— До свидания.

Доминик поспешно сбежала вниз по ступенькам и поспешила к воротам. Садясь в машину, она заметила, что ее колотит дрожь.

Сальвадор сел рядом и метнул на нее странный взгляд.

— Что случилось? — спросил он. — Что вам сказали эти женщины?

— Ничего, — отрезала Доминик, почти грубо.

Сальвадор уверенно завел двигатель. Потом сказал:

— Я не слепой, senhora. Что-то случилось. Что-то расстроило вас, причем очень сильно.

Доминик гневно посмотрела на него.

— Ты ведь очень умен, Сальвадор, — сказала она. — И предусмотрителен. Ты не хотел, чтобы я сюда ездила! Не хотел, чтобы я забрала свою собственную одежду? Почему? Скажи мне! Почему?

Доминик даже не заметила, что кричала.

Пальцы Сальвадора стиснули руль.

— Почему вы не положились на меня? — спросил он. — Это ведь моя работа.

— Твоя работа! Твоя работа! — Доминик с трудом сдерживала слезы. — А в чем заключается твоя работа, Сальвадор? Защищать своего хозяина от последствий его неблаговидных поступков? Или окружить его завесой притворства?

— Я вас не понимаю, senhora, — угрюмо ответил Сальвадор.

— Ты меня прекрасно понимаешь, — горько произнесла Доминик. — Ты знал, что рано или поздно правда откроется. Ты хотел, чтобы я узнала ее как можно позже. Ведь чем дольше меня удалось бы водить за нос, тем сильнее оказалось бы унижение, да?

Сальвадор нахмурился.

— Вы не ведаете, что говорите, senhora, — ответил Сальвадор. Должно быть, жара…

— При чем здесь жара, черт возьми! — завопила Доминик. — Господи, лучше бы я умерла!

Сальвадор уже вывел автомобиль на горную дорогу, ведущую в Минья-Терру. Доминик дрожащими пальцами достала из пачки сигарету и нервно закурила. Она попыталась взять себя в руки. Не стоило ей так распускаться и тем более — кричать на Сальвадора. Уж его-то вины в случившемся нет.

Сальвадор, почувствовав изменение в ее настроении, произнес:

— Что бы вам ни сказали, senhora, я предлагаю вам не торопиться с выводами, пока вы не услышите всей правды.

Доминик метнула на него несчастный взгляд.

— А от кого я ее услышу? Только не от Винсента Сантоса!

— Почему вы так думаете?

Доминик покачала головой.

— Как можно верить человеку, который женился на мне только из-за того… для того, чтобы…

Она запнулась. Нельзя обсуждать эту историю с Сальвадором, сколь велико бы ни было искушение.

Сальвадор нахмурился.

— Неужели вы считаете сеньора Сантоса легкомысленным ? — спросил он с изумлением в голосе.

— А ты так не считаешь? — ответила вопросом на вопрос Доминик.

— Нет, senhora.

Доминик уставилась в окно машины, мечтая, чтобы у машины вдруг отказали тормоза и она полетела в пропасть. Сальвадор скажет все что угодно, лишь бы выгородить Винсента. Но что ей делать? Она была замужем за Винсентом Сантосом. Признать брак недействительным? Но в этой стране она никого не знала. Все козыри были в руках Винсента. У него была власть, деньги и огромное влияние. Она отдала себя в его руки, а оказалась на жертвенном алтаре.

Лимузин плавно вкатил во двор Минья-Терры и остановился перед парадным входом. Выбираясь из машины, Доминик поначалу даже не была уверена, выдержат ли ее ноги. Оглянувшись через плечо, она увидела, что Сальвадор достает из багажника чемоданы. Не дожидаясь его, она взбежала по ступенькам и влетела в холл.

Она замерла как вкопанная — Винсент Сантос поднялся с невысокой кушетки и остановился в проеме двери, глядя на нее. Кровь бросилась в голову Доминик. Она уже пожалела, что не успела переодеться. До чего нелепо она, должно быть, выглядела в своем черном костюме в это время дня. Винсент же, как всегда безукоризненный, в белой рубашке с расстегнутым воротничком, напротив, казался как никогда мужественным и красивым.

А почему бы и нет, с горечью подумала Доминик. Он, должно быть, уверен, что перед ним его покорная, по уши влюбленная жена!

— Где ты была? — спросил он.

