Будучи спрошенным, он охотно сообщил Римо адрес и конспиративное название МИ-12, и вкратце рассказал историю министерства. Римо со своей стороны был также готов к сотрудничеству. Он помог полковнику Уинстед-Джонсу сесть обратно в машину, которая минутой раньше волокла его за собой по шоссе. Непосредственный контакт с родным британским шоссе пробудил в нем удивительное желание сотрудничать. Римо даже заверил его, что в ближайшем будущем он снова сможет пользоваться ногами. Во всяком случае тем, что от них осталось.

Полковник сообщил ему, от кого именно он получил приказ сопровождать Римо.

— Спасибо, старина, — сказал Римо.

Контора МИ-12 находилась неподалеку от площади Пиккадилли в здании эпохи Тюдоров. Трудно было представить себе помещение менее подозрительное. С улицы это была обычная табачная давка, боковая дверь которой вела на лестницу на второй этаж, с пыльными окнами на улицу. На самом деле они были воздухе и светонепроницаемыми и очень походили на окна библиотеки. Но внутри сидели парни из британской спецслужбы и строго охраняли МИ-12 от постороннего глаза.

Полковник сказал, что именно в этом здании сидел его шеф, отдавший ему приказ. Не будет ли Римо любезен возвратить ему способность пользоваться ногами?

— Позже, — ответил Римо. То же обещание получил водитель, когда Римо тронул руками его позвоночник и заблокировал один маленький нерв.

— Скоро вернусь, старина, — сказал Римо. Римо распахнул дверь и увидел лестницу на второй этаж. Похоже, в этом месте выращивали плесень на продажу. Деревянные ступени скрипели. Они были старые и расшатавшиеся. Они бы заскрипели, даже если бы по ним пробежала мышь. Но Римо не любил шуметь. Против этого восставал весь его организм. Поэтому он постарался слиться с деревом, стать его частью, существовать вместе с ним. Но одна из деревяшек в конце концов скрипнула.

Дверь наверху открылась, и какой-то пожилой мужчина крикнул:

— Кто там? Могу быть чем-то полезен?

— Безусловно, — ответил Римо. — Мне надо повидать начальника отдела МИ-12.

— Здесь расположено Королевское общество геральдических манускриптов. Это что-то вроде библиотеки, — услышал он в ответ.

— Хорошо. С удовольствием посмотрю на ваши манускрипты.

— Боюсь, это невозможно, старина.

— Но все же придется.

— Будьте так любезны, не двигайтесь, — сказал пожилой человек.

— Не получится, — ответил Римо.

— Боюсь, это наше последнее предупреждение.

— Хорошо, — сказал Римо.

Сюрприза у них не вышло — он уже услышал шаги. Так могли двигаться только атлеты, чувствовалось, что у них отлично тренированные тела и ноги. Они уже заняли позицию наверху. Их было семеро.

— Можете подниматься, если вам угодно, — сказал пожилой.

Подходя к площадке, Римо по запаху понял, чем они обедали. Свининой и говядиной. Значит, будут двигаться чуть медленнее.

Когда Римо вошел в комнату, за ним встали бесшумно, как им казалось, два человека. Римо не стал обращать на них внимания.

— Может быть, вы скажете нам, молодой человек, почему вы решили, что это МИ-12? — спросил пожилой человек, который выходил на площадку.

— Потому что я проволок вашего полковника пару сотен ярдов по одной из ваших изумительных дорог, и он сообщил мне об этом, — сказал Римо. — Но послушайте, времени на любезности у меня нет. Отведите меня к начальнику отдела.

Холодное дуло малокалиберного пистолета оказалось у затылка Римо.

— Боюсь, вам придется найти время на любезности, — раздался низкий голос.

Пистолет ткнулся Римо в голову, очевидно для того, чтобы поощрить Римо к сотрудничеству.

— Дайте подумать, — сказал Римо. — Сейчас я должен оглянуться, увидеть пистолет и затрястись от страха, да?

— Именно так, — сказал пожилой.

Римо отодвинул локоть, схватил пистолет и зашвырнул его в потолок. Пистолет полетел вместе со своим владельцем. Снегопадом посыпалась штукатурка.

