Глава 9

По натуре Бен Ашер не был изворотливым малым. Вести двойную игру ему не очень нравилось. Но ведь обойтись без уловок и хитростей при посещении табачных фабрик в Нью-Йорке никак нельзя – не может же он раскрыть истинную цель своего визита. А приехал Бен сюда разведать, как обстоят дела с производством сигарет, и нанять, вернее, сманить работников. На фабриках он объяснял, что хочет побольше узнать о производстве сигарет вручную, и большинство владельцев встретили его приветливо, правда, некоторые отнеслись к чужаку с Юга с нескрываемым подозрением.

Бена, никогда раньше не бывавшего в Нью-Йорке, поразили шум и суета большого города, ведь он привык к неторопливости Чарлстона и Саванны. Крики разносчиков, грохот колес по брусчатке мостовых, мелькание лиц, экипажей, повозок и фургонов – от всего этого можно очуметь с непривычки. Но Бен, человек крепкий и выдержанный, быстро привык и перестал обращать на это внимание. Он заметил, что повсюду раздается иностранная речь – кажется, здесь представлены все нации мира.

Конечно, в этом необычном городе есть и своя прелесть, но Бен никогда не смог бы в нем жить.

Посетив пять фабрик, Бен выяснил, что на них выпускается в основном жевательный, нюхательный и трубочный табак, а производству сигарет не уделяется большого внимания. Этот факт его только порадовал – значит, рынок свободен от конкуренции.

Сигары, как он узнал, делают в основном кустарным способом, в мелких цехах, затем крупные компании скупают их оптом и продают потребителю.

– Сигары стали выпускать до и во время войны. Это целое искусство, и непревзойденные их производители – кубинцы, – поведал Бену управляющий одним из предприятий, довольно приветливый малый по имени Рет Брайнс. Он охотно водил Бена по фабрике, устроив ему настоящую экскурсию.

– Черт возьми, парень, как это так, – сказал Рет, хитро прищурясь, – у вас там, на Юге, табак растет прямо под ногами, а про вашу продукцию мы и слыхом не слыхивали? Никто с нами не конкурирует. Впрочем, я знаю, что вы, южане, тяжелы на подъем. Только не обижайся.

– И не подумаю, – усмехнулся Бен. – Хотя бы потому, что это не совсем так. Вот мы как раз и собираемся наладить производство сигарет. А вы, как я вижу, предпочитаете трубочный и жевательный табак.

– Почему? Мы и сигареты делаем. Правда, хозяин считает, что на них спрос невелик, а в будущем вообще надобность в них отпадет. Не могу сказать, что согласен с ним, но он тут главный. Может быть, когда узнает, что у вас на Юге выпускают сигареты, то начнет шевелиться. Кстати, главная проблема, с которой вы столкнетесь, – люди, специалисты в этом деле. Мы смогли привлечь только иностранцев – русских, поляков и прочих, но это в основном евреи.

Он неожиданно затронул животрепещущую для Бена тему, и тот сразу проявил должный интерес. Брайнс повел его в большой цех, который был заставлен маленькими столиками – за каждым сидел работник, вернее, работница – здесь явное большинство составляли женщины и молодые девушки. На его вопрос Рет ответил:

– Дело в том, что ставки здесь маленькие, и парням невыгодно, а женщин устраивает. Кстати, девчонки лучше всех закручивают сигареты, пальцы у них тонкие и ловкие.

Бен окинул взглядом цех. Он увидел, как в углу на специальном станке режут листья табака в мелкую крошку. Потом табак распределяют по столам, крытым мрамором. Вдруг Брайнс спохватился и сказал:

– Мне надо идти по делам, а тебя оставлю на попечение нашего мастера, он все объяснит. Джейкоб, иди сюда! – крикнул он.

Откликнулся большой плотный человек с круглым лицом, седыми волосами.

– Да, мистер Брайнс? – Он подошел и вынул сигару изо рта.

