Глава 22

Аннабел почувствовала, что Чет встал и ушел со своего одеяла, но не придала этому особого значения. Она была расстроена гибелью лошади, и ей хотелось поскорее заснуть, чтобы по крайней мере на несколько часов забыть обо всех бедах и хоть немного отдохнуть.

Она уже почти спала, но звук выстрела вывел ее из дремотного состояния. Аннабел вскочила, испуганно озираясь, но в первый момент ничего не увидела. Через некоторое время она разглядела темную неясную фигуру, двигавшуюся в ее сторону. Кто это — Чет? Что означает этот выстрел и кто стрелял?

Фигура приблизилась, и при свете полной луны она увидела Пью.

Он молча, но неуклонно приближался к ней, и Аннабел почувствовала, как кожа ее от ужаса покрылась мурашками.

— Мистер Пью? А где Чет?

Теперь Пью был совсем рядом и возвышался над ней, огромный и грозный. Он рассмеялся, и от этого высокого пронзительного звука Аннабел окатила волна холодного липкого пота.

— Чесли больше нет с нами, моя милая! Он отправил ся, так сказать, к праотцам, если они у него были. Геперь девочка, тут только ты и я.

Чет мертв? Эта новость обрушилась на нес, как удар. Он убил Чета, и теперь она осталась наедине с этим монстром!

Она попыталась убежать, но было слишком поздно. Его огромные руки схватили ее за плечи и толкнули на одеяло.

— Да, только ты и я, моя девочка, и я чувствую, что нуждаюсь в женской ласке.

В его голосе было что-то такое, отчего зубы у нес клацнули от страха, и она отчаянно рванулась, пытаясь освободиться, но его руки с силой сжали ее плечи, и он легко притянул девушку к себе.

— А теперь, — смеясь, сказал он, — я предпочел бы, чтобы ты не сопротивлялась. И хочу предупредить: если ты попытаешься оказать сопротивление, я убью тебя — так же, как только что убил твоего любовника. Я люблю смирных и покладистых женщин, и если мне придется убить тебя, чтобы ты стала послушной, я так и сделаю. Это мне ничего не стоит!

В слабом свете луны Аннабел увидела, как сверкнули в ухмылке его зубы. Лицо Пью было совсем близко, и она ощущала его сладкое от шоколада дыхание. Неужели он способен убить ее?

Пью вновь рассмеялся и, сняв одну руку с плеча Аннабел, стал возиться с застежками ее блузки, а затем рывком разорвал ткань, так что пуговицы разлетелись в разные стороны.

Аннабел почувствовала, как его пальцы, словно слизняки, поползли по ее груди. Когда его влажное, горячее дыхание коснулось ее уха, жаркая волна ненависти захлестнула ее.

Нет, только не это!

Убьет он ее или нет — теперь ей было уже все равно. Лучше умереть, чем быть изнасилованной этой мерзкой свиньей. Мысль о том, что его плоть проникнет в нее, была невыносима.

Вспомнив рассказ одной из девушек в салуне, Аннабел разодрала длинными ногтями жирное лицо Пью, одновременно ударив его согнутым коленом в уязвимое место между ног.

Пью взвизгнул высоким женским голосом и согнулся пополам, схватившись за ушибленное место.

Аннабел вскочила на ноги. Вдруг она заметила кобуру, лежащую на одеяле в нескольких футах от нее.

Пока Пью катался по земле от невыносимой боли, она быстро подбежала к одеялу, схватила пистолет и, крепко сжимая оружие обеими руками, направила его в грудь Пью.

Она знала, что один палец необходимо положить на спусковой крючок, и, сделав это, набрала полную грудь воздуха, пытаясь унять бешено стучавшее сердце. Пью, не переставая стонать, с трудом поднялся на ноги. Из-за облака выглянула луна, и Аннабел увидела кровавые полосы в тех местах, где по его лицу прошлись ее ногти.

А затем он внезапно перестал стонать и посмотрел на нее, неподвижный и спокойный, как хищник перед прыжком.

