— А из какого вы племени?

— Ну, уж в школе вы точно такого не изучали. Мы практически вымерли. В племени меня зовут Санни Джо. У всех индейцев есть прозвища, а по паспорту мое имя Билл Роум. Но можешь звать меня Санни Джо, все так и делают. Только запомни, Санни, а не «Сони». Ну ладно, становись на место.

Римо отошел, и, на этот раз, услышав, как хлопнуло ружье, закрыл глаза.

Почувствовав толчок в грудь, он согнулся, упал, и прокатился по песку.

— Уже лучше, — крикнул ему Санни Джо. — А теперь, пускай попробует кто-нибудь из вас.

Никто из стоявших поодаль японцев не двинулся с места. Тогда Санни Джо подошел поближе, и, отчаянно жестикулируя, попытался донести до них свою просьбу таким способом. В конце концов, ему пришлось схватить одного из них за шиворот, и оттащить на нужное место.

Казалось, японец вот-вот лягнет Санни в живот — ему явно не нравилось, что его куда-то тащат. Тоже мне, неженка, подумал Римо. Отойдя в сторонку, он принялся наблюдать за репетицией, думая, что придется многому научиться, если он хочет выдать себя за профессионального каскадера.

Увидев, что профсоюз уже не пикетирует въезд на съемочную площадку в резервации, Бартоломью Бронзини был сильно удивлен. Интересно, имеет ли это какое-нибудь отношение к опрокинутому танку, лежавшему рядом со смятым в лепешку микроавтобусом, подумал он.

Поддав газу, Бронзини направил свой Харли-Дэвидсон в объезд, и помчался по дороге к лагерю. Тормозить перед палаткой продюсеров он не стал, вместо этого влетев на полной скорости внутрь и врезавшись в стол.

Бронзини успел соскочить с мотоцикла, прежде чем тот въехал в брезентовую стену палатки. Но никто не обратил ни малейшего внимания на треск порвавшейся ткани, в особенности Джиро Исудзу.

Перед ним было куда более устрашающие зрелище — искаженное гневом лицо Бартоломью Бронзини, «Бронзового» Бронзини, причем выражение этого лица не предвещало ничего хорошего.

— Что, черт бы вас побрал, здесь происходит? — проревел знаменитый актер.

— Пожалуйста, говорить в почтительном тоне, — попытался остановить его Исудзу. — Я ведь продюсер.

— Ты, чтоб тебе провалиться, отвечаешь за сценарий, а я хочу говорить с исполнительным продюсером!

— Это мистер Нишитцу. С ним нельзя говорить. Он в Токио.

— Что, у вас в Токио нет телефонов? Или он тоже не говорит по-английски?

— Мистер Нишитцу жить в уединении. Уже не молод. Когда съемки начаться, он приедет, и вы можете поговорить.

— Да? Ну, тогда передайте ему кое-что.

— С удовольствием. Что вы хотел сказать?

— Терпеть не могу, когда меня пытаются надуть.

— Надуть? Не знать слова.

— Обмануть. Так тебе понятнее?

— Пожалуйста, объяснить, — упрямо сказал Джиро Исудзу. Бронзини заметил, что тот не собирается уступать. Он почувствовал к Джиро что-то вроде уважения, и это заставило его если не успокоиться, то хотя бы сбавить тон.

— Я только что говорил по телефону с Куросавой.

— Это нарушение контракта. Вы не являться режиссером фильма.

— Неужели, Джиро, детка? — насмешливо проговорил Бронзини. — Да я такой же режиссер этого бреда, как и Куросава. Он даже и не слышал о «Красном Рождестве». Более того, он, чтоб его разорвало, вообще не совсем ясно представляет себе, что такое Рождество.

— А, теперь понимаю. У нас были проблемы, и Куросава не смог принять участие в съемках. Как раз собираться рассказать вам об этой неприятной новости. Прошу извинить.

— Мне надоело все время слушать твои «прошу извинить». Хватит, меня уже тошнит от всего этого. И я все еще не услышал никакого объяснения.

— Представители мистера Куросавы заверили меня, что он сможет выступить в роли режиссера. Очевидно, нас введи в заблуждение. Серьезное нарушение профессиональной этики, за которое мы потребуем возмещение морального ущерба. Уверен, виновные принесут самые глубокие извинения.

