Глава 1

Илай Кейган стоял на палубе большого лайнера, неторопливо приближавшегося к гонконгской гавани. Он закурил сигару и, перегнувшись через перила, увидел вдалеке огромный океанический терминал Цзюлуна. В опасной близости от огромного корабля лавировали сампаны и джонки, китайские парусные лодки. Они напоминали Илаю неуклюжих, нескладных насекомых, бестолково кружащихся вокруг гигантского монстра, и он поразился, как до сих пор лайнер никого из них не потопил. Тут же сновали паромы и обычные лодки, а поодаль со свистом проносились небольшие суда на подводных крыльях.

Вдохнув полной грудью, Илай уловил слабый цветочный аромат и знакомый запах жженого сахара.

Бывая в Гонконге и раньше, Илай всегда чувствовал этот постоянно витающий в воздухе аромат жженого сахара, который почему-то волновал его и даже интриговал. Не раз интересовался он у местных жителей происхождением запаха, но те лишь пожимали плечами и разводили руками.

Илай всматривался в знакомые очертания острова, в панораму города, называемого европейцами Викторией, и в который раз залюбовался живописным видом пика Виктория.

Во время своего первого посещения Гонконга он узнал, что с материковой части полуострова Цзюлун, где находится аэропорт Кайтак, до острова можно добраться на пароме за пять — десять минут.

Над пиком Виктория Илай увидел в сверкающих лучах солнца серебристый самолет, идущий на посадку в аэропорт Кайтак, и вспомнил, как неделю назад сам летел на таком же самолете, но под чужим именем и с поддельным паспортом. Тогда ему необходимо было выяснить кое-что, и он, естественно, не собирался привлекать к своей персоне внимание местных властей.

— Вам придется полагаться только на самого себя, — сказал ему в Эль-Пасо сотрудник Интерпола, говоривший с четким британским акцентом. — Если вы попадете в лапы местных властей, не пытайтесь связаться с нами. Мы сделаем вид, что не знаем вас. — Он замолчал, и на его худом вытянутом лице появилась презрительная усмешка. — Так что смотрите не попадайтесь! Вы сами сделали выбор.

Человек из Интерпола лукавил. Выбора у Илая Кейгана не было. Разумеется, он предпочел работать на этих людей, нежели сесть в тюрьму, из которой через несколько лет вышел бы с пожизненным клеймом преступника!

Илай проводил грустным взглядом идущий на посадку самолет.

Еще не так давно он управлял таким же самолетом, сидя по левую руку от командира экипажа…

Тряхнув головой, чтобы отогнать печальные мысли, Илай посмотрел, как в чистом голубом небе постепенно тает длинный след от самолета, а по сверкающей водной поверхности кружатся бесчисленные сампаны и джонки. Странно, как мирно и органично уживаются здесь, в Гонконге, старина и новейшие технические достижения!

— А вам известно, что Гонконг — единственный город в мире, заранее знающий, когда придет конец его нынешней прекрасной жизни? — раздался над его ухом женский голос.

Илай обернулся:

— Что вы сказали?

Рядом стояла высокая девушка и с улыбкой смотрела на него.

— Да, это правда. В девяносто восьмом году прошлого века территория Гонконга по договору была отдана в аренду Великобритании на девяносто девять лет. После истечения срока договора в девяносто седьмом году Гонконг снова отойдет к Китаю. Мало кто надеется, что договор удастся продлить.

Илай бросил внимательный взгляд на девушку: стройная, она обладала той редкой красотой, которая органично сочетает в себе восточные и европейские черты. Пожалуй, лишь миндалевидные темные глаза, длинные блестящие черные волосы и нежная кожа цвета слоновой кости выдавали ее азиатское происхождение.

В остальном же она выглядела по-европейски.

Илай удивился, что за время плавания он ни разу не встречался с ней на корабле. Странно… А впрочем, ничего странного, ведь пассажиров было несколько сотен, да и он ни на кого не обращал внимания.

— Вы рассказываете, как профессиональный гид, — заметил Илай.

— Вот как? — Лицо девушки стало непроницаемым. — Почему вы решили, что я гид?

— Ну, вы так хорошо все объясняете… упоминаете факты, называете даты, цифры.

На лице девушки появилась легкая улыбка.

— Я действительно работаю экскурсоводом в туристическом бюро Сандера Вановена, которое находится на островной части Гонконга. Сегодня у меня выходной день, но я все-таки продолжаю заниматься своим привычным делом.

— Привычным делом? — сухо повторил Илай. — Хотите мне что-то предложить, пока корабль не причалил? — Он бросил на девушку пристальный взгляд.

«Нет, она не похожа на девицу легкого поведения, — подумал он. — Достаточно умна и хороша собой, чтобы откровенно приставать к незнакомым мужчинам на корабле».

— Вы меня не правильно поняли, — холодно произнесла девушка. — Сегодня у меня выходной, а завтра, когда я снова выйду на работу, я приглашаю вас присоединиться к моей туристической группе.

— Я приехал в Гонконг не как турист, — равнодушно заметил Илай.

— Об этом я сразу догадалась. Вы совсем не похожи на туриста — ни видеокамеры, ни бинокля… Сколько дней вы пробудете в Гонконге?

— Недолго. День или два, не больше.

— Неужели вы не останетесь на празднование китайского Нового года?

— А когда он наступит?

— Двадцать третьего января, но торжества продлятся несколько дней. Собственно, подготовка к празднику уже идет вовсю. Жаль, если вы его не увидите.

— Возможно, я опять вернусь в Гонконг к двадцать третьему числу. — Илай сделал неопределенный жест и поймал себя на мысли, что слишком разоткровенничался с незнакомкой. В его нынешнем положении надо вести себя предельно осторожно!

— Я — Сильвия Кэ, — представилась девушка и подала Илаю руку.

Услышав ее имя, Илай замер от неожиданности, но постарался ничем не выдать себя.

— Меня зовут Илайджа Кейган, — сказал он и пожал ее руку.

Рука девушки была гладкой и нежной как шелк, но рукопожатие оказалось крепким и энергичным.

— Илайджа Кейган, — медленно повторила девушка, высвобождая руку. — Весьма странное сочетание Новой Англии и Ирландии.

— Я ирландец, а не американец, — пояснил Илай, — но родился в Монтане, а большую часть жизни провел в Техасе.

— Понятно. — Лицо Сильвии озарилось прелестной улыбкой. — Ваше лицо мне кажется знакомым…

А, вы похожи на того парня, который рекламирует «Мальборо»!

Илай засмеялся:

— Неужели похож? Странно, никогда не думал, что у вас по телевизору показывают американскую рекламу!

— Представьте, мы тоже смотрим ваши рекламные ролики, и вдобавок американскую рекламу печатают в наших газетах и журналах. Так что, мистер Кейган, мы живем здесь вполне цивилизованно.

— Не сомневаюсь! Я ведь тоже немного знаком с вашим городом. Бывал в Гонконге… — Илай уже собрался рассказать девушке о своих поездках в Гонконг, но вовремя спохватился. Нельзя позволять себе откровенничать с незнакомым человеком!

Увидев, что Сильвия выжидательно смотрит на него, он неохотно добавил:

— Мне кое-что известно о вашем городе.

Она перевела взгляд на океанический терминал, к которому приближался корабль, и после короткой паузы обратилась к Илаю:

— Мы скоро причалим. Пожалуй, я вернусь в свою каюту. Если вы все-таки захотите присоединиться к нашей экскурсии, буду очень рада.

— Я подумаю над вашим предложением, мисс Кэ.

— Тогда до свидания, мистер Кейган.

— Всего хорошего, мисс Кэ.

Илай с сожалением посмотрел Сильвии вслед, отметив, какая у нее великолепная точеная фигура, как идет ей современный темно-зеленый брючный костюм и что он, Илай, предпочел бы увидеть ее в традиционном китайском одеянии — с длинными соблазнительными разрезами, начинающимися от бедер, которое так любят носить молодые гонконгские женщины.

Когда Сильвия скрылась из виду, Илай задумался: почему она подошла именно к нему и заговорила с ним? Даже американки, путешествующие в одиночестве и желающие завести приятные знакомства, не осмелились бы вести себя так. А для восточной женщины, пусть наполовину китаянки, и даже для девушки по вызову такое смелое поведение расценивается как верх бесстыдства!

Внезапно Илая осенила догадка. Ну разумеется, ее имя! В нем-то все и дело! Тот старый отвратительный китаец, нанявший его доставить груз с опиумом из Бангкока в Гонконг, — ведь его тоже зовут Кэ!

Линь Кэ. Конечно, имя Кэ весьма распространено среди китайцев, но поверить в простое совпадение трудно.

В последние две недели Илай общался только с этим китайцем, а теперь познакомился с Сильвией, и у обоих, у старика и девушки, была фамилия Кэ. Определенно они как-то связаны между собой, но как именно — он пока не знал. Однако твердо решил не иметь в дальнейшем никаких контактов с Сильвией Кэ и, конечно же, не ездить с ее туристической группой на экскурсию. Нельзя подвергать себя риску!

Илай снова облокотился на перила, раскурил потухшую сигару и залюбовался живописным пейзажем острова. У него вдруг мелькнула мысль, что вполне можно позволить себе задержаться в Гонконге на несколько дней и поразвлечься, но он тут же решительно отмел ее как нелепую. О каких развлечениях он может мечтать, когда его главная задача — выбраться с острова живым!

В роскошной каюте океанического лайнера Сандер Вановен занимался любовью со своей новой женой Карен. Молодая женщина сидела на нем верхом, ее маленькие крепкие груди зазывно раскачивались и даже подпрыгивали перед его лицом, тело дергалось, как поплавок в бушующем море.

Сандер лежал на спине, и эта поза нисколько не умаляла его мужского достоинства. Мысль о том, что партнерша по сексу — его молодая жена, даже усиливала остроту ощущений.

Карен, миниатюрная женщина двадцати восьми лет, с коротко подстриженными черными волосами, теплым взглядом карих глаз и миловидным выразительным лицом, была полна жизненных сил. Сандер не переставал удивляться ее бьющей через край энергии: казалось, что даже во сне Карен продолжала двигаться, ворочаться, будто сожалела о потерянном на сон времени.

Они познакомились четыре месяца назад и теперь возвращались домой после трехнедельного медового месяца, проведенного на Гавайях.

Карен стала третьей женой сорокалетнего Сандера Вановена, и он расценивал их брак как несомненную удачу. До этого ему не везло с женщинами, но отныне он был окрылен надеждой на счастливое будущее и, главное, на появление наследника — продолжателя его рода. Наконец-то он встретил женщину, которая полностью устраивала его в постели, отвечая всем его сексуальным запросам!

Весь медовый месяц они с Карен не расставались ни на минуту, предпочитая проводить его преимущественно в постели. Сандер запретил жене пользоваться противозачаточными таблетками, но пока это не принесло ожидаемого результата. Если и в этом месяце все останется по-прежнему, с тревогой думал Сандер, значит, с Карен что-то не в порядке.

Карен крепко схватила своими маленькими руками плечи мужа и запрокинула голову. Тело ее изогнулось, и она издала пронзительный крик, похожий на крик волчицы. Тело Сандера напряглось, он приподнялся вместе с сидевшей на нем Карен, и потом оба в изнеможении рухнули на постель.

Некоторое время они лежали молча, тесно прижавшись друг к другу, и Карен, слушая, как с шумом вздымается грудь мужа, задремала.

Сандер Вановен был высоким, крупным, широкоплечим и очень сильным мужчиной. Он постоянно заботился о своей физической форме и раз в неделю обязательно играл в гольф, а в сезон игры в крикет не пропускал ни одного матча.

Рыжеволосый, с зелеными, излучающими холодный блеск глазами, он носил густую огненно-красную бороду — предмет его гордости.

Много лет назад, когда Гонконг был обычным заурядным городом, предки Сандера решили заняться здесь торговлей наркотиками и весьма преуспели на этом рискованном поприще. Удача благоволила клану Вановенов до тех пор, пока семейное дело не перешло в руки отца Сандера. Ему, придерживавшемуся строгих миссионерских принципов, претило заниматься торговлей опиумом. Дела шли все хуже и хуже до тех пор, пока его сын Сандер Вановен не взял бразды правления в свои цепкие руки. Он возобновил утерянные связи с изготовителями опиума и наладил транспортировку наркотиков. За несколько лет он сколотил приличное состояние, которым могли бы гордиться его предки.

Теперь Сандер Вановен по праву считался одним из богатейших и могущественных людей Гонконга и, судя по всему, не собирался останавливаться на достигнутом. Он неустанно размышлял о расширении бизнеса и думал об этом даже после бурных любовных утех. Частенько он сожалел о том, что не родился в эпоху морского пиратства, когда торговля опиумом процветала, и нередко представлял себя дерзким, отважным корсаром с огненно-рыжей бородой.

Мысли Сандера прервала Карен. Она проснулась, шумно заворочалась и, подняв с пола полупустой бокал с шампанским, сделала глоток.

— Черт, и бутылка уже пуста, — недовольно пробормотала она.

— Позвони и закажи новую, — сказал Сандер.

— Да нет, больше не следует пить, ведь мы скоро причалим.

— Ну, как знаешь.

Сандер поднялся с кровати и голый подошел к иллюминатору. Наклонив голову, он посмотрел на приближающееся здание океанического терминала. Потом задумчиво погладил свою рыжую бороду и сказал:

— Минут через десять причалим. Давай не будем торопиться. Пусть вся шумная толпа туристов схлынет, и тогда мы спустимся вниз.

Он вернулся к кровати и выжидательно посмотрел на лежавшую Карен. Ее пальцы игриво коснулись его мощного обнаженного тела, и она улыбнулась.

— А ты, я вижу, уже выдохся, дорогой.

— У меня ведь были на то причины, не так ли?

— Сандер, а ты не хочешь развлечься… немного по-другому?

— По-другому, малышка? А как же моя борода?

Она не помешает?

Он прилег рядом с женой, подперев голову рукой, и внимательно посмотрел ей в глаза. Карен нисколько не смутил его пристальный взгляд.

— Не знаю, — сказала она. — Возможно, это тоже здорово.

Сандер стал медленно поглаживать ее грудь, отчего по телу Карен пробежала легкая дрожь.

— Ты очень опытный любовник, Сандер, — прошептала она.

Он самодовольно усмехнулся:

— Если хочешь знать, у меня раньше даже была целая коллекция.

— Коллекция чего?

— Коллекция порнографических фильмов и журналов, лучшая коллекция в городе! Сейчас с этим проще и можно купить все что пожелаешь, а раньше я доставал их с трудом и за большие деньги.

— А зачем ты их собирал?

Карен слегка щурилась, глядя на мужа. С юности она была близорукой, но никогда не носила очков, полагая, что они портят ее внешность.

— Как зачем? Многие люди имеют хобби!

— Оригинальное хобби! А главное, помогает тебе в практической жизни!

— Иногда, — отозвался Сандер. — Если нам когда-нибудь станет скучно, я покажу тебе свою замечательную коллекцию.

— Звучит заманчиво и многообещающе. — Карен прижалась к мужу и с игривой настойчивостью стала ласкать его. — Ну вот! — раздался через пару минут ее ликующий возглас. — Ты уже снова готов к атаке.

Давай, дорогой, давай!

Сандер молча склонился над Карен, но тут их обоих сильно качнуло — лайнер причалил к берегу.

— Ты думаешь, мы успеем? — с сомнением спросила Карен.

— А куда торопиться? Пока будем швартоваться…

Да и много ли времени нам потребуется?

Пожилой китаец, напоминавший Илаю Кейгану Фу Манчжоу, героя книг Сакса Ромера, мерил шагами комнату, останавливаясь у окна, из которого открывался вид на океанический терминал. Китаец надеялся разглядеть в толпе пассажиров одного молодого американца.

Линь Кэ знал, что он похож на Фу Манчжоу, и это обстоятельство доставляло ему немалое удовольствие. Он прочитал все книги Сакса Ромера о знаменитом восточном криминальном авторитете и впоследствии, когда сам стал таковым, старался неустанно поддерживать этот имидж.

Разумеется, между ним и авторитетом существовали различия, и устранить их было не в силах Линь Кэ. Он не мог изменить цвет своих черных глаз на изумрудно-зеленый, хотя и пробовал носить контактные линзы. Но образ китайца с изумрудно-зелеными глазами вызывал у Линь Кэ усмешку. В отличие от знаменитого героя Линь Кэ не был ученым, не имел ученой степени, и его возраст приближался к семидесяти годам.

Линь Кэ бегло говорил на нескольких языках. Что касается внешнего сходства с известным персонажем, то здесь у них было много общего. Линь Кэ был таким же высоким, худощавым, с мускулистыми руками и тонкими пальцами и носил очень длинные, опущенные книзу усы.

Он очень любил наряжаться в длинный зеленый халат с вышитыми на спине павлинами. И сейчас он тоже был в таком халате.

Этот старый китаец обладал чувством юмора, вопреки распространенному среди европейцев мнению, что азиаты начисто его лишены. В своем зеленом халате он любил появляться на публике и внимательно наблюдать за реакцией людей, особенно тех, кто был знаком с книгами Сакса Ромера. Так же интересно было ему следить за реакцией Илая Кейгана, когда они встретились впервые. Вообще же юмор Линь Кэ скорее всего можно было отнести к разряду черного, но, общаясь с белыми. Линь Кэ никогда не шутил, полагая, что традиционная азиатская маска непроницаемости и безразличия — как раз то, что нужно при разговоре с белыми самодовольными дьяволами!

Линь Кэ наклонил голову и, пристально вглядываясь в толпу, сходящую с лайнера, пытался отыскать в ней Кейгана. Смотреть из окна в бинокль не имело смысла: американец мог выйти из здания терминала с другой стороны. Да и ни к чему эта слежка, ведь Линь Кэ точно знал, что летчик находился на корабле и прибыл в порт.

В комнате заиграла приятная музыка. Из всех современных технических средств старый китаец предпочитал пользоваться лишь теми, без которых нельзя было успешно заниматься бизнесом. Одним из таких средств был для него телефон. Но у себя в доме Линь Кэ установил не обычный телефонный аппарат, а сверхдорогой, в котором вместо звонка звучала мелодия «Китайский город, мой любимый город».

Линь Кэ снял телефонную трубку и сказал несколько слов на путунхуа, пекинском диалекте.

— Дядя! — услышал он голос Сильвии Кэ. — Я звоню тебе из здания терминала.

Линь Кэ перешел на английский:

— А, Маковый Цветочек! Ну как прошло твое путешествие? — Старый китаец упорно отказывался называть свою племянницу ее первым, американским именем. Ему казалось, что Маковый Цветочек — наиболее удачное обращение.

— Путешествие было замечательное, дядя. Человек, которым ты интересовался, находился на борту.

Он держался особняком и ни с кем не общался, кроме персонала лайнера. Я, конечно, не могла следить за ним двадцать четыре часа в сутки, мы ведь, как ты понимаешь, жили в разных каютах. Да и инструкцией не предусматривалось совместное проживание, о чем, кстати, я даже немного жалею. — В голосе Сильвии зазвучали шутливые нотки. — Знаешь, а твой американец очень привлекательный молодой мужчина!

— Тебе удалось с ним познакомиться?

— Да, и немного поговорить, пока лайнер входил в гавань. Я пригласила его совершить экскурсию по городу!

— Молодец!

— Я же знала, что ты попросишь меня и дальше следить за ним.

— А как он тебе представился? Назвал свое настоящее имя?

— Да, он сказал, что его зовут Илай Кейган.

— А как ты себя назвала?

— Как? Сильвия Кэ. Ты думаешь, мне надо было сказать, что я Мата Хари? К сожалению, я плохо разбираюсь в шпионских делах! Дядя, — голос племянницы зазвучал озабоченно, — надеюсь, этому человеку ничего не грозит? Ты говорил, у вас с ним были какие-то общие дела и поэтому ты попросил меня проследить за ним… И теперь у вас снова будут общие дела? Какие, дядя?

— С этим человеком у меня не намечается никаких дел, которые могли бы тебя интересовать. Не волнуйся, я не причиню ему вреда, — ответил Линь Кэ, стараясь говорить убедительно. — Я очень благодарен тебе за помощь, Маковый Цветочек. Хочешь, пообедаем как-нибудь вместе?

— Спасибо за приглашение, дядя, но в ближайшее время я буду очень занята. Завтра выхожу на работу. До свидания дядя.

Линь Кэ положил трубку на рычаг и задумался.

Ему не понравилось, что Маковый Цветочек при знакомстве с Кейганом назвала свое настоящее имя. Ведь этот парень далеко не дурак! Вдруг заподозрит, что Линь Кэ и Сильвия Кэ как-то связаны?

Линь Кэ предпочитал вообще не иметь дел с белыми людьми и прибегал к их услугам лишь в случае крайней необходимости. Теперь такая необходимость назрела.

Большой груз опиума-сырца через несколько дней будет ждать в Бангкоке, затем после переработки его необходимо отправить дальше по назначению. В прошлый раз, с горечью думал Линь Кэ, семьсот фунтов опиума были перехвачены и конфискованы полицейским Ван Фусэном из Бюро по борьбе с наркомафией.

Обычно груз провозился контрабандой на корабле, но теперь от этого способа пришлось временно отказаться, ведь хитрая полицейская ищейка Ван Фусэн с нетерпением ожидает новой добычи!

Отныне груз предстояло переправлять воздушным путем, но отыскать надежных китайских летчиков, согласившихся бы на такую рискованную работу, было непросто. Вот тут-то Линь Кэ и столкнулся с той самой крайней необходимостью, когда пришлось прибегнуть к услугам человека другой расы.

По своим каналам он собрал информацию об Илайдже Кейгане и решил, что с ним можно иметь дело.

Во-первых, у Кейгана в прошлом был криминал, во-вторых, сейчас он нуждался в деньгах, а в-третьих, что самое главное, он был первоклассным летчиком.

В случае если до или после доставки груза снова возникнут какие-нибудь осложнения, он, Линь Кэ, легко сумеет устранить Кейгана. Кто будет искать американца, да еще с сомнительным прошлом, в Гонконге?

В общем, старый китаец одобрил кандидатуру Илая Кейгана, но кое-какие сомнения у него все-таки оставались.

А вдруг американец — тайный агент Бюро по борьбе с наркомафией и попросту умело блефует? Уж очень кстати он подвернулся, именно в тот момент, когда старые каналы контрабанды наркотиков были прикрыты, а новые еще только разрабатывались!

Но Линь Кэ утешал себя мыслью, что, когда он познакомился с Кейганом, новая партия опиума уже готовилась к отправке и чертов американец никак не мог знать об этом.

Старый китаец тщательно продумал действия Кейгана: сесть на корабль в Маниле и плыть на нем в Гонконг открыто, под своим именем. Линь Кэ не волновало, что у Кейгана могли возникнуть осложнения с полицией — человек сам должен решать свои проблемы, полагал он.

Племянница Линь Кэ, Маковый Цветочек, разумеется, не случайно оказалась на том же лайнере, что и Кейган, — Линь Кэ специально послал ее внимательно следить за парнем, а главное, за его контактами с пассажирами.

Линь Кэ довольно потер руки. Его хитроумный план с путешествием Кейгана в Манилу и обратно преследовал и еще одну важную цель: сбить с толку полицейскую ищейку Ван Фусэна в случае, если он уже прознал о знакомстве Линь Кэ с американским летчиком.

Вспомнив о Ван Фусэне, Линь Кэ нахмурился.

Среди полицейских из Бюро по борьбе с наркомафией взяточничество было широко распространено, и это обстоятельство не только существенно облегчало ему жизнь, но и делало его бизнес практически неуязвимым. Но этот дьявол Ван Фусэн оставался неподкупным и ничего нельзя было сделать!

От этих мыслей настроение у Линь Кэ ухудшилось, и он уныло побрел в спальню. Но нельзя поддаваться дурным мыслям, успокаивал он себя, иначе рискуешь сделать неверный шаг в новой ситуации. О важных делах нужно думать не спеша, а время для неторопливых раздумий и беспристрастного созерцания бурлящей жизни всегда можно найти.

Он подошел к кровати, нагнулся и заглянул под нее. Там стоял богато украшенный гроб. Линь Кэ ласково погладил его стенки и дно, изготовленные из одного из лучших сортов деревьев, растущих на полуострове Лючжоу.

Хранить гроб в доме вовсе не являлось шуткой Линь Кэ — это был древний китайский обычай.

Гроб в доме — всего лишь приготовление к смерти, ожидание конца трудного жизненного пути и надежда на вечный покой.

Линь Кэ уже давно жил на свете и поэтому был вправе рассчитывать на заслуженный вечный отдых.

Старый китаец выпрямился, отошел от кровати, и на его лице появилась легкая усмешка. Ему почему-то вдруг вспомнились слова, произнесенные нараспев хозяином одной опиумной курильни, когда его, Линь Кэ, посвящали в члены триады:

Наслаждаясь маковым нектаром,

Ты продлеваешь свою жизнь до 99 лет.

Прибавь еще девятку к этому числу,

И твоя жизнь продлится до 108 лет.

Это весьма странное пророчество обещало Линь Кэ еще долгую жизнь на белом свете.

Улыбаясь, старый китаец направился к дальней стене, снял висевшую там картину и, открыв потайной сейф, достал из него клейкий смолистый шарик и опиумную трубку. Затем он прошел на маленькую кухню, положил шарик в кастрюлю, залил его водой и стал ждать, когда вода закипит. Горячую жидкость Линь Кэ процедил сквозь сито, чтобы очистить от примесей, и поставил кипятить. Когда вода выпарилась, на дне кастрюли осталась черная паста — курительный опиум.

Это был старый китайский способ получения курительного опиума, и Линь Кэ пользовался им один раз в день в течение двадцати лет. Он выкуривал по две трубки опиума каждый день и пока не собирался избавляться от этого порока.

На тонких губах Линь Кэ снова заиграла улыбка.

Плох тот бизнесмен, который лишь пассивно использует плоды своей деятельности!

Пока Линь Кэ раскуривал свою опиумную трубку, инспектор Ван Фусэн наблюдал, как Илайджа Кейган с двумя дорожными сумками шел по пристани.

Вот он остановился, оглядываясь по сторонам, и толпа пассажиров раздвоилась, обтекая его, как водный поток — скалу.

Одним из ценных качеств Ван Фусэна, полицейского, была его почти фотографическая память. Он прекрасно запоминал не только китайские лица, но, что очень важно, и европейские. Один быстрый взгляд на человека — и его образ навсегда запечатлевался в памяти Ван Фусэна.

Полицейский Ван Фусэн видел Илая Кейгана всего один раз, неделю назад, когда тот выходил из здания на улицу. Он проследил за ним: американец направился в аэропорт и сел в самолет, следующий рейсом до-Манилы. В памяти Ван Фусэна отпечаталось лицо Кейгана: немного помятое, с крупным носом с небольшой горбинкой, холодными серыми глазами и глубокими складками у рта.

Ни тогда, ни теперь полицейский не знал, какие дела привели американца на Цзюлун, но солидный опыт работы в Бюро по борьбе с наркомафией подсказывал ему, что встречи людей с Линь Кэ всегда связаны с преступными интересами последнего. Наверняка старый китаец и Кейган обсуждали какие-то проблемы, связанные с наркотиками, а для Ван Фусэна искоренение торговли наркотиками всегда являлось главным делом жизни. Коллеги по службе даже посмеивались над ним, считая, что с годами оно превращается в навязчивую идею. А Ван Фусэн не отрицал этого. Да, Линь Кэ, этот Большой Хозяин, как его называли в Гонконге, являлся для него желанной добычей. Однако доказать его непосредственную причастность к производству и транспортировке героина Ван Фусэну пока не удавалось.

Информаторы постоянно сообщали ему о бурной деятельности старого китайца, и Ван Фусэн мечтал о том дне, когда Большой Хозяин будет наконец лежать в том гробу, который уже много лет стоит под его кроватью.

Наблюдая, как Илай Кейган раскуривает сигару, Ван Фусэн улыбался собственным мыслям. Пусть пока не удается установить виновность Линь Кэ, но ведь семьсот фунтов наркотиков, хранившихся в ящиках из-под грейпфрутов, полиция обнаружила и конфисковала! И заслуга в этом принадлежит именно ему, Ван Фусэну! Приятно было сознавать, что он нанес преступникам ощутимый моральный и материальный ущерб, хотя и не сумел пока доказать, что именно Линь Кэ — получатель груза.

Кейган двинулся сквозь толпу к причалу, от которого отправлялись паромные суда, и полицейский поспешил за ним. Ждать пришлось недолго: суда причаливали с интервалом в семь минут.

Увидев, что американец купил билет во второй класс, Ван Фусэн удивился: разница в цене между вторым и первым классами составляла всего несколько центов. Поразмыслив, он пришел к выводу, что Кейган просто не хочет привлекать к себе внимание, поскольку второй класс размещался на нижней палубе и там легко было затеряться среди пассажиров.

Что ж, и полицейскому повезло. Вряд ли Кейган заметит его в толпе.

Их судно с гордым названием «Голубая звезда» отошло от причала, и Ван Фусэн продолжил наблюдение за американцем.

Кейган стоял на палубе, курил сигару и смотрел прямо перед собой на остров, к которому приближалось судно. Он ни разу не обернулся, и Ван Фусэн был уверен, что американец не замечает слежки.

Тридцатилетний Ван Фусэн был высоким, худощавым, с узким, вытянутым лицом. С которого почти никогда не сходило выражение задумчивости, и черными проницательными глазами. Он не гнался за модой и носил потертый серый костюм, белую рубашку и узкий черный галстук.

Получив информацию о предстоящей встрече Линь Кэ с Илаем Кейганом, Ван Фусэн постарался добыть как можно больше сведений об американце, не ставя в известность о его прибытии свое непосредственное начальство.

Больше всего Ван Фусэна озадачил тот факт, что американец улетел из Гонконга в Манилу, а оттуда на корабле вернулся обратно в Гонконг. Да, было над чем поразмыслить…

Странные поступки и необычное поведение людей всегда вызывали повышенный интерес у Ван Фусэна, а если речь шла о самом Линь Кэ, то установить истину полицейский считал своим долгом.

Он связался с американскими властями, и они сообщили ему об американце следующее.

В свое время Илайджа Кейган был первоклассным летчиком, но потерял работу после того, как убил любовника своей жены. Американский суд вынес ему оправдательный приговор, однако с престижной работой пилота на одной из крупнейших в стране авиалиний ему пришлось расстаться навсегда. В Штатах был выписан ордер на его арест за контрабанду марихуаны из Мексики в Америку.

Ван Фусэн решил скрыть это от своего начальства. Ведь если станет известно об ордере, то полиция Гонконга моментально свяжется с американскими властями, арестует Кейгана и вышлет из страны. Нет, такой ход дела не устраивал Ван Фусэна, поскольку ему не удалось бы узнать, зачем Кейган встречался с Линь Кэ. Но именно через американца полицейский рассчитывал выйти на старого китайца и, если повезет, арестовать наконец этого преступника.

Судно причалило, и пассажиры начали торопливо сходить на берег. Прячась за спинами людей, Ван Фусэн пошел следом за Кейганом.

Еще накануне полицейский выяснил, что американец заказал номер в отеле «Хилтон», и это его тоже удивило. Если Кейган собирается вести дела с Линь Кэ, то почему не поселился на Цзюлуне, где-нибудь поблизости от дома старого китайца? Путает следы?

Кейган сел в такси, и Ван Фусэн расценил это как маневр. Зачем американцу брать такси, если отель «Хилтон» находится буквально в двух шагах от Куинз-роуд? Быстро вскочив в другое такси и предъявив водителю служебное удостоверение, Ван Фусэн велел следовать за машиной с американцем.

Такси остановилось возле отеля «Хилтон», и Ван Фусэн увидел, как американец, выйдя из машины, направился к дверям. И тут полицейский вспомнил, что говорили его знакомые об американцах: они, оказывается, настолько привыкли использовать достижения технического прогресса, что не могут обойтись без машины, даже когда им нужно пройти всего несколько шагов!

Ван Фусэн тоже отпустил такси и, перейдя на другую сторону улицы, остановился у одного дома, чтобы незаметно понаблюдать за входом в отель. Закурив сигарету, он прикинул, сколько времени ему придется здесь пробыть. Помня, что у него много срочных дел, он решил: нет необходимости долго торчать возле отеля еще и потому, что в «Хилтоне» есть несколько выходов и при желании Кейган легко может ускользнуть через боковые или задние двери.

А если американец сбежит, значит, ему есть что скрывать и, следовательно, Ван Фусэн идет по верному следу!

Глава 2

Адам Найт поставил витиеватую подпись в журнале, лихо сдвинул на лоб летную пилотку и размашистым шагом вышел из здания офиса авиакомпании.

Сорокалетний Адам был настолько хорош собой, что вызывал зависть у всех без исключения летчиков, мечтающих стать командирами корабля. Стюардессы просто обожали Адама, а когда во время полета он проходил по салону самолета, все пассажирки в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет провожали его восторженными взглядами. Адам олицетворял собой идеал командира летного экипажа: шести футов роста, стройный, широкоплечий, с четко очерченным подбородком, с темными, аккуратно подстриженными волосами и проседью на висках. У него были глубоко сидящие выразительные глаза цвета озерной воды, красивое, с мягким загаром лицо.

Его летная форма всегда была вычищена и выглажена и сидела на нем как влитая. Но Адам был не только привлекательным с виду, он замечательно выполнял свою работу и за многие годы ни разу не получил даже замечания от руководства авиакомпании!

Помимо прекрасных внешних данных и отличных профессиональных качеств Адам обладал и еще одним неоспоримым преимуществом перед своими коллегами-мужчинами: он был холостяком, и холостяком завидным. Правда, в последнее время статус одинокого мужчины все чаще становился темой для пересудов среди персонала летной компании, и Адам, немного поразмыслив, решил, что ему пора жениться. И сейчас та самая девушка, стюардесса, которой он намеревался сделать предложение, стояла и ждала его у дверей офиса.

Ее звали Дебора Рей, и она в течение последних нескольких лет летала вместе с ним по маршруту Сан-Франциско — Гонконг.

Рядом с Деборой стояли Бет Морган, тоже стюардесса, и Роджер Прайс — второй пилот экипажа Адама Найта. Роджер Прайс ожидал вскоре перевода на должность командира корабля.

Его имя, Роджер, звучавшее как радиопозывные «прием», являлось предметом постоянных веселых шуток среди персонала компании. Он уже давно привык к этому и не обижался.

Адам подошел к своему экипажу, и Дебора спросила его:

— Все в порядке?

— Да, мы свободны.

Он закурил сигарету и внимательно посмотрел на Дебору.

Ей было двадцать шесть лет, и она уже три года работала стюардессой в их авиакомпании. Уроженка Юга, Дебора говорила с чуть заметным мягким южным акцентом, и это делало ее еще более привлекательной. Она идеально подходила для профессии стюардессы — терпеливая, невозмутимая, вежливая, хорошо понимающая юмор. Адам никогда не видел ее раздраженной или в плохом настроении.

В общем, Дебора, очень приятная молодая женщина, нравилась Адаму. Он любовался ее нежным округлым миловидным лицом, полными чувственными губами, с которых почти никогда не сходила приветливая улыбка, живыми карими глазами и пышными светлыми волосами.

Кроме перечисленных достоинств, Дебора обладала и еще одним качеством, так привлекавшим Адама: она была прекрасна и изобретательна в постели и, главное, не имела на этот счет никаких предрассудков.

Экипажу Адама Найта полагалось несколько дней отдыха в Гонконге, и Адам твердо решил сделать Деборе в эти дни предложение руки и сердца.

Адам так увлекся созерцанием своей будущей невесты, что не услышал ее вопроса.

— Что ты сказала, Деб?

— Я спрашиваю: мы поедем на автобусе?

— Знаешь, я… — Адам взглянул на часы. — Ты иди с ребятами, а я вас догоню. Мне необходимо позвонить. Я задержусь буквально на пару минут. Попроси шофера подождать меня, ладно?

Роджер Прайс лукаво улыбнулся и не преминул весело поддеть его:

— Неужели и здесь у тебя уже назначено с кем-то свидание? Ах этот Адам Найт — Казанова бескрайних голубых просторов!

Адам заметил, как Дебора нахмурилась.

— О каких свиданиях ты говоришь, старик? — вопросил он бодрым тоном. — Все свидания назначаются на вечернее время. Мне просто надо позвонить старому другу в Сан-Франциско!

Он помахал им рукой и направился к телефону-автомату. Достав из кармана монету, Адам бросил ее в щель и набрал знакомый номер.

После того как у Илая Кейгана начались неприятности с законом, у него появилось что-то похожее на шестое чувство — интуиция, помогавшая ему определить, следят за ним или нет. Конечно, интуиция не всегда безошибочно срабатывала, иногда она подводила его самым серьезным образом, как тогда, в Эль-Пасо.

Но на этот раз Илай сразу почувствовал, что за ним следят. Он заметил за собой хвост, еще когда сходил с корабля на берег. Разумеется, он не знал, кто такой Ван Фусэн, и не пытался это выяснить. Просто он почувствовал, что его преследуют. Илаю Кейгану приходилось всегда быть осторожным, а теперь — осторожным вдвойне.

Приехав в отель, Илай немного отдохнул, принял душ, побрился и спустился в полупустой бар, чтобы выпить виски. Он незаметно оглядывал зал, пытаясь выяснить, следят здесь за ним или нет. И пришел к выводу, что пока никто не проявил к нему ни малейшего интереса.

Илай вышел из отеля не через парадный вход, а через боковую дверь. Он сел в такси, управляемое толстым приземистым китайцем, и велел ехать к причалу. Несколько раз он оглядывался назад, пытаясь обнаружить слежку, но в потоке машин заметить ее было невозможно.

Стараясь не думать о слежке, Илай погрузился в воспоминания о своей первой встрече с Линь Кэ.

В Гонконг он прилетел тогда под чужим именем и с поддельным паспортом, который ему вручили в Интерполе. Грубые, циничные парни из Интерпола, узнав от него, что в недавнем прошлом он считался хорошим летчиком и мечтает о продолжении летной карьеры, сделали ему серьезное и рискованное предложение. Через пару дней мужчина, говоривший с британским акцентом, сообщил ему по телефону адрес человека по имени Линь Кэ, живущего в Гонконге.

Это имя показалось Илаю знакомым, кажется, о нем уже говорил один из парней Интерпола.

При встрече обладатель британского акцента долго и нудно наставлял Илая:

— Мы располагаем данными, что Линь Кэ — глава многоступенчатой преступной пирамиды. В Гонконге этот хитрый китаец — личность известная, матерая. Линь Кэ — глава одной из наиболее могущественных триад. Кстати, вам что-нибудь известно о триадах?

— Откуда же мне о них знать? — усмехнулся Илай.

— В вашем положении вы проявляете неоправданную беспечность и неосведомленность, мистер Кейган.

На продолговатом хищном лице сотрудника Интерпола появилась презрительная усмешка.

Он достал сигарету, вставил ее в мундштук из слоновой кости и, закурив, продолжил:

— Так вот, дружище, для сведения: триады — это криминальные сообщества, напоминающие вашу американскую мафию. Триады возникли во второй половине восемнадцатого века как патриотические организации, целью которых была борьба с ненавистными им маньчжурами. В дальнейшем назначение триад изменилось, были разработаны многочисленные символы и пароли, и члены новых организаций кровью клялись в преданности своему братству. Измена триадам неизбежно вела к физическому устранению предателя. В Гонконге эти преступные кланы обосновались тоже очень давно.

Англичанин, явно любуясь собой, картинно выпускал изо рта колечки дыма.

— В настоящее время большинство китайцев отрицает существование триад так же, как и вы, янки, делаете вид, что мафии нет. Но они живут, процветают, и их методы столь же суровы и безжалостны, как и несколько веков назад. Согласно уставу, все члены триады должны неукоснительно соблюдать строжайшую тайну, и того, кто нарушил устав, ждет суровое наказание — смерть. Что-то вроде омерты — клятвы молчания у мафии… Триады практически недосягаемы для местных властей, поскольку многие высшие полицейские и административные чины Гонконга или являются членами этих преступных образований, или же получают от них постоянные крупные взятки.

— Ну и ну! — покачал головой Илай. — Это означает, что я не смогу довериться ни одному полицейскому, так как не буду знать, состоит он в триаде или нет!

Человек из Интерпола усмехнулся:

— Вы сообразительный парень, мне это нравится!

Кстати, в случае провала не рассчитывайте на помощь Интерпола. Мы ведь занимаемся в основном расследованием некоторых обстоятельств и установлением фактов по просьбе властей разных стран. Так что поддержки от нас не ждите.

— Да, выбор у меня скудный: сесть в тюрьму здесь или в случае провала сесть в тюрьму там, — мрачно подытожил Илай.

— Вы все схватываете на лету, дружище.

Несмотря на то что Илай Кейган потерял престижную работу пилота на международных авиалиниях и его репутация оказалась запятнанной, он не оставлял надежды продолжать летать. Многие фирмы, куда он обращался, холодно отказывали ему, но кроме них существовали компании, занимавшиеся незаконным бизнесом, которые охотно брали на работу проштрафившихся летчиков. Такие компании иногда нанимали Кейгана для перевозки контрабанды, и его последний рейс тоже был связан с преступным бизнесом: ему поручили переправить марихуану через мексиканскую границу и доставить ее на заброшенное летное поле на окраине Эль-Пасо, в штате Техас.

Едва Илай приземлился с контрабандным грузом, как сразу же был схвачен пограничным патрулем, после чего пришлось сделать нелегкий выбор: получить длительный тюремный срок в Техасе или принять условия Интерпола и с тайной миссией отправиться в Гонконг.

— Этот старый китаец Линь Кэ, — продолжал человек из Интерпола, — связан в Гонконге и с проституцией, и с игорным бизнесом, и, конечно же, с наркотиками. Против него до сих пор не найдено прямых улик, но мы твердо убеждены, что именно с его помощью доставляется героин в Соединенные Штаты. Как бы мы хотели схватить за руку этого старого желтого дьявола! Если вы поможете нам, мы достойно вас отблагодарим, старина. Главное — выяснить, каким способом наркотики поступают в Америку!

Илай вспомнил также, что первым человеком в Гонконге, с которым он вступил в контакт, оказался именно Линь Кэ! Удача? Совпадение? В таких ситуациях совпадения происходят крайне редко, а в удачу он давно перестал верить…

Судно причалило к берегу, и Илай вместе с остальными пассажирами заторопился на берег. Причал находился неподалеку от того места, где жил Линь Кэ, и Илай решил прогуляться туда пешком.

На улице было шумно и многолюдно, повсюду раздавались высокие голоса китайцев, звучали разные диалекты вперемежку с европейской речью. Илаю всегда казалось, что в Гонконге подавляющее большинство жителей — люди желтой расы, и он очень удивился, увидев на улице много европейцев.

Илай свернул в узкий переулок, где маленькие балконы домов почти соприкасались друг с другом. остановился и закурил сигару. Повсюду валялся мусор, который жители, наверное, выбрасывали прямо из окон, и вся улица была покрыта какой-то липкой грязью.

Илай задумчиво курил и продолжал вспоминать подробности недавней встречи с Линь Кэ.

Старый китаец поразил его своей колоритной внешностью — узким желтым лицом с длинными свисающими усами, длиннополым халатом с широкими рукавами. Когда китаец вытащил из рукава свою тонкую руку и протянул ее, чтобы поздороваться, Илай даже отпрянул: у Линь Кэ были очень длинные ногти. В общем, старый китаец производил впечатление какого-то нелепого персонажа из прошлого века.

Илай ожидал услышать смесь китайского языка с ломаным английским, но был приятно удивлен, когда Линь Кэ заговорил с ним по-английски — бегло и грамотно.

Комната, в которую Линь Кэ пригласил Илая, была обставлена типичной китайской бамбуковой мебелью, и в ней стоял тяжелый сладковатый запах благовоний.

Разговор со старым китайцем получился коротким. Он произвел на Илая странное и даже немного гнетущее впечатление. Линь Кэ спросил, хочет ли Илай снова вернуться к полетам, и, получив утвердительный ответ, сказал, что предоставит ему такую возможность. Правда, работа будет связана с риском и опасностью: с физической опасностью и риском попасть в руки полиции, подчеркнул Линь Кэ. Илай кивнул, и старый китаец пообещал ему заплатить за выполненную работу десять тысяч долларов, но ни словом не обмолвился о том, в чем будет заключаться столь выгодная работа.

Первое же задание, которое Илай получил от Линь Кэ, обескуражило летчика. Старый китаец вручил ему билет на самолет, тысячу долларов наличными и велел лететь в Манилу, а там пересесть на круизный лайнер и под своим именем вернуться в Гонконг.

На все вопросы, которые Илай пытался задавать Линь Кэ, старый китаец лишь отвечал с непроницаемым выражением лица:

— Всему свое время, мистер Кейган. Дата прибытия «вашего» самолета пока не определена, но уверяю вас, все станет известно, когда вы вернетесь в Гонконг. Как только сойдете с трапа на берег, сразу же направляйтесь ко мне, мистер Кейган. Я буду вас ждать. Мы все подробно обсудим, обговорим детали и наметим стратегию.

И вот теперь Илай снова вернулся в Гонконг и шел на вторую встречу с Линь Кэ, не поставив в известность Интерпол. А о чем было сообщать? Пока он не получил никакой новой информации.

Линь Кэ занимал весь четвертый этаж дома и, как догадывался Илай, являлся его хозяином. Ни в первый раз, ни теперь Илай не встретил никого из жильцов. Неужели они все ушли по делам? Над почтовым ящиком были единственный звонок и круглое переговорное устройство. Илай нажал кнопку звонка и услышал знакомый голос:

— Кто это?

— Илайджа Кейган.

— Одну минуту, мистер Кейган. Подождите.

Илай уже знал, что последует дальше, поэтому приблизился к гладкой боковой двери, на которой не заметно было ни щели для ключа, ни дверной ручки Дверь медленно отъехала в сторону, открыв современный удобный лифт. Илай вошел в лифт, дверь за ним автоматически закрылась, и кабина бесшумно поднялась на четвертый этаж. В лифте не было даже панели с кнопками, указывающими номера этажей.

Илай вышел из лифта и сразу же очутился в квартире Линь Кэ.

Старый китаец ждал его.

— Проходите, мистер Кейган. Надеюсь, ваше путешествие прошло успешно?

— Да, я нормально добрался.

Линь Кэ, одетый в свой зеленый расписной халат, пропустил гостя вперед и закрыл за ним дверь. Илай почувствовал приторный, сладковатый запах китайских благовоний.

Старый китаец чуть заметно улыбнулся и спросил:

— Хотите выпить, мистер Кейган?

Илай подумал, что это уже прогресс в их отношениях — в прошлый раз старый китаец не предлагал ему выпить.

— Не откажусь, если у вас есть бурбон с содовой.

— Надо поискать в баре. У меня, мистер Кейган, большой бар, и в нем внушительные запасы спиртного. Я веду дела с очень многими людьми, а у них разные вкусы.

Илай неопределенно кивнул.

Линь Кэ подошел к бару.

— Надеюсь, вы не обидитесь, мистер Кейган, — сказал он, — если я не присоединюсь к вам. Я вообще не пью. У меня другое пристрастие — опиум, я употребляю его дважды в день.

Неожиданно прозвучавшее признание навело Илая на мысль, что китаец таким образом намекает на цель их встречи.

Он с безразличным выражением лица пожал плечами и произнес:

— Понятно.

Линь Кэ обернулся к Илаю:

— Боюсь, вы не совсем верно понимаете, мистер Кейган. В жизни у меня осталось мало радостей, и одна из них — опиум. Я выкуриваю одну опиумную трубку утром и еще одну вечером уже в течение многих лет. Это дает мне силы утром, успокаивает на ночь и, как говорил какой-то поэт, объединяет меня со Вселенной. — Линь Кэ достал из бара бутылку «Джека Дэниелса», налил из нее в бокал и подал Илаю. — В моем возрасте кровь уже не так горяча, и постепенно утрачивается интерес к женщинам…

— Следовательно, у вас всего один порок, одна страсть, — заметил Илай, — не так уж и много для человека.

— Вы не дали мне закончить, мистер Кейган, — с легким упреком произнес старый китаец. — У меня есть и еще одна страсть — я люблю делать деньги и копить их. Вот почему вы здесь, у меня дома, мистер Кейган! Уверен, что люди, живущие в капиталистических странах, не считают богатство пороком.

— В разумных пределах… — Илай сделал пару глотков. — А вы, случайно, не коммунист?

— Коммунист?! — с негодованием воскликнул Линь Кэ. — С чего это вы взяли? Я ненавижу коммунистов и считаю их дьяволами! Кстати, если уж зашел разговор, я ненавижу и всех иностранцев, в частности американцев. Их я тоже называю белыми дьяволами.

Тем не менее, мистер Кейган, иногда мне приходится вести с ними дела, и если потребуется, я буду вести дела даже с китайскими коммунистами!

— Понятно… — Илай так и не решил, как реагировать на слова старого китайца. Наверное, и в дальнейшем ему придется часто повторять это слово.

— Вот вы, мистер Кейган, я вижу, человек с большими претензиями и запросами, — продолжал Линь Кэ. — Любите виски «Джек Дэниеле», курите дорогие сигары и, судя по всему, обладаете хорошим сексуальным аппетитом. Да… даже слишком хорошим, учитывая, что вы убили любовника своей жены, мистер Кейган.

Илай почувствовал, как его охватывает ярость.

— Вы неплохо осведомлены о моей личной жизни, — процедил он сквозь зубы.

— В моем деле важна любая мелочь, мистер Кейган. Неужели вы полагаете, что я доверился бы человеку, предварительно не разузнав о нем все? — В узких глазах Линь Кэ сверкнули искры. — Как вы думаете, для чего я затеял эту замысловатую операцию с вашей поездкой в Манилу и обратно?

— Очевидно, хотели, чтобы я все время находился под пристальным наблюдением, — нехотя ответил Илай.

— Правильно, мистер Кейган. А также еще и для того, чтобы успеть разузнать как можно больше о вашем прошлом.

— Итак, вы в курсе того, что случилось в Эль-Пасо. Впрочем, я и сам потом рассказал вам обо всем.

Для чего же понадобилось копать еще глубже? — грубо спросил Илай. Даже по прошествии трех лет он все еще ощущал горечь и боль.

— Эль-Пасо — это ведь не все, мистер Кейган.

Наверное, поэтому вы здесь, не так ли? Кстати, как вас угораздило очутиться в Эль-Пасо, где вас, уважаемого в прошлом летчика, схватили за перевозку контрабандного товара?

— В общем, вы немало знаете о моем прошлом, — подытожил Илай.

— Да, мистер Кейган. — Линь Кэ поджал тонкие губы и, как показалось Илаю, сочувственно кивнул.

Илай сжал кулаки. Не хватало только, чтобы этот мерзкий тип ему сочувствовал!

Внезапно поведение Линь Кэ изменилось: он снова стал деловым и серьезным.

— Допивайте виски, мистер Кейган, и давайте займемся обсуждением деталей нашего плана. Время не ждет!

Илай допил виски и вслед за хозяином подошел к бамбуковому столу, на котором лежала карта.

Линь Кэ, ткнув в точку на карте тонким пальцем с длиннющим ногтем, сказал:

— Это Бангкок. Через два дня там будет готов груз — семьсот фунтов опиума-сырца. Вы полетите туда самолетом, который я вам предоставлю, приземлитесь на одном из старых заброшенных аэродромов, заберете груз и вернетесь обратно.

Илай неторопливо раскуривал сигару, делая вид, что внимательно изучает карту. Прямота и откровенность старого китайца его озадачили.

Вряд ли, зная о его криминальном прошлом, старый китаец решил довериться ему во всем. Не такой он простак, этот Линь Кэ! Ведь только очень осторожный, хитрый и опытный человек мог стать главой одной из могущественных криминальных организаций Гонконга. Но понятно и другое: в распоряжении китайца находится столько подкупленных полисменов из Бюро по борьбе с наркомафией, что ему незачем волноваться, не окажется ли Илай Кейган полицейским информатором. И если он, Илай, предаст его, то заплатит за это собственной жизнью, только и всего.

