Глава двадцать первая
      "А мне лениво..."
      - Эх вы! - укоризненно покачала головой Макаровна. - Как вы Дворец собрались искать, когда избушку перед носом не видите?!
      Скоморох толкнул меня локтем в бок и постучал себя по лбу кулаком, показывая на Макаровну, мол, совсем, старая, с ума сошла.
      - Ты по голове кулаками не стучи, - не оборачиваясь к нам, сказала Макаровна скомороху. - Мне из-за спины звон твоей пустой головы слышен. Я ещё не настолько головой повредилась, чтобы мне избушки наяву мерещились. Ты бы лучше глаза раскрыл, да посмотрел внимательнее по сторонам.
      Макаровна вздохнула и пошла по болоту к небольшому островку, покрытому изумрудным мхом. Она подошла к островку и остановилась возле, подзывая нас.
      Мы подошли и к своему удивлению увидели под ногами крышу домика, заросшую мхом. Избушка погрузилась в болото по самую крышу, только она и осталась сверху.
      - Подумаешь, изба в болото провалилась! - равнодушно и несколько разочарованно отмахнулся скоморох. - Нам-то что за корысть от этой избушки? Мы её что - вытаскивать будем?
      Макаровна постучала настойчиво посошком по крыше:
      - Эй! Кто живой имеется в доме?
      - Имеется! Обязательно имеется! - прогудело откуда-то из-под крыши, глухо, словно из бочки.
      Было это настолько неожиданно, что стоявший на крыше Яшка оступился с неё и опять окунулся в промоину, моментально вымокнув по самое некуда. Его едва успел поймать за шиворот Медведь.
      - Где у тебя войти-то можно? - спросила Макаровна у избушки.
      - А кто его знает! - прогудело в ответ.
      - А ты узнай! Встретил бы гостей, что ли?!
      Избушка притихла, посопела, а потом отозвалась:
      - Не, не встречу.
      - Ты что же, гостям не рад? - поинтересовалась Макаровна.
      - А у вас пряник есть? - подумав, спросила избушка.
      - Палка у меня для тебя есть! - пригрозила Макаровна.
      - Не, палку я не люблю. Палка невкусная.
      - Как только тебя воспитывали? Неужели не научили старших уважать? Встречай сейчас же! - рассердилась не на шутку Макаровна.
      - Не, мне лениво. Вы сами заходите, - промычала избушка.
      Потом посопела и добавила, зевнув:
      - Или не заходите...
      - Ну, подожди, доберусь я до тебя! - с тихой яростью в голосе пробормотала Безумная Макаровна и пошла вокруг крыши.
      Вход она нашла случайно, задев посошком мох на крыше. Он пополз, и под ним оказалась... дверь! Да, да - самая настоящая дверь, только лежащая на крыше, которая была у нас под ногами.
      Черномор потянулся к двери, чтобы открыть её и заглянуть внутрь, но из хилых зарослей камыша, росшего неподалёку, раздался звонкий разбойный свист, и не успели мы глазом моргнуть, как оттуда высыпали десятка до зубов вооружённых саблями, копьями и мечами людей.
      Они окружили нас плотным кольцом, уткнув наконечники копий в грудь, лишив возможности сопротивляться. Щерились диковатыми улыбками сквозь густые заросли щетины на том, что у обычных людей называется лицами. Ничего не требовали, не угрожали, только скалились злобно и дико, да глухо ворчали, совсем как бездомные собаки.
      Так мы стояли лицом к лицу несколько минут, пока не раздвинули окружение двое подошедших. Пройдя в кольцо воинов, они остановились, и раздвинулись, а из-за широких спин этих воинов вышел вперёд печально знакомый нам Шемяка.
      - Ну вот, - сказал он, потирая руки и мерзко посмеиваясь, - я обещал, что до всех вас доберусь. Вот и добрался. Нашли Сокровища?
      - Какие Сокровища, Шемяка, что ты! Глупости ты говоришь... - замахал на него Черномор. Его ударили в грудь древком копья, он задохнулся и замолчал, судорожно глотая воздух.
      - Получил? - довольно гоготнул Шемяка. - Так-то. Не разевай рот, когда тебя не спросили. Всё болото знает, что пошли вы за Сокровищами, так что давайте их мне. А я за это вас мучить не буду, сразу убью. Посужу сначала немного, по скорому, потом пойду Малюте бороду драть.
      - А почему тебе отдавать Сокровища? - выступила вперед Макаровна. Мы тебе что, задолжали, или как? С чего это ты что-то требуешь. Нужны тебе Сокровища, иди, добудь.
      - Ты, Безумная Макаровна, помолчала бы лучше, - грозно нахмурился толстый Шемяка. - Не посмотрю, что ты не нашего племени. Мне что болотные, что человеки, всё едино.
      - Почему я молчать должна? - подбоченилась Макаровна. - Я тебе что крепостная?
      Шемяка сморщился, как от зубной боли и процедил сквозь зубы:
      - Ты - человек. Ты пришлая на болоте. Тебе здесь вообще не место. Давайте мне быстренько Сокровища. А я вас казню быстренько.
      - Откуда ты, Шемяка, узнал, что мы за Сокровищами пошли? - спросил Яшка, подталкивая меня в бок.
      Я посмотрел на него и увидел, что скоморох косит глаза в сторону, что-то мне показывая. Повернув голову в ту сторону, стараясь сделать это незаметно, я увидел, что Черномор, который сумел улизнуть, подкрадывается, прячась за кустами, к Шемяке, в то время, как его внимание привлечено к нам.
      Шемякины воины в оба глаза следили за каждым нашим движением и не оглядывались за спины. Нам нужно было заговорить зубы Шемяке, дать возможность Черномору подобраться к нему поближе.
      - Откуда надо, оттуда и узнали, - проворчал Шемяка. - Сорока на хвосте принесла.
      Он нетерпеливо топнул ногой и спросил грозно:
      - Что выбираете? Давайте быстрее решать, мне некогда.
      - А мы что - можем выбирать? - спросил я.
      - Конечно! - широко улыбнулся Шемяка. Вы можете на выбор либо отдать мне сначала Сокровища, потом головы. Либо сразу отдать мне головы.
      Он громко расхохотался, его поддержала дружина. Только нам было не до смеха. Нетерпеливый Шемяка собрался отдать команду своим головорезам, но тут подал голос Буян.
      - А как же суд? Ты нам суд обещал, - напомнил Буян.
      - Суд закончился, - проворчал Шемяка. - Вы плохо себя ведёте, не отдаёте мне Сокровища, я вас осудил. Казните их!
      - Стой! - поднял руку Буян. - Так и быть, забирай себе Сокровища.
      Все обернулись в его сторону.
      - Получи сполна, мерзкий предатель! - прокричал бывший тысяцкий.
      Буян схватил в охапку двух стоявших напротив него стражей, резко прижал их к себе, вроде как обнял. Но обнял он этих стражников так крепко, что мы все услышали треск костей, а его враги даже вскрикнуть не могли.
      Он разжал руки, и к его ногам, как мешки, упали два бездыханных тела. Буян неуловимым движением подхватил с земли два меча и шагнул вперед, очертив этими мечами над головой два свистящих круга.
      В ту же минуту Черномор, подкравшийся вплотную к Шемяке, нанёс ему страшной силы удар палицей. Но в последний момент походный атаман споткнулся: стальные шипы его оружия обрушились не на голову Шемяки, куда целился Черномор, а на толстый зад бывшего судьи.
      Шемяка от боли, испуга и неожиданности подскочил на месте и завопил неожиданно тоненьким голоском.
      - Бей их! - бросаясь с мечами на врагов, не давая им опомниться, рявкнул Буян громовым голосом, от которого камыш лег.
      Макаровна нетерпеливо застучала посошком в двери провалившейся в болото избушки и прокричала:
      - Вылезай скорее! Шемяка наших бьет!
      - Сейчас идууу! - отозвалась избушка. - Только сапог отыщууу!
      Возле избушки, вернее, возле её крыши, всё смешалось, зазвенела сталь, раздавался глухой звук ударов. Я успел сделать хорошо разученный шаг в сторону, избежав удара в упор копьём от стоявшего напротив меня воина Шемяки, имевшего вид боевой и дикий. Вот когда я вспомнил добрыми словами своего тренера, который всегда говорил, что побеждает всегда тот, кто в совершенстве владеет защитой.
      Сделав выпад копьём, мой охранник, поразив пустоту, пролетел по инерции дальше. Я подсёк его под ноги и ударил в спину рукой, согнутой в локте. Воин ткнулся лицом в болото, а я не успел порадоваться маленькой победе, на меня набегал, размахивая мечом, ещё один воин.
      Я собрался и выждав момент удара, поднырнул ему под руку и ушёл за спину противника, тут же захватив его сзади за руку и с силой опустив его руку с мечом себе на колено, локтевым суставом. Раздался хруст, воин дико закричал и выронил меч, который я тут же и подхватил.
      Я оглянулся, собираясь броситься с мечом на помощь своим спутникам, но увидел только спины разбегавшихся вояк Шемяки, которые были сметены отчаянным и бесстрашным напором нашей маленькой дружины. Несколько воинов лежали в болотной траве, сам Шемяка тоже лежал лицом вниз, уткнувшись носом в болотную осоку.
      - Кто Шемяку порубил? - пнул безжизненное тело Буян.
      - Кто его знает, - отозвался Медведь, вытирая о траву меч. - Я не видел, я другими был занят.
      Все переглянулись, и дружно помотали головами. Черномор сказал, удивлённо пожимая плечами:
      - Никто его не рубил. Я палицей огрел по голове, да и то промахнулся, по заду попал.
      В подтверждение своих слов он ткнул носком сапога в толстый зад Шемяку. Тот ойкнул и пустил пузыри в водицу, лицом в которой лежал.
      - Живой, значит? - обрадовался Буян, схватил Шемяку за шиворот и поставил на ноги. - Это хорошо, что живой!
      Грозный болотный судья вид имел жалкий и перепуганный. С него потоками стекала тёмная вода, лицо было в болотной тине, а сам он от страха дрожал, как осиновый лист.
      - Ну что, попался, который кусался? - ласково прогудел Буян и врезал от души Шемяке с правой по уху.
      Толстяк качнулся в сторону и чуть не упал, но его огрел по уху, только слева, Медведь. Да так сильно, что мне показалось, у Шемяки голова оторвётся.
      Голова у него осталась на месте, но глаза заметно увеличились в размерах, а оба уха на глазах распухали и превращались в два больших лаптя.
      - Вы чего дерётесь?! - жалобно заскулил еще недавно такой грозный и всесильный Шемяка. - Почему безоружного бьёте?!
      - Безоружного, говоришь? -широко, как самому лучшему другу, улыбнулся Буян, который словно именно этих слов и ждал от Шемяки. - На вот тебе меч, посмотрим, каков ты в поединке. Давненько я с достойным противником не сражался.
      Шемяка испуганно оттолкнул протянутый Буяном меч.
      - Не буду я с тобой биться на мечах! Не желаю!
      - Будешь! - уверенно заявил Буян, воткнув меч перед ним, доставая свой. - Будешь, если тебе жизнь дорога.
      Он взмахнул мечом и принял боевую стойку.
      - Давай, Шемяка, берись за меч, иначе так порублю! Не буду я с тобой шутки шутить. Учти, нам некогда! Тебя просто так, за здорово живешь, мы не отпустим, не надейся. Слишком много на тебе крови невинной.
      - А он что будет делать? - спросил хитрый Шемяка, указав за спину Буяну.
      Тот обернулся взглянуть через плечо, а Шемяка подхватил меч, стоявший перед ним и, взяв его двумя руками, обрушил на голову повернувшегося спиной доверчивого Буяна.
      Макаровна вскрикнула, но меч Шемяки отскочил, ударившись о сталь меча Медведя, который успел подставить его под сокрушительный удар, защитив Буяна.
      - Спасибо тебе, Медведь, - склонил голову в знак благодарности Буян. - Должник я твой буду.
      - Ничего, - подмигнул Медведь. - Свои люди. В бою славой сочтемся.
      - И то верно, - согласился Буян. - А что с этим мерзавцем делать будем?
      Он кивнул на Шемяку, испуганно стоявшего с опущенным мечом.
      - Вы лучше отпустите меня! -нагло заявил Шемяка, надув важно щеки. Не отпустите, вам же хуже будет. Мои воины вернутся и еще сотню приведут, тогда вам точно несдобровать.
      - Что делать с ним будем? Как с ним поступить? - словно не услышав угроз, спросил еще раз Буян.
      - Смерть ему! - воскликнул Вепрь.
      - Смерть палачу! - поддержал Медведь.
      - Смерти достоин, не судья он, а палач, столько людей ни за что погубивший, - кивнул Черномор.
      - Смерть душегубу! - вторил им скоморох Яшка.
      - Кто казнит палача и предателя? - спросил Буян.
      Все замолчали, поглядывая друг на друга. Вперед выступил Медведь.
      - Стыдно об него боевой меч пачкать. На деревьях его казнить нужно.
      - Что ж, - согласился Буян. - Давайте сюда верёвки.
      Нашли две верёвки, сделав на них петли. Одну из них взял Буян, другую Медведь. Накинув веревку на гибкую березу, Буян с силой наклонил березу к земле, согнув ее в дрожащую от напряжения дугу. То же самое Медведь проделал с соседней березой.
      Испуганного и визжащего Шемяку повалили на землю и привязали за ноги к одной из верёвок, которую продолжал удерживать Буян, иначе бы береза выпрямилась, и Шемяка улетел бы в небеса. Медведь подтянул вторую верёвку свободным концом к Шемяке и, достав нож, отрезал лишний конец, с трудом удерживая березку.
      - Берись за веревку! - приказал Буян Шемяке, перепуганному приготовлениями.
      - Не буду! - извиваясь по земле, завопил тот.
      - Берись, или отпущу! Улетишь в небо!
      Шемяка ухватился за вторую верёвку и в ту же минуту Буян и Вепрь отпустили верёвки.
      Берёзы рванулись вершинами вверх, растянули завопившего от страха и боли Шемяку
      - Ну вот, Шемяка, твой последний суд, - сказал, отряхивая руки, Буян. - Жить тебе осталось ровно столько, сколько сил твоих хватит верёвку удерживать. Так что оплакивай свою подлую жизнишку. А мы пошли.
      - Помоги мне, сынок, я сама не справлюсь, - обратилась ко мне Макаровна, указывая на дверь в крыше.
      Я наклонился, очистил дверь ото мха, но она разбухла от сырости, я никак не мог подцепить её, а ручки на ней не оказалось.
      - Дай я попробую, - тронул меня за плечо Буян.
      Я отошёл в сторону, а Буян достал меч и подцепил дверь, использовав меч как рычаг. Раздался противный скрип проржавевших от болотной сырости петель и перед нами распахнулась чёрная дыра, из которой дохнуло спертым тяжёлым запахом плесени и застоявшегося воздуха.
      - Двери закройте! - прогудело из темноты. - Холодно! Дууует!
      - Дует ему! - возмутилась Макаровна. - Лежебока несчастный! Как ты не задохнулся?!
      - Мне тута теплооо! - зевнула избушка. - А вы дуете. Может, не нужно в гости ко мне ходить?
      - Вот лодырь, - ворчала Макаровна. - На нас Шемяка напал, чуть не поубивали всех, а ты даже не шевельнулся!
      - Я шевельнулся, - отозвалась избушка. - Я бы помог, только сапог долго искал.
      - Нашёл сапог? - спросил ехидный Яшка.
      - Неее, - вздохнула избушка. - Не нашёл.
      - Потерял, что ли? - насмешливо поинтересовался скоморох.
      - Да нет, не потерял, - последовал очередной вздох. - Здесь он где-то, сапог. Не успел найти. Я заснул.
      - Во даёт! - восхитился скоморох. - Что же это там за чудо проживает?
      - Слезешь в избу, - сам увидишь, - пообещала Макаровна.
      - Тогда я полез, - подхватился любопытный скоморох и первым сунулся лезть в чёрную дыру.
      Он пошарил в пустоте ногой, ничего не нашёл и спросил в темноту:
      - Тут хотя бы лестница есть?
      - Была, - равнодушно отозвалась, зевнув, избушка.
      Скоморох шарил-шарил ногами в темноте, пытаясь нащупать ступеньку, да так и загремел вниз, соскользнув с заросшей мхом крыши.
      Раздался жуткий грохот, брань и жалобные охи скомороха.
      - Что ж ты говорил, что лестница есть?! - закричал он возмущённо в темноте. - Нет никакой лестницы!
      - Я не говорил, что она есть, - раздалось ему в ответ. - Я сказал, что была лестница. Она вчера рухнула.
      - Это почему же она вчера рухнула? - спросил, охая, скоморох.
      - Сгнила, наверное, - подумав, ответила избушка. - Постояла да и сгнила. Время её пришло сгнить, вот она и сгнила. И рухнула. Ну а потом ты рухнул.
      - Ты хоть лучину запали, ничего не видно в потемках. У тебя дрова есть? Холодно здесь, как в погребе.
      - Не, нету дров у меня.
      - А печка у тебя есть? - начал сердиться скоморох.
      - Зачем мне печка? - испугалась этого вопроса избушка. - Если печка в избе будет - надо дрова колоть, куда-то ходить за ними, а мне лениво. Без печки лучше - забот меньше.
      - Мне бы твои заботы! - восхитился скоморох.
      - А чего? - зевнула избушка. - Живи. Места хватит. Ищи на полу овчину, залезай под неё и лежи себе, спи.
      - Давно ты вот так лежишь? - ехидно поинтересовался скоморох.
      - Лет тридцать, наверное, - зевнула избушка.
      - У тебя что - ноги не ходят? - посочувствовал Яшка.
      - Да кто их знает? Я не пробовал ногами ходить.
      - Так ты попробуй!
      - Да ну, мне лениво!
      - Ну что вы стоите? - кивнула нам на дыру Макаровна. - Так мы еще год простоим. Полезайте!
      - Отпустите меня! - взмолился Шемяка, посиневший от натуги, с трудом удерживая веревку в руках.
      - Зачем? Ты скоро сам себя отпустишь, - без тени сожаления отозвался Буян.
      И первым полез в двери. Он повис на руках и спрыгнул внутрь. Следом за ним полез Медведь, внизу в темноте посыпались искры, запалили лучину, и тут же завопил скоморох:
      - Помогите! Я ослеп! Я ничего не вижу!
      - Дурья твоя голова, Яшка! - пробасил со смешком Буян. - Что же ты увидеть хочешь? Ты головой в чугунок нырнул, да так он у тебя на голове и остался. Сними его, сразу всё увидишь.
      Запалив лучину, наши друзья пододвинули под двери стол, на который мы все по очереди и спрыгнули. В избушке было пусто, если не считать стола, да огромного детины возле стенки, который лежал под овчинами, подогнув колени. Ноги он вытянуть не мог, такой был громадный.
      - Как только тебе, Илья, не стыдно?! - напустилась на него суровая Макаровна. - Добрых людей чуть Шемякины воины не посекли, а ты даже не шевельнулся!
      - Я шевельнулся! - обиделся Илья. - Я хотел выйти. Я даже сапог нашаривать стал! И вообще, добрые люди по болоту не шляются. Добрые люди дома сидят.
      - А мы, значит, плохие, да? - подбоченилась грозно Макаровна.
      - Ну, этого я не говорил, - пошёл на попятную Илья.
      Он сел и стал рассеянно оглядываться по сторонам.
      Был он невероятно широк в плечах, с большущей головой, заросшей густой бородой и копной давно нечёсаных волос.
      - Эй! - окликнул он, указывая пальцем мне под ноги. - Слезь с верёвки! Дай мне её!
      Я не сразу понял, что он от меня хочет, потом наклонился и увидел, что действительно под ногами у меня лежит толстая веревка.
      - Давай скорее верёвку сюда! - гаркнул Илья. - Давай быстро, а то чихну!
      Я не понял, при чём тут его чих, но верёвку всё же протянул.
      Илья судорожно схватил верёвку, которая была привязана к крыше, намотал конец на руку, крепко натянул и после этого - чихнул.
      Нет, я опять неправильно написал, надо было вот так:
      И после этого он
      ЧИХНУЛ!!!
      Он чихнул так, что мы подпрыгнули вместе с избушкой, даже пролетели какое-то расстояние и тяжело шлёпнулись обратно в болото.
      Теперь я точно знал, почему избушка стояла по крышу в болоте. А для чего Илье нужна верёвка?
      Я сам не заметил, как спросил это вслух.
      - Верёвка для того, чтобы крышу не сдувало, - пояснил Илья. - От моего чиха крышу всегда срывает. Слабая она, держать приходится.
      - Хватит пустые разговоры разговаривать, - прервала нас озабоченная Макаровна. - Дима, выгляни наружу, там шум какой-то.
      Я встал на стол и, приоткрыв двери, осторожно выглянул наружу.
      И тут же торопливо захлопнул, едва не ударив сам себя по голове. От островка, из камышей, в нашу сторону стеной шли воины, наверное, слуги Шемяки, ощетинившись копьями и сверкая саблями и мечами.
      - Там шемякино воинство движется! - выдохнул я. - Их там множество.
      - Лезьте в погреб! - распорядилась Макаровна.
      - Какой погреб?! - ахнул я. - Избушка же от чиха на новое место перелетела! Если и был в ней погреб, он на прежнем месте остался.
      - Ну и что, что чихнул? В первый раз, что ли? - невозмутимо потянулся под овчинами Илья. - Что с погребом будет? Погреб, он избе принадлежит. Погреб в хозяйстве всегда пригодиться может. Я так чихаю, чтоб избушка вместе с погребом выскакивает. Кто его знает, вдруг пригодится погреб? Придётся новый рыть. А мне лениво. И чихаю я часто, не нароешься погребов этих. Я его гвоздиками и прибил к избе, чтобы не отрывался при чихах.
      Макаровна и Буян склонились над погребом, отыскав крышку, а Яшка озабоченно спросил.
      - Как же Шемяка? Слуги его освободят!
      - Медведь, - скомандовал Черномор. - Разберись с этим судьёй.
      Медведь быстро и ловко, несмотря на внушительные габариты, вспрыгнул на стол и выглянул в двери. Я из любопытства встал осторожно рядом и тоже посмотрел наружу.
      Шемяка громко вопил, призывая на помощь своих слуг, которые со всех ног бежали ему на помощь. Его освобождение было рядом. Шемяка издал торжествующий вопль, но Медведь скинул с плеча лук, положил стрелу на тетиву и выждав, когда воины подбегут к самым березам, выстрелил.
      Стрела, посланная точной рукой, перебила одну из верёвок. Шемяка заоралл истошно и полетел, вырвавшись из протянутых к нему на помощь рук вверх, подброшенный выпрямляющейся березой...
      Дальше смотреть я не стал, спустился вниз, за мной спустился и Медведь, с трудом прикрыв двери на ржавый засов. И вовремя, потому что снаружи по двери злобно забарабанили, и принялись яростно выламывать и рубить её.
      Мы бросились к погребу, но разлетелись в щепки двери, вниз, как горошины из спелого стручка, посыпались воины Шемяки. Мы с Медведем грудью встали перед замешкавшейся возле погреба Макаровной, защищая её мечами. Нам удалось потеснить непрошеных гостей, и не только потеснить, но даже вытолкать наружу.
      Медведь, увлечённый битвой, полез за ними, пришлось и мне лезть наверх и вступать в неравный бой с Шемякиным воинством. Против нас двоих стояло около сотни бойцов, отчаянно бросившихся на нас. Холодным оружием я владею неплохо, и, помня, что, сколько бы противников против тебя не стояло, более десяти человек одновременно атаковать не могут. Потому я не очень паниковал от количества врагов.
      Мы встали с Медведем спина к спине, заняв круговую оборону, и пока нам удавалось успешно защищаться, отражая удары врага, но слишком неравные были силы. Защищался я успешно, но в нападении был слабоват. Рука не та, мечом рубить, навык нужен.
      Кто знает, чем бы закончилась схватка, если бы из избушки не вылез заспанный и взлохмаченный Илья, который ворчал, обращаясь к подгонявшей его батожком рассерженной Макаровне.
      - Иду я, иду. Вылез уже. Кого тут воевать надо?
      Он выпрямился во весь рост, и я увидел, что достаю ему едва до колена. Шемякины воины оторопели, притихли и на мгновение отступили, заворожено глядя на великана, пооткрывав от изумления рты.
      - Вот этот сброд, что ли, воины?! - гремел Илья, надвигаясь горой на притихших шемякиных слуг. - Да разве же это воины?! Да разве же это войско?! Да я на них начхать хотел!
      Он присел перед отступающими шеренгами врага на корточки, склонил голову набок и терпеливо ждал, когда наберутся смелости и решатся броситься на него шемякины слуги.
