10

Высокий мужчина в черно-оранжевой майке дотронулся до стены склада. Раздался металлический лязг, дверь открылась и охранник вошел в нее.

Дверь не успела закрыться, как Чиун уже был на ногах.

Его единственный ученик тоже решил воспользоваться появившейся возможностью. Однако, несмотря на все годы учения, это решение пришло к нему мгновением позже. Мастер Синанджу скользил по бетонной поверхности загрузочной площадки с такой быстротой, словно передвигался на роликовых коньках. За собой он слышал шумное дыхание Римо и топот его огромных ног.

Чиун испустил печальный вздох. Именно тогда, когда он решил, что его ученик наконец достиг должного уровня мастерства, приходится испытывать разочарование. Неизбежное разочарование.

Утомляет не то, что нужно кого-то учить, подумал Чиун, а то, что требуется учить вновь и вновь.

Тридцатилетний опыт общения с учеником укрепил его в убеждении, что белые могут хранить приобретенные знания всего несколько дней. Конечно, они могут вспомнить свой номер социального страхования, свою фамилию и то, как открывать тюбик с зубной пастой. А вот более важные и тонкие вещи остаются для них недосягаемыми. Например, умение правильно дышать. Или бегать. Возможно, пора опять доставать длинные полосы рисовой бумаги. Сначала пусть Римо снова научится ходить босиком по хрупкой поверхности, не разрывая ее. Затем — бегать по ней. И наконец, бегать в этих нелепых, жестких итальянских туфлях.

Работа единственного в мире учителя Синанджу требует бесконечного терпения, полной самоотверженности и величайшего апломба. Другими словами, подумал Чиун, это как раз для него. Проблема заключается только в оплате.

За все сверхурочное время, посвященное исправлению ошибок своего ученика, Чиун не получил ни одного дополнительного куска золота. Нет, при заключении контракта это никогда не учитывалось. То, что Чиун получал от Смита, они всегда делили между собой. Конечно, не в равных пропорциях — зачем Римо золото, если он и так удостоен чести работать с Верховным мастером Синанджу. К тому же Чиун должен был содержать целую деревню Синанджу, где он когда-то родился.

Много лет назад, в начале обучения Римо, мастер пытался отговорить своего работодателя от этой затеи. Чиун доказывал, что ученик будет для него обузой, что за хорошую цену он и сам может осуществить все необходимые убийства. Однако Император Смит уже тогда предвидел возникновение одной важной проблемы — что в окружении белых Чиуну будет трудно незаметно пробраться к цели. А ведь именно это необходимо ассасину, чтобы успешно выполнить свою миссию. Сегодня мудрость Императора вновь нашла свое подтверждение. Именно благодаря чудовищной, все затмевающей белизне Римо Чиуну удалось так удачно смешаться с толпой репортеров перед зданием.

Говорят, что покорность судьбе — это первый шаг на пути к блаженству. Хотя Римо выполнил все ритуалы, необходимые для того, чтобы стать мастером, он по-прежнему совершал ошибки. Очевидно, судьба Чиуна заключалась в том, чтобы всегда находиться рядом с этим вечным студентом. Нельзя сказать, что в корейской культуре подобные вещи были бы чем-то неслыханным. В знаменитых повестях древности каждый благородный герой имел при себе комичного слугу — Чонгвука.

Римо — это его Чонгвук.

С должным проворством мастер преодолел расстояние до двери, ведущей из склада на собственно тренировочную базу. Справа от входа, на высоте груди, находилась наборная панель с десятью клавишами, управлявшая кодовым замком. Над клавишами располагался небольшой экран. Панель очень напоминала Чиуну его драгоценный пульт дистанционного управления "Фазер нового поколения «Стар трек». Чиун поднял руку, но не стал касаться клавиш, а начал медленно водить над ними ладонью, как будто грея ее над пламенем свечи.