А вдруг Линь Кэ планирует устранить его сразу же после доставки груза в Гонконг?

Илай отвлекся наконец от невеселых мыслей, услышав, что старый китаец что-то говорит ему.

— Прошу прощения, — спохватился он. — Вы меня немного озадачили…

— Чем же, мистер Кейган?

— Насколько мне известно, груз в Гонконг всегда привозили на корабле.

— Совершенно верно, мистер Кейган.

— Тогда почему вы решили поменять транспорт?

— По двум причинам, мистер Кейган. Первая связана с временным фактором. Груз уже готов, и необходимо как можно быстрее его забрать. А вторая причина такова: в прошлый раз семьсот фунтов груза перевозились на корабле и были конфискованы полицейскими во главе с инспектором Ван Фусэном. — На лице Линь Кэ появилось злобное выражение, в глазах мелькнула ярость. Он пробормотал несколько китайских фраз, которые, как догадался Илай, выражали его отношение к Ван Фусэну.

Илай чуть улыбнулся. По крайней мере ему теперь известно, что в Гонконге работает хотя бы один порядочный и неподкупный полицейский!

Линь Кэ продолжал объяснения:

— Так вот, мистер Кейган, груз уже готов к отправке, но везти его на корабле опасно. Теперь вы поняли новую ситуацию?

— Вполне.

— Прекрасно. Взлетная полоса находится неподалеку отсюда. Это не совсем взлетная полоса… но мы все подготовим.

— Я сам должен ее проверить.

Линь Кэ спрятал худые длинные руки в широкие рукава халата, и его лицо стало вновь непроницаемым.

— Нет, мистер Кейган, об этом не может быть и речи. Вы увидите взлетную полосу лишь незадолго до отлета.

— Но ведь я полечу ночью, не так ли?

— Совершенно верно, мистер Кейган. И взлет, и посадка самолета будут ночью.

— Но, черт возьми… — Илай чуть не задохнулся от негодования. — Я должен хотя бы осмотреть и проверить самолет, на котором полечу!

— Нет, мистер Кейган.

— Как же я смогу управлять самолетом, которого и в глаза не видел?

— Вы прекрасно справитесь. Не забывайте, вы уже согласились выполнить эту рискованную работу!

— Какой у вас самолет? — сухо осведомился Илай.

— Один из ваших американских самолетов — «ДС-6Б».

— Черт бы вас побрал! — с негодованием воскликнул Илай. — Да это же летающий гроб, на таких летали еще до нашей эры! Никогда не поверю, что у вас нет возможности использовать более современный самолет!

— Как я уже вам объяснял, доставка груза всегда осуществлялась иным способом. Теперь мы вынуждены перевозить груз по воздуху, и в моем распоряжении нет другого самолета, кроме «ДС-6Б». Если я куплю новый самолет, это вызовет серьезные подозрения у властей, не так ли? Самолет стоит очень дорого, мистер Кейган, и в случае неудачи… К чему такой неоправданный риск, мистер Кейган?

— Ну, спасибо, мистер Линь, вы меня утешили, — презрительно усмехнулся Илай. — А что будет со мной в случае неудачи?

— Ваш риск будет весьма щедро оплачен, мистер Кейган.

— Благодарю, — сухо произнес Илай.

— Самолет в исправном состоянии, уверяю вас, и прошел самую тщательную проверку.

— Этот гроб с крыльями? Когда-то мне приходилось летать на таком…

— Я знаю об этом, мистер Кейган. Если вы летали на таком, то вам должно быть известно, что у этой модели самолета есть одно неоспоримое преимущество перед другими: он может лететь так низко, что его не засекают радары. К тому же он может пролететь без посадки несколько тысяч миль до Бангкока.

— Но для полета необходимы два пилота и команда!

— По правилам — да, но вы полетите не по правилам, мистер Кейган. За два часа до взлета вы сможете ознакомиться с самолетом.

— А испытательный, проверочный полет?

— Никаких проверочных полетов, мистер Кейган.

— Черт бы побрал ваш самолет!

В комнате вдруг заиграла музыка. Линь Кэ подошел к телефону, стоявшему на маленьком столике, и снял трубку. Илай догадался, что столь оригинально звонил телефонный аппарат. Да, похоже, этот старый китаец во всем своеобразен!

Линь Кэ произнес несколько фраз на каком-то китайском диалекте, затем, повернувшись к Илаю, сказал по-английски:

— Подождите, пожалуйста.

Когда он повесил трубку, то снова обратился к своему гостю:

— Надеюсь, мы обо всем договорились, мистер Кейган? В таком случае не смею вас больше задерживать.

Илай молча направился к двери. Голос за его спиной тихо окликнул:

— Мистер Кейган!

Илай обернулся.

— Вы остановились в отеле «Хилтон», не так ли?

— Да.

— Я свяжусь с вами в самое ближайшее время.

Глава 3

Стюардесса Дебора Рей очень любила свою работу. Ей нравилось в ней все: летать в незнакомые страны в составе экипажа, испытывать ощущение высоты, захватывающее дух, и даже обслуживать пассажиров.

Дебора с удовольствием кормила их обедами и ужинами, предлагала вино и искренне заботилась об их комфорте и уюте. В отличие от других стюардесс, которые, проработав на авиалиниях пару лет, начинали откровенно скучать и считать свою работу тяжелой и нудной, Дебора всегда оставалась веселой, приветливой и услужливой. С ее лица не сходила добрая улыбка, и она искренне недоумевала, почему стюардессы, ее коллеги, часто раздражаются, презирают в душе пассажиров и обслуживают их с застывшей маской вежливого равнодушия на лице.

Как-то раз она увидела, как одна стюардесса разговаривает с пассажиром, привлекательным молодым мужчиной, и поинтересовалась потом, какого цвета у него глаза.

— Его глаза? — недоуменно протянула девушка. — Господи, о чем ты спрашиваешь, Дебби? Кто же замечает цвет глаз пассажиров? Кому это интересно?

А Деборе было интересно все даже после трех лет непрерывного общения с пассажирами. Она с удовольствием заботилась об удобстве их полета, ее не раздражал плач младенцев, и даже если мужчины как бы невзначай дотрагивались до нее, она не возмущалась.

Дебора знала, что она весьма привлекательна, и постоянное внимание мужчин лишний раз подтверждало это.

Несомненным достоинством ее фигуры были длинные стройные ноги. Несколько лет назад руководство авиакомпании разрешило стюардессам носить брюки, и многие с удовольствием предпочли их юбкам, но Дебора продолжала носить только юбки. Конечно, в брюках работать было удобнее, но ей нравилось, проходя между рядами кресел, видеть восторг в глазах мужчин, а когда она внезапно оборачивалась, то порой перехватывала их весьма нескромные взгляды.

В общем, Дебора очень любила свою работу. А самое главное — командир экипажа Адам Найт был ее мужчиной, и мужчиной любимым!

Как же он красив, этот Адам Найт! При одной мысли об Адаме по телу Деборы пробегала легкая дрожь. Нет, она не была распущенной и решительно не одобряла частые и мимолетные романы своих подруг. Правда, у нее тоже имелся достаточный сексуальный опыт, но свою личную жизнь, прошлую и настоящую, она предпочитала не афишировать. О ее личной жизни заговорили, лишь узнав, что у нее начался роман с Адамом.

Дебора влюбилась в Адама с первого взгляда, не имея сил сопротивляться его обаянию и напору. Он оказался прекрасным любовником — опытным, страстным и нежным. Иногда он бывал грубоват, но в его сильных и пылких объятиях Дебора мгновенно забывала обо всем на свете.

Почти сразу же после их знакомства она заметила, что Адам держится по-разному в зависимости от обстоятельств: с членами экипажа строго, самоуверенно, немного высокомерно; ей же откровенно рассказывает о своих проблемах, делится сомнениями и даже страхами. Дебора внимательно выслушивала его, сочувствовала и, главное, была счастлива любить его и всячески скрашивать его жизнь. В сущности, она обладала таким неиссякаемым запасом нежности, о котором Адам и не подозревал.

Пожалуй, единственное, что не нравилось Деборе в Адаме, была его страсть к деньгам. Летчики зарабатывали вполне прилично, но ему это казалось недостаточным. Он, не скрывая зависти, любил поговорить о богатых людях, подчеркивая слова «по-настоящему богатых», и очень хотел иметь тугой-тугой кошелек.

Страсть Адама к деньгам Дебора объясняла тем, что его детство прошло в бедности, и только после того, как он стал летчиком, его материальное положение значительно изменилось.

Высокая зарплата командира корабля лишь отчасти компенсировала работу, связанную с риском, и Дебора искренне полагала, что должна морально поддерживать Адама, успокаивать и подбадривать. Она не была уверена в том, что ей хорошо это удается, но искренне старалась во всем облегчать жизнь Адама.

Коллеги Деборы сходились во мнении относительно ее хорошего, покладистого характера, однако знали и о том, что она умеет постоять за себя и, когда надо. проявить твердость.

По дороге в отель в автобусе Адам наклонился к Деборе и тихо сказал:

— Знаешь, Деб, сегодня придется отменить наш ужин.

— Почему? — разочарованно спросила она.

— Видишь ли… Вечером я буду занят. — Адам виновато улыбнулся. — Тот телефонный звонок… В общем, вечером мне надо будет встретиться с одним человеком.

— Ты хочешь сказать — с девушкой? — небрежно произнесла Дебора, вспомнив недавнее едкое замечание Роджера Прайса.

— Нет же, Деб! — воскликнул Адам. — Какие девушки?

— Тогда с кем?

— Ты не знаешь этого человека, Деб. Он… мой очень давний приятель. — И Адам, как показалось Деборе, виновато опустил голову.

Наверное, впервые в жизни она вдруг ощутила сильный и болезненный укол ревности.

— Старый знакомый? А может быть, старая любовь? — громко спросила она.

Адам крепко сжал ее запястье:

— Тише, Деб! Зачем посвящать посторонних людей в наши проблемы!

— Но мы же договорились поужинать вместе! Как же так! — Дебора в сердцах отдернула руку. — Мы редко видимся вне работы! А теперь что же? Мне придется коротать вечер в одиночестве?

— Пойми, мне действительно необходимо увидеться с приятелем. Не огорчайся, мы пробудем в Гонконге несколько дней и найдем время побыть вместе!

Поужинай сегодня с подругами, походи по магазинам, погуляй…

— Я так рассчитывала на сегодняшний вечер, Адам!

— Я тоже, дорогая, но, к сожалению, планы изменились.

— Ты сожалеешь?! — горячо воскликнула она. — Не верю!

— Деб, веди себя благоразумно! Я не люблю, когда ты злишься!

— В общем, так, Адам Найт! Если я узнаю, что ты встречался с другой женщиной, то я…

— Дебби, прекрати! Ты становишься вульгарной!

Ты, всегда такая выдержанная, спокойная!

Адам был прав. Люди в автобусе уже начали с любопытством оборачиваться и прислушиваться к их перепалке.

Дебора замолчала и весь оставшийся путь просидела, отвернувшись от Адама.

Дебора любила бывать в Гонконге. Ей нравилось наблюдать за потоком людей, спешащих по улицам, слышать разноязыкую речь, видеть такие разные лица — белые и азиатские — и вновь поражаться удивительной гармонии старины и современности.

Но сейчас Дебора оставалась безучастной ко всему происходящему. Она хранила ледяное молчание и решительно пресекала робкие попытки Адама заговорить с ней.

Зарегистрировавшись в отеле, Дебора подождала, пока ее коллеги уедут наверх, и только потом направилась к лифту.

Обычно в отелях она делила номер с Элен Райделл, тоже стюардессой, стройной брюнеткой, с которой у нее сложились приятельские отношения.

Дебора вошла в комнату, где ее с нетерпением ожидала Элен.

— Что у тебя произошло с Адамом»? — спросила Элен.

— Я сейчас не хочу это обсуждать. — коротко ответила Дебора и прошла в ванную, захлопнув за собой дверь.

Прислонившись спиной к двери, она попыталась собраться с мыслями.

Какой же он скрытный человек, этот Адам! Конечно, здесь что-то неладно, думала она.

Она знала, что у Адама репутация опытного сердцееда, да он никогда и не отрицал это, добавляя, правда, что все его любовные интрижки остались в прошлом. А она-то ему верила! Верила, но только до сегодняшнего дня. Если у Адама появилась другая женщина, а ее он решил бросить, пусть! Да, она будет сильно переживать, но делать из себя дурочку не позволит!

В голове Деборы мгновенно созрел план. Она будет следить за Адамом и выведет его на чистую воду.

Принимая душ, Дебора продолжала обдумывать свои действия. Ей были хорошо известны привычки Адама. Сейчас он наверняка переодевается, готовясь к вечернему свиданию, и если она хочет проследить за ним, то ей следует поторопиться. Он скоро отправится на встречу со «старым знакомым».

Дебора вышла из ванной, обернутая махровым полотенцем. Элен выжидательно посмотрела на нее.

— Что все-таки произошло, Дебби? — Увидев, что подруга начала торопливо одеваться, она добавила:

— Куда ты собираешься?

— Тебя это не касается, — резко ответила Дебора.

Элен пожала плечами и отвернулась.

Дебора оделась, причесалась и через десять минут уже стояла в холле первого этажа.

Прячась за широкими листьями пальмы, украшающей холл, Дебора наблюдала за лифтом. В холле было темновато, сквозь окна проникал лишь свет уличных фонарей. Несколько служащих отеля без дела слонялись по холлу в ожидании гостей.

Подобную картину ей приходилось наблюдать и в других отелях Гонконга — на одного проживающего в отеле приходилось по два служащих.

Дебора успела выкурить две сигареты, когда наконец из лифта вышел Адам — высокий, красивый, уверенный в себе, в элегантном костюме синевато-стального цвета. Ни на кого не глядя, он пересек холл и прошел мимо пальмы, за которой пряталась Дебора.

Выждав, пока швейцар в белой униформе распахнул перед Адамом двери, ручки которых были сделаны в принятой у китайцев форме двойного Z, Дебора выскользнула из отеля вслед за Адамом.

Она увидела, что он сел в такси, и нервно оглянулась в поисках свободной машины. Когда та подъехала, Дебора быстро впрыгнула в нее и велела шоферу, молодому китайцу, следовать ее указаниям. Тот молча кивнул, и машина рванула с места.

Чуть отодвинув занавеску, Дебора посмотрела через стекло. Она сознавала, что ведет себя глупо и нелепо, выслеживая Адама. Разве могла она представить когда-нибудь, что, как в кино, будет гнаться за неверным любовником?

Машина неслась по Натан-роуд на той предельной скорости, которую можно было развить при огромном скоплении транспорта. Повсюду сверкали неоновые вывески, некоторые на английском языке, большинство на китайском, и казалось, весь город переливается всеми цветами радуги в ожидании китайского Нового года.

«Совсем как в Штатах на Рождество», — с легкой грустью подумала Дебора.

В свободный портовый город Гонконг каждый день приезжали тысячи людей, чтобы использовать счастливую возможность — купить товары, не облагающиеся пошлиной. На улице, по которой мчалось такси Деборы, было множество магазинов и лавок, торгующих товарами со всего света: сучжоуским шелком, ханчжоускими кружевами, пекинскими коврами и великолепными поделками из слоновой кости и минералов, японскими радиоприемниками и видеокамерами, британским твидом, французской парфюмерией, швейцарскими часами…

Дебора, в отличие от большинства женщин, не любила ходить по магазинам, но, бывая в Гонконге, всегда покупала несколько вещей для себя и подруг.

Сегодня у нее не было настроения даже смотреть на яркие сверкающие витрины. Ее мысли были целиком заняты Адамом и той непростой ситуацией, в которой она оказалась.

Дебора снова осторожно выглянула из-за занавески и увидела, как такси Найта проехало по туннелю Кросс-Харбор и повернуло на Куинз-роуд, к отелю «Хилтон». Она велела шоферу остановиться неподалеку от отеля, расплатилась и вышла из машины.

Адам вошел в отель, и Дебора последовала за ним, стараясь держаться на расстоянии. Он остановился возле стойки портье и затем направился к внутреннему телефону.

Дебора прислонилась к стене. «Как вести себя дальше?» — лихорадочно думала она. Вот сейчас Адам направится к лифту, поднимется наверх и скроется в одном из номеров. Что же ей делать? Идти за ним, выждать и постучаться в номер, назвав свое имя?

Она увидела, что Адам, сказав несколько слов по телефону, повесил трубку, оглянулся и пошел не к лифту, а в сторону бара. Почти крадучись, она двинулась за ним. Как теперь ей быть? Идти в бар одной нельзя, иначе ее примут за девицу легкого поведения, ищущую клиентов. Остаться у дверей тоже глупо — зачем же тогда она проделала весь этот путь?

Дебора постояла у дверей несколько минут в нерешительности, затем, подняв голову, расправила плечи и вошла в бар.

В полутемном зале было шумно, накурено, отовсюду доносился звон стаканов. Сигаретный дым плавал под потолком, смешиваясь с запахом алкоголя и ароматизированных свечей. Объект слежки Деборы, Адам Найт, сидел у стойки и ждал, когда бармен-китаец смешает ему коктейль. Обслужив Адама, бармен посмотрел в сторону Деборы и нахмурился: появление в баре одинокой дамы не приветствовалось.

Она обвела взглядом зал и в дальнем углу заметила сидящего в одиночестве за столиком мужчину. Со спины нельзя было угадать, европеец он или китаец.

Решение пришло к Деборе мгновенно. Уверенной походкой она прошла к столику, и весь ее вид говорил, что она идет именно к тому мужчине, который ее ждет. Но, взглянув на него, Дебора застыла на месте: это был китаец — молодой, примерно тридцати лет, в темном костюме. Он сидел наклонив голову и не видел, что возле него остановилась девушка.

У Деборы было мало знакомых китайцев, и она не стремилась заводить с ними знакомства, хотя и утверждала, что далека от расовых предрассудков. Во времена ее детства людей всегда делили на белых и цветных, в зависимости от цвета кожи и разреза глаз.

Это теперь люди азиатского и африканского происхождения часто становятся национальными героями, особенно в спорте, а ее родной штат Джорджия даже считается одним из образцов расовой терпимости.

Тогда же времена были другие, и Дебора до сих пор сторонилась людей, чья кожа не была такой же белой, как у нее.

Дебора обернулась. Адам Найт по-прежнему сидел у стойки бара и напряженно вглядывался в темный проем входной двери. Как же ей теперь незаметно уйти, когда он глаз не отрывает от входящих и выходящих людей?

Она вздохнула и, заставив себя улыбнуться, молча села напротив китайца. Он поднял голову и, увидев перед собой молодую женщину, нахмурил брови. Дебора наклонилась к нему и торопливо проговорила:

— Пожалуйста… извините, могу я посидеть за вашим столом несколько минут?

На лице мужчины появилось недовольное выражение. Дебора подумала, что он не понимает ее, но китаец ответил на английском языке, правильно и грамотно:

— Леди, по-моему, вы ошиблись. Идите на улицу и там заводите знакомства с мужчинами.

Краска стыда и негодования залила лицо Деборы.

— Я не… Почему вы так нелестно обо мне подумали? К вашему сведению, сэр, я работаю не на улице, а стюардессой международных авиалиний!

Китаец бросил на Дебору быстрый испытующий взгляд и спросил:

— Тогда что все это значит?

— Мне трудно объяснить… — Дебора достала сигарету.

— Рассказывайте, я пойму. — В голосе мужчины прозвучали властные нотки.

— Нет, это долгая история, я не хочу отнимать у вас время, — ответила она и стала искать в сумочке зажигалку.

Мужчина покачал головой, чиркнул спичкой и поднес ее к сигарете. Дебора затянулась и снова украдкой взглянула на стойку бара.

— Видите, у стойки сидит мужчина? В сине-сером костюме?

Китаец проследил за ее взглядом.

— А что с ним?

— Он… он мой приятель. Дело в том, что… — Дебора умолкла на полуслове. Зачем посвящать незнакомого человека в свои личные дела и рассказывать о неприятной ситуации, в которой она оказалась? Но с другой стороны, почему бы и не поделиться с ним своими проблемами, тем более что она никогда больше не встретится с этим человеком? — На сегодняшний вечер у нас было назначено свидание, — начала она. — А он в последнюю минуту отменил его, сославшись на важные дела. Я… тайно приехала сюда и теперь наблюдаю за ним.

Мужчина молча смотрел на нее, потом на его непроницаемом лице появилась еле заметная улыбка.

— Вы хотите сказать, что следите за ним, чтобы поймать его здесь с другой женщиной? Совсем как в фильме про шпионов!

Дебора не ожидала, что китаец с юмором воспримет ее объяснения, и тоже улыбнулась.

— Боюсь, вы правы, — сказала она.

Ее собеседник покачал головой.

— Даже не верится, что в жизни случается такое, — произнес он и взглянул на дверь бара.

Дебора тоже посмотрела в ту сторону и увидела, как в бар вошел высокий мужчина. Он обвел глазами полутемный зал, закурил сигару и уверенно направился к стойке, где сидел Адам. Найт оживился, помахал мужчине рукой и пошел ему навстречу. Они обнялись и обменялись рукопожатием.

— По-моему, ваш приятель отменил свидание совсем не по той причине, о которой вы подумали, — усмехнувшись, сказал Деборе ее сосед. — Если он, конечно, не бисексуал.

Дебора вспыхнула.

— О чем вы говорите? Он нормальный мужчина! — И немного помолчав, добавила:

— Значит, он не обманывал меня… У него действительно назначена деловая встреча! Господи, какая же я глупая! — Она встала из-за стола. — Мне пора. Извините.

Она сделала уже шаг, как вдруг замерла на месте.

Адам и его приятель, оживленно беседуя, отошли от стойки и направились к столику, находившемуся недалеко от столика китайца. Дебора похолодела, осознав, что очутилась в ловушке.

Она бессильно опустилась на стул и беспомощно взглянула на своего соседа.

— Боитесь, что вас заметят? — усмехнулся он.

— Если он узнает, что я шпионила за ним, я просто умру со стыда! — простонала Дебора. — Господи, что же мне теперь делать?

— Успокойтесь, может, он вас и не заметит, — сказал китаец. — Давайте я закажу вам что-нибудь выпить.

Дебора удивленно взглянула на него.

— Мы ведь с вами почти познакомились, — продолжил он. — Поверьте, вино успокоит ваши нервы!

Дебора пожала плечами, не зная, согласиться или отказаться. И решилась:

— Спасибо, мне действительно надо успокоиться и немного выпить.

Мужчина поднял руку, чтобы привлечь внимание официантов. Дебора, указав на его бокал, спросила:

— А что пьете вы?

— Виски с содовой.

— Знаете, когда я бываю в Гонконге, мне всегда хочется попробовать чего-нибудь экзотического, например, «Сингапурского джина», «Китайскую пагоду»… Ну, что-то необычное.

— Послушайтесь моего совета: не заказывайте ничего экзотического! — Улыбка мужчины показалась Деборе доброжелательной. — Пейте лишь те напитки, которые знаете. А экзотику оставьте местным жителям, которые к ней привыкли.

К столу подошла стройная официантка-китаянка в национальной одежде. Она была так прелестна, что напоминала изящную куклу-статуэтку. Мужчина сказал ей пару фраз по-китайски, и официантка, почтительно кивнув, ушла.

Пока китаец и Дебора молча сидели в ожидании заказа, она украдкой разглядывала своего соседа. Высокий, худой, по-своему привлекательный. В нем чувствовался твердый, сильный характер, и Дебора неожиданно для себя сравнила его с Адамом. Тот тоже был серьезным, твердым и собранным, когда сидел за штурвалом самолета.

Их взгляды встретились, и Дебора, смутившись, опустила глаза. Мужчина спросил ее:

— Тот, ваш друг, ну… за которым вы следили. Кто он?

— Его зовут Адам Найт. Он командир корабля, я — стюардесса.

— А его приятель? Вы с ним знакомы?

Настойчивость, с которой мужчина задавал вопросы, не понравилась Деборе.

— Я не знаю его приятеля, — сухо ответила она и резко спросила:

— А почему, собственно, вы меня об этом спрашиваете?

Мужчина пристально посмотрел на нее и медленно произнес:

— Не забывайте, вы сели за мой столик без приглашения. Это дает мне право задавать вам вопросы.

Дебора снова смутилась:

— По-моему, я уже извинилась. Теперь я ухожу.

До свидания.

Китаец так громко рассмеялся, что она вздрогнула от неожиданности. С какой легкостью он перешел от серьезного к веселому!

— Если вы сейчас направитесь к выходу, то ваш приятель обязательно заметит вас. — Он посмотрел поверх ее головы и изменившимся тоном произнес:

— Поздно, леди, вас уже заметили.

У Деборы все похолодело внутри от ужаса. Собравшись с духом, она заставила себя обернуться и спокойно сказать:

— Привет, Адам.

Адам смотрел на нее сердито.

— Я давно тебя заметил, но не мог поверить своим глазам и думал, что ошибаюсь! Что ты здесь делаешь? — Он бросил на китайца быстрый испытующий взгляд. — Кто это? А впрочем, не имеет значения.

Что ты тут делаешь?

— Решила выпить с приятелем, — неуверенно протянула Дебора и с вызовом добавила:

— А что? Нельзя?

— Деб, не валяй дурака! Ты шпионила за мной, не так ли? — И Адам сильно сжал ее плечо. — Шпионила?

Дебора скинула его руку и с обидой произнесла:

— Я не намерена отчитываться перед тобой, Адам!

Если я хочу встретиться со своим приятелем, то это мое дело!

— Ты не ответила на мой вопрос! Хотя мне и так все ясно. Ты шпионила за мной, решив, что у меня свидание с другой женщиной! Ну, теперь-то ты убедилась, как глупо себя вела? А, Деб?

— Если ты хотел встретиться со своим приятелем; то почему напустил на себя такую таинственность? — парировала Дебора. — Ты не мог сразу мне сказать, что идешь на деловую встречу?

Во взгляде Адама промелькнула настороженность.

— Ты знакома с ним?

— Господи, нет, конечно!

— Ладно, Деб, увидимся утром в отеле и все обсудим.

Адам небрежно кивнул китайцу и решительным шагом удалился.

Дебора молча проводила его взглядом, чувствуя, как на глаза навертываются слезы. Ей отчаянно хотелось сорваться с места, побежать вслед за Адамом и попросить у него прощения, но усилием воли она заставила себя остаться за столом. И ей было стыдно оттого, что неприятная сцена разыгралась в присутствии постороннего человека.

— Гордыня редко бывает хорошим советчиком, чаще она вредит, — бесстрастно изрек ее сосед. — Итак, вы — Дебора?

— Дебора, — еле слышно повторила она. — Дебора Рей. — И, опустив голову, добавила:

— Но я не нуждаюсь в утешениях древнего Конфуция.

Китаец с интересом взглянул на нее и рассмеялся:

— Ошибаетесь, Дебора. Это не Конфуций сказал.

Это я так утверждаю.

— Может, вы тоже представитесь, ведь я даже не знаю вашего имени.

— Меня зовут Ван Фусэн.

Услышав в телефонной трубке голос Адама Найта, Илай не просто удивился, он был поражен до глубины души. И прежде всего спросил у Адама:

— Откуда ты узнал, что я в Гонконге?

— Мне сказал об этом один парень, мой второй пилот Роджер Прайс, который знаком с тобой, — небрежно ответил Адам. — Он видел тебя на Цзюлуне неделю назад. Илай, я теперь командир корабля и часто летаю из Сан-Франциско в Гонконг. Когда он сказал мне о тебе, я навел справки в отелях, ну и…

— Адам, что-то я не припоминаю никакого Роджера Прайса!

— Возможно, а вот он тебя знает, по крайней мере в лицо. — В телефонной трубке раздался веселый смех. — Ты известная личность, Илай Кейган!

Илай понемногу собрался с мыслями.

— Адам, я очень рад слышать твой голос, — сказал он, — после стольких лет молчания…

— А чья в этом вина, приятель? Ты так неожиданно исчез, как тот самолет, который рухнул в Амазонку. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы нам встретиться и выпить? Завтра у меня нет полетов, и если ты не против, то мы могли бы увидеться сегодня вечером. Или у тебя другие планы?

— Нет, я свободен, — неуверенно произнес Илай.

Ему совсем не хотелось возобновлять знакомство с человеком, которому было известно обо всем, что случилось несколько лет назад, даже если тот и был когда-то его лучшим другом.

Илай на минуту задумался. А почему бы и не встретиться с Адамом? Посидят, поговорят, вспомнят прошлое… Но вот о прошлом вспоминать решительно не хотелось!

— Ладно, Адам, я согласен. Давай встретимся с тобой в баре моего отеля.

— Прекрасно, старик! Когда я доберусь до отеля, позвоню тебе.

Илай повесил трубку и начал переодеваться, перебирая в памяти различные эпизоды, связанные с прошлой жизнью и Адамом Найтом.

Их дружба началась двадцать лет назад в Корее, когда они, оба молодые, бесстрашные парни, совершали дерзкие полеты над холмистой вражеской территорией к северу от 38-й параллели. Их быстро сблизило сходство характеров, общность интересов, и их самолеты носились в небе крыло к крылу.

Однажды Адам спас жизнь Илаю. Во время одного полета внезапно из-за облаков вынырнул вражеский «МиГ». Он мгновенно сел на хвост самолета Илая, прошил его пулями, и одна из них раздробила Илаю ногу. В последний момент каким-то чудом Илай сумел катапультироваться, а «МиГ», покружив над раскрытым парашютом, словно хищная птица, взмыл ввысь.

Адам бесстрашно вступил в поединок с «МиГом», отвлекая его от раненого Илая. Делая круги перед вражеским самолетом, он умело подбил его и радостно засмеялся, увидев в кабине окровавленного летчика.

Илай удачно приземлился, а Адам, отважный парень, все еще летал над ним, вызывая по рации вертолет. Адам оказался по-настоящему мужественным и бесстрашным летчиком — ведь он продолжал оставаться в небе, зная, что топливо кончается, и ожидая в любой момент появления других вражеских «МиГов»!

Вскоре после ранения Илай вернулся домой, в Штаты, и, выздоровев, устроился вторым пилотом на коммерческие авиарейсы. Адам тоже покинул Корею и служил летчиком на той же авиалинии, что и Илай, а через пару лет они летали уже вместе.

Их дружба продолжалась. Они часто выпивали вдвоем, заводили романы с девушками, ездили на рыбалку и охоту. Так продолжалось до тех пор, пока Илай не женился.

Они по-прежнему оставались лучшими друзьями, но в их отношениях уже наметилась трещинка. Друзья часто оказываются в подобной ситуации, когда один вступает в брак, а другой продолжает вести холостяцкую жизнь.

В очередной раз ухудшение отношений наступило после того, как Кейган по настоянию жены купил дом в пригороде Далласа. Адам продолжал жить в Лос-Анджелесе. Постоянные поездки из Далласа в аэропорт, который находился почти на другом конце страны, и обратно не только значительно осложнили семейную жизнь Илая, но и сделали почти невозможной дружбу с Адамом, хотя они все еще летали вместе.

Так в постоянных разъездах прошло почти два года, а потом…

В своих воспоминаниях Илай подошел к самому главному и драматичному моменту, определившему его дальнейшую судьбу, и попытался заставить себя остановиться…

Адам познакомился с Роной раньше, чем Илай, но никаких мелодраматических ситуаций из-за этого не возникало. Он представил Роне своего друга, и Илай начал с ней встречаться. И все-таки Адам знал Рону и раньше…

Теперь, в ожидании новой встречи с Адамом, Илай был уверен: Адам обязательно напомнит ему о Роне, потянется шлейф старых воспоминаний, он, Илай, потеряет хладнокровие и скажет Адаму что-нибудь злое и обидное.

Зачем вспоминать о прошлом, когда и так все ясно?

Разве повернешь время вспять? И Адам, старый приятель, должен понимать, что есть темы, которые предпочтительно не обсуждать даже с близкими друзьями.

Илай вышел из номера и спустился на лифте на первый этаж. Там он купил сигары, закурил одну и направился в бар на встречу с другом из прошлой жизни.

Адам сидел у стойки бара, сосредоточив взгляд на входной двери. Увидев Илая, он вскочил и быстро пошел ему навстречу. Он широко улыбался, и Илаю показалось, что за три года, которые они не виделись, Адам совершенно не изменился. Такой же привлекательный молодой мужчина!

Приблизившись, Илай заметил, что кое-какие изменения во внешности Адама все-таки произошли: морщинки вокруг выразительных голубых глаз Адама стали резче.

Друзья обменялись крепким рукопожатием, обнялись, и Адам радостно воскликнул:

— Илай, как я рад тебя видеть! Почему ты так надолго исчез? Разве можно забывать старых друзей?

— Я вижу, ты по-прежнему чертовски красив, Адам! Ну, как твои дела?

— Все хорошо, а у тебя?

Илай пожал плечами:

— Нормально. Живу.

— Слушай, как ты очутился в Гонконге? Пойдем сядем за столик, и ты обо всем мне расскажешь!

Адам взял Илая за локоть, и они направились к свободному столику. Подошла официантка-китаянка, приняла у них заказ.

Адам наклонился к Илаю и выжидательно посмотрел на него:

— Ну, чем ты занимался все это время, старик?

— Многим, — уклончиво ответил Илай.

Адам нахмурился:

— Жаль, что все так вышло, приятель.

Тот развел руками:

— Чему быть, того не миновать. Я вычеркнул все это из памяти.

— Может быть, стоит вернуться к прежней жизни, ведь шум, поднятый вокруг тебя, давно стих.

— Вряд ли из этого что-нибудь получится, — горько усмехнулся Илай. — Такие скандалы не забываются.

— Да брось ты, парень! — воскликнул Адам. — Ты же прекрасно понимаешь, что никто не винит тебя в случившемся! Даже суд вынес тебе оправдательный приговор! Ты поступил так, как и должен был поступить настоящий мужчина!

— У руководства авиакомпании другая точка зрения. У меня сложилось впечатление, что от меня были рады избавиться.

— Наплевать на руководство! Разве ты не знаешь, что оно собой представляет? — горячо возразил Адам. — Да там только и думают, что о своей репутации! Командир корабля якобы может стерпеть любые издевательства! Он, видите ли, обязан быть кристально чистым!

Официантка принесла напитки и поставила их на стол. Адам расплатился с ней и отмахнулся от денег, предложенных Илаем.

— Ну, за летчиков, старых и молодых! — торжественно произнес Адам.

Они чокнулись и выпили. Адам поставил бокал на стол и уже хотел что-то сказать, как вдруг умолк на полуслове.

— Черт побери, — пробормотал он. — Не может быть… Неужели это Деб?

Илай проследил за его взглядом и увидел за соседним столиком светловолосую девушку, сидевшую к ним спиной, а напротив нее мужчину-китайца.

Адам поднялся из-за стола и, не отрывая глаз от девушки, сказал:

— Извини, приятель. Я должен оставить тебя на несколько минут. Мне надо кое с кем перекинуться словом.

Он решительно направился к столику, за которым сидела девушка. Илай увидел, как Адам, подойдя к ней, положил руку ей на плечо. Девушка испуганно, как показалось Илаю, взглянула на его старого приятеля.

«Симпатичная, — подумал Илай. — Похоже, у них с Адамом не просто дружеские отношения. Иначе он не стал бы срываться с места». И он снова углубился в собственные невеселые мысли.

Илай уже почти жалел о том, что согласился встретиться с Адамом. Он предвидел, что эта встреча лишний раз напомнит ему о прошлом и разбередит старые раны.

Но тут Илая охватила досада на самого себя. А почему, собственно, он теперь не должен встречаться со старыми друзьями? Сколько можно избегать всего, что напоминает о прошлом, мотаться по свету и упиваться жалостью к самому себе?

Он со стуком поставил на стол бокал и решительно тряхнул головой.

Через пару минут Адам вернулся к столику, раздраженный и злой.

— Та блондинка — твоя подружка? — спросил его Илай.

— Вроде того, — буркнул Адам и сделал несколько больших глотков из бокала.

— Похоже, многое изменилось с тех пор, как мы не виделись, — изрек Илай. — Я не припоминаю, чтобы ты раньше срывался с места и мчался к какой-то подружке…

Адам угрюмо молчал.

— Ты прав, старик, — наконец произнес он. — Многое изменилось. — Его взгляд стал задумчивым. — Да, эта девушка не просто одна из моих приятельниц.

Я собираюсь жениться на ней, Илай.

— А она знает о твоих намерениях? Наверное, поэтому и шпионит, подозревая тебя в неверности?

— Я еще не говорил ей ни о чем, а она уже вообразила, что… Это на нее похоже! Знаешь, какой у Деб характер! Она стюардесса, мы вместе летаем из Сан-Франциско в Гонконг. Правда, с пассажирами она всегда невозмутима, вежлива, предупредительна…

Илай кивнул:

— Адам, женщинами не так легко управлять, как кажется на первый взгляд. Тебе уже пора это понять, учитывая твой большой опыт общения с ними.

Адам улыбнулся:

— Раз мы заговорили о женщинах… Ты встречался с Роной в последние годы?

Илай крепко сжал губы, почувствовав прилив злости. Ну вот, начинается!

— После суда — ни разу, — процедил он.

— А я как-то раз встретился. Рона интересовалась, не знаю ли я, где тебя можно отыскать. Знаешь, мне показалось, она все еще любит тебя. По крайней мере сама Рона так мне сказала.

— Она весьма оригинальным способом доказала мне свою любовь! — вспыхнул Илай.

— Мы много говорили о тебе, старик. Рона очень сожалеет о случившемся и полностью признает свою вину. Понимаешь, в Техасе ей было одиноко, ведь ты появлялся так редко.

— И поэтому она быстро утешилась, найдя себе подходящую компанию! — презрительно бросил Илай. — Слушай, давай оставим эту порядком надоевшую мне тему! Рона меня уже давно не интересует!

— Ладно, — пожал плечами Адам. — Это твоя жизнь…

— К черту воспоминания о той жизни! — перебил его Илай. — В моей нынешней жизни Роне места нет!

Давай лучше еще выпьем! — И он стал оглядываться, ища официантку.

— Прекрасная мысль, Илай! Можем мы себе позволить погулять, как в прежние времена?

— Вообще-то напиваться не хотелось бы… — Илай на минуту замолчал. — А, черт, будь что будет! Ты, кажется, говорил, что завтра у тебя нет полетов?

— К счастью, нет. А у тебя какие планы на завтрашний день?

Илай рассмеялся:

— Планы? Хорошенько выспаться и прийти в себя после бурной встречи со старым другом!

— Кстати, ты так и не сказал мне, что делаешь в Гонконге, — небрежным тоном вдруг произнес Адам. — Неужели просто отдыхаешь?

— Нет, конечно. В настоящее время я не могу позволить себе просто отдыхать. Я выполняю в Гонконге кое-какую работу. Летную работу. А сейчас веду переговоры с одним китайцем, живущим на Цзюлуне.

— Речь идет о постоянной работе?

— Пока не знаю. — Илай пожал плечами и добавил:

— Многое зависит от того, как я выполню первый полет.

— Так ты только из-за этого прилетел в Гонконг?

— Только из-за этого, — медленно повторил Илай. — К черту все вопросы, Адам! Каждый зарабатывает деньги как умеет. Понятно?

— Не сердись, приятель! Я всегда был излишне любопытен. Спросил тебя чисто по-дружески. — Адам, признавая свою вину, шутливо поднял вверх руки, словно сдаваясь:

— Но вообще ты прав: меня это не касается.

Глава 4

Линь Кэ нехотя встал и, закутав худое старческое тело в длинный халат, обратился на гуанджоуском — наречии к девице, лежавшей на постели:

— А теперь уходи.

— Но мы еще не закончили, господин. Я останусь до тех пор, пока…

— Уходи, я сказал! — И Линь Кэ плотнее запахнул полы халата, стесняясь своего обнаженного высохшего тела. Найдя в кармане несколько смятых гонконгских долларов и не глядя на проститутку, он сунул их ей в руку. — Одевайся и уходи!

Решительным шагом он направился в другую комнату, подошел к окну и стал смотреть на ночной Цзюлун.

Услышав, что проститутка ушла, Линь Кэ закрыл дверь и вернулся к окну.

Сегодня его снова постигла неудача.

После каждого такого случая Линь Кэ чувствовал себя униженным, хотя и сознавал, что винить следует не его самого, а солидный возраст. До сих пор он не мог примириться с тем, что пылкий огонь юности погас уже много лет назад, а изредка вспыхивающие искры — лишь отблески далекого костра.

В разговоре с американцем он солгал, заявив, что у него в жизни осталось всего два развлечения — курение опиумных трубок и сколачивание капитала. Нет, старый китаец вовсе не утратил интереса к мирским утехам. Правда, теперь его горячий пыл остыл, а полноценную сексуальную жизнь заменили воспоминания о бурно проведенной молодости. Линь Кэ никак не хотел смириться со своим нынешнем положением бесполого существа и, подобно многим другим китайцам, перепробовал на себе огромное количество всевозможных средств, начиная от порошков из рога носорога и заканчивая консультациями у врачей и шарлатанов.

Ничего не помотало, но время от времени появлялась надежда.

Линь Кэ постоянно приглашал к себе знакомых женщин, проституток и даже малолетних девочек. Ему почему-то казалось, что именно общение с совсем юными существами окажет на его организм благотворное воздействие. Вот и сегодня у него в постели побывала четырнадцатилетняя девица, но общение с ней успехом не увенчалось. — Стоя в полутемной комнате у окна, Линь Кэ сделал несколько жестов тонкой длинной рукой, означавших отвращение и досаду. Ему вдруг захотелось коснуться пальцами своего гроба, стоявшего под кроватью, будто дерево, из которого он был сделан, могло успокоить его и подбодрить. Но поразмыслив, он решил, что сегодня, после очередной неудачи, это не принесет ему утешения, а лишь еще больше разбередит душу.

Линь Кэ сосредоточил взгляд на окне, из которого открывался великолепный вид на сверкающий огнями пик Виктория. Там, у подножия горы, жил один человек, который, как представлялось Линь Кэ, мог стать препятствием на его пути.

Неразумно из-за каких-то временных физических недомоганий забывать о важных проблемах, подумал Линь Кэ. Активно работающий мозг — лучшее лекарство для тела. А голова у Линь Кэ была светлая, память — прекрасная, и об этом всегда нужно помнить тем, кто намеревается встать на его пути.

Старый китаец отошел от окна, пересек комнату, поднял телефонную трубку и набрал номер. Когда на другом конце провода ответили, он сказал на кантонском диалекте:

— Я хочу поговорить с Йн Чанем.

— Йн Чаня нет дома.

— Найдите его и передайте, чтобы явился ко мне домой завтра утром. Скажите, что дело важное и не терпит отлагательств.

Карен нежно взъерошила пышную шевелюру Сандера и чуть охрипшим голосом спросила:

— Ну как, дорогой? Я вижу, ты опять в полной боевой готовности!

Сандер поднял голову с подушки:

— Рад, что ты не сомневаешься в моих способностях, малышка.

Он возобновил ласки, и от его настойчивых прикосновений тело Карен затрепетало.

— Давай, давай! — страстно шептала она. — Давай, дорогой!

Наконец Карен сладострастно вскрикнула, и Сандер, крепко сжав в объятиях ее тело, отпрянул от жены, обессиленно рухнув на постель.

Карен откинула прядь волос с потного лба и положила голову Сандеру на грудь.

— Мне никогда не было так хорошо, — прошептала она.

Сандер еле заметно усмехнулся. Он был уверен, что Карен его обманывает. А впрочем, какое это имеет значение? Сандер Вановен никогда не любил девственниц-недотрог — от них одни проблемы и неприятности, он предпочитал иметь дело со взрослыми опытными женщинами.

Карен ласково погладила его грудь, поросшую рыжими волосами.

— Какой ты искусный мужчина, дорогой, — произнесла она игриво. — Как много ты умеешь…

— Да уж, я прошел через многое, женщина! — самодовольно изрек он. — У меня есть чему поучиться.

— А твоя борода… Когда ты прикасаешься ею к моему лицу, она кажется совсем не жесткой.

— Она мягкая и пушистая, потому что я каждый день мою ее детским шампунем. — Сандер провел рукой вдоль своего тела. — Продолжим наши развлечения, малышка?

Карен подняла голову и вопросительно посмотрела на мужа.

— Ну, дорогой, я не знаю…

Сандер нетерпеливо сжал ее в своих объятиях, Конечно, она вовсе не скромница, думал он, даже напротив… Но как она чертовски хороша, как умела и изобретательна в постели!

Карен отправилась в ванную, а Сандер поднялся с постели и голым подошел к высокому окну, из которого открывался живописный вид на гонконгскую гавань. Его нисколько не заботило, что кто-то может увидеть в окне его — огромного, как медведь, и голого.

Сандер Вановен жил в большом двухэтажном особняке, построенном еще его дедом на высоком зеленом холме. Когда владельцем стал отец Сандера, дом, как и семейный бизнес, начал ветшать и приходить в упадок.

В то время Сандер окончил в Штатах колледж и по возвращении домой занялся спасением некогда роскошного особняка. Постепенно ему удалось наладить традиционный семейный бизнес, а особняк подвергся реконструкции и приобрел еще более роскошный и внушительный вид. Изменив интерьер дома, Сандер сохранил его внешне таким, каким он был при деде, и даже восстановил площадку с перильцами на крыше. Вокруг дома он оставил все без изменений, соорудив лишь огромный, отделанный сверкающим кафелем бассейн.

Сандер отошел от окна и снова лег в постель рядом с Карен. Она придвинулась к нему и легкими движениями стала поглаживать его грудь. По телу Сандера пробежала легкая дрожь, и он сжал Карен в объятиях.

— Женщина, а ты мне чертовски нравишься! — прогудел он ей в ухо.

— Надеюсь, — игриво ответила она.

Сандер Вановен говорил правду. Ему действительно было очень хорошо с Карен. Пожалуй, впервые в жизни он искренне признавался женщине в своих чувствах.

У него был большой опыт общения с женщинами, но недолгие и необременительные связи, как правило, заканчивались разочарованием. С Карен же все было по-другому, и Сандер искренне радовался, что ему наконец удалось найти такую женщину. Разумеется, он не давал себе клятв принадлежать только ей, полагая, что любовь к женщине не должна мешать разносторонним мужским интересам.

Сандер повернулся лицом к Карен и сказал:

— Знаешь, накануне китайского Нового года я всегда устраиваю вечеринку и приглашаю много гостей. Из-за нашего медового месяца я обо всем забыл, а времени осталось мало. Ты теперь жена Сандера Вановена и моя правая рука, поэтому завтра же начинай обзванивать людей и приглашать их на торжество. Сегодня вечером я подготовлю список гостей и отдам его тебе.

— А не поздно этим заниматься? — с сомнением произнесла Карен. — Кстати, Сандер, я ведь даже не знакома с твоими друзьями.

— Это не имеет никакого значения, — сказал он. — На празднике ты со всеми познакомишься. — И высокомерно добавил:

— Люди, которых пригласили к Сандеру Вановену, обязательно придут, даже если узнают о вечеринке за час до ее начала!

Неожиданно Карен запрыгала и захлопала в ладоши.

Сандер недоуменно уставился на нее.

— Что с тобой?

— На празднике я впервые почувствую себя настоящей миссис Сандер Вановен! Настоящей!

— Рад это слышать!

Карен бросилась в объятия мужа, страстно целуя его. Сандер почувствовал, как его снова охватывает сильное желание, но в этот момент зазвонил телефон.

— Черт! — с досадой пробурчал он. — Кому я понадобился в полночь?

Он высвободился из объятий Карен и, встав с кровати, направился в кабинет к телефону.

— Не бери трубку, пусть звонит! — крикнула ему Карен. — Как не вовремя!

— Нет, малышка, надо узнать, в чем дело. Наверное, что-то важное, если звонят в такой поздний час.

Сандер снял трубку и услышал взволнованный голос англичанина Клиффорда Саттервейта, управляющего фабрикой шелковых и текстильных изделий.

— Прошу прощения, мистер Вановен, что побеспокоил вас так поздно, но у меня есть для вас важная информация.

— Ну, что там у тебя? — нетерпеливо спросил Сандер.

— Возможно, это всего лишь слухи… Но я получил сведения из нескольких надежных источников…

Думаю, они достоверные.

Сандер тяжело вздохнул. Как ему хотелось послать куда подальше этого идиота! Сжав с силой трубку, он произнес с угрозой в голосе:

— Не тяни, говори, что случилось!

— Рабочие собираются устроить забастовку, если на китайский Новый год вы не дадите им выходной, — быстро проговорил Саттервейт. — Скорее всего ничего серьезного они не замышляют, но могут организовать пикеты!

— В таком случае они вылетят с работы! — рявкнул Сандер.

— Да, мистер Вановен, но все рабочие имеют высокую квалификацию, и, чтобы найти таких же профессионалов, потребуется много времени. Это обойдется вам дороже, чем устроить выходной день в праздник. Вы же знаете, что здесь, в Гонконге, китайский Новый год — официальный праздник, и предприятия дают рабочим оплачиваемый выходной день.

А некоторые отдыхают два дня…

— Клиффорд, мне обо всем этом известно, я ведь живу в Гонконге не первый день! Надеюсь, ты не забыл, что два месяца назад рабочие уже устраивали забастовку и тогда я уступил их требованиям? Вспомни, во сколько мне это обошлось! А им все мало, мало…

В общем, так: или они будут работать в праздник, или пусть убираются с фабрики ко всем чертям!

— Если вы заставите их работать в праздничный день, они расценят это как наказание!

— А мне наплевать! Пусть думают что угодно!

— Дело в том, мистер Вановен, что до меня дошли еще кое-какие слухи… — Саттервейт немного помолчал. — Говорят, если вы не распорядитесь закрыть фабрику на праздник, рабочие устроят настоящий бунт! И он будет еще более кровавым, чем в шестьдесят седьмом году!

— Пусть устраивают бунт! Пусть передерутся друг с другом! А я погляжу, чем все это закончится. Вспомни, в шестьдесят седьмом году кучка негодяев лишь озлобила большинство рабочих, и администрации с трудом удалось разнять дерущихся. Пусть устраивают забастовку, пусть!

— Дело в том, мистер Вановен, что вы не совсем правильно оцениваете нынешнюю ситуацию, — тихо произнес управляющий. — На этот раз рабочие настроены серьезно, ведь, лишая их праздника, вы нарушаете старые традиции.

— К дьяволу традиции! — рявкнул Сандер. — Саттервейт, не забывай: я хозяин фабрики и ты работаешь на меня! Как я распорядился, так и будет! В этот день ты откроешь фабрику, даже если ни один рабочий не встанет к ткацкому станку! Даже если пикет выстроится до самого моря! Понятно? — И не дожидаясь ответа, Сандер швырнул трубку на рычаг.

Он постоял немного у телефона и, пытаясь подавить бушевавшую в душе ярость, с силой сжимал и разжимал кулаки. Он допускал мысль, что ведет себя неразумно и его упрямство может привести к непредсказуемым результатам, но черт возьми, это его собственная фабрика, и он поступит так, как сочтет нужным! Он покажет этим ничтожествам, что бывает с теми, кто ослушается Сандера Вановена! Здесь не Штаты, где бездельники-рабочие устраивают забастовки и акции протеста по любому надуманному поводу!

Сандер услышал голос Карен. Он подошел к дверям спальни и раздраженно крикнул:

— Ну что, Карен?

— Я жду, — промурлыкала его жена. — По-моему, нас с тобой прервали в самый интересный момент!

Илай Кейган проснулся рано утром в чудовищном похмелье. Он приподнял голову с подушки и почувствовал, как у него внутри словно перекатываются чугунные шары, причиняя сильную боль. Во рту был отвратительный привкус. По опыту Илай знал, что после обильной выпивки он всегда просыпался очень рано и спать больше не мог.

Он с трудом поднялся с постели, побрел в ванную и встал под душ, сначала холодный, потом — горячий. Затем, охая, оделся и вышел из номера, стараясь не делать резких движений, чтобы не усиливалась головная боль.