— У Ролингсов! — ответила Доминик голосом, показавшимся ей чужим.

— Зачем?

— Чтобы забрать одежду, конечно!

Доминик с трудом сдерживала переполнявший ее гнев.

— Сальвадор мог съездить за ней, — бесстрастно произнес Винсент, пристально глядя на нее сузившимися глазами. Похоже, он почувствовал, что что-то неладно, и не пытался к ней приблизиться.

— Да, мог. Но я предпочла забрать ее сама.

Доминик услышала шаги и обернулась. В холл вошел Сальвадор.

— Я поставлю их в ваши покои, senhora, — спокойно сказал он.

Доминик поджала губы и покачала головой.

— Нет, Сальвадор, не делай этого, — сказала она. — Оставь их… здесь.

Глаза Винсента потемнели. Он нетерпеливо махнул рукой.

— Отнеси их в комнату сеньоры, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

— Да, senhor.

Сальвадор подхватил чемоданы, молча повернулся и зашагал к лестнице. Доминик только проводила его взглядом.

— К чему это было? — гневно спросил Винсент. — Я понимаю, что ты чем-то огорчена, но к чему эти ребчьи выходки?

— Ребячьи выходки! — эхом откликнулась Доминик. — Вот что это, по-твоему, такое?

Винсент прошагал к бару.

— Выпей что-нибудь, — холодно посоветовал он. — Это поможет тебе прийти в себя.

Доминик неуверенно переминалась с ноги на ногу, понимая что если не возьмет себя то в руки, то может натворить кучу глупостей. А Винсент казался таким уверенным, таким спокойным! Догадался ли он о том, что ей рассказали? Наверное! Он ведь знал, что рано или поздно, она выяснит правду!

— Винсент! — резко сказала она. — Не пытайся меня успокоить! Ты ведь наверняка догадался, что меня так расстроило!

Он повернулся и оперся рукой о стол.

— Марион Ролингс попыталась посеять раздор между нами, — уверенно сказал он.

Доминик потупила взгляд, сцепив руки перед собой.

Винсент пожал плечами и продолжил:

— Как-то раз ты сама сказала мне, что я отлично знаю, что это за женщина. — Он изучающе посмотрел на нее. — Ты ведь и сама это знаешь.

— Да, но… это совсем другое дело! Это совершенно неоспоримо. Такое, что даже Марион была бы не в состоянии выдумать!

— Ты уверена?

Доминик подняла глаза.

— Конечно, уверена. — Немного помолчав, она спросила в лоб: — Ты станешь отрицать, что был уже женат?

По лицу Винсента догадаться о том, что творится в его голове, было невозможно. Оно походило на маску и Доминик поневоле задала себе вопрос: узнает ли она когда-нибудь, что за человек скрывается под ней. Этой ночью ей показалось, что она узнала настоящего Винсента, такого, до которого никогда не добраться ни Софи, ни Клаудиа, ни каким другим женщинам. Теперь же от ее уверенности не осталось и следа.

Винсент сказал:

— Нет, я этого вовсе не отрицаю. — Голос его прозвучал утомленно. — Неужели ты из-за этого раскипятилась? Какое тебе вообще до этого дело? И какое отношение это имеет к нам?

Доминик уставилась на него.

— Ты должен был сказать мне!

— Почему? С какой стати? Неужели, узнав об этом, ты отказалась бы выйти за меня? Господи, Доминик, ты же не ребенок! — Он повернулся, налил себе щедрую порцию виски и залпом осушил стакан. — Почему ты так расстроилась из-за моего предыдущего брака? Да, я был молод… и глуп! Но я извлек опыт из своей ошибки!

Доминик снова начала дрожать.

— А ты… Ты любил ее?

Винсент ожег ее испепеляющим взглядом.

— При чем тут любовь? Что ты смыслишь в любви? Если любовь это то, что ты, по твоим словам, испытываешь ко мне, то как это чувство с такой легкостью разбивается в прах всякими досужими бреднями?

— Это еще не все! — вскричала Доминик, уязвленная до глубины души.

— Ах, нет? Что еще? Выкладывай, какие еще гнусные поступки я совершил? — Он налил себе еще виски. — Хорошенький у вас был разговор! Неужели ты даже не пыталась найти слово в мою защиту? Разве не так полагается вести себя преданным женам?

