Глава шестая

На высоте шести тысяч футов можжевельник и полынь уступили место высоким пихтам и густым зарослям сосны.

Сэм Уолфши изо всех сил жал на газ, но колеса буксовали на крутом каменистом склоне.

— Бесполезно, — сказал Римо. — Лучше вылезем и пойдем пешком.

— Пешком? А как же мой джип? Что будем с ним, если мы бросим его здесь? — запротестовал Уолфши.

— Здесь не ступала нога человека. И потом, ты же сам сказал, что у подножия гор придется его оставить.

— Да, но только не там, где не ступала нога человека! Как мы потом будем его искать?

— Это твои проблемы, — раздраженно ответил Римо. — Ты, кажется, изображал из себя великого индейского проводника.

— Так оно и есть, — обиделся Сэм. — В моих жилах течет кровь индейца кантон. — Его взгляд вдруг загорелся внутренней решимостью. — Мои предки охотились в этих горах!..

— Да мы, черт бы тебя побрал, уже несколько раз чуть не заблудились! — воскликнул Римо.

— Я не виноват, что в этих горах мох растет не с той стороны!

— Мох всегда растет на северной стороне.

— Только мох белого человека, — с достоинством парировал Сэм.

Римо вздохнул и начал карабкаться вверх по склону. Дело шло к заходу, и тени стали длиннее. Здесь, в горах, было гораздо холоднее, чем у залитого солнцем подножия.

За ним царственной походкой сквозь густые заросли шествовал Чиун, его синее кимоно трепетало на ветру. Сэм Уолфши все еще оставался возле машины, пытаясь взгромоздить на спину рюкзак с провизией.

— Куда нам идти? — крикнул Римо, остановившись возле гранитного обнажения у развилки двух дорог.

— Думаю, налево, — ответил Сэм. — Нет, скорее, направо. Впрочем, есть свои за и против у каждого из направлений.

— Ты самый нерешительный из всех, кого я когда-либо встречал! — взорвался Римо.

— Я просто широко смотрю на вещи.

Индеец был явно задет.

— У тебя что, нет карты?

— Мне не нужна никакая карта. В моих жилах течет кровь индейца кантон!

Римо сплюнул, но затем силой заставил себя успокоиться.

— Ладно, Сэм. Поступай, как считаешь нужным. Но если мы еще раз заблудимся, я решу, что в твоих жилах течет кровь неизвестно кого. Ясно?

— Вообще-то какая-то карта у меня все-таки есть. — Уолфши полез в карман куртки. — Гарри был так добр, что одолжил мне одну.

Римо выхватил карту у него из рук.

— Это же карта дорог! — завопил он. — На что она нам сдалась? До ближайшей дороги как минимум двадцать миль!

— Здесь есть кое-что и помимо дорог. Вот, посмотрите. — Уолфши указал на какое-то розовое, пятнышко. — Это горы Сангре-де-Кристо. А мы находимся вот здесь.

— Шутки в сторону, — сказал Римо, скомкал карту и выбросил ее куда подальше. — Уже темнеет, так что до завтрашнего утра мы вряд ли найдем дорогу к монастырю.

— Слушайте, а давайте поступим так, — предложил Уолфши. — Здесь что-то вроде поляны. Я разведу костер и приготовлю ужин. А завтра, хорошенько выспавшись, мы сможем подняться на вершину горы. Отсюда до монастыря рукой подать. — Он улыбнулся. — Как вам мой план?

— Ну почему ты всегда такой бодрый и жизнерадостный? — прорычал Римо. — Это действует мне на нервы.

— Извините. — Уолфши положил несколько сучьев в выложенный из камней круг. — Кстати, а не могли бы вы одолжить мне спичку?

Римо молча поднял с земли маленький камешек и кинул в костер Камешек стукнулся об один булыжник, потом о другой, и так по кругу, каждый раз высекая искру. Камешек очертил круг так стремительно, что Сэму показалось, будто огонь загорелся сам собой.

— О! Здорово это у вас получилось! — воскликнул он. — Наверно, в вас тоже течет индейская кровь. Как вы думаете, я смогу этому научиться? Я хочу сказать, такое должно быть у меня в крови. Я бы мог...

Неожиданно он сделал двойное сальто назад и приземлился на корточки.

Чиун стоял неподалеку и тер руки, словно смахивая пыль. На лице его застыло кислое выражение.

— Уберите его с глаз моих долой, — сказал он.

— Он не хотел сделать ничего плохого, — шепнул Римо. — К тому же мы сами попросили его быть нашим проводником.

— Проводником? Да этот безмозглый болван может заплутать в трех соснах. И потом, он постоянно говорит. И абсолютно не умеет ориентироваться на местности. Он камень у нас на шее. Только сегодня он шестьдесят четыре раза просил у меня что-то взаймы.

