Глава 4

Телефон зазвонил без десяти восемь, как раз когда Валери заканчивала свой туалет, нанося последние штрихи.

– Вот ведь нашел кто-то время звонить, – недовольно проворчала она, спеша в гостиную, чтобы снять трубку.

Не то чтобы ей не хватило на сборы трех часов – домой она вернулась около пяти. Просто для такого свидания трех часов на подготовку было маловато. Слишком много нужно было сделать, слишком о многом подумать заранее. Что следует надеть женщине, чтобы соблазнить мужчину, которого уже столько раз соблазняли прекраснейшие представительницы ее пола?

Наконец выбор Валери остановился на платье, которое расшевелило бы и восьмидесятилетнего старца. Она купила его вскоре после развода, но еще ни разу не надевала. Изумрудный шифон, глубокий треугольный вырез, прозрачные облегающие рукава и юбка в несколько слоев, оставляющая открытыми стройные нога от колен. Изящные туфли довершат ансамбль… Волосы Валери собрала в высокую прическу, оставив только несколько завитков свободно ниспадать вдоль щек…

Она подняла телефонную трубку, звякнув о пластмассу длинной серьгой с бирюзой, которые украшали сейчас ее маленькие уши.

– Да?

– Это Маноло. Я попал в пробку на мосту. Немножко опоздаю, вы не волнуйтесь.

Голос в трубке моментально вернул ей почву под ногами. Это была не какая-то безумная сексуальная фантазия, в которую Валери уже почти перестала верить. А настоящий, живой человек, которого она собиралась обольстить, чувствуя себя настоящей живой женщиной. Женщиной, которая так давно не занималась любовью, что уже почти забыла, как это делается!

Сердце Валери болезненно сжалось. О чем она думала? Зачем впуталась во все это? Мужчина, который ей сейчас звонит, всего-навсего легкомысленный прожигатель жизни, как это ни жаль. Может, ему и нет равных в постели, как утверждает Мелисса, но ее женская гордость восстает против того, чтобы подобный человек счел ее легкой добычей, одной из многих.

А он сделает это, непременно сделает…

– Валери? – переспросил голос в телефоне, и она отозвалась коротко и сухо:

– Да, я слушаю.

В конце концов, у нее еще есть время все вернуть на круги своя. Сделать так, чтобы ничего не произошло.

– Я очень извиняюсь, – сказал Маноло.

– Пустяки. Вам не стоило волноваться… и звонить тоже не стоило.

– Я не хотел, чтобы вы подумали, будто я заставляю вас ждать… Или что не дорожу временем прекрасной дамы.

– Я бы так и не подумала, – отозвалась Валери, которая подумала бы именно так.

– Вы чем-то расстроены? По голосу кажется, что да.

– Нет, вовсе нет. Я просто еще не кончила собираться.

Смех его был низкий и потрясающе чувственный. И этот смех напомнил Валери, из-за чего она влипла в эту историю.

– Теперь понимаю… Я порой забываю, сколько времени нужно женщине, чтобы одеться. Тогда перестаю отвлекать вас, тем более что хочу, чтобы к моему прибытию вы были полностью готовы. Я умираю от голода.

Валери почувствовала легкое раздражение.

– Помнится, вы говорили, что ужинаете поздно.

– Кажется, я сегодня забыл позавтракать. А буфет в моей новой квартире оказался совершенно пуст – я обнаружил там только чай и кофе.

– О Боже, я должна была за этим проследить!

– Вот и Мелисса об этом упомянула, когда я позвонил ей, чтобы поблагодарить… Но вы не беспокойтесь. Я ей сказал, что собираюсь вечером поужинать в ресторане, а к завтрашнему утру вы обещали обо всем позаботиться.

Сердце Валери словно бы замерло.

– Вы что, сказали ей, что собираетесь ужинать со мной?

– Н-нет…

– Слава Богу!

– Почему?

