Глава 8

КРОВНЫЕ БРАТЬЯ

Вскоре после того, как его товарищи заснули мертвым сном, Морган решил принять меры предосторожности, которые он обдумал уже давно. Он тихо покинул общий лагерь и отправился устраиваться почти в ста ярдах дальше, в небольшой пещерке, скрытой от посторонних глаз за густыми зарослями алоэ.

И все равно Морган дважды вставал ночью, разбуженный и напуганный воплями кайманов, которые дрались в лагуне.

Наконец он провалился в тревожный сон, от которого пробудился, как ему показалось, почти мгновенно, весь дрожа, напряженно всматриваясь в темноту и прислушиваясь. Это действительно собаки лают или его солнечный удар хватил?

Да, это действительно были собаки, и они подняли оглушающий, раздирающий уши шум совсем рядом. Не осталось ни малейшего сомнения, что животные обнаружили лагерь Джекмена и облаивали его.

Посреди всеобщего гама он мог различить голоса Дунбара и Джекмена, кричавших:

— Отзовите собак, ради Бога! Нас тут всего горстка, потерпевших кораблекрушение.

Морган пробрался под мокрыми от росы ветвями алоэ и стал соображать, что делать дальше. За яростным собачьим лаем он расслышал голоса нескольких мужчин, говоривших на каком-то иностранном языке. Испанцы! Конечно. Ему мгновенно пришли в голову рассказы о жестоком обращении донов с такими же путниками, которые осмеливались переступить границу тщательно охраняемой ими территории.

Проклятье! Одна из собак, похоже, взяла его след. На лбу у него выступили крупные капли пота, когда он услышал, как ищейка обнюхивает землю все ближе и ближе. Огромное животное направлялось прямо к нему.

От отчаяния его воображение заработало сильнее, он глубоко вдохнул воздух и изо всех сил завопил:

— Вот они! Первый эскадрон, зажигай спички, направо и ждать команды стрелять! Второй эскадрон, поднять пики!

Весь лес загудел и отозвался эхом на неожиданный вопль Моргана.

Два огромнейших мастифа из всех когда-либо виденных Гарри бросились в чащу и начали пробираться прямо к его убежищу. Морган, с детства знакомый с повадками охотничьих собак, принял мудрое решение не шевелиться и не поднимать руки — сложная задача, поскольку от страха он даже почувствовал горький привкус во рту.

— Эй, Морган! Прикажи своим людям сомкнуться. К Дунбару! К Дунбару! — Шотландец, опытный ветеран в делах сражений, попытался поддержать придуманную Морганом хитрость.

— Вам не удастся нас обмануть, — произнес какой-то голос по-английски. — Вас только пятеро, и у вас нет оружия, поэтому стойте спокойно и не делайте лишних движений.

— Это ложь! — вмешался Морган. — Нас двадцать, и мы вооружены.

Кто-то резко рассмеялся.

— Nom de Dieu! [20] Мы следим за вами с того момента, как вы высадились на берег.

Кто-то третий тоже расхохотался.

— Если бы вы не были слепы, как церковные крысы, вы бы нас заметили, верно, Педро?

— Вы англичане — и мы тоже, — произнес Джекмен. — Пожалуйста, не трогайте нас.

— Мы не англичане, — огрызнулся первый говоривший. — У нас нет национальности.

— Тогда подходите, безымянные ублюдки, и попробуйте взять нас.

Джекмен поднял бесполезный пистолет, а подполковник Дунбар проворно скинул кафтан и замотал его вокруг левой руки словно щит. Крепкий кинжальный клинок блеснул в слабом свете звезд.

— Стой там, ты, с пистолетом, — скомандовал английский голос. — Бросай его! Мои мушкетеры целятся прямо тебе в живот. Брось его, я сказал.

Огромные собаки перед Морганом угрожающе зарычали и обнажили клыки, но не бросились на него.

— Restez tranquille! [21] — Зашуршали ветви, и в поле зрения Гарри появилось человеческое существо самого отталкивающего вида. Держа в руках короткоствольное ружье и двигаясь почти бесшумно, к неподвижным путешественникам бросился человек лет пятидесяти. Вокруг его головы был повязан грязный желтый платок. Из-под этого головного убора в беспорядке выбивались волосы того же рыжего цвета, что и спутанная борода незнакомца.

