Персидская гробница

      - Нет, нет, сэр! - поспешил заверить тот.
      - Тогда кто вы? - все трое, сгрудившись у двери, пристально уставились на Худа. Тот решил, что это, видимо, управляющий и охранник.
      - Этот джентльмен даже не с нашего этажа, сэр, - добавил коридорный и троица дружно оглядела комнату, которую, казалось, перетряхнули в поисках ценностей.
      - Ну что, попался с поличным, приятель? - хмыкнул охранник. - А ну, говори...
      - Минутку! - остановил его спутник.
      Худ лихорадочно искал выход.
      В проеме двери появились лица зевак, учуявших скандал, и среди них двое, так некстати появившиеся в коридоре несколько минут назад.
      - Сюда нельзя! Закройте дверь! - высокий снова повернулся к Худу. - Я помощник управляющего. Вы не имеете права здесь находиться. Как вы сюда попали?
      Его французский акцент натолкнул Худа на интересную мысль. Он многозначительно ухмыльнулся, достал сигарету и непринужденно закурил.
      - Знаете, неловко признаться...
      Охранник иронически хмыкнул.
      - Вы не из нашего отеля, верно?
      - Нет - нет, - заверил Худ с досадой. - Я просто зашел выпить в здешний бар. Там один тип, порядочный на вид, спросил, не нужно ли мне девочку. И запросил сорок долларов. Мцы сговорились, и все, что от меня требовалось, - это подняться в номер 512 и немного подождать.
      Тот тип меня заверил, что дверь будет открыта. Ну, я постучал, а когда никто не ответил, вошел. Дверь и правда оказалась открытой, но прошло уже десять минут, а девочки все нет. Похоже, меня надули, - Худ смущенно потупил глаза.
      Помощник менеджера невольно улыбнулся, коридорный отвернулся, тоже скрывая насмешливую ухмылку.
      - Не верю! - хмуро буркнул охранник. - Не мешает проверить.
      Он проверил карманы Худа, - и ничего не нашел. Вместе они спустились в бар, где подтвердили, что он действительно сидел там и разговаривал с каким-то приличного вида мужчиной. По счастью, тот уже ушел. Оплаченный чек довершил картину. Осталось только поставить охраннику выпивку и вместе посмеяться над тем, как надули простачка. Худу предложили заявить на жулика, если он ещё раз его увидит, и тот благодарно согласился.
      * * *
      Дебби как раз собиралась на ланч, когда он вернулся в офис.
      - Это подождет, - сказал он, мягко развернув её за плечи. - Нужно срочно озадачить Гильдерштейна. Пусть разбирается с Филипом Хелпманом.
      7.
      Филип Хелпман был наделен потрясающим даром воображения. Это во многом определило его археологические успехи. Наткнувшись на черепок величиной с мизинец, он без труда мог представить поселение, исчезнувшее с лица земли три тысячи лет назад.
      Но сейчас воображение ярко рисовало ему катастрофу, к которой должен был привести визит Бенджона.
      Отнюдь не лишенный здравого смысла, обычно он соображал быстро, цинично и расчетливо. Но не в тот день. Застряв в потоке машин на авеню Шемиран, он лихорадочно искал решение - и не находил, хотя ситуация требовала немедленных действий.
      Хелпман вырос в Александрии, в семье дяди - британского консула, и уже к пятнадцати годам свободно владел арабским. Интерес к истории заставил заодно освоить греческий и латынь. Обучение в Британском археологическом институте было не самым приятным воспоминанием его жизни. Безденежье заставило его жить за счет подружки, и он едва дождался диплома, чтобы немедленно оставить негостеприимный город. Потом он объездил весь Средний Восток, участвовал в британских, американских и французских экспедициях, быстро усвоил тонкости археологии и углубил свои познания в истории. К известным ему языкам прибавились санскрит и персидский. Хелпман получил степень доктора философии и возглавил крупные раскопки, начатые университетом Корнелла.