– Что – почему?

– Почему вы не хотели, чтобы я ей сказал? Валери не знала что и ответить.

– У меня ужасное подозрение. – Голос Ма– ноло после минутной паузы приобрел жесткие нотки. – Кажется, ваше нежелание отвечать связано с тем, что вы думаете обо мне и моем образе жизни. С вашим предубеждением.

Валери не могла отрицать этого, поэтому снова промолчала.

– Ммм… Поговорим об этом подробнее за ужином, и тогда вы уже не сможете отмалчиваться, как делаете сейчас. О, мы двинулись, кажется, пробке конец! Я скоро буду. Поторопитесь, Валери, иначе вам придется пойти в ресторан в том виде, в каком я вас застану. Смею я надеяться на вечернее платье?

В конце концов ей пришлось пойти в ресторан именно в том виде, в каком Маноло ее застал. Потому что стоило Валери повесить трубку, тут же позвонила Мелисса и долго просвещала ее относительно гастрономических предпочтений месье Шальгрена, а потом еще некоторое время старалась выудить из подчиненной профессиональное или личное мнение о новом клиенте. Валери удалось отделаться от начальницы, но было уже поздно: звонок домофона зажужжал как раз в тот момент, когда она шагнула в сторону спальни.

Валери застонала, поняв, что менять что-либо в своем туалете уже не придется. Хорошо бы Маноло понравилось то, что есть. Нет, бирюза никак не подходит к платью, решила она, быстро снимая серьги и бросая их на туалетный столик по пути к двери. Кто бы мог подумать, что все ее достоинство и самоуважение исчезнет как дым от одного звонка в дверь, и Валери Акерт будет волноваться, как девчонка, из-за такого ничтожного человека!

Если бы сейчас еще можно было вежливо отказаться от ужина, видит Бог, она бы сделала это. А так ей оставалось лишь положиться на волю судьбы и уповать на то, что подобное больше не повторится. Довольно страхов в ее жизни. Страхов и тревог из-за мужчин.

– Маноло, это вы? – спросила она по возможности холодным тоном в переговорное устройство домофона.

– Я, и только я. Уже одеты и готовы выходить? – Да. Только сумочку захвачу. Можете подождать в вестибюле?

– Жду.

Валери хотела сменить туфли, но подумала и не стала. Возможно, зря – и эта мысль терзала ее все время, пока она спускалась на лифте, и потом, когда шла через вестибюль. Черные лаковые туфли на шпильке, украшавшие ее ноги на этот раз, заставляли померкнуть воспоминание о прежних бежевых, в которых Валери проходила первую половину дня. И не потому что у них оказался выше каблук – это было просто немыслимо. Но они обладали одной зловредной особенностью – слишком тонкий каблучок и узенький ремешок, охватывающий щиколотку, делали туфли опасными при ходьбе… Зато ноги казались еще длиннее, что, возможно, было даже излишеством.

Маноло так и подумал, судя по взгляду, брошенному на ее ноги. Глаза его отслеживали каждый ее шаг, прикованные к стройным лодыжкам.

Валери тоже во все глаза смотрела на него. Но Маноло был слишком увлечен созерцанием ее ног и туфель, чтобы это заметить.

С тех пор как они виделись днем, он успел переодеться, хотя все равно был в черном. Черный костюм. Черная шелковая рубашка, застегнутая на все пуговицы. Черные ботинки и такого же цвета плащ. Экономка отца об этом позаботилась. Еще до того как Валери ушла, Маноло позвонил домой и попросил ее привезти его вещи на такси.

Валери полагала, что большинство женщин исполняет просьбы Маноло Шальгрена, причем немедленно.

Кроме того, он принял душ и побрился. Да, и привел в порядок волосы. Если при первой их встрече Маноло был небрежно красив, то теперь его можно было бы назвать безукоризненно красивым. Безупречным.

