Глава 30

— Первая линия обороны прорвана, директор.

Дядя Сэм повернул лицо в сторону говорившего. У мониторов, следивших за парком, сидел Боб Бисли.

— Что они делают, эти придурки? Наслаждаются розовым светом? — рявкнул Сэм.

— Видимо.

— Я собирался использовать их как сигнальную нить паутины, они свое предназначение выполнили. Вводите в бой флоридцев.

— Так точно, директор.

Дядюшка перевел взгляд на разрушенный пульт, у которого копался инженер.

— Ну что, готово? — раздраженно осведомился Сэм.

— Работает только кнопка «ультрарозовый».

— Мне нужен агрессивный цвет! Не ровен час, проклятый Легион высадит воздушный десант.

— Управление розовым получило наименьшие повреждения.

— Если мне понадобятся оправдания, я обращусь к вице-президенту. Продолжайте работу.

— Так точно, директор.

— Самозванцы вышли на Бродвей, — подал голос Боб.

Дядя Сэм удивленно воззрился на экран. По булыжной мостовой неторопливо шагали два человека — один белый, другой азиат. Глаза их были прикрыты свинцовыми масками, но им это, по-видимому, ничуть не мешало.

— Вот они! — воскликнул Сэм.

— Те самые, что вмешались в Битву при кратере?

— При чем здесь кратер? Эти двое едва не схватили меня во Флориде! Наверное, они из ФБР. Прикажите обработать их пурпурными лучами.

— Дядя Сэм...

— Во время боя называй меня директором.

— Директор, вы же знаете, сколь опасны пурпурные лучи. Этот цвет оказывает совокупное воздействие красного и синего. Может произойти все что угодно, особенно когда перед нами такой грозный враг.

— Поджарьте их задницы пурпурным!

— Слушаюсь, директор. — Боб Бисли щелкнул тумблером, нагнулся к микрофону и скомандовал: — Зона 12, два человека на Бродвее. Облучите их пурпурным. И не забудьте надеть маски!

Римо шагал в кромешной тьме.

И хотя глаза его закрывал свинцовый щиток. Римо никак нельзя было назвать слепым.

Нос его улавливал запахи, недоступные обонянию заурядного человека, уши внимали мерному сердцебиению и шуму легких мастера Синанджу; обнаженная кожа воспринимала множество ощущений — тепло окружающих тел, завихрения и разрежения воздуха вблизи огромных зданий.

Подобная чувствительность превращала Римо Уильямса в живой локатор.

Впереди, на невидимой дороге, послышались звуки сердцебиения толпы людей.

— Опустить маски! — скомандовал мужской голос.

— Нам сюда, папочка!

Римо с Чиуном прибавили шагу, уловив едва слышные щелчки кнопок. Видимо, обороняющиеся пустили в ход гиперцветовые лазеры.

Определив местоположение очередного противника, Римо рассчитывал угол атаки и обрушивался на врага, действуя руками наподобие мельничных лопастей, пронзая стальными пальцами кожу и мышцы.

Противники с дикими воплями уступали дорогу. После явственного шлепка пластмассового пульта, упавшего на булыжник, ученик с учителем топтали каждый пульт, который попадался им под ноги.

Так была прорвана вторая линия обороны.

— Флоридские партизаны разбиты, директор, — сообщил Боб Бисли.

— Проклятые пентюхи! — прорычал Сэм. — Что с ними случилось?

— Они ничего не видят.

— Те двое тоже в масках!

— Похоже, слепота им не мешает.

— Вы только посмотрите на этих мерзавцев! Подвали хвосты, как испуганные мыши! Не ожидал я от своих людей такой трусости.

— В последнее время они часто жаловались на маленькую зарплату.

— Надо было втолковать им, что они работают в корпорации Сэма Бисли, величайшей частной компании, которая распространяет по всему миру американские шутки и забавы.

— Мы вбивали им эту мысль на ежемесячных собраниях, но, по-видимому, прибавка жалованья дала бы больший эффект.

— Алчные мерзавцы! Ладно, вызывайте моих отборных мушкетеров.

— До тех пор, пока глаза этих двоих защищены свинцовыми масками, наши лазеры бессильны.

