Глава 1

Бежала! Джульет снова и снова повторяла это слово, несмотря на легкие угрызения совести. Большего счастья она и представить себе не могла: ведь ей удалось, впервые в жизни, взять верх над отцом. Она содрогалась при мысли о том, как он рассердится, когда узнает о ее поступке, но очень надеялась, что отец успеет остыть прежде, чем обнаружит, где она находится. Она ничуть не сомневалась, что он ее отыщет; конечно, он тщательно и кропотливо прочешет каждую улочку, пока не найдет ключ к ее местонахождению. Но, по крайней мере, некоторое время, вероятно несколько месяцев, она сможет делать то, что хочет.

Она смотрела в окно скользящего над островом гидросамолета и отвлекалась от своих мыслей, любуясь простирающейся внизу прекрасной панорамой. С тех пор как они сегодня утром покинули Бриджтаун, вид островов и темно-синее море завораживали ее больше, чем когда-либо, и она уже в который раз подумала, что объявление в «Тайме», на которое она откликнулась, было помещено специально для нее. Она знала, что они приближаются к Вентерре, темнокожий стюард уже предупредил ее, чтобы она пристегнула ремень, и она пыталась определить, что это за остров. Конечно, на этих многочисленных островах отец никогда не найдет ее, если она того не захочет.

Для Джульет теперь все было в новинку. Она раньше никогда не путешествовала одна, с ней всегда было полно помощников отца, секретарей, слуг, а также багажа и спортивных принадлежностей. Ее возбуждало, что она едет с собственным чемоданом, наймет собственного носильщика, останется в отеле вместо того, чтобы пойти в какой-нибудь роскошный клуб, и сама выберет себе еду.

Мэнди, конечно, придет в ужас от мысли, что ее ненаглядное сокровище в одиночку отправилось на остров, пусть даже такой британский, как Барбадос. Она, как и отец, безусловно, думает, что Джульет денька на два осталась погостить у друзей. Мэнди, а вернее мисс Джейн Мандерс, была для Джульет самым близким человеком, заменившим ей мать. Ее родная мать, к величайшему горю отца, умерла при ее рождении, и Джульет предполагала, что, может быть, поэтому он обращается с ней так собственнически. Мэнди тогда было тридцать лет, она сама еще не оправилась после смерти матери, и тотчас же окружила девочку заботой и любовью. Джульет иногда спрашивала себя, почему Мэнди так и не вышла замуж, затем вдруг задумалась, не питает ли ее няня и друг безнадежного чувства к ее отцу. Но Роберт Линдзи, разумеется, и не думал ее поощрять, и договор, сначала временный, продлился на более чем двадцать лет, а Мэнди теперь считалась всего лишь членом семьи. Джульет больше всего не хотелось обманывать Мэнди, но так как мисс Мандерс в течение многих лет управляла большим нескладным домом в Хемпстеде, в котором жило много поколений семьи Линдзи, Джульет знала, что из-за ее бегства положение Мэнди в их доме сильно пошатнется.

Отгоняя от себя эти мысли, она задумалась о своем ближайшем будущем и с некоторым удивлением вспомнила объявление одной из лондонских фирм. Приглашали молодую женщину из хорошей семьи в качестве компаньонки шестнадцатилетней девушке, недавно осиротевшей, частично недееспособной и живущей теперь с дядей на Вентерре, острове, расположенном в нескольких милях от Сент-Люсии, в Вест-Индии.

Джульет подумала, что это полностью подходит ей: ведь у нее не было никакой специальности. Конечно, кое-что она умела, много читала, прекрасно составляла букеты, говорила на нескольких языках, иногда играла роль хозяйки в доме отца и хорошо справлялась с назойливыми молодыми поклонниками, которых он же ей и выбирал.

Но в основном она не была готова к тому, чтобы делать карьеру. Отец никогда не стремился дать дочери хорошее образование, и поэтому ее живому уму приходилось довольствоваться поглощением книг и сокрушаться о своей бессмысленной жизни.

Как бы то ни было, если бы отец не решил, что ей пора задуматься о замужестве, у нее бы не нашлось смелости предпринять какие-либо самостоятельные шаги. Со свойственной ему властностью он представил ей на выбор трех молодых людей, но ни один из них Джульет не приглянулся. Она искала не рыцаря в блестящих доспехах, не галантного любовника, с которым жила бы в розовом романтическом мире до конца своих дней. Она хотела мужчину, а не жалкого слабака, который бы согласился поставлять ее отцу любой необходимый материал в обмен на женитьбу на его дочери.

При этом воспоминании ее охватило чувство возмущения, но затем она успокоилась, поняв, что совершила единственный поступок, возможный при подобных обстоятельствах.

Впрочем, визит в фирму оказался довольно забавным. Запомнить, что ее теперь зовут не Джульет Линдзи, а Розмари Саммерз, и впервые выступить под чужим именем было нелегко. Она была очень благодарна Розмари. Они с Розмари Саммерз вместе учились в школе. Родители Розмари были врачами, и она пойдя по их стопам, теперь тоже изучала медицину. Розмари с Джульет связывала крепкая дружба, хотя отец Джульет ее не поощрял. Он полагал, то Саммерзы — не подходящее общество для его дочери, по здесь Джульет проявила упрямство, и их дружба продолжалась. Они часто встречались, делились пережитым, и Джульет завидовала свободе подруги и ее возможности самой делать карьеру.

Когда Роберт Линдзи вплотную занялся устройством ее личной жизни, Джульет излила Розмари все свои проблемы. Розмари спокойно слушала, сочувствуя и взвешивая ситуацию, словно выслушивала жалобы пациента. Затем она сказала:

— Я бы на твоем месте нашла хоть какую-нибудь работу, хотя бы для того, чтобы получить независимость.

Джульет вздохнула:

Тебе хорошо говорить, Розмари, но он мне не позволит! Господи, да он скорее купит любого, кто станет моим работодателем, а потом подарит мне сверток'

Розмари улыбнулась.

Ах, Джульет, — сказала она, покачав головой, — что-то же можно предпринять. Уехать куда-нибудь, где он уже будет над тобой не властен!

— Не в этой стране, — печально заметила Джульет.

— Тогда за границу, — предложила Розмари. — Но как?

Не знаю. — Розмари зажгла сигарету, сосредоточенно изучая ее кончик. — Повсюду требуются гувернантки и няни, а это подразумевает путешествия.

— Но я не могу быть ни няней, ни гувернанткой! — воскликнула Джульет. — У меня нет опыта подобной работы!

Розмари пришлось согласиться, так что проблема оставалась неразрешенной до тех пор, пока Джульет не прочитала в «Тайме» объявление об этой работе. Она позвонила Розмари, рассказала ей, и в течение всего обеденного перерыва они обсуждали все за и против.

— Пойми, что на это место полно претенденток, — сказала Розмари, несколько погасив энтузиазм Джульет.

Это очень далеко, — возразила Джульет. — Многие девушки не захотят работать вдали от дома.

— Может быть, — неуверенно произнесла Розмари. — Но как же твой отец?

— Он ничего не будет знать до тех пор, пока я не уеду, — решительно произнесла Джульет. — Если я ему расскажу, он попытается меня остановить.

— А ты не думаешь, что он попытается в любом случае? — воскликнула Розмари. — Выследить тебя ему будет легче легкого.

Ты права. Паспорт, билеты и все прочее! — тяжело вздохнула Джульет.

Разумеется. — Розмари с сочувствием посмотрела на нее. — Ах, Джульет, не знаю, что и сказать.

Джульет пожала плечами и закурила.

— Да что тут можно сказать? — мрачно произнесла она, но вдруг так увлеклась осенившей се мыслью, что чуть не обожглась. — Уф! — поморщилась она, потирая палец. — Розмари, есть идея! Великолепная идея, честное слово! Если ты согласишься мне помочь…

Розмари откинулась назад:

— Продолжай. Что ты надумала?

Так вот, — Джульет возбужденно облизала губы, — как ты относишься к тому, чтобы я воспользовалась твоим паспортом? Розмари оживилась.

— Моим паспортом? — откликнулась она, словно эхо.

Джульет с жаром кивнула:

— Да! Да, да, Розмари! Это великолепная идея! Ты же знаешь, говорят, мы очень похожи, одни и те же волосы, один и тот же рост, один и тот же цвет лица! А эти фотографии в паспортах всегда оставляют желать лучшего. Никто особенно внимательно их не рассматривает.

— Рассматривают, — с негодованием возразила Розмари. — Но может быть, моя и сойдет. Я на ней не очень хорошо получилась.

— Вот видишь! — У Джульет загорелись глаза. — У тебя волосы такого же цвета, что и у меня, мне только надо заплести их в косу, как у тебя. Мы обе высокие и стройные, и цвет лица у пас фактически один и тот же.

— У тебя загар темнее, — сухо ответила Розмари. — Не я же провела три недели на юге Франции.

Джульет вздохнула и криво улыбнулась:

— Ах, Розмари, по я бы вообще с большим удовольствием была тобой, чем собой!

Розмари виновато улыбнулась.

— Знаю, знаю, — сказала она, пожалев о своей бестактности.

Это правда, Джульет не чувствовала себя счастливой. По сравнению с жизнью Розмари ее жизнь была пустой.

— Это будет означать, что ты станешь мною, — задумчиво продолжила она.

Молодое лицо Джульет помрачнело.

— Да, конечно, — медленно произнесла она. — Проклятье!

— Ну, не велика беда, — ответила Розмари, немного подумав. — В конце концов, там никто не знает ни твоего имени, ни моего. Ты вполне можешь быть Розмари Саммерз. Это довольно распространенное имя.

Джульет посмотрела на нее, сделав большие глаза.

— А ты и впрямь так думаешь? — воскликнула она. — Ах, Розмари, ты согласна? Ты действительно согласна?

Розмари состроила гримасу.

— Как я могу отказать, — сухо заметила она. — Я очень люблю тебя, Джульет, и, хотя мы ровесницы, всегда чувствую себя старшей. Я не хочу, чтобы тебя принудили к несчастному браку силой, пусть и не физической. Вокруг тебя крутится слишком много претендентов, и я знаю, что такие люди, как Роджер Латимер, Стивен Лонгдон и этот ужасный Джереми Маквейн, смертельно тебе надоели!

Джульет сцепила руки:

— Ты действительно полагаешь, что это выход? Розмари пожала плечами.

— Но сначала тебе надо найти работу, — практично заметила она. — И если честно, я сомневаюсь, что с твоей внешностью ты когда-либо вообще об этом задумывалась!

Джульет нахмурилась:

— Почему?

— Ну во-первых, ты не похожа на человека, которому нужна работа, а во-вторых, те, кто ищет работу, ищет что-нибудь простое, обыкновенное, а не экзотику. В конце концов, Вест-Индия вполне подходящее место. Никто не захочет, чтобы удовлетворяющая их претендентка в первые же несколько недель нашла себе мужа.

Джульет ненадолго задумалась.

— Да, ты, как всегда, права, — пробормотала она. — Мне придется сделать из себя что-нибудь простенькое, этакую серую мышку, а если я подниму волосы, как у тебя, это добавит мне несколько лет!

— Ну спасибо! — негодующе воскликнула Розмари, и обе залились смехом.

Вспоминая все это сейчас, Джульет чувствовала, как ее губы расплываются в улыбке. Розмари была неподражаема, особенно если учесть, что она не хуже Джульет знала, что будет первым человеком, с которым свяжется Роберт Линдзи, когда обнаружит исчезновение Джульет. Ей придется быть очень проницательной, чтобы ее не раскусил такой решительный человек, как Роберт Линдзи.

Визит в фирму прошел не совсем так, как представляла себе Джульет. Придя в офис Беньона и Форстера, она нашла там еще только одну претендентку. Это была девушка примерно ее лет, и она сразу призналась Джульет, что эта работа не такая уж синекура.

— Эта девушка, к которой мы нанимаемся компаньонками… Ты знаешь, что она прикована к инвалидной коляске?

Джульет разгладила на коленях юбку темно-серого костюма. После тех коротких юбочек, которые она привыкла носить, эта казалась ей слишком длинной, но она, по крайней мере, придавала ей уверенности.

— Что ж, — осторожно ответила она, — в объявлении действительно сказано, что она частично недееспособна.

— Частично! — фыркнула девушка. — Я бы не назвала инвалида, передвигающегося в коляске, только частично недееспособным! Господи, я подумала, что у нее только одна рука или что-нибудь вроде этого!

Джульет не понравились эти слова.

— Какое это имеет значение? — спокойно произнесла она. — Разумеется, такая молодая девушка, прикованная к инвалидному креслу, заслуживает сочувствия.

— Они хотят медсестру, а не компаньонку, — отрезала девушка, вставая. — Ну, во всяком случае, такая работа мне не нужна. Меня привлекло место. Скажешь им, что я передумала, ладно?

Джульет вздернула бровь:

— Ладно. Но ты уверена?

— Разумеется, уверена! Пока. Надеюсь, ты получишь эту работу, если хочешь!

После ухода девушки Джульет стало не по себе. Как же так — ей придется сказать, что одна из претенденток передумала? В офисе могут подумать, будто она попыталась ее отговорить.

Но когда мистер Форстер вышел пригласить мисс Лоренс, а девушка не отозвалась, Джульет все же объяснила, что произошло. Мистер Форстер лишь печально покачал головой и сказал:

— Боюсь, мы неправильно составили объявление, мисс Саммерз, — вы ведь мисс Саммерз? — И когда Джульет кивнула, продолжил: — По-видимому, все претенденты полагают, что у мисс де Кастро лишь легкий недуг, который не доставит им больших неудобств. Полагаю, мисс Лоренс объяснила вам, как все обстоит на самом деле.

Джульет встала:

— Да, объяснила.

— Понятно. Очень любезно с вашей стороны, что вы подождали и встретились со мной. — Он вздохнут, — Придется снова составлять объявление.

Джульет нахмурилась:

— Значит, я вам не подхожу?

Мистер Форстер пристально посмотрел на нее:

— Вы хотите сказать, что согласны на эту работу?

Джульет прикусила губу:

— Ну да, если вы готовы провести со мной собеседование.

Мистер Форстер потер руки:

— Да, да, конечно, мисс Саммерз. Входите! Я уверен, что мы с вами найдем общий язык.

Так и случилось.

Джульет почувствовала, что самолет делает легкий вираж, и посмотрела вниз, все больше и больше поддаваясь охватившему ее возбуждению. Что рассказывал мистер Форстер? Что девушка, Тереза, получила увечье в автомобильной аварии, в которой погибли ее родители; она парализована ниже пояса уже шесть лет и, с тех пор как вышла из больницы, живет на Вентсрре со своим дядей, Фелипе де Кастро.

Они стремительно снижались, и перед Джульет открывался чудесный вид густого леса в центре острова, горных отрогов, вздымающихся над верхушками деревьев, береговой линии, усыпанной бухтами и бухточками, с неизбежной грядой рифов неподалеку от берега. У подножья холмов гнездились деревеньки с домиками пастельных цветов. У каменных причалов колыхались привязанные рыбацкие лодки. Кое-где на огороженных участках виднелись замысловатые постройки, крытые черепицей. Яркий солнечный свет подчеркивал зелень листвы и экзотические краски цветов и деревьев. Джульет слегка вздохнула. Теперь ей предстояло встретиться с будущим хозяином и будущей подопечной.

Она была единственной пассажиркой на гидросамолете, если не считать Луиса, стюарда, который приветствовал ее на борту. Из его болтовни она узнала, что гидросамолет принадлежит сеньору де Кастро, ее будущему хозяину, и что обычный самолет для острова не годится, потому что поблизости нет подходящей посадочной площадки. Мистер Форстер сказал ей, что сеньор де Кастро португальский джентльмен, владеющий на острове сахарными плантациями, и что, кроме него, в доме живут несколько слуг, в том числе медсестра-американка для Терезы. Будущее рисовалось Джульет в радужном свете, и она, любуясь пейзажем, наслаждалась долгожданной свободой.

Гидросамолет опустился на ровную поверхность бухты, окруженной немногочисленными коттеджами. Лодки у причалов закачались на волнах, поднятых спустившимся самолетом. Джульет ослабила пристяжной ремень и, оглянувшись на Луиса, спросила:

— Мы приехали? Луис кивнул.

— Да, сеньорита, — ответил он. — Это Вентерра. Вам нравится?

Джульет улыбнулась:

— Да, нравится. Что мы теперь будем делать? Луис встал и подошел к ней:

— Видите, Педро уже направил свою лодку к нашему самолету!

Джульет посмотрела в окно и увидела небольшую гребную лодку, приближающуюся к ним.

— Да, да! Спасибо, Луис! Как я доберусь до дома де Кастро?

Луис подал ей чемоданы и сказал: — Не волнуйтесь, сеньорита. За вами уже прислали машину.

— Понятно. — Джульет хотелось прогнать страх, стремительно берущий верх над остальными эмоциями. — До дома далеко?

— До замка, сеньорита? Нет, это недалеко. Мигель вас отвезет.

Джульет решила, что задала достаточно вопросов. Не стоит проявлять слишком много любопытства по отношению к новым хозяевам. Ей хотелось бы знать, женат ли сеньор де Кастро. Это казалось вполне вероятным, однако мистер Форстер об этом не упомянул. Должно быть, он довольно стар. Мистер Форстер говорил, что Тереза дочь его младшего брата, а так как Терезе шестнадцать лет, не нужно быть великим математиком, чтобы вычислить, что этому человеку по меньшей мере под пятьдесят. Слегка поддаваясь охватывающей ее тревоге, она надеялась, что он не из тех мужчин, что сразу же начинают приставать к своим служащим. Эта мысль, до сих пор не приходившая ей в голову, теперь начинала беспокоить.

Небольшая лодка коснулась гидросамолета, и пилот открыл дверь, чтобы Джульет могла пересесть в нее. Она надела в дорогу брючный костюм и теперь была этому рада. Не так-то легко садиться в гребные лодки и вылезать из них, если приходится постоянно придерживать юбку!

Жару облегчал легкий бриз, и лодку слегка качало. Запахи острова, привкус соли и моря и аромат цветов в сочетании с запахом камыша; Джульет вздохнула, постепенно избавляясь от страхов.

Педро, лодочник, был смуглым, как и Луис, но с более европейскими чертами лица. Весело кивнув пилоту и Луису, он бросил на Джульет оценивающий взгляд, прежде чем взять ее вещи и поставить их в лодку. Перекинувшись с пилотом и Луисом несколькими словами, он сел за весла и принялся грести к каменной пристани. Джульет видела, что за ними внимательно наблюдают женщины и дети, столпившиеся на пристани, и, чтобы подавить смущение, стала осматриваться по сторонам. Кругом было много интересного: привлекательные разноцветные коттеджи, расположенные вплотную друг к другу, рыбацкие суда с темными сетями, разложенными для просушки, пальмы, растущие почти у самой воды, и, что самое нелепое, низкий автомобиль с откидным верхом, который стоял на узкой дороге, вьющейся между домами.

Педро кивнул в сторону автомобиля.

— Мигель, — сказал он, как бы объясняя, и показал на себя. — Э… брат… Педро!

— О да, — учтиво кивнула Джульет, вспомнив, что мистер Форстер не предупредил, что ей понадобится знание иностранного языка.

Неловко получится, если все здесь говорят только на португальском! Испанский она знала, а вот в португальском была не сильна.

Они подгребли к пристани, Педро бросил фалинь, и человек, очень похожий на Педро, поймал его и крепко привязал к тумбе.

Он помог Джульет забраться на каменный пирс и широко улыбнулся брату. Затем с опаской снова посмотрел на Джульет:

— Вы сеньорита Саммерз?

— Да, — снова кивнула Джульет. — Сеньор де Кастро прислал вас встретить меня?

Мигель округлил глаза:

— Э… да, сеньорита. Полагаю, герцог прислал меня!

— Герцог? — быстро переспросила Джульет. Герцог! Какой герцог?

— Кто… кто такой герцог? — медленно спросила она.

— Герцог Фелипе Рикардо де Кастро! — спокойно ответил Мигель. — Человек, который будет вашим хозяином!

— Мой хозяин — герцог? Я не верю! — Джульет была потрясена. — Но я поняла… из слов агента в Лондоне…

Она снова осеклась. Что-то слишком много вопросов она задает. В конце концов, может быть, мистер Форстер намеренно не сказал ей, что ее хозяином будет герцог. Возможно, после неудачного опыта найма прислуги герцог решил, что его титул отпугивает людей и лишает его шансов нанять хорошего работника.

.Мигель удивленно рассматривал ее своими темными глазами, и Джульет взяла себя в руки. Ну и что, в конце концов? Она и раньше встречала герцогов, такие же люди, как и все! Что тут волноваться?

Она сжала губы.

Это ваша машина? — поинтересовалась она, удивляясь собственному самообладанию.

Мигель наклонил голову:

— Да, сеньорита. Педро, ты весь багаж взял? Хорошо. Пойдемте, сеньорита!

Она последовала за Мигелем к машине, игнорируя любопытные взгляды островитян, с интересом наблюдавших за ними. Нет, в самом деле, что происходит? — думала Джульет, слегка раздражаясь от собственной нервозности. Разволновалась, узнав, что ее хозяин — португальский герцог! Но это же смешно!

Все же она не могла отрешиться от мысли, что герцог несколько отличается от обычного сеньора, а в ее сомнительном положении чем меньше осложнений, тем лучше.

Добродушно беседуя с Педро, Мигель поставил чемоданы, затем сел на переднее сиденье автомобиля и завел мотор. Они проехали мимо машущих им детей, чьи матери широко улыбались, и выехали на извилистую дорогу, идущую вдоль берега. Затем по крутому склону поднялись на верхнюю дорогу, петляющую вокруг густо заросшего зеленью холма. Здесь перед Джульет открылся чудесный вид на весь берег, его заливы и мысы, придававшие ему дикую, необузданную красоту. Бухточки были белы от кораллового песка, а скалы возвышали свои уродливые вершины над пенящимися бурунами. Вдоль дороги росли красивые экзотические травы и деревца, яркими пятнами мелькали кусты олеандра и гибискуса и неизвестные Джульет растения, придающие пейзажу особое очарование своими розовыми и золотистыми цветами. Дорога спускалась в долину, испещренную стремительными ручейками, по берегам которых росли крошечные голубые цветы. По долине протекала река и простирались поля сахарного тростника, от которых исходил пьянящий сладкий запах.

Не удержавшись, она наклонилась вперед и осведомилась:

— Эта плантация принадлежит… герцогу?

Мигель обернулся и снова стал смотреть на дорогу.

— Сеньорита, весь этот остров принадлежит герцогу!

— Вот это да! — Джульет откинулась на сиденье. Мигель, которого позабавил ее вопрос, спросил:

— Вы думаете, вам здесь понравится, сеньорита? Джульет прикусила нижнюю губу.

— Я… я не сомневаюсь, что понравится, — неуверенно произнесла она. — Нам… нам еще далеко?

— Недалеко, — ответил Мигель и добавил: — Вы приехали, чтобы стать подружкой юной сеньориты, да?

Джульет заколебалась. Она не хотела слишком много рассказывать, но вопрос казался достаточно безобидным.

— Да, — наконец кивнула она.

— Сеньорита Тереза, — пробормотал Мигель, словно разговаривая сам с собой. — Пожалуй, это будет нелегко.

И, бросив это загадочное замечание, не сказал больше ни слова.

Проехав узкое ущелье, где по обе стороны дороги возвышались скалы, они выехали на плато, дальний конец которого круто спускался к берегу. Солнце стояло уже высоко, и даже в открытой машине было нестерпимо жарко. Джульет, пошарив в сумочке, извлекла и надела темные очки, желая, чтобы путешествие поскорее закончилось.

Теперь они снова спускались по извилистой дороге, окаймленной кофейными деревьями. Спустившись до уровня моря, они свернули на боковую дорогу, которая привела их к широко открытым высоким воротам, и по дорожке подъехали к замку герцога де Кастро.

У Джульет перехватило дыхание, когда она впервые увидела замок. Построенный из серого кирпича, он образовывал внутренний двор, но Мигель обогнул фасад и остановился на усыпанном гравием внешнем дворе. Окруженный деревьями, служившими прекрасным фоном для его почти средневековой красоты, и освещенный солнцем, делающим его окна похожими на языки пламени, замок производил грандиозное и неизгладимое впечатление. Он даже отдаленно не походил на то, что нарисовала в своем воображении Джульет. Не дожидаясь, пока ей поможет Мигель, она вышла из машины и посмотрела на изогнутые порталы входа, украшенного гербом семьи Кастро. Сквозь арочный вход был виден фонтан во внутреннем дворе, от которого исходил прохладный запах воды.

Увидев выражение ее лица, Мигель улыбнулся и сказал:

— Идите, Консуэло покажет вам вашу комнату! У вас будет время отдохнуть перед встречей с герцогом и его племянницей.

Посмотрев на свой темно-синий костюм, Джульет почувствовала облегчение. По крайней мере, она успеет переодеться, прежде чем предстанет перед властным герцогом де Кастро.

Через тяжелые широко открытые двери они вошли в холл с мраморным полом и панелями из розового дерева.

Белая стальная конструкция поддерживала широкую, пологую лестницу, ведущую к длинной галерее.

Везде были искусно расставлены цветы на подставках и просто в огромных кадках. В холле витал запах воска, смешанный с ароматом цветов, и Джульет подумала, что этот запах всегда будет напоминать ей о Вентерре.

Она с интересом оглядывалась, когда Мигель принес ее чемоданы и темнокожая женщина с курчавыми волосами вышла к ней из коридора, находящегося в левой части холла. Вся в черном, если не считать белого передника, она казалась приветливой и дружелюбной, и Джульет улыбнулась ей в ответ. Это и есть та самая Консуэло, о которой говорил Мигель?

Словно в ответ на невысказанный вопрос, Мигель, поставив чемоданы, произнес:

— А, вот и ты, Консуэло! Как видишь, приехала сеньорита Саммерз!

Консуэло посмотрела на молодого человека блестящими глазами:

— Ты поздно, Мигель!

Мигель недовольно пожал плечами.

— Самолет только что приземлился, правда же, сеньорита? — обратился он к Джульет.

Джульет кивнула, теребя застежку своей сумочки, и Мигель представил ей Консуэло:

— Сеньорита Саммерз, это Консуэло Родригес, домоправительница герцога и кузина моей матери!

Джульет улыбнулась, и Консуэло сложила руки:

— Добро пожаловать в замок де Кастро, сеньорита! Надеюсь, вы будете здесь счастливы!

— Да… спасибо.

Джульет смущенно последовала за ней. Она впервые выступала в роли служащей и не знала, как себя вести.

— Комната сеньориты готова? — осведомился Мигель. — Думаю, перед встречей с герцогом ей бы хотелось вымыться и отдохнуть.

Консуэло кивнула:

— Все готово. Большое спасибо, Мигель. Сейчас я сама справлюсь. Хосе ждет тебя в саду.

Мигель еще раз улыбнулся Джульет: — Мы с вами увидимся позже, сеньорита, — и, повернувшись, вышел в широкие двери.

Джульет вздохнула. Его дружелюбие действовало на нее как бальзам, а теперь она снова напряглась и занервничала. Нельзя сказать, что присутствие Консуэло выводило ее из равновесия. Со своими внушительными габаритами и сияющим лицом она казалась вполне доброжелательной, и, когда она взяла чемоданы Джульет и направилась к двери, Джульет с дорожной сумкой в руке пошла следом.

По сторонам пологой лестницы висели портреты, и Джульет, потрясенная, смотрела на них. Там были изображены мужчины и женщины южного типа с белыми, как камелии, лицами. Портреты были одиночными и семейными, дети на них были одеты в тяжелые бархатные и атласные одежды, совершенно не соответствующие климату Вентерры. Джульет спрашивала себя, как давно герцоги де Кастро владеют островом. Вероятно, веками, с тех пор, как испанцы открыли Вест-Индию. Этот период истории всегда интересовал ее, и в голове завертелись интригующие мысли, вытеснившие страх и замешательство. Консуэло шла впереди. Не успела Джульет подойти к изгибу лестницы, как во дворе, а затем и в холле послышались шаги. Она с любопытством обернулась назад, чтобы посмотреть, кто бы это мог быть. Высокий, темноволосый и очень загорелый человек в темно-синей шелковой рубашке с расстегнутым воротом, открывающим стройную шею и часть мускулистой груди, безусловно, был самым привлекательным мужчиной, которого она когда-либо видела, и она смотрела на него до тех пор, пока он не окинул ее ледяным взглядом серых глаз.

— Боже мой! — вырвалось у него. — Мигель был прав! Спуститесь же ко мне, сеньорита!

Ни «пожалуйста», ни «спасибо», ничего, что бы отдаленно напоминало вежливость, и Джульет застыла от негодования. Мужчина похлопал тонким кнутом по начищенному до блеска кожаному сапогу.

— Вы слышали, что я сказал, сеньорита? — холодно спросил он. — Я не привык, чтобы меня заставляли ждать!

Наконец вернулась Консуэло.

— Это сеньорита Саммерз, сеньор, — представила она.

Джульет напряглась. Значит, это ее хозяин, герцог де Кастро! О господи, печально подумала она, ну разве он не очарователен!

— Я знаю, как зовут эту молодую женщину! — огрызнулся мужчина. — Сеньорита! Вы парализованы или просто окаменели?

Джульет возмутили эти высокомерные слова. Кем он себя возомнил? И с кем, по его мнению, он разговаривает? На мгновение ей захотелось сказать, кто она такая на самом деле. В конце концов, имя Роберта Линдзи известно в финансовых кругах. Но она поборола это искушение. Она сомневалась, что ее не уволят в то же мгновение, когда она откроет свое истинное лицо. Этот человек живет в тысячах миль от торговых столиц мира и, очевидно, вершит закон своей волей.

Но в ее намерения не входило показывать ему, что он расстроил или встревожил ее. Овладев собой, словно у нее за спиной был многолетний опыт, она медленно спустилась по лестнице и оказалась на мраморном полу холла. Здесь он показался ей еще внушительнее. Высокий сам по себе, он казался еще выше из-за широких плеч и легких движений, свойственных спортсмену.

— Я не парализована и не окаменела, сеньор, — высокомерно произнесла она. — Полагаю, вы мой хозяин?

Мужчина, прищурившись, посмотрел на нее:

— Я герцог Фелипе Рикардо де Кастро, сеньорита. Я не помню, чтобы нанимал именно вас!

Сначала Джульет оцепенела. Затем, с трудом взяв себя в руки, сказала:

— Не понимаю, сеньор! Меня наняла фирма по найму в Лондоне как компаньонку вашей племянницы, сеньориты Терезы де Кастро.

Сначала мужчина бесцеремонно рассматривал ее, потом повернулся к Консуэло:

— Вы знали об этом, Консуэло?

— Да, сеньор!

— С каких пор? — вскипел он гневом.

— Два часа назад, Фелипе, — заметил холодный голос из двери, ведущей в патио.

Оглянувшись, Джульет увидела миниатюрную, худощавую, привлекательную женщину, смуглую, как и герцог, с прямыми, блестящими, темными волосами до плеч. Одета она была в платье изысканного цикламенового цвета и выглядела неприступной и утонченной. Она тепло улыбнулась Джульет и сморщила носик, посмотрев на герцога.

— Не сердись, дорогой, — продолжала она. — Ты же знаешь, Терезе нужно с кем-то общаться!

