То, что Марта Рикер будет следующей жертвой убийцы, никто не знал, кроме нее самой. Ни ее муж, ни полиция, ни, возможно, даже сам убийца. Она увидела, что ее ждет, во время одного из странных озарений, которые изредка посещали ее. Взять, к примеру, хотя бы ураган 1955 года. Она предчувствовала беду за неделю до того, как налетевшая на студенческий городок буря повалила на дорогу огромный дуб. Это произошло в тот самый миг, когда молодой инструктор по физкультуре решил сбежать с секретаршей ректора университета. Так уж получилось, что Марта Рикер предвидела и этот побег.
      Ей никогда никто не верил. В лучшем случае на ее пророчества не обращали внимания, в худшем — над ней смеялись. Если бы они узнали об ее последнем предчувствии, то наверняка тоже расхохотались бы ей в лицо. «Следующая жертва маньяка? — насмешливо переспросили бы ее. — Одно из ваших странных предчувствий?»
      Наверное, поэтому Марта никому и не рассказала о приближающейся смерти. Она не рассказала даже собственному мужу Полу, никому!
      Но убийца обязательно придет. Он придет за ней сегодня вечером или завтра. А может, послезавтра. Он обязательно придет. И она будет ждать его одна, глядя в окно на мокрые коричневые листья, длинную извилистую дорогу к студенческому городку, по которой он придет. Он будет медленно шагать по ней, сжимая и разжимая пальцы, смотреть прямо перед собой бесцветными глазами, такими же, как у параноиков в страшных учебниках по психологии Пола.
      Сейчас на дороге никого не было, и Марта с неохотой отошла от окна. Она отправилась на кухню и поставила на плиту кофейник. Наливая кофе в чашку, Марта обожглась… Странно, но сейчас она не боялась. Она не могла этого понять и объяснить, но с самого начала, и после того, как была задушена вторая женщина, и даже после убийства третьей, она никогда не боялась по-настоящему, не дрожала от страха за свою жизнь.
      «Наверное, я уже смирилась со своей горькой судьбой, — сказала она себе. — Другого объяснения нет. Ведь я должна бояться, полиция мне не поможет. И я не виню их за это. Они не могут приставить полицейского к каждой женщине, которая боится оказаться следующей. Поэтому мне предстоит стать четвертой жертвой этого маньяка. И здесь ничего нельзя сделать».
      За черным кофе последовала сигарета. Марта Рикер вернулась к окну и продолжила свое бесконечное наблюдение за улицей. По правде говоря, она была даже рада тому, что у Пола в эти короткие осенние дни было много лекций и семинаров в университете, потому что, как и все остальные, он бы только посмеялся над ее предчувствиями. Сейчас он вообще смеялся над всем, что она говорила, над ее мыслями и идеями, над тем, как она выглядит и как одевается. Он смеялся над всем, потому что больше не любил ее. Они просто жили вместе, но это ровным счетом ничего не значило. Она знала, что он разлюбил ее.
      Поэтому ей даже нравилось сидеть сейчас дома одной, смотреть на дорогу и ждать долговязую фигуру маньяка. Подумав о маньяке, Марта почувствовала, как наконец появился удушающий страх, как он медленно охватывает ее, как туман, от которого трудно дышать. Она была уверена в своей правоте, уверена в том, что, когда в конце концов найдут ее труп, на шее у нее будет затянут один из галстуков Пола. Пол немного взгрустнет, когда ему сообщат об ее смерти, потом, скорее всего, облегченно вздохнет. Может, он даже уронит несколько скупых слез, когда будет читать ее письмо, которое она уже написала и спрятала в стол. «Она знала, что это произойдет, — грустно сообщит Пол сыщикам. — Все время знала, что он убьет ее, и была уверена в том, что я не поверю ей. Что ей никто не поверит. Какой ужас — знать, что тебя убьют, и понимать, что тебе никто не поверит». Может, в этот миг к нему придет прозрение, и он по-настоящему пожалеет свою мертвую и ненормальную жену.
