Линь Кэ давно получил и тщательно проверил информацию об Илае Кейгане. У летчика дважды были неприятности с законом, он занимался контрабандой наркотиков, и, следовательно, его не стоило опасаться и подозревать в ведении двойной игры. Просто американцу нужны деньги, и он охотно согласился выполнить поручение Линь Кэ.

И все же старый китаец ощущал внутреннее беспокойство. Больше всего ему не нравилось, что Кейган приказал его людям на аэродроме оставить в живых этого хитрого и всюду сующего свой нос полицейского Ван Фусэна. Линь Кэ не давал ему таких полномочий! Правда, когда он попросил американца объяснить свое поведение, тот убедительно ответил на все вопросы.

Линь Кэ остановился посреди комнаты и неожиданно улыбнулся. Все-таки Илай Кейган блестяще справился со сложным и опасным заданием, и стоит подумать над тем, чтобы и в дальнейшем использовать его как перевозчика грузов.

Линь Кэ всегда доверял своей интуиции, и сейчас она подсказывала ему, что американец поступил правильно, не убив полицейского, и дальнейшее сотрудничество с ним может оказаться весьма плодотворным.

Что касается сомнений и неясных страхов, так их надо просто отбросить в сторону! У Линь Кэ имеются другие, давние партнеры, поведение которых вызывает тревогу, и главный из них — Сандер Вановен. А этого американца пока опасаться не следует. Как только Линь Кэ почувствует с его стороны хотя бы малейшую угрозу или обман, он расправится с ним без колебаний.

В дверь позвонили, и Линь Кэ быстро подошел к переговорному устройству:

— Кто это?

— Это Йн Чань, достопочтенный. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

— Хорошо, сын мой, сейчас я впущу тебя.

Ожидая, пока Йн Чань поднимется, Линь Кэ стоял около двери, и на его губах играла зловещая усмешка. Если завтра его план удастся, то, помимо прочих выгод, он получит в свое распоряжение человека, который в дальнейшем будет выполнять такие же опасные поручения.

Убив Сандера Вановена, Йн Чань запятнает свои руки кровью и будет вынужден еще долго служить Линь Кэ.

Старый китаец покачал головой. Как все-таки глупы и самонадеянны эти юнцы! Неужели они искренне верят в удачу и даже не задумываются над тем, что каждый следующий шаг приближает их к пропасти?

Ведь если завтра Йн Чань убьет этого белого дьявола Сандера Вановена, то он попадет в прямую зависимость от воли и желаний Линь Кэ.

Старый китаец снова подумал об Илае Кейгане. В случае необходимости устранить его можно будет руками этого горячего юнца Йн Чаня, тем более что и он сильно ненавидит людей белой расы.

Ван Фусэн вернулся на работу только к полудню.

Сначала ему пришлось долго возиться с лодкой, чтобы она причалила к берегу, а когда это удалось, обнаружил, что находится далеко от Гонконга. Еще два часа он потратил на то, чтобы добраться до острова, снять за небольшие деньги, оказавшиеся в кармане пиджака, дешевый номер в маленькой гостинице и привести себя в порядок.

Он с наслаждением принял ванну, переоделся в только что купленную одежду и начал осматривать свой старый костюм, в котором лазал по кустам и ползал по траве возле заброшенного аэродрома. Костюм совсем потерял вид, порвался, и привести его в порядок было невозможно. Ван Фусэн усмехнулся Дорого же ему обошлась ночная вылазка!

Голова все еще болела, но он даже и мысли не допускал о том, чтобы обратиться к врачу. За визит к частнику придется выложить кругленькую сумму, а полицейскому доктору показываться и вовсе нелепо Как ему объяснить происхождение многочисленных ран и синяков?

Ван Фусэн думал и о том, что ему ни в коем случае нельзя сообщать своим начальникам и коллегам о ночном эпизоде на аэродроме. Во всяком случае пока Во-первых, ему было стыдно, что ночная операция закончилась полным провалом, а во-вторых, полиция сразу же арестовала бы Кейгана, а его арест пока не входил в планы Ван Фусэна и казался бессмысленным. Летчик, разумеется, начнет все отрицать, прямых улик против него нет, а Линь Кэ так и останется на свободе, но будет вести себя еще осторожнее.

