Глава 15

Волна мрачного предчувствия охватила Чиуна. С тех пор как он услышал выстрелы, доносившиеся с острова, он тоже чувствовал в ночном бризе взмах крыльев смерти. От пуль Римо мог уберечься. Но было что-то еще на этом острове, что-то неопределимое и опасное. Словно звезды и вся Земля подернулись черным облаком, предвещающим грядущую эру Тьмы.

Смит лежал на койке, куда его положил Римо. Его веки дрогнули. Он неуверенно посмотрел на Чиуна.

— Где мы? — прошептал он.

— А, император Смит. Наконец-то вы к нам вернулись. Мы на яхте. Здесь безопасно. Римо на острове.

Смит стряхнул с себя сон.

— Моя голова, — простонал он, обхватив ее руками. — Она болит, как...

— Как будто вы выпили слишком много? — предположил Чиун.

— Извините. Я же не пью.

— Вы выпили. И много, о славнейший. Вы, как бы сказал Римо, упились.

— Напился, — поправил Смит со стоном. — Теперь я вспоминаю. Инъекция... тот розовый коктейль. О, Боже! Распечатки.

— Они здесь. Мы забрали вас из того места.

— Спасибо, — сказал Смит, поднимаясь на ноги.

Чиун протянул ему одежду.

— Я не представляю, что бы могло случиться, если бы Абрахас получил их.

— Вы видели его?

— Нет, его никто не видел. Зато его имя... Оно передавалось через спутник по всем телевизионным сетям мира. Люди начинают воспринимать Абрахаса как своего рода бога.

— Массы глупы, их легко обмануть, — высокомерно сказал Чиун, отводя взгляд. — Одно только имя не может причинить вреда.

— Это только начало, — сказал Смит, влезая в брюки. — У него есть план. Великий план, как он его называет. Эта надменная свинья намеревается завоевать мир.

Чиун громко рассмеялся.

— Это пытались сделать и другие, достойнейший император.

— Он может это сделать, — убежденно сказал Смит. — Я понимаю, это абсурдно, но он продумал все до мельчайших подробностей. Надеюсь, вы меня извините, если я не расскажу вам обо всех его идеях, это вопрос национальной безопасности.

— Конечно, — сказал Чиун, стараясь, чтобы его ответ прозвучал так, словно он не устает заботиться о национальной безопасности.

Смит торопливо застегнул рубашку.

— Сейчас мы должны добиться того, чтобы этот психоз не распространился дальше. Мы можем связаться с Римо?

— Я ему не нянька, — фыркнул Чиун. — Но он скоро появится.

— Очень хорошо, — пробормотал Смит. — Тогда мы сделаем это без него. Я расскажу вам кое-что из того, что я знаю, но вы должны поклясться, что всегда будете хранить это в тайне.

— Мастер Синанджу дает слово, — сказал Чиун, подавив зевок.

Смит глубоко вздохнул.

— Абрахас планирует проникнуть на телевидение по всему миру. Он собирается прервать вещание, чтобы объявить свой Великий план. Если это случится, люди, загипнотизированные им, примут участие в колоссальных разрушениях, которые он собирается вызвать. После этого будет поздно его останавливать.

Чиун задумался.

— Но каким образом все увидят его одновременно? В то время как половина Земли спит, другая половина бодрствует.

— Он установил момент, когда все спутники вокруг Земли будут находиться в оптимальной позиции, имея максимальный радиус вещания.

Смит нервно играл пуговицей на рубашке.

— Фактически это сделал для него я, с помощью компьютерного центра. Я... э-э был не в себе.

— Вполне понятно, о достойный император, — сказал Чиун. — Вы упились.

— Сообщения посылаются с отдельных спутников, внушая людям, когда они должны настроиться. Абрахас рассчитывает на аудиторию в полмиллиарда.

— Интересно.

— Полмиллиарда людей достаточно, чтобы начать мировую революцию.

— Понимаю. А когда будет послано это сообщение?

