Глава семнадцатая

Семеро охранников, как по команде, посмотрели в дальний конец внутреннего дворика и увидели Римо с Чиуном, которые появились из-за угла и двинулись по направлению к ним.

У Джессики екнуло сердце: ведь она думала, что Римо мертв. Пожалуй, это была самая счастливая встреча в ее жизни. Охранник, сжимавший ей руку, произнес:

— Это что, заговор?

— Отпусти ее, — проронил Римо, — не то я шкуру с тебя спущу.

— Ясное дело, — отозвался стражник. — Чувствую, повеселимся. Я, кстати, предпочитаю иметь дело с мужчинами.

Он отпустил Джессику и, размахнувшись, попытался попасть рукояткой своего автоматического пистолета Римо между глаз, но промахнулся, хотя Римо, казалось, не двинулся с места. Тут пришли в себя остальные. Жилые помещения находились слишком близко, не могло быть и речи о том, чтобы начать стрельбу, поэтому они набросились на Римо с Чиуном, размахивая оружием и молотя кулаками. Началась свалка, и эта куча мала, казалось, зажила по каким-то своим собственным законам.

Воспользовавшись тем, что про нее забыли, Джессика обвела взглядом поле боя, повернулась, открыла большую стеклянную дверь и вбежала в дом. Скоро все будет кончено, пронеслось в голове. Если бы драка продлилась подольше, она наверняка смогла бы отыскать Бобби Джека и тихонько умыкнуть его, пока про нее никто не вспомнил.

Окруженные со всех сторон, Римо с Чиуном некоторое время выжидали, давая дерущимся возможность найти свой ритм. Восприняв этот ритм, они начали медленно передвигаться, постепенно убыстряя ход, сначала в такт движениям противников, а затем незаметно переходя в противофазу. Римо отбросил в сторону нацеленный на него пистолет, Чиун стряхнул чью-то руку со своего запястья. Совершая круговые движения, они прорвали примитивные боевые порядки нападавших и без труда выбрались наружу, словно выходя в другое измерение. Один из охранников замахнулся пистолетом, чтобы обрушить его Римо на голову, но в мгновение ока положение Римо в пространстве изменилось, и удар пришелся на голову другого громилы, который молча рухнул на камни внутреннего дворика.

Римо медленно двигался среди дерущихся, то приседая, то выпрямляясь, но ни один из нацеленных в него ударов почему-то не достиг цели. Он чувствовал за собой незримую силу Чиуна, чертившего Золотой круг Синанджу. Римо выбросил вперед руку и ощутил под пальцами чей-то живот. Владелец живота издал сдавленный крик и, бездыханный, повалился на камни.

В патио звучали сдавленные проклятья, крики охранников и металлический звон, который издавали выбитые у них из рук тяжелые автоматические пистолеты.

Теперь только трое охранников продолжали борьбу. Своего оружия они лишились, и вдруг, как часто бывает в минуту сильнейшего напряжения, их сознание прояснилось и они поняли, что подвергаются методическому истреблению. Все трое бросились бежать. Двоим так и не удалось выбраться за пределы дворика — удары, нанесенные Римо и Чиуном, пришлись им по шее. Последнее, что они слышали в жизни, был страшный хруст, с которым ломались их собственные позвонки.

Третий из попытавшихся спастись бегством, плотный квадратный крепыш, бросился вдоль железнодорожной колеи. Оглядевшись, Римо заметил рубильник на панели у входа в дом. Включив его, он услышал, как под ногами заработал мощный генератор.

Чиун поднял с земли тяжелый автоматический пистолет, взял его за дуло и легким крученым движением запустил вверх. Подобно бумерангу, пистолет вырвался из его рук и полетел вдоль рельсов. Вот он обогнал охранника, медленно описал в воздухе дугу, перевернулся и полетел вниз навстречу бегущему — так орел бросается с небес на беззащитного кролика. Не переставая вращаться вокруг собственной оси, пистолет ударил несчастному в горло. Мощный удар заставил того остановиться, сбил с ног и повалил навзничь. От страшной боли тело изогнулось, и вдруг выброшенная в сторону рука коснулась третьего рельса, служащего источником тока для электровозов. Тело вспыхнуло и заискрилось. Оно извивалось в диком танце до тех пор, пока какое-то непроизвольное движение не разомкнуло цепь. Между рельсами остался лежать обугленный труп.

— Отличный бросок, — заметил Римо.

— Благодарю, — ответил Чиун. — А где женщина?

Увидев, что стеклянные двери открыты, они бросились в дом.

Джессика Лестер обнаружила Бобби Джека Биллингса в комнате на втором этаже.

Из коридора она услышала голоса и на всякий случай достала свой маленький пистолет. Чуть помедлив у массивной двери, она сделала глубокий вздох, затем распахнула дверь и вошла в комнату.

— Эгей! Маленькая черная девчонка! Заходи выпей пивка!

