Расстояние было значительное, и рыцари тану, кроме Очала, не могли распознать приближение опасности. А вот амфиционы всполошились.
      Дорога, по которой двигались отряды фирвулагов, вела к реке, далее берегом к обрыву. Переправившись через него, они выходили прямо к стенам небольшой крепости.
      У крепости собралось по меньшей мере восемь тысяч бойцов.
      - Это ударный корпус Мими из Фаморела, - пояснил Очал.
      Тем временем картина, изображающая вражеское войско, растаяла в воздухе.
      - Вот оно, очевидное доказательство коварства фирвулагов. Нарушив мирный договор и данное слово, они вышли в поход против города моей бабушки. Мелкие людишки перечеркнули подписанное соглашение. Вот к чему привела гибель Ноданна Однорукого. Враг совсем обнаглел.
      - Это наступление имеет целью запугать нас, - заметил один из рыцарей тану. - И все из-за того, что кто-то незаконно захватил трон. Я даже имени его не хочу называть. Мы все помним пророчество Селадейра. Да здравствует Тана!
      - С помощью ментальной силы я уже успел связаться с леди Армидой, проговорил Очал, не обратив внимания на столь вызывающее заявление. Население будет до конца защищать родной город. К сожалению, защитников куда меньше, чем врагов.
      - Шу-у-у, - выдохнул Джим. - Никогда не видел столько духов сразу!
      - Видели бы вы армию, которая разгромила Бураск! - хмыкнул Вилкас. Сейчас это лишь жалкое подобие той орды, что навалилась на его стены. Ладно, что делать будем? Барделаск обречен - как пить дать! Считай, ребята, что мы лишились лучшего пива в плиоцене. Что ж, будем пробавляться соком деревьев и лиан.
      Йош грузно поерзал в седле.
      - Послушай, Очал, наше инфракрасное устройство и другое вооружение, которое мы везем в Барделаск, - это не детские игрушки.
      Лорд-ясновидец одобрительно кивнул. Он мысленно обратился ко всей колонне:
      "Соратники! У нас нет возможности опередить врага и первыми прибыть в Барделаск. Фирвулаги уверены, что разобьют нас, если мы попытаемся встать у них на пути, перекрыв переправы через Рону. Я связался с королем, испрашивая разрешения погибнуть в бою вместе с моей высокочтимой бабушкой, однако из стратегических соображений великий король запретил нам".
      - Боже, спаси Эйкена Драма, - с облегчением прошептал Вилкас.
      "...Мы должны перестроить походный строй и без потерь вернуться в Сейзораск, - продолжал лорд. - Король сообщил, что оружие, присланное из будущего, мы должны сохранить любой ценой".
      - С превеликим удовольствием! - одобрил приказ Вилкас.
      - Как можно быстрее почините повозку, - обратился Очал к Йошу, не обратив внимания на бородатого литовца. - Я пока проверю всю колонну. Вообще-то, маловероятно, что фирвулаги, форсировав реку, вступят с нами в бой, однако нельзя оплошать. Нам не след маячить у них перед глазами. К сожалению, им известно о нас; более того, вполне вероятно, они знают о том, что мы везем.
      Йош отсалютовал хускварной. Очал махнул рукой троим рыцарям тану и вдруг засиял пурпурным светом. Вслед за ним рыцари обернулись синими тенями и мгновенно исчезли. Только теперь стали заметны надвигающиеся вечерние сумерки. Приближалась ночь, завеса тумана стала плотнее, пропиталасъ тьмой.
      Йош вложил карабин в чехол.
      - Ну что, братцы, за дело! Вилкас, распаковывай фонарь - посмотрим, цел ли он еще.
      В то время, как литовец принялся исполнять приказание, Джим осторожно соскользнул с облучка и начал успокаивать четырех халикотериев, тянувших повозку. Животные с трудом приходили в себя, переступали с ноги на ногу, шумно сопели, хлопали огромными, поросшими шерстью ушами. Когда Вилкас наладил фонарь, Джим подошел к сломанному колесу, опустился на корточки и осмотрел обод.