Герцог разгневанно щелкнул пальцами:

— Я знаю, ты ждала, пока я уеду кататься верхом, не предупредив слуг, чтобы они подготовились к встрече человека, о котором я абсолютно ничего не знаю! — Он беспокойно пошевелился. — Не прошло и шести месяцев с тех пор, как ты наняла ту молодую американку, Лору Уэстон, и после этого фиаско я отказался обсуждать другие кандидатуры. Ты это знала, Эстелла!

— Любимый, ты смущаешь сеньориту Саммерз! Давай, по крайней мере, поговорим об этом с глазу на глаз. Консуэло, проводите сеньориту Саммерз в ее комнату, а я побеседую с герцогом!

— Да, сеньора!

Консуэло повернулась, но Джульет застыла как вкопанная. Этого не учли ни она, ни Розмари! Неужели ее тщательно разработанный план провалится из-за того, что объявление было помещено без ведома или согласия герцога? Она почти оцепенела, отказываясь верить в происходящее.

Наконец герцог снова посмотрел на нее своими потемневшими глазами. Затем, не проронив ни слова, повернулся и, пройдя через холл, вошел в одну из дальних комнат и закрыл за собой дверь.

Женщина, которую он назвал Эстеллой, по-прежнему казалась невозмутимой.

— Идите с Консуэло, сеньорита! Не принимайте это близко к сердцу. Уверяю вас, ваша работа совсем не опасна!

Джульет, наконец, пошевелилась и робко последовала за Консуэло по лестнице. Хотелось бы ей иметь такую же уверенность. Она помнила только нескрываемый гнев в серых глазах мужчины и силу его обаяния, притягивающую ее, словно магнит.

Глава 2

Окна ее комнаты выходили на море, а на балконе стоял длинный низкий шезлонг, в котором было бы блаженством сидеть в жаркие дни. Комната и ванная, выдержанные в голубых, зеленых и серых тонах, были роскошными и комфортабельными.

Консуэло поставила ее чемоданы и с улыбкой посмотрела на нее:

— Все в порядке, сеньорита?

— О да, спасибо, Консуэло! Все замечательно. Только… — Она замолчала, и Консуэло с сочувствием посмотрела на нее.

— Сеньора говорит правду, — понимающе произнесла она. — Герцог без причины вас не уволит.

Джульет вздохнула и села на постель:

— Но… Герцог, судя по всему, даже не знал о моем приезде!

— Нет, сеньорита. Джульет нахмурилась:

— Эта женщина — кто она? Его жена? Консуэло засмеялась, сложив руки на груди.

— Нет, сеньорита. Герцог не женат. Сеньора Винсейро вдова его кузена, Пепе. Она живет здесь, на Вентерре, недалеко от замка.

— Понятно. — Джульет покачала головой, все еще чувствуя некоторое смущение. — Когда… когда я увижу сеньориту Терезу?

— Когда будете готовы, сеньорита. Сеньорита Тереза сейчас с сеньоритой Мадисон. С тех пор как уволили сеньориту Уэстон, она и сестра, и компаньонка.

Джульет не терпелось узнать о фиаско, про которое говорил герцог, и почему уволили Лору Уэстон. Ей хотелось знать, какое влияние имеет в замке Эстелла Винсейро. Когда она вспомнила, какие мысли одолевали ее в дороге, ей стало почти смешно. Они крутились вокруг проблем, которые теперь остались в Англии. Она не могла предположить, что ей предстоит столкнуться с куда более серьезными вещами.

Консуэло направилась к двери:

— Сейчас двенадцать часов, сеньорита. Предлагаю вам что-нибудь съесть, а пока я пришлю ленч, вы распакуете вещи и немного передохнете. А после сиесты, которую сеньорита Тереза всегда проводит в своей комнате, я отведу вас к ней, чтобы вы попили чаю, да?

Джульет снова встала:

— Это было бы замечательно, Консуэло, спасибо. — Она нервно повертела пальцами. — Думаете… думаете, герцог захочет еще раз меня видеть?

Консуэло картинным жестом развела руками:

— Кто знает, сеньорита? Но если вы отдыхаете, он попросит вас не беспокоить. Так что — я ухожу. Если что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик.

Когда Консуэло ушла, Джульет взяла чемоданы и бросила их на кровать. Сняв жакет, она лениво вышла на балкон. Хотя путешествие было недолгим, она вдруг почувствовала себя совершенно измотанной и, прежде чем найти себе занятие, села в шезлонг и закурила.

Спустя некоторое время события последних нескольких минут перестали казаться ей такими серьезными, едва она увидела их забавную сторону. Ну и ситуация! Она пожалела, что рядом с нею нет Розмари.

Постучав в дверь, в комнату вошла молоденькая служанка и принесла поднос с ленчем — коктейль из свежих фруктов, жареная свинина с рисом, мороженое, кофе и фрукты. Еда была превосходной, и, поев, Джульет почувствовала прилив сил. Она открыла чемоданы, повесила одежду в просторный встроенный шкаф и пошла в ванную, чтобы принять душ, прежде чем улечься в постель. Она закрыла жалюзи, и свет, проникающий сквозь них, бросал на потолок пляшущие тени. Некоторое время она смотрела на них, затем ее сморил сон.

Проснулась она отдохнувшей, но испуганной настойчивым стуком в дверь. Встав с постели, она накинула халат и немного приоткрыла дверь. За дверью стояла Консуэло.

— Уже пятый час, сеньорита! Я сказала сеньорите Терезе, что вы выпьете с ней чаю.

— Господи! — воскликнула Джульет. — Простите, Консуэло, я не готова. Вы подождете пять минут?

— Хорошо, сеньорита, — согласилась Консуэло. Джульет ощупью нашла белое платье без рукавов с высоким, украшенным оборками воротом и не слишком короткой юбкой. Ее волосы, раньше безупречно заплетенные в косу, теперь небрежно висели, и она вытащила заколки и быстро причесалась. Густые, прямые, очень красивые волосы цвета хереса упали ей на плечи. Проклиная себя за то, что проспала так долго, она принялась снова заплетать их в косу, когда вновь постучала Консуэло.

— Сеньорита, — нетерпеливо сказала она, — пожалуйста, поторопитесь!

Джульет отпустила волосы, и они снова упали.

— Ах, черт, черт, черт! — сердито воскликнула она, решительно расчесалась и печально посмотрела в зеркало.

Ничего хорошего. Ей нужно время и терпение, чтобы заплести косу, и, во всяком случае, ее же все равно уволят, так в чем же дело?

Она вышла из спальни, и Консуэло удивленно посмотрела на нее.

— Какие красивые волосы, сеньорита! — восторженно воскликнула она.

Джульет выглядела печальной.

— Но довольно непрактичные, — сказала она, улыбнувшись. — Простите, Консуэло, я заставила вас ждать. Откровенно говоря, я заснула.

Консуэло теперь казалась невозмутимой.

— Это климат, — твердо произнесла она. — У большинства людей бывает сиеста! Неплохая идея, да?

— Гм-м, — с энтузиазмом согласилась Джульет, готовая сейчас принять любое замечание в свой адрес.

Они спустились по главной лестнице в широкий холл, а затем в патио, выложенное многоцветной мозаикой. Огненно-красные цветы и неизменные вьющиеся бугенвиллеи придавали пейзажу особенную тропическую красоту. На столе со стеклянной столешницей стоял сок, несколько кубиков льда и несколько бокалов, а за столом в инвалидном кресле сидела девушка, беззаботно просматривающая журнал. Почувствовав присутствие другого человека, она повернулась и взглянула на Джульет, а Консуэло что-то пробормотала насчет чая и покинула их.

Девушка была смуглой, как и ее дядя, с длинными волосами, заплетенными в косу, которую она перебросила через плечо. Но выражение ее лица было отрешенным, даже немного угрюмым, и Джульет не без трепета приблизилась к ней.

Здравствуйте, приветливо произнесла она.

— Вы, должно быть, Тереза. Меня зовут… Розмари. — Она чуть не ошиблась и не сказала «Джульет».

Девушка, отложив журнал, критически осмотрела ее.

— А кем же еще я могу быть? — многозначительно спросила она, указывая на свое кресло.

Джульет подошла немного поближе.

— Это был глупый вопрос. Однако я не могла придумать другого способа представиться.

У Терезы на мгновение загорелись глаза, но она тут же снова помрачнела.

— Откуда вы? Из Лондона?

— Да, правильно.

— Эстелла никогда не уймется, так ведь? — ухмыльнулась Тереза.

Джульет сочла за лучшее не отвечать. У нее не было ни малейшего желания принимать чью-либо сторону, не вникнув в суть обстоятельств. Поэтому она села в плетеное кресло, стоящее возле стола, и вздохнула:

— Какое прекрасное место! Вам здесь нравится? Тереза пожала плечами, и Джульет заметила, как она болезненно худа.

— Все в порядке, — произнесла она с легким акцентом, и Джульет предположила, что девушка училась в британской школе. — По крайней мере, здесь лучше, чем в больнице.

Джульет прикусила губу:

— Да. А вы долго пробыли в больнице?

— Довольно долго. — Тереза пристально рассматривала ее. — А вы чем занимались до того, как приехали сюда?

Джульет почувствовала, как краска заливает ей лицо.

— Ну, я… э… да так, то одним, то другим! Тереза фыркнула:

— Почему вы сюда приехали? Думали устроить себе милые каникулы?

— Нет, — быстро возразила Джульет. — Нет. Я приехала потому, что прочла объявление в британской газете и работа показалась мне интересной. — По крайней мере, хоть это было правдой.

Тереза сморщила носик:

— Я слышала, дядя встретил вас не с распростертыми объятиями!

Джульет пришлось улыбнуться.

— Это правда, — ответила она.

— Он стал совсем сумасшедшим, — заявила Тереза, уже с некоторым оживлением. — В последнее время!

Джульет не задала вопрос, вертевшийся у нее на языке, но Тереза продолжила:

— Знаете, Эстелла по-прежнему пытается спихнуть меня куда-нибудь! Ревнует, наверное! — Эти слова были произнесены не без удовлетворения.

Джульет нахмурилась:

— Ревнует? Сеньора Винсейро?

Тереза провела пальцами по складкам своей голубой юбки.

— Эстелла хочет Фелипе — это ясно как божий день! Она хотела его еще десять лет назад, когда вышла замуж за его кузена, потому что он тоже жил на Вентерре, а дядя тогда, очевидно, не был готов на ней жениться. А Пепе — ее муж — умер два года назад, он был, разумеется, намного старше Эстеллы, и ее желание исполнилось. Жить на Вентерре и еще раз попытать счастья с моим дядей!

Джульет тяжело вздохнула. И это говорит шестнадцатилетняя девушка!

— Вы драматизируете ситуацию, Тереза, — сказала она, с облегчением оглянувшись, когда в комнату вошла юная служанка с подносом.

— Ничего я не драматизирую! — рассердилась Тереза. — Эстелла была очень недовольна, когда Фелипе привез меня сюда, поселив в своем доме и тем самым помешав ей осуществить свои планы.

— Надо же! — воскликнула Джульет, не веря своим ушам. — Вы же его племянница!

— Только со стороны жены, — резко ответила Тереза. — Мой отец не был братом Фелипе. Мама раньше была замужем. Мой отец умер десять лет назад. У него было больное сердце.

— Понятно. — Джульет поблагодарила служанку и встала. — Я… я должна это учесть?

Тереза с достоинством кивнула:

— Конечно, теперь я сирота. А в португальских семьях семейные узы достаточно сильны. Фелипе несет за меня ответственность независимо от того, близкое у нас родство или нет.

— Понятно, — снова сказала Джульет. Господи, ну и ситуация!

Чай был слабым, но горячим, а тонкое, как вафли, печенье, — превосходным. Тереза выпила чашку чаю, но ничего не съела, а Джульет съела три печенья. Разговор зашел в тупик, и Джульет спрашивала себя, что творится в головке у девушки. Видимо, она была увлечена интригой, а себя видела некоей невинной очаровательницей, которая просто не может не досадить такой женщине, как Эстелла Винсейро. Она, казалось, воображала… что герцог увлечен ею или просто ей сочувствует. Представляет ли она, что ревность Эстеллы Винсейро, если это действительно ревность, не лишена оснований? Но это же невероятно! Джульет мало знала о герцоге, еще меньше видела, однако могла поклясться, что ему уже далеко за тридцать и он не какой-нибудь впечатлительный юнец. Ну не смешно ли!

Тереза поставила чашку на блюдечко и спросила:

— Мой дядя позволит вам остаться? Джульет заколебалась:

— Я… э… не уверена! А почему, собственно, он не позволит мне остаться? Вам же нужна компания, правда?

— Нет, — горячо возразила Тереза. — Фелипе — единственная компания, которая мне нужна!

— Но кто-то же подумал, что вам нужна компания, — терпеливо объяснила Джульет. — Иначе объявление никогда не появилось бы в газете.

— Эстелла! Это ее рук дело! — горячо произнесла Тереза. — Она хочет нанять мне компаньонку, чтобы Фелипе уделял ей больше времени. Проклятая Эстелла!

— Тереза! — Джульет вздрогнула, услышав этот голос. — Что ты разволновалась?

— О, дядя Фелипе! — Джульет протянула к нему руки и что-то умоляюще сказала ему на родном языке, глядя на него широко раскрытыми невинными глазами, и Джульет стало интересно, что она ему говорит.

Герцог переоделся в кремовый костюм, подчеркивающий его смуглую кожу. Брюки плотно облегали длинные мускулистые ноги, и Джульет была немало удивлена, увидев современный пиджак с длинным разрезом сзади. Она полагала, что Вентерра очень далека от цивилизации, но такой человек, как герцог Фелипе Рикардо де Кастро, вряд ли позволит одевать себя кому-нибудь, кроме Сэвила Роу. Трудно было смотреть на него без восхищения; она живо ощущала его личность, исходящую от него силу, с которой надо считаться. Когда Тереза замолчала, он выпрямился и посмотрел прямо в глаза Джульет.

— Ну, сеньорита, — пробормотал он, вынув портсигар и засунув сигару в рот, — вы, вероятно, поняли, что не все, что печатается в газете, правда? — Тон у него был холодный, но насмешливый.

Джульет выпрямилась, преодолев порыв, — сперва ей захотелось вскочить.

— Вы имеете в виду объявление, сеньор? — спросила ока наконец.

Герцог наклонил голову, зажигая сигару от плоской золотой зажигалки.

— Разумеется. Вас… как это сказать?., ввели в заблуждение. Мне, конечно, очень жаль, но… — Он пожал широкими плечами.

Джульет это переварила и решила, что будет чувствовать себя более уверенно, если встанет. Встав, она нетвердым голосом произнесла:

— Вам… вам очень жаль, сеньор? Вы хотите сказать, что в моих услугах нет необходимости?

— Как вы догадливы, сеньорита Саммерз, — лениво пробормотал он. — Именно это я и имею в виду.

Джульет глубоко вздохнула. Вот вам и влияние Эстеллы Винсейро, грустно подумала она.

— Можно… можно поинтересоваться почему? — с трепетом спросила она.

Герцог нахмурился. Похоже, он не привык, чтобы его приказы обсуждались. Задумчиво посмотрев на Терезу, он сказал:

— Сеньорита, мы могли бы обсудить это в моем кабинете. Я понимаю, вы раздосадованы и взволнованы, но обещаю, что финансовый вопрос я разрешу в вашу пользу. Идемте!

Его тон не допускал возражений, и Джульет подчинилась, хотя ее взбесило, что он вообразил, будто сможет от нее откупиться.

Они прошли по холлу с мраморным полом, по коридору, окна которого выходили в розовый сад, и вошли в комнату, скромно обставленную мебелью из темного дерева и кожи, вдоль стен которой стояли шкафы с книгами в кожаных переплетах. Закрыв дверь, он обогнул письменный стол, стоящий посередине, и знаком велел Джульет сесть в кресло напротив. Она нехотя повиновалась, а он продолжал стоять и смотреть на нее темными, мрачными глазами. Если он и нашел что-то привлекательное в гладком, чуть загорелом лице Джульет, в бездонных глубинах ее глаз, в солнечном блеске ее волос, он этого не показал, будучи поглощенным какими-то мыслями.

— Сегодня, — сказал он, когда напряжение Джульет стало почти заметным, — вам уже слишком поздно возвращаться на Барбадос, а оттуда в Англию. Однако завтра в десять часов вас будет ждать гидросамолет!

При этих словах внутри у Джульет что-то щелкнуло. Она привыкла бороться и сейчас не видела причины складывать оружие. Такого шанса ей больше не представится. Как только отец обнаружит, что она сделала, он никогда не сможет полностью доверять ей. Куда бы она ни пошла, она будет думать, что он направил за ней «хвост», что он следит за каждым ее движением. Было уже слишком поздно возвращаться так, чтобы он не узнал о ее побеге. Розмари через два дня после ее отъезда должна отправить письмо, в котором она объясняла некоторые свои поступки, не раскрывая тем не менее своих координат. Это несколько успокоит — Мэнди и отца и помешает Роберту Линдзи обратиться в полицию.

Но этот человек, этот надменный герцог небрежными извинениями пытался разрушить все, к чему она стремилась. Неужели он не видит, что происходит с Терезой? Неужели он не видит, какие чувства она питает к нему? Или на самом деле он все знает и это тешит его самолюбие?

Джульет была уверена только в том, что Эстелла Винсейро права. Она сцепила пальцы, наклонила голову и внезапно взорвалась:

— Вы знаете, что ваша племянница влюблена в вас?

Герцог ждал ее ответа, лениво просматривая корреспонденцию на столе, но, услышав ее слова, вскинул голову и посмотрел на нее испепеляющим взглядом. Джульет дрогнула и снова взглянула на свои пальцы, спрашивая себя, как она осмелилась такое предположить.

— Сеньорита, ваше замечание чересчур банально! Джульет крепко прикусила губу. Черт возьми, он ее выгоняет, так что ей нечего терять!

— Банально или нет, но это правда, — отрезала она, на мгновение встретившись с ним глазами. — Как вы думаете, почему она возражает против компаньонки? Потому что это ограничивает время, которое она могла бы проводить с вами!

— Довольно! Господи! Никто никогда так со мной не говорил! Откуда вам это известно? Вы здесь меньше двенадцати часов! Неужто за это время вы так хорошо узнали нашу семью?

Герцог нервно обошел стол, и Джульет остро ощутила его мужскую силу и поняла, что ступает по опасной почве, даже если ей суждено утром уехать. Да, герцог Фелипе Рикардо де Кастро всемогущ.

Кто ей поможет, если ему вздумается наказать ее за откровенность? Она содрогнулась и пожалела, что под рукой у нее нет сигареты.

Он наконец вернулся на свое место за столом и снова пристально посмотрел на нее:

— Сеньорита, я просто не могу вам поверить. Боже мой, Терезе всего шестнадцать лет; мне скоро сорок. Такому ребенку никогда бы не могла прийти в голову подобная мысль. Я никогда, никогда не давал ей повода… — Он замолчал и напрягся. — Погодите! Я не намерен перед вами объясняться! Вы уедете завтра, как я сказал!

Джульет вздохнула и встала.

— Хорошо, сеньор, — не без досады ответила она. — Может быть, со следующей… компаньонкой… которую вы наймете, вы обойдетесь более бережно.

— Никаких других компаньонок не будет, — холодно огрызнулся герцог.

— Не стоит зарекаться, — резко ответила Джульет, покраснев. — Еще через год, несмотря на свой недуг, Тереза будет готова к замужеству, и вы, может быть, сочтете ваше положение не столь прочным!

Она направилась к двери, но он опередил ее и преградил путь к бегству.

— Погодите! Может быть, я слишком поспешил. Может быть, вы правы. Может быть, Терезе и в самом деле нужна компаньонка. Вы не первая, кто мне это говорит. А моя кузина тоже разделяет ваши подозрения? — Он выпрямился, загадочно глядя на нее. — Хорошо, сеньорита, вы можете остаться на месяц. А за это время выяснится, благотворно ли действует на нее ваше присутствие. Хорошо?

Джульет почувствовала слабость в ногах. Было ли тому виной облегчение или близость герцога, но у нее вдруг перехватило дыхание.

— Хо… хорошо, сеньор, — пробормотала она и, вняв голосу здравого смысла, сказала: — Что… что вы скажете Терезе? — Она слегка отодвинулась от него, сжав руки, а демон неповиновения продолжал подстрекать ее. — Вы, наверное, думаете, я безоговорочно соглашусь?

У герцога от гнева перехватило дыхание.

— Вы еще осмеливаетесь дерзить?

Джульет пожала плечами, с трудом сохраняя спокойствие.

— Что ж, вы, кажется, вообразили, что можете уволить меня и снова нанять, совершенно не считаясь с моими чувствами. О да, сеньор, я действительно предположила, что Терезе нужна компаньонка, и рассердилась, когда вы решили, что можете отослать меня, как невостребованную посылку, но даже у меня есть гордость, а как женщина, я заслуживаю чуть больше сочувствия!

— Помоги мне бог! Вы самая несносная особа, которую я когда-либо знал! — рассерженно пробормотал он. — И вы не женщина, а скорее ребенок!

— Мне двадцать один год, сеньор, и я не более ребенок, чем… чем вдова вашего кузена, сеньора Винсейро! — Джульет очень не нравилось его высокомерие.

Герцог с силой погасил сигару о медную пепельницу и холодно посмотрел на нее:

— Итак, сеньорита! Могу я узнать, что вы решили? Или вам требуется время на раздумье? Предупреждаю вас, я ведь могу и передумать!

Джульет чувствовала, что щеки ее горят.

— Я останусь, — обронила она и добавила, когда он собрался снова заговорить: — Если вы мне побольше расскажете о Терезе, ее состоянии и почему вы так не хотите, чтобы у нее была компаньонка!

Она поражалась собственному безрассудству, и герцог, судя по всему, тоже. Он зажег еще одну сигару и подошел к подносу с напитками, стоящему на ближайшем столике. Он налил себе солидную порцию виски и залпом выпил, а затем повернулся к Джульет и спросил, не хочет ли она тоже выпить. Джульет помотала головой, и он насмешливо поднял брови:

— Англичанки ведь полностью эмансипированы, не так ли?

— Я только что выпила две чашки чаю, сеньор, — ответила Джульет, дивясь собственному самообладанию,

— Допустим!

Он улыбнулся, обнаружив ровные белые зубы, и у Джульет засосало под ложечкой. Ощущение нельзя было назвать неприятным, но все же оно ее немного напугало, и она обрадовалась, когда он сел за стол и продолжил лениво рассматривать бумаги.

Джульет неуверенно помялась у двери, и он указал на стул напротив себя:

— Сядьте же, сеньорита, или мне самому придется стоять, а разговор будет не из легких.

Джульет снова села на стул и сцепила руки на коленях.

— Итак, сеньорита, — начал он, — я расскажу вам о Терезе. Как вам известно, ей шестнадцать лет и она весьма умна. До несчастного случая она училась в академии в Лиссабоне, где жил мой брат, но, когда погибли ее родители, а она сама получила травму, я привез ее сюда. — Он затянулся сигарой. — Тереза дочь не моего брата, а его жены от первого брака.

— Да, Тереза мне рассказала, — ответила Джульет, и он нахмурился.

— Понятно. Она, должно быть, сегодня была особенно откровенна. И все же, как я уже сказал, после аварии я привез ее сюда. Больше у нее никого не было. Родственники ее матери, по крайней мере родители, умерли, братьев и сестер у нее не было. Девочка осталась совсем одна. Естественно, она взяла фамилию моего брата, она была для него все равно что родная дочь.

— Ясно.

— Несчастный случай — это была настоящая трагедия. Тереза несколько часов пролежала под обломками в полном сознании и переживала невыразимые душевные страдания. — Он вздохнул. — В больнице у нее не нашли ничего серьезного; ноги не пострадали, позвоночник тоже, она просто отказывается ходить! Это так просто — или, может быть, так сложно! — Он подался вперед. — Вот почему я не хочу, чтобы она испытывала сильные эмоции, как отрицательные, так и положительные! Она уже испытала потрясение, и вылечить ее может только время, любовь и терпение. У нее есть сиделка, мисс Мадисон, очень способная женщина. Но она стара, ей уже за пятьдесят, а следовательно, она не может составить компании такой девушке, как Тереза.

Джульет вздохнула.

— Тогда почему такие проблемы из-за того, чтобы нанять ей компаньонку? — воскликнула она.

Герцог нахмурился:

— Вы очень любопытная девушка, мисс Саммерз. Но меня не особенно волнует ваше отношение!

Джульет еще больше покраснела:

— Почему? Вам не нравится, когда выражаются напрямик?

— Напрямик? Что это значит? Право быть дерзким, если этого хочешь?

— Нет. Это значит быть честным и называть черное черным.

— Гм-м. Что ж, я держу свое мнение при себе, сеньорита.

— И вы объясните, почему отказывались взять меня? — Джульет твердо решила получить ответ на мучивший ее вопрос.

Он пожал плечами:

— Это все Эстелла, сеньорита. Как и раньше. Только тогда была американка, Лора Уэстон. Это была беда. Тереза ее невзлюбила, и в доме постоянно царила дисгармония. Кроме того… Впрочем, вам это неинтересно. Ну, сеньорита, что вы теперь думаете?

Джульет вздохнула.

— Конечно, работа должна мне понравиться, — призналась она. — Тереза бросает мне вызов, а я всегда принимала вызов.

Он улыбнулся, на этот раз без насмешки:

— А вы не из трусливых, малышка!

Джульет хотелось бы, чтобы он ничего не сказал. У нее снова неприятно засосало под ложечкой. Она поспешно встала.

— Вы хотите, чтобы я сказала Терезе? — спросила она.

— Минуточку, — ответил он, тоже вставая. — Что вы хотели сказать своей фразой в начале нашей беседы?

— Какой фразой? — Джульет сделала вид, что не поняла.

Герцог снова нахмурился.

— Вы прекрасно знаете, какой фразой, — ответил он. — Вы сказали, что Тереза любит меня.

— Я сказала, что она в вас влюблена, — спокойно ответила Джульет, наклонив голову. — В шестнадцать лет у такой девочки, как Тереза, чувства обострены до предела.

— И вы действительно в это верите?

— Конечно. — Джульет посмотрела на него. — На самом деле все в детской психологии. Вы для нее все. Вы спасли ее от одиночества и возможной бедности и привезли на остров, изобилующий красотой и богатством. Могла ли она относиться к вам иначе, чем как к рыцарю в сияющих доспехах! Кроме того, вы, по-видимому, провели с ней немало времени, развлекая ее, очаровывая ее! — Джульет пожала плечами. — Она впечатлительное создание, сеньор. И у нее нет друзей, что тоже очень важно.

Он неистово жевал свою сигару.

— Что мне, по-вашему, надо сделать, сеньорита? Игнорировать ее?

— Нет. Это было бы неоправданной жестокостью. Если я останусь, я бы хотела, чтобы вы позволили мне окружить Терезу ее ровесниками. Может быть, тогда она поймет, как… как бесплодны ее надежды!

Герцог задумчиво кивнул:

— Да, вы опять правы. — Он что-то коротко воскликнул на родном языке. — Кажется, у меня есть причина быть вам благодарным, сеньорита!

Джульет направилась к двери, затем оглянулась:

— А Тереза? Ей сказать? Поколебавшись, герцог помотал головой:

— Не надо. Это должен сделать я. Предлагаю вам подождать до утра, а потом вы снова представитесь моей племяннице. Сегодня она могла не оценить ваше общество.

Джульет подумала, что он чего-то недоговаривает. Тереза, скорее всего, возненавидит ее, как уже ненавидит Эстеллу Винсейро. Джульет чувствовала искреннее сострадание к вдове кузена герцога. Очевидно, она, так же как и Джульет, знала о привязанности Терезы.

Когда она открыла дверь, герцог сказал:

— Сегодня вечером я обедаю не дома, но завтра мы увидимся, и я посмотрю, каких успехов вы достигли. До свидания, сеньорита.

Попрощавшись, Джульет прошла по длинному коридору в главный холл и спустилась в свою комнату. Там она устало опустилась на постель, еще не в силах осознать то, что произошло в последний час. Ей казалось невероятным, что у нее хватило мужества так бесстрашно говорить с герцогом, но номер прошел, и она одержала маленькую победу.

Она встала с постели, подошла к окну и вышла на балкон. Земля под ним отлого спускалась к низким дюнам и дальше к берегу. Гладкие, шелковистые воды Карибского моря бились о теплый, манящий песок. Она оперлась о перила балкона, наслаждаясь солнечным теплом и вдыхая аромат растений. Рукой она могла дотянуться до пальмы с широкими, словно только что отполированными листьями. Неужели она приехала сюда только сегодня утром? Казалось, она здесь гораздо дольше. Она знала, что хочет остаться, но не была уверена, что все это произошло не во сне.

Глава 3

На следующее утро Джульет проснулась от пронзительного крика морских птиц и ласкового рокота волн, бьющихся о седые скалы. Встав с постели, она подошла к окну, распахнула ставни и вышла на балкон. Несмотря на ранний час, было тепло, и она, глубоко вздохнув, заправила волосы за уши и окунулась в атмосферу тепла и аромата. Она слышала, что в помещениях для слуг уже зашевелились, и до нее донеслось мелодичное пение одного из садовников. Ее комната располагалась в той стороне здания, которая выходила на море, но слева, в густых зарослях за замком, она увидела надворные строения, которые могли быть гаражами или конюшнями. Видимо, герцог занимался верховой ездой; вчера, когда они впервые встретились, на нем был костюм для верховой езды, и она очень хорошо запомнила кнут, который он держал в тонкой смуглой руке.

Отгоняя мысли о герцоге, она попыталась оценить расстояние до носа сверкающей белой яхты, стоящей на якоре в бухте. Казалось, эта часть острова была населена негусто, хотя, вероятно, вдалеке от замка стояли какие-нибудь деревеньки. Ей стало интересно, много ли еще европейских семей живет на острове и, если таковые имеются, как они развлекаются. Конечно, с такими доходами, как у герцога, можно развлечения ради посещать Барбадос, Сент-Винсент или Мартинику. Она вздохнула. Конечно, когда доступны такие развлечения, как верховая езда, подводное плавание, водные лыжи и парусный спорт, а также более прозаические занятия, как теннис, гольф или рыбалка, скучать не приходится. Ее отец всегда утверждал, что Вест-Индия — самый лучший из двух миров, что здесь умеренный, но солнечный и сухой климат.

Вернувшись в комнату, она прошла в ванную. Когда она уже вытиралась после душа, в дверь постучали. Крикнув: «Войдите!», она выглянула в дверь и увидела молодую служанку, ставящую поднос на ее ночной столик.

— О, спасибо, — улыбнулась Джульет и, плотно завернувшись в полотенце, вышла в комнату. — Где обычно завтракает мисс… то есть сеньорита Тереза?

Служанка нахмурилась.

— Сеньорита Тереза ест… э… в патио, — подбирая слова, ответила она и улыбнулась своему достижению. — Да?

— Спасибо, — кивнула Джульет, наливая себе из кувшина, стоящего на подносе, стакан свежего фруктового сока.

Сок, смешанный из апельсина, лимона и липового настоя, был превосходен. Служанка оставила ее, и Джульет надела короткую красную плиссированную юбку и белую блузку с рукавами и скромным воротом, украшенным оборками. Она потратила несколько минут на то, чтобы закрепить волосы, решив, что легче сначала завязать их лентой, а потом поднять. Затем, выпив две чашки кофе, она взяла поднос и вышла из комнаты.

