Глава 11

На пляже в Канкуне бледный мужчина сидел на складном плетеном тростниковом стуле, наблюдая, как бирюзовые волны набегают на девственно белый песок.

Затем он открыл свой ноутбук, запустил программу и начал печатать.

Кому: R&D@qnm.com

От: RM@qnm.com

Предмет: Текущее состояние проекта. Прошу уточнить.

Даже посредством электронной почты ответ пришел лишь через двадцать минут Меж тем человек с белой кожей заметил, что начинает обгорать. Памятуя о том, каким хрупким за последние одиннадцать лет стал озоновый слой, он принялся втирать в кожу крем от солнца, одновременно читая подоспевший ответ:

Кому: RM@qnm.com

От: R&D@qnm.com

Предмет: Текущее состояние проекта.

Реакции от корпорации нет. Масс-медиа муссируют слухи о возможной причастности пришельцев из космоса. Конкретно подразумеваются марсиане, решившие задушить в зародыше предполагаемую операцию НАСА по созданию колонии на Марсе.

Жирные от крема пальцы застучали по клавишам.

Кому: R&D@qnm.com

От: RM@qnm.com

Предмет: Проект.

Звучит неплохо. Продолжайте действовать в том же направлении.

Ответ — благодаря чудесной спутниковой сети связи — пришел почти мгновенно:

Что вы имеете в виду — действовать в том же направлении?

Сальные пальцы снова набросились на клавиатуру:

Поддерживайте в прессе ту же уверенность.

Ответ:

Каким образом?

На что сальные пальцы напечатали:

Это ваши проблемы. Если не знаете, я найду того, кто знает.

По меркам века информатики прошло довольно много времени — конкретно 12 минут, — прежде чем на экран ноутбука легло очередное сообщение:

Как насчет юридических последствий?

Бледный человек на пляже начинал терять терпение.

Вы действуете под прикрытием корпорации и обязаны руководствоваться исключительно ее интересами.

На это ответа не последовало; бледный мужчина вырубил программу, сложил ноутбук и попытался сосредоточиться на отдыхе.

Спустя некоторое время он накинул на плечи цветастую гавайскую рубаху. С этим ультрафиолетовым излучением шутки плохи. За минувшее десятилетие уровень заболеваемости раком кожи рос стремительнее, чем индекс Доу-Джонса.

Глава 12

Где-то над плато Озарк Римо развернул газету.

— Здесь пишут, что последний раз комета Хейла-Боппа появлялась три тысячи лет назад.

— Откуда им это известно? — недоверчиво спросил Чиун.

— Черт меня возьми, если я знаю. Она вращается вокруг Солнца и каждые три тысячи лет оказывается в земном поле видимости. — Римо нахмурился. — Кто был мастером три тысячи лет назад?

— Если бы ты был настоящим мастером Синанджу, то не задавал бы сейчас подобные вопросы.

— Я знаю родословную мастеров и могу назвать по имени практически всех. Просто мне трудно соотнести их с западной традицией летосчисления.

Чиун презрительно скривил рот:

— Разумеется.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты воспитан в духе преклонения перед личностью какого-то распятого плотника. Для вашего нечестивого племени Вселенная началась только две тысячи лет назад.

— Это не так... — попытался возразить ему Римо.

— До этого самого плотника, по-вашему, ничего не было, — перебил его Чиун. — Только тьма. Ни света, ни материи.

— Все было не так. История была и во времена до рождения Иисуса. Просто мы отсчитываем те годы в обратную сторону. Например, третий год до нашей эры — это значит третий год до Рождества Христова.

— Мы ведем счет лет от Тангуна, создавшего первого корейца. Это было пять тысяч лет назад. До того не было ни души.

— Если верить современной науке, человек появился на Земле около трех миллионов лет назад.

— Возможно, это были твои обезьяноподобные пращуры. Но только не корейцы. Мы появились, чтобы исправить то зло, которое причинили миру твои волосатые предки.

