Глава 19

Пепси в своей джорджтаунской квартире беспрестанно названивала по телефону, заткнув указательным пальцем свободное ухо.

В другом конце комнаты Алоисиус Фезерстоун что-то бубнил в микрофон магнитофона. В промежутках между звонками Пепси вынимала палец из уха и пыталась следить за его речью.

— ...после провала высадки на Кубу в Заливе Свиней поговаривали, что он грозился разнести ЦРУ на тысячу кусков и развеять обломки по ветру. Он отправил в отставку директора управления Аллена Даллеса и некоего генерала Кейбелла. Нужно иметь в виду, что если Даллес, возможно, был главой заговора, то ключевой фигурой является брат Кейбелла. Почему? Все очень просто. В те дни он был мэром Далласа. Туг заговор, как говорят, стал набирать силу.

«Алло», — услышала Пепси в телефонной трубке.

— Джордж? Это Пепси. Что слышно?

— Во-первых, что тебя уволили.

— Нет, я имею в виду — о покушении на жизнь Президента.

— О нем я ничего не знаю, но на лужайке Белого дома с час назад творились крупные беспорядки.

— Какого рода?

— С участием секретной службы. Кого-то прикрыли простыней и унесли на носилках.

— Кто-то погиб?

— Нет, раз его повезли в больницу Святой Елизаветы.

— Это не психушка, куда секретная служба отправляет людей, произносивших угрозы в адрес Президента?

— Она самая. Раненых и убитых туда не отправляют, только помешанных.

— Может, спятил кто-то из агентов секретной службы?

— Если хочешь уточнить, то знай — Си-эн-эн сейчас демонстрирует видеозапись.

— Спасибо, Джордж.

Пепси бросила трубку и схватила пульт дистанционного управления. На экране телевизора появилась заставка Си-эн-эн.

Дожидаясь краткого содержания последних известий, Пепси прислушивалась к голосу Щеголя Фезерстоуна.

— ...Мэр Кейбелл велел далласскому управлению полиции скомкать расследование и сказал, где найти Освальда. Освальда из морской пехоты, не из ЦРУ, который был вовсе не Освальдом. А Хайделлом...

Фезерстоун поднял взгляд и увидел, что Пепси смотрит телевизор, но без звука.

— Слушаете меня? — спросил он.

— Пленка еще крутится?

— Да.

— Тогда мне незачем вас слушать.

— Вам не нужно ничего записывать?

Пепси потрясла своей короткой гривой.

— Когда лягу спать, запушу вашу пленку и все запомню во сне. Таким образом я изучаю иностранные языки.

— А какие вы знаете?

— Главным образом, английский. Не важно. Продолжайте говорить.

Щеголь пожал плечами.

— Насколько я понимаю, Хайделл оказался ликвидатором из ЦРУ. Кто были другие? Никто не знает. Может, агенты ЦРУ, может, мафиози, может, кубинцы. Может, одним из них был настоящий Освальд. Во всяком случае, далласскую полицию напустил на Освальда мэр Кейбелл, чтобы снять подозрения с Хайделла. Документами полностью подтверждается, что...

Когда пустили краткую сводку последних новостей, Пепси так усилила звук, что Щеголь умолк и тоже уставился на экран. На всякий случай девушка нажала кнопку «запись» на пульте видеомагнитофона.

"После попытки убить Президента США сегодня утром в Бостоне пресс-корпус Белого дома удалили с территории особняка, служащих распустили по домам. Несмотря на официальное опровержение, весь день упорно ходили слухи насчет серьезного ранения Президента. Это подтверждается до сих пор необъяснимыми волнениями, которые подняли агенты секретной службы, когда сегодня в два часа дня приземлился «ВМФ-1».

Меньше часа назад Президент неожиданно появился на северной лужайке. Камеры засняли главу государства, когда он, судя по всему, уговаривал неизвестного человека вылезти из фонтана..."

На экране появился фонтан, рядом Президент. Неожиданно из воды выскочил человек в камуфляжной форме и повалил его. Дальнейшее виднелось на темной лужайке смутным пятном.

"...Сообщают, что Президент в схватке не пострадал, а нападавший отправлен в неизвестное место, — продолжал диктор. — В настоящее время о состоянии Президента ничего не известно. Этот инцидент оживил слухи о заговоре с целью убить главу государства. Белый дом существование такого заговора полностью опровергает.