Валери была бы ослеплена его красотой, если бы уже не предусмотрела подобной реакции, А так сердцебиение ее, конечно, участилось, но защитные укрепления выстояли, и не думая рушиться от одного взгляда черных, насмешливых глаз. Глупая мысль, что интерес Маноло к ней может оказаться чем-то посерьезней мимолетного увлечения, была моментально отметена прочь.

Плэйбои не бегают за такими ничтожествами, как ты, дорогая, сказала себе Валери. Их любовницы – это супермодели, богатые наследницы, актрисы, звезды эстрады… Ты для него лишь минутное развлечение. Просто Маноло понадобилась женская компания на сегодняшний вечер, а ты удачно попалась ему на глаза.

Да, циничное заключение, но что же делать – Валери всегда была циником по отношению к мужчинам. И у нее были на то веские причины.

Но Маноло… кажется, он остался доволен тем, что увидел перед собой. В глазах его сверкнуло неподдельное восхищение, когда она наконец прошла через вестибюль и остановилась перед ним. Женское честолюбие Валери вполне было удовлетворено тем, как искренне и открыто кавалер любовался ее красотой. Однако показывать это она не собиралась. Что ж, одежда специально подбиралась, чтобы поразить его.

– Ух ты! – наконец произнес Маноло, так и впиваясь взглядом в ее лицо. – Вот теперь вы выглядите достойной ваших туфель.

Валери саркастически усмехнулась. Откуда Маноло было знать, что ее выбор пал на эти туфли почти случайно несколько минут назад? Однако его слова и неприкрытое восхищение в темных глазах заставили какие-то струны в ее душе затрепетать, и чувственный жар опять опалил ее кожу.

Трепет. Мурашки, пробегающие по телу. Напряжение там, где несколько секунд назад его и в помине не было. И это неуправляемое, болезненно-быстрое биение сердца… Такое Валери испытывала впервые.

Хорошо еще, что этого не разглядеть невооруженным глазом!

– Что случилось с ледяной принцессой? – спросил Маноло, нагловато улыбаясь.

Неужели все же заметно, что с ней что-то происходит?

– После заката я всегда отправляю ледяную принцессу спать, – отшутилась Валери, глядя ему в глаза.

– А строгая надзирательница?

– А вот она здесь и ждет не дождется посмотреть, как пройдет свидание.

Маноло еще раз усмехнулся, окидывая ее быстрым взглядом – всю, с головы до ног.

– Если вы всегда надеваете такие платья на свидания, то, я думаю, это пройдет не хуже, чем предыдущие.

– Я в общем-то впервые за долгое время выхожу в свет.

– Ах да, Мелисса говорила, что у вас долгое время никого не было. А можно узнать почему?

– Не стоит. – Тон Валери был холодный и небрежный; огонь, разгоравшийся в ней, почти угас.

– Не стоит – значит, не стоит… Выходит, я первый за долгое время удостоился такой чести?

Улыбка ее была слегка нарочитой.

– Если хотите, считайте так. Женщина должна быть слепой или слабоумной, чтобы не поддаться на уговоры человека, наделенного такими… талантами.

Брови Маноло дрогнули, поползли вверх.

– Почему это мне кажется, что ваши слова скорее порицание, чем комплимент.

– Вот уж не знаю… Может быть, у вас паранойя?

Он потряс головой, обескураженный быстротой ее реакции и остротой языка.

– Да вроде до сих пор не было… Но если появится, то только благодаря общению с вами.

– О Боже, – прошептала Валери, садясь в такси. Что же это на нее нашло? Ядовитые шутки никогда не были в ее стиле.

