Нежная ярость

Габби догадалась, что ее похитители направляются к тому месту, где рабы совершают колдовские обряды. Она слышала рассказы о восстаниях рабов, когда те убивали белых хозяев, но ей казалось, что рабы в Бельфонтене не испытывают недовольства. Какое-то чувство подсказывало Габби, что то, что должно произойти, предназначено ей одной.

Они прибыли на место. Барабаны смолкли. Габби не увидела, но почувствовала, как толпа разгоряченных тел придвинулась к ней. Едкий запах пота ударил ей в ноздри, несмотря на плотный мешок на голове. Она затихла, ощутив, как ее куда-то опускают, и вдруг спина коснулась холодной твердой поверхности. С нее сняли мешок, и в этот момент она наконец осознала, что происходит – ее хотят принести в жертву богине Дамбалле! Она лежала на возвышении каменного алтаря, и на нее смотрели сотни остекленевших глаз. Эта сцена была настолько невероятной, настолько фантастической, что Габби казалось, что она вот-вот проснется от этого ужасного кошмара.

Вдруг Габби в ужасе увидела, как гибкая фигура Амали выступила вперед из толпы. Ее вытянутые руки обвивала страшная змея «фер-де-ланс» – «острая пика». Габби съежилась. Ей неоткуда было ждать помощи. Было очевидно, что толпа рабов находится под влиянием какого-то странного транса, вдохновленного ненавистью Амали, которая жаждала крови Габби. Как завороженная Габби не отрывала взгляда от змеи, и тут опять забили барабаны с удвоенной силой, и черные тела, извиваясь, стали приплясывать вокруг жертвенного алтаря, их тела блестели от пота, лица выражали вожделение, и они распевали: «Дамбалла! Дамбалла!»

По знаку Амали двое мужчин стали по обе стороны от Габби, схватили ее за руки и за ноги и прикрепили их кожаными ремнями к кольцам в каменной плите. Все еще с кляпом во рту, Габби в ужасе смотрела, как Амали приблизилась к ней, протянула руку к вороту ночной рубашки и рванула, разрывая ее. При виде обнаженного белого тела общий крик вырвался из обезумевшей толпы. Одна пара за другой падали на землю со сладострастными воплями и совокуплялись в порыве похоти, а барабаны продолжали отбивать ритм их извивающимся телам.

Габби закрыла глаза, чтобы не видеть того, что происходило вокруг, и лишь молилась, чтобы этот ужасный кошмар закончился как можно скорее. Внезапно толпа затихла, и раздался голос Амали. Рабы ответили на ее слова криками и взмахами рук, не отрывая глаз от обнаженного тела Габби, которое в лунном свете казалось алебастровым. Их пение в ушах Габби звучало как приговор: «Дамбалла! Дамбалла!»

Габби застыла, глядя на Амали, которая приблизилась к алтарю и острым, как бритва, ногтем провела линию по телу Габби от ложбинки между грудей до пупка, расцарапав кожу. От внезапной и резкой боли слезы выступили на глазах Габби, но Амали еще не закончила. Зрители разом выдохнули как один человек, когда Амали вытащила кляп изо рта Габби и стала смазывать ей губы кровью, выступившей из царапины. Габби кричала, пыталась освободиться от кожаных пут, а когда Амали положила змею ей на живот, а сама отступила с насмешливой улыбкой на прекрасном лице, Габби поняла, что спасения нет. Холодный пот выступил на теле Габби, а дыхание было быстрым и прерывистым, похожим на рыдание.

Беззвучно повторяя молитву, Габби завороженно смотрела на змею, которая ползла по ее дрожащему животу. Кошачьи глаза Амали злобно блестели, а ее тело сладострастно извивалось под убыстряющийся бой барабанов в предвкушении смерти женщины, стоявшей между нею и мужчиной, которого она любила. Огромный мускулистый негр, чья кожа влажно блестела при свете костра, схватил Амали за талию, швырнул на землю, оседлал ее и мощно вошел в нее.

