Макгарк взял со стола бумаги с аккуратно отпечатанным текстом. Сколько же часов провел он, работая над этой речью? Но сегодня он не станет ее произносить. Сегодня есть новости поважнее любой официальной речи. Хотя кое-что из речи можно будет использовать.

Все продумано тщательнейшим образом. Он поведает собравшимся о трагедии, постигшей благородное дело обеспечения правопорядка. Назовет их элитной ударной группой, которая в ближайшее время пополнится тысячами новых членов. Объявит о намерении создать центр частого сыска для борьбы с преступностью. Намекнет о временной приостановке деятельности эскадронов смерти. И сами того не ведая, участники собрания благословят его первый шаг на пути к политическому Олимпу.

Подойдя к двери, Макгарк выглянул из кабинета в гимнастический зал. Приглашенные осаждали стол со спиртными напитками. У стола с сандвичами было пусто. Боже, до чего же горласты эти полицейские! Можно подумать, что в зале не сорок, а четыреста человек.

Пройдя через пустующий кабинет Жанет, Макгарк остановился в дверях, глядя в конец зала, где у входа дежурили двое полицейских. Как парламентские приставы, подумал Макгарк и хихикнул от удовольствия. Один из дежурных был ни много ни мало заместителем начальника полиции Чикаго, другой – инспектор из Лос-Анджелеса. В их обязанности входило следить за тем, чтобы в зал не проникли посторонние. По сигналу, Макгарка они покинут зал и встанут у дверей снаружи.

Когда тяжелые стальные двери захлопнулись за нами, Макгарк вышел в зал и стал обходить, приветствуя, собравшихся там полицейских.

После двух гудков Римо повесил трубку, вскочил в машину и погнал через весь город к штаб-квартире Макгарка.

– Веди машину аккуратно, – сказал Чиун.

– Я и веду аккуратно, – ответил Римо. – Здесь, если ты не несешься как камикадзе, тебя принимают за деревенщину и начинают всячески терроризировать.

Римо впритирку проскочил между двумя машинами, повергнув одного водителя в нервный шок и вызвав поток гневной брани у другого.

– Меня и так терроризируют, – заметил Чиун. – Ты.

– Черт побери, Чиун, хочешь сесть за руль?

– Нет, но если бы я сидел за рулем, я испытывал бы чувство благодарности людям из Детройта, которые построили такую прочную машину, что даже у такого водителя, как ты, она до сих пор не развалилась на части.

– В следующий раз иди пешком. Кстати, разве я тебя приглашал ехать со мной?

– Я не нуждаюсь в приглашениях. А ты разве не рад, что Мастер в нужный момент оказался рядом?

– Ты прав, как всегда, Чиун. Да, да, да!

– Грубиян!

Казалось, прошла вечность, но на самом деле несколько минут, и они втиснулись меж других припаркованных машин, поставив свою у пожарной колонки возле здания на Двадцатой улице.

На площадке второго этажа им преградили путь два полицейских.

– Извините, мужики, – сказал тот, что повыше ростом, – но у нас тут приватная встреча. Посторонним вход воспрещен.

– Нелепица какая-то! – возмутился Римо. – Нас пригласил Макгарк.

– Неужели? – Полицейский подозрительно взглянул на них и вынул из кармана список. – Ваши фамилии?

– Я – Ш.Холмс, а он – Ч.Чан.

Полицейский быстро пробежал глазами список.

– Откуда вы?

– Мы из «Санта-Барбары».

– Сейчас посмотрю…

Полицейский снова обратился к списку. Его напарник заглядывал ему через плечо. Римо ударил кончиками пальцев им под ключицы. Оба рухнули на пол.

– Приемлемо, – одобрил Чиун.

– Спасибо, – сказал Римо. – Я усыпил их, чтобы уберечь от твоих жаждущих смерти рук. Отведав утки, ты всякий раз по крайней мере на неделю утрачиваешь над собой контроль.

Открыв дверь, он втащил потерявших сознание полицейских в небольшую приемную, убедился, что в течение ближайшего часа или около того они не придут в себя, и пристроил их у стены в сидячем положении. Затем запер входную дверь изнутри, чтобы никто больше не мог проникнуть в зал.

