Глава первая

Международный аэропорт в Галеао ничем не отличался от других международных аэропортов; в чистых залах царил деловитый дух, но отчужденность ощущалась буквально во всем. Сидя в баре и потягивая уже вторую порцию кока-колы, Доминик думала, что, если бы не португальская речь, слышавшаяся со всех сторон, и смуглокожие мужчины, с очевидным трудом заставлявшие себя оторвать взгляд от ее серебристых волос и нордической синевы глаз, этот аэропорт мог бы находиться в любой части света.

Вздохнув, она в очередной раз бросила взгляд на часы, недоумевая, сколько еще придется ждать. Послание, которое ей передали, едва самолет приземлился, было уж слишком расплывчатым. В нем говорилось только, что по не зависящим от него обстоятельствам сеньор Хардинг задерживается, и Доминик предлагалось подождать в аэропорту, если Джон не успеет встретить ее вовремя.

Девушка закурила сигарету, удостоила мимолетной улыбкой молодого человека, который вот уже полчаса жадно пожирал ее глазами, и глубоко затянулась. Трудно было запастись терпением, хотя Доминик и слышала, что до Бела-Висты путь неблизкий. Все-таки Джон уже больше недели знал, когда и каким рейсом она прилетит, и мог бы приехать заранее и переночевать в Рио-де-Жанейро, вместо того, чтобы заставлять ее томиться ожиданием в полной неопределенности.

Доминик успела уже воспользоваться всеми возможными удобствами, которые предлагал аэропорт. Она посетила дамскую комнату, приняла душ и переоделась в легкое хлопчатобумажное платье, куда более подходящее для удушающего зноя, царившего вне стен кондиционированных залов аэропорта, чем мохеровый костюм, в котором она тридцать шесть часов назад покинула Лондон. Доминик уложила волосы, не пожалев времени, чтобы собрать локоны в замысловатую прическу, которую так любил Джон, потом наложила легкий грим на свою чистую, гладкую кожу, подчеркнув изящные выпуклости скул и длину пушистых ресниц. Теперь же, по мере того, как текло время, девушка уже начинала сожалеть о своих стараниях. Она обошла все магазинчики, полюбовалась изделиями искусных бразильских резчиков по дереву, скромно перекусила в ресторане с европейской кухней и, наконец, уединилась в баре, изнывая от бесконечно затянувшегося ожидания.

А многими часами раньше, когда огромный «боинг» только начал кружить, заходя на посадку, у Доминик от волнения перехватило дыхание и разгорелись глаза. Не в силах сдержаться, она то и дело изумленно вскрикивала при виде очередного чудесного зрелища. Величественная гора Сахарная голова, пик Корковадо, увенчанный исполинской статуей Христа с раскинутыми руками, словно готового объять весь залив Гуанабару. Изрезанные горные хребты выглядели столь притягательно, что Доминик едва успела заметить узкую белую полоску Копакабаны, окаймленную высоченными небоскребами-отелями. Каким же контрастом выглядели на их фоне бесчисленные муравейники фавел — бразильских трущоб, прилепившихся к склонам гор вокруг Рио. Очарованная увиденным, Доминик всем нутром ощутила, что полгода ожидания потрачены не впустую — увиденное стоило того. Ей даже не верилось, что скоро она вновь обретет Джона, прильнет к нему и снова окажется под его надежной защитой, которую почувствовала еще с их самой первой встречи. Разочарование, испытанное ею, когда Джон известил, что едет работать в Бразилию, теперь окончательно уступило место чувству признательности — ведь теперь благодаря ему она увидит такую несказанную красоту. Впрочем, шесть месяцев назад, когда Джон покинул Англию, Доминик еще не оправилась от смерти своего горячо любимого отца — возможно, именно поэтому она и не могла смотреть в будущее с достаточной уверенностью.

Мать умерла много лет назад, когда Доминик была еще крошкой, поэтому воспитывал ее один отец. И ей было вдвойне больно оттого, что он погиб по пути к больному, считавшемуся одним из «завзятых», к человеку, почитавшему своим долгом испытать на себе любое из изобретенных лекарств или снадобий. Однако доктор Мэллори никогда не отказывал ни одному из своих пациентов, вот и тогда, несмотря на густейший туман, спустившийся на Лондон, он сел в машину и покатил по вызову. Лобовое столкновение с другим автомобилем — и Доминик осиротела. Несколько недель она ходила черная от скорби, отказывалась верить, что отца больше нет, что она осталась одна-одинешенька на всем белом свете. Были, правда, еще родственники — дядя, тетка да двоюродная родня на севере Англии, но Доминик не хотела делить горе с незнакомцами, не способными предложить ей ничего, кроме сочувствия.

Вот в те горестные дни она и познакомилась с Джоном Хардингом. Сын Адама Хардинга, близкого друга и душеприказчика ее отца, Джон недавно вернулся с Ближнего Востока, где работал в лаборатории крупной нефтяной компании. Приятный и довольно притягательный молодой человек лет двадцати восьми завоевал расположение Доминик мягкостью обращения и теплом натуры.

Зная о перенесенном девушкой горе, Джон попытался извлечь ее из ракушки, куда Доминик забилась, чтобы отгородиться от внешнего мира, и начал потихоньку приучать ее к мысли, что жизнь не кончилась, а продолжается, как и прежде. Поначалу Доминик упиралась, не позволяя ему вмешиваться, но постепенно научилась улыбаться в присутствии Джона, потом оттаяла, а затем и вовсе ожила.

Труднее всего ей было найти новую работу. Ведь у отца она была регистратором, отвечала на звонки и назначала больным время приема. Конечно, вместо отца появился другой доктор, но она и думать не могла о том, чтобы продолжать выполнять прежнюю работу. Помог ей Джон. У него нашелся знакомый зубной врач, который как раз подыскивал привлекательную молодую девушку, чтобы вести картотеку, печатать на машинке и встречать пациентов. Доминик с радостью согласилась на эту работу, а позднее, когда дом, в котором они с отцом провели столько счастливых лет, был продан, она позволила Джону подыскать ей квартиру.

Адам Хардинг поощрял их дружбу и Доминик знала, что они с женой только и мечтают, чтобы эта дружба переросла в нечто более постоянное. Доминик, которая всегда прежде была уверенной в себе и самостоятельной, теперь даже с благодарностью относилась к усилиям Джона, позволяя принимать за нее решения.

Однако несколько месяцев спустя Джону предложили выгодную работу в Бразилии.

Доминик пришла в ужас. Почему-то она надеялась, что Джон навсегда останется в Англии, да и их брак воспринимался всеми как нечто само собой разумеющееся. Родители Джона мечтали об этом, как и он сам, и свадьбу уже давно сыграли бы, если б не столь малый срок, прошедший после смерти доктора Мэллори. Решение по поводу работы в Бразилии предстояло принять незамедлительно и, хотя Джон рвался взять с собой Доминик уже в качестве жены, девушка колебалась — она еще чувствовала себя слишком неуверенно, чтобы принять столь ответственное решение. Они объявили о помолвке и условились, что как только Джон обустроится на новом месте и найдет квартиру, пригодную для совместной жизни, он вызовет к себе Доминик и они поженятся прямо там, в Бразилии. Разумеется, родители Джона были разочарованы, что не смогут присутствовать на свадьбе, но они понимали положение Доминик и ни на чем не настаивали.

В первые недели после отъезда Джона Доминик часто мучилась угрызениями совести, коря себя за то, что не поехала с ним вместе, но в конце концов утешилась, попривыкла и обрела спокойствие. Познакомилась и быстро сдружилась с двумя девушками, которые снимали соседнюю квартиру, ходила с ними в кино, в театр, а иногда и на вечеринки. Каждую неделю она посещала Хардингов и почти все уик-энды проводила вместе с ними либо в их уилтширском коттедже, либо в Сассексе, где жила их дочь с мужем и тремя детьми. Доминик обожала этих детишек и испытывала искреннюю благодарность к Хардингам за то, что они для нее делают. Если бы не их постоянная помощь и забота, вряд ли ей удалось бы так быстро оправиться от страшного удара, который нанесла ей судьба.

Джон не скупился на письма, длинные, с подробнейшими описаниями своей жизни, живописными зарисовками о Южной Америке. Доминик потихоньку начинала представлять себе Бразилию, драматические контрасты этой изумительной страны, с которой ей предстояло в скором времени связать свое будущее; из писем Джона она узнала и про ужасное существование местной бедноты, и про неисчислимое богатство кичливой бразильской знати, и про особенности климата, но главное — про захватывающую дух дикую красоту природы. Доминик уже знала про Бразилию довольно много, в том числе и про Бела-Висту, городок, где жил и работал Джон. В тамошнем сообществе бок о бок жили и трудились североамериканцы, немцы, англичане и, конечно, местные уроженцы. Владел нефтяной компанией концерн «Сантос корпорейшн», крупный и очень богатый, по словам Джона.

Доминик бросила взгляд на часы. Она успела перевести стрелки, установив на часах местное время, — сейчас на циферблате было уже половина пятого. А самолет приземлился в одиннадцать, и девушка была сама не своя от столь затянувшегося ожидания. Неужели Джон не мог, зная, что так задерживается, заказать номер в гостинице, чтобы ей не пришлось так томиться?

Доминик уже раздумывала, не заказать ли третий стакан кока-колы, когда заметила, что мужчина, сидевший за соседним столиком, разглядывает ее слишком уж пристально. Она бросила на него холодный взгляд, который, насколько девушка заметила, не произвел на него ровным счетом никакого впечатления. Более того, незнакомец взял со стола бокал и, держа его в руке, откинулся назад на стуле, вперившись в нее уже совершенно открыто.

«Это уже чересчур», раздраженно подумала Доминик.

Она соскользнула с высокого вертящегося табурета у стойки, подхватила с пола свою дорожную сумку и решительно зашагала к двери. Тем не менее, проходя мимо стола, за котором сидел нескромный незнакомец, она не удержалась и мельком посмотрела в его сторону. Никогда в жизни ей еще не доводилось видеть столь привлекательного мужчину — темноволосый и смуглый, с золотистыми глазами, придававшими ему загадочный и немного насмешливый вид. Высокий и стройный, с резко очерченным лицом, которое, как показалось Доминик, могло при определенных обстоятельствах показаться и жестоким. В лице незнакомца словно отражалось все то неведомое, непонятное и опасное, что окружало ее в этой неведомой, непонятной и опасной стране. Доминик поневоле вздрогнула, поежилась, а потом решительно толкнула дверь и вышла в широкую залу.

Она со вздохом в тысячный раз огляделась по сторонам, высматривая Джона. Неужели он не понимает, как ей здесь страшно и одиноко? И что могло его так задержать? Господи, не попал ли он в аварию? Неужто такое могло случиться?

Доминик нервно прошагала через залу, плюхнулась в одно из огромных кресел, вынула сигареты, закурила и глубоко затянулась. Погрузившись в тревожные мысли, она даже не заметила, что уже больше не одна, пока густой баритон не произнес:

— Вы ведь мисс Мэллори, не так ли? Мисс Доминик Мэллори?

Доминик вздрогнула и ее глаза испуганно расширились, когда она узнала в говорившем смуглолицего незнакомца из бара.

В следующий миг, оправившись от неожиданности, она произнесла со всей холодностью, на которую была только способна:

— Вы знаете, как меня зовут?

Мужчина остановился прямо перед ней, засунув руки в карманы безукоризненного шелкового костюма; взгляд его показался Доминик вызывающим.

— В Галеао не так уж много одиноких англичанок, пытющихся скоротать время, — непринужденно ответил он.

Доминик притушила сигарету и встала. Стоя она чувствовала себя увереннее. Впрочем, несмотря на ее рост, а Доминик была довольно высокая, незнакомец превосходил ее почти на голову.

— Я предпочла бы услышать более определенный ответ, — сказала она, пытаясь придать голосу суровость и отчужденность, но так этого и не добилась.

Он пожал плечами.

— Ну, разумеется, мисс Мэллори. Простите, что отнял у вас столько драгоценного времени. — Он ее явно поддразнивал. — Меня зовут Винсент Сантос. Я… как бы точнее выразиться — сослуживец вашего жениха.

Доминик немного расслабилась.

— Да, я понимаю, — кивнула она. — Значит, Джон так и не приедет?

— К сожалению, нет. Обстоятельства вынудили его задержаться. Чуть позже я вам все объясню. Это весь ваш багаж?

Доминик замялась, кинула взгляд на свою сумку, потом задумчиво потерла нос.

— Э-ээ… Вы… Я хочу сказать — у вас есть какое-нибудь удостоверение личности?

На губах Винсента Сантоса скользнула легкая улыбка.

— Вы мне не доверяете?

Доминик поджала губы. Он ставил ее в затруднительное положение.

— Дело не лично в вас, если вы меня правильно понимаете, — пояснила она. — Просто на вашем месте может оказаться кто угодно. Вы могли узнать мое имя здесь, в аэропорту, и — сами понимаете…

Она выразительно развела руками.

Смуглый красавец пожал широкими плечами.

— Вы безусловно правы, мисс Мэллори, — ответил он, легко кланяясь. — Всегда лучше принять дополнительные меры предосторожности. Однако, я могу заверить вас, что я и впрямь тот, за кого себя выдаю. В Бразилии есть только один Винсент Сантос!

Доминик уставилась на него. Неужели он серьезно? Господи, до чего тщеславны эти мужчины!

— Но документы-то у вас есть? — неуклюже вырвалось у нее. — Водительские права, хотя бы.

Винсент Сантос терпеливо достал из кармана бумажник и вынул из него паспорт и водительские права международного образца. Доминик мельком заглянула в документы, уверенная, что ни один похититель не стал бы так рисковать и предъявлять чужие бумаги.

— Благодарю вас, — чопорно сказала она и кинула взгляд на свою дорожную сумку. — Да, это весь мой багаж. Остальные вещи следуют отдельно.

Винсент Сантос кивнул, упрятал бумажник в карман, потом нагнулся и легко подхватил ее сумку.

— Пойдемте со мной, — пригласил он и быстро зашагал через залу, вынуждая Доминик перейти почти на бег, чтобы не отстать от него.

Зной на улице настолько ошеломил Доминик, что она даже охнула. После прохладного кондициониованного воздуха в здании аэропорта жара просто одуряла. Сантос бросил любопытный взгляд в сторону девушки.

— Сейчас уже не так жарко, как днем, — заметил он. — Ничего, скоро привыкните.

Доминик отважилась на слабую улыбку. Она уже начинала жалеть, что Джон не попросил, чтобы ее встретил кто-то другой. Не столь неотразимо привлекательный и самоуверенный. С Винсентом Сантосом она чувствовала себя неспокойно, так как, несмотря на его безукоризненные манеры и учтивое обращение, смутно ощущала, что он просто потешается над ней.

Снаружи их поджидал роскошный зеленый лимузин с откидным верхом. Винсент Сантос бесцеремонно швырнул ее сумку на заднее сиденье, после чего распахнул дверцу перед Доминик. Девушка уселась и, дожидаясь, пока Винсент займет место рядом с ней, наслаждалась немыслимым ароматом изумительно прекрасных цветов, которыми были густо засажены клумбы возле автомобильной стоянки. От ослепительных красок по спине Доминик пробежал холодок. Она не могла отвести глаз от причудливо изрезанных пиков величественных гор, за которыми проглядывала бирюзовая голубизна Атлантики. После серого Лондона все это настолько поражало, что даже праздная снисходительность Сантоса перестала казаться девушке такой обидной.

Забравшись на водительское сиденье, Винсент Сантос увидел ее восторженное лицо и выразительно улыбнулся, ослепительно сверкнув белоснежными зубами, которые разительно контрастировали с его бронзовым загорелым лицом.

— Вы впервые в Бразилии? — поинтересовался он, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Да, — кивнула Доминик.

— Но вы уже почувствовали, как бьется сердце нашей страны, — как бы невзначай заметил он, выводя огромный автомобиль со стоянки.

Доминик понравились его слова. Он очень точно отразил ее состояние. Возбуждение, охватившее ее, когда самолет заходил на посадку, снова возвратилось к ней. Было что-то в этой стране примитивное, неприрученное и необузданное — несмотря даже на уносившиеся ввысь небоскребы и роскошные современные дома. А ведь не так уж далеко от Рио находится Матто-Гроссо с его непроходимыми лесами и бесчисленными реками, где человек, рискнувший проникнуть на эту неизведанную землю, млжет сгинуть без следа. Может быть, именно это столь незнакомое и непривычное ощущение неведомого и завораживало ее? Подобно таинственной силе, которая неудержимо влечет человека к первобытному существованию, заставляя забыть все блага цивилизации.

Доминик очнулась, услышав, что Винсент Сантос обращется к ней.

— Вы, кажется, жили в Лондоне? — спросил он.

Доминик кивнула.

— Совершенно верно. Точнее, в пригороде Лондона. Скажите, почему Джон сам не приехал встречать меня? И куда мы сейчас направляемся?

Сантос снова улыбнулся.

—Я уже начал думать, что вы забыли, зачем приехали сюда, — нарочито медленно проговорил он. Потом добавил: — Бела-Виста, где вы будете жить, находится в этих горах, но вот пользоваться ведущими туда дорогами я не советую. Они почти непроходимы. Только не подумайте, что Бела-Виста обойдена цивилизацией. Там есть музей, картинная галерея и даже свой университет. Правда, чтобы туда добраться… Впрочем, это отдельный рассказ.

Доминик наморщила носик.

— Продолжайте, прошу вас.

Сантос выразительно пожал плечами.

— На дорогу сошел оползень.

Доминик испуганно ойкнула.

— Надеюсь… никто не пострадал?

— Нет. Но ваш жених, как бы точнее выразиться — застрял там. Вот он и позвонил мне.

— А вы… вы были в Рио? — задумчиво спросила Доминик.

— Нет, в Бела-Висте.

Доминик недовольно вздохнула.

— Прошу вас, мистер Сантос, не дразните меня. Почему вам удалось добраться сюда, а Джон не смог?

Винсент Сантос резко вывернул руль на крутом повороте, и Доминик вцепилась в края сиденья, чтобы не съехать с него. Он пояснил:

— У меня есть другие средства передвижения. Вертолет, в частности.

— О, понимаю, — кивнула Доминик. — Я просто подумала… — Она пожала плечами. — А вы тоже живете в Бела-Висте, мистер Сантос?

— Я живу во многих местах, — уклончиво ответил он. — Но в Бела-Висте у меня тоже есть дом, да.

Доминик переварила полученные сведения и невольно подумала, не может ли Винсент Сантос быть работодателем Джона. Правда, Сантос — довольно распространенная в Бразилии фамилия. Но, если этот человек как-то связан с владельцами компании, каковы его взаимоотношения с ее женихом? Насколько хорошо он знал Джона, и наоборот — насколько Джон был знаком с ним? В мозгу Доминик роились сотни вопросов, которые она хотела задать, но не могла. Вместо этого она произнесла:

— Так мы сейчас направляемся в Бела-Висту?

— Дорога засыпана, — терпеливо напомнил Сантос.

— Я понимаю. Я имела в виду вертолет.

Сантос удостоил ее язвительным взглядом и Доминик почувствовала, что ее щеки вспыхнули. Ее спутник явно начинал действовать ей на нервы. И ведь она ровным счетом ничего о нем не знала. Чувственная линия его губ немного волновала девушку. Он безусловно привык к женскому обществу и Доминик раздражало, что на не имеет ни малейшего понятия, как себя с ним держать. И дело было вовсе в непривычной для нее внешности или одежде с машиной, выдававшими богатство, с которым она никогда даже близко не соприкасалась — нет, чувствовалось в Сантосе нечто непонятное, отличавшее его от любого другого мужчины, которого когда-либо видела Доминик. И было совершенно оскорбительно сознавать, что он это сам прекрасно понимает, как понимает, должно быть, какое воздействие оказывает на нее. Доминик отрывисто спросила:

— Что вы собираетесь со мной делать?

Винсент Сантос коротко хохотнул.

— Делать с вами? Какое странное выражение, мисс Мэллори. А что вы сами думаете на этот счет?

Машина круто свернула и неожиданно внизу открылась изумительная панорама гавани Рио-де-Жанейро и залива Гуанабара с многочисленными островками, которые поблескивали, как брильянты в лучах заходящего солнца.

Доминик, словно завороженная, разглядывала это чудо, потом, стряхнув оцепенение, собралась с мыслями и сказала:

— Вы сами знаете, что я имею в виду!

Винсент Сантос наклонил голову. В его сильных загорелых руках рулевое колесо казалось игрушечным.

— Да, я знаю, — коротко сказал он. — И я понимаю, что вам не терпится как можно быстрее встретиться со своим женихом. Как-никак, много воды утекло с тех пор, как он покинул Англию, а ведь порой достаточно и пары месяцев, чтобы жизнь резко переменилась. Но уже сгущаются сумерки, а я не могу подвергать вас опасности и сажать вертолет в наших горах в кромешной тьме.

Доминик нетерпеливо повертела ручку своей дорожной сумки.

— Ну и что?

— Я очень сожалею, но эту ночь вам придется провести в Рио. Для вас забронирован удобный номер в отеле, а завтра — завтра вы непременно попадете в объятия своего возлюбленного!

Доминик метнула на него подозрительный взгляд.

— Спасибо, — холодно произнесла она. — Но я не нуждаюсь в ваших указаниях!

— Разумеется, нет, — насмешливо ответил он и кинул на девушку такой взгляд, что жар бросился ей в лицо.

Затем он вдруг нахмурился.

— Вы все еще не доверяете мне, мисс Мэллори. Почему?

Доминик вздохнула.

— Я этого не говорила!

— Верно, — согласился он. — Но я это чувствую по вашему поведению. Может быть, вы опасаетесь, не похитил ли я вас? Когда мы приедем в отель, вы сможете поговорить с Хардингом по телефону.

Ах, да, телефон, с облегчением вспомнила Доминик. Почему она раньше об этом не подумала?

Винсент Сантос по-прежнему смотрел на нее немного насмешливо.

— Вы очаровательная женщина, мисс Мэллори, но я вынужден вас огорчить — я был знаком со многими женщинами и мне не приходилось похищать их для того, чтобы заставить подчиниться себе.

Доминик смутилась сверх всякой меры и несказанно обрадовалась, когда очередные красоты отвлекли ее внимание. Правда, уже в следующий миг она ужаснулась. Как ни наслышана она была о знаменитых бразильских фавелах, тем не менее пришла в ужас, увидев воочию, насколько чудовищно бедны обитатели этих лачуг. Худющие детишки в перепачканных и рваных одеждах с любопытством провожали взглядами их машину. Должно быть, Винсент Сантос заметил отразившиеся на лице Доминик чувства, и сказал:

— Там, где есть богатые, неизбежно бывают и бедные. А вы, как и все остальные, мисс Мэллори — хотите видеть только то, что радует взор.

Доминик посмотрела на него.

— А в каком свете видите это вы, мистер Сантос? Или вы предпочитаете вообще на них не смотреть?

Лицо Винсента Сантоса потемнело.

— О, нет, мисс Мэллори, я это вижу постоянно.

Доминик метнула на него быстрый взгляд. Горечь, прозвучавшая в его голосе, резко контрастировала с насмешливой речью, к которой она уже начинала привыкать. Потом он добавил:

— Вы, должно быть, полагаете, что я видел жизнь только с одной стороны, да?

Доминик прикусила губу.

— Я вовсе ничего такого не думала, мистер Сантос.

— Тогда вам следует побольше думать, прежде чем говорить, — отрезал он. Доминик поняла, что задела какую-то больную жилу.

Рио-де-Жанейро поразил ее сказочной красотой. Даже Венеция, в которой ей посчастливилось побывать вместе с отцом, не отличалась таким разнообразием и богатством архитектуры. Или, может быть, огромные горы Серрас, нависавшие над городом, придавали ему такое необыкновенное величие. Улицы были запружены машинами и людьми, шум стоял одуряющий. Больше всего попадалось молодежи, одетой по-пляжному. Девушки в бикини и юноши с мускулистыми загорелыми торсами напомнили Доминик о древнем культе бога Солнца. Старые вдовы, с ног до головы облаченные в черное, казались воронами, залетевшими в стаю райских птиц. Повсюду сновали дети, мальчуганы и девчушки с замурзанными, но необыкновенно симпатичными мордашками. Соборы и музеи, высоченные небоскребы, улицы, обсаженные деревьями и вымощенные черными и белыми мозаичными плитками — все это притягивало взор.

Отель, к которому подкатил Сантос, располагался в конце тихой улочки, неподалеку от центра Рио. Высокое красивое здание строгой архитектуры, из серого камня, совсем не похожее на монолитные громадины, возведенные вдоль знаменитой Копакабаны. Тем не менее внутри все дышало современностью — от лифтов до огромных ковров, устилавших вестибюль и коридоры. Вскоре Доминик узнала, что для бразильцев такие ковры считаются необычайно желанными, хотя в спальнях из-за них бывает душновато.

