Глава 16

Доехав на трамвае до ближайшей к губернаторскому дому остановки, Антонио Серрано и его “Гумбы” пошли дальше пешком, пока не отыскали нужный адрес. Никто из них до этого ни разу не бывал в том районе, но найти дом губернатора не составило труда: за время предвыборной кампании его без конца показывали по телевизору — в доказательство того, что губернатор остался верен своим простонародным наклонностям и по-прежнему живет в скромном кирпичном доме, который купил сразу, как женился.

— Эй, глядите! — воскликнул Антонио. — Вот везуха!

— Ты о чем? — спросил Джонни Фортунато.

Оказавшись у черного хода, они извлекли из спортивных сумок стволы.

— Этот придурок не запер дверь в кухню. Мы сможем запросто войти.

— Так идем!

И они вошли.

— Черт! — выругался Антонио, налетев в темноте на деревянный стул. Он едва удержался на ногах, при этом чуть не опрокинул кухонный стол.

— Ш-ш-ш! — прошипел кто-то. — Хочешь весь дом перебудить?

— Ни у кого фонарика нет? — спросил Антонио, потирая ушибленное колено. Фонаря не оказалось. — Вперед, только осторожнее. — И он проковылял в примыкающую к кухне комнату.

— Между прочим, нашумел пока только ты, — заметил Джонни.

— Ш-ш-ш!

Антонио опять на что-то налетел. На сей раз это было нечто мягкое — должно быть, диван. Он мысленно порадовался, потому что его колено не выдержало бы еще одного удара. Эх, не догадались взять фонарик!

Щекой он ощутил дуновение ветра — как если бы мимо просвистел бейсбольный мяч.

— Эй, ребята, вы ничего не почувствовали?

— Что? А где Джонни? Джонни, ты где?

— Черт, он, кажется, свалил.

В темноте Антонио обернулся — рядом с ним стояла невысокая фигура. Это наверняка Джонни — он из них самый маленький.

— Нет, все в порядке, он здесь, — отозвался Антонио. — Я его вижу.

Но тут тот, кого он принял за Джонни, поднял руки, и они приобрели какие-то странные очертания. Даже в темноте Антонио разглядел необыкновенно длинные пальцы — как лапы с когтями. Когтями вампира.

— Джонни? — прошептал Антонио. В этот момент когтистые лапы резко опустились, и кто-то — повыше ростом, чем нападавший, — повалился на пол с негромким стуком. Пол, однако, задрожал довольно ощутимо.

— Черт, да ты не Джонни! — прошипел Антонио и поднял “узи”. — Ты покойник, ублюдок!

В спальне губернатора вспыхнул свет. И тут же снова погас:

Римо грохнул лампу о стену. Ему надо было выскочить из спальни с письмом в руках, прежде чем губернатор его узнает.

— Что такое? Что случилось, дорогой? — спросил тонкий женский голос.

— Звони в полицию! — ответил губернатор, вскакивая с кровати. — В доме кто-то есть.

Римо стрелой вылетел из комнаты и, закрыв за собой дверь, пальцами погнул одну дверную петлю. Это их задержит, подумал он.

Чиуна на месте не было. Впрочем, Римо этого и не ожидал: звуки стрельбы на первом этаже говорили о том, что в дом вломился кто-то еще, а это не могло пройти незаметно для обостренного слуха Мастера Синанджу.

Римо не стал связываться с лестницей, а парящим прыжком ринулся с площадки второго этажа вниз.

— Чиун, с тобой все в порядке?

Сверху доносились ритмичные удары: губернатор плечом бился о заклинившую дверь.

Римо заметил Мастера Синанджу среди группы вооруженных людей. На зов Римо Чиун не ответил: он был занят тем, что сновал меж нападавшими, стараясь спровоцировать их поскорей израсходовать патроны. Он стукнул одного по спине, тот обернулся, расставил ноги и приготовился стрелять с двух рук, но в этот момент Мастер Синанджу нырнул ему между ног, снова оказался позади и опять похлопал парня по спине. Тот, обезумев, палил наугад.

— Чиун, кончай развлекаться! — прошипел Римо. — Надо выбираться отсюда. Письмо у меня. Пошли!

— Цыц! — прошипел в ответ старик. — Ветер не называет своего имени.

— Тогда давай я тебе помогу, — сказал Римо и двинулся на одного из нападавших.