      - Ничего не видно! Что за свет! Если бы наши доспехи могли светиться, как латы у лорда Очала или у какого-либо другого операнта. А с таким освещением много не наработаешь.
      - Никто не может светиться, пока не наберет нужную силу, - ответил Вилкас. - Микробы, встроенные в латы, испускают свет только в том случае, когда в твоих мыслях достаточно энергии или если у тебя есть золотой торквес, как у лорда Йошимитсу.
      - Не надо темнить, Вилкас. Никому просто так торквес не вручают, откликнулся самурай.
      - Если король сдержит свое обещание, то все люди получат золотые торквесы.
      - Эге, парень. - Джим глянул на литовца и подмигнул. - А вот мне мое серое ожерелье очень даже нравится. Я от него просто в восторге. Такое теплое, уютное. Знаешь, как с ним удобно по ночам. - Потом возница обратился к начальнику: - Шеф, надо поднять эту сучью повозку, чтобы сменить колесо, а тут всякие твари мешают. И еще закажите Магеру, чтобы он приволок новое колесо.
      Йош кивнул.
      - Работай спокойно. Я попрошу лорда Раймо прислать нам помощь.
      Он поцвел своего халика к повозке, сам влез на нее и приняло рыться в дорожной сумке. При этом самурай похлопывал животное по крупу и приговаривал:
      - Ах ты, моя Кику! Хорошая девочка. Ты у меня такая спокойная.
      Огромное животное, подобно пегой статуе, молча, как вкопанное, стояло в тумане. Наконец самурай вытащил из сумки тонкий и очень прочный трос и связку крючьев. Потом подозвал Вилкаса и указал на оглушенных амфиционов, лежавших под телегой.
      - Их надо вытащить, - произнес он и кивнул в сторону халикотерия, которого выпряг Джим, - этот бык тебе поможет. Но ты должен залезть под днище и прицепить крючья. Постарайся сделать побыстрее.
      Вилкас невольно глотнул. Он заметно побледнел - загорелая кожа приобрела сероватый оттенок. Он только было собрался возразить, как что-то плотное перехватило его горло, сжало до удушья - человек почувствовал хватку неведомой силы, излучаемой золотым торквесом.
      - Да, Йоши-сан.
      - Спасибо, Вилкас.
      Йош повернулся и отправился на подмогу Джиму, пытавшемуся развернуть халика. Тем временем Вилкас взял крюк и опустился на корточки. Оглушенные животные сбились в кучу - так и лежали под днищем. Со страху они непроизвольно опорожнили желудки и мочевые пузыри, и груда туш была сильно измазана экскрементами. Вилкаса вырвало, потом он, собравшись с силами, нырнул под повозку и зацепил крюком за шерсть ближайшего животного.
      - Готово? - спросил Йош.
      - Готово.
      Если бы не торквес, начальник вряд ли услышал бы ответ. К радости Вилкаса, самурай плевал на подобные мелочи.
      Литовец выбрался из-под тележки, Джим ударил хлыстом халикотерия. Тот грузно двинулся с места и выволок тушу амфициона. Вилкас едва успел выругаться - его снова вырвало; вся одежда была измазана.
      Джим попытался смягчить пилюлю.
      - Не переживай, парень. Жить захочешь - завертишься! Дела-то могли быть гораздо хуже.
      - Так и будет. Дай срок! - мрачно ответил Вилкас.
      Йош появился из тумана, ведя на поводу халикотерия.
      - Монку, монку, монку, - ласково приговаривал он, потом подал крюк Вилкасу. - Давай следующего. Вот сучьи дети, так обделаться. Ну, что стоишь, лезь под повозку. В качестве компенсации я приготовил тебе на вечер сюрприз.
      - Спасибо, Йоши-сан. - Вилкас обращался к шефу с подчеркнутой любезностью. Поблагодарив самурая, он взял крюк и снова полез под повозку. Там со злобой, словно кинжал, вогнал крюк в горло зверю.
      2
      Вереница из пятнадцати вездеходов - один грузовой тягач Хаген Ремилард потерял на южных склонах хребта Риф, - поблескивая багровыми отсветами прозрачных фонарей в тучах мошкары, упорно продвигалась к северу.
