Германия, 1893 год
      – Все не так плохо, милая. Зачем волноваться понапрасну? Переночуем здесь, а завтра двинемся дальше. Хорошо, что мы наткнулись на эту гостиницу, иначе пришлось бы блуждать целую ночь по лесу. Кто знает, на кого мы могли натолкнуться в этой чаще, – успокаивал Питер свою жену, с испугом осматривающую небольшую комнату, предложенную им услужливым хозяином маленькой лесной гостиницы.
      – Наверно, ты прав, но мне как-то тревожно… Зачем я настояла на том, чтобы отправиться и путь вечером… – посетовала Джудит и прижалась к плечу мужа, словно пытаясь найти у него защиту от того гнетущего чувства опасности, которое овладело ею при взгляде на скользкие лица прислуги этого странного жилища.
      – Успокойся, любовь моя, лучше подумай о том, что скоро мы обнимем нашу малышку Маргарет. Дядюшка уже, наверно, забрал ее из пансиона, и они вдвоем ждут нас в Грейслоу. Нам всего и осталось – добраться до Гамбурга, а там мы сядем на корабль, и он доставит нас в милую Англию. Подумать только, мы не были там целых шесть лет! Зато теперь нас впереди ждет долгая счастливая жизнь…
      Его слова были прерваны шумными шагами на лестнице. Через мгновение дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появились пятеро мужчин. Лицо одного из них скрывала черная маска.
      – Простите за беспокойство, дорогие наши постояльцы, но должен сообщить, что плата за постой в этой славной гостинице довольно высока, поэтому предлагаю вам отдать нам добровольно все ваши сбережения, – насмешливо поклонился человек в маске. Остальные его сообщники дружно расхохотались.
      Питер спрятал дрожащую жену за своей спиной и попытался вступить в переговоры с грабителями:
      – Мы с женой шесть долгих лет провели на чужбине, чтобы обеспечить более или менее приличное будущее себе и нашей маленькой дочери. Я понимаю, что глупо взывать к вашему благородству, но Господом Богом заклинаю вас не отнимать у нас все деньги. Оставьте хотя бы самую малость, чтобы мы могли вернуться в Англию…
      – Похоже, ты еще более глуп, чем можно было предположить, – сочувствующе покачал головой главарь шайки. – И основная твоя глупость заключается в том, что ты отправился в путь через этот лес, не ожидая дорожного дилижанса, как это делают более разумные господа. Польстился на малую оплату, которую запросил кучер – наш славный приятель Иоганн? И теперь ты ведешь себя еще более глупо. Мы не только не собираемся оставлять вам деньги, но и вас отсюда никуда не выпустим. Во всяком случае – живыми. Зачем нам свидетели?
      Один из разбойников откинул ковер, лежащий на полу, и отворил огромную крышку люка, откуда послышался шум воды. Несчастные путешественники в ужасе уставились в темное пространство, представшее перед ними.
      – Господа, я умоляю вас! – закричал Питер, отчаянно пытавшийся найти спасение. Хотя бы для Дженни. – Оставьте жизнь моей жене! Она даст вам клятву, что сохранит вашу тайну! Наша дочь слишком мала, чтобы остаться круглой сиротой… Заклинаю вас вашими матерями, дочерьми, сестрами…
      – Ты готов умереть и оставить свою жену в нашей власти? – вкрадчиво заговорил главарь, властным жестом остановив хохот своих приспешников. – Ты не думаешь о том, что она станет для нас развлечением в долгие скучные вечера, когда будет нечем поживиться? Ну что же… – он осветил фонарем лицо побледневшей женщины. – Ты очень добр, приятель, а твоя куколка вроде бы довольно мила для того, чтобы мы оставили ей жизнь.
      – Нет! – в ужасе прошептала Дженни. – Нет, Питер. Я последую за тобой куда угодно, даже в пекло. А о нашей девочке позаботится дядюшка…
      – Здесь я решаю – кто куда последует! Ты останешься здесь и будешь, жива до тех пор, пока не наскучишь нам! – рявкнул главарь и протянул руку к женщине.
      Питер сильным ударом нокаутировал человека в маске и, выхватив из нагрудного кармана револьвер, сделал несколько выстрелов в грабителей. Двое из них упали как подкошенные, но остальные ответили встречным огнем, и очень скоро тела Питера и его бедной Дженни уже лежали на залитом кровью полу.
      – Выбросьте их в люк, – приказал главарь в маске. – Только сначала обшарьте его карманы.
      Подручные быстро выполнили его распоряжение, и вскоре тела несчастных путешественников унесло течение подземной реки.
      Несколькими милями дальше река вышла на свет божий и выбросила на берег тела утопленников. И вся округа в очередной раз задалась вопросом – кто были эти несчастные, и где они нашли свою смерть? Разговоры не утихали еще примерно с год, а потом река почему-то перестала приносить страшную ношу, и непонятная история со временем превратилась в местную легенду.

       Восточная Англия
       Десять лет спустя
      Рита едва не плакала от отчаяния. Коляска, в которой она ехала, наскочила на камень, и ось сломалась, а о том, чтобы нанять нового извозчика, речи идти не могло – в кошельке было пусто. Оставалась одна единственная возможность вернуться в Грейслоу, обратившись за помощью к Майклу Норрису. Приятель Риты, разумеется, сумеет выкроить время, чтобы доставить ее домой. Но дороги в городе развезло из-за проливного дождя, и чтобы добраться в центр города, к магазину мужской одежды, который принадлежал родителям Майкла, придется идти по грязи, основательно промочить ноги и испортить новое платье.
      Утром, когда девушка выехала из дома, ничто не предвещало такого ливня. Конечно, в пышных кронах деревьев уже мелькали первые признаки приближающейся осени, и все же непогода была полной неожиданностью. Рита посмотрела на прилипшую к мыскам ее туфель грязь, испачканный подол юбки и поморщилась. Можно себе вообразить, что скажет об этом Дороти!
      При мысли о ворчливой служанке девушка улыбнулась. Десять лет назад пришло сообщение о смерти родителей Риты, и девочку забрал к себе единственный ее родственник – двоюродный дедушка, старый холостяк Теодор Лоумер. Он жил на доходы от небольшой ренты, но с радостью принял груз забот по воспитанию осиротевшей внучки. Денег едва хватало, чтобы прокормить их обоих, а также служанку Дороти и ее мужа, которые помогали содержать большой дом. Когда Рита немного привыкла к жизни в Грейслоу, служанка стала учить девочку ведению домашнего хозяйства, поскольку справедливо посчитала, что бедной сироте всегда пригодится умение шить, готовить и вести хозяйство. Правда, к огорчению Дороти, самым любимым занятием девушки стала работа в гараже у дедушки Тедди.
      В конце прошлого года мистер Лоумер, слывший в округе большим оригиналом, купил себе в Лондоне новенький автомобиль. Эта машина отличалась быстрой скоростью и тонким изяществом. Когда Рита впервые увидела ее, то с трудом удержалась от восхищенного крика. В их маленьком городке Грейслоу автомобили были столь редки, что люди выходили на улицу поглазеть, когда они проезжали. Самодвижущийся экипаж дедушки оглушительно пыхтел, гремел, дымил и носился по улицам с бешеной скоростью. Эта машина стала объектом восхищения и в тоже время – страха, так как громкий шум, издаваемый ею, пугал слабонервных людей, а лошади прижимались к тротуарам. Представители городского совета посетили мистера Лоумера уже на следующий день после того, как у него появился автомобиль. Они высказали хозяину машины свои требования ездить потише и помедленнее. Теодор понимающе улыбнулся и обещал держать свое новомодное средство передвижения подальше от уличных торговцев и лошадей.
      Рита не разделяла мнения горожан и с радостью помогала дедушке возиться с его шумным детищем в гараже. Сначала Теодор наотрез отказался от ее помощи, справедливо считая, что подобное занятие не подходит для юной девушки, но Рита проявила невероятное упрямство, и, в конце концов, дедушка сдался и перестал выдворять внучку из гаража. Вскоре она стала хорошо разбираться во всех этих котлах, механизмах, подшипниках, пробках и поршнях, правда, нередко получала ссадины и порезы при работе с механизмами. А самую огромную проблему для нее представляло масло. Девушка всегда умудрялась выпачкаться с головы до ног, помогая деду содержать автомобиль на ходу, за что получала нагоняй от служанки.
      Теодор безумно любил свою игрушку, отнимающую почти все его деньги и свободное время. Неделю назад он заказал новые запчасти для автомобиля в Норридже и был так нетерпелив, что внучке пришлось взять извозчика и самой отправиться в автосалон. Но дождь поломал все ее планы.
      Возле Риты, с трудом бредущей по залитой дождем улице, неожиданно возник роскошный экипаж. Он с шумом проехал по огромной луже, забрызгав мерзкой грязью платье и без того мокрой девушки. Рита издала стон, в отчаянии глядя на окончательно испорченную одежду.
      Экипаж внезапно остановился, дверца его приоткрылась, и девушку позвал хорошо знакомый мужской голос:
      – Ради Бога! Забирайся в карету быстрее, пока ты не промокла еще больше, глупое дитя!
      – Спасибо, мистер Мэдокс!
      Девушка поспешно сложила зонтик и хотела изящно впорхнуть в его роскошный экипаж, но неосторожно зацепилась мыском туфли за влажные оборки тяжелой от дождя юбки и неуклюже плюхнулась на сиденье. Уильям Мэдокс, одетый в изысканный темный костюм, поморщился и слегка отодвинулся, давая девушке место, затем дал знак кучеру ехать дальше. Рита смущенно отвернулась от своего «спасителя», злясь на себя из-за того, что встреча с этим человеком заставила ее сердце учащенно забиться.
      Этот мужчина, считавшийся образцом настоящего джентльмена, был привередлив и холоден в обращений с женщинами. Впрочем, с Ритой он обычно не был высокомерен. Уильям все еще относился к ней как к милому ребенку – порой дразнил, порой воспитывал, а чаще проявлял к ней добродушную снисходительность. Еще два года назад это не волновало ее так сильно, как сейчас.
      Она хорошо помнила то время, когда этот элегантный, холеный мужчина лежал пластом на больничной койке в военном госпитале. Мэдокс находился тогда в ужасном состоянии, и Рита впервые ощутила странное чувство – сочувствие и восхищение раненым воином. Вернувшийся с войны, награжденный за храбрость медалью и брошенный невестой, Уильям стал для нее воплощением настоящего героя. Его почему-то не навещали родственники, и Рита решила остаться в госпитале, чтобы ухаживать за раненым страдальцем. Но дедушка даже думать ей об этом запретил, поскольку молоденькие сестры милосердия оказывали Уильяму более чем повышенное внимание.
      После выздоровления Мэдокс часто навещал маленькое семейство Лоумеров, и каждый раз при его появлении Риту охватывало томительное волнение. Детская влюбленность давно уже переросла в более сильное чувство к этому мужчине, но девушке казалась невыносимой мысль о том, что, догадавшись о ее чувствах, Уильям станет относиться к ней с холодным презрением, и очень боялась выдать себя неосторожным взглядом или глупым поступком. Но до чего же трудно сдерживать себя и прятать влюбленный взгляд за маской деловитости, в то время как ноет от нестерпимой боли взбудораженное сердце. Да и как можно сопротивляться обаянию и невероятно притягательной мужской красоте этого человека? Ведь он статен, как аристократ, атлетически сложен, как бравый военный, хорош собой, словно ожившая греческая статуя, и умен, словно профессор университета!
      До войны Мэдокс успел окончить Кембриджский университет, но вместо того чтобы заняться наукой, почему-то отправился в Африку и оказался в самом эпицентре англо-бурской войны. Рита считала, что для этого у него должны были быть очень веские причины, ведь дедушка Теодор никогда не упрекал Уильяма за его участие в этой кампании, хотя обычно высказывал весьма резкие мысли в адрес правительства, отправившего в Африку для завоевания богатых месторождений золота и алмазов огромную армию.
      Получив ранение в одном из боев, Уильям вернулся в родные края, и после выздоровления сумел за невероятно короткий срок сделать карьеру в Норридже – стал управляющим самого крупного банка. На пороге своего тридцатилетия мистер Мэдокс оказался завидным женихом окрестных барышень, но одновременно с этим приобрел и определенное количество недоброжелателей. Возможно, именно благодаря их злопыхательству появился слух о связи Уильяма с красавицей Лилианой – молодой женой банкира Бронстона.
      От неожиданного спутника исходил восхитительный аромат французского одеколона, заставлявший сердце Риты биться еще сильнее, чем обычно. Стараясь не задеть Мэдокса, девушка осторожно расправила свои мокрые юбки и стряхнула налипшую грязь. Туфли тоже изрядно пострадали от дождя, и придется потратить немало времени, чтобы привести их в божеский вид.
      – Ты выглядишь не очень-то опрятно… О, боже, Рита! Почему ты всегда притягиваешь к себе грязь! – брезгливо высказал свое неодобрение этот холеный господин, впрочем, тут же милостиво добавил, слегка сощурив серые глаза: – Сначала мы заедем в банк, а затем я скажу кучеру, чтобы он доставил тебя домой.
      Девушка покраснела, но гордо вздернула подбородок:
      – Если бы вы шли под дождем в длинных юбках, то вряд ли выглядели лучше.
      Уильям снисходительно усмехнулся:
      – Бог миловал. Но разве при каждой нашей встрече идет дождь? К тому же, помнится, твои юбки чаще всего страдают от машинной смазки.
      – Наша с дедушкой машина требует ухода. Поршни не смогут работать хорошо, если их не обработать маслом, – смущенно объяснила Рита.
      – Я уже не раз говорил и тебе, и твоему дедушке, что работа в гараже – не женская работа.
      – Это еще почему? – тут же ощетинилась девушка.
      Мэдокс пожал плечами:
      – Дедушка должен был объяснить тебе, что это неприлично. Тебе, если не ошибаюсь, около двадцати лет. Пора бы уже иметь представление о том, как следует вести себя приличной девушке.
      – Как миссис Бронстон, например?
      Его лицо осталось невозмутимым.
      – Разумеется. Манеры этой леди могут служить образцом для подражания.
      – Я уверена, что мистер Бронстон безумно гордится своей женой, – охотно согласилась Рита и сделала вид, что изучает свои руки в мокрых перчатках. – И так же безумно… ревнует ее.
      Уильям резко повернулся к девушке:
      – Я не люблю, когда разносят сплетни, – сказал он на этот раз весьма сурово. – Надеюсь, мисс автомеханик не собирается читать мне нотации?
      Рита хмуро насупилась.
      – Вы полагаете, что ваши отношения с миссис Бронстон – плод моих фантазий? Похоже, вы не боитесь стать объектом злых сплетен. Впрочем… кто я такая, чтобы вмешиваться, если вы осознанно рискуете своим положением и добрым именем в обществе?
      – Что еще за сплетни? – голос Уильяма стал еще более холодным.
      – Наверное, молодой девушке не очень прилично говорить о таких вещах с посторонним мужчиной, – одарила Рита собеседника язвительной улыбкой. – О… кажется, мне лучше выйти из экипажа. У меня нет ни малейшего желания быть задушенной вами, если я позволю себе передать все то, о чем болтают даже в домах маленького Грейслоу, не говоря уже о Норридже.
      Мэдокс сохранял полнейшее спокойствие. Разве он мог позволить себе потерять самообладание, особенно перед этой взбалмошной девчонкой?
      – Я не давал никаких поводов для сплетен, – небрежно бросил он.
      – Значит, вы не считаете ужин наедине с замужней женщиной предосудительным?
      На этот раз, похоже, Мэдокс не сразу нашелся, что ответить. Видимо, он не ожидал услышать подробности недавнего свидания из уст Риты.
      – Что за глупости ты болтаешь? Я был приглашен на семейный ужин в дом сестры миссис Бронстон. Наши семьи давно дружат, так что здесь нет ничего неприличного.
      – Муж миссис Прайс в тот вечер был в отъезде, а сама она удалилась к себе, оставив свою сестру в обществе присутствующего здесь молодого господина. Слуги с удовольствием пересказали подробности этого вечера прислуге из других домов, – холодно пояснила Рита. – Так что эта история – не банальная сплетня. Будет забавно, если мистер Бронстон еще не знает об этом пикантном происшествии.
      Мэдокс тяжело вздохнул. Надо признать, что он был действительно слишком неосторожен. Но как можно противиться безумному желанию остаться наедине с чужой женой? Точнее, своей бывшей невестой.
      Миссис Бронстон, очаровательная голубоглазая блондинка с безупречной фигурой, получила хорошее воспитание и принадлежала к знатной, хотя и обедневшей фамилии. Уильям и Лилиана были знакомы с детства и твердо решили пожениться, но жестокая судьба распорядилась иначе.
      Семейство Мэдоксов уступало семейству Эрнбург в знатности, но значительно превосходило его в богатстве. Являясь старшим сыном, Уильям был наследником миллионного состояния, но решил самостоятельно добиться успеха в жизни. Еще в детстве он зачитывался историями об экспедициях Дэвида Ливингстона – врача, священника и путешественника, открывшего цивилизованным людям таинственный мир черного континента. Теодор Лоумер – дедушка Риты, и хороший знакомый семейства Мэдоксов, частенько рассказывал детям о своих приключениях в Египте и Индии, где он побывал, когда служил в армии. Неудивительно, что Уильяму нестерпимо хотелось самому увидеть легендарные Александрию, Бомбей и Калькутту. Именно поэтому, узнав о готовящейся экспедиции на богатые месторождения алмазов и золота, он отправился в Африку. Уильям мечтал о путешествиях и дальних странах, а также о том, что осыплет Лилиану самостоятельно добытыми драгоценными камнями.
      Но красивые сказки о быстром обогащении в Трансваале быстро развеялись в страшных сражениях и бесконечных стычках с отчаянными бурскими воинами. К разочарованию в военном счастье добавились разбитые надежды на счастливый брак с любимой девушкой. Лилиана согласилась подождать его возвращения, но уже через полгода внезапно вышла замуж за Леопольда Бронстона, новоявленного дельца из Норриджа. Такой супруг оказался более выгодной партией для ослепительной красавицы из обедневшего аристократического рода, ведь он был невероятно богат и довольно стар. Ее замужество с банкиром Бронстоном было, конечно же, глупой местью. Ведь Уильям отказался выполнить требование Лилианы – забрать у родных свою долю наследства. Потеря невесты оказалась для Мэдокса сильным ударом, поскольку совпала со всеми остальными бедами, произошедшими в его жизни.
      Разорванные отношения с семьей заставили молодого Мэдокса искать свое место под солнцем, и случайная встреча с Лилианой решила его судьбу. Молодая супруга банкира, ни мало не смущаясь, тут же отрекомендовала мужу своего бывшего жениха как отличного специалиста в области точных наук. Мнение жены, возможно, не так уже много значило для оборотистого дельца, но в пользу Уильяма сыграли положительные отзывы некоторых влиятельных людей, хорошо знавших Мэдокса. Неизвестно, чем именно руководствовался Бронстон, решив предложить бывшему жениху своей супруги место в банке, но сожалеть об этом ему не пришлось. По крайней мере, до последнего времени. Помимо проявившихся финансовых талантов, личное обаяние Уильяма несколько раз способствовало заключению весьма удачных сделок. Знания, отличная деловая хватка и умение произвести выгодное впечатление на крупных инвесторов способствовали тому, что банкир очень высоко ценил молодого управляющего.
      Сам Уильям до сих пор не понимал, как мог совершить такую глупость – пойти служить в банк, принадлежащий счастливому сопернику, отнявшему у него возлюбленную. Мэдокс думал, что сумеет успокоить свое сердце, в котором притаилась тень далекой юношеской любви. Он всегда исключительно вежливо разговаривал с молодой женой банкира и ни взглядом, ни словом никогда не давал повода думать о том, что до сих пор неравнодушен к изменившей ему красавице. Но видеть каждый день Лилиану, слышать ее нежный голос, встречать чистый взгляд голубых глаз, умоляющих простить ее измену, ощущать ласковое пожатие маленькой ручки было страшной мукой. И в тоже время он уже не мог потерять эти маленькие минуты радости, вот почему не уезжал из Норриджа. Именно поэтому и произошел глупый, восхитительный срыв.
      Лилиана сама пригласила Уильяма прийти в дом своей сестры к ужину, чтобы переговорить о чем-то весьма важном. Сначала все шло довольно прилично, но потом Сьюзен удалилась по незначительному предлогу. Лишь только они остались одни, как Лилиана тут же расплакалась, стала просить прощения, говорить, что страшно жалеет о замужестве и до сих пор питает к нему нежные чувства…
      Но Уильям не смог ответить на ее призыв. Его воспитание и понятие о чести помешали ему оказаться в роли любовника супруги собственного начальника. Это было глупо и пошло. Между ними ничего не произошло, но эта совершенно невинная… почти невинная встреча стала причиной ужасных слухов, которые начали угрожать доброму имени его любимой. И его чести, конечно, тоже.
      – Вы слушаете меня? – требовательный голос Риты вернул его в реальность. – Вы рискуете своей карьерой и репутацией.
      Мэдокс наградил болтливую девчонку ледяным взглядом.
      – Я не могу взять в толк, Рита, какое отношение это имеет к тебе.
      – Мой дедушка очень вам симпатизирует и считает близким другом, – решительно заявила девушка. – И мне не хотелось бы увидеть вас в щекотливой ситуации.
      – И только? Быть может, есть еще какие-то причины?
      Уильям хотел всего лишь поскорее заставить замолчать юную сплетницу, но реакция Риты была совершенно иной. Взгляд карих глаз вдруг заметался, и, густо покраснев, девушка спрятала лицо под полями мокрой шляпы. Наблюдая за ее трогательным смущением, Мэдокс был неожиданно заинтригован.
      – Рита, ты случайно не влюбилась в меня? – неловко пошутил он, пытаясь вернуть этими словами присущую девушке ершистость.
      Краска еще больше прилила к лицу Риты, и она так крепко сцепила пальцы маленьких ручек, что они побелели. Чем он так испугал ее? Всего лишь отчитал болтливую малышку за глупое вторжение в его личную жизнь. Если бы подобный разговор с ним завел мужчина, то Уильям давно выбросил бы его из своего экипажа. Малютка должна знать, что он снисходителен к ней более чем к любой другой женщине. Когда Рита пару раз выезжала на городские балы, он всегда старался уделить ей внимание и пригласить на пару танцев, считая себя обязанным оказывать покровительство внучке Теодора Лоумера..
      Уильям помнит ее еще милым подростком.
      Рита весьма трогательно пыталась ухаживать за ним, когда он валялся в госпитале; даже, помнится, хотела поселиться в его палате, уверяя, что только она знает, как помочь ему. Хорошо, что Теодор сумел остановить у нее такой благой, но глупый порыв. Приветливые сестрички милосердия были не так трогательны, но довольно быстро заставили его отвлечься от грустных мыслей. Отвлечься, но не забыть. Что ж, спасибо им за это. Но визиты маленькой Риты и ее невинные взгляды, полные немого обожания, оказали, наверно, не меньшее воздействие, чем ласки девушек, пахнущих лекарствами. Во всяком случае, сожаление о том, что он сумел выжить после всех передряг и катастроф, оставило его душу.
      У малышки очень доброе сердце, и трудно сердиться на нее за беспокойство о его судьбе. А ведь она очень недурна собой даже сейчас, похожая на мокрую взъерошенную кошечку… Если Риту научить приличным манерам и приодеть в более изысканное платье, она произведет фурор в обществе. Пожалуй, даже составит конкуренцию Лилиане. Интересно, смог бы он увлечься этой будущей красавицей, если бы забыл о своей любви к жене банкира? Что за глупости приходят ему в голову! Но почему она все-таки покраснела?
      Он наклонился ближе к девушке:
      – Так что же, Рита, – повторил он свой вопрос. – Ты не ответила – испытываешь ли какие-нибудь нежные чувства ко мне?
      – Единственное чувство, которое меня сейчас переполняет – это желание опустить что-нибудь тяжелое на вашу голову, – бросила девушка, тяжело дыша.
      Не скрывая легкой усмешки, Мэдокс очень пристально смотрел на нее, и Рита с досадой поняла, что не в силах справиться с волнением. Как же медленно движется их экипаж! Скорей бы расстаться с Уильямом… Почему она вообще открыла свой рот?
      Рита решительно взглянула на своего мучителя, обжигая его горящим взором. Ее лицо и блестевшие от гнева светло-карие глаза излучали горькую обиду.
      – Вы можете и дальше смеяться надо мной! Конечно, проще всего уйти от разговора и заставить меня стыдиться моего дружеского беспокойства за вас, – резко сказала она. – Пожалуйста, можете разрушать свою прекрасную жизнь. Это больше меня не волнует.
      Приоткрыв дверцу, Рита попросила кучера придержать лошадей и, не дожидаясь, когда он это сделает, тут же спрыгнула на землю.
      Раскрыв зонтик и приподнимая подол мокрого платья, противно хлопающего по ногам, она с гордым видом зашагала по тротуару, который на центральных улицах немного спасал от грязи под ногами. Перед банком, в который направлялся Мэдокс, она неожиданно увидела своего приятеля Майкла Норриса и радостно подбежала к нему.
      – О, Майки! Какое счастье, что я встретила тебя! Ты можешь отвезти меня домой? Коляска, в которой я приехала из Грейслоу, сломалась.
      – Ты не пострадала? – участливо спросил он.
      – Только слегка промокла и испачкалась, – грустно рассмеялась Рита.
      – Ты могла бы остановить другого извозчика.
      – У меня нет денег, – честно призналась девушка. – В последнее время дедушка много потратил на новые запчасти для автомобиля, и теперь мы должны быть очень экономными.
      – Я могу одолжить тебе, – предложил Майкл. Он действительно мог сделать это, потому что его магазин мужской одежды пользовался популярностью в городе.
      – Нет, не стоит. Лучше отвези меня домой, пожалуйста.
      Раньше семейство Норрисов жило в Грейслоу, и их дом находился по соседству с тем, что принадлежал Теодору Лоумеру. Майкл в детстве был немного застенчив, и из всех знакомых девушек мог свободно общаться только с Ритой, которая обычно вела себя, словно шаловливый мальчишка.
      – Я только закончу здесь с одним делом и немедленно отвезу тебя, – заверил Майкл и ласково пожал руку Рите.
      Но девушка тут же осторожно отняла свою руку, почувствовав сзади чей-то холодный взгляд. Оглянувшись, она увидела Мэдокса. Он стоял, элегантно опираясь на трость с набалдашником из слоновой кости. Рите невольно бросились в глаза его изысканный дорогой костюм и мягкая шляпа, на уровень выше тех, в которые был одет ее приятель. Холодно созерцая мило беседующих Риту и Майкла, Уильям поджидал, пока из своей коляски выйдет подъехавший в этот момент хозяин банка.
      Честно говоря, Рита находила несколько комичным этого невысокого толстяка с пышными седыми усами и лысой головой. Трудно поверить в то, что Бронстон принимал участие в индийской кампании, где проявил себя настоящим героем. Теодор как-то рассказал Рите весьма страшную историю о том, как ужасные сипаи схватили Леопольда в плен и долго мучили, а затем выбросили в джунгли. Он долго выбирался из этих дебрей, но все же остался жив. Напоминанием о тех далеких днях остались странные татуировки на руках и ногах Бронстона в виде змей, которыми наградили Леопольда все те же сипаи. Дедушка еще говорил, что банкир очень не любит, когда ему напоминают о том времени. Наверно, именно поэтому он всегда сторонится мистера Лоумера.
      Но хотя этот человек отмечен ореолом искателя приключений, Рита решительно не могла представить себе женщину, которой он показался бы привлекательным. Вот и красавица Лилиана, разумеется, вышла замуж за старика Бронстона отнюдь не по любви. Всем было известно, что эта аристократка славилась большими запросами. Ее семья разорилась уже давно, и единственной надеждой для их фамилии было удачное замужество юной красавицы. Она должна была выгодно выйти замуж, чтобы обеспечить наряды и украшения себе, своей сестре и матери, а также содержать в надлежащем виде фамильный замок. Неужели она могла рискнуть всем этим ради свидания с предметом своей давней страсти?
      – Мистер Мэдокс как-то странно смотрел на тебя, – осторожно поинтересовался Майкл по дороге в Грейслоу.
      – Он подвез меня к центру… и мы по дороге поссорились.
      – Если этот джентльмен был невежлив с тобой, я поговорю с ним, – сердито заметил юноша.
      – Не надо, Майки, дорогой. Мы действительно просто повздорили.
      – О чем?
      – Я бы не хотела обсуждать это, – сказала она сдержанно.
      – Можешь не объяснять, об этом нетрудно догадаться, – заметил он. – Ты не сумела сдержаться и, посчитав, что имеешь на это право, отчитала Мэдокса за его неуместную страсть к жене президента банка?
      – Мужчина не должен унижаться до банальной интрижки.
      – Ты не смеешь осуждать их. Когда-то давно они были помолвлены.
      – Значит, ты считаешь, что Лилиана до сих пор неравнодушна к нему? Иначе, почему она не боится рисковать своим состоянием, чтобы увидеться с Уильямом за спиной мужа?
      – Не знаю, зачем она так поступила. Вряд ли миссис Бронстон когда-нибудь забывает о деньгах, – пожал плечами Майкл. – Всем известно, что ее семья отличается корыстолюбием, и они не заинтересованы в скандалах. Именно поэтому я считаю, что все эти разговоры. – Пустые сплетни.
      – А как же Мэдокс? Если он любит ее…
      – Если мужчина любит женщину, то никогда не совершит глупого поступка, рискуя ее добрым именем… К тому же, скандал раздавит его самого. Банкир очень ревностно относится к своему состоянию, причисляя к нему и собственную жену. Знаешь, скоро в Норридж приедет цирк, – неожиданно поменял тему разговора Майкл. – Ты не хотела бы пойти со мной на субботнее представление?
      Она улыбнулась.
      – Мне нравится эта идея, Майки.
      – Я попрошу у мистера Лоумера разрешения сопровождать тебя, – сказал он, сияя от радости.
      Майкл был так мил и простодушен, что Рита не стала объяснять ему ту простую истину, что дедушка предоставил ей полную свободу, и ей не нужно особое разрешение, чтобы делать все то, что хочется.

* * *

      Когда они появились во дворе маленького домика, мистер Лоумер возился с протекающим радиатором. Майкл перебросился с ним парой фраз и вскоре уехал. Рита между тем спешно переоделась в чистую юбку, блузку и туфли. Тяжело вздохнув, она отдала грязную одежду Дороти.
      Женщина горестно покачала головой:
      – Мисс Рита, у вас определенный талант портить одежду.
      – Я изо всех сил стараюсь остаться чистой, – девушка умоляюще взглянула на служанку.
      – Ладно, уж… Я попытаюсь привести это в порядок. Через пару часов будет обед. Гостей не будет?
      – Майкл уехал, его ждет работа, – объяснила Рита и сбежала по ступенькам, собираясь в мастерскую к дедушке.
      – Чуть не забыла. Передайте хозяину это письмо. Его только что доставили с почты, – протянула служанка конверт. – Наверно, что-то очень важное. Мальчишка-посыльный сказал, что оно из Лондона.
      – Хорошо, я отдам его дедушке. Это, конечно, касается его машины, – улыбнулась Рита и отправилась в гараж.
      – Я вернулась, – радостно сообщила она дедушке, выглянувшему при ее появлении из-за машины. – Вот твои драгоценные пробки.
      – Отлично! Ты как раз во время. Мне сначала нужно заделать течь в радиаторе. Подай мне гаечный ключ и принеси шланг. А потом займемся пробками.
      Понадобилось около двух часов, чтобы закончить работу, и как раз к обеду мотор заработал.
      – Он работает! Ты починил его! – радостно воскликнула Рита.
      Теодор встал. Его большие руки и светлые волосы были перепачканы машинным маслом, а под серебристыми усами светилась широкая улыбка.
      – И во многом благодаря тебе, моя девочка. Я и представить себе не мог, какой чудесный механик из тебя получится.
      Рита сделала превосходный реверанс, не обращая внимания на огромные пятна масла на руках, лице и еще недавно чистой блузке.
      – Может, проедем, прогуляемся? – предложил дедушка.
      – Дождь льет… К тому же, Дороти, наверно, уже подала на стол.
      Дед недовольно скривился:
      – Проклятье! Почему до сих пор никто не придумал какую-нибудь крышу или навес для автомобилей?
      – Да, дедушка, совсем забыла. Дороти тебе передала письмо. Оно, похоже, из Лондона.
      Теодор взглянул на обратный адрес и стал необычно серьезным.
      – Ступай в дом. Я только прочту письмо и приду обедать.
      Вернулся дедушка удрученный. Он что-то бормотал себе под нос и даже не похвалил, как обычно, кушанья, приготовленные служанкой.
      – Что-то неприятное в письме, дедушка? – осторожно поинтересовалась Рита, озадаченная его необычным поведением.
      – Неприятно то, что один подлец так долго прикидывался порядочным человеком. Я до сих пор не могу поверить в то, что мне сообщил мой знакомый из Скотланд-Ярда. Это слишком… ужасно… – он тяжело выдохнул и погладил рукой сердце.
      – Тебе плохо? Может быть, вызвать врача? – встревожилась девушка.
      – Нет, все в порядке. Сейчас соберусь с мыслями и… Даже не знаю, с чего начать… Наверно, лучше всего отправить телеграмму в Лондон. Этот мерзавец пока ничего не подозревает, так что есть время, чтобы вызвать лучших детективов. Нашим я как-то не очень доверяю. Наг сумеет вывернуться из ловушки непрофессионалов.
      – Наг? О ком ты говоришь?
      – Не лезь в это дело, – строго сказал Теодор. – Я знаю твой характер, обязательно наломаешь дров. Кстати, а почему это Майкл привез тебя домой? – решил он перевести тему разговора. – Ты ведь нанимала экипаж?
      Рита тяжело вздохнула.
      – Колесо наехало на камень, и ось сломалась. Извозчик страшно рассердился, словно в этом была моя вина…
      – А все деньги ты потратила на запчасти. Ничего… Теперь наша малютка в полной исправности, – лицо деда на миг прояснилось и приобрело счастливое выражение. – Мы можем предложить свои услуги тем, кому понадобится срочно добраться до Норриджа или еще куда-либо. Наши денежные проблемы, считай, позади, моя девочка! – он неожиданно замолчал. Его лицо побледнело, и дедушка схватил свою левую руку, пытаясь улыбнуться. – Рука онемела… и боль в… голове… – дед смотрел как-будто сквозь Риту, затем неожиданно подался вперед и упал на ковер. – Берегись Нага… Он… Письмо… машина… – прошептал Теодор и замер.
      Рита кинулась к нему. Ее руки тряслись от страха, и, взглянув на лицо деда, девушка с ужасом поняла, что это не простой обморок. Дедушка лежал как-то слишком спокойно, и его кожа становилась все бледнее и бледнее. Страшнее всего было то, что глаза Теодора были открыты, а зрачки неподвижны.

      В считанные часы жизнь Риты резко изменилась. Дедушка так и не пришел в сознание. Вне себя от горя она бросилась к соседям, чтобы по телефону вызвать доктора. Тот появился очень быстро, но…
      – Я очень сожалею, мисс Лоумер, – мягко сказал доктор Дрипси, положив руку на плечо окончательно осиротевшей девушки. – По крайней мере, это произошло быстро, без лишних мучений. Ваш дедушка даже и не понял, что с ним случилось.
      Рита в ужасе смотрела на него, отказываясь верить случившемуся.
      – Но он был абсолютно здоров… – в отчаянии прошептала она. – У него никогда ничего не болело, он даже ни разу не простудился…
      – Иногда такое случается, – сказал доктор. – Дитя мое, у вас есть родственники? Есть ли кто-то, кого мы можем вызвать, чтобы поддержать вас?
      Она смотрела на него безучастно.
      – Никого, – пробормотала она. – Дедушка был моим единственным родственником. Кажется, в Ирландии живут родичи моей матери, но я о них ничего не знаю.
      Доктор повернулся к служанке, которая, всхлипывая, вытирала глаза краешком фартука. Взглянув на нее, девушка почувствовала, что готова разрыдаться.
      – Вы поможете мисс Лоумер?
      – Конечно, – кивнула служанка и, подойдя к девушке, обняла ее за плечи. – Мы присмотрим за ней и сделаем все, что необходимо.
      Доктор заполнил свидетельство о смерти, затем его помощники перенесли тело в больничную повозку, чтобы отвезти его в морг и подготовить для похорон.
      Когда они уехали, Рита какое-то время сидела в легком отупении, по-прежнему не понимая, что произошло. Затем ее вдруг оглушила тишина осиротевшего дома, изредка нарушаемая всхлипами и причитаниями Дороти. Сжавшись в комочек, Рита смотрела на кресло, в котором еще недавно сидел дедушка. Как же так… Не может быть, чтобы он так неожиданно ушел, оставив ее одну в этом огромном мире… Как же теперь ей жить?
      С уходом любимого дедушки ушла в прошлое и ее прежняя, беззаботная жизнь. Теперь самой придется заботиться о доме, о пропитании, о доходах… Боже, она даже не знает, на какие деньги они жили все это время. Помнится, дедушка пару раз наведывался в банк Бронстона, чтобы оформить какие-то документы. Но о чем были эти бумаги – Рите неизвестно. А ведь еще придется заплатить доктору и похоронной конторе. На это уйдут последние деньги, какие есть в наличии.
      Уже через час люди, которые знали и любили мистера Лоумера, стали наполнять дом. Рита с трудом держала себя в руках, выслушивая соболезнования. Под руководством Дороти на кухне готовили еду ее подруги – служанки из соседних домов, получившие на это распоряжение своих хозяек.
      Вереница людей продолжалась до самого вечера. Когда совсем стемнело, в дверях появились еще одни посетители. Глаза Риты были красными от слез, но она лично вышла встретить президента банка Леопольда Бронстона и его роскошно одетую даже в этот траурный вечер супругу.
      – Мы очень сожалеем, моя дорогая, – произнесла миссис Бронстон своим правильно поставленным голосом, протягивая девушке изящную ручку в лайковой перчатке. – Какая ужасная трагедия для тебя, и как неожиданно.
      – Не беспокойтесь, милочка, – добавил мистер Бронстон, пожимая руку Рите. – Мы сделаем все, чтобы продать дом как можно дороже. Чтобы кое-что осталось и для вас, – поймав удивленный взгляд осиротевшей девушки, банкир сухо объяснил: – Очень сожалею, но должен объяснить, что ваш дом давно заложен, и банк будет вынужден лишить вас возможности пользования им. Разумеется, будет найден выгодный покупатель, так что на первое время вам немного хватит. Печально, что приходится говорить об этом сейчас.
      Слушая столь спорные слова утешения, Рита поймала себя на мысли, что у этого пожилого мужчины самые холодные глаза из всех, что она когда-нибудь видела.
      – К тому же, у вас еще остается автомобиль, – продолжил банкир. – При желании мы сможем найти покупателя и для него…
      – Я ни за что не расстанусь с машиной дедушки, – резко ответила Рита. – Ему бы это не понравилось.
      – Пока еще рано говорить об этом, моя дорогая, – равнодушно сказал мистер Бронстон. – Думаю, что ты переменишь свои планы. Лилиана, поговори, пожалуйста, с мисс Лоумер, а я перекинусь парой слов с Шервистонами – они где-то здесь. Я хочу, чтобы они присмотрели за имуществом какое-то время.
      – Одну минуту, прошу вас… – начала, было, Рита, но банкир уже отошел от них.
      – Не думай об этом, дорогая, – томно протянула Лилиана. – Оставь дела мужчинам. Нам, женщинам, не дано решать такие сложные проблемы. – Она оглядела Риту: – Похоже, ты очень бедна. У тебя нет более приличного платья для такого случая? – небрежно поинтересовалась она своим нежным голосом.
      Рита только сейчас сообразила, что забыла сменить одежду, в которой еще недавно работала с дедушкой в гараже. Воспоминание об этих счастливых последних минутах вызвали новые слезы, однако высокомерие миссис Бронстон задело девушку.
      – Только что умер мой дедушка, миссис Бронстон. Мне было не до одежды, – резко заметила Рита.
      Лилиана удрученно покачала головой.
      – Нет ничего более важного, чем быть хорошо одетой, что бы ни случилось. Подумай об этом, Рита. Тебе следует пойти и переодеться, пока тебя не стали осуждать люди.
      Рита удивленно посмотрела на нее.
      – Мой дедушка умер несколько часов назад, – повторила она громко, стараясь, чтобы ее голос не дрогнул. – Какое имеет значение, во что я одета?
      Лилиана покраснела, когда присутствующие повернулись к ним. Она слегка отшатнулась и нервно засмеялась.
      – Рита, ты неправильно поняла меня. Я не хотела оскорбить твои чувства.
      – Конечно, мисс Лоумер извинит вас, – раздался совсем рядом голос Уильяма.
      Девушка даже не заметила, когда он появился. Он с участием пожал Рите руку и тут же незаметно стиснул пальчики миссис Бронстон.
      – Я очень сожалею о смерти твоего дедушки, Рита. Уверен, что миссис Лилиана тоже скорбит вместе с тобой. Она лишь беспокоилась о тебе.
      Рита взглянула на его волевое лицо, и ей вдруг отчаянно захотелось, чтобы этот мужчина защитил ее. Ах, если бы она только могла положить голову на это сильное плечо и выплакать свою боль!
      – Я принимаю ваши извинения, мистер Мэдокс, – примиряюще сказала девушка. Ее глаза, сами того не желая, многозначительно скользнули по руке Уильяма, нежно сжимающей пальцы миссис Бронстон. – Но я не могу забыть о словах супруга миссис Лилианы. О моем домике.
      Легкого напоминания о банкире было достаточно для того, чтобы собеседники Риты тут же почувствовали себя неуютно, и Уильям быстро отпустил руку Лилианы. И как раз вовремя: Бронстон буквально через минуту вернулся к ним и взял свою жену за локоть с видом хозяина.
      – Пойдем, дорогая, нам нужно встретить в банке еще одного клиента. Вы извините нас, я думаю? – холодно спросил он Риту, затем повернулся к Мэдоксу: – Уильям, ты можешь остаться, чтобы поддержать мисс Лоумер, – высказав это пожелание, банкир повел супругу к выходу.
      – Вам бы не помешало быть осторожнее, – прошептала Рита, проводив взглядом чету Бронстонов. – Он же не слепой.
      Глаза Уильяма потемнели от негодования.
      – Не смей мне указывать. Я не мальчишка из модного магазина! Подумай лучше о себе!
      Рита гордо вздернула подбородок, задетая его безосновательным намеком на ее дружбу с Майклом. Друг детства Риты одним из первых пришел поддержать осиротевшую девушку и сейчас наблюдал за ней с тревожным вниманием, стоя в отдалении у окна. Но девушка и не подумала призвать его на помощь в разговоре с банкиром и его женой, и теперь – с Уильямом.
      – Вы хотите уколоть меня? Пожалуйста, – с горечью в голосе предложила Мэдоксу Рита. – Ваша возлюбленная уже сделала потрясающий выпад по поводу моей одежды, а ее мужу не терпится продать крышу у меня над головой, чтобы ваш банк не разорился после смерти моего дедушки. Нет ли и у вас чего-нибудь еще, чтобы окончательно добить меня? Просто глупо упустить такую возможность. Вам ведь тоже не терпится пнуть человека, когда он упал? – пыл ее слов резко контрастировал с дрожью в голосе и блеском темных глаз, наполненных слезами. – Простите меня. Я плохо себя чувствую, – сухо извинилась девушка и быстро поднялась по лестнице на второй этаж, где находилась ее комната. У нее уже не было сил продолжать глупый бессмысленный разговор с этим человеком и принимать слова сочувствия от соседей.

* * *

      Похороны дедушки прошли, словно в тумане. Рита с трудом осознавала прощальную речь священника, слова утешения, раздававшихся со всех сторон, участливые глаза Майкла… Когда же по гробу застучала земля, в глазах у девушки все потемнело, и, казалось, мгла окончательно заполнила ее будущую жизнь.
      Вернувшись к себе, она медленно поднялась в свою комнату с одним-единственным желанием – забыться хоть на мгновение. Вокруг было так темно и пусто, что стало жутко лечь в постель, и девушка устало прислонилась к холодной стене, упершись в нее лбом и надеясь, что это поможет унять боль. Какой длинный, какой ужасный день!
      Словно сквозь туман она услышала, как глухо заскрипели ступеньки, затем за ее спиной приоткрылась дверь и тут же захлопнулась, словно от сквозняка. Неожиданно рядом послышались чьи-то шаги, и Рита почувствовала теплую тяжесть на своих плечах. Сильные руки обняли ее и, оторвав от стены, внезапно прижали к чему-то очень надежному. Спокойное, размеренное сердцебиение возле уха принесло желанное успокоение… Девушка вздохнула и подалась вперед, ища утешение. Очень давно, когда умерли родители, дедушка Теодор так же жалел ее…
      – Мое бедное дитя, – тихо сказал Уильям. Его рука гладила ей волосы. – Не бойся… Все будет хорошо. Можешь плакать, сколько хочешь. Я буду с тобой, пока боль не отпустит тебя…
      Его руки еще сильнее прижали ее к себе. Рита никогда раньше не слышала таких оттенков его голоса. Доброта, жалость, сочувствие, желание помочь заполнили все пространство вокруг девушки. Стало удивительно спокойно и одновременно – волнующе… Рита уже сама прижималась к этому человеку, послушно давая волю слезам и надеясь выплакать горе и страх одиночество в объятиях теперь уже единственного любимого человека. Мэдокс заставил ее почувствовать себя маленькой, хрупкой и беззащитной. Пусть даже сейчас им управляет только жалость к ней, все-таки хорошо стоять так близко к нему… До чего же не вовремя ей довелось ощутить прикосновение его большого мускулистого тела! Как же это дурно – думать о своей глупой влюбленности, когда дедушки больше нет!
      Девушка поднесла к своим глазам носовой платок, вытерла слезы, по-детски всхлипывая, высморкалась и отстранилась, не поднимая головы.
      – Спасибо, – сказала она охрипшим от слез голосом. – Могу я спросить, что заставило вас сейчас утешать меня? Еще вчера утром вы ясно дали мне понять, что я не вхожу в число ваших друзей.
      – Меня привело сюда чувство вины, – ответил он искренне. – И я тебе не враг. Просто глупец. Извини меня. Мне не следовало говорить тех слов. Тебе же и так несладко, – он с сочувствием посмотрел в ее пылающие глаза и изнуренное лицо. – Ты устала. Позволь доктору дать тебе лекарство, чтобы ты могла поспать.
      – Я не нуждаюсь в ваших советах. Вы не знаете, как это больно, когда твой близкий человек умирает.
      При этих словах заиграли желваки на щеках Мэдокса. Он вспомнил своего среднего брата Чарльза и отчаянные поиски его тела в холодных водах Оранжевой реки, а также тот день, когда пришло сообщение о взрыве корабля, на котором находился его младший брат Джон. И лицо отца, узнавшего о гибели сыновей…
      – Ты не права, – резко сказал он, отгоняя горькие воспоминания. – Мне приходилось терять дорогих моему сердцу людей. Но потери – это часть нашей жизни. Они посланы свыше и учат нас переносить несчастья.
      Рита скомкала носовой платок в руках.
      – Мой дедушка – это все, что у меня, было, – сказала она, поднимая свой взгляд на Уильяма. – И если бы не он… не знаю, что сталось бы со мной после смерти моих родителей… А я даже не смогла как следует попрощаться с ним. Это произошло так быстро… – слезы опять появились в ее глазах, горячие и жгучие.
      Мэдокс приподнял ее подбородок.
      – Теодор всегда будет жить в твоем сердце. Не изводи себя понапрасну. Время лечит любое горе… Ты должна бороться за свое будущее, – Уильям убрал со лба девушки непослушную прядь волос и, заметив старую царапину на щеке, грустно улыбнулся: – Царапины, ссадины, машинное масло и грязные юбки… Пора начинать новую жизнь, Рита.
      – Отстаньте от меня, – сердито качнула она головой.
      – Маленький котенок, – вздохнул Уильям, подумав о тех проблемах, которые уже завтра коснутся эту беззащитную малышку. – Довольно задираться. Как жаль, что тебе придется так рано стать взрослой. Ах, Теодор, Теодор… Вместо того чтобы учить тебя чинить автомобильные двигатели, ему следовало почаще вывозить свою внучку в свет и знакомить с молодыми людьми. Что же нам с тобой теперь делать?
      – Нам? – изумилась девушка. – Моя жизнь вас не касается.
      – Если ты не станешь меня слушаться, то окончишь свои дни в чужом доме старой служанкой, перепачканной в саже или машинном масле, – строго сказал ей Мэдокс.
      – Это лучше, чем оказаться в рабстве у мужчины, – выпалила она в ответ. – Я не собираюсь выходить замуж. Ни за кого.
      Мэдокс в изумлении сдвинул брови.
      – Даже за меня? – неудачно пошутил он и удивился, заметив, что девушка, которую еще минуту назад заливала бледность от накопившейся усталости, вдруг ярко покраснела.
      – Нет! – пылая зарозовевшими щеками, решительно заявила Рита. – Я не хочу выходить замуж. Тем более – за вас, мистер Мэдокс. Вы слишком самонадеянны, а я чересчур хороша для вас, – добавила она, испытывая угрызения совести за свой заносистый характер.
      Уильям довольно усмехнулся.
      – У тебя характер настоящего воина, малышка. Но если тебе понадобится помощь, обратись именно ко мне. Теодор был моим другом, и мне не хочется думать, что ты будешь, одинока и несчастна. Особенно, когда твой дом будет продан.
      В ее взгляде появилось что-то близкое к панике, и Мэдокс сразу же понял причину ее тревоги.
      – Вы думаете, у меня и вправду ничего не останется? – с отчаянием в голосе прошептала девушка. – Бронстон сказал, что дедушка взял в банке ссуду.
      – Да, он сделал это. И теперь наш банк должен будет продать твой дом. У тебя почти ничего не останется после погашения долгов. Видимо, все же придется распрощаться с автомобилем.
      – Я не продам его, – Рита сжала зубы.
      – Боюсь, тебе придется это сделать.
      – Вы не имеете право мне что-либо советовать. Вы – не мой банкир и не мой друг.
      Он печально улыбнулся.
      – Я твой друг, Рита, нравится тебе это или нет. А вот мистер Бронстон не будет действовать в твоих интересах.
      – А вы будете? Против него?
      – Конечно. Если это будет необходимо, – сказал он уверенно.
      Рита пристально разглядывала безукоризненный костюм Мэдокса, не решаясь взглянуть ему в лицо. То, что он говорил, звучало очень убедительно.
      – И все же я не продам автомобиль.
      – Что ты будешь с ним делать?
      – Ездить, конечно, – сказала она, и ее глаза вдруг просияли. – Я могу сдавать его напрокат деловым людям и сама буду шофером. Я открою свое дело.
      Уильям выглядел так, будто она ударила его по голове.
      – Но ты – юная девушка… и вряд ли можешь ожидать, что я смирюсь с этой сумасшедшей идеей, – негодующе произнес он.
      Рита выпрямилась, словно лозинка:
      – Я сделаю так, как хочу. Я должна сама строить свою жизнь.
      Мэдокс с любопытством смотрел на нее. Рита совсем не выглядела беспомощной и жалкой. Его руки вдруг припомнили, как еще минуту назад сжимали в объятиях это стройное, но удивительно сильное девичье тело. Из заплаканных глаз девушки сверкали искры маленьких молний, готовые спалить каждого, кто осмелится навязывать ей свое мнение. Она всегда была взбалмошной и непредсказуемой… Неожиданная мысль заставила Уильяма даже вздрогнуть и уже внимательнее взглянуть на Риту. Точнее – оценивающе.
      Эта малышка была интересным собеседником, у нее было превосходное чувство юмора, доброе сердце, почти сносные манеры и довольно милая внешность. Он всегда испытывал к ней нежные чувства, совершенно отличные от тех, что вызывали у него остальные женщины. Даже самые красивые. Пожалуй, она даже влюблена в него. Разумеется, по-детски. Что же… возможно, он сможет найти выход из того затруднительного положения, в котором оказался после свидания с Лилианой.
      Леопольд Бронстон стал излишне угрюмо посматривать в его сторону. Впрочем, он и раньше был весьма подозрителен. Похоже, Рита оказалась права, и банкиру все-таки насплетничали о его жене и молодом управляющем. Необходимо срочно очистить от гадких сплетен честное имя миссис Бронстон.
      – Знаешь, а почему бы тебе и впрямь не выйти за меня замуж? – заговорил он слегка шутливо. – Разве плохо иметь мужа, который станет защищать твои интересы и обеспечивать крышу над головой? Не думай, что я сейчас шучу.
      Рите почудилось, земля уходит из-под ног.
      – Почему вы предлагаете мне это? Вы любите другую женщину.
      – Прежде всего, я искренне обеспокоен твоей судьбой. А, кроме того… это решит и мои проблемы, – сказал он, криво усмехаясь. Возможно, чтобы скрыть неловкость. – Выйдя за меня замуж, ты станешь светской дамой и не будешь ни в чем нуждаться. Чем плохо? Полагаю, что ты немного влюблена в меня, и потому получишь в супруги героя своего романа. А я, женившись на тебе, заткну рот всем сплетникам, порочащим доброе имя Лилианы.
      «Доброе имя Лилианы,» – отметила про себя Рита. Не его собственное. Он все еще ставит эту женщину выше своей репутации и своей карьеры. А игривое замечание о ее чувствах больно ранило сердце девушки. Рите было невыносимо думать о том, что он догадался о ее влюбленности в него.
      – Выйти замуж за вас? – надменно произнесла она. – Я бы скорее съела запеканку, начиненную мышьяком, под соусом из белладонны.
      Мэдокс понимающе улыбнулся:
      – Спасибо за откровенность. Но мое предложение остается в силе. Я разрешаю тебе прийти ко мне, когда ты поймешь, что это – лучшее решение твоих проблем.
      – Я займусь своей машиной и справлюсь с проблемами сама, – глухим голосом произнеела Рита. Честно говоря, она плохо представляла себе перспективу стать шофером. Возможно, будет лучше заняться шитьем, тем более что здесь у нее имеется определенный опыт. Уильям пожал плечами.
      – Да, ты умеешь водить машину, – сказал он. – Но ни один уважающий себя джентльмен не позволит женщине возить себя, – он вновь одарил ее улыбкой. – Я буду ждать твоего решения, Рита. Когда положение станет совсем отчаянным, приходи ко мне.
      – Я никогда не сделаю этого! – крикнула она ему вслед.
      Но все это было лишь бравадой. Она совершенно не представляла, как ей жить дальше. Точнее – выживать. Ее горячо любимого дедушки больше нет, а ей вскоре предстоит стать нищей и бездомной. Что с этим можно поделать?
      Но как посмел он делать ей такое предложение! Сделать так холодно и расчетливо, что она мгновенно отказала ему. Нет, нельзя даже думать об этом! Он не должен понять, что Рита согласна принять его на любых условиях. Господи, она и впрямь согласна стать женой Уильяма без всякой надежды на то, чтобы завоевать его любовь.
      До чего же сильно он любит эту гадкую женщину! Чтобы спасти любимую от сплетен, он готов пожертвовать собой и пойти к алтарю с другой. Да, конечно, это стало бы весьма благородным и героическим поступком, если не принимать во внимание то, что определенную жертву должна была принести и Рита. Чтобы спасти эту лживую куклу, боящуюся лишь одного – как не лишиться денег, Рита должна выйти замуж за человека, который не любит ее. Нужно быть полной дурой, чтобы связать свою жизнь с этим незадачливым любовником лицемерной женщины.
      «А что, если удастся заставить его влюбиться в тебя? – спросил еле слышный голос где-то внутри. – Что, если пожив с тобой, он сможет разлюбить Лилиану? У вас ведь может родиться ребенок… Общий ребенок. Ведь должен он питать хоть какие-то чувства к матери своего сына?» – неожиданно подумала Рита, и густой румянец появился на ее лице.
      Но она тут же отбросила эту мысль. Даже если Мэдокс и испытывает какие-то чувства к ней, то лишь потому, что способен принять ее любовь как должное. Но думать он всегда будет только о Лилиане и желать только Лилиану. Как сможет она терпеть его поцелуи и объятия, если будет знать, что при этом он мечтает о другой женщине?
      Ответ очевиден. Ей нельзя соглашаться на это. Она должна собрать осколки своей разбитой жизни и стать независимой. Это единственный выход. Нельзя позволить мистеру Великому-и-Могущественному Мэдоксу осуществить свои идиотские намерения. Если идея с автомобилем провалится, придется подумать о чем-то другом, например, о шитье. Рита пару раз создавала прекрасные платья для одной богатой дамы из Норриджа. Пожалуй, именно этим и можно будет заняться, ведь автомобилей в округе было не слишком много, да и вряд ли кто захочет принять услуги по ремонту машин от девчонки.
      Но где теперь жить, если очень скоро дом будет продан в погашение банковской ссуды? Риту охватила новая волна паники, и из глаз потекли слезы. Их поток с трудом удалось остановить Дороти. Служанка с сочувствием выслушала рыдающую девушку, а затем, вытирая ей слезы, стала по-матерински утешать.
      Когда Рита немного успокоилась, Дороти предложила ей подумать именно о профессии портнихи. Всем женщинам в Грейслоу хорошо было известно, что юная мисс, Лоумер настоящая мастерица, причем девушка обычно сама и придумывает новые модели платьев. Глядя на ее великолепные творения, трудно предположить, что они созданы руками такой молоденькой девушки.
      – Мисс Рита, вы можете в любое время найти работу швеи, – уверяла ее Дороти. – Вот, например, миссис Марнинг, которая держит мастерскую на Бринг-Стрит, не успевает выполнять все свои заказы. Я думаю, она бы с удовольствием наняла вас. Говорят, что она в восторге от вашего голубого костюма. Она решила, что он сделан в Париже!
      Слова утешения помогли девушке успокоиться и почувствовать себя чуть лучше. Но все-таки, надежды на будущую работу пока оставались иллюзорными, и Рита очень боялась будущего.

