Чайна Мьевилль
      Голоду конец
      Перевод (C) Ильи Д. Мякишева
      Я встретил Эйкана в пабе в конце 1997го. Я был с друзьями, и один из них громко рассказывал об Интернете, которым мы все были увлечены.
      - Е...ный Интернет мертв, б.... Говеный вчерашний день, - услышал я с расстояния двух столиков. Эйкан пялился на меня, любопытно в меня вглядывался, словно не был уверен в том, что я позволю ему испортить веселье.
      Он был турком (я спросил из-за имени). Его английский был безупречен. У него отсутствовал тот гортанный акцент, который я почти ожидал, хотя каждое из его слов звучало слегка неестественно законченным.
      Он курил опиум беспрестанно ("Е...ный национальный спорт: меня не пустили бы в е...ный Стамбул без достаточного количества говна в легких"). Я ему нравился, потому что он меня не отпугивал. Я позволял ему обзывать себя и не злился, когда он бывал груб. А бывал он частенько.
      Мои друзья возненавидели его, и после того, как он ушел, я кивал и невнятно выражал согласие с ними насчет "что за чудик", "какой грубый", "куда он полез", но дело было в том, что я не мог сердиться на Эйкана. Он отчитал нас за то, что мы тащимся от email'а и web'а. Он сказал нам, что подсоединение через провода мертво. Я спросил его, что он предлагает взамен, а он крепко затянулся своей вонючей сигаретой и потряс головой, отгоняя выдыхаемый дым.
      - Нанотехнология, - сказал он. - Мелкое дерьмо.
      Он не стал этого пояснять. Я оставил ему свой номер телефона, но вовсе не ожидал, что он свяжется со мной. Десять месяцев спустя он позвонил. То, что я жил по прежнему адресу, было для него удачей, и я сказал ему об этом.
      - Люди ни хрена не шевелятся, - сказал он непонимающе. Я договорился встретиться с ним после работы. Его голос звучал слегка расстроенно, даже слегка несчастно.
      - Ты в игры играешь, чувак? - сказал он. -N64?
      - У меня PlayStation, - ответил я ему.
      - PlayStation жрет говно, чувак, - сказал он мне. - Сраный цифровой контроллер. Возьми хотя бы рекламу. Реклама PlayStation поет сладкие гимны, но ты хочешь е...ный аналоговый джойстик, либо играешь его двоюродным братцем. Знаешь кого-нибудь с N64?
      Как только мы встретились, он вручил мне серый маленький пластиковый квадратик. Это был картридж для системы Nintendo 64, но, сделанный начерно и не совсем законченный, он казался причудливо лоскутным. На нем не было этикетки, лишь наклейка, покрытая неразборчивыми каракулями.
      - Что это? - Спросил я.
      - Найди кого-нибудь с N64, - сказал он. - Мой проект.
      Мы поговорили пару часов. Я спросил Эйкана, как он зарабатывает на жизнь. Он снова проделал эту штуку с разгоном дыма. Он пробормотал что-то насчет компьютерных консультаций и web-дизайна. "Я думал, что Интернет мертв",- сказал я ему. Он пылко согласился.
      Я спросил его, что за нанотехнической фигней он занимался, и он забурлил энтузиазмом. Он бросал на меня безумные взгляды и периодически ухмылялся, поэтому я не мог определить, дурит ли он меня.
      - Не говори мне о мелких миниатюрных, б.., роботах, чистящих артерии, не говори мне, б.., о медицинской реконструкции или о микрохерзнаетчем для выведения нефтяных пятен, ладно? Это брехня для завлечения народа. Что в нанотехнологии будет иметь значение? А? Как и во всем, б.., остальном... он стукнул по столу и расплескал пиво. - Деньги в играх.
      У Эйкана были экстраординарные планы. Он рассказал мне о своем прототипе. Прототип был сырым, сказал Эйкан, но это было стартом. "Старая школа сочетается с новой", - твердил он.- Детишки с е...ными каштанами на веревочках, на игровой площадке." Игра называлась "Кровяная Битва" или "Кровавый Ад", или "Кровяная Война". Он еще не решил.
