Глава 1

Рейчел Боннер, пухленькая двадцатичетырехлетняя девушка с редкими веснушками на лице, мягкими каштановыми волосами и к тому же прекрасно сложенная, чувствовала себя усталой, запыленной и буквально задыхалась от духоты в маленьком железнодорожном вагоне. Мало того, после многих часов, проведенных в поезде, деревянная скамья будто раскаленным железом обжигала ей ягодицы, а от нескончаемого однообразия долгого путешествия хотелось просто вопить.

Она и Диверы — ее дядя Джулиус и тетя Милдред — были единственными пассажирами в вагоне, и оказалось, что им совсем не о чем поговорить. Рейчел была для Диверов незваной гостьей, бедной родственницей, вопреки их желанию притулившейся рядом с ними, и они почти не делали попыток скрывать свои чувства.

Рейчел со вздохом посмотрела на испачканное сажей окно. Нельзя было даже приоткрыть его, чтобы впустить немного свежего воздуха, ибо гарь от паровоза попала бы в вагон, на лица, могла прожечь дырки на одежде.

Вздохнув еще раз, она отвела взгляд своих больших карих глаз от окна. Смотреть было не на что — разве что на пустынную прерию.

И зачем это люди едут сюда со всей страны, селятся на таких пустынных бескрайних просторах?

Но наверняка здесь очень много приезжих. Рейчел открыла сумочку, извлекла из нее желтый листок объявления, который подобрала в Омахе, и в десятый раз прочитала:

Дешевые фермы! Доступные дома!

Вдоль

Железной дороги «Юнион пасифик»

Бесплатно 12 тысяч акров лучших в Америке сельскохозяйственных земель.

3 миллиона акров в Небраске! Сад Запада теперь в продаже! Эти земли, расположенные в центральной части Соединенных Штатов, в районе 41-го градуса северной широты, в самом центре умеренного пояса Американского континента, являются лучшими в стране для выращивания зерна и занятия скотоводством!

Колонистам и переселенцам предоставляется кредит на 10 лет. Скидка 10 процентов при оплате наличными!

О. Ф. Дэвис, земельный агент, компания «Юнион пасифик», Омаха, Небраска.

Рейчел оторвала взгляд от объявления и погрузилась в свои мысли. В Омахе она видела сотни потенциальных поселенцев: энергичных мужей, беспокойных ребятишек и озабоченных жен. Они терпеливо сидели в зале ожидания возле груды пожитков и беседовали друг с другом о будущих собственных фермах.

Поезд начал замедлять ход. Не заботясь о том, что сажа может попасть в глаза, Рейчел все-таки открыла окно и вытянула шею, стараясь разглядеть, что случилось. Ей приходилось слышать жуткие рассказы о диких индейцах, устраивающих здесь засады на поезда.

Мужчина по имени Хоуки Смит бросил на землю седло и упряжь и облегченно вздохнул, как человек, проделавший длинный путь с тяжелым грузом. Затем взобрался на небольшую насыпь и остановился на рельсах.

Он прищурил свои большие серые, как сталь, глаза, поскреб светлую недельную щетину, скрывавшую его привлекательное лицо, и устремил взгляд на восток, вдоль железнодорожного полотна. Перед ним тянулась, насколько хватало глаз, двойная линия рельсов, исчезавшая за горизонтом среди моря травы. Однообразие прерии не нарушали ни холм, ни дерево, ни куст, Хоуки опустился на колени и приложил ухо к железной полосе. Он улыбнулся, услышав слабое гудение, означавшее, что приближающийся поезд вот-вот появится из-за горизонта.

— Ну и отлично, не придется идти пешком до Плам-Крик, — поднимаясь на ноги, произнес вслух Хоуки и слегка смутился — ведь рядом не было никого, к кому можно было бы обратиться. Но у него вошло в привычку разговаривать со своей лошадью, которая, по его разумению, вполне заменяла собеседника, однако это не избавляло его от чувства неловкости, когда он размышлял вслух.

Хоуки достал из ранца флаг в черную и желтую клетку, который компания «Юнион пасифик» выдавала охотникам на бизонов, — по этому специальному сигналу машинист обязательно должен остановить поезд.