— Двенадцатого. В одну минуту после полуночи, двенадцатого. Странно. На острове я потерял всякую ориентацию во времени. Какое сегодня число?

— Одиннадцатое.

— Одиннадцатое? — Смит взглянул на часы. Румянец исчез с его лица. — Двадцать минут двенадцатого.

Чиун рассматривал плантаторский дом на южном берегу.

— Странное место, — сказал он.

— Да, — тяжело вздохнул Смит, измученный греблей на резиновой лодке, которая доставила их с яхты.

Перелезть высокий забор тоже оказалось не так-то легко. Смит изумился сверхъестественной силе старика, которому, должно быть, перевалило за девяносто. Для него забор был детским препятствием. Но Чиун был особенный, так же как и Римо. Из них троих один Смит мог испытывать усталость и слабость.

Он хотел отдохнуть, мысли все еще расплывались. Это последствия выпитого. Молодым ему уже не быть, в отличие от Чиуна, на которого возраст не влиял.

— Пойдем внутрь, — сказал Смит.

— А охрана?

— Она не нужна. Здесь все фанатично преданы Абрахасу, а чужие сюда не ходят. Они считают, что на южном берегу живут злые духи или что-то подобное.

— Может, в этом и есть доля правды, — тихо сказал Чиун. — У меня какое-то нехорошее предчувствие.

Внутренние покои особняка представляли собой лабиринт маленьких комнат, соединенных темными коридорами. Откуда-то доносились приглушенные голоса.

— Они, должно быть, в конференц-зале, — сказал Смит. Он снова взглянул на часы: — Ждут трансляцию.

— У нас нет времени проверять все комнаты.

— Мы и не будем. Если я смогу попасть в компьютерный центр, возможно, я буду в состоянии остановить его.

— Машина не может остановить маньяка, — усмехнулся Чиун.

— Я попытаюсь получить коды для передачи, — шептал Смит, когда они проходили по пустым изгибающимся коридорам. — Понимаете, передача осуществляется через спутники, используя коды, преобразованные в микроволновое излучение... — Он взглянул на Чиуна, который закатил глаза.

— Ладно, я иду с вами.

— Как хотите.

Дверь в компьютерный зал была заперта.

— Что делать? — спросил Смит.

Чиун резко ударил указательным пальцем в дверь, стальная пластина вокруг замка разбилась и посыпалась на пол, как стекло.

— Прошу, — ответил Чиун.

В комнате было только четыре предмета: компьютер, стул напротив него, монитор, свисающий с потолка, и вездесущая камера. Увидев камеру, Смит резко вдохнул в себя воздух. Она была неподвижна и не издавала никаких звуков. Он помахал перед ней рукой.

— Она не работает, — наконец сказал он. — Следите за дверью.

Смит сел к компьютеру. Его руки двигались, как руки пианиста, он готовился к работе.

Он ввел команду:

«Сообщить настоящее расположение спутников связи».

На экране появились колонки координат в космосе. Смит отметил первую из них и перевел в свой режим.

«Сообщить код передачи», — напечатал он.

«Необходим речевой ввод, — появилась надпись. — Только голос Абрахаса».

Смит в оцепенении уставился на нее.

— Вам не понравился ответ? — с беспокойством спросил Чиун.

— Я должен был предусмотреть это. Компьютер запрограммирован так, чтобы никому, кроме самого Абрахаса, не получить данные, касающиеся телевизионной передачи.

— Никогда нельзя доверять машинам, — сказал Чиун. — Мы сами должны найти этого фальшивого бога.

— Времени нет. Он может вести передачу откуда угодно. — Смит неподвижно сидел перед компьютером, бессмысленно глядя перед собой.

— Я пойду за ним, император.

— Подождите, — сказал Смит. — Я еще попытаюсь. — Он изменил режим.

«Сообщить координаты центра вещания», — напечатал он.

Возникла голубая распечатка.

— Теперь он будет рисовать картинки, — раздраженно сказал Чиун.

