Виктор Меньшов
      САНИТАР
      каменных джунглей
      из частной жизни подполковника Капранова
      Глава первая
      Иногда мне, я думаю, не без основания, кажется, что подполковник, целыми днями лежащий на тахте, заложив руки за голову, скоро разучится ходить, а я разучусь писать и забуду буквы, поскольку писать совершенно не о чем.
      В двери позвонили. В последние дни это случалось так редко, что мы переглянулись. Звонок повторился, и я встал, чтобы открыть, но подполковник, не вставая с тахты, остановил меня:
      - Подожди, - он прикрыл правой рукой глаза и заговорил. - Женщина, сорока пяти лет, полная блондинка, пропал муж, коммерсант, шестидесяти лет. Открывай.
      - Как вы догадались? - спросил я. - Увидели в окно?
      - Ты вот ляг на тахту и увидь отсюда что-то в окно.
      - А как же? - допытывался я, потрясённый способностями шефа.
      - Иди, открывай, - царственным жестом направил меня подполковник. Убедись сначала, что я прав, потом я тебе расскажу.
      - А нельзя сразу? Я же умру от любопытства.
      - Если одним словом, то это - дедукция.
      Я с уважением посмотрел на шефа и пошел открывать, потрясённый его способностями.
      Вернулся я ещё более потрясённый, ведя за собой невзрачную, худенькую шатенку, лет тридцати, одетую в немодный, несколько великоватый ей плащ.
      Шеф уже сидел за столом, изображая на лице мученическое напряжение мысли. Он так преуспел в этом, что казалось видно, как мозг шевелится. Я отодвинул от стола стул с высокой резной спинкой и предложил даме сесть напротив подполковника. Она кивком головы поблагодарила меня и присела на краешек.
      Всё было как всегда. Стыдно признаться, но я за последнее время привык к человеческому горю и слезам, и они вызывали у меня порой даже не сострадание, а откровенную скуку.
      Шеф оторвался от бумаг и солидно представился:
      - Капранов, Михаил Андреевич, подполковник внутренних сил в отставке, частный детектив. Кто вы, и чем мы можем быть вам полезны?
      - Меня зовут Тамара. Тамара Николаевна Пушкова. Я работаю бухгалтером автобазы. А мой муж, Геннадий Иванович Пушков, - шофёр этой автобазы.
      Она вздохнула, и уставилась грустными большими глазами на Капранова. Он ответил ей таким же взглядом, ожидая продолжения.
      Но продолжения не было. Женщина сидела прямо, вытянувшись в струночку, положив руки на колени и сжав кулачки.
      Подполковник, не дождавшись от неё слов, сказал эти слова сам:
      - Судя из того, что вы рассказали, с работой у вас и вашего мужа всё в порядке. Это радует, учитывая растущую безработицу, но это не к нам. А что вы припасли для нас?
      - Извините, - вздохнула женщина. - Я совсем растерялась. Видите ли, у меня пропал муж.
      - И давно? - посерьёзнел Капранов, делая мне знак записывать. - Вы уже заявили в милицию?
      - Я попробовала, но они не взяли у меня заявление, говорят, что слишком мало прошло времени. - А когда пропал ваш муж?
      Она опустила глаза, разжала кулачки и стала тщательно расправлять складки на плаще.
      - Видите ли, он пропал... вчера.
      Мы с Капрановым обменялись быстрым взглядом. Он чуть приподнял недоумённо левое плечо, что означало - пустой номер. Но отрабатывать его надо было до конца, и он спросил, с трудом подавив зевоту:
      - А не слишком ли вы торопитесь? Возможно, он просто загулял немножко с друзьями. Бывает, знаете ли.
      - Мой муж совсем не пьёт, у него врождённая аллергия на алкоголь.
      - Вы давно женаты?
      - Десять лет.
      - И что - раньше он никогда не... отлучался на день-два, не успев предупредить вас?
      - Раньше такое случалось, но тогда у него была другая работа. А в последнее время - нет.
      - Кем раньше работал ваш муж?
      - Он работал в милиции.
      - Выходит, мы с ним в некотором роде коллеги?
      - Ну, наверное... - как-то неуверенно ответила женщина. - Вам виднее.
      - Ладно, об этом потом. Расскажите пока вот что: почему всё же вы сразу пошли в милицию, а потом к частному детективу? Почему такое беспокойство?
      - Я не знаю, - неуверенно ответила женщина.
      - В этом, я думаю, вы ошибаетесь. Я лично уверен, что у вас есть причина. Поверьте, это не праздное любопытство, и если вы действительно хотите, чтобы я попытался найти вашего мужа, значит вы должны понимать, что я просто должен, обязан знать то, что знаете вы. Всё, что вы не договорите, будет только мешать поиску и осложнять его, а возможно и сводить на нет все наши усилия, направляя их не в ту сторону.
      - Простите, - слегка покраснела женщина. - Я застеснялась, боялась, что вы будете смеяться.
      Она полезла в сумочку, я подумал, что за носовым платком, и заскучал, ожидая потока слёз. Но она полезла не за платком, и плакать не собиралась. Из сумочки она извлекла мятый листок бумаги и протянула его через стол Капранову. Тот взял его, развернул, нахмурился, потом хмыкнул, повертел бумагу со всех сторон, помял её, даже зачем-то понюхал. Потом посмотрел на просвет против окна и только после этого протянул мне. На бумажке красивыми печатными буквами было выведено от руки:
      Извещение.
      Ты - человеческий мусор.
      Ты подлежишь уборке, уничтожению и утилизации.
      Санитар Каменных Джунглей.
      - Когда и как вы получили эту записку?
      - Эту я сама достала из почтового ящика.
      - Когда? - Вчера утром. Я ничего не поняла, и показала её мужу.
      - И как он прореагировал?
      - Сказал, что эта записка - уже третья по счёту, и велел её выбросить.
      - И почему вы этого не сделали?
      - Не знаю. Просто скомкала её и почему-то оставила на кухон ном столе. А когда муж не пришёл ночью, я бродила по комнатам и нашла эту бумажку, которая встревожила меня. Возможно, просто потому, что мужа не было, и я осталась одна ночью в квартире. Не знаю.
      - Вы видели другие записки, о которых упоминал ваш муж?
      - Нет. Я даже не знала про них абсолютно ничего до вчерашнего дня.
      - Он был взволнован, обеспокоен?
      - Ничуть. Он просто отмахнулся от неё, даже читать не стал, только глянул. Наверное, узнал по буквам.
      - Записка была в конверте?
      - Нет, лежала вместе с рекламными листовками.
      - У вашего мужа были какие-то неприятности? Возможно, личного характера? Долги? Он был озабочен последнее время?
      - Нет, всё было как обычно.
      - Сколько лет вашему мужу?
      - На год старше меня. Ему сорок два года.
      - Значит, женился на вас, когда ему было тридцать один. Не рано. Он был до этого женат?
      - Нет.
      - Вы говорите, что он служил в милиции. Давно? И что вы знаете о его службе?
      - Практически ничего, - она пожала плечами. - Он никогда не рассказывал мне о своей службе в милиции, а я особо не расспрашивала. Он вообще мало рассказывал, особенно о прошлом. По натуре был молчун.
      - Я спросил ещё, давно ли он служил в милиции? - мягко напомнил Капранов.
      - Уволился за два года до года до нашей свадьбы. И 7пришёл к нам на автобазу, где я с ним и познакомилась.
      - Получается так, что он уволился из милиции в двадцать девять лет. Что-то рановато.
      - Я ничего не знаю о его службе в милиции, - ещё раз повторила Тамара Николаевна.
      - Ну что же, Тамара Николаевна, - потянулся Капранов. - Вы располагаете свободным временем?
      - Я взяла отгул на работе. А что?
      - Тогда снимайте плащ, устраивайтесь поудобнее за нашим столом, мы будем поить вас чаем и угощать бутербродами, а вы нам будете рассказывать.
      - А что, собственно? - сделала она удивлённые глаза. - Я же ничего не знаю.
      - Про это можете не рассказывать. Вы нам расскажите всё, что знаете.
      - А про что?
      - Как про что? Про вашего мужа. Как же мы его будем искать, если ничего про него не знаем?
      Он сделал мне знак, и я отправился на кухню готовить чай, кофе и бутерброды. И всё это для того, чтобы следующие два с лишним часа слушать длинные семейные истории про мужа Ванечку, которым Капранов внимал с явным интересом и удовольствием, вникая во все мелочи, часто переспрашивая и возвращаясь к одним и тем же событиям и фактам.
      С тех самых пор, как судьба свела меня с Михаилом Андреевичем Капрановым, подполковником в отставке, моя жизнь круто переменилась. Так получилось, что и его - тоже. А случилось с нами вот что: он стал частным детективом, а я - его помощником. А поскольку заказами мы не были избалованы, потому что институт частных детективов у нас в России вещь ещё достаточно экзотическая, то мне вполне хватает свободного времени, которое остаётся на то, чтобы вести записки.
      Совсем недавно я считал, что лучше работы журналиста нет ничего в мире. С тех пор мнение моё несколько изменилось, но навыки журналисткой работы пригодились. Ещё когда Михаил Андреевич приглашал меня к себе в помощники, я пошутил, что буду у него, как доктор Ватсон у Шерлока Холмса. В какой-то степени так и получается. Только это совсем не потому, что мой шеф - человек тщеславный, отнюдь. Он даже запретил мне называть в записках его подлинное имя, да и моё тоже. А жаль.
      Кстати, в принципе он совсем не против того, чтобы я писал эти записки. Просто он говорит, что там, где начинается популярность и тебя узнают на улицах, там заканчивается сыщик. Но писать про сыщиков надо. Так же как про врачей, учителей, инженеров. Про них ещё меньше пишут.
      Когда я его спросил, почему всё же так незаслуженно мало написано про наших сыщиков, и даже выразил сомнение по поводу того, были ли в Российском сыске фигуры, равные и подобные Шерлоку Холмсу.
      Подполковник горячо возразил:
      - Милый мой, любой современный сыщик очень даже запросто даст сто очков форы знаменитости с Бейкер-стрит. Знаменитому сыщику и не снились новейшие достижения криминалистики. Но всегда в сыске ценилось умение мыслить, умение переиграть соперника интеллектуально. А великие сыщики были и есть в любом сыске мира. Их много.
      - Тогда почему мы так мало, а вернее, почти ничего, не знаем про других?
      - А именно потому и не знаем, - усмехнулся подполковник и потрепал меня по плечу, - что Шерлоков Холмсов было, есть и будет много, а бескорыстный и простодушный, начисто лишённый напыщенного честолюбия доктор Ватсон был один.
      Я поразмышлял над его словами и вынужден признать, что он во многом прав. Мало кто отважится добровольно встать в тень великого, или просто очень яркого и крупного человека. Я отважился.
      И с самого первого дня нашего знакомства с подполковником веду записки, тщательно фиксируя, и по возможности анализируя всё с нами происходящее.
      Честно говоря, когда я брался за эти записки, я внутренне надеялся, что мы будем сидеть свободными от погонь и перестрелок вечерами в нашей с ним квартире, в которой я выменял себе комнату бывшего соседа подполковника, пить кофе, и он мне будет рассказывать захватывающие истории из своей многолетней практики офицера спецназа, которые я буду только успевать записывать...
      Как бы не так! На все мои расспросы он кратко отвечал, что служ ба есть служба, и ничего на ней интересного не происходит. И вообще, мало ли что может нарассказывать любой человек? Другое дело - теперь. Вот теперь я могу в своё удовольствие описывать всё увиденное глазами очевидца.
      Я понадеялся на это. И что же? Если не считать истории с "золотым мальчиком", с которой, собственно, и началось наше знакомство с подполковником, и в которой было действительно всё: и погони, и перестрелки, и напряжённый поиск, и неожиданная развязка, словом, всё, то больше ровным счётом ничего не случалось.
      Действительно, если подвести итог почти что полугодовой работы, то в активе значились две найденные иномарки, один пропавший муж, который отыскался в постели любовницы, маньяк-террорист, который упорно минировавший одну из московских школ, и оказавшийся ушастым и рыжим шестиклассником. Ну и ещё целый ряд подобного рода "подвигов".
      А в пассиве у нас были отрицательный баланс, плохо оплачиваемые клиентами счета, и множество надоевших клиентов, которые пристают с самыми фантастическими предложениями. В основном это предложения по наблюдению за неверными мужьями, или жёнами. Это неплохо оплачивается, поскольку такие вещи заказывают, как правило, состоятельные люди, несостоятельные решают такие вопросы проще, как правило, битьём посуды, или лица. Но мы такую работу не берём. В последнее время мне вообще кажется, что мы не берём никакой работы.
      В конце беседы Капранов спросил:
      - У вас есть с собой фотографии мужа?
      Тамара Николаевна торопливо закивала и полезла в сумочку.
      - Я же несла заявление и фотографии в милицию. А потом вышла оттуда, иду домой расстроенная, смотрю: на столбе объявление. Вот я к вам и пришла.
      Она протянула Михаилу Андреевичу через стол чёрный пакетик из-под фотобумаги, из которого тот вытряхнул десятка полтора снимков. Он стал просматривать их по одному и передавал мне. Фотографии были подобраны разного периода, в том числе и делавшиеся для паспорта.
      Я рассматривал их одну за другой. Муж Ваня был мордатым белобрысым увальнем, с оловянными глазами и с одинаковым выражением лица на всех без исключения фотографиях: отсутствующим. В отличие от его жены, Тамары, он у меня ни сочувствия, ни сострадания почему-то не вызвал. Не то, чтобы он мне был неприятен по фотографиям. Нет. Просто у меня почему-то была полная уверенность, что с такого типа людьми, как правило, ничего не случается. Конечно, внешность обманчива, но всё же...
      Я увлёкся и не сразу заметил, как Тамара Николаевна собралась уходить.
      - Вы оставите нам фотографии? - спросил её подполковник.
      - Конечно, конечно, - поспешно закивала она. - Только у меня, знаете... Вопрос. Только я прямо даже не знаю, как спросить... Я так растерялась.
      - А вы спрашивайте так, как вам хочется, - пришёл на помощь Капранов. - Если по поводу оплаты - то в этом вопросе мы исходим из возможностей клиента, но не менее ста тысяч в день, полная сумма устанавливается по окончании, в зависимости от сложности поисков, или расследования, плюс ещё расходы на технические нужды. Иногда приходится прибегать к помощи криминалистических лабораторий, экспертов, так что сами понимаете. Наши затраты вы оплачиваете в любом случае, а что касается гонорара - то это только по достижении результата.
      - А если Ваня объявится в ближайшие день-два?
      - Я не вижу необходимости пользоваться дорогими экспертизами. Так что оплата будет минимальной.
      - Я не это имела в виду, деньги у нас есть. Мы заплатим всё, что положено, сколько бы это ни стоило. Вы пока не будете говорить на моей работе, что ищете Ваню? Нас потом засмеют, если я в пустую панику ударилась.
      - Мы пока будем наводить все справки тихо, не афишируя поис ков, но что вы пришли сразу - это очень хорошо. В таких случаях, увы, не бывает рано, бывает только поздно. А если ваш муж найдётся, то и слава Богу., поверьте, мы будем искренне рады. Вы, кстати, оставьте ваш адрес и телефоны Артуру и напишите нам заявление, он подскажет как это сделать.
      Я записал все координаты Тамары Николаевны, помог составить заявление, в котором она просила нас оказать помощь в розыске её мужа, и проводил до дверей.