      Друзей у Хелпмана не было - людей он сторонился людей. Всех, кто не обладал талантом археолога, он просто презирал. Коллеги завидовали его наметанному глазу и легкости, с которой он завязывал контакты с местными жителями. Но вот рутины раскопок Хелпман не выносил, не в состоянии примириться с медлительностью принятых методов работы. Послойное снятие грунта со всей намеченной области поисков навевало на него скуку. Он предпочитал поверхностный осмотр, делая выводы на основании редких, но крупных находок - метод, давно признанный ненадежным. Впрочем, в мире археологии он славился блестящим даром предвидения.
      Не раз его смелые гипотезы, вдохновленные полетом фантазии, приводили к стычкам с коллегами. Хотя случались и ошибки, чаще всего они блестяще подтверждались.
      В одной из экспедиций в Сирии Хелпман впервые попал в историю. Пропала одна из находок - золотое ожерелье. В конце концов выяснилось, что Хелпман его продал, но скандал замяли. Годом позже в Турции он работал в британской археологической партии. Местный специалист, приписанный к экспедиции, занес в каталог шесть ценных бронзовых изделий, но перед отъездом из страны только одно из них было предъявлено властям. К тому времени Хелпман уже покинул Турцию, а пять пропавших украшений позднее объявились в Америке.
      В январе следующего года Хелпмана арестовали в Бангкоке по подозрению в несанкционированных раскопках. Два месяца в тюрьме стоили ему членства в Британском археологическом институте.
      Теперь Хелпман стал промышлять в одиночку. Он настолько навострился, что мог с первого взгляда отличить осколок касситской погребальной чаши от черепка сосуда из Набатии. В тенях закатного солнца, садящегося за выжженные холмы, он был способен заметить намек на древнюю тропу и наутро убедиться, что обнаружил поселение, тысячи лет занесенное песком.
      В выгоревшей рубашке и истрепанных штанах он пересекал пустыни пешком или на мотоцикле, прихватив с собой только канистру с водой и запас горючего. Он не гнушался останавливаться на ночлег в жалких лачугах нищих поселений, кишащих паразитами. И ни одна редкая посудина в их небогатом хозяйстве не ускользала от его внимания. Он внимательно изучал древние предания и скитался вместе с кочевниками, потому что те пользовались теми же тропами, что и доисторические предки. Со временем он научился находить в пустыне воду: ведь с незапамятных времен источники давали приют караванам и паломникам. Для археолога там был рай земной.
      И вот в один прекрасный день Хелпман заявил об открытии поселения, которое датировал шестым тысячелетием до нашей эры.
      Весь научный мир всколыхнулся, его беспощадно высмеяли. И хотя Хелпман в присутствии специалистов провел все пробы и блестяще доказал свою гипотезу, репутации его это не спасло. В Ираке и Иордании копать ему не разрешали.
      Нельзя сказать, что Хелпман был корыстолюбцем. Он абсолютно равнодушно относился к деньгам и обычно понятия не имел о состоянии своего банковского счета. Просто в душе его жила страсть к риску, к приключениям, и ненависть к общепринятым правилам.
      В Иране Хелпман пребывал уже два года и успел переправить через Малика немало находок, но основную часть работы хранил в строжайшей тайне. В кургане возле Нейна однажды Хелпману попалась часть свитка, в котором упоминался Навуходоносор, правитель Вавилона (историческим фактом считалось, что Кир, первый царь мидийцев и персов, покорил Вавилон через двадцать четыре года после смерти Навуходоносора). Через полгода после этого Хелпман откопал рельеф с изображением персидского царя - возможно, Дария III, последнего в династии потомков Кира - у саркофага, окруженного охраной.
      Когда Александр Македонский разгромил Дария, тот бежал из Персеполиса, бросив сокровища в нынешних ценах на двадцать восемь миллионов фунтов. Александр застрял в Персеполисе на четыре месяца, это позволило Дарию благополучно перевезти остальную часть сокровищ на север. Хелпман нашел свидетельство, что их зарыли близ Раджеса, древнего города к югу от нынешнего Тегерана. А вскоре армия Дария была разгромлена, сам он погиб.