Римо хотел возразить, но решил, что себе дороже. Они уже как-то обсуждали этот предмет.

— Как твой ноготь? — спросил он, желая переменить тему.

Чиун страдальчески поморщился.

Вот уже несколько месяцев он вынужден был носить на правом указательном пальце нефритовый наперсток. Ногтя он лишился в поединке — его противник виртуозно владел мечом. Случай для человека, носящего титул мастера Синанджу, был беспрецедентным, и Чиун всякий раз, если разговор касался этого, реагировал крайне болезненно.

— Отрастает, — ответил он.

— Это радует.

— Но все еще не достиг нормальной длины. Поэтому и ношу вот это.

— Подходит к кимоно.

— В этом-то и проблема. Приходится носить только такое кимоно, потому что цвет его гармонирует с нефритом. Мое королевское, пурпурное, я не надевал вот уже несколько месяцев. Черное лежит сложенное. Наверное, уже и не надеется, что оно когда-нибудь снова пригодится. Ярко-красное потускнело оттого, что его не надевают. Розовое...

— Ничего, — перебил его Римо. — Не успеешь глазом моргнуть, как снова наденешь розовое.

— Оно принадлежало мастеру Салбьолу.

— Кому?

— Мастеру Салбьолу. Он был мастером Синанджу три тысячи лет назад, когда на небе можно было наблюдать солнечного дракона.

Римо с интересом покосился на него:

— О нем сохранились какие-нибудь легенды?

Чиун на минуту задумался, затем изрек:

— Он был ленивым мастером. Египет представлялся ему слишком далеким, чтобы отправиться служить туда. Поэтому он предпочитал китайский и японский дворы, а там платили куда меньше.

Римо равнодушно пожал плечами:

— Дом тем не менее от этого не пострадал.

— Праздности нет оправдания, — буркнул Чиун. — Он утверждал, что виноват не он, а звезда-молния.

— Звезда-молния?

— В те дни небо Кореи еще не знало того, что вы называете кометами. Ту назвали звездой-молнией, потому что она летела среди неподвижных звезд, подобно огненной стреле. Ее сочли дурным предзнаменованием. Уже гораздо позже в небе появлялись другие подобные звезды, и один мудрый мастер решил, что это вовсе не звезды, а солнечные драконы.

— Как же он пришел к такому блестящему выводу?

— Очень просто, Римо. Всякий раз, как по корейскому небосводу рыскал солнечный дракон, случалось несчастье. Молния не приносит несчастий. Значит, это мог быть только солнечный дракон.

— Кометы не могут являться причинами несчастий. Это все предрассудки.

— Я согласен с тобой. Они не являются причиной несчастий.

— Ну вот видишь.

— Они просто предвещают несчастья.

Неожиданно внимание Римо привлекла полноватая особа с выразительными зелеными глазами и роскошной копной черных волос.

— Извини, — сказал он.

— Куда ты? — спросил Чиун.

— Я дал себе обещание, что, как только мне встретится красивая женщина, я попрошу ее о встрече. Кажется, я только что встретил именно такую.

— Но она же жирная.

— Она чувственная.

— Нет, жирная.

— Увидимся позже. — С этими словами Римо расстегнул ремень безопасности и устремился в глубину салона.

Дойдя примерно до середины салона, женщина вдруг остановилась и томно потянулась. Римо еще больше захотелось познакомиться с ней. В том, что она ответит согласием, он нисколько не сомневался. Ни одна женщина не могла устоять перед чарами мастера Синанджу. Иногда он думал, что влечение одного пола к другому вызвано действием феромонов. Существовало и другое объяснение этого феномена — совершенное тело, которое находилось в полной гармонии с собой. Однажды он прочитал, что природа таким образом запрограммировала человеческий мозг, чтобы он позитивно реагировал на симметричность форм. Благодаря тренировкам по системе Синанджу тело Римо находилось именно в таком состоянии симметрической гармонии. Если у кого-то был больше один глаз или рука, или выделялась какая-то одна группа мышц, то у Римо линии тела являли собой само совершенство.