— Да, он никчемный человек. — Римо кинул взгляд в сторону костра, где Уолфши, сидя на корточках, помешивал палочкой в котелке и высоким голосом напевал популярную песенку, сопровождая ее различными звуковыми эффектами. — Но есть в нем что-то, что мне даже симпатично.

Уолфши поднял голову от костра и улыбнулся.

— Ужин готов, — позвал он.

— По крайне мере, он умеет готовить, — заметил Римо.

Фыркнув, Чиун направился к костру.

— Надеюсь, ребята, вы проголодались? — спросил Уолфши, нюхая идущий из котелка пар, словно ведущий какой-нибудь передачи для гурманов. — Вкусно пахнет!

— Что это за отрава? — воскликнул Чиун, указывая на котелок.

Уолфши посмотрел на котелок, затем на Чиуна, затем снова на котелок.

— Бобы, — с невинным видом сообщил он. — Обыкновенные тушеные бобы. Очень питательно, если, конечно, вы не боитесь, что будет пучить.

— А этот жир?

Длинные пальцы старца затряслись над булькающим варевом.

— Свинина. Придает бобам аромат. Вот, попробуйте!

Чиун вырвал палку из рук индейца.

— Уничтожь его, Римо! Чтобы глаза мои больше его не видели!

— Успокойся, Чиун. Он просто...

— Он не просто... безмозглый, никчемный болван! Он хотел отравить Мастера Синанджу, накормив его свиным жиром!

— Господи, я и не думал...

Римо жестом попросил его замолчать. Он прислушивался к лесу. Донесшийся до него звук был произведен явно не лесными обитателями.

Чиун с Римо немедленно разошлись по краям поляны и тут же услышали тот же звук: неясное шуршание листвы и отчетливый хруст веток под человеческой ногой.

Ни слова не говоря, Римо прыгнул в чащу. Послышался шум борьбы и сдавленный крик. Когда Римо показался вновь, на руках он держал маленькую, перепачканную девчонку. Она была без сознания.

— Кто это? — спросил Уолфши.

Римо опустил свою ношу на землю.

— Откуда я знаю? Она оступилась и ударилась головой, прежде чем я успел ее подхватить.

— Что за безобразная одежда! — воскликнул Чиун, сморщив нос. — Может, она музыкантша?

Девушка застонала, приходя в себя. Но увидев троих мужчин, тут же выставила вперед кулачки.

— Спокойно, — сказал Римо, поймав обе ее ручонки своей. — Мы не причиним вам никакого вреда.

Она огляделась — глаза ее были широко раскрыты от страха.

— А вы не заодно с ними? — прошептала она.

— Кто бы ни были эти «они», мы сами по себе. Вы в безопасности.

— Слава Богу! — Девушка зарыдала, упав Римо на грудь. — Я убежала! Мне это удалось!

Римо ласково покачивал ее в своих объятиях. Там, откуда она пришла, жизнь у нее была явно не сахар.

— Вы можете рассказать, что с вами произошло?

— Да... Именно поэтому я здесь, — шмыгая носом, начала она. — Мне нужна помощь. Чтобы спасти остальных.

— Можно по порядку? — попросил Римо. — Кто эти остальные? И откуда вы?

Девушка сжала руки, пытаясь успокоиться.

— Меня зовут Карен Локвуд, — неуверенно начала она, а затем рассказала им о странных событиях, которые произошли с тех пор, как ее подобрал синий «эконолайн».

— Тюрьма на этой горе?

Карен кивнула.

— Думаю, там церковь или что-то в этом роде. Когда я бежала прочь от того места, то оглянулась и увидела колокольню.

— Похоже на францисканский монастырь, — заметил Уолфши.

— Ну, теперь-то там францисканцев и след простыл. Оттуда доносились выстрелы, пока не стемнело. Это солдаты стреляли в меня.

Чиун поднял брови.

— Значит, они где-то рядом.

— Надо скорее выбраться отсюда и вызвать полицию, — сказала Карен. — Сколько отсюда до ближайшего города?

— Ближайший город — Санта-Фе. До него миль пятьдесят. Можете взять наш джип, а мы останемся здесь.

— Вы уверены, что следует поступить именно так? — вмешался Сэм. — Я хочу сказать, они, наверно, вооружены и все такое...

— Хорошо, можешь отправляться вместе с девчонкой.

Напряженное лицо Сэма расслабилось.

— Уж я о ней позабочусь, будьте уверены. Когда мои предки ступили на эту землю...

— Тсс, — прошептал Римо, кивнув в стороны Карен.

Она мирно спала, свернувшись калачиком у выступа скалы. На ее перепачканном лице застыло детское выражение.

