- Дьявольски опасное место, вот что там такое. Береги задницу, парень, если не хочешь получить в награду серый хомут и загреметь в ударную королевскую бригаду. - Он свистнул и хлестнул кнутом послушного халикотерия.
      Погонщики, хорошо знакомые с отрядом солдат, пьющих в трактире, тем не менее в их присутствии чувствовали себя бедными родственниками. Они сгрудились в уголке, Тони попал в самую середку. Теперь он ничего поделать не мог, однако любую опасность решил встретить лицом к лицу. Легко было так сказать, а вот когда к нему, пристроившемуся за длинным столом и попивающему холодное пиво, обратился один из офицеров, у Вейланда душа ушла в пятки. Офицер был вроде бы настроен дружелюбно - поинтересовался "за жизнь" - как она, ничего? - посетовал, что Виги так худо угощает нового приятеля. Тони, прежде чем ответить, попытался справиться с дрожью в коленках.
      - Спасибо, хреново, - ответил Вейланд. - Со здоровьем неладно. Еле хожу... Зря вы ко мне, начальник, присматриваетесь, я вам вряд ли подойду. Вам нужны бравые ребята. - Карабин Карбри он вместе с другими пожитками успел спрятать во дворе.
      Глаза начальника команды вербовщиков сверкнули.
      - Сколько всякой чепухи болтают о королевской армии! И что, мол, загоняют силой, кандалы на шею вешают. Не верь ты этим сказкам. Если ты, парень, человек образованный, не чета этим навозным жукам, - погонщики, спешившие поскорее поесть и утолить жажду, захохотали и начали подмигивать друг другу, - если у тебя есть специальность, мы можем послать тебя во вновь образованное научное ведомство. Оно создано под эгидой Гильдии Творцов. Направим к лорду Селадейру, он настоящий джентльмен. Тем, кто подходящий, у него сразу серебряное ожерелье вручают, и жизнь как у царя за пазухой.
      - Да я... понимаете... больше по гуманитарной части, - скромно ответил Вейланд.
      - Мозги всегда мозги, - добродушно заметил начальник. - Тебе нужно в Горию. Там красота! Бабы такие - пальчики оближешь, и столько, что успевай поворачиваться. М-да, ночная жизнь... Сам бы пошел, - он тряхнул головой, - если б взяли.
      Он вытащил свернутый трубкой пергамент, отогнутый край которого был украшен огромной круглой печатью, шариковую ручку и красивую спортивную сумку из голубого вельвета - там лежало что-то комковатое, выпуклое.
      - Только взгляни, парень! Кто может отказаться от этого? Давай подписывай, и завтра же караваном в столицу. А сегодня вечером в Ронии игры, пляски, век не забудешь. Что скажешь?
      Погонщики и офицер захихикали, словно лунатики, и заставили Тони посмотреть на то, что лежит в сумке. Начальник расстегнул молнию и театральным жестом достал оттуда серое ожерелье. Смешки и шуточки сразу стихли.
      Офицер толкнул ошейник в сторону Тони. Застежка была открыта - этакая выпуклость, две шишечки, вставлявшиеся одна в другую и сцеплявшиеся так, что самому снять ожерелье было невозможно. Если только с головой... Ожерелье представляло из себя витую, с резным рисунком на поверхности трубку, внутри которой помещались особые компоненты, увеличивающие метапсихические возможности человека. По всей длине были проделаны маленькие вентиляционные отверстия.
      - Сними шарф, - предложил офицер, - и надень эту штуку. - Он коснулся рукой серого ожерелья на своей шее. - Должен сказать, приятель, ты испытаешь незабываемые ощущения. Сможешь такое проделывать!.. Никаких головных болей, болячек, язв! Всегда будешь здоров как бык. И это только полдела. Если твой хозяин носит серебряное или золотое ожерелье, он сможет напрограммировать тебе такие развлечения, каких ты за всю свою жизнь не испытывал и не испытаешь. Что там секс, наркотики, водка... В один миг ты забудешь о всех своих несчастьях, и все с помощью этого волшебного ожерелья. Подпиши здесь. - Он положил перед Вейландом пергамент.