Пока он спускался на первый этаж в кафе, его занимала одна-единственная мысль: как пережить этот день. В кафе он заказал пару чашек горячего крепкого кофе, овсяную кашу и вареные яйца с кусочками жареной свинины по-китайски.

Илай позавтракал и, выйдя из кафе, направился в вестибюль. В этот ранний час там еще никого не было.

Он остановился, закурил сигару и подумал об Адаме.

Интересно, как он? Тоже, наверное, мучается после вчерашнего. Хотя вряд ли. Илай смутно помнил, что когда они покидали бар, его приятель был в лучшем состоянии, чем он сам. А выпили они очень много, долго вспоминали свою работу в Корее, старых знакомых и, конечно, забыли поужинать.

Илай поморщился и тихо застонал. Господи, зачем он только закурил… Утихшая было головная боль дала о себе знать с новой силой, во рту опять появился отвратительный привкус. Понятно, что необходимо выйти на свежий воздух.

У входной двери его внимание привлекли рекламные туристические проспекты, которые лежали на небольшом столике. Илай принялся их листать. Его заинтересовала экскурсия в Ботанический сад, потому что он находился рядом с отелем.

Илай вышел на улицу и, немного пройдя, свернул на Гарден-роуд. В этот ранний час на улицах было совсем мало людей, но возле магазинчиков уже продавали газеты, на первых полосах которых золотыми иероглифами были напечатаны приглашения жителям принять участие в празднике китайского Нового года.

Илай уныло брел по улице, и каждый китаец, проходивший мимо него, обязательно замедлял шаг и, вежливо поклонившись, произносил несколько слов на своем языке. Илай догадался, что все они повторяют одну и ту же фразу, но что она означает, не понимал.

В парке, где уже зацвели азалии и многие другие цветы, названия которых Илай не знал, степенно прогуливались китайцы с птичьими клетками в руках Когда они проходили мимо Илая, птицы начинали петь что-то радостное и бодрое.

У подножия высокого холма, рядом с могучим деревом с гладким, почти полированным стволом несколько китайцев занимались гимнастикой и борьбой. Илай читал в одной рекламной брошюре об их постоянных тренировках и о том, что местные виды единоборств основываются на следующей концепции: все в мире изменчиво, и человек как частица Вселенной обновляется вместе с ней через сто восемь лет, переходя из одной формы существования в другую, постепенно обретая внутреннее успокоение и мудрость.

К Илаю подошел низенький китаец — его голова едва доходила Илаю до плеча — и, улыбаясь, произнес:

— Не хотите поучиться нашим упражнениям?

Илай немного помолчал, думая о том, что в нынешнем состоянии ему вряд ли удастся повторить сложные движения, потом улыбнулся и ответил:

— Ладно, попробую. — И они с китайцем ступили на лужайку.

Илаю почти удалось выполнить упражнение под названием «Ищем иголку на дне моря», потом еще несколько, а перед упражнением «Приближение к форме семи звезд» он решил, что с него хватит: уж очень плохо ему было после вчерашней попойки. Сейчас все эти упражнения казались ему нелепыми и смешными, но он по опыту знал, что китайцев обижать не следует. За бесстрастными выражениями их лиц скрывается буря чувств, и любой, кто обидит их, рискует получить урок вежливости — удары карате.

Илай поблагодарил китайца и дал ему несколько долларов. Тот заулыбался, часто-часто закивал головой, а Илай побрел дальше, чувствуя, что все-таки полегчало.

День только начинался, и Илай размышлял о том, как же его провести. Он вернулся обратно на Гарден-роуд и вдруг вспомнил о молодой женщине-полукровке, с которой познакомился на корабле. Как же ее имя? Сильвия Кэ, экскурсовод в туристическом бюро Вановена. А почему бы не совершить обзорную экскурсию по городу в обществе такого симпатичного гида, как Сильвия Кэ? Илай ускорил шаг и направился на Куинз-роуд, где находился офис туристического бюро.

Ему повезло: экскурсия начиналась через полчаса, и проводить ее должна была Сильвия Кэ.

Девушка сразу вспомнила своего нового знакомого и застенчиво улыбнулась. Илай, окинув ее внимательным взглядом, решил, что сегодня она выглядит еще привлекательнее, чем вчера на корабле. На Сильвии были темно-серые брюки, блузка нежно-голубого цвета и черные туфли.

— У нас несколько экскурсий, мистер Кейган, и вы можете выбрать любую, — сказала она. — Пожалуйста, посмотрите расписание экскурсий и выберите себе маршрут. — Сильвия подала Илаю тонкую брошюру.

Он машинально перелистал ее и, посмотрев в глаза девушке, произнес:

— Меня интересует экскурсия, которую проводите вы.

Сильвия на минуту смутилась, опустив глаза, но сказала бесстрастным голосом:

— Мне очень приятно, мистер Кейган, что вы выбрали именно мою экскурсию.

— Могу я попросить вас называть меня просто Илай или это слишком самонадеянно с моей стороны, учитывая, что мы познакомились только вчера? — с улыбкой спросил Илай.

Лицо Сильвии стало серьезным.

— Думаю, не следует торопиться, — сухо ответила она.

Илай пожал плечами:

— Ладно, всему свое время.

Он достал сигару и направился было к креслу, стоявшему в холле, но обернулся и сказал:

— Сегодня утром, когда я гулял в Ботаническом саду, проходившие мимо китайцы говорили одну и ту же фразу. Вы не знаете, что она означает? — Илай произнес несколько слов.

Сильвия озадаченно молчала. Она попросила его повторить фразу еще раз, и наконец ее лицо прояснилось. Она засмеялась:

— А, понятно. Это традиционное китайское приветствие по случаю Нового года. Оно означает: «Желаю тебе процветания и благополучия в Новом году!»

Кстати, у китайцев существует многолетний обычай: за день до Нового года отдать все долги, чтобы быть свободными от обязательств.

— Неплохо бы и нам в Штатах взять это за правило, — заметил Илай. — А они действительно отдают долги?

— Стараются. Если китайцы не могут вернуть долги, то очень переживают.

Илай кивнул и направился к креслу. Расположившись поудобнее, он закурил сигару и стал украдкой наблюдать за Сильвией.

В офисе туристического бюро находилось еще несколько сотрудников, но Илаю показалось, что именно Сильвия принимает все решения. Ему было приятно смотреть на молодую красивую девушку, но он ни на минуту не забывал о том, что она каким-то образом связана с Линь Кэ. Остается надеяться, что за время экскурсии по городу он сумеет разговорить Сильвию и выяснить, что у нее общего с этим старым китайцем.

Глядя на Сильвию, Илай вдруг заинтересовался, почему она работает простым экскурсоводом, а не имеет собственного бизнеса. Когда она освободилась, он подошел к ней и задал этот вопрос.

— Дело в том, мистер Кейган, что подобная работа не для меня. По натуре я человек общительный, и мне нравится работать с людьми. Кроме того, я очень люблю Гонконг. — Сильвия на минуту задумалась. — Я не только люблю свой город, но и горжусь им. И счастлива, что у меня есть возможность показывать его туристам. Я считаю свою работу интересной и достойной, мистер Кейган.

— Знаете, мисс Кэ, я заметил одну любопытную особенность, — сказал Илай. — Названия большинства городов — женского рода. Как вы полагаете, с чем это связано, ведь они давались задолго до возникновения феминистских движений? — Илай улыбнулся.

— По-моему, все просто, мистер Кейган. Когда вы думаете о чем-нибудь прекрасном, вы наверняка представляете это в женском роде, не так ли?

— Большинство городов, в которых я бывал, далеки от совершенства, — сухо заметил Илай.

— Надеюсь, ваше критическое замечание не относится к моему городу? Хотя надо признать, что и у Гонконга имеются неприглядные стороны, но контраст лишь усиливает его красоту. А вам нравится Гонконг, мистер Кейган?

— Видите ли, я мало его знаю, поэтому и хочу вместе с вами совершить экскурсию.

Сильвия кивнула и отошла от Илая, чтобы поприветствовать двух чернокожих экскурсантов, а он направился к автобусу.

Салон был наполовину пуст, и Илай решил сесть впереди, рядом с местом гида. Вскоре пришла Сильвия. Стоя в проходе между рядами кресел, она сказала в микрофон:

— Доброе утро, дамы и господа! Я — ваш экскурсовод, меня зовут Сильвия Кэ. Приветствую вас в моем городе! — Она улыбнулась и взглянула на Илая. — Однажды кто-то верно подметил, что если бы Гонконга не было, его следовало бы придумать. Но мой город существует, он многолик, интересен, и я хочу, чтобы вы полюбили его. Заранее прошу меня извинить за то, что буду высокопарно называть Гонконг «моим городом». Поверьте, я действительно очень люблю его и считаю своим.

Туристическое бюро мистера Вановена предлагает несколько экскурсий. Наша экскурсия продлится приблизительно четыре часа и называется «Знакомство с Гонконгом». Мы посетим разные интересные и живописные места города, такие его достопримечательности, как Целебные сады тигра, Абердин, пляжи Рипалс-Бей, Западный район и другие. Прогуляемся по Кэт-стрит, рынку, затем в специальных вагончиках поднимемся на пик Виктория.

Во время экскурсии мы побываем на фабрике шелковых и текстильных изделий. Хочу подчеркнуть, что посещение фабрики организовано с любезного разрешения ее владельца, мистера Сандера Вановена, который также является и хозяином нашего туристического бюро. Надеюсь, на фабрике вы купите понравившиеся вам вещи из шелка и трикотажа.

Сильвия села в кресло напротив Илая и продолжала рассказывать туристам о достопримечательностях Гонконга.

Слушая ее, Илай думал о том, что Гонконг, несомненно, очень интересный город и экскурсионный маршрут составлен таким образом, чтобы показать его красоту, но скрыть от глаз туристов то, что в нем есть уродливого.

Тем временем они подъехали к Целебным садам тигра. Туристы, оживленно переговариваясь, вышли из автобуса, и Сильвия сказала:

— Целебные сады тигра были заложены в 1935 году, после того как одному ученому удалось получить замечательное целебное средство «Тигровый бальзам».

Сады напоминают американский Диснейленд, на их территории расположено множество гротов, пещер, шатров и павильонов, после посещения которых вы будете иметь представление о китайских мифах и древних легендах. Целебные сады тигра очень красивы и всегда приводят в восторг туристов. Дамы и господа, не забудьте взять с собой фотоаппараты, чтобы запечатлеть все это великолепие на пленке Рекомендую вам посетить дворец минералов, где собрана прекрасная и редкая коллекция жадеита — минерала различных цветов — от синевато-белого до яблочно-зеленого Илай подумал, что сравнение Целебных садов тигра с Диснейлендом очень удачное. На их холмистой территории были размещены многообразные экспозиции, традиционно представляющие китайскую мифологию, повсюду стояли фигуры реально существовавших людей и вымышленных персонажей, в павильонах и причудливых гротах застыли сценки из буддистских легенд. А какое удовольствие здесь получали дети!

Обширная коллекция жадеита тоже вызвала у Илая большой интерес. Он мало что знал об этом минерале и подивился тому, что отдельные экземпляры оцениваются весьма дорого. Вместе с другими восхищенными туристами он долго любовался уникальной коллекцией статуэток, ваз, ювелирных изделий из жадеита и также не мог оторвать глаз от восхитительной композиции, составленной из полудрагоценных камней. В центре ее были изображены фигурки птиц и обезьян, выложенные из дымчатого агата, по бокам сверкали причудливые узоры горного хрусталя, розового кварца и голубого лазурита.

Следующую остановку автобус сделал у подножия пика Виктория, и туристическая группа, пересев в специальный вагончик, отправилась наверх.

Это напомнило Илаю о фуникулерах в Сан-Франциско, но здесь подъем оказался настолько крутым и высоким, что дома и здания у подножия горы вскоре стали выглядеть игрушечными. Сразу похолодало. «Не меньше чем на десять градусов», — подумал Илай.

Сильвия сделала приглашающий жест рукой, и туристы, став полукругом, снова приготовились внимательно ее слушать.

— Дамы и господа! Посмотрите, какой прекрасный вид открывается на королевскую колонию! Сейчас мы с вами на высоте 400 футов над уровнем моря, а сама вершина Виктории находится на высоте 1823 футов . Вы можете подняться на нее в вагончиках.

Подъем туристов наверх осуществляется в специальных вагончиках с 1888 года, и до сих пор, к счастью, не произошло ни одной аварии. В киосках продаются прохладительные напитки и сувениры. К вашим услугам также ресторан, где вы можете пообедать или купить сандвичи и чай. Дамы и господа, я буду ждать вас здесь, у автобуса, через тридцать минут.

Илай закурил сигару и решил прогуляться по извилистой тропинке наверх, к вершине. Он надеялся, что Сильвия составит ему компанию, но ее нигде не было.

С вершины горы Виктория открывался действительно сказочный вид. Сверху хорошо просматривались городская часть острова, гонконгская гавань и огромный утес, поросший зеленой растительностью, комплекс жилых зданий, Центральный район, Кеннеди-таун.

Илай вернулся раньше других, чтобы успеть поговорить с Сильвией, и очень обрадовался, увидев ее в салоне автобуса. Сильвия курила и улыбнулась ему.

— Какие у вас впечатления? — спросила она, когда он сел напротив.

— Просто великолепно! — искренне воскликнул он. — А как, должно быть, красиво здесь вечером!

— Да, вы правы. Мы всегда возим сюда туристов вечером. Советую и вам приехать сюда с вечерней экскурсией.

— А экскурсоводом тоже будете вы?

— Нет. У нас не такой длинный рабочий день, — довольно холодно ответила Сильвия, но тут же добавила с улыбкой:

— Экскурсовод вечернего обзора — очень привлекательная молодая девушка. Она вам понравится.

— Она так же привлекательна, как и вы?

— Мне трудно оценить себя… Илай.

Прежде чем он успел что-нибудь сказать, в автобус ввалилась шумная группа туристов, и Сильвия занялась ими, отвечая на многочисленные вопросы.

Экскурсия продолжалась, и Илай, глядя в окно, думал о том, что Сильвия специально ведет себя так, чтобы не оставаться с ним наедине больше чем на несколько минут. Очевидно, в ее планы не входит тесное знакомство с американцем.

Устав от впечатлений, Илай почти не обращал внимания на достопримечательности, мимо которых проезжал автобус. Лишь когда Сильвия громко заговорила в микрофон, он поднял голову и сосредоточился.

— Уважаемые дамы и господа! Мы проезжаем мимо Абердина — знаменитой рыбацкой деревушки. Большинство ее жителей живут на воде — в плавучих домиках, барках, сампанах и джонках. На воде расположены и многие магазинчики, несколько школ и даже церкви.

История Абердина прослеживается с начала девятнадцатого века, когда морские пираты стали использовать это место для стоянки судов. Китайцы называли его «ароматной гаванью», что на кантонском диалекте звучит приблизительно как «Гонконг», и в дальнейшем весь остров стали называть Гонконгом.

В середине восьмидесятых годов прошлого века, когда Гонконг уже был британской колонией, эту деревушку переименовали в Абердин — в честь лорда Абердина, английского министра иностранных дел в то время.

Интересно, что абердинцы сходят на берег лишь тогда, когда им нужно продать улов — их единственный источник дохода. Другая причина, по которой абердинцы оказываются на берегу, — смерть. Их хоронят на местном кладбище, расположенном на дальнем склоне горы.

В Абердине много ресторанчиков, где туристы могут сами выбрать на обед только что выловленную рыбу. Мы возим туда вечерние экскурсии. Вы, если пожелаете, можете самостоятельно побывать в Абердине, добравшись туда на водном такси.

Илай рассеянно слушал рассказ Сильвии, лениво глядя в окно… Следующий пункт маршрута, Рипалс-Бей, тоже не произвел на него особого впечатления, хотя, по словам Сильвии, роскошные пляжи с чистым золотистым песком и всевозможными удобствами и развлечениями пользовались у туристов большой популярностью.

Последним пунктом в долгой экскурсии по Гонконгу было посещение фабрики шелковых и текстильных изделий Вановена.

Сильвия снова обратилась к туристам:

— Уважаемые дамы и господа! Говорят, что каждый город имеет сердце. Если это правда, то сердце моего города — это текстильная индустрия. Фабрики по производству шелка и текстиля работают двадцать четыре часа в сутки, закрываясь лишь на время празднования европейского Нового года и китайского Нового года.

Объемы текстильного производства очень выросли за последние двадцать лет, и люди, приезжающие в Гонконг, никогда не уедут отсюда с пустыми руками. Они обязательно купят у нас прекрасный костюм, элегантное платье или традиционный китайский халат.

На фабрике Илай, неожиданно для самого себя, почувствовал интерес к происходящему. Он с любопытством и даже изумлением оглядывал огромные цеха, в которых, грохоча, работали прядильные машины, чесальные аппараты и ткацкие станки.

— Предприятие мистера Вановена считается не очень крупным, — говорила Сильвия, напрягая голос. — В Гонконге есть фабрики, объем выпуска продукции которых вдвое выше!

Миновав несколько цехов, туристы оказались в сравнительно тихом помещении — демонстрационном зале, где на широком экране шел показ изделий этой фабрики: мужские рубашки, платья, халаты, костюмы, скатерти… Пока все с интересом смотрели на экран и обменивались впечатлениями, Сильвия подошла к мужчине, стоявшему в центре зала, и заговорила с ним.

Илай закурил и постарался незаметно разглядеть ее собеседника. Внешность мужчины была весьма колоритной: густая рыжая борода, мощные широкие плечи, холодный взгляд. Одежда самая обычная: темно-синий костюм, белая рубашка с галстуком. Но в его облике явно сквозило что-то разбойничье, что-то от морского пирата — одного из тех, кто в прошлом веке бросал якоря своих судов в гавани Абердина.

Поговорив с Сильвией, рыжебородый мужчина вышел из демонстрационного зала, а она пригласила туристов в автобус.

Экскурсия продолжалась, и Сильвия сказала в микрофон:

— Тем, кто мало знаком с Гонконгом и не решается самостоятельно делать покупки, я советую посетить два больших торговых центра: один — в районе Натан-роуд на Цзюлуне, другой — на Куинз-роуд, здесь, на острове. В них огромное количество товаров, самых лучших и качественных. После посещения этих торговых центров мы отправимся на Кэт-стрит и на рынок, который сейчас называется Аппер-Ласкар-роу. Но старые гонконгцы никогда не называют его так. В его торговых рядах вы можете найти абсолютно все, что производится в мире, причем по самым низким ценам. Любопытно, что даже местные жители, которые, казалось бы, досконально изучили весь ассортимент, постоянно находят там что-нибудь новое и необычное. — Сильвия улыбнулась. — Дамы и господа! Те, кто хочет задержаться здесь, могут добраться до отелей на такси. Остальных я буду ждать у автобуса в двенадцать часов. Желаю вам удачных покупок!

Весело переговариваясь, туристы покидали автобус, а Илай обратился к Сильвии:

— Чем вы обычно занимаетесь в течение этого часа?

Она неопределенно пожала плечами:

— Хожу вместе с туристами за покупками, иногда просто гуляю по Леддер-стрит. Здесь очень интересно, и каждый раз обязательно сделаешь открытие для себя.

— А сегодня чем вы намерены заняться? — нетерпеливо спросил Илай.

— Пока не решила. — На серьезном лице Сильвии появилась легкая улыбка. — Наверное, все-таки прогуляюсь по Леддер-стрит. Хотите сопровождать меня, Илай?

— С удовольствием!

На улице царила предпраздничная суета, и это благотворно сказалось на настроении Илая. Он заметно повеселел. Сильвия, почувствовав перемену в нем, сказала:

— Вы окунулись в настоящую жизнь Гонконга, ощутили ее движение и уловили ритм. Раньше ведь вы бывали в таких районах Гонконга, которые находятся в стороне от туристских маршрутов — от Голливуд-роуд и вниз до Куинз-роуд.

Улица круто поднималась вверх, и по ней навстречу со свистом катились мальчишки, стоя на плоских досках с колесиками.

Илай обратил внимание на то, что магазины располагались на нескольких уровнях, соответственно рельефу, образуя что-то вроде ступеней большой лестницы.

— Многие семьи обитают здесь всю жизнь, — пояснила Сильвия. — Для них магазин и дом — одно целое.

Илай с интересом разглядывал малышей, спавших в подвесных люльках, и девочек, играющих у дома в кукольное чаепитие. Мимо магазинов прогуливались веселые туристы, группа мужчин что-то оживленно обсуждала, рядом с яркой вывеской невозмутимо стоял полицейский.

Отовсюду доносились звонкие голоса торговцев, предлагающих и расхваливающих самые разнообразные товары: крысоловки, свежие фрукты и овощи, крикетные биты, прохладительные напитки, говядину и свинину, огромными кусками висевшую на металлических крючьях, куриные, субпродукты и многое другое.

На каждом шагу попадались маленькие парикмахерские, из окон которых доносилось громкое щелканье ножниц.

Сильвия взяла Илая под руку и подвела его к небольшой группе старых китаянок, сидевших на корточках возле молодого китайца. Женщины держали в руках измятые листочки бумаги.

— Этот мужчина — писарь, — шепнула Сильвия на ухо Илаю. — Бедные пожилые женщины неграмотны, и он от их имени пишет письма родственникам, живущим на материке — в красном Китае.

Илай заглянул через плечо китайца и увидел, как тот быстро рисует на бумаге иероглифы под диктовку одной женщины. Сильвия наклонилась к Илаю и перевела:

«Пожалуйста, передайте моему любимому сыну, что у меня все хорошо…»

Они отошли от женщин и продолжили путь.

Илаю стало грустно от мысли, что за внешним благополучием, изобилием товаров и услуг в Гонконге скрываются бедность, горе и безысходность.

— Вы говорили, что Гонконг очень разный, — сказал он Сильвии. — Теперь я понял, что вы имели в виду.

Сильвия кивнула.

— Да, это так. Многие приехали сюда из Китая в поисках лучшей доли, а некоторые, зная, что им придется жить в бедности, все же предпочли быть бедными, но свободными. — Сильвия взяла Илая под руку. — Уровень жизни в Гонконге постепенно растет, но не так быстро, как хотелось бы. Я очень надеюсь на то, что скоро все наладится!

Сколько раз в самых различных ситуациях Илаю доводилось слышать подобные слова! Нет, он не разделял оптимизма Сильвии…

Они дошли до конца Леддер-стрит и свернули на шумную Кэт-стрит, где продавались, по словам Сильвии, товары почти со всего света. Вдруг Сильвия остановилась и, взглянув на свои наручные часы, заволновалась:

— Уже почти полдень. Мне нужно возвращаться в автобус. После обеда у нас запланирована еще одна экскурсия. Вы остаетесь здесь или пойдете со мной, Илай?

— Пожалуй, я останусь здесь, — ответил он. Посмотрев ей в глаза, он предложил:

— Давайте сегодня вечером поужинаем вместе?

Сильвия улыбнулась:

— Оригинальное предложение! А я-то все думала, догадаетесь вы пригласить меня на ужин или нет!

Глава 5

— Прошу извинить меня, достопочтенный, — вежливо произнес Йн Чань, низко кланяясь и презирая себя за униженные манеры. — Когда пришло ваше сообщение, я находился на фабрике. Ситуация складывалась таким образом, что я не решился уйти в неположенное время.

Линь Кэ кивнул и спрятал руки в длинные рукава халата.

— Все нормально, сын мой, — сказал он. — Я был слишком нетерпелив. Выдержка — это качество, которого не хватает многим.

Йн Чань опустил глаза. Как же он ненавидел этого мерзкого старика! Как ему было противно мчаться к нему, как собака, которая по первому свисту бежит к хозяину, и угодливо поддакивать в надежде на его ободряющий кивок. Но Йн Чань, как и все китайцы, чтил традиции. Он относился к Линь Кэ с уважением — к его почтенному возрасту и авторитету.

Что же понадобилось Линь Кэ от скромного молодого рабочего фабрики?

— Ты трудишься на фабрике Вановена, и именно поэтому я и хотел тебя видеть, — словно угадав мысли Йн Чаня, сказал Линь Кэ. — До меня дошли слухи, будто рабочие собираются бастовать, если этот белый дьявол не закроет фабрику на праздник. Это правда?

— Да, достопочтенный, это правда, — ответил Йн Чань. — Хозяин фабрики должен уважать наши традиции.

— Ты организатор забастовки?

— Рабочие доверяют мне, — с гордостью ответил Йн Чань. — Мы должны сами бороться за свои права, ведь у нас нет профсоюза!

Линь Кэ задумчиво посмотрел на молодого рабочего.

— Никогда бы не подумал, что ты такой ярый защитник угнетенных! — усмехнулся он.

Лицо Йн Чаня вспыхнуло.

— Наши люди имеют право на отдых! — с дрожью в голосе воскликнул он. — Этот Вановен закрывал свою фабрику на европейский Новый год!

Линь Кэ махнул рукой и безразличным голосом сказал:

— Ладно, это несущественно. Перейдем к делу.

Итак, вы планируете организовать забастовку…

— Да, но мы не хотим, чтобы получилось как в шестьдесят седьмом году, когда на фабрике вспыхнул настоящий бунт. Мы обсуждаем с рабочими предстоящую забастовку и пытаемся выработать план действий.

— Вы собираетесь бастовать на Новый год, потому что в этот день полиции будет не до вас? Я правильно понял?

До чего же умен и проницателен этот старик, подумал Йн Чань. Надо вести себя с ним осторожно.

— Да, вы правы, достопочтенный. Но существует и еще одна причина, которая толкает нас на забастовку: иностранный дьявол Вановен распорядился, если в этот день рабочие не встанут к станкам, уволить их немедленно.

— Понятно, он действует как настоящий хозяин.

А скажи, сын мой, к чему все-таки вы склоняетесь: провести мирную демонстрацию, подобную тем, что регулярно происходят в Штатах, или же вы настроены на решительные действия?

— Пока мы обсуждаем варианты, — уклончиво ответил Йн Чань. — Большинство рабочих не хотят насилия.

— Но в случае провокации ваша забастовка неизбежно перерастет в кровавый бунт, — заметил Линь Кэ.

— Такой вариант не исключен, — согласился Йн Чань.

Почему старик так настойчиво расспрашивает о фабрике? Что ему нужно?

— У Сандера Вановена вспыльчивый, даже взрывной характер, и он не потерпит непослушания, — сказал Линь Кэ. — Если кто-то посмеет…

— Рабочие знают об этом, они ненавидят его, и стоит только…

Линь Кэ кивнул:

— Точно, сын мой.

Йн Чань собрался с духом и задал мучивший его вопрос:

— Достопочтенный, могу я узнать, почему вы интересуетесь делами фабрики и рабочими?

— Ты ошибаешься, сын мой. Меня абсолютно не интересуют ваша фабрика и рабочие. Они как были кули, так и останутся… — И, немного помолчав, Линь Кэ вдруг сказал бесстрастно:

— Я хочу, чтобы во время забастовки Сандер Вановен был убит. Разумеется, его смерть должна выглядеть как несчастный случай.

Йн Чань замер от неожиданности. Он почувствовал, как по его спине пробежал холодок страха. Конечно, смерть хозяина не огорчит его, более того, он будет счастлив, если погибнут все белые дьяволы, обосновавшиеся в Гонконге! Но почему этот зловещий старик желает смерти именно Сандеру Вановену?

— Простите меня, достопочтенный, могу я узнать, зачем вы хотите убить хозяина фабрики? — тихо спросил Йн Чань.

— Это тебя не касается! — резко бросил Линь Кэ. — Если согласишься помочь мне, то я хорошо отблагодарю тебя.

Йн Чань в изумлении молча глядел на старика.

— Да, сын мой, ты должен помочь мне, именно ты, и никто другой! — повторил Линь Кэ. — Смерть Вановена выгодна тебе как минимум по двум причинам. Во-первых, Сандер Вановен ненавидит людей желтой расы и уже по этой причине заслуживает смерти. А во-вторых… — На лице Линь Кэ появилось задумчивое выражение. — Сандер Вановен недавно женился, и если с ним что-то случится, то фабрика перейдет к его жене. Она американка и, следовательно, будет управлять предприятием по-другому. Ты знаешь, у них в Штатах приветствуется создание профсоюзов и рабочих гильдий, значит, с ней будет легче договориться.

Йн Чань задумался. В глубине души он не разделял оптимизма Линь Кэ. За время работы он хорошо изучил стиль управления Вановена и его администраторов. Если даже хозяина убьют, вряд ли его жена возьмет дело в свои руки. Скорее всего она поручит управление фабрикой тем же людям, англичанам, которые и сейчас там работают.

Йн Чань вспомнил, какое унижение он испытал, когда по просьбе рабочих решился поговорить с хозяином об их насущных проблемах: повышении заработной платы, улучшении условий труда, сокращении рабочего дня. Вановен сначала нагло рассмеялся ему в лицо, а затем просто выгнал из кабинета, с силой захлопнув дверь.

Йн Чань убил бы Вановена только за тот случай!

Линь Кэ продолжал говорить бесстрастным голосом:

— Если ты уничтожишь этого белого дьявола, я пожертвую на нужды вашего будущего профсоюза значительную сумму — десять тысяч американских долларов. Кстати, я не буду возражать, если часть денег ты истратишь на себя. Никто об этом не узнает.

— Нет, что вы, достопочтенный! — запротестовал Йн Чань. — Все деньги пойдут рабочим!

Линь Кэ пожал плечами:

— Меня это не касается, ты сам волен распоряжаться деньгами?

— Каким способом вы предлагаете убить Вановена?

— Ты застрелишь его из пистолета. Я вручу тебе его накануне забастовки. Разумеется, пистолет не зарегистрирован, и раньше из него никогда не стреляли.

— Я плохо знаком с огнестрельным оружием, — с сомнением произнес Йн Чань. — По-моему, нож предпочтительнее. Он быстр, а главное, молчалив! К тому же у меня есть опыт обращения с ножом…

— Нет, сын мой, нож в данном случае не подойдет. Сандер Вановен — мощный мужчина и силен как бык. Тебе не удастся справиться с ним, имея в руке лишь нож. Пистолет — лучшее оружие против Сандера Вановена. Когда возникнут паника и суматоха, ты незаметно подберешься к нему и убьешь.

Линь Кэ подошел к письменному столу и, улыбаясь, достал из ящичка деньги.

— Сейчас я вручу тебе аванс — две тысячи гонконгских долларов. Видишь, я полностью доверяю тебе. Надеюсь, ты прекрасно справишься с моим заданием.

— Уверяю вас, достопочтенный, я все сделаю, как вы велите! — горячо воскликнул Йн Чань. — Я уничтожу белого дьявола, и духи моих предков помогут мне в этом!

Йн Чань в приподнятом настроении покинул квартиру Линь Кэ. Он, разумеется, знал, что этот зловещий старик является главой одной из самых могущественных триад в Гонконге и контролирует игорный бизнес, наркотики и проституцию. Ему было хорошо известно и то, что очень многие китайцы в Гонконге «охотились за драконом», то есть принимали наркотики, а Йн Чань всегда с презрением относился и к наркоманам, и к торговцам героином. Деньги, которые ему вручил Линь Кэ, тоже заработаны нечестным путем, но в них так нуждаются рабочие фабрики! Разве можно отказываться от денег, если они так нужны для благородных целей! А главной целью жизни Йн Чаня была борьба за улучшение положения рабочих.

Йн Чань родился и вырос в безнадежной нищете, получил начальное образование, выучился читать.

Именно книги сформировали личность Йн Чаня, и он стал убежденным, пламенным революционером.

Он восхищался социальным строем Нового Китая, революционными делами и взглядами его великого учителя и председателя Мао. Много раз Йн Чань мечтал покинуть Гонконг и перебраться жить в Китайскую Народную Республику, но мысль о бесправных рабочих, угнетенных непосильным трудом на фабриках и заводах, останавливала его.

Иногда Йн Чаню казалось, что большинство рабочих безразлично относятся к своему будущему, свыклись с тяжелым материальным положением и без него, Йн Чаня, вряд ли сумеют организовать борьбу за свои права. Его возмущало, что за многочасовой изнурительный труд рабочие получают нищенскую плату, которой хватает лишь на чашку риса и кусок рыбы.

Негодовал он и когда узнавал, что чудом сэкономленные деньги рабочие предпочитают тратить на азартные игры, а не на борьбу за свое освобождение.

В общем, Йн Чань видел свое предназначение в борьбе с ненавистными белыми дьяволами и в ведении разъяснительной работы среди рабочих фабрики.

Скоро он вместе с другими рабочими снова организует забастовку подобно той, которая была в 1967 году, если Сандер Вановен не закроет фабрику на время празднования китайского Нового года. Рабочие встанут в пикеты, чтобы не пропустить на фабрику предателей их интересов, согласившихся работать в этот день, и выдвинут хозяину свои требования.

Йн Чань считал, что неплохо изучил характер Сандера Вановена. Этот европеец упрям как черт и, зная о требованиях рабочих встретить Новый год дома, назло им не закроет фабрику. Мирная забастовка перерастет в стихийный бунт, начнутся беспорядки, возникнет суматоха. Тогда Йн Чань легко подберется к Вановену и уничтожит этого белого дьявола.

Йн Чань думал о предстоящем убийстве спокойно и даже немного отстраненно, поскольку ему и раньше приходилось лишать людей жизни, правда, не намеренно, а в целях самообороны.

Во время забастовки 1967 года Йн Чань, тогда еще слишком юный, сам не принимал участия в ее планировании, но хорошо помнил, чем все закончилось: разбитыми головами, лужами крови на земле, поломанными станками и тюремным заключением нескольких рабочих.

Опыт тех лет не прошел бесследно для Йн Чаня, и сейчас вместе с друзьями-рабочими Йн Чань постарается избежать ошибок. Правда, одно обстоятельство весьма огорчало и возмущало его: многие рабочие, помня о той забастовке, крайне неохотно согласились принять участие в новой, а некоторые и вовсе отказались под разными надуманными предлогами. Йн Чань очень надеялся на молодых рабочих: они были нетерпеливы, агрессивны, решительно настроены, и он рассчитывал заразить их примером всех остальных.

Пока Йн Чань добирался до дома, он тщательно перебирал в уме возможный ход предстоящей забастовки и с волнением думал о деньгах, которые ему пообещал Линь Кэ. Как с ними поступить? Потратить все на нужды рабочих? Но ведь и сам он слишком беден и во многом нуждается!

Нет, его представления о чести не позволят ему истратить на себя лично ни цента!

Адам пригласил Дебору пообедать в театральном ресторане отеля «Мирамар» на Натан-роуд, где подавали великолепные шанхайские блюда. Они заказали ветчину, из которой особым способом вытапливался весь жир, а к ней — набор специй и соус с чабером.

На гарнир им подали блюдо из цыплят, завернутых в листья лотоса и запеченных в специальной глине.

Дебора была в восторге от очень вкусных китайских блюд и восхищалась экзотическим интерьером ресторана.

Они с Адамом расположились за уютным столиком и с интересом разглядывали высокий потолок, обшитый тиком и украшенный ручной резьбой. На потолке были изображены девять драконов, символизирующих Цзюлун, полуостров и город, и покровительствующих Гонконгу на протяжении всей его истории.

Дебора пребывала в отличном расположении духа, и недавняя напряженность в отношениях с Адамом почти исчезла. Она понимала, что Адам повел ее обедать в надежде загладить свою вину, и была рада все простить ему, но разумно полагала, что не следует торопить события.

Сначала Деборе казалось, что Адам будет еще долго злиться на нее за то, что она следила за ним в баре отеля «Хилтон», но он, к ее удивлению, вел себя вполне дружелюбно и даже немного заискивал перед ней.

— Знаешь, Деб, я очень сожалею о вчерашнем, — наконец произнес он. — Надо было мне сразу рассказать тебе об Илае Кейгане! Я действительно давно его не видел и мечтал с ним встретиться. Понимаешь… — Адам немного замялся. — Я догадался, что ему не хочется афишировать свое пребывание в Гонконге.

— Илай? Тот парень?! — удивленно воскликнула Дебора.

— Да, Илай Кейган. Мы дружили с ним много лет, вместе летали в Корее, а затем перевелись на коммерческие рейсы. Потом у Илая началась полоса неприятностей, его выгнали с работы, и мы потеряли друг друга из виду.

— А что с ним случилось?

Адам нахмурился и, немного помолчав, ответил:

— Думаю, теперь я могу рассказать тебе обо всем.

Его жена изменяла ему, и однажды Илай, застукав ее в постели с любовником, убил его. Техасский суд не вынес ему обвинительного приговора, поскольку в деле было много смягчающих обстоятельств, и формально его оправдали.

— А чем он занимается в Гонконге?

— Сказал, что ему якобы предложили полетать, но, похоже, он о многом умалчивает.

— По-моему, ты принимаешь слишком близко к сердцу его проблемы, — заметила Дебора. — Просто он не хочет посвящать тебя в свои дела.

— Возможно, ты права, но мне любопытно узнать о его нынешней жизни, — признался Адам. — Ведь Илай — мой старый друг!

Настойчивый интерес Адама к проблемам старинного приятеля удивил и немного насторожил Дебору.

Ей показалось, что после встречи с Илаем в Адаме произошла какая-то неуловимая перемена, но она решила не задавать ему больше вопросов.

После обеда в ресторане началась концертная программа, и Дебора впервые увидела, что собой представляет традиционная китайская опера. Зрелище оказалось интересным, колоритным, но малопонятным.

Действие разворачивалось на небольшой сцене прямо в зале ресторана и удивляло отсутствием не только декораций, но и занавеса. Его заменяли двери, которые открывали и закрывали вручную. Два шелковых полотнища, на которых снизу были нарисованы колеса, изображали древнюю колесницу.

Все роли, в том числе и женские, исполняли мужчины, кроме роли героини — ее играла совсем юная китаянка. На актерах были роскошные экзотические головные уборы и яркие пестрые одеяния.

Китайская музыка не произвела на Дебору приятного впечатления. Она показалась ей заунывной, чересчур резкой и громкой, а голоса певцов — слишком высокими и пронзительными.

Адам, заметив на лице Деборы недовольное выражение, наклонился к ней и тихо объяснил:

— У китайцев совершенно другая музыкальная школа. Они пользуются пяти — или семизвучной гаммой, в то время как европейцы предпочитают октаву — восемь звуков или шесть целых тонов. — Адам улыбнулся. — Знаешь, а я понимаю, почему западные композиторы иногда используют в своих произведениях китайские музыкальные фразы. Получается весьма оригинально, хотя в целом эта музыка звучит весьма специфично и с трудом воспринимается ухом европейца.

— Ты прав, Адам, — сказала Дебора. — Каждому — свое. Правда, у нас сейчас иногда звучит такая музыка, что от нее начинает болеть голова!

Выйдя из ресторана, они взяли такси и поехали в отель. Адам молча сидел на заднем сиденье, погруженный в свои мысли, Дебора в который раз спрашивала себя: что же с ним случилось?

Когда они вошли в лифт, Адам наконец повеселел, обнял Дебору и хотел поцеловать в губы, не обращая внимания на лифтера-китайца.

— Деб, ты простила меня за вчерашнее? — прошептал он. — Мне следовало с самого начала тебе все объяснить. Кстати, а кто этот парень, китаец, с которым ты сидела за столиком?

— Это я должна просить у тебя прощения, дорогой, за свою глупую выходку, — искренне откликнулась она. — А тот китаец… Я о нем ничего не знаю.

Нет, впрочем, он назвал свое имя — Ван Фусэн.

Адам внимательно посмотрел на Дебору:

— Как ты сказала? Ван Фусэн? Что-то знакомое…

Не могу вспомнить, где я слышал это имя. Вы давно знакомы?

— Нет, мы случайно оказались за одним столиком в баре. Я боялась, что ты заметишь меня, и подсела к нему. Знаешь, — вдруг призналась она, — этот китаец поначалу принял меня за проститутку!

Адам засмеялся.

— Это послужит тебе хорошим уроком! — И шутливым тоном добавил:

— Какова же ваша такса, мадам?

— Адам! — смущенно прошептала Дебора и покраснела. — Ну перестань, мы же не одни! Лифтер может услышать!

— Ну и пусть! Думаешь, он будет шокирован? Он и сам наверняка зарабатывает на сводничестве! — Адам лукаво взглянул на лифтера-китайца.

— Шестой этаж, леди, — произнес лифтер бесстрастным голосом.

Адам вопросительно посмотрел на Дебору:

— Пойдем ко мне в номер, выпьем немного? Пожалуйста!

Дебора улыбнулась. Наконец Адам стал прежним — веселым, обаятельным, остроумным! Она молча кивнула, подумав, что их отношения постепенно возвращаются в свое русло, а совместно проведенная ночь окончательно разрешит все проблемы.

Когда лифт остановился на этаже, где жил Адам, Дебора вдруг спросила:

— А как же Роджер? Он в номере?

— На этот раз мы поселились в разных комнатах, — ответил Адам и, улыбнувшись, добавил:

— Похоже, его роман с Элен разгорается. Так что не беспокойся, дорогая, мы будем с тобой одни! Кстати, мадам, прежде чем вы назовете мне свою цену, я должен осмотреть товар!

— Пора бы вам знать, сэр, что мы, уличные девушки, никогда не ложимся в постель, не убедившись, что клиент оставил деньги на туалетном столике!

Такие шутливые диалоги Адам и Дебора вели и раньше, но сегодня Деборе они показались грубоватыми и фальшивыми.

В комнате Адам снял пиджак и сказал:

— Знаешь, дорогая, я хочу задержаться в Гонконге на несколько дней. Скоро у китайцев большой праздник, Новый год, и было бы интересно посмотреть, как они его отмечают. Давай останемся вместе?

— Адам! Прекрасная мысль! — Дебора захлопала в ладоши. — Я буду очень рада побыть с тобой несколько дней!

— Итак, мы остаемся?

— Конечно, Адам! Мы отпразднуем вместе китайский Новый год! — Она лукаво улыбнулась и, изменив голос, сказала:

— Так и быть, сэр, сегодня я разрешаю вам не оставлять деньги на туалетном столике!

В постели им было, как всегда, очень хорошо друг с другом, но на этот раз они даже обошлись без привычных долгих любовных ласк и прелюдий. Легкая размолвка, случившаяся накануне, лишь подогрела и усилила их страсть.

Адам разомкнул объятия, лег на спину и мгновенно уснул, а Дебора неожиданно ощутила смутное беспокойство. Перед ее глазами промелькнули события последних двух дней, и ей вдруг вспомнилось лицо молодого китайца, к которому она подсела за столик в баре. Ван Фусэн… Почему она о нем сейчас вспомнила? Странно…

После того как Карен обзвонила множество гостей и пригласила их на празднование китайского Нового года, Сандер повел ее в ресторан Юн Кэ на Веллингтон-стрит.

Карен великолепно смотрелась в элегантном длинном белом платье, ее щеки розовели от нежного румянца, а глаза светились от радости.

Когда подали напитки, Сандер поднял бокал с мартини и сказал:

— Ты очень помогла мне, малышка! Почти все гости получили приглашения. Ты славно потрудилась!

Карен пригубила вино и капризно надула губки.

— Еще бы! Я целый день не отходила от телефона!

Просто охрипла от бесконечных разговоров об одном и том же. Наконец-то ты удосужился сводить меня в ресторан, Сандер, ведь после медового месяца я почти не выходила из дому!

Вановен рассмеялся:

— Женщина должна сидеть дома и воспитывать детей! Кстати, у тебя нет для меня никаких новостей?

Карен неуверенно пожала плечами.

— Я пока ни в чем не уверена, дорогой, — медленно произнесла она. — Но возможно… через несколько дней все будет ясно.

Сандер внимательно взглянул на жену.

— Но ведь мы женаты только три недели!

— А ты думаешь, дети появляются только после того, как супругам выдадут брачное свидетельство? — рассмеялась Карен. — Ты не забыл, что мы знакомы с тобой не три недели?

Сандер тоже улыбнулся.

— Да, малышка, немного дольше. — Он протянул руку и сжал запястье жены. — Мне нужен сын, наследник. Для меня это очень много значит!

— Я стараюсь, дорогой, но не все от меня зависит! На днях я пойду к врачу, и тогда что-то прояснится. — Карен погладила руку мужа. — Я люблю тебя, Сандер, — тихо прошептала она.

Официант принес меню, и Сандер сделал заказ: рубленое перепелиное мясо, завернутое в листья салата-латука, и несколько закусок, включая «тысячелетние яйца». Карен удивленно подняла брови:

— Ну и ну! Какое странное название!

Сандер рассмеялся:

— Они очень вкусные, несмотря на их некрасивое название. Я вообще-то предпочитаю обычную европейскую кухню, особенно мясо с картофелем, но мне хочется, чтобы ты отведала блюда китайской кухни, Карен. После праздников мы пройдемся с тобой по ресторанам, и ты попробуешь массу экзотических блюд, например, тушеные медвежьи лапы, мясо белого журавля, опоссума и змеи. Уверяю, ты получишь огромное наслаждение!

— Не знаю, смогу ли я попробовать гремучую змею, — поморщилась Карен.

— О вкусах не спорят.

Однако китайские блюда понравились Карен, и она с удовольствием съела все, даже черные яйца.

— Я рад, что ты получила удовольствие, — улыбаясь, сказал Сандер. — Мне нравится, когда люди много едят! — И взяв Карен за руку, спросил:

— Так ты завтра пойдешь к врачу?

— Да, если он согласится меня принять.

— Зачем нам ждать, согласится он или нет! — нетерпеливо воскликнул Сандер. — Давай я познакомлю тебя с моим личным врачом, и он порекомендует тебе самого лучшего специалиста!

— Как все-таки здорово быть женой Сандера Вановена! — искренне сказала Карен. — Когда мы еще не были с тобой знакомы, мне многие говорили, что в Гонконге ты — большой человек, но разве я могла мечтать о том, что стану твоей женой!

Сандер самодовольно улыбнулся:

— Ты тоже не так проста, малышка! Вспомни, как ловко ты меня окрутила! За пять минут!

Сандер Вановен несколько раз в год ездил в Штаты и проводил там рекламную кампанию с целью привлечения будущих туристов. Он организовывал также выставки, устраивал показы моделей и отбирал девушек для работы в своем туристическом бюро. Одно время Вановен предпочитал, чтобы в его бюро работали девушки-азиатки, но потом решил заменить их на девушек с европейской внешностью. Гонконгские агентства, с которыми у него были заключены контракты, тоже подбирали ему претенденток, и в числе их оказалась Карен. В ее обязанности входило привлекать в бюро туристов и убеждать их: «Самые лучшие, интересные и недорогие экскурсии проводятся туристическим бюро Сандера Вановена! Позвольте мне показать вам Гонконг и рассказать о его истории!»

Однажды Сандер пригласил Карен в ресторан, и с того дня их роман набрал обороты.

Карен насмешливо взглянула на мужа:

— Ты хочешь сказать, что я окрутила тебя?

— Еще бы! Я сразу это понял!

— Если ты разгадал мои планы, то почему так легко дал себя окрутить?

— Во-первых, ты мне понравилась, женщина! — расхохотался Сандер. — А во-вторых, я ничего не знал о тебе, а новое всегда привлекает!

— Как не знал? Тебе было известно, что я приехала в Нью-Йорк из Чикаго, как и сотни других глупеньких девушек, воображающих себя умными, красивыми и талантливыми. Я тоже верила, что скоро стану знаменитой, богатой и буду зарабатывать много денег!

— А как ты попала в Гонконг?

— В Штатах трудно было подыскать приличную работу, и я решила отправиться в Гонконг. У меня была накоплена небольшая сумма денег, я купила билет на корабль и приплыла на нем сюда. Кстати, по дороге у меня украли оставшуюся часть денег, так что я оказалась в Гонконге без цента в кармане. Как хорошо, что я почти сразу же встретила тебя, дорогой!

— А ты смелая женщина, Карен! — сказал Сандер и взял ее руку в свою. — Не каждая девушка отважится на подобное путешествие! Я рад, что мы познакомились с тобой и поженились!

— Я тоже! — искренне воскликнула Карен.

— Кстати, в Гонконге много ночных клубов, и, если хочешь, мы можем пойти в один из них потанцевать, — сказал Сандер.

Карен лукаво взглянула на мужа:

— Что еще ты можешь мне предложить?

— Отправиться домой и лечь в постель!

— Это предложение мне нравится больше! А потанцевать мы всегда успеем!

Когда они ехали домой в такси, Сандер, улыбаясь, обнял Карен и сказал:

— Я придумал тебе подходящее прозвище: постоянный возбудитель! Ты все время будишь во мне желание, женщина!

Карен улыбнулась:

— Неплохое прозвище. Мне оно нравится. Со мной ты всегда находишься в отличной форме!

Поздно вечером в постели, когда их любовные игры уже закончились, Карен взяла мужа за руку и нежно прошептала:

— Я очень люблю тебя, Сандер!

— Я знаю об этом. Я тоже люблю тебя.

Глава 6

Вечером, когда начали сгущаться сумерки, Илай сказал:

— Вы замечательный гид, Сильвия! Так интересно рассказывали о Гонконге! Мне кажется, что я живу здесь уже давно и хорошо знаком с этим городом!

— Я рада, что вам понравился Гонконг, — улыбнулась Сильвия. — Значит, мои старания оказались не напрасными.

Вопреки своим мрачным утренним прогнозам Илай замечательно провел день и сейчас искренне радовался, видя улыбку на лице Сильвии. Конечно, он понимал, что экскурсии для нее каждодневное дело, и все-таки надеялся, что общение с ним ей было не в тягость, а в удовольствие.

После длительной прогулки они наняли сампан и отправились обедать в плавучий двухпалубный ресторан, который сверкал и переливался яркими разноцветными огнями.

В ресторане, как и обещала Сильвия, они сами выбрали только что выловленную рыбу и заказали такое количество разнообразных блюд, что их, пожалуй, хватило бы на небольшую компанию туристов: мясо крабов, сладкий кукурузный суп, жареные пильчатые креветки, свинина в кисло-сладком соусе, рубленая свинина с грецкими орехами, овощной маринад, фрукты и чай.

— По-моему, я наелся на неделю вперед, — сказал Илай, тяжело вздохнув.

Сильвия, сидевшая напротив него, улыбнулась. Сегодня она выглядела настоящей восточной красавицей: чуть смуглая нежная кожа, томные миндалевидные глаза и традиционный шелковый наряд с разрезом на боку, открывавшим ее длинные стройные ноги, от которых Илай с трудом отводил взгляд.

Слышался тихий плеск воды, в ней отражались цветные огоньки и отблески небольших костров — люди, живущие в сампанах, готовили ужин.

Когда Сильвия предложила полюбоваться на вечерний Гонконг с пика Виктория, Илай с радостью согласился, и они снова, сев в вагончик, проехали по тому же маршруту, что и утром. Сверху открывался великолепный вид на город: казалось, Гонконг весь мерцает и переливается разноцветными огнями!

— Сегодня утром на фабрике вы обратили внимание на крупного мужчину с рыжей бородой, с которым я разговаривала? — спросила Сильвия, когда Илай остановился, чтобы закурить сигару.

Он кивнул.

— Это наш хозяин, Сандер Вановен. На днях он устраивает у себя дома вечеринку по случаю наступления китайского Нового года и пригласил меня принять в ней участие. Мистер Вановен сказал, что я могу привести с собой приятеля. Не хотите составить мне компанию, Илай?

— А когда будет вечеринка?

— Послезавтра.

Илай на минуту задумался. Успеет ли он к этому времени вернуться из Бангкока? Если все пойдет четко по плану Линь Кэ и ничего не случится в пути, то успеет.

— Я бы с радостью, но боюсь, в это время, мне придется уехать из Гонконга.

На лице Сильвии отразилось разочарование.

— Насколько мне известно, вам поручил какую-то работу мой дядя Линь Кэ? — вдруг спросила она.

У Илая перехватило дыхание.

— Значит, вы его родственница? — задал он вопрос с видимым спокойствием.

Сильвия кивнула:

— Да, я оказалась тогда на корабле не случайно.