— Это план дома, — объяснил Смит, внимательно изучая распечатку.

Когда он запомнил план, он выключил машину и встал.

— Он на этом этаже, — сказал Смит.

Глава 16

Кровавый след Цирцеи привел Римо к задней стене особняка на южном берегу. Отсюда было видно море, мерцающее за густыми тенями дома. Во всей усадьбе было только два освещенных места. Одно крыло купалось в свете, оттуда доносился неясный гул голосов. На другом конце особняка тусклый свет падал от стеклянных дверей, открытых в сад. Именно к этим дверям и вели кровавые пятна.

Когда Римо поравнялся с источником света, он почувствовал, как тень поглощает его. Аура порочности и уродства, витавшая здесь, заставила его вздрогнуть. Как будто, наполненный злом своего хозяина, дом жил сам по себе.

Римо был уверен: смерть выбрала это место, чтобы расправить здесь свои крылья.

Стеклянные двери были открыты. Внутри, на диване, лежала Цирцея, глаза ее были закрыты, платье перепачкано кровью. Около ее головы стояло вращающееся кресло, обращенное к противоположной от окна стене. Над спинкой кресла Римо увидел макушку лысой головы.

Римо бесшумно вошел.

— Добро пожаловать, — послышался низкий голос.

Это был странный голос, звучавший как будто из электронного усилителя. Рука потянулась к стене.

— Тебя выдала тень. Впрочем, я надеялся, что ты придешь.

Он дотронулся рукой до пульта управления на подлокотнике кресла, и кресло повернулось вокруг оси. Римо тут же узнал жужжащий электрический звук, который он слышал в пещере.

Зрелище было ужасающим. Цирцея говорила ему, что ее хозяин обезображен, но он не предполагал, как уродливо то существо, которое сейчас пристально смотрело на него через комнату. Это был мужчина или то, что от него осталось. Обе ноги были ампутированы до бедра. Туловище было прикреплено к автоматически действующему креслу двумя длинными кожаными ремнями. Из всех частей его тела только одна из рук выглядела нормально. Другая рука заканчивалась металлическим когтем.

Лицо этого чудовища представляло собой массу шрамов и металлических пластин, вперемежку с пересаженной кожей. Видимо, когда-то оно обгорело до костей. У него не было ни волос, ни бровей. Один глаз жестко смотрел из этой массы, на месте другого была темно-розовая глазница. Голова неподвижно сидела на шее, покрытой полосой тонкой стали. Посередине, там, где должно было быть горло, из полосы выступала маленькая черная коробочка.

— Я Абрахас, — сказал он, черная коробочка завибрировала. — Надеюсь, ты простишь меня за мой внешний вид. Я не часто принимаю гостей.

Он нажал кнопку на подлокотнике, и металлический воротник повернул его голову направо.

— Это Цирцея, с ней ты уже встречался.

Римо прошел вперед.

— Это были вы? — сказал он.

— У пещеры? Да, я. О, на твоем месте я бы не подходил ближе.

Абрахас протянул свою когтистую руку к незащищенному горлу женщины. Его голова была все еще повернута к Цирцее, но глаз смотрел на Римо.

— Она жива, как видишь, но одно твое движение изменит ситуацию коренным образом.

Он засмеялся, звук, исходящий из коробки искусственного голоса, был низким и искаженным.

Римо остановился.

— Хорошо, — сказал он. — Что ты хочешь?

Единственный глаз Абрахаса широко раскрылся, изображая притворную невинность.

— Всего лишь поговорить... Я хочу поговорить с вами обоими. Проснись, Цирцея. Тебя это тоже касается.

Он слегка кольнул ее тело своим когтем.

Она со стоном очнулась.

— Так-то лучше. Теперь мы можем поговорить, не так ли, моя дорогая?

Цирцея с трудом повернулась к Римо, ее глаза были полуприкрыты.

— Уходи, — прошептала она, едва дыша.

Абрахас затрясся от смеха.