Представитель кинорежиссера Харди Брикера в Голливуде сегодня заявил, что покушение на Президента поразительно напоминает Даллас, и призвал срочно принять закон, требующий опубликования все еще засекреченных..."

— Усильте звук. Я хочу это послушать, — попросил Щеголь.

Зазвонил телефон, и Пепси, наоборот, убавила громкость.

— Да? — произнесла она в трубку.

— Пепси Доббинс? — спросил приглушенный женский голос.

— Да?

— Я не могу представиться, но если хотите снять материал, который вернет вам расположение АТК, поезжайте в больницу Святой Елизаветы и скажите что хотели бы видеть Гилу Гинголда.

В трубке послышались гудки.

— Кто звонил? — поинтересовался Щеголь.

— Не уверена, но, кажется. Первая леди. Иногда она тайком мне кое-что сообщает.

— Что она сказала?

— Что в больнице Святой Елизаветы находится Гила Гинголд.

— Не слишком правдоподобно.

— Не вам судить, — фыркнула Пепси. — Надевайте пиджак и берите камеру. Займемся этим.

— Нельзя ли подождать? Я хотел послушать, что говорит Харди Брикер. Он мой кумир.

— Заведите себе нового кумира.

Когда зазвонил телефон, Гила Гинголд сидел за своим столом в Капитолии и решал, как окрасить кронозавра — в серо-зеленый цвет или зелено-серый. Кронозавры — громадные доисторические крокодилы, и никто знать не знает, какого они должны быть цвета.

В кабинете он остался один, сотрудники его уже отправились по домам. Конгрессмен Гинголд и сам бы ушел, но дома была жена. Ей не нравилось его увлечение динозаврами. Она не захотела посмотреть «Парк Юрского периода» даже один раз, а Гила Гинголд смотрел целых шесть, не считая видеопросмотров. Когда фильм такой замечательный, видеопросмотры не в счет.

Гила принялся открывать бутылку серо-зеленой эмали, но телефонная трель не умолкала. Решив, что его, наверное, домогается жена, конгрессмен из Джорджии отставил бутылку, пластикового кронозавра, которого собирал в свободное время, и поднял трубку.

— Да? — настороженно спросил он.

— Это Фред Флауэрс из отдела новостей Би-си-эн. Я звоню, чтобы проверить слухи, которые носятся по городу.

— Какие слухи?

— Что Гила Гинголд после инцидента в Белом доме находится на обследовании в больнице Святой Елизаветы.

— Что за чушь! — заорал, подскочив, Гила Гинголд. — И мое имя произносится со звонким "г". Не «Хила». Хила — это испанская ящерица. Я Гила.

— Вы Гила Гинголд?

— Гила! Звонкое "г", черт побери!

— Говорят, вы укусили Президента за лодыжку. Что можете сказать по этому поводу?

— Этого никогда не бывало, стегозавр вы этакий! — заорал Гинголд.

— Тогда почему вас отправили в больницу Святой Елизаветы? Как утверждают слухи.

— Идиот! — огрызнулся Гила Гинголд, швырнул трубку и схватил пальто. Он настолько вышел из себя, что сбил на пол пластикового кронозавра и даже не заметил. Конгрессмен хлопнул дверью, и все пластиковые тираннозавры, аллозавры и велосирапторы на полках разом вздрогнули.

В больнице Святой Елизаветы никто из руководителей с Пепси Доббинс разговаривать не захотел.

— Вы отрицаете, что Гила Гинголд здесь? — не отставала она. — Имейте в виду, камера включена.

Они находились в кабинете официального представителя больницы. Стоявший позади журналистки Щеголь Фезерстоун смотрел в видоискатель аппарата и надеялся, что нажимает нужную кнопку.

— Я не подтверждаю и не отрицаю этого, — отозвался представитель.

— Это не ответ.

Позади них появился какой-то мужчина, громко стучавший каблуками при ходьбе, и требовательно спросил:

— Кто здесь главный?

Пепси узнала голос и обернулась. Увидев лицо Гилы Гинголда, побагровевшее от гнева под белой копной волос, она толкнула Щеголя в бок и прошипела:

— Снимайте все, что происходит!

