Мужчина нахмурился. В свои сорок он вполне привлекателен, подумала Джулия, просто сердитый вид ему не идет.

— Ваше лицо мне знакомо, — сказал он, засовывая руки в карманы. — Черт меня побери, вы выглядите точь-в-точь как кинозвезда… дай Бог памяти… Джулия Харви!

Джулия поколебалась. Потом нашла самый легкий выход:

— Да, прежде мне часто говорили об этом. А сейчас извините меня…

— Так и есть! Джулия Харви! — воскликнул он, сдергивая с головы кепку и внезапно просияв. — Я смотрел вас вчера по телевизору. В прежние денечки вы наезжали сюда к леди Мариотт. Вы еще играли в теннис с Куинном, правда?

Джулия вздохнула.

— Возможно.

— Никаких «возможно». — Он ткнул в себя пальцем. — А я — Чарли Хенсби. Я служу садовником в Кортланде уже двадцать лет.

— Неужели? — Джулии не хотелось грубить, но и не хотелось, чтобы Куинн выглянул в окно и заметил ее. Вдруг он откажется даже говорить с ней? Ее уверенность в себе небезгранична.

— Именно так. — Казалось, садовник приготовился припомнить все старые денечки. Но затем, словно заметив нетерпение Джулии, проговорил:

— Ладно, если хотите увидеть Куинна, нет нужды заходить в дом.

— Что вы имеете в виду?

На какое-то ужасно долгое мгновение Джулии показалось, что ей сейчас сообщат об отъезде Куинна в Лондон, но Чарли Хенсби лишь указал пальцем за спину:

— Он на конюшне. Я видел его минут десять назад. Присматривает за верховыми Мэта, пока тот в отъезде.

Во рту Джулии пересохло.

— В самом деле?

— Именно так. Разрешите проводить вас к нему?

— Нет. — Заставив себя не ограничиваться кратким ответом, Джулия добавила:

— Большое спасибо, мистер Хенсби, я знаю дорогу.

Платье обвивалось вокруг ног, когда она размашистым шагом торопилась к конюшне, и Джулия пожалела, что не надела брюки. Но у нее и в мыслях не было, что придется искать Куинна рядом с лошадьми. После откровений Изабель она была почти уверена, что он в постели.

Она обошла стороной огород, не желая никого встречать по дороге. Ей уже начало казаться, что приезд сюда — ужасная ошибка. Сейчас она летела бы в Джорджтаун, не рискуя своими нервами.

Конюшни располагались под углом, частично закрывая мощеный дворик, где лошади резвились или остывали после тренажа. Вопреки утверждению мистера Хенсби, следов Куинна не было ни во дворе, ни у кормушек. У Джулии появилось подозрение, что здесь совсем никого нет.

В конце конюшни виднелась дверь, за которой располагались стойла для жеребят и сеновал, и Джулия, почти уверенная, что Куинн ушел, нехотя шагнула в полутемное помещение. Запах овса, сена и седел ударил в ноздри вместе с едкими испарениями животных.

Едва она переступила порог, как перед ней вырос Куинн. Он подбрасывал вилами сено в одно из стойл, и, заглянув через его плечо, Джулия увидела жеребую кобылу, жующую овес. Внезапно ее разобрал смех: Куинн ухаживает за будущим потомством. Господи, когда она рожала ребенка, о ней самой не позаботился никто.

— Что тебе нужно?

Джулия успела убедить себя, что Изабель преувеличивает, но от Куинна шел явный запах спиртного. Казалось, он совершенно не удивлен ее появлением. Словно ждал этого все время.

— Вот так приветствие, — произнесла она, чувствуя знакомое возбуждение, всегда ее охватывавшее в его присутствии. В джинсах и простой рубахе он выглядит до боли привлекательным. Трудно быть объективной, когда так сильно тянет к нему.

— Уверен, ничуть не хуже, чем ты ожидала, — ответил Куинн, сверкнув глазами из-под полуопущенных век. Он выглядит усталым, подумала Джулия. И циничным. Из-за нее? Или она льстит себе?

Она перевела дыхание.

— Ты… знал, что я приеду? Откуда? Наверное, твоя мать?..

— Моя мать ничего не говорила. — Губы Куинна скривились. — Очевидно, ты перетащила ее на свою сторону. Я услышал, как Феллоуз — это наш дворецкий — разговаривал по телефону.

— С Изабель? — осторожно спросила Джулия, и Куинн пожал плечами.

— Тебе, очевидно, известно точнее. Я лишь догадываюсь.

Джулия облизнула губы.

— Если… если бы ты не хотел, чтобы я… приехала, мог бы сказать ей.