Застывшая от страха Габби чувствовала, как змея медленно продвигалась по ее распростертому телу. Тут она закричала и кричала не переставая, теряя рассудок, а змея уже скользила по вьющимся волоскам шелковистого треугольника между ее бедер. В помутившемся сознании Габби почудилось, что появился какой-то гигант, который пробирался сквозь клубок совокупляющихся тел и неистовых танцоров, и его громовой голос утихомиривал ищущих удовольствия рабов. Барабанный бой прекратился, и все взгляды устремились в его сторону – что был Жерар, но он видел только Габби. Своей огромной рукой он бесстрашно схватил змею и как игрушку отшвырнул в сторону. В ярости он повернулся к Амали, вытащил ее из-под тела негра-великана рывком поставил на ноги. Один за другим рабы тали исчезать в зарослях. Последнее, что видела Габби, прежде чем потеряла сознание, это огромный кулак Жерара, занесенный над дочерью.

13

Габби постепенно пришла в себя и увидела два озабоченных лица, склоненных над ней. Тетушка Луиза и Жерар одновременно издали вздох облегчения, когда Габби посмотрела на них ясными глазами, в которых не было ни следа вчерашнего безумия.

– Как вы себя чувствуете, моя маленькая? – спросила тетушка Луиза.

– Амали! Змея! – вскрикнула Габби, вдруг вспомнив весь ужас колдовского обряда Вуду. Ее тело сотрясали спазмы, и она слабо застонала.

– Все кончено. Больше никто и ничто вам не повредит, – сказала тетушка Луиза, отводя пряди серебристых волос со лба Габби. – Хоть Амалии моя родная дочь, но на этот раз она зашла слишком далеко. Не представляю, что бы сделал месье Филип, если бы с вами что-то случилось. – Она закатила глаза, придавая выразительность своим словам.

Габби посмотрела на домоправительницу недоверчиво. Она сомневалась, что Филип беспокоится о ней больше, чем о своей любовнице. Но теперь это не имеет никакого значения – Габби не позволит Амали причинить ей вред. Она уедет подальше от холодной жестокости Филиппа и от ненависти Амали. Она знала, что прежняя Габби умерла ночью во время дьявольского обряда на жертвенном алтаре Дамбаллы и родилась новая, та, которая способна устроить свою собственную жизнь, выйдя из-под власти Филиппа Сент-Сира.

Спустя несколько дней боль от потрясения стала утихать, и Габби сообщила тетушке Луизе и Жерару, что собирается на свадьбу Линетт в Сен-Пьер, а после останется погостить у ее младшей сестры Элен. Закатывая глаза и цокая языком, тетушка Луиза дала понять, что не одобряет такое решение. Тем не менее ни она, ни Жерар не имели власти помешать хозяйке поступать так, как она хочет в отсутствие Филиппа. Филип приказал им заботиться о ней и охранять ее, и больше ничего.

Через два дня Жерар посадил Габби в карету, и они отправились в Сен-Пьер. Габби вспоминала последний раз, когда она проезжала по этой изумительно красивой дороге, счастливая молодая жена, ожидающая своего первенца. Теперь ей было странно, что она смогла поверить пустым обещаниям Филиппа и фальшивым словам любви. Она горько вздохнула.

Поездка была долгой и утомительной, и у Габби было достаточно времени подумать о будущем. Когда показался город, она уже знала, что от своего решения не отступит.

Повинуясь указаниям Габби, Жерар направил экипаж прямо к городскому дому Марселя. Судьбе было угодно, чтобы именно в тот момент, когда Габби вышла из кареты, к воротам подошел Марсель, возвращавшийся домой из конторы.

– Габби, милая! – воскликнул он, бросаясь ей навстречу. – Линетт будет так рада, что вы приехали к ней на свадьбу.

Радушие Марселя подействовало на Габби, как тепло очага в сырую ночь, и она почувствовала себя так, как будто приехала домой.

– Когда мне приехать за вами, мадам Габби? – спросил Жерар, бросив на Марселя уничтожающий взгляд.

Марсель невозмутимо взирал на мрачное лицо Жерара.

