Глава 1

ПРИВЕТСТВИЕ ПОРТУ

В конце апреля 1659 года стояла ужасная жара. Небольшая гавань Кайоны, почти со всех сторон окруженная сушей, служила убежищем небольшой горстке кораблей, мирно покачивавшихся на приколе. Только нескольким на редкость энергичным людям хватило сил не уснуть и не пропустить появление небольшого крепкого судна прямо напротив узкого пролива, ведущего в гавань Кайоны.

Вскоре на незнакомом судне подняли желто-зеленый флаг, и одновременно с его правого борта поднялись мягкие клубы дыма. Громко выпалила вторая тяжелая пушка, послав грохочущее приветствие в сторону широкого желтого пляжа Кайоны, выше тройного ряда крытых тростником лачуг и ярко-зеленых холмов. Грохот и залпы явно рассердили целую флотилию дремлющих на изумрудной воде серо-коричневых пеликанов.

На вершине скалы, возвышающейся над Кайоной и гаванью, расположился форт, построенный англичанином Элиасом Уаттсом и его ста пятьюдесятью выносливыми сторонниками на месте развалин старинной испанской крепости, оставленной и взорванной около четырех лет назад, во время нападения генерала Венейблза на Ямайку. Внутри зубчатых стен с бойницами текла неторопливая жизнь.

Один за другим из черного прямоугольника тени, образованной дверью сторожки, вынырнули четыре бандитского вида фигуры и проскользнули прямо к человеку около маленькой пушки, последней из крепостных орудий. Они не слишком торопились, услыхав звуки салюта с «Вольного дара». Это судно было очень хорошо известно в Кайоне, да и вообще на Тортуге.

— Чтоб мне провалиться на месте, — проворчал главный канонир, — кто бы мог подумать! Впервые за два года Гарри Морган вернулся на том же корабле. Что касается меня, то я был просто уверен, что в этом плавании он все-таки захватит настоящий корабль.

Его обгоревший на солнце собеседник, на котором были одеты только потрепанные штаны, встряхнул головой.

— Ты и правда так считаешь? А я нет. Почему? Да потому, что Гарри Морган не потянул бы это дельце. Он никогда не сунет голову в петлю. Он осторожен, этот Гарри. Помнишь, Родди, как он впервые здесь появился? — Главный канонир нагнулся, чтобы осмотреть запальный фитиль, постоянно тлевший на случай непредвиденных обстоятельств.

— Так вот. Я был там и видел его, этого парнишку Джекмена и еще четырех человек, вытаскивающих ободранную старую лодку. Черт возьми, они были еле живы от голода.

— А где Морган отхватил это судно? — спросил другой канонир.

— Убейте меня, если я знаю хоть что-нибудь, кроме того, что на это испанское каботажное судно он наткнулся случайно и приплыл на нем от Санта-Лусии, примерно в двух сотнях миль к востоку отсюда.

Целую минуту главный канонир молча смотрел на то, как аккуратное, выкрашенное желтой краской судно начало проходить наиболее трудную часть пролива с водой густого темно-синего цвета, единственно возможного прохода во внутреннюю гавань.

— Ладно, первый флот братьев вернулся домой. Как вы думаете, какие новости он принес старому Элиасу? Мне кажется, что это была удачная экспедиция против испанцев, — бросил он через плечо, а затем выругался: — Держи фитиль крепче!

— Эй, Сэм! Может, мне пальнуть разок?

В этот момент Сэм резко дунул на фитиль, чтобы пламя подожгло порох в запале, и от усилия линялая голубая повязка, закрывающая его голый череп, съехала вперед. Он подтянул ее обратно. Тонкая струя пламени взмыла вертикально вверх, маленькая пушка выстрелила, выпустив небольшое облачко дыма, которое лениво повисло, закрывая амбразуру.

Из лачуг, беспорядочно усеявших имеющий форму полумесяца берег Кайоны, высыпала масса оборванцев и бродяг.

— «Вольный дар» вернулся!

— Что нового?

— Мы победили?

На беспощадный солнцепек, щурясь и прикрывая рукой глаза, выходили волосатые, неухоженные люди, одетые в лучшем случае в грязное подобие одежды, а то и вообще без нее, среди них были и безликие женщины, делающие слабые попытки прикрыть свои грязные тела какими-то тряпками. Крадучись, все они направились к кромке воды мимо разбитых ящиков и потопленных лодчонок.