— Она устала, — сказал Чиун. — Пусть отдохнет. А в полицию можно и утром пойти.

— И дорогу легче искать, — добавил Уолфши.

Римо кинул на него испепеляющий взгляд.

— А что, любой может заблудиться.

— Отправляйся-ка лучше спать, — посоветовал Римо.

— А как быть с теми солдатами, о которых она говорила?

— Думаю, они решили отложить поиски. По крайней мере, до утра. Но если кто-нибудь появится, я тебя разбужу.

— А вы разве не будете спать?

— Боюсь, что нет, пока вы не прекратите эту бесполезную болтовню, — угрожающе произнес Чиун с противоположного края поляны. Он сидел в позе лотоса, прислонившись спиной к стволу дерева.

— Извините, — сказал Уолфши. — Я и не подозревал, что вы спите. У вас глаза были открыты. Это дзэн, да? Еще они одной рукой, бывает, умеют изобразить звук хлопка. — И Сэм расплылся в улыбке, весьма довольный собой.

— Если ты сейчас же не замолчишь, — заметил Чиун, — то услышишь, как я одной рукой вырву у тебя из горла твой несчастный язык.

Уолфши молча подошел к спальному мешку, но Римо забрал мешок прямо у него из-под носа.

— Это для девчонки, — прошептал он.

Индейцу ничего не оставалось, как свернуться калачиком у догорающего костра, а Римо уложил спящую девушку в теплый мешок.

Ночь была спокойной, тишину нарушали лишь шорохи зверей. Римо лежал возле Карен Локвуд, разглядывая ее лицо. Оно было все в ссадинах и синяках, на руках сохранились следы побоев. Что ей пришлось пережить? Кто устроил эту тюрьму наверху? И зачем?

По словам Карен, там содержались в заточении похищенные молодые женщины. Они считали, что их родные убиты. Вот и объяснение, откуда взялись трупы, найденные на плато. Так что вспышка непонятных убийств, которые так беспокоили Смита, — это только начало.

Римо посмотрел в сторону леса, которым порос скалистый склон горы. Где-то наверху стоит неприступная крепость, где какой-то маньяк держит гарем прекрасных невольниц, которых пытает и морит голодом. Кто бы ни был этот человек, Римо обязательно отыщет его. Избавившись от девушки и индейца, они с Чиуном начнут поиски.

Хрустнула ветка. Звук был очень тихим; Римо знал, что это не человек, но Карен моментально вскочила — глаза широко раскрыты, тяжело дышит от страха.

— Все в порядке, — произнес Римо.

Но Карен уже вылезла из спального мешка, не обращая внимания на его заверения.

— Это они! — прошептала она.

— Нет. Честное слово. Какой-нибудь ночной зверек.

По ее лицу тек пот, и Римо понял, что она не поверит ему, пока сама не убедится в его правоте.

— Хочешь, докажу?

И он молча нырнул в темноту.

Карен прислушалась. Молодой человек с широкими запястьями не производил никакого звука при ходьбе. Внезапно стоявшее неподалеку дерево качнулось, по лесу пробежало волнение, и сердце у нее ушло в пятки. Мгновение спустя что-то полетело на нее из темноты.

Карен завизжала.

В мгновение ока Чиун был на ногах, приняв боевую стойку.

— Что случилось? — спросил Сэм Уолфши, моргая и зевая со сна.

— Енот, — ответил Римо, выходя из леса. — Вот, видите, Карен. Всего лишь енот.

Пока он говорил, испуганный зверек с черной мордочкой перебежал поляну и пустился наутек вниз по тропе.

— И ты посмел разбудить меня из-за какого-то енота? — вознегодовал Чиун.

— Извини, — откликнулся Римо, — но Карен так испугалась...

— Тихо!

— Эй, что здесь происходит? — снова подал голос Сэм, протирая глаза. — Я слышал... ох! — И он вдруг тихо осел.

— Хочешь еще что-нибудь сказать? — заревел Чиун.

Сэм покачал головой.

— Тогда, может, быть, мы наконец получим возможность отдохнуть.

Кореец опустился на землю и вновь принял позу лотоса.

— Пойдем, — тихо произнес Римо и, обняв Карен за плечи, повел ее обратно к спальному мешку.

— Извините, — сказала она. — Я просто очень нервничаю. — И по ее щеке скатилась слеза.

— Не плачьте, — попросил Римо. — Я этого не вынесу.

— Господи, да я даже не знаю, почему плачу! Просто устала и страшно напугана. Я обязательно должна добраться до полицейского участка — ведь там как в тюрьме содержатся больше сотни человек! И какие-то идиоты целый день пытались меня пристрелить. — Она закрыла лицо руками.