Потом поднесла микрофон к багровому лицу и спросила:

— Конгрессмен Гинголд, как вы относитесь к слухам, будто вас увезли сегодня вечером из Белого дома после неудачного покушения на жизнь Президента?

— Я категорически отвергаю подобные выдумки! — негодующе прогремел Гинголд.

Пепси повернулась к представителю больницы.

— Очевидно, конгрессмен Гинголд не был сюда помещен. Почему же вы отказались опровергнуть этот слух?

На лице представителя отразилось смятение.

— Но... но он здесь.

— Проводите меня к нему, — потребовал Гинголд.

— Сюда, конгрессмен, — пригласил представитель.

— Мы тоже! — торжествующе заявила Пепси.

— Нет, — возразил на ходу представитель.

— Конгрессмен, только с помощью видеозаписи вы сможете опровергнуть злобные, порочащие вас слухи, — тяжело дыша, сказала журналистка, летя за Гинголдом по безупречно чистым коридорам.

— Держитесь рядом со мной, — отрывисто произнес Гинголд.

В особом отделении на четвертом этаже их провели в особую палату, где под воздействием снотворного спал на животе какой-то человек, свесив руки по сторонам койки.

— Мы переворачиваем его на спину, — пожаловался санитар, — а он опять плюхается на живот.

Гила Гинголд широким шагом подошел к лежащему пациенту и приподнял его голову за густые волосы.

— Это не я.

— Очень на вас похож, — удивилась Пепси.

— Я красивее. Намного.

— Может, это ваш брат?

— У меня нет братьев, и я требую, чтобы больница Святой Елизаветы немедленно выступила с заявлением, категорически опровергающим слух, будто я доставлен сюда на обследование.

— Судя по этой карточке, здесь лежите вы, — сказала Пепси, указав на изножье кровати. — Видите, написано «Гила Гинголд».

— Я добьюсь закрытия больницы, но не позволю предать гласности подобное оскорбление! — заметил конгрессмен.

— Секретная служба запретила нам давать сведения об этом пациенте, — промямлил, заикаясь, представитель.

— Кое-кто поплатится за это!

Подняв микрофон. Пепси спросила:

— Конгрессмен, вы не хотите сделать официальное заявление?

— Хочу, черт возьми! — зарычал Гила Гинголд, повернувшись так, что прекрасно вошел в кадр с Пепси Доббинс.

Тут вбежали двое агентов секретной службы и повалили Гинголда на пол.

— Как ты освободился, черт побери? — проворчал один.

— Скажи им, что я настоящий Гинголд! — крикнул Гила, борясь с ними на полу.

Пепси обернулась к Щеголю и прошипела:

— Успели заснять?

— Да.

— Прекрасно. — И повысив голос, сказала: — Вы схватили не того Гинголда. Тот по-прежнему на койке.

Спящий Гила Гинголд шевелил руками и ногами так, будто плыл во сне через озеро.

Потребовалось двадцать минут, чтобы все выяснить. К тому времени Пепси была на седьмом небе от радости. У нее отснята целая пленка, и в одиннадцать часов фильм должен был пойти в эфир!

Громогласные отрицания Гилы Гинголда прокатились в одиннадцатичасовых новостях по всей стране. Их видел весь официальный Вашингтон.

Первая леди в Белом доме выругалась:

— Черт!

В своей нью-йоркской квартире, подскочив на месте, Трэш Лимбергер вскричал:

— Вашингтон, я иду!

А в подвале Белого дома, на командном пункте секретной службы началось столпотворение.

Глава 20

Директор секретной службы терпеть не мог замалчивания. В его обязанности не входило утаивать информацию от своего начальника. Президента. Но тут случай особый. Дело касалось не только его должности. На карту была поставлена честь ведомства.

Киллер в ветровке контрснайпера секретной службы пытался убить Президента Соединенных Штатов и сам был застрелен из служебного «дельта-элит». Все очень походило на Даллас.

Если к покушению на Президента хоть как-то причастна секретная служба, то, значит, всем грозила отставка. Черт, то же самое чуть не случилось после Далласа. Об этом знали все агенты. То был самый черный час секретной службы, событие, которое не давало охранникам покоя и наяву, и в самом глубоком сне.