      Когда я вернулся в комнату, Михаил Андреевич лежал на тахте и рассматривал фотографии, разложенные рядом.
      - Мне интересно, - задумчиво потёр подбородок подполковник, - мне интересно, откуда у скромного бухгалтера автобазы и простого шофёра есть деньги? Ты слышал, как уверенно она об этом заявила? Так пренебрежительно спокойно о деньгах могут говорить только люди, у которых они действительно есть. А сегодня этим могут похвалиться немногие.
      - А вот мне интересно куда подевалась полная блондинка сорока пяти лет?
      - Какая блондинка? - рассеянно спросил подполковник, увлечённый фотографиями.
      - Та самая, у которой муж коммерсант шестидесяти лет, - не удержался я.
      - Ах, ты вот о чём, - отмахнулся он. - Я же тебе сказал.
      - Что вы мне сказали?
      - Это всё дедукция. Видишь, какая ненадёжная штука?
      - Какая же это дедукция? - обиделся я за великий метод. - Я вообще не понимаю, откуда вы всё это взяли.
      - А ты видел - куда я смотрел?
      - Нет, - неуверенно сказал я.
      - Вот видишь, как ты невнимателен? Если бы ты обратил на это внимание - не спрашивал бы меня, а сам догадался откуда берутся такие ответы.
      - И куда же вы смотрели?
      - А куда может смотреть человек, лёжа на тахте? - ответил он вопросом на вопрос. - Естественно, в потолок.
      Я даже немного обиделся и сел разбирать свои записи, внося поправки и передавая листки подполковнику, который так и читал их, лёжа на тахте.
      - Я где-то читал, что от длительного лежания бывают пролежни, заметил я, передавая очередной листок.
      - Ничего, я потерплю, - покорно вздохнул подполковник. - Я вообще терпеливый.
      - А ещё я читал, что сыщика кормят ноги.
      - Вот тут ты, мой юный и умный друг, ошибаешься. Ноги кормят почтальона.
      - Вы хотите сказать что сыщика кормит голова? - спросил я не без ехидцы.
      - И опять мимо, - всё так же благодушно улыбнулся подполковник. Частного сыщика кормят заказы.
      - Вот вы говорите - дедукция, - не сдавался я, найдя свои аргументы в защиту. - А как же вы, даже "потолочным" методом определили что у женщины пропал муж?
      - Я же тебе и говорю: дедукция - великая вещь!
      В глазах его кувыркались бесенята. Он с наслаждением потянулся всем своим огромным телом, и сказал:
      - Никогда не думал, что так здорово проводить жизнь лёжа на тахте, или сидя в большом удобном кресле. Я вот думаю, а не прикупить ли мне хризантем?
      - Нет! - в ужасе закричал я. - Вы разжиреете, как этот Ниро Вульф, будете сидеть дома в сделанном на заказ кресле, а я буду бегать по городу и получать все тумаки и шишки, и всё это для того, чтобы вы на последней странице показали толстым пальцем на убийцу, который всё это время болтался в нашем доме. Дудки!
      - Приятно иметь дело с образованным человеком, который всё понимает, усмехнулся Михаил Андреевич.
      Отложил в сторону бумаги и фотографии, и с явным сожалением встал с тахты.
      Он позвонил своим знакомым в милицию и попросил навести для него справки о Геннадии Ивановиче Пушкове, сорока двух лет отроду, служил в милиции, двенадцать лет назад уволился. Он просил так же узнать где служил Пушков, и что послужило причиной столь раннего его увольнения. И ещё одно заинтересовало Михаила Андреевича: это как остался в Москве скорее всего лимитчик, не получив в милиции квартиры и прописки? Откуда приехал Пушков? Не из Вологодской ли области.
      Ему пообещали вскоре перезвонить. Он поблагодарил и стал собираться.
      - Михаил Андреевич, вы куда?
      - Ты же не хочешь ходить по городу и получать затрещины, приходится мне. Мешок у нас нигде не видел?
      - Что-то не припомню. А зачем?