Бобби Джек Биллингс в одних трусах и драной майке сидел в роскошном старинном кресле и с улыбкой смотрел на нее. Все кресло было заляпано пятнами от пива, ковер восточной работы сплошь покрыт пустыми пивными банками. Он помахал банкой, приглашая ее выпить, но улыбка его была довольно кислой.

В комнате находился еще один человек. Поверх шелковой пижамы на нем был парчовый халат. У него были иссиня-черные волосы и ухоженное тело, носившее следы массажа и дорогих косметических средств. Ему можно было дать от сорока до шестидесяти. Он сидел в кресле напротив Бобби Джека. На изысканном столике ручной работы справа от него стоял высокий бокал, наполненный искрящимся хересом. Человек взглянул на Джессику и произнес:

— Кто вы такая и что здесь делаете?

— Я полагаю, вы и есть мистер Слаймон.

— Правильно, полагаешь, девочка, — вставил Бобби Джек. — Мой старинный приятель, Эрл Слаймон. Я бы охотно тебя представил, но сам не знаю, как тебя зовут.

— Это неважно, — сказала Джессика. — Я пришла вас спасти.

Биллингс захохотал, Слаймон попытался скрыть легкую улыбку.

— Дорогуша, от чего же его спасать?

— Не строите из себя идиота, — бросила Джессика, — вам это не идет.

— Но я правда не понимаю. С какой стати понадобилось его спасать? Мистер Биллингс вот уже неделю как мой гость.

— Ч-чистая правда, — вмешался Биллингс. — Мы с моим старым приятелем, с Эрлом, — не разлей водой.

На черном лице Джессики отразилось замешательство, и в эту минуту следом за ней в комнату бесшумно вошли Римо и Чиун. Римо огляделся, а Чиун спросил:

— Который из них Биллингс?

— Этот, с пивной банкой, — ответил Римо. — Давай, Бобби Джек, поехали домой. — Он повернулся к Джессике. — С этого момента мы все берем на себя.

— Не так быстро, — проговорила Джессика. — У меня в этом деле денежный интерес.

— Я бы не советовал тебе слишком жадничать, — заметил Римо. — Один раз мы тебя уже вытащили, так что считай, что тебе повезло. Уходи!

— Ага, уходи, — заплетающимся языком промямлил Биллингс. — Если не хочешь пива, можешь убираться. Не люблю, когда ко мне заявляются черномазые. — Он бросил взгляд на Римо с Чиуном, и его лицо просветлело. — Мужики, хотите пива?

— Заткнись, — бросил Римо и вновь повернулся к Джессике. — Убери пушку, пока никто не пострадал.

— Похоже, с вами можно иметь дело, — сказал Слаймон, обращаясь к Римо. — Кто эта женщина? И почему она все время тычет в нас пистолетом?

— Она лазутчик из дружественной страны, — объяснил Римо. — Не обращайте на нее внимания.

Джессика наклонилась и прошептала Римо на ухо:

— Посмотри, не было никакого похищения! Разве он похож на пленника?

— Тогда какого черта он здесь делает? — Римо уже знал ответ на этот вопрос. — Сговариваетесь, как обмануть большое жюри, занимающееся финансированием президентской кампании? — обратился он к Слаймону с Биллингсом.

— Верно, верно, верно, — изрек Бобби Джек. — Проклятое большое жюри... с ума сойти... доллара нельзя заработать, чтобы кто-нибудь не сунул нос в твои дела.

— А ПЛОТС? А значки, найденные на станции? Уловки, чтобы запутать след? — воскликнул Римо.

— Бобби Джек, попридержи язык, — резко бросил Слаймон.

Римо покачал головой. Пусть со всем этим разбирается Смит, а его дело — поскорее отсюда уйти, прихватив с собой Биллингса. Впрочем, можно взять и Слаймона, решил он.

— Вы, двое, поднимайтесь, — скомандовал он и посмотрел на Джессику. — Я же сказал, убери пушку.

Она кивнула, продолжая сжимать пистолет в руке.

Слаймон поднялся.

Он оказался высоким худым мужчиной с горделивой осанкой и высоко поднятой головой. Бобби Джек тоже попытался встать, но это ему удалось только с третьей попытки. Римо шел сзади, подталкивая их к дверям. Возле самого выхода Бобби Джек попытался прихватить банку пива с обтянутого кожей стола и радостно хихикнул, когда ему это удалось. Они спускались по лестнице, Слаймон и Бобби Джек впереди, Джессика, Римо и Чиун сзади, когда Биллингс вскрыл банку и остановился, задержав всю процессию, чтобы сделать здоровенный глоток.

— Отлично, — сообщил он. — Нет ничего лучше пива, когда внутри все горит.

Вторая остановка произошла из-за Слаймона, который в ужасе отпрянул, увидев трупы своих гвардейцев, разбросанные тут и там по брусчатке внутреннего дворика.

