ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Более всего Фиби Кью напоминала Алексу солдата, уставшего после длительного сражения. Он наблюдал за девушкой уже несколько дней и заметил, что она буквально излучает задумчивую усталость, заставившую Хосмена вспомнить о времени, проведенном на войне.

Мисс Кью словно пала духом. В отблесках горевшего в печке огня лицо ее выглядело осунувшимся, а глаза приобрели нездоровый блеск. Невероятно, но сейчас девушка напоминала Алексу его самого, когда после очередного сражения он едва дышал. Почему в глазах этой женщины отражались столь знакомые ему боль и отчаяние?

Конечно же, даже самый бывалый воин не выдержал бы потрясения от гибели своего родного дома. Пожар был словно воплощение гнева Божьего. И Фиби, как и остальным, пришлось насмотреться на самые невероятные ужасы.

В печку полетело очередное полено, послав в трубу сноп искр. Девушка никак не отреагировала на это. В отличие от многих, кого Алексу пришлось увидеть в ночь пожара, она не билась в истерике. По правде говоря, она умела держать себя в руках и даже подобрала беспородную собачонку. Алекс понял, что причина нынешней нервозности Фиби кроется в другом.

Подкидывая дрова, Хосмен заметил, что абсолютно не понимает эту аристократку. Быть может, для девиц ее круга вполне нормально так нервничать? Прежде он не сталкивался с богатыми наследницами, тем более ему жутко не хватало Грозного Рика, служившего своего рода буфером между ними. Ричард, загрузившись соленой рыбой, взял курс на запад.

– Что вы пытаетесь разглядеть? – неожиданно спросила девушка.

Алекс даже не сообразил, что она обратила внимание на его пристальный взгляд.

– Мне просто любопытно, все ли подобные вам женщины столь же впечатлительны?

– Простите, а что значит «подобные мне»?

– Я имел в виду таких перевоспитанных наследниц, которые не дружат с головой.

– И вы думаете, что я принадлежу к их числу?

– Яблоко от яблони недалеко падает… Фиби промолчала и, подумав, продолжила:

– Итак, вы считаете, что я сошла с ума и вся на взводе?

– Да.

– И вы не знаете, почему?

– Сначала я подумал, что все это из-за пожара, но в ту ночь в Ипсуиче вы держались молодцом.

Она посмотрела на Алекса с удивлением.

– Я была похищена, а сейчас нахожусь неизвестно где. Я понятия не имею, что случилось с моими друзьями, семьей, домом, тем миром, к которому я привыкла, а вас удивляет, что я проявляю некоторую нервозность, зная все это?

– Я считал, что именно этим все и объясняется, – сказал Хосмен, – но понял, что ошибался.

– Что вы имеете в виду?

– Вас беспокоит что-то еще… просто у меня такое чувство. Она похлопала себя по коленям, подзывая Пушка.

– В таком случае, ваши чувства вас подводят. Думаю, с моими нервами все будет в порядке, как только вы вернете меня домой.

Алекс нахмурился, ощутив неуверенность в голосе девушки.

– И где ваш дом? В том шикарном особняке на Харбор-стрит? Или в престижной школе для богатеньких девиц?

– Откуда вы узнали о пансионе мисс Олборн?

– Подслушал ваш разговор с Грозным Риком. Итак, где же именно ваш дом, принцесса?

– А почему вы спрашиваете? Неужели вы, наконец, собрались меня туда отправить?

– Если отец и впрямь заинтересован в вашем счастье, он скоро будет здесь и сам заберет вас.

Фиби нервно рассмеялась.

– Вам весело? – удивился Хосмен.

– Да нет, просто одно странное совпадение. В ту ночь мы с отцом как раз обсуждали мое будущее счастье. И именно в тот момент, когда вы столь безжалостно изменили ход нашей жизни.

По ее голосу мужчина понял, что между девушкой и ее отцом произошел разлад.

– Вы что, повздорили с Кью по поводу того, какой вилкой есть рыбу, или из-за вечернего туалета для оперы?