Вскоре показался состав. Он приближался со скоростью тридцать миль, в час — вполне приличная скорость, но бескрайняя равнина создавала иллюзию замедленного движения. Силуэт поезда казался крошечным на фоне небесного свода, и даже дым, вырывающийся из трубы, не вносил почти никакого изменения в величественный пейзаж.

Но вот пыхтение паровоза стало слышно уже отчетливо на безбрежной плоской равнине. Хоуки принялся размахивать клетчатым флагом, на слух определяя, что машинист заметил его и перекрыл клапан для пара: поезд стал тормозить. Когда огромный локомотив оказался совсем близко, Хоуки в который раз подивился бескрайности просторов вокруг: поезд, казавшийся совсем маленьким, превратился в чудовище, заслонившее собой небо. Паровоз нехотя остановился, изрыгая черный дым, смешивающийся с клубами белого пара, которые, уплывая, приобретали пурпурный оттенок в угасающих лучах закатного солнца.

В окне паровозной кабины появились два лица. Круглые, красные, они, вне всякого сомнения, принадлежали ирландцам. Одно из них украшали большие моржовые усы. Глядя на Хоуки сверху вниз, усатый улыбнулся:

— Хоуки, дружище! Я так и знал, что это ты. Донован подтвердит.

— О'Брайен, — откликнулся Хоуки и закинул свои вещи на площадку для кочегара перед тендером. — Я рад, что сегодня твоя смена, а не этого говнюка Джона Патерсона!

Хоуки прекрасно ладил и с Джоном Патерсоном, и с его кочегаром Олагом Андерсеном, но подумал, что немного дипломатии ему не помешает.

— Угу, — ответил О'Брайен, — для такого оранжиста[1], как Патерсон, ничего не стоит проехать мимо, это уж точно. Скажи, парень, что ты здесь делаешь пеший?

— Я преследовал стадо бизонов, — сказал Хоуки, — и наткнулся на отряд индейцев, которые тоже были заняты охотой. Конкуренция немного рассердила их, и они погнались за мной. Моя лошадь была убита в перестрелке.

— От этих варваров-индейцев надо избавляться — ведь мы теперь цивилизованные люди, — покачал головой О'Брайен. — С первого марта этого года Небраска стала штатом.

— Я слышал об этом, — сказал Хоуки.

— Да, сэр. Мы живем в великое время, Хоуки. Строительство железной дороги — потрясающая вещь. Жаль, что старина Эйб не смог дожить до этого дня и увидеть все своими глазами.

— Мистер О'Брайен, в чем причина задержки? — послышался сердитый голос из-за спины Хоуки.

Охотник на бизонов обернулся и увидел, что к ним приближается хорошо одетый тучный мужчина лет пятидесяти. Лицо мужчины пылало от ярости. Он остановился рядом и демонстративно взглянул на золотые часы, свисавшие на цепочке из кармана жилета. Хоуки тут же почувствовал неприязнь к нему.

— Этого молодого джентльмена зовут Хоуки Смит, — сказал О'Брайен. — Он охотится на бизонов для компании «Юнион пасифик». Хоуки, это мистер Джулиус Дивер, новый начальник строительства дороги.

— Рад познакомиться, мистер Дивер. Я слышал, что кто-то едет на место Миллера. Мы все ужасно расстроены тем несчастьем и надеемся, что убийцу все-таки поймают.

Хоуки протянул руку, но Дивер намеренно проигнорировал его жест и опять многозначительно посмотрел на часы. Спрятав их в карман жилета, он раздраженно откашлялся.

— Мистер О'Брайен, не будете ли вы так любезны тронуться в путь?

— Разумеется, сэр, — сказал О'Брайен. — Сию минуту. Прыгай, Хоуки, и мы доставим тебя куда пожелаешь.

— Спасибо, О'Брайен, — поблагодарил Хоуки. Джулиус Дивер вернулся в первый вагон и занял место рядом со своей женой Милдред. Миссис Дивер была полной женщиной со страдальческими глазами, У нее выработалась неприятная привычка нервно вскакивать, когда что-нибудь пугало ее, а боялась она почти всего на свете, включая собственного мужа.