— Что ты делаешь? — спросил Римо, наконец догнавший мастера. — Ты не мог видеть код, который использовал тот парень.

Чиун не стал тратить время на ответ. Дотронувшись своим кривым ногтем до пластмассовой панели, он по очереди нажал три клавиши.

Те, что были теплыми.

— Так можно провозиться весь день, — пожаловался Римо, когда на экране замигала надпись «Входа нет».

Чиун снова набрал те же три цифры, но уже в другой последовательности.

— Входа нет. Входа нет. Входа нет.

— Мы не можем потратить на это целый день, Маленький Отец.

После четвертой попытки замок щелкнул.

— Просто повезло! — фыркнул Римо.

Чиун покачал головой.

— Везение не имеет к этому никакого отношения.

— Тогда как же ты его открыл?

— Мне пришлось бы десять лет тебе это объяснять, а через неделю ты бы все равно все забыл. Вместо того, чтобы тратить время на вещи, слишком сложные для твоего рассудка, давай лучше поспешим выполнить приказ Императора.

В здании тренировочной базы коридоры оказались широкими и низкими. Нигде не было видно окон — только двери, ведущие во внутренние комнаты, некоторые двери были сделаны из прозрачного стекла. Римо и Чиун спешно миновали небольшую операционную и прекрасно оборудованный рентгеновский кабинет. Дальше располагался центр гидротерапии. Римо заглянул в замочную скважину. Две из пяти ванн были заняты, но нужного им игрока здесь не было.

Когда Римо и Чиун проходили мимо открытой двери какого-то кабинета, их заметил человек в белом халате, сидевший за заваленным бумагами столом. Казалось, их появление его удивило. Римо и Чиун уже отошли от этого помещения на добрый десяток метров, когда послышался скрип отодвигаемого стула. Физиотерапевт на секунду высунул голову из-за двери, затем снова скрылся в своем кабинете.

Когда Чиун увидел впереди трех здоровенных типов в оранжево-черных майках, то понял, что человек в белом позвал на помощь. Встав плечом к плечу, охранники полностью перегородили коридор. Когда Римо и Чиун подошли вплотную, стоявший в середине охранник поднес к лицу маленький черный предмет и заговорил в него.

— Ага, мы их нашли. Не-а, мы сами справимся.

Даже по стандартам своей расы главный охранник был чересчур волосатым. За исключением узкой полоски лба и области под глазами его бледное лицо полностью заросло коротко подстриженной курчавой черной бородой. Длинные волосы на голове спадали назад и в стороны — в подражание звездам музыки кантри, коих показывают по славной сети Нэшвилла. Волосы на руках напоминали те, что росли на бороде, только были не подстрижены.

— Что ты тут делаешь вместе с Конфу? — спросил у Римо волосатый мужчина.

Этот вопрос немедленно привел Чиуна в ярость.

— Что он хочет сказать своим «Гонфу»? — спросил у своего ученика разъяренный мастер Синанджу. — Неужели он по ошибке принимает меня за китайца? Разве он слепой? Как можно спутать меня с варварами?

— Я принял тебя за дерьмо, — сообщил ему охранник. — Которое скоро будет мертвым.

— Конфу — это китайское боевое искусство, — объяснил Римо. — А мой друг — кореец. Для него это очень важно и связано с тысячелетней историей вторжений, господства, грабежей и насилия. Фигурально говоря...

— Хватит пустой болтовни! — сказал главный охранник. — Вы двое нарушили границы частной собственности «Л.А. Райотс». Это преступление карается пинками по заднице.

— Послушайте, — сказал Римо, — нам только нужно переговорить с одним из ваших игроков. Две минуты, и мы уйдем.

— Приятель, вы уже уходите.

По его молчаливому сигналу двое других охранников тут же двинулись на Римо, стремясь взять его в клещи. Охранники не ожидали серьезного сопротивления, поскольку каждый из них был тяжелее Римо килограммов на сорок. Ввиду такой разницы они даже были готовы принять на себя один-два удара, чтобы потом как следует разделаться со слабым соперником.