      Хелпман кинулся на поиски. Двенадцать месяцев прошли впустую, но наконец к востоку от Тегерана попался мавзолей, разграбленный ещё в древности.
      Находка оказалась любопытной. Полуразрушеное кирпичное сооружение было скрыто зданием более поздней постройки, в котором уже в последние годы пристроили склад. Рядом сохранился полуразрушенный домик смотрителя.
      Три дня Хелпман осматривал руины, потом киркой пробил одну из стен мавзолея, перебрался через груду древних кирпичей, повел вокруг фонариком и замер.
      Луч выхватил из темноты расписную арку, за которыми чернел проход в усыпальницу. Вдоль него громоздились погребальные урны, вазы и чаши. На каменном постаменте стоял саркофаг, частично скрытый рухнувшим сводом. Под пылью и паутиной наметанный глаз Хелпмана опознал почерневшие медь и серебро. И он едва не завопил от радости, увидев на крышке вавилонского крылатого льва и корону.
      Вдоль стен, покрытых фресками, стояло множество серебряных ваз, лежали груды украшений, роскошное парадное оружие и золоченый щит с рельефом бородатого героя, побеждающего льва.
      Хелпман ходил по усыпальнице и не мог наглядеться.
      Там были идолы с жертвенниками у ног, барельефы из чеканного золота, фигурки священных животных из слоновой кости и терракоты, шкатулки с драгоценными камнями. Краски фресок совершенно не выцвели, персидские лучники на них, должно быть, играли роль стражей при сокровищах. Резной рельеф изображал персидского царя, изливающего священный елей на головы распростертых львов.
      Под каменной осыпью он заметил две статуэтки жриц Мардука, одного из древнейших вавилонских богов, и часть дощечки с вавилонской клинописью, где выделялись слова "царь" и "здесь".
      Неужели он нашел гробницу Навуходоносора?
      Во всяком случае, это была царская гробница, хотя и устроенная тайно и на время.
      Вне себя от восторга, Хелпман вспомнил о Шлимане, Картере и прочих великих археологах. Да, его находка была им подстать. Перефразируя Шлимана, он мог сказать: "Я заглянул в лицо Навуходоносору".
      Для персидской империи Вавилон был постоянным источником смуты. И Дарию, и Ксерксу довелось предавать город огню после крупных религиозных волнений. Эмблема Мардука - наконечник копья - проступала в гробнице повсюду. И Хелпман пологал, что погребение имело особый религиозный смысл.
      Кир, покоритель Вавилона, с особым фанатизмом поклонялся Мардуку, и культ этого бога исторически связан с Вавилоном. Жрецы Мардука обладали громадной властью, причем восстановил древние храмы именно Навуходоносор.
      Тогдашние религиозные смуты всегда оставались одной из величайших загадок истории Вавилона. По легенде наследники Кира перенесли гробницу Навуходоносора в Персию, чтобы спасти от осквернения и разграбления. Могло случиться так, что отступая перед натиском Александра Великого, Дарий забрал с собой священный саркофаг. Возможно, пытаясь умилостивить бога, который даровал власть их династии.
      От сознания, что сделано величайшее открытие всей жизни, Хелпман потерял сон и аппетит. Он был потрясен и напуган до смерти. За святотатство его мог прикончить первый встречный. Даже сумей он вывезти сокровища из страны, что с ними потом делать? Но отступать было поздно. Хелпман содрогался от одной мысли о том, что величайшая находка в его жизни будет валяться в запасниках тегеранского музея.
      Он замаскировал вход в гробницу и обосновался в ветхой лачуге смотрителя. В таком уединенном месте можно было спокойно работать, не привлекая внимания, к тому же тяжелых работ не предвиделось. Нужно было только освободить гробницу от обвалившегося грунта. Хелпман собирался все расчистить, сфотографировать, произвести первичную обработку, систематизировать находки и немедленно вывезти все в Тегеран. А дальше дело за Маликом.