      Четверо солдат - крепкие, крупные ребята - встали у Тони за спиной. Его мгновенно бросило в пот, он попытался привстать, но тут же был усажен на место.
      - Я... я пока не готов, - хрипло сказал Вейланд.
      Погонщики уставились в свои кружки - что там они увидели на дне? энергичнее, не глядя на Тони, заработали челюстями, защелкали орехами, потом по одному не спеша потянулись к дверям. Только Виги робко, словно извиняясь, посмотрел в его сторону.
      - Подпиши, - приказал офицер. Теперь он не сводил с него требовательного взгляда.
      - Подпиши! - хором подхватили солдаты. Их ухмылки более походили на волчий оскал.
      Тони попытался отодвинуть свой стул назад. Не тут-то было! Офицер поднялся, взял ожерелье и двинулся вокруг стола к попавшемуся в ловушку посетителю. Он уже совсем было собрался надеть ожерелье на шею Вейланда, как тот неожиданно выкрикнул:
      - Нет, _ч_е_р_т _в_а_с _п_о_б_е_р_и_!
      Словно курок спустили в его голове - все остальное он уже делал машинально. Увидел только оцепеневшие лица солдат и офицера (сидя к ним спиной), холодно, мгновенно проник в их мозговые центры удовольствий, разом, спрессовав, вложил туда нечто сокрушительно приятное - они тут же повалились на пол, задергались в оргазматических конвульсиях...
      - Веселенькое дерьмо... - едва слышно выдохнул Виги. Другие погонщики теперь с изумлением смотрели на Тони.
      Оттолкнув стол, Вейланд поднялся, перешагнул через неподвижно лежащие тела, повернулся к товарищам Виги и снял шарф.
      - Что сделано - то сделано! - сказал он. - Теперь я бы хотел поскорее убраться отсюда. Эти ребята, когда очнутся, ничего не будут помнить... я надеюсь. Но чем черт не шутит. - Тони сурово посмотрел на погонщиков. - Вы отвезете меня в Ронию или нет?
      Виги, коснувшись ладонью лба, ухмыльнулся.
      - Повозка ждет вас, ваше экзотическое сиятельство.
      Тони взял серый ошейник и протянул его Виги.
      - Я, конечно, тебе доверяю, но на всякий случай. Чтобы тебе было легче сдержать слово...
      - Нет! - испугался тот. - Ни за что!..
      Инженер-металлург отвратительно хихикнул.
      - Что ж, приятель, тебе, видно, хорошо известно, что злоупотребление удовольствиями народа тану может свести с ума. Мы поняли друг друга? Тогда в дорогу.
      Он было собрался разломать ожерелье, потом, подумав, сунул его в вельветовую сумку и взял с собой.
      Тем же вечером на черном рынке он за приличную сумму "толкнул" его какому-то спекулянту. На эти деньги купил полностью снаряженного халика, новую одежду, декамолевую надувную лодку и палатку, припасы и, наконец, подозрительно крупные, но очень чистые и красивые рубины для Ровены. Этот подарок должен был помочь ему помириться с женушкой. У него осталось достаточно монет, чтобы не тревожиться насчет долгого пути до Нионели, куда он следующим утром и отправился.
      Однако переменчивая фортуна и на этот раз сыграла с ним злую шутку. Километров через сорок к северу от Ронии пришлось бросить халика оказалось, что ему подсунули хромого скакуна. Возвращаться в город было рискованно - мало ли, вдруг его там уже ждут и тут же арестуют за нанесение ментальных увечий солдатам Его Величества. К тому же он находился в самом сердце территории, кишмя кишевшей ненавистными фирвулагами. Их не было видно, они прятались в схоронах, но Тони нутром чуял их присутствие, да и телепатический эфир подтверждал его подозрения. К северу тянулись редкие обозы с военными грузами да отдельные странники, направляющиеся, как и он сам, в землю обетованную - в Нионель. Прибиться к обозу шансов почти не было, а шагать в одиночку значило непременно попасть в руки разбойников или фирвулагов. Кроме того, тащить такой груз было ему не по силам.