На втором этаже распахнулась дверь спальни, и по лестнице вниз сбежал губернатор, светя во все стороны фонариком.

— Этого еще не хватало! — простонал Римо.

— Кто здесь? — крикнул губернатор и включил свет в холле.

В данной ситуации Римо был бессилен. Ему ничего другого не оставалось, как сунуть письмо за пазуху и сделать хорошую мину при плохой игре. Может, и сойдет.

Свет ослепил Антонио Серрано. Он тупо заморгал, водя по сторонам своим “узи”.

Щурясь от света, он с трудом разглядел фигуру губернатора в старом банном халате, тычущего фонариком в стоящего у лестницы малохольного типа. Оба были у Антонио на мушке, причем этого худосочного уложить будет совсем просто. Поэтому Антонио навел автомат на губернатора и нажал спуск.

“Узи” дал короткую очередь — от силы три пули. Они зарылись в ковер, а одна задела ему мизинец на ноге.

Антонио, силясь прогнать рябь в глазах, ничего не мог понять. Почему он обронил автомат? Он только нажал на спуск и тут же — кретин вонючий! — выронил его из рук. Негромко ругаясь, он нагнулся, чтобы поднять “узи”.

Но тут случилось нечто странное. Он не мог оторвать автомат от пола. Пальцы его словно одеревенели, а в глазах продолжало рябить. Все вокруг плыло.

И тут Антонио понял, почему не может поднять автомат: его рука сжимала приклад “узи”, он видел это совершенно отчетливо, пока не начались все эти чудеса, но когда он начал выпрямляться, рука так и осталась сжимать автомат. Он увидел, что его запястье как-то резко обрывается — резко и очень ровно, словно по руке прошлись пилой. Кровь ударила во все стороны фонтаном, у Антонио быстрее застучало сердце, отчего кровь хлынула еще сильнее. Чудеса!

Антонио повернулся к своим “Гумбам”, чтобы показать, что стало с его рукой, и увидел человека в черном, который не спускал с него глаз, держа в вытянутой руке длинный меч. Удара он не видел; только успел заметить, как комната вокруг него закружилась, а в самый последний миг перед глазами промелькнуло его кровоточащее, похожее на обрубок мяса тело, которое почему-то начиналось с шеи. Чудно: головы нет, а он еще стоит на ногах...

Римо повернулся к губернатору спиной. Парень с “узи” собрался стрелять. Римо двинулся на него. И вдруг из-за ширмы выскочила фигура, облаченная в черное. Незнакомец мечом отсек парню кисть, потом опять поднял меч и отрубил голову. Вжик-вжик! И все. Несколько секунд обезглавленное тело парня стояло прямо, пока не рухнуло на пол грудой мертвой плоти. Отрубленная голова лежала у него в локтевом сгибе, так что со стороны могло показаться, что мальчишка умер, неся голову под мышкой. Зрелище могло бы быть комическим, если бы не море крови.

— Кто вы такой? — спросил Римо у незнакомца в черном.

— Могу то же самое спросить у вас, — холодно ответил тот. Его лицо, за исключением глаз, закрывал традиционный капюшон японских ниндзя.

— А я вам обоим хочу задать этот вопрос, — сказал губернатор Принсиппи, спускаясь наконец с последней ступеньки. Он пригляделся и узнал Римо. — А вы что здесь делаете?

— Гм... — начал Римо, стараясь придать лицу твердость. — Мы узнали о готовящемся покушении на вашу жизнь. Кажется, мы подоспели вовремя.

— Это правда? — теперь губернатор обратился к человеку в костюме ниндзя. — Вы вместе?

— Вижу его впервые в жизни, — ответил ниндзя.

— Я не о нем говорил, — уточнил Римо. — Чиун! Где ты, папочка?

— Я здесь, — прозвучал голос Мастера Синанджу, и он собственной персоной вышел из ванной. Вода в туалете зашумела, но из унитаза торчали две ступни.

— С вами я знаком, — заявил губернатор. — Но это кто такой? — он указал на ниндзя.

Тот отвесил низкий поклон и вложил меч в ножны.

— Я послан сюда в качестве личного представителя президента Соединенных Штатов, дабы охранять вашу жизнь. Я прятался в доме с тех самых пор, как вы вернулись.

— Это ложь! — воскликнул Чиун. — Мы с Римо прибыли раньше. Когда мы вошли, в доме никого не было.