Единственно верное решение — встретиться с Кейганом, попытаться склонить его к сотрудничеству и убедить в необходимости дальнейших совместных действий На рабочем месте Ван Фусэн сразу занялся бумагами, скопившимися за время его отсутствия, и был рад, что никто из коллег не пристает к нему с вопросами, не расспрашивает, где он так долго пропадал и почему.

Как правило, полицейские из Бюро по борьбе с наркомафией много служебного времени проводили вне рабочих кабинетов, и это считалось нормальным явлением. Правда, бумажной работы тоже хватало, что всех страшно раздражало.

Ван Фусэн однажды читал об американских полицейских, сетовавших, что каждый день им приходится терять драгоценные часы на заполнение всевозможных форм, составление отчетов и рапортов, вместо того чтобы стоять на страже закона и ловить преступников. Ван Фусэн искренне сочувствовал им, но думал о том, что американская полицейская бумажная волокита не идет ни в какое сравнение с той, которая существует здесь, в Гонконге.

Ближе к вечеру Ван Фусэн управился с неотложными делами и позволил себе ненадолго отвлечься от работы и передохнуть. Он откинулся в кресле, закурил сигарету и прикрыл глаза, но мысли об американском летчике не давали ему покоя. А почему бы не позвонить ему и попросить о встрече? Если Кейган наотрез откажется, тогда можно прибегнуть к другому, более действенному способу — запугиванию и угрозам.

Ван Фусэн усмехнулся и покачал головой. Он уже на собственном опыте убедился, что Кейган — смелый мужчина, с твердым характером, и запугать его будет нелегко. — Он снял телефонную трубку и набрал номер коммутатора отеля «Хилтон». Телефонистка любезно ответила ему, что мистер Кейган в данный момент отсутствует и весь вечер его не будет в отеле. Ван Фусэн вежливо поблагодарил ее и уже хотел повесить трубку, как она вдруг добавила:

— Мистер Кейган оставил записку, в которой сообщил, где в случае необходимости его можно разыскать Ван Фусэн крепко сжал трубку и бесстрастно спросил:

— Где же?

— С восьми часов вечера он будет на приеме, который устраивается в доме мистера Сандера Вановена.

В доме Сандера Вановена… Ван Фусэн прикурил новую сигарету и сосредоточился на том, что ему известно о Вановене.

Он британец по происхождению, но уже несколько поколений клана Вановенов живут в Гонконге.

Очень богатый и влиятельный человек. Бабник, пьяница, со вздорным характером. Женат в третий раз. С полицией дела не имел, за исключением двух случаев, когда его пытались арестовать за антиобщественное поведение и избиение людей, но оба раза не доходило до суда. Ничего удивительного, Сандер Вановен — один из могущественных людей Гонконга, и ему ничего не стоит дать крупную взятку полицейским и суду. С презрением относится к людям желтой расы и не скрывает этого.

Ван Фусэну доводилось много раз слышать о так называемых приемах, которые Сандер Вановен устраивал у себя дома по случаю наступления китайского Нового года. Рассказывали, что его гости напивались до бесчувствия, употребляли наркотики и устраивали самые настоящие оргии, но официальных жалоб в полицию не поступало, и придраться было не к чему.

Слишком богатым и влиятельным человеком в Гонконге был Сандер Вановен, и связываться с ним никто не хотел.

Зная о презрении Вановена к людям желтой расы, Ван Фусэн пришел к выводу, что на вечеринку Сандер пригласит лишь нескольких нужных ему китайцев, и для обслуживания наймет именно китайцев, а не европейцев. Официантов наверняка будет очень много, и, значит, у него есть шанс проникнуть в дом Сандера Вановена, чтобы поговорить с одним из гостей — Илаем Рейганом.

Ван Фусэн был уверен, что Вановен не вспомнит его, ведь они виделись всего дважды, да и то мельком.

Оба раза они встречались в 1967 году на фабрике, когда Ван Фусэн, тогда еще простой полицейский, выезжал туда в составе группы для разгона забастовки и наведения общественного порядка. Они даже перекинулись с Вановеном парой фраз, но вряд ли хозяин фабрики теперь вспомнит его. «Все китайцы на одно лицо».