— Что? И услышать обвинения в неразумности? — Он воткнул вилы в землю. — На самом деле мне интересно услышать, что ты скажешь. Ты десять лет не считалась со мной. Зачем помогать тебе в этом?

— Ты не прав…

— Не прав? — Он устало откинул назад волосы. — Прошу простить, что-то не припоминаю, чтобы меня спрашивали о моих чувствах.

Джулия проглотила ком в горле.

— Ты имеешь в виду Джейка?

— Только? — Глаза Куинна потемнели. — Мне всегда казалось, что между нами нечто большее, чем возможность появления нежелательного ребенка.

Джулия вспыхнула.

— Джейк не был нежелательным!

— В отличие от его отца.

— Нет…

— Неужели? — Куинн в ярости шагнул вперед, затем отступил и засунул руки в задние карманы джинсов, словно сама мысль о том, чтобы коснуться ее, была ему отвратительна. — Как ты могла, Джу? За что ты не только лишила меня права знать, что ждешь ребенка, но и никак не предупредила о своем исчезновении?

— Я… я думала, так будет лучше.

— Для тебя, — едко уточнил Куинн.

— Нет, для всех нас! — воскликнула Джулия. Ее пальцы вцепились в шерстяной жакет, который она перекинула через руку, едва пройдя через ворота. — Куинн, ты был еще совсем мальчиком…

— Черта с два!

— Мальчиком. — Она беспомощно посмотрела на него. — И ты сам знаешь, что бы подумали твои отец и мать о наших… отношениях.

— Только не начинай снова, — в ярости заговорил Куинн. — Ты хотела прекратить наши… отношения — и полагаешь, что это уважительная причина?

— Нет…

— Да перестанешь ты все отрицать, черт возьми? Ради Бога, Джу, если не можешь быть честной со мной, не ври хотя бы себе. Ты устала от меня, устала выискивать причины не встречаться, устала отказывать мужчинам, которые предпочли бы увезти тебя!

— Это не правда.

Джулия с болью посмотрела на него, но Куинн просто отвернулся и направился в глубь конюшни, шаркая ногами по затоптанной соломе, покрывавшей пол. Следом за ним поднялось целое облако пылинок и затанцевало в косых лучах солнца, пробивавшегося сквозь узкие окошки.

— Сейчас это уже не имеет значения, — бросил он через плечо. — Думаю, моя мать встречалась с тобой. Но что бы она тебе ни сказала, я не признаю твоего права прятать Джейка. Я не хочу беспокоить мальчика сверх необходимого и, пока он не подрастет достаточно, чтобы принимать собственные решения, постараюсь держаться от тебя подальше.

У Джулии перехватило дыхание.

— Ты именно этого хочешь? Что-то в ее словах привлекло его внимание, и Куинн с горечью в глазах повернулся к ней.

— Не спрашивай… — хрипло проговорил он, — не спрашивай, чего я хочу, или я действительно выскажу тебе все.

Джулия заморгала глазами.

— Я не понимаю…

— Нет, черт возьми, ты все прекрасно понимаешь! — зарычал он. — Ты так старалась убедить меня, будто сожалеешь о случившемся, будто впредь собираешься вести себя разумно, что просто не замечаешь, что я чувствую к тебе.

— Что… что ты чувствуешь ко мне? — слабеющим голосом откликнулась она. — Неужели до сих пор ты… беспокоишься обо мне?

— Нет, — отрезал он, беспощадно перечеркивая ее надежды. — Нет, я не беспокоюсь о тебе. Если только ты не вкладываешь в это слово отрицательный смысл. Мои чувства простираются намного дальше ненависти или презрения! — И, не обращая внимания на ее судорожное дыхание, продолжал:

— Ты обокрала меня, Джу. Ты украла у меня десять лет жизни моего сына. Господи, он даже не знает, кто его отец. А ты спрашиваешь, беспокоюсь ли я о тебе до сих пор. Мне следовало свернуть тебе шею!

Джулия никогда не думала, что он может быть так жесток. Даже той ночью в отеле он не ранил ее так больно, как ранил сейчас. Нет, она не боялась за свою безопасность. Страхи были о нем и о пустом будущем, разверзшемся перед ними, — о будущем без всяких надежд…

Ей нужно уходить. Она поняла это мгновенно. Приезд сюда был не лучшей идеей. Плохой идеей. Она совершенно не правильно поняла его поведение в отеле той ночью. Когда Изабель приехала к ней, когда убедила, что она нужна Куинну, Джулия поверила. Ей хотелось верить, что Изабель права, что Куинн занялся с ней любовью, потому что не смог совладать со своими чувствами…

Оказывается… оказывается, она во всем ошибалась. Он хотел лишь расправиться с ней. Именно это она подозревала, именно об этом знала в глубине души. Куинн никогда не простит ее. И если говорить честно, она и сама не простит себя.