      Тогда, после долгих прикидок, он решил двигаться по воде. Сона в тех местах разлилась широко, течение было медленным, поставив парус, можно скорехонько добраться до северного побережья озера. Если он боится сбиться с курса, то можно двигаться вдоль болотистых сонных лагун до той точки, откуда начинается Западный Тракт. В любом случае так он наверняка доберется до места. Правда, на этом маршруте особенно не разгонишься, однако безопасность почти гарантирована. Кто по доброй воле сунется в эти топи?..
      Второй день он работал шестом, продираясь сквозь девственные заросли тростника. Было 27 сентября, жара, вонь... Гигантские пиявки липли как бешеные. Его дальновидение в этих топких чащобах совсем отказало, он мог ориентироваться только по наручному компасу. Тони проклинал себя за жадность - за то, что пожалел несколько монет на автоматический прокладыватель курса, оборудованный вставляющимся в ухо пищащим устройством, который можно было купить на черном рынке в Ронии. Кто бы мог подумать, что в нем появится нужда? То-то он обрадовался, когда к вечеру второго дня выбрался на открытую воду, - даже закричал от радости! Неужели он больше никогда не увидит эти отвратительные, работающие без отдыха живые насосы? Выдумает же природа себе забаву!.. Тем временем солнце легло на купы дальних деревьев. С приходом ночной тьмы угомонятся комары и оводы, а пока следует натереться репеллентом - и в путь.
      Скоро он наткнулся на череду едва выступающих из воды островов. Вот и место для ночлега нашлось. Душа у Тони запела. Утром он поспал подольше, потом приготовил легкий завтрак, за несколько минут надул походные декамолевые стол и стул, заварил кофе, разложил на столе булочки, купленные еще в Ронии. Они хранились в целлофане и оказались почти свежими...
      Пара красно-белых попугаев внимательно следила за ним с ближайшего дерева. Небольшая водяная крыса неторопливо переплыла заливчик, где на берегу лежала декамолевая лодка. Только теперь Тони обратил внимание, что в заливчике цвели крупные белые лилии. Ласково светило солнце, даже оводов не было, ветром их, что ли, сдуло?.. Только откуда ветер? Да Бог с ним, с этим ветром.
      Ровена...
      Он закрыл глаза, мысленно позвал ее. Ровена была не более чем в трехстах километрах отсюда. Может быть, его призыв, исполненный страсти, долетит до нее?
      "Я возвращаюсь к тебе, моя маленькая женушка. Твой Тони теперь имеет золотое ожерелье, его дух непобедим. Теперь меня ничто не остановит. Жди меня. Жди..."
      Он забылся и сквозь дрему услышал, как плеснула вода.
      "Кто там?" - мысль сорвалась сама собой. Он открыл глаза, встал со стула, спугнул маленькую упитанную мышку, собиравшую крошки на столе.
      Мыс, прикрывавший залив, густо порос тростником, с той стороны сквозь заросли бесшумно выскользнуло выкрашенное шаровой краской пятнистое каноэ. В нем находились пятеро мужчин и одна женщина, все очень крепкие физически, вооруженные до зубов. Следом из-за мыса показалась еще одна лодка, точь-в-точь такая же, как и первая. Там сидела одна женщина и трое мужчин, на корме - упакованный груз, возвышавшийся над бортами. Сидевший на носу головного каноэ - чистокровный индеец из Северной Америки вскинул бластер и повел стволом, указывая бросившемуся к своей лодке Тони, чтобы он вернулся на место.
      Вейланд зло глянул на него. Поднял руки вверх. Оба каноэ причалили, и бандиты выскочили на берег. Одна из женщин сразу принялась рыться в его вещах, другие обшаривали окрестности. Их фигуры то и дело мелькали за кустами - двигались они совершенно беззвучно.
      Женщина, перебиравшая его пожитки, была родом из Латинской Америки глаза накрашены, веки намазаны чем-то грязно-голубым. Тони даже сплюнул от отвращения, однако та не обратила на него никакого внимания. Покопавшись, она вскрикнула от радости и, выхватив из чехла карабин, торжествующе подняла его над головой.
      - Мадре, ты только взгляни на эту штуку! Два ствола - стреляй хоть из того, хоть из другого. Все равно, такой кого угодно надвое перешибет.