Правда, в случае с американским летчиком это расхожее мнение белых людей не сработало, но со времени их последней встречи с Вановеном прошло столько лет!

Ван Фусэн поднялся с кресла и взглянул на часы.

Рабочий день еще не закончился, но ему надо было торопиться, чтобы успеть в магазин, где давали напрокат униформу. Единственное, что немного огорчало полицейского, — за униформу официанта придется заплатить из собственного кармана. Что ж, разговор с американским летчиком стоит того!

Илай и Сильвия Кэ обедали в небольшом ресторане неподалеку от отеля «Хилтон», наслаждаясь вкусными напитками и сочными бифштексами. Илай рассказывал о своей прежней жизни, о женитьбе на Роне, Сильвия внимательно слушала и сочувственно кивала.

Когда Илай замолчал, она взяла его за руку и тихо произнесла:

— Господи, что тебе пришлось пережить!

— Но я убил человека, понимаешь?

— Ты поступил справедливо, Илай. — Сильвия на минуту задумалась. — То есть я не хочу сказать, что можно убивать людей, нет, но так поступили бы многие мужчины, оказавшись на твоем месте. Ты потерял голову от ревности и ярости, не владел собой и не осознавал, что делаешь!

— Я много думал об этом. А если бы я узнал об измене Роны позднее, я застрелил бы ее любовника или нет? Знаешь, я до сих пор не нахожу ответа на этот трудный вопрос. Да… человек умер, и я виновен в его смерти.

Рассказывая Сильвии о той трагедии, Илай невольно подумал об утреннем происшествии в самолете. Почему он пощадил полицейского, проникшего в салон, и приказал китайцам оставить его в живых?

Только ли из практических соображений, опасаясь стать соучастником убийства? Или он пожалел его, хотя и отдавал себе отчет в том, что в скором будущем полицейский доставит ему много неприятностей?

— А что она делает здесь?

Голос Сильвии вывел Илая из задумчивости.

— Рона? Понятия не имею! Она импульсивная. упрямая женщина и, похоже, до сих пор искренне уверена в том, что я ее собственность! — Илай усмехнулся. — Как она жестоко ошибается! Неужели она действительно полагает, что меня можно взять за руку и повести за собой?

— Ты не похож на человека, легко поддающегося чужому влиянию, — улыбнулась Сильвия.

— Однако когда-то ей удалось заморочить мне голову, — с грустью произнес Илай. — Правда, тогда я был молод, глуп и плохо разбирался в людях.

— А может быть, Рона искренне раскаялась и любит тебя, как утверждал твой друг? — вдруг спросила Сильвия и пристально взглянула на Илая.

— Нет, он ошибается, я слишком хорошо знаю Рону! — ответил он.

— А ты… ты больше не любишь ее? — Сильвия отвела взгляд.

— Я никогда не любил Рону! Мне было хорошо с ней в постели, как и многим другим мужчинам.

Вот и все!

Сильвия дотронулась до его руки.

— Я рада, что она тебе безразлична, — прошептала она.

Илай понимал, что вопросы Сильвии о его отношениях с Роной были заданы не из праздного любопытства, и ему было приятно сознавать, что он нравится ей.

Решив переменить тему, он попросил Сильвию:

— Расскажи мне о хозяине дома, куда мы приглашены на вечеринку.

— О Сандере Вановене? — Она на минуту задумалась. — Он привлекательный мужчина и весьма противоречивая личность. Очень богат, про таких у вас в Америке говорят: «Сам себя создал». У Вановена непростой характер, он высокомерен, порой груб и несдержан, но иногда бывает великодушным и щедрым.

Его отношение к людям желтой расы тоже противоречиво. Например, ко мне он относится превосходно, но на вечеринке, я уверена, кроме меня, ты не встретишь более двух-трех китайцев. Не исключено, что я вообще там буду единственная китаянка. — Сильвия покачала головой и неожиданно произнесла:

— Как бы разозлился мой дядя, узнав, что я собираюсь в гости к Сандеру Вановену!

Илай сделал вид, что не обратил внимания на ее последнюю фразу, и спросил:

— А этот Вановен, случайно, не ухлестывает за тобой?