Морган видел немало бродяг и беспризорников, браконьеров, конокрадов и воришек, но никогда еще он не встречал никого, даже отдаленно похожего на этого бандита, чьи штаны из грубой ткани держались на поясе, с которого свисали два огромных пистолета. На ногах у него были сандалии из кожи грубой выделки, на которой еще сохранились остатки черного и белого меха.

Этот дикарь был похож на ходячий арсенал, поскольку кроме мушкета и двух пистолетов через одно плечо у него свешивалась перевязь, к которой была прицеплена короткая абордажная сабля.

Приблизившись на расстояние около десяти ярдов, незнакомец остановился, а потом громко щелкнул пальцами, словно выстрелил из пистолета.

— Viens, Hector! Ici, Pluton! — К невыразимому облегчению юного валлийца, обе собаки прекратили лай и рысцой побежали к своему хозяину.

— Tu parle francais? [22]

— По-французски я знаю всего несколько слов, монсеньор. Что вы хотите? Вы на самом деле пираты?

Остальные заревели:

— Mecque! Пираты, nevaire! Мы самые честные люди, охотники и заготовщики вяленого мяса. Невежливо звать нас пиратами, это просто оскорбление. А теперь поворачивайся и иди к своим товарищам.

Заготовщик вяленого мяса неуклюже развернулся, потому что в руках у него была подставка, которая поддерживала тяжелый мушкет, направленный в живот Моргану.

Из чащи джунглей вынырнула еще одна кошмарная фигура. Этот говорящий по-английски человек был одет в такую же грязную и оборванную одежду, как и его компаньон, но в дополнение к этому на нем был жилет из белой и коричневой телячьей кожи.

— Клаас! Педро! Выходите, но держите этих идиотов на мушке.

Появились еще двое с саблями и взведенными пистолетами наготове. На них были круглые фетровые испанские шляпы с обрезанными полями.

Кейт Пайн испустила испуганный вопль.

— О-ох. Ради Бога, пощадите нас, благородные сэры.

— Мы не «благородные сэры», поэтому прекрати нытье. — Англичанин в жилете из телячьей кожи вышел вперед и презрительно оглядел потерпевших крушение. — Ну и голодранцы! Черт меня подери, Фалле, если наша добыча стоит хотя бы муидор! [23]

Морган добродушно рассмеялся и, все еще в сопровождении двух собак, медленно приблизился.

— Вы и сами одеты не по последней моде.

Другой англичанин, бродяга с рыжей бородой, у которого не хватало одного уха, громко сплюнул.

— Заткнитесь, чертовы болтуны. — Он повернулся к Моргану. — Эй ты, чернявый, кто ты такой?

Морган как можно короче описал «Удачливого» и его так плохо закончившееся плавание, но предоставил Джекмену поведать о странствиях гички; англичанин переводил все это на чудовищную смесь французского, голландского и, как это ни странно, португальского.

Морган почувствовал, что прежняя враждебность незнакомцев исчезла. Странно, что эти разбойного вида парни бросили на затихшую в кустах Кейт только беглый взгляд. Морган неожиданно протянул англичанину руку и назвал свое имя.

Тот пристально взглянул на него.

— В береговом братстве меня называют Билли Дублоном, — он дотронулся до своей огненной бороды, — и пусть так и будет. А это мой кровный брат, Фалле, он наш предводитель.

француз не торопился пожать Моргану руку. Он оказался коренастым, кривоногим мужчиной с черными блестящими глазами и кожей странного бронзового оттенка, который проступал из-под загара. В конце концов он все-таки улыбнулся на редкость открытой улыбкой, обнажившей кривые желтые остатки зубов.

Глядя Фалле прямо в глаза, Морган указал на своих товарищей.

— Восемь человек лучше, чем четверо, — как ты думаешь?

Француз рассмеялся.

Тот, кто назвал себя Билли Дублоном, сплюнул.

— Ты быстро соображаешь, парень, на этих широтах тебе это пригодится. Познакомься с братьями.

Как и можно было ожидать, Клаас оказался голландцем по происхождению, но по виду это было совершенно не заметно. Он не был ни белокурым, ни голубоглазым, ни флегматичным. В неправильных чертах его мрачного и свирепого лица, к тому же сильно попорченного перенесенным венерическим заболеванием — половина века отсутствовала, — ясно проглядывала испанская кровь. На гладком, почти безбородом лице Педро, португальца, выделялись темные красивые глаза, скорее подходящие девушке, чем мальчишке возраста Тростона. Его изящная, стройная фигурка, с хорошо развитыми мускулами, тем не менее была пропорционально сложена.