      Тусклая, с медным отливом полоса заката горела по левую сторону горизонта. Средиземноморская впадина лежала менее чем в сотне километров, далее их ждала желанная цель - город Афалия.
      За спиной отряда простирались дикие, нехоженые места. Кто, кроме гонимых отчаянием и надеждой беглецов, мог рискнуть оставить лагерь на побережье Марокко, куда они попали после того, как во время бури потеряли из виду своих спутников, которых отнесло к берегам Испании. Кто бы отважился нарушить первобытную девственность африканских плиоценовых джунглей, непроходимых болот, безводных пустынь. Полторы тысячи километров по первозданной незнакомой местности! Лишь спустя несколько миллионов лет ее потревожат голоса первых людей. Трудноодолимой преградой легли перед путешественниками горы Риф. Потеряв только одну машину, они сумели перевалить и через них. И все же главные испытания ждали беглецов впереди. Пустое море! К сожалению, теперь его уже нельзя назвать сухим. И, конечно, знаменитый водопад, образовавшийся в тот страшный день ритуальной битвы, когда Фелиция нанесла могучий психокинетический удар по Гибралтару. Миновать его они никак не могли.
      Логичнее было бы, размышлял сидевший за рычагами передней машины Хаген Ремилард, взять более резко к востоку, спрямить путь до Афалии, но какая логика может устоять перед завораживающей тайной чуда природы? Тем более что воды хлынули в Средиземноморскую впадину не без их помощи. В тот день они мысленно связались со своими родителями и объединенной мощью поддержали удар безумной Фелиции.
      Что было, то было!
      Теперь машины, к огромной радости детишек, которых они взяли с собой во время бегства с Окалы, совсем несмышленышей, упрямо ползли по выжженному солнцем, бесплодному плато. Пологие изжелта-пепельные холмы лежали вокруг. Тучи мошкары вились над вездеходами - их заунывный звон мог кого угодно свести с ума. Закат догорал, и, когда впереди отчетливо обозначилась густая завеса водяного пара, возбуждение достигло предела. Детей уже нельзя было удержать - они без конца капризничали, ссорились по пустякам, упрашивали ехать побыстрее. В конце концов Фил Овертон, из-за мягкости характера давным-давно переведенный из штурманов в няньки, уступил - четырехлетняя Калинда доконала его своими просьбами разрешить ей перебраться в головную машину. Поближе к папе. И пошло-поехало! Вся остальная мелюзга тоже со слезами, упреками, мысленными мольбами дружно насела на растерявшегося Фила. Тот не выдержал и связался с Хагеном. Командир выслушал Фила, выругался и проклял тот час, когда согласился осмотреть водопад. Что было делать - Хаген остановил машину, и скоро в ее просторном салоне был открыт настоящий детский сад. Ясли тоже. Если бы Дайана Манион не пообещала использовать всю, до последнего эрга, силу личного воздействия, чтобы держать детей под контролем, он приказал бы прямо здесь, в пустынном, безводном месте, устроить привал. Все равно пора подумать о ночлеге. День догорал, но света еще хватало; огромная круглая луна золотистым фонарем висела в небе.
      Дайана поменялась местами с Ниалом Кеогом и устроилась в кабине рядом с детьми.
      - Папочка, - попросила маленькая Калинда, - включи экран внешнего обзора. Ну папочка! Чтобы мы хорошенько рассмотрели его.
      - Внешний обзор! Внешний обзор! - в один голос пропели Джоэл Стренгфорд и Рики Тейчман. Одному было четыре с половиной года, другому пять. Они непрерывно ерзали на сиденье, отпихивали друг друга, пытаясь сесть поближе к установленному перед водителем экрану дисплея. Наконец им удалось столкнуть с диванчика двухлетнюю Хоуп Даламбер, которая тут же принялась плакать.
      - Эй вы, дубовые головы! - Приговор шестилетнего Дейви Варшавы был суров и категоричен. - С помощью внешнего обзора все равно нельзя заметить яму, особенно если едешь по холмам.