      - Покупаешь маленький домашний набор для инъекций, словно диабетик. И создаешь собственную сыворотку из предоставленного пакета. Вроде того, когда играешь в wargame'ы, выбираешь сколько м...ков на лошадях, сколько артиллерии, правильно? Что ж, у тебя есть разные пузырьки, полные микроботов, которые взаимодействуют с твоей кровью, у каждого типа своя защита и атака, и есть миниатюрные роботы-ремонтники типа медиков, все эти м...ки микроскопических размеров. И делаешь себе кровяную армию с электрической передовой линией, химическими атакующими силами, хорошей обороной, всем чем пожелаешь.
      Потом, когда ты идешь на игровую площадку и встречаешь своего маленького друга, который также купил "Кровяную войну", и вы прокалываете себе пальцы, словно собираетесь стать кровными братьями, и каждый из вас выдавливает каплю крови на специальное блюдце, и вы смешивате их на х.. .
      Я недоверчиво глядел на него, а он все ухмылялся и курил.
      - А потом ты садишься и наблюдаешь за тем, как кровь мерцает, пузырится и перемещается. Потому что идет война, - он ухмылялся довольно долго.
      - Как ты узнаешь, кто победил? - в конце концов спросил я.
      - Блюдце, - сказал он. - Поставляется с маленьким дисплеем и колонками в основании. Ловит сигналы от ботов и усиливает их. Слышишь звуки битвы, а твои войска докладывают о потерях, и в конце вы получаете очки и видите кто победил.
      Он откинулся на минуту и покурил еще, наблюдая за мной. Я пытался придумать, что бы такого сардонического сказать, но потерпел поражение. Внезапно он наклонился и вынул маленький швейцарский армейский нож.
      - Я тебе покажу, - сказал он напряженно. - Ты готов пойти на это? Я могу продемонстрировать тебе сейчас. Я загружен. Мы знаем, что ты проиграешь, поскольку у тебя нет войск, но ты увидишь как это действует. -Нож ожидал над его большим пальцем, а он вглядывался в меня, подстрекая. Я колебался и повертел головой. Я не мог определить, был ли он серьезен или нет, ввел ли он себе и вправду эти безумные кусочки игры, или же разыгрывал меня.
      У него были и другие идеи. Были навороты для "Кровяных Войн", были и другие более сложные игры, вовлекающие наружное оборудование вроде детекторов металла в аэропортах, которое при проходе через него устанавливает определенные реакции ваших крошечных внутренних роботов. Но "Кровяная Война" была его любимой.
      Я дал ему свой email-адрес и поблагодарил за картридж к N64. Он не сказал, где живет, но дал мне номер своей мобилы. Я позвонил по нему в семь следующего утра.
      - Иисус, б.., Христос, Эйкан, - сказал я. - Эта игра, штука, что бы это ни было... она тотально гениальна.
      Я был досточно любопытен, чтобы взять в "Блокбастерс" в прокат Nintendo 64 по пути домой, чтобы поиграть в ту штуку, которую он мне дал. Она была крайне необычной. Она была не игрой. Она была полностью погружающим в себя произведением искусства, многопластовое окружение, передаваемое через анархические и острополитические комментарии, мрачные фантастические ландшафты, столбы эротических постановок. Там не было gameplay'а, лишь исследование окружения, раскрываемых заговоров. Точка обзора смещалась и головокружительно менялась. Были моменты шокирующей силы.
      Я был оглушен. Я не спал всю ночь и позвонил ему настолько рано, насколько, я полагал, мне могло сойти это с рук.
      - Что это за хрень? - спросил я. - Когда она выйдет? Я куплю е...ную консоль только ради нее.
      - Она не выйдет, чувак, - сказал Эйкан. Его голос звучал довольно бодро. - Это просто хрень, которую я сделал. Nintendo ублюдки, чувак, сказал он. - Они никогда ее не лицензируют. В любом случае, ни один м...ак не стал бы ее производить. Она только для моих друзей. Самое тяжелое, позволь сказать, самое тяжелое - это не программирование, это размещение. Если бы они читали CD или что-то в этом роде, тогда никаких, на х.., проблем. Но закладывать софт в тот сифозный дурацкий мелкий пластиковый квадратик и клепать его таким образом, чтобы он вставлялся в футляр всеми нужными разьемами... Это тяжелая часть. Поэтому больше я этой херней не занимаюсь. Скучно.
