Из-за того, что Рита была очень привязана к своему дедушке, стараясь во всем ему помогать, она никогда не думала завести себе подруг и теперь, остро ощутила их отсутствие, когда пришлось спешно готовиться к свадебной церемонии. Хорошо еще, что у нее была Дороти, помощь, которой оказалась весьма кстати.
      – Как жаль, что мистер Теодор не может сейчас вас увидеть, мисс Рита, – вздохнула бывшая служанка семьи Лоумер. – Вы выглядите мило, как на картинке.
      – Конечно, ведь вуаль скрывает мое лицо, – улыбнувшись, пошутила Рита.
      У нее не было пышного свадебного платья. И не только из-за траура. Рита решительно отказалась взять деньги у жениха на свадебное убранство. К счастью, в шкафу было одно платье, которое Рита еще ни разу не одевала. Это был изысканный шелковый кремовый костюм с кружевами цвета чайной розы. В сочетании с большой светлой шляпой, вуалью и маленьким букетом осенних цветов, которые Дороти скрепила золотистой лентой, оно выглядело вполне уместно для скромного венчания.
      – Ты говоришь глупости, малышка, – проворчала Дороти на замечание Риты. Она аккуратно расправила подол длинной пышной юбки. – Вот так. Ты выглядишь идеально. Мистер Мэдокс будет гордиться тобой.
      Но «мистер Мэдокс» лишь мельком взглянул на подвенечное убранство своей невесты, хотя все дни перед свадьбой был очень внимателен к Рите. Несколько раз он вывозил ее на поэтические вечера и музыкальные концерты, и девушка везде ловила на себе завистливые взгляды. Еще бы – ведь этот молодой человек был лакомым кусочком для многих, более состоятельных и знатных девиц. Его странный выбор весьма озадачил жителей всего округа.
      Но была ли счастлива сама невеста, об этом вряд ли кто задумывался. Не знала этого и сама Рита. Нет, конечно, обращение Мэдокса с невестой было заботливым и нежным. Но это все. Больше ничего не было. Никаких поцелуев или попыток сделать их отношения более близкими, чем дружба, А сегодня, когда через несколько минут должна была состояться церемония венчания, он и вовсе превратился в свою молчаливую тень.
      Риту охватил внезапный страх. Какой будет ужас, если прямо у алтаря Уильям передумает жениться? Девушка почти явственно представила, как остается одна в церкви, опозоренная перед всем светом.
      – Почему твои руки так дрожат? – воскликнула Дороти, пытаясь согреть ее ладони. – Не волнуйся. Честное слово, замужество – это очень хорошо. Мы с Генри живем вместе уже тридцать лет и до сих пор счастливы. Ты тоже будешь счастлива.
      Рита с тоской посмотрела в ее смеющиеся глаза.
      – Да, но Генри любит тебя.
      – Иногда любовь приходит к супругам чуть позже…
      – Или не приходит совсем, – добавила Рита, припомнив, что жених пригласил на торжество президента банка с его женой.
      Но почему у Мэдокса сегодня такое озабоченное выражение лица? Неужели он сожалеет о том, что так опрометчиво попросил ее выйти за него замуж? Ей следует уверить себя, что Уильям действительно хотел жениться на ней. Иначе она сойдет с ума, Бронстон весь последний месяц был довольно груб с женой и весьма холоден со своим управляющим. Вероятно, до него все же дошли сплетни о них. Уильям очень хотел поговорить с Лилианой, чтобы выяснить, насколько верны дошедшие до него слухи о дурном обращении с ней мужа. Однако он не осмеливался приблизиться к женщине из страха ухудшить и без того щекотливое положение. И сегодня он изо всех сил старался не замечать Лилиану, как всегда обаятельную и элегантную в своем роскошном белом платье с золотистой отделкой. Но она сама задержала Уильяма в коридоре церкви и, схватив его за руку, увлекла в пустую комнату.
