— Он нужен нам не для забавы. Он опасен. Пожалуй, это самый опасный человек из всех, когда-либо попадавших в нашу страну.

Чиун пропустил это оскорбление мимо ушей, вспомнив об обещанном ему неслыханно щедром вознаграждении. Да и что взять с сумасшедшего, который считает какого-то заурядного гипнотизера более опасным, нежели профессиональный убийца из Дома Синанджу? Любой император в здравом рассудке, даже оценивая ситуацию подобным же образом, держал бы язык за зубами хотя бы для того, чтобы ни у кого не возникло соблазна переметнуться на сторону противника, которого Смит только что охарактеризовал как самого опасного человека в мире.

— Нам придется попотеть, но ваше задание, как всегда, будет выполнено, — сказал Чиун, с одной стороны, подчеркивая, что справиться со столь грозным противником будет непросто, а с другой, давая понять, что услуги Дома Синанджу стоят затраченных средств.

В данном случае Чиун просто-напросто прибег к обычной американской тактике. Какой бы товар вы здесь ни купили, к нему непременно будет приложена бумажка, сообщающая покупателю, что он сделал самое лучшее приобретение в мире, с чем его можно только поздравить.

Чиуну даже пришло в голову, что целесообразно заготовить для каждого очередного работодателя, будь то тиран, деспот или король, по отдельному свитку, в котором будет сказано, как мудро тот поступил, прибегнув к услугам самых прославленных убийц в мире. Начать можно было бы так: «Поздравляем, вы наняли лучших в своем роде...» и так далее.

Чиун кивнул, выслушав из уст безумного Харолда очередную порцию вздора, и стиснул в ладони маленькую коробочку, которую тот ему протянул.

— Не сейчас, Чиун. Когда вам удастся устранить Василия Рабиновича, нажмите на эту кнопку, и я буду знать, что он мертв.

— Считайте, что он уже мертв, поскольку только что, о великий и мудрый Харолд, вы объявили ему смертный приговор.

— И тем не менее я прошу вас воспользоваться этим приборчиком. Как-никак, за это вам обещано дополнительное вознаграждение, размеров которого я пока даже не знаю. Я хотел бы, чтобы вы тщательно выполнили все мои инструкции.

— Ну разумеется! Как же можно обойтись без ваших ценных инструкций в деле, которым мои предки стали заниматься всего лишь несколько тысячелетий назад, когда Америки еще не было и в помине? — не удержался от сарказма Чиун.

Смит, однако, оставил эту реплику без ответа.

— Смерть злодею-гипнотизеру! — воскликнул Чиун.

Смит вскоре отбыл, а спустя короткое время позвонил и сообщил предполагаемое местонахождение Василия Рабиновича — несчастного гипнотизеришки, за чью голову было обещано вознаграждение, о котором не мог мечтать ни один Мастер Синанджу.

— О мудрейший, что значит «предполагаемое местонахождение»? Человек либо находится в данном конкретном месте, либо нет.

Сказав эту фразу, Чиун пожалел об этом, ибо последовавшие разъяснения Смита были смехотворны до абсурда.

Оказывается, Смит отслеживал все происшествия, которые могли иметь отношение к Рабиновичу и о которых поступали сообщения в полицию и разведывательные службы. У Смита был какой-то особый аппарат, умеющий собирать и анализировать все эти данные. Таким образом, он пришел к выводу, что Василий Рабинович в настоящий момент скорее всего находится в Форте Пикенс, штат Арканзас.

Когда Смит наконец перестал нести околесицу, Чиун задал ему действительно важный вопрос:

— Должен ли я доставить вам его голову? Я знаю, что в Америке не принято украшать дворцы головами поверженных врагов, но в данном случае я считаю это уместным, ведь речь идет о крупном убийстве. Все это можно оформить со вкусом.

— Нет, достаточно того, что вы просто убьете его. Имейте в виду, это может быть непросто. Был случай, когда специальные подразделения войск КГБ перестреляли друг друга, будучи уверенными, что стреляют в него.

— И насколько я понимаю, необходимо сохранить все в тайне? Соблюсти обычную секретность?