      Он все еще у меня, партизанский софт Эйкана, его незаконный шедевр. Я все еще играю в него. Прошло два года, а я все еще открываю новые уровни, новые пласты. Позже, перед своим исчезновением, Эйкан перевел мне накарябанное название: "Мы заслуживаем лучшего, чем это".
      Редкие email'ы мне от Эйкана часто включали web-адреса, которые мне стоило посетить. Я говорю email'ы Эйкана, хотя в строке "Отправитель" не было имени, и они никогда не были подписаны. Когда бы я не пытался ответить на них, они регистрировались, как исходящие от несуществующего адреса, и сообщения отскакивали обратно ко мне. Но Эйкан никогда не отрицал, что email'ы были его, а иногда даже спрашивал меня, получил ли я определенные сообщения. Он раздраженно отклонял вопросы о том, как или почему он посылает их анонимно. Если я хотел связаться с ним, мне приходилось делать это по телефону.
      Это было время, когда email'ы массового обращения выходили из-под контроля. Каждый день я получал один-два url'а, которые рекомендовалось посетить. Иногда они были порнографическими, с посланием вроде "Ты знал, что это возможно???!!!" от каких-то ребят, которых я едва знал. Еще чаще это были ссылки на какие-то чудные новости или типа того. Обычно они выглядели слишком скучными, чтобы по ним гоняться.
      Однако Эйкановы я всегда проверял. Они были довольно экстраординарными. Эссе, картины, вещи типа этого.
      Иногда он предоставлял пароль для входа на скрытые страницы, а когда я их посещал, это оказывались непонятные внутренние отчеты, которые выглядели очень похоже на правительства, общающиеся с правительствами, или на повстанческие группы, общающиеся с повстанцами. Я не мог определить было ли это обманом, но если нет, мне было бы лучше встревожиться.
      - Что за херь ты мне шлешь? - спрашивал я.
      - Любопытно, а? - он хихикал и клал трубку.
      Он слал мне не только website'ы. Иногда он направлял меня на тот или иной из своих онлайновых проектов. Так я и осознал, что Эйкан был виртуозом программирования. Он был чем-то необычайным. Однажды, в одну из наших нечастых встреч, я назвал его хакером. Он захохотал, затем очень на меня разозлился.
      - Е...ный хакер? - он снова засмеялся. - Е...ный хакер? Слушай, братка, ты говоришь не с каким-нибудь прыщавым мелким шестнадцатилетним выродком с обдроченными штанами, который называет себя Dev-L, - яростно ругался он. - Я не е...ный хакер, чувак. Я е...ный художник, я е...ный трудящийся раб своей зарплаты, я озабоченный в жопу драный гражданин, кто угодно, но я не е...ный хакер.
      Мне было плевать, как он желал себя называть. Кем бы он по его мнению ни был, он поражал меня - вызывал недоверие, по настоящему, чрезвычайно смущал - тем, что он мог.
      - Какой поисковый движок ты используешь? - написал он мне однажды. Как часто всплывает твое имя? Попробуй его сейчас, а затем снова завтрашним утром.
      Согласно searchsites.com я появился на семи сайтах, все из них относящийся к работе хлам. Когда я набрал свое имя снова на следующий день, я был нигде. Я посмотрел сайт своей компании - и вот он я, на середине страницы. Но когда я пропускал свое имя через searchsites или runbot, или megawhere, у меня ничего не выходило. Я стал невидимым.
      - Что ты натворил, ты, м...ла? - проорал я в трубку. Я был возбужден, хотя гнев лихо симулировал.
      - Как оно, а? Я прогнал тебя через свой скрывательный движок, - я мог слышать, как он курит. - Не волнуйся, чувак, - сказал он. - Я выведу тебя из него. Но это здорово, а? Завтра я думаю прогнать через него Джэка, б.., Строу, или может быть каждое е...ное слово, имеющее отношение к сексу, о котором я могу подумать.
      Он положил трубку.
      Если он и прогнал те слова через свой движок, он перестал работать. Я проверял на следующий день. Хотя, может быть, он попросту не стал напрягаться.
      Я говорил с Эйканом несколько раз, но пара месяцев прошла без наших встреч.
      Однажды утром я обнаружил в своем ящике еще одно из его непомеченных email'ов. "ВИДЕЛ ЭТОТ В ЖОПУ Е...НЫЙ ОТСОСНЫЙ КУСОК ГОВНА?"