В этом заключалась их серьезная ошибка.

Оба охранника одновременно резко подались вперед. Подобные веши они уже тысячи раз проделывали на футбольном поле. Вот только почему-то на этот раз скорость броска оказалась недостаточной: пальцы охранников ухватили только воздух. На мгновение охранники застыли в недоумении, не понимая, куда девался соперник. В этот момент каждый из них представлял из себя превосходную мишень.

Раздался громкий хруст костей, и оба охранника упали на колени. Ударившись лбами об пол, оба схватились за бока. Из их губ вырывалось хриплое дыхание.

— Слишком медленно, — прокомментировал Чиун. Он имел в виду не поведение упавших стражей, чье боевое мастерство не стоило даже обсуждать. Замечание относилось к его ученику — Чонгвуку, комичному слуге. Наконец, дав себе волю, мастер выдал то, что, по его мнению, являлось крайним оскорблением. — Если бы они были Гонфу, — сказал он Римо, — они бы тебя поймали.

— Эй, послушай, это же несправедливо...

В этот момент волосатый прыгнул на спину Римо, пытаясь подавить его своим весом.

— Оп! — сказал Римо и слегка повел талией. Именно слегка.

Волосатый охранник перелетел через его плечо и со стуком врезался головой в стену. Его тело тут же мягко сползло на пол.

Чиун не удостоил охранника даже взглядом.

— Мы потеряли здесь очень много времени, — сказал он, переступая через бесчувственное тело.

— Впереди, должно быть, зал для занятий тяжелой атлетикой, — вслед мастеру сказал Римо. — Ты слышишь звон металла? А музыку в стиле рэп?

Чиун внезапно остановился.

— Что случилось? — спросил его Римо.

— Какой отвратительный запах! — Чиун помахал рукой перед своим носом. — Вонь как от пожирателя красного мяса, страдающего недержанием мочи.

— Не смотри на меня так.

— Ты не ешь красное мясо, так что, наверно, это не ты.

— Спасибо за доверие, — сказал Римо. — Однако, учитывая, где мы находимся, отвратительные ароматы могут исходить от кого угодно и откуда угодно.

— Это не обычный запах, — возразил Чиун. — Это напоминает запах, исходящий от зарослей кустарника после того, как пройдет легкий весенний дождь.

— Ты хочешь сказать, что воняет кошачьей мочой?

Устремившись вперед, Чиун завернул за угол и вошел в зал для занятий тяжелой атлетикой — настолько просторный, что в нем могла бы уместиться вся команда «Л.А. Райотс». Стены были увешаны доходящими до потолка зеркалами, а на полу стояли хитроумные стальные конструкции и во множестве валялись гантели и штанги. Когда Римо вслед за Чиуном вошел в зал, на них уставилась вся линия нападения «Л.А. Райотс» — потные здоровенные молодцы, общий вес которых приближался к тонне.

Улыбнувшись оранжево-черным игрокам, Римо вполголоса сказал Чиуну:

— Джонсон говорил, что они больше и тупее, чем охранники. Он забыл добавить, что они еще и моложе.

За спинами нападающих раздался громовой залп — из чьих-то кишок с грохотом выходили газы. Присев на корточки, чудовищных размеров мужчина держал на своих широких плечах стальную штангу, с обеих концов прогибавшуюся под громадным весом. Через секунду Брэдли Бумтауэр выпрямился, со звоном опустив на помост триста двадцать килограммов стали.

— Это от него пахнет, — объявил Чиун, указывая на игрока пальцем.

— Этот парень нам и нужен, — сказал Римо.

Второй из самых опасных людей на планете сделал шаг вперед, и в тот же миг пятеро игроков, словно могучие дубы, встали у него на пути.