Сильвия рассмеялась:

— Нет. Во-первых, он никогда не давал мне повода так думать, а во-вторых, он недавно женился. Кстати, они с Карен возвращались после медового месяца на том же лайнере, что и мы.

Илай взглянул на часы.

— Нам пора собираться, Сильвия, если мы не хотим опоздать в гости к твоему начальнику, — сказал он и, лукаво подмигнув, добавил:

— Хотя я предпочел бы провести этот вечер вдвоем с тобой, дорогая!

Сильвия немного смутилась.

— Тебе там понравится, — торопливо проговорила она и, отведя взгляд, призналась:

— Я тоже провела бы этот вечер по-другому.

Илай заплатил по счету, и они вышли из ресторана.

На улице их сразу окружили дети, наряженные в костюмы львов, и стали танцевать и петь. Сильвия достала из сумочки красный[1] конверт и, протянув его Илаю, тихо сказала:

— В этот конверт надо положить немного денег «на счастье» и отдать детям.

Он положил в конверт несколько гонконгских долларов и вручил его одному мальчику. Тот заулыбался и закивал. Илай поймал такси и, когда они с Сильвией удобно устроились на мягких сиденьях, сказал:

— Знаешь, чем меня удивляет твой город? Он как бы соткан из множества противоречий, и день сегодняшний тесно переплетен со стариной.

Сильвия улыбнулась:

— Так говорят иностранцы, мало знакомые с Гонконгом, и многие его стороны кажутся им забавными или странными. Однажды кто-то удачно сравнил жизнь Гонконга со старой супружеской парой: муж и жена каждый день обедают молча, сидя за большим столом напротив друг друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, Великобритания и Китай живут по западному календарю, а китайцы Гонконга упорно продолжают отсчитывать ход времени по лунному. По преданию, этот календарь был составлен астрологами в 2254 году до нашей эры по приказу императора Яо и первоначально использовался в сельскохозяйственных целях. Количество суток в лунном году 354 или 355 дней. Наступление Нового года связано с новолунием, поэтому каждый китайский Новый год начинается в разные числа — ближе к европейской весне. Все года объединены в циклы, длящиеся двенадцать лет, и каждый год цикла называется именем животного.

Этот наступающий Новый год — год Тигра.

Илай внимательно слушал Сильвию и еле заметно улыбался. Ему казалось, она снова выступает в роли экскурсовода.

— Наверное, я утомила тебя своим рассказом? — вдруг спросила она.

— Ну что ты, Сильвия! — воскликнул Илай. — Мне очень интересно!

— Правда?

— Конечно!

— Ну так вот… Европейцы, живущие в Гонконге, не считают китайский Новый год праздником, но используют этот день как повод лишний раз встретиться с друзьями и повеселиться. Вот как, например, сегодняшняя вечеринка у Сандера Вановена. Китайцы же относятся к нему очень серьезно и называют его главным праздником года. Этот праздник всегда выпадает на первые три дня новолуния и знаменует собой приход весны. — Сильвия улыбнулась. — Китайцы говорят, что ко времени наступления их Нового года они уже успевают оправиться от потрясения, вызванного зрелищем безудержного разгула, который устраивают европейцы в свой Новый год.

— А они соблюдают старые традиции?

— Обязательно. В канун Нового года китайцев редко встретишь на улицах, кроме детей, стреляющих из хлопушек. Вся семья собирается дома, за столом, а рано утром во дворе люди раскладывают на земле ветки кунжута, пихты и кипариса. Затем они становятся на эти ветки, мнут их ногами и поджигают. Горящие ветви символизируют прощание с уходящим годом и нетерпеливое ожидание нового. А хлопушки, из которых так любят стрелять дети, по мнению китайцев, отпугивают злого и сильного тигра — одного из персонажей древних легенд, — ворующего пирожки у бедных и отдающего их богатым. В общем, Робин Гуд наоборот!

— Какой противный зверь! — засмеялся Илай. — Зачем же он обижает бедных людей?