      - Нет, можно! Нет, можно! - запротестовали приятели.
      - Только в том случае, когда угол отражения выбран правильно, насмешливо улыбнулся великий знаток техники Дейви. - А как ты его выберешь, если никто не знает, когда будет правильно. Вы, наверное, думаете, что Гибралтарские ворота - это что-то вроде брода, где воды по колено, или яма для прыжков с песком. Ха!
      - Тогда нарисуй нам картинку, мистер Всезнайка! - потребовала Калинда.
      Хотя Дейви не был готов к подобному повороту, но он собрался с силами и показал остальным детям нечто такое, отчего те сразу примолкли планетарных размеров трещина, расколовшая земную поверхность, словно след от ножа, разрезавшего дыню, и фонтанирующая из трещины струя воды.
      Дайана Манион слегка подправила картинку.
      - Вот так, дорогой, будет более похоже на реальность.
      Вся мелюзга разочарованно завизжала.
      - Но здесь так _м_а_л_о_ воды! - возмутился Рики. - Всего-то как в папиной книжке с рисунками Старой Земли. Там был изображен Ниагарский водопад. А _н_а_ш_ больше любого, когда-нибудь существовавшего.
      Калинда капризно надула губки.
      - Не хочу смотреть на маленький водопадик. Папочка, ты же говорил, что он такой _н_е_о_б_ъ_е_м_н_ы_й_!
      - Необъемный, да, - сквозь слезы повторила маленькая Хоуп Даламбер.
      - Необъятный, - поправила Дайана.
      - Фил, ну включи же внешний обзор! - закричал Джоэл.
      Остальные дети тут же окружили несчастного Овертона, потом набросились на Хагена. Тому сначала пришлось отразить их телепатический галдеж, потом он перешел в наступление.
      "А ну-ка, потише!" - мысленно прикрикнул Хаген на мелюзгу.
      Удивительно, но они послушались...
      - Послушайте, ребятки, - уже вслух продолжал Хаген. - Мы почти добрались. Мне даже кажется, что я что-то чувствую. Может, вы тоже заметите что-нибудь необычное. Только помолчите хотя бы одну минутку!
      Вой турбины заглушил его последние слова - машина с усилием брала подъем. За стенками кабины слышался треск сухого кустарника, обломанные сучья царапали обшивку, и сквозь привычный шум в салон неожиданно проник непонятный, непривычный, всеобъемлющий гул. Какие-то странные звуки примешивались к жужжанию кондиционера, к далеким призывным руладам карликовых гиен, которые при виде приближающегося каравана спрятались в густых зарослях.
      Что-то достигало слуха - то ли дребезжание, то ли далекий шелест.
      - Папочка, у меня в горле першит, - прошептала Калинда. - Как будто что-то застряло.
      Фил посадил ее на колени - решил успокоить, пока они вконец не испугались; Дайана в свою очередь принялась мысленными ласками сдерживать остальную малышню. Однако маленький мудрец Дейви Варшава догадался первым.
      - Да это же великий водопад! - воскликнул он. - Быстрее, Хаген, прибавь скорость.
      Сын Ангела Бездны коротко рассмеялся и крепче ухватился за рычаги. Из ночного полумрака угрожающе выплыл ствол молодого дубка, и вместо того, чтобы объехать его, Хаген смял деревце. Детишки пронзительно закричали, когда впереди в свете полной луны появилось облако водяного пара. Турбина взвыла до истошного сопрано, машина все круче и круче задирала нос в угасающее небо.
      Теперь уже все явственно ощущали зуд в костях - непонятно, то ли от вибрации работающей на пределе турбины, то ли от мелкого подрагивания земли. В горле тоже слегка першило - словно кто-то изнутри слегка щекотал голосовые связки, даже у взрослых. Хоуп Даламбер опять начала хныкать и спрятала личико на груди у Дайаны, четверо детей с усилием пытались мысленно разглядеть картину, лежащую за гребнем горы.
      Наконец машина одолела подъем и, лязгая гусеницами, выкатилась на пологую вершину. Хаген нажал на тормоза, потом, подождав немного, выключил двигатель.