— Клаас и Педро, — назвал Фалле своих товарищей.

Лагерь заготовщиков вяленого мяса располагался в глубине небольшой долины меньше чем в половине лиги к востоку от лагуны. Дублон сказал, что эта земля — северное побережье Эспаньолы [24].

Джекмен выругался.

— Значит, это все-таки испанская территория? Похоже, нам не повезло, Гарри. — Но он немного расслабился, когда предводитель отряда объяснил ему, что только южное и западное побережья этого острова контролируются испанцами. А здесь, на северном побережье, можно было не бояться атаки; здесь никого не было, кроме отдельных групп охотников на диких свиней и мясную дичь — как они сами. Морган захотел узнать, сколько людей обычно входит в такую группу.

— Редко больше шести кровных братьев охотятся вместе; иногда всего двое. Так легче ускользнуть, когда проклятые доны, — лицо Дублона исказила настоящая ненависть, — преследуют нас, а за последнее время это случается слишком часто. В прошлом месяце на Коровьем острове [25] чертовы папистские собаки схватили Тома Брайта и его кровного брата.

— Кровного брата? — Морган нахмурил лоб. — Друг, должен признать, что я не понимаю, что это значит…

— Ничего удивительного. — Дублон резко рассмеялся. -У братьев побережья — а ты еще много о нас услышишь, если выживешь, — не принято брать себе женщин, потому что они слишком слабы, забывчивы и болтливы. Вместо этого мы заводим себе кровного брата, или мателота. Так вот, Фалле — мой брат, а Педро — брат Клааса. Кровный брат сражается плечом к плечу с тобой, заботится о тебе, если ты заболел. Все его — твое, а твое — его.

Говорящий удовлетворенно мотнул спутанной рыжей бородой.

— Это на редкость славная жизнь. Мы все делим между собой. — Он подмигнул. — Это все равно что семейная жизнь, только лучше, потому что нет вечно ноющей и стонущей жены. Так и Клаас и Педро: они уже шесть или семь лет делят вместе одну хижину и никогда не отходили друг от друга больше чем на несколько ярдов.

Морган со все возрастающим изумлением выслушал это объяснение и постепенно начал понимать, почему заросшие охотники так мало внимания уделили Кейт.

Немного позже Морган с огромным трудом пытался расспросить Фалле, почему испанцы так преследуют братьев, которые хотят только, чтобы их оставили в покое и дали им охотиться на дикий рогатый скот. Раз они отказались от национальной принадлежности, то не представляют угрозы для испанцев.

— Испанцы очень глупы, — заявил Фалле, когда они беспорядочной колонной вышли на берег.

Фалле и Морган приняли решение оставить гичку в лагуне, потому что там должен быть отличный клев.

— Они пытались выжить нас; уничтожая дикий скот на необитаемых островах, а от него зависит наша жизнь. Поэтому иногда мы берем испанских коров вместо диких. Они сердятся, иногда убивают нас, но чаще мы убиваем их — безжалостно. Ma foi [26], за последние три-четыре года жизнь здесь стала очень беспокойной.

Дунбар наклонил седую лысеющую голову и прислушивался. Он давно уже понял, что чем больше узнаешь о незнакомой земле, населяющих ее людях и их обычаях, тем успешнее будешь там воевать. Ко всеобщему удивлению, он обратился к Фалле на беглом, хотя и не совсем правильном, французском:

— А что, монсеньор, привело вас на Эспаньолу?

Предводитель охотников взмахнул руками и разразился потоком французских слов с баскским акцентом:

— Мы охотимся на дикий скот. Для этих земель нас с Дублоном недостаточно, поэтому мы попросили Педро и Клааса присоединиться к нам. — Он довольно рассмеялся. — Хорошо, что вы появились именно сейчас. Только вчера мы начали убивать les vaches [27]. Мы будем охотиться вместе, верно? Тогда мы заполним нашу барку и вашу гичку вяленым мясом и отплывем на Тортугу. Но вначале мы, конечно, дождемся дымового сигнала о начале торговли.

Француз нахмурился и ласково потрепал по загривку двух огромных собак, бегущих рядом с ним.