– Этот парень приехал из Северной Каролины, зовут его Бен Ашер. Интересуется производством сигарет. Ты у нас тут главный, так и покажи все гостю. Бен, это Джейкоб Левкович. – Брайнс подмигнул Бену. – Думаю, вы найдете общий язык, корни-то у вас, видать, одни!

Когда он ушел, Бен обменялся рукопожатием с мастером.

– Очень рад познакомиться с вами, мистер Левкович.

– А вы тоже еврей? Живете на Юге Штатов? – Он неплохо говорил по-английски, правда, с сильным акцентом.

– Нас там не так много, – объяснил Бен. – А вы приехали из Европы, мистер Левкович? – Когда тот кивнул, спросил: – Давно здесь работаете?

– Пять лет.

– Вы хорошо говорите по-английски. Джейкоб Левкович просиял:

– Каждый вечер хожу на занятия. Не скажу, чтобы было легко учиться. А что вы хотите посмотреть?

– Все. Я представляю компанию, которая начинает производство сигарет в Северной Каролине. Мне нужно узнать как можно больше об этом деле.

Джейкоб повел его по цеху. Они переходили от столика к столику, и Бен наблюдал, как работницы ловко закручивают сигаретки. Остановились возле девушки – она как раз склеивала сигарету.

– Что это за состав? – спросил Бен, кивнув на миску с жидкостью.

– Мука и вода, клейстер, – ответил Джейкоб. Он отечески потрепал девушку по плечу, и она подняла голову. «Симпатичная, – подумал Бен. – А глаза какие большие и выразительные! Только бледновата...»

– Это Рэйчел, моя дочка. Она у нас лучшая работница. Рэйчел, это мистер Бен Ашер из Северной Каролины.

– Здравствуйте, мистер Ашер, – сказала она.

Голос у нее оказался приятным, глубоким, говорила она без акцента. Рэйчел улыбнулась Бену, и он увидел на ее щеках маленькие ямочки.

– Счастлив познакомиться с вами, Рэйчел, – сказал он приветливо. – Скажите, сколько сигарет вы делаете в день?

– Четыре штуки в минуту, значит...

– ...почти две с половиной тысячи в день, – быстро сообразил Бен. – Это за десятичасовой рабочий день, если не считать час перерыва?

– Двенадцатичасовой, – поправил его Джейкоб. – А перерыв у нас всего полчаса.

– Как! Вы работаете двенадцать часов, как рабы? Как же вы выдерживаете?

– Многие не выдерживают, мистер Ашер, – пожаловался Левкович. – Для этого нужно быть... как это?... закаленным. Рэйчел на самом деле сильнее, хотя по ней не скажешь. Работа здесь трудная, а условия... – он обвел жестом помещение. – Сами видите, окон нет, кругом табачная пыль. Работники кашляют, болеют, некоторые умирают. Так что очень плохо.

Бен, естественно, обратил внимание на ужасную обстановку в цехе. Грязь, пыль, духота, запах табака – все это повергло его в уныние. А что же говорить о людях, которые проводят здесь весь день?

– Сколько вам платят? – поинтересовался он.

– Пятьдесят центов за тысячу, мистер Ашер, – ответила Рэйчел.

– Значит, около двух долларов в день! – воскликнул Бен. – И это вам, лучшей работнице? А другим и того меньше.

– Людям едва хватает на еду, – сказал Джейкоб. – Вот поэтому сюда идут работать одни женщины. Разве мужчина может прокормить семью на такие деньги? Я получаю побольше и сколько раз просил Рэйчел уйти отсюда.

– Нам нужны деньги, папа! – воскликнула она. – И ты прекрасно знаешь это.

Бен решил переменить тему разговора и поинтересовался:

– Мистер Левкович, как упаковываются сигареты?

Тот взял с ближайшего стола коробочку:

– Вот в эти пачки, здесь десять штук.