— Не подходи, — дрожащим голосом предупредила она. — Или я буду стрелять!

Пью продолжал пристально смотреть на нее.

— Нет, не будешь, — наконец сказал он. — Ты не умеешь обращаться с пистолетом, а даже если бы и умела, не способна хладнокровно убить человека.

Он шагнул к ней, и Аннабел почувствовала, как ее охватывает паника. Неужели он прав?

Он улыбнулся и осторожно сделал еще один шаг. Аннабел лихорадочно нажала на спусковой крючок и почувствовала, как маленький закругленный кусок металла поддался под ее пальцем, но выстрела не последовало. Пью хохотал во весь голос. Он сунул руку в карман, презрительно глядя на нее.

Почему пистолет не выстрелил?

И тут Аннабел вспомнила, как Чет упражнялся в стрельбе. Курок! Нужно взвести курок!

Не успела рука Пью опуститься в карман, как Аннабел отвела назад курок и вновь нажала на спусковой крючок. От ужасного грохота в ушах ее зазвенело, и она почувствовала, как отдача отбрасывает ее назад.

Пью изумленно смотрел на нее, но, похоже, он не был ранен. Она промахнулась! Аннабел вновь направила на него оружие и снова взвела курок.

Пью поспешно поднял руки над головой, демонстрируя, что в руках у него ничего нет. Лицо толстяка подобно белой луне нависало над его темной одеждой. Напряженное молчание, казалось, длилось целую вечность. Затем Пью обреченно пожал плечами, опустил руки, повернулся спиной к Аннабел и пошел к привязанным лошадям.

Аннабел пришла в смятение. Следует ли ей отпускать его или нужно выстрелить ему в спину? Нет, она не могла этого сделать. Когда он пытался ее изнасиловать, она с радостью убила бы его. Но не так. Не в спину. Не хладнокровно.

— Стой! — слабым голосом приказала она, когда он подошел к своей лошади. — Я пристрелю тебя, если ты попытаешься удрать!

— Не думаю, — спокойно ответил он и, не поворачиваясь, сделал шаг в сторону, чтобы взять седло.

Тяжелый пистолет дрожал в руках Аннабел. Что ей делать? Она не может убить Пью и не может просто взять и отпустить его. Но вдруг она поняла, что может! Тщательно прицелившись, она выстрелила в землю перед привязанными лошадьми.

Пью вздрогнул, лошади заржали и, встав на дыбы, порвали непрочную привязь. Копыта мелькнули в воздухе. Следующая пуля, пущенная поверх голов, заставила их галопом умчаться в заросли. Пью повернулся, лицо его было бледным от ярости.

После секундного колебания Аннабел направила оружие на него.

— Если понадобится, то я убью вас, мистер Пью! — Она старалась, чтобы голос ее звучал как можно тверже. — Я хочу, чтобы вы это поняли. А теперь снимайте куртку — очень медленно — и положите ее на землю.

Пью колебался, кипя от ярости, и она чуть приподняла пистолет, прицелившись ему в сердце. Толстяк медленно снял куртку и опустил ее на землю.

— Теперь ногой отбросьте ее подальше от себя.

Вздохнув, он подчинился.

Аннабел была в замешательстве. Что ей делать? Она не может держать его на мушке до тех пор, пока не подоспеет помощь, но не осмелится приблизиться к Пью, даже если бы у нее было чем его связать.

Пью почувствовал ее неуверенность.

— У меня есть предложение, девочка. — Тон его был снисходительно-вежливым.

— Что вы имеете в виду?

— Я предлагаю отпустить меня! Совершенно очевидно, — насмешливо пояснил он, — что у тебя не хватит духу хладнокровно выстрелить в живого человека, и, кроме того, ты явно не знаешь, как со мной поступить, пока не прибудут твои друзья. Поэтому просто дай мне уйти.

Аннабел яростно замотала головой, и он, слегка улыбнувшись, пожал плечами.

— Подумай, девочка. Это единственный приемлемый выход. Позволь мне уйти. Я буду идти пешком. Какой вред я смогу причинить тебе?

С озера подул холодный ветер.