— Почему мы остановились, дядя Джулиус? — спросила Рейчел. В ее речи слышался тягучий южный акцент, от которого она изо всех сил старалась избавиться, не желая брать его с собой в новую жизнь.

Прежде чем мистер Дивер успел ответить племяннице, дверь вагона открылась и вошел высокий мужчина в плаще из бизоньих шкур. Его худощавое красивое лицо привлекло к себе внимание Рейчел, но неприятно поразило, что его одежда была грязной и чувствовался даже на расстоянии резкий запах бизонов и дыма.

Мужчина пошел вдоль прохода и, поравнявшись с женщинами, прикоснулся к шляпе.

— Мистер Дивер, — произнес он. — Леди.

— Сэр! — пыхтя от ярости, сказал Дивер. — Это специальный вагон, только для служащих «Юнион пасифик».

— Мне очень жаль, но вам придется примириться с моим присутствием, — без тени смущения ответил Хоуки. — В кабине машиниста я буду мешать, а остальные вагоны заняты грузом. Кроме того, я служащий компании — у меня контракт на поставку бизоньего мяса.

Дивер бросил на него яростный взгляд и снова открыл было рот, но Хоуки направился в дальний конец вагона, выбрал пустое сиденье в последнем ряду и опустился на него. Он задрал свои длинные ноги так, что они оказались на спинке сиденья напротив, а затем небрежно сдвинул шляпу на лоб и сложил руки на груди.

— Ты знаешь этого человека, Джулиус? — спросила Милдред мужа.

— Охотник на бизонов, — презрительно фыркнув, ответил Дивер. — Он поставляет мясо для рабочих. Такие, как он, — отбросы общества. — Он достал часы и взглянул на них:

— Через час будет темно. В Уиллоу-Стейшн мы остановимся на ужин. Надеюсь, там он сойдет.

— Жаль разочаровывать вас, мистер Дивер, — протянул Хоуки из глубины вагона, не снимая шляпы и не меняя позы, — Хоуки Смит направляется прямо в Плам-Крик.

Дивер кашлянул, прикрыв рот рукой, и перевел взгляд за окно. Рейчел спрятала улыбку. Раскрыв сумку, она достала оттуда карандаш и листок бумаги. С первого дня своего путешествия на Запад она вела записи, но поскольку настоящего дневника у нее не было, пользовалась отдельными листками бумаги, намереваясь со временем сшить их в тетрадь.

Она начала писать.

15 апреля. Поезд, направляющийся к «Конечному пункту».

Мы находимся посреди моря. Какими словами можно еще описать то, что нас окружает? С чем еще можно сравнить равнины Небраски, если не с морем, хотя расположены они в самом сердце страны? Это мир без каких-либо особенностей: пустое небо, пустая земля, две черные стальные полосы, протянувшиеся от горизонта к горизонту, и раскинувшаяся по сторонам зеленая равнина, над которой навис свод небес.

За весь долгий, утомительный день мне почти не на что было посмотреть. Крошечные желтые цветы — не знаю, как они называются, — буйно цвели у железнодорожного полотна, будто жаждали редкой встречи с проезжающими мимо людьми. Они очень красивы, но мне кажется, что их прелестное существование здесь обосновано тем, чтобы хоть как-то нарушить однообразие окружающего пейзажа. Иногда мы видели крошечные точки рядом с железной дорогой, которые при приближении увеличивались, превращаясь в странные маленькие домики, сделанные из дерна. Мы проносились мимо них слишком быстро, чтобы что-нибудь разглядеть, и они исчезали позади, становясь неразличимыми на фоне земли, из которой они как бы вырастали.

Дядя Джулиус очень доволен своим назначением на должность начальника строительства последнего участка дороги. Тетя Милдред, как всегда, готова исполнить любое его желание и распоряжение и заботиться о том, чтобы ему было удобно, — и все это без малейшего намека на нежность или благодарность со стороны дяди Джулиуса. Это странный, холодный человек с хитрым и жестоким характером.