Женщины безошибочно чувствовали его природную симметрию, даже если и не постигали этого на уровне сознания. Словом, Римо обладал природной сексапильостью.

Поэтому он был совершенно уверен, что обладательница зеленых глаз ни за что не ответит отказом.

— Привет, — сказал он, улыбаясь самой своей обворожительной улыбкой.

— Привет, — ответила она густым, как хорошее шерри, голосом. — Меня зовут Корел.

— А я Римо. Летишь в Бостон?

— Я там живу.

— И я тоже.

— Здорово, — сказала она, подходя ближе.

— Почему бы нам не встретиться? Поужинаем вместе.

Корел просияла:

— С удовольствием.

Ее дыхание пьянило, точно мускус.

— Отлично, — сказал Римо, поздравив себя с легкой победой.

— Только я сначала поговорю с Фредом.

— Ну конечно. А кто такой Фред?

— Я сейчас вернусь.

Махнув облаком волос, зеленоглазая брюнетка устремилась по проходу к своему креслу, оставив после себя шлейф тягучего запаха духов «Уайт Дайамондс». Для сверхчувствительного носа Римо запах был чересчур крепким, и ему даже пришлось зажать ноздри пальцами. Он решил, что, пожалуй, надо попросить ее не душиться, когда будет собираться на их первое свидание.

Женщина вскоре вернулась.

— Фред немного поворчал, но в конце концов согласился, — бойко заявила она.

— Переживет, — сказал Римо. — А все же, кто такой Фред?

— Мой муж.

Она демонстративно выставила руку, и в дневном свете, лившемся из верхних плафонов, засверкало обручальное кольцо.

— Что ж ты мне не сказала, что замужем? — раздосадованно спросил Римо.

— А что же ты не обратил внимания на мой безымянный палец? — Она улыбалась, как будто ничего особенного не случилось.

— Давно не имел дела с женщинами, — сокрушенно признался Римо.

— Ничего, наверстаешь. А я тебе в этом помогу, — сказала зеленоглазая, налегая на него могучей грудью.

— Слушай, я не связываюсь с замужними.

Она пробежала длинными наманикюренными пальчиками по его груди и заурчала, точно львица.

— Фред не будет возражать. Он уже привык.

— Да не в этом дело. Просто не люблю вмешиваться в чужую жизнь.

— Эй, выходит, меня ты даже права слова лишаешь?

— Почему же? Можешь попрощаться со мной. Всего хорошего, — сказал Римо и направился к своему месту.

— Ну что, назначил свое свидание? — полюбопытствовал Чиун.

Римо раздраженно скрестил на груди руки:

— Ты же прекрасно все слышал, старый греховодник.

— Я предпочел бы услышать это из твоих уст.

— Она оказалась замужней.

— Я это знал.

— Надо же, какая проницательность!

— Римо, в этой стране так принято: замужняя дама носит кольцо на безымянном кольце левой руки, ближе к сердцу. Это значит, что эта женщина уже кому-то принадлежит.

— Мне и без тебя это известно! — вспыхнул Римо.

— Хорошо, что ты отказался от нее.

— Есть и другие женщины.

— Ты не там ищешь, — предупредил его Чиун.

— Занимайся лучше своим ногтем, — проворчал Римо.

Мастер Синанджу надулся:

— Это лучше, чем сломя голову гоняться за белыми телками.

Глава 13

Представитель НАСА, ответственный за программу «Шаттл», был только рад, когда ему приходилось отвечать на вопросы репортеров.

Полеты космических челноков стали таким заурядным делом, что масс-медиа давно отказались от прямых трансляций. Разумеется, кто-то всегда был готов оказаться в нужном месте в нужное время. Все помнили о гибели «Челленджера». Если мир облетит весть об очередной катастрофе в воздухе, всем потребуется живая запись. Так что американские средства массовой информации исправно направляли несколько скучающих репортеров для освещения очередного старта.