Хотя замок был огромным, она без труда нашла путь в главный холл, так как, выглянув в окна, сразу же определила, где он находится. Принеся ей вчера вечером обед в комнату, Консуэло вкратце обрисовала план здания, и теперь Джульет знала, что комната Терезы находится в удаленной от моря части дома, потому что девочка не любит шума волн. «Наверное, мне не рекомендуется покидать комнату», — суховато заметила она, когда Консуэло принесла поднос, но домоправительница объяснила, что, так как герцога нет, а Тереза обедает у себя в комнате с сеньоритой Мадисон, своей сиделкой, ей скучно будет обедать одной в столовой. Так или иначе, после обеда Джульет воспользовалась случаем и прогулялась по саду, наслаждаясь вечерними запахами и звуками, и чувства ее были тронуты игравшей неподалеку музыкой. Она решила, что на одной из отдаленных вилл дается бал, и немного позавидовала веселящимся.

Но сегодня все было забыто, и к ней вернулся страх при мысли о том, как отец отреагировал на ее письмо. Вне всякого сомнения, он пришел в ярость, и она надеялась, что, увидевшись с Розмари, он обойдется с ней помягче. Правда, Розмари, конечно, сможете ним справиться: она девушка разумная и решительная!

Джульет нашла дорогу в кухню и оставила поднос улыбающейся служанке, которая сообщила, что сеньорита Тереза уже в патио. Выйдя из дома, Джульет нашла Терезу, которая уже начала свой простой завтрак, состоящий из фруктов, булочек и фруктового сока. Девушка даже не подняла взгляд, когда Джульет подошла и села за ее столик.

— С добрым утром, Тереза, — весело сказала Джульет. — Хорошо спала?

Тереза не ответила, и Джульет налила себе чашку кофе и сказала подошедшей служанке, что тоже с удовольствием поела бы фруктов и булочек. Когда служанка ушла, она начала задумчиво пить кофе, разглядывая девушку поверх чашки и спрашивая себя, что творится сейчас в головке у Терезы. Тереза старательно избегала смотреть на нее, полностью сосредоточившись на еде.

Служанка принесла булочки и фрукты. Поблагодарив, Джульет взяла булочку, намазала ее маслом и принялась медленно очищать персик. Посмотрев на склоненную голову Терезы, она сказала:

— Ну что, так и будешь молчать? Или расскажешь, что тебя тревожит?

Тереза презрительно посмотрела на нее, но продолжала молчать. У Джульет пропал аппетит. Это безнадежно! Если бы сейчас подошел герцог и увидел реакцию Терезы, он бы заподозрил самое худшее.

— Ради бога, а я думала, что ты делаешь вид, будто уже взрослая! — воскликнула она, поняв, что, только противодействуя Терезе, она сможет добиться хоть какой-то реакции.

Стакан Терезы ударился о стеклянную поверхность стола.

— Не пытайтесь привести меня в бешенство! — огрызнулась она. — Ваше присутствие не породит ничего, кроме неприязни между нами! Я уже сказала вам, что вы мне совершенно не нужны!

Джульет сделала глоток кофе.

— Понятно. Тебе что-то не нравится именно во мне или ты вообще не любишь компаньонок?

Тереза с сомнением посмотрела на нее:

— Перестаньте изображать из себя умницу! Я не знаю, что вы сказали Фелипе, но меня вы все равно не убедите, как убедили его!

— Твой дядя понимает, что тебе нужна подружка твоего возраста!

— Вы не моего возраста!

— Знаю. Но я намного ближе тебе по возрасту, чем все остальные здесь!

— Ну и что? Вы ничего обо мне не знаете! Я не особенно лажу с… женщинами!

— Не ладишь? Ах, какое разочарование! — слегка поддразнила ее Джульет. — Тогда придется позаботиться о том, чтобы раздобыть тебе… друзей.

— Вы не посмеете! — Тереза покраснела. — Если вы думаете привезти на остров еще парней и девушек, забудьте об этом! Я не стану с ними знакомиться!

— Почему? — невольно полюбопытствовала Джульет.

— Потому что они мне смертельно надоедают! Джульет нахмурилась:

— Откуда ты знаешь? Ты же с ними незнакома.

— Ни с кем я не хочу знакомиться!

— Что ж, понятно, — задумчиво произнесла Джульет.

Тереза, казалось, еще больше расстроилась.

— Только не думайте, будто это оттого, что я в инвалидной коляске! — воскликнула она. — Мое состояние тут ни при чем. Мне никогда не нравились… мальчики!

Джульет сжала губы. Казалось, Тереза абсолютно самодостаточна. Почему же она чувствовала, что на самом деле все не так просто?

Сменив тему, она сказала:

— Раз уж я остаюсь, что мы будем делать сегодня утром?

Тереза допила фруктовый сок и вытерла губы салфеткой.

— Не знаю, чем вы обычно занимаетесь. Я собираюсь сидеть здесь, читать и слушать радио.

Джульет вздохнула:

— Вот как? А если я буду настаивать, чтобы ты меня сопровождала?

Тереза нахмурилась:

— Вы не сможете!

— Ах, не смогу? — Джульет облизала губы. — А по-моему, смогу. Твой дядя назначил меня твоей компаньонкой — я ею и буду!

Тереза схватилась за ручки кресла.

— Вы не можете принуждать меня к чему-либо! — горячо воскликнула она.

— Ну, не совсем принуждать! — Джульет доела персик, допила кофе и лениво закурила. — Скажи, Тереза, ты плаваешь?

— Нет!

— Почему? — Джульет выпустила в воздух клуб дыма. — Не умеешь?

— Я умела… умела, пока не произошел несчастный случай. — Тереза опустила голову.

— Не надо было бы напоминать ей об этом, мисс Саммерз, — заметил женский голос с чисто американским акцентом.

Джульет с любопытством оглянулась. Значит, это мисс Мадисон, сиделка Терезы! Как и говорил герцог, она была уже в возрасте, худая и длинная, с седеющими волосами, стянутыми сзади в узел. Не самое подходящее общество для шестнадцатилетней бунтарки.

— Вы, должно быть, мисс Мадисон, — сказала наконец Джульет. — Рада с вами познакомиться. Однако не вижу смысла ограждать от неизбежного такую впечатлительную девочку, как Тереза.

Мисс Мадисон подошла к ней ближе.

— Вы мните себя опытным психиатром, мисс Саммерз? — недовольно спросила она.

Господи, подумала Джульет, еще одна! Вслух же она произнесла:

— Нет. Вовсе нет. Просто я сама впечатлительна!

— Что вы имеете в виду?

— Просто то, что держит Терезу в плену ее собственных мыслей, еще никогда никому не помогало! — Джульет сдержала поток слов, уже вертевшихся у нее на языке, и вместо этого сказала: — Я предлагала Терезе поплавать. Это бы дало ей уверенность в себе.

Мисс Мадисон напряглась:

— Тереза никогда ничего подобного не хотела, а расстраиваться ей не следует.

Тереза с удовольствием наблюдала за этой перепалкой, и Джульет это знала.

— Не думаю, что Терезу так уж легко расстроить, — ответила она, моля Бога, чтобы не ошибиться в этом. — Во всяком случае, так как я буду ее компаньонкой, мы вдвоем могли бы убедить ее. — Я здесь работаю сиделкой Терезы, — ответила мисс Мадисон. — Приказания мне отдает герцог. Когда он решит, что Терезе следует поплавать, выполню его распоряжение. Какая чушь, подумала Джульет, но вслух ничего сказала и лишь улыбнулась.

Сиделка села возле Терезы и бегло заговорила с ней по-португальски. Джульет, наморщив носик, сказала:

— Вообще-то я не говорю по-португальски. Что вы сейчас сказали Терезе?

Мисс Мадисон свысока взглянула на нее:

— Если вы хотите здесь остаться, вам надо учить язык, мисс Саммерз! Герцог, вероятно, думает, что вы так же бегло говорите по-португальски, как и я. Разумеется, если вас нанимала сеньора Винсейро, то я не думаю, чтобы ее это очень волновало. Пока Тереза вне ее влияния, она будет счастлива.

Джульет почувствовала необъяснимое сочувствие к Эстелле Винсейро. Ее также встревожило то, что сказала сестра Мадисон. Ее слова подтвердили, на чьей она стороне, и Джульет сомневалась, хорошо ли для Терезы, что рядом с ней находится женщина, так очевидно желающая утешать ее в качестве постоянной компаньонки. И все же она на острове всего второй день, и ссориться со служащими герцога еще очень рано.

Она встала и оставила их, прошла через весь двор к фонтану и подставила пальцы под холодную воду. Утро было прекрасным, слишком хорошим, чтобы проводить его в четырех стенах замка.

Приняв решение, она повернулась и сказала Терезе:

— У твоего дяди есть машина, которой ты можешь воспользоваться, когда хочешь поехать в деревню?

Тереза нахмурилась:

— В поместье есть машина, которой редко пользуются. А что?

— Мы отправляемся на прогулку. Ты можешь устроить мне экскурсию по острову.

Сестра Мадисон встала:

— Утром Тереза обычно некоторое время проводит со мной, сеньорита. У нее упражнения…

— Но хоть на одно утро мы можем их оставить, не так ли? — вежливо заметила Джульет. — И пожалуйста, называйте меня Розмари или мисс Саммерз. Хотя я уверена, что ваш португальский безупречен, называть меня сеньоритой — это уж слишком, вы не находите?

Она тут же пожалела о своей импульсивности. В конце концов, сестра Мадисон уже немолода, и в ее возрасте трудно быстро адаптироваться к переменам. Как бы то ни было, сестра Мадисон просто повернулась и направилась к выходу, бросив лишь на прощанье:

— Герцога сегодня нет, мисс Саммерз, но по его возвращении я с ним поговорю о вашем пребывании здесь. Я не хочу, чтобы мне отдавала приказы девчонка!

— Ах ты господи! — воскликнула Джульет, но сестра Мадисон уже ушла.

— Значит, вы это сделали, — не без удовлетворения заметила Тереза. — Фелипе, может быть, и уверен, что мне нужна компаньонка моего возраста, но ссориться с сестрой Мадисон он вряд ли захочет.

Джульет хотелось раздраженно топнуть ногой, но вместо этого она, с трудом сохранив улыбку на губах, твердо произнесла:

— Как бы то ни было, сеньорита де Кастро, это утро в нашем распоряжении, и мы проведем его так, как я сочту нужным. Негоже вам вести жизнь затворницы. Как я и предлагала, вы покажете мне остров.

— Это насилие! — сердито буркнула Тереза, и Джульет со вздохом взялась за ее коляску.

— Может быть, это жестоко, Тереза, — сказала она, когда Тереза активно запротестовала на родном языке против ее бесцеремонности, — но иногда приходится быть жестоким, чтобы делать добро!

Мигель очень охотно предоставил им машину. Он также поднял туда брыкающуюся Терезу, посадил ее на переднее сиденье рядом с Джульет, которая держала коляску.

— Скажите, — спросила Джульет, когда они обе сели в машину, а Мигель все еще копался под бампером, — куда лучше поехать? На тот случай, если моя подопечная предпочтет молчать!

Мигель весело улыбнулся, беззастенчиво окинув девушку оценивающим взглядом, затем снова посмотрел на красавицу Джульет.

— Может быть, мне поехать с вами, сеньорита? — предложил он.

Джульет помотала головой.

— Не надо, — возразила она. — У меня и так проблем хватает.

Мигель посоветовал ей проехаться по береговой дороге, окаймляющей остров.

— Это самое красивое место, — сказал он, заслоняя глаза рукой. — Если вы доедете до Микаэлы, деревушки, расположенной довольно далеко отсюда, вам откроется вид на Вентерра-Монтана. Там есть небольшая гостиница, в которой варят потрясающий кофе! — Он смачно поцеловал кончики своих пальцев.

— Что ж, спасибо, Мигель, — сказала Джульет и улыбнулась Терезе, которая упорно отводила от нее взгляд.

И все же, несмотря на то что Тереза продолжала напряженно молчать, Джульет наслаждалась дорогой. Микаэла, как и говорил Мигель, была всего лишь рыбацкой деревушкой, но Вентерра-Монтана оказалась совершенно необыкновенным зрелищем.

Гостиница располагалась на краю скалы, почти нависая над долиной. Чтобы попасть туда, Джульет предстояло преодолеть один из самых страшных поворотов, которые она когда-либо встречала, и даже Тереза держалась за свое сиденье и временами краснела от страха. Но игра стоила свеч, и, хотя Тереза не могла выйти из машины, Джульет остановилась там, где открывался вид на долину, чтобы полюбоваться величественной картиной и выпить кофе с заморскими пирожными.

Тереза ела пирожные, пила кофе, но не произнесла ни слова, несмотря на то что Джульет несколько раз пыталась ее разговорить. Она надеялась, что, привезя девочку сюда, не причинила ей вреда. Если она до сих пор испытывала шок после несчастного случая, Джульет это удивляло. Она считала, что все эмоции Терезы проистекали из любви к человеку, который привез ее в Вентерру. В конце концов, на самом деле это и есть ее работа: помочь Терезе расстаться с этой иллюзией, а не поощрять ее.

По дороге вниз у Джульет то и дело перехватывало дух, хотя к тому времени она уже заранее знала о каждом повороте. Они вернулись домой около половины первого, и, так как Консуэло сказала, что ленч будет не раньше половины второго, Джульет подумала, что отлично рассчитала время.

Мигель очень умело усадил Терезу обратно в кресло, и Джульет через арку провезла ее во двор, а оттуда в патио, где герцог, облокотившись о балкон, беседовал с маленькой смуглой женщиной, которую Джульет лишь мельком видела вчера, — Эстеллой Винсейро.

Когда Джульет приблизилась, он удостоил ее непроницаемым взглядом:

— Вы гуляли, сеньорита?

Тереза не дала Джульет ответить, разразившись невнятной тирадой на португальском, в которой, по всей видимости, преобладали далеко не самые лестные слова. Но на этот раз герцог поднял руку и сказал:

— Говори по-английски, Тереза! Так как сеньорита Саммерз осталась здесь с моего согласия, не будем игнорировать ее присутствие.

Тереза злобно взглянула на Эстеллу Винсейро и, положив руки на колеса, управляющие ее коляской, подъехала к герцогу.

— Сеньорита Саммерз заставила меня сопровождать ее на экскурсию по острову! — дрожащим голосом воскликнула она.

— Это правда, сеньорита? — нахмурившись, спросил герцог.

Джульет вздохнула:

— Да, конечно! А почему нет? Терезе нужно иногда выбираться из замка. Ей вредно вести жизнь затворницы.

Герцог плотно сжал губы.

— А вам не приходило в голову, сеньорита, что для Терезы путешествие в машине может быть еще неприемлемо?

— Неприемлемо? — Джульет прикусила губу. — Вы имеете в виду несчастный случай?

— Вот именно.

— Но чем скорее она снова привыкнет ездить в машине, тем лучше, — быстро ответила Джульет. — Если езда в машине до сих пор пугает Терезу, в чем я сомневаюсь, то она должна пытаться преодолеть это чувство, а не потворствовать ему!

— Я согласна. — Эстелла Винсейро изящно положила ногу на ногу. — Фелипе, не думай, что твоя племянница сделана из сахара, она не растает!

Герцог вынул портсигар и сунул в рот сигару.

— А ты, Тереза? Что ты на это скажешь? Тереза, казалось, была настроена агрессивно.

— Я не хотела ехать, дядя Фелипе! Мне нравится здесь, ты же знаешь! И тебе уже известно мое отношение к сеньорите Саммерз!

Эстелла вздохнула:

— Ах, Тереза, неужели мы будем снова это обсуждать? Ты избалованная девчонка!

— Эстелла! — В голосе герцога опять зазвучал гнев.

— Извини, Фелипе, но твоя племянница невыносима! — Она встала и взяла его под руку. — Пожалуйста, прости меня!

Тереза не на шутку рассердилась. Ревность снедала ее, и Джульет поняла, что понадобится немало времени, чтобы Тереза рассталась с несбыточными надеждами. Она только не понимала, какие чувства испытала сама, увидев, как Эстелла Винсейро пытается очаровать герцога. Это ужасное, обманчивое чувство вернулось, и, решив, что действовать надо решительно, она сказала:

— Простите, сеньор, сеньора, я должна привести себя в порядок перед ленчем.

Герцог освободился из цепких пальцев Эстеллы и сказал:

— Минуточку, сеньорита! Мисс Мадисон говорит, что вы вмешиваетесь в их с Терезой распорядок.

Джульет напряглась и повернулась к нему:

— Да, это так.

— Позвольте спросить, почему?

— Спросить-то вы можете, сеньор, но понравится ли вам мой ответ, не знаю!

— Сеньорита!

— Хорошо. Сестра Мадисон, по-моему, совершенно незнакома с современными методами ухода.

— Не так легко найти квалифицированную сиделку, которая откажется от преимуществ цивилизации и приедет жить на отдаленный остров, — резко и холодно ответил герцог. — Сестра Мадисон квалифицированна и надежна.

— Ты имеешь в виду, что хотел бы нанять кого-нибудь постарше, — вмешалась Эстелла, кокетливо улыбнувшись герцогу и взглянув на Джульет. — Сеньорита Саммерз, моему… э… кузену иногда досаждают хищные молодые женщины. В конце концов, он столь же привлекателен, сколь и богат…

— Эстелла! — рассердился герцог. — Оставь! Эстелла пожала плечами и посмотрела на Джульет, как бы говоря: я вас предупредила, и Джульет опустила голову.

— Итак, сеньорита, — промолвил герцог, — продолжайте.

Джульет подняла взгляд.

— Я предложила приобщать Терезу к активной жизни… пусть плавает… пусть делает что-нибудь сама. Я не считаю ежедневные упражнения полноценной заменой, например, уроков плавания… или более активных занятий.

— Не позволяй ей вмешиваться, дядя Фелипе! — с жаром воскликнула Тереза. — Я не желаю делать то, что она говорит! Неужели я не могу жить так, как мне нравится?

Джульет чувствовала, что теряет терпение.

— Мне кажется, сеньор, что ваша племянница не хочет поправляться, не хочет снова ходить. Ей, по-моему, нравится проводить свои дни в инвалидном кресле и вызывать сочувствие!

— Сеньорита Саммерз! — Герцог гневно затушил сигару. — Не забывайтесь!

Джульет сжала губы:

— Простите, сеньор. Простите. Мне надо… привести себя в порядок!

Он не попытался ее удержать, но она чувствовала на себе его взгляд, когда шла через патио и входила в холл.

Вспотев после словесной перепалки с герцогом, она приняла душ и переоделась, не переставая думать о своих словах. И чем больше думала, тем больше убеждалась в своей правоте.

Тереза неглупа. Напротив. Когда ей надо что-то получить, она проявляет чудеса смекалки. Вдруг она считает, что на острове ее терпят только из-за ее положения? В таком случае она может подумать, что, если она поправится, герцог отошлет ее обратно. Стало быть, ей не хочется поправляться. Ведь герцог, кажется, говорил, что ее недуг скорее душевного характера?

Джульет вздохнула. Значит, именно ей надлежит убедить Терезу, что ее жизнь слишком ценна, чтобы провести ее в инвалидном кресле. Задача будет не из легких. Терезе она не понравилась, и она будет бороться с ней до последнего, используя для этого все свое влияние на герцога. Да еще сестра Мадисон будет всеми силами возбуждать антипатию между своей пациенткой и ее новой взбалмошной компаньонкой.

Выйдя из ванной, Джульет надела облегающее платье из хлопка лимонного цвета, пригладила волосы и накрасила губы коралловой помадой.

Неужто ей мало своих проблем? Она нахмурилась, увидев свое отражение в зеркале на туалетном столике. Почему в то время, как одна ситуация делала ее несчастной и отвергнутой, другая просто возбуждала?

«Успокойся, — сказала она себе. — Работай, но ни во что не вмешивайся! Это плохо кончится!»

Глава 4

В качестве компаньонки Терезы Джульет должна была есть вместе с семьей. На ленче за столом сидело четверо — герцог, Эстелла Винсейро, Тереза и она. Эстелла задавала тон в разговоре, обсуждая общих друзей-островитян, цены на сахар во время сбора текущего урожая и находки подводной экспедиции, в которой участвовал герцог.

Джульет больше всего интересовала экспедиция. На каникулах, которые она проводила с отцом, ей иногда приходилось нырять под руководством инструктора, но места, которые обычно выбирали инструкторы, ее не волновали. Она заинтересовалась, когда герцог упомянул, что, по слухам, на другой стороне острова, поблизости от рифов, на дне моря покоятся обломки корабля. В конце концов, на Карибском море любят сказки об испанских галеонах, дублонах, пиастрах. Заметив ее вопросительный взгляд, герцог спросил:

— Вас интересует погоня за сокровищами, сеньорита?

Джульет не могла сдержать восторга:

— Да, да, сеньор! А разве есть люди, которых это оставляет равнодушными? — Она поставила на камчатую скатерть бокал с вином. — Вы часто ныряете?

Эстелла вмешалась, чуть задумчиво взглянув на Джульет.

— У герцога слишком мало времени, чтобы тратить его на такие пустые занятия, — заметила она.

Герцог пожал плечами и налил себе в бокал еще вина.

— Сеньора Винсейро хочет сказать, что ей неинтересны исторические изыскания, — удивленно заметил он, и Джульет заметила в глазах Эстеллы Винсейро раздражение.

— Ты прекрасно знаешь, что подводное плавание — опасное занятие! — воскликнула она. — А твое положение налагает определенные обязательства!

— Я прекрасно осознаю свою ответственность, Эстелла, — спокойно ответил герцог, — а подводное плавание опасно только для любителя!

Джульет сочла за лучшее смолчать, не желая вызвать неприязнь Эстеллы Винсейро. Это была ее единственная союзница. Однако герцог сам сменил тему, и она почувствовала облегчение.

Когда ленч закончился, сестра Мадисон увезла Терезу отдыхать, и Джульет откланялась. Но ей почему-то стало интересно, что собираются делать герцог и сеньора Винсейро, и она не смогла объяснить охватившее ее смутное беспокойство.

Больше в этот день Джульет Терезу не видела. За обедом, который она ела в одиночестве, так как герцог опять обедал вне дома, ей сказали, что у юной сеньориты разболелась голова и она обедает у себя в комнате. Джульет сомневалась в правдивости этой информации, но все, что она могла сделать, это про себя назвать Терезу лгуньей.

После обеда, несмотря на желание пойти на пляж, она вернулась к себе в комнату и попробовала почитать роман, книжечку в мягкой обложке, которую привезла с собой. Но его персонажи были какими-то надуманными, без теплоты, без глубины, а люди, которых она здесь встретила, были гораздо интереснее, так что она в конце концов отложила книгу и просто сидела в полутьме на балконе, глядя на качающиеся огни стоящей в бухте яхты.

На следующее утро Тереза, к немалому облегчению Джульет, появилась за завтраком. Ей вовсе не хотелось просить герцога поговорить со своей племянницей из-за того, что сама она не смогла с ней справиться. Сестра Мадисон была с ней, и Джульет подумала, что Тереза привела сиделку для моральной поддержки.

Пожелав обеим доброго утра, она заказала служанке булочки и кофе и улыбнулась, как ей казалось, в высшей степени дружелюбно.

Тереза в ответ лишь отвернулась, и Джульет поняла, что потепления в их отношениях не предвидится.

— Нам надо сегодня пойти на пляж, Тереза, — весело предложила она, ожидая взрыва.

Тереза фыркнула.

— По-моему, у дяди насчет меня другие планы, — чопорно ответила она.

Джульет нахмурилась:

— Вот как! И какие же? Тереза пожала плечами:

— Он берет меня с собой, сеньорита! Так что можете развлекаться!

Она вызывающе откинулась в кресле. В кремовом платье с красной вышивкой она выглядела юной, привлекательной и абсолютно удовлетворенной собой. Джульет стало интересно, что же планирует герцог. Забирая с собой одну Терезу, он дал повод ее и без того разыгравшемуся воображению рисовать просто смехотворные ситуации и обстоятельства. Сгорая от нетерпения, она тем не менее продолжала молча завтракать, не переставая ощущать на себе насмешливые взгляды сестры Мадисон.

Когда на их маленькую группу упала тень, Джульет не сразу подняла взгляд, хоть и ощущала присутствие герцога всеми фибрами души.

— Сеньорита! — промолвил он. — Надеюсь, вы хорошо спали?

Джульет заставила себя поднять голову. В горчичного цвета шелковой рубашке, расстегнутой на шее, и темно-коричневых бриджах для верховой езды, заправленных в начищенные до блеска сапоги, с иссиня-черными волосами, он выглядел могущественным, уверенным и очень волнующим. Он засучил рукава, обнажив мускулистые, заросшие темными волосами руки, на запястье одной из которых красовались золотые часы. Джульет была уверена, что он нисколько не сомневается в своей привлекательности, и гнев, который она испытывала раньше, усилился от сознания собственной душевной слабости.

— Спасибо, сеньор, я спала очень хорошо, — как можно бесстрастнее ответила она и снова принялась за еду.

Герцог заговорил с сестрой Мадисон, расспросив ее об успехах Терезы, а затем и с самой Терезой. Слыша, как ласково отвечала ему Тереза, Джульет чувствовала себя не в силах что-либо с этим поделать, так как герцог препятствовал каждому ее движению.

Но наконец герцог обратил внимание на нее и сказал:

— Тереза говорила вам, сеньорита Саммерз, что мы сегодня уезжаем?

Джульет подняла глаза:

— Да, сеньор. Я собиралась сегодня взять ее на пляж, но теперь это, конечно, придется отменить.

Она чувствовала на себе сердитый взгляд Терезы, чувствовала почти язвительный тон собственного голоса, сознавала, что ее юная подопечная тут ни при чем, но ничего не могла с собой поделать.

Герцог провел рукой по своим густым волосам. Расчесанные на косой пробор, они упорно падали ему на лоб, и как он ни убирал их назад, они тотчас же возвращались на свое место. Загадочно взглянув на нее, он сказал:

— Тереза, конечно, объяснила, что ваше присутствие тоже обязательно?

Пронзительно взглянув на Терезу, Джульет заметила, что девочка рассержена, а сестра Мадисон ошеломлена. Очевидно, Терезе и сестре Мадисон забыли Сказать об этом.

— Ваша… племянница сказала только, что она едет с вами, — проговорила наконец Джульет.

— Понятно. — Герцог посмотрел на Терезу. — Почему, Тереза?

Тереза сморщила носик:

— Сеньорита Саммерз слишком быстро делает выводы, дядя Фелипе! Я не говорила, что она с нами не едет.

Джульет было что на это возразить, но она, как и Тереза, знала, что игра не стоит свеч.

— Могу… могу я спросить, куда мы едем? — спросила Джульет.

Герцог вынул сигары.

— Я должен ехать в Вентерру, деревню, которую вы видели по дороге сюда, сеньорита. Там я быстро управлюсь с делами, а потом мы могли бы поехать к заливу Логанса в дальней части острова. Говорят, когда-то в нем затонуло несколько испанских галеонов, пытавшихся захватить остров. Я подумал, что эта поездка вас заинтересует, сеньорита.

Джульет не сумела скрыть своего потрясения. Собравшись с духом, она спросила:

— А можно мы там поедем на пляж, сеньор?

Тереза тотчас же напряглась, с негодованием посмотрев на Джульет, а герцог ответил:

— Не вижу, почему бы нам туда не поехать, а вы, сестра Мадисон?

Сестра Мадисон равнодушно пожала плечами:

— Здесь принимаете решения вы, сеньор герцог. Герцог искоса взглянул на нее, затем мельком оглядел облегающее платье Джульет:

— Вы готовы, сеньорита Саммерз? Джульет заколебалась.

— Дайте мне минутку, сеньор, — быстро произнесла она, допивая кофе.

Бросившись к себе в комнату, она сбросила платье и переоделась в хлопчатые брюки цвета зеленого яблока и ажурную блузку из розового трикотажа. Затем она открыла ящик и вынула два купальных костюма: один темно-синий, окаймленный белым, другой изумрудно-зеленый. Она сомневалась, что они ей понадобятся, но, если представится случай, ей не хотелось, чтобы Тереза отказалась от купания под предлогом, что у нее нет купальника. Взяв с пола платяного шкафа корзинку, она положила туда купальники, полотенца и пару темных очков. Довольная, она стремительно спустилась в холл.

Ни Терезы, ни герцога там не было, но, выглянув в окна комнаты отдыха, она увидела в переднем дворе блестящий автомобиль с откидным верхом.

Нахмурившись, она медленно подошла к машине и огляделась. Утро было прекрасное, хотя в небе виднелись облака, предвещающие дождь. В саду работали садовники, и их песни вселили в нее чувство покоя, которое тотчас же нарушилось, как только она увидела герцога, направляющегося к машине с торжествующей Терезой на руках.

Джульет отвернулась. Какая трудная ситуация, с тяжелым вздохом подумала она. Пытаясь показать герцогу, что Тереза очень восприимчива к его обаянию, она разрушает собственную защиту против возможной контратаки. Тереза легко может вообразить, что она, Джульет, ревнует герцога. Ну, это уж совсем смешно, нетерпеливо подумала Джульет. Неужели этот человек не видит, что он тешит девочку несбыточными надеждами? Конечно, Тереза беспомощна, и ее приходится нести, когда она не в коляске, но разве ее должен носить герцог? Конечно, в нормальных обстоятельствах не было бы ничего естественнее, но в том-то и дело, что обстоятельства не были нормальными!

Услышав у себя за спиной шаги герцога и обернувшись, она сразу же заметила удовлетворенное выражение на лице Терезы.

— Тереза не захотела брать с собой коляску! — счел нужным объяснить герцог, и Джульет стоило больших усилий скрыть свою досаду. — Она складная, сеньорита, и сначала мы хотели ее взять. Однако, когда я отпустил Мигеля, она снова передумала.

Джульет посмотрела в его темные непроницаемые глаза и скорее почувствовала, нежели заметила тщательно подавляемое удивление, словно он знал, о чем она думает.

Он ответил на ее невысказанный вопрос, так почему же она по-прежнему на него сердилась?

— Пожалуйста, садитесь в машину, сеньорита, — лениво пробормотал он, и она, решив, что ничего не добьется, стоя перед ним, как глупая школьница, уселась на заднее сиденье машины.

Герцог посадил Терезу на переднее сиденье, а затем обошел машину и сел за руль. Бросив беглый взгляд на Джульет, он завел машину, и Джульет почувствовала, что, как бы он к ней ни относился, как женщина она для него не существует — просто приезжий человек с радикальными идеями, которому довелось стать компаньонкой Терезы. В конце концов, Эстелла Винсейро оставляет мало места для воображения и явно считает герцога своей собственностью. «Может быть, это и так, ну и что?» — сердито подумала Джульет.

Они повернули от замка в сторону, противоположную той, куда Джульет отправилась вчера утром. Джульет подалась вперед и с повышенным вниманием стала рассматривать разворачивающийся перед ней пейзаж.