      – Я никогда не думала, что ты так глупо поступишь. Уилл, остановись! – принялась умолять она, тесно прильнув к нему. В ее глазах стояли слезы. – Ты не можешь этого сделать! Да, я была не права и совершила ужасную ошибку. Я вышла замуж только, чтобы досадить тебе. Но я могу в любой момент стать свободной. Мой муж уже стар, и всякое может случиться. А твоя невеста… Если ты женишься, мы никогда уже не сможем быть вместе. Ты должен остановить эту свадьбу!
      – О чем ты говоришь, Лилиана? – спросил он, с силой сжав ее плечи. – Мы все равно останемся друзьями… Ты сама говорила…
      Она прильнула к его телу, обвиснув в его объятиях, и подняла томные глаза:
      – Я лгала! Я пыталась облегчить твое состояние, но сейчас должна признаться… Я люблю тебя. И ты не должен совершать ошибку. Я обещаю тебе все… Слышишь? Все, что хочешь, мой дорогой, – с легким придыханием прошептала она. – Только если ты уйдешь сейчас, из церкви.
      Мэдоксу показалось, что он сойдет с ума. Эти голубые глаза обещали так много, а губы… Уильям потянулся к ней, движимый страстью… И неожиданно остановился. Он вспомнил – кто он, кто она, и где они в этот час находятся. Мэдокс медленно отодвинул удивленную женщину. Над его губами появилась испарина.
      – Слишком поздно, – выдохнул он.
      – Нет, – ласково, прошептала Лилиана. – Ты еще можешь уйти.
      – Как? – процедил он сквозь зубы, мучаясь от боли, которую видел на ее волнующем лице. Она любила его. Она все еще любила его. А он уже почти женат. – Лилиана, половина Норриджа собралась здесь. Я не могу уйти из церкви!
      Она смотрела на него уже сквозь слезы.
      – Я была дурой, милый мой… и только сейчас поняла, как люблю тебя. У тебя нет никаких оснований рушить свою жизнь. Уилл, ты не любишь эту жалкую девочку. Ты любишь меня!
      – Я люблю тебя больше жизни! – его глаза смотрели на нее с тоскливым обожанием.
      Она еще теснее прижалась к нему.
      – Мое замужество не может продолжаться долго, – прошептала она. – Я могу стать свободной быстрее, чем ты думаешь. И ты должен отменить эту свадьбу. Между нами не должно быть двух супругов…
      Внезапно встрепенувшись, Лилиана бросила быстрый взгляд в сторону отрытых дверей и, равнодушно взяв под руку Уильяма, выплыла в коридор с величавым достоинством.
      В их сторону неспешно направлялся банкир. Лилиана пошла к нему навстречу, весело смеясь, словно услышала что-то весьма забавное. «Как же быстро она изменилась…» – успел лишь подумать Мэдокс.
      – О, Уилл, вот это история! – щебетала Лилиана, закатывая глаза. – Ты должен рассказать ее Лео!
      Увидев ее простодушное веселье, муж слегка расслабился, но, тем не менее, быстро перехватил руку жены с локтя управляющего.
      – Позже, моя дорогая, позже, – сказал он. – Этому парню пора к алтарю.
      С этими словами он повел супругу к остальным гостям. Лилиана бросила взгляд через плечо в сторону Уильяма. Ее глаза излучали боль, отчаяние, мольбу…
      Мэдокс терял всякое соображение. Лилиана умоляла его отменить венчание, обещая все радости рая. Боже, они ведь созданы друг для друга! Они так давно любят друг друга… Что он делает! С ума он, что ли сошел, решив жениться на Рите? Его глаза вновь встретились с глазами Лилианы. Выражение муки на его лице вызвало у нее печальную, но весьма довольную улыбку. Мэдокс в отчаянии отвернулся.