— Да, разумеется. Это сугубо секретное задание. Никто не должен знать о существовании нашей организации.

— Понятно. Великое убийство должно выглядеть как обыкновенный насморк. Никто ни о чем не догадается, о мудрейший.

— Нет, в данном случае смерть Василия Рабиновича можно не выдавать за несчастный случай. Главное, чтобы он был мертв. Никаких сомнений в этом быть не должно. Воспользуйтесь коробочкой, которую я вам дал. Скорее всего он уже успел проникнуть в наши вооруженные силы. Мы были на волосок от атомной войны. Рабинович чуть не запустил ядерную ракету в Омахе. Он должен умереть.

— Конечно, о мудрейший. Лечу, как ветер, бушующий на просторах Калахари.

Тем не менее Чиун не пожалел времени, чтобы одеться подобающе случаю. Ничего кричащего, — сказал он себе, хотя Америка — довольно крикливая страна. Для предстоящей миссии лучше всего подходило обычное розовое кимоно: чистый цвет, простой удар, быстрая смерть. Чиун подумал, что подождет недельку, прежде чем нажать на заветную кнопку. Ведь если выполнить задание слишком быстро, Безумный Харолд, чего доброго, скостит гонорар. Правда, с другой стороны, мгновенный результат послужит доказательством величия Синанджу, к тому же Безумный Харолд непредсказуем и порой платит деньги за совершенно непостижимые вещи.

К тому времени, как Чиун добрался до Форта Пикенса, он принял решение все-таки рискнуть и информировать Смита немедленно. А потом он вытащит Римо отсюда, и они перейдут на службу к другому, более здравомыслящему императору. Он увидит нового Римо, на которого снизойдет благодать Великого Вана и который получит у него ответы на все важные вопросы.

На контрольно-пропускном пункте Чиуну сказали, что женщинам вход на базу воспрещен. Видимо, в розовом одеянии его приняли за женщину.

Если следовать логике часовых, то для того, чтобы проникнуть на военную базу, необходимо сделать операцию по перемене пола. Типично американская логика! — подумал Чиун. Неудивительно, что они проиграли последнюю войну и следующую наверняка проиграют.

Часовой вытянул руку, преграждая Чиуну путь, после чего вдруг стал совершенно безобидным. Так случалось всегда, когда человеку требовалась экстренная медицинская помощь в связи с множественными переломами конечностей.

Чиун величественно ступил в Форт Пикенс и увидел флаги, а также людей в военной форме, которые изображали кипучую деятельность. Он мог бы проникнуть сюда ночью и незаметно сделать то, что от него требовалось. Однако поручение убить какого-то ничтожного гипнотизера за совершенно фантастическое вознаграждение казалось столь эксцентричным, что Чиун решил выполнить его при свете дня, дабы убедиться в реальности происходящего.

Чиун огляделся по сторонам и пришел к выводу, что в военном деле мало что изменилось со времен Римской империи. Правда, техника оборонительных сооружений явно пришла в упадок. Римляне строили крепости и окружали их рвами. Американцы же довольствовались обыкновенным забором. Возможно, это объясняется тем, что они лучше вооружены.

Вдалеке Чиун увидел клубы пыли — явный признак того, что здесь размещались моторизованные войска. Он остановил какого-то офицера и спросил у него, где можно найти Василия Рабиновича.

— Вы имеете в виду Железного Генерала? — уточнил тот. — О, он выделывает смертельные номера.

Чиун похолодел от ужаса. Неужели кто-то опередил его и теперь ему не видать обещанного гонорара как своих ушей?

— Вы хотите сказать, что он мертв? — спросил Чиун.

— С чего вы взяли? Нашему Железному Генералу сам черт не брат. Это самый стойкий и энергичный военный со времен генерала Джорджа Паттона Младшего.

— А, стало быть, он выделывает смертельные номера с другими. Это замечательно, — успокоился Чиун.

Итак, Рабинович был не просто жив, но и пользовался куда более завидной репутацией, нежели заурядный гипнотизеришка, внушающий людям, что им тепло, когда на самом деле они дрожат от холода, или что им прохладно, когда стоит жара, или что они не люди, а лающие собаки. Порой благодаря гипнозу люди даже не чувствуют боли, хотя Чиун не мог взять в толк, к чему причинять такой вред своему организму.