Он продолжает насмехаться надо мной по поводу того, что Юг проиграл войну, будто в этом была только его личная заслуга. Я с нетерпением жду того дня, когда накоплю достаточно денег для самостоятельной жизни. Как мне хочется, чтобы тетя Милдред нашла в себе мужество присоединиться ко мне!

Только что в нашем вагоне появился незнакомец по имени Хоуки Смит. Дядя Джулиус говорит, что он охотник на бизонов. У него немного устрашающий вид в плаще из бизоньих шкур, и пахнет он бизонами и еще черт знает чем!

Рейчел отложила карандаш, и лицо ее вспыхнуло. Что это на нее нашло — писать такое? Нужно все зачеркнуть. Но в вагоне стало уже совсем темно, и поэтому она сложила листок и спрятала его в сумку.

Затем она взглянула через проход на Дядю и тетю. Джулиус Дивер сидел неподвижно, сложив руки на груди и закрыв глаза. Тетя пристально смотрела в окно, хотя из-за темноты там уже ничего нельзя было увидеть.

«Разве имеет значение, светло на улице или темно, — подумала девушка, — ведь тетя все равно ничего не замечает». У Рейчел была собственная догадка по поводу того, почему тетя подолгу молча смотрит в окно: вероятно, лишь для того, чтобы не дать смотреть кому-либо другому.

Милдред была сестрой ее отца и вышла замуж за Джулиуса Дивера двадцать лет назад. В те годы она приближалась к тому возрасту, когда рисковала остаться старой девой, и Дивер был ее единственным шансом избежать столь печальной участи. Джулиус Дивер приехал в Миссисипи для работы на железной дороге, связывающей Виксберг и Джексон, и на него произвела впечатление плантация Боннеров. Он не знал законов Миссисипи, по которым право наследства имеет старший сын, и думал, что женитьба на Милдред Боннер позволит ему завладеть солидной долей состояния Боннеров.

Плантация ему не досталась, но он получил очень большое приданое, которое неразумными изъятиями денег растратил в течение года после свадьбы. Женившись, Дивер вернулся в Огайо с чувством обиды за то, что его «надули с плантацией». Затем началась война между северными и южными штатами, и он получал огромное удовольствие, наблюдая, как южан ставят на колени.

Отец Рейчел был убит при Шайло, мать погибла во время осады Виксберга. Когда осада была снята и реку открыли для судоходства, Рейчел покинула Юг и отправилась к своей единственной оставшейся родственнице, сестре отца. У нее просто не оставалось выбора: дом был уничтожен пожаром, плантация сожжена. В одиночестве она поднялась вверх по Миссисипи и пересекла Огайо, добираясь до теткиного дома в Цинциннати. Джулиус Дивер еще не вернулся с войны, и Милдред, которая была бездетна в браке, с радостью приняла племянницу. Ко времени возвращения Дивера присутствие Рейчел в доме было уже свершившимся фактом, однако Джулиус оказался настолько толстокожим и лишенным чувства юмора человеком, что Рейчел нередко жалела, что волею судьбы оказалась в его доме.

Дверь вагона распахнулась, и вошел проводник.

— Подъезжаем к Уиллоу-Стейшн, господа. Там будет часовая остановка на ужин.

— В Уиллоу-Стейшн найдется спальный вагон? — поинтересовался Дивер.

— Нет. Мне очень жаль, мистер Дивер, — ответил проводник. — Обычно этим поездом едут только эмигранты. Вам очень повезло, что прицепили пустой вагон для служащих «Юнион пасифик».

— Вы действительно считаете это везением, сэр? — произнес Дивер, с досадой окинув взглядом вагонное пространство.

— Да, сэр, если учесть условия, в которых путешествуют эмигранты. Вам следовало бы подождать до завтра, когда из Омахи отправится поезд с вагонами первого класса.

— Я не мог ждать до завтра, — важно заявил Дивер. — Мне дорог каждый день. Мне и «Юнион пасифик». Я здесь нужен. Вам должно быть об этом известно.