Взбудораженный небольшой поселок стряхнул остатки долгого месячного оцепенения. Почти целую неделю вся Тортуга жила в ожидании возвращения этой маленькой армады мстителей, спущенной на воду береговыми братьями. Уаттс, объявивший себя представителем вице-губернатора Брейна с Ямайки, — хотя никто никогда не видел, чтобы он показывал какие-либо документы, подтверждавшие его полномочия, — выдал каперские поручения французским, голландским и английским капитанам, чтобы они могли отомстить ненавистным испанцам за восемьдесят пиратов, которые окончили свои жизни на виселице. Была ли успешной эта экспедиция? Все: хозяева таверн, лавочники, ростовщики, сутенеры, проститутки и убийцы -очень хотели узнать ответ на этот вопрос, поэтому они и готовились к встрече.

К досаде разношерстного населения Кайоны, владелец «Вольного дара» вовсе не торопился сойти на берег. Значило ли это, что их постигла неудача? Возможно. Большинство пиратов, часто посещающих Тортугу, в случае удачи сходят на берег, рассказывая и похваляясь своими победами. Толпа замерла в ожидании. Наверное, этот большой корабль с развевающимся зелено-желтым флагом принес плохие вести.

На берегу раздались оживленные крики, когда примерно пятнадцать человек отчалили на шлюпке от «Вольного дара». Несмотря на первое впечатление, экспедиция могла все же оказаться успешной. Иначе как объяснить то, что моряки на борту были одеты в новые шелковые рубахи, плащи и камзолы? Восторженные крики вырвались у нечесаных обитательниц кайонских публичных домов, когда зоркие женщины издалека разглядели тяжелые ящики, бочонки и полотняные мешки, подаваемые сверху, с борта «Вольного дара».

Во влажном мраке караульной комнаты, находящейся позади резиденции губернатора, аккуратно подкручивал свои усы полковник Чамлетт Арундейл, бывший ранее генералом королевской кавалерии и пониженный в ранге за взятки и воровство. Он был сильно не в духе, раздражен и готов взорваться из-за любого пустяка. Будь проклят старикан Уаттс вместе со своими представлениями о формальностях! Здесь, в этой вонючей, мерзкой дыре, которая только называется портом, ему как помощнику губернатора придется одеваться в тот же поношенный алый с золотом, ужасно жаркий мундир, который носили солдаты во дворце Уайтхолла.

— Роберт! — не оборачиваясь, рявкнул помощник губернатора. — Ты, чертов скряга, ступай вниз и принеси мне два молочных пунша!

— Есть, сэр, ваше превосходительство, сэр!

— Дженкинс!

Окованная железом и обитая гвоздями дверь со скрипом отворилась. — Да, сэр?

— Сходи за этим мерзавцем Морганом и отправь его прямо ко мне. Я не позволю ему хвастать и трепаться по всему городу, пока он не представит мне отчет — черт побери твою тупость! Оставь в покое эту проклятую дверь, пусть будет открыта! Здесь и так уже жарче, чем в самых глубинах ада.

Чувство приятного злорадства, правда не без примеси тревоги, охватило помощника губернатора. Слава Богу, что сегодня старый Уаттс так трясется от перемежающейся лихорадки, что его зубы стучат быстрее кастаньет любой из испанских шлюх в порту.

Капитана Генри Моргана, несмотря на его дико вспыльчивый и невероятно невоздержанный валлийский характер, он понимал и любил за его несомненно знатное происхождение, хотя и тайно завидовал его несгибаемой силе воли.

Из всех пиратских капитанов, как старых, так и молодых, которые часто бывали на Тортуге, только Морган действительно мог равняться с Эдвардом Мэнсфилдом, хитрым и ловким опытным флибустьером, капитаном и, когда это было выгодно, пиратом.

К своему большому удивлению, Арундейл обнаружил, что он ждет Моргана, стоя рядом с красивым столом красного дерева, который капитан Бартоломью Португалец украл во время одного из своих бесчисленных походов к берегам Юкатана.

Мускулистая фигура Моргана совершенно закрыла собой невысокий дверной проем.

— Черт побери, комендант! — Он помолчал немного. -Я чертовски рад чести приветствовать тебя. Еще неделю назад я думал, что вряд ли удостоюсь этой чести.

Арундейл протянул руку. Светло-зеленые глаза помощника губернатора впились в этого коренастого молодого человека примерно лет двадцати пяти.

В знак приветствия капитан «Вольного дара» приподнял плоскую испанскую шляпу с мягкими полями, надетую прямо на повязанный красно-желтый полосатый платок. Арундейл отметил про себя, что светло-коричневые, почти рыжие усы Моргана стали длиннее, а шея, да и весь он под нещадным карибским солнцем стал какого-то орехового, почти коричневого цвета. Ярко блестели свисающие из ушей пирата золотые серьги, каждая была украшена тремя грубо обработанными изумрудами. Красная вельветовая перевязь, поддерживающая очень прочную изогнутую саблю, была надета прямо на мокрую от пота льняную рубаху. Широкий кожаный резной ремень поддерживал не только мешковатые штаны цвета перезревшей сливы, но и пару изящных, хотя и опасных абордажных пистолетов.