Но надо же ей как-то противостоять его очарованию и собственным чувствам, которые, кажется, выходят из повиновения… Проклятье! Неужели нельзя было, чтобы ее эмоции пробудились при виде какого-нибудь другого, совсем обыкновенного парня? Почему, ну почему это непременно должен был оказаться известный всем и каждому плэйбой? С обыкновенным парнем ей не пришлось бы бороться, не нужно было бы его подкалывать, хранить нарочито холодный вид. Она могла бы быть собой, делать то, что хочется, и при этом не чувствовать себя от– I вратительно слабой, или продажной, или просто законченной дурой.

Оставалось только надеяться, что, когда пройдет этот вечер, в душе у нее что-то изменится. И она больше никогда не будет тем холодным бесстрастным существом, что жило на свете до встречи с Маноло Шальгреном. Потому что Жанетт была все-таки права: Валери не хотела оставаться одинокой всю свою жизнь…

Или это только сейчас так кажется, когда Маноло сидит очень близко, прижимаясь к ней в полутемном такси? Его мужественность словно бы взывала к Валери, заставляя бояться собственного тела… и одновременно мечтать, чтобы руки этого мужчины ласкали ее… Нежные, сильные руки. И губы…

Взгляды их встретились – на этот раз она сама хотела этого. И тут же внутри нее поднялась горячая волна такой силы, что Валери едва не задохнулась. Поэтому когда Маноло чуть склонился к ней, она тут же решила, что он поцелует ее, – и не стала бы противиться, хотя сама мысль об этом вызвала у молодой женщины нечто вроде панического ужаса.

Но этот непостижимый человек, видимо, понял язык ее напряженного тела, потому что чуть усмехнулся и отстранился.

– Извините, – бросил он. – Я не собирался вторгаться в ваше личное пространство… В будущем обещаю держать более джентльменскую дистанцию.

Валери не могла бы сказать даже себе самой, что почувствовала на самом деле – облегчение или разочарование.

В итоге раздражение на себя саму пересилило все остальные чувства. Она едва не дала ему поцеловать себя! Более того – хотела этого, ждала! Боже, как же она тогда будет вести себя в такси после ужина? И потом, когда пойдет с ним в спальню? Вряд ли они будут пить кофе или беседовать о балете…

Остаться наедине с этим сексуальным демоном – да она просто потеряет способность мыслить здраво, особенно после пары бокалов вина… Ну уж нет, сколько бы Валери ни фантазировала, однако не собиралась проснуться завтра утром и увидеть на соседней подушке черноволосую голову Маноло Шальгрена. Ни за что!

Придя к решению с этой минуты сохранять душевное равновесие, Валери уселась прямо, рассеянно провожая взглядом огни вечернего города, мелькающие за стеклом автомобиля. Все лучше, чем глазеть на мужчину, сидящего рядом.

Но как можно будет не смотреть на него в ресторане, когда они окажутся вдвоем за столиком, друг против друга? Разве что не отрывать глаз от тарелки…

Валери вздохнула. Нет, согласиться на этот ужин было с ее стороны очень, очень большой ошибкой!

Глава 5

Ресторан был маленький, но очень уютный и дорогой неподалеку от Старого порта.

Валери попросила Маноло подыскать какой-нибудь уединенный столик, а не один из тех, что у всех на виду. Меньше всего на свете ей хотелось выглядеть в чьих бы то ни было глазах очередной пассией Маноло Шальгрена. Она уже представляла возможные газетные заголовки вроде: «Знаменитый магнат шоу-бизнеса ужинает наедине с загадочной блондинкой».

Несмотря на все заверения Маноло – он поклялся, что никогда не был в этом ресторанчике, – метрдотель немедленно узнал его в лицо. И немедленно предоставил им лучший столик во всем заведении – в уединенном уголке, защищенном от назойливых взглядов специальным экраном. Но ничто не заслоняло им потрясающего вида на залив, навевающего сказочное и одновременно романтическое настроение.

Кажется, Валери сопутствовала удача: когда они с Маноло шли к столику, никто не шептался у них за спиной. Может, дело было в освещении – нарочито приглушенном. Горели фонарики, гирляндами развешанные под потолком, да на каждом столе – по свече, чье живое пламя трепетало при малейших колебаниях воздуха.