– Я сам провожу мадам Сент-Сир в Бельфонтен, когда она пожелает вернуться, – ответил он надменно, не давая Габби заговорить. – Поставьте здесь ее сундук, а мой человек отнесет его в дом. – Он подал Габби руку и повел ее в дом, а недовольный Жерар беспомощно смотрел им вслед. Он знал, что Филиппу не понравится такой поворот событий. Но в глубине души он не мог обвинять Габби за то, что она решила покинуть дом, в котором ей пришлось пережить столько горя и ужаса. Он винил свою красавицу дочку за то, что та пыталась причинить вред хозяйке, и винил хозяина за то, что тот оставил молодую жену без защиты.

Оказавшись в доме Марселя, Габби испытала такое облегчение, оставив позади Бельфонтен с его опасностями, что от избытка чувств едва держалась на ногах.

– Что с вами, милая? – спросил Марсель, заметив ее бледность. – Что случилось? Мне кажется, что сюда вас привела не только свадьба Линетт. Может быть, вы мне расскажете?

Не в силах больше сдерживаться, Габби расплакалась. Марсель нежно привлек ее к себе, потом взял за руку, подвел к дивану и заботливо усадил. – Дело в Филиппе? – спросил он, нахмурившись. – Он вам причинил боль? А я думал, что он еще плавает на «Стремительном».

Сидя рядом с Марселем, Габби рассказала ему сквозь рыдания обо всем, что с ней произошло, и о своем решении бежать из Бельфонтена в страхе за свою жизнь. Марсель потрясенно пробормотал:

– Не ожидал, что Амали так далеко зайдет, чтобы избавиться от соперницы. То, что Сент-Сир оставил вас на милость этой ведьмы, просто непостижимо. Ах, бедное мое дитя! – Марселю стоило огромного труда сдержать ярость при мысли об испытании, выпавшем на долю Габби, от которого более слабая женщина могла бы просто потерять рассудок. – Мой дом в вашем распоряжении на столько времени, на сколько вы пожелаете. Амалии не сможет повредить вам, а Элен после свадьбы сестры останется в Сен-Пьере, так что никто не будет сплетничать по поводу того, что вы здесь гостите.

Все знают, что вы дружите с моими сестрами.

– Неважно, что думает о вас Филип, но для меня вы были настоящим другом, Марсель, и я никогда этого не забуду, – благодарно сказала Габби. – Я не желаю возвращаться в Бельфонтен, но боюсь оставаться в городском доме Филиппа, где он или Амали могут легко меня найти. Если это вас не обременит, я останусь здесь, пока не решу, что мне делать дальше.

– А что вы имеете в виду, дорогая? – спросил Марсель, с надеждой вглядываясь в ее фиалковые глаза.

– Я не могу больше жить с Филиппом, – решительно произнесла Габби, смотря в лицо Mapселю. – Я собираюсь уйти от него. Вы мне поможете?

– Просите у меня все, что угодно, Габби! – пылко ответил Марсель.

– Вашей сестре в Новом Орлеане по-прежнему нужна гувернантка для детей? Если так, я бы хотела получить это место.

– Считайте, что оно ваше, дорогая, и я с удовольствием провожу вас в Новый Орлеан, если вы действительно решились оставить мужа.

– У меня нет выбора. Я боюсь Филиппа, а Амали я боюсь еще больше.

– После свадьбы... – Но Марселю не удалось закончить фразу, потому что в комнату вбежали Элен и Линетт и бросились к Габби.

– Габби! – воскликнула шумная Элен. – Ты приехала!

– Мы так боялись, что тебя не будет на свадьбе, – сказала менее драматично, но очень искренне Линетт. Потом эта наблюдательная барышня заметила покрасневшие глаза Габби и сразу высказала свою озабоченность: – Ты плакала, милая? Что-то случилось? – Почти сразу же она поняла неловкость своих слов, вспомнив о том, что Габби недавно потеряла ребенка, и покраснела.

К ее удивлению, Элен произнесла вслух то, что думала сестра.