Доминик покраснела до корней волос.

— Я… Мы не разговаривали. Я… подслушала…

— Что ж, подслушивающий заслуживает того, чтобы услышать про себя гадости. Правда, в данном случае — про меня. — Он выпил виски. — Продолжай! Ты пробудила мое любопытство!

— Почему ты на мне женился? — почти шепотом спросила Доминик.

Винсент вздохнул.

— А разве ты не знаешь? — Он коротко хохотнул. — Чтобы отбить тебя у Хардинга, для чего же еще.

Рука Доминик взлетела к ее горлу.

— Ты… Не может быть!

— Разве? — Винсент шутливо нахмурился. — А мне показалось, что отбил!

Доминик отвернулась, зажав лицо ладонями.

— О, Боже! — простонала она. — Боже, лучше бы мне умереть!

Винсент в два прыжка подскочил к ней, схватил за плечи и повернул к себе.

— Ты ведь именно это хотела услышать, верно? Именно это сказала Марион Ролингс, да?

— Да! — еле слышно прошелестела она.

— Так я и думал. Очаровательная женщина! Нужно послать ей букет цветов. Лучше всего — черные орхидеи!

Доминик возвела на него глаза, полные слез.

— Как ты можешь так спокойно стоять и рассуждать о том… что касается нас обоих? Почему? Почему ты так поступил?

Во взгляде Винсента мелькнуло презрение.

— А разве ты это не узнала? Разве имя Изабеллы в том разговоре не всплывало?

— Ты вынуждаешь меня защищаться! — гневно воскликнула Доминик. — Я понимаю — нападение это лучший способ защиты!

— Тогда нападай! — холодно произнес Винсент. — Где твое оружие? Тебе известно, насколько был близок Хардинг с моей сестрой? Известно, почему она ушла в монастырь — отгородилась от внешнего мира?

— А тебе?

— О, да!

Доминик заколбалась.

— И ты… Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? Что Марион сказала неправду?

Винсент приблизился к ней, его золотистые глаза смотрели на нее в упор.

— А если да? — хрипло спросил он.

— Тогда… — протянула Доминик.

— Тогда — ничего! — рявкнул Винсент. — Или ты воображаешь, что придя сюда… обвинив меня в обмане, в низменных причинах, побудивших меня взять тебя в жены, восстановить свое доверие ко мне, поверив мне на слово? Нет!

Не бывать такому! — Он с силой ударил себя кулаком по ладони. — Обвинения были высказаны — сомнение посеяно. Я бы никогда не поверил… — Он оборвал себя на полуслове, словно разозлившись за то, что начал эту фразу. — Прочь с моих глаз!

Доминик вся дрожа побрела к дверям. Потом оглянулась. Она была сломлена и растеряна, полная презрения к себе за желание поверить ему. Гнев Винсента был таким непритворным, его боль — такой жгучей. Либо она ошиблась, либо он был потрясающим актер. Должно быть, верно последнее. У него был богатый опыт общения с женщинами и он, конечно, знал, как с ними обращаться. Но все же…

— Уходи! — резко приказал он.

— Куда? — пролепетала она. — Из Минья-Терры?

— О, нет. — На его губах заиграла жестокая улыбка. — Не из Минья-Терры. Ты теперь моя жена, Доминик, и, нравится тебе или нет — ты ею останешься! Или ты хочешь, чтобы я стал всеобщим посмешищем, выставив тебя вон из-за каких-то сплетен, которые тебе удалось подслушать? Нет, Доминик! Тебе уготована совсем другая участь!

— Ты… Ты мне угрожаешь?

— Да. Допустим, да. Во всяком случае, ты можешь идти распаковывать свои вещи. В наших покоях!

Доминик закусила нижнюю губу.

— Надеюсь… ты не думаешь, что после этого мы сможем… жить вместе? — прерывающимся голосом спросила она.

— Ты хочешь сказать — «спать вместе»? — поправил Винсент. — Нет, Доминик! Как я уже сказал — ты жена Сантоса! А что мое — то мое!

Доминик потрясла головой.

— Не можешь же ты меня… принудить!

— Не могу? Это мы посмотрим. А теперь — уходи!

Доминик, понурив голову, начала карабкаться вверх по ступенькам. На втором этаже она встретила Сальвадора, но отвела взгляд в сторону. Однако, Сальвадор прикоснулся к ее руке и произнес:

— Будьте осторожны, senhora. Терпению любого человека есть предел.