      На студенческий городок медленно и бесшумно опускались сумерки, почему-то напомнившие ей черную кошку. Под светом уличных фонарей мокрые листья сверкали черным и желтым цветом. При каждой затяжке сигарета Марты становилась яркой, потом тускнела. Огонек двигался быстрыми неправильными кругами, когда она протягивала дрожащую руку, чтобы стряхнуть пепел на подоконник. Марта стояла, слегка прижавшись к холодному и затуманенному от ее дыхания стеклу полным тревоги лицом.
      Рикер не оторвалась от наблюдения даже тогда, когда сигарета догорела до конца и обожгла пальцы. Она, не мигая, смотрела в темноту. Все ее тело как будто ждало, когда на дороге покажется одинокая фигура. Наверное, поэтому она даже испытала некоторое облегчение, когда эта фигура появилась.
      Марта с любопытством смотрела, как человек неторопливо идет по дороге, опустив голову. С таким же завораживающим любопытством в детстве она ехала на санках с холма и смотрела на дерево впереди. С ужасающим спокойствием она наблюдала за тем, как оно с каждой секундой увеличивается в размерах. Страх пришел перед самым столкновением. Только тогда она дико закричала и тут же погрузилась в темноту.
      Сейчас все было похоже, как две капли воды. Марта была уверена, что страх и крик придут позже, когда маньяк набросит ей на шею галстук Пола, когда она увидит его бледные безумные глаза.
      Марта Рикер неподвижно стояла у окна. Она загасила сигарету. Марта обратила внимание на то, что мужчина слегка прихрамывает. На нем была фетровая шляпа и пальто, руки он держал глубоко в карманах. Порой он бросал взгляд на окно, у которого стояла она, порой украдкой смотрел по сторонам. Время тянулось страшно медленно, но несмотря на это наступил момент, когда она услышала его тяжелые шаги на цементной дорожке, ведущей к дому, потом на деревянных ступеньках крыльца. Незнакомец дважды постучал в дверь медным молотком, после чего наступила тишина.
      Марта медленно встала. Телефон стоял рядом, на столе в гостиной. Когда стук возобновился, она в панике схватила трубку. В этот миг входная дверь распахнулась, и она увидела на пороге мужчину средних лет с резкими грубоватыми чертами лица и большим длинным носом. Он стоял и пристально смотрел на нее бледными, как она и предполагала, глазами.
      Паника медленно ушла, и Марта Рикер положила трубку на рычажки.
      — Ваш муж дома? — спросил незнакомец. Его тонкие губы едва шевелились, когда он говорил.
      — Нет.
      — Вы звонили ему?
      — Нет.
      — Нет? — слегка улыбнулся он. — Может, уделите мне несколько минут? Я бы хотел поговорить с вами. — Он закрыл дверь, и его взгляд на мгновение остановился на ее отражении в позолоченном зеркале, висящем над телефоном. — Меня зовут Маккреди. Маккреди, — повторил он и шагнул в комнату.
      Маккреди стоял, ожидая, когда она сядет. Марта выбрала стул у камина, надеясь, что тепло угасающего огня приласкает ее спину и прогонит холод. Она упала на стул и принялась ждать.
      Гость достал сигареты. Его движения были очень медленные и точные. Из-под белых манжет выглядывали сильные жилистые руки.
      — Не возражаете, если я закурю? — вежливо осведомился он.
      — Курите. Я бы покурила с вами, но только что выкурила сигарету.
      — Вам, наверное, любопытно, что мне нужно? Зачем я пришел так поздно?
      — Да нет, — покачала головой Марта Рикер. — Не особенно.
      — Что значит «не особенно»? — удивился Маккреди, неожиданно наклоняясь к ней. Он уронил сигарету, но ловко подхватил ее на лету и сунул между тонких губ. — Что вы хотите сказать?