Он попросил меня проследить за вами и сообщить, если я вдруг замечу что-то подозрительное. — Она тронула Илая за рукав. — Я не решалась сказать вам об этом. Вы не сердитесь на меня?

Илай помолчал и, отведя взгляд, ответил:

— Нет, не сержусь. Я ведь с самого начала обо всем догадался.

Он взял Сильвию под руку, и они пошли дальше.

— Часто вы выполняете поручения дяди? — вдруг спросил Илай небрежным тоном.

— Нет, в первый раз. Он вообще редко просит меня о чем-нибудь. — Сильвия на минуту замялась. — Я должна вам объяснить, Илай… Дело в том, что я — незаконнорожденная. Мой отец был европейцем, но я никогда его не знала. Линь Кэ, мой дядя, ненавидел и презирал мою мать, свою сестру, за то, что она связалась с человеком другой расы. Но когда моя мать умерла — мне тогда было тринадцать лет, — дядя принял некоторое участие в моей судьбе. Он отправил меня на учебу в Штаты и после моего возвращения предложил работать на его организацию. Я отказалась. — Сильвия тяжело вздохнула. — Да, я знаю, кто он и чем занимается. Мне много рассказывали о Линь Кэ…

Но он — мой дядя, и я все равно люблю его. Он злится на меня за то, что я не разделяю традиционной китайской морали: младшие должны всегда уважать старших и во всем подчиняться им. Я живу сама по себе, и дядя мне не помогает. Поэтому, Илай, я не интересуюсь, какие у вас с Линь Кэ общие дела. Я не хочу о них знать!

Долгое время они шла молча, Илай обдумывал слова Сильвии, она тоже была погружена в невеселые мысли. Неожиданно она нарушила молчание и взволнованно произнесла:

— Илай, будьте осторожны! Прошу вас!

Он вопросительно взглянул на нее.

— Я всегда осторожен! — с усмешкой сказал он.

Они наняли рикшу, чтобы вернуться к подножию пика Виктория, и Сильвия начала рассказывать Илаю:

— В скором времени этот необычный вид транспорта исчезнет. Правительство отказывается выдавать новые лицензии, мотивируя тем, что рикши мешают движению машин и создают аварийные ситуации на дорогах. Кстати, многие считают их работу унизительной…

Когда они добрались до Куинз-роуд, было уже очень поздно, магазины не работали, рекламные щиты и вывески не горели.

— Пойдемте в ночной клуб? — предложил Илай. — Потанцуем, посмотрим какое-нибудь шоу.

— Я не любительница такого рода заведений, Илай, но если вы хотите, то могу составить вам компанию.

— Да я вообще-то тоже не люблю бывать в ночных клубах, — сказал Илай и подумал, что выпить можно и в баре отеля.

Странно, но сейчас ему не хотелось выпивать, очевидно, сказывались последствия бурной встречи с Адамом Однако последние три года ни одно свидание с женщиной у него не обходилось без спиртного, и он решил не нарушать традицию.

Они подошли к дверям отеля «Хилтон», и Илай, тронув Сильвию за локоть, сказал:

— Я здесь живу.

— Знаю, — отозвалась она.

— Ваш дядя велел вам проследить, где я остановился?

— Нет, я сама… — Сильвия умолкла на полуслове, приложив руку к губам. — Мне… просто было интересно знать, где вы живете, — призналась она.

— Я хочу пригласить вас в бар выпить по коктейлю, — быстро проговорил Илай. — Или… поднимемся ко мне в номер?

— В баре сейчас, наверное, много посетителей и шумно, — сказала Сильвия, отведя взгляд. — За день я очень устаю от людей…

Он взял ее за руку, и они вошли в холл отеля.

Илая охватило какое-то двойственное чувство. Его мужскому самолюбию льстило, что такая очаровательная девушка приняла его приглашение, и вместе с тем он ощущал неловкость и смущение.

С его прежними женщинами было все просто.

Илай прямо спрашивал: «Да или нет?» — и если одна ему отказывала, вместо нее тотчас появлялась другая.

С Сильвией же все обстояло иначе. Она была не только красивой молодой женщиной, но и интересным, умным собеседником. Впервые за три года, прошедших после развода с Роной, Илаю захотелось не просто переспать с женщиной, а узнать ее получше и произвести на нее хорошее впечатление.

В лифте Илай и Сильвия ехали молча, не глядя друг на друга.

Доставая ключ из кармана, Илай вдруг почувствовал дрожь в руках и не сразу смог попасть в замочную скважину. Наконец он открыл дверь и пригласил Сильвию в комнату.

— У меня в номере нет спиртного, но сейчас я закажу его по телефону. Что ты будешь пить? Может, бренди? — спросил он.

— Хорошо, закажи бренди, — согласилась Сильвия.

Илай направился к ночному столику, на котором стоял телефон, но Сильвия опередила его действия:

— Не надо ничего заказывать, Илай! Разве мы поднялись к тебе, чтобы выпить бренди?

Он подошел к Сильвии, нежно обнял ее за плечи и почувствовал, как ее тело стало мягким и податливым. Он поднял ее на руки, отнес на постель и медленно раздел, любуясь ее нежной шелковистой кожей цвета слоновой кости, красивой маленькой грудью и стройными длинными ногами. Лежа рядом с Сильвией, Илай с удовольствием ласкал ее. Дыхание Сильвии участилось, и она прошептала ему на ухо:

— Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо. Надеюсь, ты не считаешь, что я веду себя так со всеми туристами? — В ее вопросе слышалась легкая ирония.

— Если бы я так думал, то не пригласил бы тебя сюда, — ответил Илай.

Ему очень хотелось спросить у Сильвии, была ли у нее раньше связь с белыми мужчинами, но он постеснялся. Сам же он впервые лежал в постели с восточной женщиной.

Сильвия обняла его, а он, опершись локтями на постель, лег сверху. Его упругое тело начало ритмично двигаться, и Сильвия что-то горячо зашептала по-китайски. Сладостная истома наполняла ее, и Сильвия тихо простонала:

— Давай, дорогой, продолжай!

В эти минуты наслаждения Илай вдруг подумал о том, что они созданы друг для друга и он знает Сильвию много лет. Она приподняла голову с подушки, и ее тело резко изогнулось. Он крепко прижался к ней, момент экстаза миновал, и Илай бессильно рухнул на постель. Некоторое время они лежали молча, тяжело дыша, потом Илай нежно поцеловал Сильвию в губы и сказал:

— Я не мог даже мечтать о таком восхитительном дне! Сначала я познакомился с твоим городом, потом узнал тебя… Знаешь, я уже полюбил Гонконг!

— А ты не хотел бы остаться здесь навсегда? — тихо спросила Сильвия. — Как я была бы рада видеть тебя каждый день!

— Мы обсудим этот вопрос позднее, — ответил Илай и улыбнулся.

Он прикрыл глаза и стал думать о том, что в Штатах его никто не ждет, там никому нет до него дела, а здесь, в Гонконге, его будет любить такая прекрасная девушка, как Сильвия…

Перед глазами Илая замелькали события в Эль-Пасо, возникло лицо сотрудника Интерпола, с которым он был вынужден общаться. Если Илаю удастся перехитрить старого Линь Кэ, то Интерпол арестует этого преступника, а ведь он родной дядя Сильвии.

Неизвестно, как она отнесется к тому, что именно Илай Кейган способствовал аресту Линь Кэ…

Илаю нестерпимо захотелось рассказать обо всем Сильвии, и он с трудом удержался от этого искушения.

— Сильвия! — тихо позвал он.

Она что-то пробормотала, и Илай, взглянув на нее, увидел, что она спит. Осторожно, чтобы не потревожить ее, он выключил свет.

Засыпая, Илай подумал о том, что уже давно ему не было так хорошо и спокойно.

— Илай! Проснись! — Сильвия энергично трясла его за плечо.

Он резко сел на постели и пробормотал:

— Что? Что случилось?

— Кто-то стучит в дверь!

— Черт! — пробурчал Илай, потер глаза и взглянул на наручные часы, лежавшие на туалетном столике. — Половина седьмого утра… Какого дьявола им нужно?

— Пожалуйста, не открывай сразу, — попросила Сильвия. — Мне надо одеться…

В дверь опять громко и требовательно постучали.

— Слышу, слышу! — раздраженно крикнул Илай. — Подождите минуту!

Стук прекратился. Сильвия схватила одежду и бесшумно проскользнула в ванную, а Илай начал тоже торопливо одеваться и приглаживать волосы.

Новый стук заставил его слегка вздрогнуть. Илай кинул беглый взгляд в сторону ванной и увидел, что Сильвия уже оделась. Она выглядела так опрятно и аккуратно, словно. Только что вошла, а не в испуге вскочила с постели. Сильвия кивнула Илаю, он подошел к двери и повернул ключ в замке.

На пороге стояла женщина в розовом брючном костюме, обтягивающем ее пышную фигуру, с огненно-рыжими волосами и круглым невыразительным лицом.

— Ну, привет, Илай! — хрипло произнесла она и окинула его оценивающим взглядом.

«Как она растолстела!» — мелькнуло в голове у Илая.

— Привет, Рона, — процедил он сквозь зубы.

— Ты не пригласишь меня войти?

Илай обернулся к Сильвии.

— Я ухожу, Илай, — невозмутимо сказала она. — Позвони мне, когда у тебя будет время. — И даже не взглянув на другую женщину, не торопясь вышла из номера.

Рона посторонилась и посмотрела ей вслед.

Илай тяжело вздохнул, распахнул дверь и нехотя произнес:

— Ладно, Рона, заходи.

Глава 1

Илай познакомился с Роной Морган в баре Голливуда, где она работала певичкой и играла на пианино. Ее певческие способности Илай сразу оценил как посредственные, но роскошная фигура и пышная грудь произвели на него неотразимое впечатление. Впрочем, голос Роны был неплохой, просто ей недоставало профессионального мастерства.

Она любила петь старые, забытые песни сороковых и пятидесятых годов, так нравившиеся Илаю, и почти никогда не исполняла современные шлягеры.

Рона выступала в баре, находившемся в трех кварталах от отеля, в котором обычно останавливался Илай со своим экипажем, и как-то вечером Адам предложил ему пойти туда выпить.

— Там выступает сногсшибательная девица! — возбужденно сообщил он. — Голосок у нее не очень, но зато грудь роскошная!

Был обычный рабочий день, и в баре сидели лишь несколько человек. Сам бар не произвел на Илая никакого впечатления — таких полно на каждом углу, но ранние песни Синатры, которые исполняла девушка, пришлись ему по душе. Когда она закончила выступление, Адам пригласил ее к ним за столик, познакомил с Илаем, а сам куда-то исчез. С первой же минуты знакомства между Илаем и Роной возникло сильное взаимное притяжение, переросшее впоследствии в бурную страсть.

Рона жила недалеко от бара, и поздно вечером Илай пошел ее провожать. В эту короткую встречу он узнал о ней многое — за вульгарной внешностью и развязными манерами скрывались искренность, простодушие и одиночество.

История Роны была такой же банальной, как и истории многих девушек, приехавших покорять Голливуд. Она родилась в Далласе, в штате Техас, отец умер вскоре после ее рождения, а мать, мечтая сделать из дочери великую актрису, увезла ее в семилетнем возрасте в Голливуд. Она водила Рону на многочисленные просмотры, конкурсные отборы и показы в надежде, что какой-нибудь известный режиссер обратит на нее внимание и предложит хорошую роль в кино. Иногда Роне действительно предлагали роли, но только в массовках.

— В общем, все было бы не так безнадежно, если бы меня профессионально чему-нибудь обучали, — рассказывала Рона. — А что я умею? Немного играть на фортепьяно, петь и импровизировать. Впрочем, сейчас уже поздно учиться. Скажи, ну какой продюсер Бродвея согласится выкинуть кучу денег, чтобы сделать из меня звезду? — Рона невесело усмехнулась.

— А где сейчас твоя мать?

— Она умерла шесть лет назад, когда мне было девятнадцать. Знаешь, что она сказал? — перед смертью? «Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо за то, что я привезла тебя сюда. У тебя все получится!»

Они дошли до дома Роны, но она не пригласила его зайти, он не настаивал. Следующий день был у Илая свободным, и он решил сходить с Роной в ресторан.

Илай знал, какое неотразимое впечатление производят на женщин мужчины в летной форме, и почти все его приятели пользовались этим. Они легко и беззастенчиво соблазняли женщин по всей стране, и особенно преуспевал Адам. Несколько раз Илай встречал его в летной форме даже в барах, что считалось недопустимым. Сам же Илай в свободные дни не носил форменную одежду, не желая гнаться за дешевым успехом и легкими победами над женщинами. Впрочем, пару раз он тоже использовал летную форму как одно из действенных средств мгновенного обольщения, но это не доставило ему удовольствия.

Они поужинали в ресторане, и Илай, проводив ее, поднялся к ней в комнату и остался там на ночь.

Эта первая совместно проведенная ночь надолго отпечаталась в его памяти. Рона оказалась страстной, ненасытной партнершей, изобретательной и необузданной. Она угомонилась только под утро, а когда они проснулись, Илай поразился произошедшей в ней перемене. Рона вела себя сдержанно, и ничто в ней не напоминало ту женщину, с которой он провел столь бурную ночь.

Они стали встречаться, когда у Илая были свободные дни, и он часто ловил себя на мысли, что все больше увлекается Роной и стремится находиться рядом с ней.

Узнав Рону получше, Илай пришел к выводу, что она малообразованна, не обладает достаточным интеллектом, примитивна, но эти недостатки компенсируются яркой внешностью и великолепной пышной фигурой, привлекающей нескромные взгляды мужчин.

В основном Рону интересовали модная одежда, кино, популярная музыка, танцы и кулинария.

— Я люблю готовить, — говорила она. — Особенно хорошо у меня получается, когда я готовлю еду для любимого мужчины. Мне нравится смотреть, как ты ешь, Илай. Мне-то надо следить за фигурой, я ведь склонна к полноте, и если буду много есть, то растолстею.

Рона была необыкновенно общительной и любила находиться среди людей. Илай замечал, что ей нравится чувствовать на себе восторженные взгляды мужчин, но не придавал этому значения. Рона действительно привлекательная женщина, и в душе он даже гордился тем, что она выбрала именно его.

Илай, наоборот, был замкнутым человеком, трудно сходился с людьми и не любил шумных и больших компаний. Родители его давно умерли, братьев и сестер у него не было.

Через месяц после знакомства Илай сделал Роне предложение, и она с радостью согласилась выйти за него замуж.

— Я хочу взять отпуск на три недели, — сказал он. — Давай махнем с тобой в Акапулько. Будем купаться, загорать…

— И заниматься любовью! — восторженно продолжила Рона, жарко прижалась к нему, настойчиво целуя в губы.

Илай попросил Адама, своего лучшего друга, быть свидетелем на свадьбе.

— О чем разговор, приятель! — воскликнул Адам. — Закатим такую свадьбу! — И лукаво добавил:

— Кто бы мог подумать, что ты так быстро расстанешься со свободой!

Первый день супружеской жизни начался с того, что Рона купила себе модный, очень дорогой купальник и, надев, стала красоваться перед зеркалом.

— Я видел счет за этот купальник, — сказал Илай. — Неужели две тоненькие полосочки могут так дорого стоить?

Купальник действительно представлял собой две узкие полоски ярко-желтой материи: верхняя часть почти не скрывала грудь Роны, нижняя подчеркивала ее пышные формы, привлекая жадные взгляды мужчин на пляже.

Илай пока не ревновал Рону, наоборот, ему льстило, что такая яркая, соблазнительная женщина досталась ему в жены.

Первую половину дня они проводили на пляже.

Рона никогда не купалась, а только лежала на расстеленном полотенце, время от времени меняя позы.

Илай же много плавал и нередко, выйдя из воды, видел одну и ту же картину: его жена, раскинувшись, лежала в такой соблазнительной позе, что соседи-мужчины пожирали ее алчными взглядами. Когда Илай подходил к ней, они торопливо отворачивались, а она игриво улыбалась.

Днем они уходили с пляжа, обедали, вечером развлекались в многочисленных барах и ресторанах Акапулько или занимались любовью.

Через три недели они вернулись в Лос-Анджелес отдохнувшими, загорелыми и довольными друг другом. Поселились в восточном Голливуде, и Илай снова приступил к работе. Его устраивала семейная жизнь до тех пор, пока Рона не начала высказывать недовольство по поводу его летной работы.

— Я вижу тебя лишь дважды в неделю, — сетовала она. — Мы так мало времени проводим вместе.

— Я же должен зарабатывать на жизнь! — возражал Илай.

— Когда я выходила замуж, то и представить не могла, что мне будет так одиноко.

Как правило, такие разговоры заканчивались тем, что Илай нес Рону в постель, и все проблемы отодвигались. Но иногда Илай ловил себя на мысли, что его длительные отлучки из дома не разрушают семейную жизнь, а, наоборот, способствуют ее сохранению.

«Если бы я каждый день находился рядом с Роной, она раздражала бы меня и выводила из себя», — угрюмо думал он.

Прошло шесть месяцев после свадьбы, и жалобы Роны на вынужденное одиночество стали звучать все чаще. Однажды, когда Илаю пришлось задержаться на три дня на работе, потому что при взлете в аэропорту Кеннеди его самолет чуть не попал в аварию, Рона заявила:

— Я так и буду сидеть здесь в одиночестве, дожидаясь тебя? Я хочу вернуться на работу, Илай, иначе разучусь петь и играть на пианино!

Он бросил на нее быстрый испытующий взгляд.

Странно, никогда прежде он не слышал в ее голосе таких интонаций.

Но тут Рона прижалась к нему и сказала:

— Извини, дорогой, я, наверное, уже надоела тебе со своими жалобами, но мне действительно скучно сидеть дома и ничего не делать. — Она села к Илаю на колени. — Как ты отнесешься к тому, что я снова пойду работать? А в дни, когда ты будешь дома, Джейк согласился отпускать меня…

— Нет! — резко бросил Илай, впервые за полгода ощутив укол ревности. — Ни за что! Я не желаю, чтобы моя жена работала в баре, где полно пьяных мужиков!

— Но ведь работала же я там несколько лет до встречи с тобой!

— Теперь ты замужняя женщина.

— Какая разница! — крикнула Рона, и слезы потоком полились из ее глаз. — Тебе просто нравится держать меня взаперти!

Илай ничего не сказал, твердо решив не отпускать Рону работать в бар.

После нескольких дней отсутствия Илай вернулся домой с готовым решением проблемы.

— Помнишь, ты как-то говорила, что хотела бы иметь много детей? — сказал он Роне. — Почему бы нам не завести хотя бы одного? Уверяю, ты сразу забудешь об одиночестве, и у тебя появится много дел и забот.

— Здесь? — удивленно протянула Рона. — В этой крошечной квартире заводить детей?

— Ну… мы можем купить дом.

— Дом? А где? — оживилась Рона.

Илай пожал плечами:

— Я пока не думал об этом. А где бы ты хотела?

— В Техасе.

— В Техасе? — удивленно переспросил Илай. — Господи, Рона, но почему именно в Техасе?

— Потому что я там родилась, — объяснила она.

— Но ты же сама мне рассказывала, что покинула Техас, когда тебе было семь лет!

— Какая разница, сколько лет мне было! — возразила Рона. — Если бы ты только знал, как мне надоело жить здесь! Как я устала! А в Техасе живут такие замечательные люди!

— Люди везде одинаковые, — заметил Илай.

— Ну уж нет! — Рона положила руки ему на плечи. — Если ты хочешь, чтобы я сидела дома с детьми, купи дом в Техасе!

— Ты жаловалась, что редко меня видишь, Рона, но если мы купим дом в Техасе, ты будешь видеть меня еще реже. В нашей авиакомпании нет рейсов в Техас.

— После окончания полета ты за несколько часов сможешь добраться до Техаса, — сказала Рона. — Не так уж это и далеко. — Она крепко прижалась к нему. — Правда, Илай, я обещаю тебе, что не буду жаловаться и ныть, если мы переедем в Техас!

— Нет, Рона, это невозможно, и давай оставим эту тему.

Но Рона была упрямой женщиной. За полгода Илай хорошо изучил ее характер и знал, что она всегда добивается поставленной цели. После долгих размышлений он пришел к выводу, что ее идея с переездом в Техас не такая уж бредовая. Возможно, их семейная жизнь наладится, и Рона перестанет раздражать его своими бесконечными жалобами и капризами. А главное, она не вернется работать в бар!

Конечно, некоторые сомнения относительно переезда у Илая возникали, но через неделю после разговора с Роной он взял на работе пару дней за свой счет, и они отправились в Техас.

Там они побывали в нескольких агентствах по недвижимости и наконец остановили свой выбор на доме, расположенном в окрестностях Далласа. Его построили всего пять лет назад, в нем было три спальни. Дом им понравился, и через два месяца Илай с Роной купили новую мебель и переехали жить в Техас.

Мебель выбирала Рона — дорогую, красивую. Илай давно заметил, что его жена всегда покупала очень дорогие вещи, не считаясь с его финансовыми возможностями, но утешал себя тем, что собственный дом поможет сделать их жизнь спокойной и стабильной, а Рону — счастливой.

Она действительно перестала жаловаться, выглядела довольной, но не замечала проблем, возникших перед мужем. Теперь Илаю приходилось тратить на дорогу значительно больше времени, и он стал бывать дома еще реже, чем прежде. Если у него появлялся свободный вечер, он просто оставался ночевать в Лос-Анджелесе или Нью-Йорке. Ехать домой не имело смысла — добравшись до Далласа, он был бы вынужден через пару часов возвращаться обратно. Но Рона больше не жаловалась на одиночество, и Илая это устраивало. Правда, за полгода идея завести ребенка, который скрасил бы жизнь Роны, так и не воплотилась в жизнь.

— Я стараюсь, Илай, — говорила Рона и ласково гладила его по щеке. — Ты же знаешь, я давно не пользуюсь противозачаточными таблетками.

Илай верил ей до тех пор, пока однажды не обнаружил в ванной спрятанный пузырек с таблетками — он был наполовину пуст. Илай подсчитал количество таблеток и в следующий свой приезд, найдя пузырек, увидел, что часть таблеток исчезла. Он ничего не сказал Роне, решив немного подождать.

Через несколько дней он обнаружил пустой пузырек, а в спальне еще два таких же, но полных. Терпение Илая лопнуло, и вечером, когда Рона сидела на постели и расчесывала пышные волосы, он сказал:

— А ты, оказывается, врешь мне, Рона! — И бросил на туалетный столик улику.

Она в замешательстве взглянула на пузырек и, покраснев, пробормотала:

— Почему ты роешься в моих вещах?

— Потому что ты вынуждаешь меня рыться в них!

— Зачем ты обманывала меня, уверяя, что больше не принимаешь таблетки?

Рона быстро справилась со смущением и дерзко заявила:

— Этот пузырек у меня хранится очень давно.

Просто я случайно уронила его, и часть таблеток рассыпалась. Не собирать же их с пола обратно!

— А новые?

— Ну… они лежат на всякий случай.

— На какой случай? — с внешним спокойствием спросил Илай. — Ты все время врала мне и сама постоянно пользовалась таблетками! — Он крепко схватил ее за руку.

— Не смей со мной так обращаться! Ты делаешь мне больно! — вскрикнула Рона и отдернула руку.

Через несколько минут она изобразила раскаяние, в ее глазах блеснули слезы.

— Знаешь, Илай, я боюсь, — тихо призналась она.

Он с изумлением взглянул на жену.

— Чего ты боишься?

— Я боюсь оставаться здесь одна. Ты бываешь дома редко… А вдруг в дом заберется вор или грабитель. Их сейчас так много развелось! А если у нас будет ребенок, то они убьют не только меня, но и его!

— Не делай из меня дурака, Рона, — тихо сказал Илай. — Сначала ты заставила меня купить дом в Техасе, уверяя, что тебе здесь будет хорошо, а теперь в свое оправдание придумываешь всяческие небылицы!

— Дорогой, я ничего не сочиняю!

— Может быть, тебе уже разонравилось жить здесь и ты желаешь снова куда-нибудь переехать? — возмущенно спросил Илай.

— Что ты, дорогой! Мне все здесь нравится!

— Тогда что ты хочешь от меня, Рона?

— Я не знаю… — Она на минуту задумалась, и вдруг глаза ее блеснули. — Может, ты купишь мне оружие? Я часто нахожусь одна, и если грабитель попытается проникнуть в дом…

— Рона, ты когда-нибудь держала в руках оружие?

— Нет, никогда, но я быстро научусь обращаться с ним. Это несложно.

Илай вздохнул:

— Рона, по статистике люди чаще погибают в результате неосторожного обращения с оружием, чем от рук убийц и грабителей.

— Ерунда! Ты научишь меня пользоваться оружием, и я всегда буду держать его в ящичке туалетного столика.

— Нет, Рона, это опасно! — возразил Илай.

Но его жена всегда умела добиваться своего, и вскоре Илай купил ей пистолет 38-го калибра. К его удивлению, Рона очень быстро научилась метко стрелять, опровергнув расхожее представление мужчин о том, что женщина и оружие несовместимы.

Однажды поздно вечером, когда они уже лежали в постели, Рона нежно прижалась к мужу и прошептала:

— Теперь я ничего не боюсь, любимый. С пистолетом я чувствую себя в безопасности. Обещаю тебе, что больше не буду принимать противозачаточные таблетки.

Илай отнесся к ее словам скептически, зная, что Роне ничего не стоит его обмануть. Следить за ней не имело смысла, ведь таблетки можно было спрятать где угодно.

Через две недели после этого ночного разговора Илай неожиданно получил два свободных дня. Авиакомпания по неизвестным ему причинам отменила несколько рейсов, в том числе и его. Он не стал звонить домой, боясь опоздать на самолет местных авиалиний, вылетавший в Даллас. В десять часов вечера самолет приземлился в Далласе, и Илай сразу побежал звонить Роне. У них существовала договоренность, что как только он приезжает в Даллас, звонит ей из автомата, и она едет на машине в аэропорт встречать его.

В телефонной трубке раздавались длинные гудки.

Рона не отвечала, и Илай подумал, что ошибся номером. Он снова позвонил, но трубку никто не взял.

Илай подождал немного, выкурил сигару и опять набрал номер. Рона не отвечала. Он не очень волновался, поскольку знал общительный характер жены и мог предположить, что она ушла в гости к соседям.

Он поймал такси и поехал домой.

Через полчаса такси остановилось возле его дома, и Илай, взглянув на окна, заметил, что в гостиной горит свет.

У гаража стояла их с Роной машина. Это показалось ему странным. Он расплатился с шофером и подошел к своей машине. Положив руку на капот, Илай почувствовал, что он теплый, значит, машина подъехала не более пяти минут назад. Рона дома, и с ней ничего не случилось. Пусть его неожиданное возвращение будет для нее приятным сюрпризом!

Илай открыл дверь, вошел в дом и, поставив дорожную сумку на пол, направился в гостиную. Там никого не было. Внезапно он услышал в глубине дома какие-то приглушенные, шелестящие звуки. Он быстрым шагом миновал холл и подошел к спальне. Дверь была приоткрыта, и в проеме Илай увидел свет ночника.

Он резко распахнул дверь и замер на пороге, не в силах двинуться с места. На широкой супружеской постели Рона и незнакомый мужчина занимались сексом — шумно, неистово, яростно.

«Как в дешевом романе», — мелькнуло в голове у Илая.

Несколько секунд он, словно в оцепенении, глядел на жену и ее голого любовника. Мужчина громко сопел, как жеребец, а Рона, обхватив ногами его спину, страстно стонала и выкрикивала какие-то слова.

Внезапно оцепенение Илая сменил гнев. В голове молнией промелькнула мысль о пистолете, спрятанном в ящичке туалетного столика. Он бросился к нему, открыл ящик и выхватил пистолет. Судорожно сжимая холодный ствол в руке, он рванулся к постели и вдруг услышал истошный вопль Роны:

— Илай! Умоляю тебя, не надо! Господи, Илай, прошу тебя!

Он бегло взглянул на любовника. В глазах мужчины отразились страх и растерянность. Он мгновенно отпрянул от Роны и неловко задергал руками и ногами. Илай презрительно усмехнулся. Какая нелепая, отвратительная сцена!

Илай молча поднял пистолет и дважды выстрелил в мужчину. В его груди образовались две маленькие дырочки. Он громко вскрикнул, голова его резко дернулась и упала на подушку. Алые струйки крови хлынули на белую простыню, превращаясь в большое красное пятно.

Илай увидел, что и пол у кровати потемнел от крови.

Рона выскочила из постели и, отбежав в дальний угол спальни, в ужасе забормотала:

— Илай, прости, пожалуйста… Я не виновата. Я встретила его в… Мы просто заехали ко мне поболтать, а он напился и стал ко мне приставать. Он… набросился на меня! Он хотел меня изнасиловать!

Поверь, Илай, я не хотела…

Илай снова поднял пистолет и еще крепче сжал его в руке.

— Нет, Илай, пожалуйста, нет! Не убивай меня! — закричала Рона.

Он бросил презрительный взгляд на жену, процедил сквозь зубы грязное ругательство, швырнул на пол пистолет и вышел из спальни, громко хлопнув дверью.

Вслед ему Рона что-то кричала, рыдала и всхлипывала.

Во время предварительного следствия адвокат Илая сказал, цинично улыбаясь:

— Не понимаю, почему вы не убили и ее… Во всем виновата она, а не тот парень! Кстати, вас судили бы по той же статье, и суд обязательно принял бы во внимание смягчающие обстоятельства.

Илай, соглашаясь, кивнул. Да, надо было убить Рону, а не ее любовника, поскольку виновата во всем только она.

С каждым днем Илай все больше сожалел о случившемся, сознавая, что из-за распущенной, наглой Роны нельзя было лишать человека жизни. Впрочем, кое-какие оправдания он находил для себя. Вспоминал ее развязное поведение на пляже во время медового месяца, нелепую идею с переездом в другой конец страны, наглое вранье про противозачаточные таблетки и, наконец, измену, стоившую жизни ее любовнику.

Перебирая в уме эпизоды того трагического вечера, Илай все больше утверждался в мысли, что события были заранее предрешены, а его семейная жизнь рано или поздно закончилась бы именно таким образом. Каким же недальновидным, глупым и доверчивым он оказался!

Илай твердо знал, что никогда не простит жене измены, но не простит и себе убийства человека.

Через час после трагедии Илай Кейган явился в полицейское управление Далласа с повинной.

До суда он не виделся с Роной, хотя она несколько раз приходила в тюрьму навестить его. Но он отказывался от свидания.

Во время суда Илай не сказал жене ни слова, он лишь мельком взглянул на нее, когда она отвечала на вопросы прокурора и адвоката.

Ему показалось, что за два месяца, пока они не виделись, Рона изменилась в худшую сторону: растолстела, поблекла, и цвет ее лица приобрел нездоровый оттенок.

В суде Рона призналась, что имела любовную связь с убитым мужчиной и неоднократно встречалась с ним в отсутствие мужа.

Суд вынес оправдательный приговор Илайдже Кейгану. Законы штата Техас сурово наказывали людей, занимавшихся контрабандой, но к обманутым мужьям-рогоносцам, убивавшим из ревности любовников своих жен, относились с пониманием и снисхождением.

— Законы морали, чтимые судьями Техаса, всегда являлись лучшими помощниками адвокатов, — радостно сказал адвокат Илаю после окончания суда.

Вскоре Илай покинул штат Техас, надеясь, что никогда больше не вернется сюда, а главное, не увидит Рону. Но через месяц его снова арестовали в… Техасе.

И вот теперь бывшая жена стояла перед ним на пороге его номера в отеле.

Она прошла на середину комнаты и окинула Илая пытливым взглядом, в котором сквозило любопытство. Она располнела и слегка обрюзгла, но все еще оставалась привлекательной и соблазнительной женщиной.

— Кто эта девушка? — спросила она.

Илай проигнорировал ее вопрос.

— Что ты делаешь в Гонконге, Рона?

— Приехала повидаться с мужем, — невозмутимо ответила она.

— Бывшим мужем, — уточнил Илай. — Надеюсь, ты не забыла, что мы давно развелись?

— Я приехала к тебе, Илай. Ты тогда так внезапно исчез, оставив меня одну! Все это время я даже не знала, где ты и чем занимаешься.

— Кто тебе сообщил, что я в Гонконге?

— У каждого свои источники информации, — лукаво улыбнулась Рона.

— Догадываюсь… Тебе позвонил Адам! — со злостью произнес Илай. — Чертов Адам! Ждал, пока я…

— Не сердись на него, дорогой. Он просто оказал мне небольшую любезность. Я очень просила его сообщить мне о тебе.

— Хороша любезность! В общем, Рона, придется тебе отсюда уйти, и чем скорее, тем лучше!

— Ну, дорогой, не надо меня прогонять! Я просто хочу поговорить с тобой.

— Все наши беседы закончились в той спальне, Рона. В Техасе.

Она вспыхнула, и ее зрачки сузились.

— Да, я плохо тогда поступила, но я в отличие от тебя никого не убивала!

Илай угрюмо молчал, решив не поддаваться на провокации бывшей жены.

— Знаешь, я поклялась не вспоминать о прошлом, — продолжила Рона, сбавив тон. — Я не виню тебя за то, что ты убил того парня. Да, я вела себя как последняя потаскуха, но вспомни, Илай, в суде я рассказала всю правду, ничего не утаила и тем самым помогла тебе избежать сурового наказания! Каждая женщина может раз в жизни ошибиться.

— Один раз? — презрительно спросил Илай. — Не уверен, что ты ограничилась одним разом, Рона!

Но даже если ты говоришь правду, все равно этот «один раз» стоил человеку жизни!

— У тебя нет доказательств, что я изменяла тебе с кем-то еще!

— Меня давно уже это не волнует, — спокойно сказал Илай. — Пойми, мне на все наплевать!

— Илай, я люблю тебя, — тихо промолвила Рона. — Я поняла, что по-настоящему люблю тебя, только когда ты уехал из Техаса. Адам говорил, что ты больше не женился, я тоже свободна… Знаешь, я не смогу полюбить другого мужчину так же сильно, как любила тебя. Илай, давай попытаемся начать все сначала!

— Нет, Рона, ни за что! Я с самого начала понимал, что мы не подходим друг другу, но ты так ловко умела управлять мной… Теперь я стал другим, и ты не сможешь вертеть мной как хочешь! Я не люблю тебя и никогда не любил по-настоящему.

— Не правда! — крикнула Рона. — Ты врешь, все ты врешь! Ты любил меня, ты женился на мне!

— Я был тогда молодой и глупый. Я ошибся, приняв обычное влечение за настоящее чувство. Ты напрасно приехала в Гонконг, истратив кучу денег на дорогу. Но даже если ты отыскала бы меня на краю света, я ответил бы тебе то же самое: нет! А теперь уходи, Рона. У меня много дел.

— Я не уйду, пока не уговорю тебя!

— Не трать напрасно время. Это бесполезно.

Рона упрямо глядела на бывшего мужа.

— Я сумею убедить тебя, ты поймешь, что вместе нам будет хорошо!

Илай тяжело вздохнул:

— Ты хочешь, чтобы я вышвырнул тебя за дверь? — Он сделал несколько шагов по направлению к Роне.

— Не смей меня трогать, Илай Кейган! — взвизгнула она.

— Рона, лучше уйди по-хорошему, — с угрозой в голосе произнес Илай. — Не заставляй меня выталкивать тебя из номера.

Рона неожиданно ухмыльнулась.

— А… понятно. Тебе нравится эта косоглазая девка, — сказала она. — Что, хороша в постели?

— Закрой свой грязный рот! — злобно крикнул Илай и схватил ее за руку.

На лице Роны мелькнул испуг.

— Ладно, ладно, я ухожу… — забормотала она. — Я ухожу, Илай. — И Рона неуверенной походкой направилась к двери, которую он по рассеянности забыл закрыть.

У него мелькнула в голове тревожная мысль, что кто-нибудь из персонала отеля или гостей, проходя по коридору, мог услышать их перебранку. А если Сильвия задержалась на пару минут у двери и тоже все слышала?

Рона остановилась на пороге и медленно процедила сквозь зубы:

— Я не уеду из Гонконга. Я останусь здесь до тех пор, пока не уговорю тебя вернуться ко мне. Ты изменишь свое решение, Илай, так и знай Он с шумом захлопнул дверь прямо перед ее ухмыляющейся физиономией.

Глава 2

Напрасно Илай переживал, что Сильвия Кэ задержалась в коридоре и слышала его перебранку с Роной. Испытывая неловкость оттого, что чужая женщина застала ее в номере мужчины, Сильвия поспешила сразу же уйти.

Она считала себя образованной современной женщиной, презиравшей условности, и с иронией относилась к старым порядкам. Однако после встречи с Роной поняла, что традиционное воспитание наложило и на нее отпечаток.

Чувство смущения и вины не покидало Сильвию Ночью, лежа рядом со спящим Илаем, она думала, как разозлится Линь Кэ, узнав, что племянница провела ночь с белым американцем! Дядя презирал и ненавидел людей белой расы, особенно мужчин, и считал любовные связи с ними недопустимыми и позорными.

Сильвия попыталась разобраться в своих чувствах и понять, что же так привлекло ее в Илае. Он выглядел странным, угрюмым человеком, имел за плечами бурную жизнь и, похоже, мало доверял женщинам.

Она боялась загадывать, будут ли продолжаться их отношения, но мечтала об этом, потому что ей очень понравился Илай.

Придя на работу, Сильвия занялась подготовкой нового тура и ненадолго отвлеклась от мыслей об Илае.

За несколько минут до начала первой экскурсии секретарь позвала Сильвию к телефону. Звонил Илай.

— Сильвия, я хочу извиниться перед тобой за то, что утром мы так нелепо расстались, — торопливо произнес он. — Поверь, я очень огорчен.

— Все в порядке, Илай.

— Нет, не все в порядке, — перебил он. — Женщина, которую ты видела, — моя жена.

У Сильвии перехватило дыхание. Его жена…

— Прости, я по привычке произнес это слово и не добавил «бывшая». Рона — моя бывшая жена. Мы развелись несколько лет назад и с тех пор ни разу не виделись. Веришь, она совершенно неожиданно заявилась ко мне в отель! Жаль, что она испортила нам минуты прощания!

Сильвия с облегчением вздохнула.

— Не переживай, Илай, все нормально, дорогой. — Обращение вырвалось у нее непроизвольно, но он как будто не обратил на него внимания.

— Я хочу пригласить тебя сегодня на ленч, — продолжал он. — Или на обед, в общем, все равно, главное, встретиться! Вечером мне придется уехать из города, но я надеюсь обязательно вернуться к завтрашней вечеринке у Вановена. Когда мы встретимся, я расскажу тебе о нашей истории с Роной.

— Илай… — Сильвия замялась, — твой отъезд как-то связан с моим дядей?

— Да. Помнишь, я говорил тебе, что он попросил меня выполнить для него работу?

— Илай, будь осторожен! Обещай мне! — Голос у Сильвии стал встревоженным.

— Хорошо, Сильвия, я буду вести себя предельно осторожно! — Ив его голосе послышалась тревога. — Так мы увидимся?

— Обязательно! До свидания, Илай!

Сильвия повесила трубку и глубоко задумалась.

Все, что она накануне рассказала Илаю о своем дяде, было правдой. Много раз она слышала, что ее родной дядя заправляет криминальным бизнесом, но никогда не обсуждала с ним это и тем более не высказывала по этому поводу своего мнения.

Линь Кэ сделал много хорошего для нее: дал образование, помогал материально. Но главное, он был ее единственным близким родственником. В общем, ей приходилось закрывать глаза на его преступную деятельность.

Но теперь многое изменилось: в ее жизни появился человек, к которому ее влекло искреннее чувство, а по злому умыслу Линь Кэ он мог оказаться в опасности. Поэтому если с Илаем что-нибудь случится, она тоже будет в этом виновата.

Но как ей поступить, если один из двух, дядя или Илай, окажутся в опасности? Непростой вопрос.

— Сильвия! — Голос водителя автобуса вывел ее из задумчивости.

— Что?

— Через десять минут отправляемся.

— Хорошо, сейчас подойду.

Линь Кэ сообщили из Бангкока, что груз готов к отправке, и старый китаец сразу позвонил Илаю в отель. Трубку никто не снимал, и Линь Кэ пришлось попросить оставить для Илая записку у портье. Американец объявился лишь на следующее утро, и Линь Кэ был вне себя от негодования.

— Я звонил вам весь вечер, — зло проговорил он. — Где вы пропадали?

— Я не ночевал в отеле. Что-то случилось?

— Я же просил вас никуда не отлучаться! Почему я должен вас разыскивать?

— Я согласился работать на вас, но это не значит, что я стал вашим слугой! — резко парировал Илай.

— Груз готов к отправке, мистер Кейган. Самолет, на котором вы полетите за ним, тоже готов. В шесть часов вечера за вами придет мой человек. Он доставит вас на сам пане к самолету.

— На сампане?

— Да, к месту стоянки самолета можно добраться только по воде.

— Так вы не дадите мне заранее ознакомиться с самолетом и осмотреть взлетную полосу?

— К сожалению, нет, мистер Кейган. Вы прибудете туда за час до взлета. Вам хватит времени, чтобы осмотреть самолет.

— Ваше решение непродуманно! — воскликнул Илай.

— Мы с вами обо всем договорились заранее, мистер Кейган, — бесстрастно напомнил Линь Кэ. — Надеюсь, вы не собираетесь в последний момент отказываться от задания?

— Ладно, присылайте в шесть часов вечера в отель вашего человека, — пробурчал Илай. — Буду ждать его.

— Прекрасно, мистер Кейган. Но днем я прошу вас зайти ко мне домой, чтобы еще раз обсудить детали нашего плана.

— Черт возьми! Днем у меня назначена встреча!

— Я посоветовал бы вам отменить ее, мистер Кейган. Итак, через час жду вас у себя.

Линь Кэ услышал, как Илай Кейган тихо выругался, а потом ответил:

— Ладно, буду.

Старый китаец повесил трубку и улыбнулся. А этот Кейган оказался с характером! Ему нравились такие парни. Значит, в случае опасности или непредвиденных обстоятельств он не струсит и поведет себя по-умному. Линь Кэ нравилось также, что в Кейгане отсутствует раболепие. До чего же ему надоели льстецы, преданно заглядывающие в глаза и готовые выполнить любую его прихоть! Да, Илай Кейган — ценное приобретение для его бизнеса, и даже хорошо, что некоторые важные поручения будет выполнять не китаец, а белый. Сначала Линь Кэ намеревался убрать Кейгана сразу же после выполнения им задания, но теперь, поразмыслив, решил повременить. Расправиться с ним он всегда успеет, а найти хорошего, надежного летчика вряд ли.

До прихода американца оставалось немного времени, и Линь Кэ направился в спальню выкурить утреннюю порцию опиума. Прежде чем открыть спрятанный в стене сейф, он заглянул под кровать и ласково погладил рукой свой любимый гроб.

Илай пребывал в скверном расположении духа, злясь на Линь Кэ, неожиданно нарушившего его планы на предстоящий день. Больше всего он сожалел о том, что ему не удастся встретиться с Сильвией, а также, что не придется сказать Адаму пару ласковых слов по поводу его болтливого языка. И кто его просил сообщать Роне о том, что он находится в Гонконге и живет в отеле «Хилтон»?

Обо всем этом Илай размышлял, сидя в ветхом, пропахшем тухлой рыбой сампане, которым управлял маленький невзрачный китаец. Хозяин сампана знал не более десяти английских слов, и оба они едва понимали друг друга, общаясь в основном с помощью жестов.

Сампан плыл в южном направлении от гавани, и маленький китаец ловко управлял им, стараясь избегать оживленных участков пути. Наконец далеко позади осталась ярко освещенная разноцветными огнями гавань, и Илай облегченно вздохнул.

Однако начала ухудшаться погода. Хмурое ночное небо сливалось с водной гладью, и тяжелые облака, из которых вот-вот мог хлынуть дождь, казалось, висели прямо над головой Илая.

Маленький китаец выключил огни на сампане, оставив лишь тусклый фонарь, освещавший его носовую часть. Илай достал из старой летной сумки карту и план, которые вручил ему Линь Кэ, и принялся внимательно изучать их. На них карандашом было очерчено то место в Бангкоке, куда он должен был посадить самолет.

По его оценкам, летное поле было небольшого размера, но Линь Кэ уверял, что оно вполне годится для взлета и посадки самолета типа «ДС-6Б». Он говорил, что посадочная полоса будет освещаться с обеих сторон фонарями и они будут гореть в течение двух часов.

Илай чертыхнулся. Да, за свою долгую летную жизнь ему не приходилось работать в столь необычных условиях!

Он убрал карту и план в сумку и осмотрел ее содержимое: бутылка бренди, большой электрический фонарь и пистолет немецкого производства, приобретенный им накануне.

Интуиция подсказывала ему, что оружие может пригодиться, причем очень скоро.

После беседы с Линь Кэ Илай собирался позвонить сотруднику Интерпола и сообщить о готовящемся полете в Бангкок, но потом решил повременить со звонком. Ведь в его распоряжении пока нет важной информации, которую так ждет Интерпол, и если, узнав о полете, его сотрудники начнут действовать, то кроме известного факта, что Линь Кэ является одним из поставщиков героина, они ничего не узнают. Предположим, люди из Интерпола арестуют старого китайца, но главный вопрос — каким путем героин переправляется в Штаты — так и останется без ответа.

Его размышления были прерваны китайцем, сидевшим на носу сампана. Маленьким фонарем он вдруг несколько раз посветил в темноту. Илай пересел к китайцу и стал напряженно смотреть вперед.

Вскоре он различил прибрежную полосу и увидел, как с нее тоже сигналят фонарем.

Китаец уверенно направил сампан к берегу и, приблизившись, стал знаками показывать Илаю, чтобы он перебирался из сампана на сходни, которые упирались в берег.

Осторожно ступая по полусгнившему насту, Илай выбрался на берег и, обернувшись, увидел, что сампан бесшумно скрылся в темноте.

— Мистер Кейган? — раздался вкрадчивый голос.

Илай вздрогнул от неожиданности. Вглядываясь в темноту, он наконец различил силуэты нескольких человек, стоявших недалеко от него. Один из них подошел близко, и Илай увидел, что это невысокий худой китаец.

— Мистер Кейган?

— Да.

— Прошу следовать за мной. Здесь недалеко.

Илай молча двинулся за китайцем по мягкому прибрежному песку. Примерно через полмили песок сменила твердая земля, а потом Илай ощутил под ногами бетонку. «Какая-то старая и потрескавшаяся», — подумал он.

Неожиданно хорошо знакомые запахи старого машинного масла и гудрона ударили Илаю в нос, и из темноты проступил силуэт огромного самолета с мощными двигателями и широкими крыльями.

Люди, сопровождавшие Илая, тихо и незаметно исчезли, словно растворились в темноте, и с ним остался лишь тот китаец, который на берегу обратился к нему по имени.

— Самолет готов, мистер Кейган. Хотите его осмотреть?

— А вы как думали? Сразу сяду и полечу? — резко спросил Илай.

Осматривать самолет в темноте не было смысла, и Илай попросил китайца включить огни, но тот лишь развел руками. Затем на ломаном английском языке и с помощью жестов объяснил, что, мол, не может рисковать и включать освещение, так как опасается, что кто-нибудь заметит самолет. Когда Илай подаст знак, что самолет осмотрен, взлетная полоса будет освещена с двух сторон.

Бормоча себе под нос ругательства, Илай достал из сумки большой фонарь и направил луч на самолет.

На крыльях и фюзеляже было несколько ржавых пятен, а самолет, казалось, накренился набок.

— Черт, ну и развалина, — пробормотал Илай. — Хорошо хоть покрышки на колесах почти новые!

Он еще раз осветил корпус самолета, потом открыл дверцу кабины и влез внутрь. Китаец молча последовал за ним.

Кабина пилота тоже выглядела не лучшим образом: кое-где болтались оборванные провода, приборная панель грязная, инструкции были написаны от руки, несколько приборов вообще отсутствовало.

— Господи, какое убожество! — горько усмехнулся Илай.

— Все необходимое и важное на месте, — вдруг изрек китаец, до этого молча наблюдавший за Илаем. — Все в порядке, мистер Кейган.

Еще раз исследовав кабину, Илай немного успокоился: без недостающих приборов он спокойно обойдется. Он сел в кресло, решив, что дальнейший осмотр делать бессмысленно и пора заводить моторы.

Проверив приборную панель, он начал готовить самолет к взлету.

Мощно заревели моторы, с бешеной скоростью закрутились пропеллеры, превратившись в большие круги. Илай включил огни и в боковое стекло крикнул китайцу:

— Вы не полетите со мной? Возможно, в пути мне потребуется помощь!

На непроницаемом лице китайца появилось испуганное выражение, и Илаю показалось, что он вздрогнул.

— Почтенный Линь Кэ говорил, вы полетите один, мистер Кейган.

«Почтенный Линь Кэ, — повторил про себя Илай. — Он такой же почтенный, как гремучая змея!»

Илай усмехнулся и снова взглянул на китайца: испуганное лицо красноречиво выражало его мнение о самолете и о шансах пилота слетать в Бангкок и обратно.

Взлетную полосу, всю в трещинах, из которых росла трава, наконец осветили, и в тусклом свете фонарей Илай увидел справа заброшенный старый ангар.

Самолет покатился, грохоча и подрагивая на неровной взлетной полосе, и Илаю показалось, что этот древний монстр жалуется и охает, боясь оторваться от земли. Но вот рев моторов усилился, самолет стал набирать скорость и наконец с шумом оторвался от земли. Илай с облегчением вздохнул и вытер со лба пот.

Самолет шел на бреющем полете. Илай опасался поднимать его выше, помня слова Линь Кэ: «Главное, чтобы радары не засекли самолет. Нам ни к чему лишние неприятности! Обратный путь тоже постарайтесь сделать максимально безопасным. Еще раз хочу вам напомнить, мистер Кейган: не задерживайтесь в Бангкоке ни на минуту. Берите груз и сразу же летите обратно. Вы должны успеть вернуться до рассвета».

Илай поднял самолет на ту высоту, на которой его не могли засечь радары, и почувствовал, как сильное напряжение, державшее его в течение долгого времени, постепенно начинает спадать. Он откинулся в кресле, закурил сигару и с некоторой долей удивления отметил, что самолет идет нормальным курсом на Бангкок. Оказывается, эта старая рухлядь не так уж и плоха!

Ночь стояла темная, безлунная, и лишь редкие звезды мерцали вдалеке холодноватым светом. Самолет поднялся выше облаков, и Илай, повеселев, уже не терял надежды на то, что его полет пройдет удачно. О том, что на аэродроме в Бангкоке его могут встретить не люди Линь Кэ, а полицейские, как однажды случилось в Эль-Пасо, он старался не думать. Надеялся он и на то, что никто не видел, как ночью с заброшенного летного поля взлетел этот странный самолет.

Самолет «ДС-6Б» направлялся сквозь ночь в сторону Бангкока, а Илай Кейган в который раз просчитывал в уме возможные варианты дальнейшего хода событий.

Полицейский Ван Фусэн ругал себя последними словами. Как он мог позволить американцу ускользнуть буквально из-под носа!

Все утро Ван Фусэн следил за ним на Цзюлуне, довел его до дома, где жил Линь Кэ, затем последовал за ним к отелю «Хилтон». Американец вошел в отель, и полицейский, решив, что тот какое-то время побудет там, ненадолго отлучился пообедать. Когда же он вскоре вернулся, то американца так и не дождался — его и след простыл!

Ван Фусэн сумел за короткий срок получить немало информации об Илае Кейгане. Выяснил, что у того было несколько столкновений с законом. Первый раз, когда в приступе ревности он убил любовника своей жены, суд вынес ему оправдательный приговор.

Во второй же раз столкновение с законом имело для Кейгана более серьезные последствия. Он попался на контрабанде марихуаны и получил тюремный срок.