— Я находился в этой самой комнате. Поскольку я одет в черное, меня нельзя было видеть в темноте. Я подобен тени возмездия и всегда готов встретить ваших врагов, губернатор.

— Расскажи ему, почему у тебя лицо замотано черным шарфом, — презрительно произнес Чиун.

— Чтобы враги не опознали меня по лицу.

— Вовсе не за этим! — закричал Чиун. — Все ниндзя прячут лицо, потому что свое вонючее мастерство они украли у Синанджу! Они закрываются от стыда, ведь они просто воры! Так записано в хрониках Синанджу.

— Ничего не знаю ни о каких хрониках, — презрительно молвил ниндзя. — Я живу своим умом и мечом.

— Если так, — хмыкнул Чиун, — тебя ждет недолгая жизнь.

— Вы спасли меня от смерти, — сказал губернатор, проходя мимо Римо с протянутой для рукопожатия рукой. — Я ваш должник.

Ниндзя потряс губернатору руку.

— Это был мой долг, для меня это большая честь.

— Вы, конечно, понимаете, что я не могу поверить вам на слово. Есть у вас что-нибудь, удостоверяющее личность?

— Да бросьте вы! Откуда у него? — сказал Римо.

— Разумеется, — с готовностью отозвался ниндзя и из потайного кармана достал черную карточку с надписью золотыми буквами:

“Предъявитель сего — сотрудник Секретного разведывательного управления Соединенных Штатов. Просьба оказывать ему всемерное содействие”.

На карточке стояла подпись президента США. Губернатор Принсиппи поднял глаза.

— Я удовлетворен, — сказал он.

— А я — нет! — Римо схватил карточку и прочел. — Это просто смешно!

— Не смешно, а намного хуже! — подхватил Чиун, беря карточку из рук Римо. — Какой-то вор удостаивается такой великолепной карточки от самого президента, а Смит не хочет дать мне обычную золотую карту!

— Я не об этом говорю, — пояснил Римо. — Таких карточек никто никому не выдает.

— Во всяком случае — не ниндзя! — добавил Чиун и сунул карточку в карман. Он покажет ее Смиту и потребует назад свою кредитку.

— Когда-то ниндзя состояли в японских спецслужбах, если не ошибаюсь? — поинтересовался губернатор.

— Это верно, — ответил ниндзя. — Я мастер ниндзютсу, что в переводе с японского значит “искусство красться”.

— Он хочет сказать — искусство красть! — быстро заговорил Чиун. — Вам не мешало бы проверить после него все шкафы и чемоданы. У ниндзя все к пальцам липнет.

— А что вы все суетесь? — спросил губернатор. — С вами никто не разговаривает. — Повернувшись к ниндзя, он сказал: — Вы прекрасно поработали.

— Только не надо говорить, что вы купились на его болтовню, — запротестовал Римо. — Посмотрите на него: он смешон! К тому же ему никто не сказал, что со времен Гражданской войны мечи вышли из моды.

— На себя посмотри! — огрызнулся ниндзя. — Что это на тебе — нижняя майка?

— Что?! Я так одеваюсь с одной-единственной целью — чтобы не выделяться из толпы.

— А я одеваюсь во все черное, чтобы не выделяться в темноте. Убийцы ведь меня не заметили! И вы — тоже!

— По-моему, звучит убедительно, — сказал губернатор. — Я как-то слышал по радио спектакль с продолжением, назывался “Тень”. Кажется, он именно так это делал!

— А что ты делаешь, когда идет снег, приятель? — съязвил Римо.

— Надеваю белое, — ответил ниндзя.

— А надо бы — коричневое. В снег здесь слякоть — ноги не вытащишь.

— Истинные слуги Императора лиц не прячут, — объявил Чиун.

— Почему это? — возразил губернатор Принсиппи. — “Одинокому рейнджеру” это очень даже помогало. Я не сомневаюсь, что действовать тайно этого человека вынуждают соображения безопасности своей частной жизни.

Римо повернулся к губернатору.

— На этой карточке нет ничего, откуда следовало бы, что она выдана именно ему. Может, он ее украл?

— Я это вам гарантирую! — вставил Чиун.

— А мне эта карточка показалась подлинной, — сказал губернатор. — К тому же этот человек спас мне жизнь. А что касается вас двоих, то мне не совсем ясно, чтовы здесь делаете.

— Я вам уже сказал: мы пришли защитить вас от покушения.