Бен рассматривал упаковку и производил в уме сложные расчеты. Если они будут продавать пачку за пятнадцать центов, а такова средняя цена на Юге, то с учетом всех затрат и налогов смогут платить рабочим больше, чем здесь. Конечно, необходимо будет улучшить качество продукции, использовать только лучшие сорта табака, а главное – сделать броскую упаковку. Но тут уж Клинт постарается.

– Мистер Левкович, можно мне взять пустую пачку?

– Пожалуйста. Что еще вы хотели бы посмотреть?

– Думаю, я узнал достаточно, – сказал Бен, а потом добавил тихим голосом: – Мистер Левкович, мне необходимо переговорить с вами, но не здесь. Лучше нам отправиться в другое место, хочу предложить вам кое-что. Где вы обычно обедаете?

Джейкоб удивленно поднял брови:

– Мы с Рэйчел приносим еду с собой.

– Можно я вас угощу обедом? – спросил Бен, обращаясь в основном к девушке, которая смотрела на него во все глаза. – Конечно, вас обоих.

– Не знаю, как папа, – ответила Рэйчел. – Но я с радостью приму ваше приглашение, мистер Ашер.

Джейкоб нахмурился.

– Зачем вам это нужно? О каком предложении вы говорите? – пытал он Бена.

– Это деловое предложение, мистер Левкович, и довольно выгодное. Только попрошу никому не говорить об этом. Пока что никому, ладно?

Джейкоб смотрел на него не мигая, потом слегка кивнул.

Они втроем пришли в еврейскую закусочную, которая находилась в нескольких кварталах от фабрики. Бен выбрал ее специально, чтобы Левковичи не встретили знакомых.

Выбор блюд был большой. У Рэйчел глаза разбежались – такого изобилия она давно не видела. Бен настоял, чтобы они с отцом взяли все, что пожелают. Когда Джейкоб увидел уставленный яствами стол, то бросил на дочку сердитый взгляд.

– Папа, надо пользоваться тем, что мистер Ашер нас угощает, – просто сказала она.

За едой Бен начал разговор:

– У нас не так много времени, поэтому давайте все обсудим сразу за обедом.

– Хорошо, – ответил Джейкоб.

– Меня действительно интересует процесс производства сигарет, но приехал я не за этим. Я с моими компаньонами хочу открыть табачную фабрику в Дареме, в Северной Каролине. Мы собираемся выпускать сигареты, поэтому нуждаемся в рабочей силе, то есть в квалифицированных работниках. В нашем районе таковых нет.

– Каролина... – задумался Джейкоб. – Где это?

Бен попробовал объяснить, но оказалось, что тот вообще не знает географии Штатов.

– Я в этой стране не ориентируюсь, – сказал он, сокрушенно качая головой.

Рэйчел весело рассмеялась:

– Папа знает только Нью-Йорк. Он никогда отсюда не выезжал. Ну и я, разумеется, тоже.

– Могу вас заверить, что Каролина – замечательное место, а Дарем расположен в живописных местах. Свежий воздух, климат теплый, даже жаркий. Темп жизни совсем иной, чем здесь. Город-то небольшой, на улицах и в помине нет такого движения, как в Нью-Йорке. Много зелени, цветов...

– А зачем вы нам это рассказываете? – перебил его Джейкоб.

– Хочу вас взять на работу, мистер Левкович. Вас и вашу дочь. Предлагаю работу на табачной фабрике «Кинг». Но не только это. Хочу, чтобы вы завербовали людей к нам на работу. К осени нужно по меньшей мере пятьдесят человек, чтобы начать выпуск сигарет. Передайте, что платить я буду семьдесят центов за каждую тысячу сигарет. Кроме того, мы оплатим проезд до Дарема по железной дороге.

Джейкоб почесал затылок.

– Но люди захотят поехать со своими семьями.

– Естественно, пусть приезжают. Мы всем оплатим проезд, – заверил его Бен. – Скажите, каковы у вас жилищные условия?

– О, мистер Ашер, – ответила Рэйчел, – люди живут в трущобах, ютятся в комнатках. В домах грязно, полно крыс и тараканов. Хозяева сдирают с нас деньги, а сами ничего не делают для того, чтобы привести жилье в порядок.