Некоторые детали уголовного дела вызывали у Ван Фусэна сомнения, и интуиция подсказывала ему, что о многом он просто не знает. Ясно было другое: этот американец продолжает свою преступную деятельность и несколько дней назад прибыл в Гонконг для выполнения поручений Линь Кэ. Вывод напрашивался сам собой: Кейган, летчик с большим стажем, по заданию криминального авторитета доставляет на самолете опиум в Гонконг.

И вот теперь этот контрабандист ушел у него, полицейского, из-под носа!

Расстроенный Ван Фусэн вернулся в офис и, сев за стол, принялся размышлять о том, нужно ли ему обо всем доложить начальству и поделиться информацией с коллегами.

Здравый смысл и природная осторожность подсказывали ему, что этого делать не следует. Он собрал уже достаточно улик против Линь Кэ и надеялся в скором времени привлечь его к уголовной ответственности, но малейшая утечка информации могла спугнуть старого матерого преступника. Ван Фусэн давно знал о коррупции в Бюро по борьбе с наркомафией и был уверен, что его коллеги докладывают Линь Кэ о многом, что там происходит. Он даже не исключал возможности потерять работу в Бюро из-за своих неосторожных действий.

Ван Фусэн неторопливо перебирал бумаги на столе, когда вдруг ему позвонил платный информатор, одна из его «маленьких лошадок». Он сообщил, что с заброшенного аэродрома на Цзюлуне «взлетела в небо большая стальная серебристо-белая птица с широкими крыльями» и исчезла в ночном небе. Никаких деталей и подробностей информатор не знал.

Полицейский поблагодарил его за ценные сведения и договорился о встрече: надо было заплатить информатору.

Ван Фусэн знал, что старым аэродромом давно не пользовались, и тотчас же связал информацию о ночном полете «стальной птицы» с внезапным исчезновением Рейгана. Он не верил в простые совпадения.

К сожалению, думал он, информация пришла поздно: «стальная птица» уже улетела. Как говорят американцы: «Что толку запирать конюшню, когда лошадь уже увели».

Догадка осенила Ван Фусэна неожиданно, и он улыбнулся. Если самолет стартовал с того аэродрома на Цзюлуне, то логично предположить, что он туда же и вернется. К тому же Ван Фусэн точно знал, что американец сохранил за собой номер в отеле, следовательно, рассчитывает вернуться.

Ван Фусэн торопливо вышел из Бюро, решив съездить на старый аэродром. За свои деньги он нанял лодку и направился из гавани в южном направлении.

Он причалил вдалеке от того места, где находился аэродром, чтобы люди, ожидающие возвращения американца, не смогли обнаружить лодку.

Была уже полночь, когда Ван Фусэн осторожно ступал по песку, обходя высокие густые кустарники. Скоро начался крутой подъем, и полицейский почувствовал под ногами твердую землю. Он шел сквозь тьму, несколько раз падал и снова шел вперед. Фонарь он не зажигал. «Осторожность превыше всего», — напоминал себе Ван Фусэн.

Он напряженно вглядывался в темноту и прислушивался к редким ночным звукам. Знал, что где-то рядом с летным полем находится старый ангар, в котором люди Линь Кэ наверняка дожидаются возвращения самолета с американцем. Вскоре до него донесся запах машинного масла, ноги ощутили бетонку, и он напрягся и постарался ступать бесшумно.

Внезапно он споткнулся и чуть не упал. Наклонившись, поднял какой-то металлический предмет.

Это был электрический фонарь.

Впереди угадывались очертания старого ангара.

Ван Фусэн, крадучись, направился туда и через пару минут услышал приглушенные мужские голоса.

Рядом с ангаром рос высокий раскидистый куст, и полицейский уселся возле него поудобнее на землю в надежде, что куст защитит его от посторонних глаз и ветра. Чутье подсказывало ему, что ожидание будет очень долгим. Сунув машинально руку в карман за сигаретами, он тут же спохватился: язычок пламени зажигалки и сигаретный дым могли выдать его присутствие.

К великому изумлению Илая, полет был таким спокойным и даже будничным, что в какой-то момент он чуть не задремал под монотонный рокот моторов.

Из-за сильного попутного ветра самолет подлетал к Бангкоку почти на час раньше, но, к счастью, внизу на земле уже горела двойная линия огней, освещавших взлетно-посадочную полосу.

Илай сбросил скорость, и самолет пошел на снижение. Посадка прошла не так удачно, как полет: колеса шасси с силой ударились о землю, самолет несколько раз грохоча подскочил, задребезжал и наконец остановился. Илай с облегчением вздохнул и откинулся в кресле.

Как только самолет приземлился, из темноты молча вышла группа китайцев. Одни занялись обслуживанием самолета, другие начали грузить коробки.

Илай, стараясь не привлекать внимания, осматривал груз. На каждой коробке сбоку был ярлык с надписью: «Виски „Джек Дэниеле“. Илай усмехнулся: вероятно, еще одна милая шутка Линь Кэ, знавшего, что Илай отдает предпочтение именно этому сорту виски. Он едва поборол искушение вскрыть одну коробку, чтобы проверить ее содержимое, и вовремя остановился. Десять тысяч долларов Линь Кэ заплатил ему не за перевозку бутылок со спиртным. Да он и так знал, что находится в этих коробках — семьсот фунтов опиума.

Во время последней встречи Илай спросил Линь Кэ, не опасается ли он, что в Бангкоке его обманут: или погрузят меньшее количество опиума, или подменят его чем-то иным.

Старый китаец спокойно ответил:

— Нет, мистер Кейган. Я доверяю людям из Бангкока. — И пояснил:

— Я доверяю им по двум причинам: во-первых, я хорошо плачу им, а во-вторых, — на губах Линь Кэ заиграла зловещая усмешка, — они знают, какая участь их ожидает, если они предадут меня. Их смерть будет мучительной, очень мучительной, мистер Кейган.

Тихий голос старого китайца так явственно звучал в ушах Илая, что он вздрогнул и почувствовал, как по спине пробежал легкий холодок страха.

Илай мало кого боялся в жизни, но этот высокий худой старик вызывал в нем не только отвращение, но и страх. Илай ни на минуту не сомневался в том, что Линь Кэ жестоко расправится с ним, если заподозрит, что он вскрывал коробку.

Китайцы быстро и аккуратно делали свое дело, а Илай, отдыхая, сидел в кабине и курил сигару.

Примерно через час китайцы закончили работу, и самолет взял курс на Гонконг.

На обратном пути Илай опасался, что поднимется сильный встречный ветер и затруднит движение самолета, но ночное небо не вызывало тревоги, и полет опять был на удивление легким и будничным.

Ночь стояла светлая, длинная цепь облаков осталась где-то позади, самолет ровно летел на высоте шести тысяч футов. Несколько раз Илай замечал вдалеке мигающие огоньки других самолетов, но его путь пролегал по иному коридору, и опасность столкновения была ничтожно мала.

Илай открыл бутылку бренди и сделал несколько больших глотков. Ночной полет почти доставлял ему удовольствие, но расслабляться ни в коем случае не следовало. Раньше, когда Илай управлял самолетами другого типа, он полностью полагался на показания приборов и инструкции авиадиспетчеров. Теперь же он вел старый допотопный самолет, и в любую минуту могла возникнуть опасная ситуация, которая привела бы к катастрофе.

Примерно в три часа утра показались огни большого города — самолет подлетал к Гонконгу. Он стал понемногу сбрасывать скорость и снижаться, так как, по его расчетам, он приближался к тому месту, где находился старый аэродром. Однако внизу везде было темно, посадочная полоса не высвечивалась.

Илай почувствовал, как его охватывает паника. Он быстро развернул карту и вгляделся в нее. Нет, он не ошибся в расчетах — аэродром должен находиться где-то поблизости!

Илай догадался: раз он вернулся почти на час раньше, то эти чертовы китайцы еще не ждут его, поэтому и не подготовили посадочную полосу.

Он снова стал набирать высоту и кружить над той местностью, где находился аэродром, в надежде, что с земли увидят самолет и зажгут наконец фонари.

Илай, конечно, понимал: летать по кругу в течение часа опасно, шум моторов может привлечь внимание посторонних, или самолет засекут радары.

Вдруг слева Илай заметил мигающие огоньки и в полутьме различил очертания какого-то самолета.

Дыхание у него перехватило, и он уже приготовился к самому худшему, как самолет почти сразу исчез, оставив в небе еле заметный след.

Илай откинулся в кресле, вытер пот со лба и посмотрел вниз. Все-таки он правильно вычислил место, где располагался аэродром! На земле загорались яркие огоньки, образуя две параллельные линии!

Илай снова сбросил скорость, и самолет пошел на снижение. Колеса шасси ударились о землю, самолет с тяжелым грохотом и скрежетом прокатился по полосе и остановился почти у ее края.

Илай с силой выдохнул из легких воздух, вытер — тряпкой взмокшие от напряжения руки и приоткрыл боковое стекло. К самолету с фонарем в руке бежал тот же маленький худой китаец, который провожал его в Бангкок.

— Мистер Кейган? Как нехорошо получилось! Мы думали, вы прилетите через час.

— Я вернулся раньше, — процедил сквозь зубы Илай.

— Сампан еще не прибыл за вами. Придется немного подождать. Пожалуйста, посидите в самолете, пока мы разгрузим его.

— Ладно, приятель, я подожду.

Илай достал сигару, закурил и полез в летную сумку за бренди. Его рука нащупала пистолет, и Илай чуть улыбнулся. Как хорошо, что все окончилось удачно и оружие ему не понадобилось!

Несколько раз изрядно глотнув из бутылки, Илай почувствовал, как по телу разливается приятное тепло.

Китайцы бесшумно приступили к разгрузке, а Илай, лениво поглядывая на них, принялся обдумывать план своих дальнейших действий.

Итак, теперь у него имелись твердые доказательства, что именно Линь Кэ занимается контрабандой героина. Но главный вопрос — каким путем наркотики попадут в Штаты — так и не был ясен. Опиум, который Илай только что привез в Гонконг, будет в срочном порядке переработан в героин и отправлен в Америку. Но где переработан и каким образом отправлен?

Илай покачал головой. Вопросы, вопросы…

Он еще выпил бренди и решил на время выкинуть из головы все тревожные мысли о контрабанде и Линь Кэ. Главное, что его полет в Бангкок и обратно прошел удачно, и сейчас он может позволить себе помечтать о чем-нибудь приятном.

Перед глазами Илая возник образ Сильвии — прелестной женщины с нежным взглядом миндалевидных глаз и стройной фигурой.

Глава 3

Ван Фусэн с нетерпением ждал появления самолета с американцем на борту. Немало времени просидел он в своем укрытии за большим кустом, тело его затекло, но он не решался встать и изменить позу.

Иногда до него долетали обрывки разговоров людей в ангаре, и это помогало ему бороться с одолевавшей его дремотой.

На какую-то минуту Ван Фусэн все-таки заснул, но резкий звук приближающегося наконец самолета заставил его вздрогнуть и стряхнуть с себя остатки непрочного сна. В темном ночном небе он различил очертания этого самолета. Гудящая машина приближалась, шум двигателей усиливался, но самолет, к удивлению полицейского, начал делать большие круги над аэродромом.

Люди с криками выбежали из ангара, и Ван Фусэн увидел, как на посадочной полосе один за другим стали зажигаться электрические фонари. Он быстро отполз в сторону по высокой траве и спрятался за дальним кустом, чтобы не попасть в их свет.

Колеса шасси с грохотом ударились о бетонку, самолет несколько раз сильно тряхнуло, он неуклюже подпрыгнул, промчался несколько десятков метров и замер почти у края посадочной полосы.

Электрические фонари погасли, и в наступившей темноте Ван Фусэн крадучись стал пробираться к этой полосе, перебирая в уме варианты дальнейших действий. Он не видел, сколько человек поднялись в самолет, но возле него суетились шесть или семь мужчин.

Разве он один сумеет с ними справиться? Конечно, у него было с собой оружие, но он не исключал возможности, что не у него одного.

Наблюдая суету возле самолета и напряженно обдумывая свой следующий шаг, он решил пойти на риск и проникнуть в самолет, чтобы попытаться добыть образец груза. В том, что в салоне находится груз с опиумом, он ни на минуту не сомневался, но, взяв образец, получил бы дополнительные улики против Линь Кэ.

Как часто говорят американцы? «Все китайцы на одно лицо».

Китаец Ван Фусэн решил присоединиться к другим китайцам, чтобы принять участие в разгрузке самолета.

Ван Фусэн представил себя со стороны: в черном костюме, белой рубашке, запачканной от долгого сидения в кустах и ползания по траве, в галстуке. Китайцы же были просто в брюках и рубашках с короткими рукавами. Ван Фусэн снял галстук, отряхнул с рубашки и костюма пыль, дождался, пока на лестнице, приставленной к самолету, никого не осталось, и быстро забрался внутрь салона.

Полицейский отдавал себе отчет в том, что если его разоблачат, то в живых не оставят, но он привык рисковать и надеялся на удачу.

Невысокого худого китайца, руководившего разгрузкой, видно не было, и Ван Фусэн, оглядевшись, прошел в хвостовой отсек самолета. Там три человека возились с картонными коробками, и он уже хотел присоединиться к ним, но внезапно изменил решение. Если он возьмет хотя бы одну коробку и попытается вынести из самолета, его заметят и убьют. Ван Фусэн притаился в углу и стал ждать подходящего момента.

Грузчики тихо переговаривались между собой. Взяв коробки, они спустились с самолета по приставной лестнице. Теперь возле груза никого не было.

Ван Фусэн бесшумно приблизился к одной коробке, достал нож, быстро разрезал веревки и, приоткрыв картон, сунул руку внутрь. Паста. Он понюхал кусочек и удовлетворенно хмыкнул. Опиум-сырец!

— Эй, какого черта! — вдруг раздался мужской голос.

Ван Фусэн резко обернулся, и в глаза ему ударил яркий свет фонарика, на секунду ослепивший его.

— По-моему, вы не из той компании, которая разгружает самолет!

Мужчина говорил по-английски. Ван Фусэн никогда не слышал голоса Илая Кейгана, но сразу догадался, что перед ним американский летчик.

— А-а, я знаю вас. Видел в баре отеля «Хилтон», — продолжал американец и подошел ближе, держа фонарь в руке.

Ван Фусэн быстро взглянул на него и с облегчением вздохнул: американец был без оружия. Правда, воспользоваться собственным пистолетом он тоже не смог бы — громкий звук выстрелов привлек бы внимание китайцев, и его сразу же схватили бы.

Илай Кейган сделал еще несколько шагов по направлению к полицейскому и спросил:

— Какого черта вы здесь делаете?

Затем он направил луч фонаря на картонные коробки и, увидев, что одна вскрыта, зловеще произнес:

— А, полицейский…

Ван Фусэн, не раздумывая, бросился на американца и выбил из его руки фонарь. Американец вскрикнул, и они, сцепившись, оба рухнули на пол:

Ван Фусэн оказался сверху, американец — под ним.

В голове Ван Фусэна билась лишь одна мысль: он должен расправиться с летчиком как можно скорее, иначе на шум прибегут китайцы и расправятся с ним самим. Он навалился на американца, лежавшего лицом вниз, и нанес ему сильный удар по шее, рассчитывая, что тот потеряет сознание. Но американец, яростно сопротивляясь, попытался сбросить с себя полицейского.

Ван Фусэн сумел выхватить из кармана пистолет, но в этот момент Кейган сбросил его с себя и мощно врезал ему ногой в голень, а кулаком ударил в солнечное сплетение. У Ван Фусэна перехватило дыхание. Он рухнул на колени, пистолет его отлетел далеко в сторону.

Американец мгновенно вскочил на ноги и загородил своим телом проход, чтобы полицейский не смог сбежать. Краем уха Ван Фусэн услышал голоса приближающихся китайцев, резко поднялся и, рванувшись к американцу, применил прием карате, но тот ловко уклонился, и удар пришелся по воздуху.

Еще в самом начале схватки Ван Фусэн почувствовал, как от американца разит спиртным, и, решив, что тот пьян, недооценил его. Кейган оказался не только очень сильным и ловким, но и с отличной реакцией.

Ван Фусэн снова резко выбросил вперед ногу, надеясь, что на этот раз удар придется точно в шею противнику, но тот опять сумел уклониться. Затем американец сделал обманное движение руками, бросился на полицейского, схватил его за плечи и с силой швырнул на пол. Ван Фусэн так сильно ударился головой о какой-то металлический предмет, что задохнулся от внезапной острой боли, и перед его глазами заплясали разноцветные блики. Стиснув зубы, он попытался подняться на ноги, но летчик резко схватил его за шиворот, несколько раз тряхнул и со всей силы врезал в челюсть. Голова Ван Фусэна дернулась и опустилась на грудь. Прежде чем сознание покинуло его, он успел подумать о том, что теперь ему живым отсюда не выбраться.

— Нет! — рявкнул Илай, потирая ушибленную кисть правой руки. — Нет! Не надо убивать этого парня, понятно?

— Но, мистер Кейган, это же полицейский из Бюро по борьбе с наркомафией! Его имя Ван Фусэн, — возражал худой китаец.

— Мне наплевать, кто он такой! — возразил Илай. — Если мы пристрелим его, то у нас будут неприятности.

Лично я не собираюсь садиться в тюрьму из-за этого паршивца!

— Мы тихо уберем его без вашего участия, — сказал китаец. — Я сам расправлюсь с ним.

— Приятель, я неплохо знаю законы. Даже если вы расправитесь с ним сами, я все равно окажусь соучастником. Так что оставьте парня в покое!

Кейган наклонился и достал из летной сумки пистолет.

— Достопочтенный Линь Кэ будет недоволен, — неуверенным голосом произнес китаец и покосился на оружие.

— Плевать я хотел на вашего достопочтенного Линь Кэ!

Илай понимал, что выбор у него невелик. Если китайцы попытаются убрать лежавшего на полу мужчину, он, конечно, сумеет прикончить нескольких человек, но потом остальные убьют его самого. Если же он позволит им застрелить полицейского, то окажется соучастником преступления. Оба варианта не устраивали его, и он решил схитрить.

— Да, ваш хозяин — Линь Кэ, — сказал он китайцу, — но здесь вы должны слушаться меня. Командир воздушного судна так же, как и капитан корабля, единолично принимает решения! Я решил оставить этого парня в живых, и вы должны мне подчиниться.

Китаец неопределенно пожал плечами и растерянно посмотрел на товарищей, стоявших рядом.

— Но как же с ним поступить? — спросил он.

— Отнесем его в пустую лодку, примерно через час он очухается и вернется в гавань, — ответил Илай. — К этому времени самолет уже будет надежно спрятан.

Китаец заулыбался, часто закивал и стал переводить слова Илая остальным.

— Мы все сделаем, как вы велите, мистер Кейган, — сказал он Илаю.

Трое китайцев подняли полицейского и потащили к выходу. Худой китаец тоже направился за ними, но остановился и, обернувшись, сказал:

— Чуть не забыл. Сампан пришел, мистер Кейган.

Илай кивнул и стал ждать, когда все китайцы уйдут и он останется в самолете один. Ему предстояло выполнить еще одно дело, требовавшее от него выдержки и хладнокровия. Он поднял с пола фонарь и направил луч в угол, где стояли оставшиеся картонные коробки. Крышка одной из них была вспорота ножом. Илай приоткрыл ее и подцепил рукой кусочек пасты.

Он сознавал, что поступает неразумно и даже опрометчиво. Линь Кэ непременно догадается, кто взял немного опиума из коробки. Худой китаец, конечно, представит дело таким образом, что полицейский лишь в последний момент проник в самолет, его избили до полусмерти, а значит, он не мог взять опиум…

Илай вздохнул, убрал фонарь в летную сумку и спустился по приставной лестнице на землю. Он направился к тому месту, где его должен был ждать сампан.

По дороге он размышлял о том, оставят ли китайцы в живых полицейского, как они обещали, или нет.

Вряд ли они убьют его, ведь они привыкли исполнять чужие приказы. В данной ситуации старший для них он, Илай, следовательно, ослушаться его нельзя.

Он снова подумал о том, что сразу узнал полицейского. Видел его в баре вместе с девушкой Адама, и этот же полицейский следил за ним, когда он только прибыл в Гонконг.

«Что он знает обо мне?» — с тревогой спрашивал себя Илай.

Он впрыгнул в старый сампан, которым управлял тот же молчаливый китаец, сел на скамью и прикрыл глаза.

Около восьми часов лодка приплыла в гавань, и Илай увидел яркие разноцветные огни, а город, казалось, весь сверкал накануне Нового года, готовясь встретить самый радостный и любимый праздник.

Илай расплатился с китайцем и быстро зашагал к телефонной будке, стоявшей на пристани. Он решил не откладывать разговора с Линь Кэ, а звонить из отеля не хотел, подозревая, что телефон в его номере мог прослушиваться. Не зря же этот полицейский следил за ним каждую минуту!

Голос Линь Кэ звучал сухо и раздраженно:

— Я только что получил сообщение от Су. Я недоволен вашим поведением, мистер Кейган. Почему вы вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются? Я имею в виду ситуацию с Ван Фусэном.

— Я вмешался лишь потому, что не хотел становиться соучастником убийства, — резко сказал Илай.

— Вам платят за риск, мистер Кейган. Вам хорошо платят! Вы не имели права отдавать приказания моим людям!

— Я не желаю садиться в тюрьму, — медленно произнес Илай. — И кстати, полицейский ничего не видел, а значит, не сможет вам навредить.

— Мистер Кейган, вы не знаете этого человека!

Ван Фусэн — сущий дьявол! Его давно пора убрать с дороги!

— Это ваши проблемы, — буркнул Илай. — Решайте их без моего участия.

Он хотел рассказать Линь Кэ о том, что полицейский все время следил за ним, но передумал. Он спросил старого китайца:

— Вам не приходило в голову, что этот Ван Фусэн сообщил своим коллегам, куда он отправился и зачем? Если бы они нашли его труп, то вы попали бы в неприятную историю.

Линь Кэ помолчал и неохотно признал:

— Вы правы, мистер Кейган. Вы умный человек!

Честно говоря, об этом я не подумал. Ладно, с Ван Фусэном мы разберемся в самое ближайшее время.

Вы прекрасно выполнили свою работу, мистер Кейган. Задаток вы уже получили, сегодня днем вам доставят в отель оставшуюся сумму. Кстати, вы не собираетесь уезжать из Гонконга?

— Пока не знаю. Вы хотите поручить мне еще какую-нибудь работу? Не возражаю.

— Мы поговорим обо всем позднее, мистер Кейган. Если вы мне понадобитесь, я свяжусь с вами. — Он помолчал. — Возможно, через пару дней.

— Этого времени хватит, чтобы переработать опиум в героин? — небрежно спросил Илай.

— Да, верно… — Линь Кэ оборвал фразу на полуслове. — А почему вы спрашиваете, мистер Кейган?

Вас это совершенно не касается!

— Я просто подумал, что вы, возможно, поручите мне доставить героин по назначению, — быстро проговорил Илай.

— Такие вопросы я решаю единолично и не нуждаюсь в советах, — отрезал Линь Кэ. — Если вы мне понадобитесь, я извещу вас! — И он бросил трубку.

Илай немного постоял в телефонной будке, пытаясь осмыслить разговор с китайцем и разобраться в себе. Он и ликовал, потому что вплотную приблизился к разгадке способа, которым наркотики переправлялись в Штаты, но в то же время боялся Линь Кэ, не доверял ему, зная, что тот, почуяв опасность, может пойти на крайние меры и устранить его как свидетеля.

После бессонной ночи Илаю очень хотелось спать, веки слипались, голова плохо соображала. Он мечтал поскорее добраться до отеля и лечь в постель.

В холле отеля он купил коробку сигар, распечатал ее и закурил. Он вспомнил, что ему надо сделать еще один важный телефонный звонок, в Штаты.

Когда он последний раз беседовал с сотрудником Интерпола, тот сказал, что пробудет в Сан-Франциско две недели, и оставил номер, по которому с ним можно было связаться.

На противоположном конце телефонного провода быстро откликнулись. Прозвучал знакомый мужской голос с британским акцентом:

— Да?

— Это Илай Кейган.

— Приветствую вас, мистер Кейган! Хорошо, что вы позвонили, а то я уже собирался разыскивать вас.

— Я не давал о себе знать, потому что не обладал необходимой информацией.

— Теперь вы получили ее?

— Да. — Илай кратко рассказал сотруднику Интерпола о том, чем занимался в последние дни.

Тот молча и внимательно выслушал, потом сказал:

— Итак, вы выполнили работу, которую вам поручил Линь Кэ. Прекрасно, мистер Кейган! Очень скоро китаец попадется в расставленные нами сети!

Сейчас самое главное — не спугнуть его, пока вы не выяснили, каким способом наркотики переправляются в Штаты.

— Я делаю все, что от меня зависит, — сказал Илай. — Кстати, мне даже удалось как бы между прочим узнать у китайца, сколько времени ему требуется для переработки опиума в героин. Он проговорился, не почуяв подвоха. Ему нужно всего пару дней!

— Похоже на правду, — задумчиво произнес сотрудник Интерпола. — Если они обладают соответствующим оборудованием, то двух дней вполне достаточно. Насколько нам известно, Линь Кэ — богатый человек и зарабатывает огромные деньги на наркотиках.

— Кстати, о деньгах. Как мне поступить с той суммой, которую я получил от китайца? Тратить по своему усмотрению, хранить…

— Знаете, дружище, денежный вопрос не имеет ко мне никакого отношения, — быстро проговорил сотрудник Интерпола. — Думаю… если наше дело удастся, их следует вернуть местным властям. Давайте обсудим эту проблему позднее, ладно? В принципе, если вы нуждаетесь, то тратьте деньги Линь Кэ.

— Разве я не должен поделиться с вами?

— Что вы имеете в виду, мистер Кейган? — Голос его собеседника зазвучал сухо и холодно.

Илай рассмеялся:

— Ничего, это я так…

Человек из Интерпола немного помолчал и заметил уже дружелюбнее:

— В общем, одну часть задания вы выполнили прекрасно, мистер Кейган, теперь вам осталось выяснить вопрос о переброске наркотиков в Штаты. Ищите, дружище, копайте, разгадывайте! Желаю удачи! — В телефонной трубке раздались короткие гудки.

Илай положил трубку на рычаг и вышел в холл.

Направляясь к лифту, он взглянул на часы: через десять минут у Сильвии начиналась первая экскурсия.

Илай вернулся к телефону, снял трубку и набрал номер туристического агентства Сандера Вановена.

Ван Фусэн открыл глаза и с удивлением обнаружил, что лежит в деревянной, никем не управляемой лодке, качающейся на волнах. Он поднял голову, вытер лицо рукой и стал припоминать, как же он здесь очутился. Какие-то неясные образы замелькали у него перед глазами и наконец выстроились в стройную картину.

Почему они, этот американский летчик и китайцы, не убили его?

Ван Фусэн приподнялся на локте и вытянул голову. Лодка медленно плыла по течению, неторопливо подгоняемая легким ветерком.

Он поморщился от сильной головной боли и начал осторожно ощупывать себя. На затылке выросла огромная шишка, вокруг нее запеклась кровь, нестерпимо болели челюсти, несколько зубов шатались. Ван Фусэн вспомнил, что американец двинул ему как раз в челюсть и он сильно ударился головой о какой-то металлический предмет.

Он с трудом поднялся на ноги и сел на деревянную скамью. Голова кружилась, к горлу подступала тошнота. Стараясь не делать резких движений, он оперся рукой о скамью и посмотрел вперед: ему показалось, что вдалеке появились очертания пика Виктория, Он с облегчением вздохнул. Какое счастье, что его лодку не унесло в открытое море!

Ван Фусэн вытянул руку и увидел, что на ней отсутствуют наручные часы, очевидно, он обронил их во время драки с американцем. Сунув руку в карман, обнаружил, что бумажник и пистолет тоже исчезли.

Солнце стояло уже высоко в небе, и Ван без труда определил время: приблизительно восемь часов утра.

Внезапно он вспомнил про кусочек опиума, который взял из коробки в самолете. В кармане его тоже не было. Ван Фусэн тяжело вздохнул и закрыл глаза. Ночная вылазка закончилась неудачей, неопровержимые улики против Линь Кэ собрать не удалось, в общем — он ничем не сможет подтвердить, что американец доставил опиум в Гонконг. Да и что он доложит своему начальству? Скажет, что всю ночь просидел в кустах, ожидая возвращения самолета, а потом его избили и бросили в лодку? Его просто засмеют, скажут, что у него богатое воображение. Нет, решил про себя Ван Фусэн, пусть его неудавшаяся вылазка останется в тайне.

Перебирая в уме события прошедшей ночи, он догадывался, что остался в живых благодаря американскому летчику, а не счастливому стечению обстоятельств.

Он ни минуты не сомневался в том, что головорезы Линь Кэ убили бы его не задумываясь. Почему же американец остановил их? Чем он руководствовался, оставляя в живых такого важного и опасного свидетеля, как полицейский? Принципами гуманности или соображениями практической выгоды? Природное чутье подсказывало Ван Фусэну, что американский летчик, выполняя задание Линь Кэ, не является его компаньоном по преступному бизнесу, а значит, в дальнейшем его можно будет уговорить дать свидетельские показания против Линь Кэ.

От подобной перспективы у Ван Фусэна улучшилось настроение и стала меньше болеть голова. Он направил лодку к берегу и прикинул в уме, как ему лучше и с максимальной пользой провести этот день.

Наступал китайский Новый год, большинство жителей Гонконга отдыхали, готовясь к праздничным торжествам. Но только не Ван Фусэн. Его ожидали напряженные рабочие будни.

Дебора вышла из душа и побежала в комнату, где звонил телефон. Она пока жила в номере одна, поскольку ее приятельница Элен уехала на выходные дни, и все свободное время они с Адамом проводили вдвоем.

Утром они совершили обзорную экскурсию по Гонконгу. День выдался теплым и солнечным, экскурсия была хорошо организована, и Дебора с Адамом, полные впечатлений и в прекрасном расположении духа, вернулись в отель к обеду. Дебора едва успела принять душ, как раздался этот телефонный звонок.

— Адам! — воскликнула она, сняв трубку. — Мы же расстались с тобой пятнадцать минут назад! Что-нибудь случилось?

— Нет! — рассмеялся он. — Все в порядке, Деб!

Просто я получил от Сандера Вановена приглашение отпраздновать вместе наступление китайского Нового года. Похоже, у него дома затевается грандиозная пьянка!

— Тебя пригласил Сандер Вановен? Хозяин туристического бюро?

— Да, тот самый Вановен! Он же не только хозяин туристического бюро, но и владеет половиной Гонконга! Ты пойдешь со мной к нему на вечеринку?

— Дорогой, конечно! — радостно воскликнула Дебора. — Но… мне нечего надеть…

Адам громко рассмеялся:

— Ах, женщины, вы все одинаковы! Вам всегда нечего надеть!

Не обращая внимания на его слова, Дебора продолжала:

— Придется пройтись по магазинам. Я всегда мечтала купить в Гонконге какое-нибудь роскошное платье!

— Деб, только прошу тебя: не бери меня с собой в этот долгий поход!

— А тебя никто и не приглашает! Я не люблю делать покупки, когда рядом со мной находится скучающий мужчина! — заявила Дебора. — Кстати, в котором часу начинается вечеринка у Вановена?

— В восемь часов вечера. Я зайду за тобой около шести, мы немного перекусим и отправимся туда. Договорились, Деб?

— Да, дорогой, я буду ждать тебя. Надеюсь, мы хорошо повеселимся!

— Я тоже надеюсь, — ответил Адам. — Мне рассказывали, как у Сандера Вановена обычно проходят вечеринки… — Он усмехнулся.

Дебора повесила трубку и в волнении зашагала по комнате, обдумывая, какой фасон платья ей выбрать к предстоящему торжеству. Затем она достала из сумочки туристский чек на двести долларов, который всегда носила с собой на случай непредвиденных расходов, и решила, что этой суммы будет достаточно для покупки красивого элегантного платья.

Праздничный вечер у Сандера Вановена оправдывает любые непредвиденные расходы!

Глава 4

Утром Илай позвонил из отеля Сильвии, пригласил ее пообедать, и она пообещала освободиться пораньше, чтобы встретиться с ним днем. Он попросил служащих отеля разбудить его около четырех часов и отправился в свой номер отсыпаться после напряженной бессонной ночи.

Илай чувствовал себя усталым и разбитым и по опыту прошлых лет знал, что только долгий спокойный сон приведет его в норму после стрессовой ситуации.

Он принял душ, тщательно побрился и, почувствовав сильный голод, вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего дня. Подойдя к телефону, он хотел заказать в номер сандвичи с ветчиной и бокал «Кровавой Мэри», как вдруг раздался звонок.

— Я хочу поговорить с тобой. — Это опять была Рона.

Он раздраженно бросил трубку на рычаг.

Телефон зазвонил снова, долго и настойчиво, но Илай не стал обращать на него внимания. Однако телефонная трель напомнила ему, что он хотел позвонить своему приятелю Адаму и отругать его за то, что он сообщил Роне его адрес.

Он быстро набрал номер телефона Адама. Как ни странно, тот был у себя.

— Слушай, а ты все-таки поступил по-свински! — без предисловий заявил Илай.

— Что с тобой, приятель? — удивился Адам.

— Не строй из себя невинного ягненка! Какого черта ты рассказал Роне, что я нахожусь в Гонконге?

Кто тебя тянул за язык? Теперь она достает меня своими звонками и опять заявится ко мне!

— Ну, Илай, не горячись, — примирительным тоном сказал его приятель. — Почему ты решил, что именно я сообщил Роне о тебе?

— А кто же еще? Больше некому! Ты всегда любил трепать языком.

Адам громко вздохнул.

— Ладно, старина, давай не будем ссориться, — сказал он. — Да, я действительно рассказал ей, что ты находишься в Гонконге, но кто мог подумать, что она примчится сюда.

— Ты что, не знаешь Рону? От нее можно ожидать чего угодно!

— Она просто расспрашивала меня о тебе и очень просила сообщить, если я увижу тебя где-нибудь. Вот, собственно, и все, Илай. Мне показалось, Рона искренне раскаялась, любит тебя и хочет…

— О какой искренности ты говоришь! — перебил его Илай. — Она всю жизнь лгала мне! Ты лучше объясни, приятель, почему она звонила именно тебе?

Только не рассказывай, что она хотела узнать о моей жизни!

Адам немного помолчал и признался:

— Я сам звонил Роне. Я был пьян и решил, это будет хорошая шутка, если она узнает, что ты в Гонконге.

— Довольно, Адам! — резко выпалил Илай. — Ты хочешь, чтобы я убрался из Гонконга из-за какой-то Роны?

— Илай, перестань, пожалуйста…

— А впрочем, мне все равно, — бросил Илай, и неожиданно его осенила догадка. — Адам, скажи честно, ты спал с ней? — стараясь говорить спокойно, спросил он.

Воцарилось молчание. Наконец Адам произнес:

— Да, старина, но это было очень давно. Так, ни к чему не обязывающие отношения. Мы перестали встречаться с ней год назад. А сейчас… мы изредка перезваниваемся, вот и все. Не обижайся, Илай!

— С чего ты взял, что я буду обижаться? Рона мне давно безразлична, — с видимым спокойствием произнес Илай.

— Так ты не сердишься? — виновато спросил Адам.

— Было бы из-за чего! — буркнул Илай.

— Кстати, старина, я сам собирался тебе звонить, — торопливо проговорил Адам. — Сегодня вечером состоится большая пьянка в одном богатом доме. Меня пригласили туда и сказали, что я могу взять с собой нескольких друзей. Пойдешь со мной?

— Тебя пригласили к Сандеру Вановену?

— Да… А откуда тебе это известно? — удивленно спросил Адам.

— Я тоже получил приглашение.

— От кого?

— Меня пригласила Сильвия Кэ.

— Сильвия Кэ? Подожди… Какое знакомое имя Она работает экскурсоводом, не так ли?

— Да, экскурсоводом.

— Ну и дела, приятель! Когда ты успел подцепить эту девушку?

— Я не подцепил ее, — сухо произнес Илай. — Я познакомился с ней.

— Ну ладно, старина, не злись. Я хотел лишь сказать, что у тебя хороший вкус! Так мы увидимся вечером?

— Да, Адам.

— Илай, ты правда больше не сердишься на меня?

— Отстань, я уже сказал тебе, что нет! — засмеялся Илай.

— Ну и прекрасно! — с облегчением произнес Адам. — Значит, до встречи?

— Пока.

Илай повесил трубку, закурил сигару и стал в задумчивости ходить по комнате. Он сказал Адаму правду: его больше не интересовало, с кем из его друзей Рона проводит время, и тем не менее что-то в их отношениях с Адамом изменилось. Нет, Илай не ревновал О какой ревности можно говорить, когда он уже давно понял, что собой представляет его бывшая жена? Он даже не удивился, узнав о ее связи с Адамом.

Илай машинально взглянул на часы и встрепенулся. Скоро у него свидание с Сильвией, нужно торопиться!

Он начал быстро собираться, представляя, как пройдет встреча, и сердце его часто и гулко забилось.

Легкий стук в дверь заставил Илая вздрогнуть. Неужели это опять Рона со своими претензиями? Он подошел к двери и резко распахнул ее.

На пороге стоял молодой китаец. Он молча протянул Илаю толстый конверт, квитанцию и жестами попросил расписаться. Илай достал несколько монет, вручил их китайцу и забрал конверт. Китаец поклонился и ушел.

Держа в руках толстый конверт, Илай не торопился вскрывать его.

Он знал, что находится внутри. Деньги от Линь Кэ.

Как же ими распорядиться?

Линь Кэ беспокойно расхаживал по комнате, снова и снова перебирая в уме подробности телефонного разговора с американским летчиком. Почему тот спросил, сколько времени понадобится для переработки опиума в героин? Что скрывалось за этим вопросом: простое любопытство или тайный умысел? После долгих раздумий он все-таки решил, что летчик спросил про героин из праздного любопытства.

Линь Кэ давно получил и тщательно проверил информацию об Илае Кейгане. У летчика дважды были неприятности с законом, он занимался контрабандой наркотиков, и, следовательно, его не стоило опасаться и подозревать в ведении двойной игры. Просто американцу нужны деньги, и он охотно согласился выполнить поручение Линь Кэ.

И все же старый китаец ощущал внутреннее беспокойство. Больше всего ему не нравилось, что Кейган приказал его людям на аэродроме оставить в живых этого хитрого и всюду сующего свой нос полицейского Ван Фусэна. Линь Кэ не давал ему таких полномочий! Правда, когда он попросил американца объяснить свое поведение, тот убедительно ответил на все вопросы.

Линь Кэ остановился посреди комнаты и неожиданно улыбнулся. Все-таки Илай Кейган блестяще справился со сложным и опасным заданием, и стоит подумать над тем, чтобы и в дальнейшем использовать его как перевозчика грузов.

Линь Кэ всегда доверял своей интуиции, и сейчас она подсказывала ему, что американец поступил правильно, не убив полицейского, и дальнейшее сотрудничество с ним может оказаться весьма плодотворным.

Что касается сомнений и неясных страхов, так их надо просто отбросить в сторону! У Линь Кэ имеются другие, давние партнеры, поведение которых вызывает тревогу, и главный из них — Сандер Вановен. А этого американца пока опасаться не следует. Как только Линь Кэ почувствует с его стороны хотя бы малейшую угрозу или обман, он расправится с ним без колебаний.

В дверь позвонили, и Линь Кэ быстро подошел к переговорному устройству:

— Кто это?

— Это Йн Чань, достопочтенный. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?

— Хорошо, сын мой, сейчас я впущу тебя.

Ожидая, пока Йн Чань поднимется, Линь Кэ стоял около двери, и на его губах играла зловещая усмешка. Если завтра его план удастся, то, помимо прочих выгод, он получит в свое распоряжение человека, который в дальнейшем будет выполнять такие же опасные поручения.

Убив Сандера Вановена, Йн Чань запятнает свои руки кровью и будет вынужден еще долго служить Линь Кэ.

Старый китаец покачал головой. Как все-таки глупы и самонадеянны эти юнцы! Неужели они искренне верят в удачу и даже не задумываются над тем, что каждый следующий шаг приближает их к пропасти?

Ведь если завтра Йн Чань убьет этого белого дьявола Сандера Вановена, то он попадет в прямую зависимость от воли и желаний Линь Кэ.

Старый китаец снова подумал об Илае Кейгане. В случае необходимости устранить его можно будет руками этого горячего юнца Йн Чаня, тем более что и он сильно ненавидит людей белой расы.

Ван Фусэн вернулся на работу только к полудню.

Сначала ему пришлось долго возиться с лодкой, чтобы она причалила к берегу, а когда это удалось, обнаружил, что находится далеко от Гонконга. Еще два часа он потратил на то, чтобы добраться до острова, снять за небольшие деньги, оказавшиеся в кармане пиджака, дешевый номер в маленькой гостинице и привести себя в порядок.

Он с наслаждением принял ванну, переоделся в только что купленную одежду и начал осматривать свой старый костюм, в котором лазал по кустам и ползал по траве возле заброшенного аэродрома. Костюм совсем потерял вид, порвался, и привести его в порядок было невозможно. Ван Фусэн усмехнулся Дорого же ему обошлась ночная вылазка!

Голова все еще болела, но он даже и мысли не допускал о том, чтобы обратиться к врачу. За визит к частнику придется выложить кругленькую сумму, а полицейскому доктору показываться и вовсе нелепо Как ему объяснить происхождение многочисленных ран и синяков?

Ван Фусэн думал и о том, что ему ни в коем случае нельзя сообщать своим начальникам и коллегам о ночном эпизоде на аэродроме. Во всяком случае пока Во-первых, ему было стыдно, что ночная операция закончилась полным провалом, а во-вторых, полиция сразу же арестовала бы Кейгана, а его арест пока не входил в планы Ван Фусэна и казался бессмысленным. Летчик, разумеется, начнет все отрицать, прямых улик против него нет, а Линь Кэ так и останется на свободе, но будет вести себя еще осторожнее.

Единственно верное решение — встретиться с Кейганом, попытаться склонить его к сотрудничеству и убедить в необходимости дальнейших совместных действий На рабочем месте Ван Фусэн сразу занялся бумагами, скопившимися за время его отсутствия, и был рад, что никто из коллег не пристает к нему с вопросами, не расспрашивает, где он так долго пропадал и почему.

Как правило, полицейские из Бюро по борьбе с наркомафией много служебного времени проводили вне рабочих кабинетов, и это считалось нормальным явлением. Правда, бумажной работы тоже хватало, что всех страшно раздражало.

Ван Фусэн однажды читал об американских полицейских, сетовавших, что каждый день им приходится терять драгоценные часы на заполнение всевозможных форм, составление отчетов и рапортов, вместо того чтобы стоять на страже закона и ловить преступников. Ван Фусэн искренне сочувствовал им, но думал о том, что американская полицейская бумажная волокита не идет ни в какое сравнение с той, которая существует здесь, в Гонконге.

Ближе к вечеру Ван Фусэн управился с неотложными делами и позволил себе ненадолго отвлечься от работы и передохнуть. Он откинулся в кресле, закурил сигарету и прикрыл глаза, но мысли об американском летчике не давали ему покоя. А почему бы не позвонить ему и попросить о встрече? Если Кейган наотрез откажется, тогда можно прибегнуть к другому, более действенному способу — запугиванию и угрозам.

Ван Фусэн усмехнулся и покачал головой. Он уже на собственном опыте убедился, что Кейган — смелый мужчина, с твердым характером, и запугать его будет нелегко. — Он снял телефонную трубку и набрал номер коммутатора отеля «Хилтон». Телефонистка любезно ответила ему, что мистер Кейган в данный момент отсутствует и весь вечер его не будет в отеле. Ван Фусэн вежливо поблагодарил ее и уже хотел повесить трубку, как она вдруг добавила:

— Мистер Кейган оставил записку, в которой сообщил, где в случае необходимости его можно разыскать Ван Фусэн крепко сжал трубку и бесстрастно спросил:

— Где же?

— С восьми часов вечера он будет на приеме, который устраивается в доме мистера Сандера Вановена.

В доме Сандера Вановена… Ван Фусэн прикурил новую сигарету и сосредоточился на том, что ему известно о Вановене.

Он британец по происхождению, но уже несколько поколений клана Вановенов живут в Гонконге.

Очень богатый и влиятельный человек. Бабник, пьяница, со вздорным характером. Женат в третий раз. С полицией дела не имел, за исключением двух случаев, когда его пытались арестовать за антиобщественное поведение и избиение людей, но оба раза не доходило до суда. Ничего удивительного, Сандер Вановен — один из могущественных людей Гонконга, и ему ничего не стоит дать крупную взятку полицейским и суду. С презрением относится к людям желтой расы и не скрывает этого.

Ван Фусэну доводилось много раз слышать о так называемых приемах, которые Сандер Вановен устраивал у себя дома по случаю наступления китайского Нового года. Рассказывали, что его гости напивались до бесчувствия, употребляли наркотики и устраивали самые настоящие оргии, но официальных жалоб в полицию не поступало, и придраться было не к чему.

Слишком богатым и влиятельным человеком в Гонконге был Сандер Вановен, и связываться с ним никто не хотел.

Зная о презрении Вановена к людям желтой расы, Ван Фусэн пришел к выводу, что на вечеринку Сандер пригласит лишь нескольких нужных ему китайцев, и для обслуживания наймет именно китайцев, а не европейцев. Официантов наверняка будет очень много, и, значит, у него есть шанс проникнуть в дом Сандера Вановена, чтобы поговорить с одним из гостей — Илаем Рейганом.

Ван Фусэн был уверен, что Вановен не вспомнит его, ведь они виделись всего дважды, да и то мельком.

Оба раза они встречались в 1967 году на фабрике, когда Ван Фусэн, тогда еще простой полицейский, выезжал туда в составе группы для разгона забастовки и наведения общественного порядка. Они даже перекинулись с Вановеном парой фраз, но вряд ли хозяин фабрики теперь вспомнит его. «Все китайцы на одно лицо».

Правда, в случае с американским летчиком это расхожее мнение белых людей не сработало, но со времени их последней встречи с Вановеном прошло столько лет!

Ван Фусэн поднялся с кресла и взглянул на часы.

Рабочий день еще не закончился, но ему надо было торопиться, чтобы успеть в магазин, где давали напрокат униформу. Единственное, что немного огорчало полицейского, — за униформу официанта придется заплатить из собственного кармана. Что ж, разговор с американским летчиком стоит того!

Илай и Сильвия Кэ обедали в небольшом ресторане неподалеку от отеля «Хилтон», наслаждаясь вкусными напитками и сочными бифштексами. Илай рассказывал о своей прежней жизни, о женитьбе на Роне, Сильвия внимательно слушала и сочувственно кивала.

Когда Илай замолчал, она взяла его за руку и тихо произнесла:

— Господи, что тебе пришлось пережить!

— Но я убил человека, понимаешь?

— Ты поступил справедливо, Илай. — Сильвия на минуту задумалась. — То есть я не хочу сказать, что можно убивать людей, нет, но так поступили бы многие мужчины, оказавшись на твоем месте. Ты потерял голову от ревности и ярости, не владел собой и не осознавал, что делаешь!

— Я много думал об этом. А если бы я узнал об измене Роны позднее, я застрелил бы ее любовника или нет? Знаешь, я до сих пор не нахожу ответа на этот трудный вопрос. Да… человек умер, и я виновен в его смерти.

Рассказывая Сильвии о той трагедии, Илай невольно подумал об утреннем происшествии в самолете. Почему он пощадил полицейского, проникшего в салон, и приказал китайцам оставить его в живых?

Только ли из практических соображений, опасаясь стать соучастником убийства? Или он пожалел его, хотя и отдавал себе отчет в том, что в скором будущем полицейский доставит ему много неприятностей?

— А что она делает здесь?

Голос Сильвии вывел Илая из задумчивости.

— Рона? Понятия не имею! Она импульсивная. упрямая женщина и, похоже, до сих пор искренне уверена в том, что я ее собственность! — Илай усмехнулся. — Как она жестоко ошибается! Неужели она действительно полагает, что меня можно взять за руку и повести за собой?

— Ты не похож на человека, легко поддающегося чужому влиянию, — улыбнулась Сильвия.

— Однако когда-то ей удалось заморочить мне голову, — с грустью произнес Илай. — Правда, тогда я был молод, глуп и плохо разбирался в людях.

— А может быть, Рона искренне раскаялась и любит тебя, как утверждал твой друг? — вдруг спросила Сильвия и пристально взглянула на Илая.

— Нет, он ошибается, я слишком хорошо знаю Рону! — ответил он.

— А ты… ты больше не любишь ее? — Сильвия отвела взгляд.

— Я никогда не любил Рону! Мне было хорошо с ней в постели, как и многим другим мужчинам.

Вот и все!

Сильвия дотронулась до его руки.

— Я рада, что она тебе безразлична, — прошептала она.

Илай понимал, что вопросы Сильвии о его отношениях с Роной были заданы не из праздного любопытства, и ему было приятно сознавать, что он нравится ей.

Решив переменить тему, он попросил Сильвию:

— Расскажи мне о хозяине дома, куда мы приглашены на вечеринку.

— О Сандере Вановене? — Она на минуту задумалась. — Он привлекательный мужчина и весьма противоречивая личность. Очень богат, про таких у вас в Америке говорят: «Сам себя создал». У Вановена непростой характер, он высокомерен, порой груб и несдержан, но иногда бывает великодушным и щедрым.

Его отношение к людям желтой расы тоже противоречиво. Например, ко мне он относится превосходно, но на вечеринке, я уверена, кроме меня, ты не встретишь более двух-трех китайцев. Не исключено, что я вообще там буду единственная китаянка. — Сильвия покачала головой и неожиданно произнесла:

— Как бы разозлился мой дядя, узнав, что я собираюсь в гости к Сандеру Вановену!

Илай сделал вид, что не обратил внимания на ее последнюю фразу, и спросил:

— А этот Вановен, случайно, не ухлестывает за тобой?

Сильвия рассмеялась:

— Нет. Во-первых, он никогда не давал мне повода так думать, а во-вторых, он недавно женился. Кстати, они с Карен возвращались после медового месяца на том же лайнере, что и мы.

Илай взглянул на часы.

— Нам пора собираться, Сильвия, если мы не хотим опоздать в гости к твоему начальнику, — сказал он и, лукаво подмигнув, добавил:

— Хотя я предпочел бы провести этот вечер вдвоем с тобой, дорогая!

Сильвия немного смутилась.

— Тебе там понравится, — торопливо проговорила она и, отведя взгляд, призналась:

— Я тоже провела бы этот вечер по-другому.

Илай заплатил по счету, и они вышли из ресторана.

На улице их сразу окружили дети, наряженные в костюмы львов, и стали танцевать и петь. Сильвия достала из сумочки красный[1] конверт и, протянув его Илаю, тихо сказала:

— В этот конверт надо положить немного денег «на счастье» и отдать детям.

Он положил в конверт несколько гонконгских долларов и вручил его одному мальчику. Тот заулыбался и закивал. Илай поймал такси и, когда они с Сильвией удобно устроились на мягких сиденьях, сказал:

— Знаешь, чем меня удивляет твой город? Он как бы соткан из множества противоречий, и день сегодняшний тесно переплетен со стариной.

Сильвия улыбнулась:

— Так говорят иностранцы, мало знакомые с Гонконгом, и многие его стороны кажутся им забавными или странными. Однажды кто-то удачно сравнил жизнь Гонконга со старой супружеской парой: муж и жена каждый день обедают молча, сидя за большим столом напротив друг друга.

— Что ты имеешь в виду?

— Например, Великобритания и Китай живут по западному календарю, а китайцы Гонконга упорно продолжают отсчитывать ход времени по лунному. По преданию, этот календарь был составлен астрологами в 2254 году до нашей эры по приказу императора Яо и первоначально использовался в сельскохозяйственных целях. Количество суток в лунном году 354 или 355 дней. Наступление Нового года связано с новолунием, поэтому каждый китайский Новый год начинается в разные числа — ближе к европейской весне. Все года объединены в циклы, длящиеся двенадцать лет, и каждый год цикла называется именем животного.

Этот наступающий Новый год — год Тигра.