      Следовало принять хоть какие-то меры предосторожности. Боясь попасться прежде, чем сокровища покинут Иран, Хелпмана не отважился нанять помощника. Книги, фотоаппаратуру и свое скудное оснащение он тщательно прятал, чтобы случайный путник ни о чем не догадался. Немного подготовившись, он договорился с Маликом о переправке большой партии находок. Их постояло постепенно собрать в одном месте.
      За последний месяц он уже сделал множество фотографий и вывез в Тегеран два изумительных золотых меча, когда, как снег на голову свалился Бенджон.
      * * *
      Вернувшись в офис в шестом часу вечера, Худ первым делом позвонил в "Командор". Но оказалось, Хелпман уже убыл.
      - Черти побери! Не успел найти, как уже потерял! - Худ с досадой бросил трубку.
      - Возможно, ему передали вашу историю - и спугнули.
      - Надо было сразу приставить к нему "хвост". Надеюсь, за Бенджоном кто-нибудь следит?
      - Наш человек - шофер.
      Пришел очередной факс от Гильдерштейна. Дебби прочла его вслух. Информация касалась карьеры Хелпмана, в конце была приписка: "За последние два года сведений нет. Возможно, он поставляет антиквариат, но явно не подделки. Держите меня в курсе. Гильдерштейн."
      Девушка задумчиво посмотрела на Худа. Тот протянул:
      - Съезжу-ка я в Манджил, где копают какие-то двое. Может, Хелпман один из них?
      Дебби кивнула. Им удалось выяснить, что к северу от Тегерана, в долине Сефид Руд, независимо друг от друга ведут раскопки сразу два археолога. Такое случалось нечасто и требовало проверки. Она прикинула время на дорогу в оба конца и разговор с каждым археологом. Получалось, что поездка займет не меньше суток.
      - Я велю заправить полный бак, - сказал она и вышла.
      Худ позвонил на виллу и попросил Али собрать вещи, рассчитывая заехать примерно через час. Дебби проводила его до лифта. Ее подавленный вид вполне соответствовал настроению Худа, но он пытался шутить.
      - Господи, Дебби, твоя юбка почти ничего не прикрывает! Нет, зрелище хоть куда, но как отреагирует полиция?
      Она улыбнулась.
      - Удачи!
      - А ты ныряй поосторожнее!
      Она помахала вслед.
      * * *
      До семи Дебби работала, потом поправила макияж и прическу, выключила кондиционер и погасила свет. Швейцар на крыльце пожелал ей доброй ночи, она тепло ему улыбнулась.
      Вечер выдался чудный. Машина летела по безупречно прямому шоссе, далеко впереди над неровным контуром гор разгорался закат. Нажимая на газ, Дебби вздохнула. Почему она не поехала вместе с Чарльзом? Жизнь как-то сразу поблекла...
      Она вдруг осознала, что встретила его только три дня назад. Не может быть! А ей казалось, что прошли недели... Неожиданная пустота, возникшая с его отъездом, говорила сама за себя. С ним все изменилось. Ах, черт возьми! И Дебби сжала руль, борясь с искушением повернуть к вилле и забраться в бассейн. А толку что? Без Чарльза ничего не будет...
      Она включила радио, диктор объявил "Чай для двоих". Звук саксофона походил на сливки в черном кофе - нежный и спокойный он вернул прежнюю безмятежности...но не совсем.
      За окном темнел пряный воздух. Хрипловато шептал саксофон. Юбка, почти ничего не прикрывавшая, сдавила бедра. И внутри медленно разлилась сладкая истома.
      Дебби поняла, что влюбилась, но не возражала.
      Жила она в элегантном доме в Тайрише - небольшом живописном поселке среди холмов к северу от Тегерана. Просторные лоджии выходили на ухоженную лужайку, внизу располагались встроенные гаражи.
      Всего квартир было четыре, по одной на каждом этаже. Садик за домом принадлежал жильцу первого этажа. Этим жильцом была Дебби.
      Пока она поставила машину и поднялась к себе, уже стемнело. Итальянка Ева, приходившая убирать квартиру, ещё не ушла. Симпатичная невысокая брюнетка сразу поинтересовалась, не встретила ли сеньорина по дороге мужчину, который приходил уже дважды. Такой здоровенный американец с сигарой в зубах.