Они пожали друг другу руки, затем, в ответ на приглашение Арундейла, Морган уселся в кресло и вытянул перед собой ноги в желтых чулках. Немного напряженно Арундейл тоже уселся, а затем наклонился вперед, не в силах скрыть своего любопытства.

— Ну, так что, Гарри? Да говори же! Нам тут, в Кайоне, было не так-то просто ждать, грызть ногти и только догадываться, как у тебя обстоят дела. Я полагаю, ты задал донам хорошую трепку?

Выпуклые черные глаза Моргана остановились на собеседнике, и он выпятил вперед челюсть.

— Да, мы одержали что-то вроде победы, я так думаю.

— Что-то вроде? Ты потерпел неудачу при взятии Сантьяго? — Голос помощника губернатора дрогнул.

— Нет. Мы до известной степени выполнили наши намерения, но, пусть меня поджарят в аду, это дело оказалось плохо продумано.

— Вы захватили добычу? Сколько рабов?

— Добыча есть, вдвое меньше того, что нам бы следовало получить.

Арундейл ждал. Он хорошо знал, что Морган всегда был очень осторожен в выражениях.

Топая плоскими ступнями с розовыми подошвами, вошел Роберт, огромный негр. Он нес массивные золотые кубки с молочным пуншем.

— Лопни твои глаза! — проворчал Арундейл, награждая негра пинком за неловко поставленные бокалы.

— Лопнут, лопнут! — бросил реплику Морган. — А потом к нам вернется его королевское величество король Карл.

Арундейл сухо улыбнулся.

— Черт меня побери! Гарри, неужели ты никогда не откажешься от этой дурацкой мечты?

— А ты? — вызывающе бросил молодой человек. — После всего, что с тобой случилось?

Помощник губернатора горько засмеялся.

— Я всю жизнь поддерживал Стюарта и старался внести посильный вклад в дело его возвращения на престол. Не моя вина, что у Стюарта ничего не выходит. Но теперь у меня появилась ненаглядная Генриетта, и все, к чему я стремлюсь, — вырвать удачу у испанцев. — Почти гневно Арундейл опустился на стул и смахнул тяжелые капли пота с нижней губы. — Кроме того, — продолжал он, — старик Уаттс и я, мы вместе должны считаться с адмиралом Пенном и генералом Венейблзом, так хорошо укрепившимися там, на Ямайке. А, они полностью преданы Английской республике.

Морган подвинулся к нему.

— Хороших новостей не слышно?

— Нет, мы уже несколько недель не получали информации из-за рубежа.

— На прошлой неделе я разговаривал с командой ливерпульского брига. Их капитан клялся, что Кровавый Оливер наконец умер. Похоже, что «круглоголовые» пытаются посадить его сына Ричарда на трон протектора. Вся Британия охвачена роялистскими волнениями. Ты веришь этому?

Арундейл устало покачал головой.

— Нет. Я слышу подобные разговоры вот уже последние пятнадцать лет, но проклятые «круглоголовые» всегда побеждают.

Морган жадно проглотил остатки своего молочного пунша, ткнул указательным пальцем в раба и потребовал второй порции.

Арундейл вытер влажные пальцы кружевным платком.

— А теперь что касается твоей атаки на Сантьяго. Составь официальный рапорт, будь так добр. — Он взял лист бумаги и вытащил перо из короткого стакана, заполненного серыми, коричневыми и белыми гусиными перьями.

Морган ослабил ремень, положил перед собой на стол оправленные в серебро пистолеты, а затем снова уселся на стул, устроив саблю на коленях. Его глаза перебегали с яркой фигуры помощника губернатора на дверь, ведущую внутрь резиденции. Он тщетно пытался услышать голос Сьюзан.

Арундейл сказал отрывисто:

— В чем дело, сэр? Дайте мне точный отчет, вы поняли?

Морган впервые нагло усмехнулся, чтобы заявить о своей независимости, а затем в соответствующих, но живых выражениях описал пиратскую экспедицию против испанского города Сантьяго. Проголосовав, четыреста человек создали отряд мстителей, который затем был разбит на четыре группы, во главе каждой встал испытанный и умелый капитан. Помимо Моргана этой чести удостоились капитаны Дабронс, Хэмфри Добсон и Джон Рикс.

— Черт! Я и сам знаю, как начинался ваш поход, — не выдержал Арундейл. — Переходи к самому главному. Как далеко от моря лежит Сантьяго?

— Около пятнадцати лье, или, если это вам удобнее, около сорока пяти миль.

— Итак?