      Пеопео Бурке спросил погрузившегося в мрачные раздумья пленника:
      - Что-то я тебя не знаю. Как тебя зовут?
      - Билл, - ответил Тони и отвел глаза в сторону. - Билл Джонсон.
      Огромный негр, стоявший за индейцами, весело расхохотался.
      - Смотри-ка! Послушай, парень, может, ты мой похищенный в детстве младший братишка? Знаешь, у него был неплохой тенор.
      - Его не Билл зовут, - из-за спины Тони крикнула латиноамериканка. Если, конечно, он не спер шелковые боксерские трусы... Нет, не спер!.. Здесь носовые платки, и всюду вышито "Тони".
      - Можешь взять трусы на память, черт тебя побери! - закричал Тони. Он возблагодарил небеса за то, что спрятал рубины и деньги в нательном поясе.
      - А это что? - удивленно воскликнула женщина и вытащила обернутую в металлическую обложку тонкую записную книжку. - Все это нам пригодится, правда, Пео? Парень-то на вид кажется знакомым. - Она подошла поближе и протянула записную книжку Дени Джонсону. Тот изучил обложку, потом открыл ее и прочитал вслух:
      МЕТАЛЛОВЕДЕНИЕ
      Незабвенному Энтони Брайсу Вейланду
      от Общества алхимиков
      Университет в Манчестере.
      Джонсон легко выпрыгнул из лодки и направился к пленнику.
      - Ба! Кого я вижу!.. Наш незабвенный сбежавший начальничек. Как же, как же, мы все тебя помним, Тони Вейланд. Помним, как ты предал наших ребят в Долине Шакалов. Сейчас мы тебя, негодяя, подвесим за шейку, а может, подождем немного, чтобы не портить себе аппетит перед завтраком.
      Вейланд исступленно рванул шарф, обнажил горло, грудь - там блеснуло золотое ожерелье.
      - Прочь, мерзавец! Не сметь ко мне прикасаться!.. Я одним движением могу выжечь твои мозги. - Он протянул руку, и сгусток метапсихической энергии - шарик плазмы - вылетел из его пальцев и упал в мокрый мох у ног Пеопео. Пламя зашипело, пошел легкий дымок... - Это только начало, Редскин. Теперь брось мне оружие, что у тебя в руках. Пусть остальные тоже ведут себя умненько, иначе...
      "Тони Тони Тони"
      Колечко огня запрыгало возле ног Вейланда. Бурке расстегнул верхнюю пуговицу на своей блузе, потом мысленно сказал:
      "Как видишь, я тоже обладатель золотого торквеса, а это значит, что тебе не скрыть радиус твоей ауры. Он очень мал. Я бы сказал так - жидко писаешь, Тони... Совсем как я. Но нас больше, так что если не хочешь быть поджаренным, кончай блефовать".
      - Ну вас всех к дьяволу! - отчаянно выкрикнул Тони. - Повесьте меня и дело с концом!..
      Бурке спокойно покачал головой.
      - Ты нам нужен живой и невредимый. Последние недели я постоянно слушаю телепатический эфир - разговорами о тебе все уши прожужжали. Кажется, король Эйкен-Луганн спит и видит, как бы с тобой поскорее познакомиться.
      - Чем я перед ним-то провинился? - простонал Тони. - Такое впечатление, будто вся Многоцветная Земля ополчилась против меня.
      - Просто ты, парень, являешься очень ценным товаром, - коротко и непонятно объяснил вождь. - Это все, что тебе следует знать, - потом подошел к Дени Джонсону и вручил ему фотонное ружье. - Запомни, теперь он твой пленник, Желтый Глаз. Ты уж позаботься о нем, черт его побери, если хочешь когда-нибудь исполнить партию барона Скарпио в Ковент-Гарден.
      - Это что ж выходит! - возмутился Дени. - Он с нами и на Ронию пойдет? Ты в своем уме, Пеопео?
      - Никакого нападения на Ронию не будет, - ответил Бурке. - Теперь это совершенно ни к чему. Теперь они сами будут стремиться договориться со свободными людьми. Мы теперь можем открыто явиться в Ронию, и полномочный представитель Высокого Стола Кугал - Сотрясатель Земли сам пригласит нас и тут же согласится на все наши условия.