Оставив машину на стоянке, они прошли в вестибюль и Сантос обратился к портье. По почтительности, с которой его встретили, Доминик поняла, что его здесь уважают. Наконец, он повернулся и сказал:

— Ваш номер уже готов. Вы, конечно же, устали с дороги, и захотите принять душ и переодеться перед ужином. Ужин в ресторане подают в любое время, начиная с половины восьмого. Хардинг уже звонил и спрашивал про вас; будет, должно быть, звонить позже. Наверное, вам больше ничего не…

Доминик стиснула пальцы. Почему-то теперь, когда его миссия была завершена, ей не хотелось, чтобы он уходил. То ли от новизны ощущений и незнакомой обстановки, то ли от нежелания оставаться одной, но ей больше всего хотелось уехать в Бела-Висту вместе с ним. Прямо сейчас.

Винсент Сантос зашагал к выходу. В движениях его проскальзывала кошачья, скорее даже тигриная грация. Под тонкой тканью пиджака переливались мышцы. И он может быть таким же опасным, как тигр, подумала Доминик. Она даже не поняла, почему ей вдруг так показалось. В его обращении с ней ничто не выдавало свирепого хищника. Правда, тогда в баре аэропорта он несколько минут разглядывал ее чересчур пристально и нескромно, хотя и прекрасно знал, кто она такая; Доминик невольно содрогнулась при этом воспоминании. Уже подойдя к дверям, Сантос обернулся.

— Вы довольны? — спокойно спросил он.

— Конечно, — быстро ответила Доминик. Что бы она не чувствовала, она не хотела, чтобы Сантос догадался о ее мыслях.

— Прекрасно. Я заеду за вами в десять утра. Спокойной ночи, мисс Мэллори.

— Спо… спокойной ночи, мистер Сантос.

Мальчишка-коридорный уже взял в руку ее сумку, которую оставил на полу Сантос, а сам Сантос, коротко кивнув, исчез за вращающейся дверью.

— Сюда, сеньорита, — позвал коридорный. Он произнес эти слова с таким жутким акцентом, что Доминик только сейчас осознала — ведь Винсент Сантос разговаривал практически без акцента. Легонько улыбнувшись мальчишке, она последовала за ним в лифт.

Огромный роскошный номер из нескольких комнат окнами выходил на Рио. Фавел отсюда видно не было, а отдаленный шум городского транспорта почти не слышался. Лениво жужжал вентилятор, вода в душе приятно охлаждала тело.

Потом обнаженная Доминик лежала на кровати, отдыхая, глядя на телефон и молясь, чтобы он зазвонил. Может быть, услышав голос Джона, она избавится от охватившего ее тревожного волнения.

Глава вторая

Должно быть, она уснула, потому что, когда открыла глаза, звонил телефон, а в комнате было темно, если не считать света, пробивавшегося с освещенной улицы. Поеживаясь от сна, Доминик потянулась к торшеру и зажгла свет. Увидев стоявший рядом на столике кремовый телефонный аппарат, она сняла трубку и одновременно бросила взгляд на часы. Восемь пятнадцать! Не может быть!

Потом она произнесла:

— Здравствуйте. Доминик Мэллори слушает.

— Доминик! Это ты? О, слава Богу! — Голос Джона звучал взволнованно и радостно. — Как ты, любовь моя? Мне так жаль, что пришлось бросить тебя одну-одиношеньку в этом чертовом аэропорту. Сантос тебе все объяснил?

— Да, Джон, конечно. — Доминик поерзала, усаживаясь поудобнее. — Как я рада, наконец, слышать твой голос. Все замечательно. В отеле мне очень удобно.

— Прекрасно, прекрасно. Ты уже ужинала?

— Откровенно говоря, нет. Я, должно быть, уснула, — пояснила Доминик со смехом. — А сейчас я голодна, как волк. Очень по тебе соскучилась. А что с вашим оползнем? Дорогу уже расчистили?

— Расчистили? Ты что, шутишь? Здесь дела так быстро не делаются. На расчистку оползня уходит от недели до целого месяца.

— Да, я понимаю.

— А что? Ты боишься лететь на вертолете? — голос Джона звучал встревоженно. — Сантос — хороший пилот.

— Нет… конечно, нет. — Доминик потянулась за сигаретами. — Скажи, Джон, что за человек этот Сантос? Он никак не связан с твоей компанией?

— Связан. Корпорацию основал его папаша.

— Понятно. Значит, он твой босс?

— Нет, черт побери! Винсент Сантос не слишком озабочен делами компании. Он слишком занят, чтобы потратить денежки, которая она приносит!

Доминик показалось, что в голосе Джона прозвучала горечь. Она невольно нахмурилась.

— Похоже, ты с ним не в ладах.

— С кем, с Сантосом? — фыркнул Джон. — У нас с ним ничего общего. А «не в ладах» это еще мягко сказано. Впрочем, он меня тоже терпеть не может. Но меня это нисколько не волнует!

Доминик встревожилась. Ей еше никогда не приходилось слышать, чтобы Джон разговаривал в таком тоне.

— Тогда… Тогда почему ты попросил, чтобы меня встретил именно он? — воскликнула она.

— Вертолеты есть не у каждого, — сухо ответил Джон. — К тому же, когда я звонил и узнавал насчет оползня, его как раз попросили прилететь. В данных обстоятельствах было вполне логично обратиться к нему с такой просьбой.

— Понимаю. — Доминик переваривала услышанное. — А что… Чем ты сейчас занимаешься? — Она закурила. — И откуда ты звонишь?

— Из своей квартиры. Она тебе понравится, Дом. Она очень просторная и расположена в новом квартале. Правда, мебелью я еще не обзавелся. Я предоставлю это тебе. Пока ты остановишься у Ролингсов, как я тебе писал. Наша свадьба состоится через пять недель. Ты успеешь акклиматизироваться, попривыкнуть, да и подобрать мебель по своему вкусу. Магазины у нас здесь хорошие, а миссис Ролингс сказала, что ты можешь пользоваться ее швейной машинкой, чтобы сделать шторы и тому подобное.

Доминик затянулась.

— Мне до сих пор не верится, — сказала она, тряся головой. — Я имею в виду… то, что я здесь — в Бразилии!

Джон расхохотался.

— Это вполне естественно. Ведь ты пролетела несколько тысяч миль. Нужно время, чтобы это осознать.

— Да, должно быть, ты прав, — кивнула Доминик.

— В общем, не копайся завтра. Какой смысл говорить по телефону, когда я так соскучился и весь изнываю, чтобы побыстрее обнять и расцеловать тебя. — В голосе Джона прозвучала легкая хрипотца. — Я люблю тебя, Дом!

— И я люблю тебя, Джон, — выдохнула она.

— Хорошо, тогда я побежал. А ты как следует поужинай и ложись спать пораньше. Ты, должно быть, с ног падаешь!

— Сейчас уже нет. Я проспала почти три часа. Но я, пожалуй, и правда пойду поужинаю. А ты меня встретишь, когда мы прилетим, Джон?

— Разумеется. Пока, малышка.

— До свидания, Джон.

Когда Джон повесил трубку, Доминик в течение нескольких минут сидела возле телефона, погруженная в мысли. Даже странно, насколько отличался голос Джона от голоса того человека, которого она знала в Англии. Или дело в ней — может, это она слышала его по-другому?

Доминик вздохнула и загасила окурок в медной пепельнице. Ее вдруг охватило сильнейшее подозрение, что зря они расстались с Джоном на целых шесть месяцев. А вдруг они оба изменились?

Но она отбросила прочь эти мысли как нелепые. Когда кого-то любишь, то никакая разлука не в состоянии повлиять на чувство. И уж тем более — изменение обстановки или переезд.

Она соскользнула с кровати и раскрыла дорожную сумку. Кроме костюма, в который она оделась еще в Лондоне, и который сняла в дамской комнате, она захватила с собой небесно-голубое несминаемое платье, чтобы было, что на себя надеть в Бела-Висте, пока не прибудет багаж. Доминик разложила платье на кровати, а сама сходила в ванную и ополоснула лицо, прежде чем наложить легкий макияж. Длинные от природы ресницы она лишь чуть-чуть подчернила тушью, а потом нанесла на веки тени. Подкрасив помадой губы, она натянула на себя легкое платье. Волосы у Доминик были длинные, густые и шелковистые, но она не стала утруждаться и укладывать их, а просто перехватила обручем, чтобы длинные пряди не лезли в глаза. Потом вышла из номера и спустилась на лифте в холл.

В ресторане в этот час было немноголюдно и официант, почтительно кланяясь, проводил девушку к столику. Возможно, решил, что она подруга Винсента Сантоса, сухо подумала Доминик. Во всяком случае, никогда прежде ей не оказывали такого внимания. Она остановила выбор на блюде из телятины с черной фасолью и рисом, которое, несмотря на непривычно острый вкус, показалось ей восхитительным. На десерт ей подали апельсины, которые чем-то отличались от апельсинов, которые Доминик ела в Англии, а затем — кофе с сыром.

— Сеньорите понравился ужин?

Доминик подняла голову и увидела почтительно согнувшегося старшего официанта. Стряхнув с сигареты пепел, она улыбнулась и сказала:

— Спасибо. Еда изумительная!

— Я очень рад. Может быть, подать вам к кофе рюмочку ликера? Или бренди?

Доминик с сожалением покачала головой.

— Нет, благодарю вас. С меня вполне хватило вина. Я легко хмелею.

Она сопроводила объяснение самой очаровательной улыбкой.

— Не пытаетесь ли вы сбить с пути истинного невинную душу, мой друг? — спросил певучий и густой баритон. Доминик, испуганно приподняв голову, увидела, что рядом со старшим официантом стоит Винсент Сантос — смуглый, красивый и тревожаще мужественный в темном вечернем костюме.

Официант оглянулся и расплылся в улыбке.

— Ах, сеньор Сантос! Вы меня напугали. Я просто предложил юной даме ликер, но она не склонна согласиться.

Винсент Сантос обогнул столик, выдвинул стул и небрежно сел.

— Я вижу, мисс Мэллори, вы по-прежнему чего-то опасаетесь. Это так?

Доминик почувствовала, что ее щеки заливает румянец.

— Я не говорила, что чего-то опасаюсь, мистер Сантос. Просто я легко хмелею, вот и все.

— Ах, как печально! — шутливо воскликнул Сантос. — Тем более, что, насколько мне известно, мой друг Энрико может предложить вам лучшее бренди во всей Бразилии. — Он взглянул на старшего официанта. — Сеньорита выпьет со мной попозже, Энрико. Ты можешь идти.

— Слушаю, сеньор.

Энрико удалился, а Висент Сантос окинул Доминик оценивающим взглядом.

— Вы выглядите совершенно очаровательно, мисс Мэллори. Обидно тратить такую красоту на ресторан «Марии Магдалины».

Доминик смущенно поежилась. Она прекрасно понимала, что Сантос пришел сюда вовсе не для того, чтобы осведомиться, удобно ли ей.

— А что бы вы предложили, мистер Сантос? — холодно поинтересовалась она, отчаянно стараясь казаться спокойной, в то время как сердце ее защемило от волнующего ожидания.

Винсент Сантос улыбнулся.

— Что бы я предложил? — переспросил он. — Что ж, я знаю один ночной клуб, который называется «Пиранья» — мы можем там потанцевать, вдобавок — там прекрасное кабаре.

По спине Доминик пробежал холодок.

— «Пиранья»? Не так ли называются кровожадные рыбки, способные за несколько минут растерзать человека?

— Совершенно верно, — кивнул Сантос. — Но я вовсе не собираюсь приносить вас в жертву, мисс Мэллори.

Доминик закусила губу.

— Вы меня успокоили, — быстро ответила она. — Однако я надеюсь, вы не всерьез предлагаете, чтобы мы провели вечер вдвоем с вами? Я вам еще раз желаю спокойной ночи.

Она встала, но Сантос тоже быстро вскочил и преградил ей дорогу.

— Вы считаете, что я шучу? — спросил он. — Почему? По-моему, немного поразвлекать невесту своего коллеги, в данных обстоятельствах, это просто долг вежливости.

— Вас едва ли можно назвать коллегой моего жениха, — тихо проговорила Доминик, потупив взор и глядя на свою сумочку.

— А! Я вижу вы поговорили с этим славным малым! — язвительно воскликнул Сантос. — Он предупредил, чтобы вы держались от меня подальше?

— Разумеется, нет. С какой стати? — Доминик шагнула вперед. — Прошу вас, пустите меня!

— Одну минуту. Так вы возражаете против моего предложения составить вам компанию?

Доминик вздохнула.

— Ну, конечно же, нет.

— Но вы отказываетесь?

Доминик беспомощно повела плечами.

— Мистер Сантос, вам должно быть, доставляет удовольствие поддразнивать меня, но я уже немного от этого устала. Извините меня.

Винсент Сантос посторонился.

— Значит, я ошибся, — безразличным тоном произнес он. — Мне показалось, что вам одиноко.

Доминик вздохнула.

— И вы надо мной сжалились?

— Едва ли. Однако я вполне настроен познакомить вас со столицей культурной жизни моей страны.

Доминик уже шагнула вперед, но приостановилась и оглянулась.

— Вы… вы очень добры, — смущенно сказала я. — Мне бы, конечно, очень хотелось хоть немного посмотреть на этот город.

— Тем не менее, вы колеблетесь. Неужели я вас так пугаю? И одна мысль о том, чтобы провести несколько часов в моем обществе, приводит вас в содрогание?

Доминик улыбнулась.

— Вы прекрасно знаете, что нарочно переиначиваете мои слова, — сказала она.

Сантос обогнул столик и приблизился к ней вплотную. Его пальцы, словно невзначай, легонько погладили ее обнаженную руку.

— Я повторяю, мисс Мэллори — вы совершенно очаровательная женщина и я был бы счастлив повести вас в бар «Пиранья».

От его мимолетного прикосновения у Доминик перехватило дыхание. Коленки предательски задрожали. Сознавал ли он, какое магическое влияние оказывал на нее? Кажется, нет, но Доминик от этого легче не становилось.

Она попыталась отбросить прочь предательские мысли. Она, наверное, сошла с ума, раз позволила этому человеку настолько овладеть своим сознанием. Кажется, уже целую вечность она не видела Джона, не знала мужской близости. Она вела себя, как школьница. Почему она просто не отказалась наотрез от его предложения и не вернулась в свой номер? Ведь именно так ей и следовало поступить, этого от нее ждал бы и Джон. Тогда почему одна мысль об этом настолько ей претила?

— Я все-таки думаю, что должна отказаться, — неохотно промолвила она.

Винсент Сантос пожал плечами. Его смуглое лицо на мгновение снова показалось Доминик немного жестоким.

— Вы боитесь, мисс Мэллори! — гневно произнес он.

Доминик понимала, что он прав. Она и впрямь боялась, хотя и сама не знала, чего именно.

— Ничего подобного! — отрезала она.

— Тогда пойдемте со мной. Докажите, что я неправ! — поддел он.

Доминик нервно теребила застежку сумочки.

— Хорошо, мистер Сантос. Раз вы настаиваете, я пойду с вами.

— Отлично!

Его пальцы стиснули ее руку, увлекая ее через почти безлюдный зал ресторана. — Я восхищен вашей отвагой!

Доминик рывком высвободила руку.

— Отвага тут не при чем, мистер Сантос. Я рассчитываю на свою стойкость!

Когда в ответ он только рассмеялся, она была готова его ударить.

Ночной Рио, залитый мириадами ярких огней, произвел на Доминик волшебное впечатление. Улицы были по-прежнему запружены машинами, но буквально из каждого дома, из каждого угла доносилась музыка; гитарные ритмы оказывали на Доминик пьяняще-возбуждающее воздействие. Бар «Пиранья» оказался рядом с Копакабаной — огромное сверкающее здание переливалось радужным огнями. Прежде Доминик обходила такие заведения стороной, повинуясь воле отца, а позднее и Джона. Однако в обществе Винсента Сантоса она взглянула на ночной бар совсем другими глазами.

В баре было несколько залов, в которых можно было танцевать, есть, пить или играть в азартные игры. Вместо стен, залы отделялись друг от друга гигантскими аквариумами, заполненными самыми разнообразными рыбами, однако лишь в вестибюле Доминик увидела аквариум, в котором плавали те самые рыбки, от которых бар получил свое название. При виде их, Доминик невольно поежилась, а Винсент Сантос, заметив это, сказал:

— Вот кто может в считанные минуты оставить от человека один скелет.

— Дьявольские создания! — невольно вырвалось у Доминик.

— Возможно. — Его рука как бы невзначай скользнула вверх и обняла ее за плечи. — Идемте выпьем.

— Мне, пожалуйста, один томатный сок, — попросила она и зашагала быстрее, чтобы стряхнуть его руку.

Однако, попробовав напиток из стакана, который принес ей Сантос, Доминик сразу поняла, что это вовсе не томатный сок.

— Господи, что это? — воскликнула она.

— Мое собственное изобретение. Отпейте, не бойтесь.

Доминик глотнула и нашла вкус восхитительным. Кажется, лайм, лимон и еще нечто удивительно нежное и обволакивающее. Решив, что от одного коктейля ничего с ней не случится, Доминик закурила и Сантос провел ее в соседний зал, где на погруженной в приятный полумрак сцене выступали танцовщицы. Танцовщиц сменил пожиратель огня, вслед за которым вышел смуглый юноша с гитарой, который спел зажигательную бразильскую песенку. Доминик затягивалась сигаретой, то и дело отпивала коктейль и прислушивалась к доносившимся с разных сторон словам. За соседними столами разговаривали по-португальски, по-испански, а также по-английски. Американцы, определила Доминик. Подняв голову, Доминик заметила, что Винсент Сантос пристально разглядывает ее. Похоже, он не спускал с нее глаз, и Доминик снова почувствовала, что лицо ее заливает краска. Никогда прежде она не сталкивалась со столь откровенным вниманием со стороны мужчины.

— Так надо, да? — спросила она.

— Что именно?

— Вы пожираете меня глазами, — заявила Доминик и удивилась собственной смелости.

— А почему бы и нет? Мне доставляет удовольствие любоваться вами.

Опешив от столь неожиданной откровенности, Доминик не нашлась, что сказать, и Сантос, немного подожав, предложил:

— Оставьте коктейль на столе. Пойдемте потанцуем.

Оркестр заиграл самбу. По залу заскользили танцующие пары.

— Я не могу. Это… — начала было Доминик, но Винсент Сантос взял ее за руку и потащил за собой.

— Чего вы не можете? — тихо спросил он, поворачиваясь и прижимая ее к себе.

Доминик встряхнула головой. Глаза Винсента смотрели на нее в упор. Всем существом она ощущала близость его сильного тела; мысли ее путались.

— Я никогда прежде не танцевала под такую музыку, — призналась она. — Да и вообще я неумеха.

Сантос расхохотался.

— Кто вам сказал такую глупость, мисс Мэллори?

Словно услышав ее, оркестранты заиграли медленный фокстрот. Доминик быстро убедилась, что ей не составляет ни малейшего труда следовать за умелыми и непринужденными движениями партнера. Господи, видел бы меня сейчас Джон, подумала вдруг она. Он бы просто остолбенел! И ведь был бы прав. Она поняла, что за человек Винсент Сантос, с самой первой минуты, как только впервые увидела его в баре аэропорта. Почему она тогда поддалась искушению и пошла с ним? Неужели потому, что никогда не прежде не совершала безрассудных рассудков, не уступала порывам? Или он сумел своими поддразниваниями настолько завести ее, что она потеряла голову и клюнула на подначку? Как бы то ни было, все мужчины, с которыми она знакомилась в Англии, по сравнению с Винсентом Сантосом казались ручными, и от этого ощущения опасности Доминик испытывала приятное и тревожное волнение. Тем более, что сегодняшний вечер закончится, она останется с Джоном, а Винсент Сантос навсегда уйдет в небытие.

Однажды во время танца она чуть приподняла голову и украдкой посмотрела на него, при этом ее волосы скользнули по его лицу. Доминик только успела заметить, что необыкновенно притягательные золотистые глаза Винсента неотрывно смотрят на нее, а его губы находятся в неприличной близости от ее губ. Она поспешно отвела взор, тщетно пытаясь унять судорожно заколотившееся сердце.

Танец закончился и они возвращались к столу, когда вошедшая со спутником в бар женщина вдруг громко вскрикнула. Высокая и стройная, со жгуче-черными волосами, перехваченными изящной, усыпанной брильянтами заколкой, она показалась Доминик самой прекрасной и удивительной, которую она когда-либо видела. Вечернее облегающее ярко-красное платье с глубоким вырезом подчеркивало все изгибы ее тела и красиво контрастировало с черными волосами.

— Винсент! — воскликнула она и, заключив Сантоса в объятия, быстро расцеловала его в обе щеки, а потом игриво чмокнула в губы. — А я и не знала, что ты в Рио! Противный, почему ты не позвнил мне? Я прилетела из Европы две недели назад и с тех пор изнываю от скуки. Ты уже целую вечность не приезжал!

Винсент, увидев поверх головы женщины, как смутилась Доминик, быстро высвободился из объяятий.

— Я был занят, Софи, — холодно сказал он.

Удивленная его тоном вскинула голову и заметила Доминик. Глаза ее сузились.

— Ах, вот в чем дело, — произнесла она. — Да, я вижу, что ты и впрямь занят. Хотя мне кажется, что она для тебя слишком юна и неопытна, мой милый!

Глаза Винсента потемнели.

— Разве я интересовался твом мнением, Софи? — ледяным тоном процедил он.

— Нет, — покачала головой красотка. — Но я имею право высказать тебе то, что думаю. В конце концов, cheri*, ты ведь всегда возвращаешься ко мне!

Доминик вне себя от отвращения отвернулась. Она быстро прошагала к столу и уселась, думая о том, что ей надо встать и уйти. Но снаружи кипела ночная жизнь в чужом городе, а ей вовсе не улыбалось в одиночку добираться в гостиницу на такси.

Минуту спустя на стол упала тень. Подняв голову, Доминик увидела потемневшее лицо Винсента. Глаза его горели.

— Никогда так больше не делайте! — резко сказал он.

— Чего не делать? Не оставлять вас с вашей любовницей? — воскликнула она, уязвленная его тоном и с трудом соображая, что говорит.

Винсент схватил ее за запястья и рывком поднял со стула.

— Пойдемте отсюда, — сказал он. — Мы найдем другое место.

Доминик беспомощно повела плечами.

— Я хочу домой, мистер Сантос, — холодно проронила она. — Точнее — назад, в свою гостиницу.

Он не ответил, а просто повернулся и зашагал к выходу, увлекая ее за собой.

Ночной воздух показался Доминик ласковым и обволакивающим, мириады звезд в сочетании с городскими огнями ярко освещали набережную, тянувшуюся вдоль Копакабаны. Мерный рокот накатывавшихся на пляж волн гулко отдавался в ушах Доминик. Она несколько раз глубоко раз вздохнула, словно пытаясь выгнать из легких остатки воздуха ночного клуба.

Винсент Сантос решительно усадил ее в машину, потом, обогнув машину спереди, уселся сам. Он повернул ключ в замке зажигания, мощный мотор взревел и автомобиль, плавно снявшись с места, покатил по набережной. Поколесив по нескольким кварталам, Сантос свернул на одну из бесчисленных боковых улочек. Доминик так и подмывало спросить, куда он ее ведет, но выражение лица бразильца не располагало к общению, и Доминик была вынуждена сдержаться. Она уже искренне жалела, что уступила порыву, и согласилась на эту авантюру.

Проехав мимо крупного парка, Сантос остановил машину напротив роскошного и высоченного многоквартирного дома. Он спрятал ключи в карман и помог Доминик выйти. Она испуганно подняла глаза на огромный дом, потом посмотрела на Сантоса.

>

Глава третья

Несмотря на смятенное состояние духа, спала Доминик крепко и проснулась только в восемь утра, разбуженная шумом транспорта. Утро было солнечное, светлое и лишь верхушки горных отрогов, окружавших Рио, были окутаны бирюзовой дымкой.

Приняв душ, Доминик облачилась в легкое платье, которое надевала накануне днем. Она могла только надеяться, что платье не слишком измялось. Причесавшись и приведя себя в порядок, Доминик отправилась завтракать в ресторан. Она съела лимонные оладьи, выпила несколько чашечек кофе и выкурила первую — и самую вкусную! — сигарету.

В девять сорок пять она вернулась в номер, упаковала свои немногие вещи, отнесла сумку вниз, в вестибюль, и уселась ждать на красную банкетку. Минуту спустя к ней подошла консьержка.

— Доброе утро, мисс Мэллори, — поздоровалась она. — Машина ждет вас снаружи. Вы выйдете?

Доминик замялась.

— Мой счет… — вырвалось у нее.

— Он уже оплачен, — улыбнулась консьержка. — Желаю вам приятного путешествия.

— Спасибо. У вас было очень уютно. До свидания.

Немного хмурясь, Доминик спустилась по ступенькам. Возле тротуара стоял незнакомый черный лимузин. Навстречу к ней поспешил смуглый мужчина в шоферской ливрее, который услужливо распахнул перед ней заднюю дверцу.

— Это машина мистера Сантоса? — озадаченно спросила Доминик.

— Sim, senhorita,* — вежливо кивнул шофер.

Доминик тихо вздохнула и уселась на мягкое сиденье.

Шофер занял место за рулем и сказал:

— Сеньор Сантос просил перед вами извиниться — он уехал по срочному делу. Он попросил, чтобы я сопроводил вас в Бела-Висту.