— Можно мне взять куртку? — вежливо спросил Пью.

— Нет! — Аннабел покачала головой. — У вас в кармане что-то есть, я уверена. Вероятно, пистолет, из которого вы убили Чета.

— У тебя в голове есть мозги, — с невольным восхищением сказал он. — Я отойду назад, а ты обыщешь куртку, возьмешь все, что, по твоему мнению, я могу использовать как оружие, потом позволишь мне взять куртку, и я уйду.

Аннабел усиленно размышляла, пытаясь усмотреть ловушку в его предложении, и в конце концов кивнула, понимая нелепость ситуации, когда ей приходится выполнять указания человека, которого она держит на мушке.

Пью отошел на несколько шагов, и Аннабел осторожно приблизилась к его куртке. Она обыскала ее, ни на секунду не отрывая взгляда от Пью. В правом кармане она нашла фупнокалиберный пистолет и три плитки шоколада, а в левом — портсигар Пью. Аннабел забрала «дерринджер» и, вызывающе посмотрев на него, шоколад. Затем отступила в сторону, чтобы Пью мог поднять куртку с земли и надеть ее.

— А теперь ты позволишь мне взять немного продуктов? — Он направился к седельным сумкам.

— Стой! — крикнула она. — Я сама вытащу их.

Не отрывая глаз от толстяка, она подошла к седельным сумкам. Порывшись в них, достала мешочек сухарей, пакет вяленого мяса, немного сушеной лососины и фляжку с водой. Бросив все это к ногам Пью, она вновь направила на него оружие.

Пью нагнулся и подобрал продукты.

— Можно мне захватить одеяло? — Он ухмыльнулся. — Неужели ты такая бессердечная и хочешь, чтобы я насмерть замерз?

Аннабел устало кивнула. Ей хотелось, чтобы он ушел и она могла наконец отдохнуть и прийти в себя. Она чувствовала, что ее душевные и физические силы убывают и она в любой момент может потерять сознание.

Она внимательно наблюдала, как Пью взял одно одеяло и завернул в него еду, соорудив нечто вроде мешка. Закончив, он повернулся к Аннабел и спокойно спросил:

— Я могу взять с собой трость? Она бывает нужна мне при ходьбе.

Аннабел, кивнув, дрожащими пальцами сорвала обертку с шоколадной плитки, откусила кусок и принялась жевать.

Пью выпрямился, пристально посмотрел на остатки шоколада в руке девушки и облизнулся.

— Я уверен, что мы еще встретимся, девочка! С нетерпением жду этого момента!

Держа в одной руке трость, а в другой узел из одеяла, Лестер Пью повернулся и пошел прочь. Аннабел смотрела вслед, пока тьма не поглотила его.

Когда он исчез из виду, она судорожно вздохнула и опустилась на одеяло. Ее била дрожь. Ей хотелось плакать, но глаза оставались сухими. Аннабел положила пистолет на колени. Может, он выждет, пока она уснет, и потихоньку вернется? Больше она не сможет ему сопротивляться. Ее силы кончились.

Нет, конечно, он не вернется. Лошади убежали, и ему тут нечего делать. Разумеется, его гордость уязвлена тем, что над ним взяла верх женщина, но было бы глупо рисковать всем ради мщения. Каким бы ни был Лестер Пью, глупым его не назовешь.

Тем не менее Аннабел была не в состоянии справиться с тревогой. Он мог быть где-то рядом, ожидая, пока она задремлет и он получит возможность убить ее. Страх заставлял ее сидеть, сжимая пистолет и вглядываясь в темноту, пока усталость не взяла верх.

Наутро, когда отряд преследователей выехал на поляну, Аннабел еще спала.

— Аннабел! — Отчаянный крик Белинды испугал лошадей.

Аннабел неподвижно лежала на одеяле, повернувшись на правый бок; ее пальцы крепко сжимали рукоятку пистолета. Только легкий утренний ветерок шевелил ее волосы.

Белинда стала слезать с лошади, но Джош подхватил ее на руки.