— Он считает, что раз бедные люди живут плохо весь год, то один день все равно ничего им не даст. В канун Нового года в доме зажигаются жертвенные свечи и ставятся перед изображением духа домашнего очага. Считается, что его надо торжественно проводить к Верховному богу, чтобы он рассказал, какие добрые и какие плохие дела совершила за прошедший год та или иная семья. Люди с нетерпением ждут его возвращения. Все двери закрываются от злых духов до пяти утра, а потом хозяин ступает на порог дома и сначала приоткрывает дверь, затем широко распахивает ее, и вся семья приветствует приход Нового года.

В доме зажигаются специальные ароматизированные свечи в честь Небес и Земли, предков этой семьи и домашнего божества, вернувшегося после длительного пути на небо.

Китайцы очень любят встречать Новый год, потому что в этот день вся семья собирается за праздничным столом. В новогодние торжества они не употребляют мяса, считая, что его разделка ножом[2] символизирует расставание или ссору с друзьями. В первый день Нового года не принято также подметать пол — вместе с мусором можно вымести и удачу.

Традиционные подарки на Новый год — корзинки с едой. Когда Новый год уже наступил, китайцы поздравляют друг друга одной традиционной фразой.

— Как и мы, — сказал Илай. — Мы тоже говорим друг другу: «С Новым годом!»

Сильвия кивнула и улыбнулась.

Некоторое время они ехали молча. Потом Илай, смотревший в окно, спросил Сильвию, почему на улицах так много женщин с персиковыми ветками в руках.

— Это тоже традиция, — объяснила она. — Персиковые ветки приносят в дом, и если на них распускаются почки, значит, в новом году семья будет жить в достатке.

— Хороший обычай, — сказал Илай, — но мне все-таки ближе наши рождественские традиции.

— Какие, например?

— У козырька дома вешают веточку омелы, и того, кто станет под ней, хозяйка может поцеловать.

— Как жаль, что у нас в машине не висит веточка омелы, — улыбнувшись, произнесла Сильвия.

Илай повернулся к ней, крепко обнял и поцеловал.

— Давай попросим таксиста, чтобы он развернул машину и отвез нас в отель! — прошептал он на ухо Сильвии.

— Поздно, дорогой, мы почти приехали!

Через несколько минут такси подъехало к большому красивому дому, возле которого стояло множество роскошных машин разных марок. Нарядно одетые люди выходили из них и торжественно направлялись к парадному входу.

Илай обратил внимание, что гости были одеты по-разному: большинство мужчин — в вечерних черных костюмах, женщины — в дорогих элегантных платьях и сверкающих драгоценностях, но некоторые приглашенные были в обычной одежде, словно зашли на часок пообщаться с соседями.

— Какая разношерстная публика, — шепнул Илай Сильвии.

— Да, здесь всегда так, — ответила она. — Сандер Вановен в вопросах одежды очень демократичен. Кстати, возле дома есть огромный бассейн. Через пару часов некоторые гости…

— Напьются и начнут в него нырять? — засмеялся Илай.

— Вот именно! Надеюсь, ты себе этого не позволишь?

— Сегодня вечером мои манеры будут безукоризненными, леди!

Адам неприятно удивил Дебору, надев на вечеринку к Сандеру Вановену летную форму.

— Адам, почему ты не надел костюм? — спросила она. — Ты же знаешь, что руководство авиакомпании недовольно, когда ее сотрудники носят летную форму в выходные дни. Тем более что там ты будешь выпивать!

— А я плевать хотел на нашу авиакомпанию! В свободные дни я делаю все, что хочу!

— Адам, почему ты так себя ведешь? Ты запятнаешь свою репутацию!

— Я поступаю так, как считаю нужным.

— А я догадываюсь, зачем ты надел летную форму! Ты хочешь произвести неотразимое впечатление на приглашенных дам! — с обидой в голосе заявила Дебора.

— Деб, перестань! Сколько можно ревновать меня!

Пойми, это глупо!

Она замолчала, и настроение у нее испортилось.

Как она радовалась днем, купив элегантное вечернее платье цвета розового шампанского, а в тон к нему — маленькие изящные бусы! Платье так шло ей, и она выглядела в нем так изысканно, что даже Адам, обычно не обращавший внимания на ее одежду, сделал ей несколько комплиментов.