      Когда они, подбадривая друг друга боевыми криками, всё же рискнули кинуться вперёд, Илья сорвал молоденькую березку, пощекотал ею в носу, сморщился, помотал головой и - чихнул.
      Я опять неправильно написал.
      Он ЧИХНУЛ!!!
      Чихнул так мощно, что врагов как ветром сдуло. Хорошо ещё, в последний момент мы с Медведем, зная, что такое чих Ильи, и к каким он может привести последствиям, бросились ничком на траву, стараясь оказаться за спиной у богатыря.
      - Слышь, Макаровна, - прогудел, оглядываясь по сторонам, Илья. - Зря ты меня на улицу из избы выгнала. Чего мне здесь делать-то? Тут и воевать не с кем. Они все куда-то подевались. Застудился я. Выброси овчинки сюда, я на солнышке погреюсь. Мне обратно лезть лениво.
      - Ах ты, лодырь, ты, лодырь! - укоризненно отозвалась Макаровна. Ну-ка, лежебока, быстро лезь сюда, пока я не вылезла да хворостиной тебя не отходила!
      - Да ладно, ладно, - проворчал Илья. - Лезу уже...
      И он, пыхтя и покряхтывая, полез вниз, а за ним и мы с Медведем. Из погреба торчала борода Черномора, который хмуро спросил:
      - Чего копаетесь? Мы вас там заждались. Беспокоиться стали, меня послали, посмотреть, что тут.
      - Прибраться в избе нужно было на дорожку, - ухмыльнулся Медведь.
      - Ну и как, прибрались? - спросил Черномор.
      - Прибрались, - ответил Илья, и, поглядывая на Макаровну, поспешно полез в угол, под уютные овчины.
      Готов поклясться, что он причмокивал губами от предстоящего удовольствия.
      - Ты куда, лодырь?! - ахнула возмущённая таким вероломством Макаровна, грозя посошком. - А ну, бесстыдник, такой сякой разэтакий, вылезай! С нами пойдешь!
      - Ты что, Макаровна?! - возмутился в свою очередь Илья. - Я тридцать три года вообще на ноги не вставал, а тут на тебе, идти куда-то. Никуда не пойду! Заболел я. У меня эта, как её? Пневмония, во!
      В подвале раздался шум, выкрики и оттуда недовольно прогудел Буян:
      - Вы со словами осторожнее, у меня Чёрт сильно нервничает от таких слов. И вращается. А мне беспокойство. Заберите вы его от меня.
      - А чего я такого сказал?! - удивился Илья.
      - Ладно разговоры разговаривать, - прервала его Макаровна. - Люди тебя в погребе ждут. Давай, собирайся быстренько!
      - Там и вправду настоящий Чёрт в погребе? - спросил Илья, показывая пальцем в подвал.
      - Правда, - подтвердил Медведь. - Его Буян носит.
      - Я в погреб не полезу! - категорически отказался Илья. - Я чертей боюсь до чёртиков.
      - А меня ты совсем не боишься? - ласково спросила Макаровна.
      - Тебя я боюсь ещё больше, - вздохнул Илья, перекрестился, вздохнул и послушно полез вниз.
      Следом полезли и мы.
      Погреб поразил нас размерами. Сам Илья стоял там в рост, а я едва доставал макушкой до голенища его сапога. Вправо уходил во мрак туннель с высоким потолком. По нему мы и пошли вслед за Макаровной, которую пропустили вперед. Только она знала, куда мы идём по этому тоннелю, и что нас ждёт за каждым из поворотов.
      По пути мы спохватились, что в суматохе куда-то подевался дядюшка Леший, но искать его было некогда, мы решили, что уж кто-кто, а он ни в лесу, ни на болоте не пропадёт.
      Сзади всех громыхал сапожищами, да так, что весь подземный ход ходуном ходил, Илья, который ворчал про то, что ему лениво и грозился чихнуть, отчего мы поневоле ускоряли шаг, вспоминая, как летали вместе с избой и про то, как он "счихнул" шайку Шемяки.
      В тоннеле от его чиха спрятаться было бы негде.
      Шли мы долго, продвигались в полной темноте и потеряли ориентацию во времени и пространстве. Мне путешествие казалось бесконечным, я уже подумывал, что мы никогда никуда не дойдём, а так и будем блуждать в темноте по таинственному подземелью всю оставшуюся жизнь в поисках выхода.
      Но всё же мы пришли.
      Глава двадцать вторая
      Черти кругом
      Коридор пошёл круто вверх, и вскоре мы вышли на воздух.
      Мы спустились в подземелье задолго до полудня, а сейчас заметно вечерело. С болота тянуло холодом. Я плотнее запахнул штормовку, а Илья не выдержал, и так оглушительно чихнул, что нас раскидало в разные стороны.
      Когда мы с трудом собрались вместе, на Илью посыпался град брани и упрёков. На что он сконфуженно отвечал, что не привык к таким прогулкам и простыл, а чихнул сам для себя настолько неожиданно, что даже предупредить нас не успел.
      - И куда ты нас привела, Макаровна? - посопев носом, спросил Черномор, оглядывая болото. - Где же Дворец?
      - Смотри ты, какой прыткий! - усмехнулась Макаровна. - День в пути, а уже Дворец перед ним вынь да поставь! Знал бы ты, сколько я сапог износила, пока его отыскала.
      - Дворец ещё далеко, что ли? - недовольно спросил Илья. - Тогда я не пойду, мне лениво.
      - Дворец не так чтобы далеко, - хитро прищурилась Макаровна. - Надо в самую серединку Ведьминых Островов пройти, там и Дворец стоит, на самом большом острове.
      - Почему эти острова - Ведьмиными Островами называются? - с опаской спросил Яшка. - На них что, Ведьмы живут?
      - Нет, Ведьмы на них не живут, - рассеянно ответила Макаровна, оглядываясь.
      - Это хорошо, что Ведьмы на островах не живут! - оживился скоморох.
      - Как сказать, - усмехнулась Макаровна. - хорошо это, или плохо. Ведьмы на Островах не живут, зато они Острова эти охраняют. Потому и называются эти места - Ведьмины Острова.
      - Где же они, эти Ведьмины Острова? - удивился я, оглядывая бескрайнее болото. - Сколько до них идти?
      - Ну и охотнички мне достались! - всплеснула руками Макаровна. - Уже притомились. Значит, не очень вам нужно то, за чем вы идёте. Я за сынком скоро год по болотам хожу. И ещё столько ходить буду, только бы сына вернуть.
      - Да мы что, Макаровна? - смущенно загудел в бороду Черномор. - Мы готовы идти сколько надо. А кто скулить будет, того быстро воспитаем. Или не воспитаем, но всё равно быстро.
      Он помахал в воздухе палицей.
      - Острова рядом, - вздохнула Макаровна и указала пальцем в сторону болота, откуда клубился, наползая, густой тяжёлый туман. - Это Ведьмы специально туман нам в глаза пускают, - пояснила она. - Дворец оберегают, от чужих глаз скрывают. Вот почему его много кто искал, да мало кто видел.
      Она решительно шагнула в надвигающийся туман.
      Вслед за Макаровной мы вошли с опаской в густой туман, который оказался действительно густым и упругим, было ощущение, что мы идём сквозь густо сваренный молочный кисель.
      - Хоть ножом этот туман режь, или локтями его расталкивай, - ворчал Буян, пытаясь разогнать туман перед собой, размахивая руками.
      - Зря руками машешь, - посоветовал ему ехидный скоморох. - Ты штаны сними, и штанами помаши, глядишь, туман разгонишь...
      - Махнул бы я тебе, - проворчал Буян, но ссориться не стал.
      - Держитесь друг за дружку, не потеряйтесь! - подала голос Макаровна. - Ведьмы нас шельмуют, туман напускают, развести нас в разные стороны хотят.
      Мы взялись за пояса друг друга, а Макаровна уверенно вывела нас из стены густого тумана. Перед нами открылась вечерняя даль бескрайних болот, синие сумерки и на самом горизонте смутно виднелись далекие острова с высокими соснами.
      Между нами и островами простиралась сплошная трясина, едва подёрнутая болотной ряской. Из глубин трясины с пугающим шумом вырывались мутными пузырями на поверхность болотные газы, под ногами забурлило, мне стало не по себе, и я испуганно сделал шаг назад.