– Вы, конечно, не можете себе представить, что у такой девушки, как я, могут и впрямь быть серьезные проблемы? – с презрением бросила Фиби.

– Женщина, ты даже не в состоянии ответить на простой вопрос.

– А вас не научили культурно разговаривать. Мистер Хосмен, поверьте, мне нечем утешить вас, что касается вашей тяжелой потери. То, что случилось на шахте, и впрямь ужасающая трагедия. Да только, если вы будете со мной жестоко обращаться, это не смягчит боли от потери Кристиана и вашего брата.

– Я с вами жесток? – Алекс развел руками от удивления. – Просто я задал вам всего несколько вопросов. И не моя беда, что вы отказались на них ответить.

– Я вовсе не отказывалась.

– Тогда почему вы мне не отвечаете? Не думаю, что для вас это так трудно. Или у мисс Олборн вас не учили давать простые ответы на элементарные вопросы?

– Ни я, ни мисс Олборн понятия не имеем, почему это так важно: отвечать мне или нет.

– Это неважно, – сердито пролаял он. Но отчасти это было важно. Несмотря на то, кем была Фиби, и почему он взял ее с собой, Хосмену хотелось знать о ней побольше. Ему было интересно, о чем девушка думала, когда оказалась в самом эпицентре бушующего пожара. Ему хотелось знать, каковы на ощупь ее каштановые шелковистые волосы, как звучит ее естественный смех. Хотелось знать, почему она не бежала с Саймоном Кросби в ночь, когда сгорел ее дом.

– Я просто не вижу смысла в этом разговоре, – бросила Фиби.

– В разговоре?! – вспылил мужчина. – Мы уже давно не в Ипсуиче, принцесса. На острове Мей нет ни театра, ни ресторанов, ни бальных залов.

– Тогда как же вы здесь развлекаетесь?

– Да просто разговариваем друг с другом.

– Понятно… Значит, сейчас вы пытались меня развлечь…

– Видите ли, это, безусловно, не вечер в опере, но… – он смолк и пристально посмотрел на Фиби. Она стала белее мела.

– Что с вами, вы больны? – встревожился Алекс.

Девушка ничего не ответила, но Хосмен увидел, как на ее лбу выступили крупные капли пота. Она покачнулась, и Алекс поспешил подхватить Фиби и поддержать за локоть, опасаясь, что она упадет в обморок.

Когда молодой человек коснулся ее, девушка резко отшатнулась, и подол ее платья оказался в опасной близости от огня.

Хосмен тотчас отошел на шаг, еще раз напомнив себе, что перед ним прежде всего слабая и деликатная леди. Невидящим взглядом мисс Кью обвела комнату и прошептала:

– Прошу прощения.

Алекс сделал еще один шаг назад. Никогда он не видел, чтобы лихорадка так быстро сваливала людей с ног, и решил, что, может быть, Фиби просто устала.

– Мне показалось, что вам внезапно стало плохо.

– Я… я… прекрасно себя чувствую.

Она добрела до кровати и рухнула на одеяло.

Молодой человек направился на кухню и принес кувшин с сидром. Налив стакан, он протянул его девушке.

– Сейчас вам лучше выпить вот это. Фиби чуть помедлила, а затем взяла стакан и пригубила напиток.

– Великолепно… Да, кстати, я собиралась кое о чем спросить вас за ужином, мистер Хосмен…

От такого официального обращения Алексу стало не по себе.

– О чем же?

– А что будут думать и говорить местные, зная, что я проживаю с вами под одной крышей?

– Ерунда, – облегченно махнул рукой он. – Народ здесь простой и практичный. Если кому-то надо переночевать, местным плевать, в чьем доме он будет спать…

Присматривая за девушкой, Алекс заметил, что та почти ничего не ела, да и выглядела она неважно. «А что, если Кью приедет, – подумал про себя Хосмен, – а дочка его больна или, хуже того, свихнулась?»

Фиби наблюдала из окна за пробуждением жизни в поселке. Вот на крыльцо дома напротив выполз маленький ребенок. Женщина в ночной рубашке и платке схватила его и втащила внутрь хижины. Вдалеке шла какая-то девушка с ведром. А дорогу напротив их дома пересекал мужчина с длинными седыми волосами. Судя по облачкам пара, вырывавшимся из его рта, на улице было довольно морозно.

