. Рассердившись на непонятливую рабыню, старуха схватила прут и принялась бить пленницу по плечам и спине.

— Она хочет, чтобы ты принесла чаши и мед.

— Я не знаю, где их искать.

— В вигваме. На одном из задних шестов висит мешок из оленьей шкуры. Там ты найдешь и чаши, и немного меда для лепешек.

Ханна заторопилась в вигвам, а старуха широко улыбнулась и кивнула. Когда Ханна вернулась, женщина ушла, но появилась Пятнистая Лань. Темные глаза индианки с такой злобой смотрели на Ханну, что девушка резко остановилась. Она напряженно прислушивалась к беседе между Быстрым Ветром и Пятнистой Ланью. И без перевода было понятно, что Пятнистая Лань рассержена.

— Сломанный Нос рассказал мне, как ты опозорил нашу семью, — со злостью говорила она. — Я недостаточно хороша для тебя? Есть другая женщина, с которой ты хочешь соединиться? Может, ты предпочитаешь чейенских девушек? Если пожелаешь, я могу стать твоею второй женой.

— Как я могу взять вторую жену, если у меня и первой нет? Я вообще не собираюсь брать себе жен.

— А что насчет этой? — спросила Пятнистая Лань, показывая на Ханну. — Твоя рабыня будет согревать твою постель?

— Если я этого пожелаю.

Пятнистая Лань гневно вскрикнула: