.. Встречаются они и на севере, где огромные хребты занесены снегами от подножий до самых вершин... и когда огненные демоны просыпаются, с горных склонов течет обжигающий водный поток. Говорят, гор, выбрасывающих дым, пламя и раскаленные камни, довольно много в Кхитае и Камбуе, на берегах Лемурийского моря, но там я не бывал. И, конечно, они есть на островах всех трех океанов - Западного, Восточного и Южного. О том в королевском книгохранилище Мессантии имеются самые достоверные сведения... к примеру, я читал...
      - Прости, что прерываю тебя, - Калла быстро подняла смуглую изящную руку, - но ты уже ответил на мой вопрос. Теперь же я хотела бы узнать о другом.
      - Ты замучаешь Рагара, женщина, - произнес Конан, - и огненные демоны шутя справятся с ним. Не лучше ли оставить его в покое хотя бы сейчас?
      На лице девушки промелькнуло раздражение, темные глаза сверкнули.
      - Ты, варвар, отрыжка Крома... почему ты решаешь за него? Если господин не желает говорить со мной, пусть скажет сам!
      Эта выходка была достойна хорошей оплеухи, и киммериец уже поднял кулак, прикидывая, куда и как ударить, чтобы душа Каллы не отлетела вмиг на Серые Равнины. Но тут Рагар коснулся его плеча, и гнев Конана вдруг растаял, как снег под лучами весеннего солнца. Ему стало смешно.
      - Ладно, - пробормотал он, ухмыльнувшись, - пусть я отрыжка Крома... Кром справедливый и мудрый бог, который не суется в дела людей и не творит зла... а вот о стигийском Сете этого не скажешь!
      Калла гордо выпрямилась и обожгла своего возлюбленного яростным взглядом.
      - При чем тут Сет? - прошипела она.
      - Ну, ты же стигийка! А все стигийцы...
      - Я - не как все! Да, я стигийка, но поклоняюсь Митре! Ясно? И если ты еще раз...
      Не слушая ее, Конан повернулся к Рагару.
      - Вот кого надо бояться, - он взглядом показал на свою подружку. Что значат твои огненные демоны по сравнению с женщиной! Скоро ты отправишься сражаться с ними, а я останусь здесь с этой стигийской змейкой... Так кто же из нас храбрее? Кто настоящий герой?
      Заметив, что Калла готова взорваться, аргосец быстро провел ладонью у ее висков, стиснул пальцы, словно зажимая в кулаке пучок невидимых и неощутимых нитей, потом как бы отшвырнул их - за борт, в море. Огонек ярости, разгоравшийся в глазах стигийки, погас; поджав губы, она окинула Конана неодобрительным взором и сказала:
      - Если ты не хочешь со мной оставаться, высади меня на берег. Вот и все!
      - Кром! На какой берег ты собралась?
      - Хотя бы на этот, - и, небрежно кивнув на кардальское побережье, Калла спросила: - Так я могу говорить?
      Рагар молча склонил голову. За время перепалки между Конаном и девушкой он не произнес ни слова, однако жесты его странным образом вселили успокоение в души киммерийца и стигийки; внезапно они даже улыбнулись друг другу, будто бы все сказанное было шуткой.
      - Значит, в мире множество огненных гор, - продолжила Калла, - и духи, что обитают в них, то и дело трясут землю, заливают ее реками пламени и, случается, разрушают города, губят людей... Так?
      - Да. Такое бывало, и не раз, - подтвердил Рагар.
      - Возможно, в этот день где-то в Иранистане тоже дымится гора? И те, кто живут у ее подножья, тоже обречены на смерть?
      - Возможно.
      - Я хочу знать, послан ли к той горе слуга Митры - такой же, как ты! - внезапно выпалила Калла, сверкая глазами. - Я хочу знать, ко всем ли таким горам бог отправляет своих служителей, чтобы они закляли огненных демонов! Я хочу знать, почему им это не удается - ведь ты сам признал, что подземные духи не раз губили людей! И я хочу знать, зачем же тогда ты пришел именно сюда, на этот проклятый остров? Чтобы найти тут свою смерть? - К изумлению Конана, на глазах девушки выступили слезы.
      Рагар, словно раздумывая, огладил ладонью лоб.
      - Как много вопросов сразу, - пробормотал он. - Но, как я понимаю, все сводится к одному: стоит ли мне лезть на этот кардальский вулкан, или лучше держаться от него подальше...
      Калла молча кивнула. Конан же с интересом уставился на аргосца; вопросы, заданные девушкой, приходили в голову и ему - только победа или смерть Рагара волновали киммерийца в гораздо меньшей степени, чем его подружку.
      - Вот ты говорила о некой горе в Иранистане... - медленно вымолвил аргосец, подняв взгляд на смуглое личико Каллы. - Как ты думаешь, что сделают люди, увидев над ней столб дыма? Что бы сделала ты сама?
      - Убежала, конечно... да и все остальные, кто там живет, тоже поспешили бы убраться подальше.
      - Убежала бы, - повторил Рагар. - Убежала бы на север или юг, на запад или восток, ушла пешком, умчалась на коне, уехала в повозке... А куда им бежать? - Он махнул рукой в сторону берега. - Вокруг океан, кораблей мало, до Бараха плыть пять дней с попутным ветром, до Побережья Пиктов и того дольше... Может, десятая часть и спасется, а остальные обречены на гибель. Понимаешь, обречены, и выхода у них нет! Это несправедливо, и это нарушает Великое Равновесие мира.
      Конан потер висок, смутно припоминая, что где-то и когда-то ему доводилось слышать о Великом Равновесии. Вероятно, одни боги стремились поддержать его, другие - опрокинуть, ввергнув мир в пучину хаоса; третьи же, подобно Крому, взирали на эту борьбу с полным равнодушием. Может быть, они-то и являлись наиболее мудрыми во всем божественном пантеоне.
      - Ты хочешь сказать, что у людей, которым грозят зло и погибель, должны оставаться какие-то шансы? - спросила Калла. - Хотя бы надежда на побег?
      - Верно, - аргосец кивнул. - Туда же, где нет ни шансов, ни надежды, где обстоятельства не позволяют людям выбирать, Митра направляет своего слугу...
      Снова склонив голову и прикрыв глаза, Рагар замер. Губы его чуть заметно шевелились, и, хотя Конан не мог расслышать ни слова, он догадался, что аргосец творит молитву.
      Когда "Громовая Стрела" обогнула западный мыс, было уже далеко за полдень. За мысом береговая полоса оказалась изрезанной шхерами, извилистыми протоками и бухтами, которые окружали барьеры застывшей лавы; вероятно, с вершин Пламенных гор сюда не раз текли реки расплавленного камня, вступая в поединок с океанскими водами. Однако земля эта не выглядела безжизненной: здесь и там торчали довольно высокие деревья, поверхность же старого лавового поля заросла кустарником и невысокой травой.
      Сандара поставил двух человек у резного форштевня галеры, велев промерять глубину; к счастью, тут не было ни отмелей, ни рифов, ни опасных подводных скал. Спустя некоторое время корабль неторопливо, на пяти парах весел, скользнул к темной базальтовой стене: загрохотали якорные цепи, дружно ухнули мореходы, упираясь шестами в гладкий камень, и "Громовая Стрела" замерла.
      Они находились под самой горой, у подножия вулкана, над которым расплывалось огромное черное облако. Из него падал пепел, окутывая серой пеленой деревья и травы; он ложился на прибрежные камни, на листву, на воду, на палубу корабля, на плечи и лица людей. Метель, подумал Конан, поглядывая на стоявших рядом Рагара и Каллу; бронзовый шлем на головке девушки уже потерял блеск, а темно-синее шелковое одеяние аргосца стало сизым и тусклым.
      Да, метель, решил он, такая же, как в Ванахейме или Асгарде, только не белая, а темная. Пепел был теплым, но скоро его хлопья начнут жечь, словно кристаллики льда, потом еще сильнее... Конан припомнил, как в северных краях, в круговерти пурги, танцуют снежные девы, дочери Имира, заманивая путников в свои холодные объятья. Кто запляшет здесь, когда под раскаленным пеплом и камнями обратятся в прах деревья и травы? Огненные саламандры? Драконы в пламенной чешуе? Чудища, дыханье которых плавит скалы? Помрачнев, киммериец насупил брови; ему было неприятно сознавать собственное бессилие.
      Сверху доносился мерный рокот, иногда прерывавшийся громовыми раскатами. Почва ощутимо подрагивала; гигантский змей, затаившийся в жерле вулкана, пробовал свои силы. До вечера было еще далеко, но над землей и водами сгущался сумрак; туча пепла и дыма расползалась над обреченным островом, застилая солнечный свет. Конан поднял лицо к небу, всматриваясь в потускневший лик великого Митры, Подателя Жизни. Неужели Светоносный был не в силах сам совладать с огненными демонами? Или ему для этого требовалась помощь человека - такого, как Рагар?
      Сандара, сгорбившись, опасливо поглядывая на берег, приблизился к своему капитану; глаза его, от волнения и страха, косили вдвое сильней, чем обычно.
      - Долго нам тут не выдержать, господин мой Амра, - нерешительно пробормотал он. - Темно, жарко, и скалы трясутся так, словно сам Нергал чешет пятки под землей. Хорошо бы... гм... - кормчий запнулся и метнул быстрый взгляд на Рагара.
      На губах аргосца промелькнула улыбка.
      - Хочешь сказать, достойнейший, что мне пора убираться, да поживее? Ну, я готов! - он сделал шаг к сходням, переброшенным на берег.
      - Нет, так не пойдет! - Конан решительно тряхнул своей черной гривой. - Я хочу тебя проводить - хотя бы до тех дубов, которые ты собираешься повести в битву! Выпить по чаше вина, плюнуть в морды огненных демонов и послушать, как они зашипят!
      - Что ж, проводи, - согласился Рагар. - Только не до самых дубов, а до половины дороги. Дальше я пойду сам.
      Повернув голову, Конан поискал взглядом в толпе моряков, сгрудившихся на палубе.
      - Хафра! Эй, Хафра! - рявкнул он.
      - Здесь, мой господин! - кушит, задрав голову, возник у трапа.
      - Притащи бурдюк с вином и чаши из моей каюты! Пойдешь с нами. Конан на мгновение призадумался. - Вино бери аргосское, а чаши - побольше. Да прикрой их чем-нибудь от этой дряни, что сыплется с небес!
      Кивнув, кушит исчез за дверью. Калла, брезгливо отряхивая пепел с лица, пробормотала:
      - Скоро мы все станем, как этот Хафра... такими же черными и страшными...
      Конан, приобняв ее за плечи, подтолкнул к трапу.
      - Иди вниз. В каюте безопасней.
      - Вот еще! - девушка гордо вскинула головку. - Я отправляюсь с вами!
      - Ну, как хочешь. - Вслед за Рагаром, киммериец направился к лестнице; по прежнему опыту он знал, что спорить с ней бесполезно. Друг за другом они спустились на палубу, потом перебрались на берег, провожаемые тоскливыми взглядами команды; лица людей, измазанные пеплом, превратились в застывшие маски из серого камня. Вскоре появился Хафра, с большим бурдюком за плечами и стопкой бронзовых чаш, завернутых в тряпицу, которые он бережно прижимал к груди. Кушит выглядел спокойным; похоже, ни ощутимые содрогания почвы, ни доносившийся сверху рев его не тревожили.
      Конан махнул рукой кормчему, распорядился:
      - Жди здесь! Мы скоро вернемся!
      Они направились вверх по склону - по серой траве, мимо серых кустов, вздымая при каждом шаге серые облачка, медленно оседавшие на землю. Стояло полное безветрие, и даже тут, у самого моря, воздух казался душным и тяжелым. Из клубившейся над вершиной тучи по-прежнему падали серые хлопья, и в десяти шагах не было видно уже ничего; пурга, поднятая огненными демонами Кардала, слепила не хуже тех, что насылал Ледяной Великан Имир, владыка снежных просторов Ванахейма.
      Конан с Рагаром шли впереди; за ними, тяжело отдуваясь, поспешал кушит, и стремительной походкой двигалась Калла, иногда оскальзываясь на камнях. Киммериец повернул голову.
      - Тебе не страшно, Хафра?
      - Нет, Амра.
      - А почему?
      Темнокожий великан пожал плечами.
      - В Черных Королевствах на границе с Кушем горы часто плюют пеплом и огнем... Я насмотрелся такого еще в те времена, когда не мог поднять отцовскую секиру. Я не боюсь! Земля немного потрясется, с гор сойдут огненные реки, потом застынут... Вот и все!
      - Не все, - мрачно промолвила Калла. - Остров может расколоться и потонуть. Уйти на дно океана, понимаешь?
      Хафра хмыкнул.
      - Понимаю. Куш - на большой земле, большая сила нужна, чтобы ее расколоть. А здесь... Но я все равно не боюсь! - Огромной пятерней он взлохматил свои жесткие курчавые волосы, подняв облако пепла. - У нас корабль, навалимся на весла и уплывем!
      Они продолжали подниматься - четыре крохотные фигурки на склоне исполинского каменного конуса. Доносившиеся сверху рев и рычанье сделались громче; темная завеса, маячившая перед глазами, вдруг озарилась багровым видно, раскаленная лава уже подступила к самым краям кратера. Воздух, насыщенный сернистыми испарениями, обжигал горло и легкие при каждом вздохе; Калла вдруг мучительно раскашлялась и замедлила шаг.
      - Иди на корабль! - крикнул Конан, бросив на нее сердитый взгляд.
      - Нет!
      - Уходи! Задохнешься!
      - Нет! Нет!
      Выпрямившись, девушка ухватила Хафру за ремень перевязи; лицо ее было бледным, но в глазах по-прежнему горел упрямый огонек, а пальцы стискивали рукоять меча. Похоже, она решила сопровождать Рагара до самой вершины и там схватиться с огненными демонами... Только туда ей не дойти, подумал Конан, втягивая едкий воздух. Никому не дойти, и Рагару тоже! Он поднял глаза вверх: солнечные лучи уже не могли пробиться сквозь черную мрачную тучу, застилавшую небеса. Итак, демоны Кардала скрыли от глаз Митры его слугу, идущего в бой; чем же Владыка Света сумеет ему помочь? Разве что заупокойной молитвой...
      Рагар внезапно остановился и вытянул руку.
      - Все! Тут мы расстанемся, капитан. Дальше я пойду один.
      - Ты не заблудишься в этой тьме? - Конан покрутил головой, разглядывая склон, похожий на Серые Равнины царства мертвых. - Ничего не видать! Один Нергал знает, где тут вершина, где огненные демоны и где твои дубы!
      - Я их чувствую, - Рагар коснулся пальцами виска. - Они готовы к сражению... ждут, чтобы слить свою Силу с той, которой наделил меня Митра, Податель Жизни.
      - Пусть не оставит он тебя своей милостью! - киммериец сделал знак, и Хафра, сунув им чаши, начал поспешно разливать вино.
      - За победу! - провозгласил Рагар, и голос его, сильный и звучный, далеко разнесся над засыпанным пеплом склоном.
      - За победу! - клич Конана походил на рычанье льва.
      - За победу! - от рева Хафры дрогнул воздух.
      - За победу, - отчетливо произнесла Калла, не сводя глаз с посуровевшего лица аргосца.
      Они выпили вино, смешанное с пеплом - словно причастились к плоти огненных демонов, трубивших наверху боевой вызов; затем Рагар, отстегнув мечи, сунул их в руки Конана.
      - Эй, а это зачем?
      - Сохрани их для меня. Там, - аргосец махнул в сторону вершины, - мне не понадобится сталь. Вернусь - отдашь... а не вернусь, считай эти клинки платой за место на корабле.
      - Кром! Я не возьму с тебя платы! - Конан насупил брови.
      - Тогда пусть они будут даром, капитан. И знай, это не простое оружие. Если я не вернусь, тебе придется...
      Внезапно Калла, придвинувшись ближе к Рагару, робким жестом коснулась его груди.
      - А ты можешь и не вернуться?
      - Могу. Но стоит ли сейчас думать об этом?
      Он кивнул; потом, отступив на пару шагов, поднял взгляд на лицо Конана.
      - Помнишь дорогу к Учителю?
      - Помню.
      - Если свидишься с ним, передай поклон от аргосца Рагара по прозвищу Утес.
      - Если свижусь, передам.
      Три человека в молчании глядели, как четвертый уходит вверх по склону, исчезая в серой круговерти, погружаясь в пепельную метель. Шаг Рагара был тверд, но спина, без привычных длинных клинков, казалась голой и беззащитной; серые хлопья ложились на его плечи и голову, тонкими струйками стекали вниз. "Да поможет тебе Митра", - неслышно произнес Конан. Он не взывал к грозному Крому - тому были безразличны дела людей; тем более, увидевших свет не в суровой Киммерии, а в солнечном Аргосе.
      - Все! Идем к кораблю! - повернувшись, Конан начал спускаться. Мечи аргосца он пристроил на плече; свисавшие с ножен перевязи мерно стучали в спину. Он впервые держал в руках это оружие, и оно показалось ему почти невесомым - легче, чем привычный тяжелый клинок или киммерийская секира.
      Доносившееся сверху рычанье сделалось громче: видно, огненные демоны Кардала собирались вот-вот вырваться из кратера. Внезапно раздался долгий протяжный гул, земля вздрогнула, и в пяти шагах от киммерийца рухнул камень величиной с кулак. Он оглянулся; в сгущавшейся тьме фигуры кушита и девушки маячили позади слабыми тенями.
      - Эй, Хафра! Начинается камнепад! Брось бурдюк и чаши, помоги Калле!
      - Я сама! - В ее хриплом голосе звучала прежняя неукротимость. Сама!
      - Сама так сама, - проворчал Конан. - Давай бегом к берегу, пока нас не пришибло камнями!
      Он бросился вниз, каждое мгновение ожидая тупого удара по голове, плечам или ребрам, но камни падали еще не очень густо. Впрочем, у самой вершины мог идти настоящий каменный град, а это значило, что Рагар уже мертв. Едва Конан подумал об аргосце и его предполагаемой гибели, как вверху снова громыхнуло, и камнепад прекратился. Пепел, однако, падал по-прежнему, и в двух шагах не было видно ни зги.
      Теперь, сквозь давивший сверху рев, он разобрал звонкие удары корабельного била. Видно, Сандара сообразил, что надо помочь возвращавшимся отыскать дорогу! Звуки колокола раздавались где-то совсем близко, и киммериец, довольно кивнув, обернулся и крикнул:
      - Эй! Слышите?
      - Да, хозяин! - долетел ответ Хафры.
      - А-а-а! - несомненно, то был голос Каллы.
      Конан замедлил шаги. Тут, у самого берега, дышалось полегче, чем наверху; ему даже почудилось, что с моря потянуло свежим бризом. Возможно, и в самом деле поднимался ветерок, относивший пепел в глубь суши - теперь он падал не так густо, но светлее от этого не становилось. Наступил вечер.
      Впереди замелькали факелы, послышались возбужденные голоса, и вскоре Конан уже стоял у трапа, переброшенного на берег. Его ждал Сандара с четырьмя моряками; остальные толпились на палубе. Одни, вытягивая шеи, внимали отдаленному реву огненных демонов; другие пытались смыть пепел с разгоряченных потных тел; третьи, самые стойкие, собрались у бочонка с вином и огромных мисок с солониной и сухарями. Бросив на них одобрительный взгляд, Конан пробормотал:
      - Чем сильнее пес, тем больше он ест... - Затем киммериец хлопнул Сандару по спине и ухмыльнулся. - Ну, как дела, косоглазый? Похоже, у вас все в порядке?
      - Можно сказать и так, господин мой Амра. Но чем быстрее мы выйдем в море, тем лучше. Как бы этот островок не...
      Кормчего прервал Хафра, внезапно вынырнувший из темноты. Лицо кушита казалось растерянным; размазывая пепел по щекам ладонью, он кривил толстые губы, словно пытаясь сдержать дрожь, сотрясавшую его огромное тело. Конан с удивлением уставился на него.
      - Эй, парень! Что с тобой? Напугался огненных демонов? Ты же хвастал, что не боишься ничего?
      - Кроме тебя, хозяин, - пробормотал кушит, пряча глаза. - Как бы ты не содрал шкуру с бедного Хафры...
      - Что случилось? - протянув руку, Конан ухватил чернокожего за ворот. - Ну, говори!
      - Твоя женщина, господин... Ты велел за ней приглядывать... Я... я ее потерял...
      - Где?
      - Неподалеку... где-то у берега... - забормотал Хафра. - Была рядом со мной, и вдруг исчезла... словно ее Нергал проглотил... Я только отвернулся, а ее уже нет... в двух шагах ничего не видно...
      - Хмм... Странно... - отпустив кушита, Конан покачал головой. Только глухой не услышит звон корабельного колокола, да и факелы можно разглядеть... Кром! Эта женщина сведет меня с ума! Куда она делась?
      - Может, ее и в самом деле Нергал проглотил? - произнес Сандара, опасливо таращась в темноту. - Или огненный демон?
      - Слишком она тощая, эта Калла, - киммериец в раздумье поскреб в голове. - Демон скорее выбрал бы Хафру... в нем мяса втрое больше...
      - Так что будем делать?
      - Пошли людей с факелами на поиски - только пусть не отходят от берега и долго не ищут. Думаю, Хафра не виноват... эта стигийская ящерица сама решилась удрать...
      - Но почему?
      Конан пожал плечами.
      - Женщина! - Он выговорил это с изрядной долей недоумения, а затем, оглядев свой засыпанный пеплом корабль, распорядился: - Останемся здесь! Будем ждать Рагара; возможно, он вернется ночью.
      - А если не вернется? Если остров треснет и начнет тонуть? - Сандара был полон сомнений.
      - Кардал велик и быстро не развалится, так что мы успеем отплыть, утешил Конан своего кормчего. - Пошли людей на гребную палубу. Пусть дремлют там, пьют или играют в кости, но будут готовы навалиться на весла с первым же ударом барабана! Я пойду к себе, посплю... разбудишь, если случится что интересное...
      Он направился в свою каюту, недовольно хмурясь и покачивая головой. Великий Кром! Куда же исчезла эта стигийка? Свалилась в море, поскользнувшись на камнях? Или, удрав от Хафры, отправилась к вершине вслед за Рагаром? Прямо в пасть огненным демонам? Зачем? Кто знает... Даже боги не распутают клубка женских капризов... разве лишь одна Иштар...
      Не раздеваясь, Конан повалился на ложе и закрыл глаза.
      Цепкие руки Сандары трясли его, теребили за плечи.
      - Амра, Амра! Проснись! Взгляни, что творится!
      Оттолкнув кормчего, Конан сел, потер ладонями лицо, приходя в себя, ощупал железный обруч на голове. Воздух в каюте был душным, жарким; в распахнутое окно били горячие порывы ветра. Вытянув руку, он нашарил в ларе кувшин с вином, вытащил зубами пробку, сделал несколько больших глотков; потом протянул сосуд Сандаре.
      - Возьми-ка, освежись... да успокойся! Каллу нашли?
      В ответ послышалось громкое бульканье - кормчий следовал его совету. Наконец он оторвался от горлышка, вытер губы и отрицательно покачал головой.
      - Нет. Пропала! Да и что тут сыщешь, в этакой-то тьме?
      - Тогда зачем ты меня разбудил, косоглазый краб?
      Сандара громко перевел дух.
      - Поднимись наверх, мой господин, взгляни на гору! Двадцать лет плаваю по морям, много чудес повидал, но такое... То ли драка там идет, то ли колдовство творится... Похоже, Нергал со всем своим воинством сейчас вырвется из-под земли, и остров взлетит к небесам! Говорю тебе, лучше весла на воду, парус на рею - и отчалить от этих проклятых берегов!
      Но Конан уже не слушал его бормотанье; еще раз приложившись к кувшину, он торопливо направился на палубу. Берег и подножье горы скрывал непроницаемый мрак, но два десятка факелов освещали судно и людей, сгрудившихся у борта; тут были почти все, а значит, приказ держать гребцов у весел оставался невыполненным. Громко выругавшись, киммериец отпустил пару затрещин - тем, кому повезло попасться под горячую руку.
      - Эй, Керда, Фрибат, Синдул, Гараста! Вы, ленивые псы! Вниз, к веслам! И ждать команды! Я скажу, что вам делать - когда грести во всю мочь, а когда вылезать наверх!