– Какая ты глупая, Линетт, – сказала она. – Конечно, у Габби есть причина для грусти, но теперь, когда она к нам приехала, мы позаботимся о том, чтобы у нее не осталось времени на грустные мысли.

– Габби согласилась погостить у нас некоторое время, – вмешался Марсель, – так что у вас будет достаточно времени для бесед. А сейчас она устала после долгой поездки из Бельфонтена, так что отведите ее в спальню, чтобы она могла принять ванну и отдохнуть перед ужином. Смотрите не надоедайте ей своей болтовней, – предупредил он с притворной суровостью.

Габби с удовольствием оглядела красиво обставленную комнату, куда привели ее сестры Дюваль. Она заметила, что ее вещи уже распакованы. Перед камином стояла ванна с горячей водой. Элен и Линетт хотели выйти, но Габби попросила их остаться и поговорить с ней, пока она будет принимать ванну.

– Расскажи мне о своем будущем муже, господине Боннаре. Что он за человек? – спросила Габби Линетт, пока раздевалась.

Сияющая улыбка на лице Линетт сразу выдала чувства и настроение невесты.

– Он такой красивый, Габби, – счастливо говорила Линетт. – Марсель и раньше говорил мне, что месье Боннар мне понравится, но я не воображала его таким красавцем.

– Она чуть не упала в обморок, когда увидела его впервые, – хихикнула Элен.

Линетт посмотрела на сестру со снисходительным упреком и застенчиво продолжала:

– Мне... мне кажется, что он тоже нашел меня привлекательной. – Она покраснела и стала еще краше.

– Не сомневаюсь, – снисходительно улыбнулась Габби, которая чувствовала себя рядом с Линетт скорее как мать, а не как ровесница. – Только глупец не заметил бы этого. Но рассказывай дальше. Тебе удалось побыть с ним наедине?

– Мы... мы были наедине несколько минут, – созналась Линетт и благодарно взглянула на сестру, которая вся сияла.

– Ну и дальше? – спросила Габби, которая уже вылезла из ванны и завернулась в большое полотенце.

– Он сказал... сказал, что уже любит меня и надеется, что я полюблю его. Он обещал обращаться со мной мягко. Мне кажется... кажется, я его тоже люблю, – прошептала Линетт, испуганная собственной смелостью.

Помня наставления брата дать Габби отдохнуть и не надоедать болтовней, девушки скоро удалились, а Габби с облегчением легла в постель и сразу же заснула. Сны, отравляющие покой, начались сразу же, как она закрыла глаза. Она видела как будто со стороны свое обнаженное тело, распростертое на холодной каменной плите, и змею на своем животе. Габби корчилась и извивалась, сбрасывая с себя банное полотенце, но так и не могла проснуться. Вокруг проплывали лица, которые злобно скалились и насмехались над ней. Там же была Амали: ее губы изогнулись в обольстительной улыбке, и с них капала кровь. Змея ползла по телу Габби, привязанному к алтарю, все ниже, ниже, приближаясь к лону. Вдруг появился Филип, отшвырнул змею и прижался к ней всем телом. Его поцелуи и ласки сводили ее с ума. Тут Габби проснулась.

Марсель обнимал ее трепещущее тело, утешал ее, говорил ласковые слова, пока она постепенно приходила в себя. Только через несколько минут она осознала, что Марсель гладит ее обнаженные груди и живот. С криком Габби вырвалась и попыталась укрыться влажным полотенцем, которое она сбросила во время своего кошмарного сна. Хотя Марсель и пробудил в ней чувственность, Габби понимала, что их отношения не должны перейти порог дружбы.

– Милая моя, – шепнул Марсель, – позволь мне любить тебя. Позволь мне показать тебе, что значит настоящая нежность. – Рука его погладила внутреннюю поверхность бедер, губы прильнули к затвердевшему соску груди.

– Нет, Марсель, – выдохнула Габби, отталкивая Марселя. – Вы злоупотребляете моим положением. Я слишком язвима, слишком изранена, столько всего случилось, и я еще не пришла в себя. Умоляю вас, остановитесь! Я слишком измучена душевно и телесно, чтобы принимать какие-то решения. Я не собираюсь заводить любовника, но ваша дружба значит для меня больше, чем я могу вам сказать. Если... если этого вам недостаточно, я буду вынуждена уехать.