      — Только то, что… что я знаю, зачем вы пришли.
      На какое-то мгновение он замер, потом внезапно рассмеялся резким скрипучим смехом.
      — Так, так, так. Это даже хорошо, потому что значительно все облегчает. — Его бледные глаза метнулись к ее лицу. — Сдается мне, вы совсем не боитесь. А ведь вам следовало бы испугаться.
      — Да, я… — Марта замолчала в ожидании холодного ужаса, который обязательно должен был прийти. Вскоре он действительно появился откуда-то из глубины и начал медленно подниматься по спине. — Я знала, — тихо произнесла она. — Я все время знала, что вы придете. И знала, что не могу этому помешать. — В ее смехе послышались истерические нотки. — Наверное, даже вы согласитесь, что это глупо, но я все время знала.
      В комнате воцарилась тишина. Маккреди курил и внимательно разглядывал свои ногти, бросая быстрые взгляды на дверь всякий раз, когда мимо дома проезжала машина. Марта украдкой наблюдала за ним, смотрела в его бесцветные глаза, на его жесткое лицо, в котором находила все классические признаки маньяка. Она следила за гостем, а по ее спине медленно, но неумолимо поднимался страх. Вскоре ее лоб покрыла испарина. Руки едва заметно, но с каждой минутой все сильнее дрожали. «Это из-за ожидания конца, — промелькнула у нее паническая мысль. — Конечно, больше нечему быть». Только сейчас она начала по-настоящему понимать, что происходит. Этот человек пришел и сейчас убьет ее.
      Маккреди по-прежнему сидел неподвижно. В камине упал уголек, и тут же зазвонил телефон.
      — Пожалуйста, не отвечайте, — медленно и очень четко попросил Маккреди. В его голосе слышалась едва скрытая угроза.
      Марта, хотевшая было встать, чтобы подойти к телефону, замерла. Она несколько раз облизнула пересохшие губы, потом попыталась закурить, но так и не смогла зажечь спичку. Выбросив скомканную пачку сигарет, схватила края стула негнущимися пальцами и вновь замерла.
      — Не бойтесь, вы не должны бояться. — Голос Маккреди доносился откуда-то издалека, мягкий и ласковый, как будто он видел, как в ней нарастает истерика. Глаза Марты Рикер покраснели, налились кровью. Пришло окончательное прозрение. Сейчас она окончательно поняла, что Марта Рикер сейчас умрет.
      Крик Марты напугал Маккреди. Он вскочил и после недолгих колебаний медленно двинулся к ней, улыбаясь уголками рта и не сводя взгляда с ее посеревшего лица, искаженного ужасом.
      Рикер не стала ждать прикосновения его протянутой руки. Она покачнулась и, продолжая дико кричать, вскочила и бросилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Тяжело дыша, вбежала в свою комнату, закрыла дверь и прижалась к ней спиной.
      Прошло немало времени, прежде чем она нашла в себе силы сдвинуться с места. Запереться она не могла по той простой причине, что на двери не было замка. Марта ждала и прислушивалась, боясь услышать на лестнице его шаги. Он несколько раз позвал ее, хотел подняться на второй этаж, но передумал и вернулся в гостиную. В доме вновь воцарилась тишина, прерываемая только глухим стуком ее сердца.
      Сейчас от недавнего спокойствия не осталось и следа. Смирение с судьбой куда-то ушло, осталась одна мысль, одно желание — бежать. Марта Рикер бросилась к окну, подняла его и, прижав ко рту дрожащую ладонь, с трудом подавила крик. Он бы несомненно прибежал на крик. Она не может кричать, она не должна кричать несмотря даже на то, что не могла выбраться из окна, потому что вокруг была голая стена.
      И тут ее мозг пронзила еще одна страшная мысль. Галстуки, галстуки Пола! Маньяк душил своих жертв галстуками их мужей. Какой же она молодец, что вспомнила о галстуках. Стараясь сдержать истерический смех, она быстро пересекла комнату и открыла дверцу гардероба, потом вытащила все галстуки Пола и сунула в ящик комода под его рубашки.