— Успокойтесь, — сказал Римо, обнимая ее. — Конечно, ваших переживаний хватило бы на сотню человек, но постарайтесь хоть на мгновение о них забыть. Хорошо?

— Я не могу, я должна... — И она вдруг непроизвольно вздохнула — это пальцы Римо прикоснулись к ее плечам.

Сначала прикосновение было очень осторожным, затем стало сильнее, постепенно снимая напряжение, сковавшее ее тело. Было что-то ласкающее, успокаивающее в движении его рук. Карен почувствовала, как по телу прошла волна удовольствия, но вслед за ней проснулось желание.

Она обвила руками шею Римо, их губы встретились, и ей показалось, что она вся в огне. Она еще пыталась что-то бормотать, но отвечающая за инстинкты часть рассудка вскоре отключила все ненужные мысли, которые отвлекали от мужчины, пробудившего к жизни ее чувства. Она не станет ни о чем думать. Тело взяло верх надо всем. Впервые с легкой душой она отдавалась своему желанию. В объятиях Римо она чувствовала себя птичкой, порхающей в небесах.

А потом она заснула у него на руках. Она была такой легкой, что ему казалось, будто он держит на коленях ребенка.

Но тут вдруг хрустнула ветка.

— Что это? — встрепенулась Карен.

— Давай не будем начинать все сначала.

Римо крепко держал ее в своих объятиях.

— Но мне почудилось...

— И мне. Наверно, еще один енот.

— Или дичь покрупней.

Это был Чиун. Он поднялся на ноги так, словно воспарил над землей.

— Прекрати. Она и так до смерти перепугана, — попросил Римо.

— Я посмотрю.

И Чиун неслышно пересек поляну.

— Всем оставаться на местах!

Римо и Чиун обернулись на незнакомый голос. На поляну вышел одетый в черную форму человек. При виде его Карен завизжала:

— Это они!

От страха у нее тряслись руки.

Мужчина был высокого роста, намного выше Римо, с мощными плечами и широким скуластым лицом. Автомат «узи», который он держал в руках, был нацелен прямо на Чиуна.

Краем глаза Римо заметил, что еще семеро солдат окружают поляну. Все они были в черном, каждый сжимал в руках тупорылый «узи». Они двигались быстро и проворно, словно привыкли нападать из засады. Вскоре солдаты неслышно окружили поляну, перекрыв четверым путникам все пути к отступлению.

Римо взглянул на Уолфши. Индеец застонал во сне, перевернулся и, открыв глаза, невидящим взглядом посмотрел вокруг.

— Эй, что?..

Один из солдат направил на него автомат. Вскрикнув от страха, Уолфши попытался отползти немного назад.

— Спокойно, Сэм, — тихо произнес Римо; ни один мускул не дрогнул у него на лице. — Что вам нужно? — спросил он солдат.

— Девчонку! Давайте ее сюда!

— Вы... Вы не можете этого сделать, — заикаясь, пробормотал Уолфши.

— Заткнись, придурок! Еще одно слово, и я размозжу тебе башку! — Командир взял «узи» наизготовку. — Девчонку! Немедленно! Или эта старая образина получит пулю в лоб!

— Она не ваша собственность! — вступил в разговор Чиун.

— Ах, да неужели? — В свете луны глаза командира сверкнули злобным весельем. — Ну, смотри!

Он начал нажимать на курок, но вдруг оружие выпало у него из рук, а старец оказался рядом. Громила почувствовал, как земля уходит у него из-под ног, тело пронзает острая боль... и наступила полная темнота. Его безжизненное тело сползло по лишившей его жизни гранитной скале.

Остальные пришельцы на мгновение замерли, не веря своим глазам. Но они были хорошо тренированными ребятами, с четкими рефлексами. Ближайший к Уолфши солдат уже нацелился в голову индейца.

Римо заметил это движение, едва солдат начал поворачивать ногу, и сразу же прыгнул на него, целя ногами в грудь. Автомат разбился о дерево, изо рта солдата хлынула алая кровь.

Находясь в полете, Римо подбросил в воздух Сэма Уолфши, уводя с линий огня. Испуганный индеец схватился за толстый сук и поспешил спрятаться — от греха подальше.

Другой солдат бросился за девушкой. Он уже схватил ее за волосы, когда вдруг желтоватая рука с длинными ногтями полоснула его по лицу. Заорав от боли, он схватился за кровавые впадины, которые только что были его глазами. Еще один взмах смертоносных рук Чиуна, и солдат упал замертво.

Остальные бросились наутек. Они хорошо знали лес, но Римо двигался быстрее и видел лучше. В считанные доли секунды он сломал одному из беглецов спину, а двум другим проломил череп.