В это утро Фиби оделась, не глядя в зеркало, умылась ледяной водой и причесалась в полутьме. Выйдя из своей комнаты, она обнаружила, что печка уже топится, а Алекс готовит завтрак.

Сегодня, после первой ночи, проведенной ею в этом домике, он выглядел совсем иначе, менее устрашающим. Лежа в постели, девушка слышала, как Хосмен довольно-таки долго плескался в оцинкованной ванне.

Фиби вдруг попыталась представить, как выглядит ее похититель без одежды. Вряд ли он был похож на тех изящных мраморных Аполлонов, которых она видела позапрошлым летом во Флоренции.

Сегодня Алекс выглядел просто великолепно. Его густые длинные волосы отливали синевой. Слегка потертые кожаные штаны обтягивали его сильные ноги, обутые в высокие сапоги; а клетчатая рубашка была слегка расстегнута, что притягивало внимание Фиби.

Алекс варил кофе, и было видно, что он находится в отличном расположении духа. От ощущения некоего интимного уюта девушке стало как-то неловко.

Наконец Хосмен заметил ее:

– Кофе почти готов.

– Спасибо.

Фиби несмело присела за стол. Не найдя салфетки, она растерялась и, не зная, куда деть руки, положила их на колени.

Алекс налил себе чашечку, неторопливо пережевывая хлеб.

– Мне что, самой угощаться?

– Могу поспорить, принцесса, что завтрак к вам сам не придет.

– Ваш сарказм неуместен.

Фиби потянулась за эмалированным кофейником как раз в тот момент, когда Алекс хотел ей что-то сказать, но в следующую секунду ее безумный крик заставил его забыть обо всем. Девушка вскочила из-за стола, прижимая к груди обожженную руку. Хосмен, чуть не опрокинув стол, подлетел к ней и, схватив за запястье, потащил к умывальнику, где заставил долго держать руку под струей холодной воды. Потихоньку нестерпимая боль ослабла. – Вы что же, не знали, что кофейник горячий?

Фиби промолчала. Он, бесспорно, понимал, что ей никогда в жизни не приходилось самой наливать себе кофе из стоящего на печи кофейника.

Алекс внимательно изучил ладонь девушки. Багровый рубец проходил по ней наискосок.

– От ожога, наверняка, вздуется пузырь, – пробурчал он и обмотал руку влажной тряпкой.

– Подождите немного, – мужчина направился в кладовую, – я принесу специальную мазь от ожогов.

Через минуту Алекс вернулся с маленькой баночкой, из которой слегка пахло травой.

– Давайте сюда вашу руку.

Хосмен обработал ожог мазью и наложил повязку.

– Вы, должно быть, считаете меня такой неприспособленной, – едва слышно проговорила Фиби.

Ее рука все еще болела, но душевные муки терзали девушку куда сильнее. Она чувствовала себя полнейшей дурой!

– Да нет, – ответил Алекс. – Просто я никогда в жизни не встречал женщины, которая не могла бы самостоятельно завязать себе ботинки или налить кофе.

Он поставил перед Фиби полную кружку горячего ароматного напитка и тарелку с хлебом. Девушка было подумала, не устроить ли ей очередную голодную забастовку, но вспомнила, что подобный бунт с этим мужчиной не проходит. Когда дело касалось ее, у этого человека не было ни сердца, ни сочувствия.

Здоровой рукой она взяла кусочек хлеба, при этом чувствуя, что сгорает от стыда. Господи, как же это глупо – хватать голыми руками раскаленный кофейник с горячей плиты. И как назло, именно Алекс Хосмен стал свидетелем этой глупости.