Прямо из стены выступил какой-то грузный тип с кинжалом, нацеленным в солнечное сплетение Римо. Римо послал его обратно в стену одним ударом. Пожилой дал сигнал, и из-за его спины выскочил лейтенант в мундире, открывший огонь из автомата. Первая очередь шла прямо на Римо. Второй не было, потому что пули были для Римо все равно, что снежки. Они были слишком медленными, и от них можно было легко увернуться. Тело его чувствовало этот поток и двигалось между пулями прямо к тому месту, откуда они вылетали.

Лейтенант такими способностями не обладал, поэтому оказался без автомата и был отшвырнут прямо на стальную дверь, которую он поклялся охранять ценой собственной жизни.

Дверь дрогнула и упала в комнату.

Римо перешагнул через валявшегося без сознания офицера и вошел в кабинет.

Человек в сером спортивном пиджаке, сидевший за столом, поднял голову и увидел, что его сверхнадежная страна не справилась с одним-единственным человеком с широкими запястьями, одетым в темные брюки, футболку и сандалии и не имевшим никакого оружия, коме понимающей улыбки.

— Привет, — сказал Римо. — Я из Америки. Вы меня ждали. Я тот самый, кого полковник Уинстед-Джонс должен был катать по Лондону и ублажать вином, наркотиками и женщинами.

— Ах, да. Сверхсекретный агент и все такое. Что же, добро пожаловать, Римо. Чем мы можем вам помочь? — спросил мужчина, раскуривая пеньковую трубку, вырезанную в форме головы одной из английских королев.

У него было породистое лицо с длинным носом, впалыми щеками и лошадиной улыбкой. Похоже было, что его пепельные волосы стригут газонокосилкой. Он не стал подниматься из-за стола. Он даже не выглядел особенно огорченным. Он не походил на человека, чья охрана была снесена, как карточный домик.

— У нас возникли проблемы с одной штуковиной, которая дырявит озоновый слой, от чего мы все поджаримся либо от солнышка, либо от ракет русских, — сказал Римо.

— Не могли бы вы объяснить, почему это заставило вас врываться сюда и расшвыривать наших людей? Я, к сожалению, не вижу между этими событиями никакой связи.

Начальник отдела сделал затяжку. Говорил он более чем любезно. Римо более чем любезно выбил у него изо рта трубку и несколько передних зубов, которые были бы длинноваты для любого рта за пределами Британии.

За свою американскую грубость Римо принес извинения.

— Я пытаюсь предотвратить Третью мировую войну, поэтому немного тороплюсь, — сказал Римо.

— Это предштавляет дело в нешколько ином швете, — сказал начальник отдела, тряся головой, но не сильно, потому что из носа у него хлестала кровь. Он надеялся, что легкая встряска поможет ноздрям, в которые, кажется, провалились мозги. — Да. Так вот, приказ ишходил от Адмиралтейштва.

— Почему от Адмиралтейства?

— Можете меня убить, штарина, но я вам не шкажу, — сказал он. Но когда Римо сделал шаг в его сторону, быстро добавил: — Потому что не знаю. Не имею ни малейшего предштавления.

Римо взял начальника отдела с собой. Он осторожно, чтобы не перемазаться кровью, взял его за талию, пронес мимо дюжины изумленных охранников и посадил в машину. В Адмиралтействе он нашел офицера, опознанного начальником отдела, и объяснил ему все про англо-американское сотрудничество.

Офицер, ответственный за детали спецзадания, ценил эту долгосрочную дружбу. Еще он ценил возможность пользоваться легкими, которую Римо обещал ему сохранить. Судя по тому, как Римо утюжил ему ребра, вероятность потери легких была весьма велика. Командующий напряг все свои способности, чтобы понять, о чем толкует Римо.

Поскольку в технических деталях Римо был не силен, это была задача не из легких. Вроде как небо по каким-то причинам распахивалось. Тогда страдающий от непереносимой боли командующий наконец догадался, что ищет Римо. Парни из обсерватории Джорделл-Банк что-то такое обнаружили.

Римо прихватил с собой и морского офицера. На заднем сидении автомобиля стало довольно тесно. Но никто из всей толпы не мог толком ему объяснить, почему англичане столь неохотно сотрудничают со своим лучшим союзником.