      Теперь все ясно ощутили, что транспортер и пологая вершина сотрясались мелкой дрожью. Звук не давил на уши, частота колебаний, по-видимому, была очень низкой и напоминала скорее мерный, ровный гул, чем болезненную, раздражающую вибрацию. Несколько минут люди, находившиеся в кабине, сидели без движения. Затем Дейви откинул боковой люк и выбрался наружу. Вслед за ним в овальное отверстие полезли Овертон с Калиндой и Джоэлем. Последней, держа за руки Рики и Хоуп, вышла Дайана.
      Оставшись в машине один, Хаген бросил беглый взгляд на экран дисплея, на котором устройство, сканирующее земную поверхность, выписывало нечто невообразимое, захватывающее дух. Он не мог справиться с охватившей его радостью и бросил через океан победный возглас:
      "Все-таки мы добрались до него, папа! Вот они, плоды наших усилий. Не желаешь взглянуть на этот кошмар моими глазами?"
      Эфир был пуст.
      Хаген рассмеялся:
      "Неужели она добила тебя? Какой бесславный конец для бунтаря, собравшегося потрясти Галактику! Помнишь, ты все время ссылался на Эдипа утверждал, что наши с тобой разногласия не более чем бессознательный комплекс вины и ненависти".
      Нет ответа!
      "Ты не должен был вести себя подобным образом, папа. Что за нелепое требование не сметь приближаться к "вратам времени"! - прошептал Хаген. Хватит навязывать нам свою волю. Я хорошо изучил тебя, папа, и уверен, ты никогда не решился бы перекрыть нам выход с острова, тем более нанести психокинетический удар. Ты никогда не отважился бы остановить нас. И не только потому, что чувствовал свою вину, но из-за понимания, что колесо судьбы, совершившее полный оборот, нельзя повернуть вспять, разве не так?"
      Молчание глухое, бездонное...
      Хаген едва справился с волнением - оказалось, что ненависть и любовь к отцу по-прежнему были обжигающе горячи. У него перехватило дыхание от мысли, что связь их неразрывна и, как два полюса заряженной частицы, они не могут обойтись друг без друга. Усилием воли Хаген направил сознание на внешний мир - в то же мгновение неодолимый гул снова наполнил голову. Не глядя на пульт управления, он обесточил механизмы, потом выбрался наружу и присоединился к своим спутникам и детям.
      Перед ними лежал край земли - вправо и влево убегали освещенные золотистым лунным светом холмы; в небе с редкими звездами, чуть прикрытыми пеленой последнего летнего тумана, светила полная луна, прямо под ногами, сразу за кромкой обрыва, шевелилась маслянистая черная вода, заполнившая гигантскую расселину в земной коре - будущий залив Альборан. Но все это было не более чем декорации, рисованные задники, приметы, детали, характерные подробности, разбросанные по ожившему обозримому ночному, сотворенному природой полотну.
      В центре панорамы, в клубах пара, мириадах брызг, радужно отсвечивающих в холодном лунном свете, открылся гигантский уступ, с которого океанская вода падала в мрачную бездну. Там, внизу, в плотных клочьях пены рождались огромные водовороты, сталкивались волны, ужасающие своей высотой. Земля гулко дрожала под ногами.
      Это был самый крупный из когда-либо существовавших на земле водопадов. Хаген припомнил цифры, скользнувшие по экрану кибернетического картографа: ширина 9,7 километра и высота 822 метра. Таковы размеры скалистого порога, который только через сотню лет должен был скрыться под водой. Тогда в Гибралтарском проливе успокоятся воды, и ровная легкая волна заплещет у оконечностей Европы и Африки. И более века потребуется, чтобы наполнить до нынешних границ плиоценовую Средиземноморскую впадину.
      Остальные вездеходы, зацепившись за вершину, один за другим подкатили ближе и замерли, образовав четырехугольник, в котором будет разбит лагерь. Их команды соединились с собратьями - никто ни словом, ни жестом не потревожил гулкого, накатившего на людей восторга, да и кто - вернее, что! - мог перекричать грохот падающей воды?! Пошлостью попахивало и мысленное общение при виде этой завораживающей неодолимой выдумки бездумных, могучих, вырвавшихся на волю природных сил.