— Моральный ущерб! Я бы перестал чувствовать себя ущербным, только работая с Куросавой. Он великий режиссер.

— Очень жаль. Конечно же, мистер Нишитцу принесет свои извинения лично, когда приедет на съемки.

— Черт, просто жду не дождусь, — язвительно заметил Бартоломью Бронзини. — И кто же теперь будет снимать картину?

— Эта почетная обязанность возложена на меня, — поклонился ему Исудзу.

Бронзини застыл как вкопанный. Его прищуренные, как у таксы, глаза сузились еще больше, а руки, до сих пор бешено жестикулировавшие, повисли в воздухе.

— Ты? — тихо, но с непередаваемым выражением в голосе, спросил он.

Джиро Исудзу невольно отступил назад.

— Да, — так же тихо ответил он.

Подойдя поближе, Бронзини наклонился и заглянул ему в лицо. Даже теперь он казался гигантом по сравнению с Джиро, хотя был и не очень высокого роста.

— Джиро, малыш, а сколько фильмов ты уже снял?

— Ни одного.

— Тогда ты сильно рискуешь своей репутацией режиссера, решив нас выручить, — с деланной беззаботностью заметил Бронзини. — В конце концов, бюджет у нас, черт возьми, всего-то шесть миллионов. Подумаешь, мой новый фильм. Какая разница! Слушай, а почему бы нам вообще не обойтись без режиссера? Может быть, просто начнем дурачиться, и кидать друг в друга песочком, и, глядишь, наберется как раз достаточно материала для коротенького мультфильма. Ведь к этому мы и идем — все превратилось в какой-то чертов фарс!

— Я справляться хорошо, обещаю.

— Нет. Ни за что. Я выхожу из игры. Съемки прекращаются, мы проводим конкурс, находим опытного режиссера, и тогда снова начинаем снимать. Ни секундой раньше. Ясно?

— Нет времени. Снимать надо уже завтра.

— Завтра — сочельник, — медленно, словно объясняя умственно отсталому ребенку, сказал Бронзини.

— Мистер Нишитцу ужал график съемок.

— Позволь-ка на него взглянуть.

— Невозможно. Нет в наличии. Очень жаль.

— Здорово! Просто замечательно! Нет ни графика съемок, ни режиссера.

Все, чем мы располагаем — это кинозвезда, несметное количество танков, и ты.

Потрясающе! Я направляюсь в отель, и попрошу шеф-повара, чтобы он разрешил мне засунуть голову в духовку, а не то я за себя не ручаюсь!

Сжав кулаки, Бронзини уже двинулся к зиявшей в стене палатки дыре, когда сзади раздался голос Джиро:

— Нет. Вы нам нужны.

Остановившись, Бронзини резко развернулся на каблуках. Он просто не верил своим ушам — у этого парня хватило наглости настаивать на своем!

— Зачем? — резко спросил он.

— Договориться с морскими пехотинцами и летчиками.

— Интересно, о чем?

— Из-за того, что мы начинать раньше, часть каскадеров еще не приехала.

Мы попросить разрешения использовать американских солдат. И технику. Завтра — съемка большого парашютного десанта.

— Что-то не припомню в сценарии никакого десанта.

— Это есть в последней редакции. Дописать вчера вечером.

— И кто же вставил эту сцену? — с подозрением спросил Бронзини.

— Я.

— Джиро, будь добр, объясни мне, почему я даже не удивлен? Ну почему?

Джиро Исудзу прокашлялся.

— Сценарий мой, — оправдывающимся тоном сказал он. — Мой и господина Нишитцу.

— Только не забудьте, кто все-таки написал первоначальную версию, — с горечью проговорил Бронзини. — Помнишь, была такая, еще до танковых баталий, а действие происходило в Чикаго?

— Вы получать соответствующее вознаграждение за участие, и конечно, упоминаться в титрах. Пожалуйста, идти со мной?

— Если ты просишь помочь вам, то и я кое о чем тебя попрошу.

— Извините, не понял? — сказал Исудзу.

— Я хочу, чтобы все проблемы с профсоюзом были решены. К завтрашнему дню. Только на этих условиях я могу обещать, что буду с вами сотрудничать.

Джиро Исудзу заколебался.