Всю жизнь Фиби окружали мужчины, заставлявшие ее чувствовать себя неполноценной. Например, отец был уверен в том, что женщина не должна заниматься вопросами бизнеса и коммерции. То, насколько разбирался Саймон в изысканных винах и всем том, что касалось искусства, безусловно, впечатляло, но он взял в обычай исправлять ошибки невесты в столь деликатных вопросах. А теперь и Алекс Хосмен, из-за которого девушка оказалась в этом новом и чужом для нее мире, нанес новый удар. Она оказалась никчемным украшением, никому ненужным, которое и терпят-то с трудом.

– Должно быть, вам забавно видеть меня столь беспомощной? – не выдержала Фиби.

– О вас можно сказать все, что угодно, леди, но смешной вас никак не назовешь.

– Интересно, а как бы вы смотрелись в привычном для меня мире? – вызывающе сиросила девушка. – Наверняка, были бы столь же неуместны, сколь я здесь.

– Именно поэтому мы и на острове Мей, – просто ответил Хосмен. – Но если бы мы остались здесь навсегда, то я, скорее всего, застрелился или убил бы вас.

– Тогда давайте покончим с этим прямо сейчас. Отвезите меня обратно в Ипсуич. Если вам нужны лишь деньги моего отца, то я лично позабочусь о том, чтобы вы их получили. Я видела место трагедии. И если все произошло именно так, как вы рассказали…

– Все было именно так.

– В таком случае папа не прав, действительно не прав, и надо заставить его заплатить. Я заставлю отца прислушаться к моим словам. И у вас не будет необходимости нарушать закон.

Алекс рассмеялся.

– Вы думаете, что для меня это так важно?

– Предполагаю, что вас уже ничто не интересует, кроме мести.

– Хорошо, но почему я должен поступить иначе? – отрезал он.

Неизвестно почему, но яростная скорбь мужчины тронула Фиби.

Она сняла влажную тряпку с руки. Алые пятна ожога стали ярче.

– Никогда в жизни у меня не было потерь, сравнимых с вашей. Я просто не могу представить, что вы испытываете, – девушка опустила взгляд. – Знаю только одно: то, что вы делаете, вам не поможет.

Алекс резко вскочил из-за стола.

– А вы думаете, что мольбы, обращенные к вашему отцу, помогут?

– Я не имела в виду, что мне придется его умолять. Я ни разу в жизни никого ни о чем слезно не просила.

Тут Фиби густо покраснела, осознавая, что лжет.

Она растерялась от нахлынувших болезненных воспоминаний. То было самое странное ощущение, которое девушка когда-либо чувствовала. Ей показалось, что Алекс Хосмен, запах ароматного кофе, весь мир находятся где-то далеко. Восприятие Фиби словно притупилось, и она решила, что и впрямь потихоньку сходит с ума.

– Вы слышали, что я сказал? – голос Алекса вернул девушку из забытья.

– Простите, что…

– Я буду в своей лавке.

– А я что буду делать? – требовательным тоном спросила она, озираясь по сторонам с безумным видом. – Вы не ответили на мой вопрос. Почему вы не отправите меня к отцу, чтобы я убедила его заплатить компенсации пострадавшим семьям?

Хосмен остановился на пороге.

– Вы сейчас на острове в Северном море. Никто не собирается везти вас к папочке… – Отлично… Тогда доставьте меня на большую землю, и я доберусь поездом самостоятельно!

Прежде Фиби никогда не ездила на поезде одна. У ее отца имелся собственный роскошный вагон, сделанный на заказ, но во время путешествий с девушкой всегда были сопровождающие.

– Я позабочусь о том, чтобы справедливость восторжествовала. Поверьте мне на слово!

– Можете посчитать меня скептиком, но я не верю Кью.

– Он не понимает, что именно здесь произошло, – продолжала настаивать девушка. – Его ввели в заблуждение его же собственные подчиненные.

– Кью знал, что делал. Он знал, что именно поставлено на карту. Ему просто было все равно.

– Нет! – Фиби просто отказывалась верить этому. Да, ее отец был честолюбив, но он не был жестоким и бессердечным. – Сотни людей работают на моего папу. Он изо всех сил старается нанимать опытных и принципиальных профессионалов. Быть может, все же виноват был оставленный им заместитель. Я просто передам моему отцу слово в слово все то, что вы мне рассказали. Я объясню ему, что именно произошло на острове Мей. Он уволит человека, ответственного за это преступление, и заплатит пострадавшим все необходимые компенсации.