      "Смотри, помалкивай и запоминай!"
      Они - двадцать восемь взрослых мужчин и женщин и пятеро детей - не сдвинулись бы с места, если бы не потускневшая серебристая луна, если бы не густая пелена тумана, надвинувшаяся из Европы и накрывшая водопад плотным сиренево-пепельным облаком.
      Первой очнулась маленькая Калинда.
      "Вот все и кончилось?" - мысленно поинтересовалась она.
      "Да, первое действие. Теперь - антракт", - ответил Хаген, улыбнувшись про себя.
      Многие взрослые рассмеялись, стараясь за веселыми шутками скрыть ошеломляющую растерянность при виде такого грандиозного чуда природы, потом на всех навалились привычные заботы по обустройству ночлега. Ниал Кеог - человек трезвомыслящий, практичный, побаивающийся восторженных восклицаний и чудес - еще в дороге успел позаботиться о предстоящем отдыхе. Он первым поспешил к вездеходам, за ним потянулись остальные, и только Хаген все еще стоял на краю обрыва. Он ждал, когда берег окончательно затянется туманом, ждал приближения полуночи - это был самый лучший час для дальней связи с далекой сестрой, поджидавшей их на северо-востоке, за Бетикой в южной цитадели тану - городе Афалии.
      Наконец Хаген собрался с силами, очистил сознание от всего лишнего, наносного и послал тончайший, как игла, телепатический луч, закодированный их личным с сестрой шифром.
      Хаген: Ты меня слышишь?
      Клу: Да, где вы?
      Хаген (создал мысленный образ и передал его).
      Клу: Так вот он каков! Неудивительно, что потоп разрушил Мюрию. Не могу поверить, что только психокинетический удар ответствен за такое разрушение. Фелиция...
      Хаген: И ее дьявольские пособники...
      Клу: Хаген, мы были обязаны довести начатое до конца.
      Хаген: Дочь Марка! Ты, как всегда, пытаешься объяснить все рационально.
      Клу: Слушай, мне надоело твое нытье. Ты бы покрасовался новоявленным Гамлетом перед Дайаной.
      Хаген: Даже вместе с нашим ненаглядным папочкой тебе не удастся смутить меня. Непонятно только, при чем здесь Гамлет?
      Клу: Потому что Дайана любит тебя, дурачок. Любовь здорово помогает при депрессии.
      Хаген: Однако я хотел бы напомнить кое-что тебе и любезным твоему сердцу тану.
      Клу: Черт бы побрал твою черепную коробку, братец! Выдумываешь черт знает что!
      Хаген: Может, отложим обмен любезностями? Что случилось в окрестностях Гории?
      Клу (воссоздала, словно на кинопленке, череду образов, рассказывающих о происшедших событиях).
      Хаген: Полное поражение! Итак, с Поданном все ясно. Надежды наши рухнули. Радует хотя бы то, что твой парень Кугал выжил. Думаю, нам пора вернуться к прежнему сценарию сотрудничества с Эйкеном. Конечно, с ним будет непросто - не то что с Поданном, - но у нас есть шанс обработать и этого пройдоху. Хотя кто знает? Возможно, он имеет свой собственный взгляд, как ему сохранить титул короля эльфов, и может решить, что в нашей задумке возвращения в свою эпоху есть какой-то скрытый подвох.
      Клу: Хаген, папа вышел на связь!
      Хаген: Дело дерьмо. Когда?
      Клу: Голос едва различим. Он связался со мной утром, после того, как Эйкен победил на дуэли Ноданна. Он наблюдал за сражением.
      Хаген: Разве он мог пропустить такой случай!
      Клу: Папа заявил, что отправится в Европу, как только повысит мощность церебрального генератора. Он захватит с собой и главный компьютер, и боевые рентгеновские лазеры.
      Хаген: Боже мой, каким образом?
      Клу: Они подняли со дна бухты четырехмачтовую шхуну Уолтера Саастамойнена. Эта зверюга в семьдесят метров длиной может поднять все оборудование, собранное на Окале.