— Тогда пристрелите их!

— Мы не взяли с собой огнестрельного оружия. Французы ни за что не пропустили бы его через таможню.

Дядя Сэм, глядя на экран, наблюдал за двумя самыми ненавистными ему людьми. Они неумолимо приближались к Дворцу Чародея, слепые, не непобедимые.

— Должен же быть способ покончить с ними, — проворчал он.

— Можно заманить их в ловушку.

— У нас есть ловушки?

— Есть, правда, немного. Комплекс «Евро-Бисли» считался неприступным. Нам и в голову не приходило, что в Утилканар может проникнуть посторонний.

— Хватит называть Утилдак этим мерзким французским словом! Где они нахватались таких выражений?

— Там же, где и мы. Почерпнули из латыни.

— Мне нужны конкретные предложения, лизоблюд ты этакий! Дельные предложения, а не уроки словесности.

— У нас есть камера ЖИК.

— Какой еще жик?

— Не жик, а ЖИК. Жидкий кислород. Мы пользуемся им для имитации облаков над вулканами Мезозойского парка. Это чертовски холодное и отвратительное вещество. При соприкосновении с ним человеческая кожа лопается.

— То, что надо.

— Так вот, мы должны заманить их туда.

Дядя Сэм повернулся и посмотрел на троицу верных мушкетеров в синих мундирах, которые только что вошли в помещение, почтительно держа в руках фуражки с мышиной головой.

— Мне нужен доброволец для выполнения опасного задания. Кто из вас согласен постоять за Дядю Сэма?

Калифорнийские мушкетеры уставились на свои ботинки, на потолок — словом, куда угодно, лишь бы не встречаться взглядом с холодным серым глазом хозяина.

— Тот, кто согласится выполнить задание, получит двойную плату.

Повисла неловкая тишина.

— В чем дело? Вам мало удвоенного жалованья? Разве я плачу вам меньше, чем мои конкуренты?

Мушкетеры все еще безмолвствовали, и Дядя Сэм прохрипел:

— Коли так, тяните жребий. И поспешите — добровольца надо подготовить еще до того, как эти двое ворвутся в замок. — Сэм повернулся к экрану. — Что они делают с моими храбрыми партизанами?

— Такое впечатление, будто белокожий парень хлопает их по плечу.

— Так почему они сыплются на землю, словно мухи, отведавшие ДДТ?

— Может, там располагаются чувствительные нервные окончания, — предположил Боб, щелкая клавишами.

— А что делает эта старая развалина?

Боб Бисли развернулся в кресле и посмотрел на экран.

— Похоже, потрошит наших людей.

— Чем?

— По-моему, ногтями, — упавшим голосом сообщил Боб.

— Они могут оказаться во дворце в любую секунду.

Боб протянул руку к изолированному рычагу.

— Я опущу мост.

— Не надо. Затащим мерзавцев в камеру и жикнем их кислородом!

Римо расколол очередную коленную чашечку, переступил через поверженного противника и огляделся по сторонам, ориентируясь на местности.

Ветер дул с северо-востока. В той же стороне располагалась масса неподвижного воздуха, которую мог создать только такой крупный объект, как Дворец Чародея.

Римо обернулся, чувствуя присутствие учителя.

— Чиун! Шевели ногами. Дворец находится вон там.

— Минутку, — ответил Чиун, и в тот же миг послышался зловещий хруст сломанной человеческой кости и треск раздавленного пластика. — Я должен покончить с этими мерзкими устройствами.

— Ничего подобного. Просто ты не хочешь связываться с Сэмом.

— Не свались в ров.

— Еще чего, — отозвался Римо и помчался по мосту. Он чувствовал запах воды в канаве, запах деревянных досок, все еще влажных после недавнего дождя, и эти ощущения помогли ему преодолеть мост и пробраться в прохладные дебри замка.

Здесь не было ни охраны, ни препятствий. Римо бежал, напрягая все свои чувства, готовый отреагировать на любой щелчок, скрип или гул электрической машины, распознать ловушку или западню.

К его удивлению, путь был совершенно свободен.

С той поры, когда он был здесь в последний раз, у него сохранились воспоминания об алюминиевой спиральной лестнице, ведущей вниз. Оттуда тянуло холодом и сыростью, что помогало обнаружить вход.