— Ты веришь мне, monsieur le colonel? [28] Пока испанцы сами не начали войну против нас, мы не тронули ни одного из них, правда. Мы, братья, хотим только одного — прожить без злобной ненависти, религиозных войн и холеры, наводнивших Европу. У нас была чудесная жизнь, mon ami; возможно, грубая, но мирная.

Этим вечером два отряда расположились рядом с палаткой Фалле и насладились деликатесом — костным мозгом из хорошо прожаренных и лопнувших от жара берцовых костей быка. Для Кейт отложили огромный язык и отборное филе. Никто из охотников даже не разговаривал с ней, только молча подавали ей еду.

— Скажи мне, Фалле, у тебя есть фамилия?

Француз на секунду поджал тубы и уставился на рассыпающиеся искры.

— Предположим, что да, но я ее забыл.

— Ты… э… умеешь писать? — Юный валлиец изо всех сил старался быть тактичным, но Фалле только фыркнул.

— Мой юный друг, конечно, секретарь министра финан… — Он резко оборвал себя на полуслове, очень медленно набрал пригоршню песка и начал просеивать его сквозь пальцы.

Морган ломал голову в догадках. Что могло заставить такого, по всей видимости, образованного человека, как Фалле, и веселого, умного, всегда вежливого Педро выбрать себе в товарищи таких бандитов, как Дублон и Клаас? Как они смогли приспособиться к такому варварскому существованию?

Фалле говорил с Дунбаром по-французски.

— Как я уже говорил, мой друг, мы, братья с побережья, были вынуждены дать отпор испанцам и португальцам и организовать нечто вроде конфедерации. Такие маленькие экспедиции, как наша, уже отошли в прошлое. Братья больше не плавают в каноэ, барках и пирогах, а ведут галионы и барки [29] водоизмещением в пятьдесят тонн, иногда вооруженные фальконетами и легкими пушками.

Баск понизил голос, и его печальные глаза блеснули красноватыми огоньками в свете костра.

— Прошлой весной мы выбрали из нашего числа полковников и капитанов. А когда мы вернемся на Тортугу, то решено выбирать адмирала.

— Адмирала? — Морган выпрямился, песок скатился с его обнаженной загорелой спины. — Черт! Адмирал несуществующей страны? Это любопытно. А кого выберут?

Вмешался Дублон:

— Старину Мэнсфилда, голландца. Когда Эд не пьян, он чертовски здорово принимает решения. Эд пиратствует и сражается уже почти пятьдесят лет. Эд ненавидит донов, и сейчас, когда Англия и Франция воюют с проклятыми испанцами, Эд Мэнсфилд может запросить неплохую цену за то, что поплывет с братьями. Я и Фалле, мы собираемся записаться в поход, как только доберемся до Кайоны, -добавил он и сердито сплюнул. — Ненавижу проклятых папистов.

Озадаченный Джекмен почесал короткую бороду, которую он отрастил со времени гибели «Удачливого».

— Ты хочешь сказать, что этот парень, Мэнсфилд, продаст свои услуги флоту берегового братства?

— Да, французам, или англичанам, или голландцам; туда, где ожидается добыча побогаче. Да, Клаас?

— Да, это верно. — Клаас кивнул и швырнул Гектору кусок поджаренного мяса.

— А к испанцам вы найметесь? — спросил Тростон.

— Morbleu! [30] Нет! — Фалле и другие кровные братья с ужасом уставились на него.

В первый раз Педро выругался и угрожающе взглянул на перепуганного парня.

— Никогда не говори так. У нас, бедных охотников, много врагов, но только испанцев мы будем убивать! Убивать! Убивать! Если бы ты нашел, как мы, двух своих товарищей, с которых живьем сняли кожу и натерли перцем, ты бы понял нас.

Вся компания, кроме Кейт Пайн, отправилась на охоту на диких коров, как только стаи зеленых и серых голубей с пышными хвостами полетели в горы, Напившись в маленьких лужицах возле лагеря охотников. Собаки беспокоились, рычали и рвались с поводка, потому что их сегодня специально не кормили.

Заготовщики вяленого мяса обычно держат наготове огнестрельное оружие на случай непредвиденных неожиданностей, поэтому все были вооружены мушкетами и аркебузами. Моргана, Дунбара и Джекмена снабдили порохом и тяжелыми мешочками с пулями — большими свинцовыми шариками, восемнадцать штук на фунт. У Тростона на поясе висели огромные абордажные пистолеты, а в руках он сжимал копье с широким лезвием.