      Хаген: Черт побери! Говорил я Вейко, что ему бы следовало утопить ее где-нибудь в более глубоком месте или сжечь. Сентиментальный дурак! Дай-ка соображу... Им потребуется не меньше месяца, чтобы добраться сюда.
      Клу: Папа в ужасе оттого, что ты рискнул отправиться в сухопутное путешествие.
      Хаген: Он что, угрожал дальнодействующим психокинетическим ударом?
      Клу: Он был очень сдержан. Он только признался, что беспокоится за тебя, и предупредил, чтобы ты не вступал ни в какие контакты с Эйкеном. Иначе последствия будут ужасные.
      Хаген: Странно, что он сам не связался со мной.
      Клу: Церебральный генератор разобран для установки на шхуне.
      Хаген: К черту! Девочка, у него вполне достаточно мощности, чтобы выбрать время и для разговора со мной, но этот старый заговорщик... Или... (Изображение ушло вдаль.)
      Клу: Мы оказались почти правы насчет того, что Фелиции удался d-переход. Она почти полностью сожгла ему кожу, до самой шеи.
      Хаген (поспешно затемнил появившийся образ).
      Клу (испытывая сильную боль): Папа с июня находится в регенерационном автоклаве.
      Хаген: Клу, а что, если Фелиция не только сварила его? Что, если она хорошенько прожарила его мозги? Что, если он забыл все, что знал? Ты уверена, что отец не потерял какую-то часть функций разума? Тело можно вылечить куда быстрее. Сколько можно пребывать в питательном растворе только ради того, чтобы восстановить нервные окончания? Это не наводит тебя на кое-какие размышления? Черт побери, полная регенерация может занять восемь, а то и девять месяцев.
      Клу: Если его метафункции пострадали во время нападения Фелиции, это может многое объяснить.
      Хаген: Держу пари, что так оно и есть. Ему удалось установить телепатическую связь с тобой лишь потому, что ты сильнее его в дальновидении. Вполне вероятно, что он не может в полной мере восстановить свои способности. Очевидно, в таком случае - если, конечно, подтвердится, что отец теперь не способен создать налаженный, полномасштабный метаканал, - ему не будет доступен и дальнодействующий психокинетический удар. Ох, Клу, дорогая, у нас может появиться хороший шанс. Не поэтому ли наши старые интриганы отправляются в Европу, чтобы сблизиться с нами, иначе им нас не достать? Когда же он появится у берегов Европы, то попытается вновь накинуть на нас узду. К тому времени нам необходимо объединить наши усилия с энергетическим потенциалом Эйкена Драма и толпой его экзотических существ. Пусть отец тогда только попытается нас тронуть!
      Клу: Когда папа в последний раз говорил со мной, он сказал, что все его помыслы лишь о том, чтобы помочь нам. Если бы мы могли доверять ему!
      Хаген (громкая нецензурная брань).
      Клу: Он только должен быть уверен, что мы - вольно или невольно - не станем помогать галактическим властям. Случится большая беда, если они объявятся в плиоцене с целью арестовать его.
      Хаген: Мы никогда не пойдем на это!
      Клу: Ты! Ты не понимаешь - он любит нас!
      Хаген: Но странной любовью. Нечеловеческой. Маму он тоже любил, и мы прекрасно знаем, как он с ней поступил. Ты даже в дурном сне не сможешь угадать - почему!
      Клу: Это все злые наветы!
      Хаген: Я много работал в библиотеке на Окале и обратил внимание, что файлы памяти, относящиеся к истории Метапсихического Восстания, далеко не полны - только общепринятая интерпретация фактов, а чуть копнешь вглубь все, пустота. Объясни, например, ради чего все затевалось? Вот основная посылка восставших - землянам необходимо воспитать - или создать? нового, "ментального", человека и обеспечить ему достойное место в руководстве Галактического Содружества. Неужели ради этой цели следовало начинать войну? И кто ее начал? Высокоразвитые цивилизации ядра Галактики. Те, кто почти столетие бескорыстно помогали землянам. Ради Бога, зачем?