– Но ты хочешь меня, милая моя. Я чувствую это, – настаивал Марсель, которому не хотелось отступать.

– Мое тело не могло не откликнуться на вашу ласку, Марсель, но мой ум и мое сердце противятся этому. Вы же не хотите принуждать меня против воли, правда, Марсель?

Умоляющий взгляд широко раскрытых фиалковых глаз тронул Марселя. Никогда он не испытывал такой нежности к женщине, никогда так не желал ни одну женщину, как Габби. Ему трудно было признаться себе, что эта прелестная, израненная юная женщина в его объятиях стала ему очень дорога. Нехотя он позволил Габби выскользнуть и даже, к своему удивлению, помог ей снова закутаться в полотенце.

– Никто и ничто не причинит вам вреда. Я здесь, чтобы защитить вас, – серьезным голосом пообещал Марсель, направляясь к выходу. И никогда в жизни он не был так серьезен. Он готов был убить кого угодно, даже Филиппа, который явно недостаточно интересовался своей восхитительной женой и совсем не ценил ее.

Свадьба Линетт была торжественной и радостной, жених и невеста проявляли трогательную любовь друг к другу. Линетт была очаровательна, и ее красота замечательно сочеталась с мужественными, привлекательными чертами лица Пьера Боннара. Каждый раз, когда Пьер Боннар заботливо склонялся к своей сияющей невесте во время долгой церемонии венчания, Габби испытывала все большее уважение к Марселю. Ведь он мог выбрать для своей застенчивой сестры какого-нибудь безобразного старика или холодного и надменного, как Филип. Господи, если бы Филип был заботлив и нежен с ней хотя бы вполовину тех чувств, что испытывает Пьер Боннар к Линнет!..

Прием после венчания был недолгим. После того как новобрачным пожелали долгой и счастливой жизни, Пьер и Линетт отправились на корабль, который должен был доставить их во Францию, в их новый дом.

В последовавшие за этим событием дни Элен все время благодарила Габби за то, что та скрашивала ей тоску от разлуки с сестрой. Элен не подозревала, что сама явилась своеобразным лекарством для подавленного настроения Габби. Юность и жизнерадостность Элен помогали Габби избавиться от преследовавших ее кошмаров.

Наконец наступил день, когда Габби поняла, что откладывать отъезд с Мартиники долее нельзя. Страстные, умоляющие взгляды, которые бросал на нее Марсель, не оставляли сомнения в том, что он не станет долго довольствоваться лишь дружбой. Кроме того, Габби стала всерьез беспокоиться о том, что скоро вернется Филип и потребует ее возвращения в Бельфонтен. Этих двух причин было достаточно, чтобы она решилась.

Свое решение она сообщила Марселю.

– Но тебе ведь здесь хорошо, не правда ли? – спросил огорченный Марсель.

Габби задумчиво посмотрела на вулкан Монтань-Пеле, прежде чем ответить. Вулкан казался ей спящим гигантом, готовым взорваться в любую минуту, как и Филип. Глубоко вздохнув, она ответила:

– Слишком хорошо, Марсель! Так хорошо, что я почти забыла, что Филип может вернуться в любой момент и вынудить меня вернуться в Бельфонтен, как когда-то произошло с Сесили. Я убеждена, что он никогда не расстанется с Амали, а при таких условиях я не смогу оставаться его женой.

Глаза Габби потемнели, и она с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Неужели вы не понимаете, Марсель? Мне необходимо покинуть Мартинику до возвращения Филиппа. Я боюсь, что в следующий раз Амалии удастся выполнить свой дьявольский план. Помогите мне, Марсель, – сказала она умоляющим голосом.

– Ах, моя милая, – сказал Марсель, проводя рукой по ее шелковистым волосам. Он видел, как боится Габби своего мужа и Амали, и решил воспользоваться этим в своих целях. Одному Богу известно, как он желает ее, и как только она будет вдали от Филиппа, то наверняка сможет полюбить и его, Марселя. – Конечно, я помогу тебе, даже если это разлучит нас на какое-то время. Как скоро ты хочешь уехать?