— Видите ли, сэр, если бы вы не применяли насилие, мы бы сотрудничали охотнее.

Это сказал Уинстед-Джонс, уже рассказавший остальным, как его волокли за машиной.

— Я его и не применял, пока вы не отказались сотрудничать, — сказал Римо.

Парни из Джорделл-Банк оказались на редкость компанейскими. Как это ни удивительного, они были единственными, кто не работал на британские силовые ведомства.

Да, они обнаружили луч. Шел откуда-то с запада, возможно, из Америки. Они с радостью разъяснили, как они это сделали. Теоретически возможно рассчитать, где раскроется озоновый слой, и, учитывая угол положения Солнца по отношению к Земле, рассчитать, на какое место попадут прямые солнечные лучи.

Римо знал, что рано утром они попали на территорию Англии. Поэтому он здесь и находился. Парни из обсерватории знали немного больше. Прямые солнечные лучи попали на поле неподалеку от рыбацкой деревушки Малден.

Римо вернулся к машине с хорошими новостями. Никто не двигался. Все понимали, что кому-то следовало отправиться за помощью, но никто не мог решить, кому. Они отдали приказ шоферу. Шофер сказал, что ему было велено оставаться за рулем, поэтому небольшой отряд представителей британской разведки сидел и ждал Римо.

— Привет. Приятно увидеть вас снова, — сказал полковник. Начальник отдела в виде приветствия пришел в сознание, а командующий дышал.

— Мы отправляемся в Малден, — бодро сообщил Римо.

— Так вы все нашли, — сказал полковник. — Значит, мы вам больше не нужны.

— Вы же знали все, что мне было нужно. Почему вы молчали?

— Приказ.

— Чей?

— Да тех людей, знаете ли, которые всегда отдают приказы, а когда начинает литься кровь, их нет как нет.

— Но мы же союзники, — сказал Римо. — Эта штука — угроза всему миру.

— В приказах не должно быть смысла. Был бы в них смысл, им мог бы повиноваться любой. Настоящий солдат повинуется любому приказу, каким необоснованным с точки зрения здравого смысла он бы ни был.

По пути в Малден Римо пытался выяснить, кто приказал им уклоняться от сотрудничества. Может, им известно что-то, что неизвестно ему?

— Это разведка, штарина, — сказал начальник отдела. — Здесь никто никому не доверяет.

— Я вам доверяю, — сказал Римо.

— Тогда шкажите, кто приказал вам отправиться шюда?

— Вы все равно не поймете, — сказал Римо. — Но поверьте мне на слово. Мир висит на волоске. И даже ваши ведомства этого не остановят.

Римо заметил около ноги шофера радиотелефон. Шофер объяснил, что он очень простой. Сложность в том, стоит ли говорить по линии, доступной всем. Если они не найдут штуку, протыкающую озоновый слой, не будет причин для секретности. Он воспользовался телефоном, который мог прослушать весь мир.

— Открытая линия, Смитти, — сказал Римо, услышав голос Смита.

— Хорошо. Продолжайте.

— Нашел источник.

— Хорошо.

— Он определенно на восточном побережье.

— Мы это уже знаем. Нельзя ли немного поподробнее? Восточное побережье тянется вдоль нескольких стран.

— Это все, что есть у меня на данный момент.

— Так. Хорошо. Спасибо. Я так понимаю, что будет еще что-то.

— Надеюсь, скоро.

— Удачи вам. Не беспокойтесь насчет открытых линий. Любая информация. Любая.

— Хорошо, — сказал Римо.

Он впервые слышал, как у Смита дрогнул голос.

В Малдене все обо всех все знали. Это была маленькая деревушка. Да, эксперимент проводили. Некоторые считали, что его проводило правительство.

На небольшом поле лаборанты в белых халатах осматривали клетки. На поле смотрели все, кроме Римо. Римо умел пользоваться ресурсами человеческого организма, о которых остальные давно позабыли. И одним из них было умение чувствовать опасность. Он смотрел не на поле.

Казалось, само небо говорило ему: “Парень, пришло твое время”. Среди грязно-серых от промышленных выбросов облаков, сверкало быстро сужающееся ярко-голубое кольцо. Но в нем была не голубизна чистого неба, а какое-то почти неоновое сияние. Казалось, будто сапфир подставили под солнечный луч и свет от него сверкает на небе. Римо смотрел, как кольцо стягивается, и тут шофер посмотрел на небо и сказал:

— Вот оно.