— Да, сэр, я знаю. Возможно, в Уиллоу-Стейшн нам удастся найти несколько подушек. Это сделает ваше путешествие более удобным.

— Постарайтесь, — угрюмо произнес Дивер и тихим голосом спросил:

— Почему он едет в этом вагоне?

Большим пальнем он указал на фигуру спящего Хоуки Смита.

— У него бесплатный железнодорожный билет, мистер Дивер, как и у всех охотников на бизонов.

— Мне не нравится ехать в одном вагоне с дурно пахнущим охотником на бизонов, — заявил Дивер, недовольно сморщив нос.

— Мне очень жаль, сэр, но таково распоряжение доктора Дюрана. Все охотники на бизонов могут в любое время бесплатно ездить вторым классом. Понимаете, если бы не они, то такому огромному числу рабочих, как в «Юнион пасифик», не хватило бы продовольствия. Это все равно что накормить армию.

— Кстати, о еде. Что нам предложат в Уиллоу-Стейшн?

— Скорее всего жареную говядину и картофель. Так бывает почти всегда.

Поезд начал замедлять ход, и Рейчел уставилась в грязное окно, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. Вокруг раскинулись десятки палаток, среди которых виднелось несколько грубых деревянных построек. Везде горели лампы и костры, и ей все было хорошо видно. Девушку удивило, сколько людей собралось на перроне, чтобы посмотреть на прибытие поезда.

— Мистер Дивер, если на станции вы пройдете в столовую первого класса, то, полагаю, вас очень быстро обслужат. Вы здесь единственные пассажиры первого класса.

— А как насчет нашего «гостя»? — спросил Дивер, скривив губы и снова показывая пальцем на заднюю скамью.

— Боюсь вас разочаровать, мистер Дивер, — сказал Хоуки, поднимаясь на ноги и потягиваясь. — Я очень ценю ваше великодушное предложение, правда, но буду ужинать с паровозной бригадой.

— Уверяю вас, сэр, это не было приглашением, — с усмешкой ответил Дивер.

Хоуки лениво ухмыльнулся:

— Ну, тогда ничего страшного не случится, если я не приму его, да?

Он улыбнулся, приподнял свою шляпу, прощаясь с Рей-чел и Милдред, и вышел из вагона.

— Неужели этот человек настолько туп, что совершенно не понимает, что его никто и не приглашал? — произнес Дивер, ни к кому не обращаясь.

— Я очень сильно сомневаюсь, дядя, что он не понял, — сказала Рейчел, пряча улыбку.

Столовая, в которую проводили пассажиров, представляла собой низкое деревянное здание без окон по бокам, но с большим окном и дверью в торце. С тротуара, вытянувшегося вдоль пыльной дороги, к двери столовой вели деревянные ступеньки. Судя по всему, здание, недостаточно большое, не могло вместить всех посетителей — шум внутри казался почти невыносимым. Многие из прибывших были иностранцами, и журчание их непривычной речи смешивалось с энергичными голосами американских поселенцев, смехом и плачем детей. Комната была ярко освещена четырьмя подвешенными к потолку связками масляных светильников. В столовой для пассажиров первого класса белые льняные скатерти на столах, серебро, фарфор и хрусталь создавали приятную обстановку, — Отвратительно, — пробурчал Дивер, оглядывая столпившихся в главном зале переселенцев.

В этом зале стояли два очень длинных общих стола, за которыми тесно сидели посетители, а остальные желающие поесть выстроились вдоль стен в надежде перехватить что-нибудь из еды, прежде чем поезд тронется в путь.

— Здесь необходимо построить перегородку, чтобы отделить порядочных людей от этого сброда, — раздраженно высказался Дивер.

— А я думаю, что тех бедняг, которые не смогли найти себе места, следует пустить сюда, — пылко заявила Рейчел. — В конце концов, здесь места много, и они могут получить какую-нибудь еду.

— Им следовало подумать об этом раньше, когда они пытались сэкономить, путешествуя в вагонах для эмигрантов, — проворчал Дивер. — Неужели они рассчитывали, что за такую цену им предоставят обслуживание, как для первого класса?