Валери грустно улыбнулась, вспомнив, что говорила не далее чем сегодня утром ее подруга о романтическом ужине при свечах, создающем у женщины нужное настроение… Да, Жанетт, знала бы ты, что мужчина вроде Маноло не нуждается ни в какой особой атрибутике, чтобы создать это самое настроение у какой угодно женщины. Все, что ему нужно, – это просто посмотреть.

– Чему вы улыбаетесь? – спросил Маноло, поднимая взгляд от меню.

– Да так, пустяки. Вспомнила кое-какие слова своей подруги сегодня за обедом, – отозвалась Валери, думая, как невероятно привлекателен ее спутник при свете свечи.

Если бы сам дьявол решил предстать в облике дерзкого соблазнителя, наверное, он не мог бы выглядеть иначе. Черные волосы. Черные глаза. И грешные, чувственные, насмешливые губы… которые сейчас изогнулись в грешной, чувственной, насмешливой улыбке.

– А позволено ли мне будет спросить, что это были за слова?

– Женщины никогда не открывают мужчинам своих секретов, – надменно заявила Валери.

– А, понимаю, – кивнул он с лукавым видом. – Вы говорили о сексе.

– Разве это свойственно ледяным принцессам? – усмехнулась она.

– О, еще как свойственно, – нанес в свою очередь удар Маноло. – Потому что это все, что им остается. Так говорят.

– Может, вы и правы. – На этот раз в голосе молодой женщины позвучал неподдельный холод.

Маноло расхохотался.

– Но мне самому так не кажется… Так что будем пить? Или вы доверите мне выбрать для вас вино?

– Пожалуйста. Думаю, в винах вы разбираетесь куда лучше меня. В этом вы должно быть сильны… как и во многом другом…

– Вы опять меня подкалываете? – перебил ее Маноло с большей экспрессией, чем она могла ожидать.

Валери удивленно пожала плечами.

– Да нет, всего лишь говорю правду.

– Какую правду?

– Ну, что мужчина с вашим… как бы это сказать… опытом должен быть одарен во многих областях. Искушен, я бы сказала.

– Вы говорите так, будто не одобряете того, что подразумеваете под словом «опыт».

– Вовсе нет. Я нахожу, что опытность в мужчине весьма привлекательна.

– В таком случае вы не одобряете лично меня, – заключил Маноло задумчиво и посмотрел на нее долгим взглядом. – А я-то надеялся, что женщина с вашим интеллектом не станет верить во всю ту чушь, что пишут обо мне в бульварных газетах.

Валери чуть не расхохоталась. Он что, пытается ее в чем-то переубедить?

– Неужели вы осмелитесь утверждать, что имели чисто дружеские отношения со всем теми красотками, что упоминались в связи с вами?

– Нет, этого я не скажу. Но мой дорогой папаша очень часто распускает слухи обо мне и всех без разбора звезд из нашего шоу, потому что видит в этом пользу для бизнеса. Как ни гадко, но это так и есть. Сплетни подобного вида обыватели заглатывают не жуя.

– Простите, но мне трудновато поверить, что все до единой истории о ваших бурных похождениях – рекламные трюки.

– Конечно же не все. У меня действительно складывались близкие отношения кое с кем из знаменитостей… Несколько раз за эти годы такое случалось. И среди моих, как вы их называете, похождений некоторые можно назвать и бурными.

– И ни одно из них не продлилось особенно долго, не так ли?

Маноло безразлично повел плечом.

– Я живой человек, а не святой. И даже не всегда джентльмен… Ну да, я спал с несколькими из наших звезд. Ну и что? Уверяю вас, они отлично понимали, что происходит. Ни одна из них не осталась с разбитым сердцем рыдать в одиночестве, обманутая и покинутая.

– Вы когда-нибудь влюблялись?