Поэтому когда на командном пункте в подвале Белого дома появился Президент с тремя самыми странными людьми, каких только видел в своей жизни директор, мозги последнего заработали с невероятной быстротой.

— Мы все еще обрабатываем поступающие сведения, — поспешно сказал он.

Услышав пищание факса, подскочил один из агентов и схватил с панели бумагу. Глянул в нее и сильно побледнел.

— Какое-нибудь осложнение? — кислым голосом спросил седой человек в сером костюме и темных очках.

— А вы кто?

— Смит. Особый агент секретной службы. В отставке.

— Он согласился вернуться, чтобы выручить нас, — пояснил Президент.

— Вернуться? Где вы служили?

— В Далласе.

Директор с трудом сглотнул, надеясь, что никто этого не заметил. Неужели подозревают? Если заподозрили истину, всему конец.

— Это особый агент Римо Иствуд, а это Чиун, эксперт по ассасинам.

— Вы?! — произнес директор, глядя на маленького азиата в белом с золотом кимоно и темных очках.

— Откройте нам все, что знаете, — произнес тот.

— Может, начать с видеозаписи двух инцидентов здесь, в Вашингтоне? — Директор тотчас повернулся и произнес: — Джек!

Джек Мерта вставил кассету в видеомагнитофон и все сгрудились у экрана.

— Для облегчения анализа мы собрали записи с разных мониторов, смотрите сами.

На экране калейдоскопически замелькали агенты, бегущие со всех сторон, чтобы схватить проворного черно-белого кота, очень похожего на Гетрика. Казалось бы, смешно, но загнанный в кольцо кот начал бросаться на людей.

— Сперва он вел себя как обычный кот, — комментировал директор, — потом вдруг обернулся настоящим львом.

На пленке было запечатлено, как он набрасывался на двух агентов, прыгал, хватал зубами за горло и повисал, словно хотел одним лишь своим упорством свалить жертвы на землю.

— Тут он как будто пытается утащить особого агента Рейнолдса, но у него не хватает сил, — пояснил директор.

Дальше пошли еще более хаотичные кадры, но на них были ясно видны отчаянные попытки агентов схватить бешеного кота, покуда он не добрался до главы государства.

— Как видите, мистер Президент, — произнес директор, когда запись кончилась, — наряд Белого дома усердно старался спасти вас от бешеного на первый взгляд животного.

Президент, казалось, все еще сомневается. Агент Иствуд обратился к маленькому азиату Чиуну:

— Что ты думаешь?

— Думаю, тигром.

— Что-что?

— Не львом. Тигром. Этот кот думал, что он тигр.

— Почему вы так решили? — поинтересовался Президент.

— Если б кот думал, что он лев, он кусал бы людей за крестец, чтобы повалить их. А он смыкал зубы на горле. Так валит добычу тигр. Поэтому он был не львом, а тигром.

Все недоуменно посмотрели на маленького человечка.

— Но ведь это обычный кот, — хмыкнул директор.

— Родился-то он котом, — ответил Чиун, — но погиб тигром.

Никто не мог ничего добавить, поэтому директор жестом велел пустить другую пленку.

Поскольку тогда уже стемнело и съемку вели с помощью приборов ночного видения, изображение получилось зернистым, зеленовато-черным.

Впрочем, можно было разглядеть, как существо, похожее на Гилу Гинголда, преследует агентов на лужайке Белого дома, а потом набрасывается на Президента. Не поднимаясь с четверенек.

Когда Президент упал, оба изображения слились.

— Я насчитал двух лишних людей. — Директор наморщил лоб.

— Это тени, — отозвался Смит, поглядев на Римо и Чиуна.

— Нет. Прокрутите пленку снова.

— Не надо, — вмешался Президент. — Уничтожьте ее. Сомневаюсь, что на ней заснят чей-то звездный час.

Наступило неловкое молчание.

— Конгрессмен Гинголд, — заговорил директор, — находится на обследовании. Возможно, через несколько дней что-то прояснится.

Особый агент Иствуд снова спросил напарника:

— Что думаешь?

— Это был не человек, — ответил Чиун. — А песчаный червь.

— Что за песчаный червь?