– Тогда вам мое предложение покажется еще более привлекательным, – сказал Бен. – В Дареме каждая семья получит в свое распоряжение дом с большим двором и садиком. Если вы возьметесь нанять рабочих, мистер Левкович, я сразу же по приезде начну подыскивать подходящие дома. У нас с этим проблем нет – ведь много их после войны пустует.

– Здорово! – воскликнула Рэйчел в восторге. – Потрясающе! – Она схватила отца за руку. – Папа! Что ты скажешь?

Джейкоб пребывал в глубокой задумчивости. Он помолчал немного, потом сказал:

– Боязно, Рэйчел. Если бы я был один, то и раздумывать не стал бы, а у меня на руках дочь...

– Мне уже двадцать один год, – заявила она, гордо подняв голову. – И я вовсе не маленький ребенок, чтобы обо мне беспокоиться.

– Но этот город стал моим домом.

– Домом? – вспыхнула Рэйчел. – Да хуже этого города вообще ничего нет! Ты только подумай, там можно дышать свежим воздухом, видеть солнечный свет! – Она обратилась к Бену: – Я считаю ваше предложение просто великолепным, мистер Ашер.

Джейкоб снова погрузился в свои мысли.

– А евреи? В вашем Дареме есть евреи? – вдруг спросил он.

Бен опешил.

– Не очень много, мистер Левкович.

– А молодые евреи, неженатые, разумеется?

– Боюсь, еще меньше.

– Вот видишь? – обратился он к дочери. – Мы никуда не едем.

– Почему, папа? Какое это имеет отношение к тому, ехать нам или нет?

– Тебе нужны женихи, дочь моя. Пора выходить замуж.

– Папа! – Рэйчел вспыхнула и потупила взор. – Не время говорить об этом.

– Почему? – настаивал отец. – Это серьезное дело.

– Нехорошо обсуждать такие вопросы при постороннем! – объяснила она, показав глазами на Бена.

– Но ведь в семьях рабочих есть молодые парни, – решил вставить свое слово Бен, – среди которых можно найти девушке жениха.

– Вы хотите, чтобы моя Рэйчел вышла за рабочего табачной фабрики? Разве это выгодный жених?

– Папа! Хватит! – Она сверкнула глазами и ударила ладонью по столу.

– У меня на родине...

– Ты сейчас не на родине, папа. А кроме того, мистер Ашер... – Она неожиданно посмотрела на Бена, и в глазах ее появились бесовские огоньки. – Вот он из Дарема и наверняка выгодный жених, если еще не женат, конечно.

– Я не женат, – поспешил заверить ее Бен. Настала очередь Джейкоба возмутиться.

– Рэйчел! Девушке не пристало говорить такие вещи!

– Как это? – с невинным видом удивилась она. – Я просто хотела доказать тебе, что раз в Дареме есть такой жених, как мистер Ашер, то там найдутся и другие!

Отец спрятал улыбку, а Рэйчел обратилась к Бену:

– Мы принимаем ваше предложение, мистер Ашер.

– Девочка! С каких это пор ты решаешь за меня? – с грозным видом спросил Джейкоб.

Она продолжала говорить с Беном:

– Не обращайте внимания на папу. Он любит прикинуться строгим и поворчать. На самом деле ему ваша идея нравится. Рабочие у вас будут, мистер Ашер.

Наступило горячее в буквальном смысле время засевания табака. Фермеры, готовясь к высадке семян, жгли костры на грядках. Собрался сеять табак и Брэдли Холлистер. Шарлотта просила предупредить о дне знаменательного события. Как только Джимми привез ей эту весть, она сразу же разыскала Клинта.

– Я узнала, что мистер Холлистер будет прогревать грядки сегодня ночью. Хочу поехать посмотреть. Зрелище, надо сказать, впечатляющее. Там все его соседи соберутся. Поедешь со мной?

Клинт пожал плечами.