      Клу: Папа и его соратники хотели, чтобы повсюду восторжествовали принципы государственного и общественного устройства, исторически сложившиеся на Земле. Потому что они самые справедливые.
      Хаген: Не так все просто! Там есть что-то еще. Если бы ты вплотную занялась данным вопросом, то обнаружила бы, что существуют намеки на какие-то иные причины. Словно из-за завесы мелькнет на мгновение что-то непонятное и тут же скроется. Восстание, которое возглавил отец, имело целью как-то изменить нашу физическую природу. Да-да, твою, мою. Они хотели что-то сотворить со всеми человеческими детьми! И это "что-то" было столь ужасно, что его собственная жена сочла возможным - и справедливым! поднять на него руку. Она пыталась убить Марка. Вдумайся, наша мать пыталась убить нашего отца! И следом Галактическое Содружество после сотен тысяч лет мира и покоя объявило отца вне закона, начало против него и его сторонников боевые действия.
      Клу: Все уже давным-давно закончилось. Все в прошлом!
      Хаген: Сестренка, дорогая, пока еще ничего не кончилось.
      Клу: Опомнись, Хаген! Остановись, не разбрасывайся, не терзай душу. Зачем тебе подробности? У нас одна-единственная цель - вырваться отсюда! Забыть об отце, его жестокой опеке и странной любви, расстаться со страшным, примитивным, нелепым миром. Неужели нам никогда не удастся сказать ему: "Прощай! Здесь мы обречены на одиночество, здесь мы чужие". Ради этой цели мы готовы пожертвовать чем угодно!
      Хаген: Ну и что?
      Клу: Мы должны использовать любую возможность, поэтому нам необходимо пойти на контакт с Эйкеном Драмом. Вам следует как можно скорее прибыть в Афалию. Теперь, когда экспедиция достигла Средиземноморья, это не должно занять много времени. Переправиться можно дальше к востоку, в самом узком месте нового моря, у Балеарского полуострова. Оттуда в Афалию ведет хорошо накатанный тракт, названный дорогой Авена. Как только вы прибудете к нам, сразу можно будет организовать встречу. Ты знаешь с кем. Кугал предложил... он подсказал мне, как начать торг и что можно предложить Эйкену, чтобы заинтересовать его и убедить сотрудничать с нами. Я разговаривала с Кугалом сразу после того, как Эйкен сразил Ноданна. Он сказал, чтобы мы не теряли надежды.
      Хаген: Хорошо, постараемся не потерять. Что же он подсказал?
      Клу (мысленно создала изображение и передала брату).
      Хаген: Будь я проклят! Ладно, каково положение в Афалии?
      Клу: После гибели Ноданна они все в опасности. Власть в Афалии в моих руках, в ближайшем окружении нет никого, кто мог бы поспорить со мной. Каждый день я жму на местного Главного Целителя, чтобы он тоже встал на нашу сторону, и почти уговорила его.
      Хаген: Эйкен Драм должен расцеловать наших друзей за то оборудование, которое получил от них. Вот уж поистине ослы!
      Клу: Сам не будь ослом. Даже зная, что и как можно выменять у Эйкена, имея с ним дело, мы должны быть крайне осторожны, Эйкен очень опасен. Может, даже более опасен, чем папа.
      Хаген: Дерьмо!
      Клу: На дуэли в Гории Эйкен неожиданно обнаружил такие запасы энергии, о которых Ноданн даже не мог предположить. У него есть фотонная пушка, выполненная в виде копья. Но было там что-то еще. Возможно, убив Ноданна и королеву Мерси, он впитал их метапсихическую силу.
      Хаген: Что ты имеешь в виду под этим "что-то"?
      Клу (изображение). Очень странный феномен. Помню, как компьютер упоминал о каком-то древнем религиозном культе. Во всем вообще много непонятного. В ту пору еще не было письменных памятников. Замок в Гории гудит от слухов. Стоило ли пробуждать такие адские силы? Как говорит Кугал, многие тану считают, что подобная практика, всасывание чужой энергии, обращение за помощью к силам Тьмы могут погубить Эйкена.