— Подожди. — Лицо его выражало тревогу. Белинда со страхом посмотрела на него.

Аннабел зашевелилась и перевернулась на спину, а затем открыла глаза и села. При виде Белинды и ее спутников из ее горла вырвался радостный крик. И вот она уже бежит, широко раскинув руки, к сестре и отцу.

Обливаясь слезами, девушки прильнули друг к другу.

— О, Би! — вскрикнула Аннабел, с жаром обнимая сестру. — Я думала, что уже никогда тебя не увижу!

Белинда крепко стиснула ее в объятиях; любовь к сестре переполняла ее сердце. Морган Ли обнял их обеих, а Джош и Дуглас принялись наперебой задавать вопросы.

Они развели костер, приготовили горячий завтрак, и Джош извлек из потайного карманчика своей сумки бутылку виски. Он щедро разлил спиртное в жестяные кружки.

Аннабел рассказала свою историю, и Белинда слушала сестру со все возрастающим удивлением.

— Ты заложила динамит?

— Да! — Аннабел улыбнулась. — Трудно поверить, правда? Я хотела оставить его там, не поджигая фитиль, но не осмелилась. Пью убил бы меня!

— Ты просто чудо, Аннабел! — покачал головой Джош. — Никто не смог бы действовать лучше. Теперь Пью вынужден идти пешком, и его арест — всего лишь вопрос времени.

Белинда с некоторым удивлением заметила, что Дуглас с интересом поглядывает на Аннабел, чего раньше за ним не замечалось.

— Мисс Ли, с вашей стороны было очень разумно спугнуть лошадей. Я уверен, что вы этим значительно облегчили нам задачу. Теперь мы успеем догнать Пью, прежде чем он доберется до Дайи.

Аннабел вновь сдержанно улыбнулась, и на щеках ее появились очаровательные ямочки. Она разрумянилась, и Белинда подумала, что, несмотря на накопившуюся за несколько недель путешествия грязь, сестра никогда еще не была так прелестна. Впервые на памяти Белинды Аннабел проявила силу духа и инициативу, и этот опыт явно пошел ей на пользу.

Полицейские смотрели на Аннабел с нескрываемым восхищением. Заметив взгляд Дугласа, Белинда ощутила укол ревности, но тут же устыдилась этого чувства. Почему бы ему не переключиться на Аннабел, если она привлекает его?

Отыскав взглядом Джоша, она увидела, что он вопросительно смотрит на нее. Белинда нерешительно улыбнулась, и его светло-голубые глаза стали яркими, как будто внутри них кто-то зажег свет.

— Ты сейчас чувствуешь себя лучше? — спросил он, подходя к ней.

Она кивнула.

Этой ночью Белинда, несмотря на усталость, не могла заснуть. Она остро ощущала присутствие Джоша, который лежал, завернувшись в одеяло, всего в нескольких футах от нее, и ей страстно хотелось оказаться в уютном кольце его рук.

Она вздохнула, и на губах ее заиграла нежная улыбка. Как хорошо жить! Как хорошо знать, что все, кого она любит, в безопасности, здесь, рядом с ней.

Звезды ласково подмигивали ей, и Белинда незаметно погрузилась в сон, самый крепкий и освежающий за последние несколько недель.

Крупный мужчина на гнедом жеребце разбил лагерь неподалеку от отряда полицейских, так, чтобы видеть уже угасающее пламя костра.

Под покровом темноты он подобрался поближе к лагерю, чтобы подслушать разговор сидевших вокруг костра людей. Теперь он знал, что его поиски подошли к концу. Это было долгое и трудное путешествие. Он предпочел бы заниматься другими делами, но это был его долг перед самим собой и перед прошлым. Этот долг следовало отдать, чтобы жить дальше в согласии со своей совестью.

Мужчина тяжело вздохнул и погрузился в сон.

Лестер Пью прокладывал себе путь в ночи. К счастью, вета хватало, чтобы пеший человек мог спокойно идти перед.