— Да, но сделал это совсем другой человек! А несколько минут назад у меня в спальне был посторонний, и я не думаю, что это был кто-то из этих малолетних хулиганов. — Губернатор сделал жест в сторону распростертых на полу тел. При виде обезглавленного трупа Антонио Серрано он брезгливо поежился и отвернулся.

Римо помотал головой.

— Послушайте, давайте рассуждать здраво. Парень влетает сюда с замотанным лицом, имени своего не говорит, а взамен сует карточку, на которой написано, что он работает на президента, но там нет ни имени, ни отпечатка пальца, ни фото, и вы верите ему на слово?

— Конечно, — ответил губернатор. — В его работе дать себя опознать — значит сделать шаг к провалу. И не вам об этом говорить! У вас у обоих никаких документов вообще нет! Мне кажется, вам следует уйти.

Где-то неподалеку раздался вой полицейских сирен.

— О, нам пора! — обратился Римо к Чиуну. — А тебе, приятель? — повернулся он к человеку в черном.

— Я опять ухожу в тень. Если понадоблюсь губернатору — ему стоит только свистнуть.

— Меня сейчас стошнит, — поморщился Римо.

— Потрудись и за меня тоже, — сказал Чиун. — Самому мне лень стараться ради этого циркового клоуна.

Быстро поклонившись, ниндзя отступил за ширму.

— О, я больше не могу! — взмолился Римо и отодвинул створку — за ней оказались старые обои, ни двери, ни окна — одна стена.

— Как же он это сделал? — недоуменно спросил Римо.

— Да какая разница? — отозвался Чиун. — Ниндзя всех и всегда обманывают. Пошли!

Они выскочили из задней двери, а вслед раздался голос губернатора Принсиппи:

— Не думайте, что я об этом забуду. Если фирма Смита занимается делами такого калибра, то чем скорее она будет прикрыта — тем лучше!

— Смиту крышка, папочка, — горестно изрек Римо, садясь в линкольн.

— Губернатор сейчас просто взволнован, — сказал Чиун озабоченно. — После выборов он может переменить свое мнение.

— Особенно после того, как обнаружит исчезновение письма! — огрызнулся Римо, включая зажигание. — Скорее, он потребует наши головы. Не забудь, что мы действуем за спиной президента.

Глава 17

В такие вечера доктор Харолд В. Смит жалел, что в КЮРЕ такая строгая конспирация.

Он стоял и смотрел в большое окно. Поверхность пролива Лонг-Айленд была покрыта рябью от непрекращающегося ливня. При том, что Смит находился у себя в кабинете, вид безжалостно хлещущего дождя заставлял его ежиться и мечтать о теплом доме с уютно потрескивающими в камине поленьями.

Но сегодня Смит должен был дождаться звонка от Римо и Чиуна. Если бы КЮРЕ не было засекречено в интересах национальной безопасности, Смит давно протянул бы линию к себе домой и сейчас сидел бы в комфорте, а не содрогался при одной мысли о том, что еще предстоит ехать под проливным дождем. И когда еще он сможет уехать — одному Богу известно. Мод, конечно, не дождется и ляжет спать. Жена Смита давно махнула на него рукой и перестала ждать его с работы. Порой он удивлялся, на чем вообще держится их брак.

Смит отогнал мрачные мысли. Сейчас его больше занимало, почему не звонит Римо. Добыть письмо у губернатора Принсиппи — едва ли это так сложно, во всяком случае — для ребят, владеющих Синанджу. Он надеялся, что последнее задание прошло более гладко, чем предыдущая нескладная попытка защитить от нападения вице-президента.

Смиту надоело смотреть на дождь, он сел и включил терминал КЮРЕ. Линия ЦРУ и секретной службы кишела информацией. Служба безопасности все еще делала попытки дать объяснение гибели подразделения, занятого охраной вице-президента. Газеты вопили о том, что непосредственно накануне голосования в ход президентской кампании вмешались арабские террористы, а спецслужбы это допустили.

По этому поводу Смит имел разговор с президентом. Тому снова звонил вице-президент, чтобы, как ни странно, поблагодарить высшее должностное лицо государства за то, что к нему приставили нового телохранителя — тайного агента по кличке Адонис. Президент не стал разуверять вице-президента, что никакого Адониса он к нему не приставлял, а обратился за разъяснениями к Смиту.