Молодой капитан невозмутимо продолжал:

— Мы прибыли в Порт-о-Плэйт в Вербное воскресенье и удачно сошли на берег, но черт побери! Другие капитаны или не хотели, или не могли удержать своих негодяев от ссор и набегов с целью грабежа на каждую деревушку, попадающуюся на нашем пути.

Так мы начали. задерживаться, потому что нам надо было собрать людей. Нам повезло только потому, что губернатор Сантьяго оказался до того самонадеян, что не верил в то, что корсары отважатся продвинуться так далеко по суше. Поэтому, несмотря на все неприятности, наши отряды смогли захватить город врасплох на рассвете в страстную среду.

Морган теперь выпрямился и говорил быстрее.

— Мы промчались по улицам, стреляя в любого, кто отваживался высунуть нос, и были очень удивлены, обнаружив толстяка губернатора в его собственной кровати. Джо Рикс и Хэмп Добсон оба были готовы разбить ему голову на месте, но я с помощью Дабронса постарался сохранить старику жизнь, правда потребовав выкуп. Мы сошлись на сумме в шестьдесят тысяч монет за него и всех мужчин Сантьяго. — Морган хлопнул себя по колену. — Это больше, чем мы рассчитывали, но также больше, чем мы получили.

Вытирая пот с лица, Арундейл одобряюще кивнул.

— Это хорошо, и что потом?

— После того как я убедил моих товарищей капитанов в том, что один живой пленный дороже двух мертвых (что мне представляется достаточно очевидным), резня прекратилась, и мы позволили женщинам и детям убежать в холмы.

Арундейл нахмурился и сунул перо в приземистую оловянную чернильницу, имеющую форму кабаньей головы.

— Почему ты позволил им уйти?

— Потому что так решил, — хладнокровно ответил Морган. Он взглянул на своего собеседника с сардонической улыбкой, искривившей его губы с короткими выгоревшими усами. — Какой выкуп не заплатит преданная жена, чтобы спасти своего мужа от… Я полагаю, ты знаешь, как обычно поступают с теми, кто не заплатил выкуп?

— Да уж, — ответил Арундейл. — Я думаю, вы обчистили город?

— Дочиста, ваше превосходительство, а особенно эти ненавистные папистские церкви. — В горле у него что-то булькнуло, отдаленно напоминая смех. — Ты знаешь, Арундейл, сколько золотых вещиц они собирают для своих богослужений? Несмотря на все мои усилия, — заключил пират, — другие капитаны не сумели держать своих людей под контролем, и в результате они налакались как грязные свиньи.

Арундейл с удивлением приподнял бровь, услышав последние слова Моргана. Что же это за странный пират, который с таким презрением отзывается о вполне заслуженном отдыхе? Он оглядел хмурую фигуру человека, который вытянул вперед коренастые ноги и с такой силой сжимал серебряный кубок с пуншем, будто хотел раздавить его.

— Эти тупые собаки не поверили, что, хотя вся саванна вокруг Сантьяго уже дрожала от ужаса, они смогут всего за один день собрать тысячу годных к военной службе испанцев, готовых выступить против наших четырех сотен, отягощенных награбленным добром.

— Господи! — вырвалось у Арундейла, и его украшенные многочисленными драгоценностями пальцы сжались. Так вот почему Морган вернулся один!

— Если бы я не сумел держать своих людей в руках, то, скорее всего, нас застигли бы врасплох и убили. А тогда испанцы попытались бы отрезать нам отступление. -Морган повысил голос, подвинулся вперед и ударил кулаком одной руки по ладони другой. — Когда они выскочили из засады, то в три раза превосходили нас численностью, и если бы мы не были вооружены лучше, чем они, то, скорее всего, нас перебили бы всех до одного!

Морган, даже когда говорил, просматривал, сверяясь, некоторые сделанные ранее записи, которые он называл «книгой опыта». Кроме убеждения, что живого пленного можно использовать с большей пользой и прибылью, чем мертвого, у него было еще два принципа: во-первых, всякое празднование, независимо от того, насколько оно соблазнительно или заслуженно, должно быть отложено до тех пор, пока остается хотя бы намек на возможное нападение; во-вторых, современное, первоклассное оружие в руках нескольких дисциплинированных человек значительно более эффективно, чем любое количество разнородного оружия в руках неуправляемой, плохо обученной толпы.

— Так получилось, — решительно сказал Морган Арундейлу, — что нам удалось спасти наши шкуры, только пригрозив зарезать дона Арнулфо, губернатора, а заодно и всех находящихся у нас пленных. — Морган снова взял бокал, но на этот раз он пил уже спокойнее. — По каким-то причинам испанцам был дорог их глупец губернатор, а заодно и другие пленные, поэтому они отступили и предложили нам небольшой выкуп. На самом деле это было почти все, что прекрасная, но бедная саванна могла дать.