* * *

      Спустя две недели после похорон Рите пришлось заняться своими повседневными проблемами, хотя душа у нее по-прежнему оплакивала дедушку Тео.
      Мистер Бронстон через посыльного сообщил девушке о том, что найден покупатель, который собирается переехать в Грейслоу в конце сентября. После продажи дома у Риты осталось немного денег, но они быстро кончились, ведь пришлось оплатить похоронные расходы. Несколько раз к ней заходил Майкл. Он предлагал девушке свою помощь, но Рита не захотела принять ее. Она чувствовала, что нравится юноше, и не хотела давать ему напрасных надежд, ведь к Майклу она испытывала только дружеские чувства.
      Сильным ударом для нее было прощание с Дороти и ее мужем. Все эти годы они жили одной маленькой семьей, и расставание оказалось весьма тяжелым и для Риты, и для слуг, но поскольку оплачивать их службу девушка была не в состоянии, им пришлось искать себе новое место. По счастью, они были известны как честные исполнительные работники, поэтому им не составило труда найти новых хозяев. Это избавило, по крайней мере, Риту от беспокойства об их судьбе.
      Девушка попыталась начать автомобильный бизнес, но, как и предсказывал Уильям, люди не спешили становиться ее клиентами, и все ее предложения оставались без внимания. В рекламных целях Рита решилась на крайнюю меру. Она проехалась на автомобиле по городу, нарядившись в сшитый специально для такого случая деловой костюм, темные очки и дедушкину кепку. Но затея закончилась плачевно. Горожане очень недовольно воспринимали автомобиль, когда на нем ездил Теодор Лоумер, но когда за руль села его внучка, их негодованию не было предела. Нахальные мальчишки громко свистели и бросали ей вслед камни, прохожие испуганно косились, а некоторые насмешливо улюлюкали. В конце концов, машина так испугала чью-то лошадь, что та шарахнулась в сторону и опрокинула экипаж, который везла. В общем, пришлось загнать машину в гараж и закрыть ее там до лучших времен.
      Девушка попыталась устроиться в модное ателье, но миссис Марнинг незадолго до этого уже взяла новую швею и в услугах Риты не нуждалась. Единственное, чем можно было заняться в этой ситуации – это найти в Норридже владельца магазина, который позволил бы ей подгонять одежду для клиентов. Майкл хотел помочь в этом, но она не имела опыта в шитье мужской одежды. О том, чтобы принимать заказы, речи пока идти не могло, поскольку очень скоро дом будет отдан новому владельцу, и ей предстоит подумать о крыше над головой.
      Похоже, Уильям был прав, когда предсказывал Рите, что ей придется обратиться к нему за помощью. У нее и впрямь нет другого выхода. Гордость удерживала ее от этого шага, но вскоре у нее не останется денег и жилья…
      Рита уже надела накидку и шляпу, когда послышался стук в дверь. Открыв ее, она увидела стоящего на крыльце Мэдокса. И, разумется, сердце мгновенно заколотилось, как сумасшедшее.
      – Я, кажется, не вовремя. Ты куда-то собралась?
      – Хочу найти работу и крышу над головой.
      – Есть интересные предложения? Надеюсь, то, что ты намереваешься делать, отвечает правилам приличия?
      – Разумеется, это не менее прилично, чем связь замужней женщины с подчиненным своего мужа. Наверно, даже в домах под красным фонарем существуют свои понятия о приличиях, – не удержалась от сарказма девушка, злясь на себя за ненужную радость от того, что Уильям сам пришел к ней.
      – Полагаю, ты не собираешься в публичный дом? – в легком отупении спросил Мэдокс. – Я бы не советовал, – помолчав, он внимательно посмотрел на нее и нарочито небрежно прислонился к стене.
      Рита мгновенно покраснела до самой шеи.
      – Ты прекрасно знаешь, что у меня нет намерения заниматься подобными вещами! – вспылила она. – Это весьма глупая шутка. Зачем ты пришел сюда? Что тебе нужно?
      Мэдокс широко улыбнулся:
      – Я хотел узнать, как идут твои дела, – ответил он, пытаясь поймать ее взгляд. – Должен с прискорбием признать, что ты не выглядишь преуспевающей.
      Рита подбоченилась.
      – Я найду работу в любой момент, как только захочу.
      – Этот дом будет занят новым владельцем к концу этого месяца. Ты, наверное, знаешь об этом?
      – Да, – согласилась она неохотно.
      Уильям ожидал, что девушка будет раздавлена смертью деда и свалившимися на нее проблемами. Были все основания думать, что она очень скоро обратится к нему за помощью. Но она не пришла. Эта гордячка вообще не обращалась ни к кому, ни с какими просьбами. Даже к своему другу Норрису. Независимость осиротевшей девушки по-настоящему удивила Уильяма. Опыт прошедших лет научил его цинично относиться к человеческой натуре.
      Мэдокс хорошо помнил тот день, когда исчезли его первые иллюзии. Их небольшой отряд случайно оказался там, где людей женщин и детей – как скот, сгоняли в концентрационные лагеря. При виде мук этих несчастных пришли в ужас и негодование многие его спутники. Большинство пленников умирало в лагерях от голода и эпидемий, и это нельзя было оправдать ничем. Хотя находились те, кто уверял, что подобная жестокость – вынужденная мера, якобы для того, чтобы бороться с партизанским движением отчаянных, неукротимых буров. Но ведь на глазах у всех погибали люди обычные люди, вся вина которых была лишь в том, что они защищали свою землю, где жили несколько поколений их предков.
      Но еще страшней был ужас от гибели корабля, затонувшего неподалеку от мыса Доброй Надежды. Какое злорадство судьбы можно увидеть в этом милом названии! Джон, его младший брат, был на борту этого корабля. Джон всегда старался во всем ему подражать и потому не мог оставаться дома, когда старшие братья отправились с экспедицией в далекую Африку.
      Два его брата утонули. Один – в водах Оранжевой реки, второй – возле мыса Доброй Надежды. Они не успели ничего сделать в этой жизни, и в этом прямая вина их старшего брата, поделившегося с ними своими мечтами о дальних странах, полных сказочных богатств. Когда Уильям вернулся домой после тяжелого ранения, отец не пожелал даже обрадоваться тому, что он остался жив.
      Уильям до сих пор по ночам слышит плач матери, видит горестное выражение лица своей младшей сестры и чувствует полный ненависти взгляд отца. Чарльз Мэдокс запретил старшему сыну возвращаться Кембридж, в его родной дом. Когда же матушка попыталась высказаться в защиту Уильяма, то грозный окрик отца велел ей забыть о том, что у нее когда-то был этот сын. Отец заявил, что именно алчность Уильяма погубила его братьев…
      Вот так он потерял все, что любил. В том числе и Лилиану, ставшую женой банкира. Одна только Рита приходила его навещать в госпитале. Она всегда смотрела на него широко распахнутыми восхищенными глазами, и, пожалуй, именно трогательная влюбленность этой малышки и ее ненавязчивое присутствие заставили его вернуться к жизни. Но он никогда не говорил ей об этом.
      – Почему ты так смотришь? – спросила Рита.
      – А как я смотрю?
      – Так, словно у тебя не осталось никаких надежд. – Сказала она тоном провидицы.
      Уильям засмеялся, но в его смехе чувствовалось что-то тоскливо-грустное.
      – Что ты имеешь в виду? – язвительно усмехнулся он.
      – Не знаю, это трудно объяснить… В общем, я сожалею о том, что говорила тебе о Лилиане. Я знаю, что тебе очень тяжело. Ведь ты не в силах… освободиться от своих чувств к ней.
      Он отшатнулся, словно от удара.
      – Ты видишь слишком много.
      – Что делать… Теперь у меня достаточно времени для раздумий… – ответила она с печальной усмешкой.
      – Тебе очень одиноко…
      Девушка вздохнула.
      – Иногда… – она окинула печальным взглядом пустую комнату. – Как ты думаешь… Новым владельцам, возможно, понадобится кто-нибудь, чтобы вести хозяйство?
      – Нет, у них есть собственные слуги. А что бы ты могла делать?
      – Все, что умею – готовить, убирать, шить. И возиться с автомобилем, конечно, – добавила она, слегка улыбнувшись.
      Он удивленно посмотрел на нее.
      – Работу с автомобилями вряд ли можно считать полезной. Их так мало вокруг.
      – Наступит день, когда их будет много.
      – Без сомнения. Но сейчас это вряд ли тебе поможет.
      Она удрученно вздохнула.
      – Почему женщина должна бороться за право получить работу?
      Уильям припомнил, как Лилиана не раз томно говорила ему, что умеет быть лишь любимой женщиной. Почему она вышла замуж за Бронстона? Сейчас она уверяет, что совершила ошибку, и очень сожалеет о своем необдуманном поступке. Но теперь поздно. Слишком поздно! Больнее всего думать о том, что он сам влез в ловушку, согласившись работать в банке ее мужа. Но довольно об этом.
      Мэдокс осмотрелся. Мебели в доме почти не осталось. Она была распродана, чтобы оплатить счета.
      – У тебя есть куда переехать?
      У Риты мурашки пробежали по спине.
      – Я без труда найду, куда съехать отсюда.
      Уильям почувствовал, что за ее напускной уверенностью скрывается страх. Девушка и не думала сдаваться, ни мало не заботясь о том, чего ей это будет стоить. Он вновь восхитился ее сильным характером.
      – Рита, я пришел, чтобы повторить свое предложение. Выходи за меня замуж, – сказал он на этот раз очень серьезно. – Это положит конец всем твоим проблемам.
      Ее сердце забилось от сладкой боли, но Рита не дала выход своим чувствам. Она лишь смотрела на любимого мужчину широко раскрытыми глазами.
      – Я уже сказала «нет» раньше, повторю это и сейчас. Я не желаю быть удобным прикрытием для твоей связи с замужней женщиной.
      Серые глаза Уильяма прищурились.
      – Я не собираюсь тебя ни в чем убеждать или разуверять. Но ответь мне, пожалуйста, честно – ты могла бы выйти замуж, чтобы впоследствии обманывать меня с другим мужчиной?
      Внутри девушки все похолодело.
      – Я бы никогда не поступила так бесчестно.
      – Я тоже, – он открыто смотрел в ее светло-карие глаза, понимая, что девушку отпугнет недостаток искренности. – Давай мы сразу поставим все на свои места. Да, я люблю Лилиану, – сказал он, придвинувшись к ней. – Но она замужем, и я не могу честно встречаться с ней. Я не стану делать ничего, чтобы разрушить ее репутацию… и свою карьеру. Единственное, что мне остается – это начать строить новую жизнь. Мы с тобой знаем друг друга уже несколько лет. Ты обладаешь качествами, которыми я восхищаюсь. У нас не будет супружества, основанного на страсти, но мы могли бы неплохо ладить друг с другом. Тем более, что в данный момент мы оба не очень устраиваем этот мир.
      Рита не ожидала, что он окажет это. Она думала, что Уильям начнет ее уговаривать и даже разыгрывать страсть, чтобы заставить ее согласиться помочь осуществлению его планов. Но честность обезоружила ее.
      – Мы можем получить удовольствие от нашего брака, малышка, – Мэдокс так пристально взглянул на нее, что она покраснела.
      – Если я… соглашусь выйти за тебя, то мы будем… только друзьями, – она запнулась. – Я не буду… я не смогу… это будет нечестно…
      – Я понял. Согласен. Мы будем спать врозь, – произнес он слова, которые ее смущали, и широко улыбнулся. – По крайней мере, первое время.
      – Всегда! – воскликнула Рита, смущаясь.
      – Почему ты так покраснела?
      – Не приставай ко мне, – нервно дернулась она. – Ты должен обещать мне это.
      Он задумчиво продолжал ее разглядывать.
      – Я искренне обещаю не просить тебя о том, что ты не захочешь делать. Этого достаточно?
      Она расслабилась. В конце концов, Уильям оказывает ей большую честь, обращаясь за помощью и предлагая защитить его имя.
      – Пойми, я не хочу быть заменой… – пробормотала она, задыхаясь.
      – Я понял, – согласился он. Возможно, даже слишком быстро. – Надеюсь, что ты всегда будешь честной со мной. В свою очередь, я тоже обещаю тебе не лгать, – он пристально смотрел на нее. – Думаю, мы поймем друг друга.
      Она со вздохом кивнула.
      – И все же, это какая-то… сомнительная сделка.
      – Кто знает… Возможно, это может оказаться благословением для нас обоих. Думаю, что мы сможем пожениться в середине октября.
      Рита даже задохнулась.
      – Так быстро после смерти дедушки? Но это будет большой скандал. Мой траур…
      – Не думаю, что твой дедушка был бы против. Считай, что я принимаю у него опеку над тобой. А скандал… Пусть будет. Такой невероятно красивый скандал, – и он широко улыбнулся.
      – А твоя семья? Как они на это посмотрят? – Рита прикусила нижнюю губу и посмотрела на него, еще не до конца осознавая, что сдается.
      – Моя семья живет очень далеко, – сказал он с неохотой, не желая называть настоящую причину, по которой не мог пригласить своих родных на свадьбу. – Они не смогут приехать. Но это не так важно. Чтобы не смущать тебя нарушением траура, полагаю, что стоит устроить скромную свадьбу. Ты все равно будешь очень красивой невестой, Рита, – вновь улыбнулся он. – И на твоей свадьбе будут присутствовать только самые близкие люди.
      Больше Рита его ни о чем не спрашивала. Ей даже не пришло в голову узнать кто эти «самые близкие люди».

      Из-за того, что Рита была очень привязана к своему дедушке, стараясь во всем ему помогать, она никогда не думала завести себе подруг и теперь, остро ощутила их отсутствие, когда пришлось спешно готовиться к свадебной церемонии. Хорошо еще, что у нее была Дороти, помощь, которой оказалась весьма кстати.
      – Как жаль, что мистер Теодор не может сейчас вас увидеть, мисс Рита, – вздохнула бывшая служанка семьи Лоумер. – Вы выглядите мило, как на картинке.
      – Конечно, ведь вуаль скрывает мое лицо, – улыбнувшись, пошутила Рита.
      У нее не было пышного свадебного платья. И не только из-за траура. Рита решительно отказалась взять деньги у жениха на свадебное убранство. К счастью, в шкафу было одно платье, которое Рита еще ни разу не одевала. Это был изысканный шелковый кремовый костюм с кружевами цвета чайной розы. В сочетании с большой светлой шляпой, вуалью и маленьким букетом осенних цветов, которые Дороти скрепила золотистой лентой, оно выглядело вполне уместно для скромного венчания.
      – Ты говоришь глупости, малышка, – проворчала Дороти на замечание Риты. Она аккуратно расправила подол длинной пышной юбки. – Вот так. Ты выглядишь идеально. Мистер Мэдокс будет гордиться тобой.
      Но «мистер Мэдокс» лишь мельком взглянул на подвенечное убранство своей невесты, хотя все дни перед свадьбой был очень внимателен к Рите. Несколько раз он вывозил ее на поэтические вечера и музыкальные концерты, и девушка везде ловила на себе завистливые взгляды. Еще бы – ведь этот молодой человек был лакомым кусочком для многих, более состоятельных и знатных девиц. Его странный выбор весьма озадачил жителей всего округа.
      Но была ли счастлива сама невеста, об этом вряд ли кто задумывался. Не знала этого и сама Рита. Нет, конечно, обращение Мэдокса с невестой было заботливым и нежным. Но это все. Больше ничего не было. Никаких поцелуев или попыток сделать их отношения более близкими, чем дружба, А сегодня, когда через несколько минут должна была состояться церемония венчания, он и вовсе превратился в свою молчаливую тень.
      Риту охватил внезапный страх. Какой будет ужас, если прямо у алтаря Уильям передумает жениться? Девушка почти явственно представила, как остается одна в церкви, опозоренная перед всем светом.
      – Почему твои руки так дрожат? – воскликнула Дороти, пытаясь согреть ее ладони. – Не волнуйся. Честное слово, замужество – это очень хорошо. Мы с Генри живем вместе уже тридцать лет и до сих пор счастливы. Ты тоже будешь счастлива.
      Рита с тоской посмотрела в ее смеющиеся глаза.
      – Да, но Генри любит тебя.
      – Иногда любовь приходит к супругам чуть позже…
      – Или не приходит совсем, – добавила Рита, припомнив, что жених пригласил на торжество президента банка с его женой.
      Но почему у Мэдокса сегодня такое озабоченное выражение лица? Неужели он сожалеет о том, что так опрометчиво попросил ее выйти за него замуж? Ей следует уверить себя, что Уильям действительно хотел жениться на ней. Иначе она сойдет с ума, Бронстон весь последний месяц был довольно груб с женой и весьма холоден со своим управляющим. Вероятно, до него все же дошли сплетни о них. Уильям очень хотел поговорить с Лилианой, чтобы выяснить, насколько верны дошедшие до него слухи о дурном обращении с ней мужа. Однако он не осмеливался приблизиться к женщине из страха ухудшить и без того щекотливое положение. И сегодня он изо всех сил старался не замечать Лилиану, как всегда обаятельную и элегантную в своем роскошном белом платье с золотистой отделкой. Но она сама задержала Уильяма в коридоре церкви и, схватив его за руку, увлекла в пустую комнату.
      – Я никогда не думала, что ты так глупо поступишь. Уилл, остановись! – принялась умолять она, тесно прильнув к нему. В ее глазах стояли слезы. – Ты не можешь этого сделать! Да, я была не права и совершила ужасную ошибку. Я вышла замуж только, чтобы досадить тебе. Но я могу в любой момент стать свободной. Мой муж уже стар, и всякое может случиться. А твоя невеста… Если ты женишься, мы никогда уже не сможем быть вместе. Ты должен остановить эту свадьбу!
      – О чем ты говоришь, Лилиана? – спросил он, с силой сжав ее плечи. – Мы все равно останемся друзьями… Ты сама говорила…
      Она прильнула к его телу, обвиснув в его объятиях, и подняла томные глаза:
      – Я лгала! Я пыталась облегчить твое состояние, но сейчас должна признаться… Я люблю тебя. И ты не должен совершать ошибку. Я обещаю тебе все… Слышишь? Все, что хочешь, мой дорогой, – с легким придыханием прошептала она. – Только если ты уйдешь сейчас, из церкви.
      Мэдоксу показалось, что он сойдет с ума. Эти голубые глаза обещали так много, а губы… Уильям потянулся к ней, движимый страстью… И неожиданно остановился. Он вспомнил – кто он, кто она, и где они в этот час находятся. Мэдокс медленно отодвинул удивленную женщину. Над его губами появилась испарина.
      – Слишком поздно, – выдохнул он.
      – Нет, – ласково, прошептала Лилиана. – Ты еще можешь уйти.
      – Как? – процедил он сквозь зубы, мучаясь от боли, которую видел на ее волнующем лице. Она любила его. Она все еще любила его. А он уже почти женат. – Лилиана, половина Норриджа собралась здесь. Я не могу уйти из церкви!
      Она смотрела на него уже сквозь слезы.
      – Я была дурой, милый мой… и только сейчас поняла, как люблю тебя. У тебя нет никаких оснований рушить свою жизнь. Уилл, ты не любишь эту жалкую девочку. Ты любишь меня!
      – Я люблю тебя больше жизни! – его глаза смотрели на нее с тоскливым обожанием.
      Она еще теснее прижалась к нему.
      – Мое замужество не может продолжаться долго, – прошептала она. – Я могу стать свободной быстрее, чем ты думаешь. И ты должен отменить эту свадьбу. Между нами не должно быть двух супругов…
      Внезапно встрепенувшись, Лилиана бросила быстрый взгляд в сторону отрытых дверей и, равнодушно взяв под руку Уильяма, выплыла в коридор с величавым достоинством.
      В их сторону неспешно направлялся банкир. Лилиана пошла к нему навстречу, весело смеясь, словно услышала что-то весьма забавное. «Как же быстро она изменилась…» – успел лишь подумать Мэдокс.
      – О, Уилл, вот это история! – щебетала Лилиана, закатывая глаза. – Ты должен рассказать ее Лео!
      Увидев ее простодушное веселье, муж слегка расслабился, но, тем не менее, быстро перехватил руку жены с локтя управляющего.
      – Позже, моя дорогая, позже, – сказал он. – Этому парню пора к алтарю.
      С этими словами он повел супругу к остальным гостям. Лилиана бросила взгляд через плечо в сторону Уильяма. Ее глаза излучали боль, отчаяние, мольбу…
      Мэдокс терял всякое соображение. Лилиана умоляла его отменить венчание, обещая все радости рая. Боже, они ведь созданы друг для друга! Они так давно любят друг друга… Что он делает! С ума он, что ли сошел, решив жениться на Рите? Его глаза вновь встретились с глазами Лилианы. Выражение муки на его лице вызвало у нее печальную, но весьма довольную улыбку. Мэдокс в отчаянии отвернулся.
      Лилиана… его любовь, его жизнь! Сейчас он потеряет ее навсегда из-за своего глупого, хотя и благородного желания развеять слухи о ней. При чем здесь жалость к осиротевшей внучке своего давнишнего приятеля! Он вполне мог бы иначе позаботиться о малышке. Почему, почему он раньше не понял всех последствий своей роковой женитьбы? Он должен был догадаться, что когда-нибудь замужеству Лилианы может прийти конец… Еще месяц назад они могли уехать, наплевав на мнение общества… А теперь уже ничего нельзя изменить!
      Нет, еще есть время. Он может прекратить все прямо сейчас. Он должен подойти к Рите и честно сказать ей, что совершил глупость. Ему необходимо это сделать. Она должна знать, что, несмотря на все его сострадание к ней, он никогда не полюбит ее и, чтобы не обманывать впоследствии, не может жениться на ней… Он должен сделать это!
      Когда Уильям подошел к Рите, его чувства пребывали в полном смятении. А невеста смотрела на него испуганно-влюбленно, взгляд доверчивых глаз был ясен, словно летний день, в смущенном взоре мелькало что-то, похожее на благоговение, а, нежные щечки розовели, словно от удовольствия. Его губы уже дрогнули, чтобы произнести слова, которые положат конец этому фарсу… Но, заглянув в ласковые глаза невесты, с надеждой и любовью смотрящие на него сквозь тонкую вуаль, Уильям вдруг забыл все, что собирался сказать. Рита выглядела такой невинной и влюбленной…
      – Что-то… не так с моим платьем? – обеспокоено спросила девушка.
      – Нет, – сердито ответил он и, окинув взглядом заполненную людьми церковь, нервно закашлялся и направился к алтарю, где их ожидал священник, чтобы начать церемонию.
      Уильям испытывал отвращение к себе. Его сердце всегда принадлежало Лилиане, а сейчас более чем когда-либо. О, боже! Сможет ли он забыть, как любимая женщина шептала ему о любви? Забудет ли он муку в ее прекрасных глазах? Как мог он решиться жениться на Рите, когда можно было просто передать ей какую-то сумму, сказав, к примеру, что это вклад на ее имя от умершего дедушки? Но здравый смысл пришел к нему слишком поздно. Вряд ли он может сейчас выйти из церкви, когда на него смотрит столько влиятельных людей Норриджа. Скандал смешает с грязью и его, и Лилиану… и окончательно погубит маленькую Риту. Он должен пройти через это до конца.
      В церкви проходила свадьба, но по своему характеру она напоминала скорее похороны, нежели радостное событие. Жених выглядел злым и несчастным, а невеста испуганной.
      Рита увидела, как Уильям беспомощно повернул голову к миссис Бронстон. Его взгляд излучал невыразимую муку. А Лилиана смотрела на жениха с любопытством и непонятным вниманием. Казалось, она чего-то ждала от него. Девушку охватил ужас. Что она делает?! Мэдокс любит только свою Лилиану и, судя по тому, как жена банкира смотрит на него, это чувство взаимно.
      Когда священник начал брачную церемонию, Рита почувствовала себя в западне. Конечно, она любит своего жениха, но этого недостаточно для нормальной семейной жизни. Они станут жить под одной крышей и, возможно, даже спать в одной постели. Но он всегда будет мечтать о Лилиане, любить Лилиану, хотеть Лилиану… каждую минуту, каждый час, день, неделю, месяц… Это будет глупое, жестокое, лишенное любви замужество. Рита поняла это слишком поздно и вот теперь стоит перед алтарем, разбитая горем и безнадежной любовью к Уильяму.
      Священник спросил грустного жениха, согласен ли он взять невесту в жены. И тот ответил: «Да». Тот же вопрос был задан Рите. Но она молчала, не решаясь промолвить маленькое, но такое значимое слово, после которого начнется иная жизнь. Неожиданно девушка почувствовала, как рука Мэдокса сжала ее пальцы… И она ответила утвердительно.
      Уильям одел ей на палец кольцо, и священник, закончив обряд, напомнил, что жениху следует поцеловать невесту. Мэдокс послушно приподнял вуаль и взглянул на свою невесту, но выражение лица его было сумрачным. Он едва прикоснулся своими прохладными, жесткими губами к ее губам. Этот первый поцелуй был совсем не таким, о котором мечтала девушка и который ждала каждой клеточкой своего существа.
      Затем супруг взял ее под руку, и они направились к выходу, чтобы выслушать поздравления гостей. Одна лишь Лилиана не произнесла ни слова. Уильям с тревогой посмотрел на ее печальное лицо, и взгляд голубых глаз заставил похолодеть его сердце. Мэдокс медленно отвернулся и вышел из церкви, не оглядываясь.

* * *

      После венчания состоялся небольшой прием, который, на первый взгляд, был довольно праздничным, если бы не два момента. Во всяком случае, Рите они показались ужасными. Миссис Бронстон, в своем ослепительно белом платье выглядевшая настоящей невестой, выражала своим лицом безутешное горе, словно потерявшая любимого мужа вдова. А старательно избегавший смотреть в ее сторону Уильям выдерживал положенную на свадьбе улыбку, но она была настолько натянутой и вымученной, что невесте просто выть хотелось от жалости к себе самой и своему новоявленному супругу. Когда прием наконец-то закончился, новобрачная чувствовала полный упадок сил. Украшенный цветами экипаж привез их к дому, где снимал жилье Мэдокс. Двухэтажный особняк был изысканно хорош. Окруженный небольшим забором, с клумбами и богатой растительностью во дворе, он стоял на одной из главных улиц Норриджа по соседству с другими столь же красивыми домами. К сожалению, на улицу уже спустились сумерки, и Рита не смогла как следует все рассмотреть. Мэдокс в разговоре как-то обмолвился, что рядом с домом есть пустующий сарай. Рита надеялась, что сможет устроить там автомобиль дедушки Теодора.
      Пройдя вместе с мужем в особняк, девушка остановилась в нерешительности, пораженная убранством этого шикарного дома. В нижней гостиной находилась мебель изысканной формы, шторы на окнах и дверных проемах были подобраны в тон драпировкам, украшавшим стены. Возле большого камина стояла пара кресел. За бронзовым экраном камина ярко пылал огонь, поскольку октябрьские вечера были уже довольно прохладными.
      Когда молодожены поднялись на второй этаж в свои покои, Уильям сразу же подвел свою молодую жену к одной двери.
      – Эта комната приготовлена для тебя, – сдавленным голосом объявил Мэдокс, повернув хрустальную дверную ручку, и, слегка отступив в сторону, пропустил девушку вперед.
      Смущаясь, Рита неуверенно шагнула в небольшую аккуратную спаленку, где центральное место занимала скрытая бархатным балдахином овальная кровать с узорчатым шелковым покрывалом и тремя подушечками. Рядом с кроватью находился милый туалетный столик с несколькими резными шкатулочками из слоновой кости. Между окном и светлым шкафом с зеркалом был устроен небольшой столик с кружевной скатертью. На нем стоял кувшин из дымчатого стекла и миска для умывания. Возле другой стены возвышался комод с выдвижными ящиками. Его украшала индийская ваза с роскошным букетом цветов.
      «Все, что только можно пожелать, – скептически подумала Рита. – Кроме любви собственного мужа».
      – Спасибо. Я вижу, ты позаботился о том, чтобы у нас были отдельные спальни, – горько усмехнулась она, не глядя на супруга.
      – Мы ведь решили, что у нас будет брак по расчету, без обязательных супружеских отношений, – скептически хмыкнул Уильям и зло ударил рукой по шкафу, умышленно причиняя себе боль. Сдержав стон, он взглянул на свою молодую жену полными горечи и отчаяния глазами: – Я, наверное, сошел с ума, когда сделал тебе это идиотское предложение.
      – В этом нет моей вины, если помнишь! – сердито напомнила Рита. – Ты сам убедил меня, что так будет лучше для нас обоих.
      – Да, я сам во всем виноват, – признался Мэдокс, с трудом подавив приступ раздражения. – Наверно, мы всю жизнь будем жалеть о том, что сегодня натворили.
      Рита с горечью смотрела на него. Уильям впервые выглядел так ужасно. Обычно спокойный холеный мужчина с высокомерно-презрительным отношением к людям был похож сейчас на раненого зверя. Он выглядел разбитым и совершенно подавленным. Не в силах смотреть в лицо девушке, он отвернулся и прикрыл глаза.
      – Что сделано, то сделано. Теперь мы должны как-то жить с этим… Теперь ты – моя жена, так что чувствуй себя здесь хозяйкой и занимайся домом, как сочтешь нужным. Я не стану докучать тебе, поскольку часто работаю допоздна. А по выходным хожу в клуб или же играю в гольф.
      Рита прекрасно поняла, что он хотел сказать. Уильям вовсе не намерен выводить в свет свою молодую супругу. Еще бы – она ведь не имеет понятия о приличиях и до замужества вела более чем скромную жизнь. Наверно, он уже стыдится своего выбора – самый завидный жених Норриджа взял в жены полунищую дурнушку. Но он не сможет заставить ее ощутить вину за то, что она согласилась выйти за него замуж. Если у них брак по расчету, как он выразился, то она должна жить своей жизнью, а не подстраиваться под его желания.
      – Я бы хотела устроить где-нибудь здесь автомобиль моего дедушки. Ты говорил, что во дворе есть пустующий сарай, – напомнила девушка.
      Мэдокс уперся руками о спинку стула:
      – Если ты не можешь без него обойтись, то я не стану возражать и поговорю с хозяйкой дома, – обреченно согласился он. Спорить сейчас о чем бы то ни было, у него не было сил. Полные слез глаза Лилианы все еще стояли перед ним. Хотелось одного – уйти к себе и попробовать уснуть, чтобы забыть обо всем хотя бы до утра.
      – Еще я хотела бы получить свадебный подарок, – словно издалека донеслось до него новое пожелание Риты.
      – Прости. Я совсем забыл об этом. Пройдись завтра по магазинам и выбери себе все, что захочешь – платья, шляпки, драгоценности.
      – Я хочу получить велосипед.
      Уильям на какое-то время вдруг отвлекся от своих печальных мыслей, настолько необычным оказался выбор новобрачной.
      – Ты ездишь на велосипеде?
      – Немного. Большинство молодых женщин имеют велосипеды. Это чудесное занятие, и мои поездки на нем не станут вызывать глупые кривотолки, как прогулки на автомобиле.
      – Но это не менее опасно, – возмутился Уильям, раздосадованный ее странными увлечениями. – Я недавно видел, как одна женщина упала с велосипеда и очень поранилась. К тому же на улицах уже рано темнеет, и дороги стали ужасно скользкими от дождей.
      – Я буду, осторожна, – пообещала Рита. – И не стану кататься допоздна.
      Мэдокс засунул руки в карманы и смерил жену изучающим взглядом. Еще сегодня утром он полагал, что прекрасно знает девушку, которую поведет к венцу, но сейчас перед ним вдруг появилась незнакомка со странными привычками и непонятными требованиями. Конечно, за время их знакомства он не раз мог убедиться в непредсказуемости ее характера. Малышка была весьма взбалмошна и вела себя порой неуместно, словно специально бросая вызов обществу. Скорее всего, это объяснялось тем, что ее мать была ирландкой. Но Уильям полагал, что теперь, лишившись последнего родственника, Рита изменит свое поведение и начнет прислушиваться к требованиям общества. Но оказалось, что она не собирается менять свои привычки. Кажется, глупость, которую он сегодня совершил, может стать настоящей катастрофой. Эта вздорная малышка способна, сама того не желая, изменить ход его размеренной жизни, где все было ясно и понятно.
      Забавно, но примерно то же самое в этот момент почувствовала и Рита. Ей неожиданно стало страшно находиться в одной комнате вместе с абсолютно чужим человеком. Что она знает о нем? Практически лишь то, что ее дедушка выделял Мэдокса из всех остальных знакомых, считая умным и незаурядным человеком.
      – В этом доме есть водопровод? – спросила она с одной-единственной целью – подавить смущение.
      – Конечно, есть. Он находится внизу, – ответил он. – В будущем хозяйка собирается провести воду и на второй этаж, а пока что трубами оборудованы кухня и ванная комната. Кстати, еду готовит сама миссис Мэри Давс. Ты можешь заказывать свои любимые блюда. Она очень добрая, и, думаю, вы с ней поладите.
      – Спасибо.
      Рита решительным жестом сняла шляпу и освободилась от шпилек, выпустив на волю свои каштановые волосы. Без головного убора она вдруг показалась Уильяму невероятно хрупкой, очень юной и совершенно растерянной. Своим трогательным видом загнанного в угол котенка она ранила его душу. Увидев ее такой беззащитной, Мэдокс, забыв на миг о горестях Лилианы, уже корил себя за то, каким ужасным сделал для девушки этот день. Возможно, она ждала от него хотя бы дружеского расположения, и что же сделал он? Все возможное, чтобы усилить ее сомнения и переживания. После разговора с Лилианой он смотрел на Риту как на лютого врага, хотя сам затеял всю эту историю. Девушка давала ему возможность отказаться от брака. Он помнил, как она медлила с ответом на вопрос священника. И каким несчастным было ее лицо, когда им пришлось целоваться!
      – Я сожалею, что мы поженились, – неожиданно сказала Рита, отвечая на его мысли. – Ты хотел уйти со свадьбы, так почему же не сделал этого? О чем ты думал, когда пришел в церковь? О том, что уже слишком поздно что-либо менять?
      – О чем я думал, теперь не имеет значения. Отныне мы должны жить под одной крышей. Полагаю, что нам стоит извлечь все лучшее из нашего нового положения.
      От его разумных слов Рита была готова расплакаться. Ее взгляд скользнул по осунувшемуся, но по-прежнему красивому лицу Уильяма. Да, сегодня начинается бессмысленная жизнь без любви и надежды на что-то большее. Ей предстоит вынести череду разочарований и обид. Она сошла с ума, решившись на столь сомнительное соглашение.
      – Ответь мне честно – разве нельзя было поступить иначе? Неужели сплетни так много значили для тебя, что ты решил этой свадьбой заткнуть рты всем этим «добропорядочным» ханжам? Как же твоя любовь?
      У Мэдокса свело челюсти.
      – Раньше я не задумывался о будущем. Была жалость к тебе и, возможно, к себе тоже. А теперь… Теперь ничего не изменилось – Лилиана замужем, и я женат. Никто из нас не переступит клятвы, данной перед алтарем, – отрешенно пожал он плечами. – Пожалуй, на сегодня довольно откровений. Я хочу пораньше лечь спать. Тебе советую сделать то же самое.
      – Да, наверное. Спокойной ночи.
      Она произнесла это так глухо и отрешенно, что Мэдокс почувствовал себя страшно виноватым. Он даже не смог взглянуть на нее, прежде чем закрыть дверь.
      Оставшись одна, Рита обессилено опустилась в пуфик возле туалетного столика и, наконец, дала волю слезам. Только теперь она смогла признаться самой себе в том, что в глубине души все-таки питала довольно глупые надежды на счастливое замужество. И вот пришло неизбежное разочарование.
      Ее молодой муж испытывает сейчас лишь горечь и сожаление. Смешно было надеяться на что-то иное. Зачем только он пригласил свою возлюбленную на их фальшивую свадьбу! Быть может, между Уильямом и Лилианой произошла какая-то размолвка, и Мэдокс хотел своим браком уязвить бывшую невесту? Но тогда он совершил настоящую подлость по отношению к обеим женщинам…
      Теперь они связаны супружескими узами. А молодой муж уже жалеет о своем решении, хотя поздно что-либо менять. Конечно, существует развод. Но подобная мысль причиняет боль. Позор для женщины, когда с ней не хочет жить муж. Но разве не хуже бессмысленное супружество, в котором нет любви? В ее жизни никогда не будет ласки, поцелуев, семейного счастья и радости стать матерью. Господи, у нее никогда не будет ребенка!
      Рита уже не могла сдержать поток слез. Ей очень не хотелось давать волю слезам, но в этот миг ей казалось, что вся дальнейшая жизнь будет продолжением того, что она испытает сейчас.

* * *

      Спустя несколько дней девушка немного воспрянула духом, поскольку была занята тем, что приводила в порядок сарай, где собиралась оборудовать гараж для своего автомобиля. Миссис Давс согласилась на это после долгих уговоров. Как и многие люди, она побаивалась машины, которая передвигалась сама по себе.
      После того как гараж был готов, Рита уселась на новенький велосипед и отправилась в Грейслоу, к дому, в котором раньше жила. Уильям сдержал обещание, и уже на следующий день ей доставили из магазина новенький дамский велосипед молочного цвета. От радости она еле сдержалась, чтобы не повиснуть на шее мужа, как поступала когда-то раньше, получая подарки от дедушки. У нее уже был небольшой опыт езды на велосипеде – Майкл обучил ее, когда они еще были подростками.
      Оказавшись возле своего бывшего дома, Рита не стала заходить в него, чтобы не расстраиваться. Она сюда приехала, чтобы забрать свое имущество, поэтому нечего попусту слезы лить. Хорошо еще, что новые хозяева задержались с переездом, благодаря этому девушка смогла дождаться своей злосчастной свадьбы под родной крышей и не беспокоилась о содержании автомобиля.
      Приложив небольшие усилия, девушка выкатила из гаража машину и внимательно проверила ее состояние. Хотя, что могло измениться за этот месяц, ведь в тот печальный день они с дедушкой успешно завершили ремонт, и с тех пор Рита лишь один раз воспользовалась машиной. Девушка старательно вытерла пыль с автомобиля, сложила в машину весь необходимый инструмент и привязала к багажнику велосипед. Затем Рита надела дедушкину кепку, темные очки от пыли и, прощаясь, помахала родному дому рукой.
      Вскоре она уже неслась по улицам Грейслоу, наслаждаясь быстрой ездой. Встречающиеся на пути лошади нервничали от шума автомобиля, поэтому Рита замедляла ход машины, когда оказывалась рядом с повозкой или экипажем. Ей не хотелось пугать животных. Но лишь только маленький городок остался позади, девушка испустила радостный возглас и прибавила скорость. Автомобиль стремительно пронесся по ухабам. Маленький двигатель весело пыхтел, и Рита чувствовала себя на вершине счастья. Ветер дул в лицо, навевая заманчивые мысли о свободе и независимости, и Рита беззаботно смеялась от радости – впервые за дни ее замужества.
      Дни эти, надо сказать, были довольно однообразны и скучны. С мужем Рита встречалась исключительно во время завтрака и ужина.
      Уильям всегда старательно интересовался делами своей молодой жены, проявляя почти искреннюю заботу и внимание. Дело в том, что вместе с ними за столом всегда находилась хозяйка их жилья – пожилая миссис Мэри Давс, которая не знала об истинной подоплеке их замужества. Но Рите было очень тяжело притворяться, изображая счастливую супругу преуспевающего молодого человека. Вот почему сейчас, быстро мчась в автомобиле по извилистым, грязным дорогам, она так веселилась. Ведь в эти минуты не приходилось играть придуманную роль.
      Очень скоро девушка была дома. Она осторожно въехала в сарай и заглушила мотор. Выбравшись из автомобиля, девушка любовно похлопала его.
      – Ну вот, Грейси, – проворковала Рита, использовав уменьшительное название родного города для наименования механического создания, которое она считала своим другом. – Теперь это твой новый дом. Потерпи немножко, я почищу тебя чуть позже.
      Тщательно закрыв сарай, девушка пошла в дом, на ходу снимая пальто и очки. Она рассчитывала пройти наверх незамеченной, поскольку вид у нее сейчас был не из лучших: юбка и пальто перепачканы пылью и маслом, лицо чумазое, волосы растрепаны. Но лишь она вошла в холл, как тут же столкнулась лицом к лицу со своим мужем и двумя незнакомыми мужчинами.
      Уильям посмотрел на нее так, как будто не узнал, даже нет, еще хуже – словно не захотел узнавать ее! Его серые глаза потемнели от негодования, и, глубоко вздохнув, он сухо произнес:
      – Рита, познакомься с двумя моими коллегами. Это – Кевин Рэдде и Томас Стоун. Джентльмены, разрешите вам представить мою супругу Риту.
      – Добрый день, рада с вами познакомиться, – сказала Рита, вежливо улыбаясь, и, слегка помедлив, протянула грязную руку, которую гости пожали с плохо скрываемой брезгливостью. – Извините за мой внешний вид. Я только что привела автомобиль из Грейслоу. Провозилась с ним целое утро.
      – Вы сами водите автомобиль, миссис Мэдокс? – удивленно спросил один из мужчин.
      – Да, – гордо ответила она. – Этому меня научил дедушка.
      Гости озадаченно смотрели на Уильяма.
      – Если вы позволите, я приведу себя в порядок, – вежливо извинилась Рита.
      – Да, пожалуйста, сделай это, – обреченно согласился Уильям, не в силах произнести больше ни слова.
      В расстроенных чувствах Рита стала подниматься по лестнице, с отчаянием представляя, насколько шокировала гостей.
      – …нельзя позволять своей жене водить это новомодное устройство, – услышала она голос одного из мужчин, когда уже была вверху лестницы. – Что люди скажут?
      Смущение тут же уступило место негодованию. «Мужчины! – со злостью подумала Рита. – Если женщина снимает свой фартук и делает что-нибудь более разумное, это сражает их наповал. А сами не способны на решительные поступки».
      Едва она успела умыться, как в комнату с шумом ворвался ее супруг. Резко закрыв за собой дверь, он сурово заявил:
      – Я не позволю тебе ездить на машине по городу.
      – Потому что это не нравится твоим друзьям? – фыркнула девушка.
      – Потому что это опасно, – возразил он. – Не смей ездить на автомобиле одна.
      – Я буду делать то, что мне хочется, – огрызнулась она. – Я не твоя рабыня… и не твоя собственность.
      – Ты – моя жена, и я отвечаю за тебя. Эта машина смертельно опасна!
      – Не более, чем лошадь! А мнение твоих знакомых не имеет для меня никакого значения.
      – Я забочусь о тебе, а не об их мнении, – раздраженно заметил он.
      Сердце Риты екнуло.
      – Неужели?
      – Я не собираюсь это обсуждать, – добавил он уже более спокойно. – Ты должна твердо уяснить, что твое положение в обществе сейчас намного выше, нежели было раньше. И для соблюдения внешних приличий ты должна хотя бы немного изменить свое поведение.
      Рита почувствовала обиду и боль. Да, чудесные беззаботные времена ее юности умерли вместе с дедушкой. Сейчас она должна приспосабливаться к нравам высшего общества и жить скучной жизнью. То, что Уильям сейчас так заботится о своей жене – всего лишь беспокойство о собственной репутации. Избави Бог от новых сплетен! Интересно, был бы он таким невыносимым с Лилианой, вздумай жена банкира ездить в автомобиле? Скорее всего, не произнес бы и слова.
      – Я понимаю, – ответила она с трудом, и устало прислонилась к столу, словно потеряв опору под ногами.
      Рита так внезапно побледнела, что Мэдокс в очередной раз почувствовал себя в чем-то виновным, словно и впрямь заслужил ее негодование. Непонятно, каким образом эта малышка умеет вызывать у него такие чувства. Но он должен растолковать ей, что даже в самом счастливом браке всегда бывают какие-то обязательства друг перед другом.
      – Значит, нам не избежать определенных жертв в нашей совместной жизни? И речь идет именно о моих жертвах, – заговорила девушка сердито, собравшись с духом. – А мистер Мэдокс будет жить, как раньше. То есть проводить пятнадцать часов на работе, а потом отправляться на свидания с миссис Бронстон.
      Незаслуженный упрек заставил Уильяма отвлечься от жалости к этой невоспитанной девчонке. Сколько еще она будет упрекать его Лилианой? Жестокая, глупая, бессердечная нахалка! Вот благодарность за то, что он не позволил ей стать бездомной бродяжкой. Его глаза сверкнули гневом:
      – Наглая, бесчеловечная девчонка! Ты не умеешь ценить доброе отношение к себе… – Уильям сжал кулаки от негодования.
      Рита вытянулась в струнку с гордо поднятой головой:
      – Ты хочешь ударить меня? Ну, давай, смелее. Но запомни – я тебя не боюсь. Я потеряла дедушку и свой дом. Но не себя. Никто и никогда не сможет отнять у меня свободу и достоинство.
      – Я не бью женщин, – процедил он ей прямо в лицо. – Но запомни – я не позволю тебе одной разъезжать по городу в автомобиле. Если ты ослушаешься, я порежу шины этого проклятого аппарата.
      – Ты не сделаешь этого! – выдохнула она, пораженная его угрозами.
      Он холодно улыбнулся:
      – Сделаю, – но тут же заговорил более миролюбиво: – Послушай, Рита, я вовсе не хочу с тобой ссориться и не требую от тебя никаких жертв, кроме одной – ты должна вести себя прилично, поскольку стала моей женой. Бизнес – сложная штука. Наши клиенты должны быть уверены, что доверяют свои деньги и ценные бумаги порядочным людям. Если моя жена станет вести себя, нарушая правила приличия, это нанесет урон доброму имени банка. А, кроме того – моей карьере. Если я потеряю эту работу, мне будет трудно найти другую, поскольку за нами потянется шлейф глупых слухов. На что мы тогда будем жить? Ты об этом не задумывалась? Теперь понимаешь причину моих требований? Думаешь, мне самому доставляет удовольствие соблюдать заведенный уклад жизни в нашем добропорядочном обществе? Мне пришлось столько пережить вдали от родины, что я на какое-то время забыл о требованиях порядочного общества. Но по возвращении в Англию должен был вновь приспособиться к ним, потому что это было необходимо. И ты тоже должна с этим смириться.
      – Следовательно, я должна отказаться от «Грейси»? – жалобно пролепетала Рита, почувствовавшая себя невоспитанной дурочкой. Она и сама должна была догадаться о том, что придется соответствовать статусу замужней дамы.
      – «Грейси»? – с недоумением переспросил Уильям.
      Рита неловко махнула рукой:
      – Я так зову мой автомобиль.
      Мэдокс прищурился. Все-таки, его супруга совершенно необычная девушка. Подумать только, она дала ласкательное прозвище обычному куску железа! Возможно, ей удастся сделать более забавными их сложные отношения…
      – Хорошо, я все поняла. Обещаю, что не буду ездить на автомобиле без твоего разрешения, – неожиданно согласилась Рита, хотя по ее виду было заметно, каких усилий ей стоит произнести эти слова.
      – Оставь этот трагический тон. Я хочу лишь, чтобы ты вела себя как достойная супруга управляющего одного из самых престижных банков города, – твердо сказал он. – А сейчас ты напоминаешь упрямого ребенка, больше всего на свете увлеченного опасными игрушками.
      Ее карие глаза вновь сердито сверкнули.
      – Вряд ли автомобиль можно назвать игрушкой. Это мое самое любимое занятие, ничуть не хуже твоего гольфа. Что мне еще делать, если я не смогу заниматься машиной? Чистить кастрюли? Целыми днями стирать одежду и наводить порядок в доме?
      – Никто от тебя это не требует. У нас достаточно денег, и тебе не нужно мыть посуду и полы, готовить еду или стирать одежду. Для этого в доме есть слуги. Такие занятия не достойны моей супруги, – строго заметил Мэдокс.
      – Между прочим, миссис Давс любит заниматься хозяйством, – возмущенно парировала его жена. – Она всегда сама готовит обеды и ужины. И никто ее за это не упрекает.
      – Конечно, потому что это ее развлекает. Она сама не раз тебе об этом говорила. К тому же самую грязную работу на кухне выполняет ее служанка Кэтрин. Что же касается твоего свободного времени… А почему бы тебе не завести подруг? Ты могла бы ходить в гости и посещать вместе с ними модные магазины, – все тем же суровым тоном предложил Уильям.
      Рита почувствовала почти ненависть к супругу.
      – Я постараюсь исправиться, мистер Мэдокс! – сказала она надменно и изогнулась в старательном реверансе. Лицо ее стало красным от гнева. – Я – понятливая девочка и буду вести себя как благовоспитанная жена банковского служащего с дипломом Кембриджского университета. Я не стану раздражать окружающих шумом автомобильного двигателя, и буду ездить только на дамском велосипеде. А теперь мне следует сменить одежду на более чистую, и посему не могли бы вы удалиться из моей комнаты?
      Мэдокс не успел ответить на эту решительную речь, как разъяренная супруга решительно вытолкала его за двери своей спальни и с шумом захлопнула их за его спиной.
      Уильям смотрел на закрытые двери со смешанными чувствами, самым сильным из которых было удивление. Темперамент у Риты оказался неожиданно столь бурным и непредсказуемым, что он внезапно пожалел, что его сердце принадлежит Лилиане. Если быть честным, то он не имел ничего против того, чтобы она забавлялась со своим автомобилем. Он всего лишь хотел защитить ее от безрассудных поступков. Рита должна приспособиться к новому образу жизни. Его жизни. Это вовсе не нанесет урон ее достоинству. Разве что совсем немножко. Боже, но как она была сейчас хороша и в своей растерянности, и в своем гневе…
      Уильям вдруг подавил в себе острое желание вернуться в спальню жены. И не только для того, чтобы продолжить спор. Интересно, будет ли она столь страстной в постели?

      После бессонной ночи Рита решила доказать мужу, что она – не пугливая овечка и очень легко может стать такой же светской дамой, как его обожаемая Лилиана. Но обычные посещения балов и небольших светских раутов для этого не годились. Необходимо было заинтересовать собой общество и заслужить его уважение.
      Первым шагом на пути к ее цели стал визит к миссис Летби. С Элизабет – женой крупного фабриканта Брюса Летби Рита познакомилась в прошлом году на рождественском городском балу. Несмотря на то, что Теодор Лоумер не был богат, очень многие ценили его за легкий характер, своеобразный склад ума и редкую честность, к тому же дедушка находился в отдаленном родстве с графским домом Уорвиков. Видимо, поэтому внучку старого Лоумера с удовольствием приглашали на городские балы, поскольку девушка была весьма грациозна и одета с тонким шиком и уместной ее положению роскошью. Ее необычные туалеты были предметом зависти многих светских дам. И только одна из них знала, что роскошные платья Риты – творение ее умелых ручек.
      Элизабет, известная в городе модница, не могла оставить без внимания необычный покрой платьев Риты и обратилась к девушке с просьбой познакомить ее с умельцем, создавшим эти платья. Узнав, что Рита сама придумала и сшила свои наряды, Элизабет пришла в восторг и предложила девушке стать ее личной портнихой. По ее просьбе Рита сотворила для нее несколько оригинальных платьев.
      Вот почему сейчас девушка решила обратиться за помощью к Элизабет. Чтобы стать достойной спутницей своего супруга, прежде всего, необходимо заручиться поддержкой жены одного из самых влиятельных людей Норриджа.
      Когда Рита передала свою визитку лакею, ее проводили в маленькую гостиную и предложили кофе с аппетитными маленькими пирожными. Спустя некоторое время к гостье спустилась и сама миссис Летби. Было заметно, что она лишь недавно проснулась, поскольку, не церемонясь с новоявленной миссис Мэдокс, Элизабет даже не потрудилась надеть домашнее платье и попросту устроилась на диване в дорогом шелковом халате с роскошными кружевами.
      – Моя дорогая, это так мило, что ты решила зайти ко мне, – протянула Элизабет, лениво улыбаясь. – Я уже собралась сама послать за тобой. Необходимо, чтобы ты сшила для меня что-нибудь совершенно особенное к балу во дворце губернатора и еще парочку для зимнего сезона. Видишь, как много времени я даю тебе – больше двух месяцев.
      – Думаю, что я сумею выполнить твою просьбу за такое короткое время, – ответила Рита с таким достоинством, что Элизабет уже более внимательно взглянула на девушку:
      – Прости, я совсем забыла, что ты теперь замужняя дама и не нуждаешься в деньгах. Твой статус повысился, и шитье для тебя скорее что-то вроде хобби, а потому ты вправе требовать самую высокую цену за использование твоего свободного времени. Что я могу сделать для тебя в ответ на твою услугу?
      Рита нервно потеребила пуговицу на манжете.
      – Мне необходимо стать своей в обществе, – резко выдохнула она.
      Элизабет небрежно оперлась на локоть и, приподняв бровь, поинтересовалась:
      – Моя дорогая, это звучит как-то слишком надрывно. Могу я узнать причину, по которой ты приняла такое внезапное решение?
      – Хочу, чтобы мой… супруг гордился мною, – запнувшись, ответила Рита.
      – Это похвально! – Элизабет задумчиво принялась разглядывать юную миссис Мэдокс. – Пожалуй, это будет занятно – стать твоей покровительницей. Честно говоря, нашему обществу давно не хватает свежей струи. Все уже порядком надоели друг другу… Значит так, прежде всего ты должна как можно чаще появляться в людных местах, где собираются нужные люди. Сейчас проводятся модные аукционы для сбора пожертвований в пользу раненых и бедных. Там всегда нуждаются в добровольцах. Ты сможешь, например, печь печенье и пироги, – она покровительственно улыбнулась. – Положись на меня. Я обещаю, что у тебя все получится.
      – Спасибо.
      Элизабет томно обмахнулась китайским веером:
      – Не за что. Мы, женщины, должны держаться вместе. Не забудь только о платьях.