— Мне пора уходить, — отрывисто бросила она, и в глазах Куинна мелькнул внезапный испуг.

— Уходить? — переспросил он, будто не веря, и Джулия кивнула, поглядывая на дверь.

— Думаю, так лучше, — напряженно сказала она, понимая, что вот-вот потеряет над собой власть. Если она сейчас же не убежит, то разревется прямо перед ним. А ей меньше всего хотелось вызвать в нем жалость.

Куинн вытащил руки из карманов.

— Нет.

У Джулии сжалось горло.

— Кажется, нам больше не о чем говорить. Если… ты передумаешь насчет Джейка, я отнесусь с пониманием. Возможно, твои адвокаты…

— К черту моих адвокатов! — воскликнул Куинн, лицо его исказилось. — Я не хочу, чтобы ты уходила.

Какое-то мгновение Джулия беспомощно смотрела на него, затем, поняв, что снова подставляет себя под удар, повернулась к двери.

— Сожалею, — пробормотала она, слезы клокотали в ее горле. — Но мне пора…

— О Боже!

Надрывное восклицание Куинна при любых других обстоятельствах заставило бы ее обернуться. Но больше ей здесь делать нечего. Слезы струились по ее щекам. Скорее прочь отсюда!

Она слышала, что он направился следом, слышала звук его шагов, приглушенных соломой на полу и замерших за ее спиной. Бежать — лишь подтвердить его мнение о себе. Каким-то образом ей нужно повернуться к нему, стать лицом к лицу и вынести от него все.

Но, подойдя почти вплотную, он все же не коснулся ее. Она просто чувствовала его, ощущала его дыхание на своей шее, тепло его тела на своей спине.

— Ну почему? — полным отчаяния голосом протянул Куинн, и незачем было спрашивать, о чем это он.

— Ты знаешь почему, — неуверенно ответила'« она. — Я была… я и сейчас слишком стара для тебя.

— Нет…

— Твоя мать так думала. По-прежнему так думает…

— Моей матери это не касается, — хрипло оборвал ее Куинн.

— Ты не всегда так думал.

— Всегда. — Он застонал. — Ты знаешь, я хотел рассказать родителям все. Господь свидетель, я хотел жениться на тебе!

Джулия слизнула слезинки с губ.

— Не думаю, чтобы это продлилось долго.

— Что?

— Наши отношения. Став старше…

— Я бы изменился?

— Да.

— Как видишь, нет. Джулия нервно вздохнула.

— Это не правда…

— Истинная правда. — Куинн устало выругался и, положив ей руки на плечи, повернул ее лицом к себе. Глаза его пылали. — Откуда ты знала, что я не прогоню тебя? Зачем ты пришла — вот вопрос.

Джулия вздрогнула.

— Ты знаешь!

— Нет, не знаю. — Куинн наклонился, чтобы подхватить языком слезинку с кончика ее носа. — Я лишь надеялся, что знаю. Но потом, увидев тебя, такую свежую, такую элегантную, такую прекрасную, не мог поверить, что тебя привело сюда иное чувство, кроме… кроме…

— Вины? — предположила Джулия, и он склонил голову.

— Что-то вроде этого. Я слишком самонадеян, не так ли?

— О, Куинн… — Джулия с мукой посмотрела на него. — Простишь ли ты меня когда-нибудь?

— За то, что бросила меня?

— За то, что скрывала Джейка. За то, что не сказала тебе о сыне.

Куинн сжал руками ее щеки.

— Я готов попробовать, — хрипло произнес он, смахивая пальцами слезинки с уголков ее губ. — Но я тоже должен тебе кое в чем признаться.

У Джулии перехватило дыхание.

— Ты… обручен с той молодой женщиной?

— Нет, — нетерпеливо буркнул Куинн. — Честно говоря, Сюзи… Сюзан обвинила меня, что я влюблен в тебя, задолго до того, как я признал это сам.

— Тогда…

— Все ты, Джу, — прошептал Куинн, касаясь губами ее губ. — Джейк… я фактически не знаю его. Но уверен, что полюблю его за один день. И, черт возьми, понравлюсь ему, бедняжке. Но все муки я терпел из-за тебя. Именно тебя желал; именно тебя желаю. — Он слегка прикусил ее губу. — Я люблю тебя, Джу. Можешь ли ты потратить всю жизнь, убеждая меня, что чувствуешь то же самое?

— О, Куинн… — Ее руки обвили его шею. — Какой я была дурой!

Он заключил ее в объятия и спрятал лицо в изгибе ее плеча.

— Ну, по этому поводу у меня нет возражений, — хрипло согласился он.