Присутствие Рабиновича, как любого великого завоевателя, ощущалось буквально во всем. Солдаты и офицеры выглядели усталыми и сердитыми. Это означало, что их заставляют выкладываться по-настоящему. Такое под силу лишь великим военачальникам. Хорошие солдаты не противятся таким командирам, а уважают их, даже если и ропщут временами.

— Наш Железный Генерал сегодня превзошел самого себя, — заметил один офицер, оказавшийся неподалеку от Чиуна. — Представляю, какой страх он может нагнать на противника, если даже мне становится не по себе.

— Да, — согласился другой. — Это первые настоящие маневры в моей жизни.

Чиун вышел на широкую поляну, окруженную холмами, и по особому, почтительному, отношению подчиненных понял, кто здесь командир. Танки с удивительной точностью палили по движущимся мишеням. С бронетранспортеров доносился победный клич. Было очевидно, что здесь всерьез готовятся к войне.

Чиун подумал, что нынешнее убийство принесет ему не только солидное вознаграждение, но и славу.

Рабинович размахивал рукой и выкрикивал команды. Он стоял на возвышении, в другой руке у него была офицерская тросточка — стек, — которой он указывал вдаль.

Судя по описаниям, у него должны быть печальные глаза, но глаза Рабиновича сияли радостным возбуждением. Жаль, что Чиуну придется положить конец его карьере именно сейчас, а не потом, когда он прославится подобно Наполеону, Александру или Цезарю. Но задание есть задание.

— Рабинович! — крикнул Чиун. — Василий Рабинович!

Человек, которого все вокруг называли Железным Генералом, обернулся. И это было лучшим доказательством того, что Чиун не ошибся. Это инстинктивное движение выдавало человека скорее, чем лицо, отпечатки пальцев или голос.

Рабинович посмотрел Чиуну в глаза, и тот сразу же почувствовал, что взоры солдат обратились к нему — так прекрасно смотрелось его розовое одеяние в этой скучной обстановке. Ну и что? — подумал Чиун. Безумный Харолд требовал секретности, но не настаивал на том, чтобы я превратился в невидимку.

Помост, на котором находился Рабинович, возвышался над головой Чиуна. Пожилой кореец одним легким, грациозным движением вспрыгнул на него и оказался лицом к лицу с человеком, которого ему предстояло убить.

Он наметил точку в голове Рабиновича и представил себе, как простым, точным, стремительным и почти незаметным ударом размозжит ему череп.

На Рабиновиче был простой боевой шлем и военная форма. На поясе висел небольшой пистолет. В полуденном воздухе стояло марево, пыль глиной запеклась на губах. Доски деревянного помоста скрипнули, когда несколько солдат вскарабкались на него, чтобы встать между Чиуном и Рабиновичем. И тогда рука Чиуна, занесенная для удара, остановилась. Он увидел перед собой человека с высоким смуглым лбом и смеющимися черными глазами. Он был в таком же кимоно, как у Чиуна, примерно одного с ним роста, но значительно полнее.

— Что вы здесь делаете? — спросил толстяк. — Как вас зовут? Кто вас сюда пропустил? И почему на вас эта дурацкая розовая распашонка?

Вопросы обрушивались на Чиуна с такой быстротой, что он не успевал на них ответить. Но не отвечать он не мог.

— Великий Ван, как вы здесь очутились?

— Послушайте, я первым задал вам вопрос. Что вы морочите мне голову? Я хочу знать, кто вы такой и что здесь делаете?

Великий Ван, конечно же, шутил, но Чиун не посмел оставить его вопрос без ответа.

— О великий учитель, это я, Чиун. Я здесь, чтобы совершить убийство, за которое мне посулили небывалое вознаграждение. За то, чтобы убить обыкновенного гипнотизера по имени Рабинович, мне обещали...

— Кто велел вам убить Рабиновича?

— Безумный Император Харолд. Это ничтожный человек, но я не ожидал увидеть вас, драгоценный учитель, снова. Я думал, что теперь пришла очередь Римо.