      Я видел. Это была домашняя страничка организации, называющейся "Голоду Конец". Я уже отсылался на нее по меньшей мере дважды, как получатель массы рассылок.
      Сайт содержал сдержанную, приглушенную и простую графику, с подбором болезненной статистики о мировом голоде. Там были ссылки на продовольственную программу ООН, Оксфэм и так далее. Но тем, что сделало его таким популярным сайтом, была кнопка благотворительного взноса.
      Раз в день любой человек, посещающий сайт, мог кликнуть на маленький рычажок, и, словами сайта, "накормить голодных". Сбоку кнопки был список спонсоров - все очень достойно, ни логотипов, ни колокольчиков, ни свистков, только имя компании и ссылка на ее домашнюю страницу.
      Каждый спонсор жертвовал пол-цента за клик, что грубо приравнивалось к половине чашки риса или маиса, или чего-то другого. Все это заставляло меня чувствовать себя слегка неловко, как заставляла обычно корпоративная благотворительность. Когда я впервые посетил сайт, я нажал кнопку. Не сделать этого казалось проявлением скупости. Но с тех пор я его не посещал, и меня раздражали люди, его мне рекомендующие.
      Я позвонил Эйкану. Он был раскален.
      - Я видел сайт, - сказал я ему. - Слегка отвратно, не правда ли?
      - Отвратно? - закричал он. - Он, на х.., тошнотворен, вот так. Это, б.., запредельно, чувак. В смысле, забудь о политической сатире, эту херь не спародируешь.
      - Я продолжаю получать его рекомендующие email'ы, - сказал я ему.
      - Любому е...ому в рот м...ку, который их шлет, отвечай, чтобы они запихивали их в свои жопы, пока изо рта не полезет, лады? В смысле, говно всемогущее... ты читал FAQ на сайте? - я не читал.
      - Слушай сюда. Это, на х.., дословно, понял? "Могу я кликнуть на кнопку "Накормить" больше, чем раз, и продолжать делать взносы?" "Мы сожалеем!" - голос Эйкана брызгал желчью. - "Мы очень сожалеем! К сожалению, вы не сможете этого сделать. Наши спонсоры согласились засчитывать для нас один взнос с человека в день, и большее количество разорвало бы наше соглашение." - он издал звук наподобие рвотного.
      - На х.. их, братка, -сказал он. Его голос звучал невероятно печально. - Они говорят нам, что нельзя шалить и делать это слишком часто? - я не сказал ему, что сделал взнос лишь однажды. Он заставил меня почувствовать стыд. Я что-то ему пробурчал, какое-то согласие, какое-то утвержение и осуждение. Этого было недостаточно.
      - Это е...ая война, чувак,- тут же сказал он. - Этого я не спущу.
      - Пропусти их через свой скрывательный движок, - неопределенно предложил я.
      - Что? - сказал он разъяренно. - Какого х.. ты несешь? Не неси х..ню. Я хочу, чтобы они упали и сдохли. Время для больших, б.., пушек, амиго, сказал он и повесил трубку. Я пытался ему перезвонить, но он не отвечал.
      Спустя два дня я получил еще один email.
      "Попробуй зайти на сраный сам знаешь что," - говорилось в нем. Я зашел, но "Голоду Конец" не всплыл. Браузер не смог его найти. Я попробовал снова в конце дня и он был там, с маленьким, благочестивым замечанием о том, как они опечалены тем, что стали мишенью хакеров.
      Эйкан не отвечал на звонки.
      Спустя полторы недели он мне позвонил.
      - Чувак! - проорал он мне. - Вернись к ублюдкам, - сказал он. - Я... ты знаешь, в прошлый раз был фальшстарт. Было не слишком умно, правда? Но это было вроде е...ого, как ты там это называешь, я проводил рекогнесцировку. Но вернись туда сейчас, кликай ублюдочную кнопку сколько сможешь.
      - Что ты сделал, Эйкан? - сказал я. Я был на работе и сохранял голос нейтральным.
      - Не знаю, сколько это продлится, - сказал он. - Так что заставь всех своих е...ых друзей его посетить. В течение короткого времени только говенные спонсоры будут производить приемлемые, б.., выплаты. Десять баксов за е...ый клик, друг мой, никакой полуцентовой ерунды. Так что отдавай щедро.