Доминик нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумайте сами, — тихо ответил Сальвадор. — И судите о человеке только по собственному опыту!

Он поспешил вниз, а Доминик только проводила его грустным взглядом. Боже, как она жалела, что не послушалась Сальвадора, и поехала к Ролингсам!

> *роковая женщина (франц.).

оставалось делать. Как сказал Винсент, нравится ей это или нет, но ей придется остаться здесь, в его доме. А кто знает, что может случиться в дальнейшем. Хотя в одном Доминик не сомневалась — рано или поздно она непременно поговорит с Джоном, чтобы выяснить, какие отношения были у него с Изабеллой Сантос.

Позднее, развесив всю свою одежду по шкафам, Доминик приняла ванну и переоделась в облегающее бирюзовое платьице. Простенькое, но очень симпатичное. Затем Доминик причесалась и накрасилась, но лицо ее все равно оставалось бледным и она с трепетом думала о приближении вечера.

Однако, когда она спустилась по ступенькам, Винсента нигде не было видно, поэтому, едва вошедший Сальвадор возвестил о том, что ужин подан, Доминик не выдержала и пролепетала:

— Где… Где мой муж?

Сальвадор ответил ей обычный учтивый поклон и произнес:

— Сеньор Сантос сегодня ужинает вне дома, senhora.

Доминик не поверила своим ушам. После его гневной вспышки, а также после того, что Винсент не поднимался в их комнату, чтобы переодеться, она думала, что он так и пребывает внизу в дурном расположении духа. Знай она, что Винсент ушел, она не стала бы так прихорашиваться.

— А куда он уехал? — осторожно спросила Доминик.

Сальвадор пожал плечами.

— Не знаю, senhora.

Доминик почувствовала, что закипает.

— Господи, Сальвадор, — гневно воскликнула она. — Неужели нельзя хоть раз забыть о совей преданности? Я ведь его жена!

Сальвадор скрестил руки на груди.

— Но это правда, senhora. Я и в самом деле не знаю, куда уехал сеньор Сантос.

Доминик прошагала к бару и налила себе полстакана виски. Ей уже слишком часто стало хотеться спиртного, хотя раньше она его и в рот не брала. Доминик казалось, что виски поможет ей отвлечься от постоянной грызущей боли, которая, казалось, разрывала ее на части.

Сальвадор приблизился к ней.

— Я бы не стал это пить, senhora, — спокойно произнес он. — Это очень крепкий напиток. Вам от него станет плохо.

Доминик метнула на него презрительный взгляд.

— Неужели ты считаешь, что я никогда прежде не пила, Сальвадор? — сварливо спросила она. — Я, между прочим, не ребенок.

— Я это знаю, senhora, — торжественно произнес Сальвадор. — И тем не менее посоветовал бы…

— Я не нуждаюсь в твоих советах, — высокомерно сказала Доминик и, запрокинув голову, одним глотком опорожнила стакан почти наполовину.

Она едва не задохнулась! Едкая жидкость обожгла ей горло и желудок, дыхание у Доминик сперло, глаза вылезли из орбит, а все тело начало содрогаться в пароксизмах мучительного кашля. Она принялась отчаянно шарить рукой в поисках носового платка. Сальвадор преспокойно предложил ей свой собственный платок, а потом, когда кашель прекратился, взял стакан из обмякших пальцев Доминик и поставил на поднос. Затем произнес:

— Ужин подан в малой столовой, senhora. Вы придете?

Доминик укоризненно посмотрела на него, но потом, ни слова не говоря, вышла из комнаты и зашагала по коридору.

За ужином было тихо. Ела Доминик мало, попивая вино, которое подливал ей Сальвадор. Она не замечала ни ароматов бархатной ночи, ни волшебного запаха цветущих в изобилии роз. Поглощенная собственными мыслями, Доминик, казалось, совсем ушла в себя. Ее волновало сейчас только одно — где находится Винсент? Она прекрасно знали, что многие женщины только обрадовались бы возможности утешить его, предаться с ним любви, удовлетворить любые его желания. А вот она была ему не нужна. Послужила лишь орудием мести.