Одеяло, в которое были завернуты его скудные запасы, ттягивало плечо, но шаг Пью оставался твердым, хотя чем ольше он шел, тем более тяжелым и неровным становилось его дыхание. Он поднимался к перевалу, за которым ачиналась Чилкутская дорога.

Пью здраво рассудил, что полицейские не станут преследовать его ночью, и это давало ему пусть небольшое, но преимущество, поскольку до Чилкутской дороги ему еще предстояло пройти приличное расстояние. Все, что ему нужно, это добраться до Дайи и припрятанных там денег. Но теперь, когда он передвигался пешком, шансы его уменьшались с каждым часом.

Он упорно шел вперед. Что бы ни случилось, он не сдастся — именно это и есть признак силы. Выход обязательно найдется: умный человек всегда сумеет повернуть обстоятельства в свою пользу.

И вдруг Пью увидел костер, мерцавший в темноте. Огонь, казалось, манил его к себе, и толстяк улыбнулся. Боги сжалились над ним — возможно, это компенсация за то, что его вновь предали те, кому он доверял. Похоже, таков удел всех великих людей.

Пью проворно положил одеяло на землю. Медленно и бесшумно — что было удивительно для такого крупного человека — он подкрался к костру, держа в правой руке трость с вложенной шпагой. У огня сидел всего один человек — суровый пожилой мужчина в изношенной шляпе и кожаном жилете. Он помешивал какую-то еду в стоявшей на огне небольшой кастрюле с длинной ручкой.

Ноздри Пью затрепетали. От горячего варева исходил аппетитный запах, и в желудке толстяка заурчало от голода. Он почувствовал аромат кипящего в кофейнике кофе. Старик, казалось, был полностью поглощен своим занятием.

Пью быстро огляделся по сторонам и чуть не застонал от разочарования, не обнаружив лошади. Проклятие! Старик путешествовал пешком!

Но затем он услышал топот копыт и фырканье. Широкая улыбка осветила его лицо. Судьба опять на его стороне. И он не упустит свой шанс!

Пью поднял трость и нажал кнопку. Лезвие со свистом выскочило наружу, тускло блеснув в неярком свете костра. Двигаясь быстро, но бесшумно, Пью подобрался к старику сзади. Тот ничего не слышал, пока Пью не бросился на него, и обернулся лишь в последнее мгновение. Острое лезвие вонзилось ему в горло; глаза его удивленно раскрылись, и он умер, так и не успев понять, что произошло.

Оттащив тело от костра и спрятав его под кучей веток, Пью с удовольствием перекусил, радуясь тому, что наконец-то ест горячую пищу. Затем выпил горький кофе, жалея, что у него нет шоколада на закуску.

Проклятая девчонка! Как она посмела забрать его шоколад? За это он возненавидел ее еще больше.

Закончив с едой, он пошел взглянуть на лошадь. Оказалось, что это мул. Пью злобно выругался, но в конце концов решил, что ехать на муле все же лучше, чем идти пешком.

«Не очень подходящий транспорт для крупного человека, — подумал Пью, — но даже самому умному из людей часто приходится подчиняться обстоятельствам!»

Отряд полицейских наткнулся на убитого старика ближе к полудню.

Сестры стояли в стороне, пока мужчины хоронили очередную жертву в неглубокой могиле и произносили краткую надгробную речь.

Пью необходимо остановить, подумала Белинда, и глаза ее наполнились слезами. Бедный старик! Он ничего не сделал — просто имел то, что нужно было Пью, в данном случае лошадь. Сколько еще людей убьет этот мерзавец, прежде чем его схватят?

После похорон они не мешкая пустились вдогонку за Пью.

Мужчины молчали, но Белинда видела, что они обеспокоены. Пью вновь ехал верхом, и если он двигался всю ночь, а скорее всего так и было, то вполне мог добраться до перевала и спуститься в Дайю раньше них.

Они двигались вперед с максимальной скоростью, и, когда наконец подъехали к полицейскому посту в верхней точке Чилкутской дороги, было уже почти темно. Дуглас и Джош ворвались в полицейскую палатку.