Ногти Доминик с силой впились в ладонь.

— Понимаю, — тихо сказала она.

Лимузин плавно покатил вперед и Доминик откинулась на мягкие подушки. Она была озадачена и встревожена. Почему Сантос не захотел приехать сам? Связано ли это с тем, что случилось ночью? Да и что случилось, в конце концов?

Она закурила, чтобы успокоиться. Нужно выбросить мысли о Сантосе из головы, твердо приказала она себе. Какой-нибудь час — и она увидит Джона. Ведь она прилетела сюда к Джону, а не к Винсенту Сантосу.

Шофер вел машину осторожнее, чем его хозяин, однако до внутреннего аэропорта они добрались все равно очень быстро. Доминик торжественно препроводили в новехонький и сверкающий, серебристый с синим вертолет. Шофер оставил лимузин на попечение одному из служащих аэропорта, а сам снял форменную фуражку и уселся за штурвал. Доминик посмотрела на него повнимательнее. Смуглая кожа, на вид лет сорок пять, голубые глаза, довольно приветливые.

Винт начал вращаться и несколько секунд спустя вертолет взлетел. Доминик прежде не приходилось летать на вертолете и в первые минуты ей было довольно боязно. Из-за огромного панорамного окна ей казалось, что летательный аппарат вот-вот рухнет в пропасть, но вскоре она попривыкла и успокоилась. От высоты и близости огромных горных пиков захватывало дух.

— Как вас зовут? — спросила Доминик, чтобы хоть чуть-чуть отвлечься.

Шофер-пилот улыбнулся.

— Сальвадор, senhorita.

— И вы служите у мистера Сантоса?

>

Глава четвертая

Перед самым домом Ролингсов Доминик остановилась, чтобы перевести дух. И вдруг сердце ее оборвалось — на террасе вместе с Марион и Гарри, потягивая пиво и куря сигарету, сидел Джон. Доминик лихорадочно соображала, выдала ли Марион, что за ней приезжал Сантос, и пыталась придумать, что ей сказать.

— Ну как, хорошо погуляли? — поинтересовалась Марион, пристально глядя на Доминик.

— Да, спасибо. Привет, Джон, ты сегодня рано! — Она натянуто улыбнулась. — Господи, ну и жара!

— Ты что, бежала, Доминик? — удивленно полюбопытствовал Джон. — Не стоило так спешить. Ты вовсе не опоздала.

Доминик ухватилась за его слова и ответила:

— Я не знала, который час, и хотела успеть переодеться до твоего прихода.

Марион стряхнула пепел с кончика сигареты в пепельницу.

— Э… вы видели мистера Сантоса? — спросила она, словно невзначай.

Джон метнул на нее вопросительный взгляд.

— С какой стати Доминик должна была видеть Сантоса? — спросил он.

Марион пожала костлявыми плечами.

— Он заехал сюда вскоре после ее ухода. Должно быть, хотел удостовериться, что Сальвадор доставил ее в целости и сохранности.

Она лучезарно улыбнулась.

Джон посмотрел на Доминик.

— И что? — спросил он. — Ты видела его?

Доминик сжалась.

— Да, — ответила она, вскинув голову.

— Ну и?

— Что «и»? Из-за чего такая суета? — Доминик постаралась скрыть волнение за вызывающим тоном.

— Что он тебе сказал? Ведь он наверняка остановился, чтобы поговорить с тобой?

Джон казался взбешенным.

— Да, он остановился. Он почти ничего не говорил. Наверное, как и сказала Марион, он хотел убедиться, что со мной все в порядке.

— Черт побери! — выругался Джон. — Если это выплывет наружу, Доминик, я стану из-за тебя всеобщим посмешищем!

Доминик уперла руки в бока.

— Если что выплывет наружу?

— Сантос… приехал сюда, разыскивал тебя… Господи, Доминик, и почему тебе именно сегодня втемяшилось в голову идти на прогулку? Останься ты дома, когда он приехал, это бы не выглядело так дурно.

Гарри Ролингс посчитал своим долгом вмешаться.

— Оставь девушку в покое, Джон! Она ни в чем не виновата. Разве можно ее винить за то, что она столь дьявольски привлекательна?

Доминик почувствовала, что краснеет, и зашагала к входной двери.

— Я могу теперь переодеться? — спросила она с напускной беззаботностью.

Джон пожал плечами.

— Наверное. Только в будущем, Доминик, держись от него подальше.

Доминик хотела было возразить, что она сама вовсе и не искала общества Винсента Сантоса, но потом передумала.

В последующие несколько дней Доминик полностью посвятила себя домашней работе. Она покрасила стены гостиной в белый цвет и развесила на них красочные офорты, которые привезла из Англии.

Она уже обошла пешком почти всю Бела-Висту и привязалась к этому живописному тихому городку. Центральная улица Бела-Висты, пересекавшая весь город, была усажена тенистыми деревьями, на площадях весело били фонтаны. В магазинах выбор был не столь велик, как хотелось бы Доминик, поэтому обычно она все покупки делала в огромном супермаркете, где продавалось все — от ваты до автомобилей. Магазинов, торгующих одеждой, было немного, да и цены в них кусались. Доминик была рада, что в ее распоряжении оказалась швейная машинка. Когда они с Джоном поженятся, она обязательно заведет себе такую же, и тогда будет шить себе платья сама, как делала прежде, когда жила вместе с отцом.

Доминик любила ходить пешком и кожа ее уже покрылась бронзовым загаром. Когда она шагала по улицам Бела-Висты в одной из своих коротеньких юбчонок, открывавших прелестные длинные ножки, многие мужчины поворачивались вслед и провожали ее восхищенными взорами.

Когда подходила к концу вторая неделя ее пребывания в Бразилии, Джон однажды вечером вернулся домой озабоченный.

Доминик сразу насторожилась. Она еще не забыла последнюю встречу с Винсентом Сантосом и мгновенно нутром почувствовала, что случилось нечто, связанное с ним.

— В чем дело? — весело осведомилась она, подавая Джону его излюбленный омлет с салатом.

Джон откинулся на спинку стула и хмуро посмотрел на нее.

— Ничего особенного, — процедил он. — Посмотри, как тебе это понравится?

Он швырнул на стол белый конверт. Доминик дрожащими руками взяла конверт и извлекла из него белую карточку. Приглашение — от Винсента Сантоса!

Чувствуя, что Джон пожирает ее глазами, она посмотрела на него.

— Что это? — спросила она.

— Ты что, читать не умеешь? — мрачно спросил Джон. — Приглашение, что же еще. Мистер Винсент Сантос имеет честь пригласить мистера Джона Хардинга и его невесту, мисс Доминик Мэллори, на званый ужин, который состоится в ближайший понедельник, и так далее и тому подобное!

Доминик бросила взгляд на карточку, не в силах выдержать пронизывающего взора Джона.

— В самом деле? — неловко пробормотала она.

— Да! — рявкнул Джон. Он вскочил на ноги и приблизился к ней вплотную. — Что это значит, Доминик?

Доминик почувствовала, что краска заливает ее щеки.

— Что ты имеешь в виду? Ко мне это не имеет ни малейшего отношения!

— Вот как? Ты в этом уверена? А ведь меня почему-то никогда прежде к Сантосу не приглашали! Вот что это значит!

У Доминик закружилась голова.

— И… ты думаешь, что он пригласил нас из-за меня?

— А разве нет? Почему же еще? Черт побери, Доминик, что у вас с ним общего?

Доминик тяжело сглотнула.

— У нас с ним? — эхом откликнулась она. — Ничего! Я… Я едва его знаю!

Господи, подумала она, прости меня за эту ложь! Но что я могу еще сказать?

Джон перестал мерить шагами комнату и, подойдя к бару, плеснул себе щедрую порцию виски. Залпом осушив стакан, он повернулся к Доминик.

— Что ж, одно мне, по крайней мере, теперь ясно, — пробормотал он. — На постоянную работу я тут не останусь!

— Джон, — неуверенно начала Доминик. — Нам же совсем не обязательно идти туда. Мы можем отказаться!

— Неужели? О, Доминик, не будь такой наивной! Отказаться мы не можем. Не смеем. Винсент Сантос — президент «Сантос Корпорейшн»!

Доминик уставилась на него.

— Но… Когда я спросила тебя, не доводится ли он тебе боссом, ты ведь ответил, что нет! — воскликнула она.

— В какой-то степени это так и есть, — пояснил Джон. — На самом деле заправляет всем Ривас. Сантос появляется на заводе, когда ему вздумается. У него же заводы разбросаны по всей стране — чего ему торчать в одном месте.

— Тогда почему мы не можем отказаться?

— О, Доминик! Неужели ты не понимаешь? Это же королевское приглашение! Никто в здравом уме от такого не отказывается!

— А мы откажемся, — твердо заявила Доминик. — Я его не боюсь!

Не успели последние слова вылететь из ее рта, как она уже знала, что это неправда. Она боялась — и еще как боялась! — Винсента Сантоса, а точнее даже — того магического воздействия, которое он на нее оказывал.

Джон немного смягчился.

— А я-то думал, что ты только спишь и мечтаешь, как бы пойти к нему, — извиняющимся тоном пробормотал он.

Доминик вздохнула.

— Ничего подобного.

— Но нам все равно придется принять приглашение, — сердито проговорил Джон. Он пожал плечами. — Возможно, мы об этом и не пожалеем. Я давно хотел посмотреть, как он устроился.

Доминик изумленно уставилась на него.

— Но мы вовсе не должны идти, Джон! — воскликнула она.

Джон вопросительно посмотрел на нее.

— Почему, скажи на милость?

Доминик в отчаянии всплеснула руками.

— Минуту назад ты ругался из-за того, что нам придется пойти туда. Теперь ты сам заявляешь, что мы должны идти. В чем дело? Ты его боишься?

— Нет, но он все-таки влиятельная фигура.

Доминик отвернулась, боясь, что выдаст себя. Она чувствовала полную растерянность. Итак, они пойдут к Винсенту! Он ведь наверняка знал, что Джон примет приглашение. Господи, и зачем он это делает? Неужели, он ее нарочно мучает?

Джон сел за стол и яростно набросился на еду.

— Я рад, что ты не поддалась его обаянию, Дом, — заявил он с набитым ртом. — Я должен был и сам об этом догадаться — ты ведь не такая, как остальные женщины! Черт возьми, ведь половина из них отдала бы все свои передние зубы только за то, чтобы побывать в Минья-Терре.

Доминик положила себе кусочек омлета. Есть ей уже не хотелось. Как она выдержит этот страшный вечер в доме Сантоса, когда Джон будет неотступно следовать за ней, наблюдая за каждым ее шагом?

Настал понедельник, на который был назначен званый вечер. Как и предсказывал Джон, во всем городе только и говорили об этом празднестве. Доминик не сразу выбрала подходящий наряд. Ее туалеты мало подходили для официальных церемоний. То, что выглядело нормально в Англии, в Бразилии смотрелось дико. В конце концов она остановила выбор на строгой черной блузке и пышной, черной же юбке, расшитой золотой парчой. Ей этот костюм был, конечно, к лицу, но не подумает ли Винсент Сантос, что она разоделась так ради него? Да и почему ей так хотелось выглядеть как можно лучше?

Впрочем, Доминик прекрасно знала ответ на эти вопросы!

В ее дверь постучали, а в следующую секунду, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Марион. Увидев черный с золотом наряд, она изумленно уставилась на Доминик.

— Ну надо же! — воскликнула Марион. — Вы хотите пойти на вечер в таком костюмчике?

Доминик подавила свое раздражение.

— Да. Вам нравится?

Марион окинула ее критическим взглядом.

— Юбка, по-моему, коротковата, — придирчиво сказала она.

— В Англии сейчас такая мода, — ответила Доминик. — То есть, там, разумеется, носят и макси и миди, но лично я предпочитаю такую длину.

— Да, я уже заметила, — многозначительно произнесла Марион. — Впрочем, Джон безусловно положит этому конец, когда вы поженитесь.

Доминик нахмурилась.

— Что вы хотите этим сказать?

— Только то, что ни один приличный мужчина не потерпит, чтобы его жена выставлялась на всеобщее обозрение, — холодно ответила Марион. — Тем более — Винсенту Сантосу.

Доминик закусила губу. Она отлично понимала, что Марион подначивает ее, но решила, что на сей раз сплетнице это так просто не сойдет.

— Вам что-нибудь здесь нужно, Марион? — спокойно спросила она.

Марион пожала плечами.

— Ничего особенного. Просто захотелось поболтать, — сказала она, усаживаясь на кровать Доминик. — Скажите, лапочка, что на самом деле случилось в тот день, когда Сантос приехал сюда к вам? Вы знали, что он должен приехать?

Доминик отвернулась.

— Разумеется, я этого не знала, — ответила она, с трудом сдерживая гнев. — И я уже рассказала вам, как это случилось.

— Вы рассказали не мне, а Джону. А ведь это совсем другое дело, Доминик. Разве не так? В том смысле, чтоя не капли не верю, будто Сантоса могло беспокоить, благополучно ли вы добрались. Он приезжал не за этим! Я слишком хорошо знаю Винсента Сантоса!

Доминик круто развернулось.

— В том-то и дело, что не знаете! — воскликнула она, на секнуду забыв, с кем разговаривает. — Вы даже не представляете, какой это человек! Вы питаетесь только сплетнями!

Марион казалась озадаченной.

— А вам, значит, все про него известно? — съехидничала она.

Доминик наклонила голову, осознав свою ошибку.

— Нет. Нет, я этого не говорила. Я… я сказала, что вы ничего о нем не знаете. Это совсем другое.

— Но откуда у вас могло сложиться собственное мнение о нем? — не унималась Марион. — Или вы судите по собственному опыту?

Доминик сжала кулаки.

— Пожалуйста, Марион, выйдите отсюда, — попросила она. — Я… Мне нужно вымыть голову!

Марион, казалось, хотела что-то добавить, но в это мгновение снаружи донеслись голоса детей, которые вернулись из школы и звали мать. Она метнула на Доминик злобный взгляд и вышла, хлопнув дверью.

Доминик, которую не держали ноги, оперлась о дверной косяк, переводя дух. Она пожалела, что у нее нет ключа, чтобы хоть в будущем обезопаситься от таких вторжений. Потом Доминик прошла в ванную и начала медленно, механическими движениями мыть голову. До свадьбы оставалось еще больше двух недель. Сможет ли она выдержать нападки Марион?

Доминик сидела перед трюмо и расчесывала волосы, когда приехал Джон. Она крикнула:

— Подожди минутку. Я уже почти готова.

Она поспешно заколола волосы, сняла халатик и натянула вечерний туалет. Потом придирчиво осмотрела себя в зеркало. В ушах поблескивали жемчужные сережки, а вот шею Доминик украшать не стала. Вырез у ее черной блузки был неглубокий и дополнительного украшения не требовалось.

Джон впервые после ее приезда в Бразилию облачился в пиджачную пару — выглядел он высоким, красивым и мужественным. Доминик решила, что борода ему к лицу, во всяком случае, она явно скрашивала его мальчишеский облик.

— Боже, как ты прелестна! — воскликнул Джон, когда Доминик вышла в гостиную. — Верно, Гарри?

Гарри Ролингс присвистнул.

— Еще бы! — мечтательно вздохнул он. — Жаль, что меня там не будет. Интересно, кого еще пригласили на прием?

Джон пожал плечами.

— Ну уж наверняка Риваса с супругой. А кого еще — понятия не имею.

Гарри кивнул.

— Что ж, ребята, желаю вам как следует повеселиться. Что скажешь, Марион?

Марион с деланным безразличием повела плечами.

— Я бы не стала сидеть за одним столом с этим человеком, — заявила она. — Я стараюсь быть разборчивой в своих знакомствах.

Когда они отъехали от дома Ролингсов, но машина направилась в сторону городка, Доминик нахмурилась.

— Куда мы едем?

— Как куда? — удивленно переспросил Джон. — В Минья-Терру.

— А разве это не там? — она указала в противоположную сторону, где несколько дней назад встретилась с Сантосом.

— Что? Дом Сантоса? Нет, там живут одни чинуши! Погоди, скоро сама увидишь! Жаль только, что уже темно.

Они миновали яркие огни Бела-Висты и выехали на дорогу, на которой Доминик бывать еще не приходилось. Дорога змеилась вдоль гор и на крутых поворотах только высокие деревья отделяли ее от крутой пропасти. Даже в темноте было интересно следить, как огни городка остаются все дальше и ниже.

Наконец, они выехали на плато и Доминик не смогла сдержать восторженного возгласа. Дом, залитый морем огней, казался настоящим сказочным чертогом, неприступным замком с выбеленными стенами, многочисленными башенками и зарешеченными окнами. Дом был окружен высоченной оградой, но широкие ворота стояли нараспашку, а внутри на подъездной аллее уже выстроились ряды машин.

Джон провел свой автомобиль к парадному входу, обсаженному цветами и экзотическим кустарником. По решеткам вились ярко окрашенные лианы, а над всем этим пестрым великолепием возвышался фонтан, в середине которого стоял резной каменной ангел, изо рта которого извергалась вода.

Доминик, не дожидаясь Джона, вылезла из машины и подошла к огороженной низким парапетом смотровой площадке. От увиденного у нее захватило дух. Прямо из-под ног земля круто обрывалась, а в самом низу казавшейся бездонной пропасти призрачно мерцали огни Бела-Висты.

— Здорово, да? — произнес подошедший Джон. — И все это частные владения — и дом, и дорога, и вся эта земля!

Доминик повернулась и спросила:

— Мы пойдем в дом?

Ее вопрос остался без ответа, поскольку в эту минуту из темноты вынырнул Сальвадор, одетый в безукоризненный вечерний костюм.

— Добрый вечер, мисс Мэллори, — учтиво поздоровался он. — Мистер Хардинг.

— О, привет, Сальвадор, — неуклюже ответил Джон. — Ты скажешь мистеру Сантосу, что мы приехали?

Доминик поежилась. Ей вдруг захотелось повернуться и броситься наутек, как при прошлой встрече с Сантосом. Но, конечно, она сдержалась и, когда Сальвадор предложил им следовать за ним, молча повернулась оперлась на руку Джона.

Они пересекли террасу и вошли в дом через огромную застекленную балконную дверь в конце длинного коридора со сводчатыми потолками. Пройдя через анфиладу комнат, они вышли в патио, где были накрыты столы с напитками и фруктами.

Внутренний дворик был освещен неяркими фонарями и из него тоже можно было любоваться изумительным видом на раскинувшуюся далеко внизу долину. Справа Доминик разглядела ухоженный сад, а также длинный плавательный бассейн, наполовину скрытый нависшими кронами развесистых деревьев.

Потом ее внимание приковали гости, которые сидели в удобных шезлонгах, потягивали напитки и вели непринужденную беседу. Доминик сразу порадовалась, что остановила свой выбор на черном наряде — некоторые из гостей выглядели весьма экстравагантно.

Винсент Сантос, заметив новоприбывших, вышел им навстречу. Доминик сразу заметила, что выглядел он просто потрясающе, хотя красивых мужчин среди приглашенных оказалось немало. По сравнению с ним Джон сразу показался рыхлым и неуклюжим. Однако выражение Сантоса показалось Доминик каким-то странным.

— Добрый вечер, Хардинг, — поздоровался он. — Я рад, что вы смогли придти и привести с собой свою очаровательную невесту.

Джон, казалось, смешался.

— Благодарю вас за приглашение, senhor, — промямлил он. — У вас здесь очень красиво!

— Да, красиво, — кивнул Винсент Сантос, хотя смотрел он при этом на Доминик. — Как вы себя чувствуете, мисс Мэллори? Надеюсь, все в порядке?

— Да… Да, мистер Сантос, спасибо, все замечательно, — ответила Доминик, чувствуя, что краснеет до корней волос.

Винсент Сантос чуть заметно улыбнулся, потом произнс:

— Клаудиа, подойди, пожалуйста, к нам. Я хочу, чтобы ты познакомилась с мистером Хардингом и мисс Мэллори.

К ним приблизилась невысокая рыжеволосая девушка с кудряшками. На ней была ярко раскрашенная колоколообразная накидка, колыхавшаяся при каждом ее движении. Под накидкой угадывались довольно пышные формы.

— Да, Винсент? — тихо спросила она, глядя на него влюбленными глазами.

— Клаудиа, проводи, пожалуйста, мистера Хардинга. Познакомь его с другими гостями, а я пока представлю мисс Мэллори.

Доминик почувствовала, что Джон недоволен, но делать было нечего. Клаудиа увела Джона, а сама она осталась один на один с Винсентом Сантосом.

Винсент взял ее под локоть и провел к гостям. По подсчетам Доминик, их собралось около двадцати, хотя все имена почти сразу перемешались у нее в голове. Она запомнила только Фредерика Риваса и его жену Алисию, да и то лишь потому, что Джон несколько раз упоминал их. Доминик выбрала коктейль мартини, закурила сигарету и пыталась поддерживать светскую беседу со всеми, кто с ней заговаривал. Винсент предпочитал держаться в тени, наблюдая за ней и за впечатлением, которое она производит на остальных гостей.

Было заметно, что все мужчины обратили на нее внимание. Мало того, что Доминик была внешне очаровательна и обаятельна, но у нее оказалось прекрасное чувство юмора и она с легкостью парировала их порой рискованные шутки. Как ни странно, вопреки всем ожиданиям, Доминик отнюдь не ощущала себя не в своей тарелке, и только мрачные взгляды Джона, которые она перехватывала время от времени, напоминали ей о том, насколько разгневан ее жених.

Возвестили о том, что ужин подан, и все перешли в просторнейшую залу-столовую, где был накрыт длиннющий стол с белоснежной скатертью, сверкающими приборами и бархатными стульями. Начищенные хрустальные бокалы и рюмки радужно сверкали и переливались в льющемся с потолка свете. В самом центре стола высилась цветущая магнолия, а мощный вентилятор, установленный на потолке, придавал воздуху ночную свежесть.

Доминик усадил по левую руку от хозяина, тогда как справа от него сидела Клаудиа. Джон предоставили место в дальнем конце стола. Когда Доминик, увидев это, метнула на Винсента испуганный взгляд, ей показалось, что в его глазах мелькнуло торжество. Однако уже в следующую секунду он вновь превратился в гостеприимного и внимательного хозяина.

Доминик едва замечала, какое кушанье ей подают. Она была всецело поглощена мыслями о том, что Винсент Сантос намеренно пытается разлучить ее с Джоном, и испытывала странное смешанное чувство злости и опустошения. Злости — из-за того, что он не имел никакого права так поступать, а опустошения — оттого, что несмотря ни на что не могла выбросить его из головы.

Клаудиа увлеклась беседой с молодым человеком, сидевшим справа от нее, и Винсент наклонился к Доминик.

— Ты сегодня еще очаровательнее, чем всегда, — шепнул он. — Это ради Хардинга?

Доминик вздрогнула.

— Почему вы это делаете? — спросила она сквозь зубы.

— Что именно? — спросил он, поднося бокал ко рту с таким безмятежным видом, будто они говорили о погоде.

— Вы знаете, — резко сказала Доминик.

— В самом деле? — он весело улыбнулся. — Ну ка, объясни!

В его глазах появилось знакомое дразнящее выражение.

Доминик отчаянно пыталась не смотреть на него, отводя глаза в сторону.

— Я… Я думаю, что вы ведете себя просто возмутительно! — яростно зашептала она.

— Нет, не думаешь, — уверенно ответил он.

— Вы же видите, что Джон абсолютно взбешен, — сердито сказала она. — Он и так уже подозревает, что вы неспроста прислали нам приглашение!

— Он прав! — как ни в чем не бывало ответил Винсент. — Тебе нравится мясо? Мой шеф Морис готовит его по собственному рецепту.

Доминик посмотрела через весь стол на Джона и ласково улыбнулась ему, но Хардинг только метнул на нее яростный взгляд и сосредоточился на еде. Доминик закусила губу и посмотрела в собственную тарелку. Ее нервы были натянуты до предела и она уже пожалела, что не выпила несколько рюмок спиртного, прежде чем ехать на вечер. Может быть, тогда ей было бы легче переносить его.

Покончив со своим блюдом, Винсент отодвинул тарелку в сторону и повернулся к Доминик.

— Поговори со мной, — тихо попросил он. — Мне нравится тебя слушать.

Доминик покачала головой.

— Прошу вас, сжальтесь надо мной, — взмолилась она. — Оставьте меня в покое.

— Ты и в самом деле этого хочешь? — спосил он.

— А разве это не ясно?

— Нет. Ясно только то, что я волную тебя в такой же степени, как ты волнуешь меня.

Доминик отодвинула свою тарелку, оставшуюся почти нетронутой.

— Ваша репутация вряд ли делает вам честь, senhor, — горько произнесла она.

— А ты веришь всему, что слышишь?

— Что вы хотите этим сказать?

Винсент Сантос пожал плечами.

— Не важно!

— Мне кажется, вам нравится подтрунивать надо мной, — сказала она, переплетя пальцы.

— А что бы тебе самой от меня хотелось?

— Я уже сказала — чтобы вы оставили меня в покое.

— А если я послушаюсь, ты не будешь возражать?

Доминик посмотрела на него.

— Конечно, нет.

