Оба побежали к выходу. Вода уже доходила до колен, за спиной слышались глухие звуки взрывов. Вот и пролом в стене кладовой. Пройдя через него, они поставили оторванные листы на прежнее место, почти наглухо закрыв отверстие, вышли в коридор и снова заклинили дверь.

Коридоры наверху были заполнены мечущимися в панике людьми. Дипломаты топтали друг друга, телохранители спасали себя, забыв о своей обязанности спасать других.

— Видел, что бывает, когда экономят на охране? — спросил Чиун.

— Пойдем наверх, — сказал Римо.

На главной палубе Скуратис говорил с капитаном. Грек энергично жестикулировал, и, хотя на нем не было формы, старший офицер внимал распоряжениям беспрекословно.

— Когда все покинут центральное отделение, перекройте все проходы, ведущие из него в другие секции корабля.

— Но центральная секция заполнится водой, сэр, — возразил офицер.

— Это нам и нужно! Корабль останется на плаву. Действуйте!

Заметив Римо и Чиуна, Скуратис направился к ним, но его отшвырнули в сторону двое дипломатов, мчавшихся сломя голову на корму, к спасательным шлюпкам. Чиун подставил ногу, и оба грохнулись вниз лицом на доски палубы.

— Не знаю, как вам это удалось, — обратился к Римо Скуратис, — но спасением судна я обязан вам!

С кормы доносились звуки яростной схватки. Люди в военной форме, телохранители, женщины в вечерних платьях сражались друг с другом, пуская в ход зубы и ногти, любой ценой стремясь захватить место в спасательной шлюпке.

— Взгляните на них, — сказал Скуратис. — Точно испуганные муравьи. И эти люди правят миром!

— Большинство людей и живет жизнью муравьев, — сказал Чиун. — А эти правители в этом муравьином мире. Настоящие люди управляют своей жизнью сами.

— Вы очень мудрый человек, — сказал Скуратис.

Под ногами ощущались новые взрывы. Кто-то тронул Римо за плечо. Он обернулся и увидел Смита. Кровь на лице Смита засохла и превратилась в темную корку.

— Что происходит? — спросил Смит.

— Все в порядке, Смитти. Корабль в безопасности.

— Прекрасно, Римо! Прекрасно!

От волнения у Смита перехватило горло, он пошатнулся. Римо подхватил его и усадил на палубе, прислонив спиной к борту.

Где-то поблизости раздался револьверный выстрел, прозвучавший в открытом пространстве океана точно щелчок. Римо поднял глаза. На корме судна индийский делегат разрядил свой пистолет в камбоджийца и теперь снимал с мертвого тела спасательный жилет. Его спутницы визжали от страха.

— Минуточку, — сказал Римо Скуратису. — Пойду наведу порядок.

— Он справится? — спросил Скуратис у Чиуна, глядя вслед Римо. — Там много сильных мужчин!

Чиун отрицательно покачал головой.

— Там много муравьев, а мужчина — только один. Это Римо.

Скуратис видел, как Римо вошел в толпу дерущихся из-за спасательных поясов, отталкивающих друг друга от спасательных шлюпок. Греку показалось, что он видит ребенка, аккуратно расставляющего сваленные в кучу деревянные кубики. Беспорядочная толпа мало-помалу выстроилась в ровные ряды, возбужденные голоса стихли.

Когда Римо вернулся к Скуратису и Чиуну, до них донеслись звуки песни.

Люди на корме пели:

Америка, Америка,

Страна моей любви...

— Я не спрашиваю, как вам это удалось, — сказал Скуратис.

— Все дело в моем природном обаянии, — скромно ответил Римо.

К ним подошел офицер.

— Все под контролем, сэр! — доложил он Скуратису.

— Отлично! — ответил грек. — Вы молодчина! Вы — настоящий моряк. — Голос Скуратиса звучал торжественно: в его устах это была высшая похвала.

— Благодарю вас, сэр! — Лицо молодого офицера вспыхнуло от радости и гордости.

Внезапно чьи-то руки обвили шею Скуратиса.

— О, Демо, я так волновалась!

Это была Елена. Подойдя к греку сзади, она попыталась его поцеловать.

Он повернулся и оттолкнул ее от себя.

— Твой отец — законченный негодяй! — Голос Скуратиса дрожал от ненависти.

— Я не отвечаю за отца!

— Да, ты за него не отвечаешь. Но ты из семьи Тебосов, в твоих жилах течет их гнилая кровь!

— Но я ничего не сделала! Я не...

Она стояла в длинном белом платье, умоляюще протянув к нему руки, ища и не находя прощения в его глазах.

— Запомни, — холодно сказал он. — Завтра во всех газетах мира появятся статьи, намекающие на то, что твой отец был моим тайным компаньоном в сооружении этого корабля. Я хочу, чтобы ты знала: это неправда! Я сочинил эту басню, чтобы вывести из равновесия твоего отца. Мой корабль построен моряком. Его построил я, Демосфен Скуратис, твой отец не имеет к нему никакого отношения. Мерзавцы ничего не могут создать, кроме глупых дочерей... Прочь, мразь!