Герцог быстро, но умело вел машину по направлению к Вентерре. Они проезжали мимо темнокожих островитян, мимо мужчин, работающих на сахарных полях и бобовых плантациях, мимо женщин с маленькими детьми на плечах, держащих путь на рынок. Все узнавали машину герцога, всем своим видом показывая, как они уважают аристократического правителя Вентерры. Цветы возбуждали ее зрение, а запахи и ароматы — чувства. Джульет не представляла, как можно жить на Вентерре, совершенно не замечая здешней природы. Она и раньше была в Вест-Индии, так почему же сейчас ей все казалось более блестящим, красочным и волнующим? Она даже не пыталась искать ответ на этот вопрос. «Я не искушена и слишком чувствительна», — говорила она себе.

Герцог припарковал машину на набережной, оставив девушек одних, а сам пошел в магазин договориться об отправке в замок на островном пароходике некоторых заказанных им товаров. Высокий и смуглый, он разительно отличался от темнокожих жителей Вест-Индии, обмениваясь словом то там, то здесь, наклоняя голову и вникая в чьи-либо проблемы; он был всем, чем только может быть островной деспот, подумала Джульет, закуривая и наблюдая за происходящей сценой.

Видимо, вся торговля на острове происходила именно здесь, и здесь же находились ларьки, в которых продавали рыбу и мясо, фрукты и овощи, а также ткани и кухонную утварь. Всюду стоял запах рыбы и сохнущей оснастки, затхлый запах гниющих фруктов и неизбежный запах человека. Этот «аромат» был сильным и не всегда приятным, но он странно гармонировал с плавным покачиванием бедер и увенчанными корзинами головами жителей Вест-Индии, для которых ритм и музыка в жизни — все. Даже в столь ранний час где-то репетировал оркестр, а на каменном выступе сидел мальчик, бренчавший на гитаре.

И над всем этим светило солнце.

Джульет вздохнула, и Тереза повернулась к ней:

— Сеньорита Саммерз, как вы убедили дядю, что ваше присутствие здесь оправданно? — В ее глазах застыло недоверие.

Джульет моментально почувствовала неловкость, но, вспомнив, что Тереза гораздо моложе ее, холодно ответила:

— Раз уж ты так любишь интриги, Тереза, почему бы тебе самой не спросить у дяди?

Тереза неудержимо покраснела:

— Не умничайте, сеньорита! Вы здесь всего лишь из милости, помните это! — Она надула губы. — Я рада, что мне не приходится самой зарабатывать себе на жизнь. Как, должно быть, ужасно постоянно чувствовать свою второсортность!

Джульет пристально смотрела на кончик сигареты.

— А почему я должна чувствовать себя человеком второго сорта, Тереза? — спросила она.

Тереза иронически усмехнулась:

— Но это же очевидно, не так ли? Я хочу сказать — этот остров, замок, должно быть, не имеют ничего общего с тем, к чему привыкли вы?

— Ну и что? — Теперь Джульет смотрела Терезе прямо в глаза.

— А то, что вы просто… просто прислуга!

— А все слуги люди второго сорта, да? Тереза пожала плечами.

Джульет на мгновение сжала губы:

— Знаешь, Тереза, в этой жизни есть богатые и бедные, и то, что ты собой являешь, — отнюдь не твоя заслуга. Человек должен найти нечто большее, чем вещи. Главное — человек должен жить в ладу с самим собой. Иногда я задаю себе вопрос, понимаешь ли ты, как трудно жить в ладу с самим собой!

— Свинство! Как вы смеете так со мной говорить! — Тереза пришла в ярость.

Джульет пожала плечами и откинулась на сиденье.

— Я не намерена терпеть твои постоянные подначки, — мягко ответила она. — Любому терпению имеется предел!

Тереза часто и гневно дышала, яростно кусая губы. Наверное, с тех пор как она приехала на остров, никто, кроме, может быть, Эстеллы Винсейро, не пытался ей перечить.

Наконец она произнесла:

— Фелипе прислушивается к моему мнению! Я поговорю с ним и выясню, какую ложь вы там про меня наговорили!

— Ложь! — воскликнула Джульет. — Какую ложь?

— Ложь, которую вы, наверное, сочинили, чтобы он позволил вам остаться! — Тереза немного успокоилась. — Да. Увидим, кто победит в этой игре, сеньорита!

Джульет слабо улыбнулась. Тереза слишком молода! Даже злобность у нее какая-то детская. Почему тогда у нее возникают такие зрелые мысли, когда дело касается герцога?

— Ладно, — сказала она, пожав плечами. — Ты ведешь игру, Тереза, и, может быть, ее исход всех нас удивит!

Воцарилось гробовое молчание, и герцог, подойдя, нахмурился и сел на место водителя.

— Что стряслось? — задумчиво спросил он. Тереза приняла оскорбленный вид, как всегда в его присутствии.

— Сеньорита Саммерз была со мной очень груба, — ответила она, умоляюще наклонив голову. — Дядя Фелипе, сделай так, чтобы сеньорита Саммерз меня не пугала и не расстраивала!

— Пугала? — Герцог завел машину, огибая деревенскую площадь. — Ты преувеличиваешь, Тереза!

Тереза бросила на него нарочито обиженный взгляд:

— Нет… нет, не преувеличиваю. Вчера… вчера ты не спросил, куда мы ездили. Нет, только подумать! — Она закрыла лицо руками. — Я… я была в ужасе. Я… я не собиралась говорить тебе… не хотела тебя волновать, но теперь я должна!

Джульет подняла глаза к небу. Она ни на минуту не сомневалась, что Тереза не упомянула об их вчерашнем путешествии раньше из-за того, что, увидев с герцогом Эстеллу Винсейро, уже не могла больше ни о чем думать. А то, что так легко забыть, не может быть таким страшным, как она сейчас пытается доказать.

Герцог закурил сигару, заворачивая за поворот, поднимающий их все выше и выше над морем, и обогнул мыс, тянущийся к дальней оконечности острова.

— Ну, — спросил он, — и куда же вы ездили? — Он оглянулся на Джульет. — Так как моя племянница, кажется, не владеет собой, может быть, вы мне скажете, сеньорита?

— Да, — с готовностью ответила Джульет. — Мы поехали к Вентерра-Монтана!

— Вентерра-Монтана! — Герцог остановился. — Вентерра-Монтана! Тереза, это правда?

Джульет напряглась.

— Я что-то не то сказала? — не без сарказма спросила она.

Герцог развернулся на сиденье и с упреком посмотрел на Джульет:

— Вы хоть понимаете, насколько опасна эта дорога?

— Опасна? Вы имеете в виду повороты?

— Да, сеньорита, я имею в виду повороты! — Герцог, похоже, был в ярости.

Джульет вздохнула:

— Что ж, я ездила по дорогам с поворотами и спусками покруче этих! — Но, произнеся эти слова, она моментально пожалела о них, так как на лице герцога тотчас же появилось скептическое выражение.

— Вот как? — медленно произнес он. — И где же, позвольте спросить, вы ездили по дорогам покруче этой?

Даже Тереза отняла руки от глаз и с любопытством уставилась на новую компаньонку.

Джульет пожала плечами, решив, что скрывать что-либо бессмысленно.

— В Альпах, сеньор, в Швейцарских Альпах!

— Понятно. Вы водили машину в Швейцарских Альпах?

— Да, сеньор.

— А позвольте спросить, как получилось, что девушка, которой якобы приходится зарабатывать на жизнь, водит машину в Швейцарских Альпах?

Джульет не сразу нашлась что ответить.

— Я… я работала компаньонкой-шофером у одной пожилой дамы, — спокойно произнесла она. — В прошлом году мы ездили в Монте-Карло.

— Правда? — Герцог внимательно посмотрел на нее, затем на Терезу и снова на Джульет, словно стараясь проникнуть ей в душу. — Хорошо, сеньорита. Поверю вам на слово. Тем не менее Вентерра-Монтана не для любителя. Я бы на вашем месте выбрал другую дорогу. Тереза, твой страх, очевидно, безоснователен. Всему виной твое эмоциональное состояние.

Тереза не могла так быстро сдать свои позиции. Она не из тех, кому можно перечить.

— Ты… ты там не был, дядя Фелипе! Ты принимаешь ее слова за чистую монету! Она вела небрежно, говорю тебе. Мне было страшно!

Джульет раскрыла рот от удивления: — Тереза, это неправда!

— Правда. Я не верю, что вы водили машину на альпийских дорогах. Думаю, вы лжете дяде!

Джульет рассердилась. Сначала она была раздражена, затем ей стало забавно, а теперь она по-настоящему рассердилась. Похоже, Тереза думает, что она беззащитна против своего хозяина.

Подавшись вперед и стараясь держаться как можно более легкомысленно и провокационно, она сказала:

— Сеньор, ваша племянница, судя по всему, твердо намерена поймать меня на лжи. Может быть, вы позволите мне повезти вас в Вентерра-Монтана, чтобы я могла доказать свою правоту?

Тереза была вне себя от удивления, герцог же хранил терпение.

— В этом нет необходимости, сеньорита. Я вполне готов принять…

— Но я не готова, — настаивала Джульет, насмешливо глядя на него. — Позвольте мне хотя бы доказать мою правоту, или я подумаю, что вы приняли сторону вашей племянницы!

Герцог пожал плечами:

— Сеньорита, я же уже сказал, что верю вам.

— А вы еще и боитесь, сеньор! — вырвалось у Джульет.

Его глаза моментально потемнели, и в их глубинах что-то зашевелилось. Джульет густо покраснела.

— Нет, сеньорита, — пробормотал герцог, — я не боюсь. — Он вынул сигару. — Когда-нибудь я приму ваш вызов и позволю вам отвезти меня в Вентерра-Монтана, хорошо? — Он взглянул на Терезу. — Ты удовлетворена, малышка?

Тереза казалась взбешенной, и Джульет не могла отделаться от чувства, будто она преступила границы дозволенного. Бросить вызов герцогу для того, чтобы лишний раз уязвить Терезу, — это одно, но бросить вызов для того, чтобы поддразнить именно его, — совсем другое! У нее не такой уж богатый опыт общения с мужчинами; естественно, как удочери Роберта Л индзи, у нее было полно поклонников, и жизнь она немного знала. Но это были молодые люди, в большинстве такие же несведущие в вопросах секса, как и она; ее отец об этом заботился. Ей не позволялось вращаться в кругу так называемой золотой молодежи или посещать сомнительные, по его мнению, вечеринки.

Герцог был для нее чем-то совершенно неизведанным. Он был не мальчиком, а мужчиной, и чувств, которые он в ней возбуждал, она никогда раньше не испытывала.

Джульет безуспешно пыталась подавить свою беспечность. Она любовалась простирающимся внизу пейзажем, пытаясь разглядеть травы и цветы, бурно растущие там. Что толку волноваться из-за того, чего, судя по всему, никогда не произойдет!

Залив Логанса был невероятно красив. Он был больше, чем остальные бухточки, которые видела Джульет, и простирался на несколько миль: белый песок, зеленая вода и серые скалы. Когда герцог остановил машину, она вышла, не дожидаясь разрешения, и пошла по мысу, глядя на океан, видевший когда-то крушение стольких надежд, питаемых испанцами. Под бурлящей водой трудно было различить опасные рифы, скрытые в глубине, точно так же, как под ровной гладью озера трудно разглядеть таящуюся опасность.

Джульет вздохнула и вернулась к машине, потирая локти ладонями. Герцог и Тереза еще сидели в машине, и Джульет внезапно обратила внимание на свои облегающие слаксы и блузку без рукавов. Волосы у нее были подняты мелкими прядками, и она была уверена, что выглядит безупречно.

При ее приближении герцог, высокий и могущественный, вышел из машины.

— Ну, сеньорита, — пробормотал он, — что скажете?

Джульет покраснела.

— Очень красиво, — поспешно ответила она. — Мы… мы можем спуститься?

— Конечно. Я могу отнести Терезу.

— Да.

Джульет прошла мимо него и взяла с заднего сиденья машины корзинку, опять чувствуя, как у нее внутри все переворачивается. «Владей собой, — сердито говорила она себе. — Ты познакомилась с ним только два дня назад. О чем ты думаешь?»

Они спустились к пляжу по тропинке, сбегавшей с крутого склона. Песок на краю был мягким, а ближе к воде влажным, и становилось видно, как приливная волна накатывает на пляж.

Герцог положил Терезу на ковер, который вынес из машины, и сказал:

— Смотрите, в том сарае стоит моторная лодка, на которой мы выезжаем в наши экспедиции.

Джульет увидела здание в дальней части пляжа, недалеко от скалистого мыса. Она кивнула, желая узнать побольше о подводной охоте за драгоценностями. Герцогу будет неинтересно обсуждать с ней эту тему: ее познания в этой области были весьма ограниченны!

Тереза тяжело вздохнула.

— Мы долго здесь пробудем, дядя Фелипе? — нетерпеливо спросила она. — Слишком печет солнце, и мне хочется пить.

Герцог улыбнулся.

— Не слишком ли ты эгоистична, малышка? — отрезал он. — А если сеньорите Саммерз хотелось бы поплавать?

Джульет помотала головой. Мысль о том, что придется предстать перед герцогом в купальном костюме, раньше не приходила ей в голову.

— Спасибо, нет, — ответила она, садясь на песок подле Терезы.

Герцог кивнул в сторону ее корзинки.

— А я думал, вы захватили с собой купальник, — заметил он. — Еще рано. У меня в машине фляжка кофе. Не вижу, почему бы нам не побыть здесь немного!

Джульет не знала, искушает он ее или нет. Знала только, что не сможет это сделать.

— Вы пойдете плавать, сеньор? — спросила она, разглядывая свои ногти.

Тереза посмотрела на нее, затем на дядю, но герцог оставался спокойным.

— Нет, сеньорита. В отличие от вас я не готов. Однако, если Тереза некоторое время посидит здесь и выпьет кофе, я отведу вас в сарай для лодок и покажу наше снаряжение.

Тереза напряглась от гнева:

— Дядя Фелипе, я не могу оставаться одна на песке!

— Почему?

Герцог оставил их, легко поднявшись на скалу, чтобы взять из машины фляжку с кофе.

Тереза устремила на Джульет полный гнева взгляд:

— Итак, сеньорита, вы думаете, что победили? Джульет вздохнула:

— Это не битва, Тереза. Ради бога, ну почему ты не можешь принять мое общество? Я не пытаюсь причинить тебе боль. Я хочу тебе помочь!

— Не нужна мне помощь!

— А мне кажется, нужна. — Джульет встала. — Неужели ты не хочешь снова ходить?

— Конечно, хочу! — воскликнула Тереза.

— Тогда попытайся и ноги снова будут тебя слушаться!

— Как?

— Плавай!

— Нет уж, спасибо. — Оглянувшись, Тереза увидела герцога, спускающегося по тропинке. — Вы прямо как Лора Уэстон.

— Предыдущая компаньонка?

— Да. Держу пари, дядя не сказал вам, почему ее уволили!

— Он говорил, что ты ее невзлюбила.

— Это действительно так. — Тереза усмехнулась. — Но уволили ее не потому. — Она сложила кончики пальцев. — Она охмуряла Фелипе, вот за это ее и уволили!

Джульет почувствовала, что покраснела до корней волос.

— Что ж, — сказала она, говоря как можно быстрее, чтобы не услышал герцог, — на мой счет можешь не беспокоиться.

— Правда?

— Правда. Подошел герцог.

— Ну вот, Тереза, — улыбнулся он. — Кофе я взял, стаканы тоже. Мы недолго.

Тереза пожала плечами, по-видимому смирившись с ситуацией, но Джульет подумала: не считает ли девочка, что ее новая компаньонка тоже хочет охмурить ее дядю, приближая тем самым свое увольнение?

Поэтому, когда они вместе с герцогом шли по песку, Джульет напряженно молчала, а герцог задумчиво изучал выражение ее лица.

— Я прекрасно знаю, как хорошо моя племянница умеет расстраивать людей, — заметил он. — Тереза очень молода и болезненно ощущает свою незащищенность. Может быть, поэтому она так цепляется за меня.

Джульет ничего не ответила, и он нетерпеливо произнес:

— Сеньорита, рискуя показаться самодовольным, я должен признаться, что вы, кажется, не получаете удовольствия от моего общества, в отличие от остальных известных мне женщин.

Джульет наконец подняла на него глаза: — Простите, сеньор! Я думала о другом.

— Похоже. Можно спросить, о чем именно? Она вздохнула:

— Вы не сказали мне, что мисс Уэстон уволили из-за того, что она… влюбилась в вас!

Он улыбнулся без тени насмешки, и Джульет снова поразило исходящее от него волшебное обаяние.

— Боже! — воскликнул он. — Вы самая прямолинейная молодая женщина, которую я встречал. Вы — как это у вас говорят… — не сдерживаете эмоций, да?

— Это правда?

Он пожал плечами:

— Может быть.

— Другими словами — да!

Он не ответил, а когда они подошли к сараю для лодок, вынул из кармана бриджей связку ключей и один из них вставил в замок.

Внутри было мрачно и пахло сыростью, словно где-то гнила древесина. Посреди сарая Джульет увидела блестящую моторную лодку, выкрашенную в красный и белый цвета, а вдоль стен висели резиновые костюмы для подводного плавания, кислородные баллоны, маски, защитные очки и прочее снаряжение.

Оставив дверь широко открытой, чтобы в сарай попадал свет, герцог показал Джульет, как работают баллоны, и ей пришлось признать, что она совершенно несведуща в технических подробностях.

Герцог залез в лодку, осмотрел бензобак, завел мотор и произвел все проверки, как заправский механик. Он опустился на корточки и залез в маленькую крытую кабину, а Джульет тем временем с интересом изучала висящую на стене карту. Когда герцог появился вновь, подтянувшись на деревянной распорке, несколько пуговиц его рубашки расстегнулись, обнажив до пояса загорелую грудь, покрытую темными волосами. Он прошел мимо Джульет, вытер руки тряпкой и сказал:

— Я вижу, вы рассматриваете карту. Крестом отмечены места, где мы уже ныряли.

Он остановился возле Джульет. В его почти животной чувственности было что-то очень волнующее, и она вдруг поддалась захлестнувшим ее эмоциям.

Быстрыми шагами она пробралась мимо него, желая поскорее выбраться на солнечный свет, но поскользнулась на досках, подвернув лодыжку, и чуть не упала. Он подхватил ее под руки, и она мгновенно почувствовала тепло его груди, гладкую кожу и поняла, что ей хочется обнять его за шею и прижаться губами к твердым губам герцога. Все, что говорила Тереза, вихрем пронеслось у нее в голове, и она вывернулась из его рук и выбежала из сарая.

Глава 5

На обратном пути в замок ничего интересного не произошло. Только Тереза, казалось, за-метила, что что-то изменилось, и с любопытством прищурилась, когда Джульет внезапно вернулась к ней без герцога. Он пришел позже, лениво шагая по песку, предварительно закрыв за собой сарай. По дороге в замок он беззаботно беседовал с Терезой, совершенно игнорируя Джульет.

После ленча, за которым все молчали, герцог откланялся, а Терезу сестра Мадисон увезла отдыхать. И снова Джульет была предоставлена самой себе. Она решила остаться у себя в комнате и немного почитать, а потом лечь.

Девушка усилием воли выбросила из головы все мысли о герцоге Фелипе де Кастро и стала думать о Розмари и своем отце. Интересно, далеко ли он продвинулся в ее поисках? Казалось, она покинула Англию не шесть дней, а сто лет назад. Прежняя жизнь среди друзей и привычных занятий представлялась ей давно ушедшим миром. Миром, в который ей тем не менее не хотелось возвращаться. Это было страшно. Началось все с бегства, а потом ста-то чем-то очень важным, и ей больше не хотелось упустить шанс остаться в Вентерре, даже если для этого придется ублажать Терезу!

В этом, конечно, ей помогали Эстелла Винсейро и сам герцог.

Герцог!

Ее мысли неслись с бешеной скоростью. Что произошло сегодня утром в сарае? Понял ли он ее нервное напряжение, понял ли, какие примитивные чувства он в ней пробудил? Чувствовал ли он, что ее сдержанность вызвана высшим испытанием силы воли?

Она перевернулась на живот, вспоминая ощущение прикосновения его тела. Она никогда раньше не испытывала ничего подобного. Она плавала с мальчиками, целовалась с мальчиками в плавках, так почему же ее так волнует герцог? Она всегда критиковала девочек, которые позволяют своим эмоциям возобладать над разумом, считая их глупыми и слабовольными. Но теперь она сама начинала чувствовать сильное влечение, не имеющее ничего общего ни с силой воли, ни с убеждением. В конце концов, герцог значительно старше ее и явно опытнее. Кто бы мог сказать, что он снизошел до легкомысленной интрижки с этой девушкой, Лорой Уэстон, а, уволив ее, все представил так, будто виновата она! Может быть, он часто снисходит до подобных интрижек! Может быть, увидев, как она молода, и зная, что в замке она совсем новый человек, он подумал, что и здесь можно поразвлечься?

Она подавила эти мысли. Герцога можно назвать кем угодно, но только не человеком, неразборчивым в своих связях. Она не знала, откуда именно ей это известно, просто известно, и все! Человек, ведущий легкомысленную жизнь и не заботящийся о чувствах других людей, не может вызывать в людях ту любовь и преданность, которую она видела сегодня утром в Вентерре!

Она снова перевернулась на спину. Это просто смешно, подумала она, вздохнув. Смешно даже думать об этом. В конце концов, рано или поздно Роберт Линдзи найдет ее, а потом…

Вечером к герцогу пришли гости, поэтому Джульет спросила Консуэло, не могла бы та принести обед ей в комнату. Сестра Мадисон, по всей вероятности, твердо вознамерилась после сиесты остаток дня провести с Терезой, так что пообщаться с девочкой Джульет не удастся. Похоже, она будет предоставлена самой себе, а участвовать в приемах, которые давал герцог, у нее не было ни малейшего желания. Консуэло сказала, что на приеме должно быть шесть человек: Эстелла Винсейро, сестра герцога Амалия и ее муж Хуан Бестадо, молодой испанец по имени Франсиско Вальмос, а также Тереза и сам герцог.

На следующее утро она, как обычно, позавтракала с Терезой, а затем Мигель помог ей убедить девочку сесть в машину. Они поехали в Вентерру, и Тереза угрюмо осталась в машине, когда Джульет пошла кое-что купить. Она предложила девочке пересесть в коляску и вместе проехать по магазинам, но та и слушать не хотела, и в результате Джульет снова почувствовала себя виноватой.

Герцог на ленче не присутствовал, и Консуэло обратилась к Терезе:

— Ваш дядя просил меня кое-что передать вам, сеньорита.

Тереза не на шутку встревожилась:

— Да?

— Он должен лететь на Барбадос по делам, и несколько дней его не будет. По-видимому, это было внезапное решение, вызванное телефонным разговором сегодня утром.

Тереза выглядела угрюмой.

— Это все? — Она гневно закусила губу.

— Да, сеньорита. Если бы вы тогда были дома!

— Ну конечно! Если бы! — сердито пробормотала Тереза и взглянула на Джульет. — Полагаю, вы вообразили, что это даст вам шанс обращаться со мной так, как вам хочется?

Джульет удивилась:

— Разумеется, нет!

— Что ж, хорошо, а то вы будете разочарованы! — резко произнесла Тереза.

Джульет вздохнула.

— Ну почему ты так упорно со мной воюешь?! — устало воскликнула она. — Неужели ты не видишь, что я здесь, и ты ничего не можешь с этим поделать!

— Не могу? Ах, не могу? — Тереза отъехала от стола. — Консуэло! Позовите сестру Мадисон! Я хочу к себе в комнату!

Джульет знала, что комнаты Терезы для удобства находятся на цокольном этаже, но так как ее никогда туда не приглашали, то не знала, где именно.

Выйдя из-за стола, она направилась в патио. Как бы ей хотелось, чтобы Тереза была самой обыкновенной девушкой, с обычными вкусами, симпатиями и антипатиями, и не была поглощена страстью к своему дяде!

Джульет поднялась в свою комнату, надела черный купальный костюм и, набросив пляжный халат в черную и белую полоску, снова спустилась и прошла через сад к тропинке, ведущей на пляж.

Надев темные очки, она немного позагорала, а потом нырнула в остывающие воды Карибского моря. Вода была теплой, но бодрящей, и она лениво поплавала, перевернувшись на спину и держась на поверхности.

Потом она еще позагорала и вернулась в замок как раз к дневному чаю, который ей неизменно приносили в комнату. Однако сегодня, когда она шла по мраморному холлу, из комнаты отдыха появилась Эстелла Винсейро и обратилась к ней:

— Извините, сеньорита Саммерз! Можно вас на минутку? Не выпьете ли со мной чаю?

Джульет улыбнулась.

— Если вы мне позволите сначала переодеться! — воскликнула она.

Эстелла наклонила маленькую, изящной формы голову:

— Конечно! Буду ждать вас в комнате отдыха. Комната отдыха была просторной, но удобной и элегантной, обставленной глубокими креслами и небольшими диванчиками, с причудливой лепниной на потолке и гобеленами на стенах. В широком шкафу располагалась богатая коллекция фарфора, а на великолепном камине стояли старинные французские часы с боем.

Когда Джульет, немного расслабившись, вернулась в плотно облегающем белом костюме из вышитого хлопка, Эстелла сидела на кожаном диване, а на столике перед ней стоял серебряный чайник, тоненькие чашечки и блюдечки.

— Сливки и сахар, сеньорита? — осведомилась она.

— Только сливки, спасибо, — ответила Джульет, садясь напротив нее. — Какой чудесный день!

— Да, правда. Угощайтесь!

Она протянула Джульет чашку чаю, предложила сандвичи и пирожные, а затем, тоже взяв чашку, лениво откинулась назад и положила ногу на ногу, словно уже была полноправной хозяйкой замка.

Джульет потягивала чай, отчаянно пытаясь придумать, что сказать.

— Э… герцог сегодня утром уехал на Барбадос, — начала наконец она.

Эстелла вкрадчиво улыбнулась:

— Да, я знаю. Он, естественно, позвонил мне перед отъездом.

Джульет улыбнулась, кивнула и продолжала пить чай. Эстелла очень пристально ее рассматривала, и, хотя эта женщина нравилась Джульет, от ее оценивающего взгляда она была вовсе не в восторге.

Наконец Эстелла сказала:

— Скажите, сеньорита, как вы ладите с Терезой? Джульет вздохнула. Ей не хотелось обижать Эстеллу, но и обсуждать с ней Терезу тоже не входило в планы.

— Прогресс… достаточно медленный, — смущенно призналась она.

— Охотно верю. А герцог? Он принял сторону Терезы, чем вдвойне осложнил вам работу?

— Нет. То есть… не думаю.

Эстелла кивнула, словно удовлетворилась ответом.

— Вы, может быть, не знаете этого, сеньорита Саммерз, но перед тем, как произошел несчастный случай, мы с Фелипе, то есть с герцогом, собирались пожениться!

Джульет напряглась:

— Правда?

— Да. Вот почему я, естественно, пытаюсь найти Терезе кого-то, кого она полюбит. Это сложно, сами понимаете. Фелипе не собирается жениться, пока Тереза беспомощна и так зависит от него.

— Понятно.

Джульет допила чай и поставила чашку. Эстелла открыла портсигар и спросила:

— Вы курите, сеньорита?

Джульет ответила, что курит, взяла сигарету и закурила. Эстелла не курила, а только сложила руки и продолжала разглядывать свою собеседницу.

— Разве у вас нет друга, сеньорита? Я имею в виду дома, в Англии?

Джульет помотала головой:

— Нет.

— Печально. Сколько вам лет?

— Двадцать один, сеньора.

— Гм-м. Странно. Вы такая привлекательная девушка. Ваши родители живы?

— Только отец, сеньора.

— Ваша мама умерла?

— Умерла при моем рождении.

Джульет уже порядком надоел этот допрос. Ей самой хотелось задать массу вопросов, но она сомневалась, что получит на них ответы.

Сеньора, казалось, это понимала, потому что cказала:

— Простите, сеньорита, но как… будущая тетя Терезы я чувствую за нее некоторую ответственность.

— Понятно.

— Пожалуйста, не обижайтесь!

Эстелла улыбнулась, и Джульет тоже позволила себе улыбнуться, хотя ее симпатии к сеньоре Вин-сейро заметно поубавились. Собственническое поведение Эстеллы ее не на шутку раздражало. Претензия на то, что она уже несет ответственность за девочку, разозлила даже Джульет, а уж Терезу и вовсе приведет в ярость! Несмотря ни на что, Джульет чувствовала, что Эстелла просто использует ее и что ее дружелюбие не более чем способ получить желаемое. Должно быть, сеньора Винсейро думает, что Джульет поможет ей заставить герцога согласиться на женитьбу в ближайшее время? Но Эстелла не знала, какая буря эмоций царит в душе Джульет с тех пор, как она появилась в Вентерре.

Она даже сочувствовала Терезе и ее безответному увлечению человеком, который привез ее сюда. Герцогом, без сомнения, можно увлечься и восхищаться! Влюбиться в него было нетрудно.

Влюбиться в него!

Джульет резко остановилась. Кажется, ее воображение разыгралось не на шутку. Нет смысла принимать восхищение за влюбленность только потому, что герцог был для нее чем-то неизведанным.

Ей вдруг захотелось избавиться от Эстеллы Винсейро и тревожных чувств, которые она вызывала. Вчера она уже достаточно поломала над этим голову. С нее довольно!

Встав, она сказала:

— Простите, сеньора! Я… я должна написать письма.

Эстелла Винсейро еще с мгновение смотрела на нее, затем сказала:

— Разумеется, сеньорита. Надеюсь, что мы будем друзьями. Здесь… в замке вы найдете немало врагов. Мне бы хотелось думать, что с любыми проблемами, которые у вас возникнут, вы придете ко мне!

Джульет прикусила губу:

— Это очень мило с вашей стороны, но я не думаю…

— Не зарекайтесь! — спокойно перебила ее Эстелла. — А теперь прощайте!

Джульет направилась к себе в комнату, чувствуя странную слабость в ногах. «Должно быть, это плавание, — подумала она, утомленно закрывая дверь спальни. — Должно быть, я устала больше, чем мне казалось!»

В последующие десять дней Джульет испытала на себе все прелести вражды. Начать с того, что Тереза в отсутствие дяди отказывалась завтракать со своей компаньонкой, проводя время у себя в комнате с сестрой Мадисон. С каждым днем Джульет все больше понимала, что не имеет никакого влияния на девочку и, более того, в отсутствие герцога у нее нет вообще никакого авторитета.

Это бесило ее, но она мало что могла сделать, разве что силой вытащить Терезу из ее комнаты. Удерживало ее только то, что она не знала, где находится комната девочки. Она могла бы порасспросить слуг, но ей это казалось излишним унижением, а она не привыкла унижаться!

К концу первой недели отсутствия герцога Джульет большую часть времени проводила в одиночестве. Она плавала, загорала, даже играла в теннис с Мигелем, но все это быстро надоело, ведь не для этого она покинула Англию! Она спросила Консуэло, как связаться с герцогом, но после нескольких бесплодных телефонных звонков в отели Барбадоса сдалась. Она не видела другого выхода, как только спокойно ждать возвращения герцога.

Однажды утром к ней пришел гость. Это был высокий стройный молодой испанец, представившийся Франсиско Вальмосом.

Джульет улыбнулась, обрадовавшись, что можно хоть с кем-то поговорить.

— Вы, должно быть, тот самый сеньор Вальмос, который обедал здесь неделю назад! — воскликнула она.