      - Давно он заходил?
      - Последний раз минут пятнадцать назад. Ничего передать не просил, но прежде чем уйти, прошел внутрь и все разглядывал.
      Дебби постаралась ободряюще улыбнуться.
      - Я его знаю. Все в порядке, Ева.
      Девушка явно не поверила, но торопливо подхватила плащ, попрощалась и вышла.
      Дебби слышала, как часто стучат по лестнице её каблучки. Итак, сержант Бенджон. Хорошо, что он её не застал. Она поспешила задернуть шторы в спальне, сбросила платье и бюстгальтер и пустила в ванну прохладную воду.
      Помедлив, она накинула халат и взялась за телефон. Может быть, он ещё не уехал...
      После долгой серии гудков ответил Али.
      - Али, это мисс Ансель. Мистер Худ ещё дома?
      - Нет, мисс, хозяин уехал.
      - Ладно, Али, спасибо. Нет-нет, ничего. Доброй ночи!
      Она медленно положила трубку. Под окном скрипнул гравий садовой дорожки. Дебби невольно поежилась, надеясь, что Ева не забыла закрыть заднюю дверь, поплотнее запахнулась в халат и прошла в свою комнату.
      * * *
      "Кадиллак" повернул в аллею к вилле. Вся машина была в пыли, капот и стекла покрыты следами от насекомых. В свете фар сад с неестественно зеленой травой и неподвижно застывшими деревьями казался театральной декорацией.
      Часы показывали половину одиннадцатого. Боль сдавила виски, пыль, казалась, забилась в каждую пору. Тридцать часов впустую! Оба археолога слышали о Хелпмане, но не знали, что тот в Иране, и не смогли дать никакой полезной информации.
      Из столовой на лужайку через распахнутые окна падал свет.
      - Чарльз!
      Худ обернулся. С крыльца сбежала Дебби.
      - А ещё спорят, есть ли телепатия! Давно ты здесь?
      - Примерно полчаса.
      Она казалась несколько растерянной, не такой хладнокровной, как обычно. Простое платье в полоску было помято, она чуть прихрамывала.
      - Дорогая, что случилось?
      Она нервно отмахнулась.
      - Да ничего особенного.
      Худ взял её за плечи, немного отстранил и внимательно оглядел с головы до ног.
      - Рассказывай!
      - Ко мне ломился Бенджон, и я сбежала сюда в надежде, что ты уже вернулся.
      - Бенджон? - Худ ясно видел, что она с трудом приходит в себя. - Он что-то тебе сделал?
      - Нет, он меня не видел. Я успела сбежать, но, честно говоря, перепугалась. Вчера, ещё до моего приезда, он дважды заходил. Я звонила, но ты уже уехал. А сегодня заявился снова. Хорошо, что я заметила, как он слоняется вокруг! Но представляешь, он забрался в сад и начал взламывать дверь, прекрасно зная, что я дома.
      - Ты вызвала полицию?
      - Пыталась, но после наступления темноты они не любят снимать трубку, а ждать было некогда: он мог войти в любую секунду. Да, ну и тип! Просто исчадье ада! Пришлось дождаться, пока он не вломился внутрь, чтобы ускользнуть незаметно. И сразу бросилась сюда.
      - А что же делал тот болван, который должен был за ним следить?
      - Возможно, потерял его.
      - Как ты считаешь, Бенджон сейчас у тебя? Тогда с ним пора разобраться.
      - Прошу, не надо, Чарльз!
      - Как это - "не надо"? Он сейчас там...
      - Наверняка уже ушел!
      - С тобой все в порядке, Дебби?
      Она кивнула, обняла его и прижалась изо всех сил. Они прошли в дом. Потом Худ наклонился её поцеловать.
      - Останешься здесь? Тебе здесь будет лучше.
      - Мне уже лучше, когда ты со мной.
      - Я пыльный. Нальешь выпить, пока я приму душ?
      Она счастливо улыбнулась.
      - Налью. А потом пойду немного поплаваю.