Елена отпрянула, будто ее ударили хлыстом. Лицо девушки побледнело, а потом вспыхнуло гневом.

— Презренный чистильщик! — выкрикнула она. — Мой отец раздавит тебя, как нищего на перекрестке, и поделом! Я ему в этом помогу! Клан Тебосов не успокоится, пока не очистит землю от такой падали, как ты, грязная свинья!

Скуратис отмахнулся от нее, словно от ребенка, слишком неразумного, чтобы его наказывать.

Елена отступила на несколько шагов, пристально посмотрела на Скуратиса, будто запоминая его черты, и пошла прочь, ни разу не оглянувшись.

Дочь Тебоса держалась неестественно прямо, будто проглотила аршин. Теперь у нее было предназначение, дающее ей силы жить. Ненависть, которая живет даже тогда, когда все остальное умирает.

— Ее большой любви вам теперь не дождаться, — заметил Римо Скуратису.

— Зачем вы так?

— Это было необходимо, — сказал Скуратис.

— Разумеется, необходимо, — поддержал его Чиун.

— Она вас возненавидела, — сказал Римо.

— Я этого и добивался. Жизнь без возможности ткнуть Тебоса носом в навоз, для меня — не жизнь. Мне мало видеть их просто пассивными жертвами.

Мне нужно, чтобы они меня ненавидели! Тем слаще будет миг моего торжества.

Римо посмотрел в сторону яхты Тебоса, едва видимой на расстоянии тысячи ярдов. «Одиссей» медленно дрейфовал в открытом океане.

— По-моему, ее отец ненавидит вас более чем достаточно, — возразил Римо. — Вряд ли стоило восстанавливать против себя еще и дочь.

Скуратис взглянул на часы.

— Недолго осталось ему меня ненавидеть. Недолго.

Его слова потонули в оглушительном грохоте взрыва. В тысяче ярдов от «Корабля Наций» середина «Одиссея» взлетела на воздух гигантским огненным шаром. Во вспышке пламени были видны подброшенные взрывной волной человеческие тела. Через мгновение раздался новый взрыв, на этот раз на корме яхты.

Елена Тебос, рыдая, бросилась к перилам.

— Слишком поздно ненавидеть меня, Тебос, — сказал Скуратис с легкой усмешкой. — Мерзавцы всегда опаздывают.

— Что произошло, черт возьми? — спросил Римо.

Раздался еще один взрыв. Яхта Тебоса развалилась на части, они погрузились в воду и пошли ко дну.

Скуратис выразительно пожал плечами.

— Кто знает? Может, взорвался динамит, который он хранил на борту.

И тут Римо вспомнил: две тонкие дорожки пузырьков, направляющихся от катера Скуратиса к яхте Тебоса!

— Или подводные мины, установленные аквалангистами? — Римо испытующе глянул на грека.

— Теперь этого никто не узнает. Море — штука серьезная. — Скуратис обвел взглядом океан, поглотивший Тебоса и его судно. — Прощай, мерзкий сводник! Не вышел из тебя моряк.

Елена Тебос вытерла слезы и, повернувшись к Скуратису, крикнула:

— Убийца! Подлый убийца!

— Когда убирают негодяя, это не убийство, — холодно произнес тот, — а уборка мусора.

— Теперь мне понятна эта поговорка, — сказал Римо.

— Какая?

— "Никогда не поворачивайся спиной к греку".

Скуратис засмеялся и, наклонившись к Римо, сказал:

— Вы оба мне нравитесь. Хотите работать у меня?

Чиун вмиг насторожился. Римо хотел что-то ответить, но старец тронул его за плечо.

— Предоставь это мне, Римо. Я проведу переговоры сам.

— Нет уж, папочка. Довольно того, что по твоей милости нам пришлось работать у персов. — Римо повернулся к Скуратису:

— Спасибо, нет.

— У вас уже есть работа? — спросил грек.

— Да, есть.

— Какая работа? — изумился Чиун. — На кого мы работаем? Я слышу об этом в первый раз.

Римо сжал губы.

— Не обращайте на него внимания, мы заняты.

Скуратис пожал плечами.

— Если не секрет, на кого вы собираетесь работать?

Римо указал вниз, где у борта лежал на палубе бесчувственный доктор Харолд В. Смит.

— На него.

— Ты с ума сошел! — возмутился Чиун.

Римо приложил палец к губам.

— Спокойно, папочка!

— Если вы передумаете, — сказал Скуратис, — позвоните мне.

— Спасибо, нет, — ответил Римо.

— Мы позвоним, — пообещал Чиун. — Мы обязательно позвоним!

— Не рассчитывайте на это, — твердо сказал Римо.