– Возможно, понемногу в каждую. Они были страстные натуры, а страсть меня всегда привлекает… Но однако же серьезно влюблен я не был, пожалуй, ни разу – это с опытом не приходит.

. – А как насчет вашего отца?

– Что, насчет моего отца?

– Множество историй о его любовных похождениях – это тоже хитрый рекламный трюк?

– Я не люблю обсуждать личную жизнь моего отца! – отрезал Маноло. – Кроме того, я более не считаю этого человека отцом. Когда пройдет шоу, на которое у нас заключен контракт, я перестану иметь с ним что-либо общее.

Я покончу и с нашим деловым партнерством… и с самим Гастоном Шальгреном!

Валери была потрясена неподдельной ненавистью, клокотавшей в голосе Маноло. Внезапно молодая женщина остро осознала, что в его жилах течет испанская кровь, которая так ярко проявилась сейчас в жестах и даже в интонациях. В продолжение своей краткой речи Маноло очень экспрессивно взмахивал руками, легкий румянец окрасил его смуглую кожу, а черные глаза полыхали огнем.

Впрочем, скоро он совладал с собой, однако Валери боялась, что вспышка ярости испортит весь ужин. А все она виновата, со своими ненужными расспросами! Но кто мог ожидать такого поворота событий?

– Простите меня, – быстро проговорила Валери с искренним раскаянием. – Я не должна была спрашивать вас. Это же совсем не мое дело так же, как и ваша личная жизнь. Как вы говорили, мы просто вместе ужинаем, вот и все.

– Зато теперь понятно, почему вы стыдитесь моего общества. Вы считаете меня бессердечным совратителем женщин вроде моего отца.

Валери и в самом деле так думала, но решила, что лучше держать язык за зубами.

– Я не похож на отца, – с чувством сказал Маноло, глядя ей в глаза. – Этот человек давно уже вырезал себе сердце под корень, чтобы оно не мешало жить. Все, что ему ведомо, – это собственные эгоистические желания и намерения. Ему все равно, если кто-то пострадает от этого. Гастону Шальгрену важно одно – накормить свое ненасытное самолюбие. Даже я не знал до конца, что он за чудовище, – в полной мере мне стало это известно только два дня назад.

Валери не могла совладать с охватившим ее любопытством. Она постаралась, чтобы вопрос прозвучал естественно и ненавязчиво, будто бы походя. На самом же деле молодая женщина умирала от желания знать.

– И что же он сделал? Черные глаза Маноло сверкнули.

– Что сделал? Совершил предательство, вот что!

– Но как?

– Соблазнил девушку, которую я ему препоручил. И плевать ему было на то, что почувствовал при этом я, его сын, которого он якобы любит – по крайней мере, заявляет об этом направо и налево.

Так Валери и думала. Отец и сын ухаживали за одной девушкой. Старший Шальгрен вышел из схватки победителем, а младший остался не у дел, с уязвленным мужским самолюбием.

А как иначе можно было понять слова Маноло? Предположение, что он был сильно влюблен в Кармен и теперь страдает от неразделенного чувства, никуда не годилось. Он сам не так давно заявил, что никогда не любил ни одну из своих пассий!

Однако Валери почему-то не могла ему не сочувствовать. Маноло в самом деле выглядел подавленным, глубоко разочарованным… Одно дело – потерять любовницу, совсем другое, когда виною этому твой родной отец.

Хотя стиль жизни обоих Шальгренов по-прежнему не восхищал Валери, однако она знала, как тяжело враждовать с родителями. Причем знала по собственному опыту – после развода с Майлзом ее мать ни разу не встала на сторону дочери, ни разу не допустила мысли, что ненаглядный зять может быть в чем-то виноват. Она только осуждала дочь, вместо того чтобы поддержать.

– Это вы Кармен имеете в виду? – с состраданием в голосе спросила Валери.