Илай внимательно слушал Сильвию и еле заметно улыбался. Ему казалось, она снова выступает в роли экскурсовода.

— Наверное, я утомила тебя своим рассказом? — вдруг спросила она.

— Ну что ты, Сильвия! — воскликнул Илай. — Мне очень интересно!

— Правда?

— Конечно!

— Ну так вот… Европейцы, живущие в Гонконге, не считают китайский Новый год праздником, но используют этот день как повод лишний раз встретиться с друзьями и повеселиться. Вот как, например, сегодняшняя вечеринка у Сандера Вановена. Китайцы же относятся к нему очень серьезно и называют его главным праздником года. Этот праздник всегда выпадает на первые три дня новолуния и знаменует собой приход весны. — Сильвия улыбнулась. — Китайцы говорят, что ко времени наступления их Нового года они уже успевают оправиться от потрясения, вызванного зрелищем безудержного разгула, который устраивают европейцы в свой Новый год.

— А они соблюдают старые традиции?

— Обязательно. В канун Нового года китайцев редко встретишь на улицах, кроме детей, стреляющих из хлопушек. Вся семья собирается дома, за столом, а рано утром во дворе люди раскладывают на земле ветки кунжута, пихты и кипариса. Затем они становятся на эти ветки, мнут их ногами и поджигают. Горящие ветви символизируют прощание с уходящим годом и нетерпеливое ожидание нового. А хлопушки, из которых так любят стрелять дети, по мнению китайцев, отпугивают злого и сильного тигра — одного из персонажей древних легенд, — ворующего пирожки у бедных и отдающего их богатым. В общем, Робин Гуд наоборот!

— Какой противный зверь! — засмеялся Илай. — Зачем же он обижает бедных людей?

— Он считает, что раз бедные люди живут плохо весь год, то один день все равно ничего им не даст. В канун Нового года в доме зажигаются жертвенные свечи и ставятся перед изображением духа домашнего очага. Считается, что его надо торжественно проводить к Верховному богу, чтобы он рассказал, какие добрые и какие плохие дела совершила за прошедший год та или иная семья. Люди с нетерпением ждут его возвращения. Все двери закрываются от злых духов до пяти утра, а потом хозяин ступает на порог дома и сначала приоткрывает дверь, затем широко распахивает ее, и вся семья приветствует приход Нового года.

В доме зажигаются специальные ароматизированные свечи в честь Небес и Земли, предков этой семьи и домашнего божества, вернувшегося после длительного пути на небо.

Китайцы очень любят встречать Новый год, потому что в этот день вся семья собирается за праздничным столом. В новогодние торжества они не употребляют мяса, считая, что его разделка ножом[2] символизирует расставание или ссору с друзьями. В первый день Нового года не принято также подметать пол — вместе с мусором можно вымести и удачу.

Традиционные подарки на Новый год — корзинки с едой. Когда Новый год уже наступил, китайцы поздравляют друг друга одной традиционной фразой.

— Как и мы, — сказал Илай. — Мы тоже говорим друг другу: «С Новым годом!»

Сильвия кивнула и улыбнулась.

Некоторое время они ехали молча. Потом Илай, смотревший в окно, спросил Сильвию, почему на улицах так много женщин с персиковыми ветками в руках.

— Это тоже традиция, — объяснила она. — Персиковые ветки приносят в дом, и если на них распускаются почки, значит, в новом году семья будет жить в достатке.

— Хороший обычай, — сказал Илай, — но мне все-таки ближе наши рождественские традиции.

— Какие, например?

— У козырька дома вешают веточку омелы, и того, кто станет под ней, хозяйка может поцеловать.

— Как жаль, что у нас в машине не висит веточка омелы, — улыбнувшись, произнесла Сильвия.

Илай повернулся к ней, крепко обнял и поцеловал.

— Давай попросим таксиста, чтобы он развернул машину и отвез нас в отель! — прошептал он на ухо Сильвии.

— Поздно, дорогой, мы почти приехали!

Через несколько минут такси подъехало к большому красивому дому, возле которого стояло множество роскошных машин разных марок. Нарядно одетые люди выходили из них и торжественно направлялись к парадному входу.

Илай обратил внимание, что гости были одеты по-разному: большинство мужчин — в вечерних черных костюмах, женщины — в дорогих элегантных платьях и сверкающих драгоценностях, но некоторые приглашенные были в обычной одежде, словно зашли на часок пообщаться с соседями.

— Какая разношерстная публика, — шепнул Илай Сильвии.

— Да, здесь всегда так, — ответила она. — Сандер Вановен в вопросах одежды очень демократичен. Кстати, возле дома есть огромный бассейн. Через пару часов некоторые гости…

— Напьются и начнут в него нырять? — засмеялся Илай.

— Вот именно! Надеюсь, ты себе этого не позволишь?

— Сегодня вечером мои манеры будут безукоризненными, леди!

Адам неприятно удивил Дебору, надев на вечеринку к Сандеру Вановену летную форму.

— Адам, почему ты не надел костюм? — спросила она. — Ты же знаешь, что руководство авиакомпании недовольно, когда ее сотрудники носят летную форму в выходные дни. Тем более что там ты будешь выпивать!

— А я плевать хотел на нашу авиакомпанию! В свободные дни я делаю все, что хочу!

— Адам, почему ты так себя ведешь? Ты запятнаешь свою репутацию!

— Я поступаю так, как считаю нужным.

— А я догадываюсь, зачем ты надел летную форму! Ты хочешь произвести неотразимое впечатление на приглашенных дам! — с обидой в голосе заявила Дебора.

— Деб, перестань! Сколько можно ревновать меня!

Пойми, это глупо!

Она замолчала, и настроение у нее испортилось.

Как она радовалась днем, купив элегантное вечернее платье цвета розового шампанского, а в тон к нему — маленькие изящные бусы! Платье так шло ей, и она выглядела в нем так изысканно, что даже Адам, обычно не обращавший внимания на ее одежду, сделал ей несколько комплиментов.

Пока такси мчало их к дому Вановена, они оба молчали, каждый думая о своем. Дебора смотрела на нарядный, сверкающий огнями неоновых реклам город и любовалась вечерним небом, в котором вспыхивали яркие гроздья салюта и огни фейерверков.

Такси остановилось у роскошного дома Сандера Вановена в конце длинной цепочки автомобилей на подъездной аллее.

К Деборе вернулось хорошее настроение, и она, взяв Адама под руку, воскликнула:

— Великолепный дом! Адам, а какие важные гости приглашены на прием!

Он снисходительно улыбнулся:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь интерьер дома, Деб! Знаешь, Сандер любит закатывать грандиозные приемы и поражать присутствующих своей щедростью!

— Ты бывал здесь раньше? — удивленно спросила Дебора.

— Да, пару раз приходилось, — небрежно ответил Адам.

Деборе хотелось спросить, с какими женщинами он появлялся у Вановена, но она передумала, боясь снова показаться не в меру ревнивой. Они вошли в роскошный холл и вместе с другими гостями стали медленно подниматься по массивной широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Дебора подняла голову и увидела переливающуюся огнями большую хрустальную люстру. «Она словно освещает нам путь на небеса», — неожиданно подумала она.

На втором этаже у лестницы стоял официант-китаец и держал в руках поднос с фужерами. Адам взял два фужера, себе и Деборе, а она мельком взглянула на официанта, и его лицо показалось ей знакомым.

Она попыталась припомнить, где ей приходилось с ним встречаться, но Адам отвлек ее, и они стали знакомиться с гостями.

Отовсюду доносились громкий смех, шумные приветствия и звон хрустальных бокалов. Дебора принялась незаметно разглядывать гостей и прислушиваться к их разговорам.

— Вы уже видели его новую жену?

— Жену? У него столько их было!

— Говорят, она хорошенькая.

— Да, недурна собой.

— На днях я видела Карен. Симпатичная молодая женщина и держится как настоящая леди. И как толь-, ко этот неуклюжий медведь сумел найти себе такую прелестную жену!

— ..От него всего можно ожидать!

Адам и Дебора остановились около сводчатого прохода, ведущего в огромный зал, который когда-то предназначался для танцев. В дальнем его конце на небольшом подиуме играл ансамбль, под музыку которого весело отплясывали гости, а перед входом в зал стоял высокий широкоплечий мужчина в смокинге, с ярко-рыжей бородой во всю нижнюю часть лица.

Адам подвел Дебору к мужчине и сказал:

— Это Дебора Рей, в которую я влюблен. Познакомься, Деб, это хозяин дома мистер Сандер Вановен.

Дебора чуть смущенно взглянула на рыжебородого мужчину, он протянул ей руку и вежливо поклонился.

— Рад познакомиться, Дебора, — произнес он с легким британским акцентом.

— Спасибо, что пригласили меня, мистер Вановен, — улыбнулась она.

— Зовите меня просто Сандер, — сказал хозяин и, переведя взгляд на Адама, произнес:

— Рад тебя видеть, Адам! — Он оглянулся. — Карен сейчас подойдет, и я вас познакомлю. Рад вас видеть в своем доме! — И Сандер Вановен, вежливо кивнув, удалился.

— Пойдем потанцуем, Деб? — предложил Адам.

Вместо ответа Дебора взяла его под руку и, лукаво улыбнувшись, сказала:

— Адам, когда ты представлял меня хозяину дома, ты сказал, что влюблен в меня. Я не Ослышалась?

— Нет, дорогая, это правда.

— Ты сказал об этом при людях, Адам, значит, ты действительно любишь меня?

— Клянусь, Деб! И хочу, чтобы все знали о моих чувствах к тебе!

Сердце Деборы сильно и часто забилось. Она дотронулась рукой до щеки Адама и с нежностью в голосе произнесла:

— Как я счастлива, дорогой! Иногда ты бываешь таким замечательным… — И, не сдержавшись, поцеловала его в губы. — Я верю тебе, Адам!

Гости не обращали на них никакого внимания.

Адам взял Дебору за руку и повел ее на середину зала, где уже танцевали пары. Она положила ему руки на плечи и мечтательно закрыла глаза.

Глава 5

После окончания школы Ван Фусэн некоторое время работал официантом, поэтому решил проникнуть в дом к Сандеру Вановену именно в таком качестве. Когда он прибыл, вечеринка уже началась, и главный распорядитель сразу же поручил ему разносить подносы с бокалами вина. Ван Фусэна вполне устраивала эта работа, ведь он намеревался не только следить за гостями, но и отыскать среди них американского летчика. Он даже надеялся получить немного денег за выполненную работу, чтобы хоть как-то компенсировать недавние расходы.

Ван Фусэн добросовестно исполнял свои обязанности: подходил с подносом к веселым смеющимся гостям, молча подавал им напитки. Но везде он искал, стараясь не выдать себя, американского летчика.

Илая Кейгана нигде не было видно.

В толпе гостей он вдруг увидел нарядно одетую девушку, которая на днях подсела к нему в баре отеля «Хилтон», а рядом с ней — молодого мужчину в летной форме. Его лица он не разглядел. Девушка пристально посмотрела на Ван Фусэна, словно пытаясь вспомнить, встречалась ли она с ним, а он резко отвернулся и заторопился с пустым подносом на кухню.

На кухне в этот момент никого не было, и Ван Фусэн позволил себе немного передохнуть и обдумать сложившуюся ситуацию.

Спустя несколько минут он расставил на подносе бокалы и снова отправился к гостям. Больше всего он боялся встретиться с хозяином дома, и как только среди гостей замечал вдруг его огненно-рыжую бороду, мгновенно отворачивался или торопливо переходил в другой, зал.

Вечеринка была в самом разгаре, Илай Кейган среди гостей так и не появился, и Ван Фусэн уже стал подозревать, что телефонистка сообщила ему неверную информацию. Возможно, американский летчик действительно собирался в гости к Вановену, но в последний момент передумал или у него изменились обстоятельства.

Примерно через час Ван Фусэн наконец обнаружил, что Кейган стоит рядом с молодой китаянкой у стола с закусками и напитками. Спутница Кейгана была высокой и стройной, ее лицо показалось ему знакомым. Они разговаривали, затем отошли в дальний угол зала, продолжая беседу.

«Как подойти к Илаю Кейгану и заговорить с ним?» — думал Ван Фусэн. Конечно, летчик сразу же узнает в нем того полицейского, который проник ночью в самолет, и неизвестно, какую реакцию у него вызовет новая встреча. Он может испугаться и незаметно сбежать с вечеринки, а может разозлиться и снова полезть с кулаками!

Ван Фусэн опасался также, что его разговор с гостем покажется подозрительным другим официантам, поэтому решил не подходить пока и даже старался не попадаться Кейгану на глаза. Но сколько же ему придется ждать подходящего момента? А вдруг до конца вечеринки так и не удастся поговорить с американцем?

Сандер Вановен чувствовал себя счастливым мужчиной. Днем он вернулся с фабрики домой пораньше, чтобы помочь Карен с последними приготовлениями к вечеринке, и когда до прихода гостей оставалось совсем немного времени, она подошла к нему, чтобы сообщить:

— Знаешь, Сандер, сегодня днем я была у врача, и он подтвердил мои предположения. Скоро у тебя родится наследник!

Сандер замер от неожиданности и потом медленно, немного запинаясь, произнес:

— Ты… уверена? Это правда? Господи, наконец-то…

Карен покачала головой и лукаво улыбнулась:

— Это все, что ты можешь мне сказать? Я-то думала, ты будешь прыгать от радости!

— Женщина! — взревел Сандер. — Я страшно рад!

Просто не могу поверить, что это наконец случилось!

Когда все гости собрались и шумная вечеринка началась, Сандер все еще не мог успокоиться и присоединиться к общему веселью. Он с отсутствующим видом бродил среди гостей, переходя из зала в зал, время от времени выпивал бокал спиртного, в который раз мысленно возвращался к разговору с Карен.

Неужели у него появится сын и он будет носить его фамилию!

Даже предстоящая забастовка рабочих не волновала сейчас Сандера так, как известие о будущем наследнике. А завтрашний день на фабрике обещал быть напряженным, ведь эти рабочие-китайцы, так и не получив разрешения на выходной день, грозили забастовкой!

Управляющий фабрики, предупредив его о планах рабочих, сказал:

— Только наша фабрика работает в праздничные дни, мистер Вановен. Все остальные отдыхают.

— Какое мне дело до остальных! — закричал Сандер. — Я не закрою фабрику даже на Новый год! Подготовь мне списки тех, кто не вышел сегодня на работу, и наложи на них штраф за прогул.

— Завтрашний день принесет неприятности, мистер Вановен. Я несколько раз слышал, что рабочие не только не собираются выходить на работу, но даже грозят устроить погром из-за того, что вы не закрываете фабрику на праздник!

— Что бы они ни предприняли, я ее не закрою! — яростно крикнул Сандер. — Сколько можно повторять!

— Мистер Вановен, может быть, вы все-таки измените свое решение? — тихо спросил Саттервейт.

— Я не желаю больше это обсуждать, — отрезал Сандер. — Надеюсь, ты появишься завтра на фабрике, если, конечно, тебе дорога твоя должность и зарплата! — И он гневно взглянул на управляющего.

— Разумеется, я обязательно приду, — быстро произнес Саттервейт.

Сандер Вановен молча кивнул. Конечно, управляющий придет, никуда он не денется! Придет и прикажет охране тщательно закрыть ворота, чтобы эти безмозглые лентяи и бунтовщики не смогли проникнуть на территорию фабрики и разгромить все.

Сандер налил себе еще виски и почувствовал, что он уже пьян. Как много он стал пить в последнее время!

— Чем ты занимаешься, дорогой? — раздался за его спиной веселый голос Карен. — Не скучаешь?

Сандер обернулся и, увидев улыбающуюся жену, обнял ее за плечи:

— Я думаю о нашем будущем сыне, малышка!

— Почему ты решил, что у нас будет именно сын?

— Я абсолютно в этом уверен, и скоро я буду гордым папашей!

— Ну, не загадывай заранее, — засмеялась Карен. — А если это будет девочка?

— Нет, малышка, мне нужен сын!

— Ладно, я постараюсь, но не все от меня зависит.

— Кстати, хочу сделать тебе комплимент: ты сегодня просто обворожительна!

В этот момент кто-то за его спиной немного обиженно произнес:

— Сандер, старина, я все жду, когда же ты наконец представишь меня своей очаровательной жене!

На вечеринке в доме Сандера Вановена Илай чувствовал себя неуютно и откровенно скучал. Он никого здесь не знал, его раздражали грохочущая музыка и чересчур шумные и уже пьяные гости. После того как Сильвия познакомила Илая с хозяином и его молодой женой Карен, он предложил Сильвии отойти в дальний конец зала, где можно было более или менее спокойно поговорить.

— Помнишь, ты сказала, что этот день китайцы предпочитают проводить дома со своими близкими?

Но ведь ты же не осталась дома, а пришла сюда, на это шумное сборище. Почему?

— У меня нет семьи, — тихо ответила Сильвия.

— А твой дядя?

— Он вообще не любит праздников, ни китайских, ни европейских. — Сильвия улыбнулась. — Знаешь, что он однажды сказал? Что Карл Маркс рассматривал праздники как намеренное отвлечение простых людей от своих насущных проблем!

— Странный человек твой дядя! Вот уж никогда бы не подумал, что он окажется последователем Маркса! — удивленно воскликнул Илай.

— Нет, он вовсе не разделяет взглядов Маркса.

Более того, он ненавидит коммунизм и коммунистов!

Просто он читал очень много книг, и у него сформировалась своя точка зрения на жизнь. Например, он считает, что правительство не должно вмешиваться в жизнь своих граждан и указывать им, как себя вести и чем заниматься. Для моего дяди главное в жизни — бизнес, и больше его ничего не интересует.

Илай хотел подробнее расспросить Сильвию о «бизнесе» Линь Кэ, но вдруг за его спиной раздался хорошо знакомый женский голос:

— Вот мы и встретились снова, дорогой! Я уж боялась, что ты не придешь!

Илай обернулся и увидел ухмыляющуюся Рону.

Она держала в руках бокал с вином, слегка покачивалась, и было заметно, что она успела много выпить.

— Как ты меня здесь разыскала? — резко спросил Илай. — Опять Адам подсказал?

— Адам? — протянула Рона. — Ошибаешься, любимый, ты же оставил в отеле записку с указанием, где тебя можно найти!

— И ты не придумала ничего лучшего, как притащиться сюда? — Илай не мог сдержать раздражения — Впрочем, ты всегда отличалась бесцеремонностью!

— Подумаешь! — Рона махнула рукой. — Парадная дверь была распахнута, меня никто не остановил и не задал ни одного вопроса. — Рона перевела взгляд на Сильвию и, ухмыляясь, спросила:

— Почему бы тебе не познакомить меня со своей подружкой, Илай?

Ему не хотелось устраивать сцену в присутствии Сильвии и множества гостей, поэтому пришлось выполнить просьбу Роны.

— Ты всегда плевал на условности, Илай, — вдруг грубо высказалась его бывшая жена. — Я-то хорошо тебя знаю!

— Что ты хочешь этим сказать? — недоуменно спросил Илай.

— Я объясню тебе, что имела в виду мисс Морган, — вступила в разговор Сильвия. — Она намекает на то, что американцу не следует появляться в приличном обществе с женщиной-полукровкой. Я вас правильно поняла, мисс Морган?

— Какая сообразительная у тебя подружка, Илай, и, похоже, ловкая! — засмеялась Рона.

— Послушай, если ты сейчас же не замолчишь… — с яростью произнес Илай. — то я…

— Все в порядке, — спокойно сказала Сильвия и положила руку на его плечо. — Мисс Морган проделала такой долгий путь, прилетев за тобой в Гонконг, она строила радужные планы и теперь, естественно, огорчилась, поняв что у нее ничего не получится.

Илай с уважением взглянул на Сильвию. Как ей удалось в такой ситуации не только сохранить хладнокровие, но и утереть нос пьяной Роне!

— Слушай, ты, китайская девка, если ты сейчас же не заткнешься, то я…

— Что же вы сделаете? — бесстрастно произнесла Сильвия. — Плеснете мне вином в лицо? Не сомневаюсь, это ваш стиль, как говорят американцы!

— Ты еще увидишь мой стиль! — громко выкрикнула Рона. — Илай был моим мужем, и я буду драться за то, чтобы вернуть его обратно. Понятно? Так что лучше уйди с моей дороги!

— Хочу вас разочаровать: у вас ничего не получится, — с усмешкой сказала Сильвия. — Илай сам мне рассказывал, что никогда не любил вас и жить с вами не собирается. Зачем же так унижать себя, пытаясь заполучить мужчину, который к вам абсолютно равнодушен? Если же вы намереваетесь драться со мной, то предупреждаю: к словесным перепалкам я безразлична, а физически я сильнее вас, к тому же неплохо владею приемами кунг-фу!

Илая восхищало поведение Сильвии, но одновременно он сознавал, что их дальнейшее общение с Роной ничем хорошим не закончится. Он взял Сильвию под руку и, пристально глядя на бывшую жену, заявил:

— Хочу дать тебе дельный совет: угомонись, Рона Сильвия — моя невеста, и в ближайшее время мы собираемся пожениться.

Услышав слова Илая, Рона отшатнулась и закрыла лицо рукой, словно он собирался ее ударить. Воспользовавшись замешательством, Илай сжал руку Сильвии и предложил:

— Пойдем, дорогая, прогуляемся. Здесь очень душно, и мне хочется подышать свежим воздухом.

— Пойдем, Илай.

И они направились в левый холл, откуда можно было попасть в сад, расположенный позади дома.

В саду было много гостей, одни много танцевали и веселились у бассейна, другие сидели в креслах Илаю удалось отыскать поодаль два свободных кресла, и когда они с Сильвией сели, он достал сигару и начал ее раскуривать. Сильвии показалось, что он смущен и избегает ее взгляда. Наконец Илай спросил, не глядя ей в глаза:

— А ты правда владеешь приемами кунг-фу?

Она засмеялась:

— Конечно, нет! Мне даже страшно смотреть, как люди наносят удары друг другу.

Илай улыбнулся и, все так же не глядя на Сильвию, продолжал:

— То, что я говорил Роне насчет нас с тобой…

Надеюсь, ты простишь, что мне пришлось немного соврать насчет… наших с тобой отношений? Просто я не знал, как от нее отвязаться.

— В общем, ты пошутил, — бесстрастным голосом промолвила она.

Илай наконец осмелился поднять глаза на Сильвию — ее лицо было застывшим, как маска.

— Сильвия, пойми, — горячо заговорил он, — что мне оставалось делать? Так просто она бы от меня не отстала! Знаешь, какая Рона прилипчивая? Поверь, я вовсе не хотел впутывать тебя!

— Впутывать? — горько усмехнулась Сильвия. — Думаю, такое заявление ни одну женщину не смогло бы оставить равнодушной.

— Сильвия, пожалуйста, не воспринимай все так серьезно!

— А как прикажешь мне воспринимать твое заявление в присутствии свидетельницы?

— Господи! Я же объяснил тебе, почему мне пришлось так сказать! — в сердцах воскликнул Илай.

— Ладно, оставим этот бессмысленный разговор, — предложила Сильвия упавшим голосом.

Илай в недоумении взглянул ей в лицо, и оно показалось ему печальным и обиженным.

— Пойдем, Илай. Мне не хочется здесь оставаться. — И, к изумлению Илая, в ее глазах блеснули слезы.

— Сильвия! — Он тронул девушку за плечо. — Ты просто не правильно меня поняла! Когда я попрошу тебя стать моей женой, я сделаю это не в присутствии Роны!

— Вот как? — На лице Сильвии появилась слабая улыбка. — И когда же это произойдет?

— Всему свое время… Кстати, насколько мне известно, китайских девушек с детства приучают терпеливо дожидаться подходящего жениха. Я прав?

Сильвия засмеялась:

— Я — девушка современная и не живу по устаревшим правилам!

Возле их кресел остановился официант с подносом, на котором стояли фужеры с шампанским. Илай взял два фужера и подал один Сильвии.

— За твое здоровье! — произнес он и улыбнулся.

После первого Танца с Адамом настроение Деборы резко испортилось. Адам много пил, его речь стала бессвязной, он бродил, пошатываясь, между танцующими парами, а потом и вовсе куда-то исчез. Дебора в одиночестве провела не менее получаса, прежде чем наконец отыскала своего возлюбленного. Адам сидел, развалясь в кресле, рядом с какой-то девицей, хохотал и хватал ее рукой за коленку. Дебора взглянула на нее и поняла, что она тоже сильно пьяна.

Подойдя к Адаму, Дебора сухо произнесла;

— Адам, мне надо с тобой поговорить.

Он вскинул голову и, веселенький, засмеялся:

— Деб! Куда ты запропастилась? Я искал тебя повсюду… Познакомься с… — Он обратился к девице: Как тебя зовут, я забыл?

Дебора схватила его за руку и потянула, поднимая его.

— Пошли, Адам, у меня нет желания ни с кем знакомиться! 1. — Адам тяжело поднялся с кресла и обиженно протянул:

— Ну, не надо грубить, Деб! Я искал тебя, хотел с тобой потанцевать…

Держа Адама за руку, Дебора молча отвела его в сторону.

— Что все это значит, Адам? — срывающимся голосом спросила она. — Почему ты так себя ведешь?

На лице Адама появилась пьяная ухмылка.

— Деб, какие проблемы? Ты просто… ревнуешь, детка! — И Адам провел рукой по ее лицу.

— Зачем ты так напился, Адам?! — в отчаянии выкрикнула Дебора. — Ты даже забыл, что одет в летную форму! Если кто-нибудь из руководства авиакомпании узнает…

— Плевал я на руководство авиакомпании!

— Адам, подумай, что ты говоришь! Ты рискуешь потерять престижную работу…

— Возможно, я сам скоро уйду из авиакомпании…

— Что? О чем ты говоришь, Адам!

Адам хитро подмигнул Деборе и сказал:

— Давай пока оставим этот разговор. Позднее я поделюсь с тобой кое-какими секретами…

— Адам, по-моему, я имею право знать, что ты задумал! — перебила его Дебора.

— Деб, перестань, я же сказал, что мы поговорим обо всем позднее! А пока не спрашивай меня ни о чем! — Адам посмотрел поверх ее головы и чересчур радостно воскликнул:

— Рона! Малышка! Подожди! — и бросился вслед за Роной.

Дебора нехотя обернулась и увидела ту девицу, с которой Адам сидел в кресле. У нее были ярко-рыжие волосы, вульгарное, сильно накрашенное лицо, слегка расплывшаяся, рыхлая фигура и очень короткое платье.

Через пару минут Адам, пошатываясь, вернулся вместе с ней и, подойдя к Деборе, произнес:

— Деб, познакомься с Роной Кейган… то есть Роной Морган. Рона когда-то была замужем за моим старым приятелем Илаем. Ну, ты знаешь, Илай…

Дебора пробормотала что-то невнятное, а Рона взяла Адама под руку и, прижимаясь к нему, положила голову на его плечо. Видя, как рыжеволосая Рона уверенно и по-хозяйски обращается с Адамом, Дебора тут же поняла; а ведь ее любимый и эта девица не просто старые знакомые! Вне всякого сомнения, они были когда-то любовниками, и, возможно, их связь продолжается по сей день.

Адам легонько ткнул Рону локтем и беспечно произнес:

— Малышка, по-моему, нам пора подзаправиться, иначе очень скоро нам будет скучно.

Рона пьяно ухмыльнулась и часто закивала головой. Адам взял ее за руку и, даже не взглянув на Дебору, повел к официанту, державшему на подносе бокалы.

Дебора, словно в оцепенении, молча глядела вслед удаляющимся Адаму и рыжеволосой девице.

Внезапно она почувствовала, что ей становится трудно дышать, голова сделалась чугунной и перед глазами поплыли разноцветные круги. Краем глаза она увидела приоткрытую боковую дверь и побрела к выходу. Она не чувствовала себя пьяной, потому что выпила всего два или три фужера шампанского, но ноги подкашивались, к горлу подступала тошнота.

На свежем воздухе ей стало немного легче, и она решила где-нибудь посидеть в одиночестве и прийти в себя.

Возле бассейна было слишком многолюдно, гости, уже изрядно выпив, плескались в нем, брызгались водой, громко смеялись и развязно переговаривались.

Дебора оглянулась в поисках укромного местечка и, увидев вдалеке несколько смоковниц, направилась к ним. Голова еще немного кружилась, на лбу выступила испарина. Среди деревьев и приятной прохлады, исходившей от китайских смоковниц, ей стало легче, она прикрыла глаза и попыталась успокоиться.

Неожиданно до нее донеслись голоса Она открыла глаза и прислушалась. Разговаривали двое — мужчина и женщина. Дебора осторожно выглянула из-за веток и увидела, что они сидят в креслах лицом к бассейну.

«Господи, — промелькнуло в голове у Деборы, — пусть только это будет не Адам со своей рыжеволосой девкой!»

Она бесшумно раздвинула ветви, вытянула голову и увидела, что в одном кресле сидит Илай Кейган — бывший летчик, который был в баре отеля с Адамом, в другом — молодая китаянка. Ее лицо показалось Деборе знакомым.. Где же она видела ее раньше? Дебора напрягла память: ну конечно, она была их с Адамом экскурсоводом! Как же ее имя?

— Сильвия! — вдруг громко произнес Илай.

Дебора почувствовала себя как в ловушке. Она вовсе не хотела подслушивать разговор Илая с Сильвией, тем более что он наверняка касался личных тем, но и обнаружить свое присутствие она тоже не могла.

Если она выйдет из-за деревьев, то Илай и его девушка обязательно увидят ее и поймут, что она стала свидетелем их интимного разговора! Дебора снова прикрыла глаза и постаралась ничего не слушать.

Но тут Илай громко крикнул:

— Официант! Подойдите к нам!

От резких интонаций голоса Кейгана Дебора вздрогнула, открыла глаза и, всмотревшись, к своему изумлению, узнала в официанте китайца, к которому она подсела за столик в баре отеля «Хилтон». Как он тогда назвался? Ван Фусэн!

Дебора вспомнила, что, когда они с Адамом только пришли в дом Сандера Вановена, она обратила внимание на этого официанта, и уже тогда его лицо показалось ей знакомым, но она решила, что с кем-то его спутала. Теперь же сомнений не возникало: да, это был мужчина из бара, Ван Фусэн! Кто бы мог подумать, что он работает официантом и обслуживает вечеринки в доме Сандера Вановена! А впрочем, ничего удивительного, многие мужчины в Гонконге подрабатывают — иначе не проживешь.

Дебора осторожно раздвинула ветви смоковницы и стала наблюдать за официантом. Тот вежливо склонил голову в ожидании.

— Эй, приятель, а мы с тобой, кажется, знакомы! — вдруг раздраженно произнес Илай. — Ты не официант, а тот самый полицейский, с которым мы тогда… — Илай умолк на полуслове и взглянул на сидевшую рядом с ним китаянку.

Ван Фусэн наклонился к Илаю и тихим голосом торопливо произнес:

— Вы не ошиблись, мистер Кейган. Позвольте сказать вам несколько слов наедине.

— Наедине? — в раздумье повторил Илай и посмотрел на свою спутницу. — Все, что ты хочешь мне сказать, можешь говорить при моей девушке.

Ван Фусэн отступил на пару шагов и нерешительно произнес:

— Я не знаком с леди…

— Меня зовут Сильвия, — вступила в разговор китаянка — Я…

Илай прервал ее:

— Достаточно твоего имени, дорогая.

— Я хотел бы, чтобы наша беседа носила конфиденциальный характер, — настаивал Ван Фусэн. — Она не займет много времени.

— Или мы говорим здесь, или нигде, — грубо заявил Илай. — Кстати, при свидетелях всегда лучше обсуждать важные проблемы! Мало ли как дело обернется. А вдруг вы захотите арестовать меня?

Сильвия встрепенулась и привстала с кресла.

— Арестовать тебя? — повторила она слова Илая Но за что?

— Я пришел сюда не для того, чтобы арестовывать вас, мистер Кейган, а для того, чтобы предложить деловое сотрудничество, — быстро сказал Ван Фусэн.

— Сотрудничество? Это любопытно!

Полицейский в нерешительности посмотрел на Сильвию и, вздохнув, сказал:

— Вот уже несколько лет я собираю улики против главаря одной могущественной триады Гонконга, занимающейся контрабандой наркотиков. Мои коллеги и начальство даже подшучивают надо мной, утверждая, что моя деятельность постепенно превращается в идею фикс. Мне уже многое известно об этом человеке, и сегодня на рассвете я получил дополнительные доказательства его преступной деятельности. Думаю, вы прекрасно понимаете, о ком идет речь, поэтому не буду называть имени…

Дебора из своего укрытия заметила, как Сильвия напряглась и ее лицо приобрело непроницаемое выражение.

— Вы правы, — сказал Илай, — не нужно называть имени, я догадываюсь, о ком идет речь. Так что вы хотите от меня?

— Я хочу попросить вас дать в суде свидетельские показания против этого человека, — тихо ответил Ван Фусэн.

— Это исключено! — резко возразил Илай.

— Я обещаю вам полную анонимность и личную безопасность.

— Каким же образом? Кстати, вы мало что знаете обо мне самом.

— Я располагаю о вас достаточной информацией, мистер Кейган, — ответил полицейский. — Мне известно, что у вас были неприятности с законом, и не один раз… — Ван Фусэн покосился на Сильвию. — Прошу прощения, леди, я не в курсе ваших отношении с мистером Кейганом, поэтому и просил его поговорить со мной наедине.

— Да, Сильвия, — сказал Илай. — Я тебе о многом не рассказал, но у нас еще будет время. — И, обратившись к полицейскому, добавил:

— Как вас зовут, кажется, Ван Фусэн?

— Да, правильно.

— И что же вам еще известно обо мне?

— По-моему, этой информации вполне достаточно, мистер Кейган. Кстати, я хочу вас поблагодарить и то, что сегодня утром вы спасли мне жизнь.

Дебора увидела, как Илай махнул рукой.

— Не будем об этом… Скажите, а правда, что многие полицейские Гонконга коррумпированы и получают большие деньги от… этого человека?

— К сожалению, это правда, мистер Кейган.

— А вас, значит, ему не удалось подкупить?

— Это невозможно, мистер Кейган!

Илай в размышлении кивнул.

— Я верю вам, иначе бы вы не стали пробираться в самолет, рискуя жизнью. Меня инструктировали в случае необходимости вступить в контакт с каким-нибудь полицейским из Бюро по борьбе с наркомафией, но поскольку большинство из них работают на два фронта, я могу обратиться лишь к вам, — сказал Илай.

— Кто вас инструктировал, мистер Кейган? — с удивлением спросил Ван Фусэн.

Илай на секунду замялся и нехотя ответил:

— Интерпол. Да, меня прислал в Гонконг Интерпол и поручил выяснить кое-какие подробности, связанные с контрабандой наркотиков в Штаты.

— Вам удалось что-нибудь разузнать?

— Если вы имеете в виду какие-то подтверждения, то у меня их нет. Я предпочитаю не держать при себе никаких улик и доказательств. Кстати, в случае необходимости могу дать вам координаты одного сотрудника Интерпола.

Ван Фусэн кивнул и задал следующий вопрос:

— Что именно вам поручили выяснить?

— Во-первых, мне надо установить главного поставщика наркотиков сюда, в Гонконг…

— Наши цели совпадают! — воскликнул полицейский.

— Вы не дали мне закончить, — недовольно произнес Илай. — В Соединенных Штатах известно, что львиная доля наркотиков поступает в страну из Гонконга, но каким путем идет контрабанда — большой вопрос. Значит, мне необходимо выяснить, как наркотики переправляются из Гонконга в Штаты. Сейчас я и работаю именно в этом направлении. — Илай достал сигару и раскурил. — Видите ли, Ван, если мы устраним источник контрабанды здесь, в Гонконге, это не решит всей проблемы. Появится новый поставщик, потом другой… Поэтому главное — узнать, по какому каналу поступают наркотики в Америку, и попытаться перекрыть его.

— У меня есть несколько соображений по этому поводу.

— Буду рад, если вы поделитесь ими со мной, — сказал Илай. — Я обязательно должен решить эту трудную проблему. И дело не только в том, что мне заплатят. Речь идет о моей чести! Многое из того, что вы знаете о моем якобы криминальном прошлом, не соответствует действительности…

Дебора с замиранием сердца слушала разговор двух мужчин и чувствовала, как по ее спине бегают мурашки, а руки холодеют от страха. Она должна немедленно найти Адама и обо всем ему рассказать. Но где его искать и как выбраться отсюда незамеченной?

Господи, когда же они закончат разговор?

Полицейский, словно прочитав ее мысли, сказал Илаю:

— Мне пора возвращаться к своим обязанностям, иначе кто-нибудь заподозрит неладное. Официанту не разрешается так долго общаться с гостями. Когда мы снова встретимся, мистер Кейган?

— Зовите меня просто Илай. Буду рад встретиться с вами в любое удобное для вас время.

— Может быть, завтра в офисе? — предложил полицейский. — Но если вам это неудобно, то назовите место встречи сами.

— Разве завтра у вас не выходной день? — удивился Илай. — Я-то думал, что в праздник все китайцы отдыхают!

— Да, завтра праздничный день, но обстоятельства вынуждают меня быть на работе. Я позвоню вам в отель, мистер… Илай, и тогда мы договоримся. Всего хорошего! — И Ван Фусэн заторопился с подносом в дом.

Сильвия поднялась с кресла:

— Мне тоже пора собираться домой.

Илаю послышались в ее голосе нотки разочарования и грусти. Сделав вид, что ничего не замечает, он тоже встал и, взяв Сильвию за руку, бодрым голосом произнес:

— Пойдем, дорогая. Скучная вечеринка. Может быть, если бы я заранее не давал тебе обещаний вести себя чинно и благородно, мы бы лучше повеселились? — И он подмигнул ей.

Сильвия вздохнула:

— Лучше бы ты был более внимательным ко мне, Илай.

Он кивнул, и они направились по дорожке, ведущей к бассейну.

Дебора видела, как Сильвия взяла Илая под руку, и услышала, ее голос:

— Пойдем, но не рассчитывай на мое снисхождение…

Когда они скрылись из виду, Дебора выскочила из своего укрытия и быстрым шагом направилась в сторону бассейна.

Возле бассейна она внезапно остановилась, увидев, что несколько пьяных гостей, мужчин и женщин, совершенно голые разгуливают по дорожкам, смеются, обнимаются и целуются. Дебора отвернулась и боком стала пробираться к дому, но никто из гостей не обратил на нее внимания.

Войдя в роскошный холл первого этажа, она стала искать Адама среди гостей. Время было уже позднее, часть гостей разъехалась по домам, а те, кто остался, были сильно пьяны, разговаривали громко и развязно, танцевали и флиртовали. Дебора заглянула в одну из комнат, примыкавших к залу, и тотчас же отпрянула, передернув плечами от отвращения. Там, в полутемной комнате, какая-то парочка занималась сексом: женщина полулежала в кресле, а над ней, со спущенными брюками, навис партнер.

Дебора в нерешительности остановилась в холле, не зная, где же ей искать Адама. Очевидно, он находится где-то на втором этаже, но подниматься туда она почему-то побаивалась.

Неожиданно к ней подошел официант с подносом, и она, взглянув на него, узнала Ван Фусэна.

— Ван! — обрадовалась Дебора. — Это вы?

На лице полицейского-официанта застыла непроницаемая маска, в глазах появилось настороженное выражение.

— Вы что-то желаете, мисс?

— Ван! Вы помните меня? Я знаю… — Дебора уже хотела сказать, что слышала его разговор с Илаем, но вовремя спохватилась. — Ван, вы должны меня помнить, мы сидели с вами за столиком в баре отеля «Хилтон»!

Ван Фусэн быстро оглянулся по сторонам и, увидев, что рядом никого нет, торопливо проговорил:

— Да, я помню вас, мисс Рей. Вы тогда подсели ко мне за столик в баре.

— А вы помните молодого мужчину, который потом ко мне подошел? Адама Найта?

— Прекрасно помню.

— Вы, случайно, не видели его здесь где-нибудь?

Ван Фусэн помолчал и как-то неопределенно ответил:

— Время позднее, мисс Рей, наверное, вам пора собираться домой…

— Но мне необходимо отыскать Адама! — Дебора пристально взглянула в глаза Вана. — Вы ведь его видели, не так ли?

— Да, видел несколько минут назад, — неохотно произнес Ван.

— Где же он?

— Ну… а вам действительно необходимо его найти?

— Да, я должна увидеть Адама! — решительно заявила Дебора. — Почему вы не хотите мне сказать, где он? С ним что-то случилось? — И она крепко схватила Вана за рукав куртки. — Отведите меня к нему, прошу вас!

Полицейский вздохнул:

— Мистер Найт несколько минут назад поднялся на второй этаж. Вы найдете его…

Не дослушав Вана, Дебора кивнула в знак благодарности и побежала по лестнице, ведущей на второй этаж.

«Наверняка Адам напился, забрел на второй этаж и завалился спать в свободной комнате, — мелькнуло у нее в голове. — Только странно, почему Ван так неохотно сказал об этом?»

Оказавшись в длинном холле второго этажа, в который выходило много комнат, Дебора в нерешительности остановилась. Где же искать Адама? Неужели придется заглядывать в каждую комнату? А если она опять наткнется на очередную пьяную секс-парочку?

Она осторожно приоткрыла первую дверь и робко заглянула в комнату. В полутьме она различила на широкой постели двух молодых женщин и одного мужчину, которые, словно змеи, переплелись в тесный клубок. Дебора отскочила и резко закрыла дверь.

Слава Богу, Адама здесь нет!

Она сделала несколько шагов к следующей двери и робко приоткрыла ее. В комнате горел ночник, и она увидела на полу смятую летную форму. На постели кто-то громко стонал.

Дебора покачала головой, и на ее лице появилась недобрая усмешка. Ну и Адам! Напился и теперь лежит здесь и стонет! Что ж, пусть это послужит ему хорошим уроком. Разве можно так много пить?

Она приблизилась к кровати и в тусклом свете ночника вдруг увидела лежащую на спине рыжеволосую женщину — ту самую Рону Морган, а сверху — Адама. Рыжие волосы Роны разметались по подушке, она тихо и сладострастно постанывала, оба тела ритмично двигались.

Дебора в оцепенении застыла у постели. Рона заметила ее и лениво пробормотала:

— Эй, ну кто там еще? Что вам нужно? Разве вы не видите, что мы заняты?

— Кто бы там ни был, проваливайте! — раздался пьяный недовольный голос Адама. — Какого черта…

Дебора бросилась вон из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь, и столкнулась на пороге с каким-то мужчиной. Он крепко схватил ее за руки, Дебора попыталась вырваться, но, взглянув на незнакомца, узнала Ван Фусэна. Слезы брызнули из ее глаз, и она невольно опустила голову ему на плечо.

— Я пытался отговорить вас… — тихо произнес он.

Дебора, вытирая слезы, прошептала:

— Ван… вы еще надолго задержитесь здесь?

Ван Фусэн внимательно посмотрел ей в лицо.

— Нет, я уже освободился.

— Вы… вы не отвезете меня домой… в отель?

Глава 6

На экране трое обнаженных мужчин и две девушки занимались сексом, извивались, стонали и подпрыгивали.

«Какие-то акробатические трюки, а не секс, — подумал Сандер. — В обычной жизни людям вряд ли удается принимать такие позы».

Он сидел в просмотровом зале вместе с теми несколькими гостями, кто остался после вечеринки. В зале стояли низкие широкие кушетки, в центре — удобные мягкие кресла, пол был устлан мягким пушистым ковром. У стены мягко жужжал проекционный аппарат, все смотрели на большой экран.

Гости бурно реагировали на фильм, разбавляя впечатления плоскими шутками и грубыми замечаниями. Две девицы устроились на одной кушетке и были довольны друг другом, а еще две расположились на полу по обеим сторонам кресла, в котором развалился Сандер, гладили его, ласкали и целовали.

Каждая вечеринка в доме Сандера Вановена обязательно заканчивалась просмотром порнографических фильмов — новейших и самых популярных.

Сандер помнил об обещании показать Карен что-нибудь из своей коллекции порнофильмов. Он, как и его прежние жены и любовницы, никогда не испытывал стыда от увиденного и часто с удовольствием смотрел эти фильмы.

Но странно, что сегодня ему почему-то не хотелось, чтобы Карен присутствовала здесь.

Карен… Его жена, его любовь, женщина, которая скоро подарит ему наследника.

Сандер отмахнулся от назойливых девиц, резко поднялся с кресла и, ни слова не говоря, направился к двери.

— Сандер! Ну куда же ты? — раздался голос одной девицы. — Мы ждем тебя… Мы еще не закончили…

— По-моему, мы и не начинали, — пробурчал Сандер. — Продолжайте без меня. — И он, закрыв за собой дверь, спустился по лестнице на первый этаж.

Внизу еще продолжалось шумное веселье, но Сандер знал, что некоторые пары разошлись по спальням второго этажа.

Он обнаружил Карен в одной из гостиных. Она внимательно следила за тем, как официанты убирают тарелки, рюмки, и отдавала им приказания.

— Сандер! Я уже хотела отправиться за тобой!» Думаю, мы оставим здесь несколько подносов с бокалами, и если кто-нибудь из гостей захочет еще выпить, пусть сами приходят сюда и берут вино.

— Правильно, дорогая, — сказал Сандер и внимательно посмотрел на жену.

Она выглядела такой свежей и отдохнувшей, как будто и не провела весь вечер с гостями. Перед глазами Сандера вдруг всплыли лица пьяных развязных девиц, и он поморщился. Он подошел к Карен, обнял ее за плечи и прошептал на ухо:

— Малышка, я мечтаю поскорее остаться с тобой наедине. Пойдем в нашу спальню!

— Но, дорогой, гости еще не разошлись…

— Они сами позаботятся о себе. Мы и так развлекали их как могли. Женщина! Пойдем, скорее пойдем!

Карен игриво улыбнулась и погладила его по щеке.

— Разве я могу тебе в чем-то отказать? Откровенно говоря, я и сама мечтаю поскорее очутиться в твоих объятиях!

Сильвия напряженно думала о том, как ей следует вести себя дальше, и перебирала в уме различные варианты. Ван Фусэн в разговоре с Илаем ни разу не упомянул имя наркодельца, но Сильвия прекрасно понимала, что речь шла о ее родном дяде Линь Кэ.

Теперь она ломала голову над тем, следует ли ей сообщить дяде о невольно услышанном разговоре и предупредить его о возможной опасности, или же промолчать и сделать вид, что ей ничего не известно.

Пока они с Илаем добирались до отеля, Сильвия приняла, как ей казалось, правильное решение. Она расскажет Линь Кэ о том, что он попал в поле зрения полиции, но не назовет источник информации. По сути, она ничем ему больше не обязана и поступит так лишь из уважения к родственным чувствам.

Сильвия посмотрела на Илая, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье такси и погруженного в собственные мысли, и остро почувствовала, как сильно она привязалась к этому умному, решительному и много повидавшему в жизни человеку. Как ей хотелось, чтобы Илаю удалось выполнить свое нелегкое и опасное задание… Но удачный исход дела для Илая будет означать тюремное заключение и полный провал для ее дяди Линь Кэ!

Сильвия прикрыла глаза. Что ж, если ее дядя преступник и занимается контрабандой наркотиков, значит, он заслуживает наказания и незачем его жалеть!

Илай повернулся к Сильвии. Словно прочитав ее мысли, он тихо сказал:

— Если у меня все получится, я обещаю тебе, что никогда в жизни не нарушу закон. Я займусь настоящим мужским делом, найду хорошую работу, даже если мне и не удастся снова вернуться в авиацию.

Сильвия взяла его руку в свою.

— Почему ты решил, что не будешь больше летать? Здесь, в Гонконге, всегда найдется работа для опытного летчика! Смотри в будущее с оптимизмом, Илай! Ты заслужил хорошую работу и спокойную жизнь!

Илай засмеялся и обнял Сильвию.

— Похоже, ты хочешь оставить меня в Гонконге навсегда!

Сильвия покраснела и опустила глаза.

— Если только ты этого захочешь, дорогой, — быстро проговорила она. — Я никогда не позволю себе навязываться мужчине.

— Я знаю, — серьезно сказал Илай и нежно поцеловал Сильвию. Он улыбнулся и добавил:

— Обязательно подумаю над твоими словами, когда все закончится.

— Я с нетерпением буду ждать твоего решения, — тихо произнесла Сильвия.

Такси затормозило у отеля «Хилтон», Илай расплатился с шофером, и они с Сильвией направились к дверям. «Как хорошо, что этот долгий, шумный и полный неожиданностей день закончится в номере Илая! — мелькнуло в голове у Сильвии. — Но как же быть с дядей?»

В холле она на минуту остановилась и сказала:

— Знаешь, я совсем забыла… Одна моя подруга тяжело заболела, и я обещала позвонить ей вечером, чтобы узнать, как она себя чувствует. Ты не возражаешь, если я задержусь на несколько минут и поговорю с ней?

— Разумеется, нет! Кстати, зачем тебе звонить из автомата, когда у меня в номере есть телефон? Разве ты забыла?

Сильвия быстро отвела взгляд и, запинаясь, про, бормотала:

— Лучше я поговорю с ней из холла, дорогой. У нас свои маленькие женские секреты…

— Ладно, тогда иди звони, а я посижу и покурю, — холодно произнес Илай.

— Я мигом, дорогой! — сказала Сильвия и быстрым шагом направилась к телефону, чувствуя, как Илай отчужденно и недоверчиво смотрит ей вслед.

Вне всякого сомнения, думала она, он разгадал ее намерения и прекрасно понял, что она пошла звонить своему дяде Линь Кэ! И она дала себе слово, что, когда все кончится, обязательно объяснит Илаю мотивы своего поступка и попросит у него прощения.

Как неприятно и стыдно обманывать его!

Сильвия достала из сумочки монету и, сняв трубку, набрала номер дяди.

Линь Кэ ответил почти сразу же.

— Дядя? Это Сильвия.

— Да, Маковый Цветочек, я узнал тебя. — Линь Кэ сказал это довольно сухо.

— Я подумала, что тебя необходимо кое о чем поставить в известность… Пожалуйста, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Сегодня вечером я случайно услышала, что один полицейский из Бюро по борьбе с наркомафией собирает против тебя улики и свидетельские показания. Он хочет арестовать тебя за контрабанду наркотиков.

— Вот как? — бесстрастно произнес Линь Кэ. — И кто же этот человек, который охотится за мной?

— Пожалуйста, дядя… Я не назову тебе его имени, потому что не могу злоупотреблять его доверием. Да и какое имеет значение, кто он?

— Возможно, никакого значения это не имеет. Я догадываюсь, о ком ты говоришь.

— Он… он сказал правду? Ты действительно…

— Маковый Цветочек, мы еще много лет назад договорились, что я не обязан давать тебе отчета о своих делах! — перебил Сильвию Линь Кэ. — И не лезь в мои дела!

— Хорошо, не буду, — упавшим голосом произнесла она. — Но ведь речь идет о наркотиках!

Линь Кэ молчал, давая понять, что не собирается распространяться на эту тему.

Сильвия тяжело вздохнула. Разве она ни о чем не догадывалась раньше? Разве не подозревала, что ее дядя занимается преступной деятельностью?

Наконец Линь Кэ произнес:

— Сегодня вечером я тоже получил кое-какую любопытную информацию. Мне сообщили, что ты была на вечеринке у Сандера Вановена с американцем Илаем Кейганом. Это правда?

Сильвия замерла от неожиданности.

— Кто тебе сказал? — еле слышно спросила она.

— Не важно. Я тоже не собираюсь называть тебе источник своей информации, — желчно бросил Линь Кэ. — Так это правда?

— Правда. И хочу тебе напомнить: мы давно договорились, что моя личная жизнь тебя не касается, — сказала Сильвия, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно и уверенно. Она чувствовала, как в ее душе зарождается страх. А вдруг Линь Кэ подумает, что именно Илай сообщил ей эти сведения? Но похоже, в данный момент мысли Линь Кэ были заняты другими проблемами.

— Тебе известно мое мнение о недопустимости связи с белыми, — холодно произнес он.