— У нас есть дело к вашему большому другу, ребята, — сказал Римо.

— А чем именно вы занимаетесь? — спросил центровой, поигрывая двухпудовой гирей.

— У нас славное и освященное веками ремесло, — с гордостью ответил Чиун. — Мы ассасины.

Римо с тоской посмотрел на мастера.

Бумтауэр взревел от ярости и начал пододвигаться ближе.

— Отойди назад! — сказал ему правый крайний, поднимая руки вверх. — Ты и так уже наломал дров. Если ты еще наделаешь неприятностей, тебя не допустят к игре на следующей неделе.

— Ты нам нужен против Портленда, парень, — сказал правый удерживающий. — Без тебя мы проиграем.

Нападающие придвинулись к Римо.

— Занятия в этом зале нам очень дороги, — сказал центровой, все еще вооруженный гирей. — И нам очень не нравится, когда в самые сокровенные минуты на нас пялятся всякие остолопы. Вы, ребята, должно быть, психи, сбежавшие из Атаскадеро, но это все равно не дает вам никаких поблажек. Мои друзья подержат вас за руки и за ноги, пока я буду выбивать из вас эту дурь. От вас только мокрое место останется. — Он подбросил вверх гирю.

— Эй, Чиун, мне может понадобиться небольшая помощь, — сказал Римо. — А, Чиун?

Верховный мастер Синанджу демонстративно убрал руки в широкие рукава своего одеяния. Этот жест не требовал дальнейших пояснений.

Их было всего пятеро, так что его ученику следовало полагаться только на самого себя.

— Вот-вот, старичок, — сказал левый крайний, — ты пока отдохни, а через минуту мы тобой займемся.

Тем временем Римо, подобрав из стоявшей на полу корзины футбольный мяч, крепко сжал его рукой — так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Мяч тут же взорвался, словно воздушный шарик — только гораздо громче.

Нападающие приостановили свое наступление.

— Неужели этим маленьким трюком он хочет нас испугать? — спросил левый удерживающий.

Римо вытащил из корзины второй мяч.

— Я очень вежливо прошу вас освободить дорогу, — сказал он.

— И что же ты сделаешь — снова травмируешь нам слух? — смеясь, спросил центровой.

Римо отступил назад для броска и сжал мяч. «Райотс» не испугались угроз, так что теперь пускай он летит.

Линия нападения подумала, что это еще одна попытка их запугать.

Только Чиун заметил тот момент, когда Римо выпустил мяч из рук. Пролетев шесть метров до намеченной цели, снаряд ударил в самую середину тяжелого подбородка центрового и сразу же словно взорвался. Голову гиганта отбросило назад, и он опрокинулся на спину. Пытаясь защититься от разлетающихся клочьев кожи, его товарищи по команде втянули головы в плечи и закрыли лицо руками.

Римо достал еще один мяч и похлопал им по ладони.

Правый крайний нагнулся над центровым.

— Луи отрубился, — сказал он. — Этот тощий маленький козел его нокаутировал мячом. Господи, да он остался совсем без зубов!

— Убей-ка вот это! — прорычал правый удерживающий, поднимая тот предмет, который выронил центровой.

Римо пригнулся, и двухпудовая гиря пролетела у него над головой.

Последовав примеру своего товарища, остальные игроки тоже стали метать в него гири.

Римо даже не пытался уклониться от них. Когда тяжелые предметы попадали в него, он тыльной стороной запястья отбрасывал их в сторону. Гири с грохотом ударялись об пол и катились бог знает куда.

— Сделаем эту скотину! — крикнул левый удерживающий, подбегая к куче стальных пластин. — Расплющим ему задницу!

Он с легкостью поднял стальной «блин» весом четырнадцать килограммов и, раскрутившись на манер дискобола, послал его в сторону Римо.

Но в восприятии Римо пластина двигалась в воздухе так медленно, что от нее мог уклониться даже ребенок.