Римо остановился на верхней ступеньке и прислушался. Засады не было. Во всяком случае, признаков человеческого присутствия он не уловил.

Римо стал спускаться вниз, холодея при мысли о предстоящем...

— Директор! Противник спускается в Утилдак!

Дядя Сэм повернулся к замершим в ожидании мушкетерам.

— Итак, наступил момент истины. Где мой храбрый доброволец?

Вместо ответа мушкетеры зашаркали ногами, виновато отводя глаза.

— Проклятые лодыри! За что вам платят деньги?

— Мы боимся этого парня, — ответил один из них. — Вы только посмотрите, что он сотворил с флоридцами!

Дядя Сэм несколько раз стиснул свой механический кулак из нержавеющей стали. Пальцы его жужжали, словно крылья железной бабочки.

— Если вы сию же минуту не выберете добровольца, я сделаю с вами кое-что похуже.

— А если мы пойдем все вместе? — выпалил один из мушкетеров.

Дядя Сэм удивленно моргнул.

— Все вместе?

— Ну да. Так у нас будет больше шансов.

— Пусть идут все, кроме инженера, — бросил Боб через плечо. — Он нам еще понадобится.

— Удачи вам, ребята, — сказал Сэм, провожая мушкетеров, покидавших комнату с мрачными лицами. Когда за ними закрылась дверь, он повернулся к племяннику и прошипел: — Включи камеры в коридоре. Я хочу посмотреть, чем все кончится.

На экране появился худощавый скуластый мужчина. Он шагал по коридору, беззаботно помахивая руками.

— На вид — самый обычный парень, — пробормотал Боб Бисли.

— Не знаю, кто он такой, но ему от меня не уйти.

Боб судорожно вздохнул.

— А вот и наши славные мушкетеры, — добавил Дядя Сэм.

Римо услышал звук шагов. Он насчитал шесть ног. Из-за поворота осторожно выступили люди. Сердца их бились учащенно, но не так, как если бы они собирались нападать. Римо не почувствовал запаха пороха, а значит, у них не было оружия, которого следовало бы опасаться.

— Прочь с дороги, и я вас не трону, — предупредил Римо, приближаясь к толпе.

— Вы ищете Сэма Бисли? — спросил чей-то голос.

— Да.

— Третья дверь.

— Направо, — добавил второй голос.

— Ошибиться невозможно, — ввернул третий.

— Кто вы?

— Бывшие сотрудники корпорации Бисли.

— Бывшие? С каких пор?

— С тех самых... Мы уволились. Это произошло минуту назад.

— А как я узнаю, что это не ловушка? — спросил Римо.

— Нам велели заманить вас в западню.

— Какую западню?

— В камеру ЖИК. Туда, где хранится жидкий кислород. В конце коридора.

— Что-то вы, ребята, уж очень откровенны.

— Вы сделали бы то же самое, кабы поработали у этих бессердечных акул.

— Премного благодарен, — отозвался Римо и пошел дальше.

— Изменники! — взревел Сэм Бисли, ударяя в пол своей стальной клюкой. — В чем дело? Ведь я — Дядя Сэм! Я, можно сказать, вырастил и выпестовал этих неблагодарных подонков!

— Они уже давно проявляли недовольство, — сообщил Боб. — С тех самых пор, когда вы запретили компенсировать инфляцию.

Дядя Сэм уставился в затылок племяннику и вдруг, взвизгнув стальными пальцами, ухватил прядь его волос и резко запрокинул голову Боба, чтобы заглянуть ему в лицо.

— На чьей ты стороне?

— На вашей. Дядя. И вы отлично это знаете.

— Докажи.

— Как?

— Тебе повезло, ты здорово похож на меня. Замани этого человека в камеру ЖИК.

— Но... э-э-э...

Сэм отпустил волосы Боба и скомандовал:

— Выполняй!

Боб задрожал всем телом и, выскочив из кресла, попятился к двери зала управления.

— Я не подведу вас. Дядя!

— Не подведешь, если не хочешь, чтобы я нарезал твоих сопляков ломтиками и подал их к столу.