— Давай пошли, — прорычал Римо. Потом, повернувшись к Джессике, все еще державшей пистолет, проронил: — Я же приказал тебе это убрать!

Воспользовавшись моментом, Слаймон быстро нагнулся и подобрал пистолет одного из своих ребят. Прокатившись по камням, он вскочил на ноги и направил оружие на остальных. Увидев это, Джессика мгновенно повернула пистолет в его сторону.

Два выстрела прозвучали одновременно: Слаймону пуля попала в голову, изуродовав лицо. Его выстрел угодил Джессике в сердце, и в тот же момент оба рухнули замертво.

Римо наклонился над Джессикой, но Чиун потряс его за плечо, показывая, что надо идти.

— Нет никакой надежды, сынок, — произнес он.

Римо бросил взгляд на Джессику, потом на Слаймона, и понял, что оба мертвы.

Понял это и Бобби Джек Биллингс. Он глотнул пива и произнес:

— Черт подери, хорошенькое дельце. Так как, вы говорите, мы будем отсюда выбираться?

— Только что убили вашего друга, и вам нечего больше сказать? — упрекнул его Римо.

— Ну, и черт с ним, — отозвался Биллингс. — Убили так убили. Я-то что могу сделать? К тому же, раз он помер, так я могу вернуться домой. Ни одно жюри не сможет ни до чего докопаться без него. А ее я сроду не знал. Негритянка чертова. Поделом ей. — Он сделал еще глоток из заветной банки. — Я писать хочу.

— Только один вопрос, — попросил Римо. — Президент знал о том, где вы находитесь?

— Этот идиот? С какой стати? Его не касаются мои дела.

— А ведь он беспокоился о вас, — заметил Римо.

Бобби Джек моргнул, словно ему было трудно сфокусировать взгляд.

— Это его трудности. А теперь мне надо пи-пи, — и он пошел к дому.

Римо взглянул на Чиуна, но тот только пожал плечами.

— Надеюсь, вы не собираетесь это делать там? — крикнул Римо Бобби Джеку вдогонку.

— А почему бы и нет? — поинтересовался Бобби Джек; он повернулся к Римо и переминался с ноги на ногу, словно цапля, выбирая, на какую встать. Ноги у него были тощие и белые, как сметана.

— Пошли, — лицо Римо исказилось от отвращения. — Только не около дома. Лучше где-нибудь еще. — Он махнул в сторону рельсов. — Давайте там.

— Решайте скорей, а то я описаюсь, — проскулил Биллингс и пошел вдоль железнодорожного полотна. Футах в тридцати от дома он остановился между рельсами и язвительно крикнул: — А тут можно?

— Годится! — крикнул Римо в ответ.

— Что ж, большое спасибо, — промычал Бобби Джек.

Римо наблюдал, как Бобби Джек тщетно пытается справиться со своими боксерскими трусами. Тот повернулся к Римо спиной и прицелился как раз на третий рельс. Обернувшись к Чиуну, Римо хотел что-то сказать, но тут раздался треск и Римо посмотрел туда, откуда он шел.

Бобби Джек пал жертвой зова природы. Ток, проходящий по третьему рельсу, поднялся по струе, вытекающей из бренного тела, и ударил его. Банка с пивом в руке Бобби Джека заискрилась голубыми блестками. Биллингс упал ничком на рельс, и снова послышался треск.

Вернувшись во внутренний дворик, Римо отключил рубильник, подававший ток на третий рельс.

— Забыл выключить, — пробормотал он.

Чиун хмыкнул. Пока Римо осматривал тело Бобби Джека, он лениво стоял, сложив руки на груди.

— А сколько народу погибло из-за такой ерунды! — философски заметил Римо.

— Такова жизнь, — отозвался Чиун.

Глава восемнадцатая

Об остальном позаботился доктор Харолд В. Смит. Трупы убрали, а представителям прессы сообщили, что Бобби Джек Биллингс и его близкий друг Эрл Слаймон погибли в результате несчастного случая в поместье Слаймона под Ньюпортом, где Биллингс гостил последние несколько дней.

Мустафа Каффир был объявлен «персоной нон грата», и ему было предписано в недельный срок покинуть США.

Смит поблагодарил Римо за службу и признался, что у него отлегло от сердца, когда выяснилось, что президент не замешан в похищении. Таким образом, с него снято подозрение, что он пытался уйти от расследования, связанного с финансированием избирательной кампании. Смит категорически запретил Римо и Чиуну принимать участие в Олимпиаде-80. Категорически, подчеркнул он.

Повесив трубку, Римо передал эти слова Чиуну и добавил:

— Единственное, ради чего игра стоит свеч, — это потрепать Смитти нервы.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — ответил Чиун.

1

По-английски слово «звено» звучит как «линк».

2

Шутливый закон продвижения посредственностей, полученный сатириками Л. Дж. Питером и Р. Халлом: «В иерархии каждый служащий стремится достичь своего уровня некомпетентности».