— Разобраться с профсоюзом до начала съемок. Вас устроит?

От неожиданности Бронзини даже мигнул.

— Ладно, договорились.

Наученный прошлым опытом, Джиро Исудзу быстро отскочил с дороги.

Проводив его тяжелым взглядом, Бронзини поднял с земли свой мотоцикл и выкатил его из палатки.

По дороге он чуть было не столкнулся с Санни Джо Роумом, за которым плелись несколько японцев, среди которых неожиданно оказался один американец.

— Я заставил их крутиться волчком, как вы просили, мистер Бронзини, прогрохотал Санни.

— Отлично. Теперь тебе осталось только выучить японский, — проговорил Бронзини, влезая на мотоцикл и заводя мотор. — Судя по всему, без него тебе не обойтись!

Роум рассмеялся.

— Когда познакомишься с ним поближе, понимаешь, какой это шутник. Барт, позвольте вам представить Римо, нашего каскадера-американца. Он будет вашим дублером.

Римо протянул руку, сочтя, что раз ему поручили приглядывать за Бронзини, то лучше подавить в себе уже возникшую антипатию.

— Я ваш большой поклонник, — солгал он.

— Тогда что же вы не кланяетесь? — не подавая руки в ответ, усмехнулся Бронзини, и с грохотом умчался вслед за микроавтобусом Нишитцу.

— Думаешь, какая собака его укусила? — спросил Санни Джо.

— Бронзини всегда ведет себя, как будто ему штаны узковаты, откликнулся Римо. — Я читал об этом в журнале.

Когда Бартоломью Бронзини, за которым маячила неизменная фигура Исудзу, вошел в кабинет, начальник базы морских пехотинцев в Юме воспринял это без особого восторга.

— Чтобы между нами не возникло непонимания, — резко заметил он, — хочу сказать сразу — я не видел ни одного вашего фильма.

Услышав такое начало, Бартоломью Бронзини сменил виноватое выражение лица на глупую ухмылку.

— Еще не все потеряно, — сострил он. — Все мои картины вышли на видео.

Его шутка осталась без ответа — то ли начальник базы был таким непробиваемым человеком, то ли эта реакция стала очередным подтверждением, что среди сценических талантов Бронзини напрочь отсутствовал дар комедианта.

Бартоломью в очередной раз спросил себя, почему он все еще не бросил этот японский цирк, в который превратились съемки. Тем не менее, как бы ни душила его злоба, Бартоломью Бронзини все-таки был профессионалом, и он собирался закончить съемки в срок, каким бы ни был график, и только затем хлопнуть за собой дверью.

— Присаживайтесь и расскажите, для чего вам понадобились наши ребята, предложил полковник Тепперман.

— Нам бы хотелось немного поснимать у вас на базе, — объяснил Бронзини.

— Скажем, начиная с завтрашнего дня.

— Забавное вы выбрали время для съемок. Праздники-то уже на носу.

— К сожалению, мы будем снимать всю Рождественскую неделю, — сказал Бронзини. — Думаю, поскольку ваши солдаты будут находиться в отпуске, мы доставим, таким образом, меньше хлопот.

— Я не уполномочен дать вам такое разрешение, — медленно проговорил полковник, бросив косой взгляд на Джиро Исудзу. — У нас на базе проводятся операции, связанные с разведывательной деятельностью.

— В таком случае, кто обладает достаточными полномочиями? хладнокровно поинтересовался Бронзини.

— Пентагон. Но я думаю, они вряд ли...

— Пока что мы очень успешно сотрудничали с вашим Конгрессом, Госдепартаментом, да и с местными властями тоже, — поспешно вставил Исудзу.

Это сообщение заставило полковника задуматься.

— Думаю, я мог бы кое-кому позвонить, — сказал он, наконец, с неохотой.

— Сколько дней вам потребуется на съемки?

— Два, — ответил Джиро. — Самое большее, три. Нам нужно, также, чтобы вы выделили некоторое количество солдат.

— Зачем это? — с подозрением спросил полковник.

— В качестве каскадеров. — Вы хотите использовать в фильме моих людей?

— Да, сэр. — Бронзини почувствовал, что пора перевести огонь на себя. Я часто делал так в фильме «Гранди». Ребята из Голливуда не умеют двигаться и действовать, как настоящие солдаты. Просто невозможно добиться, чтобы оружие выглядело у них в руках хоть сколько-нибудь правдоподобно.