Рейчел, почувствовав жалость к людям, вынужденным ехать эмигрантским классом, обратила внимание на мужчину и женщину с двумя детьми, и ее жалость странным образом превратилась в зависть. Семья была, вне всякого сомнения, бедна, но это, казалось, нисколько их не беспокоило — лица светились волнением от переживаемого события и, главное, любовью друг к другу. Сердце подсказало Рейчел, что она видит перед собой пример абсолютного и полного счастья, и девушка поняла, что отдала бы все на свете, чтобы оказаться на месте этой женщины, — не потому, что очень хотела иметь мужа и детей, а потому, что желала ощутить такую же радость.

Вздохнув, она снова повернулась к столу. Пища была сытная, не очень острая, и Рейчел ела с аппетитом.

Чего нельзя было сказать о дяде Джулиусе. Его жалобы так раздражали Рейчел, что после ужина она встала из-за стола и вышла из столовой. Воздух стал про хладным, и она плотнее закуталась в шаль. Ей пришла мысль взглянуть на город.

Уиллоу-Стейшн принадлежал к таким городкам, которые называют «адом на колесах», — они вырастают за одну ночь, как грибы, на потребу дорожным рабочим и бродягам, В них можно найти лишь палатки со спиртным, плохие рестораны, игорные заведения и проституток. И Рейчел вскоре столкнулась с одной из них.

— Тебе следует поискать работу на другой стороне улицы, милочка, — донесся до нее из темноты женский голос. — Я уже застолбила себе эту сторону.

— Прошу прощения? — удивленно отозвалась Рейчел и обернулась.

Женщина вышла из тени на свет. Она выглядела странно, но была хорошенькой. Странность заключалась в том, что глаза были подведены, а губы слишком блестели. Рейчел догадалась, что лицо женщины покрывал необыкновенно толстый слой грима.

— О, прости, милочка, я ошиблась, — сказала женщина. — Ты пассажирка с поезда?

— Да, — кивнула Рейчел.

— Это, конечно, не мое дело, и я даже не понимаю, зачем говорю это тебе, но… приличной женщине не стоит здесь одной разгуливать по ночам.

— Я не боюсь, — решительно заявила Рейчел.

— Тогда ты просто дура, милочка.

— Но вы же тут одна, — возразила Рейчел. Женщина откинула голову и засмеялась:

— Это уж точно. Ну, мне пора возвращаться к своей работе. Так что спокойной ночи.

— Подождите… А что у вас за работа?

— Что за работа? — снова засмеялась женщина и пристально посмотрела на Рейчел. — Боже мой, милочка, кажется, ты действительно не знаешь.

— А откуда я могу знать? Но мне бы хотелось.

Внезапно в голове Рейчел возникла безумная мысль. Если бы ей посчастливилось найти здесь работу, то не нужно было бы ехать дальше вместе с тетей и дядей. Она смогла бы избавиться от Джулиуса Дивера. Поэтому ей очень любопытно узнать, какого рода работу может выполнять женщина в подобном месте.

— Ты уверена, что хочешь узнать?

— Конечно, иначе бы я не спрашивала. — Рейчел начинало беспокоить уклончивое поведение женщины.

— Я проститутка, милочка, — бросила женщина, повернулась и пошла прочь, оставив Рейчел в изумлении.

Девушка была поражена, хотя больше всего расстроилась из-за собственной глупости. Как можно быть такой тупой? Чем еще могла заниматься ночью на улице размалеванная девица?

Резко тряхнув головой, Рейчел пошла дальше. Несмотря на предупреждение проститутки, она чувствовала себя в безопасности. Причиной тому был стоящий на станции поезд, ритмично выпускающий пар из котлов, и этот пыхтящий звук заглушал все остальные звуки в городке. Ей подумалось, что до тех пор, пока она слышит его, с ней ничего не может случиться. Но чувство безопасности было ложным, и это обнаружилось очень скоро.

— Ну, что тут у нас? — внезапно произнес какой-то мужчина, загородив ей дорогу.