Они немного постояли, глядя сквозь стеклянную дверь в зал. Римо сразу же заметил Макгарка, переходившего от одной группы к другой, пожимая руки, похлопывая по плечам. При этом он шаг за шагом приближался к сооруженному у стены небольшому помосту.

– Вот он, – показал на него Римо. – Макгарк.

– Он воплощение зла, – прошипел сквозь зубы Чиун.

– Как ты это определил, черт возьми? Ты же его не знаешь.

– Достаточно взглянуть на его лицо. Человек существо миролюбивое, и чтобы он смог убивать, его надо учить. И потом, люди не убивают друг друга просто так, без причины. А этот? Взгляни ему в глаза. Ему нравится убивать. Мне уже доводилось видеть такие глаза.

Толпа растекалась ручейками между рядов установленных в зале складных деревянных стульев.

– Чиун, я ничего не имею против тебя лично, но, ей-богу, ты совсем не похож на полицейского сержанта из какого-нибудь Хобокена. Подожди-ка лучше здесь, а я пойду один.

– Свистни, если я понадоблюсь.

– Хорошо.

– А ты умеешь свистеть? Нужно сложить губы в трубочку и дунуть.

– Ты опять смотрел по телевизору какой-нибудь ночной бред типа юмористического шоу?

– Ладно, иди, отрабатывай свое жалованье, – скомандовал Чиун.

Римо проскользнул в зал и, смешавшись с толпой, направился в задние ряды. Опасаясь, как бы Макгарк случайно не заметил его, Римо изменил походку и уткнулся подбородком в грудь. Большинство присутствующих были в форменных фуражках, и, подхватив такую же со стула, мимо которого он проходил, Римо нахлобучил ее по самые глаза.

Макгарк легко взбежал на сцену. Он стоял лицом к залу и молча ждал, когда все рассядутся по местам и воцарится тишина.

Постепенно все сорок человек расселись среди семидесяти пяти кресел. Съехавшиеся со всех концов страны убийцы, подумал было Римо, но тотчас же одернул себя. Нет, не убийцы. Это всего лишь люди, которым осточертело преодолевать бесчисленные препоны, создаваемые обществом на их пути борьбы с преступностью. Они пытались делать свое дело по совести. Они так верили в закон и порядок, что по глупости, во имя торжества закона, согласились его же и преступить.

Макгарк поднял руку, призывая к тишине. Шум голосов постепенно сменился молчанием.

– Рыцари Шита, – гулко прозвучал в зале голос Макгарка, – добро пожаловать в Нью-Йорк!

Он неторопливо обвел взглядом собравшихся.

– Сегодня для меня торжественный, но вместе с тем и скорбный день. Я счастлив приветствовать вас, лучших из полицейских… нет, позвольте мне назвать вас лучшими из фараонов – мне не претит это слово… приветствовать тех, кто не раз рисковал жизнью в нескончаемой борьбе за упрочение закона и порядка в нашей стране. Не мне говорить, что именно вы приняли на себя трудную миссию, которая далеко не всем по плечу. Примерно через час здесь соберутся представители прессы, и я объявлю стране о создании организации «Рыцари Щита». Я расскажу о нашем намерении стать общенациональным центром по борьбе с преступностью – с этим подлинным бедствием, поразившим наши города и сделавшим их опасными для жизни. Я располагаю информацией, – он сделал многозначительную паузу и, хмыкнув, процитировал свою же речь, – о нескольких тягчайших преступлениях, совершенных на волне насилия, обрушившейся на нашу страну.

Макгарк хмыкнул снова, и на этот раз несколько полицейских тоже ухмыльнулись.

– И позвольте заверить вас, – продолжал Макгарк, что преступники будут наказаны. Будет подтверждена эффективность «Рыцарей Щита», и тогда нашей задачей станет привлечение под общие знамена всех до единого полицейских и всех работников правоохранительных органов для совместного продолжения работы по искоренению преступности. Когда политики бездействуют, прокуроры уклоняются от выполнения своих обязанностей, а мягкотелые либералы мешают отправлять правосудие, рыцарям Щита приходится самим заниматься расследованием, установлением истины и заставить общество всеми доступными ему средствами бороться с преступниками.

