Очутившись внутри, Римо не поверил своим глазам. Да, здесь было темно, сыро и душно, но все механизмы работали. Дорожка конвейера под ним двигалась! Римо ощутил себя ребенком в “пещере ужасов”, которого мчит к очередному неведомому кошмару.

Кожаные ремни свисали по обеим сторонам конвейера, словно гигантская бахрома, и из этой бахромы торчали ноги. Ноги эти, без сомнения, принадлежали Анне, и Римо слышал ее пронзительный крик — ремни волокли девушку прямо к громыхавшим во мраке механизмам.

— Держись! — услышал он крик Чиуна.

Повернувшись, он увидел, как тщедушное тело Мастера Синанджу перевернулось в воздухе и словно прилипло к одному из кожаных ремней. Веером сверкнули ногти, и кожаные ремни один за другим заскользили на мокрый пол.

Римо помог Анне подняться на ноги.

— Все в порядке, папочка, — крикнул он. — Она с нами!

— Ну так и держи ее, — проскрипел Чиун. — И приказываю: сейчас же уходите! Вы оба! Немедленно!

— Ну уж нет!

— Главная опасность не здесь, — отряхиваясь, заметила Анна, — все в другом конце мойки...

Чиун и Римо переглянулись.

— А Ты откуда знаешь?

— Знаю. Можете верить мне, — Анна выжимала мокрые волосы.

— А ты что скажешь, папочка?

Мнения Чиуна Римо так и не услышал — неожиданно со всех сторон на них обрушились струи воды, а затем, словно огромные гусеницы, — разноцветные щетки.

— Римо, ты направо, я — на левую сторону, — распорядился Чиун.

— А ты — за нами, — приказал Римо Анне.

Ловко увернувшись от щетки, красно-голубой, словно детский мяч, Римо попытался проникнуть к механизму, приводившему ее в движение. Разноцветные щетки имели совершенно невинный вид, но Римо знал, что их жгуты, предназначенные для полировки, в одно мгновение сдерут с него кожу, словно крупный наждак.

Разглядев наконец сочленение механизма, Римо одним ударом ноги переломил стержень; щетка, завертевшись в воздухе, упала на пол. Краем глаза Римо успел заметить, что Чиун таким же образом расправлялся уже со второй.

Однако секунду спустя Мастер Синанджу замер, словно статуя, не обращая никакого внимания на разноцветную пластиковую гусеницу, которая неумолимо приближалась к нему.

— Отойдите назад, — ответил он на недоуменный взгляд Римо.

— Что он делает? — взвизгнула Анна. — Почему он так застыл, Римо? Посмотри, ведь эта штука убьет его!

Однако Мастер Синанджу, как оказалось, вовсе не застыл. Его светло-карие глаза зорко следили за бешено вертевшейся гусеницей, и когда та оказалась в сантиметре от его лица, он, отступив назад, картинным жестом выбросил вперед руки, словно волшебник, разбрасывающий сонный порошок.

Длинные ногти прошли сквозь пластиковый ворс, как нагретый нож сквозь кубик маргарина. Обрезки жгутов рассыпались по полу, точно свадебный рис.

Анна завизжала; Чиун, взглянув на нее, согнулся от беззвучного хохота. Мокрые обрезки щеток прилипли к ее одежде, и русская красавица стала похожей на красно-белый кремовый торт.

— Говорил же — отойдите назад! — хихикал Чиун.

Схватив Анну за руку, Римо завертел ее, как балетный танцор партнершу; пластиковые обрезки горохом посыпались на пол, и Римо едва успел подхватить ее. С трудом отдышавшись, Анна оглядела себя — на одежде не осталось и следа от трофеев Чиуна.

— Премного обязана, — с ледяной вежливостью поблагодарила она Римо.

— Ты лучше держись ко мне поближе, — посоветовал тот.

— Дальше будет мыло, — предупредил Чиун. — Нас им будут поливать вон из тех дыр в стенах. Римо кивнул.

— Поэтому их лучше нейтрализовать заранее.

— Ты мыслишь верно, — согласился Чиун. Оставаясь по-прежнему каждый на своей стороне, оба ухватились руками за торчащие из стен стальные раструбы. Нажатие пальцев — и раструбы оказались сплющены, словно детский свисток. Из оставшихся узких щелей вырвалось лишь несколько капель мутной жидкости. Римо с удивлением следил, как в тех местах, куда упали капли, в полу образуются круглые с обугленными краями отверстия.

— Однако и мыльце они используют...