      Лишив маньяка орудия убийства, Марта наощупь добралась до шезлонга и без сил опустилась на него. Сжав пальцы в кулаки, она боролась с дрожью и вслушивалась в тишину. Тишина была даже страшнее звуков. Что он делает? Марта молила Бога, чтобы маньяк раздумал убивать ее и ушел, молила, чтобы Пол вернулся домой. Она едва не расхохоталась. Раньше она никогда не молилась, чтобы Пол поскорее пришел домой. Не менее забавной казалась ей и мысль, что Пол будет сражаться за нее, рисковать ради нее своей жизнью и, может, умрет, защищая ее. Эта мысль пришла ей впервые в жизни.
      Марта Рикер дрожала в шезлонге в темной комнате и вспоминала свою семейную жизнь. Как же мало она доверяла мужу, как же не хотела до самой этой минуты, когда, скорее всего, уже поздно, чтобы он был с ней. Как же мало верила в то, что он поймет ее! Она не рассказала ему о предчувствии смерти и не дала шанса успокоить ее, позвонить в полицию или пусть даже расхохотаться ей в лицо. Она ошиблась, не дала Полу возможности хоть как-то проявить себя и сейчас умрет из-за собственной глупости.
      Мысли Марты метались, и она отчаянно боролась, пытаясь сконцентрироваться. До боли в ушах она вслушивалась в тишину. Несмотря на тишину, она знала, что Маккреди не ушел, что он по-прежнему сидит перед камином, изучает свои жилистые руки и терпеливо ждет, когда она спустится вниз. А может, он спрашивает себя, не зашла ли игра слишком далеко и не пришло ли время подняться на второй этаж и положить ей конец.
      Она приготовила для него неприятный сюрприз — спрятала галстуки Пола. Конечно, это было слабое утешение, но все же лучше, чем ничего. Марта захихикала. Она не могла остановиться и хихикала до тех пор, пока смех не перерос в истерику. Чтобы остановиться, Марта Рикер крепко схватилась за подлокотники кресла.
      И тут совершенно неожиданно, напугав ее саму, истерика прекратилась. Марта вновь тихо сидела в темной комнате и напряженно прислушивалась к звукам, которые прогнали истерику. Она знала, что Пола идет по дорожке к дому, знала по тому, как он шуршит листьями, знала по тому, как глухо стучат его тяжелые ботинки по крыльцу. Входная дверь открылась со знакомым щелчком замка, который она так много раз слышала раньше. Из прихожей донесся приглушенный голос мужа.
      — Марта!.. Марта!.. Ты наверху?
      Она уже открыла рот, чтобы ответить, но подавила крик облегчения и решила, что лучше ждать и молиться, чтобы Пол не зашел в гостиную, а сразу поднялся наверх. Марта крепко зажмурила глаза и попыталась мысленно предупредить его об опасности. Он нескончаемо долго, много часов, как ей показалось, стоял у двери, потом, к ее облегчению, начал подниматься на второй этаж. Когда дверь ее комнаты наконец раскрылась и в дверном проеме показалась долговязая фигура супруга, от усталости и облегчения она не могла произнести ни слова.
      Пол стоял на пороге и вглядывался в темноту.
      — Ты здесь? — наконец спросил он. — Ты здесь, Марта?
      — Да, да, я здесь.
      — В темноте? Я включу свет. Я…
      — Нет, Пол! — Испуг в ее голосе заставил его руку замереть на выключателе. — Закрой дверь, Пол!
      Он повернулся к ней, пожав плечами, закрыл дверь и начал раздеваться. Марта смотрела, как муж снимает пальто, пиджак и галстук, и наслаждалась его присутствием. Сейчас ей предстояла не менее трудная задача — спокойно и просто объяснить, что хочет Маккреди, чтобы Пол мог все быстро обдумать и спасти их обоих.