      - Из-за этого, что ли? - крикнул кто-то из свободных людей.
      Бурке кивнул.
      - Вейланд - перебежчик и прожженный негодяй, но в то же время он наш пропуск в двадцать второй век.
      Свободные люди начали перешептываться, покачивать головами, кое-кто недоуменно поджал губы.
      Латиноамериканка, шарившая в его вещах, возмущенно закричала:
      - Очион Блу, Каролина и еще два хороших парня погибли из-за этого мерзавца! Он и ребят Бэзила предал. Я говорю - его надо повесить.
      - Помолчи, Мериалена, - сказал Бурке. - Тони Вейланду вышла отсрочка от военного Верховного суда.
      Женщина с ненавистью посмотрела на инженера.
      - Все равно, и не думай, что я верну тебе эти трусы, - шипящим шепотом сказала она, потом повернулась к своим товарищам и объявила: - Я хочу есть.
      Марк: Клу, девочка моя.
      Клу: Папа! Ты не должен появляться здесь - это опасно...
      Марк: Это только проекция. Похожая на те, что посылает твой дружок Кугал. Садик, конечно, место уединенное, но Эйкен Драм сообщил всем системам слежения мой телепатический отпечаток, так что d-переход в Стеклянный Замок для меня небезопасен.
      Клу: Ты следил за мной в садике?
      Марк: Наблюдал, но не подслушивал. Верь мне...
      Клу: ...Что ты хочешь?
      Марк: Хочу, чтобы вы помогли мне. Ты и Хаген.
      Клу: Слишком поздно.
      Марк: Я достаточно наказан тем, что мои дети отвернулись от меня. Я был слишком увлечен своей работой, слишком нетерпим к обычным детским слабостям. Груб!.. Случай с тарпаном - непростительная ошибка, я хочу попросить прощения у Хагена за тот прискорбный инцидент. Такой, каким о вырос, он, конечно, не может помочь мне, но я страстно желаю, чтобы он понял, что я был жесток не по капризу, не из-за оскорбительной самонадеянности. Я был всего-навсего скверным педагогом, не мог понять, что можно, а чего нельзя было делать, даже из самых лучших побуждений...
      Клу: Нет, это был сознательный акт насилия. Ты хотел, чтобы он потом всю жизнь боялся тебя. Ты хотел сломать его, лишить собственной воли, вместо этого он сбежал от тебя.
      Марк: Не надо, Клу... Я хочу объяснить ему лично - увидеться с тобой, с ним... Объяснить, что вам не следовало покидать меня.
      Клу: Мы никогда не позволим властям Галактического Содружества проникнуть в плиоцен.
      Марк: Я знаю. Меня эта угроза никогда всерьез не волновала. Существует куда более важная причина, по которой вам нельзя возвращаться в эпоху Галактического Содружества.
      Клу: Какая?
      Марк: Давайте встретимся втроем, и я все объясню.
      Клу: Я могла бы поверить тебе, но боюсь, что Хаген ни за что не согласится. Скажи, что ты хочешь сообщить ему. Я передам.
      Марк: Нет, так не получится. Я должен встретиться с вами лично.
      Клу: Чтобы захватить нас? Так, папа?
      Марк: Клу, девочка моя. Того, о чем я хотел попросить вас, нельзя добиться силой. Это последнее дело, если приходится применять ментальное принуждение. Я мечтаю о добровольном и свободном сотрудничестве.
      Клу: Папа, слишком поздно. Мы уже сделали выбор. Мы будем свободными.
      Марк: Вы ошибаетесь. Вы не сможете быть свободными в будущем. Не питайте иллюзий. Вами там займутся так же, как занялись мною. Вы пока не готовы в полной мере осознать тот факт, что вы мои дети, что у вас такая же наследственность... Я имел в виду рассказать вам все, когда закончу обследование звезд, когда у меня на руках будут какие-то результаты, иначе правда могла бы раздавить вас. Теперь вы решили действовать самостоятельно. Это самоубийственный путь.
      Клу: Папа, Бога ради, о чем ты говоришь?