Сантос улыбнулся уголком рта.

— Хочешь знать, что я думаю? Мне кажется, ты будешь ревновать!

— Ревновать! — Доминик даже не заметила, что произнесла это слово слишком громко. — Вы с ума сошли!

— В самом деле? — Он откинулся на спинку стула. — Что ж, посмотрим.

До конца трапезы он, к вящему облегчению Доминик, не обращал на нее ни малейшего внимания. Тем не менее, она была вынуждена признать, что в его обществе ей было интересно, а все другие мужчины по сравнению с ним казались нудными и скучными.

После ужина все перешли в гостиную, где из нескольких стереофонических динамиков лилась мягкая танцевальная музыка. Во внутреннем дворике были накрыты столы с закусками и напитками, и туда время от времени удалялись любые желающие.

К Доминик приблизился Джон и увлек ее к буфету, в сторонку от остальных.

— Что творится? — свирепо спросил он. — Почему ты села рядом с Сантосом?

Доминик всплеснула руками.

— Джон, разве я могла выбирать? Ты же сам знаешь, что меня туда посадили. Должно быть, твой разлюбезный президент любит, чтобы его окружали молодые женщины.

— Еще бы! — яростно прошипел Джон. — Черт побери, Доминик, и зачем мы сюда пришли?

— Только не начинай снова! — сказала она довольно резко. — Тебя разбирало любопытство, ты мечтал посмотреть его дом. По-моему, ты уже на него насмотрелся!

Едва поизнеся эти слова, она вдруг осознала, что вовсе не рвется уйти. Было что-то притягательное в муках, которые она испытывала.

Начались танцы и Джон потащил Доминик танцевать. Доминик оглянулась по сторонам, ловя себя на мысли, что высматривает Винсента Сантоса.

И вдруг она его увидела. Винсент танцевал с Клаудиа. Та, запрокинув руки ему на шею, прильнула к Винсенту всем телом. Доминик была вынуждена признать, что смотрелись они довольно красиво, хотя что-то внутри грызло и разрывало ее на части. Она не могла — не имела права! — испытывать муки ревности. И тем не менее, чувство, мучившее Доминик, было именно ревностью.

— Давай что-нибудь выпьем, — с наигранной веселостью предложила она, увлекая Джона в патио. — Посидим и полюбуемся видом на ночную Бела-Висту.

Джон уже немного успокоился и они сели рядом на скамейку и принялись обсуждать изменения в их будущем жилье, которые задумала Доминик. Доминик пила бренди с содовой и курила. Вскоре к ним присоединились Ривасы.

— Как вы уютно устроились! — воскликнул Фредерик Ривас, глядя на Доминик. — Прекрасный дом, да? А какой вид! Фантастика! — вздохнул он.

Доминик улыбнулась.

— Да, место просто сказочное, — согласилась она. — Вы, конечно, бывали здесь и в дневное время?

— Еще бы! — выпалил Ривас. — Порой мне кажется, что Винсент обитает в настоящем орлином гнезде!

Даже Джон рассмеялся его словам и разговор принял дружеский характер. Алисия Ривас тоже держалась приветливо и Доминик сразу прониклась к ней симпатией.

— А дети у вас есть, senhora? — поинтересовалась Доминик.

— Только один, — вздохнула Алисия. — Мы хотели больше, но ничего не вышло. Родриго уже четырнадцать, он учится в Соединенных Штатах, в школе-интернате.

— Вы, наверное, скучаете без него, — посочувствовала Доминик.

— Очень, — кивнула Алисия. — Хотя скучать мне, казалось бы, и некогда. В Бела-Висте есть, чем себя занять, если не лениться. Вы умеете плавать, мисс Мэллори?

— Да.

— Тогда вы должны приходить к нам и плавать в нашем бассейне, — твердо сказала Алисия. — Я буду с удовольствием проводить с вами время, тем более, что мы скоро станем с вами соседями. Хорошо?

Доминик с радостью согласилась и разговор продолжался, когда к ним приблизился Сальвадор.

— Сеньор Сантос здесь? — осведомился он.

— Нет, Сальвадор — ответил Фредерик Ривас. — Он танцевал с Клаудиа. Потом они куда-то исчезли.

Сальвадор кинул взгляд на Доминик, потом кивнул.

— Sim, senhor.

Сальвадор вернулся в дом, а Доминик нервно затянулась. Неужели Сальвадор нарочно устроил эту сцену? Специально обратил ее внимание на то, что Винсент Сантос и Клаудиа пропали вместе?

Доминик почувствовала, что излишне нервничает. Куда делся Винсент? Неужели он и вправду уединился с Клаудиа? Какое место она занимает в его жизни? Может быть, она в эту минуту лежит в его объятиях?

К ее невыразимому облегчению Винсент внезапно появился в проеме двери, ведущей в патио. Перебрасываясь по дороге любезностями со встречными гостями, он лениво прошагал к их уединенной группе. Остановившись перед ними, он, к смущению Доминик, устремил взгляд прямо на нее.

— Ну как, друзья мои? — спросил он. — Вам хорошо?

Фредерик Ривас улыбнулся.

— Конечно, Винсент. Еда, как всегда, была замечательная.

— Я очень рад. — Винсент раздавил носком туфли окурок. — Мисс Мэллори, вы не откажетесь потанцевать со мной?

Доминик взглянула на Джона, лицо которого сразу вытянулось. — Я… Мне бы не хотелось… — запинаясь, пробормотала она.

— Но вы не имеете права! — с озорной улыбкой воскликнул Винсент Сантос. — Здесь хозяин я и все должны меня слушаться.

— Придется вам подчиниться, — рассмеялась Алисия. — Винсент умеет настоять на своем.

Чуть поколебавшись, Доминик встала и, приняв руку Винсента, пошла с ним в гостиную.

В гостиной было почти безлюдно — гости разбрелись по углам — и Винсент сразу привлек ее к себе и бережно обнял.

— Так не танцуют, — запротестовала Доминик, пытаясь оттолкнуть его руками.

— Мне можно, — сказал он, легонько прикасаясь губами к ее волосам. — О, Доминик, ты просто божественна.

— Винсент, — произнесла она, не пытаясь больше обращаться к нему по фамилии, — Джон ведь может следить за вами.

— Ты думаешь, что я боюсь твоего мистера Хардинга?

— Нет. Но я боюсь.

— Ничего подобного. Ты счастлива со мной. И тебе хочется, чтобы я тебя поцеловал.

Он легонько куснул ее за ушко.

Доминик показалось, что все ее тело охвачено огнем.

— Не надо, — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста, не надо!

Винсент негромко расхохотался.

— А ведь теперь ты стала более покладистой, — сказал он. — Тебе ведь не понравилось, когда я танцевал с Клаудиа.

Доминик метнула на него гневный взгляд.

— Ваши дела меня не касаются, — холодно произнесла она.

— Ошибаешься, Доминик, — улыбнулся он, гладя ей спину одной рукой.

— Как вы можете так говорить? Когда буквально несколько минут назад… — Она запнулась. — Вы мне противны!

— Несколько минут назад — что? — резко спросил он.

— Вы исчезли. Вместе с этой женщиной.

— Понятно, — кивнул он. — И ты предположила, что мы предавались любви, да?

Доминик вспыхнула.

— А разве не так? Вы же сами сказали, что заставите меня ревновать!

Винсент наклонил голову и поцеловал ее в шею.

— Клаудиа сидит вон в том углу — видишь? Вместе с Хозе Бьянка, моим управляющим.

Доминик отстранилась от него.

— И вы не предавались любви?

— Нет. Здесь только одна женщина, которая вызывает у меня такое желание.

Доминик стало трудно дышать.

— И вы пригласили нас сюда из-за той встречи? — неуклюже пробормотала она.

— И да и нет. Конечно, мне не терпелось увидеть тебя снова, но это началось гораздо раньше. С той минуты, когда я увидел тебя в аэропорту.

Доминик оглянулась и увидела, что они остались одни.

— Я… Я должна вернуться к Джону, — выдавила она.

Винсент взял ее за руку.

— Пойдем со мной, — позвал он. — Я хочу поговорить с тобой — наедине!

— Нет! Мы не должны!

— Я должен! — хрипло проговорил он и на этот раз Доминик не сопротивлялась.

Винсент провел ее по коридору со сводчатым потолком в просторный холл с мраморной лестницей, ведущей наверх. Холл был украшен широкими деревянными скамьями, на которых стояли вазы с яркими орхидеями. Из двери напротив вышел Сальвадор.

— Вам что-нибудь нужно, senhor? — спросил он как ни в чем не бывало.

— Да — чтобы нас не беспокоили! — выразительно сказал Винсент.

— Конечно, senhor!

Сальвадор поклонился и исчез за той же дверью.

Глава пятая

Появление Сальвадора подействовало на Доминик отрезвляюще, словно холодный душ. «Господи, что он подумает?» — промелькнуло у нее в голове. Ведь Сальвадор знал, что она помолвлена с Джоном. Или он воспримет ее уступку Винсенту Сантосу как должное? Может быть, он уже много раз наблюдал подобные сцены? Доминик почувствовала, что ее щеки заливает краска стыда.

Вырвав руку из руки Винсента, она прошагала к вазе с орхидеями, вынула из нее один цветок и поднесла к губам. Пурпурные лепестки удивительной формы были окаймлены темным ободком и нежно благоухали. Доминик заметила, что вся дрожит, и рассердилась из-за собственной слабости.

Она оглянулась по сторонам, подсознательно высматривая путь к спасению. Винсент Сантос небрежно оперся на лестничную балюстраду, наблюдая за девушкой.

— Сколько тебе лет, Доминик? — внезапно спросил он.

Доминик прикусила губу.

— Двадцать два, — выдавила она.

— Двадцать два? — изумленно переспросил он. — Невероятно!

Доминик круто развернулась на каблучках, взбешенная его поведением.

— Почему? Из-за того, что у меня сохранились понятия о чести и достоинстве? Из-за того, что я не вешаюсь вам на шею?

Винсент улыбнулся.

— Твои слова настолько же устарели, как и твои понятия о запретном, — насмешливо произнес он.

— По крайней мере, они у меня еще остались, — гневно ответила она.

Винсент пожал плечами.

— А Хардинг? Каким он тебе представляется?

— Что вы имеете в виду? — не удержалась Доминик.

— Я хочу сказать… Он тебе кажется таким же, как остальные мужчины? Или ты считаешь, что он тоже один из… неприступных?

Доминик нахмурилась.

— Я не понимаю.

— Неужели? Может быть, ты думаешь, что твой Хардинг — самый верный жених на свете?

Доминик насторожилась.

— Джона женщины не интересуют… Не… Не так, как вас!

Глаза Винсента яростно потемнели.

— Madre de Dios! Ты ведь меня совсем не знаешь!

— Знаю! — пылко заявила Доминик. — Это совершенно очевидно!

Винсент надвинулся на нее.

— Что тебе очевидно?

Доминик уже с трудом сдерживала себя.

— Кто вы есть! — выкрикнула она. — Господи, почему вы не способны понять, что у нас с вами нет ничего общего?

Винсент гневно схватил ее за плечи и встряхнул.

— Перестань кричать, как рыночная торговка! — резко сказал он. — Ты же сама прекрасно видишь, что мы друг другу небезразличны! Видишь — ты вся дрожишь!

Доминик спиной прислонилась к стене, боясь упасть. Она сознавала, что если сейчас уступит, то — все пропало. А ей так хотелось уступить! Она жаждала обвить рукам его шею, прильнуть губами к его жарким устам, она хотела ласкать его — мечтала подарить ему счастье. Но не смела, потому что была убеждена: его намерения бесчестны.

Вдруг она что было силы оттолкнула его от себя, так что не ожидавший этого Винсент отлетел к противоположной стене.

Доминик бросилась к застекленной балконной двери, которая, как она надеялась, выходила во внутренний дворик, к безопасности. Однако вместо патио она очутилась в саду, в почти кромешной темноте.

Доминик на мгновение замерла, но потом, сознавая, что мешкать нельзя, кинулась вперед. Винсент Сантос что-то выкрикнул вдогонку, но она не поняла, что именно. Пробежав несколько метров, она увидела впереди и справа огни патио. Со вздохом облегчения она продралась через какие-то кусты, выскочила на лужайку — подозрительно серебристую — и… перепуганно завизжала, когда ее ноги провалились в холодную воду.

Доминик мгновенно пошла ко дну, но сразу же вынырнула, кашляя и фыркая. К счастью, вода в бассейне доходила ей только до груди, инач е она могла и захлебнуться. Господи, какое унижение, в отчаянии подумала Доминик.

Послышались возбужденные голоса, раздававшиеся ближе и ближе к бассейну. Однако, прежде чем их обладатели подоспели, чьи-то сильные руки обхватили ее под мышками и рывком вытащили из бассейна.

— Доминик! — голос Винсента Сантоса обдал ее жаром. — Dios, с тобой все в порядке? Ты не пострадала?

Доминик подняла голову.

— Винсент… — начала она, но в эту секунду к бассейну подбежали другие гости и обступили их.

— Доминик! — послышался резкий, как щелчок хлыста окрик Джона. — Что ты тут делаешь?

Доминик неловко поежилась.

— Я просто упала в бассйен, Джон, — пролепетала она. — Я сама виновата.

Джон кинул взгляд на Винсента Сантоса.

— Это правда? — спросил он враждебным и охрипшим от выпитого виски голосом.

Сантос медленно кивнул.

— Да. Прошу вас, — он обвел глазами собравшихся, — возвращайтесь в патио. Произошел несчастный случай, но мисс Мэллори нужно переодеться в сухую одежду. Сальвадор, проводи мисс Мэллори.

Сальвадор, оказавшийся тут как тут, чинно склонил голову.

Джон, который стоял, переминаясь с ноги на ногу, решил вмешаться:

— Черт побери, Доминик, как ты ухитрилась отколоть такую штуку?

— Позже, Хардинг, — холодно оборвал его Сантос. — Потом спросите.

Джон хотел было возразить, но подоспевший Фредерик Ривас взял его за локоть и отвел в сторону.

— Пойдемте, — сказал он. — ничего страшного не случилось. Позже все узнаете. Пусть она переоденется. Пойдемте выпьем. Ты идешь, Винсент?

Винсент окинул Доминик пристальным взглядом, потом кивнул.

— Да. Сальвадор, проследи, чтобы мисс Мэллори ни в чем не нуждалась.

— Он проследит, дорогой, — проворковала Клаудиа, прижимаясь к его руке. — Поговори со мной. Я весь вечер тебя не вижу.

Понимая, насколько разьярен Джон, Доминик подавленно проследовала за Сальвадором. Господи, что она натворила! Мало того, что вела себя как последняя дура с Винсентом, который теперь наверняка ее презирает, так она ухитрилась еще и вызвать гнев Джона из-за этого нелепого случая. Что она может сказать ему в свое оправдание? Теперь оправдаться будет не так просто. Кое-что Доминик просто не сможет объяснить.

Поднявшись вслед за Сальвадором на один лестичный пролет, Доминик очутилась в широком вестибюле, устланном пышным золотистым ковром. Сальвадор открыл одну из дюжины выходивших в вестибюль дверей и остановился, пропуская Доминик в роскошную ванную, пол которой был выложен мраморной мозаикой. Сама ванна в виде глубокого овального бассейна и монументальный умывальник были сделаны из янтарного фарфора, а стены и потолок были покрыты зеркалами, в которых Доминик сразу увидела себя со всех мыслимых сторон.

Сальвадор указал ей на дверь в углу.

— Эта дверь открывается в гостевую спальню, — сказал он. — Когда пройдете туда после душа, то найдете там, во что переодеться. — Он улыбнулся. — А я пока схожу и договорюсь об этом.

— Спасибо. — Доминик поправила промокшую насквозь юбку, которая так нескромно прилипла к бедрам. — Извините, что причиняю вам столько беспокойства.

— Не стоит. — Сальвадор учтиво поклонился и вышел. Доминик невольно задумалась, проявляет ли он когда-нибудь свои чувства. Должно быть — да, по отношению к Винсенту Сантосу. Доминик уже почувствовала, насколько тесно они привязаны друг к другу.

Отбросив мысли прочь, она заперла дверь и разделась. С удовольствием отбросив мокрую одежду, она приняла теплый душ и закуталась в огромное розовое полотенце, которое лежало на оттоманке. Затем, поправив выбившиеся пряди волос, она шагнула к двери в спальню.

Доминик осторожно открыла дверь и заглянула внутрь, опасаясь, что там может быть Сальвадор, но он уже ушел — на огромной кровати лежал красивый шелковый халат.

Доминик осмотрелась по сторонам. Спальня освещалась ночником с персиковым абажуром, а покрывало на кровати было розовым, как и оконные шторы. Мягкий пушистый ковер приятно обволакивал ноги. Спальня была обставлена изящной мебелью из светлого тика, а на туалетном столике стояли резные подсвечники и хрустальные подставки.

Полюбовавшись на эту красоту, Доминик постояла, прислушиваясь, но ничего не услышала — видимо, вечеринка проходила в другой части дома. Она сбросила полотенце и облачилась в светло-зеленый шелковый халат. От ощущения тонкой ткани на обнаженном теле у Доминик вдруг забилось сердце и она невольно подумала, что ей делать дальше.

В дверь негромко постучали и, дождавшись ее разрешения, в спальню вошел Сальвадор.

— Вам удобно? — спросил он.

— Да, вполне, — осторожно сказала Доминик.

— Хорошо. Я заберу из ванной вашу одежду и распоряжусь, чтобы ее просушили. Это не займет много времени. Пожалуйста, мисс Мэллори, успокойтесь. Вы выглядите слишком встревоженной.

Доминик не нашлась, что ответить, и промолчала. Судя по всему, Сальвадор прекрасно знал обо всем, что случилось.

— Э-ээ… мистер Хардинг… — сбивчиво пробормотала она.

— Мистер Хардинг находится вместе с другими гостями, — ответил Сальвадор. — Не беспокойтесь, ему сказали, что с вами все в порядке.

Доминик с сомнением покачала головой.

— У вас есть сигареты? — спросила она.

— Разумеется. В коробке на столике возле кровати. Не хотите ли поесть? Или выпить?

— Нет, спасибо, — ответила Доминик.

— Я могу идти?

— Да, конечно. Спасибо.

После его ухода Доминик закурила. Она поймала себя на том, что чувствует себя в обществе Сальвадора все более и более свободно. Ей нравились его сдержанные манеры и немногословность.

Доминик прошагала к балконной двери, распахнула ее и вышла на балкон. Безоблачное бархатное небо было усыпано звездами, показавшими Доминик крупнее, чем в Англии. Воздух приятно благоухал ароматом акаций и Доминик оперлась на поручень, наслаждаясь ночными запахами. Какая прекрасная ночь; ночь, предназначенная для любви, а не для уныния.

Услышав звук открываемой двери, она поспешно обернулась, но увидела только Сальвадора, который принес ее одежду. Доминик поразилась — ведь прошло всего полчаса после его ухода.

Сальвадор улыбнулся.

— У нас в цоколе есть специальная сушильная комната и очень мощный утюг.

Доминик улыбнулась в ответ.

— Спасибо, Сальвадор.

Сальвадор аккуратно положил ее одежду на кровать и выпрямился.

— А что, гости мистера Сантоса уже ушли? — спросила Доминик.

— Нет, senhorita. — Почему вы так подумали?

Доминик пожала плечами.

— Здесь так тихо!

— Это большой дом, senhorita.

— Да, должно быть, дело в этом. — Доминик задумчиво теребила свое платье. — Я… Все, наверное, считают меня полной идиоткой! — пробормотала она.

Сальвадор приостановился у самой двери и обернулся.

— С какой стати кто-нибудь станет так считать? — спросил он с удивительной мягкостью в голосе.

— Ну… Это мое падение в бассейн и все такое…

— Это была случайность, мисс Мэллори. Никто не станет специально лезть в бассейн в вечернем туалете.

Доминик наклонила голову.

— Они могут подумать, что я это сделал, чтобы привлечь к себе внимание, — прошептала она.

— Такой прелестной женщине ни к чему привлекать чье-то внимание, — улыбнулся Сальвадор.

Доминик посмотрела на него в упор.

— А чей… чей это халат? — спросила она, не в силах удержаться.

Сальвадор пожал плечами.

— Он принадлежал сеньорите Изабелле, мисс Мэллори.

— Изабелла? — Доминик судорожно сглотнула. — А кто она?

— Сестра сеньора Сантоса, мисс Мэллори.

— Ах, да! — просияла Доминик. — Она, кажется, ушла в монастырь?

— Да, мисс Мэллори.

Доминик вздохнула.

— Вы не очень разговорчивы, Сальвадор.

— Вы правы, мисс Мэллори.

— Но вы наверняка поняли, что пытаюсь узнать у вас… некоторые вещи.

— Я это понимаю, — Сальвадор выразительно развел руками. — Однако я бы посоветовал вам задавать вопросы о семье мистера Сантоса самому мистеру Сантосу.

— Вы думаете, он мне скажет?

— Я думаю, мисс Мэллори, что ради вас он сделает очень многое.

Доминик скорчила гримаску.

— Потому что он не выносит, когда ему перечат!

— Перечат? — переспросил Сальвадор. — Что это значит?

— О, не важно! — Доминик устало провела рукой по волосам.

Сальвадор поклонился и открыл дверь, чтобы выйти. У Доминик оборвалось сердце — в проеме двери стоял Винсент Сантос.

— Сальвадор, — вопросительно произнес он. — Тебя так долго не было…

— Мы разговаривали, senhor, — спокойно ответил Сальвадор. — Я вам нужен?

Глаза Винсента сузились и он перевел взгляд на Доминик.

— Нет, я просто решил проверить. Наша гостья уже пришла в себя? О чем это вы разговаривали?

— О том о сем, — неопределенно ответил Сальвадор, к вящему облегчению Доминик. — Я могу идти?

Винсент кивнул и посторонился, выпуская Сальвадора. Потом вошел и прикрыл за собой дверь. Доминик, стоя у кровати, пожалела, что не успела облачиться в свою одежду, хотя и сознавала, насколько ей идет шелковый халат.

Однако Винсент даже не попытался прикоснуться к ней. Вместо этого он вскрыл пачку манильских сигар с обрезанными концами и спокойно закурил.

Когда он поднял голову, Доминик показалось, что его золотистые глаза смотрят на нее совершенно бесстрастно. И тем более неожиданно и пугающе прозвучали его слова:

— Я хочу, чтобы ты разорвала свою помолвку с Хардингом и вышла замуж за меня!

— Выйти за вас! — Доминик показалось, что она ослышалась. — Вы, верно, шутите!

Вид у Винсента был хотя и отрешенный, но серьезный.

— Нет, — просто сказал он.

Доминик прижала ладони к пылающим щекам.

— Но это нелепо! Вы не можете этого хотеть! Вы ведь меня даже не любите!

— Я хочу тебя! — бесстрастно произнес Винсент.

Доминик отвернулась, вся дрожа. Было непривычно видеть Винсента таким хладнокровным, а спокойствие, с которым он произносил такие слова, просто выводило ее из себя. Она ощущала себя утлым суденышком, которое выбросило из спокойной гавани в бушующий океан.

Что же он за человек, если в одну минуту он пытался ее соблазнить, а в следующую предложил выйти за него замуж? Что им влечет?

— Я люблю Джона! — неожиданно для себя самой заявила Доминик дрожащим голосом.

— Нет, не любишь, — холодно отрезал Винсент. — Не надо мне врать, Доминик. Пусть между нами хотя бы все будет по-честному!

Доминик вздрогнула.

— По-честному? Как вы смеете рассуждать про честность? Как вы посмели придти сюда и предложить выйти за вас, зная, что внизу томится мой настоящий жених, который, веря в ваши дружеские намерения, принял ваше приглашение и пришел к вам в гости!

Винсент пожал широкими плечами. Потом посмотрел прямо в глаза Доминик.

— Между мной и Хардингом никогда не было — и не может быть! — дружеских отношений, — горько произнес он.

Доминик все еще дрожала, не оправившись после потрясения. Ей до сих пор не верилось, что это происходит в реальности.

— Ну, хорошо, — заговорила она, — пусть вы с ним не любите друг друга, но это все равно не дает вам права предположить…

— Я ничего не предполагал, — резко возразил Винсент. — О, Доминик, перестань себя обманывать! Ты хочешь меня точно так же, как я хочу тебя! Хорошо, тебе стыдно в этом признаться, но ведь это правда! Почему женщины вбили себе в головы, что они в этом смысле отличаются от мужчин?

— Вы говорите о физическом влечении! — воскликнула Доминик, задыхаясь.

— Ну и что?

— Нельзя же жениться на ком-то только ради похоти!

— Разве я говорил, что хочу жениться ради похоти?

— Нет, но… — Доминик прижала ладонь к горлу. — Это… Я знаю, что это так!

— Я уже говорил тебе — ты ровным счетом ничего про меня не знаешь! — гневно сказал Винсент. — Ты сама слишком много предполагаешь. Дай себе время, чтобы узнать меня получше.

Доминик потупила взор, тщетно пытаясь унять дрожь. Винсент шагнул к ней, порывисто обнял и прижал к себе.