Римо мысленно усмехнулся. Так вот оно что! На месте преступления оставляются фальшивые улики, а затем вина возлагается на того, с кем хотят разделаться. Быстрый и легкий способ добиться известности и завоевать соответствующую репутацию, а заодно, по ходу дела, отделаться и от парочки негодяев. Или честных людей. Неплохо придумано, Макгарк!

– Первая фаза нашей работы, как я считаю, уже позади. – Макгарк сделал паузу и многозначительно откашлялся. – Назовем ее планово-подготовительной фазой.

Он ухмыльнулся, обнажив длинные желтые зубы. Слушавшие его полицейские тоже ухмылялись и обменивались между собой одобрительными репликами. Макгарк продолжал говорить, перекрывая поднявшийся в зале гул голосов:

– Я рад сегодняшней встрече, поскольку мы вступаем на долгий путь борьбы, чтобы приблизить тот день, когда наша страна снова будет свободна от оков преступности, когда наши жены и дети смогут спать спокойно, а по любой улице в любом уголке нашей страны можно будет пройти без опаски в любой час дня и ночи. И если для достижения этой цели потребуется нечто большее, нежели полицейские расследования, если для этого потребуется политическая власть, тогда, скажу вам, рыцари Щита будут добиваться такой политической власти, чтобы в полной мере воспользоваться ею.

В разных концах зала послышались одобрительные возгласы:

– Правильно!

– Согласны!

Макгарк подождал, пока утихнет шум, и тихо продолжал:

– Вот почему сегодня я стою перед вами преисполненный гордостью. Но, как я уже сказал, сегодняшний день омрачен скорбью. Нас постигло огромное горе, так что, честно говоря, я думал даже отменить это собрание… как мне только что сообщили, комиссар полиции этого города комиссар О'Тул, – более чем кто-либо другой способствовавший созданию «Рыцарей Щита»… бывший все эти долгие дни и часы всегда рядом со мной… Я только что узнал, что комиссар О'Тул убит в своем доме.

Он сделал паузу, давая возможность присутствующим осознать сказанное. Возник гул голосов, быстро стих, и все снова воззрились на Макгарка в ожидании подробностей.

– Однако я все-таки решил провести это собрание, поскольку, по моему мнению, трагическая смерть комиссара подтверждает необходимость нашей организации.

– Как это случилось? – выкрикнул кто-то.

– Он был убит в своем доме, – сказал Макгарк, – известным в этом городе головорезом-мафиози… профессиональным убийцей-наймитом… попытавшимся даже внедриться в департамент полиции… сеятелем зла по имени Римо Бедник. К счастью, Бедник уже мертв. Его настигли пули лучших из нас… Как я сказал, – продолжил он, – в связи с этой ужасной трагедией мне казалось необходимым отменить это собрание, но я подумал, что комиссар О'Тул не одобрил бы этого, он наверняка пожелал бы, чтобы вы все осознали тот огромный риск, которому постоянно будете подвергаться, если у вас хватит мужества принять вызов сил организованной преступности. Вынув из кармана бумажник, Макгарк открыл его и показал всем значок такой же, как Римо видел у капитана Милкена.

– Это значок «Рыцарей Шита», – сказал Макгарк. – Его эмблема придумана лично комиссаром О'Тулом. Надеюсь и молюсь о том, чтобы все мы носили его с честью и гордостью в нашей долгой и трудной борьбе за будущее, и котором полицейские больше не будут умирать от рук гангстеров.

Он поднял значок высоко над головой. При свет висящих под потолком ламп дневного света блики на золотой звезде казались почти коричневыми. Макгарк медленно поворачивал значок, дабы придать особую торжественность моменту. Полицейские молча смотрели на него. И тут в последнем ряду поднялся со стула полицейский в нахлобученной на голову фуражке и, нарушая тишину зала, громко заявил:

– Макгарк, ты – трусливый и лживый негодяй!