      Невозможно сказать, какое воздействие это оказало. Естественно, весь следующий день или около того я фанатически обращал в свою веру. В "Голоду Конец" сохранили в тайне то, когда они все обнаружили. Мне нравится думать, что большую часть дня фирмы находились в недоумении, пока не осознали, что их обещанные взносы выросли где-то на 100 000 процентов.
      Я задавался вопросом, когда Эйкану надоедят эти игры.
      Однажды вечером мы долго говорили по телефону, недели две спустя или еще позже.
      Голос его звучал утомленно.
      - Чем занимаешься? - спросил я его.
      - Веду войну, чувак, - кратко сказал он.
      Я предположил, что он себя изнашивает, что он должен приложить себя к другим вещам. Он одновременно и разозлился и впал в депрессию.
      - Она правда меня задела, эта хрень, - сказал он. - Она правда меня задела. Не знаю почему, но я не могу... Это имеет значение. Но... Я продолжаю бить не по тому врагу. "Корпоративным спонсорам в действительности плевать!" "Большой бизнес лицемерен!" Это ни для кого, б.., не новость. Кто не в курсе? Кому не по х.. ?
      - Ты когда-нибудь перестаешь о них думать, чувак? - сказал он. - О тех, в офисе ГК. Что это должно сотворить с твоей головой? Словно какие-то вампиры, чувак. Что это должно с тобой сотворить?
      Несколько раз я менял тему разговора, но она снова всплывала.
      -Не знаю, чувак... - продолжал повторять он. - Не знаю, что делать...
      Возможно решение он нашел и на следующий день, но прошло добрых три недели, пока он смог заставить его работать.
      "Иди и посети Г***** К****," - говорилось в email'е. - "Кликни и пошли голодающим массам подарочек. Увидишь, что произойдет."
      Я зашел на сайт. Не считая несколький мелких обновлений, ничего, казалось, не изменилось. Я некоторое время приглядывался, ища какой-нибудь ключ к тому, что натворил Эйкан. В конце концов я кликнул на кнопку "Накормить" и стал ждать.
      Ничего не происходило.
      Появилось обычное маленькое сообщение, благодарящее меня от имени голодающих. Я подождал еще пару минут, затем вышел. Что бы Эйкан ни планировал, думал я, оно не выгорело.
      Пару часов спустя я проверил свою почту.
      - Как, е. твою мать... - сказал я и остановился, тряся головой. - Как, е. твою мать, ты безумный гениальный ублюдок сделал это?
      - Понравилось? - соединение было ужасным, но я мог услышать, как Эйкан радостно вопит через смех. Голос его звучал торжествующе. - Понравилось, б.. ?
      - Я... Я не знаю. Так или иначе, я очень впечатлен.
      Я пялился на сообщение в своем ящике. Отправитель был указан, как "Очень голодный чужестранный народ".
      "Дорогой Добрый и Щедрый Человек," - гласило оно. - "Огромное тебе спасибо за твой Щедрый дар, полчашки мокрого риса. Наши Дети будут дорожить каждым зернышком. И пожалуйста, поблагодари ваших Добрых Организаторов из "Голоду Конец" за то, что организовали своих богатых друзей для бросания в нас рисом - это преимущество применения потогонной системы труда и закрытия профсоюзов. Благодаря этому они могут предоставить рис нам, беднякам. Чем бы ты не занимался, продолжай сидеть на своем месте и не задавать им никаких вопросов, охраняй их счастье, не агитируй за какие-либо корпоративные налоги или народное управление или за что-нибудь вроде этого, что поставило бы под угрозу гигантские прибыли, позволяющие им покупать нам Чашки Риса. Со скромной любовью и благодарностями, Голодные."
      - Это получит любой в жопу е..ный м...ак, кликнувший кнопку, - сказал Эйкан.
      - Как ты это сделал?
      - Это е..ная программа, - сказал он, внезапно впав в раздражение. - Я поместил ее на сайт. Она сканирует е..ный жесткий диск в поисках того, что выглядить как email-адрес и отправляет сообщение, когда ты привлекаешь к себе внимание кликом. Попробуй нажать на "Ответить", - я попробовал. Указанный обратный адрес был моим собственным.
      - Это очень впечатляюще, Эйкан, - сказал я, медленно кивая и желая, чтобы письмо было написано кем-нибудь другим, сделавшим бы его более тонким, может быть слегка подредактировавшим его. - Ты их вправду уделал.