      - Как зачем? - сделал он круглые глаза. - Тумаки и шишки собирать.
      Оделся он в старенькую ковбойку, ношеные джинсы, тяжёлые ботинки на толстой подошве. На голову натянул кепочку, которую никогда раньше не носил, и снял с вешалки потёртую кожаную куртку.
      - Куда вы? - спросил я ещё раз, видя серьёзность его приготовлений. Мне можно с вами?
      - Я пойду съезжу на автобазу, посмотрю - что там и как.
      - Вы же обещали, что не будете на работе никого беспокоить, и что там никто не узнает о том, что Пушкова обратилась за помощью в поисках мужа!
      - А я и не буду никого выспрашивать как сыщик. Я пойду к ним на работу устраиваться. Как думаешь - возьмут?
      Я деликатно промолчал, скептически хмыкнув вместо ответа.
      - Хочешь сказать, что староват? - усмехнулся подполковник. - Тем лучше. Покалякать со мной покалякают, а документы не будет надобности показывать, поскольку всё одно не примут.
      - Почему мне нельзя с вами? - Кто же с таким зрением на автобазу работать просится? - развёл руками подполковник.
      Возразить мне было нечего, и я понял, что мне придётся смириться и ждать его дома. Он скрасил пилюлю:
      - Я, когда приду, всё подробно расскажу. Обещаю.
      - А почему вы решили, что Пушков лимитчик, и тем более из Вологды?
      - Дедукция, чтоб ей пусто было, - вздохнул Капранов.
      Он рассмеялся, заметив мой обиженный вид.
      - Ты вот пока меня ждёшь, подумай, откуда я догадался. Учись, сыщик, на простом. Сперва сам попробуй отгадать, а потом только спрашивай.
      Он ушёл, а я уселся перечитывать записи рассказов Тамары Николаевны и рассматривать фотографии. Которые она нам оставила. Больше взять сведения о том, что Пушков не москвич, Капранову было неоткуда. Он видел и слышал то же самое, что видел и слышал я.
      В записях нигде и ничего не говорилось о жизни Пушкова до того, как он пришёл на автобазу, словно её и не было, этой жизни.
      Я перешёл к фотографиям. Их было немного. На всех фотографиях вид у Пушкова был как у человека, у которого что-то спросили, и он напряжённо обдумывает ответ.
      Фотографии были в основном официальные, на паспорт, ещё на какие-то документы. Несколько групповых, пара свадебных, две - на автобазе, в компании водителей возле машин. Ещё одна, где совсем молодой Пушков стоял в обнимку с очень похожим на него малым возле белой церкви, дело было зимой, оба в валенках, но полушубки расстёгнуты, головы без шапок.
      В общем, крутил, вертел я все эти фотографии и записи, даже через лупу рассматривал. Но так ничего и не придумал. Ничего не высмотрел. Я догадывался, что местожительство если и можно было определить, то по фотографии, где Пушков стоял возле церкви. Но церквей и в Москве хватает.
      И вообще, чем больше я вглядывался и пытался проникнуть в фотографии, в жизни и характеры людей, тем всё большие сомнения вызывало во мне беспокойство его супруги. Здоровый мужик, кровь с молоком, загулял где-то с ядрёной девахой, через день-два явится к своей благоверной виниться. А мы с подполковником только время зря потеряем.
      Впрочем, про время - это я зря. Что у нас имелось с запасом - так это время. Лучше бы его было поменьше, я имею в виду, свободного времени.
      Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонил знакомый подполковника, который сообщил, что навёл интересующие Капранова справки, есть кое-что любопытное, и он просит его перезвонить, как только тот появится.
      Глава вторая
      Он появился уже к вечеру, когда в окнах заметно потемнело, и в домах начали зажигать свет. От него пахло осенью, дождём, табаком и бензином. Подполковник быстро скинул куртку, разулся и надев тапочки направился прямиком в ванную, прихватив из шкафа чистые бельё и полотенце. Я сообщил ему в спину:
      - Между прочим, звонил из милиции ваш знакомый, просил перезвонить, сказал, что кое-что есть интересное.