Прорубая себе дорогу в почти сплошной стене растительности, охотники на диких коров добрались до холмов, у подножия которых лежали небольшие Луга, тянувшиеся параллельно берегу. Именно здесь, объяснил Педро, паслись небольшие рыжие коровы и свиньи, которых согласно испанской колониальной политике выращивали на каждом острове. Они жирели и размножались на подножном корму, одновременно пожирая фрукты и попадавшийся ямс.

Саванна действительно была красива; естественные заливные луга, окруженные лесами, в которых росли кедры, дубы, красное дерево и дерево гри-гри. Там жили мириады птиц, дрозды, певчие птицы, перепелки и голуби. Как только раздавался выстрел, стаи сверкающих зелено-желтых попугаев с воплями взлетали вверх, а другие пташки в панике бросались прочь.

С другой стороны, вороны и стервятники, давно уже понявшие, что выстрелы означают скорое появление еды, слетались десятками и сотнями, кружили и каркали над охотниками, набрасываясь на коровьи внутренности.

К полудню уже около тридцати коров лежало на зеленой, забрызганной кровью траве саванны; при такой жаре их животы уже начали вздуваться. Груда разделанного мяса все росла и росла, но не очень быстро, потому что охотники вырезали только самое лучшее мясо; остальное, и большую часть, они оставляли воронам и стервятникам, которые в нетерпении пикировали с яркого неба. Сотни других пожирателей падали сидели на ближайших деревьях и наблюдали за ободранными охотниками, забрызганными кровью с ног до головы, которые работали ножами и топориками, чтобы снять мясо с костей.

К закату все охотники, страшно уставшие, но удовлетворенные, доставили в лагерь больше тонны мяса и прикрыли его широкими банановыми листьями.

Джекмен и Морган, единственные из всей компании, пожелали немного почиститься и умыться свежей водой.

Педро, Фалле и остальные облизывались, глядя на кучу бело-розовых берцовых костей перед поблескивавшими камнями, нагретыми на огне, который развела Кейт. Из этих костей будет приготовлено любимое всеми буканьерами [31] блюдо — запеченный костный мозг. Пальмовое вино, которое сделал Педро, было выпито мгновенно. Оно оказалось освежающим, но не очень крепким.

Клаас исчез в кустах, но скоро вернулся, неся на обнаженном, загорелом плече кувшин барбадосского рома.

— Вот отличная идея, — ухмыльнулся Джекмен. — За последний месяц я в рот не брал ничего, кроме воды.

Поспешно были розданы половинки кокосовых орехов и опустошены еще более поспешно.

Разговорившись впервые за все время, что Морган знал его, обычно мрачный, запуганный и ноющий, Тростон сиял и шутил, а потом принялся расспрашивать об искусстве заготовки мяса. Фалле, жестикулируя, объяснял, как нарезать полоски мяса длиной в три или четыре фута и шириной в полдюйма, потом укладывать их на решетки из толстых зеленых веток; уже готовые решетки стояли в конце лагеря. Полоски мяса, как следует просоленные, наматывали на прутья из сырого дерева, клали на решетку и время от времени поворачивали. Решетки ставили над углями, на высоте примерно двух футов. Охотники периодически бросали на угли кости и потроха, создавая таким образом жирный, густой дым.

Если процесс копчения шел правильно, то мясо вскоре приобретало живой красноватый цвет, почти такой же, как у соленого мяса, но по вкусу оно настолько превосходило обычное соленое мясо, которым были забиты корабельные трюмы, что корабли даже делали большой крюк, чтобы пополнить его запасы.

— А кому вы продаете кожи? — расспрашивал Дунбар.

— Иногда проходящим судам, но чаще всего — торговцам в Кайоне, — ответил Дублон. — На коже много не заработаешь, она слишком воняет.

Вскоре барбадосский ром подействовал, и Кейт Пайн пришлось поспешно удалиться к себе и молиться за спасение их душ.

Похоже, думал Морган, Фалле и его товарищи знали, что делают, и говяжий костный мозг действительно отменное блюдо; кровь у него быстрее бежала по жилам, а в ушах звучала странная музыка. При свете угасающего огня он взмахнул половинкой кокосовой скорлупы.

— Что вы скажете, парни? Поднимем тост за медленную мучительную смерть этого проклятого узурпатора — Оливера Кромвеля?

— С удовольствием, — прорычал Дунбар.