Маноло дернулся, словно его ударили.

– Черт возьми, да вы-то откуда знаете? Мелисса, что ли, насплетничала?

– Нет, ни в коем случае! Просто догадалась. Я видела в газете фотографию – там сняты вы, ваш отец и Кармен… И еще большая статья про танцевальное шоу, которое должно вот-вот начаться.

Гнев на лице Маноло сменился отчаянием.

– Я и забыл, что журнальные крысы своего не упустят! Да, конечно, в воскресной газете… Это еще одна гениальная задумка Гастона. Конечно, газетчики использовали эту дурацкую фотографию как иллюстрацию своего рода «шведской семьи», тройного союза… Черт, ничего подобного на самом деле не было! Но вы правы, я действительно имел в виду Кармен. Хотя на самом деле ее зовут Эсперанса.

– Мне показалось, эта Эсперанса была вашей девушкой… до воскресенья. Я угадала?

– Нет, конечно нет! Вы попали пальцем в небо… Так вот что вы измыслили на мой счет! Проклятье! Оказывается, мой папаша натворил еще больше гадостей, чем я думал.

Он скрипнул от досады зубами и обхватил руками голову. На выразительном лице отразились непритворные отчаяние и тоска.

– Проклятье! Но как же это объяснить, не открывая чужих тайн? Слушайте, у моих отношений с Эсперансой долгая предыстория… Вы знаете, что я незаконнорожденный?

Валери кивнула. И Маноло коротко рассмеялся.

– А кто этого не знает? Гастон никогда не считал должным скрывать сей факт… Наверное, тогда вы знаете и то, что моя мать из Испании. Она была танцовщица. Очень красивая и очень… страстная танцовщица. Она исполняла фламенко. Словом, отец сошелся с ней на короткое время, когда посетил Севилью. О моем существовании он и не подозревал в течении двенадцати лет. Когда мама поняла, что умирает, она отыскала Гастона и попросила приютить меня. Не думаю, что мама надеялась на его согласие, однако ей просто не к кому было обратиться на этой земле. К тому времени она осталась без гроша, потому что не могла больше танцевать – болезнь погубила и ее карьеру, и ее красоту. Мы жили на окраине, среди бедноты, и случались дни, когда нам попросту нечего было есть.

Валери не хотела выслушивать подробности детства Маноло. Точнее, она боялась – боялась посочувствовать ему слишком сильно, боялась крепнущей приязни к нему. И без того ей становилось все труднее противостоять обаянию этого человека…

– А при чем здесь Эсперанса? – спросила она, только чтобы хоть что-то спросить, как– то прервать эти излияния, равно невыносимые для них обоих.

Несколько секунд Маноло смотрел ей в глаза, потом ответил:

– Мать Эсперансы жила… в одном доме с нами. Мы росли, как брат и сестра. Иногда меня просили присмотреть за ней, когда она была совсем еще малышкой. Я ее очень любил. Когда отец, немало поразив всю округу, приехал за мной и забрал с собой во Францию, я переписывался с Эсперансой долгое время. Но часто видеться с нею не мог. Она выросла, стала танцовщицей, но не фламенко… Однажды я прослышал о восходящей звезде мадридского варьете по имени Кармен и через своего агента уговорил ее приехать… Представьте мое потрясение, когда оказалось, что знаменитая Кармен – это не кто иная, как моя крошка Эсперанса!

– Сколько ей лет?

– Недавно исполнилось двадцать три.

– Она уже не ребенок, Маноло.

– Может, и не ребенок. Но все равно намного младше, чем мой отец. Я думал, что в моем собственном доме она будет в безопасности, что я обеспечу ей защиту и покой. Как бы не так! Я ошибся… Черт, да я все время ошибался не переставая! С удовольствием убил бы подлеца, который… Впрочем, извините меня. Как только шоу окончится, уеду за границу, чтобы больше его никогда не видеть.