      Марк: Я должен с вами встретиться. Лицом к лицу... Должен! Все мои мысли, надежды, все, над чем я работал, - для вас! Доверьтесь мне...
      Клу: Я... Все, что могу обещать, это поговорить с Хагеном. Но он боится, папа. Если честно... я тоже.
      Марк: И для этого есть причины. Но не меня вам следует опасаться. Если только у вас хватит мужества, ваше будущее может быть ослепительным. Нам надо встретиться!
      Клу: Я передам Хагену. Мы посоветуемся.
      Марк: Спасибо, Клу. Я люблю тебя.
      Клу: Я тоже, папа, но...
      Марк: Пожалуйста.
      ...
      Марк: Клу?
      ...
      8
      Уже падая в глубокую, прикрытую настом трещину, Бэзил Уимборн успел мысленно и лаконично распорядиться:
      "Провал. Всем стоять на месте".
      Чеза, второго в связке, сразу сбило с ног, потащило вперед лицом по зернистому колкому снегу, ледоруб вырвало из рук. Он успел громко выругаться и тут же застрял на краю трещины, потому что Дереку, третьему номеру, - так же, как и Нирупаму, четвертому, - уже хватило мгновения, чтобы с размаху вонзить ледорубы в молочно-белый хрустнувший лед. Туго натянувшаяся веревка приглушенно зазвенела...
      Нирупам: "Как ты, Бэз?"
      Бэзил: "Качаюсь вверх ногами, словно пойманный заяц. Секундочку, сейчас сниму рюкзак... ага! Страхуйте, только очень осторожно. Слава Богу, что я не ударился о выступ. Все произошло как при замедленной съемке. Чез тоже провалился?"
      Чез: "Лежу на самом краю, этакая ласковая материнская губа".
      Нирупам: "Пожалуйста, никаких лишних движений. Дерек, ты сможешь быстро завести конец?"
      Дерек: "Не поручусь".
      В этот момент Чез громко выругался - поминания черта эхом отозвались в нависающих над ледником скалах.
      "Край трещины режет веревку, как нож ломоть сыра. Я перехвачу..."
      Бэзил все так же спокойно мысленно сказал:
      "Я сейчас обрежу веревку, чтобы натяжение было поменьше".
      - Ты что, Бэзил, не надо! - закричал человек на краю расщелины, и тут же у всех остальных членов связки возникла картинка - висящее вверх ногами, перегнувшееся тело Уимборна рухнуло с подвеса, вздымая легкое снеговое облачко, потом взгляд Дерека, наблюдавшего за падением Бэзила, скользнул по стенкам трещины - дна разглядеть было невозможно.
      Бэзил: "Полегче, парень. Я же сказал, что подо мной достаточно широкий балкон. Я уже стою на нем".
      Нирупам: "Что вы там творите?! Успокойтесь, ребята! Я сейчас закреплю якорь. Подождите немного, мы тут устроим замечательное представление. Вот только рюкзак сниму... Главные герои - бесстрашный Бэз, презирающий смерть, и храбрый умелец Чез, не щадя жизни спасающий товарища".
      ...Глубоко, в самых недрах трещины, прорезавшей ледник, Бэзил, наконец смиривший удары сердца, не торопясь огляделся. Таинственно мерцала голубая толща льда, сверху нависал снежный козырек. Уимборн решил отойти в сторону по выдававшемуся в стене балкону. Груз крутился над головой на веревке. Чез пошевелился вверху, и снежный козырек рухнул как раз на то место, где только что стоял Бэзил. Вовремя он отошел - кусок был размером с вездеход, так бы и снесло в пропасть...
      Бэзил: "Не волнуйтесь. Кажется, я смогу выбраться сам".
      Все хором: "Что?"
      Бэзил: "Балкон уходит вверх и вбок - там расщелина сужается, так что до скорой встречи. Обращаю ваше внимание на то, что лед испещрен трещинами, наст тонок... Ждите меня..."
      Уимборн двинулся по ледяной полке до узкого места, где уже едва можно было пошевелиться. Бэзил потыкал кулаком в нависающий над головой козырек - снег обрушился, вверху заголубело небо. Он собрался с духом и неторопливо вылез на поверхность ледника, помахал друзьям рукой и засмеялся, увидев их вытянувшиеся лица. Потом, огибая трещину, осторожно зашагал к тому месту, где они крепили лебедку.