Белинда соскользнула с седла и бросила поводья на землю. Лошадь устало опустила голову. Она услышала скрип троса, медленно наматывавшегося на лебедку. Девушка взглянула на длинный спуск, но не заметила ни одного путника.

Дуглас и Джош, выйдя из палатки, бросились туда, где стояла огромная грузовая лебедка с тросами, похожая на гигантское железное насекомое. Белинда слышала их громкие взволнованные голоса.

Белинда с Аннабел и отцом, не сговариваясь, побежали за ними. Механик, следивший за лебедкой, тянул длинный рычаг, а Джош и Дуглас осматривали склон, почти скрытый разыгравшейся метелью.

Примерно на середине спуска на ветру раскачивалось что-то большое и темное.

— Что это? — спросила подбежавшая Белинда. — Что тут за суматоха?

Джош повернулся к ней, лицо его сияло.

— Это Пью! — крикнул он, перекрывая визг лебедки. — Дежурный полицейский на пропускном пункте сказал, что Пью появился здесь за полчаса до нас и решил спуститься вниз на тросе. Механик меняет направление движения, чтобы вернуть его сюда. Наконец-то мы добрались до него!

— О, Джош! — Больше не в силах сдерживаться, Белинда бросилась в его объятия.

Он крепко поцеловал ее, и она, забыв о присутствии остальных, ответила ему страстным поцелуем.

Затем, смутившись, она отстранилась и увидела, что Морган задумчиво улыбается. Аннабел ободряюще кивнула ей, а лицо Дугласа было напряженным и холодным. Белинда почувствовала грусть, оттого что причинила ему боль, но счастье ее было слишком велико, чтобы печаль продержалась долго. Дуглас найдет себе другую. Возможно даже, Аннабел. Она весело улыбнулась.

Джош тихо рассмеялся.

— Отпразднуем позже, — шепнул он ей на ухо, и она покраснела.

— Все кончилось! — крикнула она Аннабел, беря сестру за руку. — Я просто не могу в это поверить!

Ее слова заглушил высокий жалобный скрип, и механика, обслуживающего лебедку, отбросило назад.

— В чем дело? — в замешательстве спросила Белинда. — Что случилось?

— Лебедку заело! — растерянно ответил Джош. — Он не может смотать трос!

Глава 23

Лестер Пью, закутанный в одеяло, в котором раньше были продукты, медленно раскачивался взад-вперед в сгущающейся тьме. Он дрожал от холода под сильными порывами метели.

Кожаные стропы косо свисали с поскрипывающего троса. Правда, неудобства придется терпеть недолго. Еще немного, и он будет внизу, на дороге в Дайю. Пью потер спрятанные под одеялом руки и улыбнулся. Он прибыл на пропускной пункт, когда только начало смеркаться и последние путники заканчивали подъем на перепал.

Лебедка для доставки грузов была свободна, а механик, помнивший Пью по предыдущим путешествиям, охотно соорудил специальные постромки и отправил его вниз. Теперь никакие преследователи не смогут догнать его. Попытка в темноте спуститься вниз по крутым ступеням была бы слишком рискованной. А что касается троса, то он задумал вывести его из строя, как только окажется внизу. Это позволит ему выиграть кучу времени.

Пью поерзал в неудобных постромках, изо всех сил стараясь не смотреть на проносящуюся под ним землю, над которой он парил подобно гигантской птице.

Да, теперь он в безопасности и рано или поздно вернется, чтобы отомстить тем, кто преследовал его. Пью был уверен, что наступит момент и он снова встретит их и тогда, попав в его руки, они будут страдать и молить его о пощаде. Он улыбнулся, представив себе, как они будут ползать перед ним на коленях, а затем сунул руку в карман куртки и достал одно из нескольких маленьких пирожных, которыми его любезно снабдил начальник пропускного пункта.

Но как только он стал запихивать сладости в рот, постромки дернулись вперед, затем назад, и ремни врезались в его тело.

Поперхнувшись крошками, Пью схватился за веревки, которые крепили постромки к тросу. Он сильно раскачивался и вдруг понял, что трос остановился.