— Нет, господин президент, — ответил Смит, — я понятия не имею, кто этот человек.

— Но ваш человек там был? — спросил президент.

— Так точно, сэр.

— Вице-президент сказал, что в Блэйр-хаусе находилось двое агентов КЮРЕ, — с расстановкой произнес президент.

— А... Он, должно быть, ошибся, — ответил Смит и платком промокнул выступивший на лбу пот.

— Скорее всего, — согласился президент, — ведь нашего агента-американца мы потеряли в прошлом году во время неудачного инцидента с Советами.

— Совершенно верно, — неуверенно ответил Смит. Год назад, когда русские раскрыли КЮРЕ, они все оказались на грани провала. Полагая, что личная встреча Римо и Чиуна с президентом маловероятна, Смит позволил ему думать, что Римо был устранен собственной его, Смита, рукой. Таким образом он пытался загладить свою вину перед Римо за прошлую несправедливость, тем более что Римо принял решение осесть в Синанджу. Весь последний год Смит жил под страхом, что правда рано или поздно всплывет.

— Что ж, когда человек попадает в стрессовую ситуацию, ему свойственно ошибаться, — нехотя согласился президент. — А на счету у вице-президента как-никак уже два покушения!

— У меня есть кое-какая информация по делу об утечке, — сказал Смит. — Некто по имени Тюльпан прислал вице-президенту письмо про нашу организацию. Есть основания полагать, что такое же письмо получил и губернатор Принсиппи. Как раз сейчас Мастер Синанджу пытается это выяснить.

— Кто? И зачем? Похоже, кто-то под вас копает, Смит.

— Если так, то он избрал порочный метод. Куда проще было предоставить имеющуюся у него информацию журналистам. Если в это стало достоянием общественности, мне бы ничего другого не оставалось, как свернуть все операции.

— Я знаю одно: я не посылал к вице-президенту никакого Адониса. Я не сказал этого вице-президенту только потому, что он требовал вашей головы. Он настаивает, чтобы вас заключили под стражу.

— Сэр, а что, если конкурирующее разведуправление, прознав про КЮРЕ, пытается копировать наши методы, чтобы занять наше место?

— Сомневаюсь, чтобы КГБ направило человека охранять американского политического деятеля.

— Я говорю о доморощенных конкурентах. Скажем, ЦРУ или разведуправление министерства обороны. А может — кто-то из вашего Совета национальной безопасности?

— Вот этого не надо, Смит! СНБ тут совершенно ни при чем.

— Прошу прощения, господин президент, но я не могу не учитывать все возможные варианты.

— Только не переусердствуйте! Что касается меня, вы по-прежнему имеете полномочия на продолжение работы. И не давайте мне повода изменить свое мнение.

Президент повесил трубку.

С того разговора прошло уже несколько часов. Все это время мысли о создавшейся ситуации ни на миг не выходили у Смита из головы. Компьютеры КЮРЕ не фиксировали никакой необычной активности со стороны официальных разведывательных организаций Штатов. Среди осведомителей Смита было много таких, что работали на ЦРУ, разведку Пентагона и СНБ, но фактически, сами того не сознавая, находились в его подчинении.

Если ни одно из этих ведомств не замешано, тогда кто? Стемнело, пошел дождь, а Смит все еще бился над разгадкой.

Прошло еще несколько часов. Наконец Римо с Чиуном возникли на пороге кабинета.

— Римо! — изумился Смит. — И Мастер Синанджу!

— Привет, Смитти, — сказал Римо. — Новости разные — и плохие, и хорошие.

— Неправда: хорошие и очень хорошие, — поправил Чиун.

— Дай мне рассказать, хорошо?

— Не обращайте на него внимания. — Мастер Синанджу аккуратно поддернул отутюженные штанины и устроился в кресле. — Он устал: путь неблизкий. Должно быть, за дорогу малость подзабыл...

Римо повернулся к нему.

— Говорю тебе, папочка, я его видел как белый день: у него европейский разрез глаз.

— Чепуха! У него глаза японские. Я что — японца от белого отличить не могу?

— Где ты видел японца выше шести футов ростом?

— А он и не был выше, — не унимался Чиун. — Он был намного ниже шести футов. Он низковат даже для японца — а они вообще ходят на полусогнутых, как мартышки.

Смит потерял терпение.

— Да о чем спор?

— Так, мелочи, — ответил Чиун, — ничего существенного.