— Видишь… — пробормотал он. — Я тоже дрожу. Для Сантоса это необычное состояние. Да, я хотел многих женщин — и я получал их. Но вот тебя — я уважаю. И тебе готов дать свое имя!

Мысли путались в голове Доминик.

— Я должна быть польщена, — прошептала она, не зная, плакать ей или смеяться.

— Прекрати! — Он приподнял ее лицо за подбородок. — Прекрати, слышишь? Итак, твой ответ?

Доминик закрыла глаза. Бледная как смерть, она дрожала, как в лихорадке, в то время как Винсент, прижав губы к ее сомкнутым векам, нежно целовал ее и что-то нашептывал по-португальски. Доминик не понимала, что он говорит, да и не хотела понимать — охваченная летаргией, она чувствовала себя настолько беспомощной, что захоти Винсент сейчас овладеть ею, она даже не стала бы сопротивляться.

И вдруг без малейшего предупреждения дверь распахнулась и в спальню влетел Джон. С горящими от ярости и ревности глазами он уставился на них.

— Ты свинья, Сантос! — рявкнул он. — Я убью тебя, мерзавец!

Винсент выпустил Доминик и спокойно повернулся лицом к Джону. Намеренно засунув руки в карманы, он медленно подошел к своему сопернику и остановился прямо перед ним.

— Слушаю вас, — спокойно произнес он.

— Чтоб ты сдох! — процедил Джон и, отведя сжатую в кулак руку назад, с силой ударил Винсента под подбородок.

Джон не был обделен силой и от его удара, который его противник даже не пытался отразить, Винсент отлетел назад и свалился на пол прямо к ногам Доминик.

— Винсент! — крикнула она в ужасе и бросила негодующий взгляд на Джона. Потом, опустившись на колени, подняла голову Винсента и, прижав к себе, погладила его лоб.

— Встань сейчас же! — заорал Джон, возвышаясь над ними. — Встань и бейся, как мужчина!

Винсент потер ушибленный подбородок, а Доминик метнула на Джона взгляд, полный презрения.

— Ты совсем спятил! — крикнула она. — Ворвался сюда и затеял драку, словно какой-то… зверь!

Джон рывком поставил ее на ноги.

— Ты же моя невеста, Доминик. Как же я мог поступить иначе? Застав тебя с ним наедине… полуголую!

Доминик резко высвободилась из его рук.

— Дай мне хотя бы возможность объяснить! — крикнула она, потирая запястья.

— И как ты собираешься это объяснить? — спокойно спросил Винсент, неторопливо поднимаясь на ноги.

Доминик бросила на него взгляд, полный мольбы и муки. Потом посмотрела на Джона, который стоял, набычившись, со стиснутыми кулаками.

— Доминик — моя невеста, — заявил Джон, сдерживаясь с очевидным трудом. — Что бы вы не говорили, этого не изменишь!

Винсент расправил плечи.

— Вот как? — Он перевел взгляд на Доминик. — А что ты скажешь на это, carissima*?

— *Дорогая (итал.).

Доминик потрясла головой и, видя, что Джон готов снова наброситься на Винсента, быстро шагнула вперед и встала между ними. Подсознательно она поняла, что сделала самый серьезный шаг в своей жизни.

Джон окаменел.

— Доминик! — ошарашенно пробормотал он. — Нет, Доминик, только не это! — Он уставился на Винсента Сантоса. — Доминик, ведь он просто играет с тобой, как играл с сотней других женщин! Не позволяй себя дурачить! Ради всего святого, пойдем отсюда! Я тебе все прощу. Только не разрушай свою жизнь.

Доминик покачала головой.

— Я… Я не могу, Джон.

— Доминик, ведь это просто увлечение. Хорошо, я это перенесу, но поверь мне — ты совершаешь непоправимую ошибку!

Доминик посмотрела себе под ноги.

— Прошу тебя, Джон, уйди.

Джон помялся, словно решая, не наброситься ли снова на Сантоса, потом его плечи поникли, он повернулся и вышел из спальни.

Едва он ушел, Доминик отступила в самый дальний угол спальни.

— Что ж, — произнес Винсент, — ты сожгла все мосты.

Это прозвучало немного язвительно и Доминик метнула на него испуганный взгляд.

— Да, — тихо сказала она. — А что сделаете теперь вы? Позабудете о всех своих предложениях?

Ее грудь судорожно вздымалась и опускалась под тонким шелком.

Винсент пристально посмотрел на нее, потом рагладил обеими руками волосы.

— Нет, — твердо сказал он. — Нет, я их не забуду. — Он сунул руку в карман и достал из него сложенную бумагу. — Видишь? Это бланк свидетельства о браке. Нас обвенчает завтра отец Пескез в церкви Святого Михаила.

У Доминик закружилась голова.

— Но… Но ведь вы не можете быть уверены…

Она осеклась.

— Я уверен, — коротко сказал Винсент, поправил галстук и шагнул к двери. — Я предлагаю тебе как следует выспаться. Эта комната — твоя, на сегодняшнюю ночь. Завтра же… Словом, завтра мы всем займемся.

— Но… — робко начала она.

— Никаких но, пожалуйста. Я должен проводить гостей. До завтра.

Он коротко кивнул и покинул спальню.

Глава шестая

Доминик спала скверно, хотя думала, что вообще не сможет уснуть. После стольких испытаний, выпавших на ее долю, ее непрестанно мучили тяжелые мысли, а позже, когда она забылась сном, ее донимали кошмары.

Уже перед самым рассветом Доминик внезапно пробудилась от страшного, душераздирающего крика, прозвучавшего, казалось, в глубинах ее подсознания. Она проснулась посреди незнакомой чужой кровати, в огромной чужой спальни и с ужасом осознала, что впервые в жизни осталась совсем одна. Даже смерть отца не оказала на нее такого воздействия.

В конце концов она кое-как задремала, но облегчения не почувствовала, и решила встать. Поднявшись с постели, она закурила и вышла на балкон. Свежий утренний ветерок приятно обдувал разгоряченные лицо и руки. На горизонте занималась розовая заря. Опершись на парапет, Доминик вздохнула. Неужели она и в самом деле здесь или ее снова мучит кошмар? Неужели она и вправду выйдет замуж за Винсента Сантоса? И не пригрезилась ли ей эта ужасная сцена с Джоном? Доминик потрясла головой. Нет, это было совершенно немыслимо. Невероятно.

И как ей самой к этому относиться? Был ли у нее хоть какой-то выбор? Она понимала, что с самой их первой встречи Винсент Сантос управлял всем ее существованием, как никто и никогда до него. Она любила Джона, хотя скорее это можно было назвать привязанностью — он никогда не пробуждал в ней такого глубокого и пылкого чуства, как Винсент.

Доминик с дрожью притушила сигарету. Она еще могла оказаться в дурацком положении. В конце концов, развестись в наш дни пара пустяков. Особенно, имея такие деньги, как у Сантоса. А ведь он даже ни разу не сказал, что любит ее! Он хотел ее, верно, в этом Доминик не сомневалась. Но достаточно ли этого? И сможет ли она это выдержать? Достаточно ли ей будет золотого колечка на пальце, чтобы спокойно созерцать, как вокруг ее Винсента вьются другие женщины?

Доминик вернулась в спальню и принялась нервно мерить шагами устланный пышным персидским ковром пол. Будь у нее достаточно здравого смысла, она бы собрала вещи и уехала — не в Бела-Висту, где ее будущее с Джоном было уже разрушено в пух и прах, — а назад в Англию. Там хотя бы оставались знакомые люди и привычные места.

Доминик прилегла на кровать и в изнеможении закрыла глаза. Должно быть, она уснула, потому что, когда она снова открыла глаза, снаружи сияло солнце. Кинув взгляд на наручные часы, Доминик ужаснулась. Четверть двенадцатого!

Доминик в панике спрыгнула с кровати и прижала ладонь ко лбу. Как же она так проспала! И почему ее никто не разбудил?

Она поспешно осмотрелась по сторонам. Ее одежда лежала там же, где она ее оставила — у изножия кровати, — но Доминик не улыбалось снова облачаться в нее. Ведь сегодня был день ее сваадьбы!

И тут, словно по волшебству, появился Сальвадор. Он вошел бесшумно, словно опасаясь, что она еще спит. Увидев, что Доминик с растерянным видом стоит возле кровати, Сальвадор сказал:

— Я вижу, вы проснулись, мисс Мэллори.

Доминик всплеснула руками.

— Да, Сальвадор. Неужели сейчас и в самом деле двенадцатый час.

— Да, senhotita, — как всегда невозмутимо ответил Сальвадор.

Доминик ахнула.

— Но я думала… То есть… Что происходит?

Сальвадор улыбнулся.

— Одну минуту, senhorita, — сказал он и вышел из спальни.

Доминик вышла на балкон, теряясь в догадках, что задумал Сальвадор. Долго ждать ей не пришлось. Вскоре он вернулся, держа в руках поднос. На подносе Доминик увидела кофейник, графин с горячим молоком, блюдо с пышками, масло и свежие фрукты.

— Присядьте и расслабьтесь, — сказал он. — Выпейте кофе. Потом мы с вами поговорим.

Доминик, чуть поколебавшись, присела на плетеное кресло, стоявшее рядом с маленьким столиком. Сальвадор водрузил поднос на столик, поинтересовался, какой кофе предпочитает senhorita — черный или с молоком, после чего налил кофе в чашку. Доминик с благодарностью восприняла этот жест Сальвадора, осознав, что он понимает ее чувства. И вообще его присутствие влияло на нее удивительно благотворно.

Когда Доминик, выпив чашечку кофе, намазывала джем из гуавы на пышку, Сальвадор сказал:

— Теперь, senhorita, мы можем поговорить.

Доминик выдавила слабую улыбку.

— Да Сальвадор, теперь мы можем поговорить. Вы знаете, о чем?

— Конечно, senhorita. Вы ведь выходите замуж за сеньора Сантоса, не так ли?

— Да. — Доминик приподняла темные брови. — Вам это не кажется удивительным?

— Нисколько, senhorita.

Доминик вздохнула.

— А мне вот кажется, — грустно сказала она. — Почему он это делает, Сальвадор? Почему ему вдруг вздумалось жениться на мне?

Сальвадор пожал плечами.

— Это не мне судить, senhorita.

Доминик отпила кофе.

— А вам не кажется, что вы мне должны кое-что объяснить? — спросила она и тут же пожалела о своих словах. Ведь не Сальвадор повинен в случившемся, а она сама. Или Винсент Сантос. — Извините, — улыбнулась она. — Я просто слишком взволнована.

Сальвадор стоял, скрестив на груди руки, и смотрел на нее.

— А что вас удивляет в намерении сеньора Сантоса жениться на вас? — спросил он наконец. — Вы обаятельная девушка. К тому же сеньор Сантос никогда не совершает поступков против своей воли.

— Я очень рада за сеньора Сантоса, — съязвила Доминик.

Сальвадор покачал головой.

— Давайте не будем так говорить, — предложил он. — Тем более, что у нас есть более важные темы для обсуждения.

Доминик допила кофе и налила себе еще одну чашечку.

— Да, например, мой свадебный наряд, — сказала она. — Ведь мое платье до сих пор находится в шкафу у Ролингсов. Его нужно забрать и отгладить…

— Это ни к чему, senhorita, — спокойно ответил Сальвадор. — Сегодня утром Карлос вылетел в Рио за вашим свадебным нарядом. Он уже скоро вернется.

— В Рио! — воскликнула Доминик. — Но… Как же…

— Senhor дал ему подробные указания, а в Рио есть магазин, где всегда приобретала платья сеньорита Изабелла. Карлос обо всем позаботится. Вместе с мадам Жермен.

Доминик кивнула.

— Понимаю. — Она казалась озадаченной. — А свадьба? Когда она состоится?

— В три часа дня, senhorita. Затем для гостей состоится прием в отеле «Бела-Виста».

— Понимаю, — снова кивнула Доминик. — А… много ожидается гостей?

— Только близкие друзья сеньора Сантоса и, возможно, кто-то из служащих завода.

— О, нет! — Доминик непрозвольо вырвалось у Доминик. После случившегося она не могла встречаться с друзьями Джона.

— А почему бы и нет, senhorita? В конце концов помолвки для того и объявляют, чтобы иметь возможность расторгнуть их.

— Это не так.

— Тем не менее, расторгаются они довольно часто, — ответил Сальвадор и направился к двери.

— Как только прилетит Карлос, я вернусь. Может быть, полистаете пока журналы? Senhor сейчас очень занят.

— Да, — медленно произнесла Доминик. — Спасибо, Сальвадор, я обойдусь без журналов. Я… приму ванну. Уже почти двенадцать. Времени осталось не так много.

Едва произнеся эти слова, Доминик наконец осознала всю значительность происходящего. Она была рада, что сидит — в противном случае, внезапно ослабевшие ноги могли и не удержать ее.

— Хорошо, senhorita. Если вам чего-нибудь понадобится, снимите, пожалуйста, трубку внутреннего телефона.

— Спасибо, Сальвадор.

Когда он ушел, Доминик почистила апельсин и рассеянно съела его. Она не знала, чем себя занять. Потом она встала и расчесала волосы. Наполнила водой ванну и напустила в нее душистую эссенцию. В ванне она нежилась довольно долго, вдыхая сладковатый аромат.

Затем Доминик вымыла голову и высушила под встроенным в стену феном. После чего, снова завернувшись в полотенце, вернулась в спальню.

У нее захватило дыхание! На дверце платяного шкафа висело сотканное из кружев короткое белоснежное платье со складчатым воротничком и длинными рукавами. На стуле лежала фата, прикрепленная к усыпанной брильянтами диадеме. Доминик не веря своим глазам приподняла эту диадему, словно надеясь, что брильянты все-таки останутся стекляшками. Но нет — это были алмазы чистой воды.

На кровати было разложено тончайшее белье и несколько пар колготок. На ковре стояли изящные белые туфельки на невысоком каблуке — Доминик обычно носила именно такие.

Сбросив полотенце, она снова облачилась в шелковый халат. Надевать свадебный наряд в такую жару ей не хотелось.

В дверь постучали и в комнату снова вошел Сальвадор.

— Ну как? — поинтересовался он. — Вам нравится?

— Очень! — пылко воскликнула Доминик. — Все… Все идет по плану?

— Конечно, senhorita. Что бы вам хотелось на обед?

Доминик замотала головой.

— Ничего, спасибо. Я совсем недавно позавтракала.

— Может быть, немного салата? — предложил Сальвадор.

— Нет, нет, я ничего не хочу! — Доминик и вправду даже думать о еде не хотелось.

— Хорошо. Но немного вина вы выпьете? Чтобы искрились глаза и чуть порозовели эти бледные щечки, а?

— Ладно, — отважно согласилась Доминик. — Но только… если вы выпьете со мной.

— Хорошо, senhorita. Одну минуточку. — Он ненадолго отлучился, а когда вернулся, то держал в руке бутылку шампанского. — Вот, посмотрите, — сказал он. — Для жены Винсента Сантоса только самое лучшее.

— Я еще не жена Винсента Сантоса, — поправила Доминик, хотя слова Сальвадора были ей приятны.

Искрящееся пенистое шампанское показалось Доминик восхитительным. Она даже решила, что никогда еще не пила такого вкусного. До чего странным оказался день свадьбы, подумала она, чокаясь с Сальвадором. Более странного нельзя было и придумать.

Но время шло и вскоре Доминик с ужасом убедилась, что уже два. Сальватор заметил, как она вздрогнула, и сказал:

— Надеюсь, теперь-то вы уже не нервничаете?

— Вы шутите! — встрепенулась Доминик. — Как может невеста не нервничать?

— Возможно, вы правы, — согласился Сальвадор. — Тогда я пойду. Вы справитесь сами? Или прислать вам на помощь горничную?

— У вас здесь есть горничные? — подняла брови Доминик.

Сальвадор покачал головой.

— Нет. Но я могу прислать к вам жену Мориса.

Доминик, поблагодарив, отказалась. Потом, чуть замявшись, спросила:

— А как… Как я попаду в церковь? Сеньор Сантос…

— Сеньор Ривас любезно согласился отвезти вас туда на своей машине, — спокойно ответил Сальвадор.

— Сеньор Ривас! — эхом откликнулась Доминик. — О, Господи, Сальвадор! Что они все подумают? Ведь я приехала, чтобы выйти замуж за мистера Хардинга!

— Но вы выбрали лучшего, — просто сказал Сальвадор и вышел из комнаты.

Уложив волосы, Доминик облачилась в свадебное платье. Это безусловно было самое красивое платье, которое ей когда-либо приходилось надевать, и, самое поразительное, что оно пришлось ей идеально впору.

Диадему Доминик оставила напоследок. Нацепив ее вместе с тончайшей фатой из шелка ручной выделки и посмотревшись в зеркало, Доминик едва удержалась от восхищенного возгласа. Никогда прежде она не чувствовала себя такой красивой.

В дверь постучали. Думая, что это Сальвадор, Доминик позвала:

— Войдите!

В спальню вошла Алисяя Ривас.

— Сеньора Ривас! — изумленно воскликнула Доминик.

Алисия приблизилась вплотную к ней.

— О, Доминик! — восхищенно произнесла она. — Дитя мое, ты выглядишь просто сногсшибательно!

— Правда? — по-детски спросила Доминик.

— Ну, конечно. — Алисия улыбнулась. — Фредерик ждет тебя внизу. Я сказала Сальвадору, что сама провожу тебя к машине.

Доминик, чуть поколебавшись, спросила:

— Сеньора Ривас! Извините, пожалуйста, но вы… Вы не считаете, что я совершенно сумасшедшая?

Алисия Ривас удивленно вскинула брови.

— Ну что ты, Доминик? Хотя, пожалуй, все мы чуть-чуть сходим с ума, когда влюбляемся.

Доминик заломила руки.

— Но что подумают люди? Ведь я приехала, чтобы выйти за Джона. А теперь…

Она выразительно развела руками.

Алисия взяла ее за руку и вывела из спальни.

— Дитя мое, — сказала она. — Поскольку ты не любила мистера Хардинга, из вашего брака все равно ничего путного не вышло бы. К тому же перед натиском Винсентом устоять невозможно — ты, должно быть, и сама это уже поняла!

О, да! Доминик только кивнула и улыбнулась.

Внизу у основания лестницы их встретили Фредерик Ривас и Сальвадор. Сальвадор, в темном костюме и галстуке выглядел непривычно торжественным.

— Вот она! — воскликнул Ривас и тут же, разглядев Доминик, присвистнул. — Ого!

Доминик, подойдя к нему, робко улыбнулась.

— Извините меня, — пролепетала она. — После того, что случилось вчера…

— Вчера было миллион лет назад, — искренне проговорил Фредерик Ривас. — Я рад, что мой друг Винсент нашел женщину, которая разделит с ним жизнь.

Доминик возвела на него глаза, полные благодарности.

— Вы так добры. Я даже не знаю, что сказать! — Ее голос заметно треснул.

— Ничего и не говорите! — сухо сказал Сальвадор. — Уже почти три часа. Вы ведь не хотите опоздать на встречу со своим женихом?

Женихом! Доминик поежилась. Кажется, ни одна девушка не выходила замуж так быстро.

На подъездной аллее ждал огромный черный лимузин. При дневном свете открывавшийся вид на раскинувшуюся внизу долину поражал воображение, но Доминик было не до зрелищ. Она боязливо забралась на заднее сиденье лимузина. Алисия Ривас села рядом с ней, а Фредерик Ривас занял место впереди, рядом с Сальвадором, который сел за руль.

Церковь Святого Михаила разместилсь на самой окраине Бела-Висты — непритязательное серое каменное строение с высокой колокольней, колокола которой звонили каждый час. Если бы не бугенвиллеи перед воротами, да лианы, вившиеся по старым растрескавшимся стенам, такую церквушку можно было бы встретить где угодно, подумала Доминик.

Фредерик Ривас предложил ей руку и помог выбраться из машины.

— Доминик! Доминик! С тобой все в порядке?

Сальвадор с Алисией уже прошли в церковь и Доминик осталась с Ривасом наедине.

Она посмотрела на Фредерика, увидела, как тот встревожен, и вдруг успокоилась.

— Да, — сказала она. — Со мной все в порядке. Он… Он здесь?

— Винсент?

— Да.

— Да, здесь. Ждет тебя.

Доминик облегченно вздохнула. В глубине души она еще немного опасалась, что окажется перед алтарем одна.

Внутри играл орган. Прихожане по сигналу поднялись, а Фредерик Ривас повел Доминик через проход между скамьями к алтарю. Внезапно Доминик перестала замечать что бы то ни было, кроме глаз Винсента, ожидавшего ее в изумительном костюме из темного шелка. Густые черные волосы Винсента были зачесаны назад, а в глазах застыло загадочное выражение.

Началась церемония, но Доминик почти ничего не видела. Все вокруг казалось неясным и расплывчатым, словно в тумане. Когда Винсент взял ее за руку и что-то надел на палец, Доминик с изумлением уставилась на колечко. Массивное золотое украшение показалось Доминик самой прекрасной драгоценностью, которую она когда-либо видела.

Наконец, служба подошла к концу и Доминик почувствовала, как губы Винсента прикоснулись к ее лбу, прохладные и безразличные. Она заглянула ему в глаза, пытаясь прочитать в них хоть что-нибудь, но ничего не увидела. Неприятный холодок пробежал по спине Доминик.

Расписавшись в книге, они покинули церковь рука об руку. Со всех сторон подходили люди с поздравлениями, их осыпали конфетти и серпантином, и Доминик только успевала бормотать слова благодарности. Среди толпы стояла и Клаудиа, проводившая Винсента сожалеющим взглядом, а в глубине толпы Доминик разглядела Джона.

Но он, только мелькнув, уже в следующий миг исчез, растворившись в толпе.

Доминик провели к лимузину. Винсент сел рядом с ней на заднее сиденье. Автомобиль тронулся с места, а гости, которых пригласили на прием в отель «Бела-Виста», начали рассаживаться по машинам. Доминик метнула взгляд в сторону Винсента. Он сидел в углу непривычно понурый и отсутствующий и Доминик с упавшим сердцем задала себе вопрос, не жалеет ли Винсент о своем поступке.

Решив, что должна хоть что-нибудь сказать, Доминик спросила:

— Могу я поблагодарить вас за это платье или хотя бы спросить, нравится ли оно вам?

Винсент хмуро посмотрел на нее.

— А как ты сама думаешь — нравится оно мне? — спросил он.

— Я… не знаю, — сбивчиво ответила Доминик.

Глаза Винсента сузились.

— Платье изумительное, — сказал он. — Но мне будет куда приятнее увидеть тебя… попозже.

Доминик вспыхнула.

— Не надо все портить, — пробормотала она.

— Что портить?

— Сами знаете, — ответила Доминик, кинув смущенный взгляд на Сальвадора.

Прием в отеле походил на смесь позднего обеда и раннего ужина. На столах были булочки и бутерброды, канапе и чипсы для коктейлей, фрукты, мясо и рыба. Шампанское лилось рекой. Винсент пил мало. Отгороженная от него стеной гостей, Доминик чувствовала себя более одинокой, чем когда-либо. Почему-то она ожидала, что Винсент будет более внимательным. Вчера вечером он проявлял к ней куда более живой интерес, чем теперь.

Решив, что вышла замуж за бессердечного повесу, Доминик принялась очаровывать всех мужчин подряд. Фредерик Ривас, похоже, поддался на ее ухищрения, и, хотя впрямую она с ним не кокетничала, Фредерик явно стал уделять ей повышенное внимание. Вертелся рядом и молодой человек по имени Хосе Бьянка, которого накануне вечером Винсент представил ей вместе с Клаудиа. Он, похоже, был совершенно очарован молодой женой своего босса, без конца угощая ее коктейлями и сигаретами и развлекая ее рассказами про Минья-Терру, завод и автомобильные гонки.

Доминик изображала вежливый интерес, но в то же время не спускала глаз со своего мужа и с окружавших его женщин, восхищенных его галантностью и искрометным остроумием.

Он обаятелен со всеми, кроме меня, подумала Доминик. И зачем она только согласилась выйти за него замуж? Она просто обрекла себя на жалкое и постыдное существование.

Прием, похоже продолжался целую вечность. Наконец, почти в половине восьмого, Доминик заметила, что Винсент приблизился к ней. Не обращая на него внимания, она продолжала разговаривать с Хозе Бьянка, и только внезапность, с которой тот замолчал, обнаружив, что рядом с ними Сантос, оборвала их оживленную беседу.

— О, продолжайте же, прошу вас, — попросила Доминик, повернувшись спиной к своему супругу.

— Доминик, мы уходим! — тон Винсента не допускал прекословия, и Хозе сразу показался напуганным и смущенным.

Доминик с безразличным видом повернулась к Винсенту.

— Но Хозе еще не закончил, — сказала она, лучезарно улыбаясь. — Я сейчас к тебе приду.

Пальцы Винсента стиснули ее локоть.

— Сейчас, Доминик! — хрипло сказал он.

Доминик подняла глаза и, увидев, как потемнело лицо Винсента, пожала плечами.

— Ну, хорошо, — уступила она. — Где Сальвадор?

— Сальвадор нам не понадобится, — тихо сказал Винсент. — Пойдем, ты должна попрощаться с гостями.