      - Ну, это еще не все, братка, - сказал он. - Поглядывай вокруг, понял? Поглядывай, б.., вокруг.
      Мой телефон зазвонил в пять следующего утра. Голый и смущенный, я переполз в гостиную.
      - Чувак, - это был Эйкан, напряженный и возбужденный.
      - Сколько, на х.., времени? - пробормотал я, или что-то в этом роде.
      - Они вышли на меня, чувак, - прошипел он.
      - Чего? - я кое-как свернулся на софе, протер глаза. Небо снаружи было двухцветным. Безмозгло щебетали птички. - Ты о чем?
      - Наши е..ные филантропические друзья, чувак, - выразительно прошептал он. - Озабоченные ребята из центрального офиса Накорми Мир, понимаешь? Они раскусили меня. Они нашли меня.
      - Откуда ты знаешь? - сказал я. -Они вступали с тобой в контакт?
      - Нет, нет, - сказал он. - Они не стали бы этого делать, это было бы признанием того, что они обосрались. Нет, я наблюдал за ними online, и я мог видеть, как они отслеживают меня. Они уже могут сказать, в какой я стране.
      - Что ты имеешь в виду? - сказал я. Теперь я полностью проснулся. - Ты перехватываешь их email'ы? Ты сдурел?
      - О, чувак, есть сотни е..ных миллионов вещей, которые ты можешь делать, читать их сообщения, следить за тем, за кем они, б.., следят, отбивать прочь внутренние докладные записки, наблюдать за их автоматической защитой... поверь мне: они меня ищут, б.., - наступила тишина. - Может они уже нашли меня, - закончил он.
      - Ну..., - я потряс головой. - Ну оставь их в покое. Пусть будет как есть, отлепись от них, пока ты не разозлил их еще больше и они не пошли в полицию.
      - Е..ная пох..лиция, - голос Эйкана был полон презрения. - Они не передатут это е..ной полиции, полиция не смогла бы найти свои собственные пальцы, если бы они затыкали ими жопу. Не, чувак. Я волнуюсь не за полицию, а за е..ных м...ков из "Голода". Ты не просек, что это за люди? Это плохие люди, чувак.
      - Большие плохие бяки. И вообще, чувак... - внезапно крикнул он, словно вспомнил что-то. - И вообще, какого х.. ты имел в виду, говоря "оставь их в покое"? Не будь таким трусливым говноедом. Я тебе говорил, разве нет? Я говорил тебе, что это е..ная война, разве не так? - он уже вопил. Я попытался заставить его заткнуться. -Я не жду совета, я просто хочу, чтобы ты знал, что происходит.
      Он разорвал связь. Я не перезвонил ему. Я устал и разозлился. Приступ паранойи, подумал я, и вернулся в постель.
      Эйкан продолжал слать мне свои непонятные email'ы, извещая меня о каком-нибудь новом изменении на " Голоду Конец". Письмо жертвователям долго не протянуло, но Эйкан был неотступен. Он направил меня на страничку их спонсоров, и я обнаружил, что он перенаправил каждую ссылку на различные революционные левые организации.
      Он создал маленький выскакивающий экранчик, появляющийся при клике на кнопку "Пожертвовать", который сравнивал питательную ценность риса с ценностью того, что портилось среди европейских гор еды .
      Он продолжал намекать на некий финальный залп, некую окончательную атаку.
      - Я продолжаю следить за ними, чувак, -сказал он мне в один из своих нерегулярных звонков. -Клянусь, что они у меня на самом хвосте. Мне придется быть по настоящему осторожным, б.. . Все это может стать ох..нно мерзким.
      - Прекрати нести чушь, - сказал я раздраженно. - Думаешь, что ты в каком-то дешевом триллере? Ты рискуешь тюрьмой за хакерство - и не ори на меня, потому что так они это и называют, - но это все.
      - Иди на х.., братка, - возбужденно проорал он. - Не будь таким наивным! Думаешь, это игра? Я говорил тебе... эти м...ки не собираются идти в полицию. Неужели ты ни х.. не видишь, чувак? Я сделал худшее, из всего,что можно сделать... Я опроверг на х.. их филантропию, чувак! Я усмехался над ними, б.., пока они делали вещи в духе Матери Терезы, а этого они, б.., не могут выносить!