А потом он вновь начал двигаться. Но теперь он двигался назад, в гору! Это невозможно! Но он действительно поднимался наверх.

Повернувшись, насколько позволяли ремни, Пью оглянулся и стал смотреть вверх. На вершине горы на фоне светлого участка неба ему удалось различить несколько фигур, суетящихся вокруг опор лебедки.

Дикая ярость захлестнула его. Они подтягивают его наверх, как пойманную на крючок рыбу! Какое унижение!

Внезапно трос опять с лязгом остановился, и от этого резкого звука, прокатившегося по всей его длине, он запел, как струна. Висящий на постромках Пью опять стал отчаянно раскачиваться. Когда размах колебаний немного уменьшился, Пью снова взглянул наверх. Фигуры около лебедки засуетились. На лице Пью появилась улыбка, напоминающая звериный оскал. Судьба вновь на его стороне! Очевидно, лебедку заклинило, и они не могут смотать трос и поднять его. Вдруг он помрачнел — ведь точно так же очевидно, что он не сможет спуститься вниз. В глубокой задумчивости он опустил руку в карман за следующим пирожным. Он найдет выход. До сих пор ему это удавалось.

Размышляя над возможными вариантами спасения, он вонзил зубы в очередное пирожное.

— Проклятие! — Джош ударил себя кулаком по бедру. Он стоял рядом с остальными и смотрел на трос и висящего внизу человека. — Ты можешь исправить лебедку?

— Не знаю, — пожал плечами механик. — Днем это было бы гораздо легче. Время от времени ее вот так заклинивает.

— И это должно было случиться именно сейчас! — сердито покачал головой Джош. — Пью чертовски везет! Каждый раз, когда кажется, что мы уже добрались до него, он совершает неожиданный поступок или ему улыбается удача!

Белинда взяла Джоша под руку и прижала его локоть к себе.

— Но на этот раз он никуда не денется. — Она показала на трос. — Может, нам и не удастся добраться до него, но и он никуда не убежит. Даже если нам придется ждать до утра, он все еще будет там.

Джош вздохнул.

— Ты так считаешь? Но будет ли он там? Знаешь, я становлюсь суеверным, когда дело касается этого человека. Я не удивлюсь, если он придумает способ спуститься вниз, даже если ему для этого придется вырастить крылья и улететь!

— Я понимаю ваши чувства, Роган, — криво усмехнулся Дуглас. — Но будь он самим дьяволом, при весе около трехсот фунтов он не сможет освободиться от ремней и с такой высоты спуститься на землю. Если лебедку не удастся починить сегодня, мы просто подождем до утра и тогда вытащим его наверх.

— Да, но утром тропа будет кишеть золотоискателями, если только мы не поставим кого-нибудь внизу перекрыть тропу, а они могут поднять шум. Говорю вам, у меня нехорошее предчувствие.

Помрачнев, они подошли к обрыву и посмотрели вниз. Темная масса, которая была Лестером Пью, медленно раскачивалась из стороны в сторону, как какой-то чудовищный маятник.

Висевший над землей в кожаных постромках Лестер Пью был занят. Ему удалось, хотя и с большими трудностями, вытащить из-под себя одеяло, и теперь он при помощи спрятанной в трости шпаги резал плотную ткань на узкие полосы. Если связать эти полосы вместе, то они достанут или почти достанут до земли. Пью сделал небольшой перерыв, чтобы дать отдых рукам, и отправил в рот последнее пирожное. Это поддержит его силы, пока он не доберется до Дайи, теперь он в этом не сомневался.

На вершине горы, держась в стороне от собравшихся вокруг опор лебедки людей, стоял мужчина, который следовал за ними от самого Доусона. В хмурой задумчивости он смотрел вниз, на склон. Он стоял так, пока преследователи не устали ждать и не отправились всей группой в полицейскую палатку. Остался только механик, при свете лампы возившийся с лебедкой.

Незнакомец направился к опорам лебедки, намеренно производя как можно больше шума, чтобы не испугать механика.

— Думаешь, тебе быстро удастся ее исправить? — спросил он.