* * *

      Теперь у Риты почти не было свободного времени. Целые дни напролет она была занята выпечкой пирожных на продажу, сортировкой одежды и безделушек, предназначенных для благотворительного базара, и упаковкой посылок для армий, расквартированных в Африке, Индии и Китае. Она чувствовала себя обязанной делать это, ведь именно так должна поступать жена Уильяма Мэдокса. Пусть даже фиктивная, но все-таки жена.
      Миссис Мэри Давс души не чаяла в Рите. Она с удовольствием помогала девушке организовывать чаепития у них в доме, начищая перед этим до ослепительного блеска фамильную серебряную посуду.
      – Должна признаться, миссис Рита, – сказала однажды женщина, – я в восторге оттого, что могу настолько близко видеть таких роскошных дам. Представить только! Миссис Летби прямо здесь, в нашем доме! Вы знаете, говорят, что ее муж на короткой ноге с Ротшильдами.
      – Мы знакомы с Элизабет около года, – объяснила Рита. – Она – очень милая женщина, но раньше я вряд ли могла стать ее приятельницей.
      – Но теперь все изменилось. Вы вошли в их круг. Ведь ваш муж – довольно состоятельный человек, занимает высокое положение и, главное – принадлежит к хорошей фамилии.
      Для Риты стало откровением, насколько высок в обществе статус Уильяма. Она, конечно, знала, что Мэдокс не испытывает нужды в деньгах, но он никогда не обсуждал с ней финансовые проблемы и не рассказывал о своей семье.
      – Именно поэтому я и общаюсь с этими дамами – чтобы Уильяму не было стыдно за меня.
      – Моя дорогая, – мягко сказала миссис Мэри. – Вы напрасно беспокоитесь. Никто и никогда не будет стыдиться такой трудолюбивой, доброй и милой особы, как вы.
      Рита покраснела. Миссис Давс помогала ей чувствовать себя в этом доме нужной и желанной. Как хорошо, что эта добрая женщина не видела, в каком облике Рита предстала перед коллегами Мэдокса. Вряд ли она смогла бы простить ей столь неприличный вид, а также то, что юная миссис Мэдокс самостоятельно промчалась по улицам Норриджа на автомобиле.
      – Вы такая добрая, миссис Мэри. Я рада, что познакомилась с вами. Не знаю, чтобы я делала без вашей помощи и заботы.
      – Спасибо, миссис Рита. Кстати, моя помощь не так уже велика. Вы – отличная хозяйка, и мистеру Мэдоксу очень повезло с вами. Где вы научились так хорошо готовить?
      – Служанка моего дяди, Дороти, была прекрасным поваром, – объяснила смущенная Рита.
      С приближением зимы Рите пришлось на время оставить благотворительные дела. На этом настояла Элизабет, которая посчитала, что миссис Мэдокс успела себя зарекомендовать в обществе с лучшей стороны и теперь может заняться обещанными платьями для зимних балов. Теперь Рита, не отрываясь, сидела в своей комнате за швейной машинкой, чтобы успеть выполнить заказ в срок. Супруга она видела по-прежнему мало, но в данной ситуации ее это вполне устраивало.
      Но однажды, вернувшись, домой раньше обычного, Уильям увидел, что дверь в комнату Риты приоткрыта, и решил зайти поговорить с женой. Представшая перед ним картина поразила его – на небольшом столике возле окна стояла швейная машинка, а находящийся поблизости комод был заполнен кусками ткани, кружевами, булавками, нитками и пуговицами.
      – О боже, что ты делаешь? – строго спросил он.
      Но Рита вовсе не собиралась признаваться мужу в том, что решила иметь свой собственный доход, помимо тех денег, которые Мэдокс выделял ей на ведение хозяйства.
      – Я шью себе платье, – спокойно ответила она.
      Глаза Уильяма опасно сузились.
      – Ты опять забыла, что живешь сейчас совсем в ином мире, девочка, – как можно спокойнее сказал он. – И не должна носить одежду, сшитую своими руками. Немедленно собирайся и поезжай в магазин. Ты можешь покупать все, что захочешь. Я оплачу счета.
      – Но я люблю шить сама.
      Его взгляд упал на старенькое домашнее платье, в которое облачилась Рита для удобства работы.
      – Я вижу твое мастерство, – улыбнулся он насмешливо. – Только, полагаю, в подобной одежде неуместно даже гостей принимать, не то, что выходить в город или появляться на светском приеме. Прости, но твоего умения вряд ли хватит, чтобы произвести на людей хотя бы самое скромное впечатление. Моя жена должна одеваться не хуже всех прочих дам.
      Рита задохнулась от гнева. Она шьет туалеты самой заядлой моднице, а он смеет говорить так насмешливо о ее таланте.
      – О чем ты говоришь? Какие приемы? – холодно спросила она. – Ты ведь ни разу не выводил меня в свет. Хотя прошло больше месяца с тех пор, как мы поженились.
      Уильям нахмурился.
      – Это было так давно?
      – Кажется, что еще дольше, – ответила она, отбросив назад выбившуюся прядь темных волос. – Если ты не возражаешь, я продолжу свою работу. Уверена, и у тебя есть какие-нибудь важные дела. Возможно, обед с коллегами?
      Мэдокс присел в кресло и задумался. Он только сейчас сообразил, что совершенно не интересовался, чем занимается его жена. Ему, правда, рассказывали, что она одно время принимала участие в благотворительных акциях, но последнее время Риты совсем не видно на кухне, где она еще неделю назад вместе с миссис Давс выпекала уйму печенья и пирогов для раненых солдат и офицеров. Быть может, Рита стала проводить время в магазинах, выбирая покупки? Мэдокс окинул внимательным взглядом комнату жены, отметил, что она чистая и опрятная, но не заметил никаких изменений на туалетном столике. Да и новых туалетов у жены не наблюдалось.
      – Почему ты так странно рассматриваешь меня и мою комнату? Неужели соскучился по обществу своей невоспитанной жены? – нервно поинтересовалась Рита, которой не терпелось вернуться к работе.
      – Мне сказали, что тебя последнее время не видно на общественных мероприятиях. Полагаю, не следует бросать вызов обществу пренебрежением к принятым на себя обязанностям. Тебе необходимо почаще посещать женские собрания и всякие благотворительные ярмарки.
      – А зачем? – спросила она, поднимая на него свои медовые глаза. – Ты боишься, что кто-нибудь заметит мое отсутствие и подумает, что ты убил меня и похоронил мое тело в саду?
      Уголки его рта судорожно дернулись от ее сарказма.
      – Не знаю. Надо поинтересоваться у знакомых – не пришла ли кому в голову столь идиотская мысль.
      – Честно говоря, я немного устала от этих бесконечных аукционов и базаров. Во всяком случае, меня вполне устраивает моя нынешняя жизнь, – как можно спокойнее произнесла девушка, чувствуя, как в груди предательски дрожит сердце.
      Все эти дни она старалась не думать о супруге, пытаясь загнать как можно дальше свое прежнее чувство. Но все было напрасно, и эта проклятая влюбленность сейчас нахлынула с такой силой, что стало больно дышать. Этот мерзавец так хорош собой… Но она не могла позволить, чтобы Уильям заметил ее волнение.
      – Ты, наверно, скучаешь одна? Тебе, возможно, не хватает красивых платьев? Балов и светских приемов? – неожиданно миролюбиво поинтересовался Мэдокс.
      – У меня никогда не было дорогих платьев, и я лишь пару раз посещала балы. Почему я должна без них скучать?
      Да, это действительно так. Рита никогда не имела дорогих вещей. Ее дедушка не мог себе позволить это. Но сейчас она стала женой состоятельного человека. Почему же не извлекла из этого выгоду? Лилиана поступила бы по-другому. После свадьбы с Бронстоном она в первую же неделю сделала столько покупок, что в Норридже об этом до сих пор вспоминают.
      – Обязательно купи себе новое платье, – сказал Мэдокс. – В следующую субботу у Бронстонов состоится ужин, и мы приглашены. Леопольд считает, что ты уже оправилась от утраты своего дяди и привыкла к своему замужеству. Он хочет представить нас обоих новому инвестору. Очень важному.
      – При чем здесь я?
      – Ты – жена управляющего банка, – стал объяснять Рите супруг. – Глава инвестиционной фирмы, приглашенный в гости к Бронстонам, невероятно богат, и мы должны произвести на него хорошее впечатление, чтобы у него возникло желание заключить с нами сделку. Именно инвесторы делают нас платежеспособными.
      – Я поняла, но не хочу идти к Бронстонам.
      Уильям судорожно вдохнул воздух.
      – Я же сказал тебе, что мы должны быть обязательно. Если же ты опасаешься моей встречи с женой Бронстона, то могу поклясться, что не поддерживаю отношений с Лилианой!
      – Мне не улыбается весь вечер наблюдать, как ты мучаешься, глядя на нее.
      Его глаза загорелись от злости.
      – Лучше проводить вечер здесь, любуясь, как ты мучаешься, глядя на меня? – ледяным тоном произнес Мэдокс.
      Рита, отшвырнув в сторону шитье, резко встала. Ее потемневшие глаза метали молнии:
      – С чего это ты взял, что я мучаюсь, глядя на тебя! У меня нет и не может быть никаких страданий по такому самонадеянному болвану…
      – А вот у меня есть на этот счет другое мнение. Может, проверим? – И Мэдокс решительно привлек девушку к себе.
      Рита опомниться не успела, как оказалась прижата к мужу, а его руки крепко стиснули ее плечи. Девушка хотела вырваться, но непослушное тело само прильнуло к мужской груди. Сердце забилось так сильно, что она не смогла вымолвить ни слова!
      – Отпусти, – задыхаясь, с трудом вымолвила она. – Мне трудно дышать…
      – Расслабься.
      – Корсет… сдавил очень сильно… – жалобно прошептала Рита.
      Уильям слегка расслабил руки, но его пальцы принялись нежно поглаживать ворот ее муслиновой блузки, именно там, где начиналось нежное женское тело. Легкое, дразнящее прикосновение заставило девушку замереть от наслаждения. Мэдокс внимательно смотрел ей в лицо, изучая его в то время, когда руки продолжали искушающе ласкать ее шею.
      – Тебе нравится? – спросил он, и его голос внезапно сделался глухим и хриплым.
      Девушка чувствовала, что ноги едва держат ее, и нет сил сопротивляться этой сладкой пытке… Но последние кайли гордости, все еще бурлящие в душе, заставили ее упереться в мужскую грудь ладонями, пытаясь освободиться из душных объятий. Уильям мгновенно почувствовал ее внутреннюю борьбу и осторожно коснулся губами горячего лба Риты:
      – Не упрямься, малышка… Я – твой муж… – прошептал он бархатным голосом. – Расслабься… Ты даже не догадываешься, какое огромное удовольствие тебя ожидает… Я постараюсь быть осторожным, чтобы не испугать тебя…
      Руки Риты дрожали… Она отчаянно пыталась собраться с силами, чтобы оттолкнуть мужа. Гордость кричала, что это пошло – отвечать на ласки человека, который любит другую. Нельзя, ни в коем случае нельзя соглашаться на это даже в обмен на обещанные удовольствия… Но нет, у нее уже не было гордости… Она страстно желала этих прикосновений и не могла противиться им. Пусть он еще ласкает ее и сжимает в своих объятиях…
      Мэдокс понял ее смятение. Теперь он уже окончательно убедился в том, что Рита мучается от неразделенной любви к нему, и с огорчением понимал, что не может ответить на ее чувство. Но ему нравилось наблюдать, как его ласки сводят с ума дрожащую от пробуждающейся страсти девушку. Его возбуждал трепет юного тела и неумелые попытки Риты противиться еще неизведанным ощущениям. Это заставляло его продолжать свои ласки, хотя он понимал, какие муки доставляют девушке его прикосновения. Он наслаждался открывшейся ему прекрасной картиной внутренней борьбы этой неукрощенной кошечки и потому стремился увлечь ее еще дальше на пути к наслаждениям.
      В тишине комнаты было слышно оглушительное мерное тиканье часов на стене, откуда-то издалека раздавалось ржание лошади, грохот колес повозки… Но еще громче стучало сердце Риты. И это хорошо было слышно мужчине, держащему ее в уверенных объятиях.
      Смущение невинной девушки, ее дрожь, робость и, одновременно, пылкая жажда любви ошеломили Уильяма. Лилиана была настолько опытна, что его ласки лишь заставляли ее мурлыкать, как прирученную к хозяйским рукам кошку. Но Рита оказалась совершенно другой. Ему не нужно было задавать никаких вопросов, чтобы узнать, что она никогда не позволяла другому мужчине не только прикасаться к ней, но даже целовать ее. Он прочел это признание в ее умоляющих о пощаде глазах, и это открытие невероятно понравилось ему. Уильям с любопытством наблюдал за движением дрожащих ресниц и слегка припухших от желания губ. Ему нравилось ощущать, как ее тело трепещет от малейшей его ласки. Девушка определенно получала наслаждение от его прикосновений, но была слишком застенчива, чтобы признаться в этом.
      Его губы нежно прикоснулись к вискам, а руки в это мгновение ласково обвели полушария девичьей груди. Рита испуганно отпрянула, но он с силой удержал ее. С трудом, приоткрыв глаза, девушка встретилась взглядом с Уильямом и обожглась о пылающий в нем огонь желания. А мужские руки уже уверенно скользнули к пуговицам на воротничке ее платья и стали неспешно расстегивать их. Теперь Рита боялась даже пошевелиться, настолько у нее кружилась голова от желания дальнейших ласк… Зачем противиться его рукам, если тело само просит быть послушной желаниям мужа… Пока она размышляла, теплые сильные руки Уильяма успели оголить нежные девичьи плечи, а сам он прильнул в жадном поцелуе к тонкой шее…
      Мэдокс почувствовал, как остановилось на миг ее дыхание, и принялся ласкать девушку с еще большей страстью, осторожно обняв ладонями обнаженные изящные грудки. Как же легко малышке удалось зажечь его… Дрожащие руки девушки внезапно сжали его запястья, из последних сил пытаясь остановить его.
      – О, ты… не должен! – неистово прошептала Рита, пытаясь освободиться от его рук.
      – Милая, ты ведь моя жена, – выдохнул ей в лицо Мэдокс. Его руки стали еще более требовательными и ласковыми… губы вновь коснулись лба, висков, кончика носа… вот они опустились еще ниже и дразняще остановились у краешка губ. – В этом нет ничего дурного… – он осторожно прикоснулся к ее губам. – Вот так, сладкая моя девочка… – прошептал он и внезапно поцеловал с такой страстью, что у девушки даже дыхание перехватило.
      Рита дрожала всем телом, испытывая сладкую боль от сильного, настойчивого поцелуя. Ей показалось, что она стала частью этого мужчины, ведь его руки так по-хозяйски уверенно лежали на ее обнаженной груди. В голове билось одно желание – чтобы этому не было конца… Она стонала от наслаждения и уже сама обвила руками его шею…
      Неожиданно Мэдокс присел на стол и потянул девушку на себя. Его свободная рука скользнула ниже талии и привлекла ее бедра еще ближе. Рита ощутила странный прилив тепла внизу живота и одновременно с этим ощутила совершенно потрясающее удовольствие. Голова девушки закружилась, а ноги задрожали. Она не смогла сдержать себя и издала сладкий протяжный стон…
      Уильям, радостно заглянул в ее округлившиеся, ошеломленные глаза. Казалось, девушка забыла обо всем, кроме одного желания любви. Едва сдерживая себя, она сама льнула к нему. Мэдокс чувствовал, как она вся дрожит, готовая потерять сознание.
      – Милая… девочка моя… иди же ко мне… – задыхаясь, прошептал он. Страсть к ней переполняла его, заставляя жадно ласкать девушку, словно опытную женщину. Он совсем забыл о том, она делает лишь первые шаги в познании любовных игр…
      Рита не могла понять, что происходит с ее супругом. Он издавал совершенно непонятные возгласы и телодвижения, а руки, сжимающие ее тело, уже пугали и даже причиняли боль.
      – Что-то не так? – неуверенно прошептала она.
      – Ты не понимаешь? – он поднял на нее свои огромные потемневшие глаза. – Или же не хочешь понимать, как я хочу тебя…
      Задыхаясь от сердцебиения, Рита полулежала на нем, ошеломленная этим признанием, испуганная его ласками и очарованная его прикосновениями. Она уже хотела спросить у него, что делает неправильно, но в этот момент раздался громкий стук в дверь.
      Мэдокс дернулся, словно его ударили. Его руки мгновенно разжались и выпустили девушку. Он осторожно отодвинулся от Риты и странной неуверенной походкой направился к двери.
      – Да? – спросил Уильям непривычным глухим голосом.
      – О… мистер Мэдокс… Я не слышала, как вы вошли… – миссис Давс даже за дверью почувствовала сердитый тон его голоса. – Я лишь хотела сказать, что уже накрыла стол для ужина. Сегодня я испекла вишневый пирог специально для вашей супруги. Она его очень любит.
      Уильям помолчал, затем решительно сказал:
      – Мы вполне можем поужинать здесь.
      – Нет! – испуганно воскликнула девушка. – Спасибо, миссис Мэри. Мы скоро спустимся.
      За дверью послышались шаги удаляющейся хозяйки. Мэдокс устало облокотился о притолоку головой, пытаясь успокоить невероятно сильное желание, какое давно не испытывал со времен своей юности. Малышка так и не поняла, что с ним происходит, а он не решился ей все честно объяснить. Все должно произойти без глупых, ненужных слов, да и разве можно найти эти самые слова…
      Повернувшись, Мэдокс взглянул на свою супругу. Оказывается, Рита уже успела привести себя в порядок и, скромно приподняв край юбки, поправляла чулки. Она делала это так изящно и искусительно, что Уильям понял, что еще пара минут, и он не сможет справиться с собой.
      Что же это происходит? Ему показалось, что он первый раз видит эту девушку. Разве можно было подумать еще вчера, что эта милая малютка сумеет оказать на него такое воздействие?
      Возможно, во всем виноваты всепоглощающая преданность и трогательная невинность его юной супруги. Точнее, именно то, что она еще не стала его супругой по-настоящему. А нежная страсть в этих медовых ласковых глазах раздула его желание до таких потрясающих размеров. Оказывается, быть любимым удивительно трогательно и восхитительно…
      И тут же перед глазами выплыло из памяти огорченное лицо Лилианы. Уильям мгновенно пришел в себя. «Как я мог забыть о ней… Это всего лишь глупая случайность…» – сказал он себе, разозлившись на себя самого и эту дурацкую покорность Риты.
      Увидев рассерженное лицо мужа, девушка резко отвернулась, не в силах справиться с пылающим внутри жаром и страдая от унижения.
      – Не смотри на меня так, словно я – распутная женщина и пытаюсь тебя совратить! Я не просила тебя лапать меня своими жадными руками. И… я не нуждаюсь в твоей жалости! Я вовсе не схожу с ума от твоих поцелуев и никогда не буду просить их! Лучше сам держись от меня подальше!
      Мэдокс почувствовал плохо спрятанную боль в ее словах. Малышка была необыкновенно горда и не желала, чтобы кто-либо видел ее слабость. Но Уильям теперь знал, что не встречал более трогательной и беззащитной женщины.
      Ему захотелось защитить ее. Даже от самого себя.
      – Прости меня. Я вовсе ни в чем тебя не обвиняю. Это произошло случайно, – мягко сказал он. – Не переживай.
      Нервничая, Рита старательно смотрела в сторону и сминала в руках край юбки.
      – …Ты голодна? – поинтересовался он, выдержав необходимую паузу. – Давай спустимся вниз. Миссис Давс испекла специально для тебя вишневый пирог.
      Рита бросила осторожный взгляд в зеркало и тут же охнула, заметив, что ее прическа растрепана, а губы основательно припухли. Самое странное, что этот неприличный вид ей даже понравился. Он напомнил ей недавние сладкие минуты…
      – Рита, не стоит смущаться. Мы с тобой законные супруги, – напомнил ей Уильям, с легкой усмешкой наблюдая за тем, как она принялась торопливо приводить свое лицо и волосы в порядок. – В том, что так расцвел твой милый ротик, нет ничего дурного. Миссис Давс прекрасно известно, что происходит в спальне молодоженов даже после медового месяца.
      Рита обреченно опустила руку с расческой.
      – Но мы не настоящие супруги. Ты сам решил, что у нас всего лишь брак по расчету. Это твои слова.
      – Никто и ничто не может помешать нам получать удовольствие, – искушающе добавил он. – К тому же, такие невинные ласки и поцелуи не сделают тебя беременной, если ты этого опасаешься.
      – Уилл!
      Ему доставил удовольствие вспыхнувший на ее нежных щечках румянец смущения. Мэдокс наслаждался им, и глаза его жадно блестели, когда он наблюдал, как Рита завершает свой туалет. Раньше Уильям никогда не задумывался о значении этой девушки в своей жизни, ведь все его мысли были заняты только Лилианой. Но сейчас, глядя на свою супругу, он вдруг почувствовал гордость. Малютка мила, изящна, невинна, добра и озорна. И главное – она любит его. У этой девушки никогда не было мужчины, и желала она только его. Маленькая Рита Лоумер теперь стала миссис Маргарет Мэдокс, его венчанной супругой, и принадлежит она ему, только ему. Мысль об этом ударяла ему в голову, как пьянящее вино.
      Лилиана флиртовала с ним, манила, и ускользала с обещанием будущих наслаждений – все по правилам любовной игры. А Рита не знала подобных игр. Она была абсолютно честна, открыта с ним и полностью лишена кокетства. Как же отличалась эта трогательная влюбленная девочка от той холеной, ухоженной, опытной женщины, которая стала мучением его жизни. Неожиданно ему стало любопытно что могло бы произойти, если бы он встретился с Ритой, не имея за спиной груза роковой любви к Лилиане? Возможно, он мог бы влюбиться именно в эту девочку.
      Мэдокс вдруг очень ясно понял, что испытывает удивительное влечение к собственной жене. Ему нестерпимо хочется стать ее реальным супругом. Он уже сейчас мечтает осыпать бесконечными ласками эту нежную девочку, обучать ее любовным играм и получать от нее ответное наслаждение. Глядя на ее смущенное, милое лицо, он удивлялся, почему раньше не замечал красоты этих нежных медовых глаз, опушенных темными ресницами, не любовался этим милым изгибом ее по-детски пухленьких губ. Ее стройная девичья фигурка уже сейчас привлекала внимание правильными очертаниями, хотя еще не приобрела женскую соблазнительность. Если Лилиану всегда сравнивали с пышной сиятельной розой, то Рита была скорее похожа на слегка распустившийся бутон дикого шиповника с потрясающим ароматом свежести и одновременно – манящей сладости.
      Любуясь нежной грацией девушки, Уильям боролся с новым приступом острого желания, которое неукротимо поднималось в нем, подобно мощному морскому приливу. Как странно и приятно испытывать такие чувства к своей собственной жене. Быть может, стоит прямо сейчас полностью отдаться своим ощущениям? Бог с ним, с этим вишневым пирогом! Он сумеет удивить свою юную жену совершенно другим сладким блюдом, и готов поклясться, что оно ей очень понравится.
      И опять перед ним в памяти всплыли гневные глаза Лилианы. Она смотрела на него с упреком, словно собираясь вновь осыпать обидными словами, как в день венчания. И Мэдокс резко отвернулся от Риты, полный душевного смятения.

      Уильям по-прежнему редко бывал дома. Страстные поцелуи и коварные ласки больше не повторялись. Правда, время от времени Рита ловила на себе его странный взгляд, который никак не могла понять. Порой ей казалось, что муж старательно избегает оставаться с ней наедине. И в такие минуты она даже жалела его. Разумеется, он страдает, ведь ему хочется видеть на месте своей жены совсем другую женщину. Чтобы избавить любимую от подозрений мужа, Уильям был вынужден жениться на ней – бедной сироте. Девушку из более приличной семьи он вряд ли сумел бы убедить в необходимости их раздельного существования. К тому же, женившись на бесприданнице, Мэдокс дал возможность думать, что пошел под венец именно по любви. Но то, что произошло между ними в ее спальне, Рита объяснить никак не могла. Зачем ему понадобилось искушать ее ласками и поцелуями? И почему он вновь так холоден с ней?
      Нет, конечно, Уильям достаточно внимателен к своей супруге, но, несмотря на всю его обходительность, он никогда не делает того, что ждет любящая женщина от своего мужа – ни разу он не подарил ей цветов или милых безделушек, никогда не рассматривал ее наряды и не делал ей комплиментов. «Дорогая, ни в чем себе не отказывай, отправляйся по магазинам и делай все необходимые тебе покупки. Купи себе новое платье или еще какую-либо безделушку» – вот и все, что она слышала из уст заботливого мужа. До чего же больно сознавать, что Уильям женился на ней, питая глубокие и сильные чувства к другой женщине!
      И ужаснее всего было то, что с каждым днем она любила его все сильнее и сильнее. Да и как могло быть иначе? Именно Уильям стал ее первой и единственной любовью. В мыслях и жизни Риты никогда не было других мужчин. Мэдокс, разумеется, знал об этом, и, скорее всего, это даже тешило его самолюбие. Только этим можно было объяснить последние события в спальне.
      Стараясь не привлекать внимания, девушка частенько с любопытством наблюдала за Уильямом. Ей так хотелось узнать о нем как можно больше, ведь супруг никогда не рассказывал о своем прошлом и своей семье. Но единственное, что она смогла понять – этот джентльмен, славящийся в обществе высокомерными манерами, оказался в быту совершенно обычным человеком с самыми мирными увлечениями, главным из которых было чтение. В его библиотеке наряду с Диккенсом, Шекспиром и Теккереем было довольно много книг о путешествиях в дальние страны, исторических мемуаров, а также специфической военной и финансовой литературы.

* * *

      Где-то в конце ноября в их дом постучался высокий темноволосый человек в военной форме и спросил Уильяма Мэдокса.
      – Мой муж сейчас находится на службе. В городском банке, – слегка запинаясь на слове «муж», произнесла Рита.
      Мужчина едва заметно улыбнулся, а в его зеленых глазах промелькнуло легкое удивление.
      – Значит, я имею честь разговаривать с миссис Мэдокс? Должен сказать, меня радует, что вы не блондинка. Прошу прощения, но последний раз, когда я видел вашего супруга в госпитале, он очень страдал о своей бывшей невесте и даже угрожал застрелить ее мужа.
      Риту слегка передернуло при напоминании о Лилиане Бронстон. Видимо, незнакомец сообразил, что сказал лишнее, потому что, сняв фуражку, слегка поклонился:
      – Простите меня, – быстро сказал он. – Позвольте представиться – полковник Роберт Гривстон. Воевал на черном континенте, там и познакомился с вашим супругом. Нам пришлось вместе отражать атаки повстанцев и выходить из окружения. С полгода назад был ранен и доставлен обратно в родные края, здесь долго лечился. Неделю назад выписался из госпиталя и теперь собираюсь вернуться к исполнению своего воинского долга. Но перед этим мне захотелось повидать старого друга.
      – Быть может, вы пройдете и подождете моего мужа в гостиной? Я могу предложить вам чай или кофе, – предложила, смущаясь, Рита. Дедушка Тео мало нуждался в общении с остальным миром, и ей редко доводилось принимать незнакомых гостей.
      Полковник в ответ на приглашение широко улыбнулся:
      – С удовольствием выпью кофе. Надеюсь, что вы пошлете посыльного с запиской Уильяму о моем приезде в ваш город?
      – У нас есть телефон. Я немедленно позвоню в банк и попрошу передать мужу, что дома его ждет хороший знакомый.
      – Отлично, – вновь улыбнулся гость.
      Устроив полковника в гостиной, Рита отправилась на кухню, чтобы сообщить миссис Давс о неожиданном госте. Был уже полдень, и хозяйка радушно предложила накормить полковника обедом, но Гривстон скромно отказался, сославшись на то, что неплохо перекусил в привокзальном ресторане.
      Спустя пару минут хлопотливая миссис Давс появилась в гостиной с блюдом пирожных и горячим кофейником.
      – Хочу предложить вам несколько пирожных и свежеиспеченных булочек, – защебетала разговорчивая старушка. – Надеюсь, они покажутся вам съедобными.
      – Зачем вы говорите глупости, миссис Мэри, – ласково покачала головой Рита. – Наш гость подумает невесть что. Знаете, господин полковник, наша милая хозяйка – настоящий мастер кулинарии, так что можете угощаться без всякой опаски. Если только и впрямь не хотите чего-нибудь более существенного.
      – Спасибо за добрые слова, милочка, – просияла польщенная миссис Давс. – Я не стану вам мешать. Но если что понадобится, я буду в своей комнате. Можете обращаться за помощью без всякого стеснения.
      Она ушла, и Рита, по-прежнему волнуясь, осторожно налила горячий кофе в тоненькие фарфоровые чашечки.
      – Когда вы с Уильямом обвенчались? – поинтересовался гость.
      – Почти два месяца назад.
      – Понятно. Этот роскошный дом принадлежит вам?
      – Нет, что вы… Здесь хозяйка – миссис Давс. Мы же снимаем лишь верхний этаж этого особняка, – пояснила Рита. Ее глаза были опущены, и поэтому она не заметила легкого удивления на лице своего собеседника. – Уильям считает, что нет никакой необходимости покупать целый дом.
      – Вы давно знаете вашего мужа? – неожиданно прямо спросил Гривстон.
      Рита удивленно взглянула на гостя. Его зеленые глаза внимательно изучали юную супругу своего приятеля. Неужели он сравнивает ее с Лилианой?
      – Мы знаем, друг друга уже несколько лет, – на минуту задумавшись, стала рассказывать девушка. – Уильям был хорошим знакомым моего дедушки и нередко навещал нас в Грейслоу. Когда дедушка скоропостижно умер, я… сильно нуждалась в средствах. Уильям был так любезен, что тут же сделал мне предложение. И я приняла его, – решительно выпалила Рита и даже улыбнулась оттого, что впервые смогла честно объяснить причину своего замужества. – Теперь вы знаете, что нас с Уильямом связывает вовсе не сердечная привязанность.
      Роберт внимательно смотрел на девушку, с трудом удерживаясь от следующих вопросов.
      – Не думайте, что я посвящаю всех в подробности нашего брака. Извините, если вас что-либо оскорбило в этой истории, – словно защищаясь, Рита высоко вздернула подбородок. – Я сказала это потому, что вы… Вы смотрите на меня так, словно не можете понять, почему Уильям женился на такой простушке.
      По лицу гостя было заметно, что он тронут ее искренностью.
      – Вы напрасно извиняетесь. Мне и в голову не могло прийти, что вы – простушка. Я хорошо знаю своего друга и очень сомневаюсь, что Уильям Мэдокс женился только из жалости, – полковник, похоже, изучал хозяйку уже с нескрываемым интересом.
      – Не только из жалости, – решительно ответила она. – Вы напомнили о его страсти к одной замужней особе, так что, поверьте, причин для женитьбы у вашего друга было более чем достаточно. Но… я не хочу обсуждать свое замужество с посторонним человеком.
      – Понимаю, – улыбнулся он. – Вы и так слишком откровенны со мной, хотя не могу похвастаться, что имею честь быть вашим доверенным лицом. Не смущайтесь, ради бога… Мне доставляет удовольствие общение с вами. Вы удивительно открыты и искренни, несмотря на то, что мы с вами почти незнакомы.
      – Искренность – моя беда, – прикусив губу от досады на свою несдержанность, призналась Рита. – Я совершенно не умею врать. Даже если это может обидеть кого-нибудь.
      Полковник вдруг оглушительно расхохотался.
      – Знаете ли, почему мы с вашим мужем сразу же стали друзьями? Он всегда говорил только то, что думал, и я тоже грешу этим.
      Смутившись, девушка сделала большой глоток кофе, а затем робко поинтересовалась:
      – Уильям был хорошим воином?
      – Хорошим человеком, – поправил он. – Ему не за что краснеть. Хотя многие тягостные воспоминания о тех днях и сейчас, наверно, все еще мучают его.
      – Какие воспоминания? – быстро спросила она.
      Гривстон покачал головой:
      – Если вы не в курсе, мне не стоит рассказывать об этом. Если, он захочет, то обязательно все расскажет сам.
      – Я прекрасно могу прожить без его секретов, – фыркнула девушка, но тут же умоляюще взглянула на гостя своими нежными глазками: – Уильям совсем ничего не рассказывает мне о себе!
      – Вы лишь недавно женаты. Не торопите события.
      – И вы думаете, что-нибудь изменится? – нервно засмеялась Рита. – Вряд ли. Все, что мне известно о муже, я выяснила сама путем наблюдений. Например, я уже знаю, что Уильям очень любит военную историю и книги о путешествиях.
      – Да, – улыбнулся Роберт. – Он обладает отличными знаниями по истории Африки, Индии, Китая, Египта и еще очень многих стран. Помнится, Уильям рассказывал о том, как происходило завоевание Трансвааля предками нынешних «страдальцев» – буров, – полковник помолчал, затем продолжил резким тоном: – Сейчас очень много кричат о жестокости английской политики и забывают, что бедным несчастным бурам есть, за что стыдиться своих дедов и прадедов. Коренные жители не понаслышке знают нравы этих «добрых» поселенцев. И мы с Уильямом на себе испытали, как хорошо стреляют их ружья, а также умение бурских партизан делать коварные ловушки и западни. В них погибали не только мои солдаты, но и мирные спутники Уильяма. Бурам ненавистны все пришельцы до единого, даже исследовательская экспедиция в глубину континента.
      – Расскажите мне о тех днях. Это очень интересно! – попросила Рита.
      – Вряд ли это интересно для столь юной миссис. Но у вашего мужа есть увлечения более мирного характера. Например, он безумно любит корабли и раньше обожал путешествовать под парусом.
      – Вот это новость! – удивилась Рита. – Об этом я предположить не могла. У нас дома нет ничего, напоминающего его увлечение морем, – ни книг, ни картин.
      – Советую не спрашивать его об этом. Если он молчит, значит, на то у него есть причины. А еще ваш муж – прекрасный наездник. Он как-то рассказывал мне, что до экспедиции очень любил ездить верхом. Скачки в Нью-Маркете были для него самым лучшим времяпрепровождением. У его семьи там имеется собственный ипподром и конюшни, где в стойлах находится очень много чистокровных скакунов.
      – Но сейчас он никогда не ездит верхом, – снова удивилась Рита.
      – У него был неприятный случай с лошадью, – неохотно объяснил Роберт. – Во время нашего выхода из окружения его любимица была застрелена прямо под ним. Тот день оказался невероятно тяжелым для всех, и Уильям чудом остался жив. Вряд ли он когда-нибудь забудет ту историю.
      – Это очень печально.
      – Не стоит расспрашивать вашего мужа о его путешествии в Африку, – назидательно заметил полковник. – Вряд ли словами можно передать весь тот кошмар, что происходил там. То, что нам пришлось испытать, не годится для того, чтобы рассказывать женщине.
      – Господи, как же ужасна война! – воскликнула Рита, припомнив свои впечатления от посещения госпиталя.
      – Война не бывает красивой. За блестящим фасадом скрываются отвратительные, кровавые раны, – скептически усмехнулся Роберт.
      – Но вы собираетесь обратно? – спросила она. – Почему?
      – В том-то и дело, что не совсем обратно, – хмыкнул полковник. – Я страшно жалею, что из-за ранения был вынужден оставить моих солдат. А теперь меня ждет вовсе не Африка. Я получил назначение стать инструктором группы необученных новобранцев. Ну что же, постараюсь, как следует их поднатаскать, чтобы эти желторотые птенцы не погибали в первом же бою. Простите меня. Я становлюсь сентиментальным.
      – О, я могла бы слушать вас весь день! Вы удивительный рассказчик! – не удержала своего восторга Рита.
      Роберт все это время внимательно изучал воодушевленное лицо юной супруги Мэдокса. Она была так мила, так искренне взволнована и открыта, что полковник испытал легкую зависть к своему приятелю.
      – Я думаю, что вашему мужу повезло с вами, – слегка запнувшись, пробормотал он.
      – Ему всегда везло с женщинами, – с горечью заметила Рита.
      Роберт закашлялся и занялся пирожными, не желая продолжать эту щекотливую тему.
      – Милая леди, я провел большую часть своей жизни в армии, – сказал он, собравшись с мыслями и одаряя девушку ослепительной улыбкой. – Не думаю, что меня может что-нибудь впечатлить. Однако… – Роберт выдержал паузу и лукаво подмигнул: – Я завидую Уильяму. Вы – истинная мечта любого мужчины.
      – Полковник… вы… как будто заигрываете со мной? – лицо девушки покраснело от растерянности.
      Именно в этот момент в гостиную вошел Мэдокс. Красные щеки Риты и игривое выражение лица полковника сразу же бросились ему в глаза. Но Уильям скрыл свое неудовольствие и шагнул навстречу старому другу с выражением радости на лице. Двое мужчин обменялись рукопожатием и тепло похлопали друг друга по плечам.
      – Боже мой, как давно мы не виделись, – сказал Мэдокс.
      – Два года, – вздохнул Роберт. – Приятно увидеть тебя снова. Я на пути в Лоустофт подумал, что неплохо бы заехать к тебе.
      – Лоустофт?
      Роберт холодно улыбнулся.
      – Предстоит учить кадетов, – сказал он. – Ирония судьбы, не правда ли – после стольких боев! Но я нажил себе врагов, потому что говорил то, что думаю, и теперь получил запрещение возвращаться в свою часть.
      – Не удивляюсь, – хмыкнул Мэдокс. – Ты никогда не лез за словом в карман.
      Присев за столик, Уильям взял чашку кофе, которую подала ему Рита. Мэдокс избегал встречаться с ней взглядом. Эта девчонка никогда не позволяла себе кокетничать с ним, а теперь без всякого стеснения заигрывает с мужчиной, которого раньше в глаза не видела. Маленькая лицемерка! Неужели она такая же, как все прочие женщины? Так себя вести могла Лилиана…
      – Что ты будешь преподавать? – поинтересовался он у полковника, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.
      – Стратегию и тактику. А также искусство выживания, – ответил Роберт. – Я ведь многому научился на войне. Мне до сих пор снятся те наши друзья, которых уже давно нет в живых.
      – Многие хотят забыть войну, – резко бросил Уильям. – Например, Элиот Делонг. Он сейчас стал сотрудником Скотланд-Ярда.
      – Это его проблемы, – заметил Гривстон. – Я же предпочитаю военную жизнь.
      – Значит, ты скучаешь по Африке?
      – Разумеется. Но вряд ли я когда смогу вернуться туда. А ты? Неужели ты никогда не думал вновь отправиться в экспедицию? Если не в Африку, так, например, в Индию или Египет? Время лечит раны, – серьезно сказал полковник.
      – Как ты сможешь жить в Лоустофте после Африки? – перевел разговор Мэдокс.
      Роберт сделал выразительную гримасу:
      – Не думал пока об этом. Честно говоря, до последнего надеялся, что полковник Деррбит сумеет меня отстоять.
      – Я помню его. Отличный командир и честный человек, – кивнул головой Уильям. – И все же не расстраивайся. В нашей жизни все имеет хорошие стороны. Лоустофт неплохой город, я жил там несколько лет, – заменил он.
      – Тебе всегда нравилось море, – припомнил Роберт. – Ты еще рассказывал мне, как вы с братьями и отцом частенько плавали под парусом.
      – Теперь я ненавижу воду, – хмуро бросил Мэдокс. – Зато у тебя будет много времени, чтобы узнать и полюбить море.
      Роберт вздохнул:
      – Надеюсь, что нет.
      – Потерпи. Пройдет время, начальство смилостивится, и ты вернешься в свой полк.
      Роберт в ответ лишь пожал плечами.
      Немного погодя полковник поблагодарил Риту и миссис Давс за угощение, а затем откланялся, сообщив, что ему пора на поезд.
      – Было приятно увидеться с тобой снова, – сказал Роберт Мэдоксу, когда они прощались на улице возле экипажа. – Заботься о своей жене. Она – твое настоящее сокровище, и потому тебе, наверно, не стоит искать другие в чужих странах.
      – Спасибо, полковник, – ответила Рита со смущенной улыбкой. – Очень приятно познакомиться с вами. Когда в следующий раз окажетесь в этих краях, сразу же милости просим к нам.
      – Возможно, к моему следующему приезду у вас уже будет огромная семья с кучей детишек, – заметил Роберт, открыто любуясь смутившейся девушкой. – Еще раз поблагодарите, пожалуйста, вашу милую миссис Давс за превосходные пирожные и будьте счастливы.
      Мэдокс вытащил свои карманные часы и взглянул на них.
      – Я поеду с тобой. Мне нужно вернуться в банк, – сказал он и повернулся к Рите: – Я вернусь поздно. К ужину не жди.
      С этими словами Уильям сел в коляску рядом с полковником Гривстоном. Дверь закрылась, и экипаж поехал вниз по улице. Рита стояла в одиночестве на тротуаре и смотрела ему вслед. Сегодня она смогла узнать кое-что новое о своем муже, но лучше бы эти сведения она получила от него самого.
      К ее удивлению, на следующий день после обеда муж предложил Рите проехаться в экипаже.
      – Возможно, это немного развлечет тебя, – объяснил он.
      – Но мы… мы никуда не ездим вместе, – запинаясь, сказала Рита.
      – Это нужно понимать как отказ?
      – Нет, я сейчас соберусь, – поспешила согласиться девушка.
      Замирая от предчувствия необычного дня, Рита опрометью бросилась в свою комнату. Впервые она проедет по городу в сопровождении мужа. Нужно одеться так, чтобы ему не пришлось краснеть за свою неухоженную супругу. После недолгих раздумий, Рита надела светло-бежевый костюм, который успела сшить за несколько вечеров, и добавила к нему шелковый шарф цвета, чайной розы.
      Опасаясь, что слишком провозилась в своей комнате, Рита быстро надвинула на лоб маленькую бархатную шляпку с вуалью и поспешила спуститься вниз. Поскольку зима спешила вступить в свои права, девушка решила укутаться в теплое манто с воротничком и манжетами из соболя. Уильям поспешил ей помочь, и Рита слегка задрожала от прикосновения его заботливых рук. Она не заметила, что глаза мужа одобрительно потеплели, когда он окинул любопытным взглядом ее тоненькую фигурку, облаченную в элегантный костюм.
      «У девчонки, кажется, довольно неплохой вкус, – с удивлением отметил Мэдокс – Да и двигается она с естественной элегантностью. Наверно, сказывается кровь ее аристократических предков… Лучше бы малютка всегда так выглядела, вместо того чтобы возиться в грязной одежде с этим дурацким автомобилем».
      Устроившись в экипаже, они проехали в тягостном молчании несколько кварталов, а затем неожиданное происшествие заставило их очнуться от безмолвия.
      – Уилл, смотри! – Рита в ужасе вздрогнула, когда увидела, как на другой стороне улицы чей-то экипаж задел колесом собаку, перебегавшую дорогу. – Бедное животное! Как они могли оставить его! Уилл, пожалуйста, останови карету, – умоляюще попросила она.
      Не меньше нее пораженный жестокостью возницы, не обратившего внимания на сбитую собаку, Мэдокс резко стукнул тростью в стенку коляски. Кучер немедленно остановил карету, и Рита, выскочив из нее, бросилась к несчастному животному. Сняв пальто и шляпу, Уильям последовал за женой.
      Лежащая на земле собака жалобно скулила от боли. Глядя на нее, Рита расплакалась. Мэдокс присел на корточки рядом с раненым животным. Его руки осторожно ощупали спину и лапы собаки, которая, словно понимая сочувствие людей, даже не пыталась укусить осматривающего ее незнакомца.
      – Повреждена задняя лапа, – сказал Уильям через минуту. – Нужно наложить шину. К сожалению, это все, что я смогу сделать, – извиняясь, сказал он жене.
      – Морган! – позвал чей-то всхлипывающий голос.
      К ним подошла невысокая, хорошо одетая пожилая женщина. Она опиралась на палку и горько плакала.
      – Мой дорогой Морган, мой бедный… – причитала она сквозь слезы и, беспомощно глядя на Мэдокса, обреченно спросила: – Неужели он умрет?
      – Конечно, нет, – мягко ответил Уильям. – Ваш пес сломал лапу, но, я думаю, ему можно помочь.
      – Вы доктор? – с надеждой спросила старушка.
      – Нет, но в свое время я помогал раненым и знаю, что делать. Я отнесу его к вам домой, и там мы наложим ему шину.
      – Но вы испачкаетесь, – обеспокоено сказала женщина.
      – Да, возможно, – чуть насмешливо хмыкнул Уильям.
      Не обращая внимания на то, что на улице было довольно холодно, он снял пиджак и отдал его жене. Затем Мэдокс осторожно поднял с земли бедное животное. Собака по-прежнему жалобно скулила и пыталась лизнуть пострадавшую лапу.
      Рита была восхищена мужем. Она предполагала, что у него доброе сердце, но сейчас впервые могла в этом убедиться. Шагая вслед за ним к дому хозяйки раненого пса, девушка поймала себя на мысли, что любуется сильной фигурой мужа. Тонкая ткань рубашки не могла скрыть рельеф его тугих красивых мышц, и, разглядывая их, Рита почувствовала, как сердце ее застонало от нового прилива любви. Но она тут же отругала себя за неуместные в данной ситуации мысли и, оторвав свой взгляд от мужа, всю оставшуюся дорогу успокаивала расстроенную хозяйку собаки, рассказывая случаи о животных, которые выжили, находясь в еще более плачевном состоянии.
      – Я не знаю, как благодарить вас, – сказала женщина, когда они поднялись на ступеньки большого особняка, окруженного палисадником. – Моргана подарил мне мой последний муж. Этот пес – мой самый преданный друг, и лишиться его для меня слишком страшно. Мы вышли с ним на прогулку, но Моргги слишком увлекся пробегавшей по другой стороне улицы собачкой и неосторожно выскочил на дорогу. Я прекрасно разглядела экипаж, который сбил его и даже не остановился. Он принадлежит банкиру Честфилду.
      – Наш конкурент, – хмыкнул Уильям. – Я хорошо знаю его.
      Пожилая леди с любопытством посмотрела на него:
      – Вы работаете в банке? Могу я поинтересоваться, в каком именно?
      – Я управляющий городского банка на Хилл-стрит, – ответил он.
      – Я запомню это, молодой человек, – улыбнулась женщина.
      Оказавшись в просторном холле, Мэдокс осторожно опустил животное на ковер и попросил хозяйку принести какие-нибудь материалы, чтобы наложить собаке шину. Вскоре расторопные слуги доставили пару легких дощечек и рулон марли, и Уильям лично занялся лапой раненого животного.
      – Вот и все. Только не забудьте пригласить ветеринара во избежание осложнений.
      – Я так и сделаю. Огромное вам спасибо за заботу и внимание, – сказала старушка. – После выздоровления Моргана я не позволю ему бегать без присмотра. Бедный мой мальчик… Смотрите, как он дрожит… – она нежно погладила дрожащую собаку. – Пожалуй, малыша нужно перенести поближе к теплу.
      – Покажите мне, куда его отнести, – Мэдокс снова взял на руки собаку.
      Старушка предложила им следовать за ней. Разглядывая комнаты, через которые им пришлось идти, Рита с удивлением отметила богатое убранство жилья одинокой старушки. Особенно привлекали внимание многочисленные портреты людей в старинных одеждах. Похоже, эта женщина принадлежала к миру аристократии.
      Мэдокс аккуратно устроил собаку на мягком коврике перед камином, в котором пылал огонь.
      – Ему будет хорошо здесь, – удовлетворенно заметила старушка и протянула руку, которую Уильям довольно почтительно поцеловал.
      – Ваш пес обязательно поправится.
      – Спасибо за вашу помощь, молодой человек. Такое не забывается.
      – В моем поступке нет ничего особенного.
      – Кроме вас никто не захотел помочь моему бедному Моргану, – с досадой заметила женщина.
      Слуги проводили Уильяма умыться, а хозяйка особняка предложила Рите угоститься чаем и пирожными. Но быстро вернувшийся Мэдокс вежливо отклонил угощение, сославшись на то, что они с супругой хотели бы вернуться домой раньше, чем стемнеет.
      Попрощавшись с хозяйкой, они вышли на улицу, где их уже поджидал экипаж.
      – Ты знаешь ее? – поинтересовалась Рита, когда они вновь уселись в карету.
      – Я не сразу понял, кто она, пока не увидел ее особняк, – сказал он. – Это графиня Вольмарк. О ее последнем муже ходят легенды. Генерал Тимберлинк стал знаменит после индийской кампании.
      – Кажется, я слышала эту фамилию. Конечно же! Мой дедушка был знаком с этим генералом, он ведь тоже воевал в Индии. Но они редко встречались, а я тогда была слишком маленькой и не запомнила его жену. Говорят, что графиня – одна из самых богатых женщин в Норридже?
      Уильям непонятно хмыкнул.
      – Бедняга Честфилд… Знал бы он, чью собаку сбил. Графиня, разумеется, очень милая и добрая женщина. Но думаю, при этом довольно злопамятна. Боюсь, что банк нашего конкурента пострадает.
      – И поделом! – горячо воскликнула Рита. – Представить только! Сбить бедного пса и не помочь ему! Только бессердечный человек может оставить животное, видя, как оно страдает…
      Мэдокс вдруг снял галстук, словно ему стало тяжело дышать, и расстегнул несколько пуговиц рубашки, хотя в карете вовсе не было жарко. Сама того, не желая, Рита прильнула взглядом к его широкой загорелой груди, чувствуя, как внезапно пересохли ее губы. Уильям слегка усмехнулся и неожиданно положил ее ладонь на свою мускулистую грудь, прямо в заросли темных волос. Сначала тоненькие пальцы девушки нервно отдернулись, но он еще настойчивее прижал ее нежную руку к своему теплому телу. Девушка испуганно взглянула в его глаза и споткнулась о непонятный взгляд Мэдокса.
      – Что с тобой? – спросила она неуверенно. – Тебе плохо?
      – Мне хорошо… но может быть лучше… – вслед за этими словами супруг положил ее вторую руку рядом с первой. Тонкие перчатки мешали ему ощутить нежное касание милых пальчиков Риты, поэтому Уильям рывком стянул их и отбросил в сторону. – Я хочу чувствовать твои руки… – прошептал он, наклоняя голову к девушке.
      И не успела она опомниться, как он требовательно поцеловал ее и быстрым движением усадил к себе на колени. Поцелуй был настолько глубоким, что девушка потеряла всякое соображение и уже не понимала, где они находятся…
      Резкий толчок кареты отбросил их в разные стороны. Супруги растерянно посмотрели друг на друга и поняли, что почти подъехали к дому. Зарозовевшая Рита немедленно отодвинулась от мужа, слегка ошеломленно глядя вокруг широко раскрытыми глазами.
      – Не беспокойся, все хорошо… – произнес супруг бесстрастным голосом. – Нам стоит привести себя в порядок.
      Он быстро застегнул рубашку, надел пиджак и галстук. Его пальто и шляпа лежали рядом. Девушка нервно поправила манто и подняла с пола свою шляпу. На этот раз ее облик нельзя было назвать элегантным. Мэдокс окинул взглядом смущенную девушку и неожиданно понял, что ему нравится ее растрепанный вид. Его тело сводила судорога из-за неудовлетворенного желания, но он чувствовал странное удовольствие, созерцая виноватое выражение лица Риты.
      – Нечего стыдиться. Никто не осудит нас за это. Ты все время забываешь, что мы женаты… – сказал Уильям немного насмешливо.
      – Я всегда помню об этом, мистер Мэдокс, – Рита нашла перчатки и попыталась натянуть их на вспотевшие от волнения ладони.
      Муж мягко коснулся щеки девушки и приподнял ее подбородок.
      – С вами приятно целоваться, миссис Мэдокс, – произнес он нежно. – К тому же вы сейчас весьма привлекательно выглядите.
      Еще сильнее покраснев, Рита смущенно заметила:
      – Карета уже остановилась. Пожалуй, нам лучше выйти.
      Глаза мужа излучали необычайную нежность. Он даже нежно придерживал ее руку, когда они шли по дорожке к дому. Но лишь только они поднялись на второй этаж, Уильям внезапно извиняюще улыбнулся Рите и ушел в свою комнату с непонятным выражением на лице.
      Девушка была в растерянности. Она не могла понять – что происходит с ее супругом. Он вновь стал тем человеком, которым был всегда – учтивым, дружелюбным, но отстраненным. Уже вечером поцелуй в экипаже представился ей удивительным сном, а события уходящего дня напоминали волшебный узор детского калейдоскопа.

      В последующие несколько дней Рита заметила разительные перемены в своем муже. Уильям вдруг стал для нее более близким и доступным. Теперь они очень часто обедали и ужинали вместе, перебрасываясь ничего не значащими, но довольно приятными фразами.
      Но когда Рита однажды поинтересовалась, приглашены ли они на губернаторский рождественский бал, Мэдокс вдруг недовольно нахмурился, как будто жена спросила о чем-то неприличном. Девушка не знала, что и думать. Непонятное молчание мужа навело ее на мысль, что ему стыдно появляться с ней в обществе, и потому он не хочет ехать на губернаторский бал. Возможно, Уильям опасается, что у нее недостанет изысканности соответствовать ему, известному своим безупречным вкусом. Еще бы – ведь он видел ее чаще всего одетой в будничные платья или перепачканной машинной смазкой.
      Но Рита была почти уверена в том, что сумеет произвести хорошее впечатление на светскую публику. У нее уже был пухлый альбом эскизов будущих вечерних платьев, и ей очень хотелось сшить что-либо совершенно из ряда вон выходящее. Пышные тяжелые платья должны уйти в прошлое, ведь наступил новый век – век автомобилей, аэропланов и велосипедов, и женщинам пора изменить свой облик. Рита мечтала о тех временах, когда навсегда исчезнут эти утомительные корсеты. Свобода движения – вот что привлекало неугомонную девушку. Да, если бы она осмелилась сотворить такую одежду, то все разинули бы рты от удивления и, возможно, ужаснулись. Но потом обязательно с удовольствием одобрили ее потрясающие идеи.
      Рита очень хотела оказаться на этом балу, чтобы получить возможность доказать мужу, что в силах соперничать с его обожаемой Лилианой. Во всяком случае – в умении одеваться. Не случайно ведь Элизабет так часто высказывала восхищение талантом своей необычной подруги. Как же доказать мужу, что она сможет достойно выглядеть на губернаторском балу?
      А Уильям в этот момент вспомнил рождественские праздники в родном доме. Его родители были желанными гостями на всех балах в Кембридже и окрестностях. В те далекие дни Мэдокс с восхищением любовался изяществом и красотой своей матушки и аристократически-элегантным видом отца. И вот приближается новое Рождество, проведенное вдали от дома.
      Уильям невыносимо тосковал в разлуке с родными, но не желал, чтобы об этом знали посторонние. Что же касалось вопроса Риты, то он был просто смешон, ведь присутствие Мэдокса на главном балу Норриджа было желанным – и как управляющего самого крупного банка города, и как человека, которому симпатизировал сам губернатор. Рита теперь является женой Уильяма и, соответственно, приглашена на бал вместе с ним.
      Но Рита не знала о том, что он стал изгоем для своих родных.

* * *

      Наступила суббота, и Рита, пересилив себя, отправилась вместе с мужем на ужин к Бронстонам, куда был приглашен владелец инвестиционной фирмы, весьма необходимой банку.
      Девушка была основательно занята платьями для Элизабет, поэтому не могла выкроить время, чтобы сотворить себе необходимый наряд для похода в гости. Поэтому она впервые решилась купить себе платье в модном салоне женской одежды «Паризьен». Элегантный интерьер этого магазина понравился Рите, и она даже не удивилась, что нашла здесь платье по вкусу. Изумрудный цвет мягкого атласа придавал ее, карим глазам легкий зеленоватый оттенок. Само платье было довольно открытым, на тоненьких бретельках, но к нему предлагался маленький кружевной жакетик со струящимися бусинками.
      Облачившись в этот наряд, Рита долго рассматривала себя в овальном зеркале. Подумав, она добавила к платью небольшие изумрудные серьги и тонкий браслет. В день ее шестнадцатилетия дедушка вручил ей шкатулку, где лежали разноцветные украшения. Старый Лоумер объяснил, что эти драгоценности она ни в коем случае не должна продавать или обменивать, поскольку прежде они принадлежали ее матери и бабушке по отцовской линии. В шкатулке на бархатной подушечке лежали изделия из жемчуга, оникса, топазов, янтаря и бирюзы, но самым ценным был изумрудный гарнитур. Глядя сейчас на себя в зеркало, Рита подумала, что муж будет весьма удивлен ее обликом и красотой драгоценных камней.
      Так и случилось. Когда она спустилась в нижнюю гостиную, Уильям внимательно осмотрел ее. Его серые строгие глаза придирчиво осмотрели каждую линию стройного тела в идеально сидящем платье и задержались на зеленых огнях, играющих на кончиках ее маленьких ушек.
      – Где ты взяла изумруды? Я не помню, чтобы оплачивал их стоимость, – поинтересовался он, не торопясь с похвалой ее вкусу.
      – Это фамильные драгоценности. Раньше они, кажется, принадлежали моей бабушке. А как платье? Оно нравится тебе?
      Нравится ли ему платье? Его силуэт отлично подчеркивал изящную фигурку Риты и позволял оценить прелесть мягкого изгиба высокой груди, полускрытой тонким кружевом жакета. В меру обнаженные руки были затянуты в тонкие кружевные перчатки. Волосы девушка уложила в аккуратную высокую прическу, и ее украшало легкое волнистое перо с маленькими вкраплениями зеленого стекляруса. В руках девушка держала подходящую наряду маленькую сумочку. Глядя сейчас на Риту, невозможно было бы предположить, что совсем недавно она была маленькой замарашкой из Грейслоу.
      – Ты довольно элегантна, – сдержанно похвалил Мэдокс жену.
      Рита хотела бы ответить ему теми же словами, но ей помешала застенчивость. Сегодня Уильям выглядел невероятно торжественно. Видимо, миссия очаровать богатого инвестора была очень важной, и потому на ужин у банкира Уильям оделся особенно тщательно.
      – Пойдем? – заботливо укутав супругу в меховое манто, Мэдокс повел ее к ожидающему экипажу.
      Рита очень нервничала и вцепилась в сумочку, чтобы чем-то занять руки. Она не слишком любила Леопольда Бронстона, но еще меньше желала встречи с его супругой. Рита знала, что довольно мило сегодня выглядит, но опасалась, что не сможет составить конкуренцию обворожительной Лилиане.
      – Сколько приглашено человек на этот ужин? – спросила она после продолжительной паузы, перекрываемой лишь ржанием лошадей и стуком колес по вымощенной камнем улице.
      – Кроме нас будет лишь семейство мистера Деррвикса. Это будет милый уютный вечер, – мягко объяснил Уильям, стряхивая мельчайшую пушинку с ослепительно-черного пальто. – Поэтому не волнуйся и веди себя естественно. У меня есть всего лишь одна просьба, Рита, – добавил он, неприятно улыбаясь: – Пожалуйста, воздержись от занимательных рассказов о своем автомобиле.
      – Можно узнать – почему?
      – Потому что не все одобряют эту новомодную штуку. Я слышал, что Деррвикс считает его исчадием ада. Чтобы добиться успеха, мы должны соответствовать его вкусу. Кстати, – вдруг вспомнил он. – Ты помнишь собаку, лапу которой я лечил?
      – Да.
      – Так вот, ее хозяйка, графиня Вольмарк, забрала все свои деньги из банка старого Честфилда и открыла счет у нас, – он усмехнулся, и Рита заметила удовлетворение на его лице. – Это будет ему наукой, следующий раз он будет более внимательным во время езды.
      – Да, это происшествие оказалось весьма выгодно для вашего банка!
      – Бронстон тоже так думает. Хотя… – задумчиво добавил он. – В тот момент я просто пожалел собаку. Мне было все равно, даже если бы она была бродячей.
      – Я это знаю, – кивнула головой Рита.
      Ее глаза с такой любовью смотрели на Уильяма, что ему пришлось отвести взгляд, лишь бы не видеть этого обожания. В последнее время он заметил, что меньше думает о Лилиане. Непонятно каким образом, но застенчивое очарование его жены постепенно вытесняло образ бывшей невесты. Временами он даже начинал мечтать о счастливой супружеской жизни. Сам того, не желая, он уже утром начинал с нетерпением ожидать вечера, чтобы просто увидеть Риту, посидеть рядом с ней возле камина, обменяться парой мимолетных взглядов. Элегантное изящество образа Риты, выбранного для важного выхода в гости, заставляло его чувствовать гордость за свою молодую жену. Она, несомненно, произведет сегодня сильное впечатление.