      Я волновался за него. Он был в полном бешенстве, в дальнейшем даже и близко не подходя к дискуссии, просто брал какую-то мою фразу в качестве отправной точки для обсуждения некоего безумного заговора.
      Он посылал мне странные, неполные email'ы, в которых почти не было смысла. Некоторые из них были просто предложениями: "Им это понравится" или "Я покажу им, что это в действительности значит".
      Некоторые были длиннее, словно вырезки из середин работ, находившихся в процессе выполнения, наполовину законченные заметки и обрывки программ. Некоторые были искажненными статьями из энциклопедий, о международной политике, об online'овой демократии, о компьютеризированной инвентаризации супермаркетов, о квошиоркоре и других видах недоедания.
      Медленно, со скрытым изумлением и страхом, я начал сплетать эти ниточки вместе. Я осознал, что то, что выглядело как лоскутное одеяло из безумных угроз и нелепых гипербол, было чем-то большим,чем-то, объединенным странной логикой. Благодаря этим частичным обрывкам, этим подсказкам и шуткам, до меня начал доходить смысл того, что запланировал Эйкан.
      Я от этого отпирался.
      Я отчаянно пытался не поверить в это, это было просто слишком серьезно. Мой ужас был окрашен благовейным страхом даже перед тем, что он смог выдумать такой план, не говоря уже о вере в то, что у него были все навыки для того, чтобы заставить его работать. Это было крайне невероятно. Это было ужасающе. Я знал, что он сможет сделать это.
      Я бомбардировал его телефонными звонками, на которые он никогда не отвечал. У него не было звуковой почты, и мне оставалось лишь ругаться и слоняться из комнаты в комнату, абсолютно неспособному достучаться до него.
      "Голоду Конец" какое-то время хранил зловещее молчание. Он работал без перебоев по крайней мере три недели. Эйкан воздвигал свой последний план. Я сходил с ума. Во всем чувствовалось безумное напряжение, это был словно какой-то маниакальный кошмар, я все время думал об Эйкане и его планах и заговорах. Я был напуган. Наконец, в десять минут одиннадцатого воскресного вечера, он позвонил.
      - Чувак, - сказал он.
      - Эйкан, - сказал я, и вздохнул, затем, запинаясь, произнес то, что хотел сказать. -Эйкан, чувак, ты не можешь этого сделать, - сказал я. - Мне плевать насколько ох..тельно ты их ненавидишь, чувак, они просто кучка либеральных идиотов и ты не можешь сделать это с ними, оно попросту того не стоит, не сходи с ума...
      - Заткнись, чувак! - проорал он. - Просто заткнись, ради е..ного бога! Слушай сюда! - он снова назойливо шептал.
      Я внезапно осознал,что он был напуган.
      - У меня нет е..ного времени, братка, - сказал он настойчиво. - Ты должен приехать сюда, ты должен помочь мне.
      - Что происходит, чувак? - сказал я.
      - Они идут, - прошептал он, и что-то в его голосе заставило меня похолодеть.
      - М..аки провели меня, - продолжил он. - Они продолжали высматривать, словно все еще искали, но они оказались лучше, чем я думал, они вычислили меня сто лет назад, они просто подгадывали момент, а потом... а потом... Они уже едут! - он прошипел последнее предложение, словно проклятие.
      - Эйкан, - сказал я медленно. - Эйкан, чувак, ты должен прекратить нести эту безумную хрень, - сказал я. - Полиция едет...?
      Он почти завопил от злости.
      - Черт тебя, б.., подери, ты меня не слушаешь? Любой м...ла может справиться с полицией, но за моей е..ной головой охотится эта богодельня! он был в ужасном состоянии.
      Он пригласил меня к себе домой, осознал я. Впервые за пять лет он готов был поведать мне, где живет. Я пытался вклиниться в его диатрибу. - Я знаю такую херню об этих ублюдках, в которую ты бы не поверил, чувак, стонал он. - Словно какие-то е..ные паразиты... Тебе не любопытно, что за м...ки так живут?
      Я сумел прорваться.
      - Что я могу сделать, чувак? - сказал я. - Ты хочешь, чтобы я приехал?
      - Ага, чувак, пожалуйста, помоги мне унести мою жопу на х.. , - сказал он.
      Он назвал адрес минутах в двадцати ходьбы. Я выругался на него.
      - Все это время ты был рядом, - сказал я.