— Ну конечно, он останется. Он ведь твой возлюбленный, — он выплюнул слова с внезапным злорадством. — Он не хочет, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Разве не так... Римо?

Он водил металлическим когтем по ее горлу.

— Ей нужен врач, — сказал Римо.

— Ты не знаешь, что ей нужно!

Кресло зажужжало и в считанные секунды оказалось за диваном.

— Это знаю один я, Абрахас, — его рот искривился, — я создал тебя, Цирцея. Ты так отплатила мне.

Женщину душили рыдания. Пальцы судорожно сжимались и разжимались на покрытой кровью груди.

— Не трать напрасно слезы. У тебя нет права на них. Ты когда-нибудь слышала о верности, Цирцея?

— Оставь ее в покое, — сказал Римо.

— Не вмешивайся, — прошипел Абрахас.

Он снова повернулся к Цирцее, коготь завис над ее лицом.

— Я расскажу тебе о верности. Когда я был молодым, ты помогала мне, и это дало мне возможность осуществить мое предназначение, мою судьбу, которая планировалась в течение трех тысяч лет, с тех пор как Абрахас, бог древности, был предан забвению. Он оставил свои попытки увести людей с пути разврата. У него не было силы. Но у меня она есть, — он низко нагнулся над женщиной. — Есть! Я воссоздал Абрахаса, Абрахаса — совершенного бога, дарующего жизнь, силу добра и зла, потому что это было моим предназначением. За твое участие и помощь я подарил тебе весь мир. Мир! — закричал он.

— Я взял служанку из трущоб Коринфа и дал ей ум. Ты путешествовала и жила в роскоши. Ты получила блестящее образование. Ты была посвящена в информацию, которая спасет будущее человечества. Я выплатил тебе свой долг, Цирцея. Все, что я требовал от тебя, это твоя верность.

Он тяжело дышал.

— Другие охотно отдавали мне свою верность. В данный момент миллионы ожидают только мимолетного взгляда на Абрахаса. Я их вожак. Они нуждаются во мне, чтобы я защитил их от врагов. Таких, как ты, Цирцея. Те, кто неверен Абрахасу, враг всего человечества.

— Я... я не должна была спасать тебя, — плакала женщина. — Твой отец был прав. Тебя надо было уничтожить.

— Это не моя судьба, — тихо сказал Абрахас, приблизившись к ее лицу. — Мой удел — жить и править людьми на всей Земле, так же как мой удел быть преданным женщиной с похотью грязной шлюхи.

— Достаточно, — прервал его Римо и сделал шаг вперед.

Из кресла неожиданно вылетел электрический разряд. Он ударил Римо в ногу, оглушил и отбросил назад. Цирцея вскрикнула.

— Видишь, как просто заканчивается жизнь? — продолжил Абрахас тем же тихим голосом. — В одно мгновение человек, который, ты думала, спасет тебя, прекратил существование. Абрахас дарует жизнь и забирает ее.

И он поднял коготь, закричав в отчаянии:

— О, моя красивая, запятнанная чародейка!

Коготь опустился. Тело на диване судорожно дернулось, фонтан крови брызнул из горла Цирцеи.

Римо услышал сдавленный вопль, донесшийся из глубины его души. С чувством, как будто он вытаскивает себя из ужасного кошмара, он заставил себя встать и шатаясь пошел в другой конец комнаты. На фоне стены он разглядел расплывшуюся фигуру существа во вращающемся кресле.

— Ты еще жив? — несколько удивленно спросил голос.

Римо из последних сил сосредоточился. Перед ним лежала женщина, которую он любил всего час назад. Ее горло было жестоко разодрано. В глазах застыл ужас. Лицо еще было теплым. Этого не может быть, подумал он, в его мозгу метались беспорядочные видения: Цирцея, сидящая в пещере; Цирцея, лежащая под ним, ее тело, горячее и манящее; Цирцея, просящая помощи, ее лицо освещено дрожащей свечой.