— Древние египтяне называли их песчаными червями. Едва вылупившись из яиц, они выползали из песчаных берегов Нила, здорово смахивая на оживший песок.

— И все равно я не понял, что такое песчаный червь, — сказал Римо.

— В одних странах их называют аллигаторами, в других — крокодилами.

Джек Мерта щелкнул пальцами.

— Вот-вот! А я никак не мог определить, кого он мне напоминает. Гила напоминал аллигатора, — и прокрутил снова часть пленки. — Видите, как он вылезает из фонтана? Так бегают аллигаторы.

— То есть он хотел утащить меня зубами в фонтан? — испугался Президент.

— Так они убивают добычу. Утащат под воду и держат там, пока она не утонет.

Президент конвульсивно содрогнулся.

— Что заставило Гилу Гинголда думать, что он аллигатор? — спросил особый агент в отставке Смит.

— То же самое зло, которое убедило простого кота, что он тигр.

— Хотелось бы мне посмотреть на этого кота, — произнес Смит.

Кота принесли из лаборатории ФБР в клетке для переноски. Он уже стал коченеть.

— Очень уж похож на Гетрика, — угрюмо обронил Президент.

— Говорил я — мы нашли доказательство того, что этот кот был окрашен под Гетрика? — небрежно спросил директор.

— Нет, — строгим тоном ответил глава государства.

— Собственно говоря, это обнаружила криминалистическая лаборатория ФБР, — торопливо добавил директор. — Нам сюда поступает столько материала, что мы тут же отправляем его на «фабрику фантазий» для анализа.

— На «фабрику фантазий»? — переспросил Президент.

— В разведотдел секретной службы. Этим людям нет равных. Они рассмотрят все мыслимые ситуации. И если из всех этих событий можно извлечь какой-то смысл, извлекут.

Особый агент Смит вытащил из клетки дохлого кота и стал прощупывать шерсть пальцами. На затылке, где мех был черным, рука его задержалась, и он стал раздвигать шерстинки.

— Обнаружили что-то, Смит? — спросил Президент.

— Шрам. Совершенно круглый.

Все подошли посмотреть. Шрам оказался величиной с десятицентовую монету.

— Похож на хирургический, — пробормотал Римо.

— Эксперты ФБР его не заметили, — сказал Смит.

— Позор им, — самодовольно заявил директор.

Глава КЮРЕ поднял взгляд.

— Где ошейник кота?

— Должно быть, у экспертов.

— Надо его осмотреть.

— Это сейчас наверняка делается, — заявил директор, раскачиваясь из стороны в сторону. Пока все шло гладко. Большинство шишек валилось на ФБР.

— Надо поискать такой же хирургический шрам и на голове Гилы Гинголда, — произнес Смит.

— Что?!

— Если шрам обнаружат, он послужит неопровержимой уликой существования заговора с целью убить Президента.

— Не стоит забегать вперед. У нас нет никаких фактов, указывающих на существование такого заговора. Ни в Бостоне. Ни в Вашингтоне. По крайней мере официально нет.

— Что значит — официально? — спросил Президент.

Директор потерял самообладание.

— Это значит, сэр, что секретная служба занимается своим делом, но не поднимает ложной тревоги. И не мешайте мне вести расследование намеками на отставку!

— Не разговаривайте со мной в таком тоне, — предупредил крохотный Чиун.

— Я обращался к Смиту.

— И со Смитом тоже.

Директор, как гора, навис над маленьким азиатом.

— Кто сделал вас такой важной персоной?

— Стоящий надо мной повелитель.

Не успел директор снова открыть рот, как Президент обратил внимание на телевизор. Он оставался включенным и был настроен на вещательный канал. Экран теперь заполняло кирпично-красное лицо Гилы Гинголда. Надпись в верхнем углу гласила: «Прямой эфир».

— Как он оказался в прямом эфире?! — выпалил Президент.

— Почему он не в больнице Святой Елизаветы? — прошептал директор секретной службы.

Один из агентов увеличил громкость.

— ...требую, чтобы Белый дом принес официальное извинение за распространение заведомо ложного слуха о том, что меня поместили в психиатрическую больницу. Это явная, вопиющая попытка меня дискредитировать.

Объектив камеры переместился к больничной койке, на которой ничком лежал какой-то человек.