— Друзья! — В свете костра блеснули необычайно белые и крепкие зубы Педро — он каждый день чистил их разжеванной веткой, посыпанной солью. — Позвольте мне предложить тост, за который мы все сможем выпить? За вечную погибель в аду всех испанцев!

Морган навсегда запомнил яростный, мстительный рев, раздавшийся из всех глоток, вопль, к которому присоединился Дунбар и все остальные.

Сверкающие глаза Моргана неожиданно сузились, и он крикнул Дублону:

— Ты англичанин — или когда-то был им. А ты умеешь обращаться с оружием?

— Настолько, чтобы проломить твою тупую валлийскую башку! — Дублон поднялся и схватил пару вертелов для заготовки мяса. — Береги свои мерзкие черные патлы!

Тростон, Дунбар и Джекмен громко болели за Гарри, но Дублон оказался таким опытным воякой, что Морган дважды вскрикивал от точного удара по руке и плечу. С развевающимися лохмотьями и желтыми волосами, Дублон бил сильно и дрался уверенно. Только подвижность Моргана и его юная выносливость спасли его от позорного удара по черепу. Ему же не удалось достать Дублона более, чем обычным скользящим ударом.

Противники на секунду замерли, тяжело дыша и обливаясь потом, но все еще надеясь поразить друг друга; отдыхая, они обдумывали план новой атаки.

Педро, дипломат по натуре, подошел, покачиваясь, хихикнул и протянул две кокосовые половинки с разбавленным ромом.

— Рог el amor de Jesus. He убивайте друг друга до завтра; у нас еще много дел. — Он весело подмигнул. -Дайте Педро поставить на вас обоих на Тортуге. Пей, amigo, и ты, Гарри.

— Marie, ma mere! Какие славные ребята эти англичане! — Фалле оперся на руку, черты его лица смягчились. -Только что вы так свирепо пытались разбить друг другу головы и вот уже обнимаетесь. Я спою вам колыбельную…

Француз был очень, очень пьян, но все-таки он запел нежную, печальную песенку о каком-то замке, который гордо вздымался над рекой Луарой.

— Принеси дров, Гарри! Всю ночь будем петь, танцевать и рассказывать разные истории.

— С удовольствием, если хочешь. — Морган поперхнулся и глупо ухмыльнулся. — А как же костер? Такое большое пламя могут увидеть.

Дунбар с растрепанной рыжей бородой, вымокшей в воде и роме, беспечно махнул рукой.

— К черту осторожность, тащи дрова, Гарри, мальчик. Господь Всемогущий! Да здесь нет никого, кроме братьев.

И никто из участников пирушки не помнил, когда, напившись и наевшись, они завалились спать на влажном песке.

Последним усилием воли Гарри Морган заставил себя направиться к потайной пещерке, где он собирался устроиться на ночлег в соответствии с раз и навсегда принятым решением.

Он был слишком пьян, чтобы заметить, что Джекмен приподнялся и наблюдает за ним. Может, этот валлиец, такой скрытный, нашел и спрятал что-то ценное? Озадаченный уроженец Новой Англии взял подвернувшийся под руку топорик и последовал за ним или, по крайней мере, попытался последовать. Идти ему было трудно, потому что земля качалась у него под ногами, словно палуба рыболовного ялика, попавшего в свежий бриз в Массачусетской бухте.

— Гарри! Подожди. Стой! — пробормотал было Джекмен, но Гарри непостижимым образом исчез из виду. Коротко ругнувшись, Джекмен продрался сквозь кусты, и тут земля разверзлась у него под ногами, и он провалился в глубокое беспамятство.

Глава 9

«IN NOMINE DEO…» — «ВО ИМЯ ГОСПОДА…»

Наверное, из-за того, что собаки тоже наелись до отвала, ни Гектор, ни Плутон ничего не почуяли, пока не было уже слишком поздно. Их хозяева успели только бросить полный ужаса взгляд на цепь фигур в коже и стали, которая тихо и безжалостно сомкнулась вокруг них, и схватиться за первое подвернувшееся под руку оружие.

Собаки подняли жуткий лай и, словно извиняясь за свою оплошность, с рычанием бросились на ближайших врагов. Их бросок дал охотникам несколько драгоценных секунд для того, чтобы вытащить мечи, ножи и кинжалы.

— Спина к спине! — проревел Дунбар, его седая грива развевалась на ветру, словно знамя. — Сюда, к Дунбару! А ну-ка суньтесь, убийцы!