Он улыбнулся. Молодой человек был очень красив, и было ясно, что холодная красота Джульет, особенно ее прекрасных каштановых волос, не оставила его равнодушным.

— Совершенно верно, сеньорита, — радостно согласился он. — Но сейчас, мне сказали, Фелипе нет.

— Да. Он на Барбадосе.

— Жаль, но, признаться, меня радует, что теперь я могу поговорить с вами, не боясь, что нам помешают. Моя… э… кузина Эстелла Винсейро немного рассказала мне о вас.

— И она вам не сказала, что Фел… герцога нет? Ему стало немного стыдно.

— Вообще-то я знал! Но мне хотелось самому познакомиться с вами!

Джульет засмеялась:

— Ах вот как!

Она сложила руки, насмешливо глядя на него. Франсиско Вальмос немного напоминал тех молодых людей, к которым она привыкла. С ним у нее не возникнет трудностей.

— Да. Итак, сеньорита, может быть, вы мне предложите шоколада и мы побеседуем в патио?

— Хорошо. Почему бы нет? — Джульет позвала Консуэло. — Два шоколада, пожалуйста, Консуэло.

Когда они сели в патио со своими напитками и закурили, Франсиско сказал:

— Эстелла не преувеличивала. Вы очень красивы, вы это знаете?

Джульет наморщила носик:

— Благодарю вас, сеньор.

— Называйте меня Франсиско. А как мне вас называть?

Джульет заколебалась:

— Вообще-то меня зовут Розмари, но вы можете называть меня Джульет.

— Джульет? Почему?

— Мне так удобнее, — ответила она. — Ах, как я рада, что могу с кем-то поговорить! Я уже более двух дней не видела Терезу.

Он нахмурился:

— Почему? С ней было так трудно? Джульет вздохнула:

— А с ней когда-нибудь бывает легко? Он хихикнул:

— О да. Иногда она бывает очаровательна. Тереза превосходный образчик своей расы; она любит мужчин! Хотите, я поговорю с ней?

— А из этого что-нибудь получится?

— Не знаю. Думаю, да. А что именно вы собирались делать с Терезой?

Джульет вздохнула:

— Много чего. Полагаю, если она согласится поговорить со мной, я уже буду чувствовать, что чего-то добилась!

— Дела так плохи?

— Да, — кивнула Джульет. — Немного от меня толку, да? Наверное, когда герцог вернется, меня тоже уволят.

Франсиско вздохнул:

— Может быть… а может быть, и нет! Но с Терезой я все равно поговорю. Почему бы нам всем не отправиться на пикник? Что вы об этом думаете?

— На пляж?

— Да. Для особенно стеснительных у меня имеется купальная палатка! — усмехнулся он.

— Это было бы идеально, — согласилась Джульет, вздохнув. — Да, конечно, Франсиско! Попробуете?

Джульет так и не узнала, что Франсиско сказал Терезе, но через час они все сидели в машине Франсиско с корзинкой, полной яств, которую им собрала Консуэло, и ехали в дом родителей Франсиско, чтобы захватить его купальные принадлежности.

Несмотря на все свои опасения, Джульет должна была признать, что Франсиско чудесно ладил с Терезой. Очевидно, он ей нравился и был с ней предельно внимателен. Только когда он предложил ей надеть купальный костюм, который Джульет захватила для нее, она отшатнулась, как перепуганная лошадка.

Джульет оставила их спорить на пляже, а когда она поплавала и вернулась, они по-прежнему были там. Франсиско пытался убедить Терезу на их родном языке, и Джульет молилась, чтобы ему это удалось. Если ей суждено быть уволенной, одна мысль о чем приводила ее в несказанный ужас, ей бы хотелось думать, что она хоть чего-то добилась на пути выздоровления Терезы, даже если ей будет принадлежать только идея, а претворять ее в жизнь будет кто-то другой.

В конце концов даже у Франсиско лопнуло терпение, и он отправился плавать. Пока он был в воде, Тереза сказала:

— Не воображайте, что своим присутствием здесь вы компенсируете упущенное! Мой дядя узнает, что вы делали в его отсутствие! Мы с сестрой Мадисон сможем это доказать!

Джульет вздохнула.

— С тобой творится что-то не то, Тереза! — устало воскликнула она. — Ты думаешь только о том, как бы избавиться от меня. Почему? Полагаешь, что так тебе удастся навсегда избавиться от компаньонки? Но ведь если я уйду, Эстелла найдет кого-нибудь другого.

Тереза удивилась:

— Откуда вы знаете, что замышляет Эстелла?

— Да уж знаю, — ответила Джульет, облизав губы. — Она намерена в ближайшем будущем выйти замуж за твоего дядю, будешь ты жить здесь или нет. Оставаясь неподвижной, ты даешь ей все преимущества. Неужели ты этого не понимаешь?

— Вы хотите, чтобы я поверила, будто мой дядя обратит на меня внимание, если я буду ходить?

Джульет напряглась:

— Нет, этого я не говорила! Боже мой, ну ты же сама видишь, что эта… твоя влюбленность в Фелипе просто смехотворна!

Тереза помрачнела.

— Фелипе! — словно эхо, отозвалась она. — С каких это пор вы называете моего дядю Фелипе?

Джульет покраснела.

— Мне нет никакого дела до герцога, — сказала она, пытаясь убежать от ответа.

— С каких пор вы называете герцога Фелипе? — угрожающе прошипела Тереза.

— Ни с каких! Никогда! — Джульет села, подтянула колени и уткнулась в них подбородком.

Тереза нервно подергала ее за платье:

— Я вам не верю! Тогда… в тот день, когда вы были с ним в лодочном сарае… что-то произошло?

Джульет уставилась на нее, не веря своим ушам.

— Что произошло? — Она вскипела гневом. — Я скажу тебе, что произошло, Тереза! Мы с твоим дядей страстно и неистово занимались любовью! Теперь ты удовлетворена? Хочешь знать подробности? Хочешь знать, сколько раз он меня поцеловал… как он меня ласкал? Ты заметила, что его рубашка была расстегнута? Это моих рук дело!

Тереза, широко раскрыв глаза, недоверчиво глядела на нее.

— Прекратите! Прекратите! — закричала она, заткнув уши руками. — Я… я вам не верю!

Джульет беспомощно пожала плечами:

— Почему? Ты же это хотела слышать, не так ли?

— Нет. Нет. Нет! — Тереза сжала кулаки. — О, я вас ненавижу, ненавижу, ненавижу!

— Я тебя не виню, — спокойно произнесла Джульет, вставая. — Я сказала ужасные вещи, прости.

— Вы хотите сказать… — Тереза подняла на нее взгляд. — Вы хотите сказать… это неправда?

— А ты как думала? Конечно, неправда! Думаешь, я бы тебе сказала, если бы между нами что-то было?

Тереза в замешательстве помотала головой:

— Но я не понимаю! Почему вы это сказали? Джульет покачала головой:

— Не знаю. Наверное, чтобы задеть тебя. Тереза, я здесь уже почти две недели, а у нас с тобой по-прежнему ничего не получается. Ты не хочешь проводить со мной время, ты не позволяешь мне помочь тебе, ты даже не хочешь говорить со мной! Даже здоровая ненависть лучше безразличия!

Тереза как-то странно на нее посмотрела.

— Я верю, что вам есть до меня дело! — воскликнула она с некоторым сомнением в голосе.

— Конечно, есть, — вздохнула Джульет. — Я приехала сюда не для того, чтобы валяться на пляже! Я приехала для того, чтобы помочь тебе снова начать ходить и вернуться к полноценной жизни!

Тереза сжала губы, расслабив пальцы.

— Лора Уэстон приехала только потому, что хотела завоевать моего дядю, — медленно произнесла она. — Видите ли, Эстелла ей рассказала, что он герцог, что он богат и все такое. Думаю, она бы хотела получить его, даже если бы он был старым, лысым и уродливым. А уж увидев его, она влюбилась в него без памяти!

— Так вот, могу тебя заверить, что я даже не знала, что твой дядя герцог, пока не попала сюда! В отличие от Лоры Уэстон я бы, вероятно, не приехала, если бы знала это!

Тереза, казалось, силилась понять.

— Если — именно если — я позволю вам помочь мне, вы обещаете не вступать с Эстеллой в сговор против меня?

— В сговор с Эстеллой? — эхом отозвалась Джульет. — Ни в какой сговор с Эстеллой я, разумеется, не вступлю. Она совершенно не в моем вкусе.

— Что это значит? Она вам не нравится?

— Ну, так далеко заходить я бы не стала! — поспешно поправилась Джульет. — Просто… она намного старше нас с тобой.

Тут Джульет впервые увидела на лице Терезы настоящую улыбку, а не кривую усмешку, к которой уже привыкла. У нее внезапно перехватило горло. Она опустилась на песок рядом с девочкой и взяла ее за руку.

— Ну… Тереза, — медленно пробормотала она. — Будем друзьями?

Тереза робко взглянула на нее.

— Да… полагаю, да. Только не пытайтесь запретить мне любить Фелипе, вот и все!

Джульет не ответила. Это была проблема, которую ей предстоит решить в будущем!

Вскоре Джульет узнала настоящую Терезу, а не избалованную, несчастную девочку, коротающую свои дни в компании одной сестры Мадисон.

Сестре Мадисон не понравилась перемена настроения своей пациентки, но так как Тереза не призналась, чем эхо вызвано, она ничего не сказала. Вместо этого она как тень всюду следовала за ними, кроме тех случаев, когда они куда-нибудь отправлялись на машине, а ее не приглашали.

Джульет обнаружила, что у Терезы очень живой ум, а Терезе понравились общительность Джульет и ее чувство юмора. Франсиско часто составлял им компанию, ясно давая понять, что он считает, будто именно его влияние растопило лед.

Герцог вернулся через шестнадцать дней.

Джульет не знала о его возвращении, пока он на следующее утро не вышел к завтраку.

— Ну, малышка, как дела? — спросил он Терезу.

— Дядя Фелипе! — Тереза просияла от радости. — Когда ты вернулся?

— Вчера поздно вечером, дорогая. А вы, сеньорита? У вас все в порядке?

Джульет, как всегда, покраснела:

— Спасибо, сеньор. Все прекрасно.

Тереза поймала его, за руку и поближе притянула к себе.

— Мы с сеньоритой Саммерз теперь друзья, Фелипе! Мы, как бы это сказать, сгладили наши разногласия!

Герцог, казалось, был потрясен.

— Правда? Что ж, я очень рад! Сеньорита Саммерз, я вам очень признателен!

Джульет слегка улыбнулась и сделала вид, что увлечена булочками. Ей было интересно, почему он так обрадовался: потому, что любит Терезу и желает ей добра, или потому, что желает скорее жениться на Эстелле Винсейро?

Тереза потянула его за руку, привлекая его внимание:

— Я тоже была в воде, Фелипе! Я не могу плавать, но сеньорита и Франсиско мне помогают!

Герцог нахмурился:

— Франсиско? Франсиско Вальмос?

— Да, сеньор, — подтвердила Джульет, подняв взгляд. — Он же ваш друг, так ведь?

— Друг Эстеллы, может быть, — сурово заметил герцог. — Скажите, сеньорита, вы часто виделись с этим молодым человеком?

— Мы провели вместе много времени, — вмешалась Тереза. — Он интересный собеседник.

Герцог нетерпеливо щелкнул пальцами.

— И все же, сеньорита, я бы предпочел, чтобы впредь вы советовались со мной, прежде чем о чем-то с ним договариваться, — проговорил он, глядя на Джульет своими темными загадочными глазами.

Это была их первая встреча с того дня на заливе Логанса, и у Джульет вновь возникло то самое мучительное чувство, которое она привыкла ассоциировать с ним.

— Раз сеньор Вальмос был гостем вашего дома еще до того, как вы уехали, я, естественно, решила, что он ваш друг, — натянуто ответила Джульет.

— Это еще ни о чем не говорит, — холодно заметил герцог. — Что ж, Тереза, я рад, что ты выглядишь значительно лучше. Остается только надеяться, что улучшение не за горами!

— Я… я в этом уверена, — ответила Тереза, заметив по сдержанным манерам дяди, что он чем-то разочарован. — Фелипе, поездка прошла успешно?

Герцог задумчиво смотрел через патио, и казалось, что ему было трудно вернуться мыслями в настоящее.

— Что… ах… да, спасибо, Тереза. Очень успешно.

— Хорошо. А теперь, когда твои дела закончены, может быть, ты сможешь провести некоторое время с нами?

Герцог пожал плечами. Затем принял какое-то решение и спросил:

— Скажи, Тереза, как ты себя чувствуешь? Мы можем сегодня вечером устроить небольшую вечеринку?

Глаза Терезы потемнели.

— Ну не знаю, Фелипе.

Джульет допила кофе, вытерла рот салфеткой и встала. Если герцог начнет устраивать с Терезой встречи наедине, он сведет на нет все успехи Джульет!

— Простите, сеньор, — вежливо пробормотала она, устремившись в тень веранды.

— Погодите! — повелительно произнес герцог, и она повернулась.

— Да?

— Мне бы хотелось, чтобы вы тоже присутствовали на этой вечеринке, сеньорита Саммерз! Поколебавшись, Джульет ответила:

— Нет, спасибо, сеньор. Я… я буду чувствовать себя не в своей тарелке с вашими друзьями.

Тереза посмотрела на него, на этот раз веселее.

— Тогда я согласна, Фелипе, — сказала она. — Да, как говорит сеньорита Саммерз, пора вылезать из кокона, который я сама себе построила! Вскоре… вскоре я смогу ходить, и я хочу до этого познакомиться с твоими друзьями!

Похоже, отказ Джульет испортил настроение герцогу, и он сердито разглядывал ее.

— Хорошо, Тереза, — натянуто произнес он, переведя взгляд на племянницу. — Ты будешь моей дамой! Жаль, что твоя компаньонка так необщительна, но, полагаю, нам с тобой это все равно!

Джульет поспешно убежала в дом, чувствуя, что подавляет самое сильное желание, которое когда-либо испытывала. Желание пойти на вечеринку надменного герцога де Кастро!

На следующий день Тереза заболела. Длительное пребывание даже в теплых водах Карибского моря не прошло бесследно, потому что, оказавшись в воде, она никак не хотела оттуда вылезать.

Джульет навестила ее, выразила свое сочувствие и оставила на попечение преданной сестры Мади сон.

В холле она встретила герцога. Он возвращался с ранней прогулки верхом и был одет в костюм для верховой езды. Тереза сказала ей, что, бывая дома, он неизменно ранним утром совершает конные прогулки по поместью. Герцог лениво рассматривал ее привлекательную фигурку в короткой белой юбке в складку и красной шелковой блузке.

— Ну что, сеньорита, — пробормотал он, — вы навещали вашу подопечную?

— Да, сеньор! Боюсь, Тереза слишком увлеклась рокотом волн!

Он склонил голову в молчаливом согласии и спросил:

— А вы, сеньорита? Какие у вас планы на сегодняшний день?

Джульет почувствовала слабость в ногах:

— Я… немного поплаваю или, может быть, поиграю в теннис с Мигелем.

— Понятно. Иными словами, у вас нет никаких планов.

— Нет, сеньор.

— Нет? Вот и прекрасно. Предлагаю провести день в заливе Логанса. Я дам вам несколько уроков подводного плавания, хорошо?

— Сеньор! — Она удивленно уставилась на него.

— Что? Эта идея вас не привлекает?

— Да, но… я… имею в виду… Терезу!

— Сестра Мадисон с удовольствием позаботится о вашей подопечной. А я должен признаться, что мне сегодня не очень хочется работать после столь долгого отсутствия. Ну, как? Договорились? Джульет сжала губы:

— Хорошо, сеньор.

— Захватите ваши купальные принадлежности, а я вас буду ждать в переднем дворе через полчаса.

— Да, сеньор.

У себя в комнате она дрожащими руками сняла юбку и блузку и надела черный купальник. Затем она снова надела свою одежду, а лифчик и трусы бросила в сумку вместе с полотенцем и пляжным халатом. Нацепив на нос темные очки, она спустилась по лестнице и внизу встретилась с сестрой Мадисон.

— Вы уходите, мисс Саммерз? — с любопытством спросила сестра Мадисон.

Джульет вздохнула.

— Только… только на пляж, — нехотя ответила она.

— Вам письмо, — сказала сестра Мадисон. — Я как раз несла его вам. Вот!

Джульет взяла письмо и тотчас же узнала почерк Розмари.

— Спасибо, — произнесла она, ожидая, что сиделка повернется и уйдет, но та не ушла, и Джульет бросила письмо в сумку, легкомысленно бросила «пока» и вышла в передний двор, где уже стояла темно-синяя спортивная машина, к капоту которой прислонился герцог, курящий сигару. Глаза у сестры Мадисон злобно блеснули, и Джульет, приблизившись к машине, тяжело вздохнула.

Герцог нахмурился:

— Что-то случилось?

— Сестра Мадисон не замедлит сообщить Терезе, что мы едем вместе, — раздраженно ответила она.

Герцог усмехнулся и открыл ей дверь машины:

— А вы возражаете?

Джульет укоризненно взглянула на него:

— Конечно. Тереза начинает в меня верить. Я не хочу, чтобы ее вера пошатнулась.

Герцог пожал плечами, садясь рядом с ней:

— Ну, волноваться уже слишком поздно. — Он включил зажигание, завел мотор, и они быстро поехали. — А что, вы полагаете, она скажет Терезе?

— Только правду. И конечно, что-нибудь прибавит.

— Что, например?

— Ну например, что мы, может быть… — Она осеклась.

— Что мы, может быть, что? Что между нами что-то происходит? — В голосе герцога зазвучали насмешливые нотки.

— Что-то вроде этого.

— И это вас волнует? Джульет вздохнула:

— Вы же прекрасно знаете, что Тереза ревнует всех, кто смотрит на вас!

Он нахмурился:

— Вы преувеличиваете!

— Ничуть! Вот почему они с сеньорой Винсей-ро никогда не смогут стать друзьями.

— Почему сеньора Винсейро? Потому что она моя кузина? Потому что она красива?

— Вы нарочно прикидываетесь, что не понимаете, — сказала Джульет, на мгновение забыв, с кем разговаривает.

Герцог поднял темные брови:

— Правда?

— Да, правда. Ах, сеньор, вы же знаете, что я права.

— Я знаю. Мне надоело, что вы называете меня сеньором, — пробормотал он, мельком взглянув на нее.

Джульет покраснела:

— А вы бы хотели, чтобы я называла вас ваша светлость?

— Нет. — В его голосе появилась какая-то натянутость. — Я бы хотел, чтобы вы называли меня Фелипе!

Внутри у Джульет все сжалось. Но она сочла нужным воздержаться от ответа.

Залив Логанса выглядел еще красивее, чем раньше. Она решила, что это оттого, что они здесь одни. Герцог был потрясающим спутником.

Они вынесли на пляж коврики, надувные матрацы и корзину, и Джульет принялась все обустраивать. Герцог поставил машину возле мыса, там, где располагался сарай для лодок, на расстоянии брошенного камня от того места, где они устроили пикник.

— Скажите, — обратилась к нему Джульет, изумленно наблюдая, как он расстегивает рубашку, — разве условности, принятые среди ваших соотечественников, на меня не распространяются?

Он нахмурился, лениво снимая рубашку и брюки:

— В каком смысле… э… как вас зовут?

— Розмари, но называйте меня Джульет. Мне так больше нравится.

— Мне тоже. Так что там насчет условностей?

— Просто я всегда полагала, что португальская девушка из хорошей семьи никогда не станет проводить время с мужчиной, если они не женаты или по меньшей мере помолвлены.

Он снял рубашку.

— Да, это так.

Джульет выглядела раздраженной.

— Так что же мы тут делаем?

— Вы не португалка, сеньорита. Вы англичанка.

— И это дает вам право проводить время наедине со мной?

— Вы приняли мое приглашение… э… Джульет, не так ли?

Джульет опустила плечи, вороша песок босыми ногами.

— Полагаю… да. — Она беспокойно пошевелилась. — Но мне не нравится, что со мной обращаются, как с… крестьянкой!

Герцог помотал головой, прошел к сараю для лодок и через несколько мгновений вернулся с черным резиновым костюмом. Он снял брюки, к немалому облегчению и изумлению Джульет оставшись в плавках, и надел костюм.

Через несколько минут он был готов и сказал:

— Не уходите. Я сейчас, — и вошел в воду, исчезнув в глубинах на несколько минут.

Джульет снова вздохнула, села на песок, вытянула колени и, обхватив их руками, приготовилась ждать.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он вернулся, и она уже начала чувствовать легкое беспокойство. Наконец он появился из волн, как черный блестящий морской монстр.

Он снял защитные очки и шлем, подошел к ней и расслабленно улыбнулся.

— Вода неспокойна, — заметил он, расстегивая костюм до пояса. — Но если мы останемся на отмели, все будет в порядке. Вы можете взять другой костюм. — Он увидел, что Джульет заколебалась. — В чем дело? Вы нервничаете?

— Нет, — решительно ответила она и направилась к сараю для лодок, чтобы переодеться.

Надеть плотно облегающий костюм было не так легко, как она думала. Он прилипал к ее разгоряченной коже, и, когда в дверях появился герцог, она была покрыта потом.

— Уйдите! — раздраженно воскликнула она. — Я справлюсь сама!

Он лишь улыбнулся и ловким движением рук натянул на нее костюм, так что ей осталось только продеть руки. Она даже не поблагодарила его, испытывая детскую досаду оттого, что ей пришлось воспользоваться его помощью, и вышла на солнечный свет, пока он собирал кислородный баллон.

Урок был не из самых успешных. Джульет твердо решила не проявлять излишней осведомленности и в результате казалась вдвое глупее. Герцог был невероятно терпелив, но, наконец, она вышла из воды и сняла тяжелый баллон, казавшийся в воде почти невесомым.

— Я устала, — воскликнула она, — и хочу есть! Может быть, поедим?

Герцог любезно кивнул:

— Если хотите. Скажите, вы раньше когда-нибудь ныряли?

— А почему вы об этом спрашиваете? — уклончиво спросила она.

— Потому что, я бы сказал, вы знаете, что делаете, но не хотите, чтобы я это понял. Та… пожилая женщина, у которой вы служили компаньонкой, тоже занималась подводным плаванием? И ездила по Швейцарским Альпам?

Джульет поймала себя на том, что улыбается ему, и отвернулась прежде, чем поддаться искушению признаться.

После превосходного ленча, состоявшего из холодного цыпленка с салатом, фруктов, мороженого в маленьких контейнерах, охлаждаемых льдом, и ароматного местного кофе, Джульет почувствовала, что наелась. После подводного плавания она переоделась в сарае для лодок, не чувствуя себя настолько непринужденно, чтобы позагорать в купальнике рядом с герцогом. Хотя сегодня он, казалось, был приветлив и неофициален, она не могла забыть, кто он такой, а легкий оттенок высокомерия, который он, похоже, сохранял, лишь подтверждал ее предположение.

Сидя, глядя на море и наблюдая, как пенящиеся буруны Атлантического океана беспрестанно ударяются о скалы, она почувствовала себя почти удовлетворенной. Ее спутник лежал на песке с сигарой в зубах, изучая карту, принесенную из сарая. Джу-льет улыбалась самой себе. Они могли сойти за обыкновенную пару, выехавшую на пикник, и никто бы не поверил, что она компаньонка его племянницы, а он аристократический правитель Вентерры.

Только мысль о том, что может рассказать Терезе сестра Мадисон, нарушала ее душевный покой. Сестра Мадисон не остановится ни перед чем, чтобы избавиться от Джульет, а эта поездка была обоюдоострым мечом.

Герцог заметил мимолетное выражение, мелькнувшее на ее лице.

— Джульет, что случилось? — пробормотал он. — Может быть, вы устали?

Джульет с силой помотала головой.

— Нет, я не устала, — поспешно ответила она.

— Ну так что?

Джульет тяжело вздохнула:

— Просто я подумала о Терезе.

Она посмотрела на него, невольно испытывая самые предательские ощущения. Но это всего лишь физическое, всего лишь физическое влечение! — страстно убеждала она себя.

— Джульет, расскажите мне о себе! Ваши родители живы?

— Отец. Мама умерла при моем рождении.

— И он спокойно отнесся к тому, что вы проехали полмира, чтобы получить работу в Вест-Индии?

Джульет покраснела.

— Он… у него слишком мало времени, чтобы об этом думать, — честно призналась она. — Он бизнесмен и большую часть времени проводит на работе.

— Вы не ответили на мой вопрос, — заметил герцог, посасывая сигару. — Ну, не важно. Как долго вы намерены здесь оставаться?

Она пожала плечами:

— Ну… наверное, пока я буду здесь нужна, сеньор.

Герцог нетерпеливо погасил сигару о песок: — Вы намеренно отказываетесь называть меня по имени, да, Джульет?

Джульет почувствовала тепло, разливающееся по ее телу, и хрипловатую нотку в его приятном голосе.

— Вряд ли было бы этично называть вас по имени, сеньор. В конце концов, я всего лишь служащая!

Герцог небрежно согнал с руки муху.

— Тогда, сеньорита, вы должны подчиняться моим приказам.

Джульет резко встала. Этому надо положить конец. Подобные провокационные разговоры опасны, особенно если учесть ее незащищенность в этом уединенном месте.

— Нам пора возвращаться домой, сеньор.

— Думаете? — спросил он, вставая, большой и сильный, и ей показалось, что в его руках она бы чувствовала себя беспомощной, как мышка в лапах тигра.

Джульет отвернулась от него, наклонившись, чтобы поднять ковер и сложить его. Выпрямившись, она почувствовала, что он стоит у нее за спиной и дышит ей в затылок, шевеля волоски, которые выбились из кос, обвитых вокруг ее головы.

— Мне это не нравится, — сказал он, так потянув за прядку волос, что она поморщилась от боли.

— Что, сеньор? — спросила она, по-прежнему не поворачиваясь.

— Ваша прическа. Я предпочитаю, чтобы вы распустили волосы. Распустите!

Джульет с трудом перевела дыхание.

— Пожалуйста, сеньор! — сказала она. — Давайте уедем!

На одно потрясающее мгновение она почувствовала, как его пальцы ласкают ей шею, затем он, издав резкий возглас, подобрал корзину для продуктов и надувные матрацы и стал подниматься к машине.

Ноги у Джульет стали словно ватные, а ладони увлажнились от пота. «О господи, — думала она, — я люблю его!»

Закрыв глаза, она почувствовала себя совершенно несчастной. В Англии ей жилось несладко, и она думала, что сможет убежать от власти отца, а вместо этого попалась в собственные сети! Герцог почтенный человек, Эстелла Винсейро его будущая жена, это уже решено, а его влечение к ней не более чем обычное влечение темного мужчины к светлой женщине!

Открыв глаза, она увидела, как он кладет корзинку в машину и, поспешно собрав остальные вещи, последовала за ним. Она молча села на свое сиденье, молясь, чтобы самообладание не изменило ей до тех пор, пока они не вернутся в замок.

Герцог сел в машину, слегка задев ее бедром, отчего у нее по телу пробежали мурашки. Он взглянул на нее и сказал:

— Простите, сеньорита.

Помотав головой, Джульет ответила:

— Ничего, сеньор.

В течение всего обратного пути она смотрела в боковое окно машины, сдерживала набегающие на глаза слезы, прекрасно понимая, что от жизни не убежишь.

Глава 6

Когда они вернулись в замок, Джульет отправилась прямо к себе в комнату. Она была не в силах с кем-либо общаться, а мысль о том, что Тереза начнет расспрашивать ее обо всех событиях этого дня, приводила ее в ужас. Она не знала, как хрупкая психика девочки выдержит такое испытание.

У себя она разделась и приняла прохладный душ. Затем, надев халат, вернулась в спальню и начала распаковывать корзинку. Тут ее взгляд упал на письмо.

Оно пролежало в корзине весь день, но она была так занята Фелипе, что совсем о нем забыла. Дрожащими руками она раскрыла конверт и, опустившись на край постели, начала читать.

Розмари из предосторожности начала письмо словами «Дорогая Розмари», на тот случай если оно попадет в чужие руки. Правда, прочтя три страницы, Джульет удивилась, отчего ее подруга так беспокоится. В письме было так много скрытых намеков, что ее имя уже казалось совершенно не важным.

Роберт Линдзи действительно пришел в невероятную ярость, когда получил письмо, которое Розмари отправила после отъезда Джульет из Лондона. Он, как они и предполагали, направил свои стопы прямо к Розмари и потребовал, чтобы та немедленно сказала ему, где находится его дочь.

«К тому времени, как он ушел, я была взвинчена до предела, — продолжала Розмари. — Твой отец говорил о сокрытии фактов, об обращении в полицию и так далее, но, думаю, он блефует, потому что меньше всего на свете хочет ненужной огласки, а ведь если ты обратился в полицию, избежать вмешательства прессы фактически невозможно».

Джульет остановилась, почувствовав ужасающий упадок сил. Письмо Розмари живо напомнило ей ее несчастную затворническую жизнь в Англии. Ну как в конце двадцатого века можно быть таким ограниченным? Неужели ее отец не видит, что она стремится к духовной свободе больше, чем к физической? Неужели он совсем не понимает свою дочь?

Она взяла сигарету, затянулась и продолжила читать письмо.

«Как бы то ни было, после нескольких дней безуспешных поисков он связался с папой. Папа, естественно, ничего не знал о нашем разговоре, и я почувствовала себя бессовестной обманщицей. Думаю, составляя наш план, мы сами не понимали, скольких людей может привлечь твой отец. И тут случилось самое ужасное! Мама, которая, как ты знаешь, необыкновенно добра, пожалела твоего отца и решила сама кое-что разведать. Она предположила, что, если ты отправилась за границу, логично полагать, что поехала ты не под своим именем из страха быть пойманной, и т. д.».

У Джульет пересохло во рту, задрожали руки, и письмо Розмари заплясало у нее перед глазами.

«Не спрашивай меня, почему эта мысль пришла ей в голову. Похоже, твой отец исчерпал все свои возможности в этой стране и охотно согласился на ее помощь. После недолгого изучения списков рейсов, чье время совпадает со временем твоего исчезновения, было обнаружено, что некая Розмари Сам-мерз вылетела на Барбадос рейсом Британской корпорации трансокеанских воздушных сообщений!»

Джульет упала на постель. О господи, в отчаянии подумала она.

«Можешь себе представить, что я чувствовала! Особенно когда на меня с обеих сторон нажимали мои родители и твой отец. Но не бойся! Я не раскрыла, куда именно ты направилась, и даже, несмотря на то что в Бриджтауне навели кое-какие справки, никому пока не известно, где ты находишься. По-видимому, у человека, на которого ты работаешь, имеется личный транспорт, а так как на островах очень много людей с такими же возможностями, у твоего отца ничего не получается».

Узнав эту новость, Джульет вздохнула с облегчением, хоть и понимала, что отец так легко не сдастся. Она перевернула последнюю страницу письма.

«Так что я в ловушке! Мои родители оказались намного умнее. Они понимают, что я не могу нарушить данное тебе слово, но ты же лучше меня знаешь, как твой отец умеет добиваться своего, и, думаю, он сумеет повлиять на них, пригрозив отыграться на мне».