      - О, Боже!
      * * *
      В баре Худ обнаружил бутылку шампанского и в ведерке со льдом понес её наверх. Дебби стояла у окна в его пижаме, застегнутой на одну пуговицу. Он поставил ведерко возле постели, все ещё дышавшей теплом их любви. Светился только крохотный синий ночник, да багровел закат за окнами.
      Он остановился за спиной Дебби, она завела руки назад и притянула его к себе. Худ легонько поцеловал её в шею.
      - Я опять заведусь, милая.
      - Ничего, я выносливая, - ласково улыбнулась Дебби.
      - Ты просто чудо!
      И снова они оказались в ещё не остывшей постели. Он расстегнул единственную пуговицу и отшвырнул пижаму.
      - О, Господи, как я тебя хочу! - вздохнула Дебби ему на ухо.
      Он радостно вошел в нее, и она содрогнулась...
      * * *
      Ветерок из открытого окна ласкал разгоряченные тела. Пресытившись, они лежали рядом.
      - Кажется, так со мной никогда не было. Я просто умираю...
      - Когда влюблен, все получается гораздо слаще. Это гораздо больше простого удовлетворения. Наверное, потому так тянутся любить, рискуя получить больше страдания, чем счастья. Но, впрочем, чувствуешь себя по-настоящему живым, только когда испытываешь боль.
      Дебби провела по его животу согнутой ногой.
      - Но ведь не все мужчины могут так долго... Или просто не хотят?
      - Ну, знаешь, с такими внутренними волнами, как у тебя, это совсем не просто.
      Она хихикнула.
      - Нет, правда. Это ведь дано не каждой женщине. Представь только мои ощущения: как будто волны, словно кто-то пробегает по нему пальцами, пощипывает, трогает... С ума сойти!
      - Давай-давай! Чудная лекция!
      - Счастливчик тот, кому достанется такое сокровище. Думаю, научиться этому непросто. А большинству такое даже не приходит в голову. Жаль! - Он повернулся и поцеловал её. - Но тебе не о чем беспокоиться. Все получается именно так, как надо.
      - И ты уверен, в этом весь секрет? И как раз это нужно каждому мужчине?
      - Ну, есть ещё одно... и с ним у тебя тоже все в порядке.
      - С чем именно?
      - С плотным захватом.
      Дебби расхохоталась, Худ выбрался из постели и принес шампанского. Она насмешливо наморщила нос.
      - Вот за него-то мы и выпьем!
      * * *
      Сержант Бенджон поставил машину в тени единственного дерева, выбрался наружу и глянул на часы.
      Половина пятого. Такой жарищи в Тегеране давно не было. Эх, поплескаться бы сейчас в бассейне! С той австралийкой, или с Зариной... Хотя в последнее время она стала его утомлять.
      Он был в майке, полотняных брюках и сандалетах. Очки то и дело сползали с потного носа, и приходилось вытирать лицо платком, мокрым насквозь. На пустынной дороге ветхий грузовичок ковылял по колдобинам. Вдали окутанный маревом Тегеран напоминал мираж в пустыне.
      Бенджон вспомнил, как холодно Дельгадо говорил с ним по телефону. Слишком холодно. Он позвонил в контору, и тот настоял на этом уединенном месте. В этом были свои плюсы. Дорога просматривалась на целые мили вдаль. Если причина в этом...
      Чахлая крона дерева почти не давала тени, и за десять минут ожидания Бенджон едва не расплавился.
      Наконец вдали из марева появился автомобиль. Даже издалека заметно было, что машина не простая. Бенджон шагнул на солнце, чтобы его заметили. Кремовый "линкольн-континенталь" с зеленым мягким верхом едва двигался, огибая колдобины. На дверцах длиннющего лимузина красовался вензель Дельгадо. За рулем сидел сам хозяин.
      Не обращая на Бенджона ни малейшего внимания, он осторожно подвел машину под негустую тень, потом повел подбородком в сторону "шевроле".
      - Можно это убрать?