Римо насторожила именно его красота. Он видал на своем веку очень драгоценные камни и понимал, как другие люди могут сходить от них с ума, хотя сам, ничего подобного никогда не испытывал. Он вспомнил один из первых уроков, полученных от Чиуна. Смысл его, как и многое другое, чему учил его Римо, он понял много позже. Чиун говорил тогда о том, что к самому красивому в природе следует присматриваться внимательнее.

— Слабые прячутся за тусклыми цветами, стараясь слиться с землей. Но все смертоносное рядится в яркое, чтобы привлекать жертв.

— Ага. А как же бабочки? — спросил Римо.

— Когда увидишь самую красивую в мире бабочку, остановись. Не трогай ее. Не трогай ничего, что вызывает желание потрогать.

— Как скучна будет жизнь.

— А ты думаешь, я рассказываю тебе про развлечения?

— Конечно, — сказал Римо. — Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь.

— Да, — сказал тогда Чиун. — Не понимаешь.

Годы спустя Римо понял, что Чиун учил его думать. Ничто не бывает красивым просто так. Часто наиболее опасное облачается в блеск и сияние, чтобы привлечь жертву. Но то, что увидел Римо в небе, было не красотой-приманкой. Римо увидел за этим безразличие Вселенной. Оно могло уничтожить сотни миллионов жизней, даже не заметив этого, потому что для изначальной логики Вселенной жизнь неважна. Римо смотрел на прекрасное кольцо, сужавшееся у него на глазах и думал обо всех этих вещах, а офицер рядом с ним продолжал твердить, что поле, которое он искал, перед ним.

— Отлично, — сказал Римо своим пассажирам. — Оставайтесь на местах.

— А куда мы денемся? — сказал морской офицер. На его мундире не хватало одной из пятнадцати медалей, полученных им за то, что он никогда не выходил в море. — Я уже целый час не чувствую своих ног.

На поле пахло паленым. Этот уголок Англии был вовсе не зеленым. Здесь была желтая выжженная трава, как будто ее кто-то продержал денек в пустыне. На металлических столах стояли клетки со сгоревшими животными. Римо слышал сладковатый запах паленой плоти. В клетках не двигалось ничего. Несколько человек в белых халатах стояли у столов и заполняли какие-то бланки. Один из лаборантов собирал паленую траву. Другой собирал землю в пробирки и упаковывал их в пластик. Третий пытался завести часы.

— Остановились, — сказал он.

У него был типично британский выговор. Странность этого языка была в том, что по тонам, если пронумеровать их от одного до десяти, можно было определить, к какому классу принадлежит тот или иной человек. Десять — член королевской фамилии, у него акцент сглаженный, один — кокни, и акцент у него резкий, как перечный соус. Человек, жалевший о своих часах имел семерку — один из высших классов с очень легким налетом кокни.

— Привет, — сказал Римо.

— Чем могу вам помочь? — спросил человек, продолжая трясти свои часы.

Еще несколько лаборантов посмотрели на свои часы. У двоих часы шли, у троих — нет. У человека был бледный английский вид, как будто лицо его выцвело от солнца и радости. Лицо, созданное для тоски и печали, и, пожалуй, для глотка виски время от времени, чтобы сделать его более терпимым.

— Даже не услышав, как он говорит, Римо сразу узнал бы в нем англичанина. Американец сначала бы решил проблему с часами, а уж потом стал бы разговаривать с незнакомцем.

— Меня интересует эксперимент. Возможно, здесь опасно, и я хотел бы узнать, что вы делаете, — сказал Римо.

— У нас есть разрешение, сэр, — сказал лаборант.

— На что? — спросил Римо.

— На данный эксперимент.

— А в чем он заключается?

— Это контролируемая безопасная проверка воздействия солнечных лучей, не защищенных озоновым слоем, на окружающую среду. А могу ли я спросить, кого вы представляете?

— Их, — сказал Римо, указывая на машину, забитую сотрудниками органов безопасности.

— Они, безусловно, производят впечатление, но что это за люди?