* * *

      До огромного дома Бронстонов они добрались довольно быстро.
      Когда Рита увидела этот особняк, то сразу решила, что ни за что на свете не захотела бы жить в таком доме. Жилище банкира состояло из множества пышных надстроек и башенок и смотрелось слишком вычурным, но, видимо, роскошной Лилиане нужен был именно такой дом, отдаленно напоминающий дворцы Индии.
      Хрустальные люстры ярко горели в огромном холле с невероятно высокими потолками. Большую часть пространства занимала ведущая на второй этаж лестница с резными перилами из красного дерева, уставленная многочисленными подсвечниками.
      Встретить гостей вышла сама миссис Бронстон. Она сухо поприветствовала Риту и повернулась к Уильяму:
      – Я так рада, что вы смогли прийти, – сказала она негромким, томным голосом. – Вы оба, – добавила она неохотно, бросив недовольный взгляд на Риту. – Бизнес мистера Деррвикса очень важен для нас сейчас. Я надеюсь, вы сделаете все от вас зависящее, чтобы он чувствовал себя у нас, как дома. От этого зависит очень многое.
      – Конечно, моя дорогая, – сказал Мэдокс. Тон его голоса был совсем иным, нежели в разговоре с Ритой, а во взгляде ясно читались жар и боль голодного сердца. Уильям и сам не ожидал, что его прежние чувства вновь нахлынут на него с такой невероятной силой. Лилиана, разумеется, заметила это, и ее глаза засветились от удовольствия. Она кокетливо улыбнулась:
      – Нет, нет, Уилл. Ты не должен так смотреть на меня, – быстро шепнула она, оглядываясь на дверь, ведущую, видимо, гостиную, и совершенно не заботясь о реакции Риты на их разговор. – Мы должны быть осторожны. Леопольд что-то подозревает.
      Прежде, чем она успела произнести еще слово, в холл вышел сам банкир. Миссис Бронстон тут же извернулась, словно лисица, и, мило улыбаясь, ласково взяла мужа за руку. Банкир слегка помрачнел, но ответил жене точно такой же улыбкой и повернулся к Мэдоксу, чтобы поздороваться с ним:
      – А это ты, мой мальчик, – Бронстон пожал управляющему руку и повернулся к Рите. Его глаза странно сузились, когда он окинул взглядом тоненькую фигурку девушки. – Вас тоже приятно увидеть, милочка. Должен признаться, что вы чудесно выглядите, – он вежливо поцеловал ей руку и на миг замер, пристально разглядывая изумруды на браслете Риты. – Отличные камни. Подарок мужа в честь окончания медового месяца, полагаю? – и тут же холодно потребовал: – Надеюсь, вы не станете делиться своими впечатлениями об автомобильных поездках? Ваш муж должен был объяснить вам, насколько важен для нас этот клиент. Так что не стоит расстраивать его неприличными выходками. Это помешает карьере Уильяма.
      Бронстон вел себя с Ритой так, словно она была по-прежнему дурнушкой из маленького городка – никому не нужной, плохо воспитанной сиротой, понятия не имеющей о правилах приличия. То, что она превратилась в светскую даму, облаченную в изысканный наряд, ничего для него значило. Рите нестерпимо захотелось сказать этой жирной свинье все, что она думала о нем. Но вместо этого она слегка высокомерно улыбнулась:
      – В данный момент у меня совершенно нет свободного времени для езды на моем шикарном автомобиле, – сказала она со спокойным достоинством.
      – Рад это слышать, милочка, – ответил банкир, улыбаясь еще шире и становясь от этого похожим на удава. – Пойдемте к нашим гостям.
      В шикарной гостиной с бархатными портьерами винного цвета с позолотой их уже ожидали три человека. Сэмюэль Деррвикс, высокий седовласый человек, делал вид, что ему невыносимо хочется спать. Его жена, ничем не примечательная женщина, одетая в серое платье с металлическим блеском, сидела, откинувшись в мягком кресле, и напоминала привидение. Рядом с ней, опираясь рукой на камин, стоял со скучающим видом высокий молодой человек. У него был довольно щегольской вид, и сам он походил на взрослого амурчика, подобного тем, что обычно рисуют в легкомысленных книгах: волнистые светлые волосы, чистые голубые глаза и миловидное лицо. Он бросил ленивый взгляд на вошедших, и скука мгновенно исчезла с его лица. Когда гостей представили друг другу, молодой человек незамедлительно обратился к Рите:
      – Никто не говорил мне, что у мистера Мэдокса такая милая дочь, – сказал он в наступившей тишине. – Я очень надеюсь продолжить наше знакомство, – и он слишком нежно поцеловал запястье Риты.
      Рука, похожая на тиски, быстро перехватила руку Риты. Охваченный неожиданной ревностью, Уильям зло смотрел на молодого человека:
      – Вы плохо слышите, молодой человек, это моя жена, миссис Маргарет Мэдокс, – он пытался сохранять самообладание. У этого вечера были слишком высокие ставки, и не стоило его портить с самого начала. – Вам следует подумать о своем поведении, если не хотите в дальнейшем попасть в неприятную ситуацию, – в голосе Мэдокса отчетливо слышались нотки надменности и презрения.
      Но Эрик вовсе не был сконфужен своей ошибкой. Он широко улыбнулся совершенно невинной улыбкой:
      – Жена? Неужели?
      – Эрик, веди себя прилично, – одернул его мистер Деррвикс.
      – Хорошо, папа, – тут же согласился его сын, хотя продолжал источать сладкую улыбку, адресованную Рите.
      – Уильям – отличный управляющий нашего банка, – объяснил Бронстон, озадаченный неожиданной стычкой. – Он с отличием окончил Кембридж.
      – Наш Эрик тоже учится в университете, – проворковала миссис Деррвикс, с любовью глядя на сына. – Он очень образованный и умный мальчик.
      – Эрик, конечно, станет отличным помощником своему отцу, – высказал свое соображение банкир, многозначительно глядя на Уильяма.
      – Для этого необходимо много работать и поменьше думать о развлечениях, – строго сказал Мэдокс.
      Его взгляд заставил всех почувствовать себя неуютно. Одна лишь Рита с приятным удивлением смотрела на него. Как же легко он поставил на место этого наглого молодого человека, не пресмыкаясь перед его отцом!
      Зато Лилиана не могла понять, почему Уильям был так резок в разговоре с Эриком, ведь этот молодой человек довольно мил и обаятелен. Чтобы смягчить выходку Уильяма, Лилиана стала весьма любезной с молодым Деррвиксом и буквально лезла из кожи вон, чтобы юноша смотрел лишь в ее сторону. Наблюдая за ней, Рита задумалась – не делала ли она это намеренно, чтобы вызвать ревность Уильяма.
      Ужин оказался довольно скучным. Разговор вели, в основном, мужчины, поскольку темой обсуждения были финансовые проблемы. Миссис Деррвикс и Рита большей частью молчали. Лилиана же, наоборот, пыталась вставить слово, где только можно, хотя Рите показалось, что эта женщина смыслила в деньгах лишь то, как их тратить.
      После ужина женщины, как полагалось, уединились в одной из комнат, чтобы побеседовать о своих женских делах, а мужчины остались в гостиной за закрытыми дверями наслаждаться бренди и сигарами.
      – Это был чудный ужин, милая Лилиана, – улыбнувшись, высказала свое одобрение миссис Деррвикс. – Вы непременно должны сказать своему повару, чтобы он поделился рецептом супа из сельдерея и брокколи.
      – Я позабочусь об этом, дорогая Энн, – любезно ответила Лилиана. – Кстати, хочу вам сказать, что весь вечер любуюсь вашим чудесным платьем. Это, конечно же, парижская новинка?
      – Разумеется. Парижский дом Дюпре.
      – Он, как всегда, великолепен!
      – Ваше платье тоже от французских мастеров, – заметила Энн.
      – Как вы наблюдательны! Это Шармон. Они совершенно не обращали внимания на сидящую вместе с ними Риту. Она почувствовала себя неуютно и решительно встала, намереваясь выйти из комнаты, чтобы не мешать этим поклонницам французской моды.
      – О, прости меня, Рита. Я совсем забыла, что ты лишь недавно стала одеваться у хороших портных и еще незнакома с одеждой высшего класса, – мило прощебетала Лилиана.
      Рита, не моргая, свысока взглянула на нее:
      – Зато я люблю читать литературу мирового уровня. И знаю, чему учит история. Кстати, если вы не имеете возможности наслаждаться знаниями, то некоторые умные мысли можете услышать в церкви. Например, то, что на небесах все равны, а короли и королевы ходят по тем же улицам, что и простолюдины, и пыль, оседающая на их обуви, точно такая же, как у всех прочих.
      Бледное лицо миссис Деррвикс окрасил легкий румянец.
      – Милая Рита, я полностью согласна с этим. Я и не думала вас обидеть! Тем более что ваша история мне абсолютно неизвестна.
      – Я тоже не хотела тебя оскорбить, – неловко признала Лилиана.
      Рита никак не отреагировала на их извинения.
      – У меня нет никакой зависти к вашему положению и богатству, – ровным тоном сказала она. – Потому что я не стремлюсь к ним, – вежливо добавила она с улыбкой, несмотря на охватившую ее злость. – В моей жизни есть нечто большее, что я ценю намного выше денег.
      Лилиана быстро вскочила со своего места. Лицо ее покраснело.
      – Здесь довольно жарко, не правда ли? Пожалуй, я прикажу слугам потушить огонь в камине.
      Рита была слишком вежлива, чтобы ухмыльнуться от удовлетворения. Но в душе с удовольствием сделала это.
      Очень скоро дамы решили вернуться в гостиную. Следуя за хозяйкой через анфиладу комнат, Рита сверлила взглядом полуобнаженную спину Лилианы.
      Ядовитая змея, играющая с ее мужем так, словно имеет на это право! А ведь Рита даже жалела ее, думая, что эта лицемерка в самом деле любит Уильяма и искренне страдает от того, что потеряла его. Но теперь она не верила в это. Лилиана развлекалась с Мэдоксом, как безжалостная кошка с мышонком. Она флиртовала и дразнила его, а сама и не думала отвечать на его чувства. Конечно, Уильям был умен, статен, хорош собою, имел высокое положение, но Лилиана, наверное, посчитала, что он не может составить ей достойную партию. Она ошиблась. Это сама миссис Бронстон недостойна Уильяма Мэдокса.
      Конечно, смешно думать, что Рита – прекрасная партия Уильяму. Она не отличается особенной красотой и не принадлежит к высшей знати. Но она по-настоящему любит его и должна вести себя пристойно, чтобы мужу не было стыдно за нее. Но это не значит, что она может позволить унижать себя только потому, что некоторые особы не считают ее принадлежащей к их кругу.
      Уильям сразу заметил напряженность, с которой дамы вернулись в гостиную, и внимательно взглянул на Риту. Неужели эта девчонка по собственной глупости наговорила что-либо лишнее жене инвестора и испортила важные переговоры?
      Но Эрик опередил Мэдокса и, взяв Риту под руку, вежливо повел к дивану. Не обращая внимания на остальных, он присел рядом с девушкой и неожиданно завел разговор об автомобилях. К удивлению Риты, оказалось, что юноша по-настоящему увлечен машинами.
      – У меня есть друг, специалист по автомобилям. Он – настоящий мастер своего дела и недавно построил электромобиль, в котором теперь разъезжает.
      – Твой друг – просто сумасшедший, – раздраженно заметила миссис Деррвикс. Похоже, она все еще не пришла в себя от нравоучений юной миссис Мэдокс. – Эти глупые машины – лишь причуды времени. Они вымрут через год или два.
      – Думаю, вы ошибаетесь, – вежливо возразила Рита. – В недалеком будущем машины получат самое широкое распространение. Подумайте сами – автомобили служат дольше, чем лошадь, они невосприимчивы к переменам погоды, не болеют и не устают. Я в этом могла убедиться не раз. У моего «Олдсмобиля» очень стремительный бег, и он прост в управлении.
      – Вы просто прелесть, Рита! Я был бы не прочь как-нибудь прокатиться на вашей машине, – с энтузиазмом воскликнул Эрик. – Когда отправитесь, в следующий раз на прогулку, не забудьте обо мне. Я с удовольствием составлю вам компанию.
      Мать парня была сражена. Уильям тоже. А мистер Бронстон смотрел так, словно собирался придушить Риту.
      – Я тоже хотел бы проехаться в обществе столь юной особы, прекрасно разбирающейся в прогрессе, – внезапно заявил мистер Деррвикс. – Я согласен с миссис Мэдокс в том, что автомобилям принадлежит будущее. Когда-нибудь наступит полная механизация, и машины будут работать не только для перевозки людей. Умные люди уже сейчас вкладывают деньги в разработку самых безумных проектов, чтобы затем получать огромные прибыли.
      Мистер Бронстон мгновенно изменил выражение лица и расплылся в угодливой улыбке:
      – Я полностью разделяю ваше мнение, – ухмыльнулся он. – И уверен, что Рита не откажется разделить с вами прогулку на автомобиле. Не так ли, милочка?
      – В следующий раз мы обязательно обсудим этот вопрос, – улыбаясь Рите, кивнул мистер Деррвикс – Но, к сожалению, утром нам придется вернуться в Кембридж. Благодарю за чудесный вечер, мистер Бронстон. Мне весьма понравился ваш управляющий и его милая супруга. Мистер Мэдокс обладает настоящим талантом по части финансовых прогнозов, и то, что он выбрал себе в супруги такую удивительную женщину с безупречным вкусом и современными взглядами, говорит в его пользу. Я испытал огромное удовлетворение от общения с этой юной леди, – он с почтением поцеловал руку Рите и вновь посмотрел на Бронстона: – Мне приятно, что в круг ваших близких знакомых входят такие люди. Я с удовольствием вложу свои деньги в ваш банк, когда мы откроем наш филиал в Норридже, – добавил он.
      Рите пришлось приложить огромные усилия, чтобы не смотреть на Уильяма. Она лишь застенчиво улыбалась комплиментам Деррвикса, игнорируя ледяные взгляды, которыми ее одаривали миссис Деррвикс и миссис Бронстон.

* * *

      – Всегда знал, что ты отличаешься от остальных женщин, – сказал Уильям по дороге домой. – Но и подумать не мог, насколько ты непредсказуема и полна сюрпризов. Парой фраз ты умудрилась очаровать сурового мистера Деррвикса.
      – Я и не думала об этом в тот момент. Просто зашел разговор о моих любимых автомобилях. Заметь, что его начала вовсе не я.
      – Тебе, похоже, понравилась компания этого ненормального Эрика?
      Она бросила на мужа взгляд через облако дымчатой вуали.
      – Он абсолютно нормальный, довольно милый юноша. И так же увлечен автомобилями, как я и мой дедушка. Что удивительного в том, что мы нашли общий язык?
      Его глаза опасно сузились, и он еще пристальнее взглянул на жену:
      – Почему миссис Деррвикс и Лилиана вернулись в гостиную с такими растерянными лицами? Ты сказала им что-то неприличное?
      – Я всего лишь напомнила им, что на небесах совершенно неважно – у кого, сколько денег, – кротко ответила Рита.
      – Тебе не кажется, что неприлично так вести себя в доме у тех, к кому ты пришла в гости?
      – А ты полагаешь приличным, что эта особа, не стесняясь присутствия твоей жены, липла к тебе, как муха на мед? – выпалила она, краснея от возбуждения. – И это при том, что ее ревнивый муж находился в соседней комнате?
      – А ты заигрывала с Эриком Деррвиксом, не обращая внимания на то, что я стоял рядом! – рявкнул в ответ Уильям. – Так в чем же разница между нами?
      – Очень большая. Это он заигрывал со мной. А я слишком хорошо воспитана, чтобы наставлять рога своему мужу.
      – Замолчи, – произнес он опасным тоном.
      – Почему ты так слеп и глух? Если бы Лилиана любила тебя, она никогда не вышла бы замуж за другого, – уже не могла остановиться Рита. – Но ты не был для нее удобным мужем. Получив свои обожаемые деньги, она решила, что теперь может вспомнить и о тебе. Но лишь как о развлечении от скуки. Что может быть более забавным, чем игра с влюбленным по уши мужчиной, которому можно совершенно безопасно строить глазки за спиной старого мужа? Причем это совершенно невинная игра, ничем ей не угрожающая. В любой момент можно будет сказать, что она совершенно ни при чем, поскольку именно ты преследуешь ее. Но ты слишком благороден, чтобы понять это.
      – Это не твои проблемы, – зло бросил Уильям. – Моя личная жизнь тебя не касается, так же как меня не беспокоит твоя. По крайней мере, пока ты будешь соблюдать приличия.
      – Я помню твои требования, – кивнула головой Рита. – И не собираюсь вмешиваться в твои дела. Но тебе тоже стоит думать о приличиях и не забывать, что ты – женатый человек.
      – Вряд ли мне нужно об этом напоминать, – резко ответил Мэдокс и холодным тоном сообщил: – Через неделю будет праздноваться пятая годовщина образования банка. Подумай о новом туалете. Полагаю, что Деррвиксы посетят этот вечер.
      – Чудесно! – она смяла свой носовой платок и положила его в сумочку, громко щелкнув замочком. – Полагаю, будет не лишним напомнить тебе, что мистер Деррвикс выразил желание при случае прокатиться на моем автомобиле. Надеюсь, на этот раз ты не станешь возражать, если он вспомнит об этом своем предложении?
      – Надеюсь, что он забудет об этом, – и Мэдокс сердито отвернулся он супруги.
      Рита улыбнулась. Уильям, разумеется, был раздражен, потому что она высказала свое мнение о поведении его возлюбленной. Но девушка не собиралась отступать ни на дюйм в своем решении завоевать сердце мужа. И чем скорее это произойдет, тем будет лучше для всех.

      Всю следующую неделю Мэдокс не обращал на жену никакого внимания. Рита по-прежнему была уверена, что причиной этого является ее несдержанность и грубые высказывания в адрес Лилианы. Она очень бы удивилась, если бы узнала, что вина ее совсем в другом.
      Собственное замешательство заставляло Уильяма держаться в отдалении от Риты. Он так многого ждал, собираясь на вечер к Бронстонам, еще и потому, что получал возможность, открыто общаться с Лилианой, любоваться ее красотой, наслаждаться разговором с ней, но вышло все совершенно иначе. Весь вечер ему пришлось не сводить глаз с собственной жены, следить за выражением ее лица, угадывать, о чем с ней беседует нахальный юнец, и мучиться от глупых мыслей – не собирается ли Рита завести интрижку с непутевым отпрыском богатого инвестора. Да и комплименты старого Деррвикса его жене также подлили масла в огонь ревности. Как же могло так выйти? Ревность к Эрику Деррвиксу весьма озадачила Мэдокса. Он отчаянно пытался разобраться в своих чувствах. Как можно ревновать Риту, не чувствуя к ней любви?
      Предстоящее торжество должно все расставить по своим местам. У Бронстонов собралась слишком маленькая компания, и оба Деррвикса оказывали знаки внимания Рите за неимением другой женщины. Лилиана как хозяйка дома, разумеется, не могла выполнять роль, так сказать, пикантной игрушки. Вот почему Мэдокс был вынужден ревновать – нельзя же показать окружающим, что ему абсолютно безразлична его супруга.
      Уильям пытался себя успокоить такими умозаключениями, но в глубине души понимал, что все полная чушь, и дело совсем в другом. Только он никак не поймет, в чем именно.
      Ночь перед юбилейным вечером для Риты выпала бессонная. Она твердо решила, что на этот раз оденет лишь собственное творение. Комплименты мужчин придали Рите уверенности в себе, и она после некоторых сомнений рискнула создать совершенно новый силуэт платья. Девушка понимала, что ее выходка, возможно, шокирует окружающих, в частности – ее мужа, но именно этого она и хотела добиться. Рита не обладала пышной красотой миссис Бронстон, которой поклонялись все окружающие, но зато имела более изящную фигурку, и новое платье было призвано подчеркнуть ее достоинства.
      Сшитое по диагонали из белого-атласа, оно соблазнительно скользило по тоненькой фигурке своей хозяйки, струясь вниз лилейными лепестками. Мягкая драпировка на груди придавала немного большую округлость девичьей груди и, разумеется, привлечет к себе не один нескромный взгляд. Матовая кожа смотрелась золотистой на фоне тоненьких бретелей, созданных из нежнейшего лебяжьего пуха. Из высокой прически, украшенной жемчужными бусинками, умышленно выбивался один легкий каштановый завиток. Стройную шею украшало жемчужное ожерелье.
      Рита осталась довольна созданным образом и старательно укуталась в черное бархатное пальто с капюшоном, украшенным затейливой вышивкой. Уильям увидит платье чуть позже, пусть это будет сюрпризом для него.
      Мэдокс помог Рите войти в экипаж, слегка раздраженный тем, что она излишне долго собиралась:
      – Можно было чуть меньше вертеться перед зеркалом. Это же не прием у королевы, – пробурчал он.
      – Я прекрасно помню, что на прием к королеве никогда не попаду, – ответила Рита холодно. – Мне не позволит мое происхождение, хотя дедушка и говорил, что мы в дальнем родстве с Уорвиками. Но я из-за этого как-то не страдаю.
      – Я не сказал ни одного грубого слова о твоем происхождении.
      Уильям казался таким раздраженным, что Рита замолчала, сообразив, что с ним сейчас было опасно разговаривать.

* * *

      В просторном холле банка уже толпилось много людей. Мэдокс, едва успев войти, сразу же устремился к стоящей на широкой, покрытой длинным ковром лестнице Лилиане, на правах хозяйки встречающей гостей. Он словно забыл о своей жене, тенью следовавшей за ним и остановившейся возле первых ступенек лестницы.
      – Ты великолепна, – восторженно произнес Уильям, окидывая взглядом обворожительную фигуру Лилианы.
      Она довольно хохотнула, старательно делая вид, что не замечает стоящую внизу Риту. Зато девушка очень внимательно осматривала свою соперницу, заранее торжествуя над ней победу. Лилиана осталась верна себе. Ее модное платье слишком плотно обтягивало пышную фигуру, на губах цвела малиновым цветом вызывающая помада, а в золотистых волосах колыхались огненные перья. Все это делало жену банкира откровенно вульгарной. Во всяком случае, именно это чувство вызвала Лилиана у Риты.
      Сдерживая улыбку, Рита думала о том, что очень многие женщины, считающие себя модницами, совершенно не умеют выбирать одежду и руководствуются лишь именем известного модельера и ценой на ярлыке. Лишь немногие, например – Элизабет Летби, предпочитают носить абсолютно уникальные вещи. Лилиана, наверно, испытала бы шок, узнав, что вещи, которые носит представительница высшей элиты Норриджа, созданы и придуманы именно Ритой. Если подумать, то выходит, что юная миссис Мэдокс стала законодательницей самой последней моды, и с ее мнением считаются дамы, стоящие на общественной лестнице на порядок выше самой Лилианы.
      Сделав эти умозаключения, Рита вернулась обратно к входу в банк, где прислуга принимала у гостей пальто и накидки. Здесь она позволила одному из служащих снять с нее пальто и тут же получила удовольствие, услышав возглас одобрения:
      – О, миссис Мэдокс, это самое чудесное платье из всех, что я когда-либо видел, – не сдержал восторга юноша.
      – Спасибо, – поблагодарила Рита и, задержавшись на минуту перед зеркалом, чтобы удостовериться, что все в порядке, вновь направилась к лестнице, где находился ее супруг.
      На этот раз она увидела широко раскрытые глаза Лилианы, онемевшей при виде невинно-белоснежного облика Риты. А рядом с ней замер ошеломленный Уильям, получивший возможность сравнить аристократическую элегантность платья Риты и вульгарность алого одеяния Лилианы. Он буквально остолбенел, изучая взглядом жену. Это платье она не могла купить в близлежащих магазинах. Оно выглядело как новомодная вещь из парижских салонов. Но как, когда и, главное, каким образом могла его заказать Рита?
      Горделиво приподняв подбородок, девушка направилась к мужу, но на середине пути была остановлена… Эриком Деррвиксом.
      – Что за сказочное видение! – выдохнул Эрик, низко кланяясь и целуя руку девушке. – Маргарет, вы самая красивая из всех присутствующих женщин! Настоящая королева бала.
      Лилиану, прекрасно это слышавшую, охватила ярость. Мэдокс также едва сдерживал себя от нового приступа ревности. Непритязательная малышка из Грейслоу вдруг стала пользоваться оглушительным успехом, и это заставляло его сердце нервно сжиматься. Еще пару недель назад ничто не предвещало этого невыносимого чувства ревности, которое бурлило сейчас у него в душе. А также яростного желания, которое зажгла в нем Рита, так неожиданно продемонстрировавшая всему свету свою красоту и изысканность.
      Рита никогда раньше не ощущала себя такой привлекательной и способной вызывать мужское преклонение. Девушку со всех сторон окружили очарованные ею служащие банка, а также их жены, не так ревностно отреагировавшие на появление молодой супруги управляющего, как Лилиана. Они были, скорее, очарованы ее платьем, и каждой из них хотелось знать, где она купила его. Но Рита не могла признаться, что сшила его сама. Это должно было остаться ее секретом. По крайней мере – до поры до времени.
      – Один старинный приятель нашей семьи собирается в будущем открыть свой дом мод. Но пока что он принимает заказы только от высшей знати… А для меня по старой памяти делает исключение, – быстро сочинила Рита легенду.
      – И как фамилия этого таинственного мастера?
      – Я не могу ее назвать, это может повредить его репутации. У него есть кое-какие проблемы, и поэтому до открытия магазина он вынужден отказываться от заказов со стороны. Если узнают, что он шьет для кого-то еще, кроме своих постоянных заказчиц, его бизнесу придет конец, и ему придется распрощаться с мечтой о своем доме мод.
      – Напрасно он так боится. У него ведь отбоя не будет от новых клиентов.
      – Да? – рассеянно пожала плечами Рита. – Вы так находите?
      – Милочка, но этот туалет – что-то просто невероятное! Мы умоляем вас стать нашей посредницей. Быть может, он все же начнет хотя бы изредка брать заказы и от других дам? Мы обещаем сохранить его тайну.
      В ответ Рита лишь извиняюще качала головой и обещала чем-нибудь помочь светским модницам.
      Когда большая часть приглашенных на праздник поднялась в зал, где должен был состояться прием, Лилиана, осторожно оглядываясь на мужа, разговаривающего с мистером Деррвиксом, указала Уильяму веером в сторону балкона, нависающего над холлом, и тут же направилась туда по лестнице. Немного подождав, чтобы не привлекать внимания, Мэдокс поспешил за ней.
      – Наряд твоей жены смотрится слишком вычурно для обычной банковской вечеринки. Ты не находишь? – раздраженно спросила Лилиана, когда они оказались на балконе. – Этот цвет не подходит для ее волос. Да и неприлично замужней женщине наряжаться в непорочно-белое!
      Мэдокс вовремя прикусил язык, чтобы не заметить, что белый цвет как нельзя лучше соответствует невинности его жены.
      – …К тому же оно совсем не модное, – продолжала свой натиск Лилиана.
      Уильям слышал и раньше, как Лилиана язвила по любому поводу, но сейчас ему весьма не понравилось ее высказывание в адрес Риты.
      На балконе, который тянулся вдоль нескольких залов, в том числе и того, где проходил прием, стояли удобные кресла и диваны для желающих вести уединенную беседу. Здесь же были приготовлены небольшие столики с закусками и напитками. Чтобы отвлечься от неприятных слов Лилианы, Уильям взял с широкого подноса бокал с вином и, потягивая его, стал разглядывать сверху собравшееся на праздник общество. Рассматривая интерьер роскошного зала, серебристые бархатные драпировки на окнах и сияющие от многочисленных лампочек хрустальные люстры, Мэдокс неожиданно подумал, что его жена смотрится здесь вполне уместно.
      – Не думаю, что Рита беспокоится о требованиях моды, – заметил Уильям своей негодующей спутнице.
      – Вот об этом я и говорю, – удовлетворенно ответила Лилиана. Зябко передернув своими красивыми плечиками, она прикоснулась к нему рукой, затянутой в длинную перчатку, поверх которой вилось змейкой вычурное украшение. – Милый мой, я так тебе сочувствую… Тебе, должно быть, стыдно за свою жену… А я ведь предупреждала тебя, когда ты вздумал жениться на этой простушке… Ты выглядишь таким опустошенным и уставшим… – ее голос понизился до мягкого шепота. – Я… так хотела бы остаться с тобой наедине…
      Уильям вздрогнул и отвернулся от зала. Ее яркие губы находились в опасной близости от него и казались такими желанными, что он с трудом удержался, чтобы не впиться в них пересохшим ртом. Воздержание причиняло ему боль в последнее время, и ему до умопомрачения хотелось женщину…
      – Ты ведь тоже этого хочешь, мой сладкий? – нежно дразнила Лилиана, пододвигаясь еще ближе.
      И в тот же миг он вдруг отчетливо вспомнил шелковистую мягкость нежно-розовых губ Риты. Он бросил выразительный взгляд на многочисленные двери, выходящие на балкон. Сюда в любой момент могли войти служащие банка:
      – Лилиана…
      Но женщина, казалось, не хотела его понимать и искушающе коснулась его щеки:
      – Помнишь ночь, когда состоялась наша помолвка? – шепнула она. – Тогда тебя не волновало, что в твою комнату могут войти посторонние.
      Мэдокс нахмурился. Сейчас это воспоминание почему-то не волновало его.
      – Я ничего не забыл, Лилиана, но сейчас это все в прошлом. Пусть и прекрасном, но прошлом. Наши супруги вряд ли станут нам сочувствовать. Мы сами выбрали их, и потому не стоит напоминать о тех далеких временах.
      – Твое благородство иногда отдает глупостью, – недовольно фыркнула Лилиана и слегка отодвинулась от него. – Из-за него, между прочим, ты уехал в свою дурацкую Африку. Тебе следовало жениться на мне, и сейчас не было бы никаких препятствий между нами.
      – Ты знаешь, почему я отправился в экспедицию: только для того, чтобы обеспечить тебе достойную жизнь, – резко ответил Уильям.
      – И где твое богатство? – усмехнулась жена банкира. – Сейчас ты всего лишь подчиненный моего мужа.
      Мэдокс нахмурился, но не смог достойно ответить на этот упрек. В принципе, она была права, он так и не смог сделать себе состояние. Война спутала все планы.
      – Посмотри вокруг, Уильям. Быть кристально честным и благородным в двадцатом веке смешно. Деньги и власть – вот по-настоящему важные вещи. И добиться их можно лишь обходными путями.
      Он был не согласен с этим спорным утверждением, но вслух ничего не сказал. Ему неожиданно подумалось о том, как же мало общего у них с Лилианой. Пожалуй, их связывает только его неудержимая страсть к бывшей невесте. Он, действительно, до мельчайших деталей помнил их единственную ночь в его комнате. Именно Лилиана проявила тогда удивительную для девушки решительность. Ее губы манили к себе, руки страстно обвивали его шею, а тело льнуло к нему, страдая от жажды страсти. Впервые в жизни у Мэдокса закружилась голова, и он, дрожа от страшного возбуждения, почти на коленях умолял ее остаться, хотя девушка и не думала отказываться…
      Теперь Уильям знал, что его любимая была весьма здравомыслящей женщиной, умело играющей с мужчинами. Она клялась, что любит его, но это не помешало ей очень быстро очаровать появившегося невесть откуда в Норридже богача и выйти за него замуж. Неожиданно он вспомнил собаку, недавно сбитую на улице, и заплаканные глаза Риты, умоляюще смотрящие на него в тот момент, когда он накладывал шину бедному животному. Лилиана, пожалуй, вряд ли проявила бы такое сострадание и сочувствие к чужой беде…
      – О чем ты думаешь? – мягко спросила Лилиана. – У тебя сейчас такое нежное лицо. Я впервые вижу это необычное выражение у мужчины.
      Уильям вновь посмотрел вниз на зал и неожиданно заметил, что его жена очень мило беседует все с тем же Эриком Деррвиксом в окружении еще нескольких молодых людей.
      – Я думаю, что все эти мужчины – дураки.
      Она легонько шлепнула его по руке:
      – Глупый. Это ты – никчемный дурак. Вся эта публика для меня ничего не значит.
      – Любопытно… – Мэдокс, не отрываясь, смотрел на Риту, которая обаятельно улыбалась своим неожиданным поклонникам. А эти глупцы распушившимися павлинами суетились вокруг нее. Это выглядело отвратительно, потому что рядом с миссис Мэдокс должен был находиться ее законный супруг. Это должен быть он, а не этот наглый сопляк Эрик Деррвикс, который смотрел сейчас на его жену с таким обожанием, словно имел на это право!
      – Извини! – резко бросил Уильям и быстро покинул балкон. На этот раз у него было такое свирепое выражение лица, что Лилиана даже испугалась. Но, взглянув на зал, она тут же поняла, кем именно были заняты мысли ее возлюбленного.
      Рита сразу заметила недовольную мину Уильяма, когда он подошел к ней. Неужели виной тому она? Или же между Мэдоксом и Лилианой произошла какая-то размолвка?
      – Ты чем-то огорчен? – озабоченно спросила она. – Разговор с миссис Бронстон расстроил тебя?
      Он игнорировал ее саркастическое замечание и взглянул на Эрика:
      – Советую обратить внимание на то, что здесь много молодых незамужних девушек, – вежливо сказал он и положил на свой локоть руку Риты. – Я бы хотел уделить немного времени своей супруге.
      – Неужели? – слегка улыбнулся Эрик. – А мне показалось, что вам более приятно беседовать с миссис Бронстон. Конечно, мне простительно ошибаться, ведь я совсем недавно в вашем городе. Мы еще увидимся, Маргарет, – добавил он и отошел в сторону, правильно угадав опасную злость в потемневших глазах Мэдокса.
      – Еще один такой выпад окажется для него последним, – коротко сказал Уильям, тяжелым взглядом провожая неспешно удаляющегося Эрика.
      Рука супруга показалась Рите каменной, и она резко отпустила его локоть.
      – Ты просто чурбан! Этот юноша всего лишь пожалел меня, потому что рядом со мной никого не было, – зло бросила она. – Все обратили внимание, что с первой минуты, как мы приехали, ты находился возле Лилианы, оставив меня в обществе чужих людей. Но ты можешь не беспокоиться. Я вовсе не желаю твоей компании. Ты сделал все, чтобы убедить меня, что не нуждаешься в моем обществе, – высокомерно продолжила Рита. – Иди назад к своей любимой. Пусть тебе повезет сегодня. Мистер Бронстон еще долго будет ублажать мистера Деррвикса и не сможет помешать вашему романтическому свиданию. Я тоже не стану мешать спектаклю, который вы так давно разыгрываете для достопочтенной публики. Но принимать участия в нем не буду. Моя жизнь принадлежит только мне, и чтобы не скучать, я с удовольствием буду развлекаться на подобных торжествах и балах!
      Высказав это свое решение, она резко повернулась и отошла к стоящему невдалеке Эрику.
      Сказать, что Мэдокс был шокирован, значит, ничего не сказать. Он смотрел на свою жену широко раскрытыми глазами, пребывая в полном замешательстве. Прежде всего, он и не предполагал, что его уединение с Лилианой было замечено. Оглядевшись, Уильям заметил любопытные женские глаза, большей частью с осуждением смотревшие на него. Выходит так, что он публично унизил свою жену? Но она совершенно напрасно вспылила. Сегодня сама Лилиана приставала к нему, а не он к ней. Но Рите, разумеется, это не могло прийти в голову. Эта нахалка, похоже, решила следовать примеру супруги банкира. Но он с этим мириться не собирается.
      Лилиана также отметила взгляды, которые шлейфом тянулись за ней, но и не подумала придавать этому какое-то особое значение. Полюбовавшись своим отражением в огромном зеркале, миссис Бронстон направилась в дальние комнаты, где находился ее муж.
      Рита неожиданно ощутила в себе любовь к напиткам, которые предлагали услужливые официанты. Загадочно подмигнув, Эрик Деррвикс добавил в бокал с разноцветным коктейлем немного виски из маленькой бутылочки, которую вытащил из кармана. Он объяснил, что это намного улучшит вкус напитка. Пригубив бокал, Рита с сомнением покачала головой, а ее спутник так увлекся, что вылил в свой бокал все содержимое заветной бутылочки.
      В это время небольшой оркестр заиграл музыку, и все желающие тут же воспользовались возможностью танцевать. Эрик немедленно потащил в центр круга Риту. Наверно, в трезвом виде он был неплохим танцором, но сейчас парень выделывал совершенно невероятные фигуры и вертел свою партнершу во все стороны так сильно, что Рита, в конце концов, решила прервать этот танец. Оглянувшись по сторонам, она стала осторожно пробираться между танцующих пар к стульям. Пошатываясь в такт музыке, Эрик побрел вслед за девушкой.
      – Я очень сожалею, Маргарет, – беспомощно сказал он, когда они выбрались из банкетного зала. – Кажется, я слишком много выпил.
      – Тебе не следовало делать этого, – сказала она. – Глупо выставлять себя в таком непристойном виде перед обществом.
      – Мне нет никакого дела до этих петухов и куриц, – усмехнулся Эрик. – А выпивка – это единственный способ развлечься на подобных сборищах. Мой отец хочет, чтобы я стал его помощником и при этом оставался честным и порядочным человеком. А сам общается с отъявленными мошенниками вроде этого Бронстона. У него же на лице написано, что он – мерзавец и подлец. Но теперь я встретил тебя и больше не хочу ничего знать, – он поймал руку Риты и крепко прижал к своей груди. – Маргарет, ты могла бы… стать моим лучшим другом?
      – Эрик… Я… Я замужем, – сказала она, краснея.
      – Твой муж не любит тебя, – раздраженно сказал он. – И дураку ясно, что он увлечен женой Бронстона. Глупец! Иметь такую жену, как, ты, и бегать за пошлой стервой. Да она пойдет на все ради денег. Я знаю, что говорю.
      – Я не хочу тебя слушать. Ты позволяешь себе лишнее, Эрик, – сказала Рита, пытаясь освободить свою руку. – Позволь мне уйти.
      – Миссис Мэдокс права, – донесся мягкий, угрожающий голос из-за спины. – Позволь даме уйти.
      Оглянувшись, Эрик увидел опасный блеск серых глаз.
      – Что я вижу! Мистер Мэдокс наконец освободился из объятий прекрасной Лилианы? – насмешливо произнес он пьяным голосом. – Вы ведь не любите свою жену? Так почему же не хотите смириться с тем, что она нравится другому?
      – Эрик, пожалуйста, перестань, – попросила Рита, встревоженная разгорающимся скандалом.
      – Отчего же? Пусть он выскажется до конца, – холодно проговорил Уильям. – А когда он закончит, я помогу ему выбраться на свежий воздух. Ногами вперед.
      – Ты не сделаешь этого, – выразительно сказала Рита, слегка понижая голос. – Ты не рискнешь поссориться с Бронстоном из-за глупой выходки Эрика. Он просто слишком много выпил.
      – Это не оправдание.
      – Если мистер Мэдокс когда-то сумел закончить Кембриджский университет, это не значит, что он сможет выставить меня отсюда. Я, между прочим, давно увлекаюсь боксом. Так что еще вопрос – кто покинет это здание первым, – задрал нос к потолку Эрик.
      – Один их моих университетов действительно Кембридж, – очень спокойно сказал Уильям. – А другой – Трансвааль. Не приходилось бывать в тех местах? Ваше умение боксировать весьма пригодилось бы в сражениях с басками.
      Даже сквозь алкогольный дурман Эрик сообразил, какую школу прошел Мэдокс. Только сейчас он заметил могучие плечи этого человека, уверенный тон его голоса и холод стальных глаз.
      – Прошу прощения, но я сейчас не в состоянии драться, – слегка отступил назад молодой Деррвикс. – Маргарет, ты ведь не позволишь своему мужу избить пьяного человека?
      – Разумеется, Эрик.
      Уильям со злостью вздохнул, переводя взгляд на застывшее лицо своей жены. В это время в дверях показался старший Деррвикс.
      – Здесь твой отец, Эрик, – предупредила Рита окончательно захмелевшего парня и, обойдя мужа, двинулась к мистеру Деррвиксу, – Эрик сегодня выпил слишком много, – доверительно шепнула она ему. – Думаю, стоит отвезти его домой.
      Седовласый мужчина понимающе улыбнулся Рите.
      – Мне жалко, что вы замужем. Вы словно созданы для моего сына… Пойдем, мой мальчик, – сказал он устало, и подхватил сына подмышки. – Мы едем домой.
      – Я бы еще остался, папа… Здесь так чудесно… Я отлично провел время…
      Деррвиксы покинули вечер, и Рита повернулась, чтобы вернуться в танцевальный зал, но Мэдокс грубо остановил ее.
      – Поскольку полчаса назад ты высказала мне свои претензии, то я согласен вернуться к обязанностям мужа. Поэтому остаток вечера ты проведешь в моей компании.
      – Ты говоришь об этом так, словно сообщаешь мне о наказании, – сердито фыркнула Рита. – Сожалею, что испортила тебе вечер. Ты, разумеется, получил бы огромное удовольствие, избив мальчика. Но это ведь повредит престижу банка, не так ли? – прикусив губку, заметила она и резко повернулась, чтобы уйти.
      Но не успела она сделать и пару шагов, как натолкнулась на еще одного поклонника. Она познакомилась с ним в начале вечера, но сейчас не могла вспомнить его имени. Этот молодой человек не был так пьян, как Эрик, но, похоже, совершенно забыл, кто муж самой очаровательной красавицы банковского вечера.
      – Похоже, этот наглец вам досаждает? – спросил он, нагло уставившись на Мэдокса. – Я буду рад защитить вас!
      – Отлично! – тут же ухватился за его предложение Уильям, окончательно разозлившись на Риту. – Может, выйдем на улицу?
      – Уилл! – вспыхнула девушка.
      Но уже было поздно – мужчины быстро зашагали к выходу.
      Когда Рита выскочила вслед за ними на улицу, то увидела, как молодой человек попытался нанести удар, но Мэдокс его опередил и врезал бедолаге так сильно, что тот мешком рухнул на землю.
      – Ну же, вставай, – глаза Уильяма лихорадочно блестели. – Ты же хотел драться. Я рад предоставить тебе эту возможность.
      Рита впервые видела мужа таким чужим и жестоким. На его лице была написана решимость и уверенность. Он ожидал, когда поверженный парень поднимется, чтобы вновь свалить его с ног. Непрошенный защитник еще не успел прийти в себя, как девушка решительно встала перед ним и заявила:
      – Кто научил вас вмешиваться в дела супругов? Мистер Мэдокс – мой муж!
      – Ваш муж? – опешил парень. – Так вы…
      – Миссис Мэдокс – моя жена, – холодно подтвердил Уильям. – Молись Господу, если ты сможешь ходить после того, что я сделаю с тобой, – он вновь двинулся к парню, который с трудом встал на ноги и тут же испуганно попятился.
      – Простите, мистер Мэдокс. Я очень сожалею, что вмешался в ваш разговор с женой. Я приношу свои извинения… – неудачливый защитник Риты осторожно прикоснулся к своей щеке, на которой начал просвечивать синяк. – Пожалуйста, извините меня, – и, пошатываясь, он побрел в сторону извозчиков, которые ожидали пассажиров.
      Голова Риты кружилась, словно выпитое спиртное только сейчас начало оказывать на нее свое коварное действие. Она все еще не могла поверить, что муж только что дрался из-за нее.
      – Ты желаешь, чтобы возникли еще проблемы? Или для одного вечера уже достаточно? – спросил Уильям с горькой иронией. – Что ты так смотришь? Со мной все в порядке. Пойдем, оденемся, и я отвезу тебя домой.

* * *

      Несмотря на протесты Риты, Мэдокс заставил жену покинуть банковский вечер. Экипаж быстро доставил их домой. Здесь Уильям, по-прежнему не выпуская локоть Риты, сам привел супругу к порогу ее спальни.
      – Ты удивительно талантлива. Кто еще смог бы создать столько проблем на первом же выходе в свет?
      – Я создала? – спросила Рита с негодованием. – Ты мог сразу сказать этому бедняге, что являешься моим мужем, вместо того, чтобы устроить драку!
      – И отказать себе в таком развлечении?! – парировал он и направился к лестнице.
      Она удивленно взглянула на него:
      – Ты еще куда-то собираешься?
      – Хочу вернуться, – ответил он, усмехаясь. – Я прекрасно проводил время, пока ты не бросилась в объятия Эрика.
      – Ты ничего не путаешь? Это не я бросалась в объятия постороннему мужчине, а кое-кто другой уединился с чужой женой, – сердито заметила Рита.
      – Ни один мужчина не будет заигрывать с моей женой у меня на глазах, – лицо Уильяма стало злым и жестоким.
      Рита обреченно опустила руки и кротко взглянула на него.
      – Значит, мне суждено вести монашеский образ жизни? А ты в это время будешь развлекаться со своей Лилианой… И тебя не волнует, что думает по этому поводу ее муж? Хотя… его супруга, наверно, не отказывает ему в любовных ласках… Из нас четверых, кажется, одна лишь я остаюсь в проигрыше…
      Уильям рванулся обратно и с силой втолкнул девушку в ее комнату, мгновенно захлопнув двери за своей спиной. На пол полетели пальто Мэдокса и накидка Риты, а в следующее мгновение уже заскользило вниз и белоснежное платье девушки… Рита беспомощно смотрела на мужа ошеломленными, широко раскрытыми глазами. Поскольку она этим вечером решилась отказаться от надоевшего тесного корсета, то взору удивленного Мэдокса предстало нежное полуобнаженное тело дрожащей девушки. Ее маленькие, упругие груди заставили сильнее заколотиться его сердце, хотя серые глаза все еще разили холодом.
      – Ах, вот оно что, моя непорочная жена… – он привлекал ее к себе все ближе и ближе. – Оказывается, ты жаждешь моего внимания? Тогда позволь мне предоставить его тебе, – и он прижался губами к ее обнаженной груди.
      Потрясение было несравнимо ни с чем, даже с той минутой, когда она ощутила его руки на своем теле пару недель назад. Все вокруг закружилось, и девушка почувствовала необычный жар, с которым прежде не была знакома. Рита задрожала и подалась вперед, совершенно ослабев от странного удовольствия. Когда он, наконец, оторвал свой рот от ее груди, девушка безвольно повисла в его объятиях с закрытыми глазами. Словно во сне она ощутила, как муж взял ее на руки. Рита даже не осознала, что ее куда-то несут. Она лишь слышала шум открывающихся и захлопывающихся дверей.
      Руки Уильяма скользящими движениями освободили девушку от нежного белья, и она не, сразу осознала, что лежит уже совершенно обнаженная на шелковом светлом покрывале в окружении лунного света. Спустя мгновение рядом с ней опустился муж. Его теплое, сильное тело показалось незнакомым и опасным. Девушка вздрогнула и рванулась прочь с кровати. Что она делает здесь? Зачем? Как это возможно?
      – Уилл, – простонала Рита. – Уилл, ты не должен… этого делать, – просила она жалобно, – Темнота тебя обманывает. Я – не Лилиана! Я не могу так! – но слова девушки противоречили бешеному биению ее сердца.
      – Ч-ш-ш! – шепнул он, успокаивая ее и вынуждая вновь лечь рядом с ним на нежное покрывало. – Ничего не бойся, я помогу тебе…
      Его пальцы вдруг начали совершенно невероятное движение вдоль ее тела. Все ниже… ниже… ниже… эти бесстыдники уже коснулись самого потаенного места… Вздрогнув, девушка испуганно попыталась остановить его, но Мэдокс вновь стал осыпать Риту поцелуями… Девушка всхлипывала, сама точно не понимая – отчего. Наверное, из-за того, что удовольствие было неописуемым…
      – О… пожалуйста! – воскликнула она в момент очередного прерывистого вздоха, прежде чем небеса разверзлись, и она оказалась на неописуемой вершине наслаждения. Это было потрясение взрыва, огненной боли, перемешанной со сладостью. Она с силой обхватила его плечи, и ее ногти впились в них… Где-то в подсознании она понимала, что его тело уже оказалось между ее раздвинутых ног, а еще через миг вдруг ощутила что-то странное, медленно проникающее внутрь… внутрь ее тела! – Уилл! – с отчаянием вскрикнула она.
      Но он не остановился. Его движения стали более ритмичными и продолжительными… Он все глубже проталкивался в нее и разрывал ее изнутри…
      Рига чувствовала, как в ней росло страшное сотрясение… Она что-то шептала, неистово отталкивая руками его грудь… Вот он издал какой-то нечленораздельный звук, и его рука скользнула меж их телами, дотронувшись вновь до потаенного места… Удовольствие возвратилось, стало острее, сильнее, мучительно сильнее… Ее бедра уже сами изгибались… Она прерывисто дышала, всхлипывала, стремясь навстречу этому горячему, сладкому, слепому удовольствию, которое было где-то рядом, где-то поблизости, где-то…
      Жаркие губы мужа метались по ее телу, шее, щекам и пересохшим губам… а руки скользили вдоль ее тела, оглаживая груди, ставшие невероятно тяжелыми, лаская бедра и ноги…
      – Да, – отчаянно шептала она. – Да, еще… еще!
      Уильям громко застонал и впился в ее жадные губы. Рита прильнула к нему всем телом, из ее горла вырвался приглушенный смех… Он услышал этот манящий звук и чуть было не ощутил приступ сумасшествия… Мэдокс забыл обо всем, кроме шелковистого тела, тающего под его настойчивыми ласками. Его горячее лицо уткнулось в ее влажную шею, а руки впились в ее бедра с невероятной силой. Еще миг – и она упала в горячую, волнующую бездну…
      Очнувшись, Рита ощутила себя на краю света и желала теперь лишь вынырнуть из-под тяжелого тела мужа, чтобы вволю отдышаться, но Мэдокс и не собирался отпускать ее, покрывая ласковыми легкими поцелуями все ее тело…
      Окна были закрыты, но Рита отчетливо слышала лай собаки на улице, тиканье часов на камине… А еще – свое дыхание и тяжелое, ритмичное биение его сердца.

* * *

      Солнечный луч, упавший на подушку, стал первым признаком наступившего утра. Ее ресницы раскрылись, и она в легком отупении уставилась в потолок, пока до нее не дошло, что это – не ее комната. События прошедшего вечера тут же всплыли в ее памяти. Отбросив простыню, Рита в смятении села в постели. Оглянувшись, она заметила, что ее белье аккуратно лежало на кресле возле кровати. Но Уильяма не было в комнате. Он ушел, ни о чем, не волнуясь, как будто такая ночь была обычным делом.
      Рита осторожно соскользнула с кровати, как вор, которого могут поймать на месте преступления. Из одежды девушки здесь было лишь нижнее белье, поэтому, не особо раздумывая, Рита выхватила из шкафа первую попавшуюся рубашку мужа и, дрожа от волнения, на цыпочках поспешила в свою комнату. По счастью, никто из слуг ей не встретился. Оказавшись в своей спальне, она быстро прикрыла дверь и в тот же миг увидела свое отражение в огромном зеркале. На нее смущенно смотрела незнакомка в мужской рубашке.
      Рита с любопытством приблизилась к зеркалу и пристально взглянула на свое лицо. Ее глаза больше не казались такими невинными, как еще вчера. Под ними были очерчены ясные темные круги – свидетельство ее путешествия в мир страсти. Губы были необычно припухлыми и греховно красны. Слегка помедлив, девушка сбросила с плеч рубашку Уильяма и даже охнула от удивления. Ее тело мгновенно напомнило жар настойчивых губ Уильяма – на груди остался странный красноватый след, а на бедрах виднелись несколько синяков.
      Немного позже, уже лежа в ванне с теплой водой, она с трудом удерживала слезы. Как могла она заниматься любовью с ним? Чем она теперь лучше уличной женщины? Уильям честно сказал ей, что любит только Лилиану, значит, все, что произошло сегодня ночью, для него всего лишь забавное приключение. Рите было так стыдно, что она решила не встречаться с Мэдоксом вечером за ужином. Сославшись на головную боль, девушка отказалась от еды и ушла в свою комнату.
      Но все усилия оказались излишними. Уильям попросту не пришел к ужину. Была уже полночь, когда Рита услышала, как внизу открывается входная дверь. Не замедляя шаг, Мэдокс быстро прошел в свою комнату.

      Уильям переживал случившееся так же мучительно, как и Рита. Влечение к милой, невинной жене, в конце концов, победило его чувство самоконтроля. Как пьяный дурак, он набросился на девушку, движимый инстинктом самца, словно глупое похотливое животное. Он даже не подумал о ее невинности, так велика была его страсть. А быть может, его излишне возбудила ее неподдельная чувственность? Мягкое девичье тело окутывало его уютным облаком, а нежная мольба, смешанная со сладким стоном, могла свести с ума кого угодно…
      Уильям в ярости ударил кулаком по столу. Ревность и злость заставили его затащить девушку в постель, а Рита, не думая об этом, одарила его сладостью своей первой любви… Он вдруг вспомнил слабый привкус спиртного на ее губах. Нет, вовсе не алкоголь сделал ее такой покорной. Она любила его и доказала это сегодняшней ночью. С обезоруживающей доверчивостью Рита шептала ему ласковые слова, умоляя о ласках… Он все еще чувствовал легкий аромат ее духов на своей коже.
      Мэдокс сознательно явился на работу раньше обычного, чтобы повседневные дела помогли ему подавить чувство сожаления о ночном происшествии. Горестные недавние события научили его отвлекаться от более мучительных и неприятных воспоминаний, но сейчас он не представлял, как будет жить дальше. Уильям понимал лишь одно – его любовь к Лилиане уже не была такой сильной, как раньше. Но он не хотел признаться себе, что виной этому его маленькая, трогательная, строптивая, чувственная жена.