— Кретин, — поморщилась Анна. — Ты что, никогда не видел, как действует кислота?

— Что у нас на очереди? — осведомился Римо.

— А ты разве не знаешь? — удивился Чиун. — Я думал, каждый белый знает все о машинах.

— Мойки — штука особая, — с важностью заявил Римо. — Есть много разновидностей их; на такой, к примеру, я никогда не бывал.

— Дальше будут ветры пустыни, — известил Чиун. Механические руки со шлангами, из которых вырывался горячий воздух, свесились с потолка, словно лапы какого-то огромного паукообразного.

— Здесь, — заметил Римо, — мы можем пройти пешком. Эти штуки нам ничего не сделают.

— Все вы слишком верите в машины, — ответствовал с хмурым видом Чиун.

— Брось, Чиун. Мойка — это не душегубка. Опровергая его слова, из шлангов вырвались языки пламени.

— Эта мойка, как видно, не в курсе дела, — съязвил Чиун.

Римо обхватил Анну за плечи.

— Ты что? — рванулась она.

— Доверьтесь мне, леди. — С этими словами Римо втолкнул ее в стену бушующего огня. Спустя тысячную долю секунды они оказались по другую ее сторону. Таким же образом миновал преграду Мастер Синанджу.

— Я же могла сгореть заживо! — Анна возмущенно взглянула на Римо.

— Да нет, ты же мокрая, — улыбнулся тот.

И тут воздух словно ожил.

— На пол! Прижмись к нему! — успел крикнуть Римо, падая и увлекая за собой Анну. Звук автоматической винтовки он бы не спутал ни с чем, даже будучи без сознания.

Прижимаясь к полу, Римо пополз вправо. Пули носились над ним, словно бешеные шмели. Из треска выстрелов, разом наполнившего мойку, Римо удалось выхватить звук, показавшийся ему ближе других. Он осторожно повернул голову. Да, так и есть — в метре от него прямо из пола поднимается странное сооружение, наверху которого установлена обычная “М-16”. Установлена — и поливает все вокруг свинцовым дождем. Оказавшись в полуметре от сооружения, Римо протянул руку. Щелчок — и магазин винтовки с глухим стуком вывалился на пол. Замолчала, голубушка. Вон еще одна... Через несколько минут под крышей мойки снова воцарилось молчание.

— Анна, Чиун — вам лучше не двигаться. Похоже, у них здесь везде ловушки. Так я проверю, где именно. Идет?

— Только осторожнее, Римо.

Первым Римо удалось обнаружить сложное пружинное устройство, при помощи фотоэлемента приводившее в боевое состояние дюжину противотанковых гранат. Гранаты Римо размолол во вполне безобидную пудру и, отряхнув руки, вернулся к Чиуну и Анне.

— Ты нашел что-нибудь? — спросила Анна. Пистолет в ее руке заметно подрагивал.

— Ничего особенного. Сейчас хочу проверить на другой стороне. Поможешь мне, папочка?

По сигналу Римо они вытащили из пазов секцию стены, отделявшую конвейер для машин от подсобных помещений.

В подсобках оказалось еще темнее, чем на конвейере, но для глаз Римо был достаточен даже самый ничтожный свет.

— Вроде все чисто, — пожал плечами Римо, присоединившись минут через десять к своим товарищам.

— Так ты видел буквы?

— Ага. Громадные такие. “С” и “Р”. Кто-то написал их на стенке под весьма странным углом. А что это за буквы?

— Посмотрите на потолок.

Чиун и Римо как по команде задрали головы. За паутиной труб на потолке отчетливо просматривались еще две огромные буквы “С”, нанесенные на напоминавшее кафель покрытие красной краской.

— Вместе они образуют “СССР”, — мрачно пояснила Анна. — Это русское сокращение, означает — Союз Советских Социалистических Республик. Точно такие же были на крыле “Гагарина”.

— Ты опять начинаешь всю эту чушь? — поморщился Римо. — Эта мойка стоит здесь уже Бог знает сколько лет. Смит сам сказал мне об этом. К твоему пропавшему “челноку” она не имеет ни малейшего отношения.

— Типичное поведение упрямого самца — отказываться от очевидного, — в свою очередь, поморщилась Анна. — Ты туп, как и прочие представители твоего ущербного пола. Ну как мне убедить тебя?!

Она нервно оглянулась. Что-то, понял Римо, беспокоит ее. Что-то еще худшее, чем и без того щекотливое положение, в котором все они оказались.

— Помнишь тот серебристый шарик под потолком будки у выхода? — обратилась она к Чиуну.