Джульет села. Это невыносимо. Она не может допустить, чтобы Розмари и ее родителей преследовали подобным образом. Разумеется, она прекрасно знает, что ее отец использует для достижения желаемого все доступные способы. Разве не это было главной причиной ее бегства? Господи, да почему она решила, что на этот раз он будет менее жесток? А вот она глупа и неразумна. Втянув в свою авантюру Розмари и ее родителей, она проявила беспечность и трусость.

Но что она могла сделать? Вкус свободы, даже если она сопровождается душевной болью, всегда был для нее важнее всего. Но рано или поздно ей придется предстать перед отцом, а если он угрожает Саммерзам преследованиями, она должна действовать незамедлительно и быстро.

Сначала она дочитала письмо Розмари. В нем не было ни слова обвинения, и Джульет подумала, какая преданная и надежная у нее подруга.

Она не знала никого, кто мог бы взять на себя такую ответственность.

Она устало походила по комнате, снова и снова обдумывая проблему. Не оставалось никаких сомнений в том, что ей придется встретиться с отцом и попытаться, хоть и, вероятно, безуспешно, заставить его войти в ее положение и отдать дань ее здравому смыслу.

Стук в дверь возвестил о приходе Консуэло. Джульет, все еще переполненная нахлынувшими эмоциями, вздрогнула от этого неожиданного вторжения. На краткий миг минуты, проведенные с герцогом на пляже, стерлись из ее памяти, а теперь вспомнились вновь, и их разговор вновь зазвучал у нее в ушах. То, что она обнаружила, какие чувства питает к своему хозяину, казалось ей даже более ужасающим, чем предположение, что ей, возможно, предстоит незамедлительно покинуть эти места. Может быть, она сошла с ума; в конце концов, большинство девушек запрыгало бы от радости при одной возможности убежать от этой бесполезной жизни, но Джульет могла лишь представить, насколько пустой будет ее жизнь, если она больше никогда не увидит герцога.

Консуэло недоуменно взглянула на нее и поставила поднос с чаем на ночной столик.

— Вас хочет видеть сеньорита Тереза, сеньорита, — заметила она необычно торжественно. — Но сеньор герцог сказал, что вы предпочли бы выпить чаю в своей комнате.

Джульет почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

— Правда? Спасибо, Консуэло.

Консуэло кивнула, пожала плечами и удалилась. Джульет нахмурилась, налила себе немного чаю и отпила горячей жидкости. Она презирала себя за нерешительность. Зачем, в конце концов, она приехала сюда? Если отбросить, конечно, эгоистические причины бегства. Помочь Терезе! А вот об этом-то она как раз мало задумывалась. Неужели она думает только о себе? Если отец не сможет подкупить или запугать герцога де Кастро, что представляется совершенно невозможным, зачем тогда ей его бояться? Он ведь не сможет силой заставить ее вернуться в Англию, правда? Ей двадцать один год и она сама себе хозяйка!

И все-таки позже, спускаясь по лестнице, она сама посмеялась над этими мыслями. Встретившись с Робертом Линдзи, не спасует ли она перед его словесным потоком, как это уже неоднократно бывало раньше? Сегодня она должна решить, как лучше к нему подойти.

Но сейчас надо быстро придумать, как объяснить Терезе свое сегодняшнее времяпрепровождение с Фелипе, ведь сестра Мадисон наверняка все сильно преувеличила.

В холле она встретила Мигеля.

— Сеньорита Тереза еще в постели, Мигель? — как можно беззаботнее спросила она.

Мигель кивнул:

— Да, сеньорита. Насколько я понимаю, сеньорите нездоровится.

— Нездоровится? — эхом повторила Джульет, нахмурившись. — Но сегодня утром у нее была легкая простуда, вот и все. В каком смысле ей нездоровится?

Мигель многозначительно пожал плечами.

— Сестра Мадисон очень обеспокоена ее состоянием, — ответил он и продолжил путь в передний двор замка.

Джульет прикусила губу, нахмурилась и нарочито решительной походкой направилась в комнаты Терезы. Ей казалось невероятным, чтобы Терезе, которая утром была лишь слегка простужена, «сильно нездоровилось».

В гостиной Терезы было пусто, и она постуча лась в дверь спальни. Дверь тотчас же открыла сестра Мадисон, которая вышла, прижав палец к губам.

Джульет чувствовала, что теряет терпение.

— В чем дело, сестра Мадисон? Что с Терезой? Сегодня утром она была простужена, не более, а сейчас я слышу, что ей нездоровится. Почему?

Сестра Мадисон выглядела довольно чопорной.

— У мисс Терезы слабое здоровье, и если для вас простуда не такое уж тяжкое заболевание, то с моей пациенткой дело обстоит иначе.

— Я могу видеть Терезу? — спросила Джульет, сдерживая неукротимое желание излить на сестру Мадисон все свое раздражение.

— Она сейчас спит, — злорадно ответила сестра Мадисон. — Я посоветовала ей остаться в постели, по крайней мере сегодня. С инвалидами никогда не стоит рисковать.

Джульет заложила руки за спину:

— Вряд ли Терезу можно назвать инвалидом, сестра Мадисон! Герцог рассказал мне, что недуг, из-за которого она прикована к инвалидному креслу, не совсем физического характера.

— Вы, наверное, верите всем этим байкам насчет психологического барьера и тому подобного! — презрительно воскликнула сестра Мадисон.

— Это не байки, — немного резче ответила Джульет. — Такие параличи встречаются!

— Да что вы! — Сестра Мадисон расправила плечи. — Что ж, могу только сказать, что, по моему мнению, мисс Тереза больше никогда не будет ходить без посторонней помощи! Джульет сжала губы.

Сначала ей захотелось вступить в словесную перепалку с этой надоедливой особой, чьи методы ухода безнадежно устарели, но внутренний голос предостерег ее от этого шага. Не исключено, что сестре Мадисон доставляет удовольствие вольготное времяпрепровождение в столь идиллической обстановке, и улучшение состояния, а возможно, и выздоровление Терезы никак не входит в ее планы. Возможно ли, чтобы она была настолько непорядочна, чтобы до бесконечности держать Терезу в инвалидном кресле ради собственного благополучия? Видимо, душевное состояние Терезы немало способствовало осуществлению подобных планов, а то, что она намеренно настраивала девочку против любого, кто искренне пытался ей помочь, было продиктовано личными мотивами, а вовсе не заботой о здоровье пациентки.

Тут Джульет услышала жалобный голос Терезы:

— Сестра! Сестра! Где же вы?

Сестра Мадисон повернулась к двери спальни:

— Вам лучше уйти, мисс Саммерз. Вас-то мисс Тереза, должно быть, меньше всего хочет видеть!

— Вот как! Почему?

— Полагаю, вы не нуждаетесь в моих объяснениях. Я не проводила целый день с опекуном мисс Терезы!

— При чем здесь это?

Выражение лица сестры Мадисон стало насмешливым.

— Вы прекрасно знаете, при чем!

— Я знаю, что вы поощряете Терезу в ее ошибочном мнении, будто ее дядя питает к ней более чем родственные чувства! — не сдержавшись, воскликнула Джульет.

— Откуда вы знаете, какие чувства питает к ней герцог? — сердито отрезала сестра Мадисрн. — Герцог всегда проявлял живой интерес к своей подопечной. Только такая женщина, как Эстелла Винсейро, могла до такой степени раздуть эту проблему. Я называю это излишним недоброжелательством!

— Сестра Мадисон, где же вы? — снова раздался голос Терезы.

Джульет взяла сестру Мадисон за руку.

— Полагаю, вы хорошо знаете, что такое недоброжелательство, сестра Мадисон, — холодно произнесла она. — От чего вы получаете удовольствие? От того, что поддразниваете Терезу любой сплетней, которую можете ей нашептать? — Она пресекла попытку сестры Мадисон вырвать руку. — Не думаю, что вас хоть на йоту заботит судьба Терезы! Вас интересует только один человек, и этот человек — вы сами!

— Как вы смеете! — Сестра Мадисон пришла в ярость.

Джульет отпустила ее руку:

— Продолжайте в том же духе, но помните, что герцог не глуп, и даже у него возникнут подозрения, если у Терезы не будет наблюдаться прогресса!

— Чушь! — возразила сестра Мадисон уже менее убедительно, и из спальни снова раздался голос Терезы:

— Сестра Мадисон! Что вы делаете? С кем вы там говорите?

— Это я, Тереза, — сказала Джульет, пройдя мимо сестры Мадисон в комнату Терезы.

Она была потрясена, увидев, что жалюзи закрыты, и сквозь них не проникает даже малейшего дуновения ветерка. В комнате было душно, и Тереза, лежавшая в постели под необъятным количеством одеял, казалась изрядно вспотевшей.

Понимая, что Терезу ни в коем случае нельзя простужать еще больше, Джульет тем не менее сняла с нее несколько одеял и, взяв со столика полотенце, вытерла ее раскрасневшиеся щеки.

Тереза капризно посмотрела на нее и с упреком произнесла:

— Вы уезжали с Фелипе!

— Верно, — согласилась Джульет, кивнув и присев на край постели. — Мы ездили на залив Логанса. Он давал мне уроки подводного плавания.

— Понятно.

В комнате появилась разгневанная сестра Ма-дисон и попыталась снова завладеть вниманием девочки.

— Это сестра Мадисон сказала тебе, что я ездила с герцогом? — спросила Джульет, взяв Терезу за горячую, липкую руку.

— Да. — Тереза другой рукой дернула за одеяло. — Моя… моя простуда, кажется, усилилась!

— Интересно почему, — сухо пробормотала Джульет. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Не совсем. Мне очень жарко, и в горле пересохло.

— Тогда попей, — сказала Джульет, наливая в стакан охлажденного лимонного сока. — Вот. — Она помогла Терезе немного отпить. — Мне кажется, что с тобой все в порядке! Сестра Мадисон напрасно беспокоится!

Последнее было сказано с сарказмом, смысл которого сестра Мадисон не могла не понять. Тереза поднялась на подушках:

— Я вообше-то хотела встать после ленча, но…

— Вам нельзя вставать! — резко вмешалась сестра Мадисон.

— Вот сейчас я бы с вами согласилась, — сказала рассерженная Джульет, оглянувшись на сиделку. — Кажется, у Терезы действительно поднялась температура, но я бы не решилась гадать, от простуды или от обилия одеял на постели!

— Не учите меня моему делу! — Сестра Мадисон окончательно вышла из себя. — Герцог услышит о вашем вмешательстве!

— Я уже слышу! — раздался знакомый голос, который Джульет не могла не узнать. — И если честно, склонен согласиться с мисс Саммерз! Вы, похоже, мешаете, а не способствуете выздоровлению Терезы!

— Дядя Фелипе! — обрадовалась Тереза и протянула к нему руки. — Я так хотела тебя видеть!

Фелипе взял ее руки, нежно поцеловал и ласково, но твердо освободился. Посмотрев с мгновение на Джульет, он спросил:

— Мисс Саммерз, у вас какие-нибудь претензии к сестре Мадисон?

Джульет смущенно потупилась. Она вовсе не хотела, чтобы эту женщину уволили, даже если ее методы оставляют желать лучшего. Она была уверена, что, если ей дадут время, она, Джульет, сумеет убедить Терезу попытаться сделать первые шаги. Заставить герцога уволить сестру Мадисон было бы ненужной жестокостью. В конце концов, у нее не было настоящих доказательств того, что ее подозрения относительно этой женщины верны.

— Как я уже говорила, сеньор, — медленно произнесла она, не глядя на него, — методы сестры Мадисон немного устарели, вот и все!

— Очень хорошо. — Герцог наклонил голову в знак согласия. — Будем считать, что сестра Мадисон оправдана. Однако я согласен, что здесь жарко и атмосфера нездоровая. Немного воздуха — бодрящего карибского воздуха — еще никому не повредило!

Сестра Мадисон выскочила из комнаты, не произнеся ни слова, и Джульет хотела было последовать за ней. Но герцог ее остановил.

— Ну, малышка? — пробормотал он, посмотрев на Терезу. — Теперь ты довольна?

Тереза с сомнением посмотрела на Джульет:

— Да, Фелипе. Ты… ты хорошо провел время на пляже?

Герцог улыбнулся.

— Я учил мисс Саммерз азам подводного плавания, — сказал он. — Вероятно, когда-нибудь и ты сможешь поплавать с нами.

Тереза вздохнула:

— Вероятно.

Герцог направился к двери:

— Завтра я должен поработать, а на следующий день мы все отправимся на гидросамолете на Барбадос и сделаем кое-какие покупки, да? — Он улыбнулся. — Тебе бы этого хотелось, малышка?

Тереза просияла:

— Да, да! А можно?

— А почему бы нет? В конце концов, тебе пора снова привыкать к людям! Кто знает, может быть, нам удастся очень удачно пополнить твой гардероб!

Когда он ушел, Джульет расслабилась. В его присутствии она была напряжена, но после его ухода почувствовала отчаяние. Однако Тереза, казалось, полностью избавилась от своих затаенных мыслей, и Джульет попыталась успокоиться. Но это было сложно, ведь всем своим существом она ощущала присутствие другого человека, такого близкого и в то же время такого далекого!

После обеда этим вечером Джульет поймала себя на том, что все больше и больше волнуется из-за письма. Раньше вся Ответственность лежала только на ней, не затрагивая больше никого, теперь же действия ее отца все значительно осложнили.

Затем ей в голову пришла идея. Герцог сказал, что через два дня они смогут весь день провести на Барбадосе. Если… если бы ей удалось как-нибудь связаться с отцом и сказать ему, что она будет в его клубе в назначенное время! Она не сомневалась, что Роберт Линдзи обязательно бы пришел, представься ему хоть малейший шанс увидеть ее. Они бы встретились, и она бы лично объяснила, почему сбежала, не раскрывая ему своего адреса.

Она беспомощно пожала плечами. Теоретически все выглядело превосходно. Проблема заключалась в том, что отец всегда имел на нее такое сильное влияние, что даже сейчас она сомневалась в своей способности противостоять ему.

Она устало ходила по комнате, куря сигарету за сигаретой. Ей виделся единственный выход. Единственный способ избавить Саммерзов от всякого чувства ответственности, единственный способ сохранить самоуважение, и все же колени у нее дрожали от такой перспективы. Она почти улыбалась, гадая, как у ее воспитанного в викторианском духе отца мог родиться такой независимый отпрыск! Интересно, есть такие же проблемы у девушек из других социальных слоев? Она полагала, что есть, так почему же она чувствовала себя такой беспомощной наедине со своей проблемой?

Интересно знать, что сказал бы герцог, если бы она поведала ему свою печальную историю. Может быть, он бы посочувствовал и понял, ведь он так хорошо понимает людей, но, скорее всего, счел бы ее безответственной и непослушной и сказал бы, что отец, как ее опекун, имеет полное право ей диктовать. Во всяком случае, она не осмелится пойти на такой риск, иначе с участием или без участия отца она снова окажется в Лондоне зажатой в тисках материального благополучия. Может быть, деньги и движут миром, но для нее они превращались в карусель, в которой она крутилась до полного забытья.

Загасив сигарету, она спустилась в комнату отдыха, где был телефон. Подняв трубку, она подождала, пока ответит оператор, а затем попросила соединить ее с «Хоузер риф клаб», роскошной гостиницей, где обычно останавливался отец, приезжая на Барбадос.

Ей ответил менеджер, который тотчас же узнал ее, когда она вполголоса представилась, надеясь, что их разговор никто не услышит.

— Да, да, мисс Линдзи, — с готовностью ответил он. — Рад вас слышать. Ваш отец был здесь несколько дней назад, искал вас, но безуспешно.

— Я знаю, мистер Максвелл, — быстро сказала Джульет. — Послушайте, а где он сейчас?

— Полагаю, в Лондоне, мисс Линдзи. Несколько дней назад он отправился в Нью-Йорк, а оттуда в Англию.

— Понятно. Послушайте, мистер Максвелл, я хочу, чтобы вы кое-что для меня сделали.

— Да, конечно, мисс Линдзи. Что именно?

— Позвоните в Лондон и поговорите с моим отцом или его домоправительницей, мисс Мандерс. Скажите, что я буду на Барбадосе в клубе в пятницу, скажем… в три часа. Если он хочет меня видеть, то мы встретимся там.

— Вы будете здесь в пятницу?! — с нескрываемым удивлением воскликнул менеджер.

— Да! Ах, мистер Максвелл, не теряйте времени! В Лондоне сейчас раннее утро, но или я не знаю собственного отца, или он уже не спит. Вы знаете номер телефона его дома в Хемпстеде?

— Конечно, мисс Линдзи, номер я знаю. Вы хотите, чтобы я позвонил ему сегодня вечером?

Разумеется. — Джульет нервно прикусила губу. — Ему понадобится время, чтобы приехать сюда, и чем раньше он узнает, что я, как говорится, жива и здорова, тем лучше!

Мистер Максвелл принял ее объяснение без дальнейших споров. Джульет цинично рассчитала, что за информацию, которую он даст Роберту Линдзи, он получит море благодарности, значит, от контакта с ее отцом терять ему нечего, а получить он может очень много.

— Ну что ж, договорились? — поспешно спросила Джульет, услышав доносящиеся из холла звуки.

— Конечно, мисс Линдзи. С нетерпением вас ждем.

— Спасибо, — сухо произнесла Джульет и повесила трубку.

Она резкой походкой вышла в холл, с опаской озираясь и приготовившись объяснить, что она сверялась с аэропортом на Барбадосе относительно затрат на дорогу, но никого не увидела. В холле было пусто.

Нахмурившись, она поднялась в свою комнату и задумчиво закрыла дверь. Но вскоре беспокойство, что разговор кто-то слышал, оставило ее, так как наконец-то она всерьез подумала о предстоящей встрече с отцом. Надо подумать, и подумать крепко. Должна же она найти какой-то подход к отцу, какой-то способ убедить его, что, не представься ей этот шанс, она никогда не стала бы тем человеком, которого он смог бы уважать.

На следующий день герцог, как и обещал, занялся делами поместья, уехав рано утром и вернувшись только вечером. Джульет и Тереза возобновили дружеские отношения, а сестра Мадисон злобно наблюдала за ними, уступив этот раунд Джульет. Тереза, казалось, приняла объяснения своего дяди, что его общение с Джульет ограничилось совершенно невинными уроками подводного плавания.

Только Джульет сомневалась в этой невинности! На пляже был момент, когда они с герцогом остро чувствовали присутствие друг друга, но ведь в этой ситуации нет ничего необычного! Джульет без ложной скромности признавала, что она довольно привлекательная женщина, и любой нормальный мужчина на месте герцога повел бы себя точно так же. Ее отношение к нему было совсем другим делом, но насчет этого она не заблуждалась. Эстелла Винсей-ро была человеком его круга и его ровесницей, и она не потерпит никаких препятствий на пути к своей цели, в этом Джульет не сомневалась. А теперь, когда Тереза предоставлена ей, Джульет была уверена в том, что Эстелла будет приближать тот день, когда станет хозяйкой замка де Кастро.

Позже, когда Тереза отдыхала, а Джульет сидела в шезлонге в патио и читала, появилась сама сеньора Винсейро. Она подошла к Джульет с широкой улыбкой на маленьком личике.

— А, Розмари! — радостно воскликнула она. — Вас-то я и хотела видеть!

Джульет неожиданно насторожилась. Эстелла всегда была к ней дружелюбна, и все же она ей почему-то не верила. Очевидно, сейчас, обнаружив свои чувства, она повела себя немного скованно и сама презирала себя за свои чувства.

— Здравствуйте, сеньора, — смущенно пробормотала она. — Э… для чего вы хотели меня видеть?

Эстелла села в шезлонг напротив нее и вздохнула.

— Здесь действительно самое божественное место на острове, — сказала она, так и не ответив на вопрос Джульет. — Вам, наверное, здесь уже понравилось?

— О да, — подтвердила Джульет, кивнув. — Но… но мне почему-то кажется, что на этом острове все места восхитительны!

— Правда? Уже? Что ж, может быть, вы и правы! Просто, глядя на Карибское море, я думаю о герцоге и, естественно, люблю Вентерру, как родной дом!

— Естественно, — пробормотала Джульет, чувствуя, что это не пустые слова. — Э… можно… можно предложить вам чаю? Эстелла надменно улыбнулась.

— В замке я чувствую себя как дома, — сказала она. — Если я хочу чаю, я прошу, и все!

— Да, конечно, — снова смутилась Джульет. — Я просто подумала…

Она осеклась, и Эстелла огляделась, по-видимому, чтобы убедиться, что они одни.

— Скажите, — спросила она, подавшись вперед, — я слышала, ваши… э… отношения с Терезой наладились?

— Мы с Терезой хорошие друзья, если вы это имеете в виду, — несколько сухо ответила Джульет.

— Конечно, конечно! Именно это я и имела в виду. Это хорошо. Она вас приняла! А это самое важное, правда?

Джульет молча наклонила голову.

— Однако я не только об этом хотела поговорить с вами, Розмари. Я… э… я хочу вам кое-что рассказать о Лоре Уэстон!

Джульет напряглась.

— Тереза мне уже немного рассказала о своей предыдущей компаньонке, сеньора, — вежливо произнесла она.

Все поведение Эстеллы, то, как она, словно невзначай, назвала ее по имени, а также почти материнский тон подразумевал доверие, которого Джульет почему-то не чувствовала.

— Полагаю, да. В конце концов, она была в совершенном восторге, когда Лора поставила себя в глупое положение перед герцогом. Однако думаю, в этом деле я могла бы проявить чуть больше сочувствия.

— Не понимаю, при чем тут я, сеньора, — сказала Джульет, чувствуя легкий приступ тошноты.

— Не понимаете? Ах да. Как бы то ни было, я должна вам рассказать о неприятной дилемме, перед которой оказалась Лора. Видите ли… — Эстелла снова огляделась, — видите ли, дорогая, Лора была довольно… как бы это сказать?.. э… привлекательной девушкой и… привыкла, что за ней ухаживают мужчины. — Она негромко засмеялась. — В конце концов, американцы славятся своим умением ухаживать за женщинами, не так ли? Во всяком случае, когда она сюда приехала, готовая завести роман, и познакомилась с герцогом, она ошибочно приняла интерес герцога к ее работе за нечто гораздо более личное.

— Как жаль! — сухо пробормотала Джульет.

— Жаль, не так ли? — Эстелла произнесла эти слова как можно более сочувственно. — И конечно, когда герцог понял… что она… к нему неравнодушна, ему ничего не оставалось, как только уволить ее. — Она вздохнула и сделала выразительный жест. — Разумеется, для нее это не было трагедией. Они с Терезой никогда не ладили. Их отношения и в лучшие времена были бурными, так что ее отъезд все восприняли как благо.

Она встала, критически рассматривая свои элегантные босоножки.

— Но вы, Розмари, вы другая! Она любит вас, привязана к вам, и я искренне верю, что благодаря вам она сделает значительный шаг вперед, и особенно хорошо, что вы с самого начала дали решительный отпор этой противной Мадисон! Я, впрочем, никогда ее не любила, и чем скорее она будет уволена, тем лучше!

— Спасибо за добрые слова, — сказала Джульет, прикусив губу. — Это… все? Потому что, если…

— Нет. Нет, Розмари, это не совсем все! — Эс-телла сжала губы, очевидно подыскивая нужные слова. — Дело в том, что я приезжала сюда вчера, когда вы уехали с герцогом! Консуэло мне сказала.

Джульет с самого начала знала, что разговор придет к этому. А теперь она оцепенела.

— Ну да, — обронила она тихо. Эстелла снова сжала губы:

— Дорогая моя Розмари, у меня нет ни малейшего желания вас оскорблять, но… боюсь, вы можете попасться в ту же ловушку, что и бедная Лора!

— Я не думаю… — начала Джульет, но ее прервали.

— Подождите, пожалуйста! Я знаю, что вы разумная девушка, Розмари, но, как я уже сказала, герцог из тех мужчин, кого женщины находят неотразимыми…

На этот раз Джульет перебила Эстеллу:

— Сеньора! Могу вас успокоить! Я прекрасно понимаю ваше положение и положение герцога. И я не настолько глупа, чтобы вообразить, что преходящий интерес, который герцог вчера проявил ко мне, взяв на залив Логанса, нечто большее, чем то, чем он был в действительности!

Эстелла перестала беспокойно расхаживать взад-вперед и посмотрела на нее:

— Я верю, что именно это вы и имели в виду, Розмари!

— Конечно, я это и имела в виду! — воскликнула Джульет, пытаясь справиться с охватившим ее волнением.

Ведь это была не любовь! Этот момент откровения на пляже не был любовью. Это просто увлечение! Любовь — штука очень тонкая и совсем не похожа на хищного монстра, пленившего ее! Эстелла улыбнулась:

— Я рада, что вы понимаете, моя дорогая! Мне очень трудно заводить об этом разговор, но Фели-пе, похоже, понятия не имеет, какое впечатление он производит на влюбчивых женщин!

— Я не влюбчивая женщина, — натянуто произнесла Джульет. — В отличие от португальских женщин в британских женщинах поощряется стремление к полной независимости, а герцог отнюдь не самый привлекательный мужчина из тех, кого я встречала!

Последние слова были сказаны очень горячо, и Эстелла слегка прищурилась.

— Вы хотите сказать, что знали многих мужчин? — спросила она, загадочно глядя на Джульет.

Джульет пожала плечами.

— Конечно, — ответила она деланно легкомысленным тоном. — Уж не думаете ли вы, что британские женщины выходят замуж за первого встречного, проявившего к ним интерес?

Эстелла пожала плечами:

— Разумеется, ваши обычаи отличаются от наших. Я забыла. — Это было сказано довольно высокомерно, и Джульет остро ощутила свою второсортность.

— Это все, сеньора?

Джульет поднялась, чтобы уйти. Ей захотелось убежать от Эстеллы так далеко, как это позволяли сделать размеры замка. Ее подозрения относительно Эстеллы Винсейро подтвердились. Если что-нибудь угрожает осуществлению ее планов, она может быть безжалостной. Джульет задала себе вопрос: а было ли полностью оправданным внезапное увольнение Лоры Уэстон? Может быть, она начала проявлять интерес к герцогу, а Эстелла, испугавшись соперничества, выдала чувства девушки за нечто неприятное для такого утонченного человека, как герцог де Кастро?

Эта мысль сразу же вызвала к жизни другую. Тогда, в первый день, когда она сказала герцогу, что Тереза влюблена в него, реакция последовала незамедлительно. Если Эстелла постоянно внушает ему свое мнение, ему, может быть, трудно отличить правду от вымысла. Очевидно, Эстелла одержима мыслью, что любая женщина, посмотревшая на герцога, будет строить насчет него планы, а он, вероятно, с самого начала пренебрегает ее замечаниями. Но, обвинив Терезу и поддержав Эстеллу, она, Джульет, невольно дала в руки последней все козыри! Господи, ну и ситуация! Ей вдруг захотелось все бросить и вернуться с отцом в Англию, если завтра он придет на встречу с ней.

Но она понимала, что не вернется: не может! Через это она должна пройти до конца, даже если концом будет анафема! А еще Тереза, которая, Джульет не сомневалась, вовремя поймет всю бесплодность своих чувств к герцогу, годящемуся ей в отцы.

Тереза нуждается в ней, в этом Джульет теперь ничуть не сомневалась, когда Эстелла предстала перед ней в своем истинном обличье. Эстелле ни до кого нет дела, кроме себя самой. Тереза для нее всего лишь ненужное препятствие, и она решила найти ей компаньонку, чтобы освободить герцога для себя! Если Тереза страдает от перемены компаньонок, это вполне входит в ее планы!

Сейчас Эстелла приветливо улыбалась.

— Рада, что нашла в вашем лице союзницу, Розмари, — вкрадчиво произнесла она. Но Джульет помотала головой и слепо направилась к дому. Она не осмелилась заговорить. Эмоции переполняли ее, и она могла думать только о том, как Эстелла истолкует ее внезапный уход.

Глава 7

На следующее утро была замечательная, ясная погода, и тем не менее Джульет было трудно встать с постели. Мало того что она испытывала душевную муку оттого, что ей придется провести день в обществе герцога, ее страшила и перспектива встречи с отцом, к тому же она не могла придумать благовидного предлога своей отлучки в Бриджтаун. Конечно, с тех пор, как она приехала в Вентерру, у нее не было ни одного официального свободного дня, и герцог вряд ли будет возражать, но, безусловно, проявит любопытство.

Когда она в плотно облегающем алом платье с высоким воротом И без рукавов вышла в патио к завтраку, герцог уже завтракал с Терезой, и заливистый смех девушки эхом разносился во дворе замка.

Как только она подошла, он встал, пожелал ей доброго утра и, прежде чем сесть самому, подождал, пока она сядет за стол. У него было загадочное выражение лица, и ей бы хотелось знать, о чем он думает. Вчера вечером он обедал вне дома, и хотя она понимала, что это глупо, но воспоминания о том взрывоопасном моменте на пляже преследовали ее до сих пор.

— Вы готовы к путешествию? — вежливо осведомился он, и Джульет кивнула:

— Да, сеньор. Но… я кое о чем хочу вас попросить!

Он насторожился.

— Вы не будете возражать… если я отлучусь на пару часов, когда мы будем в Бриджтауне?

— Пару часов? — Он нахмурился. — Простите, но как понимать вашу просьбу?

Джульет покраснела. Положение сильно осложнялось.

— Я понимаю, что кажусь неблагодарной, сеньор, но с тех пор, как я здесь появилась три недели назад, у меня фактически не было свободного времени. Я хочу сказать… — она заторопилась, — я хочу сказать, времени, полностью свободного от моих хозяев и всей обстановки…

Выражение лица герцога стало ледяным.

— Понятно. Боюсь, этого я не учел. Вероятно, я был глуп, если воображал, что простые обязанности, возложенные на вас, на самом деле не представляют собой работу. Кажется, я ошибался. Разумеется, мисс Саммерз, вы можете взять пару часов!

Джульет внутренне сжалась. Даже Тереза казалась задетой и обиженной, и она почувствовала себя совершенной дрянью. Но как она могла объяснить истинные причины?

Такое несчастливое начало дня не предвещало удачного путешествия. Гидросамолет перенес их через широкое пространство моря и островов, но утренний разговор всем испортил настроение, и Джульет почти пожалела, что не отложила просьбу до более позднего времени. Теперь она отравила день не только себе, но и Терезе. А герцог казался молчаливым и отрешенным и даже к своей подопечной не проявлял привычной нежности.

В Бриджтауне они позавтракали в отеле в центре города, понаблюдали за забавными, подчас гротесковыми полицейскими, стоящими на постах, и прохожими, мелькающими взад-вперед, как в калейдоскопе. Тереза с восторгом смотрела на осликов, важно шагающих по улицам, ей не терпелось посетить рынок и порт, и Джульет не успела подумать, как потактичнее обставить свою отлучку, а стрелки часов меж тем уже приближались к половине третьего. У герцога на острове в аэропорту стояла машина, и Джульет предполагала, что он поедет с Терезой осматривать окрестности, а ей предоставит свободное время.

Однако, когда она намекнула, что ей пора идти, реакция герцога была совершенно неожиданной для нее.

— Скажите, сеньорита, — пробормотал он, когда они остановились возле роскошного автомобиля, нагло припаркованного в запрещенном месте, в котором на переднем сиденье терпеливо сидела Тереза, — я ошибаюсь или у вас какая-то тайная встреча?

Она густо покраснела и неловко поежилась под проницательным взглядом его темных глаз.