— Да, известно, но твоя точка зрения на отношения между людьми разных рас давно устарела, дядя.

— Устарела она или нет, но я придерживаюсь именно ее. Ты не должна крутить роман с этим американцем! Поняла? Я запрещаю тебе!

— Ты не имеешь права мне ничего запрещать, дядя!

Я взрослая и сама отвечаю за свои поступки! — горячо возразила Сильвия, но тут же спохватилась и добавила виновато:

— Прости меня, дядя. Я уважаю тебя, но… выбираю сама, с кем мне встречаться, а с кем нет.

— Ты уже продемонстрировала мне свое уважение, — презрительно бросил Линь Кэ. — Я всегда был убежден, что от смешения рас ничего хорошего получиться не может! Мне надо было выбросить тебя на улицу, когда твоя мать умерла! Самое для тебя подходящее занятие — работать уличной девкой!

Ожидая Сильвию, Илай сидел в холле, курил сигару и анализировал происходящее. Почему он не дал понять Сильвии, что догадался, кому она собирается звонить?

Илай ни на минуту не сомневался, что сейчас она рассказывает своему дяде об их разговоре с полицейским Ван Фусэном и предупреждает его о грозящей опасности. Правда, ни Ван Фусэн, ни он ни разу в беседе не назвали имени преступника, но Сильвия наверняка догадывалась, каким бизнесом занимается Линь Кэ. Наверное, нельзя винить Сильвию в том, что она сразу же побежала докладывать дяде о планах Ван Фусэна, ведь Линь Кэ — ее единственный близкий родственник, и она испытывает к нему уважение и привязанность!

Но почему он, Илай, решил побеседовать с полицейским в присутствии Сильвии? На этот вопрос он не мог ответить однозначно.

Илай размышлял так: зная о родственных связях Сильвии и Линь Кэ, он хотел, вероятно, таким способом предупредить старого китайца о грозящей ему опасности. Да, Линь Кэ — преступник и должен ответить перед законом за свои деяния, но одновременно он, Илай, тем не менее испытывал к нему невольное уважение. Твердый характер этого человека, его острый ум и масштаб личности импонировали ему.

Он признался, что поступил опрометчиво, настояв на разговоре с полицейским в присутствии Сильвии. Но может, просто не хотел обсуждать серьезные вопросы без свидетелей?

Ван Фусэн ему очень понравился, и он как-то сразу поверил китайцу. Этот умный, проницательный и преданный своему делу человек вызывал у него уважение.

Он ни минуты не сомневался, что полицейский — один из тех немногих честных людей в Бюро по борьбе с наркомафией, кто искренне верит в торжество справедливости и обязательно добьется поставленной цели — посадит в тюрьму наркодельца Линь Кэ.

Илаю хотелось бы работать с Ван Фусэном — их тесное сотрудничество и взаимовыручка пошли бы на пользу обоим.

Илай отвлекся от своих размышлений, заметив, что Сильвия пересекла холл и направилась к креслу, в котором он сидел.

— Ну как твоя подруга? С ней все в порядке? — спросил Илай.

Лицо Сильвии было бледным и встревоженным.

— Да, ей уже лучше. — Она заставила себя улыбнуться.

— Тогда почему у тебя в глазах блестят слезы?

Сильвия быстро смахнула слезы и сказала:

— Иногда люди плачут и от радости. Разве ты не знал об этом, дорогой?

Илай усмехнулся.

— Не думаю, что твои слезы связаны с моей персоной… А, ладно, не имеет значения, — бросил он. — Пошли наверх? Попытаюсь тебя развеселить.

Дебора и Ван Фусэн молча сидели на заднем сиденье старого «фольксвагена», везшего их в отель. Она все еще не могла опомниться от сцены, увиденной в спальне, судорожно глотала слезы и горестно качала головой.

Ван Фусэн деликатно отвернулся и смотрел через стекло, не пытаясь заговорить с Деборой. Он ждал, когда она успокоится.

В этот час улицы города были пустынны и даже обычно яркие рекламные вывески и разноцветные огоньки не горели. Город жил в ожидании наступления Нового года.

Дебора немного успокоилась, повернулась к своему спутнику и заставила себя улыбнуться.

— Вы вспомнили о чем-то смешном? — спросил Ван Фусэн.

— Да так… В общем, все это действительно смешно и нелепо. Как во второсортных кинофильмах, где героиня застает своего возлюбленного в постели с другой и в ужасе заламывает руки! Вот и я реагировала так же! — Дебора покачала головой.

— Мне тоже не по душе такие сцены, но я рад, что вы уже не расстраиваетесь, — сказал полицейский.

— Как же я была слепа! — воскликнула она. — Я ведь ничего не замечала! Но теперь, как говорили в старых мелодрамах, у меня наконец-то открылись глаза!

— Я не совсем понял смысл вашей последней фразы, — сказал Ван Фусэн. — Вы, люди с Запада, любите говорить загадками.

— Мне всегда казалось, что полицейские любят загадки и головоломки. Разве не так?

Ван Фусэн усмехнулся:

— Вы не совсем верно представляете работу полицейского. Эта профессия предполагает прежде всего методичность, упорство и внимание к мелочам.

— Мне кажется, вы хороший полицейский, Ван, — улыбнулась Дебора.

Ван Фусэн пристально взглянул на девушку.

— Почему вы решили, что я полицейский? Я — официант.

Дебора уже хотела признаться в том, что невольно подслушала его разговор с Илаем, но ей было стыдно.

Как ему объяснить, почему она пряталась за смоковницей?

Она замялась и нехотя сказала:

— Ну, не знаю. Кто-то из гостей Сандера Вановена говорил об этом.

— Кто? — Ван Фусэн испытующе посмотрел на нее.

— Не помню. А какое имеет значение, кто говорил? Или это большой секрет?

— Нет, конечно, нет, — поспешил сказать Ван Фусэн. — Но разве вас не удивило, что я работал на вечеринке Вановена официантом?

— Я решила, что вы просто подрабатываете официантом. Знаете, у нас в Штатах многие мужчины подрабатывают, потому что не хватает зарплаты.

— Подрабатываю? — Ван Фусэн засмеялся. — А что? Неплохая мысль!

Они подошли к дверям отеля, и Дебора, отведя взгляд, быстро произнесла:

— Ван, я хочу пригласить вас к себе на чашку кофе.

Пожалуйста!

Выпалив эту фразу, она окончательно смутилась.

Почему она так себя ведет? Разве прилично приглашать к себе в номер поздно вечером почти незнакомого мужчину?

Ван Фусэн, размышляя, молчал. Наконец сказал:

— Не уверен, что вы поступаете правильно.

— А почему бы и нет? — В голосе Деборы послышалась решительность. — Лишь потому, что вы — китаец, а я — американка? Я никогда не придерживалась нелепых условностей. — Она улыбнулась. — Правда, на вас форма официанта… Что ж, ничего страшного!

Дебора вдруг осознала, что ее слова могли обидеть Ван Фусэна, но, к ее удивлению, он засмеялся и сказал:

— Если вы меня приглашаете, то я не могу отказаться.

Они пересекли большой холл первого этажа, и, пока шли к лифту, Дебора ловила на себе изумленные взгляды нескольких постояльцев отеля, обслуживающего персонала.

Пытаясь разобраться в мотивах своего неожиданного поступка, она думала о том, что пригласить Вана к себе в номер ее заставили обида и ревность. Как Адам мог так с ней поступить? В глубине души она сознавала, что с Адамом все покончено, раз и навсегда. Никогда больше Дебора не сможет встречаться с ним — та отвратительная сцена в спальне будет стоять у нее перед глазами! Пройдет много времени, прежде чем она сумеет забыть Адама, но она постарается сделать это как можно быстрее!

Дебора взглянула украдкой на Ван Фусэна. Он нравился ей, вне всякого сомнения: умный, воспитанный, интересный молодой человек. После всего случившегося она не должна этой ночью остаться одна!

Внутренний голос подсказывал ей, что она поступает неразумно, и желание остаться наедине с Ваном продиктовано в основном стремлением отомстить Адаму.

Ну и пусть!

Дебора ожидала, что, когда они останутся наедине, Ван будет смущаться и стесняться, но он, к ее изумлению, повел себя иначе. Он взял, что называется, бразды правления в свои руки, и Дебора охотно ему подчинилась.

Ван Фусэн оказался великолепным любовником — умелым и внимательным. Он искусно ласкал ее сильными нежными руками. Его руки находили на ее теле все новые и новые точки, и это изумительное прикосновение — заставляло Дебору трепетать, тихо постанывать от наслаждения. Он был очень чутким и нежным, не в пример Адаму, бывавшему в постели грубым и несдержанным.

В объятиях Вана Деборе было так хорошо, что она подумала: наверное, он изучал индийский трактат «Камасутра» и поэтому так искусен в любви.

Он вошел в нее, и его тело ритмично задвигалось.

Дебора застонала от удовольствия, подстраиваясь под него. Она теряла голову, и ей казалось, что кроме них с Ваном, ничего вокруг не существует.

— Ван, я уже… — прошептала она, когда пик был достигнут. — О Боже, Ван…

Они молча лежали, тесно прижимаясь друг к другу. Дебора, повинуясь какому-то внезапному импульсу, прошептала:

— Ван, ты спрашивал, откуда я узнала, что ты полицейский… Я не сказала тебе правды. На самом деле вечером я случайно оказалась неподалеку от бассейна…

Линь Кэ впервые за много лет нарушил свое правило выкуривать в день не более двух опиумных трубок. Сегодня он курил уже третью, но это не приносило ему успокоения.

Он был все себя от негодования после телефонного разговора с Маковым Цветочком.

Как гадко и отвратительно знать, что Маковый Цветочек, его племянница и единственная родственница, спуталась с этим американским негодяем, преступником Кейганом!

Нет, Линь Кэ не требовал благодарности от Сильвии, но был вправе рассчитывать хотя бы на уважение и послушание. Ведь ни к кому в своей жизни он не был так щедр и великодушен, как к ней! Одно время он даже собирался поселить ее в своем доме, но, поразмыслив, пришел к выводу, что ее присутствие нарушит привычный ход его устоявшейся жизни.

Пришлось бы нанимать гувернантку, кухарку, а посторонние женщины в доме Линь Кэ не нужны…

И вот теперь такое предательство, такая черствая неблагодарность со стороны Сильвии! До какой же степени нужно пренебречь общепринятыми нормами морали, чтобы связаться с этим американцем!

Линь Кэ в ярости сжимал кулаки.

Хотя, конечно, если рассматривать ситуацию объективно, то в том, что случилось, есть доля и его вины. Не надо было просить Сильвию следить за американцем на корабле, знакомиться с ним…

Линь Кэ вспомнил, что в первый же день встречи с американцем тот произвел на него впечатление пройдохи, хитрого и ловкого. Неужели Линь Кэ потерял свое чутье и былую осторожность? Как он мог не предусмотреть, что знакомство с американцем не ограничится лишь деловыми отношениями?

Ясно, Илай Кейган должен умереть. Непременно.

Линь Кэ посмотрел на потухшую трубку. Определенно, сегодня опиум на него не действовал.

Но как быстро и без проблем убрать американца?

Его смерть должна выглядеть как несчастный случай, иначе Сильвия может догадаться, чьих рук это дело.

Линь Кэ почувствовал, как ярость его постепенно утихает. В сущности. Маковый Цветочек еще очень молода и неразумна, плохо разбирается в жизни. Когда с Кейганом будет покончено, она быстро забудет его, и у них с Линь Кэ возобновятся теплые родственные отношения.

Линь Кэ улыбнулся. Решение проблемы найдено…

А почему бы не завтра, не на фабрике Сандера Вановена? Он уже заказал одно убийство, а где одно, там и второе… Пусть этот молодой самоуверенный глупец Йн Чань выстрелит не в одного человека, а в двух! Как американцы говорят? «Двух птиц одним камнем». Главное, заманить Кейгана на фабрику…

Линь Кэ удовлетворенно потер руки и зашагал по комнате. Потом быстро подошел к столу, на котором стоял телефон, и, набрав номер, нетерпеливо произнес:

— Я хочу поговорить с Йн Чанем. Срочно. Разыщите его и передайте, что я жду его у себя дома. Пусть явится немедленно.

Глава 1

Сандер Вановен редко страдал от похмелья, хотя пил много и часто. На следующий день после обильных возлияний он всегда выпивал пару коктейлей «Кровавая Мэри», съедал горячий завтрак и быстро приходил в норму.

Этим утром он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Накануне вечером он, оставив своих гостей, увел Карен в спальню, где они провели восхитительную, полную страсти ночь.

Сандер проснулся рано, как всегда, без звонка будильника. Тихо встал с постели, стараясь не разбудить спящую Карен, и посмотрел на нее. Как он любил эту женщину! С каждым днем он привязывался к ней все больше и сильнее и уже не мыслил жизни без Карен.

Он направился в ванную, принял душ, побрился и тщательно расчесал свою огненно-рыжую бороду.

Было около семи часов утра, и в доме стояла тишина. Сандер знал, что после шумной вечеринки несколько парочек остались ночевать в его доме и сейчас все они спали на втором этаже. Воспоминание о вчерашнем вечере вызвало в нем досаду, он поморщился и решил, что никогда не будет устраивать в своем доме ни пьяных сборищ, ни просмотров порнофильмов, ни оргий. Для мужчины средних лет, и к тому же будущего отца, так вести себя недостойно! С прежними развлечениями и привычками будет покончено навсегда, и он заживет новой, интересной и насыщенной жизнью.

Настроение Сандера улучшилось, и он быстрым шагом направился на первый этаж, где находилась кухня. Приоткрыв дверь, он громко крикнул слугам, суетившимся у плиты:

— Завтрак! И побыстрее! Бифштекс с кровью и вареные яйца! — И направился к бару, чтобы сделать себе коктейль «Кровавая Мэри».

Со стаканом в руках Сандер вышел на балкон, облокотился на перила и, потягивая коктейль, стал любоваться живописной панорамой города.

Он думал о том, что этот город по праву принадлежит ему, пусть не весь, но большая его часть. Наступит время, и он сможет с гордостью сказать: «Это мой город, и я — его единственный хозяин!»

В это утро в Гонконге стояла непривычная тишина. Нерабочий день. Даже строительство многоэтажных зданий, не прекращавшееся ни днем, ни ночью было приостановлено на время праздника. Сандер так привык к постоянному шуму, доносившемуся со строек, что теперь эта тишина казалась ему гнетущей.

Он всегда любил смотреть на строительство домов — оно вселяло в него уверенность в том, что Гонконг будет существовать вечно. Конечно, Сандер знал, что через два с лишним десятилетия его город снова отойдет к Китаю, но думать об этом не хотелось. Он гордился своим городом и жаждал стать его полновластным хозяином.

На балкон выглянул слуга и сообщил, что завтрак готов.

Когда Сандер сел за стол, появилась Карен в длинном халате. Она поцеловала мужа.

— Доброе утро, дорогой!

Сандер улыбнулся и крепко обхватил ее талию.

— Как ты, малышка? Все в порядке?

— После такой бурной ночи трудно наутро чувствовать себя в полном порядке, — игриво ответила Карен и повернулась к слуге:

— Чашку кофе!

Сандер вновь принялся за еду и просмотр утренней газеты.

— Сандер…

— Да, малышка?

— Мне хотелось бы пойти сегодня куда-нибудь погулять. А то я все время сижу в четырех стенах. Ты не возражаешь?

— Конечно, нет. Только не знаю, что бы тебе предложить… Сегодня в городе все закрыто и пойти практически некуда. Знаешь, я придумал: дам тебе машину, поезжай в Рипалс-Бей! Ты прекрасно проведешь время на пляже.

— Мне не хочется ехать на пляж, дорогой. Давай я поеду с тобой на фабрику.

— Сегодня не самый лучший день для экскурсии по фабрике, Карен!

— Почему? Сегодня праздник, ты будешь не очень занят и покажешь мне свою фабрику! Сандер, пожалуйста!

Он чуть было не сказал ей о том, что сегодня его рабочие собираются бастовать, но передумал. А почему, собственно, не взять Карен с собой? Никакая опасность ей не грозит. Даже если забастовщики попытаются прорваться на территорию фабрики, их остановит охрана, а уж до его офиса им никогда не добраться! Пусть Карен, его любимая жена Карен, своими глазами увидит, какой у нее деловой, решительный и практичный муж и как легко он преодолевает все трудности и проблемы!

Пусть она гордится им!

— Хорошо, Карен, я возьму тебя с собой на фабрику, — сказал Сандер. — Уверен, сегодня ничего не случится, но все-таки ты обещай мне никуда одной не ходить.

— Спасибо, Сандер! Ты — прелесть! — радостно воскликнула его жена. — Кстати, а что там может произойти?

Сандер неопределенно пожал плечами:

— Ничего, дорогая! Ничего такого, с чем бы твой муж не смог справиться!

Дебору разбудил настойчивый резкий звук. Она приоткрыла глаза и посмотрела на постель. Рядом с ней никого не было. Она в недоумении приподнялась. Где же Ван? Неужели он ушел среди ночи, так и не разбудив ее? И не попрощался.

Телефон продолжал настойчиво звонить. Может быть, это Ван…

Дебора подбежала к телефону и сняла трубку.

— Алло?

— Деб?

— Привет, Адам.

— Куда ты пропала вчера вечером? Я искал тебя повсюду!

Она помолчала.

— Мне показалось, что прошлой ночью ты был очень занят, — наконец сухо отозвалась она.

— Не понимаю, Деб, о чем ты говоришь? — В голосе Адама послышалась тревога.

— Разве ты забыл, что всю ночь развлекался с рыжеволосой девкой?

— Я? С какой рыжеволосой девкой? Ты… что-то видела, Деб?

— Представь себе! Мне выпало счастье наблюдать, как ты валялся с ней в постели!

— Деб… я очень виноват перед тобой. Я все тебе объясню… Понимаешь, я напился, ну и потерял над собой контроль!

— Ты был не так пьян, чтобы ничего не соображать!

— Деб, поверь мне, я действительно напился и не контролировал себя! Рона сама ко мне…

— Бедный Адам! — презрительно бросила Дебора. — Не сумел отвязаться от рыжеволосой Роны!

— Деб, это правда! Она так настаивала…

— А ты, разумеется, не мог ей отказать!

— Деб, мы давно знакомы с Роной… Поверь, я не хотел, но она…

— Интересно, Адам, когда ты пьян, ты не можешь отказать ни одной женщине? — холодно спросила она.

— Впредь ничего подобного не случится, Деб, уверяю тебя!

— Меня это больше не интересует, Адам!

— Но прошлой ночью тебя это интересовало!

— За эту ночь многое изменилось, Адам, — сказала Дебора, и перед ее глазами возник образ Ван Фусэна.

— Деб, прости меня за то, что я натворил! — пылко произнес Адам и, помолчав, вдруг добавил:

— Мы с тобой еще не поженились, а ты уже ведешь себя как ревнивая жена!

— А мы никогда и не поженимся, Адам. Всего хорошего. — И Дебора повесила трубку.

Может, отключить телефон, чтобы Адам не звонил? А если позвонит Ван?

Дебора закрыла глаза и снова вспомнила о ночи, проведенной с Ваном. Нет, не жалеет она о том, что пригласила к себе в номер малознакомого китайца.

Ван очень понравился ей, хотя она и сознавала: даже благодаря ему скоро забыть Адама ей не удастся.

В дверь постучали, и раздался громкий голос Адама:

— Дебора! Открой! Мне нужно поговорить с тобой!

Она молча прошла в ванную, включила на полную мощность душ, и шум льющейся воды заглушил раздраженный голос Адама за дверью.

Глава 2

В праздничные дни туристическое бюро работало, но Сильвия решила взять несколько свободных дней, потому что чувствовала себя очень усталой. В течение года она ни разу не отдыхала, кроме как в те дни, которые провела на лайнере, следя по просьбе Линь Кэ за Илаем Кейганом.

Ночью, когда Илай уснул, Сильвия, глядя в потолок, с волнением думала о событиях последних дней.

Больше всего ее тревожил вопрос, правильно ли она поступила, позвонив Линь Кэ и предупредив его об опасности.

Вечером она несколько раз порывалась рассказать об этом Илаю, но останавливала себя, боясь, что он воспримет ее поступок как откровенное предательство.

Мысль о том, что Илай будет презирать ее за это, не давала ей уснуть. Потом ей пришла в голову другая тревожная мысль. А что, если своим звонком к дяде она навлекла беду на самого Илая?

Сильвия не раз слышала о том, что ее дядя занимается криминальным бизнесом и даже прибегает к услугам профессиональных убийц. Разумеется, она отказывалась верить этим слухам, но после разговора полицейского с Илаем поняла, что слухи, возможно, имеют под собой реальную почву.

Ночью, тревожно вглядываясь в лицо спящего Илая, Сильвия в тысячный раз спрашивала себя, что же ей теперь делать. Рано утром она тихо встала, стараясь не разбудить Илая, бесшумно оделась и вышла из отеля.

Она прошла по безлюдной Гарден-роуд и дальше трамваем добралась до дома. Приняла душ, хотела лечь, но поняла, что вряд ли сможет уснуть.

Она вышла из дома и, позавтракав в кафе, поехала на пик Виктория. Там, в одном из парков, расположенных на полпути к вершине, Сильвия села на пустую скамейку и снова принялась размышлять о бурных событиях последних дней.

Сандер въехал на «мерседесе» в ворота фабрики, сделал приветственный знак охранникам и припарковал автомобиль. Карен, сидя на заднем сиденье машины, с удивлением глядела через стекло на рабочих-китайцев, стоявших с плакатами в руках. Ее муж, презрительно усмехаясь, прочитал на плакатах: «Вановен — эксплуататор рабочего класса!», «Вановен — цепной пес капитализма!», «Уменьшить рабочий день, прибавить зарплату!»

Он с негодованием оглядел пикетчиков. Их было не более десяти.

«Ни на что они не способны, — с презрением подумал Сандер. — Даже собрать людей на забастовку не могут. Идиоты!»

— Что все это значит? — с тревогой спросила Карен.

Он снова усмехнулся:

— Рабочие пытаются бастовать. Разве в Штатах ты никогда не видела забастовок?

— Конечно, видела, но там это происходило иначе. А для чего здесь столько охранников?

— Я специально нанял их, — резко ответил Сандер. — Вообще-то я хотел нанять полицейских, но мне сказали, что в праздничные дни одни на дежурстве, другие отдыхают. Пришлось прибегнуть к услугам частных охранников.

— Сандер, на одном из плакатов написано: «В праздники — законный отдых!»

— Ну и что?

— Как ну и что? Ведь в праздники все заводы, фабрики и даже магазины закрыты! Только твоя фабрика работает. Они из-за этого выставили пикеты?

— Откуда я знаю, чего добиваются эти недоумки?

— Сандер, ты несправедлив к рабочим! — Карен дотронулась рукой до его плеча.

Он презрительно хмыкнул и с неожиданной злостью воскликнул:

— Никто не смеет меня учить, как управлять собственной фабрикой! Никто! А уж тем более эти недоумки! Он резко распахнул дверцу «мерседеса», вышел из него, и в тот же момент камень просвистел над его ухом и упал на крышу автомобиля. Сандер вздрогнул от неожиданности и слегка удивленно посмотрел на «мерседес»: на его крыше образовалась глубокая вмятина.

Карен крикнула из машины:

— Господи, Сандер, что это?

Охваченный яростью Вановен подошел к охранникам и грозно спросил:

— Вы видели, кто из этих подонков швырнул в меня камнем? Схватите его и приведите ко мне!

Один из охранников, стоявший ближе всех к Сандеру, пожал плечами и виновато произнес:

— Извините, мистер Вановен, к сожалению, нам не удалось заметить, кто бросил камень.

— Тогда проучите всех!

Карен вышла из «мерседеса» и подошла к мужу.

— Сандер, дорогой, успокойся! — сказала она. — Ты должен их понять: они борются за свои права.

Никто не может запретить им мирную забастовку.

Лицо Вановена покраснело от ярости.

— Это ты называешь мирной забастовкой? — взревел он, указывая пальцем на вмятину в автомобиле. — Так эти твари борются за свои права?

— Почему ты решил, что камень бросили эти рабочие? — сказала Карен. — Может быть, кто-то шел мимо фабрики и решил таким образом поразвлечься! — Карен нахмурилась и тихо добавила:

— Сандер, я никогда не видела тебя таким злым.

Вановен никак не отреагировал на ее слова и снова обратился к охранникам:

— В общем, так. Смотрите за ними внимательно.

Если кто-то еще раз попытается сделать подобное, вы должны поймать его! Я шутить не намерен. — И он повернулся к Карен:

— Прости, малышка. Не ожидал, что Дело зайдет так далеко. Я допустил ошибку: мне не надо было брать тебя с собой сегодня на фабрику.

Карен взяла его под руку.

— Ничего страшного, дорогой. Скоро они успокоятся, и я пройдусь по твоей фабрике. — Она улыбнулась. — Через пару десятков лет твой сын станет ее хозяином.

Сандер обнял жену за плечи и крепко прижал к себе.

— Женщина! — громко сказал он. — Ты, как всегда, права!

У проходной Сандера встретил управляющий фабрикой Саттервейт. Его худое лицо, казалось, еще больше осунулось, глаза были красными и встревоженными От Саттервейта сильно пахло спиртным.

Почуяв запах алкоголя, Сандер нахмурился и хотел было отругать управляющего за то, что он уже с утра пьет на работе, но лишь усмехнулся, подумав, что этому трусу в такой сложный день без спиртного просто не обойтись. Пусть пьет, черт с ним!

Саттервейт, пряча трясущиеся руки, взволнованно сказал:

— Похоже, дело принимает плохой оборот, мистер Вановен! Если еще подойдут рабочие и объединятся с забастовщиками, то они смогут прорваться через охрану на территорию фабрики. Как их остановить?

— Для этого я и приехал — чтобы контролировать обстановку! — бодрым голосом произнес Сандер. — Они не сумеют прорваться через охрану, ведь у них нет оружия. А ты перестань трястись, противно на тебя смотреть! Сколько рабочих сегодня пришли на фабрику?

— Не больше десяти. Пришли только старые рабочие, а молодежи — нет.

— Составь мне список тех, кто вышел на работу, и тех, кто отказался, — приказал Сандер. — Я сам разберусь с бунтовщиками.

— Мистер Вановен, возможно, рабочие еще подойдут, — неуверенно сказал Саттервейт.

— Ну уж нет! — заорал Сандер. — Рабочий день начался! Прикажи охране никого больше не впускать на территорию фабрики! Иди готовь мне списки!

Управляющий покорно побрел в офис. Карен дождалась, когда он скроется из виду, и спросила:

— Дорогой, ты действительно собираешься выгнать с фабрики тех, кто не вышел сегодня на работу?

— Конечно! Неужели я буду им потакать?

— Но разве можно выгонять с работы членов профсоюза только за то, что они законными методами борются за свои права?

— Что? Членов профсоюза? — ухмыльнулся Сандер. — О каком профсоюзе ты говоришь, женщина?

Здесь тебе не Штаты! Здесь я хозяин, и эти безмозглые людишки вкалывают на меня!

— Сандер… — замялась Карен. — Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но хочу сказать, что ты ведешь себя неразумно. Почему ты не хочешь дать им выходной, как хозяева других заводов и фабрик? Ведь сегодня же праздник!

Сандер бросил на нее гневный взгляд.

— Ты правильно сказала, малышка! Не надо вмешиваться в дела, которые тебя не касаются. — Он помолчал немного, пытаясь обуздать гнев, потом сквозь зубы процедил:

— Я, конечно, люблю тебя, но впредь прошу не учить меня, как управлять фабрикой. Ясно?

Щеки Карен вспыхнули, и она резко, с иронией произнесла:

— Слушаюсь, хозяин!

Сандер внезапно рассмеялся:

— Карен, ну перестань, не обижайся, малышка!

Сегодня действительно праздник, и в этот день я еще раз всем напомню, кто хозяин фабрики! Пойдем, я покажу тебе один цех!

Карен взяла его под руку и сказала:

— Пойдем, дорогой!

Войдя в ткацкий цех, Сандер остановился на пороге и замер от неожиданности. В цехе стояла непривычная тишина, не шумели и не грохотали станки, там было всего несколько человек.

— Так… — сквозь зубы процедил Сандер. — Так..

Значит, здесь тихо, как в морге! Ну что ж! Кто-то дорого мне за все заплатит!

Камень, искореживший крышу «мерседеса» Вановена, бросил Йн Чань. Разумеется, этот дерзкий поступок выглядел глупой бравадой, но Йн Чань не мог сдержаться, чтобы не швырнуть камень в хозяина фабрики.

Йн Чань стоял недалеко от ворот и видел, как черный блестящий «мерседес» медленно въехал на территорию фабрики и из него вальяжно вышел сам Сандер Вановен. Йн Чань инстинктивно поискал какой-нибудь предмет на земле и, увидев камень, не задумываясь схватил его и швырнул в Вановена. Камень со свистом пронесся близ его головы и упал на крышу автомобиля.

Только потом, спустя минуту, Йн Чань сообразил, что могло случиться, если бы охранники заметили, кто бросил камнем в хозяина!

К счастью, он слышал, как охранники сказали, что ничего не видели.

Йн Чань уже ругал себя за необдуманный поступок, хорошо представляя его последствия. Если бы его схватили, то посадили бы в тюрьму и он не оправдал бы доверия самого Линь Кэ! А главное, без организатора рабочие не стали бы продолжать забастовку, и хозяин фабрики просто выгнал бы их с работы.

В общем, ему повезло, и его «символический акт», как говорят американцы, остался безнаказанным.

Йн Чань снова посмотрел на «мерседес» и увидел, что из него вышла молодая женщина. Он удивленно поднял брови — Линь Кэ ничего не говорил, что вместе с Вановеном приедет женщина. А впрочем, какое это имеет значение? Йн Чаню нужно выполнить задание Линь Кэ и отработать полученные деньги, а остальное для него не важно.

Он подошел к рабочим, стоявшим в пикетах, и с огорчением подумал о том, что их очень мало, совсем недостаточно для того, чтобы прорваться на фабрику и устроить там настоящий погром. Он надеялся, что рабочие все-таки вняли его разъяснениям, поддавшись на уговоры, и подойдут к фабрике позже.

Йн Чань сунул руку в карман и нащупал холодную рукоятку пистолета, который накануне вручил ему Линь Кэ. Раньше Йн Чань никогда не имел дела с огнестрельным оружием, но старый китаец показал ему, как им пользоваться, и это оказалось очень просто.

Накануне вечером в квартире Линь Кэ, когда они еще раз обсуждали все детали и подробности плана, старый китаец напрямую сказал Йн Чаню о том, что вместо одного белого человека ему надо убить двоих Он сказал так:

— Я хочу внести в наш план небольшие коррективы, сын мой. Тебе придется расправиться еще с одним белым дьяволом. Он подъедет на фабрику позже Вановена, спустя примерно час. Его появление будет для тебя сигналом к действию. Когда рабочие начнут прорываться на фабрику и возникнет беспорядок, ты легко подберешься к этим иностранцам и застрелишь их. Возможно, они будут держаться вместе и этим облегчат тебе выполнение задачи. К десяти тысячам гонконгских долларов я добавлю тебе еще столько же.

Очень важно, чтобы ты устранил их обоих, сын мой!

Я очень надеюсь на тебя!

И Линь Кэ вручил Йн Чаню оружие.

Видя, как тот с сомнением рассматривает и вертит в руках пистолет, Линь Кэ, улыбаясь, продолжал:

— С ним просто обращаться, сын мой. Все, что тебе нужно, — это прицелиться и нажать на курок.

Постарайся подобраться как можно ближе, тогда будет меньше шансов промахнуться. Ты все понял? — В голосе Линь Кэ звучали строгие нотки.

— Да, достопочтенный, я все понял.

Теперь, находясь среди пикетчиков, Йн Чань вспомнил наставления Линь Кэ. Из его квартиры он вышел в возбужденном состоянии, с нетерпением ожидая начала следующего дня. Чтобы скоротать время, он позволил себе нанять на всю ночь проститутку, хотя подобное случалось редко. Он мнил себя целеустремленным, организованным человеком, а такие развлечения, как вино и женщины, относил к разряду недостойных и вредных. Главным делом своей жизни Йн Чань считал революционную борьбу, просвещение угнетенных малограмотных рабочих. На это уходило много времени, и думать о женщинах было некогда.

Под утро, когда проститутка собралась домой, она напоследок шепнула Йн Чаню, что ей было с ним очень хорошо и она с удовольствием согласится приходить к нему постоянно. Ободренный ее словами, Йн Чань даже решил взять ее к себе жить. Пусть она заботится о доме и готовит еду, ведь у него совершенно не хватает на это времени.

Йн Чань улыбнулся своим мыслям и с удовлетворением отметил, что еще одна группа рабочих присоединилась к их пикету. Он насчитал не меньше пятидесяти человек. Что ж, можно еще немного подождать и начать забастовку.

В пикетах не было женщин, Йн Чань не велел им приходить. От женщин мало толку, считал он, здесь нужны сильные мужественные мужчины, яростные и беспощадные!

Глава 3

— Даже если я дам показания в суде, этого будет недостаточно, чтобы упрятать Линь Кэ за решетку, — сказал Илай. — Какие доказательства его преступной деятельности я смогу предъявить суду?

— К сожалению, вы правы, — вздохнул Ван Фусэн. — Но когда я соберу против него все улики, ваши свидетельские показания будут очень ценны.

Илай усмехнулся.

— Вам предстоит огромная и опасная работа, — сказал он. — Линь Кэ очень умен, хитер и осторожен, — Да, он сущий дьявол, — согласился полицейский. — И его бизнес поставлен на широкую ногу.

Иногда у меня складывается впечатление, что половина Гонконга — его подручные или клиенты.

— Вполне возможно.

Илай подошел к туалетному столику и взял сигару. Ван находился у него в номере, так как оба решили, что удобнее и безопаснее разговаривать здесь.

Сначала Ван Фусэн тщательно обыскал комнату и, не обнаружив никаких подслушивающих устройств, успокоился.

Илаю все больше нравился этот полицейский — умный, проницательный и честный человек.

— Как вы думаете, где люди Линь Кэ перерабатывают опиум в героин? — спросил он Вана.

Полицейский развел руками.

— Да где угодно, — ответил он. — Правда, у меня есть кое-какие основания думать, что они перерабатывают опиум на Цзюлуне. Вряд ли Линь Кэ отправляет груз далеко. Скорее всего это происходит в Уолд-Сити.

— Почему же вы не пошлете туда своих секретных агентов, чтобы они проследили весь маршрут? — недоуменно спросил Илай.

— Наши люди практически не наведываются в тот район. Там очень опасно.

— То есть?

— Об Уолд-Сити скажу вам не много. Этот район Цзюлуна — один из самых криминальных. Полиция там практически не появляется.

— Что же получается?! — воскликнул Илай. — Власти знают об этом районе, но ничего не предпринимают, чтобы обуздать там преступность?

— К сожалению, вы правы. В этом старом районе, с узкими грязными улочками, по которым даже не может проехать машина, живут одни преступники.

Полицейские не рискуют появляться там, боясь, что их покалечат или убьют.

— Иными словами, Уолд-Сити — район, не контролируемый властями?

— Да. Полиция выезжает туда лишь в чрезвычайных случаях, — сказал Ван Фусэн.

— Как же нам собрать необходимые улики против Линь Кэ? — задумчиво произнес Илай.

— Скажите, а он не намеревается еще раз привлечь вас к доставке наркотиков из Бангкока? — спросил полицейский.

— Вполне возможно. Он даже как-то обмолвился, что ему и в дальнейшем потребуются мои услуги. Если, конечно, я не выйду у него из доверия. — И Илай пересказал Вану разговор с Линь Кэ.

— Будем надеяться, что он еще раз наймет вас для полета в Бангкок, — сказал Ван Фусэн. — У нас будет больше доказательств, которые мы сможем предъявить суду.

Илай кивнул.

— Кстати, вы говорили, что у вас имеются кое-какие соображения по поводу каналов контрабанды в Штаты, — напомнил он.

— Да. — Полицейский закурил сигарету. — После нашего последнего разговора мне удалось узнать некоторые подробности. Я…

Телефонный звонок прервал его.

Илай поднял трубку.

— Мистер Кейган? Это Линь Кэ.

— Да, мистер Кэ, здравствуйте. — Илай быстро взглянул на полицейского и подмигнул ему.

— Моя племянница Сильвия… Она в опасности…

— Что с ней случилось? — спросил Илай встревоженно.

— Понимаете, сегодня утром она зачем-то отправилась на фабрику своего хозяина Сандера Вановена, а там его рабочие устроили забастовку. — Линь Кэ был взволнован. — Ее могут там ранить и даже убить!

— Но полиция, должно быть, следит за ходом событий? — неуверенно предположил Илай.

— О чем вы говорите? Почти все полицейские в этот день отдыхают и к тому же их симпатии на стороне бастующих! Я очень волнуюсь за Сильвию, но, к сожалению, нахожусь далеко от фабрики, а вы…

— Я сейчас же поеду туда, — решительно заявил Илай..

— Я заплачу вам, мистер Кейган…

— Об этом не может быть и речи, мистер Кэ!

Илай повесил трубку и пересказал Ван Фусэну разговор со старым китайцем. Ван Фусэн удивленно пожал плечами и позвонил в полицейское управление.

— Говорят, пока забастовка проходит мирно, — сказал он Илаю, когда поговорил с дежурным полицейским. — Люди собрались около ворот фабрики с плакатами в руках, вот и все. Если бы потребовалось вмешательство полиции, хозяин фабрики давно бы сообщил им. Странно…

— Тогда почему… Почему Линь Кэ позвонил именно мне? Откуда ему известно, что я знаком с его племянницей? — И он пояснил Вану:

— Девушка, с которой вчера мы были на вечеринке у Сандера Вановена, — племянница Линь Кэ.

— Илай, мне известно об этом, — сухо произнес Ван Фусэн.

— Но она не имеет ничего общего с его преступным бизнесом, — заверил его Илай.

— Об этом я тоже знаю.

— Почему же он мне позвонил? Что все это значит?

Илай схватил телефонную книгу и набрал номер туристического бюро, в котором работала Сильвия.

Там ответили: утром она предупредила, что сегодня ее на работе не будет.

Илай позвонил Сильвии домой. Долго слушал длинные гудки, потом в сердцах бросил трубку на рычаг.

— Ее нигде нет — ни дома, ни на работе! — Илай растерянно взглянул на Ван Фусэна. — Как вы думаете…

— Нам следует поехать на фабрику и самим все проверить, — твердо сказал полицейский. — фабрика Сандера Вановена находится не так далеко от вашего отеля.

— Тогда вперед!

Сильвия провела два часа в одном из парков на пике Виктория и вернулась домой. Она слышала, как долго звонил телефон, но не успела снять трубку. Но вдруг это Илай?

Гуляя по парку, Сильвия обдумывала сложившуюся ситуацию и наконец приняла решение. Если она предупредила Линь Кэ о возможной опасности, то так же она должна поступить и в отношении Илая. Она просто обязана сообщить ему, что ее дяде известно об их отношениях и что он вне себя от ярости.

Если слухи о преступной деятельности Линь Кэ имеют под собой реальную почву — а теперь Сильвия была в этом убеждена, — то он вполне способен устранить Илая Кейгана.

Она набрала номер телефона коммутатора отеля «Хилтон» и попросила соединить ее с мистером Кейганом.

— Мистера Кейгана сейчас нет дома, — ответила телефонистка. — Вы можете оставить ему сообщение, — Передайте ему, что звонила Сильвия Кэ. Спасибо.

Где же он может быть?

Она утешала себя тем, что Илай мог просто-напросто пойти позавтракать или быть на улице, но тревожное чувство не покидало ее. Однако, вспомнив о его вчерашнем разговоре с полицейским, она немного успокоилась. Наверное, они договорились о встрече и теперь беседуют где-нибудь подальше от любопытных глаз.

Сильвия набрала номер телефона Бюро по борьбе с наркомафией, и ей ответили, что в данный момент инспектора Ван Фусэна нет на месте. Вздохнув с облегчением, она повесила трубку.

Значит, Ван Фусэн ушел на встречу с Илаем! Но где их искать? Не будет же она бродить по улицам, заглядывая во все кафе и рестораны!

Чань увидел, как в ворота фабрики въехал желтый «фольксваген», в котором сидели двое мужчин. Линь Кэ подробно описал ему американца, и Йн Чань ни минуты не сомневался, что белый мужчина — тот самый Илай Кейган, которого ему нужно убить.

Американец курил сигару, и Йн Чань вспомнил, что Линь Кэ сообщил ему о привычке белого дьявола курить сигары.

— Он много курит, — сказал тогда старый китаец. — Когда он приедет на фабрику, то наверняка будет держать в зубах сигару. Ты сразу его узнаешь. Внешность у него заметная: продолговатое лицо с крупным носом с горбинкой.

Йн Чань почувствовал, как его охватывает сильное волнение. Но кто же сидит в машине рядом с Кейганом? Какой-то китаец, о котором Линь Кэ даже не упомянул. А впрочем, какое это имеет значение?

Если он общается с белым человеком, значит, от него нельзя ждать ничего хорошего. Йн Чань ненавидел и презирал китайцев, общавшихся с белыми людьми.

Он считал их всех врагами и предателями.

В голове Йн Чаня звучали наставления Линь Кэ:

— Не затягивай время, сын мой, дождись, когда машина с американцем въедет в ворота фабрики, и начинай действовать. Не упусти момент!

Йн Чань проследил, как желтая машина остано-, вилась у здания офиса, как из нее вышли американец и китаец. После этого он взобрался на деревянный ящик и поднял руку, призывая рабочих к вниманию.

— Друзья! — начал он. — Пора доказать этим цепным псам капитализма, что нашему долготерпению пришел конец! Этот белый дьявол Сандер Вановен должен наконец заплатить за все наши страдания и беды! Сегодня праздник, и ни одна фабрика, кроме нашей, не работает. Он не имеет права так бесчеловечно с нами обходиться! Мы должны доказать ему, что сильны в своем единстве и что наш революционный дух закалился и окреп! Мы не бесправные рабы и не кули! Сплотите ваши ряды и вперед за мной!

Йн Чань спрыгнул с ящика и решительным шагом двинулся к воротам, ведя за собой рабочих. Он был абсолютно уверен, что им удастся прорваться сквозь охрану. Вряд ли охранники, белые люди, встретят их оружием. Им, белым, все китайцы кажутся худыми, низкорослыми и не представляющими никакой опасности! Что ж, своей массированной атакой рабочие застанут белых охранников врасплох!

У ворот фабрики два охранника преградили им путь.

— Стойте! — крикнули они. — Никого не разрешено пускать! Убирайтесь отсюда!

Йн Чань не ответил.

Один из охранников достал оружие:

— Прочь от ворот! Или мы будем стрелять!

Йн Чань поднял руку. Он обернулся к рабочим и крикнул:

— Вперед! Прорвемся через ворота, друзья!

Забастовщики взревели и ринулись за ним.

Двое охранников с растерянными лицами застыли в немом изумлении. Наконец они опомнились и сделали несколько предупредительных выстрелов в воздух.

Йн Чань краем глаза увидел, что еще несколько охранников с оружием в руках выбежали из проходной.

— Вперед! — крикнул он. — Вперед!

Рабочие стали яростно прорываться в ворота. Два охранника бросились им наперерез, но были смяты толпой и затоптаны. Другие охранники, увидев неподвижно лежавшие на земле искалеченные тела товарищей, замерли в нерешительности и отступили.

Рабочие с громкими криками прорвались на территорию фабрики и оказались перед массивной дверью в офис Вановена. Йн Чань яростно заколотил по ней кулаками и, обернувшись к товарищам, истошно завопил:

— Ломайте дверь! Ломайте!

Массивная дверь затрещала, заскрипела. Йн Чань сунул руку в карман и судорожно сжал холодную рукоятку пистолета.

Глава 4

Илай Кейган и Ван Фусэн въехали на территорию фабрики и, остановив «фольксваген», огляделись.

— По-моему, никакого побоища нет, — сказал Илай.

Ван Фусэн с сомнением покачал головой:

— Опыт полицейского подсказывает мне, что бунт может начаться в любую минуту.

— Будем надеяться, что все обойдется. Главное сейчас — отыскать Сильвию!

Они вышли из машины и окинули встревоженными взглядами большую группу рабочих, которые молча и угрюмо смотрели на них сквозь решетку ворот. Рабочие почему-то напомнили Илаю заключенных в тюрьме, которых охраняла бдительная стража.

Хорошо, что они за воротами, мелькнуло у него в голове. Похоже, они действительно полны решимости начать бунтовать.

Илай и Ван Фусэн подошли к дверям офиса, и Ван нажал кнопку звонка.

Через минуту двойные двери приоткрылись. Илай увидел могучего рыжебородого мужчину, у которого накануне был в гостях.

— Что вам нужно? — недовольно произнес Вановен, обращаясь к Ван Фусэну. — Охранники доложили мне, что вы полицейский, но я справлюсь с бунтовщиками своими силами!

— Мы прибыли на фабрику по другой причине, мистер Вановен, — вежливым голосом ответил Ван Фусэн и, достав из кармана служебное удостоверение, протянул его Вановену.

— Бюро по борьбе с наркомафией? — удивленно протянул Вановен. — Что вам здесь нужно? — Он перевел взгляд на Илая, и на его лице появилось приветливое выражение. — А… я вас знаю, приятель! Вы были у меня в доме вместе с мисс Сильвией Кэ! Вы, кажется, летчик?

— Мы хотим поговорить с вами… — начал Илай, но его прервали громкие крики, раздававшиеся из-за ворот.

Сандер Вановен выглянул из двери и раздраженно сказал:

— Входите быстрее! Иначе эти бунтовщики могут бросить в нас камни.

Илай и Ван Фусэн вошли в здание, Сандер запер за ними дверь. На фабрике стояла тишина. Илай вспомнил, как в прошлый раз, когда он был здесь вместе с Сильвией и туристами, фабрика гудела и грохотала. Сегодня же в цехах находились лишь несколько рабочих. Они сидели возле станков, но не работали.

— Пошли в мой кабинет, — предложил Вановен и повел Илая и Ван Фусэна по длинному коридору. — Так какие проблемы вас привели ко мне на фабрику? — спросил он.

— Мы приехали узнать о Сильвии, мистер Вановен, — ответил Илай.

Сандер обернулся.

— О Сильвии? — переспросил он. — А что с ней случилось?

— Она здесь?

— А что ей здесь делать? — удивленно приподнял брови Вановен. — Сильвия работает в моем туристическом бюро, а не на фабрике.

— Ее сегодня там не было, и мы решили, что она находится здесь.

Сандер недоуменно пожал плечами.

— Мне позвонили и сообщили, что Сильвия поехала сюда, — объяснил Илай.

Теперь он точно знал, что Линь Кэ обманул его и использовал свою племянницу в качестве приманки, чтобы отправить его на фабрику. Но с какой целью?

— А кто вам сказал, что Сильвия поехала сюда? — спросил Вановен.

Илай замялся.

— Вы не знаете этого человека. В общем, не имеет значения, раз Сильвии здесь нет.

— Не хотите говорить, не надо! — раздраженно бросил Сандер.

Они миновали длинный коридор и вошли в кабинет. Илай окинул его взглядом: мягкие низкие кресла, густой пушистый ковер на полу, массивный письменный стол, на котором не было никаких бумаг. В одном из кресел сидела молодая женщина. Она поднялась им навстречу, и Илай узнал в ней хозяйку дома, в котором был накануне.

— Моя жена Карен, — сказал Сандер и добавил:

— А впрочем, вы знакомы!

Он подошел к телефону и, набрав номер, стал ждать ответа.

Илай взглянул на Ван Фусэна и подумал, что Вановен специально ведет себя так, словно не замечает присутствия китайца-полицейского, а обращается только к Илаю, американцу. Да, Сильвия была права, когда говорила, что Вановен с презрением относится к людям желтой расы.

— Сильвия у вас? — громко спросил в трубку Сандер. — Понятно, понятно… Если она появится, передайте, что ее разыскивает… — Он обернулся к Илаю. — Еще раз напомните, как ваше имя?

— Кейган. Илай Кейган.

— Передайте, что Илай Кейган приехал ко мне на фабрику и разыскивает ее. — Сандер снова повернулся к Илаю:

— Она звонила в туристическое бюро и сказала, что плохо себя чувствует.

— Но дома ее тоже нет! — воскликнул Илай. — Я звонил туда.

Сандер задумчиво почесал рыжую бороду.

— Ну, не знаю. Мало ли, какие у нее обстоятельства. Может, Сильвия решила просто отдохнуть и поехала на пляж? — Он наконец удостоил взглядом Ван Фусэна и грубо спросил его:

— А что вы здесь делаете, полицейский?

Илай быстро ответил за Вана:

— Он был со мной, когда позвонили насчет Сильвии. Он привез меня к вам на фабрику…

— Я его спрашиваю. — перебил Сандер. — Итак, что здесь вынюхивает эта полицейская ищейка?

На лице Ван Фусэна застыло бесстрастное выражение.

— Илай все объяснил вам, мистер Вановен, — вежливым голосом сказал он. — Я приехал к вам на фабрику не по делам службы.

Сандер Вановен нахмурился.

— Ван Фусэн… — задумчиво проговорил он. — Что-то знакомое…

Неожиданно Карен отпрянула от окна и бросилась к Вановену с криком:

— Сандер! Они прорвались в ворота!

Ван Фусэн мгновенно оказался у телефона:

— Я позвоню в полицию, мистер Вановен…

— Нет, к черту полицию! — заорал Сандер. — Они не сумеют прорваться через мою охрану — она вооружена!

Илай полез в карман за сигарой.

Снаружи прогремели два выстрела.

Карен испуганно вскрикнула:

— Сандер, они растоптали двух твоих охранников!

Вановен растерянно посмотрел на Илая.

— Мистер Вановен, все-таки надо вызвать полицию, — сказал Ван Фусэн. — Зачем рисковать?

— Ладно, — буркнул Сандер, — может, вы и правы. Вызывайте! — И, обратившись к Илаю, признался:

— Вот уж не думал, что эти недоумки окажутся такими агрессивными!

Пока Ван Фусэн связывался по телефону с полицейским управлением, в кабинет Сандера заглянул бледный худой мужчина. Лицо его было испуганным.

— Мистер Вановен… там… они…

— Ну что там, Саттервейт? Говори! — рявкнул Сандер.

— Они уже сломали входную дверь… Они… в здании фабрики!

— Что? — Вановен рванулся к двери, приоткрыл ее и тут же с силой захлопнул.

Стоя за его спиной, Илай успел заметить в коридоре нескольких рабочих, которых горячо убеждал в чем-то совсем молоденький китаец, размахивая руками.

«Вот это номер, — мелькнуло в голове у Илая. — Кажется, мы попали в крупную переделку!»

Ван Фусэн говорил в телефонную трубку:

— Они прорвались в здание фабрики. Ситуация обостряется… Да… Да… Ждем.

Раздались мощные удары в дверь и громкие крики. Дверь заскрипела, зашаталась и распахнулась. На пороге возникли несколько китайцев, впереди них — тот самый юнец, которого Илай видел в коридоре.

Вановен отпрянул к стене и схватил за руку испуганную Карен.

Илай вдруг с ужасом увидел, что юнец с пистолетом в руке бросился вперед и прицелился в Сандера Вановена.

— Нет! — крикнула Карен. Она отшатнулась и закрыла лицо руками.

Прогремели два выстрела. Илай резким прыжком мгновенно отскочил в дальний угол комнаты. Он увидел наставленное теперь на него дуло пистолета. Раздался еще один выстрел, и Илаю показалось, что у него в голове с оглушительным треском разорвался снаряд. Все его тело запылало как в огне, и он провалился в черную бездну.

Когда рабочие ворвались в кабинет, Сандер сразу же узнал худого тщедушного китайца, сжимавшего в руке пистолет. Да, это один из самых дерзких и непокорных рабочих, не раз подстрекавший других к забастовкам и мятежам. Почему он раньше не выгнал с фабрики этого бунтовщика и бездельника?