Чиуну уже наскучил весь этот спектакль. В нем не было никакой утонченности, никакого изящества. Достав руки из рукавов, он прижал их к ушам, чтобы защитить свой слух от грохота ударяющихся об пол тяжестей. Когда игроки «Райотс» истощили свой запас металлических пластин, стало видно, что они заметно устали. На груди и под мышками проступили капли пота, дыхание стало учащенным. Чтобы удержаться на ногах, вся четверка была вынуждена прислониться к стальным конструкциям.

Чиун внимательно наблюдал за человеком, которого велел допросить Император Смит. Номер 96. Человек-животное. Чиун еще не встречал подобного создания — создания с такими могучими мышцами. Кожа на них ослепительно сияла и была так туго натянута, что едва не лопалась. Впрочем, ничего утонченного. Чудовище едва ли могло быть достойным соперником мастеру Синанджу.

Чиун чувствовал, что номер 96 страстно желает ввязаться в драку, но что-то его удерживает. Что же? Конечно, не страх. Как и остальные, он слишком невежествен, чтобы бояться. Может, его сдерживает другое, более сильное желание?

Даже на другом конце зала запах человека-животного был одуряющим. То, что Римо его не чувствовал, не удивляло Чиуна. У человека, который в свое время потреблял чизбургеры, «Кэмел» и «Будвайзер», сенсорная система не могла остаться в целости и сохранности. От номера 96 пахло не человеком и даже не грязным человеком, и это сбивало Чиуна с толку.

По правде говоря, мастер Синанджу не слишком вникал в те детали операции, которые недавно излагал Император Смит. Что-то связанное с каким-то лекарством. Такие вещи обычно малосущественны и представляют собой просто пустяки по сравнению с тем, что действительно важно — например, как получить от Смита побольше золота.

Когда Брэдли Бумтауэр внезапно развернулся и устремился к ближайшему выходу, Чиун пулей бросился за ним.

— Эй, держи его! — крикнул правый крайний.

Но прежде чем линия нападения успела как-то среагировать, мастер Синанджу уже проскочил мимо.

11

Брэдли Бумтауэр сбросил со своих плеч трехсотдвадцатикилограммовую штангу, которая со звоном упала на пол. Ему хотелось схватить провонявших отвратительным рыбным запахом незваных гостей, которые посмели вторгнуться на его территорию, и разорвать их мягкие тела на длинные кровавые лоскуты. Его ярость по поводу их появления была так велика, что ее не смогли бы сдержать ни уговоры товарищей по команде, ни угроза исключения из лиги. Бумтауэр уже не задумывался о будущем. Для него игра на будущей неделе казалась такой же далекой, словно должна была состояться в следующем столетии. Для него больше не существовало барьера между желаниями и поступками — барьера, который предохраняет человеческое общество от самоуничтожения. В определенном смысле он был абсолютно свободен; с другой точки зрения, он был полностью порабощен.

Чтобы схватить тех, кто посмел нарушить помеченные мочой границы его участка, Бумтауэр готов был отбросить в сторону своих товарищей по команде. Он даже убил бы их, если бы они попытались его остановить.

Огромный передний удерживающий сделал шаг вперед, затем остановился. Его уже переполняло другое, более сильное желание. Вокруг валялись пустые упаковки из-под «Мантеки». Последняя «энергетическая» закуска состоялась всего восемь минут назад, но Бумтауэр уже вновь испытывал муки голода. Он не стремился к какой-то определенной пище — перед мысленным взором Бумтауэра не вставали свиные отбивные или трюфели под винным соусом. Просто в животе возникало ощущение сосущей пустоты, что-то лязгало и гремело, словно стальная цепь в старой газонокосилке.