      - Вы только посмотрите на него! - объявил Дерек. - Идет как ни в чем не бывало. Боже мой, когда я увидел, как ты провалился и Чез поехал вслед за тобой, я уже решил, что вы вскоре встретитесь в Валгалле [дворец Одина в Асгарде, в котором живут храбрые воины, павшие в битве с врагами] с Филиппом.
      Рюкзак Бэзила перекатился на поверхность ледника, лебедка, сматывающая веревку и работающая от солнечных батарей, подтащила его к ногам хозяина. Университетский профессор и трое инженеров на корточках попили горячего чаю, съели по кусочку шоколада.
      - Падение в трещины в ледниках в связке редко приводит к смертельному исходу, - рассказывал Бэзил. - Это во много раз безопасней, чем падение со скалы или - как в случае с Филиппом - в подледный поток. Ему, бедняге, не повезло - он попал в так называемую мельницу: кашу из подтаявшего льда, снега и воды. Бывают такие расщелины, где вода хлещет понизу, подмывает ледник. Тут уж ничто не поможет, даже психокинетическая сила лорда Блейна.
      - Я до сих пор помню предсмертные телепатические крики Филиппа, поежился Нирупам.
      - В этом есть какая-то зловещая ирония - погибнуть в первый же день восхождения.
      Чез смазал свое сильно ободранное лицо.
      - Убейте меня, но и ты, Бэзил, мог бы повнимательнее следить за тем, что делается под настом... - заметил он.
      - Мы же случайно просчитались, - ответил Бэзил. - Кто знал, что та расщелина полна воды.
      Потом он достал из кармана пуховика складную подзорную трубу и начал осматривать средний гребень, тянущийся вниз от южной щеки Монте-Розы. Именно туда они и направлялись.
      - Отыскиваешь короткий путь? - поинтересовался Нирупам. - Времени у нас в обрез. Когда солнце прогреет камни вон на том склоне, они вполне могут посыпаться нам на голову, а с этой стороны - видишь снежные доски? Оттуда можно ждать лавину как раз к обеду.
      - Вижу, Нирупам, - откликнулся Бэзил, - но на этом леднике особенно не разгонишься. Тут трещина на трещине. Итак, нам надо выйти на срединный кряж. И где же подходящий кулуар для подъема? А что, если вон тот, лежащий в тени второго жандарма? Он вроде бы полегче, чем остальные. Взгляни, Нирупам.
      Нирупам посмотрел в трубу в сторону срединного хребта - цепь скалистых вершин, тянувшихся вниз от вершины Монте-Розы.
      - Выглядит не очень-то привлекательно. Похоже, в эту расщелину солнце не заглядывало со времен миоцена. Что еще можно сказать? Лед плотный, почерневший от времени, по всей длине кулуара хорошо слежавшийся. Крепкий как бетон. Наши ледорубы будут отскакивать от него, как от стены. Если мы с помощью бластеров начнем выжигать ступени, эта работа займет не менее пяти часов. Я предлагаю другой маршрут - во-он в тот распадок, третий к северу от того, что ты предложил. Да-да, третий кулуар к северу... Он достаточно крут, чтобы по нему сходили лавины, - значит, снега там не много. Думаю, в ту сторону и надо держать курс.
      Бэзил принялся изучать предложенный Нирупамом кулуар.
      - Как считаешь? - спросил тот.
      - Весьма интересно.