Дверь с шипением отворилась и тут же захлопнулась. Дядя Сэм занял кресло, в котором только что сидел его племянник.

— Как дела с пультом? — хриплым голосом осведомился он, оглянувшись через плечо.

— Я исправил кнопку оранжевого, — сообщил инженер.

— Как только починишь суперзеленый, дай мне знать, — кивнул Сэм. — Французы вот-вот закончат перегруппировку сил, и я не смогу отогнать их этими вашими пастельными тонами.

— Слушаюсь, директор.

Мастер Синанджу повернулся на звук сердцебиения и прицелился туда, где, насколько он знал, располагался живот преградившего ему путь противника. Ноготь мизинца погрузился в человеческую плоть с легкостью иглы, воткнутой в масло. Бесплотный голос сказал: «Э-экк».

Чиун рассек брюшную полость противника знаком Синанджу — перечеркнутой наискосок трапецией — и бросил невидимого врага лежать в куче дымящихся внутренностей.

Путь к замку был свободен. Мастер продвигался вперед, ориентируясь по запаху своего ученика.

В тот миг, когда он уже подходил к стенам дворца, с севера донесся низкий гул.

— Бомбардировщик, — произнес женский голос. Чиун застыл на месте.

— Откуда вы знаете?

— Я умею различать французский военный техника, — сказала Доминик Парилло.

— Что он собирается делать?

— У бомбардировщика только один предназначение.

— Какое же?

— Бомбардировать, — ответила француженка и добавила: — Бомбовый люки открыты, и оттуда что-то опускается.

Мастер Синанджу схватил шпионку за запястье и потащил ее вперед.

— Быстрее!

— Вы с ума сошель? Нам некуда бежать.

Сверху донесся громовой удар, заставивший Доминик испуганно вскрикнуть.

Воздух наполнился громким шелестом, похожим на хлопанье крыльев тысяч летучих мышей.

Глава 31

Римо шел по коридору. Глаза его были закрыты, но прочие органы чувств действовали на пределе возможностей.

Из-за третьей двери справа выскочил человек и побежал вглубь Утилканара. Дверь с шипением закрылась.

— Тебе меня не поймать, — произнес чей-то невнятный голос, похожий на голос Дяди Сэма.

Римо, услышав стук сердца и шелест легких, бросился следом за их источником.

Но, поравнявшись с третьей дверью, он внезапно повернулся и, выставив вперед кулак, протаранил дверь и сбил ее с петель.

Раздался скрежет рвущегося металла, Римо вошел в помещение и уловил стук двух сердец — один из них быстрый и естественный, другой — ровный и механический звук искусственного сердца Дяди Сэма Бисли.

— Ловко придумано, — хмыкнул Римо. — Но меня на мякине не проведешь!

— Я не вооружен. Сдаюсь, — отозвался Сэм.

— Нет, так не пойдет.

— Вы ведь американский агент, верно? — спросил Сэм.

— Он самый.

— Сдаюсь на милость победителя. Вы обязаны взять меня живым.

— Кто сказал?

— Таковы правила игры.

— Только не моей.

— Кто ты?

— Контрассасин.

— Контрассасин? На кой черт контрассасину ловить Дядю Сэма?

— В некоторых случаях мы опускаем приставку «контр».

Сэм Бисли заговорил искательным льстивым голосом:

— Неужели ты убьешь своего Дядю? Когда наши дорожки сошлись в первый раз, ты тоже хотел меня убить, но не смог.

— Уж лучше бы ты оставался в палате с мягкими стенами, — произнес Римо, внимательно следя за перемещениями противника и загораживая выход.

— Ты не сможешь убить меня, потому что помнишь те давние воскресные вечера, когда сидел перед экраном старого телевизора и с восторгом смотрел мои представления. Смотрел на меня.

— Не пудри мне мозги. Дядя Сэм был, да весь вышел. Он умер, а теперь умрешь и ты.

— Легко быть храбрецом, когда глаза закрыты маской. Здесь нет гиперлазеров. Сними маску, и мы увидим, хватит ли тебе отваги заглянуть мне в глаза, прежде чем убить.

— Извини. Я спешу.

— Трус!

— Кто это сказал?