      — Извини, но я не приду к ужину, — опередил Пол, стоявший к ней сейчас спиной. Он уже надел чистую рубашку и сейчас медленно застегивал пуговицы снизу вверх. — Не успею. Так что не жди меня, хорошо?
      — Не придешь на ужин, Пол?
      — Да. У меня важная встреча.
      — Какая встреча, Пол? Сегодня вечером нет никаких заседаний и встреч. — Марта Рикер вскочила, забыв о маньяке, который прятался внизу. Она увидела напряженное лицо мужа и мгновенно все поняла. — Ты лжешь мне, Пол. Все дело в женщине. Так? У тебя кто-то есть? Я права?
      Пол Рикер не обратил внимания на ее слова. Он открыл гардероб и начал искать галстуки. Не найдя их на привычном месте, медленно повернулся к жене и глухо спросил:
      — Что ты сделала с моими галстуками?
      — Пол, я… Они в ящике. Во втором ящике комода. — Марта расхохоталась и принялась бегать по комнате, торопясь рассказать ему все и глотая в спешке слова: — Понимаешь, я должна была их спрятать, Пол. Согласись, я очень умно придумала.
      Вспомнив о Маккреди, она поняла, что наступил момент последней, решающей проверки любви Пола, и остановилась. Если сейчас он будет защищать ее жизнь, потому что ей угрожает смертельная опасность, потому что он любит ее, то все остальное — эта другая женщина, долгие ужасные месяцы, обиды — все будет забыто, стерто этим чудесным самопожертвованием. Пол слегка нагнулся и сунул руку в ящик. Его белая рубашка была единственным белым пятном в темной комнате. Впервые с момента появления Маккреди она заговорила спокойным голосом:
      — Пол…
      — Да?
      — Внизу, Пол. В гостиной. Там тот мужчина. Он внизу в гостиной…
      — Тот мужчина? — Пол медленно повернулся и удивленно посмотрел на жену. — Какой мужчина?
      — Тот маньяк, убийца. Он пришел больше часа назад. Я знала, что он придет. Ты же знаешь о моих предчувствиях, Пол. Я все это время знала, что он придет, я даже написала тебе письмо… Сегодня он пришел и сейчас ждет внизу. Пол… он сидит и просто ждет.
      — Ты сошла с ума, Марта.
      — Нет, Пол, это он сошел с ума.
      — Что он сказал? — спросил он, чтобы успокоить ее, хотя и не верил ни единому слову. — Он что-нибудь сказал?
      — Он спросил, дома ли ты. Я сказала, что нет, но он все равно вошел. Он сидел и играл со мной, как кошка. Как кошка играет с мышкой. Он хочет убить меня, но ты можешь спасти меня, Пол. Ты же спасешь меня, Пол? Спасешь?
      Марта говорила все быстрее и быстрее, просила, умоляла его защитить ее, показать, что он ее любит. Она медленно двинулась к мужу, повторяя его имя, и через секунду стояла около него и заглядывала ему снизу вверх в глаза.
      В этот миг дверь медленно открылась, и в прямоугольнике света показался Маккреди. Пол вскрикнул и повернулся к двери. Маккреди прыгнул на него. Марта слышала громкие звуки ударов, стоны боли и проклятия. Схватка оказалась короткой. Скоро все закончилось, и ее плечи обняла сильная ласковая рука.
      — Видишь, я знала, — пробормотала Марта. — Предчувствие меня не обмануло. Я знала, что он придет за мной. Знала, знала… — И тут она замолчала, почувствовав, как в ее грудь уперся острый угол полицейского значка Маккреди.
      Пол Рикер неподвижно лежал на полу, продолжая крепко сжимать галстук. Через минуту он пришел в себя, его глаза медленно раскрылись. Они были где-то далеко, как глаза маньяков из учебников по психологии, бесцветные и с совершенно белыми зрачками.