– Чем раньше, тем лучше, – решительно ответила Габби.

– Я сегодня же узнаю в порту. Предоставь это мне, милая. Я устрою все к обоюдному удовлетворению. Ты поедешь к моей сестре в Новый Орлеан, а Элен будет сопровождать тебя.

– Благодарю вас! Я знала, что могу надеяться на вас! – воскликнула Габби и в порыве благодарности обняла Марселя за шею.

Ощущение ее податливого тела, прижавшегося к нему, было слишком большим искушением для Марселя. Со стоном он крепко привлек ее к себе и захватил ее полуоткрытые губы горячим, требовательным поцелуем, который лишил ее дыхания и смутил ее. Габби недолго сопротивлялась и уступила больше из благодарности, чем из любви. Воспламененный ее ответом, Марсель еще больше преисполнился решимости сделать ее своей. Величайшим усилием воли он заставил себя прервать поцелуй. В его голове роились планы на будущее, которое и соединит их с Габби.

Через два дня были закончены приготовления к отъезду Габби и Элен в Новый Орлеан. Когда Элен услышала, что они с Габби поедут в Новый Орлеан погостить у ее сестры, она по-детски захлопала в ладоши.

– Ты так добр ко мне, Марсель! – воскликнула она. – Я так давно не видела Селесту, что ее дети, наверно, совсем меня забыли. Габби, – она повернулась к подруге, – как хорошо, что ты готова поехать со мной! Ведь я бы не могла путешествовать без компаньонки.

– Габби понимает, что ты не можешь поехать одна, и согласилась сопровождать тебя в Новый Орлеан, – вставил Марсель. По его мнению, Элен ни к чему было знать, что Габби собиралась оставить мужа.

Элен обняла Габби.

– Селеста будет так рада принять Габби, – сказала она. – Я уверена, что смена впечатлений пойдет нам обеим на пользу. – Элен думала о недавней потере Габби и о том, как она сама тосковала после отъезда сестры.

– Значит, все решено, – объявил Марсель. – Ваш корабль отплывает через два дня.

– О, так у нас мало времени! – закричала взволнованная Элен и вскочила, чтобы немедленно начать собирать вещи к отъезду. – А ты сможешь поехать с нами? – спросила Элен брата, внезапно сообразив, что Марсель останется совсем один.

– Обещаю, что надолго от вас не отстану, – ответил он, глядя прямо в глаза Габби. Удовлетворенная его ответом, Элен побежала вверх по лестнице, и Марсель с Габби остались вдвоем.

– Благодарю вас, Марсель, – горячо сказала Габби. – Вы не только помогли мне уехать с Мартиники, но и придумали замечательный предлог. А вы уверены, что ваша сестра Селеста не будет возражать против еще одной гостьи? Вы считаете, она позволит мне стать гувернанткой ее детей?

– Не беспокойтесь, милая, – ответил Марсель. – Я уже отправил письмо с пакетботом, в котором обо всем уведомил Селесту, так что вам будет оказано всяческое внимание. Когда я приеду, мы успеем обсудить ваше будущее. А до тех пор вы будете спутницей и компаньонкой Элен.

Марсель надеялся, что, когда он появится в Новом Орлеане, Габби добровольно согласится переехать к нему. Он уже воображал, как снимет дом для своей восхитительной любовницы. Если все пойдет, как он задумал, то он готов продать свои владения на Мартинике и переехать в Новый Орлеан. А может быть, они смогут поселиться во Франции. Для Элен не трудно будет подыскать хорошего мужа во Франции, и они будут вне пределов досягаемости Филиппа. Марселя не тревожило то, что он собирался увезти чужую жену. Он считал, что Габби слишком хороша для Филиппа. Ему больше подходят ветреные кокетки вроде Сесили или злобные колдуньи вроде Амали. А позже, возможно, ему удастся добиться развода для Габби, и тогда Марсель сможет на ней жениться.