* * *

      Постаравшись загнать подальше в угол мучительные воспоминания о ночи страсти, Рита сосредоточила свои мысли на совершенно других проблемах, которые сама же создала. Ее новомодный туалет произвел фурор в местном женском обществе, и приходилось задуматься о том, как дальше выкручиваться из создавшейся ситуации. Вряд ли местные модницы оставят ее в покое, они непременно захотят познакомиться с загадочным модельером, создающим платья исключительно для высшей знати. Это, конечно, могло бы стать началом потрясающей карьеры Риты. Ах, как заманчиво открыть свое собственное дело… Но как долго она сможет сочинять новые сказки? Если ее уличат в обмане, это станет большим скандалом и повредит ее мужу…
      Но соблазн собственного бизнеса был так велик, что, как следует, поразмыслив, Рита решила продолжить игру. Для этого необходимо было найти себе помощников. Собравшись с духом, Рита аккуратно уложила несколько своих самых удачных платьев в коробки, захватила с собой заветный альбом с рисунками новых моделей и отправилась в небольшой магазин женской одежды «Паризьен», где не так давно удачно приобрела изумрудное платье.
      Она попросила хозяйку уделить ей немного внимания и, оказавшись в довольно милом кабинете миссис Фридман, распаковала перед ней свои платья, а затем честно рассказала о цели своего визита, понимая, что очень рискует. Залюбовавшись оригинальным покроем необычных изделий, мастерством шитья и утонченностью вкуса своей гостьи, хозяйка с радостью согласилась стать компаньонкой Риты. Девушка честно объяснила, что нуждается в строгом соблюдении тайны, поскольку не хочет, чтобы ее супруг знал о том, что она самостоятельно зарабатывает деньги. Миссис Фридман полностью приняла условие своей неожиданной партнерши и заметила, что образ таинственного модельера лишь добавит ценности и шарма новым изделиям. Оставалось в рекламных целях сшить несколько эксклюзивных вечерних платьев и придумать звучное название новой модельной фирме. Поскольку свое имя Рита не могла, открыто использовать, то после долгих раздумий остановилась на оригинальном названии «Жемчужная маска».
      Решив свою основную проблему, Рита уселась за машинку, чтобы поскорее закончить туалет для Элизабет, поскольку губернаторский бал приближался с неумолимой быстротой. Она старалась выполнить все как можно лучше, чтобы ее приятельница смогла в дальнейшем рекомендовать платья «Жемчужной маски» всем своим подругам.
      Уже целую неделю они с Мэдоксом старательно избегали друг друга, испытывая неловкость и смущение. Рита не могла даже смотреть в его сторону. Он, казалось, понимал ее смущение и не настаивал на возобновлении общения. Но вот подошел воскресный обед. В последнее время для них уже стало традицией садиться вместе за стол в этот выходной день, поэтому супругам пришлось подальше спрятать свои чувства, чтобы миссис Давс не заметила натянутости в их отношениях.
      – Вам следует почаще вывозить нашу милую Риту из дому, мистер Мэдокс, – с упреком сказала миссис Мэри. – Она целые дни проводит в своей комнате за шитьем. Разве это годится для такой юной дамы?
      Уильям с удивлением взглянул на жену:
      – Ты опять что-то шьешь?
      Рита от испуга выронила вилку. Она совсем не учла того, что швейная машинка издает шум, который прекрасно слышен в комнатах нижнего этажа.
      – Я… решила слегка изменить свои платья, – нашла она объяснение спустя минуту.
      Уильям почувствовал, как в нем начинает закипать ярость.
      – Я вполне состоятельный человек, – жестко сказал он. – Сто раз говорил, что тебе нет нужды носить старую одежду. Я предоставил тебе полную свободу в выборе покупок.
      Ее пальцы вцепились в край стола.
      – Прости, Уилл, я все поняла.
      Миссис Давс почувствовав неловкость от того, что стала невольной причиной размолвки между супругами, поспешно вышла, якобы для того, чтобы принести пудинг.
      Как только она тактично удалилась, Уильям откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на Риту. Не выдержав его взгляда, девушка тут же покраснела.
      – Я давно хотел поговорить с тобой, – неспешно начал он, и ее сердце по-сумасшедшему заколотилось. Бархатный тон его голоса мгновенно выпустил из глубины души воспоминание о той сладкой ночи. – Но я не могу найти нужных слов.
      – Нужных для чего? – растерянно спросила Рита, отчаянно пытаясь найти предлог покинуть гостиную.
      Мэдокс тяжело вздохнул. Девушка явно не желала помочь ему. Посмотрев в окно, полускрытое кисейными занавесками, он решил изменить тему разговора, поскольку еще сам не был готов обсуждать то, что между ними произошло.
      – Знаешь… мне поручено организовать благотворительный обед в следующую субботу для помощи местному детскому приюту. Недавно он подвергся пожару, и воспитанники вынуждены теперь жить вместе, в одной комнате, Возникла острая необходимость построить приют заново… – он умышленно выдержал паузу, прежде чем добавил: – Я думаю попросить Лилиану помочь мне в организации обеда.
      К его великому удовольствию, карие глаза Риты вспыхнули огнем.
      – Я в состоянии сама провести такое мероприятие! У меня уже есть отличный опыт в таких делах!
      Уильям едва заметно улыбнулся. Злость и азарт ей идут намного больше, чем болезненная застенчивость.
      – Конечно, ты можешь это сделать. Но мне необходимо, чтобы на этом обеде присутствовали весьма богатые люди, способные сделать пожертвования для восстановления приюта.
      – Ты плохо слышишь? Я сказала, что могу все организовать, – улыбка Мэдокса вызвала еще большее негодование у Риты. Похоже, он считает ее беспомощной неумехой. – Ты не посмеешь обращаться за помощью к… Лилиане. Я не позволю этого, – гордо заявила девушка и тут же умоляюще сложила на груди руки: – Дай мне шанс попробовать.
      – Неужели ты всерьез полагаешь, что сможешь обеспечить присутствие такого огромного количества влиятельных людей Норриджа на этом мероприятии? Ты ведь незнакома с ними, – мягко заметил Уильям, не желая обидеть супругу.
      – Ты очень жесток, Уилл, – медленно проговорила Рита, стиснув в руке салфетку. – И даже не пытаешься узнать меня получше. Какое счастье, что меня теперь тоже не волнуют твои мысли!
      Его выражение лица стало странным и непроницаемым. Но Рита решила не думать об этом. Она аккуратно сложила салфетку и приподняла повыше свой аккуратный носик:
      – Я организую тебе это мероприятие. Если только ты соизволишь посвятить меня во все детали.
      – Ну что же, если все сорвется, на твоей совести будет судьба бедных детей и без того обездоленных. Я все напишу тебе на бумаге, – с неудовольствием согласился Уильям. – Прежде всего – имена людей, которых необходимо пригласить. Если у тебя будут какие-нибудь затруднения…
      – Не будет, благодарю. Если позволишь, я не стану ожидать десерт. Пожалуйста, передай миссис Давс мои извинения, – Рита быстро встала из-за стола и направилась к себе в комнату.
      Мэдокс проводил ее подозрительным взглядом, чувствуя себя ужасно подавленным и злым. Он больше не волнует ее? Совсем недавно ему так не казалось. Той ночью она впивалась в него с такой силой, что на следующий день он обнаружил у себя на плечах синяки. Ну что же, если она затеяла с ним игру, то пусть потешит свою гордость.
      Неожиданно Уильям осознал, что совершенно не думает о своей любви к Лилиане. Его собственная жена стала ему намного интереснее бывшей невесты. Она удивительно мила, умна и трогательна. И так забавна в своем желании стать независимой. Малышка отказывается понимать, что ей необходим защитник – мужчина, который станет ее обожать и баловать.
      Почему-то Мэдоксу в этот момент припомнился Эрик Деррвикс, и он вновь разозлился, припомнив, сколько внимания Рите уделял посторонний мальчишка. Настоящее супружество это или нет, но она – его законная жена, и никто не смеет так открыто ухаживать за ней. Мэдокс дал себе обещание, что ни один мужчина больше не коснется Риты. И через минуту тут же рассмеялся – новые ощущения были так необычны, что он начал разговаривать с самим собой. Только возвращение миссис Мэри заставило его прийти в себя.

* * *

      Уильям решил устроить благотворительный обед через неделю, и Рите пришлось с этим согласиться, несмотря на то, что времени было катастрофически мало. Обычно подготовка подобных мероприятий занимала примерно недели три, и Мэдокс прекрасно об этом знал.
      Первым делом Рита занялась составлением приглашений. В них девушка приносила извинения за столь необычную поспешность, объясняя это тем, что в сиротском приюте произошел пожар и дети пострадали. Во время проведения благотворительных акций девушка имела возможность познакомиться с очень многими дамами высшего общества. Все они были довольны знакомством с общительной и безотказной миссис Мэдокс и потому с радостью согласились принять участие в сборе пожертвований для несчастных детишек. Некоторые из них даже выразили желание стать посредниками и передать приглашение тем важным особам, с которыми Рита не была знакома. Таким образом, с основной своей задачей девушка легко справилась. Оставалось лишь посетить самый фешенебельный ресторан, где очень неплохо готовили, и договориться о количестве и качестве блюд для предстоящего обеда.
      И вот наступил этот самый благотворительный вечер. Рита успела для него сшить отличный строгий костюм бежевого цвета и блузу шоколадного цвета с изумительными кружевными вставками. Уильям, рассмотрев свою супругу, в очередной раз удивился.
      – Не помню, чтобы я видел раньше этот костюм, – заметил он.
      – Ты и не мог его видеть, – холодно ответила Рита. – Он сшит одной умелой мастерицей.
      – Как все это элегантно и прекрасно, – сказала миссис Давс с легким вздохом. – О, моя дорогая… Если бы я была такой же молоденькой и хорошенькой, как вы, то непременно заказала себе такой же! Милая Рита, вы вызовите зависть всех присутствующих женщин.
      Рита улыбнулась.
      – Спасибо, миссис Мэри.
      Она плотно укуталась в длинную пушистую шубку с бархатной подкладкой.
      – Нам нужно выходить, чтобы не опоздать, – строго напомнила она мужу, продолжающему ее внимательно изучать.
      Когда карета тронулась, Уильям по-прежнему не мог оторвать глаз от своей жены, загадочно освещенной зажженными в коляске фонарями.
      – Ты выглядишь обворожительно, – сказал он, впиваясь взглядом в ее милое личико. Из распахнутого воротничка шубки виднелась тонкая шея девушки. Сегодня ее украшало изящное колье из янтаря, удивительно напоминающего глаза Риты.
      – И кто же эта таинственная портниха? – с любопытством спросил он.
      – На ярлыке написано «Жемчужная маска», – быстро ответила она.
      – Забавное название, – пробормотал Уильям, сужая глаза. – Боюсь лишь, что такой костюм слишком официален для подобного мероприятия.
      Рита высоко вздернула подбородок.
      – Помнится, ты говорил, что мое платье для банковской вечеринки слишком вычурно. И очень ошибся, поскольку я там имела успех. Не только у мужчин. Все женщины осыпали меня комплиментами, – гордо заявила она и тут же покраснела, мгновенно вспомнив о ночи, последовавшей за тем вечером.
      – Если честно, я почему-то запомнил платье меньше, чем то, что было под ним, моя милая супруга, – серые глаза Уильяма насмешливо смотрели ей в лицо.
      Рита судорожно сжала сумочку и отвернулась к окну.
      – Почему ты так болезненно реагируешь на мои слова? – продолжил Уильям. – Это совершенно естественно для моей жены – провести ночь в моих объятиях.
      Она судорожно закашлялась:
      – Это была ошибка.
      – Ошибка? – Мэдокс вздрогнул. – Можно узнать твои соображения по этому поводу? Быть может, ты опасаешься, что слишком быстро станешь матерью?
      Она не сразу поняла смысл вопроса, а когда поняла, то замерла.
      – Я не думала… ребенок… Мне трудно представить… Я не думаю… что это…
      – Будем надеяться на лучшее, – сказал он, подумав о том, что, пожалуй, хотел бы ребенка. Маленького мальчика или девочку с нежными янтарными глазами, как у Риты.
      Он даже улыбнулся, представив себя отцом, но Рита неправильно поняла его реакцию и была шокирована его жестокими словами. Наверно, Мэдокс надеется, что его ненаглядная Лилиана когда-нибудь станет свободной и он сможет иметь детей от нее? Какой трезвый гадкий расчет!
      В это время они уже подъехали к ресторану. Мэдокс помог Рите выйти из экипажа и, поддерживая под локоть, проводил ее к входу, куда неспешно направлялись остальные участники благотворительного вечера.
      Супруги Бронстоны уже были в ресторане. Лилиана повернулась в их сторону как раз в тот момент, когда Уильям помог жене снять шубку, и Рита предстала перед собравшимися в потрясающе элегантном, хотя и довольно строгом костюме. Глаза Лилианы сразу же вспыхнули от злости.
      – Как это… экстравагантно-официально, милочка, – громко рассмеялась миссис Бронстон. – Мы приехали на благотворительный обед или в служебный офис?
      Но Риту ее слова ничуть не смутили. Напротив, она излишне пристально стала разглядывать открытое черное шелковое платье своей белокурой соперницы и бриллианты, сверкавшие на ее высокой шее.
      – Я полагаю, что цель нашего мероприятия – помощь детям, а не показ вечерних платьев, – сказала она, сухо улыбнувшись.
      Лилиана смотрела на нее, не в силах сообразить, как ответить на это замечание. Уильям одобрительно пожал руку Риты. Он уже собрался сам защитить жену от обидных замечаний, но она сумела поставить на место высокомерную супругу банкира.
      – Я прошу прощения… – шепнула Рита мужу, когда супругов Бронстонов отвлекли их знакомые. – Если ей позволено оскорблять меня, то я не в силах не ответить ей тем же. Хотя понимаю, что тебе это неприятно.
      Мэдокс нахмурился.
      – Рита…
      Но девушка резко освободила свою руку и пошла, поздороваться с Элизабет Летби, которая только что приехала со своим мужем. Уильям лишь вздохнул. Она опять не поняла его.
      Мэдокс неспешно подошел к жене и супругам Летби. Вскоре стали подъезжать и другие важные персоны. Уже спустя полчаса Уильям с удивлением понял, что его молодая жена и в самом деле хорошо знает этих людей, в частности – женщин. Но еще больше его поразило то, как тепло представители высшего общества встречают его жену.
      Лилиана так же была поражена знакомством Риты с этими дамами и их расположением к жене Уильяма. Несмотря на все усилия Лилианы, Элизабет и ее приятельницы никогда не вели себя с ней так по-дружески. А с Ритой они, похоже, были в весьма хороших отношениях.
      – Кажется, вы хорошо знаете нашу малышку Риту, миссис Летби? – поинтересовалась Лилиана у Элизабет во время обеда. По воле распорядителей благотворительной акции они оказались визави за столом.
      – Знаю ли я Риту? Разумеется, – ответила Элизабет высокомерно, а у Риты перехватило дыхание при мысли о том, что сейчас она будет разоблачена. Стоит лишь ее заказчице объяснить суть их взаимоотношений… Но Элизабет лишь обменялась с ней загадочной улыбкой: – У нас очень много причин для близкого общения. Рита была этой осенью совершенно бесценна для нас. Мы просто диву давались, когда она без устали выпекала кондитерские изделия для наших ярмарок… Нам трудно было бы извлечь столько прибыли из наших акций без участия миссис Мэдокс. Я уверена, что ее молодой очаровательный супруг не очень обижался на то, что она так усердно помогала нам, хотя это отнимало у нее время, которое она могла бы провести с ним. Рита и сейчас оказывает нам весьма ценные услуги, и потому мы не могли отказать ей в нашей помощи на этом мероприятии в пользу детского приюта.
      Уильям был по-настоящему шокирован. Он знал, что Рита нередко посещала благотворительные аукционы и частенько пекла пироги для раненых и обездоленных, но то, что его жена была так популярна, ему было неизвестно.
      – Да, – сказал он. – Я горжусь Ритой. У нее очень умелые руки, не так ли?
      – Разумеется, – улыбнувшись, заметила Элизабет.
      – Вы, конечно же, собираетесь на губернаторский бал, миссис Летби? – вмешалась Лилиана, вновь обращаясь к жене фабриканта.
      – Конечно. Мне уже шьет платье очень искусный модельер. Вы, наверно, слышали о фирме «Жемчужная маска»? Если вы хотите изысканно выглядеть, моя дорогая, вам следует обращаться только к ее услугам. Там создают удивительные платья.
      Лилиана выпрямилась, слегка задетая пренебрежительным тоном.
      – Пожалуй, я воспользуюсь вашим советом. Эта фирма находится в Норридже? Как зовут этого модельера?
      Рита окаменела.
      – Модельер хранит инкогнито и общается лишь через своих посредников. У «Жемчужной маски» есть небольшой женский магазин-ателье, где делают обмеры фигуры и предлагают подходящие эскизы платьев, – неопределенно объяснила Элизабет. – А вы, мистер Мэдокс, собираетесь вывезти Риту на губернаторский бал?
      – Боюсь, что нет, – вежливо ответил Уильям, шокируя жену, которая потратила уйму сил и времени, чтобы закончить свое платье к этому празднику. – Мы ожидаем гостей именно в этот день, а они очень религиозны и вряд ли поймут наш выезд на танцевальный вечер.
      Рита с удивлением слушала его. Он ничего не говорил о гостях. А ей так хотелось попасть на этот бал! Девушка почувствовала ужасное разочарование, но постаралась не показать этого собеседницам.
      – Что делать. Будет еще много рождественских праздников, – рассеянно улыбнулась она.
      – Очень жаль, – сказала Лилиана, с разочарованием глядя на Мэдокса.
      Уильям никак не отреагировал на этот взгляд, поскольку был всецело поглощен своими мыслями. Он не мог смириться с тем, что не осмеливается поехать на бал, опасаясь возможной встречи со своей семьей. Мистер Деррвикс сообщил Мэдоксу, что его родители приглашены на Рождество в гости к губернатору Степлтону, хорошему приятелю отца Уильяма. И теперь одна лишь мысль о том, что старший Мэдокс приедет в Норридж, страшно беспокоила и злила Уильяма.
      Но Рита ничего не знала о его переживаниях и с трудом скрывала разочарование.
      – Я слышала, что твои родители будут на этом балу, Уильям. Это точные сведения? – невинно спросила Лилиана, окинув Риту внимательным взглядом. То, как вздрогнула девушка, подтвердило ее мысль о том, что жена Мэдокса ничего не знает о родителях своего супруга. Посмеиваясь, миссис Бронстон принялась покачивать хрустальный стакан. – Наверно, они захотят познакомиться с твоей молодой женой?
      – Не знаю, – резко ответил Мэдокс и одарил Лилиану таким взглядом, что она осеклась и слегка занервничала.
      Слуги начали приносить новые блюда, спасая тем самым Уильяма от новых вопросов. Но Лилиана уже сумела испортить Рите настроение, и девушка сидела теперь сумрачная, чувствуя себя полной идиоткой. Мэдокс сразу же уловил это изменение в душе жены, но не мог ничего сделать, чтобы заставить ее вновь непринужденно улыбаться. Он всеми силами пытался привлечь ее внимание, но она разговаривала только с гостями, а в его сторону старательно избегала смотреть.
      К концу вечера было собрано необходимое количество денег для ремонта приюта и покупки подарков для детей к Рождеству.
      – Должен заметить, что ваша жена – прекрасный организатор, – милостиво заметил банкир Бронстон, когда гости почти все разъехались, и в ресторане оставались лишь они со своими женами. – Моя дорогая, вы сделали все для того, чтобы банк гордился этим обедом. Я подумаю о других возможных делах, в которых вы сможете нам помочь. Я и не знал, что вы на дружеской ноге с такими почтенными людьми. Впрочем, если вспомнить характер покойного Теодора Лоумера, не приходится удивляться талантам его внучки, – Леопольд окинул девушку непонятным взглядом, в котором сквозила странная настороженность.
      – Да. Похоже на то, что Рита – темная лошадка, – холодно процедила вслед за ним Лилиана. – Мы едем домой, Лео? Здесь становится очень холодно.
      – Конечно, дорогая. Спокойной ночи, Уильям. Спокойной ночи, Рита.
      Попрощавшись, банкир тут же уехал вместе со своей недовольной супругой.
      Не стали задерживаться и Мэдокс с Ритой. Девушка в карете села как можно дальше от мужа, демонстративно отказываясь отвечать, когда он принялся обсуждать события прошедшего вечера.
      Рита поспешно взбежала по лестнице, стараясь закрыть двери в свою комнату прежде, чем Уильям захочет войти к ней. Но он успел придержать ее за руку:
      – Рита…
      Девушка остановилась, полуобернувшись и окидывая его ледяным взглядом.
      – Да? – спросила она, и голос ее был так же холоден, как и ее сердце.
      – Есть несколько вопросов, на которые мне хочется услышать ответ.
      – У меня тоже есть кое-что, о чем я хотела спросить тебя, – парировала она. – Но понимаю, что вряд ли получу честный ответ, так как не занимаю важного места в твоей жизни. Ты дал мне это понять сегодня вечером. Зато Лилиана, как вижу, прекрасно знает все о твоей жизни и о приезде твоих родственников.
      – Мы знакомы с детства. И… даже были помолвлены, – тяжело произнес Уильям. – Наши семьи довольно давно дружат…
      – Понимаю, – ответила она со злыми огоньками в карих глазах. Войдя в комнату, она небрежно бросила свою сумочку на столик и повернулась к Мэдоксу. – Вы были помолвлены, а мы с тобой женаты. Только почему-то я, как ни странно, знаю намного больше о своих знакомых, чем о тебе.
      Уильям медленно прошел к окну, достал из кармана сигару и резко оторвал у нее кончик.
      – Что ты хочешь, знать обо мне, Рита? – внезапно спросил он и пристально посмотрел на нее своими потемневшими глазами. Его взгляд смутил девушку. Она в смятении сообразила, что совершенно не понимает тех чувств, которые владеют им в течение последней недели.
      – Похоже, ты собираешься здесь курить? – с вызовом спросила она с одним-единственным желанием заставить его покинуть ее комнату. – Если это так, то я лучше пойду спать в своем автомобиле.
      Он вскинул брови и удивленно хмыкнул по поводу ее вспыльчивости.
      – Прошу прощения. Я задумался и по привычке вытащил сигару. Хотя странно… обычно женщинам нравится запах табачного дыма…
      – Смотря каким женщинам, – холодно сказала она. – Мне лично по сердцу запах…
      – Запах автомобильного масла, – закончил ее выпад Уильям и решительно поинтересовался: – Так что ты хочешь знать обо мне?
      – Разве ты захочешь мне рассказать о себе? – спросила она слегка дрожащим голосом и отвернулась, чтобы не видеть его.
      – Мои родители живут в Кембридже, – начал Мэдокс, не дожидаясь вопроса, который она так и не захотела задать ему. – Но мы не общаемся уже пять лет. Я никогда не езжу домой, и они ни разу не приезжали сюда. Отец запретил моей матери и сестре поддерживать со мной отношения.
      Рита подошла к покрытому бархатом стулу и взялась за его спинку. Ее сердце отбивало сумасшедший ритм.
      – Почему?
      Он засунул руку в карман и тяжело вздохнул.
      – Ты помнишь, что я был в экспедиции. В Африке. Я начитался книг о дальних странах, о путешествиях в неизведанные края, где полно самых разнообразных приключений, увлекательных опасностей, где искателей обязательно ждут горы алмазов, золото и серебро… – он холодно засмеялся. – Видишь, как романтичен я был? Мечтал о подвигах, славе, приключениях… – его взгляд упал на персидский ковер на полу, и он стал сосредоточенно исследовать узор, – Мой отец убеждал меня, что все это глупости, и в Африке меня ждут страшные болезни, ядовитые стрелы местного населения, реки, заполненные кровожадными крокодилами и ядовитыми змеями. Но все его речи лишь вызвали у меня желание поступить именно так, как я решил. А разговоры о сражениях в Трансваале и Оранжевой Республике еще больше вдохновили меня. Я восторженно рассказывал родителям о тех многочисленных сокровищах, которые сумею добыть в составе большой экспедиции по примеру Ливингстона. Я мечтал открыть новые реки и водопады, чтобы дать им имя любимой девушки… Чтобы сделать ее счастливой, я и отправился на «черный» континент.
      – Вы с Лилианой объявили о помолвке перед твоим отъездом?
      – Мы всего лишь дали друг другу обещание, Официальной помолвки не было. Она очень хотела стать богатой, чтобы забыть о нужде… но я отказался просить, отца… – он запнулся, не желая рассказывать о меркантильных требованиях своей бывшей невесты и о своем наследстве, которое теперь потерял. – Мой отец никогда не согласился бы сделать то, чего она добивалась, и поэтому Лилиана была вынуждена принять предложение Бронстона, когда я уехал в Африку.
      – Пока ты находился в опасности по ее вине! – в бешенстве выпалила Рита.
      Уильям лишь вздохнул.
      – Ее семья испытывала финансовые трудности, – сказал он, продолжая защищать Лилиану даже сейчас – Я уверен, что во всем виновата именно ее мать. Она убедила дочь, что я могу не вернуться из мест, где идут бои. В Норридж в те дни приехал весьма состоятельный человек – Бронстон, и Лилиана была вынуждена принести себя в жертву своей семье.
      Рита подумала, что на месте Лилианы нашла бы себе занятие и работала изо всех сил, чтобы спасти семью из нужды, но ни за что не бросила бы жениха, который находился в Африке.
      – Но не это стало настоящей трагедией для меня, – продолжил свой рассказ Мэдокс. – Мои младшие братья, наслушавшись моих восторженных речей, решили последовать моему примеру. Чарльз отправился вместе со мной и погиб во время одного крайне тяжелого перехода. Нас окружили буры, и, пытаясь выйти к своим войскам, мы вынуждены были углубиться в дебри, наполовину затопленные водой. Бурная река подхватила наш плот и понесла к водопаду… Нам пришлось выбираться на берег вплавь, и Чарльз… он не добрался вместе с нами… – Уильям сделал паузу, затем продолжил: – А Джон отправился в Африку спустя полгода после нас. Корабль, на котором он плыл, затонул возле мыса Доброй Надежды. Очень милое название…
      Похолодев от ужаса, Рита выслушала эту печальную историю.
      – Вот почему отец обвинил меня в их смерти, – Мэдокс пожал своими могучими плечами, комкая в руке незажженную сигару. – Когда ему сообщили о том, что я тяжело ранен в бою, он ответил, что у него нет старшего сына, а младших уже ничто не вернет, – Уильям холодно засмеялся. – Теперь ты видишь, что мне некуда было возвращаться из госпиталя.
      – Для тебя было печальным возвращение в Англию… – едва сдерживая слезы, произнесла девушка.
      Мэдокс неожиданно приблизился к Рите и пристально заглянул ей в глаза:
      – Я когда-нибудь говорил тебе, какую роль для меня играли твои визиты ко мне в госпиталь?
      Она смущенно потупилась.
      – Разве они что-нибудь означали для тебя?
      – Именно они помогли выжить. Ты улыбалась так счастливо, что я поверил в то, что жизнь продолжается… – произнося это, он поразился тому, что впервые понял эту истину.
      А Рите показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.
      – Мне всего лишь нравилось делать для тебя то малое, что я могла, – смущенно пожала она плечами и тут же постаралась вернуться к первоначальной теме разговора: – Почему ты никогда не вспоминал о… своем путешествии в Африку, когда вы с дедушкой играли в шахматы у нас в гостиной? Дедушка Тедди тоже много где побывал, и всегда так интересно об этом рассказывал.
      – Я пытаюсь забыть Африку.
      – Дедушка говорил, что ты награжден медалью за участие в боевых действиях?
      – Это всего лишь плата за мои раны. И большей частью – душевные. Теперь твоя очередь рассказывать о себе.
      Рита удивленно посмотрела на него:
      – Мне кажется, ты знаешь обо мне и так слишком много.
      – Я буду очень жесток, если спрошу, как получилось, что тебя воспитывал дедушка?
      Слегка помедлив, девушка пожала плечами:
      – Я почти не помню родителей. Знаю только, что они уехали в Германию и оставили меня в пансионе. Отцу предложили стать управляющим в одном богатом поместье, а мама получила там же место экономки. Они хотели заработать побольше денег, чтобы в дальнейшем зажить вместе со мной в своем собственном доме и никогда больше не нуждаться. Когда мне исполнилось десять лет, дедушка забрал меня из пансиона, и мы стали вместе ожидать их возвращения. Но… через полгода нам сообщили, что они погибли. Вроде бы утонули в реке. Мы даже не могли их похоронить. Ни их вещей, ни денег нам, конечно, никто не передавал. Я знаю, что дедушка обращался к своему приятелю из Скотланд-Ярда, чтобы тот попытался разобраться в этой истории, но выяснить ничего не удалось.
      – О чем ты мечтала, когда закончила школу?
      – Я… если честно, я мечтала поступить в университет, чтобы изучать историю, но у нас для этого не было денег.
      – Разумеется, – понимающе качнул головой Уильям. – Твой неугомонный дедушка тратил все на свою любимую машину.
      Рита покраснела.
      – Это вовсе не так уж и плохо, – вызывающе заметила она. – К тому же мне очень нравилось изучать автомобиль.
      – Забавно… Ты вновь и вновь меня удивляешь. Ремонт машин, увлечение историей, да еще эта твоя странная тяга к шитью… Похоже, я выбрал себе в жены совершенно уникальную женщину…
      Его глаза неожиданно потеплели. Лучи лунного света загадочно обрисовывали тоненькую фигурку в строгом костюме. Это странное сочетание хрупкости и уверенности в себе было совершенно непостижимо. Уильям понял, что страстно желает эту женщину. Она была его женой и любила только его. Все, что ему надо сейчас сделать, это поцеловать ее и сказать… О чем? Он совершенно запутался в своих чувствах сразу к двум женщинам.
      Кажется, Мэдокс собирается повторить ту ночь после банковского юбилея. Это видно по его глазам, в которых играли лунные блики. Но если он сейчас поцелует ее, она вновь растает. И Рита с силой закусила нижнюю губу, пытаясь усмирить вспыхнувшее в ней желание… Это сумасшествие – вновь оказаться в его постели.
      – Я хочу спать, – твердо сказала она.
      Его глаза подозрительно заблестели.
      – Одна? – очень спокойно спросил он.
      Ее лицо тут же стало таким пунцовым, что это можно было разглядеть даже в темноте.
      – Это пошло – спать рядом с человеком, который мечтает о другой женщине, – процедила Рита сквозь зубы.
      Это заявление пронзило Уильяма насквозь. Он даже задохнулся от неожиданности. Неужели он заслужил подобное оскорбление после всех откровений этого вечера?! Мэдокс резко сунул руку в карман и скомкал дорогую сигару, превратив ее в мелкую труху.
      – Наверно, ты права, – ледяным голосом произнес он. – Спокойной ночи, Рита.
      – Спокойной ночи, Уилл.
      Рита медленно закрыла дверь за спиной Мэдокса. Сердце отчаянно билось в груди, заставляя рвануться вслед за мужем, остановить его, повиснуть на шее, осыпать его поцелуями, рассказать о своей любви… Нет, он сказал, что она права. Вот доказательство того, что он испытывает к ней лишь физическое влечение! Ей стоило лишь напомнить о его чувствах к Лилиане, как весь его пыл сразу исчез.

      На следующий день Риту посетила Элизабет Летби.
      – Прости, милая. Я не хотела тебя утомлять новыми проблемами. Но… – Элизабет оглянулась по сторонам. – Миссис Давс дома?
      – Нет. Она ушла за покупками. А что случилось?
      – Отлично. Лишние уши нам совершенно не нужны. Дело вот в чем. Вчера меня навестила одна знакомая со своей дочерью. Я рассказала ей о новой законодательнице мод, работающей под псевдонимом «Жемчужная маска», и она выразила желание познакомиться с тобой.
      – Но… я ведь объяснила тебе, что принимаю заказы только через миссис Фридман. Неужели ты решила нарушить свое обещание хранить мою тайну? – с удивлением спросила Рита.
      – Это очень щепетильное дело, – Элизабет наклонилась вперед. – Дело в том, что я говорю о миссис Джулии Мэдокс. Она – твоя свекровь. Муж запретил ей поддерживать отношения с Уильямом, но она не обещала, что не будет общаться с его женой.
      Рита даже задохнулась от такого сообщения.
      – Они остановилась в моем доме, и очень хотят встретиться с тобой. Пойдем со мной прямо сейчас. Не бойся. Миссис Мэдокс и ее дочь Лора – очень милые леди.
      Рита не знала, что делать. Как на это отреагирует Уильям? Но, немного поразмыслив, девушка решила, что будет неприлично отказываться от встречи с новыми родственниками. А муж… Они уже так отдалились друг от друга, что еще одно разногласие не будет иметь значения.

* * *

      Сидя в карете Элизабет, Рита пыталась представить, как должны выглядеть его мать и сестра. Но образы, которые возникли у нее в голове, не имели ничего общего с действительностью. Миссис Джулия оказалась маленькой, хрупкой светловолосой женщиной с нитями седины на висках. У Лоры Мэдокс, высокой элегантной девушки с тонкими чертами лица, были точно такие же глаза, как у ее брата. Они очень пристально смотрели на Риту, и под их взглядами она почувствовала себя очень неуютно.
      – Значит, вы и есть жена Уиляма? – начала разговор миссис Мэдокс.
      – Боюсь, что да, – качнула головой Рита. – Прошу прощения, если разочаровала вас. Наверное, вы рассчитывали увидеть какую-нибудь красавицу…
      – Глупости, – улыбнулась Джулия и предложила Рите сесть рядом с собой. Ее голубые глаза по-прежнему внимательно рассматривали невестку. – Разумеется, сложно сразу понять человека, но что касается вашей внешности, то я, честно говоря, лишь удивлена хорошему вкусу своего сына. Что касается остального… Элизабет показала мне яркие доказательства вашего таланта в шитье, моя дорогая, и посвятила в вашу тайну. Не вините ее за это. Это так необычно и свидетельствует о вашей самодостаточности. Честно говоря, мне приятно, что вы не преследовали меркантильные цели, решившись пойти под венец с моим сыном. Ваше желание стать независимой похвально. Вы знаете, мы с дочерью так очарованы платьями Элизабет, что осмеливаемся вас просить сделать одолжение и сшить что-нибудь неординарное для Лоры. Только не сочтите, что наше знакомство состоялось именно по этой причине. Разлука с Уильямом становится невыносимой, и возможность встретиться с его женой – отдушина для нас.
      – Это правда, – подтвердила Лора, подсаживаясь к ним поближе. – Я очень рада, что мой брат проявил мудрость в выборе жены, – и она неожиданно подмигнула Рите.
      – Боюсь, это не была мудрость… Скорее – жалость, – заговорила Рита с большей горечью, чем хотела бы. – Мой дедушка неожиданно умер, и у меня не осталось средств к существованию. Поскольку Уильям был в хороших отношениях с дедушкой, он счел необходимым позаботиться о моем благополучии.
      Джулия задумчиво смотрела на девушку. Она хорошо знала характер своего сына и подумать не могла, что он решил жениться только из жалости. Элизабет услужливо пересказала ей все последние городские слухи, а также очень много поведала о самой Рите. Эти сведения дали повод думать, что ее невестка – весьма самостоятельная девушка, которая за пару месяцев сумела завоевать доверие и уважение многих состоятельных людей Норриджа. Это очень понравилось Джулии, поскольку она не могла одобрить скандальные отношения Уильяма с женой банкира Бронстона. Слухи о них уже достигли Кембриджа.
      – Уильям рассказывал тебе о нас? – с надеждой в голосе спросила миссис Мэдокс.
      Рита смутилась. Элизабет понимающе улыбнулась:
      – Если не возражаете, я вас ненадолго оставлю. Пойду, распоряжусь насчет чая и пирожных, – она быстро выскользнула из гостиной, старательно прикрыв за собой двери.
      Рита грустно посмотрела на миссис Мэдокс.
      – Я очень мало знаю о вас, – печально сказала она. – Уильям только вчера рассказал мне о главных событиях своей жизни.
      – Я понимаю… – вздохнула Джулия.
      – О, пожалуйста… Не надо огорчаться, – попросила Рита. – Просто мы слишком мало времени проводим вместе… – прикусив губку, она вдруг решилась заговорить открыто: – Дело в том, что ваш сын женился на мне, чтобы спасти себя и миссис Бронстон от злых сплетен. Замужество дало мне крышу над головой, а его женитьба обеспечила защиту от досужей молвы. Но эта жертва была напрасной, ведь слухи все равно не прекращаются.
      Джулия печально откинулась на спинку дивана.
      – Неужели он никак не может забыть ее? – тяжело сказала она. – Я так надеялась, что он преодолел это пагубное влечение.
      – Честное слово, если бы я была мужчиной, то придушила бы эту хищницу! – неожиданно пылко заметила Лора.
      – Теперь, Рита, ты знаешь, что миссис Бронстон не пользуется популярностью в нашей семье, – объяснила Джулия. – Это из-за нее появилась первая трещина в отношениях Уилла с отцом. Эта лицемерка потребовала, чтобы Уильям забрал свою долю наследства. Но муж не мог согласиться, ведь это могло повредить делу. Мы тогда отправляли суда в Индию за новым товаром.
      Рита была поражена.
      – У вас крупная фирма? – спросила она с застенчивым любопытством.
      Джулия снисходительно улыбнулась.
      – Довольно. У нас своя чайная компания, в Колчестере разбиты розовые плантации, а в Ньюмаркете мы выращиваем чистопородных скакунов. Нам очень не хватает Уильяма. Он ведь у нас единственный сын…
      Заметив, что у матери на глазах заблестели слезы, Лора решила сменить тему разговора:
      – Мама, может теперь поговорим с Ритой о моем платье?
      – Да, конечно… – промокнула глаза платочком Джулия и, вздохнув, обратилась к Рите: – Так вы окажете нам эту услугу?
      – Но… я боюсь, что Уилл узнает об этом… – запнулась девушка. – Если он узнает, что я сделала это тайком от него… Шитье платья для его сестры – это совсем другое, чем обычный заказ из модного магазина…
      Голубые глаза миссис Мэдокс пронзили девушку.
      – Ты любишь его, не так ли?
      – Всем сердцем, – тихо сказала Рита. – Я очень благодарна ему за то, что он для меня сделал, но… мне так больно из-за его страсти к другой женщине. Она так красива… Я, наверное, шокировала вас своей откровенностью. Сожалею…
      Миссис Мэдокс переглянулась с дочерью и решительно заговорила:
      – Я вижу, что ты довольно откровенна со мной. Постараюсь ответить тем же. Ты сказала, что Уильям немного рассказывал о нашей семье. Он говорил что-нибудь о своих братьях?
      – Да… – пробормотала Рита, понимая, как тяжело дался матери ее мужа этот вопрос. – Они… погибли… Уильям с трудом рассказал мне об этом. Он до сих пор тяжело переживает…
      – Да, моя дорогая, – на лице Джулии обозначился ее возраст. Она с силой сжала пальцы. – Мы тоже не смогли оправиться после их… смерти. Мой муж во всем обвинил Уилла. Но при чем здесь мальчик… – печально покачала она головой. – Все наши сыновья с детства мечтали о путешествиях в дальние страны. Решение Уильяма отправиться в экспедицию вызвало у них вполне понятное желание поступить так же, как старший брат. Чарльз очень переживал гибель своих сыновей и отказывался поверить в то, что их смерть – дело Божье. Он лишил Уилла наследства и запретил нам общаться с ним. У него больное сердце, поэтому мы были вынуждены подчиниться. Теперь я знаю, что и Чарльз раскаивается в этом, ведь мы часто совершаем в пылу гнева поступки, о которых потом сожалеем. Но он слишком горд, чтобы первым сделать шаг к примирению… – она умоляюще смотрела на Риту. – Я так надеялась, что ты сможешь уговорить Уильяма приехать к нам погостить.
      Тонкие плечи Риты вздрогнули.
      – Вряд ли я сумею убедить своего мужа в чем-либо, – сказала она с горькой усмешкой. – Мы практически чужие люди.
      – Жаль. Мы надеялись, что наконец-то исчезнет эта стена…
      – Я очень сожалею, – беспомощно сказала Рита. – Ваш муж действительно так плохо себя чувствует?
      – У него слабое сердце, – объяснила поникшая Джулия. – Смерть наших мальчиков и ссору с Уиллом он перенес мужественно, но лишь я знаю, чего ему это стоило. Наш домашний врач строго-настрого запретил ему волноваться и отлучаться из дома без лишней необходимости. Он так же велел Чарльзу всегда держать при себе необходимые лекарства. Поэтому мы совершили путешествие в Норридж без него и не сможем посетить губернаторский бал, хотя уже давно получили приглашения.
      Глаза Риты широко распахнулись:
      – Так вот почему Уилл отказался посетить губернаторский бал, – невольно воскликнула она. – Он опасался, что его отец будет там…
      – Что же должно произойти, чтобы заставить их помириться! – не удержалась от печального возгласа миссис Мэдокс. – До чего же они похожи! Оба переживают и боятся унизиться, чтобы сделать первый шаг к примирению.
      – Жаль, если из-за этих упрямцев ты не сможешь посетить этот бал, – посетовала Лора. – Я думаю, тебе бы там понравилось.
      – Ничего. Это не самое страшное в жизни, – отважно улыбнулась Рита. – А как насчет вашего платья? Быть может, займемся теперь его обсуждением?
      Спустя полчаса женщины с удовольствием созерцали несколько легких эскизов, которые сделала Рита. Больше других им понравилось подобие греческой туники с многослойной плиссированной юбкой. Предполагалось создать этот шедевр из шифона и шелка нескольких оттенков салатового цвета и украсить его длинными нитями из небольших драгоценных камешков.
      – Как же это необычно, – с восторгом заметила Лора. – Если оно выйдет именно таким, как на рисунке, я буду в восторге.
      – Я люблю все неординарное, – сообщила Рита. – Вы, наверное, уже слышали какие-нибудь высказывания по поводу моей езды на автомобиле? Мне, к сожалению, пришлось оставить это занятие из-за недовольства двух сослуживцев Уилла.
      – У тебя есть свой автомобиль? – удивилась Джулия. – Как интересно… Я уже давно мечтаю о собственной машине, но никак не могу решиться просить об этом мужа. Но если это произойдет, я приглашу именно тебя научить меня управлять этой штукой, – уже весело заявила она.
      – Я хочу увидеть твою машину. Ты сможешь прокатить нас? – поинтересовалась Лора, радуясь перспективе проехаться на автомобиле.
      – Я, разумеется, с удовольствием сделала бы это… – искренне покачала головой Рита. – Но если вы пойдете к нам домой… вас увидит наша хозяйка и начнет расспросы…
      – Пожалуй, ты права, – вздохнула Джулия. – Если Уильям заметит нас в городе в твоем обществе, да еще в автомобиле… Я не хочу стать причиной вашей ссоры.
      – Между прочим, я вхожу в общество, которое борется с мужчинами за равные права женщин, – гордо вдруг заявила Лора. – Мы не собираемся позволять мужчинам все решать за нас.
      Рита была весьма заинтригована семьей своего мужа. Как жаль, что она не может рассказать ему об этом.
      Джулия и Лора отправились проводить Риту в экипаже Элизабет.
      – Бог мой! Я так сожалею, что не могу пригласить вас в наш дом… – извиняюще сказала Рита.
      Миссис Мэдокс с грустью окинула взглядом особняк, где жил Уильям со своей женой.
      – Как бы я хотела хоть издали увидеть Уилла, – грустно сказала она и с чувством пожала руку Рите, – Но я очень рада, что мы с тобой встретились.
      – Теперь мы будем держать связь через Элизабет, – объяснила Лора, заботливо поправляя невестке выпавший из-под шапочки локон.
      – Я постараюсь сделать для вас прекрасное платье, – улыбаясь, пообещала ей Рита.
      – Мы всегда будем рады видеть тебя в нашем доме. Приезжай к нам в гости, если сможешь, – мягко сказала Джулия. – Даже без Уильяма.
      – Спасибо. Я буду помнить об этом. Счастливого вам пути.
      – И тебе счастливо оставаться, Рита.
      За ужином миссис Давс поинтересовалась у Риты визитом Элизабет. Слуги уже доложили хозяйке, что миссис Летби ненадолго заезжала в гости.
      – Я так сожалею, что не смогла угостить миссис Элизабет своими булочками с джемом, – посетовала она.
      – Элизабет Летби? – спросил удивленный Мэдокс.
      – Она – частый гость у нас, – с гордостью сказала миссис Давс – Миссис Летби любит навещать миссис Риту.
      – Интересно, почему ты никогда не говорила об этих визитах мне? – холодно поинтересовался Уильям.
      Девушка вспыхнула:
      – Когда бы я могла тебе сказать? – спросила она. Но, увидев любопытство на лице миссис Давс, немного остыла. – Я имею в виду, что последнее время ты так долго задерживаешься на работе.
      – Наверное, эти общественные дела очень изматывают, вас, мистер Мэдокс, – многозначительно сказала хозяйка. – Моя невестка позавчера была, на ужине у Бронстонов. Ей показалось странным, что вы там были без жены, – и, бросив извиняющийся взгляд в сторону Риты, миссис Давс покинула гостиную.
      Рита почувствовала, что еле сдерживается, чтобы не вспылить. Досчитав до десяти, она холодно взглянула на мужа и заметила его сильное напряжение.
      – Почему ты не счел возможным взять меня с собой? – прямо спросила она.
      – Это была деловая встреча.
      – Но там были женщины? – настойчиво спросила Рита.
      Уильям резким движением швырнул салфетку на стол.
      – Да, были, – он поднялся из-за стола, чувствуя себя виноватым, и отчаянно искал выход из дурацкого положения. – Деррвиксы тоже почтили Бронстонов своим присутствием. Исходя из недавних событий, я счел целесообразным не сводить тебя вновь с Эриком.
      – Значит, во всем виновата я сама? Именно поэтому теперь мне отказано в праве выезжать в гости?
      – Разве не ты поощряла его ухаживания? – спросил он с недоброй усмешкой. – Помнится, мы чуть не подрались с ним из-за тебя. А еще ты с удовольствием принимала ухаживания и других молодых людей, за что один из них поплатился.
      Рита так же медленно встала из-за стола.
      – А твои чувства к миссис Бронстон, конечно, не выходят за рамки приличных отношений?
      Его глаза потемнели, а рука сжалась в кулак.
      – Будь осторожна, девочка, – предупредил он.
      – Почему? – требовательно спросила она. – Ты полагаешь, что имеешь право обхаживать Лилиану, и уверен в том, что я ничего не смогу сделать, чтобы помешать твоему развлечению. Но при этом возле меня не должны видеть других мужчин?
      – Я не обхаживал миссис Бронстон.
      – Со стороны выглядит именно так, – огрызнулась она. – Наша женитьба вряд ли поможет остановить распространение слухов, если ты будешь и далее вести себя подобным образом.
      Миссис Давс вернулась прежде, чем Мэдокс успел ответить.
      – Мы продолжим эту дискуссию наверху? – жестко спросил он.
      – Нет, – отрезала Рита. – У меня нет никакого желания что-либо обсуждать с тобой, тем более эту тему. Отныне меня не интересуют твои похождения. Ведь тебя не волнует мое мнение о них.
      – У меня нет никаких похождений!
      – Ха!
      Мэдокс резко повернулся и вышел из гостиной. Остановившись в холле, он снял с вешалки свое пальто, шляпу, трость и ушел из дома, громко хлопнув дверью.
      Миссис Давс не знала, как себя вести в той ситуации, которую сама же спровоцировала.
      – Первые годы супружеской жизни могут быть очень трудными, – утешительно сказала она.
      – Наша супружеская жизнь состоит из одних трудностей с самого начала, – сдерживая слезы, ответила Рита. – Мне не нужно было выходить за него замуж. Я сама виновата. Мне казалось, что я смогу изменить его чувства. Но он по-прежнему думает лишь о ней. А у меня нет красоты, чтобы соперничать с такой шикарной дамой.
      – Рита, у тебя вполне достаточно красоты и обаяния, – искренне сказала миссис Мэри, погладив по голове поникшую девушку. – Не позволяй этой женщине так легко разрушить ваш брак.
      – Как я могу бороться с ней? – безнадежно спросила Рита. – Я даже и думать не могла, что он может пойти на ужин без меня.
      Миссис Давс виновато смотрела на нее.
      – Мне не следовало ничего говорить. Но меня мучило то, как спокойно он вел себя после этого. Ты имела право знать.
      – Да, конечно, – твердо сказала Рита. – Спасибо, что поставили меня в известность. Мне невыносимо было бы услышать от других сплетни об этом.
      – Сплетни… – сказала миссис Давс, качая головой, – Какими ужасными они бывают!
      – Могу себе представить. Спокойной ночи, миссис Мэри. Спасибо за заботу обо мне.
      – Ты не сделаешь ничего необдуманного, Рита? – обеспокоено спросила хозяйка.
      – Я уже сделала кое-что необдуманное, – был ответ. – Когда вышла замуж.

* * *

      На следующий день Рита получила записку от миссис Фридман, предлагавшую встретиться у нее в магазине по весьма срочному делу. Девушка тут же собралась и, взяв экипаж, направилась к своей компаньонке.
      Войдя в кабинет миссис Фридман, Рита была очень удивлена, увидев своего приятеля Майкла и какого-то незнакомого светловолосого мужчину, который внимательно рассматривал одно из платьев, сшитых Ритой.
      – Миссис Мэдокс, я ровным счетом ничего не понимаю, – защебетала смущенная миссис Фридман. – Эти господа увидели на витрине моего магазина несколько новых платьев и зашли ко мне, чтобы узнать, как можно познакомиться с автором этих моделей. Мистер Норрис почему-то решил, что именно вы и есть наш модельер. Я не смогла его разубедить. Они очень настаивали, чтобы я пригласила вас в наш магазин.
      – Рита, не надо разыгрывать комедию. Я сразу же узнал твою руку и твои идеи в этом платье, – заговорил Майкл с легкой улыбкой. – Не сердись, пожалуйста. Я специально привел сюда мистера Кларенса.
      Светловолосый мужчина вежливо поклонился Рите.
      – Миссис Мэдокс, я рад с вами познакомиться. Это платье, – сказал он, указывая на льняное платье, украшенное кружевами в стиле морозных узоров, – самое прекрасное творение, которое я видел за много лет. Я бы хотел выставить его в своем магазине.
      – Магазин «Чудеса моды», – сообщил ей Майкл. – Находится в Лондоне.
      Рита подозрительно уставилась на своего друга детства, опасаясь, что он разыгрывает ее.
      – Вы шутите?
      – Уверяю вас, что и не думал шутить, – важно сказал мистер Кларенс – Я полагаю, что указанная вами цена чрезвычайно низка для столь оригинального изделия, – и он назвал сумму, которая повергла девушку в шок.
      – Присядь, – Майкл быстро придвинул Рите стул.
      – Вы невероятно талантливы, миссис Мэдокс, и я уверен, мы можем сделать на этом хорошие деньги. Следует организовать мастерскую, которая станет шить платья по вашим эскизам, а затем они поступят в продажу. Разумеется, мы наймем самых первоклассных швей и портних. Думаю, что первым нашим филиалом станет именно этот магазин. Уверяю вас, что все будет организовано по высшему классу. На каждом изделии будет ваш фирменный ярлык. Все, что от вас требуется – это воплотить ваши идеи в эскизах и сшить для нас образец.
      – Я не могу поверить в это! Не могу! – пролепетала Рита, и слезы радости поползли по ее щекам. – Я не могла и мечтать об этом! – она была на седьмом небе от счастья, – Неужели я стану финансово независимой…
      – Очень богатой, – поправил ее мистер Кларенс – Эти эскизы оправдают себя.
      – Есть только одно затруднение, – нерешительно сказала она. – Мой муж не должен знать…
      – У меня нет причин сообщать ему об этом, – заверил ее новый компаньон.
      – Я тоже буду нем как рыба, – добавил Майкл. – Никто ничего не узнает. Ты будешь, известна как «Жемчужная маска».
      – В таком случае, мистер Кларенс, я к вашим услугам.
      Он расплылся в улыбке.

* * *

      – О, Майки! Я никогда не смогу отблагодарить за такой подарок, – воскликнула она, когда мистер Кларенс, откланявшись, ушел на следующую деловую встречу.
      – Мне это самому доставило радость, – сказал он, печально улыбаясь. – Я так скучаю по тебе… Знаешь, я звонил тебе пару раз, но твой муж всегда отвечал мне, что ты не можешь со мной разговаривать.
      – Он не говорил мне об этом.
      Майкл пожал плечами.
      – Мужу полагается ревновать молодую жену, – сказал он. – Но я хотел всего лишь поздравить тебя… – Мужчина пристально посмотрел на Риту. – Ты видела мой свадебный подарок?
      – О чем ты?
      – Набор позолоченных наперстков для твоих золотых ручек.
      – Нет, я не получила их.
      – Потому что мистер Мэдокс отослал их обратно, – покачал головой Майкл.
      Рита, с досадой прикусила губку. Уильям встречается с Лилианой, а ей не позволено даже получить подарок к свадьбе от старого друга. Невероятно!
      – Быть может, что-нибудь выпьем, прежде чем поедешь домой? – неуверенно предложил Майкл.
      – Отлично, – тут же согласилась Рита. Они зашли в маленькое кафе неподалеку от магазина женской одежды. Рита с удовольствием принялась лакомиться мороженым и горячим кофе. Точно так они делали очень давно, когда она не была замужем. Девушка не стала признаваться Майклу, что тоже скучает по общению с ним, и радовалась тому, что получила возможность разговаривать с другом.
      – Я рад, что у тебя получится открыть свое дело, – сказал Майкл. – Надеюсь, это не доставит тебе проблем дома.
      – Нет, если Уильям не узнает, – честно призналась она. – Ведь вы пообещали мне хранить мой секрет.
      – Да, конечно, – уверил он ее.
      Девушка вздохнула.
      – Это словно сон, – улыбнулась она. – Я всегда мечтала стать модельером, и теперь с трудом могу дождаться той минуты, когда сяду за работу. У меня столько идей в голове!
      – Ты можешь передавать эскизы прямо мне с посыльным, – сказал он, – Или привозить, когда будешь в городе. Я перешлю их мистеру Кларенсу.
      – Ты – настоящий друг, Майки. Я счастлива, что ты у меня есть.
      – Взаимно, – он улыбнулся в ответ и легонько прикоснулся к ее руке.
      Им было так хорошо, что они не замечали вокруг ничего и никого. И напрасно, ведь неподалеку от их столика сидела сама миссис Бронстон. Ей очень понравилось их невинное прикосновение.