Его неожиданное появление испугало Рейчел. Она удивленно вскрикнула и вглядывалась в незнакомца с чувством страха. Волосы на его голове были сальными и спутанными, в глазах, горящих, казалось, сатанинским огнем, отражался свет многочисленных костров. У него был огромный, похожий на клюв нос, а из тонкогубого неприятного рта несло перегаром. Длинными грязными ногтями он скреб нечесаную бороду.

— Прошу прощения, сэр, — сказала она, собрав все свое мужество. — Вы загораживаете мне дорогу, а я хотела бы вернуться к поезду.

— Ты никуда не пойдешь, девочка, пока я с тобой не закончу, — ответил он.

— Что вы имеете в виду? — прошептала Рейчел.

— Сейчас я покажу тебе, что я имею в виду, — прорычал мужчина.

В мерцающем свете костров она различила его похотливую улыбку. Его руки принялись теребить застежку штанов. Рейчел по-прежнему слышала пыхтение паровоза, и тот факт, что поезд был так близко, но в то же время так далеко, казалось, еще больше усиливал ее страх. Мужчина, крадучись, приближался к ней.

Глава 2

— Оставь девушку в покое, — послышался спокойный голос из-за спины Рейчел.

— Кто ты такой, черт побери? — спросил мужчина, вглядываясь в темноту.

— Меня зовут Хоуки, дружище, — ответил голос, — и если ты не хочешь на себе убедиться, за что я получил это прозвище[2], думаю, тебе лучше отстать от юной леди и идти своей дорогой.

— Вот что, мистер Хоуки, — резко ответил мужчина, — мой тебе совет — найди себе другую женщину. Я первым увидел ее и хочу оставить ее себе.

— Либо ты немедленно уйдешь, либо я пулей из ружья раздроблю тебе колено, и ты никогда больше не сможешь ходить, как настоящий мужчина. Хотя ты им никогда и не был.

Незнакомец, похоже, осознал наконец, в каком положении он оказался, и его глаза потемнели и застыли от страха. Он поднял руки вверх.

— Я… я не вооружен, — запинаясь, пробормотал он. — Ты же не будешь стрелять в безоружного, правда?

— Буду, — бесстрастно сказал Хоуки. — Если ты не слиняешь отсюда.

Он не повышал голоса, но в каждом его слове сквозила угроза — как и в тихом, зловещем щелчке затвора поднятого ружья.

— Я… я уже ухожу, мистер, ухожу!

Мужчина попятился, и при этом его брюки, которые он успел расстегнуть, сползли вниз, до самых колес, открыв для обозрения длинные красные подштанники. Он торопливо нагнулся, подтянул штаны и неловко заковылял прочь. Рейчел рассмеялась — отчасти от облегчения.

— Ну, мисс Дивер, рад видеть, что к вам вернулось чувство юмора, — сухо бросил Хоуки. — Большинство женщин, попав в такое положение, насмерть бы перепугались.

— Я не могла удержаться от смеха, — сказала она. — Он выглядел так нелепо, когда подтягивал штаны и убегал, придерживая их на ходу.

— У него был потешный вид, правда?

— Хочу поблагодарить вас, — сказала Рейчел. — Наверное, я должна была проявить больше благоразумия и не бродить здесь одна, но мне было любопытно взглянуть на город.

— Мисс Дивер, я буду счастлив показать вам окрестности, — предложил Хоуки.

— Нет, спасибо, думаю, для одного вечера достаточно. Я хочу вернуться к поезду. И я не Дивер, а Боннер.

— Да? Прошу прощения, — удивленно произнес Хоуки. — Когда я увидел вас с Диверами, то подумал… ну, мне и в голову не пришло, что вы замужем. Я должен был догадаться, что такая красивая девушка, как вы, не может быть не замужем.

Рейчел хотела поправить его, но затем — сама не могла сказать почему — решила не делать этого. Пусть думает, что она замужем, — сейчас это нисколько не повредит.

— Будет лучше, мэм, если вы позволите мне проводить вас к поезду. Здесь очень грубые нравы, как вы только что сами убедились.

Когда они вернулись к вагону, Хоуки коснулся кончиками пальцев шляпы.