14

Габби стояла рядом с Элен у борта «Южной звезды», которая медленно входила в устье Миссисипи, и холодный зимний ветер развевал их юбки. Габби ласково взглянула на подругу. Юношеский восторг Элен действовал заразительно. Их плавание до Нового Орлеана прошло очень удачно. Элен позаботилась о том, чтобы Габби не скучала, и ее веселая болтовня спасала Габби от раздумий о прошлом.

Габби поплотнее закуталась в теплый плащ и подумала о том, что скоро Рождество. Когда-то она мечтала провести это Рождество в Бельфонтене со своей маленькой семьей, но судьба распорядилась иначе. Даже солнечное настроение и приятное общество Элен не могли рассеять ее тоску. Когда Габби узнала от Марселя, что «Южная звезда» принадлежит судоходной компании Филиппа, она чуть не отказалась от путешествия, пока Марсель не заверил ее, что Филип никак не сможет узнать о том, что она находится среди пассажиров. Из предосторожности он заказал ей билет на имя мадам Марсель Дюваль и проверил по списку пассажиров, чтобы в этом рейсе не было никого из его близких знакомых.

Вскоре показались крепостные стены, и Габби оживилась не меньше Элен, когда вновь увидела первый американский город, в который она ступила после прибытия из Франции и который успела полюбить. Она вспомнила Жана Лафита и его Мари и подумала: где теперь эти герои Новоорлеанской битвы?

«Южная звезда» пришвартовалась к причалу, и Элен возбужденно всматривалась в толпу на пристани, чтобы разглядеть сестру. Габби стояла рядом и вдруг, к своему ужасу, увидела человека, которого надеялась никогда больше не встретить. Он отделился от толпы, подождал, пока подадут сходни, и сразу же поднялся на борт. Габби молча смотрела, как Филип о чем-то быстро переговорил с капитаном, а потом направился к ним.

Элен увидела Филиппа и издала возглас удивления.

– Габби! – закричала она. – Оказывается, твой муж в Новом Орлеане и пришел тебя встретить. Я так за тебя рада. Как здорово встретиться с мужем так неожиданно!

Габби вздрогнула, услышав эти слова, но не успела придумать подходящий ответ, как Филип приблизился к ним. – Дорогая моя, – поздоровался он вежливо, но не без иронии. – Я так рад, что ты решила присоединиться ко мне на Рождество.

Габби не сомневалась, что Филип изображал радость, специально демонстрируя ее всем присутствующим, обнимая ее и целуя.

– Как... как ты узнал, что я на «Южной звезде»? – спросила Габби, когда обрела дар речи.

– Потом расскажу, – ответил он уклончиво. Его слова ничего не объясняли, но подергивание мускула на щеке заставило Габби замолчать. – Сначала мы должны отыскать сестру Элен, а потом, когда мы будем одни, я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Я также покажу тебе, как я счастлив тебя видеть, – прибавил он с затаенной угрозой в голосе. Габби напряглась, но продолжала улыбаться.

– Но, месье Филип, – наивно вмешалась Элен, – ведь Габби собиралась погостить у Селесты. Разве ее планы изменились? Марсель рассчитывал, что, когда он приедет в Новый Орлеан, Габби будет в доме нашей сестры. Вы знаете, что Габби последнее время у нас гостила?

Габби нервно сглотнула. Простодушные слова Элен ей самой казались компрометирующими. А что же тогда подумает Филип?

– Я уверен, что ваш брат согласится с тем, что мы с женой слишком долго были в разлуке, – сказал Филип непринужденно, однако со стальными нотками в голосе. – Она присоединится ко мне на «Стремительном», где ее общество во время долгого плавания будет весьма желанным.

Габби побледнела и готова была возразить, но Филип бросил на нее предостерегающий взгляд.

– Итак, уважаемые дамы, – сказал он, – готовы ли вы сойти на берег?