Морган, скорчившийся в своем убежище, обдумывал, не попытаться ли ему внезапно атаковать фланг неприятеля — это неожиданное нападение могло отвлечь атакующих, — но, стряхнув с себя сон и оглядевшись вокруг, он понял, что это было бы бесполезно. Враг превосходил охотников численностью в пять или шесть раз, и все новые солдаты неприятеля бежали из-за деревьев.

— Santiago! Muerto a los piratas! [32] — завизжали атакующие и, зарядив аркебузы, пошли в атаку.

Сзади в кустах раздался шорох и треск веток. Морган резко развернулся с кинжалом в руках, чтобы прорваться в джунгли, и приготовился к прыжку. Но тут он узнал Джекмена, который неуверенно брел вперед, промокший и облепленный обломками веток и мокрыми листьями. Глаза у бывшего второго помощника были красны, и он. еще не вполне протрезвился.

— Что за… — начал он, но резкий жест Моргана заставил его захлопнуть рот. Вместе они некоторое время постояли в нерешительности.

— Santiago! Mate! Mate! Abajo los hereticos! [33] — Ругательства, крики и выстрелы смешались в жутком убийственном вопле, в котором резкое звяканье стали смешивалось со смертоносными звуками огнестрельного оружия. Они услышали, как одна из собак завизжала от боли, а потом раздался громкий крик Дунбара:

— Подходите, проклятые паписты! Вот вам! — Раздался жуткий вопль и проклятья.

— Это арбалет, — выдохнул Морган, когда раздалось приглушенное «дзинь», за которым последовал вой другой собаки. Какой-то мужчина, — похоже, Клаас — коротко вскрикнул перед тем, как его голос перешел в предсмертное хрипение.

Вцепившись во влажный мох, Джекмен дрожал, словно напуганный щенок.

— Лучше нам убраться отсюда. Тем бедолагам уже все равно не поможешь.

Морган покачал головой.

— Бесполезно. У испанцев тоже есть собаки, слышишь?

— Да, но…

— Если мы отойдем подальше отсюда, они возьмут наш след, и тогда нас наверняка поймают.

И снова Гарри Морган с изумлением осознал, что под влиянием смертельной опасности он не терял ясности рассудка и мог принять правильное решение. Прямо над ним возвышалось огромное дерево, которое давало им надежду на спасение. У него оказалась густая листва и раскидистые ветви, и на него легко было влезть. Морган ткнул в него пальцем и прошептал:

— Не сломай ветку и не поцарапай ствол! — и тут же начал карабкаться наверх.

Быстро, чтобы не слышать жалобные, душераздирающие вопли Кейт Пайн, Гарри Морган взбирался все выше и выше, пока самые нижние ветки дерева не скрылись из виду в густой листве. Морган оседлал крепкую ветку, и, словно напуганная белка, прижался к стволу. Отсюда лагерь не был виден, так же как и земля внизу; но, соответственно, он мог предположить, что и его никто не увидит. Джекмен, привыкший к корабельной качке, тоже быстро залез наверх и устроился на соседней ветке немного пониже.

Осторожно вытянув шеи, два беглеца обнаружили, что им хорошо видны ямы для заготовки мяса с пустыми решетками и накрытые пальмами кожи, а также берег и море. К этому моменту звуки сражения уже почти совсем стихли, раздавались только отдельные выстрелы. Послышался лай собак, которых выпустили на берег. Вскоре они различили высокие, торопливые голоса победителей.

Когда небо посветлело, Морган смог различить лодки неприятеля; на берегу лежала пара пирог. Голой ногой он толкнул Джекмена в плечо и показал ему на длинное гребное судно, которое стояло на якоре примерно в трети мили от берега. Водоизмещением примерно тонн в пять, оно напоминало большую барку. Экипаж корабля разворачивал единственный желто-коричневый парус, который крепился к неимоверно длинной мачте.

Кроме тех пирог, которые уже валялись на берегу, с барки спускали на воду и третью пирогу, которая смахивала на гигантского коричневого водяного жука.

Группами по двое и трое испанцы методично прочесывали лагерь; некоторые из них вели на поводке собак, похожих на Гектора и Плутона. При виде этих животных Морган почувствовал приступ тошноты. Если хотя бы одна из этих тварей сунется в заросли алоэ внизу, то для двух беглецов останется только смерть или позорное рабство.