Покончив с ужином, Доминик прошла во внутренний дворик и уселась за маленький столик. Она тяжело вздохнула. Еще вчера она лежала в это время в объятиях Винсента, осознав, что значит иметь такого любовника. Сегодня же она осталась совсем одна, брошенная и никому не нужная. Рано или поздно Винсент неизбежно от нее устанет и тогда…

Доминик захотелось плакать. По себе и по Винсенту, по своей несбывшейся мечте. Как она жестоко просчиталась и обманулась, согласившись стать женой Винсента Сантоса!

Было уже поздно, когда Доминик наконец решила, что пора идти спать. Поднявшись на второй этаж, она заметила, как из спальни, в которой она ночевала в первую ночь, вышел Сальвадор. Интересно, есть ли у этой двери ключ, подумала Доминик. Прежде она этого не замечала, а вот теперь призадумалась. После проведенного вечера сама мысль о том, что, вернувшись домой — возможно, после страстных объятий другой женщины, — Винсент застанет ее терпеливо поджидающей его в супружеской опочивальне, была для нее невыносимой.

Она вошла в комнату, примыкающую к их спальне, по дороге пожелав Сальвадору спокойной ночи. Затем, закрыв дверь, Доминик прильнула к ней, пытаясь услышать, спустился ли Сальвадор по лестнице. Услышав звук шагов, она торопливо прошла в спальню, взяла свою ночную рубашку, потом поспешно пересекла холл и вошла в крохотную спаленку. Постель была прибрана и Доминик аккуратно сняла покрывало.

Потом она прошла в ванну, чтобы умыться и почистить зубы.

Она не пробыла в ванной и пяти минут, когда в дверь постучали. От неожиданности Доминик едва не подпрыгнула. Завернувшись в полотенце, она открыла дверь и — увидела Сальвадора.

— В чем дело? — резко спросила она.

— Почему вы пользуетесь этой ванной, senhora? — спросил он.

Доминик расправила плечи.

— Где это слыхано, чтобы слуги задавали такие вопросы? — резко произнесла она и в тот же миг пожалела о своих словах, готовая прикусить язык. В глазах Сальвадора появилось отчужденное выражение. Доминик вздохнула.

— Прости меня, Сальвадор, но ведь сегодня никакой помощи от тебя я не видела, верно?

Лицо Сальвадора прояснилось.

— Senhora, ради вашего благополучия прошу вас — не покидайте своей опочивальни. Не тешьте себя иллюзиями, что сможете его переупрямить.

Доминик закусила губу.

— Если я лягу в этой спальне, то запру дверь, — упрямо промолвила она.

— Неужели вы думаете, что какая-то дверь может стать преградой для моего хозяина? — спросил Сальвадор, печально качая головой. — Нет, senhora. Двери — для слабых мужчин. Когда перед вами сильный мужчина, вы должны применить стратегию.

— Стратегию? — нахмурилась Доминик.

— Переночуйте в вашей спальне, — попросил Сальвадор. — Пожалуйста.

Доминик заколебалась.

— О, Сальвадор, если бы я знала, что мне делать! — ее голос сорвался.

Сальвадор пожал плечами.

— Вы теперь жена Сантоса, senhora. В ваших руках очень многое.

Доминик покачала головой.

— Но не то, что мне нужно. Я даже не знаю, чего ждать от Винсента. Он такой же непредсказуемый, как всегда.

Сальвадор легонько усмехнулся.

— Наберитесь терпения, senhora. Вы же не такая непредсказуемая.

— А жаль, — вздохнула Доминик.

— Совсем нет. Старинная китайская пословица гласит: «Оседлавшему тигра не суждено спрыгнуть на землю». Вам не уйти от своей судьбы.

Доминик прикусила губу.

— А кому-нибудь можно?

— Нет, пожалуй. Но встречаются люди, которым, как им кажется, такое по силам.

— И, вы думаете… мой муж — один из таких людей?

— Я думаю, что сеньор еще не знает, чем обладает. Что он еще не осознал всей ценности своего сокровища!

Доминик слабо улыбнулась.

— Спасибо, Сальвадор. — Она запахнула полотенце потуже. — Я… Я боялась, что ты перестал мне помогать…

— Из-за сегодняшнего вечера? Знай я, куда уехал сеньор, я бы вам сказал. Вы его жена и имеете право знать о том, где он находится. Я ведь не совсем бессердечный, senhora.

Доминик кивнула.