От прежнего Брэдли Бумтауэра все же еще оставался небольшой кусочек, запертый в его новом громадном теле. И этот человек, который в свое время получил диплом по экономике и заработал более восьми миллионов долларов, лежавших в банке на Каймановых островах, был испуган тем, что с ним происходит, тем, что он ест все больше и больше, но никогда не насыщается. Однако не успел этот осколок прежней личности Бумтауэра на мгновение появиться на поверхности сознания футболиста, как сразу же вихрь росомашьих нейропептидов увлек его на дно.

Отвернувшись от зрелища летающих гирь, Бумтауэр поспешил к выходу из зала. Впереди расстилалось пустое тренировочное поле. Вприпрыжку преодолев пять окружавших его беговых дорожек, футболист обнаружил, что сзади кто-то есть.

Обернувшись, он увидел старого пожирателя рыбы. Бумтауэру хотелось остановиться и убить незваного гостя, но боль в желудке не позволяла этого сделать. Бумтауэр перешел на рысь. Учитывая его нынешнее физическое состояние, для всех остальных это было равнозначно галопу. Девяностолетний азиат не в состоянии выдержать такой темп.

Не в состоянии?

Пожиратель рыбы не только удержался за Бумтауэром, но и сократил разрыв.

Футболист еще больше увеличил скорость, чувствуя, как при каждом соприкосновении с почвой содрогаются его могучие мышцы. Огромные ноги легко несли его вперед. С тех пор, как Бумтауэр начал применять пластырь, он стал бегать быстрее всех в команде — даже быстрее, чем Реджинальд Паркс, рекордсмен мира на стометровке.

Он самый большой и самый быстрый.

Его супертело с легкостью рассекало воздух, воздух свистел в его ушах. Бумтауэр миновал двадцатиярдовую отметку, затем пятидесятиярдовую и только тогда обернулся. Он ожидал, что старик плетется где-нибудь ярдах в семидесяти сзади или вообще без сил валяется на поле. Вместо этого футболист с изумлением увидел, что преследователь бежит уже совсем рядом.

Впрочем, «бежит» — не совсем удачное слово.

Казалось, что ноги странного азиата вообще не двигаются. Не двигались и руки, которые старик прятал в широких рукавах своего одеяния. Да, пожиратель рыбы просто безмятежно плыл по полю вслед за Бумтауэром.

Футболист в недоумении заморгал, и тут преследователь вдруг исчез, испарился. Когда номер 96 вновь повернул голову в сторону ворот, то увидел картину, от которой у него потемнело в глазах. Пожиратель рыбы несся по воздуху на высоте минимум в десять метров; полы его одеяния развевались на ветру. Выполнив сальто, старик опустился на горизонтальную верхнюю перекладину ворот. Он стоял твердо, не покачиваясь и не размахивая руками в попытке удержать равновесие — нет, он стоял так, как будто находился на ровной земле.

Бумтауэр не собирался останавливаться, но любитель рыбы, грациозно спрыгнув со своего насеста, загородил ему путь. Ошеломленный полной невероятностью происходящего, футболист затормозил.

— Уйди с дороги! — сказал Бумтауэр. Он угрожающе взмахнул правой рукой, и мощный порыв ветра зашевелил жидкую бороденку старика. Но азиат даже глазом не моргнул.

Впереди, за дорожкой, находилась автостоянка. С того места, где он сейчас стоял, Бумтауэр мог видеть свой двухдверный пятисотый «мерседес» с его тонированными стеклами и позолоченными бамперами. Два дня назад ему пришлось удалить оба передних сиденья, поскольку ни одно подобное устройство не могло выдержать его двухсот килограммов. Взамен Бумтауэр установил специально сконструированную скамейку, обитую кожей. Кроме того, со стороны водителя пришлось укрепить раму и амортизаторы, чтобы автомобиль не слишком наклонялся влево. Бумтауэр собирался попасть к своей машине, чтобы без промедления отправиться к ближайшему источнику жиров. Поверх линий электропередачи он и сейчас мог видеть на бульваре яркую надпись: «Любые жареные продукты».