– Не понимаю, зачем мне туда ехать, Лотта. Чтобы торговать табаком, вовсе не нужно разбираться во всех тонкостях, но ты, я вижу, не согласна.

– Ты обязан знать все. С самого начала, когда семена сеют в землю, и до конца, когда собирают листья и просушивают их. Поехали, не пожалеешь. У тебя же нет неотложных дел сегодня.

– Я занимаюсь тем, что завожу знакомства, а это не менее важно. Собирался встретиться с одним банкиром, но... – Он улыбнулся и взял ее под руку. – Думаю, что гораздо приятнее будет провести время с тобой.

Сезон посева табака начинается в январе. Дождавшись тепла, фермеры готовили грядки. Правда, кое-где еще лежал снег. Но он не помеха: в солнечный день быстро тает – слишком тонкий слой лежит на земле.

Брэдли Холлистер уже нашел подходящее место для первой грядки. Они с Джимми взрыхлили землю в низине и натаскали туда хвороста, разложив его аккуратно по всей поверхности. Теперь оставалось дождаться ночи, чтобы поджечь его. Так было принято с незапамятных времен – костры всегда жгли ночью.

Шарлотта и Клинт приехали на ферму Холлистеров вечером и привезли с собой теплые одеяла и еду. Предстояло сидеть у костра до утра.

Когда они подошли, там уже собрались соседи с близлежащих ферм – мужчины, женщины, дети.

Брэдли Холлистер подошел к Шарлотте.

– Рад, что вы приехали с мистером Девлином, – сказал он, потирая руки. – Этот год, нутром чую, должен быть хорошим, урожайным. Шарлотта, хочу поблагодарить тебя. Без твоих денег мы бы не смогли приобрести семена и прочее.

– В этом деле у меня свой корыстный интерес, мистер Холлистер, – с улыбкой сказала Шарлотта. – Без продукта вашего труда мы не сможем запустить фабрику.

Подбежал Джимми с факелом в руке.

– Папа, пора? – крикнул он. Было видно, что юноша сгорает от нетерпения. – Мы с ребятами готовы!

– Зажигай, сынок! – рассмеялся Брэдли и обратился к Клинту: – У нас тут огнем распоряжается молодежь, им это в удовольствие. А старики тем временем сидят в сторонке и толкуют о том о сем да выпивают по чарочке. Найдите себе местечко с Шарлоттой и располагайтесь поудобнее.

Джимми и его друзья носились вокруг грядки с факелами, поджигая хворост по краям. В темное небо взметнулись языки пламени.

Шарлотта и Клинт расстелили одеяла с той стороны, куда не дул ветер с пылающей грядки. Клинт достал бутылку бренди, и они выпили.

Мысли Шарлотты были заняты одной проблемой. Она видела нескольких фермеров, хмуро стоявших поодаль и ни с кем не общавшихся. В разговоре с ней они повели себя крайне сдержанно. Шарлотта заволновалась: они уже заключили с ней контракт на поставку табака, а теперь вроде бы и знаться не хотели. Когда подошел Брэдли, она решила выяснить причину их осторожности у него.

– Мистер Брэдли, почему некоторые фермеры не хотят со мной беседовать? Вы что-нибудь знаете?

– Боюсь, что да. Я как раз собирался с вами это обсудить. Оказывается, Коб Дженкс угрожает этим людям, чтобы не вздумали торговать с вами.

– А чем он угрожает им? – не на шутку встревожилась Шарлотта.

– Напрямую ничего не говорит. Они с Латчером большие хитрецы. Но Коб намекает, что у хозяев могут сгореть сараи, в которых сушат и хранят табак. Да еще говорит, что Латчер с ними потом не будет иметь дело, ничего у них не купит.

– Дурак! – воскликнул Клинт и налил в стопки бренди себе и Брэдли. – Сам себе наступает на горло. Если он не будет покупать у них табак, то фабрика его прогорит.

Холлистер выпил и, похвалив бренди, продолжал:

– Латчер также сказал, что в любом случае даст за товар больше, чем вы.