      В воскресенье к ним неожиданно заехали Бронстоны. Миссис Давс, разволновавшись, велела служанкам быстро накрыть стол в гостиной. Спустя несколько минут на кружевной скатерти красовались самые разнообразные пирожные и булочки, несколько видов джема, сливочник и горячий кофейник. Сама хозяйка, извинившись, отправилась в гости к своим знакомым.
      Бронстон на этот раз уделял Рите слишком повышенное внимание и в разговоре постоянно возвращался к покойному Теодору Лоумеру. Особенно его интересовал старинный приятель дедушки, который служил в Скотланд-Ярде. Слишком светлые глаза банкира буквально сверлили Риту, словно он пытался выведать что-то потаенное. Очень скоро девушка почувствовала, что не в силах продолжать эту странную беседу, тем более что все это время Лилиана оказывала откровенные знаки внимания Уильяму. Впрочем, в отношении Риты она сегодня была сама любезность и обходительность.
      – Какие прекрасные комнаты, – сказала Лилиана, окидывая взглядом гостиную. – Конечно, жаль, что это не ваш собственный дом, но здесь очень мило.
      – При других обстоятельствах я была бы счастлива в этом доме, – прохладно заметила Рита и со значением взглянула на миссис Бронстон.
      – При других обстоятельствах? – переспросила гостья и в очередной раз послала Уильяму томный взгляд.
      – Да, именно, – Рита быстро наклонилась к Лилиане и выдохнула ей почти в лицо: – Если бы мой муж любил меня, – и с этими словами девушка решительно встала из-за стола.
      – Чудесные пирожные, Рита, – любезно поблагодарил банкир, сделав вид, что не услышал ее резких слов. – Слова о ваших кулинарных способностях справедливы.
      – Эти пирожные готовит наша хозяйка миссис Давс, – холодно оборвала его Рита. Ей до смерти надоело изображать радушную хозяйку перед этими лицемерами.
      – Но это не умаляет ваших заслуг, миссис Мэдокс, – Леопольд старательно делал вид, что не замечает резкости в тоне Риты. – Вашему мужу несказанно повезло с такой женой!
      – Ради Бога, умерьте ваши комплименты… – попросила окончательно разозлившаяся девушка. – Похоже, мои таланты замечают все, кроме моего мужа.
      – Уилл! – почти обрадовано воскликнул банкир. – Чем ты обидел свою жену, если она так открыто выражает свое неудовольствие?
      – Моя жена любит так шутить, – сказал Уильям, впиваясь суровым взглядом в лицо Рите.
      – О! – хмыкнул Бронстон. – У молодоженов началась пора притирки. Это всегда бывает по окончании медового месяца. Ничего, милочка, скоро все нормализуется. А нам, пожалуй, пора собираться домой, – сказал он Лилиане. – Не стоит злоупотреблять гостеприимством этих милых супругов.
      – Разумеется, Леопольд. Только давай немного пройдемся по этому чудесному заснеженному саду, – умильным голосом попросила Лилиана.
      Прогулка по саду быстро закончилась, и Бронстон, придерживая под руку Риту, направился в сторону калитки, ведущей на улицу. Девушка в душе радовалась тому, что визит банкира подходит к завершению, и в то же время боролась с соблазном оглянуться на идущих следом Уильяма и Лилиану.
      Попрощавшись с Ритой, Бронстон забрался в экипаж, не удосужившись дождаться свою жену, которая отчего-то замешкалась в саду. Чувствуя себя немного глупо, девушка шагнула за калитку высокого забора и даже вздрогнула от неожиданности – именно в этот момент Лилиана прильнула губами к лицу Уильяма.
      Рита застыла, как вкопанная, а Лилиана, слегка покраснев, нервно засмеялась. На лице Мэдокса обозначилось выражение тоски и злости.
      – Кажется, мне следует немедленно рассказать вашему мужу, чем вы только что занимались с моим мужем во дворе моего дома, – сквозь зубы процедила Рита.
      Лилиана презрительно выпятила нижнюю губу.
      – Послушайте, милочка…
      – Убирайтесь! – зарычала девушка. – Сию же минуту! Иначе я за себя не отвечаю!
      – Рита… – Уильям хотел взять ее руку, не девушка резко отшатнулась от него. Ее грудь быстро вздымалась, лицо было совершенно белым, но достаточно суровым.
      – Ты негодяй, – твердо сказала она. – Мерзкий подлец!
      Передернув плечиком под меховой шубкой, Лилиана величественно прошествовала мимо них на улицу. Оглянувшись на супругу, стоящую с каменным лицом, Мэдокс также вышел за калитку.
      – Спасибо за чудный вечер, Уилл, – сказала Лилиана, глядя на Мэдокса сквозь ресницы.
      – Спасибо, что пришли, – ответил он, бросив взгляд на Бронстона.
      – Будем рады увидеться вновь, – сказал банкир со странной улыбкой.
      Карета тронулась с места, застучали копыта лошадей, и чета Бронстонов уехала прочь в своем роскошном экипаже по освещенной фонарями улице.
      Рита смотрела на мужа так, словно собиралась ударить его.
      – Сделай одолжение, впредь постарайся контролировать свои поступки. Невежливо так разговаривать с нашими гостями, – заявил Мэдокс ледяным тоном.
      – Во-первых, это были твои гости, – парировала она. Ее голос дрожал, лицо горело. – Во-вторых: если ты еще раз приведешь эту шлюху в мой дом, я расскажу Бронстону всю правду о вас двоих!
      – Рита! – вспыхнул он.
      Девушка сделала резкий вдох и быстро направилась в дом. Она дрожала от холода и предательства Уильяма. Увидеть Лилиану в его объятиях было невыносимо. Ушла последняя надежда на счастливую жизнь. Больше она не могла мириться с ролью формальной жены.
      – Нам следует поговорить, – решительно начал Мэдокс, догнав девушку в холле возле лестницы.
      – Я сейчас же соберу свои вещи, а завтра утром уеду, – заявила Рита.
      – Ты сошла с ума!
      – Больше мне нечего сказать тебе. Я ухожу от тебя, – медленно, но очень четко проговорила девушка.
      – Я не позволю тебе сделать это, – рванулся к ней Мэдокс.
      Рита неспешно повернула голову. Ее рука грациозно лежала на перилах, а взгляд был почти королевским – такой же снисходительно-высокомерный.
      – И каким образом? Быть может, попробуешь приковать меня цепью к стене? Но это вряд ли поможет, ведь мы живем в чужом доме, и миссис Давс не допустит такого. Тебе не удастся удержать меня здесь. Я больше не хочу, чтобы меня использовали как прикрытие постыдной связи. Подумать только! Ты целовался с ней прямо за моей спиной! Я сошла с ума, когда вышла за тебя замуж…
      Мэдокс сделал глубокий вздох.
      – Это произошло случайно, – ответил он. – Мы больше не любовники. Даю тебе слово, все уже в прошлом.
      – Твое поведение больше меня не волнует. Делай все, что тебе хочется, Уильям.
      – А ты будешь делать, что тебе хочется? И куда ты собираешься уехать? – жестко спросил он. – К своему другу Майклу?
      Она удивленно вскинула брови:
      – О чем ты говоришь?
      – Ты постоянно упрекаешь меня Лилианой, но могу уверить, что мне тоже есть, за что упрекнуть тебя. Не скажешь, кому недавно нежно стискивали ручки в одном кафе? Среди бела дня!
      Рита растерялась. Она не могла представить, что ее видел кто-то из знакомых и, неправильно все истолковав, сообщил об этом мужу.
      – Как ты узнал?
      – Лилиана видела вас.
      – Мы зашли в кондитерскую по старой привычке выпить кофе и поболтать. Майки – мой друг детства. Все было совершенно безобидно, – возмущенно заговорила она. – И коль уж мы затронули эту тему, почему ты не сказал, что Майкл хотел поздравить нас со свадьбой?
      – Ты – моя жена. И пока ты ею остаешься, я не позволю тебе принимать подарки от других мужчин и ходить к ним на свидание! Пусть даже невинное, как ты хочешь меня уверить!
      – Замечательно! – девушка зло стиснула руками перила лестницы. – Я не могу съесть мороженое с другом детства в кафе, зато ты можешь целовать другую женщину в нашем саду, не так ли?
      – Это она поцеловала меня, если хочешь знать.
      – А ты не мог защититься! – саркастически воскликнула Рита.
      Уильям рванулся к ней. И не успела она сообразить, что происходит, как он одной рукой стиснул ее талию, в то время как другая запуталась в ее волосах.
      – Может быть, если бы ты целовала меня чаще, я не обращался за этим к другой женщине.
      Она сопротивлялась ему, как тигрица, ненавидя себя за свою ревность и злясь на него. Но губы мужа были такими теплыми и страстными, а руки так сильно и уютно обнимали Риту, что ее тело вновь начало предательски дрожать и требовать продолжения… Она чувствовала, как ее губы сами собой отвечают на поцелуй. Уильям подхватил ее на руки, быстро взбежал по лестнице и ворвался в спальню, на ходу пнув дверь ногой, чтобы она закрылась за ними. На этот раз он даже не побеспокоился о том, чтобы выключить свет. Задыхаясь от желания, Мэдокс упал на кровать вместе с Ритой. Его руки скользнули под ее длинную юбку к мягкой, теплой коже ее ног.
      – Уилл… – слабо возмутилась она.
      – Молчи… – соблазнительно прошептал он, опалив жарким дыханием.
      Его тело дрожало, а руки уверенно преодолевали барьеры. Ошеломленная Рита почувствовала, как их тела слились воедино, хотя они не были даже раздеты. В ее теле и мыслях поднимались и опадали волны… Она слышала их беспорядочное дыхание и шуршание одежды об одежду, кожи о кожу… Удовольствие накатывалось на нее, волна за волной… Она чувствовала его вкус и дышала им, пока его тело боролось с ее телом… Она слышала стоны Уильяма и сама извивалась под ним, пока наслаждение не завершилось пленительной волной экстаза…
      Спустя несколько минут она ощутила мелкую дрожь в своем теле. Ее руки крепко обнимали тело мужа, а ноги обвились вокруг его ног. Они лежали, словно одно целое, и его сердце бешено колотилось рядом с ее грудью. Рот был так сух, что она с трудом могла говорить.
      – Ты сделал это… потому что хотел ее? – прошептала Рита.
      Мэдокс осторожно провел пальцами по ее чувственной груди.
      – Нет, я сделал это, потому что хотел тебя, – его рука стала медленно расстегивать пуговицы на ее черном кружевном платье. – Я сейчас сниму с тебя все… – хрипло шептал он. – Чтобы добраться до твоей шелковой кожи. А потом… мы будем наслаждаться всю ночь. И когда наступит утро, на твоем теле не останется ни одного местечка, которого не коснутся мои губы…
      И в подтверждение его слов его рот впился в ее шею. Она почувствовала, как новая волна готова поглотить ее, и Уильям радостно засмеялся, угадав это.
      Обнаженная Рита лежала в темноте, слегка прикрытая одеялом, и видела то, что не хотела видеть – холодный триумф на лице ее мужа, залитого коварным лунным светом. И злые, горькие мысли кружились в голове, упрекая ее за бесстыдное поражение.
      Он вновь использовал ее. Использовал ее как уличную женщину, и она не только позволила ему сделать это, но сама обвивалась вокруг него, как змея, стонала от удовольствия и шептала ему слова, которые стыдно было вспоминать.
      Рита резко откинула одеяло и села на кровати с желанием немедленно убежать, но стальная рука тут же схватила ее руку и притянула к теплому мужскому телу.
      – Нет, ты не уйдешь…
      – Уилл, пожалуйста! Я не могу!
      Но пальцы этого мучителя вновь трепетно пробежали по ней, вызывая то безрассудное наслаждение, которое надежно приковало ее к нему.
      – Ты – самое сладкое из всего, что я когда-либо пробовал, – шептал он в то время, как его прикосновения становились все более смелыми. – Ты – самый сладкий мед на земле. Я никогда не смогу насытиться тобой. Ты нужна мне больше, чем воздух, моя маленькая… – он бесконечно целовал ее, чуть медленно раскачивая. – Да… – нежно шептал он. – Прими меня, ласкай меня сама, своди меня с ума от наслаждения. Забудь обо всем и будь моей…
      Он легко приподнял ее над собой.
      – Я не… понимаю, – простонала она, когда он усадил ее на себя.
      – Нет, ты понимаешь… Да… – пылко говорил он. – Двигайся мне навстречу… Двигайся, двигайся…
      Его руки жадно сжимали девичьи бедра, и ее медленные, неуверенные движения заставляли его дрожать. Он смеялся и тихо стонал, то притягивал ее к себе, то приподнимал вверх… Лунный свет, наполнивший комнату, заливал его сильное тело, полностью отдавшееся в ее власть… Она тоже смеялась, радуясь необычному наслаждению… и двигалась осторожно и дразняще…
      – Дорогая, возьми меня, – стонал он. – Возьми меня…
      – Да… – она вздрагивала и стонала. – Тебя… всего!
      Она плакала и стонала, а он извивался под ней, и вопль раненого зверя вырывался из его горла. Она видела его лицо, озаренное радостью наслаждения и, думала: «Он мой!»
      Все это было восхитительно, но потом она лежала на его сильной груди и горько плакала.
      – Что это было…? – шептала она. – Что…?
      Его рука нежно гладила ее длинные, пушистые волосы. Он поймал ее губы и поцеловал их устало и нежно.
      – Ты – моя жена… Я – часть тебя, а ты – часть меня… Одна плоть, одно сердце, одна душа… – он глубоко вздохнул и притянул ее ближе. – О, господи, я с трудом могу дышать, но вновь хочу тебя, чтобы еще раз испытать это неземное, сумасшедшее чувство…
      Она прильнула к нему, боясь расплакаться от нового странного чувства.
      – Я устала… – призналась она.
      – Прости меня… – понимающе улыбнулся он. – Я слишком требователен, – его рука погладила ее горячую щеку. – Теперь спи, малышка.
      – Здесь? – она удивленно окинула взглядом его спальню.
      – Да. Здесь. Рядом со мной, – его руки с силой прижали ее к себе. – Я не могу оторваться от тебя…
      Она с радостью прильнула к его груди и тихо засмеялась, потому что даже это невинное прикосновение снова взволновало ее. Он, казалось, понял это, потому что засмеялся в ответ:
      – Да… Но тебе нужно немного отдохнуть. Она послушно закрыла глаза и не заметила, как мгновенно заснула.

* * *

      Рита почувствовала холодный воздух, коснувшийся ее тела. Ей стало неуютно. Сквозь занавешенные окна струился свет, падая ей на слипшиеся ресницы. Она приоткрыла глаза и увидела пару серых, настойчивых глаз, взирающих на нее. Девушка тут же окончательно проснулась. Она лежала абсолютно голая на смятой простыне, поскольку Уильям отбросил одеяло и с любопытством рассматривал ее.
      – Я вынужден признать, что никогда прежде не испытывал ничего подобного. Ты страстная и горячая… и более чувственная, чем Лилиана, – добавил он неосторожно, не сообразив, что эти слова обожгут ее.
      Рита мгновенно покраснела, ей захотелось немедленно исчезнуть из этой спальни. Она осторожно освободилась из его объятий и старательно укуталась в одеяло. Уязвленная гордость заставила девушку заговорить с мужем ледяным тоном:
      – Надеюсь, ты доволен собой. Ты ведь отлично развлекся, представив на моем месте Лилиану?
      – Что за чушь ты несешь? – ошеломленно спросил Уильям.
      – Ты целовал ее за моей спиной, а затем сразу же принес меня сюда. Тобой руководила не любовь ко мне, а мечта о другой женщине.
      – Значит, ты решила, что мной двигала банальная похоть? А что тогда можно сказать о тебе? – Мэдокс чувствовал, что почти готов взорваться от злости, но сделал попытку остановить разгорающийся скандал: – Я не хочу портить нелепой ссорой прелесть этой ночи… – зашептал он, притянув Риту к себе. – Жаль, но сейчас мне нужно идти на работу. Надеюсь, отныне ты будешь ночевать в моей постели? Я постараюсь не представлять на твоем месте другую женщину, – добавил он шутливо, не сообразив, что девушка вновь неверно истолкует эти слова.
      Уильям смотрел на нее, ожидая, что стена, возникшая между ними, вот-вот разрушится. Но этого не произошло. Рита с ненавистью смотрела на мужа. Обида выросла до самых невероятных размеров, и девушка уже больше не надеялась на счастливое завершение семейных проблем.
      – С твоей стороны мерзко говорить это, – выдохнула она из себя негодование и резко встала с кровати.
      – Твои дурацкие обвинения еще более мерзкие! – сердито ответил Уильям. – Я устал от напоминаний о Лилиане. Тебе не хватает обычного терпения. Неужели ты не понимаешь, что нельзя за одну минуту забыть свою прежнюю любовь? Все меняется. Мои чувства к тебе не похожи на то, что я испытывал раньше…
      – Довольно слов! Ты лишь используешь меня, – хрипло произнесла она.
      – Но тебе нравилось это. Я не принуждал тебя, ты сама захотела меня. Смотри… – он показал ей глубокие красные царапины на своей груди. – Есть и другие. Слегка ниже. Это сделали твои нежные ручки…
      Рита залилась краской и, закрыв лицо руками, задрожала от стыда.
      – О, боже! Какое смущение! Довольно краснеть. Нечего стыдиться этого. Страсть жестока. Ты должна знать об этом. Ведь неслучайно ты бегала к своему другу детства у меня за спиной, – холодно сказал он. – Давай, беги к нему опять, моя дорогая, и проверь, сможет ли он заставить тебя так оцарапать его спину в темноте.
      – Я не… Как ты можешь так… – в ужасе простонала она.
      – Что могу? Заниматься с тобой любовью или отчитывать тебя? Но ведь пару минут назад ты точно так же отчитывала меня? – сурово поинтересовался Уильям и более теплым тоном предложил: – Давай забудем все эти упреки. Мы с тобой женаты и вполне способны получать удовольствие от общения друг с другом. Надеюсь, теперь мы все выяснили. Я забуду Лилиану, а ты забудешь своего друга Майкла.
      «Похоть, – упрямо прикусила губу Рита. – Одно лишь безрассудное желание. И все это время он будет думать лишь о Лилиане…»
      – Неужели тебе нечего сказать? – спросил Мэдокс.
      – Совсем нечего.
      Его глаза скользнули по ее голым плечам.
      – Тогда встретимся вечером, миссис Мэдокс. Но если ты не захочешь заняться со мной любовью, я вытряхну тебя из платья и буду просто любоваться видом твоего тела, пока ты сама не попросишь моей ласки! – Уильям самодовольно улыбнулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.
      Мэдокс чувствовал злость на жену. Она невыносимо холодна с ним, за исключением тех минут, когда находится в его объятиях. Неужели она стала равнодушна к нему? Ни разу сегодня за время долгой, пленительной ночи она не прошептала ему слов любви, и он только сейчас понял, как отчаянно ему хотелось услышать их от нее.
      Что же… Он сам виноват во всем. Милая, нежная, влюбленная девочка долго страдала из-за своей неразделенной любви, в награду за которую получала только его полное безразличие. Теперь он не мог поверить, что когда-то мучился из-за Лилианы.

      Мэдоксу стало бы еще хуже, если бы он узнал, что Рита решилась оставить его. Его поцелуй с Лилианой в саду нанес последний удар ее гордости и не оставил надежды на что-либо большее, чем ночи страсти, лишенные любви. Надо признать свое поражение и уйти, чтобы не мешать этим любовникам.
      Элизабет передала ей официальное приглашение от миссис и мисс Мэдокс посетить их в Кембридже, и Рита решилась принять его. Основательно поразмыслив, девушка посчитала, что это будет последним местом, где Уильям будет искать ее.
      Нарушая строгое запрещение мужа, она выкатила машину, собираясь поехать на железнодорожную станцию, чтобы купить билет до Кембриджа. По дороге Рита заехала к Майклу, чтобы отдать ему эскизы для мистера Кларенса.
      Услышав мотор машины, Норрис поспешил ей навстречу, широко улыбаясь:
      – Ты снова можешь ездить на автомобиле?
      – Конечно, – ответила она и, улыбаясь, сняла темные очки, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.
      Майкл помог ей выйти из автомобиля и пригласил войти в магазин:
      – Заходи. Наверно, ты привезла что-нибудь для мистера Кларенса? – поинтересовался он, когда они пришли в его кабинет.
      – Да, – Рита протянула ему большую папку. – Передай ему, что я скоро приготовлю еще несколько. Сразу после Рождества он получит новые модели.
      Норрис стал с любопытством разглядывать наброски элегантной одежды, качая от удивления головой.
      – Рита, ты потрясающе талантлива!
      Она улыбнулась:
      – Спасибо. Ты действительно думаешь, что они понравятся мистеру Кларенсу?
      – Эти модели очень, очень хороши. Спасибо, что ты позволила мне взглянуть на них. Я позабочусь, чтобы их тщательно упаковали и первым же поездом доставили в Лондон.
      – Я очень ценю твою помощь, Майкл. Больше, чем ты думаешь. Возможно, в скором времени мне придется стать независимой, – печально сказала она.
      – Рита, у тебя что-то случилось? Могу я чем-нибудь помочь?
      Она покачала головой.
      – Жаль, но это исключено. Свои личные проблемы я должна решать сама. Ты очень милый, Майки, – она встала. – Но мне нужно спешить. Я уезжаю из города ненадолго. Куда – не скажу. Я свяжусь с тобой чуть позже.
      – Ты не совершаешь ошибки? – расстроено спросил он, понимая, что не сможет удержать ее от столь решительного шага.
      – Не знаю. А сейчас извини.
      Он подошел к ней и взял за руки.
      – Не могла бы ты все-таки сказать, куда едешь? Я никому не скажу.
      – Я знаю это. Но не хочу, чтобы ты потом лгал из-за меня.
      – Если я буду, нужен тебе, сразу же пришли весточку, – потребовал Майкл.

* * *

      Войдя в свой кабинет, Мэдокс решил хотя бы на время отвлечься от того душевного хаоса, который вошел в его жизнь, и начал просматривать бумаги, лежащие на столе. Это было довольно обычным занятием, и раньше ничто не вызывало у него каких-либо сомнений. Но на этот раз ему бросились в глаза странные цифры и непонятные расчеты. По этим документам выходило, что весьма огромные суммы уходили на совершенно непонятные цели.
      Мэдокс с удивлением взглянул на Томаса Лейси, главного бухгалтера, который принес эти самые документы к нему в кабинет.
      – Что бы это значило, мистер Лейси? – поднял он глаза на бухгалтера и сообразил, что тот пристально наблюдает за выражением его лица. – Кто составлял эти бумаги?
      – Мистер Бронстон весьма внимательно следит за моими записями и никогда ни в чем не упрекал меня, – быстро заговорил Лейси, слегка закашлявшись. Лицо его покраснело. – Когда же я обратился к нему по поводу повышения зарплаты, он обругал меня и выставил из кабинета. Думаю, что вам следует самому переговорить обо всех этих делах с Лео… то есть с господином банкиром.
      – Я так и сделаю, – согласился Уильям. – Но хочу вас предупредить. Если вскроются махинации, то вы первым окажетесь под подозрением и пойдете под суд.
      Глаза Лейси сделались огромными, а лицо совершенно побагровело.
      – Как вы осмеливаетесь угрожать мне! – взорвался он, чуть не опрокинув свою чернильницу. – Я еще раз вам повторяю – поговорите с Бронстоном и тогда все поймете!
      Лейси с шумом вылетел за двери, а Мэдокс, еще раз просмотрев бумаги, решил и в самом деле зайти к президенту банка.
      У Бронстона в кабинете находилась Лилиана. Вежливо с ней поздоровавшись, Уильям молча положил перед банкиром документы, которые ему передал Лейси. Взглянув на бумаги, Бронстон слегка покраснел и выразительно поднял брови.
      – Что это ты мне принес, мой мальчик?
      – Похоже, в нашем банке творятся странные вещи. На сторону уходит очень много денег, и если это будет продолжаться, нам грозит разорение. Я предлагаю проконсультироваться с компетентными людьми, работа которых заключается в раскрытии финансовых преступлений.
      Высказав эти соображения, Мэдокс небрежно присел на подоконник возле стола банкира.
      – Ты кого-то подозреваешь? – помедлив, поинтересовался Бронстон и бросил выразительный взгляд на свою жену.
      – Боже! Какой кошмар, неужели вы намекаете, что мы лишимся наших денежек! – слегка наигранно ужаснулась Лилиана и подошла к мужу, делая вид, что пытается рассмотреть документы. – Цифры, цифры, подписи… Всегда удивлялась, как можно что-то понять в этой галиматье! Быть может, вы ошиблись, господин управляющий, и все не так уж плохо? – она насмешливо улыбнулась Мэдоксу и сделала вид, что стряхивает пылинку с его плеча. – О! Что я вижу! Уильям, будь так любезен, взгляни сюда, – вдруг воскликнула она со странной радостью: – Похоже, твоя жена решила навестить своего… друга. Причем приехала к нему на авто.
      Уильям обернулся и едва сдержал ругательство, готовящееся сорваться у него с губ. Возле магазина Норриса красовался автомобиль Риты. Похоже, эта девчонка испытывает его терпение!
      Забыв о бумагах, Мэдокс ринулся к выходу из банка.
      Рита попрощалась с Майклом и уже собиралась сесть в машину, как неожиданно увидела в окне банка своего мужа и стоящую рядом с ним Лилиану. Миссис Бронстон нежно прикоснулась к плечу Уильяма и ласково улыбнулась. Боже, они не стесняются любезничать прямо в кабинете ее мужа! Сердце девушки упало. Эти двое любят друг друга, и поцелуй, который ей довелось увидеть вчера, являлся ярким доказательством их чувств. Каким бы страстным ни был Уильям этой ночью, и какие слова ни говорил еще сегодня утром, правдой является лишь одно – любит он только эту женщину.
      Рита быстро уселась в автомобиль и поехала домой.
      В вестибюле Мэдокса остановил Лейси. Он пытался что-то спросить, но Уильяму сейчас было не до него. К его разочарованию, когда он выбежал на крыльцо банка, машины возле магазина Норриса уже не было. Раздосадованный Мэдокс вернулся обратно в помещение и взглянул на ожидающего его бледного бухгалтера.
      – Вы еще что-то хотите мне сообщить?
      – Мистер Мэдокс, поверьте, что я ни в чем не виноват… – зашептал Лейси, оглядываясь по сторонам. – Это сам Бронстон снял много денег, и чтобы покрыть расходы, хотел объединения с компанией Деррвикса. Он угрожал упрятать меня за решетку, если я не буду помогать ему, уверяя, что всю вину свалит на меня…
      – Я сделаю для вас что смогу, но если выяснится, что вы и сами нагрели на этом руки… – объяснил Уильям.
      – Нет! Я выполнял лишь его распоряжения, мистер Мэдокс.
      – Хорошо, я все понял. А сейчас возвращайтесь к работе.
      – Да, мистер Мэдокс.
      Когда Уильям вошел в кабинет к Бронстону, то заметил, что бумаги со стола исчезли, а сам банкир со своей супругой собирается покинуть банк.
      – Я очень сочувствую тебе, мой мальчик, – снисходительно бросил Леопольд. – Иметь жену, которая не знает правил приличия, весьма утомительно. То ли дело моя Лилиана. На нее всегда можно положиться. Она знает, что делать, когда супругу необходима ее помощь.
      Лилиана нервно улыбнулась при этих словах. Выглядела она слегка испуганной.
      – Да, Уильям, тебе стоит немедленно переговорить с Ритой. Ее поведение угрожает доброму имени нашего банка.
      – Но я хотел бы сейчас обсудить кое-что более важное… – начал Мэдокс, но банкир решительно выставил его из своего кабинета:
      – Наведи сначала порядок у себя в доме, а потом будем решать все прочие проблемы. Извини, но меня ждет губернатор.

* * *

      – Можно узнать, что заставило тебя появиться в городе на машине? – сухо поинтересовался Уильям у Риты, которая встретила его в своей комнате вытянувшись в струнку, словно отважный маленький солдатик.
      – Я ездила навестить Майкла Норриса, – так же сухо объяснила она, вспоминая руку Лилианы на его плече.
      Глаза Уильяма сверкнули гневом.
      – Я говорил тебе, чтобы ты не общалась с ним и не смела, пользоваться машиной.
      – Ты пригласил Лилиану в мой дом, не поинтересовавшись моим мнением, – воинственно ответила девушка. – Не далее как сегодня я могла видеть очень занятную картинку в окне банка, когда одна приличная дама нежно ласкала своего возлюбленного. Что ж… Я считаю себя вправе вести себя не менее раскованно, хотя и более достойно. Можешь успокоиться, мне было необходимо увидеться с Майклом по делу, – чуть помедлив, добавила она. – Я только посетила его магазин.
      – С какой целью?
      Но Рита вовсе не собиралась открывать ему свою заветную тайну.
      – Ты вправе думать, что тебе угодно.
      Уильям уже не мог злиться на нее. Эта строптивица была сейчас удивительно хороша и мила, а ее чистые глазки смотрели на него без всякого чувства вины. Нет, если бы малышка вздумала ему изменить, она не стала бы скрывать это. Рита просто ушла бы от него, честно признавшись, что предпочла другого. Но как же трудно справиться с ревностью!
      – Ты – моя жена, – коротко возразил он. – И должна вести себя…
      – Ты вспоминаешь об этом, когда тебе выгодно, – зло бросила она. – Может, объяснишь свои объятия в банке с миссис Бронстон?
      – Никаких объятий не было! Лилиана просто стояла возле меня. Ты должна поверить мне, ведь в кабинете вместе с нами находился ее муж! – запальчиво стал объяснять Уильям, понимая, что из обвинителя превратился в обвиняемого. Он тяжело вздохнул. – Рита… Мое недавнее поведение, конечно, было непростительно. Я запутался… Но с недавних пор наша супружеская жизнь претерпела, скажем, так, неожиданные изменения.
      Она, слегка смутившись, опустила глаза.
      – Ты имеешь в виду, что мы спали вместе? Что ж, это была компенсация за то, что не можешь спать с Лилианой.
      – Ты невыносима! – возмутился он. – Я никогда не ложусь в постель с одной женщиной, чтобы забыть другую.
      Она выпрямилась.
      – Ты говорил, что супружеское ложе – это единственное, что нас объединяет.
      Уильям был вне себя от этого спокойного, холодного обвинения. Как же исправить все эти ошибки и недоразумения!
      – Я много наболтал лишнего… Мы придумали глупую причину для женитьбы… И мы… Может, мы все же сможем найти путь, чтобы понять друг друга?
      – Что, например? – безразлично спросила она.
      – Мы могли бы вместе выходить из дома, – сказал он. – В оперу или в театр, если хочешь. Мы можем всегда обедать вместе, – он внимательно изучал ее бледное, осунувшееся лицо. – Мы можем стать мужем и женой во всех отношениях, Рита.
      Задыхаясь от волнения, Рита обдумывала его предложение. Она все еще безумно любила его… А жизнь так непредсказуема…
      – Я… не верю тебе. Ты часто говорил, что любишь только ее, и теперь я убедилась, что она тоже любит… если даже при муже ищет повод прикоснуться к тебе, – сказала она с горечью.
      Уильям мучительно пытался подобрать нужные слова, чтобы загладить свою вину. Ему нужна была лишь Рита, и Лилиана стала досадной помехой их счастью. Он не хотел ничего другого, чем прижать Риту к себе и стиснуть в своих объятиях, утешить ее, рассказать о своих чувствах. Но когда он пытался приблизиться к ней, она сразу же отступала назад. Придется приручать ее осторожно, нежно… Нельзя торопить ее.
      – Много всего изменилось за последнее время, – спокойно сказал Мэдокс. – Нам необходимо поговорить. Но… сейчас мне нужно обязательно вернуться в банк. Там возникли некоторые проблемы. Мы продолжим наш разговор вечером.
      – Продолжим… – эхом отозвалась Рита, думая о том, что Лилиана никогда не покинет его мысли. Что иное могло его сейчас заставить прервать их разговор, если не его возлюбленная?
      Ее голос звучал потерянно. Уильям сделал попытку прижать Риту к себе, но девушка резко отшатнулась от него, и он не решился настаивать. Пожалуй, ему нужно еще немного времени, чтобы все хорошенько обдумать и затем высказать все, что он чувствует.
      Рита быстро собирала свои вещи, бормоча себе под нос слова упрека, адресованные мужу. Она не могла забыть Лилиану и Мэдокса, принимающего ее ласку. Ну что же, пусть с ним остается его драгоценная Лилиана. Он сказал, что им нужно поговорить. О чем? О разводе? Конечно же, он будет просить именно об этом. В какой-то момент у Риты мелькнула мысль поехать в Кембридж на «Грейси», но это было бы безумием. Проехать пару миль до Грейслоу – это одно, а пересечь пространство длиной более пятидесяти миль – совсем другое дело. Маленький автомобиль вряд ли справится с такой задачей. Чтобы избежать проблем, нужно ехать на поезде. Она вышла попрощаться со своей ненаглядной «Грейси», не вполне уверенная в том, что Мэдокс не выместит на машине злость из-за побега ее хозяйки. Надежда на его благоразумие была довольно зыбкой. Она нежно погладила изящную дверцу машины:
      – Прости меня, девочка, – сказала она. – В один прекрасный день я обязательно за тобой вернусь.
      Извозчик вынес из дому ее вещи. Перед тем как сесть в экипаж, который она наняла, чтобы доехать до железнодорожной станции, Рита зашла попрощаться с миссис Давс.
      – О, дорогая, – испуганно сказала миссис Мэри. – Но что мне сказать мистеру Мэдоксу, когда он придет домой и увидит, что ты уехала?
      – Я оставила ему записку, – сказала Рита, притворяясь равнодушной к происходящему. – Все будет хорошо, миссис Мэри. У нас произошла легкая размолвка, и мне нужно уехать ненадолго. Я всего лишь навещу свою кузину и через несколько дней вернусь.
      – Через несколько дней? – просияла хозяйка. – О, хвала Господу, между вами не произошло ничего серьезного!
      – Разумеется, – солгала Рита, чувствуя себя виноватой.
      Подхватив дорожную сумку, она вышла за дверь. Возможно, следовало бы, в самом деле, оставить Уильяму записку. Честно говоря, она даже не подумала об этом. В любом случае, он сам поймет, почему она уехала.

* * *

      Мэдокс вернулся домой очень злой. Все документы, которые ему предоставил главный бухгалтер, куда-то исчезли. Но хуже всего было то, что сам Лейси так же словно сквозь землю провалился. Никто из служащих не смог даже объяснить, когда именно он оставил банк.
      Дома его ожидало новое потрясение. Никаких признаков жены в комнатах не было, а у нее в шкафу отсутствовала большая часть вещей. Уильям облокотился о дверной косяк, отрешенно оглядывая комнату Риты, и вдруг понял, что должен был ожидать этого. Он слишком долго шел к тому, чтобы сблизиться с ней, а сегодня не смог найти нужных слов.
      В гостиной на него испуганно смотрела миссис Давс.
      – Ах, мистер Уильям, – всплеснула она руками. – Если вам будет одиноко, пока Рита гостит у кузины, мы вполне можем пригласить соседей пообедать с нами. Помните, как мы проводили с ними время до вашей женитьбы? Они – очень милые старички.
      Ах, вот оно что… Значит, она сказала миссис Давс, что уезжает навестить кузину. Но у Риты нет родственников.
      – Она уехала на поезде, я полагаю? – спросил он.
      – Да, ведь ее автомобиль стоит в сарае. Ужин будет в обычное время. Если вы хотите что-нибудь особенное на десерт, то лишь скажите об этом, мистер Мэдокс.
      – Спасибо, миссис Давс, – сдержанно ответил он. – Я не очень голоден. Мне… сейчас нужно проехаться, – он не стал признаваться в том, что собирается искать жену.
      Поиски на железнодорожной станции оказались безрезультатными. Билетный кассир уже сменился, а начальник вокзала не смог объяснить, куда именно уехала Рита. Элизабет Летби так же ничем не смогла ему помочь. Искренне расстроенная исчезновением своей приятельницы, она ничего не знала о месте, где могла быть Рита.

* * *

      Майкл Норрис все еще был в городе. Увидев приятеля жены через витрину магазина, Мэдокс откинулся на спинку сиденья, стыдясь своих подозрений. Рита не смогла бы убежать с другим мужчиной, не сообщив об этом мужу. Она слишком благородна.
      Но у нее нет ни родственников, ни близких друзей! Уильям тяжело вздохнул. Ему было больно думать о том, что она сейчас одна в целом мире, не имея денег даже на мелкие расходы. Эта мысль так расстроила его, что, вернувшись, домой, он сразу же бросился к маленькой шкатулке, где Рита хранила деньги на бытовые расходы. Ему стало немного легче, когда он обнаружил, что шкатулка пуста.
      Ночь прошла без сна. Мысли о Рите измучили его. Где она? Почему он не поговорил с ней, прежде чем она отправилась туда, куда дорогу знает один Бог! Уильям никогда не тяготился одинокой жизнью до женитьбы. Сейчас же ему было очень трудно. «Куда же уехала Рита…» – беспомощно спрашивал он себя.

      Утром Мэдокс устало вышел на свежий морозный воздух. Усевшись в экипаж, он задумался о том, что ему предстояло делать. Прежде всего – как вести разговор с Бронстоном.
      Похоже, Леопольд не был честен с ним во многих делах, и Уильяму хотелось все окончательно выяснить. Когда же карета проехала мимо железнодорожного вокзала, мысли Мэдокса вновь вернулись к исчезновению Риты.
      Неудивительно поэтому, как он был рад, когда увидел на центральной площади своего давнего приятеля Элиота Делонга. Уильям познакомился с ним в Африке, когда они вместе выходили в те злосчастные дни из окружения. Элиот был наполовину ирландцем, и его лисья мордочка была весьма очаровательной, но одновременно и пугающей.
      Чтобы отметить радость неожиданной встречи, старые приятели отправились пообедать в ресторан, и уже через час Мэдокс честно выложил Делонгу все свои проблемы.
      – Вот так. Я женат чуть более двух месяцев, а моя жена уже бросила меня, – сухо закончил Уильям.
      – Быть может, это к лучшему? Если она тебя не любит…
      – Не совсем, – вздохнул Мэдокс. – Рита обиделась за то, что я уделял внимание своей бывшей невесте, и потому сбежала. Быть может, ты сумеешь найти мою жену?
      – У нее есть друзья в городе?
      – Довольно много, – серые глаза Уильяма потемнели, как перед грозой. – С одним из них – Майклом Норрисом она проводила весьма много времени до своего бегства. Только не думай, что я – несчастный обманутый муж, – помолчав, добавил Мэдокс. – Я сам виноват перед ней.
      – И теперь ты хочешь, чтобы она вернулась? – холодно спросил Элиот.
      – Всем своим сердцем, – сказав это, Уильям страшно удивился своему быстрому ответу.
      – Хорошо. Я постараюсь помочь тебе. За время службы в Скотланд-Ярде я овладел многими методами расследования. Ты будешь, удивлен тем, как легко я могу получить любую информацию, – Делонг медленно тянул из стакана свой бренди.
      – Кстати, а что привело тебя в наш город?
      – Дела, знаешь ли, – уклончиво ушел от ответа сотрудник английского розыска.
 
      – Леопольд у себя? – бесцеремонно поинтересовался Уильям у охранника банка.
      Тот растерянно заморгал.
      – Нет, мистер Мэдокс. У господина Бронстона, похоже, какие-то проблемы, – и он указал в сторону, где собралось довольно много клиентов.
      – Как видно, из вашего банка уплывают деньги, – сердито шумел какой-то мужчина. – Я решил закрыть свой счет, но мне сказали, что в кассе нет такой суммы!
      Бронстон суетился и нервничал.
      – Нет никакой проблемы с вашими деньгами, – объяснял он. – Через пару дней вы сможете забрать свои деньги. Временами мы оказываемся в зависимости от наших депозитов, и совсем недавно вложили большую сумму в…
      – Вы лжете! – обвинительным тоном сказал мужчина, потрясая в воздухе тростью. – Этот банк неплатежеспособен. Я хочу получить свои деньги. Я хочу их все сразу. Прямо сейчас!
      Все посетители банка с испугом взирали на этого человека, в котором Уильям узнал одного из главных вкладчиков банка.
      – Я тоже хочу снять все свои деньги, – заявила какая-то женщина.
      – И я, – сказал молодой человек. – Я не буду рисковать всем, что у меня есть.
      – Подождите! – Бронстон пытался успокоить их. – Вы не можете это сделать все сразу. Получится дисбаланс, и остальные вкладчики в конечном итоге останутся без денег.
      – Вы слышали? Он сам сказал это. У них нет достаточного количества денег, чтобы вернуть нам! Отдайте наши деньги, – разбушевался молодой мужчина.
      – Охрана, очистите вестибюль! – сурово приказал Бронстон.
      Охранники решительно выхватили оружие из-под форменных сюртуков.
      – Расходитесь. Банк закрывается. Выходите. Пожалуйста, уходите. Прямо сейчас.
      Клиенты с недовольным шумом стали расходиться, но не торопились покидать здание банка.
      – Я полагаю, что нам следует вызвать полицию. Кто знает, не надумают ли они совершить набег на нашу кассу, – Мэдокс в упор смотрел на банкира.
      – Что за чушь! – возмутился Бронстон. – Только полиции здесь не хватало. Начнется скандал, и это повредит доброму имени моего банка…
      – Так вы считаете, что все в порядке?
      Банкир опустил глаза, не в силах выдержать устрашающий взгляд серых глаз своего управляющего.
      – Разумеется… Конечно, банк платежеспособен. Я никогда не лгал тебе, – сказал Бронстон с вымученной улыбкой. Он нерешительно коснулся плеча Уильяма: – Послушай, мой мальчик, попробуй успокоить их. У тебя получится.
      Мэдокс не поверил банкиру. Но, прежде всего, сейчас следует успокоить этих людей, иначе произойдет катастрофа. Управляющий двинулся к людям, надеясь урегулировать ситуацию.
      – Никто ничего не потерял, – громко объявил Уильям. – Банк собирается объединиться с одной инвестиционной компанией, и у нас на счете станет вдвое больше денег – сами вклады плюс дивиденды. Вам должно быть известно, что мы даем долгосрочные и краткосрочные кредиты для развития бизнеса, чтобы затем получать очень большие прибыли. Идите домой. Ваши деньги в безопасности. Даю вам слово.
      – Мистер Мэдокс не будет лгать, – сказал шумевший до этого больше всех мужчина. – Я знаю цену его слова.
      – Я тоже ему доверяю, – сказал кто-то другой.
      Не было никаких доказательств того, что денежные средства были присвоены самим банкиром. Мэдокс располагал лишь признанием главного бухгалтера и странным поведением Леопольда. Но Лейси куда-то запропастился, да и сами документы непонятным образом исчезли. Теперь, чтобы доказать обман и недостачу денег, следует прежде всего проверить книги со всеми записями. Но за это время Бронстон может ускользнуть из рук правосудия, и тогда начнется светопреставление.
      Мэдокс поднялся в свой кабинет, и первое, что сделал – это вызвал по телефону отряд полиции. Он объяснил это необходимостью усиленной охраны банка и просил никого – включая даже банкира и его самого – не выпускать без обыска. Уильям очень опасался, что преступник постарается вынести из банка компрометирующие его документы. Или же украденные деньги. Конечно, если они еще находились в здании.
      Затем Мэдокс стал внимательно изучать все имеющиеся в его распоряжении документы. На первый взгляд, все было в полном порядке, и если бы Уильяму вчера не удалось ознакомиться с совершенно иными бумагами, ему и в голову не могло прийти заподозрить неладное.
      Спустя час Мэдокс вдруг услышал странный гул в коридоре. Он тщательно закрыл все документы в сейфе и поспешил выйти из кабинета. Навстречу ему спешили санитары с носилками. На них лежал Бронстон, бледный и несчастный. Огромная простыня прикрывала банкира до самого подбородка.
      – Что случилось? – озадаченно спросил Мэдокс у служащих, столпившихся вдоль стены.
      – Бронстону стало плохо с сердцем, и ему вызвали врача. Тот велел немедленно доставить его домой, чтобы обеспечить необходимый покой и назначить лечение, – сочувственно вздыхая, объяснил Уильяму один из клерков.
      По приказу врача полицейские пропустили носилки со стонущим банкиром, затем санитары осторожно устроили Бронстона в карете скорой помощи и поспешили доставить больного домой.
      Уильям, кусая губы от досады, проводил их взглядом и вернулся к себе в кабинет. Кажется, Бронстон все-таки сумел ускользнуть из стен банка. Как же теперь его уличить? А быть может, банкир не виновен ни в чем? Кто-нибудь другой, более хитрый все это устроил и исчез? Неужели это сам Лейси?
      Поразмыслив об этом, Мэдокс решил наведаться к Бронстонам. Если Леопольду стало лучше, он сможет обсудить с ним создавшуюся проблему, в противном случае он просто справится о здоровье своего босса.
      На площади Уильям вновь встретил Элиота. Он поделился с приятелем новыми соображениями. Делонг одобрил его решение проведать банкира и обещал договориться в полицейском участке об охране дома Бронстона.
      Пока экипаж вез его к особняку банкира, мысли Уильяма вновь вернулись к пропавшей Рите. Куда все-таки умчалась эта взбалмошная девчонка? Только бы с ней не случилось ничего плохого…
      Двери открыла молоденькая служанка.
      – Я хочу видеть мистера Бронстока.
      – К мистеру Бронстону нельзя, сэр. Я могу спросить у миссис Бронстон – сможет ли она принять вас?
      Такой оборот дела несколько удивил Мэдокса.
      – Да, пожалуйста.
      Его проводили в гостиную. Из соседней комнаты вскоре выплыла Лилиана. Ее глаза были покрасневшими, но женщина заставила себя широко улыбнуться ему.
      – Уилл! Как приятно видеть тебя, – она тщательно закрыла за собой дверь. – Я рада, что ты пришел, – печально сказала Лилиана и промокнула глаза кружевным платочком. – Я так расстроена и не знаю, что делать. Как все ужасно…
      Он и впрямь никогда не видел ее такой расстроенной.
      – Что случилось?
      – Лео… очень плохо, – сказала она. – Доктор сказал, что возможен инфаркт… – Лилиана вновь приложила платок к глазам, а затем уставилась на Мэдокса с потерянным выражением лица.
      – Лилиана, что ты знаешь о последних сделках в банке? – прямо спросил он.
      – Ничего. А что случилось? – спросила она, широко раскрыв глаза, – Ах да, ты что-то говорил о разорении… Еще эти вкладчики так сильно шумели… Леопольд так огорчился, что даже заболел. Но кто мог присвоить деньги из нашего банка? Это полная глупость! Ты ведь не думаешь, что это сделал сам Лео?
      Мэдокс задумчиво смотрел на бывшую возлюбленную. Что-то наверняка здесь затевается, и Лилиана определенно играет отведенную ей роль. Но что бы ни замышлял Бронстон, он не выйдет сухим из воды.
      Лилиана подошла ближе к нему, заискивающе улыбаясь.
      – Как я скучаю по тебе, Уилли… – сказала она.
      Как сладко звучал ее голос… Но было видно, что женщина нервничала. Она выглядела, пожалуй, даже испуганно.
      – Ты ведь задержишься у меня? – спросила она, комкая в руке носовой платок. – Я так одинока, так расстроена… а у нас давно не было случая поговорить наедине… Мне нужно общение с тобой, Уилли!
      Бледное лицо Лилианы приблизилось к его лицу. Когда-то он сходил с ума, чувствуя ее так близко. Теперь же это лишь раздражало его.
      – Рита ведь оставила тебя, не так ли? Об этом говорит уже весь город. Теперь ты можешь спокойно развестись с ней и жениться на мне. Затем ты помиришься со своими родными. Ты ведь единственный наследник и вправе требовать уже сейчас свой пакет акций. И мы заживем просто чудесно…
      – А как же твой больной муж?
      Она запнулась, ее глаза заметались, словно опасаясь встретиться с его взглядом.
      – Я не могу думать о нем сейчас. Ты все еще хочешь меня, ведь так, Уилли? Дорогой, ты помнишь, как хорошо все было у нас? Когда ты еще не уехал в эту противную Африку? – она слегка коснулась его своим телом. – Нам нужно встретиться опять. У моей сестры, например. Мы должны быть осторожны, конечно, но нам нужно решить, как лучше действовать, мой дорогой. Прежде чем Лео… э-э… прежде чем Лео… полностью выздоровеет, – быстро добавила она.
      Уильям подумал, как это ужасно – быть женатым на такой женщине, которая не испытывает ни малейших угрызений совести. Бросить больного мужа… конечно, если Леопольд в самом, деле болен. Что задумала эта женщина? Неужели она и впрямь готова оставить все – даже деньги? Она строила какие-то свои, почти сумасшедшие планы, но он не хотел участвовать в них. Хотя ему было жалко ее. Если вина ее мужа будет доказана, то за присвоение чужих денег ему грозит тюрьма. И Лилиана потеряет все.
      Но в данный момент более важно было узнать, как много денег банка Леопольд присвоил. Больно думать о тех людях, которые доверили банку все свои сбережения и теперь остались без гроша в кармане. Мэдокс дал обещание им, что их сбережения находятся в целости и сохранности, и должен нести ответственность за свои слова.
      – Мне очень нужно поговорить с твоим мужем, – сказал он.
      Лилиана недоуменно повела бровью.
      – Это глупо. Нет, Уилли. Доктор сказал, что никто не должен беспокоить его. Ты… ты должен уйти.
      – Очень хорошо, – сказал он Лилиане, отодвигая ее сжатые руки. – Я приду еще, когда ему станет лучше.
      Она нервно улыбнулась.
      – Да… это было бы лучше всего, – она прикусила нижнюю губу. – Да, так будет лучше, – повторила она себе под нос. – Сейчас, по крайней мере, – Лилиана взглянула ему в лицо. – Я дам тебе знать, когда мы сможем встретиться. Я постараюсь сделать это очень скоро. Ты ведь придешь ко мне, Уилли?
      – Возможно.
      Но он не собирался поддерживать с ней отношения. Сейчас, глядя на жену банкира, Уильям был не в силах понять, как мог любить ее. Она красива, но Рита превосходит ее во всех отношениях. И больше всего – в своей доброте и любви. Единственной заботой Лилианы была платежеспособность, и неважно, кто мог ее обеспечить. Как же он не понимал этого раньше?
      Затем его мысли вновь переключились на Бронстона. Ах, если бы удалось подняться по лестнице наверх и убедиться, что банкир все еще дома! Но Мэдокс не осмеливался сделать это без скандала.

* * *

      Два полицейских были поставлены у входа в дом Бронстона. Очень скоро к ним на крыльцо вышла сама миссис Бронстон.
      – Мой муж тяжело болен и не в состоянии сам с вами разговаривать. Он просил меня передать вам этот пакет, – Лилиана достала из кармана конверт и протянула одному из стражей порядка, глядя на него своими невинными голубыми глазами: – Не представляю, о чем здесь говорится.
      «Бьюсь об заклад, что представляешь», – подумал умудренный опытом полицейский, но лишь кивнул в ответ. Разорвав конверт, он пробежал глазами по строчкам. Минуту спустя он взглянул на Лилиану широко раскрытыми от удивления глазами и протянул письмо офицеру, стоящему поодаль. Тот быстро окинул взглядом письмо и так же внимательно взглянул на миссис Бронстон, стоящую на крыльце с печальным видом.
      Письмо, собственноручно написанное Бронстоном, обвиняло Уильяма Мэдокса в присвоении банковских денег. Управляющий решил, во что бы то ни стало вернуть себе Лилиану, когда-то обещавшую стать его женой. Для этого ему нужна была огромная сумма денег, чтобы содержать женщину в достатке. Таких денег у Мэдокса, разумеется, не было, поэтому он украл их. Лилиана ничего не знает о махинациях бывшего жениха, поэтому не должна подвергаться допросу. Главный бухгалтер Томас Лейси может подтвердить все вышесказанное, но только в том случае, если будет уверен, что его защитят от Мэдокса, который не раз угрожал бухгалтеру. Леопольд добавил в постскриптуме, что очень опасается за свою жизнь.
      Этого заявления было вполне достаточно, чтобы арестовать Уильяма Мэдокса.
      Мэдокс был растерян и взбешен, когда его вывели из банка в наручниках. Онемевшая толпа служителей банка, вкладчиков и простых зевак провожала его недоуменными взглядами. Навстречу Уильяму спешил вездесущий Делонг. Видно было, что приятель не на шутку обеспокоен происходящими событиями.
      – Обещаю, что лично займусь твоим делом, – негромко проговорил Элиот, когда поравнялся с Уильямом.
      – Найди мою жену, – ответил ему Мэдокс. – Прежде всего, найди ее. Я должен знать, что с ней все в порядке.
      Именно поэтому Элиот решил заняться немедленно поиском миссис Мэдокс. Войдя в магазин мужской одежды, он стал внимательно рассматривать приятеля миссис Мэдокс. Спустя пару минут он решил, что у жены Уильяма должен быть плохой вкус, если она предпочла этого маленького щеголя своему мужу.
      – Что я могу сделать для вас, мистер? – спросил Майкл, приблизившись к незнакомому посетителю. Он давно уже наблюдал за этим высоким худощавым мужчиной, одетым в довольно дорогую одежду. Незнакомец привлек внимание Норриса своим необычным лицом. Можно было предположить, что этот человек обладает определенной властью и отличается довольно буйным нравом.
      Делонг взглянул на Майкла без малейшего признака доброжелательности и, выдержав паузу, сурово проговорил:
      – Я детектив из Скотланд-Ярда, Элиот Делонг. Вы знакомы с женщиной по имени Mapгарет Мэдокс?
      Лицо Норриса побелело.
      – Да…
      – Эта миссис исчезла из дома. Я ищу следы местонахождения этой дамы по просьбе ее мужа, – Элиот досмотрел так, словно Майкл был убийцей Риты.
      – Рита… у нее все прекрасно. Мистер Мэдокс напрасно волнуется, – слегка помедлив, неохотно ответил Майкл. – Она… в Кембридже.
      Делонг удивленно нахмурился.
      – В Кембридже?
      – Да. Она гостит у семейства Мэдоксов. Она прислала мне телеграмму, где просила не говорить об этом ее мужу.
      – Какие отношения вас связывают с миссис Мэдокс? – прямо опросил Элиот.
      – Как вы смеете!
      – Но вы неоднократно виделись с ней?
      – Исключительно по делу! – возмутился Норрис.
      – Забавно. Какие могут быть дела между мужчиной и замужней женщиной? Разве что постельные? – холодно процедил Делонг.
      – Вы заставляете меня нарушать данное ей обещание хранить ее тайну, – сокрушенно покачал головой Майкл, отчаянно пытаясь найти оправдание своим встречам с Ритой.
      – В создавшейся щекотливой ситуации и для вас, и для этой непредсказуемой дамы будет лучше, если вы скажете мне правду.
      – Рита… миссис Мэдокс заключила контракт с мистером Кларенсом. Она готовит для него эскизы вечерних платьев. Мистер Мэдокс не знает, что его жена стала очень известным модельером. Платья, помеченные знаком «Жемчужная маска», имеют оглушительный успех.
      Элиот уже с интересом смотрел на него.
      – Клянусь, что нас связывает только бизнес, – горячо проговорил Норрис. – Смотрите! – он поспешил в свой кабинет, приглашая гостя следовать за ним.
      Секретарша Майкла с любопытством уставилась на необычного гостя – весьма привлекательного мужчину в отличном костюме. По выражению ее лица Элиот мгновенно понял, что вызвал женский интерес этой миловидной особы, и тут же наградил ее холодным взглядом. Девушка с трудом проглотила обиду и демонстративно вернулась к своей работе. Делонг в душе лишь усмехнулся.
      Майкл достал папку с документами.
      – Смотрите. Это доверенность, из которой следует, что я являюсь посредником между миссис Мэдокс и мистером Кларенсом. Я обязан отправлять в Лондон все эскизы, которые Рита передает для мистера Кларенса, а также необходимые образцы платьев. У меня еще хранятся наброски ее моделей, по которым она создала свои собственные платья.
      – Довольно необычно, – заметил Элиот, хотя имел весьма смутное понятие о моде.
      – Я знаю ее уже много лет, – объяснил Майкл. – С тех пор, как она приехала к своему дедушке. Рита – настоящее чудо и слишком хороша для своего мужа, – зло проговорил он. – Мэдокс совершенно не ценит ее. Вместо этого он, словно последний дурак, крутится вокруг чужой жены.
      Делонг удивленно вскинул брови.
      – И как зовут его пассию?
      – Миссис Бронстон. Ее муж – президент банка. Городская молва утверждает, что они – любовники. Надеюсь, теперь вы понимаете, почему Рита покинула Норридж?
      – Спасибо. Кое-что вы прояснили для меня, – Делонг задумчиво потер рукой подбородок. Похоже, Уильям утаил весьма интересные подробности своей семейной жизни. Кто знает, как теперь будут развиваться события…
      – Не открывайте тайну Риты ее мужу, если в вас есть хоть капля жалости, – попросил Майкл с неподдельной заботой. – Ей нужно совсем немного времени, чтобы решить, что делать дальше. Она ведь очень сильно любит Мэдокса. Ее смертельно ранило его равнодушие к ней.
      – Если не возникнет непредвиденных обстоятельств, я постараюсь сохранить в тайне эти сведения. Тем более что мистер Мэдокс в данный момент арестован.
      – Да. Я уже знаю об этом. Если честно, то совершенно не верю в то, что он мог обворовать банк. Хотя никогда не испытывал к этому человеку симпатии. Надеюсь, для него все закончится благополучно.

* * *

      Мэдокс стойко отрицал свою причастность к присвоению денег, но история, представшая в письме Бронстона, казалась очень убедительной.
      Сам Леопольд Бронстон, неожиданно быстро выздоровев от тяжелой болезни, пригласил к себе домой репортеров и поведал им печальную историю о том, как был запуган своим управляющим. Сильный молодой мерзавец, прошедший войну с бурами в Трансваале, угрожал жизни и семейному счастью старого банкира с больным сердцем. Все безоговорочно верили ему, за исключением одного дотошного репортера, который пытался выяснить, куда исчез главный бухгалтер Лейси.
      – Он вынужден скрываться, – горестно, пожал плечами банкир. – Но в нужное время появится, чтобы засвидетельствовать мои слова. Полиция об этом знает.
      – Можно узнать источник вашего богатства? Чем вы занимались до того, как купили с торгов банк? – не отставал настырный репортер.
      – Простите меня… Я чувствую себя еще недостаточно хорошо, чтобы продолжать, – пробормотал Леопольд, изображая предобморочное состояние. – Мое сердце может не справиться с такой нагрузкой… Спасибо, что пришли. Я уверен, вы сделаете правильные выводы из этой истории. Вкладчики должны быть защищены от подобного рода аферистов. Подумать только, я сам привел в банк этого мерзавца Мэдокса!
      Репортеры проглотили эту наживку и с неудовольствием поглядывали в сторону человека, осмелившегося задавать такие жестокие вопросы. Как можно довести несчастного старика-банкира до слез!
      Уже на следующее утро все первые страницы газет поведали, что молодой управляющий арестован по обвинению в присвоении банковских денег.
      После ухода репортеров Бронстон вызвал жену в свой кабинет. Когда она уселась в высокое кресло, старательно избегая встречаться с ним взглядом, Леопольд остановился за ее спиной и стал поглаживать своими жесткими руками ее нежную шею.
      – Хорошая девочка. Ты сделала все правильно, – в его ледяном голосе звучала неприкрытая угроза. – Если будешь умницей и сделаешь все, как надо, мы очень скоро исчезнем из города.
      Лилиана поежилась от грубых прикосновений, но все же осмелилась возразить:
      – Я не хочу бежать…
      Он грубо опрокинул назад ее голову, стиснув руками тонкую шею.
      – Тебе придется, – сказал он твердо, не обращая внимания на то, что жена изо всех сил пыталась расцепить его пальцы. – Тебе ведь очень нравятся дорогие наряды и побрякушки? А мне нужна такая роскошная кукла, как ты. Ты отлично умеешь отводить глаза богатых дураков. Мы с тобой провернем не одно дельце. Главное – выбраться из Англии. Эта страна слишком мала для меня. Думаю, пора отправиться в Америку. Так что, моя милая, ты выпьешь чащу рискованных дел вместе со мной. Ты поняла? Или…
      – Да… Лео… Конечно… Я сделаю все, что ты скажешь… – испуганно пролепетала Лилиана.
      Он милостиво разжал пальцы, и женщина мгновенно вскочила из кресла и отбежала в сторону. Мановением руки Бронстон разрешил ей отправиться в ее комнату, а сам с довольным видом уселся в кресло, где минуту назад сидела Лилиана.
      Эта глупышка сделает все, что ей будет сказано. В противном случае очень об этом пожалеет. Единственная забота теперь – предстоящее бегство. Он должен осуществить его как можно быстрее, пока все внимание сосредоточено на персоне Уильяма Мэдокса. Месть человеку, который мечтал сделать его рогоносцем, доставляла ему определенное удовольствие, хотя намного меньшее, чем могли представить окружающие люди. Самое главное – исчезнуть из Англии вместе со всем накопленным состоянием. Очень неудачно, что не удалось продержаться здесь еще пару месяцев. Но доверенное лицо сообщило ему, что ищейки из Скотланд-Ярда что-то пронюхали о его прошлом, в частности о той истории с лесной гостиницей. Как только они сумели выйти на его след? Никто из шайки не видел его лица. Его могли выдать только татуировки, но он всегда тщательно скрывал их от посторонних глаз. Проклятые служители храма змей! Это они наградили его таким подарочком, когда он забрался в их сокровищницу. Хорошо, хоть не казнили. Дураки надеялись, что джунгли убьют его, но не на того напали. Он сумел выбраться и даже стал героем в глазах остальных офицеров и солдат. Еще бы – вырвался из рук кровожадных сипаев! Эту историю он сочинил, пока брел по мерзким лесам, полным змей и прочих тварей.
      Потом он решил вернуться в Англию, но на дорогах Германии познакомился с искателями легкой наживы и организовал подобие гостиницы для глупых путешественников в глубине леса. Сколько их было – не вспомнишь всех.
      У него всегда был потрясающий нюх на опасность. Когда скопленных богатств ему показалось достаточно, он просто-напросто подсыпал своим подельникам немного одной занятной индийской травки, после которой все они переселились в мир иной. Никто из свидетелей не мог сообщить о нем английской полиции. Никто.
      Теперь у него появилась новая цель – Америка… Там столько возможностей, чтобы жить в полное удовольствие. А еще больше – чтобы преумножить свое богатство. Лилиану он будет использовать до тех пор, пока она не утратит своей красоты. Ее глупость, давно раздражает его. Вот бы заполучить в напарницы женщину, подобную этой строптивой малышке Рите Мэдокс… Жаль, что он так поздно разглядел возможности этой девчонки. Вот Деррвикс сразу учуял в ней необработанный алмаз. Наставить рога Мэдоксу было, конечно, заманчиво, но совершенно невыполнимо. Рита по уши влюблена в собственного мужа. Этому наглецу даже в этом повезло, хотя он оказался так глуп, что выбрал в качестве предмета своего вожделения бездушную куклу Лилиану. Хотя иметь напарницей Риту или подобную ей женщину будет, наверно, слишком рискованно. Такие особы сами могут обвести подельника вокруг пальца, а то и попросту физически устранить. Уж лучше использовать красоток, подобных его собственной жене.

* * *

      Уильям в бессильной ярости опустился на пол тюремной камеры. Это была катастрофа. Сначала он потерял свою жену, а теперь стал подозреваемым номер один в банковской афере. Жизнь стала безнадежнее во сто крат. Позор ляжет теперь клеймом на имя его отца…
      Господи, где же Рита! Наверное, она думает, что он сейчас находится в объятиях Лилианы… Рита даже представить не может, что жена банкира предала его. Как жаль, что он был так ослеплен Лилианой. Бронстон оказался совершенно другим человеком, нежели думали все окружающие. Наверно, он уже давно снимал деньги со счетов банка, заставляя Лейси покрывать их. А теперь он талантливо сумел обелить себя и отомстить Уильяму – сопернику в любви. Участь Мэдокса предрешена, и нет никого в мире, чтобы прийти и посочувствовать ему. Даже Рита не сможет поддержать его. Хотя вряд ли она может узнать о том, что случилось с ним.