      Лилиана… его любовь, его жизнь! Сейчас он потеряет ее навсегда из-за своего глупого, хотя и благородного желания развеять слухи о ней. При чем здесь жалость к осиротевшей внучке своего давнишнего приятеля! Он вполне мог бы иначе позаботиться о малышке. Почему, почему он раньше не понял всех последствий своей роковой женитьбы? Он должен был догадаться, что когда-нибудь замужеству Лилианы может прийти конец… Еще месяц назад они могли уехать, наплевав на мнение общества… А теперь уже ничего нельзя изменить!
      Нет, еще есть время. Он может прекратить все прямо сейчас. Он должен подойти к Рите и честно сказать ей, что совершил глупость. Ему необходимо это сделать. Она должна знать, что, несмотря на все его сострадание к ней, он никогда не полюбит ее и, чтобы не обманывать впоследствии, не может жениться на ней… Он должен сделать это!
      Когда Уильям подошел к Рите, его чувства пребывали в полном смятении. А невеста смотрела на него испуганно-влюбленно, взгляд доверчивых глаз был ясен, словно летний день, в смущенном взоре мелькало что-то, похожее на благоговение, а, нежные щечки розовели, словно от удовольствия. Его губы уже дрогнули, чтобы произнести слова, которые положат конец этому фарсу… Но, заглянув в ласковые глаза невесты, с надеждой и любовью смотрящие на него сквозь тонкую вуаль, Уильям вдруг забыл все, что собирался сказать. Рита выглядела такой невинной и влюбленной…
      – Что-то… не так с моим платьем? – обеспокоено спросила девушка.
      – Нет, – сердито ответил он и, окинув взглядом заполненную людьми церковь, нервно закашлялся и направился к алтарю, где их ожидал священник, чтобы начать церемонию.
      Уильям испытывал отвращение к себе. Его сердце всегда принадлежало Лилиане, а сейчас более чем когда-либо. О, боже! Сможет ли он забыть, как любимая женщина шептала ему о любви? Забудет ли он муку в ее прекрасных глазах? Как мог он решиться жениться на Рите, когда можно было просто передать ей какую-то сумму, сказав, к примеру, что это вклад на ее имя от умершего дедушки? Но здравый смысл пришел к нему слишком поздно. Вряд ли он может сейчас выйти из церкви, когда на него смотрит столько влиятельных людей Норриджа. Скандал смешает с грязью и его, и Лилиану… и окончательно погубит маленькую Риту. Он должен пройти через это до конца.
      В церкви проходила свадьба, но по своему характеру она напоминала скорее похороны, нежели радостное событие. Жених выглядел злым и несчастным, а невеста испуганной.
      Рита увидела, как Уильям беспомощно повернул голову к миссис Бронстон. Его взгляд излучал невыразимую муку. А Лилиана смотрела на жениха с любопытством и непонятным вниманием. Казалось, она чего-то ждала от него. Девушку охватил ужас. Что она делает?! Мэдокс любит только свою Лилиану и, судя по тому, как жена банкира смотрит на него, это чувство взаимно.
      Когда священник начал брачную церемонию, Рита почувствовала себя в западне. Конечно, она любит своего жениха, но этого недостаточно для нормальной семейной жизни. Они станут жить под одной крышей и, возможно, даже спать в одной постели. Но он всегда будет мечтать о Лилиане, любить Лилиану, хотеть Лилиану… каждую минуту, каждый час, день, неделю, месяц… Это будет глупое, жестокое, лишенное любви замужество. Рита поняла это слишком поздно и вот теперь стоит перед алтарем, разбитая горем и безнадежной любовью к Уильяму.
      Священник спросил грустного жениха, согласен ли он взять невесту в жены. И тот ответил: «Да». Тот же вопрос был задан Рите. Но она молчала, не решаясь промолвить маленькое, но такое значимое слово, после которого начнется иная жизнь. Неожиданно девушка почувствовала, как рука Мэдокса сжала ее пальцы… И она ответила утвердительно.