Шарлотта возмутилась:

– Неужели ничего нельзя сделать, чтобы унять этого мерзавца?! Его угрозы противозаконны, и пора его привлечь к ответу!

– А как вы докажете, что он угрожает вам? Вместо него действует Коб Дженкс. Латчер объявит, что он тут ни при чем.

– Точно так же, как он отрицал, что приказал Дженксу напасть на тебя, Лотта, – сказал Клинт. – Помнишь, что он говорил тогда на балу у мэра? Может, мне стоит встретиться с этим Дженксом? Видел его как-то в Дареме. Ну и рожа, доложу я вам! Форменный ублюдок. Но у меня есть опыт общения с такими типами. Уверен, он пойдет на попятную, если его прижать хорошенько.

– Нет, Клинт, это не поможет, – сказала Шарлотта. – Он просто притворится, что сдался. Это мерзкий человек, без совести и чести. Нужно найти другой выход. Мистер Холлистер, а что говорят фермеры? Они боятся Латчера?

– Некоторые – может быть, – ответил тот. – Трудно сказать наверняка. Придется подождать, пока урожай будет собран и табак приготовлен к продаже.

– Но к этому времени будет поздно! – расстроилась Шарлотта. – Где тогда найти еще табак?

– А разве они не подписали контракт с нами? – спросил Клинт.

– Большинство – да.

– Тогда их можно привлечь к суду, если они переметнутся к Латчеру.

Она сокрушенно покачала головой:

– Этого я не сделаю. Не собираюсь нажимать на них, если они не хотят сотрудничать.

От досады Клинт ударил ладонью по колену.

– Лотта, ведь это же бизнес! – воскликнул он. – Ты должна иногда быть беспощадной! Их надо научить действовать по закону, согласно принятым обязательствам.

– Не буду я так себя вести! – упрямо твердила Шарлотта. – Видела я, как людей заставляли соблюдать закон. Ничего, кроме горя, это не принесло. Они потеряли свои дома, фермы. И все согласно принятым на себя обязательствам!

– Это разные вещи, Лотта. У них никто ничего не отбирает. Им платят за продукт, который они производят.

– Шарлотта права, Клинт, – вмешался Холлистер. – Если действовать силой, только врагов наживешь. В бизнесе я ничего не понимаю, но не стоит ссориться с теми, кто может принести пользу делу.

– Хорошо, хорошо! Сдаюсь. – И Клинт со смехом поднял руки. – Двое против одного.

– Если ты думаешь, что Бен поддержит твою идею, то ошибаешься, – сказала Шарлотта. – Я слишком хорошо его знаю.

– Да? Действительно? – с усмешкой на губах переспросил Клинт и прищурившись посмотрел на нее. – Может быть, объяснишь, насколько хорошо?

Юная женщина густо покраснела, но гордо вскинула голову.

– Я ничего не обязана тебе объяснять, Клинт Девлин! – ответила она сухо.

Холлистер быстро допил бренди и встал.

– Ну, я пойду, пожалуй, – сказал он и направился к соседям.

Клинт легонько дотронулся до руки Шарлотты.

– Извини меня, Лотта, – проговорил он. – Ты же знаешь, я циник и не всегда могу придержать свой язык. Прощаешь?

Она глянула на него и усмехнулась:

– Прощаю.

Они сидели, глядя в огонь. Шарлотта думала, как ей поступить в сложившейся ситуации. Нельзя допустить, чтобы фермеры нарушили обязательство, но сделать это надо тонко. Внезапно ей вспомнился тот разряженный человек, которого она повстречала на фабрике Латчера в день своего первого визита туда. Как его зовут? Ах, да, Уотсон. Клайд Уотсон. «Некоторые меня называют Денди», – сказал он ей тогда.

Шарлотта прилегла на одеяло и стала вспоминать все, что Клайд говорил ей, а заодно и то, что сама знает об аукционах табака. Постепенно у нее стал складываться некий план.