— Кто из них кто? — спросил Президент.

— На животе лежит песчаный червь, — ответил Чиун. — Думает, что греется на солнце.

Камера вернулась к раскрасневшемуся лицу Гилы Гинголда, и находившаяся за кадром Пепси Доббинс задала вопрос:

— Конгрессмен, как думаете, почему Белый дом хотел убедить общественность, будто сегодня вечером вы набросились на Президента?

— Очевидно, главным мотивом послужили мои успешные усилия возглавить в Конгрессе борьбу против программы всеобщего здравоохранения.

— Не назовете ли конкретные фамилии?

— Нет. Однако все знают, что заправилой в программе всеобщего здравоохранения является Первая леди.

— Спасибо, конгрессмен Гинголд.

Пепси Доббинс повернулась к камере и почти заслонила собой Гилу Гинголда.

— Сегодня вечером весь Вашингтон задается вопросом, наступил ли в политической склоке из-за всеобщего здравоохранения новый спад, или же она перешла в открытую войну?

Послышался голос находившегося за экраном ведущего.

— Пепси, во-первых, поздравляю с возвращением в отдел новостей АТК.

— Спасибо.

— Во-вторых, что можете добавить к бостонскому аспекту этой истории?

— Никакого бостонского аспекта нет, — прошипел директор секретной службы.

Но тут Пепси Доббинс произнесла слова, от которых у него началось дикое головокружение.

— Эти сведения получены мной от источника в секретной службе. Винтовка, из которой сегодня ветром пытались застрелить Президента, — «манлихер-каркано», калибр шесть с половиной, серийный номер эс двадцать семь шестьдесят шесть. Та самая из которой был убит президент Кеннеди в городе Далласе, штат Техас, более тридцати лет назад.

— Пепси, это ошеломляющее известие! И какие же выводы?

— Это значит, — ответила журналистка, сверкая кошачьими глазами, — что я могу стать новым Стейнвеем. Или Стейнуордом. Ты знаешь.

— Я спрашиваю, — настаивал ведущий, — что это значит в свете уже сказанного?

— Что существует откровенный заговор с целью убить Президента и корни его уходят в шестидесятые годы.

На командном пункте секретной службы в подвале Белого дома все головы обратились к директору, все разом посмотрели на него. Безрадостными взглядами. Директору сочувствовали. Он подумал, что и его взгляд наверняка в высшей степени безрадостен.

Поступивший факс объявил о себе пронзительными гудками, и, когда Смит небрежно потянулся за ним, у директора едва не оборвалось сердце.

— Тут сказано, — объявил Смит, — что ФБР обнаружило в картотеке отпечатки пальцев того, кто пытался застрелить Президента.

Все вокруг затаили дыхание.

— Принадлежат они Ли Харви Освальду.

Глава 21

— Невероятно, — воскликнул глава КЮРЕ, когда Римо подал ему очередной, еще теплый факс.

Было три часа ночи. Смит вот уже несколько часов анализировал сведения из Бостона, из больницы Святой Елизаветы и других объектов расследования.

— Разобрались? — поинтересовался Президент Соединенных Штатов.

— Ничего не понимаю, — признался Смит.

Римо с Чиуном праздно сидели возле двери. Если кто-нибудь стучал, ему велели убираться подобру-поздорову.

— Это помощник начальника наряда Мерта, — послышался нервозный голос. — Директор спрашивает, нужна ли вам еще эта комната.

— Мы не закончим, пока не подаст голос Первая леди, — ответил Чиун.

— То есть толстая, — поправил Римо.

Кореец пожал плечами, словно разница между тем и другим совершенно несущественна.

— Уходи, — бросил Президент.

Харолд В. Смит откинулся на спинку кресла; сняв очки без оправы, протер покрасневшие глаза. Лицо его было гораздо серее обычного, что свидетельствовало о крайней усталости.

— Мистер Президент, — наконец заговорил он, — могу лишь высказать свои соображения.

— Слушаю, — отозвался глава государства.

— На теле человека, который выдавал себя за Алека Джеймса Хайделла, обнаружены шрамы, идентичные шрамам Освальда. Отпечатки их пальцев совпадают. Винтовка идентична оружию Освальда.