— Я это знаю. Извини, что я вела себя так грубо.

Сальвадор покачал головой.

— Вам нужно поспать, senhora. Завтра настанет новый день.

Спала Доминик тревожно. Кровать казалась ей пустой и бесконечной, натянутые до предела нервы не позволяли уснуть, заставляя прислушиваться к любому шороху. Наконец, обессиленная Доминик забылась тяжелым сном, из которого ее вывел рев автомобиля, въехавшего во двор.

В тот же миг сон с нее как рукой сняло. Доминик принялась жадно вслушиваться в доносившиеся снаружи звуки, надеясь вот-вот услышать звук шагов перед дверью спальни. Однако услышала только, как хлопнула входная дверь, после чего наступила полная тишина. Доминик стиснула зубы. Почему же Винсент не пришел к ней? Неужели он не понимает, в каком состоянии она находится?

Доминик зажгла настольную лампу и посмотрела на часы. Половина третьего. Она тяжело вздохнула. Что замыслил Винсент? Неужели он решил ее замучить? Если да, то он уже близок к успеху.

Она выключила свет и вскоре, должна быть, задремала, потому что, открыв снова глаза, увидела, что за окном занимается розовый рассвет. Но Винсент так и не пришел.

В семь часов она встала с постели, приняла душ, облачилась в легкий розовый костюмчик, причесалась и спустилась по лестнице.

Услышав доносившиеся из столовой голоса, она нерешительно остановилась в проеме двери. Винсент сидел за столом, а Сальвадор подавал ему завтрак.

Увидев Доминик, Винсент привстал, дождался, пока она сядет, и лишь после этого снова занял свое место.

— Принеси еще булочек и свежего кофе, Сальвадор, — приказал он, и Сальвадор, пожелав Доминик доброго утра, удалился.

— Мне только кофе, Сальвадор, — попросила Доминик.

Судя по всему, Винсент уже поел, и сейчас попыхивал сигарой за чашечкой крепкого кофе. Одетый в легкий тропический полотняный костюм, Винсент выглядел элегантным, уверенным и привлекательным — как ни старалась Доминик, она не смогла удержаться, чтобы украдкой не посмотреть на него.

— Ну что? — спросил он наконец. — Ты хорошо выспалась?

— Да, спасибо, — вежливо ответила Доминик. — А ты?

— Более или менее, — холодно произнес Винсент. — Надеюсь, автомобиль тебя не разбудил?

Доминик поджала губы. Он опять дразнил ее, но она не станет потакать его садистским привычкам.

— Автомобиль? — переспросила она, прикинувшись удивленной. — Какой автомобиль?

Винсент только едко усмехнулся, словно легко раскусил ее наивную попытку провести его. Сальвадор принес свежие булочки, горячий кофе и теплое молоко. Он поставил поднос на стол рядом с Доминик, учтиво осведомился, не желает ли она чего-нибудь еше, после чего, ободряюще улыбнувшись, удалился.

Винсент изучюще посмотрел на супругу.

— Тебе, похоже, удалось завоевать расположение Сальвадора, — заметил он.

— Сомневаюсь, — возразила Доминик, наливая себе кофе предательски дрожащими руками.

— Вот как? А почему? Если я такое чудовище, почему бы Сальвадору не начать служить более… привлекательному хозяину?

— Перестань же! — воскликнула Доминик. — Послушай, это же просто нелепо! Мы сидим здесь и порем какую-то чушь, когда нас обоих волнует совсем другое! Поговори со мной, Винсент, умоляю тебя. Я должна знать, что происходит!

— В самом деле? — он приподнял брови. — Меня это тоже интересует.

— Я не понимаю.

— Неужели? А мне кажется, что ты все понимаешь. Ты ведь это начала, Доминик. Не я.

— Как ты можешь такое говорить? Я только передала тебе то, что мне сказали.

— В истерической форме, — напоминил он. — Вернувшись вчера домой, ты походила на разъяренную фурию. Говорить с тобой было невозможно. Ты ничего не хотела слушать. Ты пообщалась с этой женщиной… я этой гадиной, и поверила ей! Хотя прекрасно знала, что у нее язык без костей!

— Но ты ведь даже не попытался мне помочь! Позволил мне выговориться. Даже не попытался что-то объяснить.

— А с какой стати я обязан оправдываться? — Винсент внезапно вскочил. — Я вовсе не должен перед кем-либо объясняться!