Когда она наконец вышли на свежий воздух, лицо Доминик полыхало. Винсент усадил ее на переднее сиденье лимузина, а сам уселся за руль. Его бедро прикоснулось к ее ноге, но в каждой линии его тела ощущалось безразличие. Доминик сжала губы. Ей хотелось заплакать. Все это так отличалось от тех картинок, которые рисовало ее глупое воображение.

Винсент вывел машину на дорогу, ведущую в Минья-Терру.

— Мы поедем в свадебное путешествие позже, — сказал он безжизненным тоном. — Мы поедем в Европу. Тебе ведь это понравится, не так ли?

Доминик пожала плечами.

— Как скажешь, — сказала она, делая вид, что ей все равно.

Ей показалось, что Винсент едва заметно улыбнулся, и она почувствовала, что уже вся кипит от возмущения. Ведь она его жена! Почему же он не держит себя с ней соответствующим образом? Заявил, что хочет ее. Никто его не просил на ней жениться!

В Минья-Терру они добрались довольно быстро. Винсент вел машину уверенно и красиво, и вскоре перед глазами Доминик возник залитый огнями особняк. Винсент подъехал к парадному входу, выключил мотор и посмотрел на Доминик.

— Ну что?

— Что именно? — переспросила Доминик натянутым тоном.

— Вот мы и приехали.

— Ура! — язвительно бросила Доминик и вылезла из автомобиля, не дожидаясь помощи супруга.

Ночь стояла изумительная, сияли низко нависшие звезды, из-за гор выползала бледная луна. Доминик зябко поежилась — в свадебном платье ей было довольно прохладно. Она невольно подумала, что надо забрать у Ролингсов свою одежду. Рано или поздно ей придется это сделать. Винсент наверняка захочет, чтобы она сделала это сама, чтобы Доминик доказала, что больше не боится своих обидчиц.

Тем временем Винсент вышел из лимузина и начал подниматься по ступенькам.

— Пойдем, — позвал он. — Я хочу тебе кое-что показать.

Чуть поколебавшись, Доминик медленно зашагала к нему. Винсент уже успел ослабить туго завязанный галстук и расстегнуть верхние пуговички рубашки.

Уловив ее взгляд, он произнес:

— Жарко, да?

— Мне холодно, — сказала Доминик и ей снова показалось, что Винсент едва заметно улыбнулся.

Они вошли в просторный вестибюль. Винсент молчал, а Доминик мысленно поклялась, что не станет ни о чем его спрашивать.

У основания лестницы Винсент остановился.

— Надеюсь, сегодня обойдется без драки, — произнес он вполголоса.

Доминик не ответила. Она вся кипела от негодования и обиды. Винсент Сантос пожал плечами и начал подниматься по лестнице. Доминик молча повернулась и зашагала по коридору.

Она ожидала, что он окликнет ее, заставит идти за собой, но окрика не последовало. Его же шаги скоро замерли в отдалении.

Черт бы его побрал, сердито думала Доминик. Почему нужно быть таким своенравным? Она вошла в гостиную, прошагала к бару и плеснула себе в бокал щедрую порцию бренди, добавив немного содовой. Вкус ей не понравился и Доминик смешала себе новый коктейль, на этот раз добавив к содовой лишь чуточку бренди. Она уселась на кушетку и задумалась.

После шумного приема в гостиной было очень тихо, а во внутреннем дворике под слабым ветерком колыхались неясные тени. Доминик знала, что это тени кустов, окружавших патио, но все-таки ей стало немного не по себе. Вдруг какие-нибудь ночные хищники могут подобраться вплотную к дому? Доминик стало жутковато. Не выдержав, она встала и плотно прикрыла балконные двери.

Потом она вернулась в холл и взглянула на лестницу. Холл второго этажа освещался одним канделябром. Где может быть Винсент, подумала Доминик, и собирается ли он с ней встретиться?

Темнота, тени, шорохи за окном и одиночество — все это было непривычно и слишком пугающе для девушки, выросшей в городской суете. Доминик уже пожалела, что Винсент не остался с ней внизу. Пусть он даже и не обращал бы на нее внимания, зато ей не было бы сейчас так страшно и одиноко.

Наконец, Доминик решилась и стала медленно подниматься по лестнице. Дойдя до второго этажа, она огляделась по сторонам. Она узнала дверь в спальню, в которой провела эту ночь, но в холл выходили еще несколько дверей. Где ей найти Винсента?

Сняв туфли, Доминик тихонько прокралась к одной из дверей, которая была чуть приоткрыта. Внутри горел свет. Толкнув дверь, она вошла в комнату.

Комната была совсем маленькая, в ней помещалась только одна кровать. Да и обстановка не шла ни в какое сравнение с той спальней, которую она уже видела. Доминик нахмурилась. Не здесь ли собрался провести ночь Винсент?

Негодующе мотнув головой, она прошла в середину комнаты. И куда подевался Винсент? Или он решил е помучить?

— Что тебе здесь нужно? — послышался вдруг резкий окрик — Доминик от неожиданности едва не выскочила из собственной кожи.

— Винсент! — воскликнула она и круто развернулась лицом к нему.

Он только что вышел из душа, мокрые волосы были взъерошены, а всю одежду составлял короткий, до колена, банный халат. Винсент показался Доминик красивее и притягательнее, чем когда-либо, и сердце ее остановилось. Однако выглядел он насупленным и снова повторил:

— Что тебе здесь нужно?

Доминик подавила свой страх.

— Я… Я искала тебя! — выпалила она.

— Вот как? И зачем?

— Как зачем? И ты можешь меня спрашивать после того, как провел здесь целых полчаса, бросив меня одну в этом огромном доме, где мелькают страшные тени и слышатся непонятные звуки!

— Я же пригласил тебя пойти со мной! — напомнил он.

— Ах, да, вспомнила! По меньшей мере, вспомнила сарказм в твоем голосе! — Доминик учащенно задышала. — Ты и вправду думаешь, что со мной можно обращаться, как с дурочкой?

Винсент пожал плечами.

— К чему ты клонишь?

Доминик потупила взор.

— Хватит, прошу тебя! — взмолилась она. — Ты изводил меня целый день, из кожи вон лез, чтобы меня помучать. Зачем ты это делаешь? Зачем?

В ее голосе послышался надрыв.

— А чего ты ожидала? — вкрадчиво спросил Винсент.

Доминик охнула и кинулась вон из комнаты.

— Не навижу тебя! Ненавижу! — выкрикнула она, задыхаясь от рыданий.

Винсент схватил ее за запястье.

— Иди сюда, — приказал он. — Я покажу тебе нашу комнату.

— Нашу комнату? — полуистерически выкрикнула Доминик.

— Да. — Он провел ее через крохотную спаленку к двери в дальнем углу. — Это только прихожая, — пояснил он. — Когда-то, правда, я сам в ней спал. А вот главная опочивальня.

Он толкнул перед собой дверь и Доминик, войдя в просторную комнату, утонула по щиколотку в роскошном ковре. Никогда в жизни она не видела такой огромной кровати! серебристо-синий балдахин, шитое золотом синее покрывало, небесно-голубые шторы, пушистый кремовый ковер — от этой роскоши захватывало дух. Подойдя к высокому окну, Доминик увидела, что он выходит на долину.

— Ну как? — спросил Винсент, следивший за ней со скрещенными руками. — Нравится? Эту комнату никогда не использовали.

Доминик повернулась к нему.

— Очень! — пылко выкрикнула она. И вдруг, повесив голову, понуро спросила:

— Винсент! Что случилось? Почему ты так изменился?

Винсент закрыл дверь.

— Я не изменился, — негромко ответил он.

Доминик отвернулась.

— Как ты можешь так говорить? Или ты прежде лгал мне, когда говорил…

Она почувствовала, как его крепкие руки обняли ее сзади, а губы прильнули к ее затылку. Вся дрожа, она прижалась к нему всем телом — всякие мысли о сопротивлении мигом улетучились из ее головы.

— Ты говорила, что я никогда не заставлю тебя ревновать, — пробормотал Винсент прямо ей в ухо. — А ведь ты ревнуешь, да?

Доминик вдруг стало трудно дышать. Она только кивнула, закрыв глаза.

— Всякий раз, как я к тебе прикасался, ты демонстрировала свое полное безразличие, — продолжал он, в то же время выдергивая шпильки из ее волос, пока они не рассыпались по плечам. — Сегодня я специально обращался с тобой так, как ты сама вела себя со мной. Я хотел, чтобы ты захотела меня столь же сильно, как я хочу тебя, вот теперь, кажется, это произошло. Я прав?

— О, Винсент! — всхлипнула Доминик, поворачиваясь к нему и прижмаясь всем телом.

— Ты не голодна? — поинтересовался он, зарываясь лицом в ее шелковистые волосы и одновременно спуская с ее обнаженных плеч бретельки кружевного свадебного платья, пока оно не соскользнуло к ее ногам.

— А ты? — прошептала Доминик, прильнув к его губам.

— Только по тебе, — шумно выдохнул Винсент. О, Доминик, ты самое прекрасное, что есть в моей жизни! Боже, как я хочу тебя!

Подняв ее на руки, он понес ее к кровати. Доминик, обвив его шею обеими руками, смотрела на него влюбленными глазами.

— Люби меня, Винсент, — прошептала она.

— Сейчас, — хрипло ответил он, развязывая пояс банного халата.

Глава седьмая

Солнечный свет пробился сквозь шторы и один, самый настойчивый лучик, уткнушись прямо в глаза Доминик, вывел ее из забытья. Пушистые ресницы заморгали и, увидев в следующее мгновение яркие краски спальни, Доминик осознала, где находится.

Она быстро повернула голову, но Винсента не увидела, и только примятые подушки подтвердили, что он и впрямь был рядом. Доминик вздохнула, потом закинула руки за голову и предалась сладостным воспоминаниям о прошедшей ночи.

Вскоре до ее ушей донесся плеск воды в ванной и Доминик догадалась, что Винсент там. Выскользнув из постели, она оглянулась в поисках какой-нибудь одежды, но нашла только халат Винсента, который валялся у изножия кровати. Накинув его прямо но голое тело, Доминик подошла к двери в ванную, но в последний миг замялась. Она не могла заставить себя просто так войти.

Она стояла и раздумывала, не вернуться ли в кровать, когда дверь распахнулась, и вышел сам Винсент. На нем были только темные брюки. Кинув на нее полный нежности взгляд, Винсент спросил:

— Я не разбудил тебя?

Доминик покачала головой, потом шагнула к нему и прижалась щекой к его обнаженной груди.

— О, Винсент, — прошептала она. — Как я люблю тебя!

Его руки скользнули по ее голове, потом он наклонился и страстно поцеловал ее в губы.

— Доминик, я должен идти на завод, — сказал он. — Утром собирается совет директоров. К сожалению, я вынужден присутствовать.

— Так рано? — спросила она, надувшись.

— Рано? Доминик, уже почти одиннадцать!

— Как одиннадцать? Не может быть! Боже, какой ужас! — ее глаза испуганно расширились.

Винсент погладил ее спину через ткань халата, потом, издав какое-то восклицание, он стащил с нее халат и принялся осыпать страстными поцелуями ее прелестные груди.

Доминик обеими руками обнимала его за шею, тихо постанывая от его ласк и сознавая, какую власть приобрела над этим удивительным мужчиной.

— Доминик, я должен идти, — сказал Винсент внезапно загустевшим голосом.

— Ты уверен? — лукаво спросила Доминик.

Его пальцы впились в ее спину.

— Нет, — простонал он. — Нет еще!

И, подхватив ее на руки, понес к супружескому ложу.

Позже, когда Винсент ушел, Доминик приняла ванну и надела платье, в котором каких-то два назад пришла в этот дом на званый вечер. Кроме этого костюма и свадебного наряда у нее ничего не было, а белое кружевное платье мало подошло бы для ее цели.

Выйдя в холл, Доминик осмотрелась по сторонам. Она еще почти не была знакома с расположением комнат и поэтому прошла пока в гостиную. Там никого не было, однако минуту спустя, как по волшебству, появился Сальвадор. При вде знакомого лица, Доминик испустила вздох облегчения.

— Ты бы показал мне дом, Сальвадор, — попросила она. — Без тебя в нем легко заблудиться.

Сальвадор улыбнулся.

— Вы прелестно выглядите, senhora, — сказал он с довольным видом. — Надеюсь, вы хорошо выспались?

Доминик очаровательно покраснела.

— Да, спасибо, — сказала она. — А мой… Мой муж уже ушел?

— Да, senhora. Он очень спешил.

Доминик сжала губы, чтобы не улыбнуться.

— Понятно, — произнесла она наконец. — А… к обеду он вернется?

— Возможно, senhora, хотя скорее всего он придет поздно. В таких случаях он ест там сандвичи, приберегая аппетит на ужин.

Доминик согласно кивнула.

— Хорошо, Сальвадор. Скажи, пожалуйста, могу ли я взять после обеда какую-нибудь машину? Я хочу съездить к Ролингсам и забрать свою одежду.

— Senhor не говорил о том, что вы собирались покидать дом, — обеспокоенно сказал Сальвадор.

Доминик пожала плечами.

— Возможно, но мне нужно к ним съездить. Не могу же я всегда носить это платье.

Сальвадор нахмурился.

— Я мог бы сам заехать к Ролингсам, — предложил он. — Не сомневаюсь, что миссис Ролингс соберет все ваши вещи и передаст мне.

— Нет! Дело в том, Сальвадор, что рано или поздно мне все равно доведется встретиться с этими людьми. Лучше покончить с этим побыстрее.

— Ваша воля, senhora Сантос! — Доминик показалось, что Сальвадор недоволен.

Доминик вздохнула. Конечно, она могла сказать, что это его не касается, но ведь Сальвадор был для нее не просто слугой, а скорее другом, и она могла понять его мысли.

— Попробуй меня понять, — попросила она.

Сальвадор пожал плечами.

— Очень хорошо. Но я сам отвезу вас.

— Ладно, на это я готова согласиться, — улыбнулась Доминик.

— Отлично. А теперь — пойдемте со мной. Я покажу вам ваши владения, а Морис подаст вам обед. Завтракать сегодня уже, пожалуй, поздновато.

Дои оказался даже больше, чем представляла себе Доминик — бесчисленные анфилады комнат тянулись по всем этажам — гостиные, спальни, столовые, приемные, кабинет, бильярдная и даже отдельная библиотека. В библиотеке был установлен новейший стереофонический проигрыватель и имелась богатейшая коллекция пластинок на любой вкус — от классики до современного рока, что приятно поразило Доминик.

На втором этаже размещались почти все спальни с примыкающими ванными, а на третьей Доминик нашла одну просторную пустующую комнату, в которой, как ей показалось, можно будет устроить детскую.

Комнаты для прислуги и кухня размещались в цоколе. Сальвадор познакомил Доминик с шеф-поваром Морисом и его женой Хуаной. Морис был родом из Франции, из порта Кале, где в одном из городских отелей его разыскал Винсент и переманил к себе за сказочное жалованье.

— Морис тогда еще не был женат, — сказал Сальвадор. — Он познакомился с Хуаной в Бела-Висте.

— Как романтично, — улыбнулась Доминик. — Кажется, он вполне доволен своей жизнью здесь.

— Очень. Все слуги сеньора Сантоса необычайно привязаны к нему, — сказал Сальвадор. — Он очень щедр и справедлив.

— Вы относитесь к нему предвзято, — засмеялась Доминик. — Сальвадор, я получила огромное удовольствие от вашей экскурсии, но хочу напомнить, что в последнй раз ела почти восемнадцать часов назад. Я голодна, как волк!

Сальвадор кинул на нее виноватый взгляд.

— Конечно, конечно. Я совсем забыл. Извините, senhora.

— Пожалуйста, — великодушно кивнула Доминик. — Похоже, никто из нас еще не привык к изменениям в нашей жизни.

— Вы правы, — улыбнулся Сальвадор. — Послушайте, пойдемте во внутрений дворик. Там стоит стол с видом на долину. Я принесу вам шерри, а через несколько минут Морис подаст обед.

— Хорошо.

Доминик проследовала за Сальвадором в патио. Как он и сказал, возле парапета стоял маленький столик, из-за которого открывался потрясающий вид на раскинувшийся далеко внизу городок. Доминик так увлеклась зрелищем, что даже не заметила, как появился Сальвадор, который принес бутылку шерри и стаканы.

— Спасибо, Сальвадор, — поблагодарила Доминик. — Посиди со мной немного. Ты можешь рассказать мне про Винсента.

Сальвадор усмехнулся.

— Не уверен, — сказал он. — К тому же у меня есть кое-какая работа, а раз нам с вами еще предстоит поездка, я должен пока удалиться.

— Жаль, — вздохнула Доминик.

Когда Сальвадор ушел, она налила себе вина. Интересно, подумала она, не приставил ли Винсент к ней Сальвадора в качестве дуэньи? Уж очень Сальвадор пекся о ее благополучии.

Обед удался на славу. Коктейль с тропическими фруктами, жареный цыпленок с рисом, свежий салат. Выпив несколько чашечек ароматного кофе, Доминик вдруг захотела спать. Мечтательно представив себе их огромную мягкую кровать и роскошную спальню, Доминик решительно потрясла головой и отбросила прочь праздные мысли. Раз она решила, надо съездить в Бела-Висту, чтобы вернуться домой до возвращения Винсента.

Они выехали в три часа дня. Пока машина петляла по горному серпантину, Доминик думала о том, как хорошо, что Сальвадор вызвался отвезти ее сам. Ей было бы страшно вести автомобиль по такой извилистой трассе.

Когда они подъехали к дому Ролингсов, Доминик сказала:

— Останови чуть подальше, пожалуйста. Я… Я хотела бы пойти одна.

Сальвадор недобрительно посмотрел на нее.

— Почему?

— Мне даже трудно объяснить. Дело в том… — Она беспомощно пожала плечами. — Это выглядит как-то… напористо!

Сальвадор вздохнул, но остановил машину в сотне метров от ворот Ролингсов.

— А как же насчет ваших чемоданов? — поинтересовался он. — Вы сами их понесете?

Доминик поджала губы.

— Нет… я об этом не подумала.

— Так подумайте.

Доминик растерянно посмотрела на него.

— Хорошо, Сальвадор. Дай мне немного времени, чтобы обо всем договориться, а потом я выйду к воротам и помашу рукой. Тогда подъезжай за вещами.

— Хорошо. Вам и вправду так удобнее?

— Да, — твердо сказала Доминик.

Чувствуя себя довольно неуютно в своем черном наряде, который едва ли мог сойти за дневное платье, Доминик поспешно зашагала к дому Ролингсов. Ей казалось, что из окон соседних домов на нее устремлены осуждающие взгляды.

Войдя в ворота, она нерешительно направилась к веранде.

И вдруг через открытые балконные двери она увидела, что в комнате сидят и пьют чай Марион Ролингс вместе с Мэри Педлар. Сердце Доминик оборвалось. И черт принес сюда эту Мэри Педлар, с горечью подумала она. Что она им скажет?

Словно почуяв ее присутствие обе сплетницы, как по команде, подняли головы и увидели ее. Марион вскочила и вышла на веранду.

— Ну надо же! — желчно воскликнула она. — По трущобам гуляем?

Доминик вздохнула.

— Ну, конечно же, нет, Марион. Я… Я пришла за своими вещами.

— Вот как? А где же твой очаровательный супруг?

Доминик поднялась по ступенькам.

— Он на заводе. Сегодня совет директоров.

— Ах, разумеется. Без него там не обойдутся. Какое разочарование для тебя! И ведь самый первый день!

Доминик приблизилась к ней вплотную и посмотрела ей прямо в глаза. Марион не выдержала и отвела взор.

— Что ж, — забирай свои тряпки, — ворчливо сказала она. — Что ты думаешь об этой истории? — обратилась она уже к Мэри Педлар.

Мэри пожала костлявыми плечами.

— А что тут думать? — Она посмотрела на Доминик. — Дело ясное. Нам кажется, что ты обошлась с Джоном премерзко, дорогуша.

Доминик вспыхнула.

— Я согласна, — сказала она. — Но было бы в тысячу раз хуже, если бы я вышла за него замуж, зная, что не люблю его!

— Ха! — фыркнула Мэри Педлар. — Она еще рассуждает о любви. Вырасти из коротких штанишек, Доминик! Любовь в этом климате скоротечна — как, впрочем, и в любом другом. Выкинь эти романтические бредни из головы. Мужчины не похожи на женщин. Им все быстро надоедает, особенно жены. — Она взглянула на Марион, словно ища поддержку. — Так, Марион?

Марион кивнула.

— Абсолютно! Не думаешь же ты, что Винсент Сантос любит тебя!

Ногти Доминик с силой вонзились в ладонь.

— Вы не имеет права судить о наших взаимоотношениях, — нервно сказала она.

Марион скабрезно хохотнула.

— О, Доминик! Я-то думала, что ты разбираешься в мужчинах, коль скоро шастаешь в таких коротеньких юбчонках и выставляешься всем напоказ! А ты, оказывается, простачка? Святая простота! Неужели ты ничего не слышала о разводах? Ты ведь у него не первая жена!

Не первая жена!

Доминик с трудом сдержала возмущенное восклицание, готовое сорваться с губ. Этого не могло быть! Винсент прежде не был женат! Он бы сказал ей! Или Сальвадор!

Или нет? Ведь Винсент почти ничего про себя не рассказывал, да и Сальвадор не распространялся на эту тему. Без разрешения Сантоса он бы ничего ей не рассказал.

Должно быть, она побледнела, потому что Мэри вдруг участливо спросила:

— С тобой все в порядке, Доминик? Ты выглядишь ужасно!

Доминик заставила себя выпрямиться и расправить плечи.

— Нет, со мной все нормально, — машинально ответила она. — Если позволите… Я заберу свои вещи.

Марион кивнула, многозначительно посмотрев на Мэри, а Доминик на подгибающихся ногах побрела в комнату, некогда служившую ей спальней. Войдя, она бессильно рухнула на кровать. Винсент уже был женат! Мысль буравом сверлила ее мозги. Но на ком? И когда? И где сейчас эта женщина? Очевидно, он с ней развелся — или она развелась с ним? Остались ли у них дети? Неужели он уже отец?

Мысли распирали ей голову, ладони вспотели. Как жестоко, думала она. Почему никто из них мне ничего не сказал? Может быть, поэтому Сальвадор так испугался, узнав, что она собралась поехать к Ролингсам? Он опасался, что Марион проболтается?

Трясущимися руками она собрала свои вещи, которые, к счастью, остались нетронутыми, потом прошла в ванну и собрала в сумку туалетные принадлежности. Покончив с этим, она нетвердой походкой направилась в гостиную. Еще из коридора она услышала звуки голосов — Марион и Мэри все еще разговаривали. Услышав свое имя, Доминик замерла в нерешительности. Больше всего на свете ей хотелось услышать, о чем они говорили, как бы нехорошо это ни было.

— Очевидно, Доминик ничего про Джона не знала, — тихо говорила Марион. — Несмотря ни на что, мне ее даже жалко. Ведь Сантос просто использовал ее, чтобы отомстить Джону за Изабеллу!

Мэри хмыкнула.

— Я знаю. Все только об этом и говорят. — Она вздохнула. — Надо было сказать ей — хотя вряд ли она нам поверила бы.

— У нас не было возможности, — сказала Марион. — Потом Изабелла и сама была виновата. Жуткая истеричка! Все эти латиняне одинаковы! Вечно они должны кого-то боготворить!

— Я знаю. Но все-таки… Уйти в монастырь! Чушь какая-то. Не думаю, чтобы так захотел Джон.

— Нет, конечно. Господи, неужели мужчина не может проявить к женщине внимание, чтобы та не вбила себе в голову, что он в нее отчаянно влюблен!

— Как бы то ни было, — сказала Мэри, — реакция Сантоса поразила всех. Я была уверена, что он его уволит. А ты?

— Да, пожалуй. Видимо, у него другие планы. Что я не могу понять — зачем он все-таки на ней женился? К чему заходить так далеко?

Мэри поцокала языком.

— Возможно, он этого и не хотел, а рассчитывал просто соблазнить и бросить ее, но она не поддалась.

— Да, наверное, ты права, — задумчиво произнесла Марион. — Бедняга Джон, он сейчас в отчаянии!

Доминик с трудом подавила стон, рвавшийся из груди. Господи, неужели это правда? Не может быть!

И тем не менее, каждое сказанное ими слово было вполне логичным и разумным.

Внезапно Доминик припомнила поведение Винсента в Рио, в его квартире, когда она взяла в руки фотографию его сестры. Даже голос его изменился. И его враждебность к Джону нельзя было объяснить одной лишь только ревностью. Доминик сомневалась даже, что он вообще ревновал ее к Джону. Да, если Марион и Мэри говорили правду, то тогда все объяснялось…

Доминик в отчаянии заломила руки. Что ей теперь делать? На какое будущее она была обречена? Развод? Позор? Разбитая жизнь?

— О, нет, — глухо простонала она. — О, нет!

Собрав все силы воедино, Доминик выпрямилась и, придав себе по возможности спокойный вид, прошла в гостиную.

Увидев ее, гусыни тут же притихли.