— Сомневаюсь, — покачал головой механик, не отрываясь от работы. — На этот раз ее здорово заклинило. Боюсь, раньше утра ее не починить — тогда я хоть буду видеть, что делаю.

Мужчина вернулся к тому месту, откуда ему был виден склон. Он различал огромную фигуру Лестера Пью, раскачивавшегося из стороны в сторону. Вдруг он охнул и, прищурившись, стал смотреть вниз — горевший в низине костер ярко вспыхнул, и стало видно, что делает Пью.

Незнакомец внезапно принял решение и стал внимательно оглядываться вокруг. После долгих поисков он нашел нужный ему предмет — тот стоял у стены небольшого навеса, где хранились дрова.

Когда мужчина вернулся к опорам лебедки, на плече у него был тяжелый топор с обоюдоострым лезвием. Неторопливо он поднял руку, а затем резко опустил ее на шею механика. Тот беззвучно упал на землю.

Незнакомец быстро оттащил его в сторону и встал около троса. Затем поднял над головой топор и изо всех сил опустил его на трос.

Посыпались искры, и металлические нити стали рваться с жалобным стоном; трос завибрировал. Топор взлетел и опустился еще раз, и трос вновь запел. Он бил и бил по тросу, и наконец все нити оборвались, и трос исчез из виду, скользнув по склону горы подобно гигантской змее.

Снизу донесся жалобный человеческий крик, и все стихло.

Мужчина вздрогнул и уронил топор на землю. Молча постояв на краю обрыва, он снял шляпу и, прижав ее к сердцу, стал смотреть на склон горы; губы его шевелились в беззвучной молитве.

— Что это?

Испуганная высоким протяжным звуком и последовав шим за ним далеким человеческим криком. Белинда не выронила кружку с чаем.

Ее спутники замерли в молчании — они как раз подкреплялись горячим чаем и маленькими пирожными, ко торыми их любезно угостил начальник поста, — и вопросительно переглянулись.

Внезапно, не сговариваясь, Джош и Дуглас бросились к выходу из палатки и столкнулись друг с другом, одновременно достигнув узкого дверного проема. Остальные поспешили за ними, и через несколько секунд вес уже были у опор лебедки и смотрели на высокого мужчину, который стоял возле нее, прижимая шляпу к груди. Лежавший на земле механик пошевелился и застонал. Он с трудом поднял голову и недоуменно огляделся.

— Боже мой! — сдавленным голосом воскликнул Морган Ли. — Посмотрите!

Белинда и Аннабел дружно повернули головы. Трос, который должен был спускаться с горы, исчез, и лишь с укрепленного на лебедке конца свисали растрепанные металлические нити.

Внизу стояла зловещая тишина.

Джош взглянул на застывшего неподвижно высокого мужчину, поднял с земли топор, внимательно осмотрел затупившиеся лезвия и снова перевел взгляд на незнакомца.

— Кто вы такой, черт возьми?

Мужчина водрузил шляпу на голову и медленно повернулся.

— Я Вендел Пью, — тихо произнес он. — Брат Лестера.

Несколько полицейских спустились в темноте вниз, чтобы подобрать тело Лестера Пью. Белинда смотрела на них сверху, и цепочка фонарей, медленно двигавшаяся по ступенькам, казалась ей зловещей процессией, которая неуклонно приближалась к месту трагедии.

Позже один из полицейских описывал, как выглядело тело Пью, когда они нашли его:

— Он лежал там, совсем рядом с тропой; шея его была сломана, а голова расколота от удара о камень, как яичная скорлупа. Глаза его были открыты, а в уголках рта остались крошки пирожного. Одна рука была вытянута, как будто он хотел что-то взять. Но больше всего меня поразило удивленное выражение его лица, как будто он не мог поверить в то, что с ним произошло. Я едва не пожалел парня. Вокруг него были разбросаны нарезанные из одеяла полосы, причем некоторые оказались связанными вместе.

Белинда была рада, что Пью мертв, что все наконец закончилось и теперь все они могли свободно вздохнуть.