      Члены группы допили чай и вновь зашагали вверх по склону. Ночевку они устроили рано, чтобы на следующий день затемно выйти в путь. Их трудовой день начался в три часа ночи. В это время ледник Грессона был наиболее безопасен, его еще прихватило морозцем. Они вышли из заранее подготовленного промежуточного лагеря и двинулись к среднему гребню - к тому месту, где следовало разбить очередную промежуточную базу. Яркий убывающий лунный серп весело сиял в небе. Вокруг было очень светло, тихо, снег поскрипывал под ногами, длинные чернильные тени молча тянулись за людьми. Альпинистов горбатили рюкзаки - Бэзил и Нирупам тащили за плечами по сорок восемь килограммов, Чез и Дерек - по двадцать восемь, причем часть груза была оставлена в первом промежуточном лагере на высоте 5585 метров. В предрассветных сумерках они перевалили за шестикилометровую отметку и заложили вторую промежуточную станцию. Подобрав подходящее место, сложили там декамолевые палатки, запасы пищи, лебедку и огромную бухту веревки. Далее предстояло добраться по распадку до гребня и там закрепить еще одну лебедку. В 9 часов 30 минут они одолели ледник, лежавший в ложбине между кряжами - поспели вовремя, так как в полдень им не удалось бы пройти его из-за потока талых вод. Теперь же перед ними лежало нечто подобное гигантской лестнице с широкими - словно для ног великана - ступенями. Пока лед был скован ночным морозцем, они легко добрались до основания желоба Дарджилинг. Здесь им пришлось преодолеть снежные завалы, служившие перемычкой, соединявшей главный ледник с боковыми ответвлениями. И вот наконец ослепительно белый, искрящийся склон... Маршрут Бэзил, насколько это было возможно, сместил влево, чтобы не попасть под лавину или камнепад. Кулуар тянулся вверх метров на девятьсот - большую часть этого расстояния альпинисты двигались по хорошо спрессованному снегу, перемежаемому участками темного и хрупкого льда.
      Сначала они шли ходко, однако уже через час Чез и Дерек устали. Альпинистами им пришлось стать только в силу необходимости. Теоретически освоить технику хождения в ботинках с прикрепленными к носкам кошками куда легче, чем применить ее на деле. Теперь они едва передвигали ноги, на каждом шагу помогая себе ледорубами. Бэзилу и Нирупаму все чаще приходилось травить веревку и даже останавливаться. А ведь шли они по подвижному льду, и, хотя он не показывал вида, тревога ни на секунду не оставляла Уимборна.
      Вскоре солнце поднялось над головами, и ложбина с обрывистыми оледенелыми склонами стала похожа на адскую печку. Участники восхождения накинули капюшоны, однако это не принесло облегчения. На такой высоте солнечная радиация была нестерпима. От блеска рябило в глазах. Оглянуться, окинуть взором окрестности, пройденный путь - забудь об этом! Сверху беспрестанно сыпались комки льда. Капюшоны пока выдерживали игольчатые обломки, но сам факт бесконечного ледяного града, где каждая градина была с детский кулачок, производил угнетающее впечатление. Бэзил Уимборн прекрасно все понимал, и, когда они добрались до выступающего из лежалого снега скального ножа - где-то на середине подъема, - он приказал остановиться на короткий привал. Они попили чаю. Дальнейший подъем показался им более легким. И на самом деле, пласт под ногами уплотнился, нога вставала прочно.
      Скоро нагрянула новая беда - ободранное во время падения Бэзила лицо Чеза совсем распухло, ссадины кровоточили. Можно было бы для защиты от прямых солнечных лучей надеть шелковую маску, однако в желобе стояла такая жара, что даже мысль об этом была нестерпима, поэтому Чез постоянно протирал лицо мазью из какого-то антибиотика.
      Они двигались не менее получаса, как вдруг Бэзил телепатически просигнализировал, что на ближайшем снеговом балконе необходимо сделать остановку.
      Бэзил: "Ниру, старик, тебе этот склон ни о чем не говорит?" - Он указал ледорубом на нависающую часть склона.
      Нирупам: "Если судить по цвету льда, то вполне возможен сход. Лед весьма неприятный".
      Бэзил: "И я так же считаю".
      Нирупам: "Альтернативный траверс, черт побери, вдвое длиннее. Мы и к двум часам не доберемся до вершины кряжа".
      Бэзил: "Рискнем?"
      Нирупам: "Ты - начальник, тебе и решать. Однако каждый лишний час на солнце может окончательно доконать Чеза. Парень может ослепнуть".
      Бэзил: "Послушай, Чез, старик. А что, если мы втащим тебя в третий промежуточный лагерь на тросе? Для нас всех будет безопасней, если мы упакуем тебя и втащим на седло с помощью лебедки".