Полковник кивнул.

— Я не смотрел фильмов о войне вот уже много лет. Просто невыносимо, какую чушь там порой показывали. Знаете, в одном из фильмов у главного героя к автомату Калашникова была приделана американская ракетная установка М-120.

— В этом фильме такого никогда не случится, — заверил его Бронзини. Мы знаем, с каким оружием работаем.

Полковник Тепперман протянул руку к телефонной трубке.

— Хорошо, я позвоню, — решительно сказал он. — А у вас есть роль полковника морских пехотинцев?

Приподняв бровь, Бронзини взглянул в сторону Джиро.

— Да, — вкрадчиво проговорил японец. — Это будет очень престижный фильм. Для каждого из ваших людей найдется по роли. Но они должны взять с собой оружие. Потребуется очень много подлинного американского оружия.

— У нас есть все необходимое.

— И конечно же, патроны должны быть холостые.

— Верно, черт побери, — заметил полковник Тепперман, набирая номер. Алло, соедините меня с командным пунктом...

Командующий авиабазой Льюк был упрямым человеком.

— Прошу прощения, джентльмены, но разрешить этого я не могу, — сказал полковник Фредерик Дэвис. — Я вполне понимаю ваши мотивы, но позволить киносъемочной группе разгуливать у себя по базе не могу. Вас просто не возможно будет проконтролировать.

— Нам не потребуется находиться на базе очень долго, — с готовностью откликнулся Джиро Исудзу. — Самое большее, в течение одного дня.

Бронзини заметил, что рубашка на Джиро промокла насквозь. Что ж, при таком жестком графике съемок оно и неудивительно, подумал он.

— Боюсь, ничего не выйдет, — покачал головой полковник Дэвис.

— Мы хотим отснять высадку большого десанта, сэр, — вступил в разговор Бронзини. — Столько человек, сколько вы сможете нам предоставить.

— Вы хотите, чтобы я откомандировал к вам десантников?

— При полной амуниции, — кивнул Бронзини.

— Конечно, сами парашюты — наша забота, — сказал Исудзу. — И все расходы мы тоже берем на себя. Вас устраивать?

— А людям будут выплачены суточные, — добавил Бронзини, заметив, как глаза полковника блеснули.

— Господи, да вы понимаете, что это будет? Вам потребуется транспортный самолет Геркулес С-130.

— Я думаю, трех нам будет достаточно, — уверенно проговорил Бронзини. Людей нужно будет сбросить над пустыней Юма. Конечно, сцену взлета мы отснимем здесь, и вообще, весь процесс подготовки к выброске.

— Звучит впечатляюще, — задумчиво протянул полковник Дэвис. Он никогда еще не принимал участия в военных действиях, ни разу не был свидетелем такой масштабной операции, как предлагал этот актеришка.

— Подумайте, какая эта будет реклама для военной авиации, — продолжал Бронзини. — По сценарию, именно десантники вступают в бой с китайскими пехотинцами и уничтожают их.

Полковник надолго задумался.

— Знаете, — сказал он наконец, — мои подчиненные, ответственные за вербовку, утверждают, что каждый раз после выхода очередного «Гранди», в армию записывается процентов на двадцать больше людей.

— На этот раз, может выйти и тридцать. Или даже сорок.

— Все это, конечно, соблазнительно, но, сами понимаете, просьба необычная. Не думаю, что Пентагон пойдет на это.

— Морские пехотинцы уже дали согласие, — вставил Джиро Исудзу.

Полковник помрачнел.

— А что в фильме делают эти придурки? — пробормотал он.

— Их наголову разбивает китайская армия в первой сцене, — ответил Джиро.

— Возможно, я все-таки попробую сделать пару звонков, — согласился Дэвис. — Но вы должны пообещать мне кое-что взамен.

— Только скажите, — откликнулся Бронзини. — Автограф? А может быть, фотографию?

— Что за глупости? Не нужно мне этого барахла. Я хочу первым выпрыгнуть из самолета.

— Договорились, — сказал Бартоломью Бронзини, поднимаясь со своего места. — Вы не пожалеете о своем решении, сэр.

— Можешь звать меня просто Фред, Барт.