— Но я твоя жена, Винсент!

Он одарил ее красноречивым взглядом, затем подошел к окну и повернулся к ней спиной. Доминик потянулась за сигаретой. Закурив, она отпила кофе и попыталась представить, что за жизнь ее ждет, если такое будет все время продолжаться.

Она хотела спросить Винсента, где он провел прошлый вечер, не была уверена, захочет ли он вообще ей ответить.

Наконец он повернулся и сказал:

— Сегодня я должен пойти в лабораторию. А ты чем займешься?

Доминик вспыхнула.

— Не знаю.

— Я хочу, чтобы ты твердо уяснила: ты не должна больше ездить в Бела-Висту без моего разрешения. — Его голос был холоден, как лед.

Доминик ошарашенно выслушала и вдруг вскипела. Как смеет он после случившегося диктовать ей условия! Метнув на Винсента гневный взгляд, она отчеканила:

— Если я захочу поехать в Бела-Висту, я поеду!

Винсент оперся о подоконник.

— Ты уверена?

— Да! — возмущенно выкрикнула Доминик. — А как ты меня остановишь? Запрешь в моей комнате? Чтобы мне больше ничего не рассказали о твоих похождениях?

Винсент выпрямился. Лицо его потемнело, а глаза угрожающе заблестели.

— Не смей разговаривать со мной таким тоном! — гневно рявкнул он.

Но Доминик уже прорвало.

— Я буду разговаривать с тобой так, как захочу! — воскликнула она, вылезая из-за стола. — До сих пор ты меня подавлял, я и пикнуть не смела. Больше такого не будет. Я не одна из твоих испанско-португальских сеньорит! Я англичанка, а в Англии с женщинами обращаются как с женщинами, а не… марионетками!

Винсент одним прыжком очутился рядом с Доминик и, схватив ее за плечи, встряхнул ее.

— Прекрати эту истерику! — заорал он. — Ты даже не понимаешь, чего несешь! Я не собираюсь ни в чем оправдываться и просить извинения за то, что не имеет к нам ни малейшего отношения. И веди себя по-человечески, Доминик! Ты уже женщина, а не дитя! А я мужчина — и я не позволю, чтобы со мной обращались, как с диким зверем!

Доминик возвела на него трепетные глаза.

— Тогда расскажи мне про Джона и Изабеллу! — попросила она.

Внезапно Винсент выпустил ее.

— Похоже, ты опять пропустила мои слова мимо ушей, — с горечью произнес он. — Откуда в тебе столько недоверия?

Доминик заколебалась. С какой легкостью Винсент всякий раз сбивал ее с толка. Ей уже не хотелось больше прчинять ему боль.

— Ты требуешь полного подчинения, — вздохнула она.

— Мне нужна жена, а не инквизитор! — возразил Винсент. — Почему ты все время пытаешься ворошить прошлое? Разве для нас с тобой главное — не будущее?

— Будущее? Какое будущее? — резко спросила Доминик.

— Вот именно!

Доминик вспыхнула.

— Тогда верни мне свободу! — вдруг выпалила она.

— В каком смысле? Ты хочешь освободиться от меня? Может быть, чтобы вернуться к Хардингу?

Доминик отлично знала, что никогда не сможет вернуться к Джону, но говорить об этом Винсенту ей было ни к чему.

— А что в этом невозможного? — спросила она. — Он был моим женихом. И он любил меня!

Лицо Винсента исказилось от ярости.

— Этот английский подонок не знает, что значит любить! — воскликнул он.

— А ты знаешь? — спросила Доминик.

Винсент кинул на нее странный взгляд, потом повернулся и шагнул к двери.

— Да, холодно обронил он. — Я знаю.

И он вышел из комнаты, оставив Доминик в одиночестве и, как всегда, в полном недоумении.

День протянулся невыносимо медленно. Доминик бесцельно бродила по дому, гуляла в саду или загорала возле бассейна. День уже клонился к вечеру и Доминик сидела во внутреннем дворике, когда зазвонил телефон. Она увидела, как Сальвадор в своей обычной неторопливой манере подходит, чтобы взять трубку. Какое ей дело до телефона? Ей все равно никто не позвонит.

Когда Сальвадор с непривычно взволнованным лицом приблизился к ней, Доминик озадаченно спросила: