Он собрался, положил одну стрелу на лук и, не сильно, выстрелил вверх. Тут же положил вторую стрелу и, дождавшись, когда первая стала переворачиваться в воздухе наконечником к земле, резко выстрелил вслед вторую, перебив посередине первую на лету.
      Он услышал вздох удивления окружающих его людей и цоканье языком. Кто-то даже сказал:
      – Дзе, дзе…
      – Еще… – прохрипел Темуджин, махнув рукой.
      Чиркудаю снова дали две стрелы. Он быстро повторил свой трюк, которому завидовали лучшие китайские стрелки. Опять послышались восторженные восклицания. Субудей стоял рядом и тихо покачивал головой, как бы не веря в происходящее. Темуджин хотел что-то сказать, но закашлялся. Отдышавшись, прохрипел:
      – Верю, – посмотрел на Субудея и прошептал: – Возьми его к себе, – с трудом махнул рукой, приказывая занести себя в юрту.
      Субудей взял Чиркудая за рукав и, приглашающе мотнув головой, пошел вперед, к юртам на окраине куреня. Люди с интересом провожали их взглядами. Темуджина понесли в юрту. Чиркудай молча шел за Субудеем с луком в руке. Оружие у него не отобрали.
      Шли довольно долго. Чиркудай оценил огромные размеры куреня. Субудей привел его на окраину. За его юртой начиналась степь. Далеко на горизонте маячили табуны коней.
      В гере было прохладно, очевидно давно не топился очаг. Субудей кивнул головой Чиркудаю на кошмы, а сам пошел за аргалом, сухим конским навозом. Пока хозяин разжигал огонь, Чиркудай опять провалился в сон, как в яму зиндана.
      Ночью он пришел в себя. Посмотрел на тлеющие угли, на бараний полушубок, которым его укрыл Субудей, расположившийся у противоположной стены под такой же шубой, и вздохнул. Ему показалось, что какой-то неопределенный период его жизни закончился и начинается новый. Пересилив боль, уселся. Субудей привстал и тихо сказал:
      – Около очага стоит котел с мясом. Поешь. А рядом с входом висит бурдюк с кумысом, – и лёг на кошму.
      Чиркудай понял, Субудей его сторожит, поэтому не стал осторожничать, вытаскивая мясо и наливая кумыс. Он стукнул о край котла железным штырем, зашуршал бурдюком, чтобы Субудей по звукам мог определить, что он делает. Наевшись, улегся на свое место и затих, глядя в бледно-серое дымовое отверстие. Небо затянули плотные облака. Звезд не было.
      Прошло около получаса и неожиданно, Субудей тихо сказал:
      – Ты, облезлая собака, – и замолчал.
      Услышав это, Чиркудай заметил, что кусочек ледышки внутри стал стремительно таять. Помолчав, он буркнул:
      – Змея с ушами.
      Субудей хихикнул, и затих. Чиркудаю стало совсем тепло. Он не обратил внимания на показное сопение Субудея. Ему уже было все равно: спит товарищ его детства или притворяется. Он закрыл глаза и снова провалился, но не в зиндан, а в мягкую яму, устеленную пухом.
 
      Утром его разбудил негромкий разговор на улице. По голосам Чиркудай определил, что разговаривают Джелме с Субудеем.
      – Прошло слишком много времени, все изменилось, – неторопливо говорил Джелме.
      Чиркудаю показалось, что он слышит голос кузнеца Джарчи.
      – Он стал другим. Он был с разбойниками.
      – Мы тоже люди длинной воли, – возразил Субудей.
      – У нас курень. Темуджин нойон. Мы не банда, – упорствовал Джелме.
      – Ни один нойон не признает Темуджина, – продолжал доказывать своё Субудей. – Мы для них просто бродяги, которые собрались в один курень, – и добавил с сожалением: – И кого только к нам не принесло… Со всей степи! И каких только людей у нас нет! Все из разных родов и племен: белые араты, черные дикие, и вообще, непонятно кто…
      – Да, но сейчас Темуджин не берет к себе людей из банд.
      – Потому что нукеров уже много. Но все равно, другие рода не считают законным наше стойбище. Даже на Курултай не позвали, – упрямился Субудей.
      – А он и не состоялся, – усмехнулся Джелме.
      Они помолчали. Через некоторое время Субудей зло сказал:
      – Темуджина боятся, поэтому и не состоялся. Его бы на курултае выбрали ханом. Остальные нойоны хуже него. И Джамуху боятся, но не так – он свой среди них.
      – Нойоны стравливают Джамуху с Темуджином. Им нужно, чтобы они друг друга убили, тогда в степи будет тихо. Так сказал нойон кераитов Тогорил, – будто размышляя, говорил Джелме.
      – Он же друг Темуджина! – удивился Субудей. – Он не мог так сказать!
      – Сказал… – протяжно подтвердил свои слова Джелме.
      – Он сам хочет стать Великим ханом, – уверенно заявил Субудей, добавив: – Хитрый, почти как я.
      Чиркудай загремел посудой, заглянул в котел, выловил холодную баранину и стал жевать. В юрту вошли Субудей и Джелме. Субудей молча уселся напротив Чиркудая и тоже стал есть мясо, пригласив брата рукой к котлу. Но Джелме отказался. Долго рассматривал невозмутимого Чиркудая, играя нагайкой. Тяжело вздохнул, как лошадь, и ушел.
      – Слышал? – поинтересовался Субудей, прожевав застывший кусок.
      Чиркудай ответил кивком головы.
      Субудей налил кумыса в две чашки. Одну протянул Чиркудаю.
      – Я верил своему отцу. Он не ошибся. Ты наш. Не чужой. Я это тоже вижу, – задумчиво начал Субудей. – Но не все будут к тебе так относиться. Терпи.
      – Где Джарчи? – спросил Чиркудай.
      Субудей огорченно вздохнул и кратко ответил:
      – Умер.
      Они сидели и молчали, вспоминая прошлое. Через некоторое время Субудей встрепенулся и, сказав, что ему нужно идти, торопливо выскочил из юрты. Чиркудай опять повалился на кошмы. С неприязнью посмотрел на погасший очаг, поискал глазами топливо. Но увидел лишь пустой мешок для аргала у входа. На стене юрты висела сабля и колчан с луком и стрелами. Чиркудай понял: его проверяют.
      Поднявшись, он взял мешок и выбрался на улицу. Огляделся. Но не обнаружил рядом с юртой ничего интересного, если не считать высунувшихся из дверных проемов нукеров и женщин, внимательно наблюдающих за ним. Обошел юрту и в степи, в пятидесяти шагах, заметил кучку кизяка.
      Пока он к ней шел, чувствовал спиной, как его буравят десятки глаз, ожидая, что он сделает. Набрав помета, Чиркудай не торопясь вернулся в юрту Субудея и разжег огонь. Стало теплее. Зима была на носу, и солнце уже не грело.
      Весь день он пролежал на войлоке, прислушиваясь изнутри к своему телу, ощущая, как затихает боль от ушибов и порезов.
      Вечером пришел деловитый Субудей. Он был чем-то огорчен. Чиркудай молча показал ему на горячее мясо в котле. Субудей задумчиво вытащил кусок и медленно стал жевать, уставившись в пустоту. Закончив с едой, он завалился на кошмы и долго молчал, что-то обдумывая. Чиркудай сидел у своей стены и смотрел на красные угольки в очаге.
      – В курень пришел Теб-Тенгри, – сказал Субудей, усаживаясь, и неожиданно спросил: – Ты его помнишь?
      – Колдун?
      Субудей покивал головой и продолжил:
      – Говорит, что Темуджина на Курултае изберут ханом, – недовольно сморщившись, он осуждающе покачал головой: – Но не говорит, когда будет Курултай. Я думаю, что колдун врет.
      Чиркудай слушал молча. Его лицо не выражало ничего.
      – Еще пришел какой-то рассказчик, старик. Называет себя Худу-сеченом. Говорит, что Курултая не будет, пока не появится сильный нойон. Сильнее, чем Джамуха или кераит Тогорил, которого китайцы считают самым уважаемым нойоном в степи.
      Когда Субудей сказал Худу-сечен, Чиркудай насторожился. Но, подумав, успокоился: он не верил в то, что духи могут вернуть на землю человека после смерти. Очевидно это имя было знаменито в степи. После того, как человека разрубят надвое – выжить невозможно.
      – О Темуджине вообще не говорят, – продолжал Субудей, – как будто его нет. Хотя наш курень назвал его нойоном, – Субудей недовольно покачал головой: – Нас считают разбойниками и самозванцами.
      Он замолчал и завалился на войлок, наблюдая, как темнеет небо за решеткой дымового отверстия. Чиркудай, ничего не сказав, последовал его примеру.
      – Отец вспоминал тебя, – тихо проговорил Субудей и вздохнул.
 
      Когда совсем стемнело, около юрты гавкнул пес, и послышались осторожные шаги.
      – Где живет Субудей? – спросил мужской голос.
      Субудей высунулся на улицу и позвал мужчину. К ним вошел еще крепкий старик. Поздоровался и уселся на предложенное Субудеем место. Его угостили мясом и кумысом.
      – Ты рассказчик, Худу-сечен? – не то спросил, не то просто сказал Субудей.
      Старик кивнул головой и стал пристально всматриваться в лицо Чиркудая, освещенного пламенем очага, в который подкинули кизяк. Чиркудай тоже смотрел на незнакомого мужчину, но ничего не говорил. Старик вытер жирные пальцы о халат и, посмотрев на Чиркудая еще раз, поинтересовался:
      – Это ты ранил нойона?
      Чиркудай никак не отреагировал на этот вопрос, в упор глядя на рассказчика. Тот не выдержал и отвернулся.
      – Мне про тебя говорили. Ты не сердись на меня, что я ношу имя твоего друга Худу-сечена. Что поделаешь, меня так тоже зовут. Мне жаль, что он погиб. Но о нем помнят. О тебе тоже вспоминают: ведь ты ходил с ним по куреням несколько лет? Он был тебе как отец, – старик повздыхал, поблагодарил за угощение и, сказав, что уже договорился с ночлегом в другой юрте у своего друга, попрощался и ушел.
      Чиркудай понял, где его помнят. Он сразу догадался, что так дает о себе знать потомок киньских императоров. Но для чего он ему понадобился, Чиркудай понять не мог. Он не собирался быть воином или командиром в китайской армии. Он почувствовал, что здесь, неожиданно для себя, вновь обрел семью, которой ему так не хватало. И хотя его положение было пока зыбкое и непонятное, решил, что никуда отсюда не уйдет.
      – Ты его знаешь? – спросил Субудей, глядя Чиркудаю в глаза.
      – Нет. Я знал другого Худу-сечена, – неторопливо сказал Чиркудай. – Он подобрал меня в лесу. Я ходил с ним по степи. Он тоже был рассказчиком, – Чиркудай помедлил, прикинув, о чем еще можно сказать Субудею, и продолжил: – Мы были с ним в Уйгурии, где нас посадили в яму. Дошли до Тибета. Там я научился стрелять, – про китайцев Чиркудаю рассказывать не хотелось. Он знал, что их не любят в степи.
      Субудей понимающе кивал головой:
      – Я слышал про рассказчика Худу-сечена и про мальчика, который ходил с ним. Но не знал, что это был ты. А этот, – Субудей мотнул головой в сторону двери, – мне тоже не понравился. У него нехорошие глаза.
      Они немного посидели у догорающего огня и улеглись спать.
 
      Утром Субудей опять куда-то убежал. Чиркудай поел и стал терпеливо ждать. В полдень примчался Субудей и, как волк, накинулся на еду. Он махал руками, обжигаясь и предупреждая Чиркудая, что сейчас все расскажет. Немного утолив голод, выпалил: – Пошли к Темуджину. Хочет поговорить с тобой.
      На улице было прохладно. Солнце почти не грело. Они быстро шли мимо людей, которые провожали Чиркудая подозрительными взглядами.
      Темуджин сидел у стены своей юрты в новой волчьей шубе и играл с непоседливым, трех-четырехлетним мальчиком. Чиркудай догадался, что это его сын. Рядом стояла богато одетая аратка и с улыбкой смотрела на них. По одежде Чиркудай узнал хонхиратку. И он вспомнил – да, это была Борте, которую он видел несколько лет назад в ее племени, когда путешествовал с Худу-сеченом, которая сказала, что Темуджин боится собак. В те беззаботные времена сказитель учил мальчишку понимать племенную принадлежность людей по их одежде.
      Невдалеке сидели несколько нукеров, кто на кошмах, кто просто опустился на пятки. Среди них был Джелме рядом с таким же крепким, как он, братом Темуджина, Хасаром, зло стрельнувшим раскосыми зелеными глазами в сторону Чиркудая.
      Посмотрев на Чиркудая и Субудея, Темуджин приподнял мальчика и отдал его женщине. Чиркудай остановился напротив него, спокойно глядя прямо в глаза. Темуджин молчал. Все притихли, ожидая, когда окончится их поединок взглядами.
      Неожиданно Темуджин хрипло рассмеялся и закашлял. Передохнув, весело, но негромко спросил:
      – Кумыс принес?
      Чиркудай слегка помотал головой:
      – Нет.
      – Об тебя можно искры высекать, – усмехнулся Темуджин, и немного подумав, поинтересовался: – Ты так и не научился смеяться?
      – Нет, – неторопливо ответил Чиркудай.
      Темуджин укоризненно покачал головой и неожиданно спросил:
      – За что ты попал в тюрьму у уйгуров?
      – Нас обокрали и ложно обвинили в том, что мы воры.
      Темуджин повернулся к зеленоглазому Хасару:
      – Я никогда не доверял купцам. Они все жулики. А ты, брат, их защищаешь.
      – Может быть, они действительно что-то украли! – запальчиво сказал Хасар, с прищуром смерив взглядом Чиркудая.
      – Ты хочешь сказать, что Худу-сечен был не рассказчик, а вор? – угрожающе тихо поинтересовался Темуджин.
      – Нет. Я так не думаю, – Хасар отвел глаза в сторону и заерзал. – Но он мог что-то украсть, – Хасар кивнул головой в сторону Чиркудая.
      Темуджин приподнял полу шубы и вытащил из-под нее семь дротиков и свисток, которые забрали у Чиркудая в первый день. Он положил их перед собой и, показав на них глазами, тихо заметил:
      – Большое богатство вы у него нашли, не правда ли? – и посмотрел на Хасара, который промолчал и отвернулся в сторону. – Или ты куда-нибудь спрятал золото? – неожиданно спросил Темуджин у Чиркудая.
      – У нас с Худу-сеченом было только серебро, – ровным голосом ответил Чиркудай. – Золота не было.
      – Подойди сюда, Хасар, – негромко позвал Темуджин брата. Хасар вздохнул и повиновался. Он стоял перед Темуджином, опустив голову.
      – Золотая игрушка у тебя? – спросил Темуджин. Хасар напряженно кивнул головой.
      – Дай ее!..
      Хасар помедлил и, вытащив из кармана полушубка большую золотую брошь, протянул ее Темуджину.
      – Отдай ему! – тихо и свирепо потребовал Темуджин, кивнув головой в сторону Чиркудая.
      Хасар напрягся, потоптался и протянул брошь Чиркудаю. Тот не торопясь взял её, покрутил в руках, не зная что с ней делать.
      – Она твоя, – сказал Темуджин и посмотрел на небо. – Я хочу расплатиться с тобой за прошлое. Главное было не в том, что ты предложил мне тогда кумыс. Тогда самым ценным для меня было твое сочувствие. Ну а за твою стрелу в моем горле тебе придется отслужить.
      Чиркудай повертел брошку в руках и бросил ее на землю.