      - Пушкова не звонила? Не отыскался муж ещё? - даже не обратив, как мне показалось, должного внимания на моё сообщение, спросил подполковник.
      Я промолчал, он непонятно чему удовлетворённо кивнул и исчез в ванной. Я услышал оттуда шум душа, и с облегчением вздохнул, потому что душ отнимал у подполковника вдвое меньше времени, чем принятие ванны, которое он любил самозабвенно и купался иногда по два часа.
      На этот раз вышел относительно быстро, подтянутый, собранный, энергичный, сейчас он ничем не напоминал того увальня, который по полдня может валяться на тахте и бездумно смотреть в потолок. Бросил на диван мокрое полотенце, жестом остановил мои вопросы, и сняв телефон, набрал номер.
      Разговор был длинный и серьёзный. По его окончании Михаил Андреевич позвонил ещё в несколько мест и только потом, закончив все свои телефонные беседы и консультации, уже за чашкой кофе рассказал мне о результатах.
      На автобазу подполковник прошёл с большими трудностями. Находилась она за высоченным, свежевыкрашенным забором, поверху которого тянулась спиральная колючая проволока. Капранов не поленился и обошёл предприятие по всему большому периметру. Вокруг всей территории царила необычная чистота. Всё было подкрашено, убрано, подметено.
      Он посидел на другой стороне улицы, наблюдая за воротами автопарка, в которые постоянно въезжали и выезжали машины, все как на подбор чистенькие, словно на рекламе, вахтёры тщательно проверяли путевые листы, проверяли загрузку, сверяясь с документами, но всё это быстро, никакой очереди, никто не задерживался ни на одну лишнюю минуточку.
      Водители выскакивали из кабин при первом же требовании вахтё ров, открывали кузова, поднимали тенты. Всё без малейших споров, перебранки, разговоров, таких привычных на автобазах, где все друг друга хорошо знали. А тут словно рты позашивали. Всё как в кино про роботов.
      Подполковник подивился такой армейской дисциплине и пошёл к проходной. К его удивлению, подойдя ближе он увидел, что вахтёры не пожилые люди, как обычно на автобазах, а достаточно молодые мужики, все как на подбор спортивные, крепко сбитые. Его долго выспрашивали, кто да что, да по какой надобности. Постарались выпроводить, заявив, что работы нет. Но подполковник добился того, что вахтёры позвонили в отдел кадров, и после долгих переговоров его всё же весьма неохотно, но пропустили, предварительно проверив паспорт и выписав временный пропуск, не позабыв проставить в нём точное время.
      Начальник отдела кадров, пожилой тучный человек, страдающий одышкой, был занят не столько выяснением возможностей посетителя, сколько тем, как бы его побыстрее выпроводить. Беседа, несмотря на все усилия Капранова, явно заходила в тупик, когда в кабинет стремительно вошёл рослый, в дорогом костюме, мужчина лет пятидесяти, с красивой пышной седой шевелюрой.
      Начальник отдела кадров при его виде тут же попытался встать, но мужчина остановил его: - Сиди, Пал Михалыч, мне тут кое-какие дела личные у тебя взять нужно ненадолго.
      Он уверенной хозяйской походкой пересёк кабинет и подошёл к большущему сейфу возле стены. Повернул ключ, даже не спросив разрешения у хозяина кабинета, порылся в сейфе и вытащил три папочки, после чего, прижав их локтем поспешил к выходу. Только сейчас он заметил Капранова и спросил у кадровика:
      - Товарищ у тебя по какому вопросу?
      - На работу просится...
      Мужчина скептически и насмешливо оглядел Капранова и почти весело сказал:
      - Мы вряд ли сможем помочь товарищу в этом вопросе.
      - Я вот как раз и объяснял... - радостно заулыбался от неожиданной поддержки кадровик. - Вот вам и директор автобазы говорит, раз вы мне не верите.