      Рита приехала в Кембридж утомленная и упавшая духом. Она остановилась в отеле, при регистрации воспользовавшись своей девичьей фамилией.
      – Мисс Лоумер, – повторил клерк и подозрительно посмотрел на нее. Молодые девушки редко путешествуют одни без сопровождения. Он прищурился: – Вы надолго останетесь?
      – Надеюсь, не очень. У меня здесь родственники, – ответила она, улыбаясь. – Я приехала из Норриджа, чтобы повидаться с ними.
      – Понимаю. А они вас ожидают?
      Рита посмотрела ему прямо в глаза.
      – Вы слишком любопытны, – спокойно сказала она. – Вы так же расспрашивали предыдущего постояльца – мужчину?
      Служащий даже закашлялся. Похоже, эта самостоятельная девушка – одна из тех особ, которые выступают за свободу от мужчин. Эти дамочки настолько шумные, что с ними лучше не связываться. И служащий одарил Риту примирительной улыбкой.
      Оставшись одна, Рита распахнула шторы и, несмотря на то, что, уже стояла зима, приоткрыла окно и вдохнула полной грудью свежий морозный воздух. Чуть восточнее Норриджа было рукой подать до берега моря, и ветер порой доносил слегка солоноватый морской воздух. Здесь же пахло совсем иначе – душистыми булочками, ванилью, корицей и легким ароматом сосны. Возможно, это чувствовалось приближение Рождества.
      Рита неожиданно подумала о муже. Возможно, он будет огорчен, когда увидит опустевший дом. На короткий миг ей стало жалко его. Но она не могла вернуться. Ей нужна передышка, да и Мэдоксу необходимо время, чтобы принять правильное решение. Им обоим лучше пожить отдельно, несмотря на сплетни, которые это может вызвать. Во всяком случае, у нее теперь есть работа, с помощью которой она сможет прожить без его поддержки.
      Девушка задернула шторы и в задумчивости прошлась по номеру. Отель, разумеется, достаточно уютен, но Рита неожиданно почувствовала свое одиночество. Наверно, все же стоит воспользоваться приглашением миссис Мэдокс.
      Собираясь с силами, Рита сделала несколько сильных вздохов и отправилась вниз, чтобы осуществить задуманное. Служащий услужливо предложил ей телефонный аппарат. Спустя пару секунд девушка с телефонной станции соединила Риту с домом Мэдоксов.
      – Добрый день, миссис Мэдокс… – слегка запнувшись, поздоровалась Рита со свекровью. – Вас беспокоит Рита…
      – Рита! – воскликнула Джулия. – Моя дорогая, где ты? Уилл с тобой? С ним все в порядке?
      – С ним все хорошо, – сказала Рита. – Я приехала повидаться с вами и остановилась в отеле «Индиана».
      – В отеле? Рита! Как ты могла? Я немедленно еду за тобой. Не спорь, дорогая. Мне нужно минут тридцать.
      Рита быстро забрала свои вещи и спустилась вниз. Менее чем через полчаса в холл отеля вплыла в роскошном норковом манто Джулия Мэдокс.
      – Моя дорогая! Боже, как я рада тебя видеть! – воскликнула она, поспешив обнять невестку. – Генри, – обратилась она к слуге… – Возьми, пожалуйста, вещи миссис Мэдокс и отнеси в коляску.
      – Приятно познакомиться, миссис, – ответил тот, приподнимая шляпу.
      – Генри давно служит нашей семье, – доверительно объяснила Джулия, когда кучер, подхватив дорожный баул Риты, вышел за двери. – Он весьма услужлив и порядочен, – затем она с легким недоумением взглянула на служащего отеля, с повышенным любопытством рассматривающего их. – Пойдем, дорогая.
      – Я рассердила его, – объяснила Рита, когда они вышли на улицу. – Он задавал слишком много вопросов, и лишь когда я намекнула ему о движении суфражисток, стал более вежлив.
      Джулия весело рассмеялась.
      – До чего же мужчины боятся нас, когда мы объединяем свои силы! Но почему ты оказалась здесь, милая? – она внимательно взглянула на невестку.
      – Я… решила немного, развеяться. Слишком много накопилось проблем, и мне нужна маленькая передышка, – пробормотала она уклончиво.
      – Ты не хочешь рассказывать об этом? Хорошо. Я не настаиваю. Но мы тебе рады в любом случае. Можешь оставаться у нас сколько захочешь.
      – Вы так добры, – благодарно улыбнулась Рита. – Спасибо, что даете мне возможность остановиться у вас.
      – Прежде всего, мы бы хотели лучше узнать жену нашего сына. Столько времени без общения с Уильямом… Эти годы слишком тяжело мне дались. Чарльз чувствует то же самое, но слишком горд, чтобы признаться в этом. Молю Бога о том, чтобы твой визит стал первым шагом к воссоединению нашей семьи.
      – Не причинит ли это неудобств вашему мужу? – обеспокоено спросила Рита. – Вы говорили, что у него проблемы со здоровьем.
      – Он будет счастлив, принять жену Уильяма, – ободряюще сказала Джулия. – Поверь мне, я уверена, что он встретит тебя с распростертыми объятиями. Вот посмотришь!

* * *

      Вскоре Рита поднималась по ступенькам старинного особняка. Он возвышался на углу одного из множества скверов, и, как большинство домов, его окружал роскошный сад. Так как на подходе были рождественские праздники, на парадной двери уже висел яркий венок с бледно-розовыми и голубыми лентами, а высокие ворота украшали многочисленные гирлянды с пушистыми ветками.
      Седовласый швейцар услужливо распахнул перед дамами огромные резные дубовые двери с бронзовыми ручками в форме львиных голов. В просторном холле их встретила молодая служанка, с любопытством уставившаяся на неожиданную гостью. Мисссис Мэдокс строгим голосом велела ей приготовить для Риты спальню и подогреть воду для умывания.
      – Чувствуй себя, как дома, – радушно сказала Джулия и, приложив палец к губам, поманила Риту за собой в соседнюю комнату. – …Лора, ты никогда не догадаешься, кто к нам приехал.
      Сестра Уильяма приподняла голову от книги, которую читала, сидя в уютном кресле у окна, и слегка недовольно взглянула на вошедших. Но лицо ее мгновенно просияло, лишь только она увидела Риту. Она быстро подбежала к девушке и искренне ее расцеловала:
      – Маргарет, я так рада увидеться с тобой вновь!
      – Представь себе! Она остановилась в отеле! – Джулия покачала головой. – Но все разговоры потом. Сначала, моя милая, слуги проводят тебя в твою… да, да, в твою комнату. Можешь, не торопясь, привести себя в порядок, а мы будем тебя ждать в гостиной.
      – Уилл знает, что ты здесь? – спросила Джулия, когда Рита, умывшись и переодевшись, спустилась к ним в гостиную.
      – Нет, – пришлось признаться Рите. Она почувствовала, как ее руки предательски задрожали, и чтобы не расплескать чай, девушка осторожно поставила фарфоровую чашечку на стол.
      – И что случилось?
      – Наша семейная жизнь зашла в тупик, и я должна была уехать, чтобы в одиночестве обдумать кое-какие проблемы.
      – Надеюсь, ты не собираешься развестись с ним? – прямо спросила Лора.
      – Пока что нет… – запнувшись, ответила Рита. – Я хочу надеяться… возможно, он опомнится, – девушка через силу улыбнулась. – Может быть, он уже скучает без меня.
      – Говорят, разлука – лучший лекарь, – согласилась Лора, улыбаясь.
      – Я очень надеюсь на это, – Рита решила изменить щекотливую тему беседы. – Лора, я уже подобрала ткань для твоего платья и привезла ее с собой. Но если не понравится, мы сможем вместе пройтись по местным магазинам или же заказать из Лондона. Недавно я заключила контракт с мистером Кларенсом, и он обязательно подберет нам любую ткань по вашему вкусу. Я думаю, что сумею за несколько дней сшить вам туалет к празднику.
      Лора была в восторге.
      – Вот это сюрприз!
      – Но вы уверены, что я действительно могу здесь остаться? – нерешительно переспросила Рита.
      – Моя дорогая, ты самый дорогой гость в нашем доме, – Джулия погладила ее по плечу. – Если бы это было иначе, я не постеснялась бы выпроводить тебя за дверь.
      – Спасибо. Я очень вам признательна и надеюсь, что когда-нибудь смогу ответить вам таким же гостеприимством.

* * *

      Во время ужина Рита встретилась с хозяином дома. Чарльз Мэдокс оказался высоким седовласым мужчиной с благородными чертами лица, правда, слишком бледными.
      – Джулия, ты не предупредила, что у нас гостья, – мягко пожурил он жену, в то время как его серые глаза внимательно изучали девушку.
      – Миссис Маргарет – член нашей семьи, – торжественно объявила Джулия и ласково погладила его по руке. – Она – жена Уильяма.
      Слегка помрачнев, он прищурился, напомнив в этот миг своего сына.
      – Почему вы здесь? – прямо спросил он.
      У Риты задрожал подбородок.
      – Потому что Уильям не ценит своего счастья быть женатым на мне! – дерзко ответила она.
      Чарльз Мэдокс быстро заморгал, потом странно хмыкнул.
      – Неужели?
      – Надеюсь, что мое отсутствие докажет ему, как он заблуждается, – продолжила она. – Но, признаюсь, что у меня есть и другая цель приезда в ваш дом. Я шью вашей дочери новое платье для бала.
      – Что вы делаете? – недоуменно переспросил он.
      – Рита – один из самых популярных модельеров, – охотно объяснила Джулия. – Та самая «Жемчужная маска», о которой так восторженно отзываются дамы в последнем номере газет.
      – Что? – удивилась Рита.
      – Все газеты с восторгом описывают платье, которое ты сшила для Элизабет Летби к губернаторскому балу, – объяснила она. – Они даже опубликовали отличный рисунок, изображающий Элизабет в этом платье, и комментарий о том, что таинственный модельер начинает сотрудничать с домом мод мистера Кларенса. Это правда?
      – Да… – смущаясь от такой новости, кивнула головой Рита. – Мистер Кларенс предложил мне разрабатывать модели вечерних платьев для его специальной коллекции. Я очень рада, что он так высоко оценил мои работы. Это большая честь.
      – Конечно! – сказала Джулия. – А Уилл знает об этом?
      Рита потупилась.
      – У меня не было возможности переговорить с ним…
      – Как он? – этот короткий вопрос старшего Мэдокса о сыне был сродни грому среди ясного неба.
      Девушка взглянула на свекра, усевшегося во главе стола. Рита помнила слова Джулии о больном сердце старшего Мэдокса и потому опасалась повредить его здоровью.
      – Уильям очень помог мне, когда умер мой дедушка… А потом… Никто из нас не виновен в том, что не сложилась наша супружеская жизнь. Но я могу с уверенностью сказать, что ваш сын – хороший человек, и у него доброе сердце.
      Чарльз внимательно изучал юную супругу своего сына. На ее милом личике ясно читалось страдание, когда она рассказывала о своем замужестве, а в умных глазах клубился туман безнадежности.
      – Не думаю, что мой сын мог жениться, не обдумав последствия такого важного шага, – отец Уильяма печально улыбнулся. – Мне… очень жаль, если он причинил вам боль. Наверно, вы просто не поняли друг друга или не захотели выслушать. И сгоряча наговорили друг другу много глупых слов. Я тоже порой совершаю неразумные поступки и… очень жалею о том, что сказал своему сыну… Горе притупляет разум. В гибели наших мальчиков не было вины Уильяма. Теперь я знаю, что он вел себя как настоящий герой. Мы до сих пор получаем письма от людей, с которыми он встречался в Африке. Но я по-прежнему считаю безрассудством его стремление создать собственный капитал. Я хотел, чтобы он пошел по моим стопам и продолжил наше семейное дело. Та лицемерная девчонка искала выгоду, собираясь за него замуж. Я пытался растолковать ему это, но… Мне не нужно было настаивать на этом. Наверно, ему и впрямь стоило попробовать жить своей собственной жизнью и заниматься тем, что ему больше нравится.
      – Ему было бы приятно услышать это от вас, – мягко отметила Рита.
      Чарльз задумчиво посмотрел на нее.
      – Это не просто – признавать свои ошибки, – сказал он. – Может быть, когда-нибудь я сам смогу сказать ему об этом. Но… он даже не пытается связаться как-то с нами.
      – Потому что ты запретил ему, – сердито заметила Джулия, – Даже не позволяешь мне написать ему письмо.
      – Я был неправ, – признался старик и посмотрел на жену. – Почему ты раньше не возражала мне?
      – Я не осмеливалась тебе возражать. Спорить с тобой и подвергать опасности твое сердце?
      – Теперь я чувствую себя лучше, – сказал он, слегка задерживая дыхание. – Надеюсь, Рита, ты подольше погостишь у нас. Рождественские праздники начнутся только через две недели.
      – Я бы очень хотела, чтобы ты провела праздники у нас, – предложила Джулия.
      – Спасибо. Я останусь, – пообещала она. – Еще недавно я хотела провести их с Уильямом. Это было бы наше первое Рождество вместе, – печально добавила Рита. Ей невыносимо больно было думать о планах, которые она строила в своих мечтах. Теперь она здесь, а Уилл… Где он? У Бронстонов. Где же еще?
      – Напиши Уиллу. Мы можем пригласить его на рождественский обед.
      – О, папа! Ты – прелесть! – с восторгом воскликнула Лора и, вскочив с места, пылко обняла отца. – Эдвин тоже будет рад. Он так скучает по Уильяму… Эдвин – мой жених и друг детства Уилла, – объяснила она Рите. – Сейчас он занимается кораблестроением. Он очень предприимчив.
      – Ты скоро познакомишься с ним, Рита, – с улыбкой пообещала Джулия. – Эдвин живет в Колчестере, но часто навещает нас. Я уверена, он будет рад познакомиться с женой Уильяма.
      Старый Мэдокс грустно смотрел на невестку. Поймав его взгляд, девушка даже вздрогнула, так свекор показался ей похож на Уильяма.
      – Вы удивительно напоминаете своего сына, – не выдержала она.
      Чарльз вздрогнул, а Джулия нежно погладила мужа по руке. Его пальцы тут же бережно сжали ее ладонь. Они смотрели друг на друга так ласково и понимающе, что у Риты даже в горле что-то сдавило. Как же ей хотелось, чтобы Уилл хотя бы раз вот так же взглянул на нее. Похоже, этот день никогда не наступит.

* * *

      Жених Лоры Эдвин Древен оказался весьма жизнерадостным молодым человеком. Его улыбка охватывала теплом собеседника и трудно было устоять перед очарованием этого обаятельного парня. Он очень понравился Рите, но, разумеется, его красота и обаяние не могли затмить силу и мощь Уильяма.
      – Почему Уилл не приехал с вами, миссис Маргарет? – поинтересовался Эдвин. – Пришло время забыть все обиды и вернуться в родной дом.
      – У них произошла размолвка, – остановила его Лора.
      – Это из-за Лилианы? – прямо спросил Эдвин.
      Глаза Риты округлились.
      – Вы что-то знаете?
      – Я хорошо помню эту женщину еще с тех времен, когда они были помолвлены, – коротко объяснил он. – Но вы сказали Уильяму, что решили навестить его родителей?
      – Мне показалось это бессмысленным.
      – Что случилось?
      Непонятно почему, но Рита вдруг решилась поделиться некоторыми подробностями своих злоключений Лоре и ее жениху. Наверно, Эдвин обладал даром внушать доверие окружающим.
      – Мне жаль, что все так произошло, – сочувствующе покачал головой Древен, когда она закончила свой рассказ. – Возможно, вы зря не поверили Уиллу. От Лилианы вполне можно ожидать любой провокации, если она решила наказать вас. Вы ведь осмелились отнять у нее поклонника. Я думаю, что она увидела в вас сильную соперницу и потому решилась действовать так вызывающе.
      – Разве я могу тягаться с такой красавицей? – удивилась Рита.
      – Очень даже. В вас есть что-то такое, что трудно объяснить словами. Только не надо, моя радость, смотреть на меня так обиженно, – засмеялся он, когда Лора, шутливо надула губки. – Для меня ты лучше всех в этом мире, – он бережно поцеловал руку своей невесты и вновь повернулся к Рите: – Вы совершили невозможное. Я слышал, что вам удалось заставить мистера Чарльза признать свою ошибку?
      – Отец воспрянул духом, когда познакомился с Ритой, – согласно кивнула Лора. – Так приятно было увидеть папу вновь улыбающимся.

* * *

      Шли дни, и Рита уже чувствовала себя в семье Мэдоксов довольно уютно, но при этом очень скучала без мужа.
      Большую часть дня она шила платье для Лоры. Сестра мужа с интересом наблюдала за ее работой, а порой даже пыталась чем-то помочь. Джулия часто заходила к ним. Всегда доброжелательная и заботливая, она много рассказывала Рите о детстве Уильяма, его пристрастиях, смешных случаях и проказах.
      Старший Мэдокс по вечерам любил читать у камина, но у него быстро начинали слезиться глаза, и поэтому он был вынужден с огорчением откладывать в сторону книгу.
      – Если не возражаете, быть может, я почитаю вам? – однажды осмелилась предложить Рита.
      – А у тебя есть для этого время? Разве платье для Лоры уже готово? – при этом его лицо просияло.
      – Платье почти готово, – улыбнулась девушка. – И я с удовольствием почитаю для вас. Скажите только, что бы вы хотели послушать.
      Он назвал несколько книг: Мелвилл, Диккенс, Теккерей, Флавий, Тацит, Геродот. Подставив небольшую скамеечку поближе к свету, девушка уселась возле свекра и, раскрыв томик Диккенса, начала читать. Чарльзу очень понравился ее мелодичный вдумчивый голос, и с этого вечера он уже сам просил девушку разделить с ним удовольствие чтения.
      – Какое из ваших занятий самое любимое? – однажды спросила Рита, когда закончила книгу о приключениях Робинзона.
      – Я всегда любил море. И люблю до сих пор, – Чарльз тяжело вздохнул. – У нас есть отличная яхта, но сейчас врачи запретили мне путешествовать на ней, – добавил он.
      – Неужели вам никогда не разрешат хотя бы самое маленькое плавание вдоль берега? – вздохнула Рита, тут же пожалев о своем вопросе.
      – Не знаю. Если честно, мне гораздо лучше с тех пор, как ты появилась в нашем доме, – сказал он, с улыбкой наблюдая ее смущение. – Возможно, через несколько месяцев, когда наступит весна, я смогу рискнуть.
      – Уильям так же любит море? – спросила она, потупив глаза.
      – Ты совсем не знаешь его, девочка? – с сочувствием поинтересовался свекор.
      Рита беспокойно дернулась на стуле.
      – Мы мало разговаривали.
      – Как жаль! Мы с Джулией всегда были хорошими друзьями, с самого детства. А Уилл любит море. Но не до такой степени, чтобы стать моряком или кораблестроителем, как жених Лоры, – стал неспешно рассказывать Чарльз. – Но раньше Уилл частенько плавал со мной под парусом… Это было чудесное время… А теперь я сделал невозможным для Уильяма появиться в нашем доме. Господи, как же я сожалею о том, что обвинил Уилла! Я должен был запретить нашим мальчикам отправляться с братом в Африку…
      – Так решил Господь, – тихо заметила Рита. – Вы должны понимать, что мы не властны над своей судьбой. Смерть близких – это испытание для нас, она прибавляет нам жизненного опыта, пусть даже печального. У меня умерли родители, когда я была совсем маленькой, а недавно наш мир оставил мой последний родственник – дедушка Теодор. Мне некого винить за это… И я знаю одно – человек не может упрекать другого человека в Божьих помыслах.
      – Теперь я понимаю это, – робко сказал он. – Одно время я плохо ладил с Господом. Когда потерял моих мальчиков… Но теперь помирился с ним. Я очень хочу найти общий язык с Уильямом, – Чарльз выжидательно взглянул на девушку. – Уилл говорит что-нибудь обо мне?
      – Лишь однажды он рассказал мне, почему вы не поддерживаете отношений. Я сожалею…
      – Да, да, – он ненадолго прикрыл глаза. – Жизнь – сложная штука, Рита. И с каждым годом становится все сложнее. Раньше женщины были трепетными нежными созданиями, о которых мужчинам было так приятно заботиться. И что теперь творится с нашими ласковыми женами и дочерьми? «Мужчины не знают, как нужно обращаться с нами», – Чарльз скорчил смешную гримасу. – А все эти новомодные штучки – телефон, электричество, автомобиль. Когда все это закончится?
      – Прогресс нельзя остановить, – возразила Рита. – Лора сказала, что когда-то давно вы часто общались с моим дедушкой. Его звали Теодор Лоумер. Так вот он был поклонником прогресса и никогда мне ни в чем не отказывал. После его смерти осталась машина. Дедушка сам научил меня водить ее и даже ремонтировать.
      Старший Мэдокс даже привстал в кресле.
      – Ты сама ремонтируешь машину? О, небо! Я хорошо помню старину Лоумера. Упокой Господь его душу… Теперь мне не кажется странным твой характер, ты настоящая его наследница. Но неужели ты не боишься автомобиля?
      – Совсем, нет, – уверила его девушка, слегка улыбнувшись.
      – Никогда не слышал, чтобы женщина любила возиться с техникой… – он нахмурился. – Неужели я так состарился? Никогда не приспособлюсь к этим новомодным штучкам, к современной жизни! Мои взгляды, похоже, слишком быстро устаревают, и у меня нет желания жить в таком непонятном мире.
      Рита осторожно коснулась его руки.
      – Не надо так грустить. Вы имеете полное право жить со своими взглядами, никто вас за это не упрекает, но… позвольте молодым поступать так, как им нравится. У них впереди вся жизнь, и, кто знает, может, спустя десятилетия они так же станут грустить о прошлом. Таковы законы жизни.
      – Я рад, что ты поселилась у нас, милая, – сказал он минуту спустя. – Ты умеешь все объяснять так толково.
      Она улыбнулась.
      – Я очень рада. А теперь, быть может, вы расскажете мне немного о моем муже?

* * *

      Теперь Рита очень многое узнала о привычках Уильяма, его непоседливой натуре и доброте. Не раз случалось так, что он заступался на улице за малышей, которых обижали хулиганы, частенько помогал бедным и никогда не звал на помощь, даже когда нуждался в ней. Она узнала, что ее муж очень любил играть в теннис и гольф, прекрасно управлял яхтой и не раз выигрывал на скачках. Теперь она знала о нем очень много, но вряд ли эти знания ей когда-либо пригодятся. Уильям никогда не догадается, где она сейчас находится. А сама она вряд ли захочет возвращаться домой, ведь ее место рядом с ним окончательно занято Лилианой.
      И все-таки она очень скучала без мужа. И не раз ее сердце сжималось в дурном предчувствии. Все ли с ним сейчас хорошо?
      Недавно она телеграфировала Майклу, чтобы узнать о судьбе своих эскизов, которые Норрис должен был отослать мистеру Кларенсу. Он тут же сообщил ей, что все было в порядке, и вскоре Рита получит за них оплату. Узнав об этом, девушка почувствовала некоторое облегчение – ей нужны были деньги. Быть кому-то обязанной девушка не желала, пусть даже родители мужа приняли ее так радушно в своем доме.
      А несколько дней назад Рита неожиданно сообразила, что ее любимое платье не случайно оказалось тесным в талии. Удивившись, она перемерила весь свой гардероб и только тогда сообразила причину странного увеличения своей фигуры. Последние дни ее пару раз стошнило, а некоторые любимые блюда вдруг стали вызывать отвращение. Сомнений больше не было, но Рита решила не думать об этом. По крайней мере, в ближайший месяц.

      Не было никаких сомнений в том, что все газеты подхватят историю о молодом управляющем, арестованном за присвоение денег вкладчиков в Норридже. Но не газетная статья поведала Рите о бедственном положении ее мужа. Она узнала об этом из новой телеграммы Майкла Норриса:
      «Твой муж арестован за банковские махинации. Он в опасности, – говорилось в телеграмме. – Приезжай немедленно. Майкл».
      – О, Боже! – воскликнула Рита, без сил откинувшись на спинку стула.
      Испуганные Джулия и Лора поспешили к ней и прочли текст сообщения, выпавший из рук невестки.
      – Это, должно быть, уже есть в наших газетах, – встревожилась Лора и бросилась к парадной двери. Через минуту она вернулась с газетой в дрожащих руках. – Да, здесь тоже есть. Говорят, что он украл огромную сумму денег и будет осужден!
      – Это невозможно. Уилл – самый честный человек из всех, кого я знаю. Он никогда не смог бы сделать такую подлость! – вспыхнула Рита.
      Джулия посмотрела на нее с любовью и благодарностью.
      – Спасибо, моя девочка. Но что нам делать? Если я скажу об этом Чарльзу, он может не перенести шока.
      – Мы не сможем это скрывать, – подумав, возразила Рита.
      – Как страшно… – расстроено сказала пожилая женщина. – Но делать нечего. Давайте осторожно введем его в курс дела.
 
      – Черт бы их побрал! – взорвался Чарльз, узнав обо всем, и сразу же попросил прощения у женщин. Он сердито скомкал газету. – Если я найду негодяя, который натворил это и обвинил во всем моего сына, я изобью его так, что на нем живого места не останется.
      – Уилл в тюрьме, – мягко остановила его Джулия. – Что нам делать?
      – С Божьей помощью я смогу разобраться в этой афере лично, – заявил мрачный Чарльз. – Джулия, распорядись насчет билетов в Норридж. А я пока что вызову своего адвоката.
      – Ты уверен, что ты сможешь поехать так далеко, Чарли? – спросила его взволнованная супруга.
      – Я выгляжу так плохо?
      Джулия улыбнулась.
      – Нет, конечно… Хорошо, я сделаю все, что ты скажешь.
      Она не могла отпустить мужа в такое долгое путешествие одного и решила его сопровождать. Лору, простудившуюся после долгой прогулки, оставили дома на попечении старой родственницы. Рита, разумеется, присоединилась к родителям мужа.
      Остановившись в лучшей Норриджской гостинице, семейство Мэдоксов в сопровождении адвоката Палмера тут же направились прямо в тюрьму.
      Перед серым мрачным зданием собралось много людей с плакатами, осуждающими преступного управляющего. Окинув их суровым взглядом, Чарльз решительно подошел к тюремному заграждению.
      – Вышвырните этого вора к нам! Мы сами накажем его! – раздавались злые возгласы.
      Когда Чарльз и Джулия вошли в полицейский участок, Рита неожиданно развернулась к толпе.
      – Мой муж – честный человек. Он не станет воровать, даже если будет умирать от голода, – громко заявила она. – Всякий, кто хорошо знает его, подтвердит мои слова. Почему он не сбежал, если знал за собой вину?
      В толпе начали перешептываться. Действительно, это не пришло никому в голову.
      – Разве вор, укравший так много денег, остался бы здесь? – продолжала она. – Газеты пишут, что в такие тяжелые дни Бронстон не ходит в собственный банк и делает чудовищные обвинения из укрытия. Разве это не странно? – Рита гордо подняла подбородок и свысока посмотрела на людей. – Моего мужа обвинили по ошибке. Если вы сможете проявить терпение, то уже через несколько дней станет ясно, что Уильям Мэдокс невиновен.
      Наступила долгая пауза, потом до нее донеслось несколько голосов из толпы. Человек, стоявший впереди и шумевший раньше громче остальных, проговорил:
      – Не думаю, что мы потеряем больше денег, если подождем пару дней.
      – Мой муж будет оправдан. Он сделает все возможное, чтобы найти настоящего вора, и тогда ваши деньги будут возвращены вам. Я обещаю это!
      Наступила еще одна пауза, а затем все тот же мужчина, обладавший, видимо, авторитетом среди митингующих, отбросил в сторону плакат и громко призвал всех остальных разойтись.
      Через час Уильяма вывели из камеры. Увидев, Риту и своих родителей, Мэдокс был так шокирован, что не мог выговорить ни слова.
      – Бедный мой мальчик! – воскликнул Чарльз, как будто не было долгих лет молчания между ним и сыном. Он обхватил Уильяма за плечи и горячо обнял. – Я привез адвоката Палмера. Сейчас мы оставим залог, а затем сделаем все, чтобы доказать твою невиновность.
      Взгляд Уильяма оторвался от лица Риты. Разумеется, он был несказанно счастлив ее внезапному появлению, но еще больше его охватила радость оттого, что исчезла стена между ним и семьей. Задыхаясь от счастья, он смотрел на отца и мать, которых не видел долгие годы. Отец выглядел слегка похудевшим, но его глаза светились решительностью и энергией.
      – Ты уверен, что я невиновен? – спросил Уильям у отца.
      – Не говори глупостей, – резко произнес Чарльз. – Я лучше всех знаю своего сына и потому убежден в том, что ты не можешь совершить подлость.
      Уильям с облегчением уткнулся лицом в его плечо.
      – До чего же приятно видеть вас снова, мистер Мэдокс, – произнес он сухую фразу, но в голосе его прозвучали слезы радости.
      Чарльз улыбнулся.
      – Мне тоже приятно тебя видеть.
      – Какие церемонии! Эх вы, мужчины! – воскликнула Джулия, пытаясь оторвать от мужа Уильяма. – Мой дорогой мальчик! Что за несчастье свалилось на тебя… – грустно сказала она, когда сын почтительно поцеловал ей руку. – Мы обязательно вытащим тебя отсюда. Даже если нам придется дать взятку судье или ж лучше пригрозить ему пистолетом.
      – Мама! – вымолвил Уилл, ласково прижав ее к себе.
      – Я знаю одного милого судью, – добавила она. – Мы были влюблены друг в друга в школе. Быть может, он сможет чем-то помочь нам.
      – Обойдемся и без него, – сердито сказал Чарльз. – И можешь не щеголять передо мной своими прежними возлюбленными, кокетка этакая!
      Вместо ответа Джулия лукаво хихикнула и нежно погладила мужа по щеке.
      Уильям вновь взглянул на жену, смущенно стоящую позади его родителей. Его сердце учащенно забилось, и он понял, как сильно скучал по ней. Но лишь только его глаза вспыхнули радостью, как Рита немедленно гордо вздернула подбородок и уставилась на него с искренним негодованием. Эта девчонка вновь готова продолжить войну. Время и расстояние не смогли утихомирить ее строптивое сердце. Уильям недовольно нахмурился. Придется еще немного подождать. Обида девушки обязательно пройдет, когда она поймет, что все его мысли и чувства заняты лишь ей одной. Хорошо, если до этого благословенного времени его не разорвет на куски разъяренная толпа.
      – Я могу узнать, что ты делаешь здесь? Каким образом ты встретилась с моими родителями? – сдержанно поинтересовался он.
      – Твоя жена гостила у нас, – ответил вместо невестки Чарльз, с любопытством изучая лица Уильяма и Риты.
      – Тебе ведь не могло прийти в голову, что я решу навестить твоих родных? – сердито фыркнула девушка. – Если ты вообще заметил, что я уехала.
      – Как ты догадлива! – Уильям почувствовал закипающее внутри раздражение.
      – Разумеется, – зашипела разъяренной кошкой Рита. – Не думаю, что ты скучал без меня! Миссис Бронстон занимала все твои мысли, и ты не сразу сообразил, что твоя жена куда-то отлучилась.
      Джулия решительно встала между ними.
      – Здесь не место для выяснения отношений, – мягко сказала она.
      – Да, мама, ты права, – согласился Уильям, хотя по-прежнему сжигал сердитым взглядом жену. – Спасибо вам всем, что пришли ко мне.
      – Семья должна держаться вместе. Особенно, когда приходит беда, – печально заметила мать.
      – Я заплатил залог, – сказал адвокат, выходя из кабинета начальника тюрьмы. – Теперь ты свободен, Уильям.
      Все вместе они покинули здание с зарешеченными окнами. Два экипажа направились в сторону центра города.
      – Надеюсь, что миссис Давс не отказала тебе в жилье? – глядя в сторону, поинтересовалась Рита у мужа. – С моей «Грейси» все в порядке?
      – Ты как всегда больше всего беспокоишься о своей разлюбезной машине. С ней все в порядке, можешь не волноваться. А наша милая миссис Давс отказалась выгнать меня, несмотря на призывы вкладчиков. Она чудесный человек.
      – Пожалуй, мы снимем комнаты здесь, – сказал старший Мэдокс, когда экипаж остановился у самого крупного в Норридже отеля. – Вам лучше отправиться к себе домой, – обратился он к невестке и сыну. – Рита, милая, помоги Уиллу привести себя в порядок. А потом приезжайте к нам. Встретимся за ужином в ресторане.
      – Но… – попыталась возмутиться девушка.
      – Да, отец, так будет лучше всего, – остановил ее Уильям. – Нам с Ритой есть о чем переговорить. Пришло время решить самые важные наши проблемы.
      – Неужели? – холодно бросила в его сторону Рита.
      Родители Уильяма отправились в гостиницу, а экипаж повез Уильяма и Риту в сторону дома миссис Давс.
      Откинувшись на спинку сиденья, Уильям с интересом разглядывал жену. Она выглядела удивительно красиво в элегантной норковой шубке и в маленькой меховой шапочке. Строптиво вздернув свой носик, она усиленно делала вид, что изучает украшенные к Рождеству дома. Каким дураком он был раньше, если не смог сразу сообразить, что эта малышка – настоящая жемчужина! Да, именно жемчужина, и он сам сумел вытащить ее из той раковины, что скрывала девушку в маленьком домике на краю Грейслоу. Наверно, не случайно ее имя – Маргарита – означает «жемчужина».
      Как мог он столько лет дарить свое сердце пустой вздорной девице, у которой все мысли посвящены лишь жажде денег! Что ж, Лилиана сделала свой выбор, когда вышла замуж за банкира, который к тому же оказался вором и лжецом. Они – достойная пара. И он тоже сделал свой выбор, когда привел к венцу эту нежную, милую, чистую жемчужинку.
      – Я благодарен тебе, – сказал он Рите. – За то, что ты вернулась. Но еще больше за то, что привезла с собой моих родителей. Ты сумела помирить меня с отцом. Это больше, чем я мог ожидать…
      Полуобернувшись, Рита осторожно взглянула на него.
      – Твой отец давно уже сожалеет, что обвинял тебя в том, в чем не было твоей вины. Теперь он понял, что на все – и плохое, и хорошее – есть воля Божья. Он помирился с Господом и решил устранить непонимание между вами. Он был очень болен, но теперь ему, кажется, становится лучше.
      Мэдокс улыбнулся.
      – И в этом, без сомнения, целиком твоя заслуга, – сказал он с нежностью. – У тебя доброе сердце, Рита. Только глупец не заметит этого.
      – Ты тоже очень добр, – холодно улыбнулась она и вновь уставилась в окно, чтобы рассмотреть освещенные фасады домов.
      – Я искал тебя и даже просил одного своего знакомого из Скотланд-Ярда найти тебя, – сообщил он.
      – Зачем? – слегка вздрогнула она.
      – Потому что беспокоился о тебе. Я не знал, где ты, и все ли с тобой хорошо. И я скучал по тебе.
      – Ты мог бы поинтересоваться об этом у Майкла. Он, конечно, обещал хранить мою тайну, но, скорее всего, все бы тебе рассказал.
      Его глаза вспыхнули от плохо скрываемого гнева.
      – Ты думаешь, я мог бы пойти к этому выскочке, чтобы выспрашивать о местонахождении моей жены? – на одном дыхании произнес он.
      – Может, он и выскочка, но прошу запомнить, что Майкл – мой друг, – сердито парировала Рита. – Настоящий друг. Не то, что ты думаешь.
      – В самом деле? – в голосе Уильяма отчетливо звучали нотки ревности.
      Рита вздохнула, вглядываясь в него.
      – Зачем ты притворяешься в том, что испытываешь какие-нибудь чувства ко мне? – с горечью спросила она. – У тебя есть лишь одно чувство – собственничество мужа. А у меня… Запомни – я приехала обратно только из сочувствия к тебе, а не по какой-то другой причине. Не в моих силах оставить своего мужа одного, когда с ним случилось несчастье, Я убеждена, что ты не мог украсть деньги из банка. Это абсурд! Именно поэтому я решила вернуться домой и защитить тебя. Это мой супружеский долг.
      Ее слова насквозь пронзили сердце Уильяма. Он так надеялся, что Рита вернулась только потому, что все еще любит его.
      – Спасибо… – печально ответил он.
      Кажется, ей удалось убедить его. Хорошо. Она не могла позволить ему по-прежнему думать, что все еще любит его. Если его сердце принадлежит другой, она не станет сражаться с его любовью.
      – Твои родители любезно разрешили мне остаться у них, пока я еще не определилась, что мне делать дальше. Кстати, ты свободен от обязанности содержать меня. Теперь я в состоянии сама обеспечить свою жизнь.
      – С помощью своего друга Майкла? – ледяным тоном спросил он. – Ты решила стать содержанкой?
      Она взглянула в его суровое лицо.
      – Да, мой друг Майкл Норрис имеет к этому некоторое отношение. Именно он познакомил меня с мистером Кларенсом. Его дом мод – конкурент известным парижским салонам. Мистер Кларенс подписал со мной контракт, поскольку модели вечерних платьев, которые я создала, имеют оглушительный успех. Так что теперь у меня есть свой собственный доход, и мое благосостояние может больше тебя не беспокоить, – гордо заявила Рита. – Можешь спокойно тратить свои деньги на подарки Лилиане. Ей сейчас, конечно, понадобится твоя помощь.
      Мэдокс смотрел на нее, ничего не понимая. С какой стати такой известный человек, как Кларенс, стал подписывать контракт с никому не известной девчонкой из Норриджа? Какие еще модели вечерних платьев? Он, конечно, знал, что Рита любит шить, но чтобы из этого сделать бизнес… Быть может, она лжет, чтобы убедить его расстаться с ней? Хотя Рита раньше никогда не лгала.
      – Причем здесь Лилиана? Она замужем, – растерянно напомнил он.
      – Возможно. Но это ненадолго. Когда ее муж попадет под суд за растрату денег, она не станет доказывать его невиновность. И Лилиана не тот человек, чтобы жить в отшельничестве и нужде, ожидая, возвращения супруга. Кстати… Она навещала тебя в тюрьме? Думаю, что вряд ли.
      Уильям был поражен ее логике.
      – Ты считаешь, что Бронстон попадет под суд? Пока что все обстоит иначе. Леопольд обвинил именно меня в присвоении денег, а бухгалтера Лейси – в пособничестве мне.
      – Постой… ты говорил, что обращался к детективу из Скотланд-Ярда? Быть может, он сможет теперь заняться банковским делом? Ты хорошо его знаешь?
      – Мы вместе воевали в Африке. Именно благодаря ему я выжил в том бою, где получил ранение. По стечению обстоятельств он приехал в Норридж по каким-то делам. Он уже пытается помочь мне и прошлой ночью даже навестил меня в тюрьме, – Мэдокс неожиданно улыбнулся. – Элиот Делонг обязательно понравится тебе. Он ведь ирландец, как и ты, и потому весьма, необычный человек.
      Когда экипаж остановился у дома, миссис Давс сама открыла парадную дверь и вышла встретить их.
      – Как же я рада, что вы оба вернулись! – со слезами радости воскликнула она. – Я была убеждена, что вы невиновны, мистер Уильям, и всем говорила об этом. Милая моя Рита, мне так не хватало вас все эти дни! Думаю, именно ваша заслуга в том, что мистера Уильяма отпустили из тюрьмы. Да… Мистер Мэдокс, вы знакомы с человеком по фамилии Делонг? – тут же обеспокоено спросила она. – Он ждет вас в гостиной.
      – Элиот уже здесь! – обрадовано воскликнул Мэдокс. – Пойдем, дорогая, я познакомлю тебя с моим другом.
      Высокий темноволосый мужчина в дорогом костюме ожидал их, сидя в кресле перед камином.
      – Приятно видеть тебя на свободе, Уилл, – неторопливо проговорил он, вставал при их появлении и дружески протягивая руку Уильяму.
      Мэдокс с улыбкой пожал ее:
      – До чего же приятно снова быть на свободе, Элиот.
      Гость равнодушно-вежливо взглянул на Риту.
      – Исчезнувшая миссис Мэдокс, надо полагать? – он был так сдержан и холоден, что девушка с сомнением подумала о том, что этот холеный мужчина когда-то был участником бурской войны. Старый приятель ее мужа Роберт Гривстон был совершенно иным – более открытым и приветливым.
      – Приятно познакомиться, мистер Делонг.
      – Взаимно, – Элиот внимательно изучал неожиданно появившуюся супругу своего приятеля. Эта элегантная, тоненькая особа явно обладает весьма решительным характером, и следствием этого уже явилось ее таинственное исчезновение и необычное намерение начать свое собственное дело, а также неожиданное возвращение домой. Впрочем, в уголках ее чистых глаз явственно угадывается тревога и взволнованность, адресованные супругу, а ее нежные щеки вспыхивают легким румянцем, когда девушка бросает взгляд на Уильяма. Юная миссис Мэдокс, разумеется, влюблена в своего мужа, и все волнения Уильяма по поводу ее мнимой измены напрасны и безосновательны. Поразмыслив так, детектив решил пока не сообщать другу о секретах его жены. Тем более, что она сама вернулась к нему. Делонг взглянул на Мэдокса: – Я уже знаю, что твоему отцу удалось освободить тебя под залог, и пришел в более спокойной обстановке обсудить твои проблемы. Мне удалось узнать кое-что интересное о банкире Бронстоне. Похоже, за этим господином тянется интересная цепочка всевозможных дел и афер. Необходимо лишь доказать, что именно он скрывается под именами всех тех дельцов, которых давно уже разыскивает не только Скотланд-Ярд. К примеру, похожая ситуация произошла во Франции. Причем незадолго до появления Бронстона в Норридже. Там был закрыт банк некоего господина Мариво. Один молодой служащий был обвинен в растрате и провел за решеткой некоторое время. Впрочем, его вскоре оправдали, но сам банкир таинственно исчез. Удивительное совпадение, не находите?
      Уильям даже присвистнул.
      – Если это и есть наш Бронстон, значит, у него уже был опыт по очищению собственного банка?
      – Сначала это придется доказать, – остановил его Элиот. – Видимо, ему показался очень удачным этот способ накопления денег, если он решился повторить то же самое в Англии. Обычно преступники редко повторяются. Но он сможет и на этот раз избежать правосудия, если мы не сумеем доказать, что он и есть тот самый Мариво.
      – За ним установлена слежка? – вмешалась в разговор Рита.
      Делонг недоуменно поднял брови.
      – Прошу прощения?
      – Он обязательно скроется из города, если виновен, не так ли? – горячо заговорила девушка. – Вместе со своими сбережениями. Если только не успел переправить их раньше. Я очень удивлюсь, что он не сбежал, пока все были заняты Уильямом.
      – Ему не так просто это сделать, – задумчиво заметил Элиот. – Во-первых, пока идет следствие по этому делу, банкир не сможет оставить город, поскольку это вызовет подозрение. Во-вторых, его дом действительно находится под наблюдением, и он это знает. Он сам подставил себя, сообщив прессе, что опасается мести Уильяма.
      – И все же Рита права. Бронстон обязательно сделает попытку исчезнуть из Норриджа или даже из Англии. Самое лучшее для него сейчас – добраться к морю и там сесть на корабль, чтобы покинуть страну. После чего у него появится возможность исчезнуть в любом направлении, – предположил Уильям. – За его домом нужно усилить охрану.
      Делонг скорчил гримасу.
      – Бронстон, будучи настоящим хищником, все равно найдет способ исчезнуть из дома, причем более хитрым способом, чем можно предположить, – недовольно заметил Элиот. – Я поставил несколько человек наблюдать за железнодорожным вокзалом, а остальные пути из города и так находятся под пристальным вниманием полиции. Что же касается денег… Полагаю, что довольно приличную сумму Бронстон обязательно возьмет с собой. Если бы он заранее спланировал эту операцию, то сумел бы избежать ненужной шумихи вокруг кражи денег. Полагаю, что довольно большую часть денег он вынес из банка именно в носилках, когда изображал сердечный приступ. К тому же, этот человек, насколько мне известно, не склонен доверять свое состояние посредникам, которые могут в любой момент подвести, – высказал свое соображение сыщик. – Следовательно, эти деньги ему придется куда-то сложить. И, разумеется, не в портмоне. Нужно сосредоточиться и попытаться догадаться, что бы это могло быть.
      – Он мог бы положить их в чемодан, – предположила Рита.
      – Это уж слишком просто, – усмехнулся Элиот.
      – Возможно, – согласилась девушка. – А спрятать деньги в вещах своей жены?
      Рите неожиданно пришла в голову простая мысль. Лилиана, конечно, может отказаться от помощи мужу, но никогда не откажется от денег и обязательно вцепится в своего супруга, чтобы получить свою долю. В таком случае банкир вполне может заставить ее помогать ему, пообещав определенную компенсацию в случае удачи.
      – Банкир может отвлечь внимание на себя, в то время как его супруга сумеет преспокойно покинуть город, – высказала Рита предположение.
      – Пожалуй, в ваших словах есть определенный смысл. Маргарет, вы меня удивили, – признался Элиот. – И что теперь следует? Следить за миссис Бронстон?
      – Именно за ней! – воскликнула Рита, радуясь похвале этого странного человека.
      – Спасибо за совет, миссис Мэдокс. Меня ждет работа, и я должен вас покинуть. До скорого, – откланялся Делонг и быстрыми шагами покинул их дом.
      После ухода детектива Уильям, бросив короткий взгляд на жену, быстро поднялся по лестнице в свою комнату. Рита проводила его грустным взглядом и, минуту помедлив, тоже отправилась в свою спальню. Она не поняла, как отреагировал Мэдокс на ее смелое предположение о роли Лилианы в деле банкира Бронстона. Быть может, Уильям сейчас рассержен на Риту за то, что она посоветовала Делонгу следить за женой банкира? Сможет ли Уильям поверить в коварство своей возлюбленной? Если любовь к Лилиане окажется слишком сильной, он никогда не простит именно ее – Риту – за то, что она осмелилась бросить тень на «светлый» ореол его любимой. Но другого выхода не было. Если Бронстон скроется с украденным, то Мэдокса вновь посадят в тюрьму.
      Так или иначе, она была обязана высказать свои соображения детективу.
      Но теперь девушке, оказалось, тяжело оставаться в одном доме вместе с мужем. Тем более, что следовало сообщить еще одну интересную новость. Но как это сделать, не наступив на горло своей гордости?
      Рита осторожно погладила свой все еще плоский животик. У нее будет ребенок. Как он отреагирует на это? Если его чувства к Лилиане по-прежнему сильны, то будет ли иметь значение, что менее чем через год родится маленький человечек? Есть ли шанс, что будущий ребенок заставит его бросить Лилиану? Рита не знала ответа на эти горькие вопросы.
      Дверь медленно отворилась, и Уильям вошел в ее спальню, безупречно одетый и исполненный спокойной торжественности. Его взгляд скользнул по лицу жены, отметив, что оно как-то странно светится, хотя на нем не было и тени улыбки.
      – Спасибо, – коротко сказал он.
      – За что?
      – За мое примирение с родителями. Я думал, что уже никогда не увижу их.
      – Твои родители – удивительные люди. Они позволили мне чувствовать себя в вашем доме как под своей родной крышей. Лора и ее жених так же очень тепло ко мне отнеслись.
      Мэдокс приблизился к ней и нежно взял за руки.
      – Я до смерти боялся за тебя, – признался он. – Я не спал ночами, мучаясь от неизвестности и опасаясь, не случилось ли что-нибудь с тобой, – он слегка усмехнулся. – Забавно, что все это время ты была в моем доме. Я не знал, что ты осмелишься на такой решительный поступок.
      – Твои мама и сестра были в Норридже в гостях у Элизабет Летби. Она и познакомила меня с ними.
      – Понятно, – он покачал головой. – Ты – загадочная женщина и, полагаю, именно этим качеством понравилась моим родственникам.
      Рита осторожно заглянула ему в лицо и неожиданно обнаружила морщинки, образовавшиеся возле глаз.
      – Прости, что оставила тебя в такое трудное время. Но я не могла и помыслить о том, что тебя могут обвинить в таком ужасном поступке, – тихо извинилась она. – Ты – самый честный мужчина из всех, кого я знаю.
      Уильям улыбнулся, и морщинки тут же исчезли с его лица.
      – А ты – самая честная и достойная женщина из всех, кого я знаю, – ответил он комплиментом на комплимент. – И чего бы это ни стоило, я докажу всем, что твой муж достоин тебя. Я горд и счастлив тем, что имею такую жену. Милая моя, нежная девочка, я больше никогда не отпущу тебя от себя так надолго…
      Его теплые слова заставили ее сердце дрогнуть. Он вел себя совсем иначе с тех пор, как она вернулась. Появилось ощущение, что он… любит ее, именно ее. Но Рита боялась поверить в это. Она все еще не могла забыть, как он был холоден на свадьбе и безразличен в первые недели их совместной жизни. И труднее всего было забыть тот поцелуй в саду за ее спиной.
      Рита медленно отвела руки мужа.
      – Лилиана не навещала тебя в тюрьме? Полагаю, она не могла сделать это потому, что ее муж обвинил тебя в краже денег, и посещение тюрьмы могло бросить тень на ее честное имя. Надеюсь, ты простишь ее?
      Мэдокс тут же помрачнел:
      – Даже если бы Лилиана была свободной, она не пришла бы ко мне… Мы должны смотреть вперед, Рита, – мягко продолжил он. – Лилиана осталась в прошлом. Ты – мое настоящее и будущее.
      Как хотелось ей – ох, как сильно хотелось! – верить ему. Но эта осень сделала Риту недоверчивой и подозрительной. Ее карие глаза строго заглянули в лицо мужу.
      – Сейчас не время говорить об этом, – серьезно сказала она. – Главное – защитить твое… наше честное имя. А для этого следует доказать вину Бронстона.
      – Наверно, ты права.
      – Лилиана должна знать о планах мужа, – продолжила Рита, стараясь не смотреть на мужа. – Хорошо бы переговорить с ней откровенно. Если бы она доверилась кому-нибудь…
      Мэдокс внимательно заглянул в ее лицо и понял, что Рита сама просит его встретиться с женой банкира. Она твердо решила спасти его любой ценой, даже с помощью своей соперницы. Уильям реально почувствовал, какую боль ей доставила эта просьба, но так же осознавал, что всякие слова убеждения сейчас будут напрасны. Возможно, чуть позже ему все же удастся переубедить Риту, доказав, что Лилиана его больше не интересует.

* * *

      Весь следующий день Мэдокс провел в банке, успокаивая вкладчиков и всячески убеждая сотрудников не волноваться. Бронстон по-прежнему находился в своем доме. Лилиана заехала в банк, чтобы передать распоряжения своего мужа, и во время беседы с Уильямом откровенно флиртовала с бывшим женихом, но он старательно делал вид, что слишком озабочен банковскими делами и не может уделить ей времени.
      Изучив бухгалтерские книги, Делонг с радостью удостоверился, что многие подписи подделаны.
      – Отлично, что ты оказался в нашем городе, когда я так нуждался в тебе, – хмыкнул Уильям. – Лондон слишком далеко от наших мест, чтобы вызвать тебя к нам по столь ничтожному пустяку.
      – Хорош пустяк, – усмехнулся Элиот и, засунув руки в карманы, стал расхаживать по кабинету. – Пока что мы лишь доказали твою непричастность к делу, но не вину Бронстона, и украденные деньги мы пока не нашли. Мои люди внимательно наблюдают за домом банкира и на железнодорожной станции. Я лично переговорил с хозяевами всех конюшен на тот случай, если Бронстон попытается воспользоваться наемным экипажем, чтобы выбраться из города.
      – Он все равно попытается удрать, – зло ударил кулаком о стол Уильям. – Обвинив меня, он выиграл время, чтобы подготовить свое бегство. А деньги, как и предполагала Рита, он, скорее всего, велит вывезти своей жене.
      – Можно проверить ее багаж, – сухо заметил Делонг.
      – Наверно, будет лучше, если я все же переговорю с ней.
      – Ты думаешь, она будет с тобой откровенна? – хмыкнул Элиот.
      – Во всяком случае, она не знает, что я подозреваю ее.
      – Хорошо. Но будь осторожен, – предупредил его Делонг. – Смотри, как бы эта женщина не опутала тебя своими сетями. Разве не ты был по уши влюблен в нее?
      – Все ты знаешь, – фыркнул Уильям. – Специалист по любви!
      Элиот даже не улыбнулся, но в его глазах отразилась боль. Мэдокс не знал, что война в Африке разбила его сердце. Делонг имел неосторожность влюбиться в дочь одного бурского повстанца. Когда он узнал, что его любимая Дженни вместе с сестрами и матерью оказалась в резервации, то в тот же день помчался к генералу с просьбой освободить дорогих его сердцу людей. Ему пришлось в течение двух дней уламывать грозного полководца, а когда приказ об освобождении семьи Бьюти был получен, оказалось, что и Дженни, и ее родные уже скончались от эпидемии. После этого Элиот сильно запил и рвался в самые опасные сражения. Вскоре он был тяжело ранен и, если бы не доброта дочери полкового лекаря и ее заботливый уход за ним, он, возможно, остался бы калекой. Вскоре его отправили обратно в Англию. Подвиги Делонга в местах боевых сражений были прекрасно известны на родине, поэтому неудивительно, что Скотланд-Ярд предложил ему сотрудничество. Так он стал детективом, причем довольно успешным. Но и теперь, спустя годы, боль в сердце давала о себе знать. Он так и не смог забыть свою бедную Дженни. А еще порой вспоминал добрые глаза и теплые руки Эммы. Милая толстушка, дочка лекаря, заливалась слезами, когда провожала его на корабль, но при этом не сказала ни слова упрека за то, что он не захотел взять ее с собой. Сейчас ему было жаль ее. Быть может, со временем она смогла бы стать ему хорошей женой, но в те дни еще слишком были живы горестные воспоминания о Дженни.
      Теперь он жил в Лондоне, и его замкнутый образ жизни порой удивлял окружающих, вызывая неуместные разговоры. Но у Делонга был столь грозный характер, что никто не осмеливался произносить вслух глупые домыслы. Да, он был одинок, но не страдал из-за этого. Хотя сейчас, увидев жену своего приятеля Мэдокса, впервые пожалел о том, что все последние годы старательно избегал женщин. Быть может, где-то есть девушка, хоть немного похожая на его Дженни. Или хотя бы на Эмму.

* * *

      Мэдокс заехал к Лилиане в этот же день. Увидев его, женщина была, похоже, сильно удивлена и даже испугана.
      – Тебе не следовало приходить сюда, – быстро сказала она, оглядываясь по сторонам. – Сейчас… не совсем подходящее время для визитов.
      Пропустив ее слова мимо ушей, он внимательно осмотрелся и заметил спрятанные под тяжелым покрывалом чемоданы. Они виднелись из-за кресла, возле которого стояла хозяйка дома, вовсе не собиравшаяся предложить гостю присесть и выпить чая. Уильям сделал вид, что не заметил ничего странного в ее поведении.
      – Я думал, ты хочешь видеть меня, – нежно сказал он.
      Она прикусила нижнюю губу.
      – Я хотела… Хочу… – Лилиана взглянула на него с непривычной грустью. – Уилл, все так плохо, и я не знаю, что мне делать… – она положила руку на его грудь, но тут же испуганно ее отдернула. – Прости меня, – уже сухо сказала она. – Тебе лучше уйти.
      – Я зайду вечером? – поинтересовался он. В его глазах сейчас можно было увидеть лишь холодный расчет, но женщина не заметила это, поскольку старалась не смотреть в лицо бывшего жениха. Напротив, услышав его слова, она очень сильно побледнела.
      – Нет! Сегодня – нет. Может быть, завтра вечером. Да. Это было бы лучше всего… Сегодня я плохо чувствую себя, – она понизила голос почти до шепота и в отчаянии попыталась кокетничать: – Ты ведь согласен, дорогой? Завтра придешь ко мне?
      – Конечно, согласен, – сказал он с притворной нежностью и слегка прикоснулся к ее щеке. – Я сожалею обо всех неприятностях, доставшихся тебе. Увидимся позже, милая.
      – Уилл… – остановила его Лилиана. – Я сожалею о том, что тебе пришлось пережить. Мне сказали, что твои родители приехали из Кембриджа. И с ними вернулась Рита… – ее глаза вспыхнули и тут же опять погасли. – Надеюсь, приезд твоих близких поможет тебе. Я знаю, что это не ты украл деньги из банка, – еле слышно прошептала она.
      Как сладко и заботливо звучал голос Лилианы! Впору снова потерять голову. Если только не знать, в каком грязном деле увязла эта роскошная красавица. Улыбнувшись, Мэдокс неспешно покинул особняк банкира Бронстона.
      – Почему ты сразу же не избавилась от него? – набросился на нее Леопольд, как только закрылась дверь за непрошеным гостем. Банкир вышел из комнаты, смежной с гостиной, и сердито смотрел на порозовевшую супругу. – Он не заметил чемоданы?
      – Я закрывала их собой, – буркнула она и нетерпеливо взглянула на него. – Когда же, наконец, все это закончится?
      – Еще ничего не начиналось. Ты все запомнила, что я тебе объяснил?
      – Да… А твои люди не подведут нас? – еле слышно спросила она.
      – Они очень заинтересованы, чтобы я покинул страну, поэтому не станут меня предавать. Пример этого дурака Лейси для них очень поучителен. Я не прощаю предательства, и бочка с негашеной известью лучшая могила для этого глупца. К тому же, на каждого из моих людей у меня собрано отличное досье, которому обрадуются в Скотланд-Ярде, – добавил Леопольд угрожающим тоном.
      Лилиана страшно боялась мужа, но еще больше опасалась того, что ей предстояло сделать. У нее не было выбора. Все надежды на помощь Уильяма рухнули, когда она увидела его глаза в тот далекий вечер, когда они с Леопольдом посетили его дом. Раньше она могла ему приказывать, но теперь Уильям утерян для нее навсегда. Больше она не вызывает у него никаких чувств, Другие поклонники тоже исчезли, и теперь у нее всего два выбора – стать нищей женой беглого преступника или же получить свою долю денег от мужа, собравшегося покинуть Англию. Ей было очень страшно. Мысль о том, что ее могут посадить в тюрьму, посчитав соучастницей преступления, наводила на нее панику. Но она вынуждена делать то, что ей приказывает Леопольд. Бедность была еще страшнее угроз мужа, оказавшегося вовсе не таким глупым старым толстяком, как она считала все годы своего замужества. Она привыкла к дорогим украшениям и красивым платьям, к жизни в роскоши. Лишившись помощи Бронстона, она никогда уже не сможет жить в свое удовольствие. Кто станет оплачивать ее расходы? И кто поможет опозоренной женщине? Даже семья отвернется от нее.
      Ну что же, план Леопольда построен на трезвом расчете и хитрости. Лишь бы им удалось покинуть Норридж и добраться в Колчестер. А дальше, во Франции, Леопольд обещал выдать ей внушительную сумму и отпустить на все четыре стороны. Только бы избежать ареста. Лилиана задрожала, когда представила себе такую перспективу.