— О, теперь вспоминаю, — подумав, отозвался тот. — Я увидел его как раз перед тем, как потерял сознание. Помню, я еще пытался догадаться, для чего там этот странный предмет.

— Точно такой же я видела на фотографиях спутника связи, который был установлен на борту “Юрия Гагарина”.

Римо взглянул на Анну так, как будто у нее внезапно выросли лишние руки.

— Спутник связи? — Он состроил гримасу. — В будке у выхода мойки для машин?!

— Именно! — холодно кивнула Анна.

— Спутник связи в будке на мойке, — повторил Римо на манер детской считалочки, кинув на Анну еще один скептический взгляд.

— Что же здесь невероятного, сын мой? — Чиун пожал плечами. — Некоторые люди вешают в машинах бесполезные меховые помпончики. Возможно, это древний американский обычай, по скудоумию незнакомый тебе.

Римо молча переводил взгляд с Чиуна на Анну. Наконец, словно опомнившись, он затряс головой.

— Ну хорошо, ладно. Проверим, что там у них за штуковина. Но экскурсию на этом предлагаю завершить.

— Не могу поверить, — бормотала Анна, задрав голову, когда они проходили мимо огромных красных букв.

— Да ерунда это, — досадливо бросил Римо. — В шестидесятые все стены были изрисованы разными там штуковинами. Под каким хочешь углом — и вверх, и вниз, и наискось, и еще как. Называли это тогда поп-артом — только, по-моему, все дело было в наркотиках.

— Ну да, только американцы уж написали бы “USA”, ты не думаешь?

— Да это, может, социалисты какие-то, — предположил Римо. — Они тоже любят такие дела.

Они были уже у выхода из сооружения. Вернее, у двери в конце конвейера, закрытой двери.

— Вот он вроде и выход. — Римо критически осмотрел ее.

— Тот тип в будке может оказаться на месте, — предупредила Анна. — И спутник с ним. Я уверена, что это он натравил на нас все эти машины.

Римо повернулся к Чиуну.

— А ты что думаешь по этому поводу, папочка?

Чиун прислушался.

— Я не слышу там ничего, что напоминало бы биение сердца. Только капает вода. И все.

— Тогда пошли, — Римо шагнул вперед, протянув руку к дверной ручке.

— Нет! — вскрикнула Анна. — Я пойду первая.

— Это почему?

— Мне уже нечего терять. Но ты пока невредим. Поэтому я пойду первой.

— Нечего терять? — Римо недоуменно нахмурился.

— Мудрость вещает иногда даже устами женщин, — заметил Чиун. — Пусть она идет первая.

Римо пожал плечами.

— Ладно, пускай идет. Но в любом случае предлагаю поторопиться. Я не собираюсь тратить на это весь день.

Сняв “вальтер” с предохранителя, Анна быстрым движением руки распахнула дверь. Через секунду она была уже за порогом. Пригнувшись и держа наготове пистолет, она ощупывала взглядом пятачок асфальта у выхода.

— Ну, есть что-нибудь? — послышался сзади голос Римо.

— Нет. Ничего нет. И спутник, и этот тип — все исчезло.

Римо шагнул вперед, но его удержала рука Чиуна.

— Нет. Теперь моя очередь. Если там безопасно, ты последуешь за мной.

Секунду Мастер Синанджу стоял неподвижно, словно к чему-то принюхиваясь. Римо терпеливо ждал. Он знал — на свое обоняние Чиун полагался в исключительных случаях, когда не мог точно сказать, что ждет его впереди. Способность эта осталась в Синанджу с давних времен, когда Мастерам, попавшим в чужие земли, нередко приходилось сталкиваться там с неизвестными и страшными хищниками.

Наконец Чиун двинулся вперед. Секунду спустя он обернулся и призывно помахал Римо.

Анна и Чиун стояли у будки, задрав головы и глядя на потолок, с которого свисали обломки развороченных железных кронштейнов. Еще недавно на них явно что-то висело — до тех пор, пока кто-то буквально не вырвал с мясом загадочный предмет.

— Что-то здесь было, это точно, — заметил Римо.

— Видел? — в голосе Анны звучал триумф. — Я же тебе говорила! А в самой будке был тот тип с неприятным голосом.

— И что этот голос сказал тебе?

— Пожелал удачного дня.

— Пожелание и правда не из приятных, — согласился Римо. — Оно непременно будет фигурировать в обвинительном заключении. За пожелание удачного дня ему дадут лет двадцать, не меньше.

— Ты бы слышал, как он это сказал.