      Уильям одел ей на палец кольцо, и священник, закончив обряд, напомнил, что жениху следует поцеловать невесту. Мэдокс послушно приподнял вуаль и взглянул на свою невесту, но выражение лица его было сумрачным. Он едва прикоснулся своими прохладными, жесткими губами к ее губам. Этот первый поцелуй был совсем не таким, о котором мечтала девушка и который ждала каждой клеточкой своего существа.
      Затем супруг взял ее под руку, и они направились к выходу, чтобы выслушать поздравления гостей. Одна лишь Лилиана не произнесла ни слова. Уильям с тревогой посмотрел на ее печальное лицо, и взгляд голубых глаз заставил похолодеть его сердце. Мэдокс медленно отвернулся и вышел из церкви, не оглядываясь.

* * *

      После венчания состоялся небольшой прием, который, на первый взгляд, был довольно праздничным, если бы не два момента. Во всяком случае, Рите они показались ужасными. Миссис Бронстон, в своем ослепительно белом платье выглядевшая настоящей невестой, выражала своим лицом безутешное горе, словно потерявшая любимого мужа вдова. А старательно избегавший смотреть в ее сторону Уильям выдерживал положенную на свадьбе улыбку, но она была настолько натянутой и вымученной, что невесте просто выть хотелось от жалости к себе самой и своему новоявленному супругу. Когда прием наконец-то закончился, новобрачная чувствовала полный упадок сил. Украшенный цветами экипаж привез их к дому, где снимал жилье Мэдокс. Двухэтажный особняк был изысканно хорош. Окруженный небольшим забором, с клумбами и богатой растительностью во дворе, он стоял на одной из главных улиц Норриджа по соседству с другими столь же красивыми домами. К сожалению, на улицу уже спустились сумерки, и Рита не смогла как следует все рассмотреть. Мэдокс в разговоре как-то обмолвился, что рядом с домом есть пустующий сарай. Рита надеялась, что сможет устроить там автомобиль дедушки Теодора.
      Пройдя вместе с мужем в особняк, девушка остановилась в нерешительности, пораженная убранством этого шикарного дома. В нижней гостиной находилась мебель изысканной формы, шторы на окнах и дверных проемах были подобраны в тон драпировкам, украшавшим стены. Возле большого камина стояла пара кресел. За бронзовым экраном камина ярко пылал огонь, поскольку октябрьские вечера были уже довольно прохладными.
      Когда молодожены поднялись на второй этаж в свои покои, Уильям сразу же подвел свою молодую жену к одной двери.
      – Эта комната приготовлена для тебя, – сдавленным голосом объявил Мэдокс, повернув хрустальную дверную ручку, и, слегка отступив в сторону, пропустил девушку вперед.
      Смущаясь, Рита неуверенно шагнула в небольшую аккуратную спаленку, где центральное место занимала скрытая бархатным балдахином овальная кровать с узорчатым шелковым покрывалом и тремя подушечками. Рядом с кроватью находился милый туалетный столик с несколькими резными шкатулочками из слоновой кости. Между окном и светлым шкафом с зеркалом был устроен небольшой столик с кружевной скатертью. На нем стоял кувшин из дымчатого стекла и миска для умывания. Возле другой стены возвышался комод с выдвижными ящиками. Его украшала индийская ваза с роскошным букетом цветов.
      «Все, что только можно пожелать, – скептически подумала Рита. – Кроме любви собственного мужа».
      – Спасибо. Я вижу, ты позаботился о том, чтобы у нас были отдельные спальни, – горько усмехнулась она, не глядя на супруга.
      – Мы ведь решили, что у нас будет брак по расчету, без обязательных супружеских отношений, – скептически хмыкнул Уильям и зло ударил рукой по шкафу, умышленно причиняя себе боль. Сдержав стон, он взглянул на свою молодую жену полными горечи и отчаяния глазами: – Я, наверное, сошел с ума, когда сделал тебе это идиотское предложение.