Как только они сошли с корабля, им не составило труда разыскать Селесту, которая ждала их в своей карете у выхода с шумного причала. Габби с улыбкой наблюдала за нежной встречей двух сестер. Почти сразу же Габби и Филип попрощались с сестрами Марселя. В этот момент в фиалковых глазах Габби стояли слезы, а Филип до боли сжимал ее локоть.

– Мы увидимся на Мартинике, – пообещала Элен и, обняв подругу на прощание, села в карету. – Может быть, хочешь передать что-нибудь моему брату? – спросила она, не заметив ледяной взгляд Филиппа при упоминании имени Марселя.

– Да, – пролепетала Габби, испуганно глядя на Филиппа. – Скажи ему...

– Поблагодарите его за то, что он доставил жену ко мне в целости и сохранности, – вставил Филип, опуская руку и обнимая Габби за талию. После этого они остались вдвоем. – Пойдем, дорогая? – сказал Филип. Голос его звучал тихо и напряженно. Габби настолько была испугана, что едва не лишилась чувств. Что с ней сделает Филип? Теперь он не сомневается, что она собиралась оставить его, а поскольку Элен невольно проговорилась, что Габби гостила в городском доме Марселя, Филип наверняка заподозрит самое худшее.

Вся трепеща, она покорно шла с мужем вдоль доков, пока они не подошли к причалу, где стоял «Стремительный». Габби всего на мгновение замешкалась, и Филип без особенных церемоний подтолкнул ее к трапу. Их встретил суровый седовласый человек, которого Филип представил как капитана Бовье, заменившего капитана Жискара. Похоже было, что капитан был предупрежден о ее приезде. Он коротко поприветствовал Габби и сразу же занялся своими делами.

После этого Филип повел Габби в каюту, которую они вдвоем занимали во время путешествия из Франции. Когда они подошли к двери, он резко втолкнул ее туда. Габби покачнулась, попыталась ухватиться за стул, но не смогла и упала прямо на полу у ног Филиппа. Она с трудом удерживалась от слез, а муж возвышался над ней с угрожающим видом, расставив ноги и уперев руки в бока, и был еще более грозным, чем в ее воспоминаниях.

– Опять за свои штучки взялась, дорогая моя? – произнес он насмешливо. – Вижу по твоему лицу, что ты надеялась никогда больше меня не увидеть. Прости, что разочаровал тебя. – Его стальной взгляд пригвождал ее к полу.

– Откуда ты узнал, что я плыву на «Южной звезде»? – спросила Габби, стараясь говорить твердым голосом.

– Твой любовник Марсель отправил письмо своей сестрице с одним из моих пакетботов, – ответил Филип. – Я был в Новом Орлеане, когда пришло судно, и капитан передал письмо мне. Я узнал фамилию сестры Марселя и из любопытства вскрыл письмо, прежде чем переслать по адресу. Сказать, что я был поражен, – значит ничего не сказать. – Он помолчал и грозно посмотрел на Габби. – Вряд ли мужчина может обрадоваться, узнав, что его жена стала шлюхой человека, которого он презирает. И давно Марсель стал твоим любовником? Наверно, весь Сен-Пьер обсуждает твое бесстыдное поведение. И ты еще не постеснялась использовать бедную, наивную Элен для прикрытия своего романа.

Габби хотела встать, но Филип поставил ногу ей на живот, не давая подняться.

– Все не так, как ты думаешь, Филип! – закричала Габби. – Марсель мой друг и больше ничего! Если бы ты знал, из-за чего...

– Ничего не хочу слышать! – заревел Филип, убирая с нее ногу. – Ты воображаешь, что я забыл или простил твой роман с капитаном Стоуном? Похоже, что невинная девушка, которая мечтала стать монахиней, превратилась не только в убийцу, но и в шлюху!

Габби закрыла ладонями уши, чтобы не слышать его безжалостной тирады.

«Как он может представлять себя таким праведником? – подумала Габби. – Как он смеет обвинять меня после того, как я застала его в постели с любовницей?» Вслух она сказала:

– Мне жаль тебя, Филип. Ты обвиняешь меня несправедливо. Может быть, ты выслушаешь меня, прежде чем осудишь? Я ведь не единственная, кто согрешил.