– Клинт! – позвала она, повернувшись к нему. – Ты говоришь, что можешь взять ссуду в банке на нужды компании? Это действительно так?

Он улыбнулся и подмигнул ей:

– Еще бы, конечно, могу! – Но потом пытливо заглянул ей в глаза. – Что такое заварилось в твоей хорошенькой головке?

– Пока не будем обсуждать это, ладно? Надо хорошо все обдумать.

Она укрылась теплым пледом и лежала, наблюдая за костром, в который мальчики все время подбрасывали хворост. Слышались приглушенные голоса. Люди разговаривали, пили кофе или что-нибудь погорячее. Убаюканная видом огня, теплом и тихими голосами, Шарлотта крепко заснула и даже не слышала, как Клинт тоже прилег рядом с ней.

Она проснулась, когда уже совсем рассвело. Костер на грядке догорел, только тлели угли. Но в сторонке развели еще один и грелись возле него. Клинт тоже сложил маленький костер и варил кофе. Он повернулся к Шарлотте, лучи солнца осветили его лицо. Ей было непривычно видеть его небритым и заспанным, но и она, наверное, выглядит тоже не лучшим образом.

– Привет, дорогая! – сказал он. В глазах у него появилось игривое выражение. – Впервые в жизни я проспал всю ночь с женщиной под разными одеялами.

Шарлотта покраснела и с опаской огляделась – не услышал ли кто? Но внимание присутствующих было приковано к грядке, на которой Холлистер, Джимми и несколько мужчин разгребали уголья граблями, от пепелища вверх поднимались клубы дыма.

Клинт протянул Шарлотте чашку горячего кофе, в который он добавил немного бренди. Она отпила несколько глотков и почувствовала, что согревается.

– Посмотри, Лотта, – сказал Клинт, наблюдая за происходящим, – это ведь целый ритуал, унаследованный от предков.

– Похоже, ты прав, – ответила она. – В истории человечества сев и сбор урожая всегда являлись культовыми праздниками. Люди очень привязаны к земле, считают ее основой жизни, боготворят, преклоняясь перед ее животворящей силой.

Тем временем Брэдли Холлистер уже очистил землю от головешек, разгреб пепел ровным слоем по поверхности грядки и теперь медленно двигался посередине участка. На его шее висела плошка с семенами, он брал одно, аккуратно смешивал с пеплом и осторожно сажал глубоко в землю. Друзья и соседи молча наблюдали за этим священнодействием до тех пор, пока Брэдли не посадил все. После этого толпа, громко приветствуя хозяина, стала расходиться.

Но работа на грядке еще не закончилась. Холлистер и оставшиеся мужчины рядком пошли по участку, притаптывая землю. Их движения были похожи на ритмичный танец.

– Вот это да! – воскликнул Клинт восторженно. – Оказывается, все не так просто!

– Это только начало, – объяснила Шарлотта. – Предстоит сделать еще множество таких грядок.

Они с Клинтом встали и стали собирать вещи. По дороге к дому Холлистеров, где остался их экипаж, Шарлотта рассказывала о том, как обычно фермеры засевают табак. После того как на грядках появится рассада, они высаживают ее в подготовленный грунт. Происходит это в мае, когда земля напитается влагой после дождей.

– Это кропотливое занятие, – говорила Шарлотта. – Ростки очень нежные, их нельзя повредить. Обычно работают по двое: один разносит рассаду, другой сажает, и вот как раз этот второй после целого дня, проведенного в поле, не может спину разогнуть. Помню, как работники отца вечером чуть ли не приползали на четвереньках, а потом их жены массировали им спины босыми ногами.

Клинт слушал внимательно. Он никогда не слышал, а уж тем более не видел, ничего подобного. Шарлотта поведала ему, как все лето фермер должен ухаживать за побегами, уничтожать вредных насекомых и их личинки, как в августе собирают урожай, аккуратно срезая ножом растение под корень, как просушивают листья в специально оборудованных для этого сараях.