Что это такое, что за убитое животное лежит мертвым перед ним? И человек в кресле, расплывшееся пятно, до него трудно дотянуться...

— Ты умрешь, — сказал он. — Клянусь, ты умрешь.

Все еще дрожа от электрического шока, Римо бросился к креслу. Вверх взвилось облако белого дыма и наполнило комнату. Секунду спустя Абрахас исчез.

Глава 17

И Смит и Чиун — оба слышали крик Цирцеи. Когда Чиун оказался в комнате, дым уже успел рассеяться.

Римо стоял около дивана, его глаза были прикованы к женщине, залитой кровью. Рукой он касался ее лица. Он не двигался и не замечал старика.

— Что случилось? — спросил Чиун. — Кто это сделал?

Римо не отвечал. Он провел пальцами по щеке Цирцеи и закрыл ей глаза.

Смит, тяжело дыша, вошел в комнату.

— Это она, — сказал он. — Эта комната...

Он запнулся, увидев случившееся.

— О нет, — тихо сказал он, подходя к Цирцее.

Римо отошел. Потом, не произнося ни слова, он двинулся вдоль стен, он бил по каждой панели с такой силой, что сотрясался пол.

— Очнись, — резко бросил Чиун.

— Я должен найти его, — сказал Римо. — Этот ублюдок был во вращающемся кресле. Если бы он ускользнул через дверь, вы столкнулись бы с ним. Помните Большого Эда?

— Большого Эда? — спросил Смит.

— Того вояку из Орландо, — объяснил Чиун. — Он использовал фальшивый пол, чтобы избавиться от нас. Но это...

— Цирцея сказала мне о доме, что он полон секретных коридоров, — сказал Смит, глядя на мертвую женщину. — Ты ее знал, Римо?

— Да.

— Я тоже, — Смит подошел к ее телу.

— Забудьте, — резко сказал Римо. Он ударил по стене, рука попала в пустое пространство. — Вот это. Помоги мне, Чиун.

Меньше чем за минуту они отодрали все доски. Открылась другая комната, тоже пустая, покрытая звуконепроницаемыми панелями и увешанная полудюжиной телемониторов. В углу была установлена движущаяся камера. На дальней стене висел цифровой хронометр, который показывал время с точностью до секунды. Было 11.52.45.

— Но на плане не было этой комнаты, — сказал Смит. — Я уверен в этом. Компьютер определил местонахождение зоны передачи как ту комнату, откуда мы только что пришли.

— О чем ты? — спросил Римо. — Абрахас упоминал о том, что собирается показаться миру?

Смит рассказал о запланированном в полночь вещании.

— Нельзя допустить, чтобы он передал свое сообщение, — предостерег он.

— Я собираюсь помешать ему, — спокойно сказал Римо.

Внезапно все шесть мониторов, свисающих с потолка, вспыхнули. Возникло сразу полдюжины крупных планов изуродованного лица Абрахаса.

Он улыбался, его жуткие губы гротескно искривились. Смит резко вскрикнул.

— Превосходно, парни, — сказал Абрахас, и голосовая коробка в его горле задрожала. — Особенно хорош ты, Римо. Ты же должен быть мертвым. Ты знаешь, сильный электрический шок убивает.

— Я думаю, на твоем счету уже достаточно смертей.

— Возможно, — Абрахас продолжал улыбаться. — Тем не менее я думаю, что после моего сообщения по телевидению последуют похороны. Три новых могилы. Четыре, если вы сосчитаете Цирцею. Жаль.

— Не будет никакого сообщения, — сказал Римо.

Абрахас засмеялся:

— Извини, но я с тобой не согласен. Через семь минут новый Бог придет к своим людям. Имя, которому они поклонялись, покажет своего хозяина. Не очень приятное лицо для человека, можете вы сказать, но достаточно ужасное для Бога добра и зла. Вы согласны?

— Ты мошенник и убийца, — сказал Смит.