На сей раз это был космический челнок последнего поколения «Релайент», который должен был вывести на орбиту спутник-шпион, название и задачи которого не разглашались.

Обычно репортеры подтягивались накануне запуска и ждали. Иногда ожидание затягивалось дня на три-четыре, и тогда они начинали роптать. Впрочем, роптали они постоянно. Особенно они роптали, когда запуск проходил без сучка и задоринки. Тогда они проклинали НАСА и горько жаловались, что «картинка все время одинаковая».

— Чего вы хотите? — спросил однажды директор программы у репортера Си-би-эс. — Еще одного «Челленджера»?

Тот ответил не раздумывая:

— Ну разумеется. Чего же еще, черт побери?

Директор с трудом удержался, чтобы не съездить по роже этому человеконенавистнику.

«Релайент» уже находился на гигантском транспортере, который медленно двигался к пусковой вышке. Репортеры были тут как тут. Их было довольно много, невзирая на то, что погода для декабря во Флориде стояла необычно холодная. Не иначе, рассчитывают на неудачный старт, мрачно подумал директор программы.

Представители прессы толпились у окон офиса директора, откуда открывался вид на самую прочную дорогу в мире, которая вела к пусковому комплексу 39-А. Гусеничный транспортер, специально переоборудованный из горнопроходческого комбайна гигантский тягач грузоподъемностью две с половиной тысячи тонн и размером едва ли не с бейсбольное поле, снабженный четырьмя двойными сочленениями гусениц, тащился со скоростью три с половиной мили в час. Каждое звено массивных гусениц давило на поверхность полотна с силой тридцать три тонны. На платформе, составляя единое целое с внешним топливным баком и двумя ракетными ускорителями, находился устремленный в небо космический челнок.

Зрелище было впечатляющее, однако, поскольку «шаттл» не извергал дыма и пламени, пресса не проявляла к нему ни малейшего интереса.

— Вы боитесь предстоящего старта? — спросил кто-то из репортеров.

— Чего мне бояться? — огрызнулся руководитель программы.

— Но если это действительно марсиане поджарили «Биобаббл», резонно предположить, что НАСА будет следующим в их списках на уничтожение.

— Бросьте. Нет никаких марсиан и никаких списков.

— Почему вы так уверены в этом?

— Потому что я видел снимки, которые сделаны зондами «Викинг» и «Маринер». Это мертвый мир.

— Тогда почему в НАСА муссируется возможность лет через тридцать снарядить экспедицию на Марс?

— Потому что на планете все-таки имеются примитивные формы жизни. Лишайник. Возможно, какие-то микробы или одноклеточные.

— Что, если эти самые одноклеточные настолько развиты, что вполне способны направить смертельные лучи на Землю? — спросил известный научный обозреватель, тертый калач.

— У одноклеточных организмов нет мозга, — терпеливо, но не без доли сарказма объяснял руководитель проекта. — Это самая примитивная форма жизни.

— Нам неизвестно, что представляет собой марсианский одноклеточный организм. Возможно, это один сплошной мозг.

— Вот именно, — подхватил кто-то из толпы. — Один гигантский мозг.

Руководитель проекта начинал выходить из себя:

— Если это один гигантский мозг, то откуда же ему взять руки, чтобы управлять смертоносными лучами?

— Возможно, у него есть марсианские соратники, которые суть одни сплошные руки... или ноги. И они сливаются в одно целое. А Нассау для них вроде живца.

— НАСА, а не Нассау, — буркнул руководитель проекта — его раздражал этот кощунственный ярлык, который с легкой руки журналистов прилип к уважаемой организации еще с безмятежных времен проекта «Меркурий». — И поверьте мне на слово — программе ничто не угрожает.