— Я сложила свои вещи, — произнесла Доминик. — За воротами ждет Сальвадор. Я попрошу, чтобы он зашел и…

Она прервалась на полуслове, потому что в этот миг в проеме балконных дверей появился сам Сальвадор.

— Вы готовы, senhora? — спокойно спросил он.

Доминик кивнула, опасаясь выдать себя голосом, и, пройдя в коридор, мотнула головой в сторону своей бывшей комнаты. Сальвадор взял два чемодана, отнес их в машину, затем вернулся за оставшимися чемоданом и сумками. Доминик ждала рядом со сплетницами.

— Вы скоро поедете в свадебное путешествие? — полюбопытствовала Мэри.

Чуть помявшись, Доминик ответила:

— Возможно, позднее. Мы… Мы, должно быть, поедем в Европу.

Ей самой эти слова показались пустыми и лишенными всякого смысла. Такими же пустыми и нереальными, как и ее свадьба, подумала Доминик.

— Как здорово! — воскликнула Марион, уже не язвительно.

Неужели они меня жалеют, подумала Доминик. Она не могла этого вынести. С деланной беззаботностью она прошагала к веранде.

— Что ж, — произнесла она. — Мне пора.

— Я скажу Джону, что ты заходила, — сказала Марион со значением.

Доминик кивнула.

— Скажите ему… Скажите, что мне… очень жаль.

— Ладно, скажу. Хотя и сомневаюсь, что ему это доставит удовольствие, — сухо ответила Марион. — До свидания… senhora!

— До свидания.

Доминик поспешно сбежала вниз по ступенькам и поспешила к воротам. Садясь в машину, она заметила, что ее колотит дрожь.

Сальвадор сел рядом и метнул на нее странный взгляд.

— Что случилось? — спросил он. — Что вам сказали эти женщины?

— Ничего, — отрезала Доминик, почти грубо.

Сальвадор уверенно завел двигатель. Потом сказал:

— Я не слепой, senhora. Что-то случилось. Что-то расстроило вас, причем очень сильно.

Доминик гневно посмотрела на него.

— Ты ведь очень умен, Сальвадор, — сказала она. — И предусмотрителен. Ты не хотел, чтобы я сюда ездила! Не хотел, чтобы я забрала свою собственную одежду? Почему? Скажи мне! Почему?

Доминик даже не заметила, что кричала.

Пальцы Сальвадора стиснули руль.

— Почему вы не положились на меня? — спросил он. — Это ведь моя работа.

— Твоя работа! Твоя работа! — Доминик с трудом сдерживала слезы. — А в чем заключается твоя работа, Сальвадор? Защищать своего хозяина от последствий его неблаговидных поступков? Или окружить его завесой притворства?

— Я вас не понимаю, senhora, — угрюмо ответил Сальвадор.

— Ты меня прекрасно понимаешь, — горько произнесла Доминик. — Ты знал, что рано или поздно правда откроется. Ты хотел, чтобы я узнала ее как можно позже. Ведь чем дольше меня удалось бы водить за нос, тем сильнее оказалось бы унижение, да?

Сальвадор нахмурился.

— Вы не ведаете, что говорите, senhora, — ответил Сальвадор. Должно быть, жара…

— При чем здесь жара, черт возьми! — завопила Доминик. — Господи, лучше бы я умерла!

Сальвадор уже вывел автомобиль на горную дорогу, ведущую в Минья-Терру. Доминик дрожащими пальцами достала из пачки сигарету и нервно закурила. Она попыталась взять себя в руки. Не стоило ей так распускаться и тем более — кричать на Сальвадора. Уж его-то вины в случившемся нет.

Сальвадор, почувствовав изменение в ее настроении, произнес:

— Что бы вам ни сказали, senhora, я предлагаю вам не торопиться с выводами, пока вы не услышите всей правды.

Доминик метнула на него несчастный взгляд.

— А от кого я ее услышу? Только не от Винсента Сантоса!

— Почему вы так думаете?

Доминик покачала головой.

— Как можно верить человеку, который женился на мне только из-за того… для того, чтобы…

Она запнулась. Нельзя обсуждать эту историю с Сальвадором, сколь велико бы ни было искушение.

Сальвадор нахмурился.

— Неужели вы считаете сеньора Сантоса легкомысленным ? — спросил он с изумлением в голосе.

— А ты так не считаешь? — ответила вопросом на вопрос Доминик.

— Нет, senhora.

Доминик уставилась в окно машины, мечтая, чтобы у машины вдруг отказали тормоза и она полетела в пропасть. Сальвадор скажет все что угодно, лишь бы выгородить Винсента. Но что ей делать? Она была замужем за Винсентом Сантосом. Признать брак недействительным? Но в этой стране она никого не знала. Все козыри были в руках Винсента. У него была власть, деньги и огромное влияние. Она отдала себя в его руки, а оказалась на жертвенном алтаре.

Лимузин плавно вкатил во двор Минья-Терры и остановился перед парадным входом. Выбираясь из машины, Доминик поначалу даже не была уверена, выдержат ли ее ноги. Оглянувшись через плечо, она увидела, что Сальвадор достает из багажника чемоданы. Не дожидаясь его, она взбежала по ступенькам и влетела в холл.

Она замерла как вкопанная — Винсент Сантос поднялся с невысокой кушетки и остановился в проеме двери, глядя на нее. Кровь бросилась в голову Доминик. Она уже пожалела, что не успела переодеться. До чего нелепо она, должно быть, выглядела в своем черном костюме в это время дня. Винсент же, как всегда безукоризненный, в белой рубашке с расстегнутым воротничком, напротив, казался как никогда мужественным и красивым.

А почему бы и нет, с горечью подумала Доминик. Он, должно быть, уверен, что перед ним его покорная, по уши влюбленная жена!

— Где ты была? — спросил он.

— У Ролингсов! — ответила Доминик голосом, показавшимся ей чужим.

— Зачем?

— Чтобы забрать одежду, конечно!

Доминик с трудом сдерживала переполнявший ее гнев.

— Сальвадор мог съездить за ней, — бесстрастно произнес Винсент, пристально глядя на нее сузившимися глазами. Похоже, он почувствовал, что что-то неладно, и не пытался к ней приблизиться.

— Да, мог. Но я предпочла забрать ее сама.

Доминик услышала шаги и обернулась. В холл вошел Сальвадор.

— Я поставлю их в ваши покои, senhora, — спокойно сказал он.

Доминик поджала губы и покачала головой.

— Нет, Сальвадор, не делай этого, — сказала она. — Оставь их… здесь.

Глаза Винсента потемнели. Он нетерпеливо махнул рукой.

— Отнеси их в комнату сеньоры, — сказал он тоном, не терпящим возражений.

— Да, senhor.

Сальвадор подхватил чемоданы, молча повернулся и зашагал к лестнице. Доминик только проводила его взглядом.

— К чему это было? — гневно спросил Винсент. — Я понимаю, что ты чем-то огорчена, но к чему эти ребчьи выходки?

— Ребячьи выходки! — эхом откликнулась Доминик. — Вот что это, по-твоему, такое?

Винсент прошагал к бару.

— Выпей что-нибудь, — холодно посоветовал он. — Это поможет тебе прийти в себя.

Доминик неуверенно переминалась с ноги на ногу, понимая что если не возьмет себя то в руки, то может натворить кучу глупостей. А Винсент казался таким уверенным, таким спокойным! Догадался ли он о том, что ей рассказали? Наверное! Он ведь знал, что рано или поздно, она выяснит правду!

— Винсент! — резко сказала она. — Не пытайся меня успокоить! Ты ведь наверняка догадался, что меня так расстроило!

Он повернулся и оперся рукой о стол.

— Марион Ролингс попыталась посеять раздор между нами, — уверенно сказал он.

Доминик потупила взгляд, сцепив руки перед собой.

Винсент пожал плечами и продолжил:

— Как-то раз ты сама сказала мне, что я отлично знаю, что это за женщина. — Он изучающе посмотрел на нее. — Ты ведь и сама это знаешь.

— Да, но… это совсем другое дело! Это совершенно неоспоримо. Такое, что даже Марион была бы не в состоянии выдумать!

— Ты уверена?

Доминик подняла глаза.

— Конечно, уверена. — Немного помолчав, она спросила в лоб: — Ты станешь отрицать, что был уже женат?

По лицу Винсента догадаться о том, что творится в его голове, было невозможно. Оно походило на маску и Доминик поневоле задала себе вопрос: узнает ли она когда-нибудь, что за человек скрывается под ней. Этой ночью ей показалось, что она узнала настоящего Винсента, такого, до которого никогда не добраться ни Софи, ни Клаудиа, ни каким другим женщинам. Теперь же от ее уверенности не осталось и следа.

Винсент сказал:

— Нет, я этого вовсе не отрицаю. — Голос его прозвучал утомленно. — Неужели ты из-за этого раскипятилась? Какое тебе вообще до этого дело? И какое отношение это имеет к нам?

Доминик уставилась на него.

— Ты должен был сказать мне!

— Почему? С какой стати? Неужели, узнав об этом, ты отказалась бы выйти за меня? Господи, Доминик, ты же не ребенок! — Он повернулся, налил себе щедрую порцию виски и залпом осушил стакан. — Почему ты так расстроилась из-за моего предыдущего брака? Да, я был молод… и глуп! Но я извлек опыт из своей ошибки!

Доминик снова начала дрожать.

— А ты… Ты любил ее?

Винсент ожег ее испепеляющим взглядом.

— При чем тут любовь? Что ты смыслишь в любви? Если любовь это то, что ты, по твоим словам, испытываешь ко мне, то как это чувство с такой легкостью разбивается в прах всякими досужими бреднями?

— Это еще не все! — вскричала Доминик, уязвленная до глубины души.

— Ах, нет? Что еще? Выкладывай, какие еще гнусные поступки я совершил? — Он налил себе еще виски. — Хорошенький у вас был разговор! Неужели ты даже не пыталась найти слово в мою защиту? Разве не так полагается вести себя преданным женам?

Доминик покраснела до корней волос.

— Я… Мы не разговаривали. Я… подслушала…

— Что ж, подслушивающий заслуживает того, чтобы услышать про себя гадости. Правда, в данном случае — про меня. — Он выпил виски. — Продолжай! Ты пробудила мое любопытство!

— Почему ты на мне женился? — почти шепотом спросила Доминик.

Винсент вздохнул.

— А разве ты не знаешь? — Он коротко хохотнул. — Чтобы отбить тебя у Хардинга, для чего же еще.

Рука Доминик взлетела к ее горлу.

— Ты… Не может быть!

— Разве? — Винсент шутливо нахмурился. — А мне показалось, что отбил!

Доминик отвернулась, зажав лицо ладонями.

— О, Боже! — простонала она. — Боже, лучше бы мне умереть!

Винсент в два прыжка подскочил к ней, схватил за плечи и повернул к себе.

— Ты ведь именно это хотела услышать, верно? Именно это сказала Марион Ролингс, да?

— Да! — еле слышно прошелестела она.

— Так я и думал. Очаровательная женщина! Нужно послать ей букет цветов. Лучше всего — черные орхидеи!

Доминик возвела на него глаза, полные слез.

— Как ты можешь так спокойно стоять и рассуждать о том… что касается нас обоих? Почему? Почему ты так поступил?

Во взгляде Винсента мелькнуло презрение.

— А разве ты это не узнала? Разве имя Изабеллы в том разговоре не всплывало?

— Ты вынуждаешь меня защищаться! — гневно воскликнула Доминик. — Я понимаю — нападение это лучший способ защиты!

— Тогда нападай! — холодно произнес Винсент. — Где твое оружие? Тебе известно, насколько был близок Хардинг с моей сестрой? Известно, почему она ушла в монастырь — отгородилась от внешнего мира?

— А тебе?

— О, да!

Доминик заколбалась.

— И ты… Ты хочешь сказать, что я ошибаюсь? Что Марион сказала неправду?

Винсент приблизился к ней, его золотистые глаза смотрели на нее в упор.

— А если да? — хрипло спросил он.

— Тогда… — протянула Доминик.

— Тогда — ничего! — рявкнул Винсент. — Или ты воображаешь, что придя сюда… обвинив меня в обмане, в низменных причинах, побудивших меня взять тебя в жены, восстановить свое доверие ко мне, поверив мне на слово? Нет!

Не бывать такому! — Он с силой ударил себя кулаком по ладони. — Обвинения были высказаны — сомнение посеяно. Я бы никогда не поверил… — Он оборвал себя на полуслове, словно разозлившись за то, что начал эту фразу. — Прочь с моих глаз!

Доминик вся дрожа побрела к дверям. Потом оглянулась. Она была сломлена и растеряна, полная презрения к себе за желание поверить ему. Гнев Винсента был таким непритворным, его боль — такой жгучей. Либо она ошиблась, либо он был потрясающим актер. Должно быть, верно последнее. У него был богатый опыт общения с женщинами и он, конечно, знал, как с ними обращаться. Но все же…

— Уходи! — резко приказал он.

— Куда? — пролепетала она. — Из Минья-Терры?

— О, нет. — На его губах заиграла жестокая улыбка. — Не из Минья-Терры. Ты теперь моя жена, Доминик, и, нравится тебе или нет — ты ею останешься! Или ты хочешь, чтобы я стал всеобщим посмешищем, выставив тебя вон из-за каких-то сплетен, которые тебе удалось подслушать? Нет, Доминик! Тебе уготована совсем другая участь!

— Ты… Ты мне угрожаешь?

— Да. Допустим, да. Во всяком случае, ты можешь идти распаковывать свои вещи. В наших покоях!

Доминик закусила нижнюю губу.

— Надеюсь… ты не думаешь, что после этого мы сможем… жить вместе? — прерывающимся голосом спросила она.

— Ты хочешь сказать — «спать вместе»? — поправил Винсент. — Нет, Доминик! Как я уже сказал — ты жена Сантоса! А что мое — то мое!

Доминик потрясла головой.

— Не можешь же ты меня… принудить!

— Не могу? Это мы посмотрим. А теперь — уходи!

Доминик, понурив голову, начала карабкаться вверх по ступенькам. На втором этаже она встретила Сальвадора, но отвела взгляд в сторону. Однако, Сальвадор прикоснулся к ее руке и произнес:

— Будьте осторожны, senhora. Терпению любого человека есть предел.

Доминик нахмурилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Подумайте сами, — тихо ответил Сальвадор. — И судите о человеке только по собственному опыту!

Он поспешил вниз, а Доминик только проводила его грустным взглядом. Боже, как она жалела, что не послушалась Сальвадора, и поехала к Ролингсам!

Глава восьмая

Измученная и разбитая Доминик поднялась в спальню и закрыла за собой дверь. Чемоданы стояли посреди комнаты. С утра случилось столько событий, что Доминик никак не могла их осмыслить. Если вчерашний день принес ей столько счастья, радости и одухотворения, то сегодняшний обернулся настоящей катастрофой, вверг Доминик в пучину мучительного страдания. Мало того, что она узнала столько скверного про своего мужа, так она еще и ухитрилась разрушить все то, что изначально притягивало к ней Винсента. А в его способности мстить Доминик не сомневалась. Она всегда подозревала, что он способен быть по-первобытному жестоким, и даже боялась подумать о том, что он может предпринять.

Сев у окна с видом на долину, Доминик предалась горестным мыслям. Несмотря на жару, ее пробрала дрожь. Что же теперь их ждет? Как ей дальше жить с человеком, который просто ее использовал в своих целях, а теперь, похоже, и вовсе презирал? Доминик тяжело вздохнула. Ей казалось невероятным, что каких-то три недели назад она вне себя от возбуждения предвкушала поездку в Южную Америку. И вот, не успев и глазом моргнуть, она превратилась в замужнюю женщину, состоящую замужем за бразильцем, который, если захочет, может в два счета стереть ее в порошок.

Но несмотря ни на что она любила его!

Вот, что было страшнее всего! Она его любила!

Даже жестокие слова Марион не уничтожили этого чувства. Что касается его предыдущего брака, она бы в будущем, конечно, примирилась бы с ним.

Возможно, не окажись Винсент дома, когда она вернулась, Доминик, посидев одна в своей комнате, сумела бы обдумать случившееся, успокоилась бы и не наговорила ему таких колкостей.

Доминик горько вздохнула, прошла к столу, взяла дрожащей рукой сигареты и закурила. Что бы она ни думала, каких оправданий ни приводила, случившегося не поправить — что сказано, то сказано. Винсент намеренно обманул ее, соблазнил ее, преследуя свою собственную цель, и, хотя Доминик сознавала свою привлекательность, она прекрасно понимала, что вовсе не является femme fatale*, способной вскружить голову такому искушенному мужчине. Нет, Марион соврать не могла, да и дыма без огня не бывает, мрачно подумала Доминик.

Она нервно открыла чемодан и принялась выбрасывать из него вещи неловкими пальцами. Сейчас ей все равно ничего не >

Глава девятая

Доминик едва прикоснулась к ужину, но она была тронута теплотой и участием, с какими шеф-повар Морис и его жена выразили свое сочувствие по поводу трагического происшествия с сеньором Сантосом. Затем Сальвадор узнал номер телефона и связался с больницей.

Подошедший к телефону врач рассказал Доминик о состоянии Винсента и о том, чего можно ожидать. У Винсента была обожжена одна сторона лица, кроме того некоторое опасение внушала судьба левого глаза, который тоже был поврежден.

— Он получил ожоги первой степени, — объяснил хирург, — хотя некоторые из них и более серьезны. Однако, как только состояние пациента улучшится, мы сделаем ему пересадку кожи, а позднее, месяцев через шесть или, в крайнем случае, через год, пластическая операция позволит убрать все шрамы.

Доминик слушала, затаив дыхание.

— А как он сейчас, доктор? — взволнованно спросила она. — Ему очень больно?

— Сейчас нет, senhora. Ему назначены успокоительные и обезболивающие препараты. Ваш муж — здоровый человек. Нет ни малейших причин опасаться за исход лечения.

— Когда… Когда я смогу его увидеть? — не выдержала Доминик.

Врач замялся.

— Мне кажется, сеньор Сантос предпочитает, чтобы вы пока его не навещали, — участливо сказал он. — Однако лично я считаю, что в таких случаях лучше не тянуть, а покончить со всеми страхами сразу, одним махом. Разумеется, он очень волнуется из-за своей внешности. В данное время он очень подавлен. Возможно, ваше присутствие поможет ему хоть немного расслабиться.

Когда Доминик положила трубку, Сальвадор спросил:

— Вы едете?

Доминик кивнула.

— Завтра. Ты отвезешь меня?

Сальвадор пожал плечами.

— Конечно. Но я очень надеюсь, что вы не совершаете ошибку.

— Я должна его увидеть, — отрезала Доминик.

Наутро она оделась с особой тщательностью, выбрав легкий костюм из синего шелка с белой оторочкой.

Поездка в Рио оказалась не из легких. Извилистая горная дорога с резкими поворотами и крутыми обрывами заставляла сердце Доминик замирать от страха, но зато отвлекала ее от тягостных мыслей. Доминик прекрасно понимала, какое тяжелое испытание ее ждет. Если Винсент разгневается, увидев ее, она умрет, подумала Доминик.

Они прибыли в Рио около полудня и сразу покатили в больницу. Огромное современное здание внутри поражало сверкающей белизной и чистотой. Доминик представила, что в этих стенах и коридорах бок о бок соседствуют жизнь и смерть, и ей стало не по себе. Ей казалось, что никогда в жизни она так не волновалась.

Сестра в приемном покое вызвала по телефону лечащего врача Винсента. Доминик попросила Сальвадора сопровождать ее, но, когда подошедший врач пригласил ее в небольшой кабинет, примыкающий к приемному покою, Сальвадор остался на месте, и Доминик пошла одна.

Лечащего врача звали Маноэль Веррез, он был терапевтом. Хирурги, пояснил он, сейчас занимались другим больным, а честь поговорить с сеньорой Сантос выпала ему.

Он рассказал, что Винсент благополучно оправляется от последствий шока, вызванного взрывом, что на левый глаз наложена повязка, а вот обожженная щека оставлена открытой, а это зрелище может показаться Доминик малоприятным.

— Он лежит в отделении интенсивной терапии, — продолжил доктор Веррез. — Наши врачи специализируются именно на таких случаях.

— Сколько времени он пробудет в больнице? — спросила Доминик.

— Гмм! — Доктор Веррез обхватил ладонью подбородок. — Точно сказать не берусь. Четыре, может быть, пять недель. А потом он должен будет еще приехать на курс пластической хирургии.

— Это… совершенно необходимо? — дрогнувшим голосом спросила Доминик.

— Пластическая хирургия? Нет, строгой необходимости в ней нет. Но, как правило, мы стараемся, чтобы наши пациенты завершали лечение этим курсом.

Доминик покачала головой.

— Так много операций! О, доктор Веррез, могу я его увидеть?

Врач улыбнулся.

— Конечно, почему же нет? Он знает о вашем приезде?

— Вообще-то, нет. Но доктор, с которым я разговаривала вчера по телефону, считает, что это пошло бы моему мужу на пользу.

— Очень хорошо. Пойдемте. Я проведу вас в его палату. Пойдемте!

Сальвадор остался в приемном покое, а Доминик прошла вслед за доктором Веррезом в лифт. Сердце ее колотилось, как попавшая в клетку птичка.

Лифт остановился на третьем этаже. Доктор Веррез подвел Доминик в старшей сестре и представил ее. Сестра Санчез улыбнулась доктору, потом озабоченно посмотрела на Доминик.

— Мне кажется, сеньора Сантос, что ваш супруг еще не готов к тому, чтобы вы увидели его раны, — осторожно подбирая слова, сказала она. — Кроме того, сейчас у него посетительница.

Сердце Доминик оборвалось.

— Посетительница? — упавшим голосом повторила она, лихорадочно перебирая в уме знакомые имена. Софи? Клаудиа? Или кто-то еще…

— Да, — спокойно сказала сестра Санчез. — Сеньорита Сантос, сестра сеньора.

— Изабелла! — изумленно воскликнула Доминик. — Но я думала…

Сестра кивнула.

— Вы думаете, что она послушница монастыря, не так ли?

— Да!

— Судя по всему, мать-настоятельница сделала для нее исключение, позволив посетить пострадавшего брата. Ведь, если не считать вас, то она его единственная родственница. Да?

Доминик почувствовала, что ее щеки заливает румянец. Она не знала. Она не знала!

— Я… Я… — пролепетала она, но на выручку пришел доктор Веррез.

— Может быть, было бы даже лучше, если сеньора Сантос навестит своего мужа, пока у него сидит сестра. Так, возможно, будет легче для них обоих.

— Да, наверное, вы правы, — согласилась сестра Санчез. — Вы хотите, чтобы я пошла с вами, senhora?

Доминик покачала головой.

— Нет. Нет, это ни к чему. Покажите мне, пожалуйста, как к нему пройти…

Палата оказалась как раз напротив и Доминик, кивком поблагодарив сестру и доктора Верреза, медленно прошагала к двери. Затем, собравшись с духом, толкнула дверь и вошла.

Винсент лежал на подушках в темной пижаме, придававшей его бронзовой коже еще более смуглый оттенок. Как и предупреждал врач, левый глаз его скрывала повязка, а обожженные лоб и щека показались Доминик одним багровым пятном. Какими бы страшными и безобразными не выглядели эти раны, сердце Доминик всколыхнулось от любви и нежности.

Девушка в темном одеянии, сидевшая у изголовья его кровати, при виде Доминик встала, но Доминик даже не успела разглядеть ее; все ее внимание было приковано к Винсенту. Его здоровый правый глаз уставился на нее.

— Por Dios,* Доминик! — гневно воскликнул Винсент. — Что ты здесь делаешь? Я же приказал, чтобы тебя не пускали!

Доминик испуганно сжалась.

— Винсент… — робко начала она.

Девушка, которую Доминик узнала по фотографии, которую видела в апартаментах Винсента, произнесла:

— Твоя жена имеет право навестить тебя, Винсент, и поддержать в трудную минуту.

>

Глава десятая

На следующее утро Доминик проснулась рано, разбуженная непривычным шумом транспорта на примыкающей к отелю улице. Выскользнув из постели, она прошагала к окну и задумчиво посмотрела на окутанный туманной дымкой Рио и виднеющуюся в отдалении бирюзовую полоску Атлантического океана. День явно обещал быть солнечным и знойным.

Доминик прошла в ванную, поспешно умылась, почистила зубы, приняла душ и облачилась в голубой костюм. Неожиданная задержка в Рио-де-Жанейро застала ее врасплох — никаких других вещей у нее с собой не было.

Выйдя из номера, Доминик спустилась на лифте в вестибюль и улыбнулась портье, проводившему ее озадаченным взглядом.

Воздух на улице был по-утреннему свеж, с океана дул приятный бриз и Доминик, зябко поежившись, остановила такси и попросила отвезти ее в больницу Святого Августина.

В больнице, несмотря на ранний час, жизнь уже кипела вовсю, и Доминик разрешили пройти на третий этаж, где лежал Винсент. Вместо сестры Санчез дежурила сестра Морено, которая испуганно подняла глаза, когда Доминик представилась.

— Но сеньор Сантос едва только проснулся, — воскликнула она. — Мы начинаем будить больных в семь тридцать, а сейчас только семь сорок пять!

Доминик нетерпеливо переминалась с ноги на ногу.