      Бенджон поспешно сдал метра на полтора назад, увидел, что "линкольн" все ещё движется вперед, и вынужден был окончательно выехать на солнце. Зато машина Дельгадо полностью скрылась в тени.
      - Рад познакомиться, мистер Дельгадо, - с деланным оживлением Бенджон шагнул вперед, протягивая руку.
      Дельгадо сунул ему два пальца. Машину он покидать явно не собирался. Длинное хищное лицо было непроницаемым, глаза скрывали темные очки в золотой оправе. Тонкогубая щель рта на высохшей и изборожденной морщинами коже казалась безжизненной, треугольная верхняя губа торчала вперед. Кустистые брови почти смыкались с седыми висками. Одет был Дельгадо исключительно тщательно, на запястье красовались настоящие "картье" на простом белом ремешке.
      - Я опоздал на пять минут, - холодно бросил с легким акцентом. Деловая встреча.
      - Конечно, конечно! - Бенджон замахал руками, словно извиняясь за свою поспешность. Но тем не менее он понял, что Дельгадо не против иметь с ним дело. А ради этого стоило закрыть глаза на его привычку корчить из себя царя Вселенной.
      - Чертовски жарко сегодня...
      Дельгадо сухо кивнул.
      Бенджон собрался с мыслями.
      - Насколько я помню, мистер Дельгадо, тогда в Париже вы заинтересовались перспективой... скажем так, поставки надлежащего количества антиквариата. Надеюсь, вы не передумали? Дело в том, мистер Дельгадо, что сейчас я могу предложить вам это надлежащее количество.
      Тот продолжал молчать, непринужденно восседая за рулем. Рука свободно свешивалась с приоткрытой дверцы.
      - Вот для чего я попросил о встрече, мистер Дельгадо.
      - Понимаю.
      Бенджон переминался с ноги на ногу, изнывая от жары. Ему ужасно хотелось опереться на дверцу "линкольна", но мешала рука Дельгадо, и раздражало его упорное молчание.
      - Речь идет о регулярных поставках, мистер Дельгадо. Понимаете, множество всяких древностей, и все с гарантией! Все вещи - заглядение! Вы будете довольны.
      Казалось, на Дельгадо жара вообще не действует. От него тянуло ледяным холодом. И вдруг высохшие губы шевельнулись.
      - Как с вывозом из страны?
      Бенджон не сразу сориентировался, подозревая какой-то подвох.
      - Что-что? Да, разумеется!
      - В Париж?
      - Да хоть куда!
      Дельгадо кивнул.
      - Тогда договоримся. Переправляйте все в Париж, там посмотрим, что я возьму. И обсудим цену.
      Бенджон был просто-напросто разочарован. Дельгадо не проявил даже видимости энтузиазма. А он представлял эту встречу совсем иначе. Похоже, пришлось столкнуться с непревзойденно хладнокровным мерзавцем. А переправить все в Париж, вслепую... Дельгадо хочет, чтобы рисковал только он.
      - Знаете, мистер Дельгадо, здесь, в Тегеране, моя база. И все находки тоже здесь. Вы понимаете? Так что гораздо лучше, если я покажу вам все прямо здесь, об судим цену, а уж потом я вывезу все, что вас заинтересует.
      - Меня это не устраивает. Или Париж - или закончим разговор. И вот еще: судить о качестве находок и цене буду я сам. И обсуждать это ни с кем не намерен. Последнее время появилось слишком много всякой дряни...
      - Но это не тот случай!
      - И никаких разговоров о транспортных расходах.
      Бенджон уставился на темные стекла очков, но увидел только два собственных отражения.
      Дельгадо сидел в своем роскошном лимузине, как король. Черт побери, как разговаривать с таким человеком? Что бы ты не сказал, все равно останешься в дураках! Приходится просить о милости...
      И он решился.
      - Ладно, мистер Дельгадо, пусть будет по-вашему. Если не возражаете, действовать будем через Сарду. Ему я стану пересылать вещи, ему же вы будете передавать деньги. Я думаю за месяц уложиться. Надеюсь, вас это устроит?
      Дельгадо кивнул.
      - Первую партию рассчитываю отправить в понедельник, шестого. Самое крупное будет в ящиках...
      - Что именно?
      - Пока я точно не знаю, что пойдет первым. Но уверен, вы будете в восторге.
      - У вас сохранился номер парижского телефона?
      - Конечно, сохранился. Постойте-ка... - Бенджон полез в карман за записной книжкой.
      - Тогда зачем вы позвонили в контору? - голос Дельгадо был сух, как песок пустыни.
      Бенджон оторопел.
      - Что?
      - Я спрашиваю, зачем вы звонили в контору?
      В паху Бенджона засвербело.
      - Прошу прощения! Я не сообразил...
      - Прошу вас в будущем пользоваться только моим личным номером. Всегда.
      - Не беспокойтесь, мистер Дельгадо. Больше это не повторится.
      Тот коротко кивнул и убрал руку с дверцы.
      - Если вы поставите действительно ценные вещи, мы сговоримся. Если нет - забудьте этот разговор.
      - Конечно, мистер Дельгадо. Спасибо, что согласились со мной встретиться. Большое спасибо.
      Дельгадо включил зажигание. Бенджон отступил на солнцепеке и солнце огнем резануло спину. Мимо с ревом прополз грузовик. Дельгадо погнал машину в городу. Бенджон проводил его угрюмым взглядом.
      Вот сукин сын! Взял и уехал, а ты стой тут, как оплеванный. Ни "спасибо", ни "до свидания", даже рукой не махнул на прощанье! Впервые в жизни Бенджон чувствовал себя мелким и ничтожным. Дельгадо ему напомнил Кертиса Кэтлина, но куда более высокого полета. Такого высокого, что дальше просто некуда. Черт возьми, но хуже всего - его ледяное самообладание.
      Бенджон долго вытирал шею и лицо, не отводя взгляда от скрывавшегося в знойном мареве "линкольна". Вот дьявол, а тот мерзавец как будто и не потеет!
      Он косолапо зашагал к "шевроле", но спохватился, подтянулся и постарался выглядеть как можно более непринужденно. Мы тоже, мол, не лыком шиты!
      И тут он краем глаза заметил, что все тот же грузовик разворачивается чуть дальше на дороге. А не тот ли это, что уже проезжал здесь, пока он ждал Дельгадо?
      Значит, за ним следят? Очень похоже... Ладно, придется разобраться...
      Бенджон влез в "шевроле" и неторопливо устроился поудобнее, давая грузовику возможность проехать вперед. сделал. Челюсть Бенджона воинственно выпятилась. Он чувствовал, как ненависть к Дельгадо перерастает в кипящее бешенство.
      * * *
      Чарльз Худ прошел больничным коридором, миновал двух сиделок и спустился в холл. Часы над входной дверью показывали десять минут седьмого. Час пик, кругом царила суета. пик.
      Худ заглянул к привратнику.
      - Разрешите позвонить?
      Усевшись в ожидании, пока освободится телефон, он призадумался. Сейчас нужна бы рядом Дебби, но её срочно вызвали в Абадан, в тамошнее отделение "Линьярд Маккиннан". И едва она вылетела утренним рейсом, Худу сообщили, что на окраине нашли их зверски избитого шофера.
      Сейчас тот лежал в палате для тяжелобольных с пробитым черепом, раздробленной челюстью и переломанными ребрами. Его нашли в беспамятстве на пустыре. Ни денег, ни документов при нем не оказалось, и полиция долго не могла выяснить, кто он такой. В конце концов дальше на дороге нашли и грузовик, и тогда разыскали Худа.
      Худ постарался, чтобы шофера устроили поудобнее. Парень пришел в себя довольно быстро, и Худ уже успел выслушать невнятный рассказ о неудачной слежке. Сначала Бенджон съездил по двум адресам, потом направился по дороге на Гармзар. Шофер пытался ещё что-то объяснить, но не мог - лицо его исказилось от боли. Когда ему дали ручку и блокнот, на листке появились каракули, в которых с трудом можно было разобрать автомобильный номер.