Пока такси мчало их к дому Вановена, они оба молчали, каждый думая о своем. Дебора смотрела на нарядный, сверкающий огнями неоновых реклам город и любовалась вечерним небом, в котором вспыхивали яркие гроздья салюта и огни фейерверков.

Такси остановилось у роскошного дома Сандера Вановена в конце длинной цепочки автомобилей на подъездной аллее.

К Деборе вернулось хорошее настроение, и она, взяв Адама под руку, воскликнула:

— Великолепный дом! Адам, а какие важные гости приглашены на прием!

Он снисходительно улыбнулся:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь интерьер дома, Деб! Знаешь, Сандер любит закатывать грандиозные приемы и поражать присутствующих своей щедростью!

— Ты бывал здесь раньше? — удивленно спросила Дебора.

— Да, пару раз приходилось, — небрежно ответил Адам.

Деборе хотелось спросить, с какими женщинами он появлялся у Вановена, но она передумала, боясь снова показаться не в меру ревнивой. Они вошли в роскошный холл и вместе с другими гостями стали медленно подниматься по массивной широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Дебора подняла голову и увидела переливающуюся огнями большую хрустальную люстру. «Она словно освещает нам путь на небеса», — неожиданно подумала она.

На втором этаже у лестницы стоял официант-китаец и держал в руках поднос с фужерами. Адам взял два фужера, себе и Деборе, а она мельком взглянула на официанта, и его лицо показалось ей знакомым.

Она попыталась припомнить, где ей приходилось с ним встречаться, но Адам отвлек ее, и они стали знакомиться с гостями.

Отовсюду доносились громкий смех, шумные приветствия и звон хрустальных бокалов. Дебора принялась незаметно разглядывать гостей и прислушиваться к их разговорам.

— Вы уже видели его новую жену?

— Жену? У него столько их было!

— Говорят, она хорошенькая.

— Да, недурна собой.

— На днях я видела Карен. Симпатичная молодая женщина и держится как настоящая леди. И как толь-, ко этот неуклюжий медведь сумел найти себе такую прелестную жену!

— ..От него всего можно ожидать!

Адам и Дебора остановились около сводчатого прохода, ведущего в огромный зал, который когда-то предназначался для танцев. В дальнем его конце на небольшом подиуме играл ансамбль, под музыку которого весело отплясывали гости, а перед входом в зал стоял высокий широкоплечий мужчина в смокинге, с ярко-рыжей бородой во всю нижнюю часть лица.

Адам подвел Дебору к мужчине и сказал:

— Это Дебора Рей, в которую я влюблен. Познакомься, Деб, это хозяин дома мистер Сандер Вановен.

Дебора чуть смущенно взглянула на рыжебородого мужчину, он протянул ей руку и вежливо поклонился.

— Рад познакомиться, Дебора, — произнес он с легким британским акцентом.

— Спасибо, что пригласили меня, мистер Вановен, — улыбнулась она.

— Зовите меня просто Сандер, — сказал хозяин и, переведя взгляд на Адама, произнес:

— Рад тебя видеть, Адам! — Он оглянулся. — Карен сейчас подойдет, и я вас познакомлю. Рад вас видеть в своем доме! — И Сандер Вановен, вежливо кивнув, удалился.

— Пойдем потанцуем, Деб? — предложил Адам.

Вместо ответа Дебора взяла его под руку и, лукаво улыбнувшись, сказала:

— Адам, когда ты представлял меня хозяину дома, ты сказал, что влюблен в меня. Я не Ослышалась?

— Нет, дорогая, это правда.

— Ты сказал об этом при людях, Адам, значит, ты действительно любишь меня?

— Клянусь, Деб! И хочу, чтобы все знали о моих чувствах к тебе!

Сердце Деборы сильно и часто забилось. Она дотронулась рукой до щеки Адама и с нежностью в голосе произнесла:

— Как я счастлива, дорогой! Иногда ты бываешь таким замечательным… — И, не сдержавшись, поцеловала его в губы. — Я верю тебе, Адам!

Гости не обращали на них никакого внимания.

Адам взял Дебору за руку и повел ее на середину зала, где уже танцевали пары. Она положила ему руки на плечи и мечтательно закрыла глаза.