      – В этом нет моей вины, если помнишь! – сердито напомнила Рита. – Ты сам убедил меня, что так будет лучше для нас обоих.
      – Да, я сам во всем виноват, – признался Мэдокс, с трудом подавив приступ раздражения. – Наверно, мы всю жизнь будем жалеть о том, что сегодня натворили.
      Рита с горечью смотрела на него. Уильям впервые выглядел так ужасно. Обычно спокойный холеный мужчина с высокомерно-презрительным отношением к людям был похож сейчас на раненого зверя. Он выглядел разбитым и совершенно подавленным. Не в силах смотреть в лицо девушке, он отвернулся и прикрыл глаза.
      – Что сделано, то сделано. Теперь мы должны как-то жить с этим… Теперь ты – моя жена, так что чувствуй себя здесь хозяйкой и занимайся домом, как сочтешь нужным. Я не стану докучать тебе, поскольку часто работаю допоздна. А по выходным хожу в клуб или же играю в гольф.
      Рита прекрасно поняла, что он хотел сказать. Уильям вовсе не намерен выводить в свет свою молодую супругу. Еще бы – она ведь не имеет понятия о приличиях и до замужества вела более чем скромную жизнь. Наверно, он уже стыдится своего выбора – самый завидный жених Норриджа взял в жены полунищую дурнушку. Но он не сможет заставить ее ощутить вину за то, что она согласилась выйти за него замуж. Если у них брак по расчету, как он выразился, то она должна жить своей жизнью, а не подстраиваться под его желания.
      – Я бы хотела устроить где-нибудь здесь автомобиль моего дедушки. Ты говорил, что во дворе есть пустующий сарай, – напомнила девушка.
      Мэдокс уперся руками о спинку стула:
      – Если ты не можешь без него обойтись, то я не стану возражать и поговорю с хозяйкой дома, – обреченно согласился он. Спорить сейчас о чем бы то ни было, у него не было сил. Полные слез глаза Лилианы все еще стояли перед ним. Хотелось одного – уйти к себе и попробовать уснуть, чтобы забыть обо всем хотя бы до утра.
      – Еще я хотела бы получить свадебный подарок, – словно издалека донеслось до него новое пожелание Риты.
      – Прости. Я совсем забыл об этом. Пройдись завтра по магазинам и выбери себе все, что захочешь – платья, шляпки, драгоценности.
      – Я хочу получить велосипед.
      Уильям на какое-то время вдруг отвлекся от своих печальных мыслей, настолько необычным оказался выбор новобрачной.
      – Ты ездишь на велосипеде?
      – Немного. Большинство молодых женщин имеют велосипеды. Это чудесное занятие, и мои поездки на нем не станут вызывать глупые кривотолки, как прогулки на автомобиле.
      – Но это не менее опасно, – возмутился Уильям, раздосадованный ее странными увлечениями. – Я недавно видел, как одна женщина упала с велосипеда и очень поранилась. К тому же на улицах уже рано темнеет, и дороги стали ужасно скользкими от дождей.
      – Я буду, осторожна, – пообещала Рита. – И не стану кататься допоздна.
      Мэдокс засунул руки в карманы и смерил жену изучающим взглядом. Еще сегодня утром он полагал, что прекрасно знает девушку, которую поведет к венцу, но сейчас перед ним вдруг появилась незнакомка со странными привычками и непонятными требованиями. Конечно, за время их знакомства он не раз мог убедиться в непредсказуемости ее характера. Малышка была весьма взбалмошна и вела себя порой неуместно, словно специально бросая вызов обществу. Скорее всего, это объяснялось тем, что ее мать была ирландкой. Но Уильям полагал, что теперь, лишившись последнего родственника, Рита изменит свое поведение и начнет прислушиваться к требованиям общества. Но оказалось, что она не собирается менять свои привычки. Кажется, глупость, которую он сегодня совершил, может стать настоящей катастрофой. Эта вздорная малышка способна, сама того не желая, изменить ход его размеренной жизни, где все было ясно и понятно.