      - Только, пожалуйста, поторопись, - прошептал он и разорвал соединение.
      Дом Эйкана стоял на улице непримечательных сооружений из красного кирпича, и я несколько секунд всматривался в него, пока не увидел, что что-то было не так. Окно, выходившее на фасад, было выломано, а края занавесок словно водоросли развевались через дыру. Крича, я пробежал последние несколько футов. Никто не ответил на звонок. Я постучал в дверь, и выше по улице и напротив зажегся свет, но к его двери никто не подошел.
      Я заглянул внутрь через дыру. Я осторожно ухватился за раму с остатками стекла и забрался в Эйканов дом. Неглубоко дыша, я стоял, шепча его имя снова и снова. Звук моего собственного голоса был очень слаб. Это напугало меня, такой незначительный звук в той тишине.
      Это была крошечная халупа, странная смесь бардака и анальной привередливости. Гостиная, совмещенная со спальней, была забита полками типа Икеевских, туго заполненными внимательно отсортированными журналами и софтом, все четко выстроено. В углу была коллекция необычайно мощного компьютерного железа, компактная небольшая локальная сеть, с принтерами,сканнерами, модемами и мониторами,вклиненными под невероятными углами. Кофейный столик вызывал отвращение окурками и немытыми чашками. Я был абсолютно один.
      Я быстро проходил по всем комнатам, снова и снова, взад и вперед, словно я мог бы пропустить его, стоящего в углу. Словно если бы он мог ждать меня для того, чтобы я нашел его. Кроме разбитого окна, не было ни единого признака беды. Я ждал и хандрил, но никто не приходил.
      Спустя несколько минут я увидел апатично мне мигающий зеленый огонек и осознал, что его главный компьютер находился в sleep-режиме. Я нажал Enter. Монитор загорелся, и я увидел что запущена почтовая программа Эйкана.
      Его ящик был пуст, за исключением одного сообщения, которое пришло тем же вечером раньше. Он было помечено, как от ГК. Я почувствовал медленный, холодный прилив адреналина. Я медленно протянулся и кликнул на сообщение, открывая его.
      "Мы очень разочарованы тем, что вы не считайте нашу миссию по улучшению жребия голодающих мира достойной," - прочел я.
      "Мы активно пытаемся помочь беднейшим людям на земле, без всяких затрат со стороны наших пользователей. Мы считаем это выигрышной ситуацией для всех сторон. В конце концов, без нас у бедных и голодных не было бы голоса.
      То, что вы не разделяете наше виденье и находите необходимым подрывать нашу работу, является причиной нашей великой печали. Как видите, мы смогли отследить вас через саботаж нашего сайта. Мы не верим, что ситуация удовлетворительно разрешилась бы с помощью судов вашей страны.
      Мы думаем, что единственно разумным будет проинформировать вас о том, что мы очень серьезно воспринимаем ваше поведение. Мы должны считаться со своей миссией, и мы не можем впредь позволять вам ставить под угрозу те жизни, ради которых мы так тяжко трудимся.
      Мы намерены обсудить этот вопрос с вами. При личной встрече.
      Сейчас."
      На этом оно кончалось.
      Я ждал в холоде, читая и перечитывая то сообщение, оглядывая эту тихую квартиру. В конце концов я ушел. Я подумывал унести компьютер, но он был слишком тяжел, и вообще, он был мне не по зубам. Я никогда не был никем большим, чем каждодневным пользователем. Я бы никогда не врубился в ту дрянь, которая была там у Эйкана.
      Я звонил на его мобилу сотни раз, но получал лишь мертвый сигнал. У меня не было представления о том, куда он делся или что произошло. Он мог бы разломать то окно сам. Он мог бы сам написать тот email. Он мог полностью потерять рассудок и вопя убежать в ночь, не имея никого у себя на хвосте. Я продолжал ждать и надеялся, что возможно он даст о себе знать.
      Его могли бы выслеживать, даже сейчас. Может быть он не высовывается, держится в offline'е, использует псевдонимы, вор в ночи, взметающий пыль над своими online'овыми следами.
      А может быть, его поймали. Может быть, его забрали, чтобы обсудить политику благотворительности. Каждую неделю тот или иной email рекомендует мне посетить "Голоду Конец". Сайт работает отлично. Его проблемы, похоже, закончились.
      КОНЕЦ