— Пожалуйста, сеньор! — воскликнула она. — Неужели вы не можете предоставить мне несколько минут свободного времени, не требуя объяснений?

Лицо герцога помрачнело.

— Нет, не могу, сеньорита! — ответил он, подавляя гнев, который она тем не менее прекрасно почувствовала. — Пока вы работаете у меня, я буду знать, где, как и с кем вы проводите время!

От его высокомерных слов Джульет почувствовала приступ безотчетной ярости.

— Да как вы смеете так со мной разговаривать? — гневно воскликнула она. — Может быть, я и работаю у вас, но я не ваша собственность!

— Сеньорита, вы переходите все границы! — огрызнулся он.

— Это вы переходите границы, сеньор! — отрезала она, не обращая внимания на бросаемые в их сторону заинтересованные, многозначительные взгляды.

— Сеньорита, на Барбадосе меня знают, и я не позволю вам ставить меня, да и себя тоже, в дурацкое положение! — отчеканил он и, почти не понимая, что делает, затолкал ее в машину и захлопнул за ней дверь. Прежде чем она смогла собраться с духом, он сел на переднее сиденье и включил зажигание.

— Как вы смеете! — Она раскрыла рот от удивления, подавшись вперед, и даже Тереза, казалось, была потрясена нехарактерным поведением дяди, потому что она искоса посмотрела на него и сказала:

— Сеньорита Саммерз имеет право поступать так, как ей нравится, дядя Фелипе!

Герцог бросил на нее яростный взгляд:

— Ты тут ни при чем, Тереза, и, будь добра, не вмешивайся! — Он резко повернул за угол, от чего Джульет буквально пригвоздило к сиденью, и сказал: — Если скажете, куда ехать, сеньорита, я вас отвезу!

Джульет сжала губы. Вряд ли девушка с ограниченными средствами могла бы выбрать для встречи «Хоузер риф клаб», но гнев перевесил другие чувства, и она приняла решение. В конце концов, герцог не узнает, зачем она туда едет. Вот пусть и поразмыслит над этим, это пойдет ему на пользу!

Прикусив губу, она снова подалась вперед.

— «Хоузер риф клаб», — холодно произнесла она. — И поторопитесь, я должна быть там в три часа!

— Не приказывайте мне, сеньорита, или вы окажетесь в еще более трудном положении, — отрезал он, и Джульет почувствовала себя пристыженной.

Несмотря на всю ее дерзость, ситуация ей не нравилась, она хотела бы встретиться с отцом без всех этих осложнений.

«Хоузер риф клаб» находился за чертой Бриджтауна, на берегу, роскошный, богато и красочно обставленный, с неправильной формы бассейном, обросшим жасмином и алым гибискусом.

Гостей селили в индивидуальных шале на очаровательных участках, каждый из которых выходил на море. В большом здании располагался ресторан и ночной клуб, но по желанию еду гостям подавали прямо в шале.

Герцог развернул машину и остановился перед украшенным колоннами входом в клуб. Джульет быстро вылезла из машины, и из вращающейся двери к ней стремительно выбежал высокий, широкоплечий человек средних лет. Его темные волосы, тронутые сединой, тревожное выражение лица и лоб, на котором обозначилось несколько морщинок, были до боли знакомы Джульет, и, услышав, с каким облегчением он воскликнул: «Джульет!», она без лишних слов кинулась прямо к нему в объятия. Только резко захлопнувшаяся дверь машины герцога и его молниеносное исчезновение омрачили для Джульет этот момент.

Но затем отец полностью завладел ее мыслями.

— Боже мой! — пробормотал он, когда наконец отпустил ее и обнял за плечи. — Если ты еще раз так поступишь со мной… — Он покачал головой. — Что же ты творишь? Когда я получил сообщение Максвелла, я чуть не сошел с ума!

Джульет взяла себя в руки, и они прямо по подстриженной зеленой лужайке направились к шале Роберта Линдзи. Там они сели на веранде, выходящей на пенящиеся голубые воды Карибского моря, и стюард принес «Дайкири». Джульет зажгла сигарету и немного расслабилась, заставляя себя забыть обо всем, кроме отца.

— Ну, — начал Роберт Линдзи, закурив сигару и сев рядом с ней, словно боясь, что она может снова исчезнуть в облаке дыма. — Что происходит?

Джульет провела пальцем по складке юбки:

— Ты же прекрасно понимаешь, папа, что происходит! Я здесь получила работу.

Роберт Линдзи пристально рассматривал склоненную голову дочери:

— Зачем?

— Неужели снова будем заводить этот разговор? Я тебе уже не раз говорила, я хочу независимости. Всю мою жизнь за меня все решал ты. Ты выбирал мне школы, подруг; ты даже собирался выбрать мне мужа! Боже правый, неужели ты не понимаешь, что-это ужасно?

Отец нахмурился.

— Джульет, — печально произнес он, — в этом мире существуют две категории людей: победители и проигравшие! Я… я не скажу, что принадлежу к счастливчикам, которые добились успеха благодаря удаче, но я могу причислить себя к счастливой категории победителей!

— Ах, папа!

— Что опять не так?

— Это твой любимый аргумент! Господи, жизнь сложная штука! Некоторые победители, или те, кого ты называешь победителями, вовсе не победители, а проигравшие! И наоборот. Ты судишь только по материальному достатку! Вот почему ты не позволял мне самой выбирать подруг. Ты считаешь, что если человек не преуспел в финансовом отношении, то он неполноценен. А это неправда!

— Что ж, продолжай! Мы действительно смотрим на это по-разному, — сказал Роберт Линдзи, жуя сигару. — Однако мы уходим в сторону. Почему ты уехала в такую даль и ничего мне не сообщила?

— Ну вот! — Джульет уставилась на него, не веря своим ушам. — Ты же знаешь, почему я скрываю, чем занимаюсь! Потому что, если бы я тебе сказала или посоветовалась с тобой, ты бы поднял меня на смех!

— И поэтому ты предпочла поднять на смех меня? Джульет сжала губы:

— Ах, папа, все было не так! Я только хотела найти работу, хотела иметь право говорить, что сама зарабатываю деньги, а не беру их у тебя! Тебе бы понравилось, если бы тебе пришлось просить о том, чего ты хочешь, и получить это только в том случае, если человек, у которого ты просишь, считает это правильным?

— Я твой отец! — сердито проворчал он.

— Я знаю! Но мне двадцать один год, папа! Я не шестнадцатилетняя девочка, у которой нет никакой системы ценностей. У меня она есть! Я знаю, что ценно в этом мире, а что нет! Я знаю, что, поступив так, как поступила я, я чего-то добилась как личность — как человек, если хочешь!

Роберт Линдзи встал и зашагал по веранде, пристально глядя то на нее, то на пол.

— Ты, конечно, понимаешь, каким шоком для Мэнди было твое исчезновение?

Джульет вздохнула:

— Конечно! Ах, папа, не старайся заставить меня почувствовать себя мерзавкой! Ты думаешь, я уже не чувствую? — Она посмотрела прямо на него. — Но я должна сказать тебе, что встретилась с тобой не потому, что мне этого хотелось. Я сделала это потому, что ты устроил Розмари и ее родителям допрос с пристрастием!

— Саммерзам? — Роберт Линдзи сердито фыркнул. — Девчонка — эта Розмари, — она прекрасно знала, где ты находишься!

— Да, знала. Но она никогда бы тебе не сказала! Такой уж она человек! В ней есть чистота! Никому из нас это качество не присуще в полной мере!

— Глупости! — нетерпеливо воскликнул отец. — Ну и куда тебя привела чистота в этом мире? Я тебе скажу: никуда!

— В твоем мире, может быть, — тихо произнесла Джульет. — Но в том мире, который я для себя открываю, она существует. Есть люди, которые не упоминают в каждой фразе доллар, фунт, франк или немецкую марку; которым нет дела, выиграла или проиграла та или иная компания на фондовом рынке; которые не используют людей! Роберт Линдзи перестал ходить.

— Я никогда не знал, что ты меня так ненавидишь, — печально произнес он.

Джульет сжала руки.

— Я тебя не ненавижу! — горячо воскликнула она. — Папа, я тебя люблю! И какой бы ужас мне ни внушала мысль о том, что ты найдешь меня раньше, чем я тебе это позволю, мне тебя не хватало! Не все время, вероятно, не всегда осознанно, но сегодня, увидев тебя на ступеньках клуба, я удивилась, как у меня хватило мужества порвать с тобой!

Лицо отца прояснилось, и он, подойдя к ней, взял ее за руки.

— Джульет, Джульет, — хрипло пробормотал он, — а ты знаешь, почему я это делал? Знаешь, почему я боролся с каждым соперником, встающим у меня на пути, почему я пытаюсь помешать любым попыткам нарушить нашу жизнь? Я все это делаю для тебя! Да, детка! Моя детка! Единственное воспоминание о самой нежной и любящей жене, которая только может быть у мужчины!

На глаза Джульет навернулись слезы. Но даже сейчас она продолжала протестовать против его любви, а она знала, что это искренняя любовь, потому что боялась; боялась, что это какой-то хитрый, расчетливый способ снова завоевать ее доверие. Они и раньше часто ссорились, и ее отец всегда находил самый лучший и успешный способ добиться своего.

С огромным трудом сдержав слезы, она сказала:

— Я не вернусь, папа! Пока, во всяком случае. Роберт Линдзи тотчас же встал, отпустил ее руки и залпом отпил полбокала.

— Ты думаешь, я позволю тебе остаться? — тихо, но зловеще произнес он.

Джульет пожала плечами:

— Ты не можешь меня остановить.

— Тут ты заблуждаешься.

Джульет приложила ладони к горячим щекам. Этого она и боялась. Как обычно, объяснения, упреки, мольба и, наконец, — атака!

Она закурила. Она не позволит ему услышать свой дрожащий голос! Она не даст ему шанса подорвать ее и без того слабую оборону! Единственный способ победить его непоколебимость заключается в спокойствии, холодности и сдержанности.

Собрав все свои силы, она спокойно спросила:

— Как там Мэнди?

— Хорошо, — коротко ответил отец. Джульет почувствовала почти удивление. Она ожидала услышать, что мисс Мандерс по меньшей мере убита горем.

Она продолжала курить сигарету, и он наконец повернулся:

— Черт возьми, Джульет, тебе не удастся меня одурачить!

Джульет наклонила голову и не ответила.

— Где ты работаешь? У кого? Чем занимаешься? — обрушился на нее град вопросов.

Джульет опять не ответила. Тогда отец рассердился:

— Ты думаешь, что, встретившись со мной, заставишь меня сменить гнев на милость по отношению к твоим друзьям Саммерзам?

Джульет подняла глаза:

— Что ты имеешь в виду?

— А то, что, если ты мне перечишь, если остаешься на этом острове и если мне придется вернуться в Лондон одному, этим ты осложнишь, а не облегчишь их положение!

Джульет окинула отца негодующим взглядом. Вот вам и любящий папочка, скорее жертва грешников, чем сам грешник! Как он может? Как он может?!

Она выпила немного «Дайкири», чувствуя на себе его взгляд, и посмотрела на него полными слез глазами:

— Если ты попытаешься допрашивать Саммерзов или каким-то хитроумным способом превратить их жизнь в ад, вся история станет достоянием прессы, а уж ты знаешь, как они умеют резвиться!

— А ты же с пеной у рта уверяла меня, что в Саммерзах есть чистота, — саркастически отрезал ее отец. — Они не сделают подобной подлости!

Джульет нетвердо поднялась:

— Вероятно, не сделают! Но это сделаю я! Отец изумленно уставился на нее, затем его резкие черты невольно просветлели.

— Черт возьми, Джульет, я верю, что ты это сделаешь! — удивленно пробормотал он.

— Сделаю, не сомневайся! — неровным голосом ответила Джульет. — Я твоя дочь, помнишь?

Роберт Линдзи погасил сигару и зажег другую.

— Значит, ты не скажешь мне, где живешь? — Нет.

— Почему? А если я разрешу тебе остаться, ты мне скажешь?

Джульет вытерла глаза ладонью.

— Честность для тебя пустое слово, — сказала она. — Думаешь, я могу тебе поверить?

— Можешь попытаться.

— Нет, спасибо. — Она взяла сумочку. — Ты собираешься меня отпустить?

— А у меня есть выбор?

— На самом деле нет. Я сказала все, что хотела.

— Я знаю. — Он тяжело вздохнул. — Когда ты вернешься домой?

Джульет наклонила голову:

— Не знаю. Может быть, скоро — может быть, нет. А у меня еще есть дом, в который можно вернуться?

— Конечно! Ты моя дочь, Джульет, и, черт возьми, полагаю, прекрасная, только я слишком туп, чтобы это заметить! Хорошо, я это признаю. Я хочу руководить твоей жизнью. Я хочу одобрить человека, за которого ты, в конечном счете, выйдешь замуж. Разве это так плохо?

— В умеренном количестве — нет. Но в тебе нет умеренности.

— Значит, я могу сказать всем твоим друзьям в Лондоне, чтобы они не питали относительно тебя ложных надежд?

— Если ты имеешь в виду молодых людей, то да, ты смело можешь им это сказать.

Отец покачал головой:

— Чего ты ищешь, Джульет?

— Не знаю.

Он снова вздохнул:

— Надеюсь только, что ты знаешь, что делаешь. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты попала в ситуацию, с которой не сможешь справиться. В мире полно мужчин, которые только того и ждут, чтобы познакомиться с кем-нибудь вроде тебя.

— Я не наивна, папа! Я, знаешь ли, все знаю о птичках и пчелках!

— Может быть, может быть! Хорошо, Джульет, поступай как знаешь. Но помни, я всегда приду на помощь!

Возвращаясь на такси в Бриджтаун, Джульет постоянно оглядывалась в заднее окно, чтобы убедить ся, что за ней никто не едет, но дорога, как всегда в этот час, была пуста.

Она расслабилась, и ее стали занимать совсем другие проблемы. И прежде всего герцог де Кастро. Во время ленча она робко предложила снова встретиться в отеле за чаем в пять часов, но после того, как они так нехорошо расстались, она не была уверена, что он там будет. Однако, расплатившись с таксистом и бросив взгляд на стоянку отеля, она убедилась, что герцог здесь, и, с трепетом оглядываясь по сторонам, прошла в широкий холл.

Дежурная сообщила ей, что герцог с племянницей пьют чай в комнате отдыха, и она нетвердым шагом прошла туда. Несмотря на то что расставание с отцом прошло спокойно, она все еще чувствовала напряжение и была абсолютно не готова к новым словесным баталиям.

Увидев ее, Тереза улыбнулась:

— Вы опоздали, сеньорита! Уже четверть шестого!

Джульет заставила себя улыбнуться в ответ, пытаясь игнорировать угрожающее спокойствие герцога.

— Опоздала? Простите. Движение… — Она не закончила фразу.

Герцог, вставший, когда она вошла, жестом пригласил ее сесть. Джульет с удовольствием села, а он заказал официанту еще чаю.

— Нет… вообще-то… — начала Джульет, но холодный взгляд, брошенный на нее, заставил ее замолчать.

Тереза прекрасно почувствовала обострение отношений между дядей и компаньонкой, и Джульет было интересно, как она это истолкует.

Когда подали чай, она налила себе чашку, а потом предложила Терезе и герцогу. Тереза приняла вторую чашку, а герцог, весь вид которого выражал вселенскую скуку, помотал головой, словно предпочитая что-нибудь покрепче.

Тереза, не в силах совладать со своим любопытством, заметила:

— «Хоузер риф клаб», кажется, замечательное место!

Джульет улыбнулась, немного криво:

— Да… да, замечательное!

— Вы закончили свои… э… дела, сеньорита? — внезапно спросил герцог, настолько напугав Джульет, что она пролила чай на безупречно чистую скатерть.

Сглотнув, она кивнула:

— Да… спасибо.

— Хорошо. — Он резко встал. — Я буду на стоянке. Вы сможете отвезти коляску Терезы?

Теперь Тереза удивилась:

— А можно я с тобой, дядя Фелипе? Герцог помотал головой:

— Составь компанию сеньорите Саммерз. Не думаю, что она пробудет здесь долго.

Джульет чувствовала, что вот-вот поперхнется, но, чтобы не казаться испуганным кроликом, она, прежде чем идти, выпила две чашки чаю, выкурила сигарету и вежливо поговорила с Терезой.

Джульет ожидала, что по дороге в аэропорт Тереза начнет ее расспрашивать о прошедшей встрече, но, к ее удивлению, кроме одного упоминания о клубе, Тереза не проронила ни слова.

В гидросамолете герцог сел рядом с пилотом, и было уже поздно, когда они приземлились на воды залива Вентерры. Мигель ждал их с машиной, но вел герцог, Мигель сидел рядом с ним, а Джульет и Тереза на заднем сиденье.

Джульет не удивилась, когда после такого утомительного дня герцог посоветовал Терезе пообедать у себя в комнате, так как он собирается уходить. Джу-льет заинтересовало, куда же он собрался. Наверняка в его планах замешана Эстелла Винсейро. Сама она с удовольствием осталась в укромном уголке своей комнаты, а когда Консуэло принесла ей обед, прикоснулась лишь к лобстеру и фруктам.

Было уже поздно, когда она услышала, как к замку подъехала машина герцога, и ее нервы напряглись.

Здесь, на Вентерре, встреча с отцом снова отошла на второй план, став не более чем сном. По крайней мере, ей больше не надо беспокоиться о Розмари и ее родителях, а отец, кажется, понял, что ее воля так же сильна, как и его!

Глава 8

В следующие два дня Джульет почти не встречалась с герцогом. Он, казалось, постоянно был в разъездах по поместью, говорил с управляющими, обедал с друзьями, а в замке бывал мало. Однажды приходила Эстелла, но опять в час послеобеденного отдыха Терезы, и Джульет была вынуждена выслушивать подробные планы сеньоры относительно брака с герцогом.

Тереза все меньше и меньше времени проводила с сестрой Мадисон, похоже, поняв, что движение лучше простых упражнений. Она уже неплохо держалась на воде и очень энергично плавала, держась за резиновый круг. Джульет была убеждена в том, что вскоре наступит день, когда Тереза попросит палочки или костыли, чтобы вдохнуть жизнь в давно неупражняемые ноги. Специалисты считают, что совершенно не важно, вызвано ли состояние Терезы каким-то непонятным повреждением позвоночника или психологическим барьером. Она так давно не пользовалась ногами, что разучилась ходить и держать равновесие. Но раз уж она сделала первые усилия, Джульет ничуть не сомневалась, что прогресс пойдет семимильными шагами.

Однажды утром их навестил Франсиско Вальмос, и в его обществе Тереза буквально расцвела. Джульет, понимая, что Франсиско от нее в восторге, старалась почаще оставлять их наедине, надеясь, что его общество позволит девочке легче перенести женитьбу герцога на Эстелле, когда это действительно произойдет.

На самом деле именно Франсиско лучше всех удавалось придать Терезе уверенность в себе. Он делал ей комплименты, говоря, какой здоровый загар приобрели ее ноги после нескольких часов, проведенных на пляже, восхищался ее платьем и волосами, которые Джульет очень красиво причесала.

Они все пили утренний шоколад, когда герцог неожиданно рано вернулся в замок. Увидев Франсиско, он сразу помрачнел, но был вынужден вежливо поздороваться с молодым человеком и сделать какое-то небрежное замечание. Однако глаза его оставались непроницаемы, и Джульет очень удивилась, когда он обратился к ней:

— Сеньорита! Я бы хотел поговорить с вами у себя в кабинете, если, конечно, у вас есть время! — Последнее было сказано не без сарказма.

Джульет вопросительно взглянула на Терезу, которая просто пожала плечами, и, встав, сказала:

— Конечно, сеньор.

Она последовала за герцогом в дом и, пройдя через холл, вошла в кабинет, в котором не была с тех пор, как приехала сюда. Герцог подождал, пока она войдет, затем закрыл дверь и стремительно подошел к столу. В костюме для верховой езды и открытой на горле темно-зеленой шелковой рубашке, он обладал какой-то мрачной привлекательностью, а суровое выражение лица только усиливало его почти животный магнетизм.

— Сядьте, — холодно приказал он, и она подчинилась, в основном оттого, что вдруг почувствовала невероятную слабость в ногах.

— Что-то не так, сеньор? — смущенно спросила Джульет, ощущая напряжение в комнате, как живое, осязаемое существо.

Герцог встал, рассеянно вынул сигару из портсигара, закурил, пристально глядя на нее, и спросил:

— Скажите, сеньорита, зачем вы сюда приехали? Джульет была потрясена. Что он подразумевал?

Неужели каким-то образом узнал, кто она такая?

— Я… я не понимаю, сеньор, — дрожащим голосом ответила она. — Вы же знаете, зачем я приехала. Чтобы помочь Терезе.

— Вот как! — Его язвительный тон задел Джульет за живое.

— Вы станете отрицать, что я ей помогла?! — с негодованием воскликнула она.

Он, ничего не ответив, пожал плечами. Затем сказал:

— Вы, конечно, понимаете, что ваш месячный испытательный срок подходит к концу?

Джульет наклонила голову:

— Да, сеньор, понимаю. Он нахмурился:

— Признаюсь, сеньорита, ваше поведение внушает мне дурные предчувствия. Несмотря на то что ваша дружба с моей племянницей не вызывает сомнения, у меня такое чувство, будто вас привел в Вентерру не только ее недуг.

Джульет покраснела:

— Что вы имеете в виду, сеньор?

Герцог тяжело опустил кулак на стол, отчего Джульет нервно подскочила.

— Хорошо, сеньорита. Раз уж вы всегда любите прямой разговор, я вам скажу. Я считаю, что вы приехали в Вентерру потому, что знали, что отсюда сможете ездить на Барбадос, на свидания к вашему… вашему… другу!

Джульет была готова истерически рассмеяться над словами герцога, но ситуация принимала уж очень рискованный оборот.

— Это не мой… друг, сеньор, — промолвила она, стараясь сохранять самообладание.

Лицо герцога выражало сомнение.

— Ну хватит! — сказал он. — Не думаете же вы, что я в это поверю!

Джульет вдруг рассердилась. Даже если она действительно встречалась на Барбадосе с другом, какое герцогу до этого дело? Какое право он имеет ее допрашивать?

— Это мое дело, чем я занимаюсь в свое свободное время, сеньор, — гневно произнесла она. — Если вы так обращаетесь со своими служащими, тогда меня не удивляет, что вам трудно их найти!

— Что вы имеете в виду? — с подозрительным спокойствием спросил он.

— Я имею в виду Лору Уэстон… Мне подробно рассказали о том, как мисс Уэстон влюбилась в вас, и ее за это уволили! Может быть, это просто выдумка, предназначенная для того, чтобы скрыть ваше собственное неблаговидное поведение!

Уже произнося эти слова, Джульет знала, что это неправда. Он не такой человек! Но сейчас ей надо было как-то облегчить горечь, которую она чувствовала, и ее не особенно интересовало, что она кого-то обидит своими словами.

Герцог вскочил из-за стола, через доли секунды оказался возле нее, рывком поднял ее со стула и вплотную приблизил свое лицо к ее лицу, чем привел ее в неописуемый ужас.

— Этот человек, с которым у вас на Барбадосе была встреча, не кто иной, как Роберт Линдзи! — свирепо пробормотал он. — Миллионер, не меньше, наверняка связанный в Англии какими-то обязательствами, мешающими вам встречаться открыто! Не говоря уж о том скандале, который разразится, если ваша связь станет достоянием гласности! Человек, который старше вас более чем на двадцать лет, человек, безжалостный в бизнесе и, по-видимому, лишенный всяческой совести! Вы знаете, что у него дочь старше вас?

Знает ли она об этом? Теперь Джульет действительно охватила паника. Она отчаянно пыталась высвободиться, но на удивление крепкие и сильные тонкие пальцы герцога с нарочитой жестокостью впились ей в руки.

— Откуда… откуда вы знаете, кто… кто он такой? — чуть слышно спросила она.

Темные глаза герцога горели гневом.

— Я вам скажу, откуда я знаю! Потому что, когда вы и ваш… ваш… — он опустил нелестный эпитет, — когда вы исчезли в шале Линдзи, я вернулся в «Хоузер риф клаб» и навел некоторые справки!

— О нет! — Джульет почувствовала прилив отчаяния. — Неужели… неужели стюард из клуба вас знает? — с горечью спросила она.

— Может быть, знает, может быть, нет. А что? Вы боитесь, что он может обнаружить, где вы живете? Конечно. — Он коротко и невесело рассмеялся. — Должно быть, вы от него сбежали! Как я об этом не подумал? Вам захотелось сменить обстановку, а Линдзи не соглашался! — Он грыз свою нижнюю губу, не сознавая, что у Джульет в его объятиях чуть не кружится голова от боли. — А теперь, когда произошло великое примирение, вы боитесь, что он застанет вас со мной и станет ревновать? В конце концов, какие еще высоты ожидают вас после несметного богатства? Разве что титул!

— Вы… вы сошли с ума! — простонала она, и герцог понял, насколько был жесток.

Он со сдавленным возгласом отпустил ее, и она немного развернулась, не чувствуя ничего, кроме мучительной боли, когда кровь возвращалась в онемевшие части тела. Герцог нахмурился, увидев глубокие следы своих пальцев на ее руках и бледность ее щек.

— Боже мой, Джульет, — резко пробормотал он. — Простите! Мне очень жаль!

Джульет слабо потерла руки.

— Вам… вам не жаль, — воскликнула она, — вы просто боитесь, что Эстелла увидит эти отметины и абсолютно не так все истолкует! — Ее голос сорвался.

Но она зашла слишком далеко, потому что его глаза помрачнели, и он привлек ее к себе, провел руками по ее спине и так плотно прижался к ней, что она ощутила всю недюжинную силу его тела. У Джульет уже не осталось сил на борьбу, даже если бы ей этого хотелось, и, когда он своими губами нашел ее губы и раздвинул их, полностью лишив ее возможности сопротивляться, она отреагировала так, как того жаждали ее тело и душа. Ее руки импульсивно обвились вокруг его шеи, а пальцы запутались в его густых волосах, и она больше не ощущала ничего, кроме Фелипе, его рук, ласкающих ей спину, страстного, горячего тела и сокрушительно чувственных губ.

Никто из них не услышал, как открылась дверь, и только сдавленный вскрик Терезы вернул их к реальности. Джульет вырвалась из рук Фелипе, каким-то образом найдя силы в этот ужасный момент. Немного погодя до нее дошло, что герцог доказал этим поцелуем. Он поцеловал ее не потому, что ему этого хотелось, а потому, что она его спровоцировала! Теперь он будет презирать ее за то, что она так похотливо ответила на его преднамеренное испытание. Она потерла губы ладонью, ненавидя и любя одновременно.

К герцогу почти тотчас же вернулось самообладание, но Тереза развернула коляску и стремительно направила ее в холл. Джульет бросила на герцога полный муки взгляд и побежала из комнаты вслед за Терезой. Она услышала, как за ней захлопнулась дверь кабинета, но, оглянувшись, увидела, что герцог все еще там.

Тереза стремительно проехала к себе, но Джульет бежала быстрее и поймала ее прежде, чем та смогла попасть в комнату и закрыть дверь.

— Тереза, пожалуйста! — взмолилась она. — Подожди! Дай мне объяснить!

Щеки у Терезы были в слезах, и она тупо помотала головой.

— Вы… вы были моим другом! — задыхаясь произнесла она. — Вы были моим другом!

Джульет остановила коляску у двери в комнату Терезы и, открыв дверь, вкатила ее. Затем она снова закрыла дверь и опустилась на колени перед коляской Терезы.

— Пожалуйста, пожалуйста, Тереза, — дрожащим голосом произнесла она. — Позволь мне объяснить!

— Тут нечего объяснять. Вы такая же, как все: как Эстелла и как Лора Уэстон. Вам нет дела до меня, вы хотите только Фелипе!

Джульет сжала губы:

— Это неправда, Тереза, и ты это знаешь. Конечно же мне есть до тебя дело. Ты же знаешь, что есть. Того, что ты видела, никогда не должно было бы произойти между твоим дядей и мной. Да, это все моя вина, и все же… — Она помолчала. — Ах, Тереза, все так сложно! Просто ты не так поняла, вот и все!

Тереза вытерла глаза носовым платком и бросила на Джульет немигающий взгляд.

— Я должна была знать, — натянуто произнесла она. — Фелипе так привлекателен!

— Тереза, ради бога! — Джульет встала. — Послушай, солнышко, я должна тебя убедить. Твоему дяде нет до меня никакого дела! Я не скажу, что ему нет дела до Эстеллы; уверена, что есть. Я уверена, что она добьется своего и выйдет за него. Но я не хочу, чтобы непонимание убило нашу дружбу!

Тереза посмотрела на свои руки.

— Почему вы думаете, что он женится на Эстелле? — спросила она. — Это… это он вам сказал?

— Ну, не буквально, но, вероятно, это так! Я знаю. Кроме того, у Эстеллы вполне определенные планы. Ты должна это знать!

— Да. Я знаю, чего хочет Эстелла. — Тереза судорожно скомкала платок. — А вы? Чего вы хотите?

Джульет почувствовала, как щеки у нее горят.

— Что ты имеешь в виду?

— Фелипе предупредил меня, чтобы я ничего вам не говорила, но в тот день, когда мы были на Барбадосе, он вернулся в клуб и выяснил, с кем вы встречались.

Теперь Джульет стало ясно, почему Тереза всю дорогу из Бриджтауна хранила столь несвойственное ей молчание.

— Да, он мне говорил, — сказала она наконец.

— Он не назвал мне имя этого человека, но я знаю, что он все разузнал. Надеюсь, сегодня утром он получил отчет.

Это объясняет отсрочку, невесело подумала Джу-льет.

— Понятно, — сказала она, прикусив губы. — Твой… твой дядя, кажется, вообразил, что это… словом, в Англии таких людей называют «сахарным папашей»!

— Сахарным папашей? — Тереза широко раскрыла глаза. — Что это такое?

— Ну, это немолодой мужчина, заботящийся о молодой женщине!

— Вы хотите сказать, что дядя считает вас любовницей этого человека? — Тереза иногда могла быть пугающе взрослой.

— Ну… да.

— А это так?

— Нет! — страстно ответила Джульет. — Нет, он… словом, он мой родственник!

— Вы сказали об этом дяде?

— Нет. — Джульет вздохнула. — О Господи, Тереза, так мы ни к чему не придем! Ты веришь мне, когда я говорю, что твой дядя не виноват в этом утреннем происшествии?

— Да. — Тереза наклонила голову. — Вы же знаете, я люблю Фелипе. Я всегда буду любить Фелипе.

Джульет остановилась перед ней:

— Я это знаю, Тереза.

— А дядя знает?

— Да.

— Но он меня не любит! — В глазах Терезы появилась мука.

— Ах, Тереза, конечно же он тебя любит! Но не так, как мужчина любит женщину, которая будет его женой! — Джульет отвернулась. — А это не одно и то же.

Немного помолчав, Тереза сказала:

— Я привыкла думать, что любовь — это доброта, нежность и привязанность. Для меня любовь была именно этим. Когда Фелипе говорил со мной, я чувствовала теплоту и привязанность. С вами… с вами он говорит не таким тоном. Иногда мне кажется, что он вас ненавидит…

— Я в этом не сомневаюсь! — с горечью пробормотала Джульет, прислонившись к оконной раме.