      Забавно, но примерно то же самое в этот момент почувствовала и Рита. Ей неожиданно стало страшно находиться в одной комнате вместе с абсолютно чужим человеком. Что она знает о нем? Практически лишь то, что ее дедушка выделял Мэдокса из всех остальных знакомых, считая умным и незаурядным человеком.
      – В этом доме есть водопровод? – спросила она с одной-единственной целью – подавить смущение.
      – Конечно, есть. Он находится внизу, – ответил он. – В будущем хозяйка собирается провести воду и на второй этаж, а пока что трубами оборудованы кухня и ванная комната. Кстати, еду готовит сама миссис Мэри Давс. Ты можешь заказывать свои любимые блюда. Она очень добрая, и, думаю, вы с ней поладите.
      – Спасибо.
      Рита решительным жестом сняла шляпу и освободилась от шпилек, выпустив на волю свои каштановые волосы. Без головного убора она вдруг показалась Уильяму невероятно хрупкой, очень юной и совершенно растерянной. Своим трогательным видом загнанного в угол котенка она ранила его душу. Увидев ее такой беззащитной, Мэдокс, забыв на миг о горестях Лилианы, уже корил себя за то, каким ужасным сделал для девушки этот день. Возможно, она ждала от него хотя бы дружеского расположения, и что же сделал он? Все возможное, чтобы усилить ее сомнения и переживания. После разговора с Лилианой он смотрел на Риту как на лютого врага, хотя сам затеял всю эту историю. Девушка давала ему возможность отказаться от брака. Он помнил, как она медлила с ответом на вопрос священника. И каким несчастным было ее лицо, когда им пришлось целоваться!
      – Я сожалею, что мы поженились, – неожиданно сказала Рита, отвечая на его мысли. – Ты хотел уйти со свадьбы, так почему же не сделал этого? О чем ты думал, когда пришел в церковь? О том, что уже слишком поздно что-либо менять?
      – О чем я думал, теперь не имеет значения. Отныне мы должны жить под одной крышей. Полагаю, что нам стоит извлечь все лучшее из нашего нового положения.
      От его разумных слов Рита была готова расплакаться. Ее взгляд скользнул по осунувшемуся, но по-прежнему красивому лицу Уильяма. Да, сегодня начинается бессмысленная жизнь без любви и надежды на что-то большее. Ей предстоит вынести череду разочарований и обид. Она сошла с ума, решившись на столь сомнительное соглашение.
      – Ответь мне честно – разве нельзя было поступить иначе? Неужели сплетни так много значили для тебя, что ты решил этой свадьбой заткнуть рты всем этим «добропорядочным» ханжам? Как же твоя любовь?
      У Мэдокса свело челюсти.
      – Раньше я не задумывался о будущем. Была жалость к тебе и, возможно, к себе тоже. А теперь… Теперь ничего не изменилось – Лилиана замужем, и я женат. Никто из нас не переступит клятвы, данной перед алтарем, – отрешенно пожал он плечами. – Пожалуй, на сегодня довольно откровений. Я хочу пораньше лечь спать. Тебе советую сделать то же самое.
      – Да, наверное. Спокойной ночи.
      Она произнесла это так глухо и отрешенно, что Мэдокс почувствовал себя страшно виноватым. Он даже не смог взглянуть на нее, прежде чем закрыть дверь.
      Оставшись одна, Рита обессилено опустилась в пуфик возле туалетного столика и, наконец, дала волю слезам. Только теперь она смогла признаться самой себе в том, что в глубине души все-таки питала довольно глупые надежды на счастливое замужество. И вот пришло неизбежное разочарование.