      Директор, уже не слушая, шагнул в двери, ему было явно некогда, но тут стал подниматься из-за стола Капранов, собираясь уйти, и они столкнулись.
      Папки из-под локтя директора скользнули на пол. Капранов с удивительным проворством бросился поднимать их, бормоча под нос извинения. На одной из папок красовалась фамилия Пушков, а на второй - Пушкова. На третьей папке значилась фамилия некоего Стрекалова.
      Полковник успел прочитать фамилии, собирая папочки на полу, и сидя на корточках протянул их директору. И натолкнулся на пристальный взгляд голубых холодных глаз. Подполковник сразу понял, что директор заметил его любопытство, проявленное к папкам.
      Он жестом остановил извинения Капранова, и сказал:
      - Мы вас больше не задерживаем, гражданин.
      И стоял в дверях кабинета кадровика, провожая Капранова взглядом до выхода, словно в спину его подталкивая.
      Выйдя, Капранов побрёл к воротам. Административное здание было в самой глубине автопарка, и идти на выход, к проходной, надо было через весь огромный двор. Он не торопился.
      Заметив неподалёку от здания администрации место для курения, подошёл к стоявшему рядом автомату с газированной водой, удивившись тому, что они где-то ещё есть эти уже подзабытые автоматы, напился холодной, бьющей в нос пузырьками, воды, и присел на скамейку, которая вилась кольцом вокруг врытой в землю бочки с водой. Сидевшие в курилке трое мужчин тут же прервали свой и без того вяло текущий разговор.
      Капранов оглядел их. Всем троим было лет по сорок пять-пять десят.
      - А меня вот не приняли, - с завистью сказал он, оглядывая му жиков.
      Те переглянулись с каменными лицами и равнодушно пожали плечами. На всех трёх были одинаковые чистенькие синие комбинезоны с яркой, жёлтыми буквами лихо выведенными надписями номера автобазы на спине.
      - Не тужи, - неожиданно буркнул старший мужчина лет пятидесяти, нервно комкавший в руках тряпку. - В концлагерь попасть успеешь.
      Его сильно толкнул в бок сосед, глазами указав на здание администрации.
      - А что я не так сказал?! - неожиданно разозлился тот, что с тряпкой. - Я правду сказал.
      - Какой же тут концлагерь? - удивился Капранов. - Чистота у вас, порядок, спецовочки в порядке, техника ухоженная, машины с иголочки, я же сам видел.
      - В концлагере тоже порядок, - проворчал безнадёжно третий мужчина.
      - Так что ты не тушуйся, мужик, что не приняли тебя, не очень печалуйся, зарплата здесь, конечно, высокая, - успокоил Капранова тот, что первым ответил ему, - но и порядочки тут такие, что врагу не пожелаешь.
      - А чего же вы тогда тут работаете? - деланно удивился Капранов.
      - А ты посмотри кто тут работает. В основном нашего с тобой возраста мужики, кому больше деваться некуда. Молодых почти нет никого.
      - Молодых и не берут сюда.
      - А почему же тогда меня не взяли? - удивился подполковник. - Я-то не молодой уже.
      - А с улицы тоже не берут, - ответил усмехнувшись всё тот же мужчина с тряпкой.
      - Чем же так плохо у вас? Начальник вроде такой интеллигентный мужчина, современный.
      - Фашист он, этот начальник! - взорвался тот, с тряпкой, не обращая внимания на соседа, дёргавшего его за рукав. - Да чего ты меня дёргаешь?! Скажешь не так?
      - Давно он у вас работает, ваш начальник? - поинтересовался Капранов.
      - Лет двенадцать уже. Он сначала был главным механиком, вроде ничего мужик, как приватизировали предприятие, его директором выбрали, старый помер от инфаркта, крепкий мужик был, строгий но справедливый, а этот вроде как какой-то родственник бывшего, вот его выбрали, и как подменили человека.
      Мужчина яростно сплюнул под ноги.
      - А не у вас, случайно, работает Гена Пушков? - спросил небрежно подполковник.