Фиби метнула на Алекса гневный взгляд.

– А вы, вы собирались хладнокровно казнить его, поправ закон и не выслушав его оправданий. Слава Богу, самому провидению было угодно вас остановить!

– А, насколько мне помнится, какая-то сумасшедшая, съехав по лестнице, помешала мне. Мой ответ на ваш вопрос – нет! Вы останетесь на острове до тех пор, пока отец за вами не приедет.

– А что если до него не дошло ваше послание? – потребовала ответа девушка.

– Дойдет, – уверенно ответил Хосмен. – Ведь вы так нужны ему…

– Для того чтобы окольцевать Саймона Кросби? – закончила она за Алекса, ощутив внезапную панику.

– И тогда его внуки смогут вступить в Хрустальный клуб.

Услышав эту фразу, Фиби чуть не поперхнулась.

– Да откуда вам о нем знать? – Хрустальный клуб являлся самым элитным частным клубом Оксфорда, местом собраний наследственных аристократов.

– Даже троглодит иногда читает мемуары и прочую литературу подобного рода, – усмехнулся мужчина. – Но если ваш отец не приедет сюда до начала холодного сезона, вам придется перебраться в Данбар. Именно там зимует большинство островитян. – А что такое холодный сезон?

– Холодный сезон и есть холодный сезон. Это когда в море лучше не выходить. Не только опасно, но и улов никакой. Местные возвращаются на Мей в марте или апреле.

– А когда же начинается холодный сезон?

– В ноябре-декабре.

– И что, население всего острова спешно эвакуируется?

– Нам еще ждать этого пять недель. Он поставил кофейник в раковину.

– Меня ждут дела.

– А как же я?

– Принцесса, – ответил Алекс, – я не могу нянчиться с вами сутки напролет, придется вам самой поискать себе занятие.

Девушка подошла к окну и посмотрела на улицу.

– Интересно, знают ли они, кто я такая? – спросила Фиби, наблюдая за двумя беседовавшими во дворе женщинами.

– Думаю, что теперь уже точно знают, – мрачно произнес Хосмен, размышляя, как островитяне отреагируют на появление дочери Кью.

– Да они все меня ненавидят… Алекс не мог этого отрицать.

– Только, ради Бога, больше никуда не убегайте. На нашем острове очень легко заблудиться, и еще труднее кого-то найти…

Он вышел из дома, хлопнув дверью. Смотря вслед своему похитителю, Фиби поежилась от пробежавших по спине мурашек. Наступала зима.

В тот же самый день Филипп Кью получил очередной удар судьбы вместе с таинственной бандеролью. Его секретарь по общественным связям, мистер Грэг Локс, обедал с ним в кабинете особняка на озере Пинк. Весь его вид излучал сочувствие.

– Итак, это правда, – прошептал Локс. – Тот мерзавец, с которым мистер Кросби столкнулся на побережье, и впрямь ее похитил.

Филипп ощутил неприятное жжение в груди. Он отрешенно смотрел на распакованную бандероль, в которой лежал каштановый локон. Но Кью даже не прикоснулся к пряди волос, а вместо этого взял медальон и положил его на стол. Много лет тому назад он вкалывал целый месяц, чтобы заработать на эту безделушку, и с тех пор ни разу об этом не пожалел. Филипп вспомнил, как это украшение смотрелось на его жене, когда она надевала его на воскресные службы. Грани на голубом топазе искрились куда тусклее ее божественных глаз. Эми обычно смеялась, когда Фиби, будучи еще совсем маленькой, играла с украшением.

– Этот медальон будет твоим, когда ты подрастешь, – говорила она дочери. – Но лишь в том случае, если ты будешь хорошо себя вести.«Кстати, Эми очень понравилась бы эта комната», – подумал Кью. Стены здесь были окрашены в ее любимый голубой цвет, а камин, сделанный из белого мрамора, сейчас полыхал мирным пламенем, отгоняя осеннюю стужу.