— Не думаю, чтобы он вас ненавидел, — с пафосом произнесла Тереза. — А сегодня…

— Я уже тебе сказала — забудь о том, что произошло сегодня! — воскликнула Джульет, развернувшись.

— Не могу я этого забыть! А вы можете? Как он вас держал… как он вас целовал! Это было… это было… так откровенно. Я… я не думаю, что мне бы понравилось, если бы Фелипе так со мной обошелся!

Джульет уставилась на нее:

— Ты серьезно?

Тереза медленно кивнула:

— Полагаю, да. И… и тот день, когда он увидел вас с этим человеком… с этим человеком на Барбадосе. Он годился вам в отцы, гораздо старше Фелипе, конечно, но ведь вы старше меня, и я подумала… Ах, сеньорита, я подумала, что, может быть, через несколько лет я смогу выйти замуж за Фелипе! Он будет старым… а я по-прежнему буду молодой!

Джульет почувствовала, как облегчение мгновенно и неожиданно берет верх над остальными эмоциями.

— Ты хоть понимаешь, что говоришь, Тереза?

— Конечно, понимаю. — Тереза робко посмотрела на Джульет. — Вообще-то я давно это знаю.

Да, я ревновала и сейчас еще немного ревную, когда Фелипе с кем-то проводит много времени, но, думаю, будь у меня еще какие-нибудь друзья и занятия, я бы перестала ревновать.

Джульет захотелось и смеяться, и плакать одновременно. Если что-нибудь и выйдет из этой печальной истории, так именно это — Тереза наконец поймет, что ее чувства к Фелипе не могут оставаться самым важным в ее жизни. Может быть, наконец, ее неподвижные ноги вновь обретут былую силу.

Она смотрела на девочку, эмоции переполняли ее, а по лицу текли слезы облегчения. Она с возгласом опустилась рядом с коляской и крепко обняла Терезу.

Тереза удивленно смотрела на слезы Джульет.

— В чем дело? Я думала, вы будете довольны, — сказала она. — Я знаю, что Эстелла будет довольна. — Последние слова были сказаны с оттенком горечи.

При упоминании имени Эстеллы Джульет почувствовала, что ее вновь обретенное счастье улетучилось. Отпустив Терезу, она снова поднялась.

— Значит, теперь мы сможем добиться настоящего прогресса с твоими ногами, — нарочито весело произнесла она.

Тереза по-прежнему как-то странно смотрела на нее, но, улыбнувшись, согласилась. Джульет досуха вытерла глаза и постаралась взять себя в руки.

— Уже… уже поздно, — неуверенно произнесла она. — Я должна пойти помыться перед ленчем. А где… где Франсиско?

Тереза пожала плечами:

— Он уехал. По-моему, Фелипе встретил его не слишком приветливо. Во всяком случае, он, кажется, понял намек. Не понимаю, почему Фелипе его не любит? Я всегда думала, что у них нормальные отношения.

Джульет подошла к двери.

— Значит, теперь с тобой все будет в порядке? — спросила она, желая получить подтверждение.

Тереза кивнула:

— Конечно! Со мной все будет прекрасно! Только не ждите, что я приду в восторг, когда Фелипе и Эстелла объявят о своей помолвке!

Джульет чуть заметно улыбнулась и вышла из комнаты. Она быстро направилась к себе, молясь о том, чтобы никого не встретить по дороге. На этот раз ей повезло, и в уединении комнаты ее напускное веселье тотчас же улетучилось, сменившись полным изнеможением.

Подойдя к зеркалу, она рассмотрела свое осунувшееся лицо. Ну, сказала она своему отражению, что же теперь?

Она отвернулась, прижав руку к губам. Тереза выздоровела или, по крайней мере, на верном пути к выздоровлению. Теперь роли поменялись, и она оказалась проигравшей. Что будет делать герцог? Он вполне может ее уволить, но, если Тереза пожелает, может позволить ей остаться.

Но сможет ли она остаться? Вот что куда важнее! Герцог презирает ее, вернее, ту, за кого она себя выдает, а раскрыться перед ним значит сказать правду! Сказав же правду, она, скорее всего, будет незамедлительно уволена. Герцог сочтет, что она пошла на эту работу ради забавы, чтобы занимать светскими разговорами богатую девочку. Он никогда не поверит, что она хотела получить эту paботу не меньше, чем любая другая безработная девушка.

Взглянув на часы, она убедилась, что время ленча почти настало. При мысли о еде она почувствовала тошноту, но ей надо делать вид, по крайней мере при Терезе, что все идет по-прежнему.

Она вымылась, вычистила зубы, причесала волосы, растрепанные требовательными, настойчивыми пальцами герцога, и спустилась вниз.

Глава 9

На ленче присутствовала гостья, Эстелла Винсейро.

Джульет села, надеясь, что никто не обратит на нее внимания. Герцог, бросив лишь один мимолетный взгляд, полностью ее игнорировал, а Тереза, казалось, понимала, что Джульет не расположена к светской беседе.

Джульет едва притронулась к еде, и от нее не ускользнуло, что сеньора Винсейро часто бросала в ее сторону странные, недоброжелательные взгляды.

Джульет не понимала, почему Эстелла смотрит на нее так странно, если… (сердце у нее подскочило при этой мысли) если только герцог не позабавил ее рассказом об утреннем осложнении! Она почувствовала, как кровь отлила у нее от щек. Но не может же герцог быть так жесток! Однако сегодня утром она имела возможность убедиться в его жестокости, и ей пришлось надеть поверх платья легкий кардиган, чтобы скрыть предательские следы пальцев герцога.

Ее смущала и бесила мысль о том, что герцог рассказал Эстелле, как она, Джульет, фактически бросилась ему на шею, позволив ему целовать ее, чего не допустила бы ни одна приличная португальская женщина! Почему бы еще Эстелла начала вдруг презирать ее? Ведь именно презрение она прочла в глазах Эстеллы.

Когда трапеза закончилась и Тереза отправилась отдыхать в сопровождении чопорной сестры Мадисон, герцог извинился перед Эстеллой и вышел из комнаты, направившись в конюшни. Джульет, поглощенная своими мыслями, едва заметила, что все ушли, а оставшись наедине с Эстеллой, тоже встала, чтобы поскорее убежать от ее хищных глаз.

Но Эстелла подошла к двери столовой и прислонилась к ней. закрывая путь к отступлению. Джульет оглянулась на стеклянные двери, выходящие на террасу.

— На Вентерре невозможно ничего скрыть, сеньорита Саммерз, — произнесла она медленно и холодно. — Нам надо объясниться, а потом вы вольны покинуть не только замок, но и остров!

Джульет чувствовала ужасную усталость. У нее был тяжелый день, и ей казалось, что она только что пробежала марафонскую дистанцию.

— В чем дело, сеньора? — устало спросила она. — Я очень устала… — Остаток фразы растаял в воздухе.

Тонкие черты Эстеллы исказились.

— Как вы смеете стоять здесь, сеньорита, и спрашивать, почему я хочу с вами поговорить! Вы же прекрасно это знаете! Или вы полагали, что ваша глупая интрижка с герцогом останется между вами? — Она усмехнулась, увидев, как побелела Джульет. — Бедняжка Розмари! Вы действительно вообразили, что Фелипе станет развлекаться с таким жалким созданием, как вы?

Джульет опустилась на кресло, прижав ладони к щекам:

— Значит, он вам рассказал?

— Естественно! Боже правый, я его невеста, или вы забыли? Может быть, вы надеялись, что он тоже забыл? — Эстелла подошла к ней, глядя на нее без всякого сочувствия. — Припоминаю, я как-то предупреждала вас, сеньорита, Фелипе очень привлекателен! И полагаю, он реагирует на неразборчивость, как всякий нормальный мужчина!

— Я не неразборчива! — воскликнула Джульет.

— А как это назвать? Да, должна признать, вы поумнее Лоры Уэстон, и способ атаки у вас более тонкий, но в принципе вы повторяете те же ошибки! Вы блестяще завоевали доверие Терезы, а в конечном счете и подружились с ней. Мне с трудом верилось, что кому-то это удастся. И вот я узнаю, что Тереза даже поняла всю бесперспективность любви к такому человеку, как Фелипе, который для нее слишком стар. Вы хорошо выполнили вашу работу! Мне следует вас поблагодарить. Вы, по крайней мере, протоптали мне верную дорожку к бракосочетанию с Фелипе!

Джульет уставилась на нее:

— Откуда вы знаете о Терезе… и… герцоге? Эстелла пожала плечами:

— Вы беседовали с Терезой в ее гостиной, не так ли? У вас не закралось подозрение, где может быть сестра Мадисон?

— Вы хотите сказать, что она подслушивала? — Джульет почувствовала легкую тошноту.

— Да. Она была в спальне. Мы никогда не были тем, что называется… э… друзьями. Однако у нее одна слабость — деньги! Поняв, что ваша дружба с Терезой подрывает ее позиции здесь, она весьма охотно оказала мне кое-какую услугу, разумеется не даром!

— Это неслыханно! — воскликнула Джульет, покачав головой. — Как вы можете плести интриги, не думая ни о ком, кроме себя? Я не верю, что вы любите Фелипе! Вы всего лишь хотите стать хозяйкой замка!

Эстелла усмехнулась:

— Любовь? Что такое любовь? Вряд ли вы сами это знаете, сеньорита Саммерз! Если вы имеете в виду романтическое влечение мужчины к женщине, то его легко можно утолить физической близостью! Джульет встала, не чувствуя под собой ног.

— Вы ошибаетесь, принимая секс за любовь! — горячо воскликнула она. — Да, конечно, любовь включает в себя секс, но о любви нельзя говорить свысока, над ней нельзя смеяться! Любовь — разрушительная сила, и более могущественная, чем вы думаете!

В ее глаза блестели непролитые слезы. Она не сорвется перед этой холодной, бесчувственной, эгоистичной женщиной.

Но Эстелла ничего не заметила и сказала:

— Кажется, я была права, не так ли, сеньорита? Вы вообразили, что влюблены в герцога!

Джульет сжала кулаки:

— Мои чувства вас не касаются… и герцога тоже! Моей работой было… и остается заботиться о Терезе!

— И вы намерены продолжать в том же духе, зная, что герцогу известно о вашей девической страсти к нему? — насмешливо спросила Эстелла.

Джульет напряглась. Только теперь она полностью осознала свое жалкое положение в этом доме. Только что Эстелла в нескольких словах обрисовала жизнь Джульет, если она останется компаньонкой Терезы. Она постоянно будет жить в тени собственного унижения, и даже перспектива снова попасть под власть отца казалась ей по сравнению с этим неприятным пустяком.

Эстелла, казалось, поняла, о чем думает Джульет, и сочувственно произнесла:

— Бедная малышка Розмари! Вы успешно вылечили Терезу, но сами заболели!

Джульет замотала головой, не в силах найти достойный ответ. Эстелла отошла от двери, и Джульет опрометью пронеслась мимо нее и быстро поднялась по лестнице к себе в комнату. Там она уже не стала сдерживать слезы и выплеснула все свое горе, накопившееся за этот день.

Но она была не из тех, кто привык жалеть себя, и вскоре, сев на край постели, серьезно задумалась об отъезде. Конечно, бегство будет означать признание поражения, но сейчас это не имело значения.

Тереза, ее самая главная забота, больше в ней не нуждалась! Она вернула девочке уверенность в себе, и теперь требовались только время и терпение, качества, которыми должна обладать любая сиделка. Даже сестра Мадисон больше не сможет помешать неизбежному. У Терезы снова появился вкус к жизни и девичьим забавам. С ней все будет в порядке!

Герцог… Что ж, герцог будет рад избавиться от нее. Оставшись, она создаст ему дополнительные трудности, а кроме того, обычное самоуважение не позволит ей остаться, зная, с каким презрением он глядит на нее. Но больше всего ее беспокоило его врожденное чувство долга, ведь он, может быть, будет настаивать, чтобы она сохранила свою должность, а значит, придется объяснять ему конкретную причину своего внезапного отъезда.

Итак, она должна уехать так, чтобы он не узнал. Она не сомневалась, что, если обратится за помощью к Эстелле Винсейро, та ей не откажет, но ей что-то не хотелось иметь с ней дело.

Нет! Надо действовать самостоятельно. Она отчаянно кусала нижнюю губу. Вряд ли можно заказать гидросамолет без ведома герцога, а из этого уединенного места бежать тайком очень трудно.

Вдруг ее осенило. В тот день, в тот первый беспокойный день, когда герцог взял их с Терезой на залив Логанса, он остановился в деревне, чтобы позаботиться о поставках, прибывающих сюда на островном пароходе. Она вспомнила, что Консуэло упоминала об островном пароходе и рассказывала, что только благодаря ему жители острова посещают Сент-Люсию и Сент-Винсент. Если она сможет сесть на этот пароход, она могла бы вылететь чартерным рейсом с одного из более крупных островов. Деньги не проблема. Имя Роберта Линдзи знают даже на Карибском побережье. Вернувшись в Лондон, она сможет написать Терезе подробное письмо, в котором объяснит свои поступки, а то и пригласит ее к себе. В конце концов, она полюбила Терезу, а через нее, по крайней мере, хоть что-нибудь узнает о герцоге, даже если эти новости окажутся горько-сладкими.

Островной пароход приходил сюда только два раза в неделю. Он придет завтра. Таким образом, у нее мало времени на то, чтобы придумать какую-нибудь отговорку. Она вздохнула. Неужели всего пять-шесть недель назад она планировала бегство из Лондона только для того, чтобы теперь планировать почти такое же возвращение домой? Розмари, подумает, что она окончательно сошла с ума, а отец… что ж, отец будет очень рад своей победе, пусть и косвенной.

Взять весь свой багаж она, конечно, не сможет. Придется довольствоваться сменой одежды, брошенной в сумку. Она хотела, чтобы утром, когда она покинет замок, все подумали, что она отправилась за покупками. Она уже неплохо знала эти места, и Мигель, как всегда, подгонит ей машину, ни на минуту не заподозрив, куда она направляется.

Словно помогая ей выполнить задуманное, герцог на следующее утро не появился за завтраком. Тереза объяснила, что ночью на тростниковых полях вспыхнул пожар и, хотя его потушили, герцог весь день будет занят подсчетом нанесенного ущерба.

Она с тревогой разглядывала бледное лицо Джульет, на котором ночь оставила темные круги под глазами.

— В чем дело? — спросила она, нахмурившись. — Вы встревожены из-за вчерашнего? Я уверена, у вас нет повода для тревоги.

Джульет спросила себя, к чему относится это замечание.

— Ничего, — легкомысленно возразила она. — Мне… мне сегодня стало нехорошо. Я думала, что мы могли бы весь день провести бездельничая. Полагаю, я даже привыкну отдыхать днем. — Она выдавила из себя короткий смешок.

Ничего не понявшая Тереза воздержалась от расспросов, уважая молчание Джульет. Джульет была рада. Длинного разговора о своем здоровье она бы не вынесла. Оно улучшится, как только из ее жизни исчезнет герцог де Кастро.

Только твердая уверенность в том, что герцог де Кастро больше никогда не появится на ее горизонте, насмехалась над ее робкими надеждами!

После ленча она сделала вид, что идет отдохнуть, как сказала Терезе, но, когда девочка уединилась в своей комнате, Джульет спустилась с чемоданом и сумочкой, одетая в плотно облегающие темно-синие брюки и свободную белую блузку. В руке она держала пиджак под цвет брюк. Ведь в Лондоне, наверное, гораздо холоднее.

Мигель подал ей машину с открытым верхом, как всегда, обворожительно улыбаясь. Он посмотрел на солнце и сказал:

— Сегодня будет жаркий день, сеньорита. Не оставайтесь долго на солнце.

Джульет вежливо кивнула и улыбнулась:

— Спасибо, Мигель. Не буду. — И она уехала, а ноги у нее дрожали от страха, что в последний момент ее остановят.

Но зачем кому-то ее останавливать? О ее планах не знает никто, кроме нее самой. Разумеется, взяв машину, она не сделала ничего необычного. Труднее всего будет сесть на островной пароход, не привлекая к себе внимания.

На набережной в Вентерре было полно народа, пароход уже закончил погрузку и ожидал только окончательных формальностей перед отплытием. Джульет взбежала по сходням и на палубе увидела смуглого капитана.

— Сеньорита, — вежливо пробормотал он, узнав в ней новую компаньонку подопечной герцога де Кастро. — Могу я чем-нибудь вам помочь?

Его старомодная вежливость приятно удивила Джульет.

— Да, пожалуйста, — ответила она, нервно озираясь. — Не могли бы… не могли бы мы где-нибудь поговорить с глазу на глаз?

Капитан нахмурился, кивнул и позвал своего помощника.

— Идемте, — предложил он. — Поговорим у меня в каюте.

В каюте капитана она рассказала, что ей бы хотелось добраться до Сент-Люсии.

— Но почему вы не воспользовались гидросамолетом герцога? — спросил он, -явно озадачившись и встревожившись.

Джульет вздохнула.

— Мы с герцогом не поладили, — сказала она наконец. — Я хочу уехать, но не хочу пользоваться транспортом, принадлежащим ему.

Капитан едва заметно улыбнулся.

— Герцогу принадлежит большая часть этого судна, — сухо заметил он.

Джульет сложила руки и умоляюще посмотрела на него.

— Так вы возьмете меня? — с надеждой спросила она.

Капитан нахмурился. Если герцог поссорился с девушкой, почему он не отправил ее на гидросамолете? И где ее багаж? У него не было никакого желания ссориться со своим хозяином, и он очень боялся, что эта молодая женщина доставит ему гораздо больше проблем, чем кажется на первый взгляд.

И все же, несмотря ни на что, ему стало жаль ее. Такое хрупкое создание, красивое и беспомощное. Ну как можно не откликнуться на просьбу этих умоляющих глаз? Вопреки рассудку, он сказал:

— Хорошо, хорошо. Я возьму вас, сеньорита. Она так обрадовалась, что чуть не обняла его.

— Спасибо! — воскликнула Джульет, не сдержавшись, и смуглое лицо капитана от смущения потемнело еще больше.

Пока они разговаривали, Джульет слышала шум заводящихся двигателей, и капитан, извинившись, отправился руководить отплытием. Джульет осталась в каюте, глядя в иллюминатор сквозь накипающие слезы. Она никогда не представляла, насколько она эмоциональна, но ведь она покидала не только красоту Вентерры, но и человека, которого будет любить до конца своих дней.

К ночи они пришли на Сент-Люсию. Когда судно покинуло гавань, Джульет вышла на палубу навстречу прохладному бризу. На воде была легкая рябь. Ее никто не тревожил. Остальные пассажиры, все смуглые островитяне, наблюдали за ней с некоторым трепетом, и даже капитан держал дистанцию. Джульет подумала, что он, может быть, уже пожалел о том, что взял на борт пассажирку.

Ранним вечером они вошли в док в Кастри. Город сверкал огнями, и Джульет неясно различила плато Моурн-Форчн, круто, как бастион, поднимающееся над гаванью. Она никогда раньше не была ночью одна в таком странном, совершенно чуждом ей месте, и, когда пришла пора сходить на берег, ее одолевали дурные предчувствия.

Капитан, казалось, беспокоился за нее и спросил:

— Вам есть куда идти, сеньорита? Джульет сцепила руки.

— Вообще-то… нет, — пробормотала она. — Но я справлюсь.

Капитан нахмурился.

— Вы завтра покидаете остров? — догадался он. Джульет кивнула:

— Надеюсь попасть на чартерный рейс.

— Понятно. Что ж, сеньорита, я всю ночь буду на борту, но, если хотите, моя каюта в вашем распоряжении.

Джульет уставилась на него:

— Вы… вы позволите мне остаться здесь?

— Конечно. Почему нет? У меня есть дети, а молодой девушке не следует ночью одной находиться на пристани в Кастри.

Джульет схватила его за руку:

— Я… я очень вам благодарна! Вы даже не знаете, сеньор, как я вам благодарна!

Капитан снова смутился, и она предпочла больше ничего не говорить. Но когда позже вечером она лежала и смотрела на звезды, мигающие в темно-синем небе, как бриллианты, она спрашивала себя, как сможет его отблагодарить. Он не взял с нее денег за проезд, и, если бы не он, она бы оказалась в очень трудной ситуации. Одна, без багажа, она могла попасть в какую угодно неловкую ситуацию.

Она не ожидала, что заснет, но ленивое покачивание воды и усталость предыдущей ночи сделали свое дело, и, к ее удивлению, когда она проснулась и посмотрела на часы, было уже половина восьмого.

Она не раздевалась полностью, а просто сняла брюки и жакет, и теперь, умывшись в маленькой раковине, почистив зубы и причесавшись, вышла на палубу.

Капитан сидел за столом, на котором стояли кофейник и блюда с булочками и фруктами. Он пригласил Джульет разделить с ним завтрак. Кофе был превосходным, она выпила две чашки и выкурила сигарету, но от еды отказалась.

— До аэропорта вы можете добраться на такси, — сказал капитан, очевидно твердо решив обеспечить ее безопасность. — Я сам вызову его.

— Вы более чем добры, — смущенно произнесла она. — Не знаю, как вас и благодарить!

Капитан покачал головой.

— Надеюсь только, что вы знаете, что делаете, — почти неслышно пробормотал он, но Джульет оценила его заботу.

Аэропорт, обслуживающий Сент-Люсию, был небольшим, но Джульет повезло. Ей удалось купить билет на ближайший рейс, и она отправилась ждать в комнату отдыха.

Она выкурила несколько сигарет, заказала кофе и терпеливо ждала, гадая, не заявили ли об ее исчезновении. Если так, то ее волновала только Тереза. То-то Эстелла обрадуется, что ей удалось так легко избавиться от соперницы! Как они с герцогом посмеются над ее тайным отъездом!

Она услышала громкий звук машины, подъехавшей прямо под окна комнаты отдыха. Когда машина резко затормозила у дверей аэропорта, шины взвизгнули, словно негодуя на грубое обращение.

Джульет огляделась посмотреть, кто ее потревожил, и увидела, как в здание вошли двое мужчин.

Это было почти как во сне — нереальные персонажи из нереальной пьесы!

Она вскочила, испуганно оглядываясь вокруг и чувствуя, что попала в ловушку. Невероятно, но это были Фелипе и ее отец!

Герцог, шедший первым, подошел к Джульет, посмотрел на нее глазами, полными муки, взял ее руку и, перевернув ее ладонью верх, поднес к губам и поцеловал.

— Боже! — проговорил он. — Если вы так же поступили со своим отцом, неудивительно, что он о вас тревожился! Если вы еще когда-нибудь такое сотворите со мной — я вас убью!

И Джульет знала, что он не бросает слов на ветер! К ним подошел Роберт Линдзи, глядя на Джульет с нежностью.

— Ну, — произнес он, — наконец-то мы тебя поймали! Ты просто мастерица убегать! Когда ты остановишься и поймешь, что от жизни не убежишь?

Джульет покачала головой, вдруг почувствовав головокружение от усталости и нервного перенапряжения.

— Я не убегала от жизни, — тихо промолвила она. — Ах, папа! — И она разрыдалась, уткнувшись лицом, как в детстве, в плечо отца.

Роберт Линдзи посмотрел на герцога поверх плеча дочери.

— Кажется, вы были правы, Фелипе, — загадочно произнес он.

Джульет взяла себя в руки. Хорошо, что в комнате отдыха никого не было! Быстро утерев слезы, она сказала:

— Я ничего не понимаю. Что происходит? Почему вы вместе? И почему вы… — она посмотрела на герцога, — почему вы за мной приехали?

Герцог бросил в сторону ее отца выразительный взгляд, и Роберт Линдзи кивнул.

— Хорошо, хорошо, — безропотно произнес он, — я подожду снаружи.

Он ободряюще улыбнулся им обоим и вышел, оставив их одних.

Джульет сцепила руки, избегая взгляда Фелипе. Наверняка здесь какая-то ловушка. Зачем приехал Фелипе? Что ему сказал ее отец? Что он сказал ее отцу?

Издав сердитый возглас, герцог сказал:

— Джульет, мне известно о вашем обмане! Я знаю, что вы дочь Линдзи! Но для меня это не имеет ни малейшего значения!

Джульет подняла глаза:

— Как… то есть… где вы познакомились с моим отцом?

— Вчера. После того, как вы уехали на пароходе. Он прилетел на гидросамолете и пришел прямо ко мне. У нас состоялся очень содержательный разговор, и, по-моему, мы отлично поняли друг друга. Но ваше исчезновение было обнаружено гораздо позже! — Даже загар не мог скрыть бледность его кожи. — Господи! Можете себе представить, что я чувствовал!

Джульет отвернулась. Его слова мало что значили для нее. Ну ладно, отец раскрыл ее тайну, и они с герцогом нашли общий язык. Но это для нее не имело никакого значения.

— Самолет вылетает через полчаса, — нетвердо произнесла она. — Ради бога, если у вас есть что сказать, говорите!

Из уст герцога вырвался сдавленный возглас, и она почувствовала, как он резко развернул ее к себе лицом.

— Черт возьми, Джульет! — дрожащим голосом промолвил он. — Вы хотите, чтобы я приполз к вам на коленях? Если надо, я это сделаю!

Джульет удивленно уставилась на него.

— Я не понимаю! — воскликнула она. — Что вы хотите от меня услышать?

Он, застонав, крепко прижал ее к себе, и она опять почувствовала, как его губы страстно раздвигают ее губы. Только на этот раз, оторвавшись от ее губ, он стал целовать мягкий изгиб ее шеи, гладкую кожу ушей и щек и мигающие влажные глаза, а потом снова уткнулся в ее губы, сломив последний оплот ее обороны.

Наконец он прижался лбом к ее лбу, и она почувствовала, как он дрожит. Она просунула руки под его пиджак и прижалась к его крепкому теплому телу. Каким бы невероятным это ни казалось, она сумела его возбудить!

— Так понятнее? — немного запинаясь, проговорил он. — Хорошо, что твой отец за дверью, потому что я всего лишь человек и, признаюсь, очень тебя хочу!

Джульет покраснела и немного отодвинулась.

— Но Эстелла… — начала она, покачав головой.

— Эстелла значит для меня не более чем десять лет назад, когда она вышла замуж за моего кузена, — твердо произнес Фелипе. — Бедняжка выдает желаемое за действительное.

Джульет вздохнула.

— Но вы никогда мне этого не показывали! — воскликнула она. — Я думала, я для вас обуза!

Фелипе слегка улыбнулся:

— А ты и была… и есть обуза! Но обуза, без которой я не могу жить! Дорогая, я тебя обожаю!

— Фелипе! — удивленно вздохнула она, немного отстраняясь от его поцелуя. — Расскажи мне! Я хочу знать, когда я тебе… понравилась?

Он очаровательно улыбнулся.

— Когда ты мне понравилась? — лениво переспросил он. — Пожалуй, я нашел тебя привлекательной с того самого момента, когда ты, тоненькая и испуганная, появилась на пороге замка. А влюбился я в тебя позже. Точнее, через два дня. В эти два дня пошатнулся весь мой мир. Я не мог в это поверить. Мне пришлось уехать по делам, и я не появлялся, отчаянно пытаясь избавиться от болезненной печали, не дававшей мне спать. Но это ничего не дало. Когда я вернулся, стало еще хуже. А когда я увидел тебя с Франсиско Вальмосом, мне захотелось его убить. — Он улыбнулся. — Думаю, у меня были очень неспокойные предки. Когда ты рядом, я почти не могу контролировать свои эмоции. — Он поцеловал ее в затылок, запустив пальцы в ее волосы. — Я хотел сказать тебе, но ты всегда меня избегала. Когда наши руки или тела соприкасались, ты вздрагивала. Я боялся, что ты меня не любишь, и боялся, что могу тебя отпугнуть. Потом, когда ты встретилась… со своим отцом, в тот день на Барбадосе, мне хотелось убить и тебя. Я ненавидел тебя, поверь мне. Потому что я подумал, что ты не та женщина, которой я тебя считал, если тебя можно любить шутки ради. Выяснив, кто он такой, я пришел в бешенство. То, что ты можешь быть его дочерью, мне как-то и в голову не приходило. Да и почему это мне должно было прийти в голову? Ты ни на что подобное не намекала, только теперь я вспоминаю мелочи, такие, например, как твоя поездка в Альпы и как ты делала вид, будто никогда не занималась подводным плаванием!

Джульет негромко засмеялась. Это был такой чудесный день!

— Продолжай, — попросила она, и он засмеялся.

— Ты тщеславна, Джульет, — сказал он, нахмурившись. — Ты хочешь, чтобы я унижался!

— Обязательно! — озорно ответила она. — Ты был таким надменным, таким холодным, таким жестоким!

— Жестоким, может быть, — согласился он, вздохнув. — В тот день в своем кабинете я хотел причинить тебе боль, но, сделав это, пришел в ужас. Когда я тебя поцеловал, мне показалось, что ты тоже ко мне неравнодушна, а потом нам помешала Тереза, и ты убежала, словно презирая меня, а я презирал себя за то, что напугал тебя, что никак не входило в мои планы!

— Ты напугал меня только потому, что я тебя очень любила, — тихо прошептала Джульет.

— Это правда? Неужели это правда? — Он еще крепче прижал ее. — И наконец, вчера, когда я обнаружил, что ты уехала, именно тогда, когда рассеялась моя тревога относительно Роберта Линдзи, я чуть с ума не сошел! Эстелла может не сомневаться в моих чувствах к тебе. Наша последняя встреча была далеко не дружеской. Не думаю, что она долго пробудет здесь.

— Погоди, погоди, — прервала его Джульет. — Ты… ты обсуждал… с ней наш… поцелуй в твоем кабинете?

— Нет! — тихо поклялся он. — Боже! За кого ты меня принимаешь?

Джульет покачала головой:

— Должно быть, это сестра Мадисон! Почему я об этом не подумала? Ну конечно!

— Да, они обе должны уехать, — неожиданно холодно произнес герцог, и Джульет слегка вздрогнула. — Сестра Мадисон слишком усердно пыталась снискать расположение Терезы. Кроме того, Тереза уверена, что через некоторое время снова будет ходить. Невероятно, но, кажется, она поладила с твоим отцом! Я даже думаю, что твой отец возьмет Терезу к себе, когда вернется в Англию после нашей свадьбы.

— Нашей свадьбы? — удивленно отозвалась Джульет.

Герцог улыбнулся и нежно посмотрел на нее:

— Разумеется! Неужели ты думала, что я еще смогу ждать?

Джульет уткнулась головой в его грудь.

— Разве я сказала, что хочу ждать? — пробормотала она, и герцог торжествующе засмеялся, снова пытаясь найти губами ее губы.

Они услышали, как кто-то виновато кашлянул, и Джульет, повернувшись в объятиях герцога, увидела своего отца, прислонившегося к дверному косяку.

— Мне не хочется вам мешать, — с улыбкой заметил он, — но, обыскав все отели Сент-Люсии, не говоря уж о районе порта, я не нашел ничего крепче, чем кофе!

Джульет взглянула на Фелипе.

— Я уже чувствую себя пьяной! — нетвердо произнесла она, и Фелипе, обняв ее за плечи, подвел к отцу.

— Я уверен, вы останетесь на свадьбу, — с улыбкой заметил он.

Роберт Линдзи нахмурился.

— Скажите, — спросил он, — на Сент-Люсии есть фондовая биржа?

И Джульет, весело рассмеявшись, взяла его под руку.