— Вы не возражаете, если мы снимем процесс транспортировки?

— Вы мои гости.

Камеры облепили гигантский транспортер, фиксируя каждый дюйм его продвижения. Обычно на то, чтобы доставить «шаттл» из ангара на пусковую площадку, уходил целый день, и журналисты, не жалея пленки, добросовестно отрабатывали гонорары.

Уже за полночь, когда руководитель программы отправился спать, неутомимые операторы зафиксировали самую крупную в истории НАСА катастрофу, если не считать крушения «Челленджера» над Атлантическим океаном.

Серебристый корпус «шаттла» был залит светом. Транспортер с задумчивым урчанием продолжал свой неспешный путь.

Как вдруг стало светло, как днем; ночное небо озарила ослепительная вспышка, мгновенно пожравшая космический челнок «Релайент» вместе с двумя твердотопливными ракетными ускорителями. Огромный оранжевый корпус еще пустого топливного бака моментально обуглился, и в следующую секунду его не стало.

«Шаттл», ракетоносители, топливный бак, транспортер — все это превратилось в кипящую, пузырящуюся массу расплавленного металла и резины. Над местом катастрофы поднималось ядовитое облако. Жаропрочные керамические плитки, которыми был облицован корпус «шаттла», буквально пролились дождем. Раскаленные добела капли падали на землю, оставляя после себя черные следы и струйки дыма.

Расположенные неподалеку камеры также расплавились, так что никаких видеосвидетельств случившегося не сохранилось.

Если не считать одной-единственной фотокамеры.

Фотографу из «Нэшнл Инквайрер» было отказано в допуске на место на общих основаниях, и он снимал происходящее, расположившись далеко за пределами объекта.

Затвор щелкал в автоматическом режиме, снимая величественный силуэт «шаттла» на фоне ночного небосклона. Репортер рассчитывал, что хоть один кадр окажется удачным.

Картинка в видоискателе была такой мелкой, что он не заметил одной важной детали. Лишь напечатав снимки «до» и непосредственно «после» катастрофы, он обратил внимание на горящие на фоне ночного небосклона буквы.

Это послание было способно взорвать мир по обе стороны земного шара.

Глава 14

Президента Соединенных Штатов разбудил звонок главы аппарата Белого дома.

— Неприятности с новым «шаттлом», сэр.

— С «шаттлом»? — переспросил Президент, все еще пребывая во власти сладких снов.

— "Релайент". С ним произошло то же, что с «Биобабблом».

— Проклятие. Ни слова моей жене. Она найдет повод во всем обвинить меня.

Чувствительный удар ногой по лодыжке лишний раз напомнил Президенту, что это не сон и его жена находится рядом с ним в постели.

— Извини, — пробормотал он, скидывая одеяло. — Не узнал тебя с новой прической.

Глава администрации, натянув махровый халат, вышел из спальни. Навстречу ему уже спешил глава аппарата.

— Вы должны выступить перед нацией, — с тревогой в голосе произнес тот.

— Текст уже готов? — буркнул Президент.

— Надо бы предложить какое-нибудь правдоподобное объяснение, чтобы избежать всеобщей паники.

— Предоставляю это вам, — сказал Президент, входя в кабинку лифта.

Глава аппарата было последовал за ним, но наткнулся на мягкую, мучнистого цвета ладонь Президента.

— Встретимся в Овальном кабинете. Через девять минут.

— А куда вы сейчас? А-а, — понимающе протянул растерянный глава аппарата.

Поднявшись в спальню Линкольна, Президент соединился с неутомимым Смитом. Тому потребовалось не более пяти секунд, чтобы стряхнуть с себя остатки сна, после чего в голосе его послышались знакомые кислые интонации.

— Смит, только что был уничтожен космический челнок «Релайент». Угадывается тот же почерк, что и в случае с «Биобабблом».

— Я займусь этим.

— Мне казалось, вы уже занимаетесь этим.