* * *

      Уильям вернулся к ожидавшему его экипажу и приказал извозчику проехать вокруг всего квартала. Здесь он велел ему остановиться невдалеке от черного выхода из дома банкира и отпустил карету, чтобы не привлекать внимания.
      Затем Мэдокс осторожно приблизился к высокому забору и, пользуясь наступающими сумерками, быстро проскользнул во двор, мгновенно спрятавшись за поленницей дров. Он нутром чувствовал, что банкир уже все подготовил для побега. Спустя некоторое время он увидел, как какие-то мужчины вынесли из дома пару легких чемоданов и еще один, весьма внушительного размера. Они водрузили их на телегу, прикрыли брезентом и выехали со двора.
      Неужели Леопольд решил выбраться из города, спрятавшись в этом огромном чемодане? Пожалуй, именно так. Что же делать? Как назло, у входа в дом все еще находились трое мужчин. Они о чем-то переговаривались и время от времени окидывали внимательными взглядами весь двор. Мэдокс не мог покинуть свое убежище, понимая, что сообщники банкира вряд ли дадут ему спокойно уйти. Но Бронстон уезжал сегодня. Прямо сейчас. Без сомнения, он был уже на пути к железнодорожной станции. Уильям потерял всякое терпение и готов был на все, лишь бы получить возможность отправиться в погоню за Бронстоном, но именно в эту минуту прислужники Леопольда зашли в дом.
      Мэдокс пулей вылетел из-за поленницы и выбежал на улицу. Как назло, ни одного извозчика не было и в помине, а время бежало с неумолимой быстротой. И вдруг Уильяма осенило. У Риты есть автомобиль. Только бы он был на ходу и заправлен достаточным количеством топлива. Это будет единственный способ успеть на вокзал и остановить Бронстона раньше, чем уйдет поезд. Автомобиль поможет и в том случае, если они опоздают на вокзал. Им легко удастся догнать поезд на автомобиле и перехватить банкира уже на следующей станции.
      Мэдокс бегом направился в сторону своего дома. На его счастье, по дороге ему удалось остановить экипаж, и он сумел добраться домой быстрее, чем мог предположить. Рита сидела в своей комнате за каким-то рукоделием.
      – Ты мне нужна, – быстро заговорил он. Его слова, а еще больше – улыбка, не сочетающаяся с его растрепанным видом, заставили сердце девушки дрогнуть. – Ты можешь вести «Грейси» на большой скорости?
      – Конечно, могу! А что случилось? – воскликнула она.
      – Бронстон, похоже, отправился на вокзал в огромном чемодане.
      Рита не стала задавать лишних вопросов. Ей было достаточно того, что Уильям нуждается в ее помощи. Она мигом накинула на себя драповое пальто темного цвета и натянула на голову дедушкину кепку.
      – Сожалею, но у меня нет еще одной кепки для тебя, – бросила она мужу.
      Он хмыкнул:
      – Я не стану особенно из-за этого беспокоиться. Поехали!
      Девушка завела мотор, довольная, что сегодня старательно проверила машину.
      – На вокзал? – крикнула она погромче, чтобы перекрыть рев работающего двигателя машины.
      – К Элиоту. Он сейчас должен быть в участке на Трейси-Стрит. Делонг обладает полномочиями, чтобы арестовать преступника.
      – Я доставлю тебя туда в считанные секунды.
      Рита вела машину на самой большой скорости, не обращая внимания на ухабы. Она даже рассмеялась от удовольствия и тут же краем глаза взглянула на мужа. К ее удивлению, она заметила в его лице точно такой же огонь удовольствия. Он чувствовал то же, что и она! В нем всегда был тот же самый дух страсти. Если бы он мог полюбить ее так, как Лилиану, какая чудная пара получилась бы из них…
      Автомобиль подъехал к входу в полицейский участок на полной скорости, распугав стоящих там лошадей. Не дожидаясь, пока машина совершенно остановится, Уильям выскочил из машины и бросился к двери. Несколько минут спустя он выбежал обратно вместе с Элиотом, на ходу надевающим пальто и шляпу-котелок.
      Увидев за рулем машины Риту, Делонг остановился в немом отупении, его черные глаза даже расширились от удивления.
      – Я не позволю женщине везти меня! – сердито воскликнул он.
      – Тебе придется, – твердо сказал Мэдокс и силой впихнул детектива в автомобиль на заднее сидение, затем запрыгнул сам. – Поехали, Рита. Так быстро, как можешь!
      Рита рванула с места свою «Грейси», благо не успела заглушить мотор. Им пришлось крепко держаться, чтобы не вывалиться из несущегося на полной скорости автомобиля.
      – Почему ты решил, что Бронстон спрятался в чемодане? – прокричала Рита мужу.
      – Я видел объем и размер этого странного чемодана, его с трудом несли два человека, – ответил Уильям, стараясь перекричать рев мотора.
      Оставив Риту в машине, Мэдокс и Элиот отправились к багажному вагону. Здесь Делонг остановил железнодорожных служащих, выгружающих чемоданы.
      – У нас есть основания предполагать, что в этих чемоданах спрятаны, по крайней мере, украденные деньги, – он предъявил служащим свои документы. Те, внимательно осмотрев Мэдокса и Делонга, лишь пожали плечами, показывая, что не собираются вмешиваться не в свои проблемы.
      Элиот велел им отпереть замки и открыть чемоданы, на которые указал Уильям. В первом чемодане лежали женские вечерние платья и туфли. Во втором чемодане также не нашлось ничего интересного.
      – Ну, уже здесь-то должно храниться кое-что интересующее нас, – зло пробурчал Уильям, когда служащие с трудом открыли крышку самого огромного чемодана. Он запустил руки внутрь. Его сердце отчаянно забилось. К разочарованию Мэдокса, здесь лежала тщательно упакованная хрустальная посуда. Уильям со злостью ругнулся и еле удержался от того, чтобы не переколотить все эти вазы, бокалы и розетки.
      – Пусто! – пробормотал он и пнул ногой раскрытые чемоданы. – Проклятье! Он нас провел вокруг пальца. Где же этот мерзавец! И почему в этих чемоданах одни лишь вещи Лилианы?
      Делонг, подумав минуту, ответил, что жена банкира, конечно же, собралась ехать с мужем, и отсюда следует, что Бронстон, вполне возможно, уже благополучно покинул город. С той суммой денег, которой располагал банкир, легко можно подкупить весьма большое количество людей, чтобы те помогли ему благополучно приехать к морю и сесть на корабль, уплывающий в какую угодно страну мира, например – на Карибские острова или в Южную Америку.
      – Где он теперь, как ты думаешь? – упавшим голосом спросил Уильям.
      – Бог знает! – неожиданно вспылил обычно спокойный Элиот. – Единственное, в чем я уверен, это то, что сейчас он на пути в Колчестер, поскольку именно к этому поезду доставили чемоданы жены Бронстона.
      – В таком случае, я немедленно поеду туда же. Будет худо, если ему удастся скрыться. Во всяком случае, Лилиана вряд ли стала бы разлучаться надолго со всеми этими тряпками. Следовательно, она собирается покинуть город в ближайшие полчаса на этом поезде.
      – Я не могу отправиться вместе с тобой, – задумчиво проговорил Элиот. – У меня есть кое-какие дела в Норридже. Я должен сегодня вечером получить одно важное известие, которое может кое-что прояснить в этом деле. Но я немедленно телефонирую в Колчестер, и там тебя встретят мои люди. Можешь им доверять как мне.
      – Спасибо. Присмотри за моей женой… – попросил Уильям. – Боюсь, как бы она не отправилась на своей машине вслед за поездом.
      – Это будет слишком сложно для меня. Твоя жена – совершенно непредсказуемое создание, – и Делонг, словно фокусник в цирке, вытащил из-за угла здания взъерошенную Риту.
      Рита не могла оставаться в стороне от происходящего. Она и не думала сидеть в автомобиле, а вместо этого последовала за мужчинами. Перед этим она вытащила из ящика, где хранились инструменты, большой гаечный ключ и зажала его в руке. Она подозревала, что банкир будет сопротивляться, и ее помощь может оказаться необходимой.
      – Где Бронстон? – спросила она, стиснув в руке ключ.
      Мэдокс удивленно заморгал. Эта девчонка абсолютно не умеет слушаться.
      – В поезде, мы думаем, – объяснил Элиот.
      – Послушай, Рита… – голос Уильяма зазвучал непривычно нежно. – Я поеду в Колчестер, чтобы обнаружить Бронстона. А ты отправляйся домой…
      – Нет! – твердо сказала она. – Я поеду с тобой!
      – Ты… оставишь здесь свой автомобиль без присмотра? – задал он коварный вопрос.
      Рита внимательно осмотрелась и повернулась к Делонгу.
      – Я знаю, что невежливо просить вас об одолжении. Но не могли бы вы заехать в магазин Майкла Норриса и передать ему мою просьбу? Пусть он заберет мою машину домой. Он умеет водить автомобиль. И еще… может быть, вы сможете передать родителям Уильяма и миссис Давс, что мы ненадолго уехали? – Рита высказала все свои просьбы таким умильным голоском, что мужчины не нашлись, что ответить ей. Лишь Уильям слегка недовольно хмыкнул:
      – Кажется, она все отлично рассчитала? – спросил он своего друга.
      Делонг искренне улыбнулся, глядя на миниатюрную супругу своего друга. Он чувствовал, что в сердце его начинает таять лед, привезенный из жаркой Африки. Еще несколько дней общения с юной миссис Мэдокс, и он сам начнет искать себе спутницу жизни, способную украсить его серые тоскливые будни холостяка. До чего же повезло Уиллу!
      – Я все сделаю, как вы просите, – заверил он. – Не волнуйтесь за свою машину.
      – Спасибо, мистер Элиот, – обрадовалась Рита.
      Мужчины пожали друг другу руки.
      – Надеюсь, что мы сумеем найти Бронстона в Колчестере, прежде чем он скроется с награбленным.
      – Никто не уйдет от героев бурской компании, – сказал Делонг, многозначительно усмехаясь.
      – Уильям, смотри! Поезд вот-вот отправится, – воскликнула Рита. – Мы должны бежать!
      Она схватила его за руку и потащила к билетной кассе. Мэдокс шел рядом с ней, взволнованный донельзя, словно в те далекие дни, когда ему приходилось принимать бой. Охота началась. Только теперь он искал не какие-то мифические сокровища, а настоящего хищника, и все его будущее зависело от результата его охоты.

      Они заняли места в свободном купе. Рита вытащила носовой платок и принялась стирать грязные пятна со своих рук. Уильям сидел рядом и с улыбкой наблюдал за ней.
      – Скажи мне честно… Неужели это правда, что ты заключила контракт с лондонским домом мод Кларенса? Я с трудом верю в эти сказки.
      Она удивленно подняла брови.
      – Я никогда не лгу. Ты ведь знаешь.
      – Ты действительно пользуешься такой популярностью у светских модниц?
      – Действительно, – ответила она, выпрямляясь. – Почти все мои туалеты, имевшие такой успех на немногочисленных выходах в свет, я создала сама. Мистер Кларенс пришел в восторг от эскизов платьев, которые я недавно придумала, и предложил очень выгодный контракт. Кстати, именно я шила платья для Элизабет Летби. А твоя сестра попросила меня сделать для нее платье к рождественскому балу.
      Мэдокс смотрел на нее с недоумением.
      – И все это время ты занималась этим?
      – Да. У меня было много свободного времени, и я хотела иметь свой собственный источник дохода, – Рита осторожно взглянула на него. – Мне казалось, что очень скоро ты разведешься со мной и женишься на Лилиане. Я не хотела зависеть от тебя.
      – Теперь мне понятно, зачем ты уселась за швейную машинку, – отметил он. Ему было стыдно, что заставил ее искать независимости.
      – Когда Лилиана… увидела меня вместе с Майклом в кафе, мы просто ели там мороженое и договаривались о том, как станем переправлять в Лондон мои эскизы. Именно в тот день Майкл познакомил меня с мистером Кларенсом.
      Уильям вздохнул.
      – И ты не захотела объяснить мне это, когда я упрекнул тебя в неверности?
      Рита пожала плечами.
      – Мне казалось, еще не пришло время. Ты же помнишь, что у меня были причины не доверять тебе. Похоже, тебе не нравится, что я хочу стать независимой? – спросила она, заметив, что он недовольно поморщился.
      Откинувшись на спинку сиденья, Уильям скрестил на груди руки.
      – Не совсем так… В принципе, это неплохая идея – иметь свой собственный источник дохода… Но не потому, что я хочу развестись с тобой, – твердо сказал он. – А для того, чтобы ты могла обеспечить себя в случае, если со мной что-нибудь случится.
      – Избави Бог! – воскликнула она, почувствовав озноб.
      – В самом деле? Совсем недавно мне казалось, что ты ненавидишь меня.
      Ее взгляд опустился к длинной, пыльной юбке.
      – Я никогда не желала тебе горя.
      Девушка неожиданно заметила на полу бумагу, выпавшую из ее кармана в тот момент, когда она доставала из кармана платок. Рита нагнулась и подняла ее.
      – Что это? – с любопытством поинтересовался Уильям.
      – Кажется, эта бумага выпала из ящика с инструментами, когда я доставала ключ, – припомнила Рита и развернула листок.
      То, что она прочла на смятой бумаге, ошеломило ее донельзя. Именно это письмо получил дедушка в день своей неожиданной смерти. Возможно, истина, открывшаяся ему, и спровоцировала инсульт.
      Старый приятель Теодора сообщал ему, что в Лондоне был задержан некий проходимец. Когда стали разбираться с ним, выяснилось, что он – беглый каторжник из Германии, и за ним тянется целая серия преступлений. В числе прочих – участие в деятельности шайки, которая убивала путешественников в одной лесной гостинице. Пойманный мерзавец неожиданно разговорился и рассказал, что случайно заметил на вокзале в Лондоне бывшего главаря их банды. Он никогда не узнал бы его, если бы тот не нагнулся зашнуровать ботинок. Запястье его обнажилось, и мошенник увидел на руке этого человека татуировку в виде змеи. Точно такая была именно у атамана лесной шайки. Воришка рассказал, как в один прекрасный день все его подельники были отравлены. Выжил он один, и только потому, что за день перед этим почувствовал легкое недомогание в желудке и поостерегся в тот день ужинать. Когда за столом все стали валиться на пол, он последовал их примеру, сообразив, что происходит что-то неладное. Именно поэтому он увидел лицо главаря, обычно скрытое маской, и его тело, изукрашенное татуировками в виде змей. Отравитель, освободившись от свидетелей, не спеша умылся и переоделся в костюм вояжера. Куда он затем направился, его спасшийся подельник не знал. И лишь неожиданная встреча спустя годы на вокзале в Лондоне смогла выявить хозяина страшной лесной гостиницы. Парень проследил за этим человеком и выяснил, что тот сел на поезд, направлявшийся в Норридж.
      Приятель дедушки так подробно все описал потому, что знал подробности гибели племянника Лоумера и его жены – они нашли свою смерть именно в той гостинице. Затем он просил Теодора попробовать что-либо выяснить о человеке, подходящем под описание главаря шайки.
      – Какой ужас… – с трудом прошептала девушка. – Теперь я понимаю… Дедушка знал этого человека. Он хотел немедленно написать в Лондон. Он сказал… – Рита запнулась, припоминая последние слова дедушки: – «Проклятый Наг, сумеет вывернуться из ловушки»… Дедушка мне рассказывал разные истории о своих приключениях в Индии. Кажется… Наг – это змей?
      – Так вот оно что! – вдруг подскочил с места Мэдокс. – Я тоже знаю этого человека! У Бронстона на щиколотке и запястьях есть странная татуировка. Мне об этом как-то проболталась Лилиана. Огромные змеи оплетают ноги Леопольда, словно пытаясь его проглотить. Значит, этот вор еще и подлый убийца!
      Рита в ужасе смотрела на мужа, с трудом понимая, что Бронстон убил не только ее родителей, но встреча с ним стала причиной смерти и ее дедушки. Уильям крепко прижал ее к себе, пытаясь согреть ее замершее сердечко, а она словно во сне стала рассказывать:
      – Дедушка говорил, что пару раз сталкивался с Бронстоном во время индийской кампании. Что же он рассказывал… А, вспомнила! Леопольда взяли в плен какие-то злые дикари в джунглях, они долго измывались над ним, а потом выбросили в дремучий лес на съедение диким зверям. Чтобы он долго мучался, они сделали ему татуировку в виде змей. Наверно, полагали, что это привлечет к нему этих мерзких пресмыкающихся.
      – Бронстон никогда не рассказывал об этом, хотя такая история могла создать вокруг него этакий ореол мученика и привлечь симпатию людей. А он, похоже, напротив – старался спрятать от всех эти отметины… – задумчиво проговорил Уильям. – Теперь ясно, что он опасался разоблачения. Этот подлец всегда ставил деньги выше всего в мире. Наверно, он почувствовал опасность, если решил сбросить с себя личину добропорядочного бизнесмена и отправиться на поиски новых афер и преступлений. Обещаю тебе, что мы обязательно поймаем этого мерзавца, и он получит по заслугам.
      Некоторое время они ехали молча, слушая стук колес и своих сердец.
      – Быть может, нам стоит поискать его в поезде? – неожиданно предложила Рита.
      – Полагаю, ты права. Я пройдусь по вагонам, а ты пока можешь отдохнуть здесь, – предложил Уильям. – Уже давно наступила ночь.
      – Я пойду с тобой, ведь здесь довольно прохладно, – решила схитрить девушка, не желая отпускать мужа одного на поиски опасного преступника.
      – Вот, – он снял свое пальто и протянул ей. – И не бойся за меня, я буду очень осторожен и не стану сражаться с Бронстоном в одиночку.
      – Я все равно буду волноваться, – проворчала Рита, когда муж тщательно укутал ее в пальто.
      Спустя полчаса Уильям вернулся в полном разочаровании. Ни Бронстона, ни его жены в поезде он не обнаружил. Неужели они ошиблись с Элиотом… Что ж, все равно придется проехаться до Колчестера, быть может, там что-нибудь прояснится.
      Все то время, которое Рите пришлось провести в одиночестве, было заполнено мыслями о том, насколько жестоко устроен мир. Добропорядочный человек оказался жестоким коварным убийцей, виновным в смерти всех ее близких, Пару раз она даже хотела отправиться вслед за Уильямом на поиски Бронстона. Ей было страшно представить, что от руки этого мерзавца может погибнуть и ее муж. Поэтому неудивительно, что она, не сдерживая радости, бросилась на шею Мэдоксу, едва он появился в купе.
      Его губы нежно коснулись ее рта, и он стиснул Риту в объятиях. Его пальто свалилось на пол, но они даже не заметили этого. Уильям жадно целовал жену, совершенно не думая, о том, что поезд остановился, и в любой момент в их купе могут войти новые пассажиры.
      – Я так соскучился по твоим губам, – прошептал он, жарко дыша. – Я могу умереть, целуя тебя… умереть от счастья.
      Его рука нетерпеливо скользнула к мягкому изгибу ее груди. Рита застонала, и ее руки вцепились в его жадные пальцы, прижимая их еще сильнее к своему страждущему телу. Она чувствовала приятное тепло его жадных зовущих губ и вдыхала головокружительный запах одеколона, которым он пользовался… Она сходила с ума от многочисленных запахов, которые ее сейчас окружали… Это было так странно и необычно… Рита вдруг вспомнила, что совсем забыла признаться ему в сладкой тайне – под сердцем, на котором лежала его рука, уже жил маленький живой комочек – его ребенок!
      В том момент, когда она уже решилась рассказать ему об этом, дверь внезапно распахнулась, и на них с удивлением уставилась незнакомая дама в темном пальто и шляпе с вуалью.
      – Какой ужас! – воскликнула она с негодованием. – Так себя вести в общественном месте!
      – Надеюсь, вы простите нас, миссис, – извинился Уильям, неохотно отрываясь от жены. – Поскольку мы молодые супруги, и очень давно не виделись.
      Лицо женщины стало немного спокойнее, когда она заметила красные щеки и скромный взгляд смутившейся Риты.
      – Какие же вы счастливые! – задумчиво сказала дама. – А я вот недавно похоронила своего супруга… Простите меня… я не должна была вас огорчать своим горем. Но в вагоне уже нет больше свободных мест.
      – Пожалуйста, садитесь, – пригласил Уильям. Он уже подобрал свое пальто с пола и, усадив Риту, устроился рядом с ней, тепло, сжав ее руку.
      – Сейчас я еду к сыну в Колчестер. Одиночество стало слишком утомительно, – поделилась с попутчиками целью своего путешествия женщина.
      – Я неплохо знаю Колчестер, бывал там со своими друзьями, когда окончил Кембриджский университет, – улыбнулся Мэдокс.
      – В самом деле? – воскликнула пожилая женщина, отодвигая вуаль. – Мой сын тоже учился там. Его зовут Элтон Льюис.
      – Я знаю его, – кивнул Мэдокс. – Он учился на курс ниже. Меня зовут Уильям Мэдокс, а это моя жена Рита.
      – Я Долли Льюис, – сказала вдова. – Приятно с вами познакомиться. У Элтона сейчас свое дело, правда, не очень крупное, но приносит определенный доход. Он тоже женат, и у него уже двое детей.
      – Какое счастье, – тепло сказала Рита. – Он, должно быть, счастливый отец!
      Уильям удивленно взглянул на жену.
      – А мы пока что не собираемся заводить детей.
      При этих словах Рита с досадой отвернулась к окну. Он сказал об этом так, словно хотел избежать чего-то неприятного. Но что же ей делать, если малыш уже живет в ее теле?
      – Хотела бы я иметь более радостную причину для поездки в Колчестер, – тоскливо призналась женщина. – Но, наверно, еще хуже чувствует себя молодая женщина, которая сопровождает тело своего мужа. Бедняжка… Стать вдовой в таком молодом возрасте – просто ужасно. Видимо, она очень любила своего мужа, если решила ехать возле гроба ночью прямо в багажном отделении. Там так холодно и неуютно, а она одета довольно легко. Ее муж, наверное, был очень грузный. Я никогда не видела гроба такого большого размера.
      – Эта вдова села в поезд вместе с вами? – спросил Уильям с необычайным любопытством.
      – Да. Хотя не могу сказать, что видела раньше ее в нашем городке.
      Глаза Мэдокса расширились от любопытства. Риту озарила та же догадка:
      – Ты думаешь?
      – Ты бы не хотела совершить маленькую прогулку?
      – С радостью. Вы извините нас? – вежливо спросила Рита у женщины.
      – Разумеется. Пойдите, развейтесь. Иначе вам наскучит печальное соседство со старой вдовой.
      – Вовсе нет, – улыбнулся Уильям. – Назвать вас старой может только грубиян и невежа. Уверен, что ваш супруг гордился столь очаровательной и умной женой.
      Она даже покраснела от удовольствия.
      – Вы – льстец, молодой человек. Вашей жене нужно приглядывать за вами!
      – Я буду стараться, – ответила Рита, взяв Мэдокса за руку.
      – Ты думаешь, это Лилиана? – поинтересовалась девушка, когда они оказались в соседнем вагоне. Тень сомнения в его чувствах вновь поселилась в ее сердце, но она старалась сейчас не думать об этом.
      – Конечно, – ответил Уильям. – Не случайно ее вещи были доставлены на вокзал. Видимо, она не пожелала расстаться с ними, и ее багаж пришлось отправить прямо из Норриджа, в то время как сами Бронстоны налегке тайком исчезли из города. Очень удачно, что мы обнаружили ее вещи на вокзале, – Мэдокс злорадно хмыкнул. – Леопольда подвела неумная жадность Лилианы. Разве она могла позволить ему оставить ее без любимых безделушек и туалетов?
      – Сожалею, Уилл, – искренне сказала Рита. – Я знаю, что она значит для тебя.
      Он помедлил с ответом, разглядывая ее с нескрываемой нежностью.
      – Значила, – сказал он, делая упор на прошедшем времени.
      У девушки перехватило дыхание, и она в смятении предложила мужу вспомнить о цели их путешествия.
      Перед входом в багажное отделение он обернулся к Рите:
      – Жаль, что с нами нет Элиота. Кто знает, как отреагирует Лилиана, когда увидит нас.
      – Ей необязательно видеть нас, – ответила Рита. – Ты можешь посмотреть в окошечко на двери и узнать, действительно ли это она.
      – Там полумрак, – сказал, он. – Но я постараюсь. А ты оставайся здесь.
      Мэдокс подошел к двери и попытался заглянуть в небольшое оконце. Занавески с другой стороны были задернуты, но тряска вагона заставляла их раскачиваться. С трудом Уильям разглядел огромный гроб. Рядом с ним сидела Лилиана, облаченная в траурное одеяние с черной вуалью. Но самое интересное было в том, что крышка этого гроба была открыта, и из него виднелся устроившийся на небольшой подушечке Леопольд Бронстон! Он, по всей видимости, что-то объяснял жене, которая выглядела весьма расстроенной, словно настоящая вдова.
      Уильям хмыкнул, быстро вернулся к Рите и, подхватив ее под руку, повел назад.
      – Это они, – почти весело сказал он. – Теперь нам остается только найти людей Делонга, – он сделал паузу, слегка прищелкнув пальцами. – Рита, у нас будет остановка на маленькой станции. Я выйду и телеграфирую в Ипсвидж, чтобы они встретили поезд уже там. Было бы удачно обнаружить вместе с этим мерзавцем украденные деньги, чтобы вернуть их пострадавшим вкладчикам.
      – А что если он послал их другим поездом или они в каком-нибудь банке за границей? – обеспокоено спросила Рита.
      – Маловероятно, чтоб он отправил деньги с другим человеком. И Лилиана вряд ли поехала с ним, если бы он не захватил с собой деньги.
      – В твоих словах слышна горечь… Ты думаешь о ней?
      – Да, – он взглянул на нее с раскаянием. – В своем увлечении этой женщиной я не понимал, какая она на самом деле, и столько времени пригревал на своей груди змею! Они стоят друг друга!
      Ее сердце забилось от внезапно появившейся надежды.
      – Но тебе трудно будет видеть, как ее арестуют вместе с мужем?
      Уильям удивленно взглянул на нее.
      – Наверное, трудно… – сказал он. – Но люди получают то, что они заслужили.
      Рита секунду что-то обдумывала.
      – Будет ли награда за поимку того, кто присвоил деньги банка?
      – Да. Банк даже объявил сумму, полагающуюся такому человеку.
      Она улыбнулась.
      – Позволь мне самой поговорить с Лилианой.
      – Никогда, – коротко сказал он. – Я не хочу подвергать тебя риску. Бронстон может быть вооружен.
      Забота мужа растрогала ее.
      – Я не сделаю ничего, что может быть рискованным, – сказала она, думая о крошечной жизни внутри нее, о которой он не знал и которую не желал. – Мне лишь нужно переговорить с ней наедине. У меня есть идея, которая может дать неплохой результат. Я подожду ее в этом вагоне. Она по вполне понятной причине должна будет выйти на некоторое время.
      – Ты хочешь ждать ее одна? Я не позволяю тебе находиться вне моего поля зрения, моя дорогая миссис Мэдокс. Я буду ждать с тобой.
      – Я буду рада твоей компании.
      К счастью, в этом вагоне нашлось свободное купе. Уильям присел рядом с женой, нежно держа ее руки.
      – Умелые маленькие ручки. Они могут даже управлять автомобилем, – сказал он, целуя ее пальчики.
      Рита улыбнулась ему, вся, светясь от любви.
      – Они могут еще готовить еду, – она отвела взгляд. – Хотя теперь в этом нет нужды…
      Уильям с беспокойством наблюдал за ее потупленным взором.
      – Рита, я никогда не спрашивал тебя… Может, ты бы предпочла жить в каком-нибудь другом доме? Моя малышка… – он нежно поцеловал ее закрытые глаза. – Я знаю один уютный домик неподалеку от дома миссис Давс. Его собирались продавать. Мы могли бы вместе подумать над его обстановкой, например, подобрать какую-нибудь пышную отделку и украсить интерьер огромными хрустальными люстрами и позолоченными статуями, если хочешь.
      Она рассмеялась, боясь поверить счастью.
      – О, нет. Хрустальные люстры и позолоченные статуи – излишняя роскошь для меня! Я бы хотела маленький домик, – сказала Рита. – Если, конечно, ты уверен, что хочешь жить в нем со мной.
      Его рука обхватила хрупкие плечи девушки и притянула ближе к себе, отведя ее голову назад, так, чтобы он мог видеть ее светящееся лицо. Его жаркое дыхание растопило последний лед в ее душе.
      – Да, я хочу жить с тобой, – пылко прошептал он. – Но не так, как раньше. Я хочу быть твоим мужем, дорогая. Настоящим мужем, нежным и заботливым. Я хочу каждую ночь держать тебя в своих объятиях и просыпаться рядом с тобой каждое утро.
      Слезы брызнули из ее глаз.
      – О, я тоже этого хочу, – хрипло проговорила Рита. Ее дрожащие пальцы осторожно дотронулись до его рта. – Уилл, я так тебя люблю… – шепнула она.
      Не заботясь о том, что двери купе были открыты, он наклонился и поцеловал ее с такой нежностью, что девушку охватила дрожь. Счастье переполняло его душу настолько, что он с трудом мог дышать.
      – Это я люблю тебя, – прошептал он. – Всем моим сердцем. Всей душой. Всем тем, что я есть или когда-нибудь буду, – он произнес последние слова у самого ее рта и еще раз поцеловал. Этот поцелуй стал чем-то большим, чем прикосновение губ. Это была клятва.
      Их внимание привлекли приглушенные смешки. Уильям с недовольным ворчанием оторвался от губ жены и сердито оглянулся. На лицах людей, стоящих в коридоре поодаль от них, скользили легкие снисходительные улыбки. Пробурчав про себя что-то невнятное, он взглянул на пунцовую от смущения жену.
      – Похоже, здесь все сговорились, чтобы нам мешать, – шепнул, он с усмешкой.
      Рита вся светилась от счастья.
      – Это ненадолго…
      В это время дверь вагона открылась и, прижимая платочек к глазам, в коридоре появилась Лилиана. Она старательно изображала роль безутешной вдовы и, не глядя по сторонам, быстро прошла мимо них в конец вагона. Рита мгновенно отпустила руку Уильяма и, раньше, чем он успел возразить, последовала за женой банкира. Лилиана не успела закрыть за собой дверь в туалетную комнату, как Рита проскользнула за ней.
      – Ты?! – воскликнула мнимая вдова, чувствуя, как у нее мгновенно пересохло в горле.
      – Да, – негромко заговорила Рита. – А у тебя, кажется, проблемы. На ближайшей станции вас ждет полиция. Им известно, что твой муж спрятался в гробу в багажном отделении, – решительно солгала она.
      Лилиана уперлась головой в стену и всхлипнула.
      – Я так и знала, что весь этот дурацкий план провалится! Я же говорила ему! Говорила, что это глупо… – приглушенно зарыдала она. – Лео заставил меня помогать ему. В последнее время он стал совершенно другим… Я не узнавала его и даже боялась… Он угрожал мне, если я не соглашусь ему помочь… хотя и обещал, что хорошо обеспечит меня. В противном случае он грозился, что я очень пожалею о том, что отказалась сделать это… Я очень боялась его, – глаза Лилианы встретились с глазами Риты, и было видно, что на этот раз женщина плачет по-настоящему. – Теперь я окончательно погибла… Я обесчещена, и моя семья откажется от меня… И все потому, что я лишь хотела обеспечить всем родным достойную жизнь!
      – Не реви, лучше послушай меня, – серьезно сказала Рита. – Тому, кто поймает вора, обещана крупная сумма денег. Это награда от банка за поимку преступника, который украл деньги вкладчиков, – девушка говорила быстро и убежденно. Времени было слишком мало, а от согласия Лилианы зависело будущее Уильяма. А также ее ребенка. – Подумай, Лилиана. Ты сразу же станешь героиней. Люди станут тебе сочувствовать и будут уважать за смелость, которую ты проявишь, чтобы задержать опасного преступника, А ведь твой муж действительно настоящий преступник. Детектив из Скотланд-Ярда раскрыл его прошлое, и оно очень неприглядно. Похоже… что именно он убийца многих людей, в том числе и моих родителей… – последние слова дались девушке с большим трудом.
      Лилиана почти перестала всхлипывать и уставилась на Риту красными от слез глазами.
      – Правда? – удивленно спросила она. – Леопольд не только вор, но и самый настоящий убийца?
      – Конечно.
      Лилиана вытерла слезы платком.
      – Значит, мне и в самом деле угрожала опасность… А велика ли награда?
      – Довольно приличная сумма.
      – Но… я ведь бежала с ним. Я – его сообщник. Меня отправят в тюрьму… – вновь начала она всхлипывать.
      – Нет. Если ты поможешь нам, то мы подтвердим, что он заставил тебя помогать ему с помощью угроз. Это ведь, правда?
      – Да, конечно! Хорошо… я попробую… – Лилиана вдруг подозрительно посмотрела на Риту. – А с чего бы это ты решила помочь мне? Ты ведь знаешь, что Уильям любит меня? Если я освобожусь от своего мужа, твой супруг тут же оставит тебя и женится на мне. Что ты на это скажешь?
      Рита даже вздрогнула. Теперь она была почти уверена, что Уильям любит только ее, но кто может знать, что ждет человека в будущем…
      – Если ты не поможешь Уильяму, с него не снимут обвинения. И он вновь окажется в тюрьме, только на этот раз надолго. А настоящий преступник будет наслаждаться краденым богатством, большая часть которого залита кровью невинных людей, – Рита с трудом перевела дыхание. Она думала о ребенке, и о том, каким было совсем недавно лицо Уильяма, когда он признался ей в любви. Рита любила его и была способна пожертвовать собой ради его счастья, если он решит остаться с Лилианой, но молила Бога о том, чтоб в этом не было необходимости. Она печально улыбнулась Лилиане и твердо заявила: – Я бы предпочла видеть его с тобой, нежели в тюрьме.
      – Ты, похоже, и впрямь его любишь, – удивленно заметила Лилиана. – Что же… откровенность за откровенность. Я вышла замуж по расчету. Леопольд был богат и обещал, что я буду купаться в роскоши. Да, я люблю деньги и не хочу жить в бедности. Уильям из глупого упрямства решил сам сделать состояние, чтобы не зависеть от родителей. Никогда не пойму этого, – женщина вздохнула. – Наверно, я никогда не любила его достаточно сильно. А ты, думаю, любишь его самозабвенно. Если честно, мне даже жаль, что он не любит тебя.
      – Сейчас это не имеет значения, – быстро проговорила Рита, не желая сообщать Лилиане, что та уже потеряла своего бывшего жениха. Трудно прогнозировать реакцию этой женщины на подобную новость. – Спасти мужа от тюрьмы – мое единственное желание в данный момент. Ты поможешь ему?
      Лилиана еще пару минут молчала. Но у нее не было выбора.
      – Да, – сказала она. – Я помогу. Что мне нужно сделать?

      Вернувшись в багажный вагон, Лилиана тщательно закрыла за собой дверь и села у гроба, как будто ничего не случилось.
      – Все в порядке? – спросил Леопольд, выглядывая из своего убежища. – Ты не встретила знакомых?
      – Конечно, нет, – легко соврала она и даже улыбнулась. – Хотя поезд заполнен до отказа.
      – Это не страшно. Главное, чтобы никто не заглядывал сюда. Как же я устал в этом ящике! Все тело затекло, – смачно потянулся Бронстон.
      Лилиана осторожно заглянула внутрь гроба. Он был таким огромным именно для того, чтобы рядом с банкиром могли поместиться несколько сумок денег и с десяток бархатных мешочков с драгоценными камнями. Неужели это все придется вернуть в банк? До чего же жаль… Ах, если бы можно было куда-нибудь перепрятать хотя один из них… Нет, это невозможно. Слава богу, ее не посадят в тюрьму и даже выплатят премию за поимку преступника. Что же, еще один плюс – это то, что она избавится от Леопольда. И быть может – вернет себе Уильяма.
      – У тебя что-то слишком довольный вид, – заметил подозрительно Леопольд.
      – Все идет отлично. Именно так, как ты придумал, не правда ли? – беззаботно пожала плечами Лилиана и взглянула в окно, за которым виднелось зарево рассвета. Ей стоило подумать о будущем, которое, возможно, еще будет счастливым.

* * *

      Когда поезд добрался до Ипсвиджа, несколько человек в строгих костюмах тут же поспешили к Мэдоксу, и Уильям вышел их встретить. Рита была вынуждена наблюдать за происходящим из купе, поскольку муж строго-настрого запретил ей на этот раз вмешиваться. Уже спустя несколько минут на перрон вывели разъяренного Бронстона. На лице его красовалась пара ссадин, видимо, бывший банкир попытался оказать сопротивление служителям порядка. Двое мужчин несли тяжелые объемистые сумки, в которых находились деньги, которыми Бронстон поживился в Норридже, а быть может – не только в Норридже.
      Мэдокс, сияя от счастья, ворвался в купе, где его ожидала Рита.
      – Простите, что оставляем вас, миссис Льюис, но мы с женой вынуждены сойти здесь. Пойдем, дорогая, – Уильям тут же потащил Риту к выходу.
      – Приятной вам поездки, миссис Льюис, – едва успела попрощаться девушка с попутчицей.
      – Спасибо, мои милые. Надеюсь, у вас все сложится хорошо, – ответила вдова.
      Они сошли с поезда на платформу. Лилиана стояла немного поодаль рядом с двумя полисменами и бесшумно плакала в свой кружевной платок.
      – Боже, какой кошмар… – всхлипывала она. – Я ведь могла погибнуть, у Леопольда зашел ум за разум. Он был готов разорвать меня на части… Если бы вы знали, как мне было страшно все эти дни находиться во власти этого ужасного человека… – она смотрела на мужчин в униформе такими несчастными глазами, что те сгорали от желания лично утешить несчастную страдалицу.
      Один из них, более молодой человек, осторожно коснулся ее руки.
      – Не волнуйтесь, миссис Бронстон. Самое страшное уже позади. Мы готовы позаботиться о вас. Позвольте проводить вас в поезд, который отправляется обратно в Норридж?
      – Надеюсь, на этот раз мой… бывший супруг поедет под надежной охраной? Мне ничего не угрожает? – испуганно спросила она. – О, я не смогу вынести этого!
      – Конечно, миссис Бронстон. Он поедет под надежной охраной в отдельном купе, – ответил полисмен. – Не беспокойтесь. Мы обо всем позаботимся. Мистер Мэдокс, – позвал он Уильяма. – Вы с женой тоже поедете с нами?
      – Конечно, – сказал Мэдокс. Он приветливо улыбнулся Лилиане, но вовсе не спешил к ней, напротив – он весьма нежно придерживал за руку Риту.
      Если Лилиана и удивилась этому, то хорошо скрыла свое разочарование. Она неуверенно улыбнулась Уильяму и Рите, а потом взяла под руку услужливого полисмена и пошла с ним на станцию. Что бы ни случилось, она должна сохранять благопристойный вид. Лилиана мило улыбнулась молодому детективу, который просиял ей в ответ и тут же начал рассказывать влипшей в беду красавице о похожих случаях в полицейской практике. Миссис Бронстон, по-прежнему всхлипывая, делала вид, что внимательно его слушает, и бросала на окружающих трогательные взгляды, Она прекрасно знала, как вести себя с мужчинами. Все они любят хвастаться и готовы упасть к ногам женщины, которая поддерживает их тщеславие, выслушивая их бесконечные рассказы.
      В Норридж поезд, казалось, добрался быстрее, чем в Ипсвидж. На перроне приехавших ожидал Элиот в сопровождении множества полисменов. Бронстона тут же усадили в зарешеченную повозку и повезли в тюрьму.
      – До чего же я рад, что все так удачно завершилось! – светясь от радости, признался Делонг Уильяму. – Не откроешь секрет, – каким образом ему удалось проникнуть в поезд?
      – Он спрятался в гробу! – хмыкнул Мэдокс. – А Лилиана, как печальная вдова, сидела рядом с ним в багажном вагоне. Этот номер мог пройти, если бы по стечению обстоятельств нам об этом не рассказала одна пожилая леди, – Уильям, удивляясь странному совпадению, покачал головой.
      Делонг оглянулся на стоящую в отдалении миссис Бронстон, вокруг которой увивались два детектива.
      – Как теперь поступить с ней? – спросил он.
      – Она помогла нам. Лилиана не стала поднимать тревогу, когда в багажное отделение вошли полисмены, поэтому всем удалось избежать ненужной перестрелки. Да-да, у нашего милейшего банкира было в наличии весьма впечатляющее оружие. Когда открыли крышку гроба, Бронстон держал наготове взведенный револьвер. Благодаря выдержке Лилианы никто не пострадал. Так что она теперь настоящий герой и получит заслуженную награду, – объяснил Уильям.: – Рискну предположить, что она все же сумеет сохранить свое честное имя.
      Элиот лишь усмехнулся, разглядывая кокетливо вздыхающую миссис Бронстон.
      Пока они разговаривали, у железнодорожного вокзала столпились многочисленные репортеры. Сжимая в руках блокноты и карандаши, они жаждали получить ответы на свои вопросы. Мэдокс с помощью Делонга кратко описал события, произошедшие за последние сутки. После них стала говорить Лилиана, чьи заплаканные глаза и неувядающая красота мгновенно сделали ее героиней. Но до тех пор, пока журналисты не заинтересовались Ритой.
      – У вас есть автомобиль? – спросил один молодой репортер. – Вы именно на нем приехали на станцию? Он действительно так хорош, как говорят в городе? Можно его увидеть?
      – Конечно, – просияла удивленная Рита. – Он у нас дома.
      Уильям обнял жену, решив внести кое-какие дополнения:
      – Есть кое-что еще, что вам следует узнать о моей жене, – гордо добавил он. – Миссис Мэдокс недавно заключила контракт с мистером Кларенсом, который держит дом мод в Лондоне. Этот бизнесмен весьма заинтересован в том, чтобы именно эта юная леди создала для его дома новую коллекцию вечерних платьев.
      – Можно узнать, какой ярлык будет стоять на этих платьях? Ваше собственное имя, миссис Мэдокс?
      – Нет, – ответила Рита. – У меня уже есть официальное имя: «Жемчужная маска».
      Лилиана даже побледнела, когда поняла, что таинственный модельер, платья которого она так хотела приобрести, была именно жена Уильяма. Мэдокс и сам вначале удивился, поскольку был наслышан о славе «Жемчужной маски». Рита вновь сумела его поразить. Видимо, его жена была настоящей волшебной шкатулочкой, и ему приходилось открывать одну за другой все новые и новые дверцы, за которыми таилось каждый раз что-то новое. Он улыбнулся Рите, и она сумела угадать в этой его улыбке гордость. Ее слегка задрожавшая рука благодарно сжала его пальцы.

* * *

      Журналисты последовали за Уильямом и Ритой к дому миссис Давс. Здесь они долго фотографировали храбрую миссис Мэдокс, сидящую в своем маленьком светлом автомобиле, а затем вместе с супругом и смутившейся миссис Мэри.
      День промелькнул очень быстро. Приведя себя в порядок после незапланированного путешествия, герои дня отправились в отель, где их с нетерпением ожидали родители Уильяма. Джулия никак не могла прийти в себя и без умолку расспрашивала сына и невестку о поездке, в Ипсвидж, результатом которой было возвращение украденных денег и поимка опасного преступника, виновного в смерти родителей Риты.
      – Вы оба сумасшедшие? – возмущалась она. – Ведь он был вооружен!
      – У меня с собой был гаечный ключ, – призналась Рита.
      – А у меня за поясом был спрятан «Смит-и-Вессон» тридцать второго калибра, – сообщил Уильям, с улыбкой глядя на Риту. – Я думал, тебе лучше не знать этого. К счастью, мне не пришлось воспользоваться им.
      – Помнится, у тебя есть награды за меткую стрельбу? – вмешался Чарльз. Он чувствовал гордость за сына.
      – Да, меня наградили в Африке.
      – Мой мальчик… – тяжело вздохнул старший Мэдокс. – Похоже, тебе там пришлось много пережить…
      Слова отца прозвучали почти как извинение. Уильям понимающе улыбнулся.
      – Свое сокровище я нашел не на черном континенте, а здесь, в Норридже. Я и подумать не мог, что маленькая девочка, заботливо посещавшая меня в госпитале, станет для меня настоящим… жемчугом чистой воды, – откровенно признался Уильям и нежно улыбнулся жене. – Я уже говорил тебе, Рита, что горжусь тобой?
      Рита сидела не шелохнувшись, боясь поверить этим словак.
      Чарльз откашлялся и торжественно объявил:
      – Мы будем счастливы, если вы приедете к нам в Кембридж. Ты можешь стать уже сейчас моим преемником. Я слишком устал и хочу уйти на покой.
      Уильям внимательно изучал лицо отца.
      – Спасибо. Мне всегда хотелось жить вместе с вами. Я подумаю об этом. Ты бы хотела переехать в Кембридж? – спросил Уильям, взглянув на Риту с влюбленной улыбкой.
      – Да. Мне очень понравилось там, – засияв от радости, сказала девушка. – Это удивительный город, такой величественный и древний… И самое главное – там все напоминает тебя. В этих местах прошло твое детство, твоя юность, и я кожей ощущаю твое присутствие в Кембридже. Но… я буду, рада жить с тобой в любом городе и любом месте, где ты решишь.
      – Спасибо, девочка моя золотая. Я рад тому, что именно ты стала женой Уильяма, – сказал Чарльз и поцеловал руку Рите. – Я горжусь тобой, Уильям, и мне стыдно за себя и за те года, которые я потерял. Мне не следовало упрекать тебя в том, что было делом рук Господних, мой мальчик. Я понял это и знаю, что ты страдал не меньше, чем я.
      – Да, отец, – согласился Уильям, еле сдерживаясь, чтобы не броситься в объятия к отцу. – Эти годы показали, как много значит для меня моя семья. Возможно, эти события произошли не зря. Я хотел бы приехать на Рождество к вам вместе с Ритой.
      Лицо пожилого мужчины просияло.
      – Это будет самое радостное Рождество! – воскликнула Джулия, смахивая слезы с глаз. – Подумать только – вся семья вместе!
      Уильям посмотрел на жену.
      – Давай прямо сейчас поедем домой, и соберем вещи?
      Рита даже подпрыгнула от радости к изумлению всех присутствующих.
      – Мы можем поехать сейчас? Прямо сейчас?
      Уильям усмехнулся.
      – Нам лишь стоит завершить кое-какие неотложные дела. К завтрашнему полудню, думаю, мы управимся. Это устроит вас? – спросил он у отца.
      – Это очень хорошее решение. Приходите к нам завтракать утром, а потом мы вместе отправимся на вокзал.

* * *

      Но собрать вещи им не удалось. После того как они ответили на все вопросы взволнованной миссис Давс, Уильям подхватил Риту на руки и отнес в свою спальню. Эту ночь они посвятили своей любви, нежной и пылкой. Они дарили друг другу себя без остатка, и под утро Рита, измученная, но невероятно счастливая, уснула в объятиях мужа, не в силах от него оторваться.
      Утро прошло в новых объятиях и поцелуях, но сознание того, что родители Уильяма ждут в отеле, заставило их оторваться друг от друга.
      Лишь только Рита закончила причесываться, как в дверь тихонько постучала миссис Давс.
      – Прошу прощения, если разбудила вас, – начала она. – Но к мистеру Мэдоксу пришла посетительница. Это миссис Бронстон, – добавила миссис Мэри довольно неприязненно и вышла из комнаты.
      Рита взглянула на мужа. Его лицо стало холодным и отчужденным. Казалось, еще минута – и он вспылит.
      – Спустись, дорогой, – нежно попросила она, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать. – Мне еще нужно завершить свою прическу.
      – Рита… – нерешительно начал он.
      – Да? – она кокетливо подняла брови. Он притянул ее к себе и, сминая прическу, жадно поцеловал.
      – Спустись вниз, когда будешь, готова, – шепнул он. – И не беспокойся!
      – Я и не беспокоюсь. После прошедшей ночи, – добавила она, смущаясь.
      – Она была чудесной, не правда ли? – хрипло спросил он и вновь поцеловал ее со всей страстью. – Не стесняйся, – прошептал Уильям, сжимая ее в объятиях. – В этом мире не может быть людей более близких, чем мы с тобой. Для меня существует отныне только одна женщина – моя жена, – прошептал он, касаясь пальцем ее губ. – И от нее у меня не будет секретов.
      Рита улыбнулась, провожая его взглядом. Теперь она была уверена в том, что знает те слова, которые Уильям сейчас скажет Лилиане. У нее уже не было никаких сомнений в его преданности. Она дотронулась до своей толстеющей талии и улыбнулась. Оставался последний секрет для него, и она раскроет его, как только он избавится от нежелательной гостьи.

* * *

      Рита правильно понимала чувства мужа. Уильям не желал видеть Лилиану, более того – был раздосадован ее визитом.
      Миссис Бронстон уже пришла в себя после потрясений и выглядела весьма очаровательно в небесно-голубом костюме и блузке из белых кружев. Легкая шубка из серебристого песца лежала на кресле рядом с такой же шапочкой. Лилиана бродила по гостиной, слегка пренебрежительно разглядывая обстановку. Она словно бы приценивалась – стоит ли здесь жить, когда она станет женой Мэдокса. Но сердце Уильяма даже, не встрепенулось. Он думал о Рите и только, о Рите.
      – Что я могу сделать для тебя, Лилиана? – вежливо спросил он.
      Она, казалось, была ошеломлена.
      – Уилл… Почему ты так холоден? Ты ведь ждал меня… Леопольд в тюрьме, и я, как мы договаривались, буду свидетельствовать против него. Фонды банка скоро будут восстановлены, и мистер Деррвикс подтвердил договор на объединение, когда узнал о последних событиях. Он настаивает, чтобы новым президентом банка стал ты. Все возвращается на круги своя. И я подумала… я подумала, что ты теперь можешь жениться на мне.
      Мэдокс задумчиво подошел к камину.
      – Нам следует быть откровенными друг с другом, – спокойно заговорил он, хотя очень хотел вспылить. – Я так долго любил тебя. Но ты хотела больше, чем я мог дать тебе, и потому вышла замуж за другого. Ты знаешь, что я лелеял надежды даже после этого. Но теперь могу уверить тебя, что совсем, другая женщина владеет моим сердцем и мыслями. Она ждет меня сейчас наверху в моей спальне. Я не понимал раньше, как давно она ждет меня, и причинял ей боль. Но теперь исчезли все препятствия для нашего счастья.
      – Ты… не любишь меня? – просто спросила Лилиана.
      – Ты по-прежнему нравишься мне, – ответил он с улыбкой. – И всегда будешь нравиться. Но я люблю Риту.
      Она печально улыбнулась.
      – Да. Эта девочка победила. Кажется, я всегда боялась этого. Но она любила достаточно сильно, чтобы отказаться от тебя ради твоего счастья. Я бы так не смогла.
      Он насупил брови.
      – О чем ты?
      – Когда в вагоне она убеждала меня помочь вам в аресте Лео, Рита сказала, что если ты любишь меня, она не станет удерживать тебя. Я поняла тогда, насколько ее любовь к тебе сильнее, чем моя. Я бы никогда не позволила тебе уйти к другой женщине без борьбы.
      Он внимательно посмотрел ей в лицо. Похоже, впервые в жизни Лилиана говорит честно. Возможно, самолюбие заставило ее сделать подобное признание.
      – Я сожалею, Лили, – сказал он.
      Та небрежно взмахнула рукой.
      – Ну что же, – томно проговорила она. – Когда ты женился, я не хотела верить в то, что ты сможешь ее полюбить. Но это произошло. Только не надо меня жалеть, я не выношу этого. Тем более что теперь очень многие мужчины захотят жениться на молодой богатой женщине, – Лилиана слегка горделиво улыбнулась. – Пусть даже получившей свободу после такого скандального дела.
      – Будь счастлива.
      Она пожала плечами.
      – Я буду, довольна жизнью. До свидания, Уилл.
      Когда экипаж увез бывшую миссис Бронстон, Уильям быстро вернулся в дом. Он помчался вверх по лестнице, преодолевая по две ступеньки, в страстном желании поскорее увидеть Риту. Прошедшая ночь была такой, о какой он давно мечтал, но даже вне постели его сердце было переполнено любовью. Он обожал свою жену и никогда никого не любил с большей силой.
      Рита стояла у окна, разглядывая небо. Ее поза напомнила ему, о первых днях их совместной жизни, когда она стояла здесь одна и прогоняла перед собой свои горькие мысли.
      – Она ушла, – просто сказал он.
      Рита медленно повернулась к нему и улыбнулась.
      – Это правда?
      Мэдокс подошел к ней и взял ее лицо в свои руки.
      – Правда. Я отказал ей, любимая, – нежно сказал он. – Потому что мои чувства к ней исчезли. Умерли, – он притянул ее к своей груди и вздохнул. – Я обожаю тебя, – прошептал он, чувствуя головокружение. – Я хочу держать тебя в своих объятиях и целовать тебя. Я хочу все время быть с тобой. О боже, Рита, жемчужинка моя милая… У меня нет ничего и никого, кроме тебя. Я люблю тебя, – и он ласково поцеловал ее.
      – Я тоже люблю тебя… – она ответила на его поцелуй со всей страстью, накопившейся в ней за долгие дни ожидания взаимного чувства. Но тут же Рита вспомнила кое-что важное и оторвала от него свои губы.
      – Уилл… Остановись… – попросила она. – Мне кое-что нужно сказать тебе. Может быть, после этого ты не захочешь остаться со мной.
      – Могу себе представить! – засмеялся он.
      – Я серьезно! – она уперлась своими маленькими руками ему в грудь. – Уильям, я думаю… то есть, я знаю… Я жду ребенка.
      Его лицо выражало неподдельный шок.
      – Ты… что?
      – Я жду ребенка. Но ты… ты сказал миссис Льюис, что дети нервируют тебя. Поэтому… О, дорогой… – расстроено добавила она, заглядывая ему в глаза. – Я так сожалею!
      – Сожалеешь? – он глубоко вздохнул. Его глаза светились, а все лицо сияло. – Сожалеешь? – Уильям подхватил ее на руки и стал носить по комнате, смеясь, как сумасшедший. – Сожалеешь?! Моя маленькая жемчужинка… Сколько еще тайн ты мне откроешь? Я не перестаю удивляться твоим бесконечным сюрпризам! – он осторожно опустил ее на постель и вновь поцеловал – жадно, но очень нежно. – Рита, я хочу, чтобы у нас были дети, – прошептал он у самых ее губ, – Я хочу сыновей и дочерей, а потом – и внуков. Рита, радость моя, что за дивный сюрприз ты мне преподнесла! Прости меня… В поезде мои мысли были заняты совершенно другим, и я глупо сказал не то, о чем всегда мечтал. У нас будет прекрасный дом, и мы наполним его детьми и нашей любовью.
      Рита крепко прижалась к нему.
      – О, мой любимый! – задыхаясь от счастья, прошептала она. – Мой дорогой… Я не могу вынести такого счастья!
      – Я тоже. Но, мне кажется, с этим мы справимся, – добавил он, смеясь. – Какое чудесное Рождество нас ожидает! Ты думала об этом? Мы преподнесли друг другу самый удивительный подарок, о котором может только мечтать влюбленная пара. У нас будет малыш!
      Она дрожала от радости.
      – И мы встретим Рождество с твоими родителями.
      – Да. Я обещаю тебе самое веселое Рождество, которое у тебя когда-либо было, – он поднял ее голову и с восторгом посмотрел в прекрасные карие глаза. – Все будет так чудно!
      И он сдержал слово.