— А, праведный Смит. Я никогда не думал, что ты окажешься бельмом у меня на глазу. Кто мог бы принять тебя за смутьяна? Ладно, теперь все это неважно. Мои компьютеры верны мне, даже если ты — нет.

Смит изумленно посмотрел в монитор.

— О да, я видел через скрытую камеру в компьютерном центре, как ты пытался узнать коды передачи. Очень забавно. Как видишь, распечатки были ложные. Мое местонахождение невозможно обнаружить. В действительности, ни твоя гениальность в программном обеспечении компьютеров, ни замечательная стойкость твоего молодого друга Римо не смогут сделать ничего, что хоть сколько-нибудь помешало бы Великому плану Абрахаса.

— Ты действительно веришь в этот бред? — спросил Римо.

— У меня есть все основания верить в это. Я непобедим.

Его жуткое лицо смотрело на них из мониторов.

— Я спланировал все до деталей.

— Пол, — выкрикнул Римо. Он стоял на четвереньках, склонившись над облицованным полом. — Здесь есть другой проход.

Он отодрал облицовку. Под ней был бетонный пол, в котором выделялась площадка четыре на четыре фута.

— Очень хорошо, — сказал Абрахас. — Это действительно вход. Он снабжен гидравлическим лифтом в полторы тонны весом. И сам бетон весит полтонны.

Римо что-то промычал, пытаясь просунуть пальцы в тончайшую щель, отделявшую люк от пола.

— Я ведь говорил, что все предусмотрел. Доктор Смит, почему бы вам не попытаться заполучить коды передачи? Я даю вам разрешение.

— Ты знаешь, доступ к ним ограничен твоей речевой командой.

— Код: три нуля, три, один, восемь, ноль.

— Но почему?

— Потому что я наслаждаюсь вызовом. И потому, что, даже получив код, ты все равно не сможешь остановить меня. Еще раз повторяю, все продумано.

Послышался какой-то звук, — сначала низкий и мелодичный, он стал потом повышаться в тоне и громкости, пока не превратился в болезненно пронзительный.

— Все продумано, — прошептал Абрахас, и его слова потонули в ужасном звуке.

— Что это? — закричал Смит, зажимая уши.

Звук стал невыносимым. Смит в судорогах упал на колени. Чиун, оказавшись рядом с ним, молниеносно вытолкнул его через разбитую стену. Он втащил его в другую комнату поближе к двери и резко распахнул ее.

Звук прекратился. Снаружи стояла толпа делегатов конференции. Они накинулись на Смита со злобными выкриками.

— Все... — доносилось из мониторов.

— Предатель! — орал бывший госсекретарь.

— Изменник!

— Еретик!

Как сквозь туман, Смит увидел человека по имени Венар. Он вышел из толпы, держа в руке камень, и кинул его в Смита. Камень попал ему в лицо, ободрав кожу.

— Помогите мне добраться до компьютерного зала, — сказал Смит.

— Да, император.

Чиун налетел на толпу, как вращающийся пропеллер.

Венар пошатнулся и, ударившись об стену, повалился на пол. Остальные начали швырять в Чиуна камни, но он молниеносными движениями рук отклонял их.

— Идите, — тихо сказал он Смиту, — я прикрою вас.

Смит, прихрамывая, словно вдвое постарев, пошел к компьютерному залу. Рана на лице не была глубокой, но в голове пульсировала боль.

— Три нуля, три, один, восемь, ноль, — повторял он вслух.

Разрывающий барабанные перепонки звук вызвал у него головокружение. К горлу подступила тошнота. Он нагнулся вперед, расставив ноги. Его вырвало.

— Три нуля, три, один, восемь, ноль.

Когда они наконец добрались до компьютерного центра, Чиун поднял руку в сторону.

— Стойте! — приказал он. — Я Чиун, Мастер славного Дома Синанджу, и я не советую вам идти дальше, или бойтесь за ваши жизни.

— Это же просто чокнутый старик, — закричал кто-то.

— Да, и к тому же придурок.