      Люди, страшась его гнева, ринулись к люку, что вел на гребную палубу; теперь у борта остались только марсовые и рулевые. Довольно хмыкнув, Конан направился к мачте, легко вскинул свое огромное тело на нижний рей и, выпрямившись, устремил взгляд вверх.
      Да, тут было на что посмотреть! Хотя берег и море тонули в непроглядной тьме, вершина огромного вулкана была ясно видимой, ибо вокруг нее колыхалось голубоватое зарево. На фоне этой завесы, похожей на одноцветное северное сияние, вырисовывался мрачный иззубренный конус; трещины в нем светились багровым, и эти зловещие отблески, смешиваясь с нижней частью голубой завесы, придавали ей странные фиолетовые и серые оттенки. Эта игра красок происходила в полной тишине; казалось, красное и багровое стремятся вырваться наружу, выстрелить из жерла вверх, словно из гигантской катапульты, а голубой полог противодействует им, вжимает обратно в недра земли. Со стороны это действительно напоминало битву некое магическое сражение, в котором свет боролся со светом.
      К удивлению Конана, темная туча пепла рассеялась, небо было чистым, и яркие звезды горели в нем точно глаза бесчисленных божеств, собравшихся полюбоваться поединком. Хотя серая метель прекратилась, в воздухе, однако, ощущалось какое-то напряжение; он был плотным, словно бы сгустившимся, и порывы жаркого ветра, налетавшего с моря, не освежали кожи. Глубоко вздохнув, Конан почувствовал слабый сернистый запах. Вероятно, если бы не морской бриз, отгонявший ядовитые пары в глубь суши, запах был бы сильнее.
      - Амра, господин мой! - кормчий, стоявший внизу, у мачты, дотянулся до колена Конана. - Ты видишь это... это голубое... этот туман, что висит над вершиной?
      - Я не слепой, - буркнул киммериец.
      - Как ты думаешь, что там творится? Красным светит раскаленный камень... такое я видел и прежде... когда подземные духи гневаются, со склонов гор текут огненные реки. Но вот эта голубая штука... и небо... Сандара вытянул шею, всматриваясь вверх. - Небо, ты погляди! Чистое, звездное! А должно быть все в тучах! И ни пепел не падает, ни камни! Как такое возможно? Я говорил с Хафрой и другими... с теми, кому тоже доводилось видеть огненных демонов... они не понимают...
      - Чего не понимают? - Конан плотнее прижался к мачте, обхватив ее рукой. - Этот голубой туман словно крышка над котлом... Горячее варево рвется наружу, а крышка не пускает!
      - Думаешь, Рагар? - спросил кормчий, помолчав.
      - А кто же еще? Клянусь Кромом, вряд ли у этого котла колдует наша Калла!
      Внезапно над горой прокатился грохот, словно подземные духи огня разом ударили в свои чудовищные барабаны. Багровое свечение у краев вулканического жерла стало ярче, налилось алым; потом в самой глубокой из расселин - той, что минувшим утром показывал Рагар - возникло пламенеющее щупальце. Медленно, будто бы в нерешительности, оно направилось вниз по склону, вытягиваясь змеей; вслед за ним в других трещинах меж зубцами кратера начали высовывать безглазые головы десятки красных червей.
      Пираты, рулевые и марсовая команда возбужденно загалдели. В их возгласах звучал страх; пожалуй, только Хафра да кормчий Сандара, мертвой хваткой вцепившийся в колено капитана, хранили угрюмое молчание.
      - Драконы! Огненные драконы!
      - Сейчас поползут вниз, к кораблю!
      - Митра, спаси и защити!
      - К демонам Митру! Надо отваливать, да поскорее!
      - Амра! Где Амра?
      И снова:
      - Капитан! Амра!
      Конан спрыгнул вниз, затем в четыре огромных скачка взлетел на кормовую надстройку, где у трапа пылали два факела.
      - Молчать, трусливые псы! Кто собрался отвалить, того не держу! Клянусь Кромом, дорога свободна - с борта прямо в воду! - Сейчас его гулкий голос перекрывал яростное рычанье вулкана. - Я остаюсь здесь, и прирежу каждого, кто коснется паруса или весла!