Подойдя к будке, Римо потер грязное стекло. С другой стороны оно оказалось таким же грязным — увидеть, что внутри, не было никакой возможности.

— Странно, — заметил он. — Сама мойка — как новенький доллар, да и будка тоже, только смущает меня эта грязь.

— Он тут и сидел, — отозвалась Анна, — и ясное дело, не хотел, чтобы его как следует видели.

— Дьявол в роли владельца автомойки, — задумчиво произнес Римо. — Что-то не очень мне в это верится.

— А почему все эти механизмы на нас набросились?

— Разладились. — Римо пожал плечами.

— А ловушки?

— От воров. — Голос Римо звучал уже не так уверенно.

— Все-таки ты придурок, — отвернулась Анна Чутесова. Но даже ее презрение не смогло поколебать Римо.

Осмотрев стекло со всех сторон, Римо легонько толкнул его ладонью чуть ниже центра. Стекло вздрогнуло, по нему зазмеилась паутина трещин, и через секунду оно осыпалось миллионом мельчайших осколочков, словно вокруг будки кто-то рассыпал сахар.

В будке оказался пульт управления, занимавший почти все ее пространство. Для человека места попросту не было — в буквальном смысле, ни стула, ни кресла. Стальная арматура, провода, соединительные платы.

— Говоришь, в этой будке тогда кто-то был? — недоверчиво спросил Римо Анну.

— По крайней мере, силуэт за стеклом я видела.

— Тогда погляди сюда.

Анна осторожно подошла к будке. Увидев, что человек мог разместиться в ней только при условии, что он полностью лишен ног и таза, она побледнела и прислонилась к стене, не обращая никакого внимания на покрывавшие ее грязные пятна.

Собрав провода в пригоршню, Римо резко дернул. Завывание механизмов внутри мойки оборвалось.

— А ты, — он обернулся к Чиуну, — тоже видел этот силуэт, папочка?

— Если я скажу “да”, ты сочтешь меня сумасшедшим? — учтивым тоном осведомился тот.

— Нет.

— Тогда да.

— Но это же полный бред! — взвился Римо.

— Так я и знал! — укоризненно произнес Чиун.

— Ox, прости, папочка... Но это не лезет ни в какие ворота.

— Какая-то дьявольщина, — покачала головой Анна. — Как он мог поместиться здесь?

— Ты говорил, что устами женщин порой глаголет мудрость, Чиун. Почему бы тебе не послушать Анну?

— Сам слушай ее. Я же в глубоком разочаровании — ибо никто здесь не держит своего слова.

Отвернувшись, Чиун выбил из фундамента будки несколько кирпичей и носком сандалии растер их в тонкую красную пудру.

— Полегчало, папочка?

— Ничуть.

— Мне так не кажется, — заметил Римо, протягивая руку Анне Чутесовой. — Пошли-ка отсюда. Смотреть здесь больше, по-моему, не на что.

Они вышли из ворот и направились к машине. К счастью, они не успели подойти слишком близко к ней. На их глазах ветровое стекло разлетелось вдребезги. Следующая очередь снесла подголовники с передних сидений.

— Кажется, — заметил Римо, — у нас неприятности.

— Снайпер! — вскрикнула Анна, кидаясь на траву.

— И это тоже, — согласился Римо, оглядываясь. — Но я, признаться, думал, что скажет Смитти. Машина-то его, к сожалению.

В пяти метрах от них взорвалась шина. По двери прошла аккуратная строчка дырочек, напоминавшая нотный стан.

Вжимаясь в землю, Анна недоумевала, почему Римо и Чиун не спешат занять, по ее мнению, более приличествующую позицию.

На верхушке огромного дуба, росшего рядом с мойкой, Эрл Армалайд нервно гладил нагревшийся кожух ружья. Он только что опорожнил в стоявшую внизу машину весь магазин. Вести ее теперь можно было только на свалку.

Отшвырнув винтовку, он вынул из кобуры автоматический пистолет. Этого длинного он уберет первым. Его башка — отличнейшая мишень.

Тщательно прицелившись, Армалайд выстрелил. Он был так уверен в попадании, что даже не стал смотреть. Наверняка валяется в куче собственных мозгов у машины. Так, мишень номер два — низенький азиат в идиотском зеленом костюме. Он снова нажал на спуск.

Отлично, теперь черед бабы. Спряталась за машиной; дудки, от меня не уйдешь. Поставим игрушку на очередь — прошьет даже двигатель и все, что за ним. Передвинув рычажок, он снова прицелился, но в этот миг заметил, что трупов на земле нет.