— Зачем кому-то понадобилось убивать такого прекрасного человека, как Василий Рабинович? — удивился Великий Ван.

Между тем солдаты вплотную приблизились к Чиуну. Чтобы не ударить в грязь лицом перед своим учителем. Чиун одним махом снес им головы, продемонстрировав совершенное владение техникой режущего удара. Он мог бы подбросить эти головы вверх, подхватить их на лету и с поклоном поднести учителю, но подобные фокусы больше впечатляют непосвященных.

При виде этой жуткой картины остальные солдаты побежали за оружием, а кое-кто предпочел спрятаться. В таких ситуациях люди всегда ищут себе какое-нибудь занятие. Бездействовали только двое — Железный Генерал и странный убийца в розовом халате.

Тот нес какую-то несусветную чепуху. Один солдат решил было залезть на помост, но мысль об отрубленной голове остудила его пыл. Орудийная стрельба затихла.

Через некоторое время вокруг помоста собралась толпа — люди хотели увидеть, как поступит старик в розовом халате с Железным Генералом. Кто-то поднял валяющуюся в пыли голову и попытался приладить ее к обезглавленному телу, но потом положил ее на место и накрыл своим шлемом, решив, что этим займется похоронная команда.

— Безумный Харолд выдумывает самые нелепые задания, о Великий Ван, — объяснял тем временем Чиун. — Но за что я сподобился увидеть вас второй раз в жизни? Может быть, это означает, что я сравнялся с вами в величии?

— Хватит болтать о величии. Что, этот Безумный Харолд сочувствует коммунистам?

— Простите, Великий Ван, кажется, гордыня затмила мне разум. Извините меня. Безумный Харолд — мой заказчик.

— И что он вам заказывает? — поинтересовался Великий Ван.

— То же, что когда-то заказывали и вам, драгоценный учитель, и всем другим великим ассасинам Дома Синанджу.

— Значит, вы собираетесь прикончить душку Рабиновича?

— Вы знаете его, Великий Ван?

— Знаю ли я его? Это классный парень. Нужно любой ценой сохранить ему жизнь. Он — наш главный заказчик.

— И вы предстали передо мной, о учитель, чтобы сказать мне об этом? — спросил Чиун.

— Да, и еще о том, чтобы вы никому не позволяли меня беспокоить. Ясно? Можете остаться здесь.

— О, какая радость снова оказаться рядом с вами, великий учитель!

— Ну-ка, отойдите немного влево. Вы заслоняете мне обзор. Я хочу видеть свою армию. У нас большие планы. Грандиозные! Вы когда-нибудь воевали? Война — это здорово. Раньше я ненавидел войну. Неудивительно, что все осуждали войну. Чего хорошего можно ожидать от неумех-генералов?

Чиуну было странно слышать подобные речи от Великого Вана. Ни один настоящий убийца не может одобрить войну, в которой участвуют тысячи непрофессионалов. Но Чиун ясно видел высокий лоб своего учителя, его лукавую улыбку, плотную фигуру и кимоно, в какие облачаются только выходцы из Синанджу.

Почтительно поклонившись Великому Вану, Чиун отошел в сторону и с презрением раздавил в ладони коробочку с кнопкой, на которую Безумный Харолд просил нажать, когда все будет кончено.

Всякому, кто постиг мудрость Синанджу, было ясно, что усомниться в Великом Ване может лишь недостойный. Ибо Великий Ван находится в центре Вселенной, а все, что расположено за пределами центра, находится вне гармонии. Так говорили мудрецы Синанджу о Великом Ване, чье посмертное имя было Несущий Радость.

Римо прекрасно понимал, что дело не в Чиуне, а в Синанджу. Он уже несколько часов смотрел в небо, чувствуя себя средоточием тьмы и антиподом солнца, ощущая, как жизненные силы постепенно убывают и как его клонит в сон, который может оказаться вечным.