      Крики смолкли; люди поглядывали то на вершину горы, то на грозное лицо своего капитана, точно взвешивая, откуда можно ждать больших неприятностей. Конан презрительно сплюнул, отвернулся и шагнул к бортовому ограждению; надстройка поднималась выше прибрежной скалы и отсюда все было видно так же хорошо, как с рея.
      Он твердо решил досмотреть представление до конца. Если потоки лавы и в самом деле начнут угрожать "Стреле" или гора расколется напополам, тогда можно и выйти в море... Только тогда, не раньше! Должен же он увидеть, на что способен этот аргосец... правда ли то, о чем толковал этот странный человек... Подняв взор к вершине, Конан отметил, что алых языков стало больше и движутся они быстрее; самый длинный уже прошел четверть склона и теперь чуть загибался вправо, в сторону кардальских долин и прибрежного городка. Пожалуй, решил киммериец, самое время Рагару воззвать к Пресветлому - не то огненная река испепелит и слугу Митры, и дубы, на помощь которых тот рассчитывал.
      Замерев в жарком и душном полумраке, киммериец уставился вверх, на голубое марево, что колыхалось над кровавой раной жерла. От вершины его отделял океан тьмы, скрывавшей и море, и ближний берег, и подножие вулкана; где-то там, невидимый и неощутимый, затаился Рагар, где-то там бродила Калла... Или уже лежала в горячем пепле, мертвая, как высушенные серой метелью травы?
      Конан стиснул кулаки, мышцы его напряглись, ноздри раздулись, втягивая воздух с мерзким привкусом серы. Кровь вечного воителя бурлила в нем; сейчас ему хотелось бы очутиться не здесь, на палубе своего корабля, а в горах, рядом с Рагаром, с мечом в руке. Он машинально ощупал обруч, слабо давивший на виски. Дайома говорила, что сей талисман способен защитить от злого колдовства... Может быть, и от гнева огненных демонов тоже? Может, ему стоило пойти с Рагаром?
      Нет, подумал киммериец, стиснув зубы. Даже если б железное кольцо на голове спасло его от палящего жара и сернистых испарений, чем и как он сразился бы с демонами? Ни меч, ни секира, ни копье для такого дела явно не подходили, а метать молнии, подобно аргосцу, он не умел...
      Молнии!
      Едва он подумал о них, как с середины склона, тонувшего в кромешной тьме, ударили яркие синие сполохи. Они летели непрерывным потоком, широким расходящимся пучком, словно стрелы, выпущенные разом сотней лучников, и каждая поразила цель. Алые щупальца, что со зловещей неумолимостью тянулись от жерла вулкана вниз, к домам, рощам и городку, внезапно вскипели; Конан видел, как огненные фонтаны поднялись там, куда ударили призрачные синеватые копья молний. Они взметнулись к небу и опали багряным дождем - побуревшие, бессильные, меркнущие... Молнии, летящие из темноты, продолжали хлестать огненных змей, пронзая их пылающие тела; столбы пламени, целые светящиеся колонны поднялись вверх, дотянувшись до голубой завесы, и киммерийцу померещилось, что она словно высасывает жаркую кровь чудищ: они тускнели, замирали, расплывались, не в силах продолжить путь.
      Загрохотало. И, повинуясь раскатам чудовищных барабанов, над кратером поднялась новая огненная волна, выплеснула на склон несокрушимым грозным валом и покатилась вниз, сотрясая воздух. Это был уже не поток, не река: жаркое и бездонное озеро изливалось наружу, и его, казалось, не мог остановить никто. Огнедышащая гора вздрогнула; с громоподобным шумом рухнули обрамлявшие кратер утесы, и над ними встала вторая багровая стена, а за ней - третья, четвертая... Не озеро, пламенный океан с ревом струился на равнины Кардала!
      Но молнии продолжали сверкать, беззвучные и сокрушительные, превозмогая натиск огненного воинства. Они словно бы слились в сине-фиолетовое зарево, в огромный сверкающий веер, сотканный из тысяч и тысяч стрел; и Конан наконец догадался, где был его центр. Там, в дубовой роще на середине склона, против самой глубокой трещины, рассекавшей кратер! В том месте, что выбрал Рагар! И где он теперь держит оборону!