А где те двое, которых он только что?.. Нет, этого не может быть. Пуля сорок четвертого калибра размазала бы их по земле, однако никаких останков или следов крови на этой самой земле видно не было.

Огромный дуб Эрл Армалайд выбрал грамотно — в густой кроне его не видел никто, зато ему была отлично видна вся близлежащая местность. К тому же крона находится высоко — если кто попытается взобраться на дерево, Армалайд одним выстрелом снимет его.

Неожиданно дерево — ствол не меньше четырех футов толщиной — сильно вздрогнуло.

Теперь судьба посылает ему землетрясение... Армалайд начал лихорадочно вспоминать правила поведения при стихийных бедствиях, и тут случайно взгляд его упал вниз. У ствола, вглядываясь в путаницу ветвей, целые и невредимые стояли оба покойника. Выглядели они при этом явно живыми. А длинный даже язвительно улыбался. Правда, глаза у него, как у мертвеца. Армалайд почувствовал, как по спине поползли мурашки.

— “Прячься, прячься, серый волк”... — запел длинный детскую песенку.

— Получи, гнида!

Не целясь, Армалайд выпустил длинную очередь в ухмыляющуюся физиономию длинного. Пули разнесли на мелкие осколки большой камень на том самом месте, где стоял длинный, но... дерево снова затрясло. На сей раз сильнее. Эрлу пришлось обхватить сук руками и ногами — иначе он неминуемо рухнул бы на землю.

— Не пора ли спуститься? — донесся до его слуха голос, скрипучий, как несмазанная дверь.

Азиат, черт бы его побрал! Не целясь, Армалайд выпустил в желтокожего полмагазина.

Дерево снова задрожало. Азиат, целый и невредимый, стоял на том же месте и опирался рукой о дуб. Дерево от этого трясло, как в пляске святого Витта.

— Ему, наверное, нужно сказать волшебное слово. Тогда он спустится, — нарочито громким голосом посоветовал длинный.

— Какое именно? — поинтересовался азиат.

— Не знаю, — пожал плечами длинный. — Например, “дрова”. Э-эй! “Дрова”, приятель!

Вместо ответа Армалайд выдернул чеку из противопехотной гранаты и, выждав положенное время, сбросил ее вниз.

Через секунду граната, словно надувной шар, зависла прямо перед перекошенным от ужаса лицом Армалайда. Эрл сделал инстинктивное движение, чтобы оттолкнуть ее, но в этот миг она словно вспомнила о силе тяжести.

Нет, видно, опять забыла: через долю секунды она вновь висела прямо перед ним.

— Я могу продолжать так до тех пор, пока она не снесет твою глупую башку, — донесся снизу знакомый скрипучий голос.

Эрл снова машинально отмахнулся рукой; граната снова упала. Вот она опять перед ним. Пять секунд, отведенных до взрыва, прошли — это Эрл Армалайд осознавал четко. Значит, сейчас она... По лицу его текли ручьи холодного пота.

Упала, вновь зависла перед ним, опять упала... Страшный взрыв сотряс дерево. В двух футах от его ног веер осколков вспахал кору и снес ветки. Но каким-то чудом сам он остался цел и невредим. Лишь один горячий кусочек металла приземлился на его локоть; не открывая глаз, Эрл стряхнул его.

— Спускаться будем? — осведомились снизу.

Проклятый азиат вновь принялся трясти дерево. Эрл изо всех сил вцепился в сук, убеждая себя, что все это ему снится. Только во сне граната может висеть в воздухе, словно воздушный шарик, только во сне мог он избежать смерти от взрыва, только во сне...

Дерево вздрагивало ритмично, через равные промежутки времени.

Рубят, понял Эрл Армалайд. Он явственно слышал глухой стук топоров по стволу. Столь же явственным был и громкий треск, когда громадный дуб начал рушиться.

За секунду до того, как быть размазанным по земле, Эрл Армалайд сумел оторваться от дерева. Приземлившись на кучу поломанных веток, он лежал, ловя воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.

Сильные руки, встряхнув, поставили его на ноги. Но, не в силах стоять, Армалайд опустился на землю и лишь ошеломленно взирал на две фигуры, высокую и пониже, в молчании высившиеся над ним.

Открыв рот, Армалайд выжал из себя поразившую его самого фразу:

— А... ваши топоры? Где они, ваши топорики?..

— Топоры? — удивился длинный, в то время как азиат в молчании извлекал щепку, застрявшую под ногтем невероятной длины.