— Представители ваших органов безопасности.

— Есть ли у них какие-либо удостоверения? Извините, но я должен с ними ознакомиться.

Римо пожал плечами, пошел к машине и попросил сдать ему удостоверения. Один из пассажиров, будучи еще не вполне в себе, протянул ему бумажник.

— Это не ограбление, — сказал Римо.

— А я и не понял, — сказал полуживой сотрудник сверхсекретной службы.

— Нет, — ответил Римо и, присовокупив свое удостоверение к другим удостоверениям и пластиковым значкам с фотографиями, отнес всю кипу лаборанту. Лаборант взглянул на них, и у него перехватило дыхание.

— Боже, среди вас офицер такого ранга!

— Один из них, — сказал Римо. — Здесь еще парень из разведки.

— Да. Понял. Вижу, — сказал лаборант, возвращая удостоверения. Римо сунул их в карман — вдруг снова понадобятся. — Что вам угодно? — спросил лаборант.

— Кто вы сам?

— Я лаборант лондонской лаборатории Помфритт.

— Что вы здесь делаете? Поподробнее, пожалуйста. Что здесь происходит?

Лаборант пустился в пространные объяснения — про флюорокарбоны, энергию солнца, воздействие прямых солнечных лучей и про контролируемый, он это подчеркнул, контролируемый опыт, цель которого — выяснить, что может делать человечество с поступающей в полном объеме энергией солнца.

— Сгореть до тла, — сказал Римо, который понял примерно половину из того, о чем говорил лаборант. — Хорошо, а чем это делается, и где оно?

— Это управляемый генератор флюорокарбоновых лучей.

— Так, — сказал Римо. — И где эта флюорокарбоновая... штука?

— На базе.

— Понял. И где база?

— Я не знаю, сэр, но, как вы видите, проведен эксперимент безукоризненно.

Он слегка стукнул по часам, чтобы проверить, не пойдут ли они. Часы не пошли.

— Почему вы не знаете? — спросил Римо.

— Потому что это не наша установка. Мы только проводим эксперимент.

— Отлично. И для кого?

Лаборант сообщил Римо название и адрес фирмы. Фирма была американской. Это подтверждало некоторые из фактов, полученных им от парней из машины. Он вернулся к машине и взял в руки телефон.

Раздался звонок. Римо держал телефон, подсоединенный к машине, стоя снаружи у окна шофера. Услышав скрипучее “да” Смита, Римо сказал:

— Я все еще на открытой линии.

— Продолжайте, — сказал Смит. — Что у вас?

— Я нашел, где та штука, которая дырявит озоновый слой.

— Хорошо. Где?

Римо дал ему название и адрес американской фирмы.

— Вы хотите, чтобы я вернулся и с ними разобрался? Или сами это сделаете? Вы ведь в Америке.

— Не вешайте трубку, — сказал Смит.

Римо улыбнулся группе людей на заднем сидении. Полковник улыбнулся в ответ. Офицер разведки мрачно смотрел перед собой. Лаборанты на поле рассматривали свои часы. Римо, насвистывая, ждал указаний Смита.

— Хорошо, — сказал Смит.

— Вы хотите, чтобы я вел дело здесь, или у нас хватит времени подождать, пока я вернусь обратно, чтобы заняться проблемами на месте?

— Я хочу, чтобы вы продолжали присматриваться, Римо. Не только не существует компании “Санорама” в Буттсвилле, Арканзас, но и самого Буттсвиля, Арканзас не существует.

Римо вернулся к лаборанту и предложил починить его часы, пропустив их ему через ухо и вытащив через нос, если он не скажет правды.

— Нам дали именно это название. Мы участвуем в эксперименте для доктора О’Доннел. Это ее компания. Она и сообщила такое название. Правда.

Римо был склонен поверить этому человеку. Большинство людей говорило правду, когда им зажимали нерв спинного мозга.

— Отлично, — сказал Римо. — Где доктор О’Доннел?

— Она уехала с парнем, который говорил по-русски, — сказал лаборант.

В этот момент Римо заметил, что на поле нет ни одного полицейского, никакой охраны, которую англичане хотели бы скрыть от представителя Америки. Кто же на чьей стороне, и что это за русский?