От неожиданности Сандер замер, потом бросился к стене, схватив за руку Карен.

Ее глаза были полны ужаса и отчаяния.

— Сандер… Сандер… — испуганно повторяла она. — Что же это такое…

Прогремели два выстрела, и Карен вдруг начала медленно оседать на пол, пытаясь судорожно ухватиться за руку мужа. До конца еще не осознав происходящее, он машинально поднял ее на руки и посадил в кожаное кресло.

В этот момент прозвучал еще один выстрел. Сандер резко обернулся и увидел, что Илай Кейган упал на пол, у головы американца растекается лужица крови. Полицейский Ван Фусэн быстро пригнулся и сунул правую руку в карман. Сандер бросил взгляд на бунтовщика-китайца и увидел, как тот, держа в обеих руках пистолет, целится в него.

Минутное оцепенение оставило Вановена, он заревел как бык и ринулся на Йн Чаня. Тот на секунду замешкался, и Сандер моментально выбил кулаком из его рук оружие. Пистолет со стуком упал на пол, Сандер схватил его и несколько раз выстрелил в Йн Чаня. Тот, вскрикнув, рухнул на пол. Вановен бросился к нему и стал яростно душить. Его мощные руки сильно сжали тощее горло, Йн Чань беспомощно захрипел и затих.

Сандер взглянул в безжизненное лицо бунтовщика и разжал руки. Неожиданно Йн Чань приоткрыл глаза, обвел мутным взглядом Сандера и прошептал:

— Достопочтенный Линь Кэ говорил… подойти… близко… очень близко… Глупо… как глупо…

Вановен снова с ненавистью посмотрел в его желтое бескровное лицо и сжал кулаки. Затем окинул взглядом свой кабинет и увидел, что пол залит кровью. Кроме Йн Чаня, лежавшего на полу, рабочих в кабинете не было.

— Подлые твари, — задыхаясь от ярости, пробормотал Вановен. — Разбежались как овцы, потеряв вожака! Трусы! Мерзавцы!

К нему подошел Ван Фусэн и спросил:

— Что он там бормотал, мистер Вановен?

Сандер презрительно на него взглянул:

— Что?

— Он произнес несколько фраз. Каких? Я не расслышал.

— Не твое дело, полицейская ищейка, — злобно ответил Вановен. Он прекрасно расслышал слова презренного бунтовщика. Что ж, теперь ясно, с кого спросить за драму в кабинете!

— Мистер Вановен, — с видимым спокойствием произнес Ван Фусэн, — займитесь своей женой.

Сандер мгновенно опомнился и бросился к креслу, в которое посадил Карен.

Его жена полулежала в кресле, ее руки беспомощно Свисали, голова склонилась набок. Господи! Как же он мог забыть о Карен! Сандер взял ее руку и стал нащупывать пульс. Пульса не было. Сандер легонько потряс ее за плечо, и его рука стала липкой и красной. Кровь!

Сандер опустился перед ней на колени и прижал ухо к ее груди, надеясь услышать удары сердца.

Карен, его любимая Карен ушла от него навсегда.

Он опустил голову и закрыл лицо руками. Как же он мог, самоуверенный тупица, быть таким беспечным, чтобы привезти в день забастовки свою жену на фабрику, наивно полагая, что сможет уберечь ее от любой опасности!

А Карен спасла ему жизнь, теперь никчемную и бесполезную! Подонок целился в него, Сандера Вановена. Он хотел убить его, а не Карен! В этот момент она бросилась к мужу и закрыла его собой! А он в пылу гнева забыл о ней и оставил ее, раненую, лежать в кресле. Может быть, чуть раньше ее удалось бы спасти…

Сандер убрал руки от лица и сжал кулачищи.

Значит, это старый мерзавец Линь Кэ поручил Йн Чаню убить его. Вот с кого он в полной мере спросит за смерть Карен.

Раздался вой полицейской сирены, Сандер подошел к окну и увидел, как к зданию фабрики подъезжают несколько полицейских машин и машин «скорой помощи». Он вернулся к креслу, в котором беспомощно лежала Карен, наклонился над ней, взял ее на руки и, пошатываясь, медленно побрел к двери.

Сильвия Кэ набрала номер телефона туристического агентства Вановена, в котором она работала, и спросила у секретарши, не случилось ли чего-нибудь в ее отсутствие.

— Нет, Сильвия, у нас все спокойно, не волнуйся, — ответила та. — Только знаешь, звонил мистер Вановен и велел тебе передать, что Илай Кейган приехал к нему на фабрику. Он разыскивал тебя там.

— На фабрике? — растерянно спросила Сильвия. — Ты ничего не перепутала?

— Нет, Сильвия, мистер Вановен так сказал.

— Спасибо, — пробормотала она и повесила трубку.

Почему Илай решил искать ее на фабрике Вановена? Ведь ему хорошо известно, что она работает в туристическом бюро. Сильвия почувствовала, как ее охватывает сильное волнение. Что все это значит?

Она быстро набрала номер коммутатора фабрики, но там никто не отвечал. Сильвия долго слушала длинные гудки, надеясь, что трубку снимут. Странно, почему там никто не отвечает, ведь мистер Вановен распорядился не закрывать фабрику на праздник.

Сильвия достала телефонную книгу и отыскала номер телефона Вановена, по которому можно было позвонить напрямую, минуя коммутатор. Она никогда не пользовалась им, но сейчас случай был особый, и она надеялась, что Вановен не рассердится за ее настойчивость.

Личный номер Вановена был занят. Сильвия положила трубку на рычаг и решила немного подождать. Она включила радио, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, и вдруг услышала, как диктор сказал: «Мы только что получили информацию, что на фабрике шелковых и трикотажных изделий, возглавляемой Сандером Вановеном, началась забастовка.

Полиция уже прибыла на место и держит ситуацию под контролем. Но не обошлось без жертв. Пока нам неизвестны их имена…»

Сильвия громко вскрикнула и выключила радио.

Господи, ведь Илай поехал на фабрику! А если с ним что-то случилось?

Она схватила телефонную книгу, судорожно перелистала страницы и нашла телефон госпиталя.

— Да, к нам поступил Илайджа Кейган…

— Он… серьезно ранен?

— Извините, пока у меня нет о нем достоверной информации…

Сильвия бросила трубку на рычаг и выбежала из квартиры, с силой захлопнув за собой дверь.

Глава 1

Если бы Сандера Вановена спросили, почему он стал заниматься торговлей наркотиками, он вряд ли сумел бы дать исчерпывающий ответ, даже называя множество причин. Странно, но одна из них была, по его мнению, романтической.

За долгие сто с лишним лет торговля наркотиками в Гонконге расцвела пышным цветом, и многие сравнивали ее почему-то с пиратством — символом дерзости, смелости и таинственности. Моральная сторона этого дела мало кого волновала.

Однажды кто-то подметил, что британская королевская колония Гонконг появилась в результате такого же рода территориальных споров и взаимных претензий, которые в двадцатые годы нашего столетия происходили между гангстерскими группировками в Чикаго.

Отцами-основателями Гонконга середины девятнадцатого века были английские торговцы опиумом.

Их дела процветали, приносили баснословные прибыли, и именно это привело в итоге к англо-китайской войне, в результате которой Китай лишился, кроме всего прочего, мало кому известного в то время острова Гонконг.

Предки Сандера Вановена тоже занимались торговлей наркотиками, и один из них даже имел флотилию быстроходных парусных судов, на которых они перевозились. В те далекие дни его бизнес не только не считался криминальным и презренным, он вызывал восхищение и зависть.

В настоящее время подавляющее большинство богатых людей Гонконга сколотили свои состояния благодаря все тому же маку.

После учебы в колледже, в Калифорнии, Сандер вернулся в Гонконг и обнаружил, что дело его предков находится в упадочном состоянии. Ему пришлось немало потрудиться, чтобы возобновить старые связи, наладить новые и получать доход от торговли наркотиками. Какой-либо законный бизнес мало привлекал Сандера, поскольку был неизбежно связан с уплатой многочисленных налогов в казну государства. А торговля наркотиками была очень выгодной, и поток клиентов никогда не иссякал. Разумеется, его совершенно не заботила моральная сторона дела.

Еще в молодости Сандер Вановен решил для себя, что сильный человек, желающий многого добиться в жизни, никогда не станет употреблять наркотики, иначе он рискует потерять не только бизнес, но и свою жизнь.

Постепенно Сандер расширял связи, дело его крепло, но китайцы, испокон веков тоже занимающиеся торговлей наркотиками, препятствовали ему занять лидирующее положение в этой сфере криминального бизнеса. Они выращивали опиум на плантациях «золотого треугольника», отправляли его по морю в Гонконг и после переработки доставляли контрабандой в Штаты. Триады, контролирующие этот процесс, серьезно мешали Сандеру, но, зная об их могуществе и беспощадности, он не решался открыто становиться на их пути.

Сандеру ничего не оставалось, как ступить на путь делового сотрудничества с триадами, и пятнадцать лет назад он познакомился с Линь Кэ. Собрав о нем некоторую информацию, Сандер решил, что старый китаец — именно тот человек, с которым можно иметь дело.

Он не сомневался, что Линь Кэ, хотя и стал главой триады совсем недавно, благодаря уму, проницательности, твердому характеру, безжалостности и налаженным связям подомнет в дальнейшем под себя многочисленных конкурентов.

Вместе они обсудили ситуацию и пришли к взаимному соглашению: Линь Кэ занимается доставкой опиума и его переработкой в героин, Вановен контролирует насыщение рынка и отправляет наркотики в Штаты. В обязанность Вановена входило также поддерживать отношения с высшими полицейскими чинами Бюро по борьбе с наркомафией и с помощью крупных взяток договариваться с ними о невмешательстве в криминальный бизнес.

Система отлично заработала, стала приносить огромные прибыли, и в течение нескольких лет Вановен и Линь Кэ оставались довольны друг другом.

Сандер нажил значительное состояние, стал одним из могущественных и влиятельных людей королевской колонии, но мысль о том, что приходится делить прибыль с китайцем, не давала ему покоя. С какой стати он должен терпеть рядом с собой компаньона, когда он и один прекрасно управляется с делами? Скоро он вообще станет таким богатым, что сможет позволить себе выйти из криминального бизнеса и заниматься только легальной деятельностью.

Теперь же, когда этот дерзкий бунтовщик Йн Чань прошептал в предсмертном бреду несколько слов и назвал имя Линь Кэ, Сандер Вановен понял, что его компаньон вынашивал точно такие же планы, как и он сам.

Илай с забинтованной головой сидел в перевязочной палате госпиталя, когда туда ворвалась бледная и перепуганная Сильвия.

— Дорогой, как ты себя чувствуешь?

— Ничего, нормально, — бодро произнес Илай и улыбнулся. — Через пару дней головная боль пройдет, и все будет хорошо.

Сильвия уткнулась лицом в его плечо.

— Я услышала по радио, что на фабрике Вановена забастовка, и подумала…

— Ну, ну, Сильвия! Ты же видишь, что я жив и почти здоров! — Он погладил ее по голове. — Вановену пришлось хуже… Карен…

— Карен? А что с ней? — испуганно спросила Сильвия.

— Она умерла, — медленно произнес Илай.

— Как умерла? Почему?

— Случайно попала под пули. Рабочие-китайцы устроили забастовку. Сначала они просто стояли в пикетах у ворот фабрики, но потом прорвали кордон охраны, взломали дверь в кабинет Вановена, и один из бунтовщиков, стреляя в Сандера, попал в Карен.

— Господи, какой ужас! — воскликнула Сильвия. — Но как ты очутился на фабрике?

Илай пристально взглянул ей в глаза.

— Ты хочешь, чтобы я сказал правду?

Сильвия закрыла лицо руками и медленно произнесла:

— Мой дядя… Это Линь Кэ направил тебя туда?

Илай кивнул:

— Да. Он позвонил мне в отель и сказал взволнованным голосом, что ты поехала на фабрику Вановена. Там якобы началась забастовка, и он волнуется, как бы с тобой ничего не случилось. Я стал звонить тебе в туристическое бюро. Мне ответили, что тебя нет на работе. Я позвонил тебе домой. Никто не брал трубку. И тут я поверил Линь Кэ и помчался на фабрику спасать тебя. Хотелось выглядеть рыцарем в твоих глазах! — Илай улыбнулся.

— Это я во всем виновата, — тихо сказала Сильвия. — Я солгала тебе тогда, в отеле, сказав, что мне нужно позвонить подруге. На самом деле я звонила дяде. Понимаешь, он все-таки мой единственный родственник, и я не могла не предупредить его об опасности!

— Я сразу догадался, что ты пошла звонить Линь Кэ. Но мне непонятно, зачем он устроил этот фарс с поездкой на фабрику. — Илай бросил на Сильвию быстрый испытующий взгляд. — Ты не говорила ему о моих связях с Интерполом?

— Нет, что ты, Илай! — горячо воскликнула Сильвия. — Я вообще не упоминала никаких имен и ничего подобного не говорила!

— Но тогда почему…

Сильвия тяжело вздохнула:

— Мой дядя в разговоре назвал твое имя. Кто-то уже доложил ему, что на вечеринке у Вановена я была вместе с тобой. Это привело его в страшное раздражение.

Илай понимающе кивнул:

— Что ж, это многое объясняет. Значит, он узнал о наших с тобой отношениях.

— Да, он узнал о них и потребовал, чтобы я прекратила встречаться с тобой. А когда я отказалась…

— Он решил вывести меня из игры, — продолжил за нее Илай.

— Наверное, ты прав, — тихо сказала Сильвия. — Он презирает китайцев, которые общаются с белыми.

— Мне известно об этом. Но надеюсь, ты не говорила ему о наших отношениях?

— Нет, конечно!

— Думаю, он и сам догадался. Значит, он не собирается больше поручать мне работу.

— Прости меня, дорогой, это я во всем виновата, — вздохнула Сильвия.

— Напротив, ты помогла мне во многом разобраться, — возразил Илай. — А теперь тебе следует вести себя так, чтобы он ни о чем не догадался.

— Я не смогу! Он же пытался убить тебя, Илай!

Этого человека для меня больше не существует!

Илай помолчал и задумчиво произнес:

— Меня очень волнует один вопрос. Откуда Линь Кэ мог заранее знать о забастовке? Ведь он сообщил мне о ней до того, как она действительно началась!

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет, — раздался негромкий голос из-за двери, и в палату вошел Ван Фусэн.

Он вежливо поздоровался с Сильвией и обратился к Илаю:

— Как вы себя чувствуете? Ну и в передрягу же мы попали! Все произошло так стремительно, что я даже не успел достать оружие. А потом было уже поздно. Жена Вановена убита, вы ранены, а Йн Чань находился на грани между жизнью и смертью, как и до сих пор.

— Да, вот ведь как бывает… — произнес Илай. — Мне даже в голову не могло прийти, что один из забастовщиков решится применить оружие. Вы сказали, его зовут Йн Чань?

— Да, и, как мне удалось выяснить, он зачинщик забастовки, убежденный революционер. При обыске на его квартире полиция нашла много революционной литературы.

— Иными словами, на фабрике произошла миниреволюция, — усмехнулся Илай.

— Не уверен. Все рабочие, с которыми я беседовал, клялись, что не собирались прибегать к насильственным методам и ничего не знали о кровавых планах своего лидера Йн Чаня.

— Для революционера он, по-моему, слишком молод, — заметил Илай. — А впрочем, эти горячие необузданные головы на многое способны!

— То, что сегодня произошло на фабрике, было заранее хорошо продумано и организовано, — в размышлении произнес Ван Фусэн.

— Кстати, когда вы вошли, то сказали, что у вас имеются кое-какие соображения на этот счет, — напомнил Илай. — Расскажите нам обо всем, что вам известно.

— Прежде всего я уверен, что сам Йн Чань не собирался никого убивать. Кто-то попросил его об этом. Убийство миссис Вановен было результатом трагической случайности. Она бросилась к мужу и попала под пулю, предназначавшуюся ему. Думаю, Йн Чаню поручили устранить не только хозяина фабрики, но и еще одного человека… — Ван Фусэн обратился к Сильвии:

— Простите, мисс Кэ, что я подслушал ваш разговор с Илаем. Разумеется, это нехорошо, но теперь мне многое стало ясно. Так вот, я думаю, что именно Линь Кэ, и никто другой, приказал молодому революционеру Йн Чаню убить Сандера Вановена и Илая Кейгана. Наверное, он хорошо заплатил ему.

— Я сразу понял, что Линь Кэ хочет убрать меня с дороги, — сказал Илай. — Догадываюсь, по каким причинам… Но зачем ему было нужно убивать Сандера Вановена?

— Мотивы его поступка мне тоже пока неясны, — признался Ван Фусэн.

— Мне не дает покоя мысль о том, что Линь Кэ знал о забастовке заранее, — задумчиво произнес Илай. — Я говорил уже об этом Сильвии. Мне непонятно также, что общего у Линь Кэ с этим Йн Чанем?

— Пока я тоже не могу предположить, какая связь между ними, — сказал Ван Фусэн. — Линь Кэ — влиятельный человек в Гонконге, а Йн Чань…

Илай вдруг заволновался.

— А не кажется ли вам, что сам Линь Кэ спланировал эту забастовку? — воскликнул он. — Чтобы в ходе нее осуществить задуманное?

Ван Фусэн с сомнением покачал головой:

— Вряд ли. Для этого ему потребовалось бы вникать в ситуацию, сложившуюся на фабрике, узнавать о настроении рабочих… Нет, это слишком… Не будет такой человек, как Линь Кэ, этим заниматься. Скорее всего он знал о забастовке и решил использовать ее в своих целях.

— И одна из преследуемых им целей — избавиться от меня, — продолжил Илай. — Но при чем здесь Вановен? А что, если Йн Чань решил убить его из каких-то своих соображений, а не по приказу Линь Кэ? Наверняка он ненавидел хозяина фабрики!

— Такой вариант возможен, Илай, — сказал Ван Фусэн. — Я разговаривал с несколькими близкими друзьями Йн Чаня, и все они в один голос утверждали, что он ненавидел Вановена и не раз высказывал угрозы в его адрес. — Он помолчал, затем добавил:

— Если Йн Чань умрет, эта тайна уйдет вместе с ним.

— А как его самочувствие? — спросила Сильвия.

— Он находится в критическом состоянии. Врачи прооперировали его, но пока он не пришел в сознание. Пуля прошла рядом с сердцем, едва не задев его.

Врачи говорят, что, если к утру он придет в сознание, они разрешат мне поговорить с ним несколько минут. Кстати, мое начальство просило никому не сообщать, что Йн Чань жив. Пусть те, кто спланировал эту акцию, думают, что он умер еще на фабрике. Поэтому я прошу вас соблюдать тайну следствия.

— Конечно! — в один голос воскликнули Сильвия и Илай.

— Надеюсь, вы будете информировать меня и дальше? — спросил Илай Ван Фусэна.

Полицейский улыбнулся.

— Обязательно. Я позвоню вам в отель, как только станет что-нибудь известно, — заверил он.

— Не надо звонить в отель, — вмешалась в разговор Сильвия. — Я собираюсь отвезти Илая к себе домой. Надо, чтобы за ним кто-нибудь ухаживал. А кто это сделает лучше меня? — Сильвия улыбнулась. — Вы не возражаете, инспектор?

— Не возражаю, мисс Кэ, — с улыбкой ответил он.

Илай подмигнул ему и шутливым тоном сказал:

— Вот видите, как меня взяли в оборот?! Вам хорошо, вы сами себе хозяин, а я, похоже, уже нет!

Ван Фусэн попрощался с Илаем и Сильвией и усмехнулся, вспомнив его последние слова. Он совсем не был уверен в том, что быть самому себе хозяином очень хорошо. Он вышел в коридор и решил поговорить с хирургом, который оперировал Йн Чаня.

Хирург в зеленом халате как раз шел ему навстречу.

— Вы тот самый полицейский инспектор, который доставил сюда пациента Йн Чаня? — спросил хирург.

— Да, доктор. Как прошла операция?

— Операция была сложной, пуля прошла близ сердца, едва не задев его. Мы извлекли ее, и пациент жив.

— Каковы его шансы на выздоровление, доктор?

Хирург пожал плечами:

— Пока рано говорить о выздоровлении. Он еще очень плох. Знаете, мы вообще не любим делать прогнозы.

— Для меня это очень важно, поймите!

Хирург задумался.

— Пятьдесят на пятьдесят, — ответил он. — Если к утру ему станет лучше, я разрешу вам поговорить с ним. Но не более пяти минут.

— Спасибо, доктор, — вежливо поблагодарил Ван Фусэн и, на секунду замявшись, попросил:

— Прошу вас не сообщать прессе о состоянии здоровья Йн Чаня.

Преступники уверены, что он мертв. Не разубеждайте их!

— А если он выживет? Что тогда?

— Будем вам очень благодарны, доктор.

Хирург усмехнулся:

— Ладно, я никому ничего не скажу.

Они попрощались, и Ван Фусэн направился к телефону, чтобы позвонить Деборе в отель.

Она взяла трубку почти сразу.

— Ван! Куда ты пропал? Я разыскиваю тебя весь день! — воскликнула она. — Ты так незаметно ускользнул рано утром…

— Я подумал, что так будет лучше, мисс Рей, — тихо ответил Ван Фусэн.

— Ван, почему снова такое сухое обращение ко мне? Я могу обидеться! — Но голос Деборы был радостным и немного взволнованным. — Я думаю, мы достаточно с тобой знакомы!

Ван Фусэн улыбнулся. Хорошее настроение Деборы передалось и ему. Как ему было хорошо с этой женщиной — жизнерадостной, мягкой и нежной. Как ему хотелось продолжать с ней отношения, но он боялся заглядывать в будущее и строить какие-либо планы…

— Я знаю, о чем ты думаешь, — вдруг сказала Дебора. — Выбрось все сомнения и тревоги из головы, Ван. Вспомни, как нам было хорошо вместе! Я… ведь скоро должна улететь обратно в Штаты…

— Дебби, ты прелесть — сказал Ван.

— Вот видишь, совсем нетрудно называть меня по имени!

Ван Фусэн снова улыбнулся.

— Да, это нетрудно, — повторил он. — Прости, что я не позвонил тебе раньше. У меня был очень напряженный день.

— Что-то случилось? — в голосе Деборы прозвучала тревога.

— Давай встретимся, вместе пообедаем, и я тебе все расскажу.

— Прекрасная мысль, Ван! Мы ведь еще никогда не обедали вместе!

Глава 2

Сандер потратил несколько часов, пытаясь убедить полицию не отправлять тело Карен на вскрытие, но ему этого так и не удалось.

— Я понимаю и разделяю твои чувства, Сандер, — говорил хорошо знакомый ему высокопоставленный полицейский чиновник. — Но закон есть закон, и мы не можем его нарушать. В случае смерти, наступившей в результате насилия, вскрытие тела обязательно. — Он помолчал. — Даже если причина смерти не вызывает ни малейших сомнений.

Сандер нахмурился. У него не укладывалось в голове, что его Карен, его любимую Карен теперь называют не иначе, как «телом».

— Сделают все аккуратно, и не будет заметно, что тело подвергли медицинскому вскрытию, — продолжал чиновник. — Поверь, я искренне тебе сочувствую, Сандер.

Вановен беспомощно пожал плечами.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Ничего не поделаешь… Но тогда я попрошу тебя о другом. Когда будут делать вскрытие, пусть проверят и посмотрят… — И Сандер вкратце изложил суть своей просьбы.

Он провел неспокойную бессонную ночь, и даже снотворное не помогло. На следующее утро в половине одиннадцатого зазвонил телефон. Сандер рывком схватил трубку.

— Вскрытие уже провели, Сандер, — сообщил его знакомый.

— Что там…

— Твоя жена Карен ждала ребенка. А что касается твоего второго вопроса… Установить это врачу не удалось. Слишком маленький срок.

Сандер повесил трубку, даже не попрощавшись.

Он и сам не знал, зачем ему было нужно спрашивать об этом. Теперь его мысли были заняты только одним — как отомстить настоящему убийце, Линь Кэ.

Он беспокойно зашагал по кабинету, обдумывая план скорой расправы со старым китайцем. Подошел к письменному столу, на котором стоял телефон, и быстро набрал номер.

— Линь Кэ? Это Сандер Вановен.

— А, Сандер, прими мои самые искренние соболезнования, — сочувственно отозвался Линь Кэ. — Я уже прочитал о трагедии в утренней газете. Такая утрата…

— Да… Но жизнь продолжается. — Сандер постарался придать своему голосу твердость. — Хорошо, что этот подонок, убивший Карен, мертв. — Сандер очень надеялся, что Линь Кэ не разгадает его замысла.

— Да, я тоже читал об этом в газете. Убийца — кто-то из твоих рабочих?

— Да, один из забастовщиков, — вскользь бросил Сандер. — По-моему, у него не все в порядке с головой. Он часто доставлял неприятности администрации. Жаль, что не выгнал его раньше.

— Сандер, еще раз прими мои соболезнования, — сказал Линь Кэ.

«Мерзкая тварь», — мелькнуло в голове у Вановена. Его захлестнула волна ярости, но он постарался взять себя в руки, чтобы китаец ни о чем не догадался.

— Я хотел поговорить с вами о деле, — сказал он. — Последняя партия уже готова к отправке?

— Сандер, может быть, не стоит в такой день обсуждать дела? — высказал удивление Линь Кэ.

— Бизнес есть бизнес, — быстро проговорил Сандер. — Когда мои мысли заняты делами, мне легче переносить утрату.

— Наверное, ты прав, — согласился Линь Кэ. — Да, груз готов и ждет отправки в Штаты. Желательно отправить его не позднее завтрашнего утра.

— Знаете что, я приеду к вам, и мы обсудим все детали, — бесстрастным голосом произнес Вановен.

На том конце телефонного провода воцарилось молчание.

— Ну… если ты считаешь, что это необходимо, — протянул Линь Кэ.

— Конечно! К тому же я уже говорил вам, что дела отвлекают меня от печальных мыслей. Беседа с вами, моим старым другом и компаньоном, поможет мне успокоиться.

— Ладно, Сандер, приезжай, я буду ждать тебя, — сказал Линь Кэ.

Вановену показалось, что голос китайца звучал спокойно. Значит, старый мерзавец ни о чем не подозревает…

Они попрощались. Сандер открыл один из ящичков письменного стола и вынул оттуда маленький плоский пистолет.

Оружием Сандер Вановен владел хорошо. Несколько последних лет он, правда, не пользовался им, но был абсолютно уверен, что его рука не дрогнет.

Он незаметно выскользнул из дома, стараясь не попасться на глаза слугам, завел «мерседес» и поехал к причалу.

Там он оставит машину, чтобы не привлекать к себе внимания, и отправится к дому Линь Кэ. Он сделает все тщательно и осторожно. Он отомстит за смерть Карен, но никто никогда не догадается, кто избавил мир от старой ядовитой змеи Линь Кэ.

Илай взял Сильвию под руку, и они направились к двери. Внезапно он обернулся и увидел на лице Ван Фусэна недовольное выражение. Он вернулся и, подойдя к нему, тихо сказал:

— Ван, вы напрасно относитесь к Сильвии с подозрением. Уверяю вас, она не замешана ни в чем криминальном. Более того, я уверен, что она поможет нам в самое ближайшее время.

Полицейский пожал плечами.

— Вам виднее, — неопределенно ответил он. — Сомневаюсь, что она сможет нам чем-нибудь помочь.

— Ван, меня никогда не подводила интуиция! — горячо возразил Илай. — Сколько раз она выручала меня! Например, однажды я летел в густом тумане и вдруг что-то подсказало мне, что поблизости находится гора. И точно! Если бы я не отклонился, то врезался бы в нее и…

Ван Фусэн улыбнулся.

— Пойду поговорю с врачом, — сказал он и, выйдя из приемного отделения, направился в дальний конец больничного коридора.

Найдя врача, он вежливо извинился и спросил:

— Он жив?

Доктор кивнул.

— Пришел в сознание?

— Да, инспектор. Вы можете поговорить с ним, но недолго. Его положение все еще остается крайне тяжелым. Если что, сразу же зовите меня.

Ван Фусэн поблагодарил врача, позвал Илая и Сильвию, и они вместе направились в палату, где лежал Йн Чань. Через пару минут к ним присоединился врач.

Йн Чань лежал на узкой кровати, рядом на стуле сидела медицинская сестра.

Лицо Йн Чаня было серо-желтым, осунувшимся и почти безжизненным. У кровати стояла капельница, из которой по резиновой трубке бесцветная жидкость через иглу поступала в вену на руке Йн Чаня.

Илай взглянул на молоденького китайца, и он показался ему очень маленьким, сморщенным, словно усохшим на треть.

Йн Чань приоткрыл глаза, обвел присутствующих настороженным недобрым взглядом и немного приподнял голову с подушки.

Ван Фусэн подошел к кровати, наклонился и сказал:

— Я из Бюро по борьбе с наркомафией. Меня зовут Ван Фусэн. Вы помните, что случилось вчера?

В темных глазах Йн Чаня мелькнула злость.

— Помню. Мне не удалось осуществить задуманного, — медленно произнес он и, переведя взгляд на Илая, добавил:

— Американец остался жив.

Сильвия перевела Илаю слова китайца, говорившего на гуанчжоуском диалекте.

— Вы хотели убить американца? — спросил Ван Фусэн.

— Да.

— И жену Сандера Вановена?

Йн Чань помолчал.

— Нет. Я хотел убить только того белого дьявола, Вановена, — ответил он.

— Зачем?

— Мне приказали.

— Кто вам велел убить белых людей?

Йн Чань не ответил и закрыл глаза.

— Вам Линь Кэ приказал убить Вановена и американца? — спросил Ван Фусэн.

— Вам известно об этом? — Йн Чань открыл глаза. — Да, мне приказал достопочтенный Линь Кэ.

Сильвия крепко сжала руку Илая. Он обратился к Ван Фусэну:

— Спросите у него, пожалуйста, когда Линь Кэ приказал ему убить нас? Наверняка он сначала приказал убрать Вановена, а через пару дней решил расправиться и со мной.

Ван Фусэн перевел Йн Чаню вопрос Илая. Йн Чань произнес несколько фраз, и Ван Фусэн сказал Илаю:

— Он говорит, что Линь Кэ уже давно приказал ему убрать хозяина фабрики, а о том, чтобы вас убить, приказал только вчера утром. Это подтверждает ваши предположения, Илай.

Потом Ван Фусэн расспрашивал Йн Чаня о мотивах преступления, но тот отвечал, что ему ничего неизвестно, почему Линь Кэ хотел расправиться с Сандером Вановеном и Илаем Кейганом. От себя он добавил, что все белые дьяволы заслуживают смерти, потому что ненавидят китайцев и эксплуатируют их.

Илай попросил Сильвию не переводить, потому что ничего интересного Йн Чань больше не сообщит.

— Илай, как я виновата перед тобой! — воскликнула Сильвия. — Не надо было мне звонить дяде! Ведь ты чудом остался жив! Прости меня, пожалуйста!

Илай улыбнулся.

— О чем ты, Сильвия! — воскликнул он. — Рано или поздно Линь Кэ все равно решил бы расправиться со мной!

Она незаметно достала из дамской сумочки какой-то маленький предмет и отдала Илаю.

— Это ключ, который открывает лифт в его квартире, — пояснила она. — Когда-то он дал мне его, но, наверное, забыл об этом.

Ван Фусэн тем временем задавал все новые и новые вопросы Йн Чаню, и врач, вмешавшись, сказал:

— Больной устал, инспектор. Ему необходим отдых, ведь он еще очень слаб. Прошу вас всех покинуть палату.

Ван Фусэн вежливо поблагодарил врача и вместе с Сильвией и Илаем вышел из палаты.

В коридоре Сильвия нежно поцеловала Илая в щеку.

— Мне пора бежать, дорогой, — сказала она. — Обещай, что будешь вести себя осторожно.

Ван Фусэн отвернулся и закурил сигарету.

Когда Сильвия ушла, Илай обратился в Ван Фусэну:

— Как вы думаете, что все это значит? Если Линь Кэ хотел убить Сандера Вановена, значит, их связывают какие-то общие дела? Вероятно, они партнеры по бизнесу?

Ван Фусэн долго молчал, потом сказал:

— Думаю, вы правы. Старому Линь Кэ стал мешать Вановен, и он без малейших колебаний решил от него избавиться.

— И нанял Йн Чаня?

— Да. Но его ошибка заключалась в том, что Йн Чань не профессиональный преступник и плохо владеет оружием. Кстати, если бы он был преступником, мне не удалось бы так легко получить его показания.

Похоже, Йн Чань рассказал всю правду. Теперь мне нужно решить один важный вопрос: просить у начальства ордер на обыск в квартире Линь Кэ или подождать?

— Что вы надеетесь там отыскать?

— Я уверен, что он записывает в какую-нибудь тетрадь сведения о получении груза, его количестве, сумме… Знаете, Илай, я разговаривал с несколькими людьми, которые побывали у него в квартире. Они рассказывали, что у Линь Кэ имеется сейф. Наверняка именно там он прячет все важное. Думаю, показания Йн Чаня дают мне основания просить начальство выписать ордер на обыск в квартире Линь Кэ.

— Давайте проникнем к нему в квартиру без всякого ордера! — предложил Илай и подмигнул Вану.

— Нам не удастся этого сделать, — ответил полицейский. — К нему невозможно проникнуть без его ведома. Чтобы попасть в квартиру, надо открыть лифт… А как мы его откроем?

— Как? Очень просто — ключом! — И Илай показал Вану ключ, который ему передала Сильвия.

— Но как вам удалось… — Полицейский в изумлении глядел на Илая.

— Мне дала его Сильвия. Помните, я говорил вам, что она нам поможет? Интуиция меня не подвела и на сей раз! Я думаю, нельзя упускать такой шанс.

— Я тоже так считаю. Уверен, мы найдем в квартире Линь Кэ много доказательств его преступной деятельности. Если я окажусь не прав, значит, я плохой сыщик. — И, улыбнувшись, добавил:

— Придется пойти работать официантом. Опыт у меня имеется.

— А как насчет Сандера Вановена? — напомнил ему Илай.

— С ним мы разберемся позднее. Сначала — Линь Кэ! — нетерпеливо произнес Ван Фусэн.

— У вас в глазах появился охотничий азарт, — улыбнулся Илай. — Это хороший признак. Пойдемте, Ван. Надеюсь, у нас все получится!

Глава 3

За свою долгую жизнь Линь Кэ много раз отдавал приказы об устранении неугодных ему людей, но никогда никто не посмел поднять руку на него.

Теперь же Линь Кэ предстояло расплатиться собственной жизнью за все преступления, которые он совершил. Но пока он еще ни о чем не догадывался.

Йн Чань не выполнил его задания: случайно застрелил Карен, а Вановен и Кейган остались живы.

Мысль о провале не давала Линь Кэ покоя. Как он мог положиться на этого самоуверенного молодого глупца Йн Чаня? Наверное, не следовало торопиться и пытаться одним ударом устранить двоих.

Линь Кэ чувствовал, что за неудачные покушения вина лежит и на нем самом. Надо было тщательно все спланировать и найти для выполнения столь важного задания более опытного и проверенного человека.

Когда Сандер Вановен позвонил ему и сообщил, что скоро приедет, Линь Кэ лишь усмехнулся. Глупый, напыщенный британец, он даже не подозревает, с кого нужно спросить за смерть жены!

Старого китайца, правда, немного озадачили хладнокровие Сандера и его стремление продолжать вести дела сразу же после убийства Карен. Линь Кэ всегда казалось, что белые относятся к женщинам более почтительно, чем восточные люди. Но если Сандер Вановен способен заниматься делами в столь скорбный час, его можно только уважать!

И Линь Кэ почувствовал невольное уважение к своему компаньону и сопернику.

Он подошел к окну и задумался. Какой способ убийства выбрать? Оружия у Линь Кэ в квартире не было, да он и не хотел связываться с оружием. Будет много шума, крови… Потом придется самому убирать в квартире…

Лучше всего яд. Чище, безопаснее, а главное, без шума.

Линь Кэ вспомнил, что Сандер Вановен, не изменяя британской привычке, ближе к вечеру всегда пил чай. Как раз он придет ко времени вечернего чая, и гостеприимный хозяин Линь Кэ обязательно устроит чаепитие.

Пройдя в свой кабинет. Линь Кэ открыл деревянный шкафчик и внимательно посмотрел на стоявшие там пузырьки и склянки. Что же предпочесть? Цианид. Он действует быстро и эффективно. Как в американских фильмах, в которых герои подсыпают друг другу в бокалы цианид. Вспомнив об этом. Линь Кэ усмехнулся. Пусть этот белый дьявол тоже отведает такого восхитительного напитка!

Линь Кэ направился в кухню и занялся приготовлением чая. Когда внизу раздался звонок, две изящные чашечки с дымящимся чаем уже стояли на столе.

Нажав кнопку, чтобы внизу открылась дверь лифта, Линь Кэ пошел встречать Сандера Вановена. Руки спрятаны в длинные рукава халата, на лице радушная улыбка.

Когда в проеме двери возник разъяренный Сандер Вановен с пистолетом в руке, дуло которого сразу же было приставлено к груди Линь Кэ, старый китаец понял, что совершил главную и последнюю ошибку в своей жизни.

Он понял, что Сандер Вановен знает, кто убил его любимую жену Карен.

Сандер выстрелил в Линь Кэ несколько раз и выкрикнул:

— Это тебе за Карен, старая змея! Получай!

Линь Кэ почувствовал, как падает в жуткую черную бездну. Напоследок он успел подумать: «Надеюсь, они найдут под кроватью мой гроб!»

Ван Фусэн с нетерпением ждал, пока Илай вставит ключ в маленькую замочную скважину. Наконец раздался щелчок, и дверь лифта открылась.

Илай обернулся к полицейскому и, подмигнув, сказал:

— Вот это система!

Ван Фусэн кивнул и вместе с Илаем быстро вошел в лифт.

Кабина бесшумно закрылась, лифт поехал вверх.

Примерно на середине пути Ван Фусэн вдруг предостерегающе поднял палец и взволнованно произнес:

— По-моему, наверху стреляли!

— Мне тоже показалось, что я слышал звук выстрелов, — сказал Илай.

Полицейский достал пистолет. В этот момент кабина лифта остановилась и дверь открылась.

Ван Фусэн, почувствовав запах пороха, прошептал Илаю:

— Станьте у меня за спиной. У вас нет оружия.

Они прошли в маленькую прихожую, огляделись, но никого не увидели. Казалось, во всей квартире царила мертвая тишина.

Войдя в большую комнату, Илай и Ван Фусэн замерли на пороге от неожиданности. Старый китаец Линь Кэ лежал на полу лицом вниз, а над ним с пистолетом в руке стоял Сандер Вановен и пристально глядел на него. Похоже, он не был уверен в том, что убил старого китайца, и был готов выпустить в него еще несколько пуль, если тот пошевелится.

— Мистер Вановен, бросьте оружие! — негромко, но твердо произнес Ван Фусэн. — Дуло моего пистолета направлено вам в спину.

Вановен повернул голову. Затравленным и немного отрешенным взглядом он посмотрел на вошедших мужчин.

— Он убил Карен. Он убил мою Карен, — пробормотал он.

— Да, мистер Вановен, нам это известно, — сказал полицейский. — Но теперь бросьте оружие на пол!

Мы ждем.

В комнате повисло напряженное молчание. Наконец Сандер швырнул пистолет, который со стуком упал на пол.

Ван Фусэн с оружием в руках сделал несколько шагов к тому месту, где стоял Сандер, и, резко наклонившись, поднял его пистолет. Затем на секунду он перевел взгляд на мертвого Линь Кэ, и этой секундной заминки хватило Сандеру для того, чтобы броситься вон из комнаты и помчаться с удивительной для такого грузного мужчины скоростью к открытой двери кабины лифта.

Илай мгновенно среагировал и устремился вслед за ним. Он догнал его у лестницы, резко схватил за плечи, и они в драке рухнули возле ступеней. В какой-то момент Сандер оказался сверху и, навалившись всей массой тела на Илая, стал душить его за горло. Илай извернулся и нанес ему сильный удар в солнечное сплетение, Сандер охнул и ослабил хватку.

Илай вскочил на ноги, но Сандер тоже быстро среагировал и нанес ему сильный удар по голове. Перед глазами Илая с бешеной скоростью завертелись разноцветные круги, а Сандер, воспользовавшись моментом, схватил Илая за плечи и, прикрываясь им как щитом, стал пятиться назад, к лифту.

— Брось свою пушку, полицейская ищейка! — злобно крикнул он подбежавшему Ван Фусэну. — Или я сломаю твоему приятелю шею. Я переломаю ее как спичку!

Илай пришел в себя и сильно ударил Сандера в бок. Тот взревел как бык и на секунду разжал руки.

Илай наносил ему сокрушительные удары, пока Сандер, обмякнув, не рухнул на пол. Илай наклонился над ним и еще раз мощно ударил ребром ладони по шее. Тело Сандера дернулось, и он затих.

Илай распрямился. Тяжело дыша, он сказал Ван Фусэну:

— Еще немного, и этот бык придушил бы меня!

Ну и силища у него!

Ван Фусэн убрал пистолет, достал из кармана наручники и стал надевать их на запястья бездыханного Сандера Вановена.

— Какой ты молодец, Илай! — с восхищением произнес он.

Илай бросил оценивающий взгляд на лежавшего Сандера и сказал:

— Я думаю, он еще долго не очухается.

Ван Фусэн вдруг спросил:

— Илай, а ты не хотел бы работать в Бюро по борьбе с наркомафией? Нам очень нужны такие смелые и сильные парни, как ты!

— Спасибо за предложение, — усмехнулся Илай. — Слишком опасная у вас работа!

Они вернулись в квартиру, и Ван Фусэн стал звонить в полицейское управление.

Пока он звонил, Илай, окинув быстрым взглядом комнату, подошел к небольшому столику, на котором стояли две чашки с чаем.

— Какая милая картинка! — произнес он. — Два друга встречаются за чаепитием!

Он взял в руки одну чашку, понюхал чай, затем поставил на стол и взял другую чашку.

Увидев, что Ван Фусэн положил трубку, Илай жестом подозвал его и сказал:

— Ван, понюхай, чем пахнет чай?

Полицейский поднес чашку к носу. От чая исходил слабый аромат горького миндаля.

— Отрава? — спросил Илай.

Ван Фусэн кивнул:

— Да. Цианид.

— Милая парочка, ничего не скажешь! — вздохнул Илай. — Один хочет отравить другого, но тот оказывается проворнее и убивает его! Но неужели Линь Кэ не понимал, что Вановен может почувствовать запах цианида?

— Не обязательно. Мне кажется, он шел сюда, не подозревая о намерениях старого китайца. Он был ослеплен ненавистью и думал только о том, как отомстить за смерть жены. Пойдем посмотрим, что находится в другой комнате!

Они отодвинули длинный занавес, отделявший одну комнату от другой, и, увидев на стене картину, сразу же догадались, что за ней находится сейф.

— Вряд ли нам удастся быстро открыть его, — сказал Ван Фусэн. — Придется долго подбирать комбинацию цифр.

Он подошел к кровати, нагнулся, заглянул под нее и, к изумлению Илая, выдвинул оттуда богато украшенный гроб. Затем протащил его по полу и оставил на середине комнаты.

Илай с некоторым испугом смотрел на его действия, не проронив ни слова. Наконец он обрел дар речи и пробормотал:

— Господи, что это? Гроб…

Ван Фусэн достал из-под кровати крышку гроба, обитую шелком, и перенес ее на середину комнаты.

— Илай, помоги мне, — попросил он. — Пойдем в ту комнату.

Они остановились около мертвого Линь Кэ, и Ван Фусэн, приподняв его за плечи, сказал:

— Бери его за ноги.

Илай вздрогнул и почувствовал на своей спине легкий холодок страха. Под пристальным взглядом Ван Фусэна он собрался с духом и взялся за ноги мертвого китайца.

Они положили тело в гроб. Ван Фусэн согнул длинные руки Линь Кэ на груди.

Ван Фусэн еще раз взглянул на мертвого и отошел в сторону.

— Объясни мне, что все это значит? — спросил Илай.

— Это старинный китайский обычай, — сказал Ван. — Пожилые люди заранее покупают себе гробы и держат их в доме.

— Ну и ну! — покачал головой Илай. — Жуть какая-то! — Он внезапно рассмеялся:

— Может, нам тоже завести такую моду — хранить гробы под кроватью? — И уже серьезно спросил:

— Но зачем ты сам положил его в гроб? Ведь Линь Кэ был преступником, ты так долго охотился за ним, ненавидел его…

— Да, Илай, ты все правильно сказал, кроме одного: Линь Кэ был достойным соперником — умным, хитрым и проницательным. Он вызывал у меня невольное уважение. Он был незаурядным человеком.

Илай достал сигару, раскурил ее. Потом сказал:

— Что ж, одну часть задания я выполнил. Если бы не ты, мне вряд ли бы это удалось. Но остался нерешенным главный вопрос: каким путем наркотики поступают в Штаты? Линь Кэ мертв, и как нам теперь докопаться до сути?

— У китайцев есть замечательная черта характера, которую другим людям неплохо бы перенять, — отозвался полицейский.

Илай удивленно посмотрел на него:

— Какая же?

— Терпение, Илай. Китайцы умеют ждать.

И Ван Фусэн загадочно улыбнулся.

Глава 4

Самолет с шумом оторвался от земли, Адам выровнял высоту и быстро взглянул на приборную панель. Повернувшись к своему помощнику Роджеру Прайсу, он сказал:

— Давай, приятель, действуй дальше.

Адам наклонился и почувствовал сильное напряжение в шее. Он потер ее рукой и подумал, что это нехороший признак. Еще не так давно он испытывал почти физическое наслаждение, когда огромный самолет мягко отрывался от земли и взмывал в небо.

Как умело Адам управлял этой гигантской стальной птицей!

Теперь при взлете и посадке он часто испытывал сильное напряжение и даже беспокойство.

«Виной всему бурные денечки в Гонконге, — думал он. — Сколько событий успело произойти всего за несколько дней!»

Адам вспомнил о Деборе и поморщился. Как он разочаровался в ней! Конечно, он тоже вел себя не лучшим образом. Напился на вечеринке у Вановена, связался с этой рыжей Роной, Дебора застукала их в самый напряженный момент… Но ведь они еще не поженились, и он вполне мог позволить себе погулять напоследок.

В конце концов, он же извинился перед Деборой за свое поведение, обещал никогда больше не изменять ей, а она..

Адам почувствовал, как в нем закипает злость.

Дебора тоже хороша! Связаться с китайцем… А теперь этот Ван Фусэн развалился в кресле салона первого класса и любезничает с ней! А она крутится около него, улыбается, кокетничает.

Адам не исключал возможности, что поведение Деборы продиктовано лишь ревностью и обидой на него из-за Роны. И все-таки ему было противно даже думать о Деборе и китайце…

Адам тяжело вздохнул и снова потер шею. Не все так плохо, как кажется. Если все получится, как он задумал, этот полет будет последним для него. А потом он сообщит руководству авиакомпании, что получил другую, денежную работу и уходит от них.

Адам взял в руки микрофон и, стараясь говорить спокойным ровным голосом, произнес:

— Уважаемые дамы и господа! С вами говорит командир корабля Адам Найт. Мы рады приветствовать вас на борту нашего самолета! Наш полет проходит на высоте…

Когда погасла табличка с надписью «Не курить», Илай достал сигару, снял с нее целлофановую обертку и, указав ею на микрофон, откуда доносился голос Адама, обратился к своему соседу:

— И все-таки, что его заставило заняться таким опасным делом?

— Деньги, Илай, большие деньги, — ответил Ван Фусэн. — В Штаты постоянно поступают огромные партии героина, и прибыль от них — миллионы и миллионы долларов. Твой приятель имел хорошую выгоду.

Илай закурил сигару и сказал:

— Но разве это так просто — возить контрабандный товар через границу?

— Не так уж и сложно, если тебя никто не подозревает, — усмехнулся Ван Фусэн. — Летчики международных авиалиний, как и дипломаты, практически никогда не подвергаются таможенному досмотру ни в Гонконге, ни в Штатах. Адам благодаря большому стажу работы, естественно, не вызывал подозрений.

Он не отмечал в таможенной декларации кое-какие вещи. Конечно, на таможне у него были свои люди, и, когда он в двух больших сумках привозил товар, они закрывали на все глаза, получая свою часть прибыли. Сегодня последний полет Найта, и на таможне его уже будет ждать полиция.

— Наверное, те мои дружки из Интерпола? — усмехнулся Илай. — Надеюсь, теперь они от меня отвяжутся! — Он окинул взглядом Дебору Рей, проходившую по салону, и спросил:

— Это она навела тебя на мысль об Адаме?

— Не совсем так, — ответил Ван Фусэн. — Но кое-что она, сама того не желая, подсказала мне. Помнишь, она подслушала наш разговор у бассейна на вечеринке у Вановена? Она сопоставила факты, неуемную страсть Адама к деньгам… А я уже сделал правильные выводы. Кстати, Сандер Вановен подтвердил причастность Адама к контрабанде наркотиков в Штаты. Это он привлек его два года назад к перевозке товара.

— Джентльмены, что желаете? Напитки… — Дебора с приветливой улыбкой смотрела на Илая и Вана.

— Я желаю! — заявил Илай. — Как все-таки здорово лететь в самолете, когда не ты им управляешь, а кто-то другой! Приятно быть пассажиром! Дебби, принеси мне, пожалуйста, двойной бурбон!

— А мне виски с содовой, — попросил Ван и смущенно отвел взгляд от Деборы.

Дебора кивнула и, покачивая бедрами, двинулась по проходу между креслами.

Илай заметил, что Ван поднял глаза, лишь когда Дебора скрылась из виду.

— А у вас, похоже, роман! — весело подмигнул ему Илай.

— С чего ты взял? — буркнул Ван и отвернулся.

— Ладно, приятель, не обижайся, — примирительным тоном произнес Илай и похлопал его по колену. — У меня ведь похожая проблема… Знаешь, мне не дает покоя один вопрос, — вдруг сказал он серьезно. — Почему Сандер решил вам помочь и сообщил об Адаме Найте и о доставке героина в Штаты? Он не производит впечатления человека, который сдает свои позиции и охотно сотрудничает с полицией!

— Видишь ли, Илай, Сандер находится сейчас в сложном положении. Он подавлен смертью Карен, очень переживает, считая себя виноватым. Да, он дал показания полиции, но это не означает, что он безразличен к своей дальнейшей судьбе. Ведь на нем лежит ответственность за убийство Линь Кэ, и не важно, кем тот был — честным человеком или преступным авторитетом. — Ван Фусэн несколько минут задумчиво молчал, потом вдруг сказал:

— Знаешь, Илай, я почти уверен, что Вановен не понесет никакого наказания за свои деяния! Он очень богат, могуществен и имеет влиятельных друзей. Он отвертится, вот увидишь!

К ним подошла Дебора с подносом, на котором стояли напитки.

— Как-то непривычно лететь первым классом, — шепнул Ван Фусэн Илаю.

— Нормально! — бодро воскликнул тот. — Я же говорил тебе, что получил кругленькую сумму от Линь Кэ. Почему бы не истратить часть этих денег?

Дебора наклонилась и стала расставлять на откидных столиках напитки. Затем она украдкой ласково провела рукой по щеке Ван Фусэна и уже намеревалась уйти, как вдруг воскликнула, обратившись к « Илаю:

— Чуть не забыла! Меня просили передать тебе кое-что. — И она протянула ему большой квадратный конверт.

Илай удивленно взглянул на нее и вскрыл конверт. Внутри лежала рождественская открытка. Он неожиданно громко рассмеялся.

Ван Фусэн тронул его за рукав.

— Рождественская открытка в феврале? — недоуменно произнес он.

Илай развернул открытку, и оттуда выпала веточка омелы.

На открытке было написано:

«Дорогой, другую веточку я прикрепила над своей дверью в надежде, что ты скоро вернешься в Гонконг!»