— Я его жена, сестра Морено, — сказала она. — Думаю, для меня можно сделать исключене. Как он себя чувствует с утра?

— Он поправляется, — с готовностью ответила сестра Морено. — Скоро мы уже будем пересаживать ему кожу.

— И все будет в порядке?

— Разумеется. Разве что останутся незначительные шрамы. Впрочем, позднее, с помощью курса пластической хирургии, можно будет избавиться и от них.

— Так могу я пройти к нему?

— Раз вы настаиваете… Но это против наших правил.

Доминик пожала плечами, поблагодарила сестру и прошла в палату Винсента. Постучав в дверь, она дождалась его короткого ответа, и вошла. Винсент посмотрел на нее, словно не веря своим глазам, потом произнес:

— Зачем ты пришла? Где Изабелла?

— Спит в своем гостиничном номере, — ответила Доминик, стараясь не заводиться. — Как ты себя чувствуешь?

— Вполне сносно, — холодно ответил он, поворачиваясь так, чтобы обгоревшая половина его лица была хоть немного скрыта от Доминик.

Доминик закрыла дверь и приблизилась к его кровати.

— Скажи мне, что случилось на заводе, — попросила она. — Из-за чего произошел взрыв?

— Это мне предстоит выяснить, когда я отсюда выйду, — процедил он. — Тебе сказали, сколько меня собираются зесь продержать?

— Нет. Но, по мнению Изабеллы, после пересадки кожи тебя могут переправить в Бела-Висту.

— Но все-таки — сколько? Как долго мне здесь лежать?

Винсент мрачно смотрел прямо перед собой, отказываясь поворачивать голову в сторону Доминик.

— В целом около месяца, может быть — шесть недель. — Доминик обогнула кровать и приблизилась к Винсенту. — А что?

— У меня много важных дел, — резко ответил он.

Доминик с нежностью посмотрела на его обожженное лицо. Никакого отвращения она не испытывала. Перед ней лежал мужчина, которого она любила.

Однако Винсент, похоже, не замечал, что с ней творится. Он только спросил:

— Зачем ты пришла? Тебе не хватило вчерашнего посещения?

— Вчера ты не захотел со мной разговаривать. А мне необходимо поговорить с тобой. Изабелла рассказала мне про Валентину.

Его лицо потемнело.

— Вот как! Может быть, она и про Хардинга выплакалась?

— Нет. Она даже не подозревает, что я знакома с Джоном.

— Разумеется. Я и забыл. Пожалуй, тебе лучше не упоминать о нем.

— Я и не собиралась. Тем более, что дела Джона не имеют ко мне ни малейшего отношения.

— В самом деле? Ты не жалеешь, что не вышла за него? Он бы тогда не стал…

Винсент внезапно умолк и Доминик так и не поняла, что он хотел сказать.

— Я вышла за тебя замуж потому, что любила тебя, — дрожащим голосом сказала Доминик.

— Неужели? Ты использовала прошедшее время.

— Перестань ко мне цепляться. А ты? Почему ты женился на мне? Тебе на этот вопрос ответить сложнее, правда?

Голос Доминик почти надорвался и она замолчала.

Винсент откинулся на подушки, пристально вперив в нее единственный открытый глаз.

— Ты никогда не узнаешь, почему я женился на тебе, — безжалостно сказал он. — А теперь уходи, я не хочу тебя больше видеть.

— Винсент, перестань же! — вскричала Доминик. — Ты, должно быть, никогда не знал, что такое муки ревности, иначе вел бы себя совсем по-другому.

Винсент приподнял голову.

— Вот ты куда клонишь. Ты хочешь сказать, что ревновала? — вопрос прозвучал язвительно.

Доминик поежилась.

— Д-да, — выдавила она. — Конечно!

Винсент горько усмехнулся.

— Господи, как же ты умеешь все переворачивать с ног на голову, — произнес он. — У тебя не было причин для ревности!

— Теперь-то я это знаю, — горько сказала Доминик, — но тогда… Даже в день свадьбы ты решил меня помучать!

Винсент присел, лицо его посерьезнело.

— Тогда все было иначе, — холодно произнес он. — Тогда я тебя хотел.

— А теперь ты меня не хочешь? — Доминик обхватила голову руками.

— Не так, как тогда.

Доминик смотрела на него, силясь понять, как Винсент успел настолько перемениться. Потом, со сдавленными всхлипываниями, она бросилась к двери, выскочила в коридор и опрометью кинулась вперед, не обращая внимания на испуганные крики медсестер. И вдруг, услышав свое имя, она обернулась и увидела… Винсента, который стоял в проеме двери своей палаты и смотрел ей вслед. Доминик, не останавливаясь, вскочила в лифт, спустилась в вестибюль, выбежала на улицу, села в такси и только тогда разрыдалась навзрыд.

Когда Доминик вернулась в отель, Изабелла завтракала. Увидев заплаканное лицо Доминик, Изабелла сразу обо всем догадалась и не стала приставать с расспросами. Вместо этого, она рассказала Доминик, что позвонила в монастырь матери-настоятельнице, и та разрешила ей воспользоваться приглашением Доминик и некоторое время пожить в Минья-Терре.

Доминик вымученно улыбнулась, кивнула и пошла в свой номер умываться и приводить себя в порядок.

Позже, после того, как Изабелла посетила Винсента, Сальвадор повез их обеих в Бела-Висту. Изабелла была погружена в свои мысли и за всю дорогу лишь дважды повернулась к Доминик, желая что-то сказать, но в последний миг спохватывалась.

Так начался для Доминик самый длинный и несчастный месяц в ее жизни. Десять дней спустя Винсента перевезли в Бела-Висту, где он быстро пошел на поправку. Изабелла навещала брата почти каждый день, но ни разу не спросила Доминик, почему та не ходит к мужу.

Когда пошла третья неделя пребывания Винсента в больнице, в Минья-Терру приехал Фредерик Ривас. Изабелла как раз была в больнице, а Доминик встретила гостя радушно, довольная, что может поговорить с новым человеком. В Бела-Висту Доминик не ездила ни разу, опасаясь вызвать новую волну сплетен.

— Как дела? — поинтересовался Фредерик Ривас. — Ты сильно похудела, Доминик. Тяжело тебе приходится, да?

Доминик выдавила слабую улыбку.

— У меня все замечательно, спасибо, — сказала она. — Тяжело, конечно, нам всем, но с ним, я надеюсь, все в порядке.

— С Винсентом? — Фредерик пожал плечами. — Он поправляется не по дням, а по часам. Я видел его только вчера. Собственно говоря… поэтому я и приехал.

Доминик насторожилась.

Пытаясь скрыть свою нервозность, она вызвала Сальвадора и попросила его принести им с сеньором Ривасом горячего шоколада. Потом она закурила и, наконец, сказала:

— Я вас слушаю, сеньор Ривас.

— Прошу тебя, Доминик, зови меня просто Фредерик, — воскликнул Ривас. Потом улыбнулся. — Итак, — сказал он, — с тех самых пор, как твоего мужа перевезли в Бела-Висту, ты его ни разу не навестила!

Доминик стиснула зубы.

— Да, это верно, — с вызовом в голосе произнесла она.

— А почему? — Фредерик нахмурился. — Тебя так угнетает его внешность?

Доминик покачала головой, боясь голосом выдать захлестнувшие ее чувства. Потом сказала:

— Нет, дело совсем не в этом. Просто… Не знаю, как лучше вам объяснить… Словом — я не вижу в этом смысла. — Она закусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь. Понимаете, сеньор… Я хочу сказать — Фредерик, — мой муж больше не хочет меня видеть!

— Ты шутишь!

— О, нет. Поэтому, если вы не возражаете, то давайте больше не обсуждать эту тему. Она… я слишком это переживаю.

— Я тебя прекрасно понимаю. Но ты ошибаешься! Винсент очень даже хочет тебя видеть. Он очень зол на персонал клиники за то, что его там так долго держат, в то время как ему так надо поговорить с тобой!

— О, нет, вы заблуждаетесь! — вскричала Доминик, глаза которой подозрительно заблестели. — О, вот и Сальвадор! Сальвадор, поставь поднос сюда, пожалуйста.

Когда Сальвадор ушел, Фредерик Ривас спросил:

— Почему ты так в этом уверена, Доминик?

— Это… Это очень личное… — сказала Доминик, потупив взор. — Я предпочла бы не говорить об этом.

— И все же, я уверен: Винсент очень хочет тебя видеть! Он при мне спросил Изабеллу, почему она не привела тебя с собой.

Доминик встала.

— Я… Извините, у вас есть ко мне что-нибудь еще? Я хочу сказать, что ваши усилия тщетны. Все это бесполезно! Я вовсе не намерена посещать своего мужа!

Ривас казался обескураженным. Он больше не возвращался к этой теме, но всякий раз, когда, как ему казалось, Доминик на него не смотрит, он метал на нее обеспокоенные взгляды. Но Доминик прекрасно замечала эти взгляды. Она была твердо уверена, что Винсент попросту притворился, будто хочет ее видеть, чтобы Фредерик не заподозрил неладного. Но она не станет участвовать в их игре. Не будет прикидываться нежной и любящей женой лишь для того, чтобы угодить его друзьям.

И все-таки после ухода Риваса она задумалась, почему Изабелла ничего об этом не сказала. Ведь она отлично знала истинную причину нежелания Доминик посещать мужа в больнице. А она промолчала!

В последующие дни Доминик несколько раз звонили с завода и интересовались здоровьем Винсента. Доминик была почти уверена, что эти звонки подстроил Фредерик Ривас, пытаясь тем самым пристыдить ее и заставить все-таки пойти в больницу и навестить Винсента.

Затем к ней пожаловал еще один гость. Это случилось днем, когда Изабелла отдыхала, а Доминик сидела в патио. Услышав шум подъехавшего к дому автомобиля, Доминик прошагала в холл и вышла на террасу. Из остановившейся перед парадным входом машины вылез Джон Хардинг. С расширенными от удивления глазами она следила, как он поднимается по ступенькам и приближается к ней. Сердце Доминик учащенно забилось — как-никак, соотечественник, да еще тот, с которым они были некогда очень близки.

— Привет, Дом, — сказал он, дружески улыбаясь. — Как я рад снова видеть тебя!

— Привет, Джон. — Доминик прикусила губу. — Что ты здесь делаешь?

Джон подошел к ней почти вплотную.

— Ты не собираешься пригласить меня в дом и предложить выпить? Насколько мне известно, босс сейчас отсутствует.

Доминик заколебалась. Было что-то предательское в том, чтобы приглашать Джона в дом Винсента в отсутствие хозяина. Но в следующую секунду, вспомнив, что дома Изабелла, она кивнула:

— Проходи в патио. Мы можем поговорить там.

Во внутреннем дворике они встретили Сальвадора, посмотревшего на Джона с неприкрытым негодованием.

— Мне не кажется, что сеньор… — начал он, но Доминик жестом остановила его.

— Принеси нам холодного лимонада, — попросила она. — Пожалуйста, Сальвадор.

— Он теперь твой телохранитель, что ли? — едко спросил Джон, усаживаясь в одно из мягких кресел. — Садись. Я хочу поговорить с тобой.

Доминик выбрала кресло подальше, села и сказала:

— Да, мне тоже нужно с тобой поговорить.

— Вот как? О чем же?

— Я хочу, чтобы ты мне рассказал про Изабеллу Сантос, — без обиняков заявила Доминик. — И не вздумай отрицать, что ты… что у тебя был с ней роман.

Джон казался слегка ошеломленным. Впрочем, уже в следующее мгновение, преодолев замешательство, он сказал:

— Ладно, Доминик. Врать я тебе не стану. Да, я был знаком с Изабеллой. И мы с ней… дружили.

— Что значит «дружили»?

— Послушай, Дом, я пришел сюда, чтобы поговорить с тобой, а не выслушивать нравоучения по поводу Изабеллы. Что прошло, то прошло. Нечего ворошить прошлое.

— Это твое прошлое, — гневно заявила Доминик, — а не мое. И почему ты пришел именно сегодня? Почему ждал так долго?

— Что ты имеешь в виду?

— Просто мне кажется странным, что ты пришел после того, как минуло столько времени.

— Я объясню тебе, почему я пришел. Вчера я слышал, как Ривас разговаривал с одним из своих помощников. Он не знал, что мне слышно, о чем они говорят, а послушать их, право стоило! Хочешь угадать, что я услышал? Оказывается, Доминик Сантос не навещает своего мужа, который лежит в больнице!

Доминик вспыхнула.

— Понятно.

— До сих пор я даже не подозревал, что между вами кошка пробежала. Теперь же я очень обрадовался.

— Почему?

— Во-первых, это доказывает, что я был прав. Ты влюбилась в этого парня, хотя было сразу видно, что он с тобой просто играет. Я мог сразу предсказать…

— Ты ничего не знаешь! — вскричала Доминик, вскакивая на ноги. — Как ты посмел заявиться сюда и вторгаться в мою личную жизнь! Я вовсе не ошиблась, Джон, когда расторгла нашу помолвку. Только теперь я осознала, чего избежала! Ты еще мне писал! Клялся, что любишь и скучаешь, а сам тем временем обхаживал Изабеллу Сантос!

— Я ее вовсе не обхаживал, — запротестовал Джон.

— А что же ты тогда делал, Джон? — произнес сзади спокойный голос. Доминик испуганно охнула, увидев Изабеллу.

— О, Изабелла! — воскликнула она упавшим голосом. — Как мне жаль, что тебе пришлось выслушать это!

Изабелла подошла поближе.

— А мне не жаль, Доминик. Я очень рада. Теперь я все поняла. Значит, ты и была невестой Джона Хардинга! Той самой девушкой из Англии, которой он писал письма.

— Да, — кивнула Доминик. — Я… Я приехала сюда, чтобы выйти замуж за Джона. Но потом мы познакомились с Винсентом и… Остальное ты знаешь.

— Он специально отбил тебя у меня, — хрипло произнес Джон и перевел взгляд на Изабеллу. — Когда я покончил с тобой, — Изабелла поморщилась, услышав это выражение, — я был уверен, что меня уволят, отошлют назад в Англию. Но твой драгоценный братец вынашивал более утонченный план мести. Ему было мало просто уволить меня. Нет, он должен был меня уничтожить, растоптать всю мою жизнь, отнять у меня единственную девушку, которую я когда-либо по-настоящему любил!

Доминик почувствовала, что к горлу подкатил комок. Все, что говорил Джон, казалось правдой, такой жестокой правдой, что она боялась, что не выдержит.

Но тут вмешалась Изабелла.

— Не думаешь же ты, что мой брат способен жениться на такой девушке, не любя ее? — презрительно спросила она. — Да, Винсент мог в порядке мести отбить у тебя девушку — это в его характере. Но он не стал бы на ней жениться. Да, он мог ее соблазнить, вскружить ей голову, предаться любви, а потом выбросить, как использованную и ненужную вещь, но жениться… Никогда!

Доминик с трудом понимала, о чем говорит Изабелла. Она была слишком погружена в свои горькие мысли. Винсент женился на ней, чтобы отомстить Джону. Отомстить!

Из оцепенения ее вывело восклицание Сальвадора, а в следующий миг послышались шаги, и во внутренний дворик вышел Винсент Сантос, высокий и смуглый, в темном костюме. Лицо его, с оставшимися после операции шрамами показалось Доминик столь же прекрасным и мужественным, как и прежде. Ошеломленная Доминик метнула быстрый взгляд в сторону Джона и Изабеллы. Они тоже казались потрясенными; стояли, словно оцепенев, и не говоря ни слова.

Наконец, Изабелла нарушила молчание.

— Слава Богу, тебя отпустили, Винсент, — промолвила она.

Винсент казался совершенно здоровым и отдохнувшим. Доминик невольно подумала, что постельный режим, должно быть, ему отменили уже давно.

Джон посмотрел на Доминик и мрачно спосил:

— Ты знала, что он должен придти?

Доминик покачала головой, боясь, что язык не послушается ее. Винсент бросил на нее задумчивый взгляд, словно понимая, что творится в ее душе, потом снова посмотрел на Джона.

— Зачем ты сюда пожаловал, Хардинг? — холодно спросил он. — Почему ты не можешь оставить мою жену в покое?

Джон расправил плечи.

— Я пришел сказать ей, что по-прежнему люблю ее, и теперь, когда между вами все кончено, я готов забрать ее назад!

— Кто тебе сказал, что между нами все кончено? — угрожающе спросил Винсент.

— Никто. Это ясно без всяких слов! Она ни разу не навестила пострадавшего мужа в больнице! Я восхищаюсь ее мужеством! Давно пора поставить на место зарвавшегося Сантоса! Как сделал и я в свое время, съездив тебе по физиономии!

Доминик быстро взглянула на Винсента, почувствовав, что у Джона опять чешутся руки устроить драку. Она увидела, как сжались кулаки Винсента, но, когда он заговорил, голос его прозвучал спокойно и рассудительно:

— У нас с тобой еще один разговор, Хардинг. По поводу одного события в лаборатории.

Красивое лицо Джона побагровело.

— Что хочешь этим сказать, черт побери? — взвился он.

— Сам знаешь, — ответил Винсент, спокойно, но угрожающе. — Пойдем?

То ли Джон испугался, то ли заупрямился, но он засунул руки в карманы и сказал:

— Мне бояться нечего. Все, что хочешь мне сказать, можешь сказать здесь.

— Здесь? — Винсент покачал головой. — Я не люблю драться на людях.

— Почему? — ухмыльнулся Джон. — Боишься, что я тебя снова под орех разделаю?

— Нет, Хардинг, — медленно произнес Винсент, — не разделаешь. Неужели ты думаешь, что я не справился бы с тобой в прошлый раз? Ты такой крупный и сильный, но… неумный. Представь на минутку, как бы поступила Доминик, увидев, что ты рухнул замертво с расквашенной физиономией? Она бы пожалела тебя и бросилась к тебе. К тебе. А не ко мне. Этого я допустить не мог.

— Ах ты… — взревел Джон и, позабыв об осторожности, кинулся вперед, как разьяренный бык.

Доминик вскрикнула и попыталась, как и в прошлый раз, встать между ними, но не успела. Винсент, спокойно дождавшись, пока Джон подлетит к нему вплотную, в последний миг ловко уклонился и с силой вонзил кулак под ребра противника. Затем, когда Хардинг сложился пополам, он резко ударил его ребром ладони по шее. Джон мешком осел на землю и лежал, не шевелясь.

Доминик молча смотрела на него, потом перевела взгляд на Винсента. Он, казалось, наслаждался содеянным.

Доминик содрогнулась. Это было уже слишком. Недели напряженного ожидания, страх за свое будущее, разочарование, а теперь еще это!

Не помня себя, она выскочила из патио и бросилась бежать по коридору. Сначала она даже не понимала, куда бежит. Лишь, увидев стоявшие перед входом машины, она поняла, чего хочет.

Вырваться отсюда! Бежать, любой ценой бежать! Попав в Рио, она разыщет английское посольство, а там…

Она увидела, что в замке зажигания автомобиля Винсента оставлен ключ и в два прыжка вскочила внутрь. Дрожащими пальцами запустила двигатель, но никак не могла справиться с рычагом коробки передач. Наконец, ей удалось включить первую скорость, и машина сдвинулась с места. Однако в ту же секунду подоспевший Винсент ухватился одной рукой за дверцу, а второй — вырвал ключ из замка зажигания, прежде чем Доминик успела ему помешать.

— Не стоит, — проговорил он, тяжело дыша. — С побегами покончено, Доминик.

Открыв дверцу, он взял Доминик на руки и вытащил из машины.

Доминик пыталась было отбиваться, но увидела, что в дверях показалась Изабелла, и затихла. Она покорилась. Ей ничего не оставалось, как смириться со своей участью.

Изабелла подошла к ним. Ее глаза метали молнии.

— Ты совсем спятил, Винсент! — воскликнула она. — Сначала затеял драку, а теперь поднимаешь Доминик! Тебя же снова уложат в больницу! И прости меня, ради Бога, но ты должен рассказть Доминик про Хардинга!

Винсент, не опуская Доминик, покачал головой.

— Нет! Я уже и так расплатился с ним.

Увидев подоспевшего Сальвадора, Винсент сказал ему:

— Пожалуйста, убери это дерь… этого человека из патио, Сальвадор, — приказал Винсент. — Хоть сам вези его в Бела-Висту, но чтоб духу его здесь не было!

— Да, senhor! — радостно воскликнул Сальвадор.

Изабелла прикоснулась к руке брата.

— Я поеду с Сальвадором, — сказала она. — мне нужно сделать кое-какие покупки.

— О, нет, — пролепетала Доминик, но Винсент уже зашагал вверх по ступенькам, словно не замечая, что несет ее на руках.

Лишь отнеся Доминик в их спальню и закрыв дверь, он осторожно поставил свою ношу на пол. Доминик оправила платье и сказала:

— Не знаю, чего ты добиваешься, Винсент, но чаша моего терпения переполнена.

— Твоего терпения? — вскричал Винсент. — После того, как ты уже вконец извела меня! — В его голосе послышались гневные нотки. — Черт побери, Доминик, почему ты ни разу не пришла ко мне? Почему не подходила к телефону, когда я звонил?

У Доминик отвалилась челюсть.

— Ты звонил? — прошептала она.

— Ну, конечно. После того, как ты в Рио покинула меня в таком состоянии я звонил тысячу раз, но Сальвадор говорил, что тебя нет, или ты не хочешь подходить к телефону.

Доминик показалось, что ее прошиб холодный пот. Только теперь она стала понимать…

— А Изабелла? — спросила она. — Ты ее тоже просил…

— Ну, конечно.

Доминик отвернулась. Потом, собравшись с силами, спросила:

— Но зачем ты все-таки хотел меня видеть? Разве ты не ясно дал мне понять, что обо мне думаешь?

— Я? — В голосе Винсента прозвучала горечь. — Сомневаюсь. Мне для этого и целой жизни не хватит.

Доминик как током ударило. Она быстро повернулась к нему, сцепив руки.

— Что… Что ты хочешь этим сказать?

Винсент обхватил ее за плечи и притянул к себе.

— Я пытаюсь, только не очень успешно, объяснить тебе, что люблю тебя, дурочка, — произнес он внезапно охрипшим голосом. — Я знаю, со мной бывает трудно… Я вел себя с тобой отвратительно. Ты… простишь меня?

Доминик не верила собственным ушам.

— Но ты… Ты был так разгневан… — пролепетала она.

— Я знаю. Знаю. — Он стиснул ее плечи. — О, Доминик, я люблю тебя!

Он порывисто прижал ее к себе и страстно впился в ее губы. Прильнув к нему всем телом, Доминик вмиг ощутила всю могучую силу его страсти. Ей показалось, что ее ноги вдруг растаяли и превратились в воду.

Винсент снова взял ее на руки и отнес на кровать. Доминик тщетно пыталась собраться с мыслями. Это было так трудно, почти невозможно — ведь больше всего на свете ей хотелось сейчас предаться любви с Винсентом, раствориться в объятиях своего самого любимого на свете человека.

И все-таки, она нашла в себе силы.

— Расскажи мне все, — попросила она.

Винсент с сожалением вздохнул.

— Хорошо, ты заслуживаешь, чтобы знать всю правду, — сказал он. — Когда я встретил тебя в Галеао, я сразу подумал, что ты очень мила, и задача, которую я перед собой поставил, показалась мне довольно приятной. Но потом я почувствовал, что все в моей душе перевернулось. В тот же вечер, когда ты свалилась в бассейн, я окончательно понял, что люблю тебя, и не смогу без тебя жить. Но тогда я не мог тебе это сказать. Я слишком горд. Потом же, когда ты набросилась на меня с этими вздорными обвинениями, я готов был тебя убить!

Доминик приподнялась на локтях.

— Но ты мог все объяснить! Сказать правду!

— Я слишком горд, — повторил Винсент. — К сожалению. И я не мог смириться с тем, что ты поверила этой змее Марион, а не мне. Я хотел тебя проучить, но в итоге проучил самого себя.

— Но почему… Что заставило тебя передумать?

Винсент вздохнул.

— В тот день, когда ты в слезах убежала из больницы, я понял, что зашел слишком далеко. Я хотел бежать за тобой, попросить прощения… но не смог себя заставить. И лишь теперь могу сказать тебе: да, я люблю тебя, моя Доминик. Люблю больше жизни!

— О, Винсент! — только и выдавила она, привлекая его к себе.

На минуту оба замолчали. Доминик прижала голову Винсента к своей груди и сказала:

— Джон ведь причастен к этому взрыву, да?

Винсент пожал плечами.

— Не знаю.

— Это ведь неправда, — сказала Доминик, глядя на него в упор.

Винсент промолчал.

— Да? — настаивала Доминик.

— Все уже в прошлом, Доминик, — мягко сказал он. — Если тебя не смущают мои шрамы, то меня и подавно ничего больше не волнует.

— Зато меня волнует.

Винсент посмотрел на нее и встряхнул головой.

— Твоего мистера Хардинга переводят на завод в Буэнос-Айрес.

— Ты же можешь его уволить.

— Я не могу быть так жесток по отношению к человеку, который познакомил меня с самой лучшей женщиной на свете! — улыбнулся Винсент.

к о н е ц