Неожиданно ему почудился какой-то шорох. Этот шорох можно было принять за чьи-то шаги, но это были необычные шаги. Большинство людей при ходьбе опирается на пятку или на подушечку ступни. Мастера Синанджу опирались на всю ступню и двигались плавной скользящей походкой. Человеческий слух был не в силах уловить их шаги. Но Римо услышал шорох, а потом в комнате кто-то сказал:

— Как долго я ждал встречи с человеком из другого мира, который был рожден не в нашей деревне.

Это было сказано по-корейски, на том самом диалекте, который был знаком Римо по речи Чиуна, однако голос говорившего звучал не пронзительно, а тепло и даже немного лукаво.

Римо промолчал.

— Ты — представитель белой расы, — продолжал все тот же голос. — Я всегда знал, что белый человек способен освоить премудрости Синанджу. Хвалю тебя, Римо Уильямс. Ты молодец.

Было странно, что кому-то пришло в голову похвалить Римо. Он по-прежнему не оборачивался, и не потому, что боялся увидеть мираж. Скорее он опасался, что это будет не мираж, а что-то другое. Никогда еще он не испытывал такой хандры и апатии. Он чувствовал себя издерганным, никчемным, ни на что не способным. Ему ничего не хотелось делать.

— Ты жалеешь себя? Неужели ты стал таким же, как Чиун?

Римо покоробило от этих слов. Сам он мог сколько угодно осуждать Чиуна, но выслушивать подобные речи от постороннего не собирался.

— Если вы что-то имеете против Чиуна, скажите об этом ему, — огрызнулся Римо.

— Я уже говорил. Указывал ему на то, что он чересчур ребячлив и эгоистичен, а порой смешон в своей заносчивости.

— Вероятно, вы существуете только в моем воображении. И я не собираюсь смотреть на вас, — сказал Римо.

За спиной послышался смешок. Римо пропустил его мимо ушей.

— Конечно, я существую лишь в твоем воображении. Как и все остальное. Как Вселенная, которая всего лишь плод нашего воображения. Ты ученик Чиуна. Знаешь, он любит тебя. Когда-то у него был сын, но он погиб, не выдержав тренировок.

Римо обернулся. Небольшого роста полный человек с высоким лбом и ослепительной улыбкой сидел на кровати, сложив руки на коленях. У него был такой вид, словно мир представлялся ему шуткой.

— Великий Ван, — молвил Римо.

Толстяк замахал на него рукой.

— Зови меня просто братом, Мастер Римо. Ты стал настоящим Мастером Синанджу.

— Ну и что?

— Почему вы, современные люди, так серьезны? Что ты, что Чиун. Вы возомнили, что спасаете мир. Чиун думает, что спасает славу Дома Синанджу. Скажи мне честно, когда в последний раз ты остановился на секунду, чтобы понюхать цветок или полюбоваться закатом? Зачем вы живете на земле? Чтобы поскорее отправить неугодных вам людей в могилу?

— Разве вы не были убийцей?

— Конечно, был, но не таким, как вы. Что с вами происходит? Чиун убивает, если кто-то слегка испортит ему настроение, ты убиваешь, надеясь тем самым установить в мире справедливость. Вам обоим необходимо хотя бы раз хорошенько отоспаться, отдохнуть. Когда в последний раз ты любил женщину?

— Давно. Но это не принесло мне радости... А я не знал, что у Чиуна был сын.

— Был, но Чиун недосмотрел, и мальчик погиб, взбираясь на высокую скалу. Сейчас больше всего на свете он боится потерять тебя. И хотя он себе в этом не признается, он любит тебя больше своего сына.

— Он постоянно цепляется ко мне из-за того, что я белый.

— Чиун ужасный сноб. И все же надо быть благодарным ему за то, что он сделал тебя членом нашей семьи. Римо, твое место в Синанджу. Тебе грустно, потому что ты впервые в жизни покидаешь родину.

— Я поднимаюсь на новый уровень мастерства? — спросил Римо.

— Уже поднялся, — ответил Великий Ван. — Именно поэтому ты и испытываешь боль. И теперь твоя жизнь начинает постепенно клониться к закату.

— Почему так происходит?

— Потому что это естественный путь человека, достигшего вершины, — ответил Великий Ван.

И Римо знал, что это правда.