— Теперь я вас оставлю. Приятного вам путешествия, и надеюсь, что мы с вами еще когда-нибудь встретимся.

— О? Но я думала… Разве вы не едете дальше?

— Нет, мэм, — вежливо сказал Хоуки. — Мои планы внезапно изменились. Я остановлюсь здесь на некоторое время. Спокойной ночи, мэм.

— Спокойной ночи. — Разочарование оттого, что он не поедет дальше с ними, удивило Рейчел.

Хоуки улыбнулся ей и еще раз дотронулся до шляпы. Затем повернулся и зашагал назад к палаткам и деревянным хижинам, из которых, собственно, и состоял город. Несколько секунд Рейчел смотрела на этого большого мужчину в грязной шляпе, потрепанном плаще из бизоньих шкур и с длинным ружьем, висевшим у него на сгибе локтя. «Он похож на медведя, и пахнет от него, как от зверя», — криво улыбнувшись, подумала она. Однако, несмотря на свой рост, он двигался легко и проворно, прямо-таки с кошачьей грацией. Кроме того, он был чрезвычайно любезен и только что продемонстрировал это.

Наконец Рейчел подернулась и вошла в вагон. Внутри он был освещен двумя лампами, висевшими в противоположных концах, и красноватым пламенем горящих в печке дров, разогнавшим прохладу апрельской ночи.

— Мисс, я нашел несколько подушек и одеял для вас и ваших спутников, — сказал проводник, подходя к ней.

— Спасибо, — поблагодарила Рейчел, принимая предложенную постель и устраиваясь на сиденье.

Когда вернулись Диверы, она уже почти задремала. Поезд тронулся, сделал несколько резких рывков, затем движение его стало плавным, и когда колеса ритмично застучали по рельсам, Рейчел уже засыпала.

Она не могла определить, сколько проспала. Во сне она видела мужчину, его она не знала, и образ его был неясен. Ей снилось, что руки незнакомца касаются ее груди, ласкают ее, и соски, как крошечные бутоны, поднимаются ему навстречу. Его руки гладили нежную кожу в углублении пупка, скользили ниже, вдоль изгиба бедер к самой интимной части ее тела. Там умелые пальцы теребили ее страждущую плоть, пока ощущения, которые она гнала от себя, когда бодрствовала, не переполнили ее, и она проснулась, испытывая острейшее наслаждение и глубокую растерянность.

Рейчел выпрямилась и окинула взглядом вагон, чтобы определить, не наблюдает ли кто-нибудь за ней. Тетя и дядя спали. Ее взгляд непроизвольно скользнул в заднюю часть вагона, но она сразу вспомнила, что Хоуки Смит сошел с поезда.

То, что она спала, было слабым оправданием и не могло служить для нее утешением. Как она вообще могла видеть такой сон?

Рейчел была чиста и девственна. Она не знала ни одного мужчины, хотя многие желали ее и дорого заплатили бы, чтобы обладать ею. Но Рейчел понимала, что наделена страстной натурой, и поэтому постоянно старалась одергивать себя. Однако она гордилась тем, что вызывает интерес мужчин, и была не прочь пофлиртовать.

Машинист включил гудок локомотива, и одинокий звук разнесся по прерии. Рейчел вспомнила, как впервые услышала гудок паровоза в ночи. Она была совсем маленькой девочкой, когда через северную часть плантации Боннеров провели железную дорогу. Ночной поезд шел от Миссисипи к Джексону. Гудок паровоза казался ей тогда незнакомым и страшным. Этот звук разбудил ее, и она заплакала.

— Почему ты плачешь, принцесса? — спросил отец, подойдя посмотреть, что случилось.

— Я боюсь дракона, — ответила она.

— Дракона? — Он прикрыл рот рукой, пряча улыбку. — Какого дракона, принцесса?

Снова раздался печальный гудок паровоза.

— Вот этого. Папочка, почему он так кричит? Отец тихо засмеялся:

— Это никакой не дракон, дорогая Рейчел. Это просто поезд идет по новой дороге, и теперь он будет проходить здесь каждую ночь.