      – Мне не нужно золото, – спокойно сказал он.
      Хасар проследил за ней жадными глазами.
      – Ну что? – вновь тихо и страшно спросил Темуджин у брата. – Тебе лишь бы удавить кого-нибудь! Смотри, нарвешься когда-нибудь на неприятность, и никто тебе не поможет, – он недовольно посопел и бросил: – Забери свою побрякушку и уйди с моих глаз.
      Хасар торопливо поднял брошь и ушел за спину нукеров.
      – Чиркудай поступил как воин, защищая свою отару, – Темуджин поправил повязку на шее: – И если бы он захотел, то мог бы убить меня. Но не сделал этого… – он замолчал, хотел кашлянуть, но перетерпел приступ. После паузы спросил у Чиркудая: – А почему ты меня не убил?
      Чиркудай подумал, вспоминая тот вечер:
      – Я понял, что вы такие же, как мы. Зачем убивать своих, можно было только припугнуть и сохранить овец.
      – А мы вас не испугались, – усмехнулся Темуджин и резко спросил: – Ты считаешь нас… бандитами?
      – Я был не в банде: жил с людьми длинной воли, – заметил Чиркудай.
      Темуджин хрипло рассмеялся и начал кашлять. Переждав удушье, он прищурился и сказал:
      – Хитрец… Ты прав. Мы такие же разбойники, – при этих словах нукеры зашептались. Темуджин повернулся к ним и жестко продолжил: – Именно бандиты. И будем ими до тех пор, пока нас не признают в степи законным племенем, а не сборищем бродяг. Пока… Пока… – он махнул рукой: – Вы знаете, что пока, – и, посмотрев на стоящего рядом с Чиркудаем Субудея, нетерпеливо спросил:
      – Ну, где он?
      – Сейчас приведут, – спокойно ответил Субудей.
      Темуджин помрачнел. Посмотрел на нукеров и повернулся к Чиркудаю:
      – Я не буду называть тебя старым именем. Слишком многое оно мне напоминает. Много плохого. Я буду тебя звать… ДЖЕБЕ– Стрела. Это имя тебе больше подходит. И все так его зовите, – повернулся он к своим воинам.
      Те утвердительно закивали головами. В это время Чиркудай почувствовал, что сзади подошел кто-то знакомый. Он оглянулся и увидел Тохучара, у которого все лицо было иссечено ссадинами. Тохучар грустно улыбнулся Чиркудаю. Позади него стояли два нукера, которые его привели.
      – Ты его знаешь? – спросил Темуджин.
      – Да, – коротко ответил Чиркудай.
      – Джебе, – обратился Темуджин новым именем к Чиркудаю: – Ты за него можешь поручиться?
      – Да, – опять коротко ответил Чиркудай.
      Темуджин удовлетворенно покивал головой:
      – Я тебе верю, – и приказал конвоирам: – Все. Теперь он принадлежит Джебе. А Джебе… – Темуджин немного подумал и сказал: – Субудей, забирай их в свой отряд.
      – Слушаюсь, хан, – кивнул головой Субудей и подмигнул Чиркудаю.
      – Возьми свои вещи, – Темуджин подтолкнул на кошмах дротики и свисток в сторону Чиркудая.
      Чиркудай молча взял и сунул все это за веревочный пояс.
      – Постой, – остановил его Темуджин: – Я понял, что это свисток, он издает громкий звук. Быть может он когда-нибудь понадобится. Его далеко слышно. Но зачем тебе эти короткие стрелки? Ими не выстрелишь из лука. Мы все пробовали их бросать, но у нас ничего не получилось. Покажи, как ты ими пользуешься.
      Тохучар стоял около ревниво скривившего лицо Субудея и с интересом наблюдал за происходящим.
      Чиркудай взял в руку дротик и стал оглядываться, прикидывая, во что бы его бросить. Но ничего подходящего поблизости не было.
      – Ладно, – махнул рукой Темуджин, – не надо. Лучше покажи нам еще, как ты стреляешь из лука, – и, повернувшись к нукерам, приказал: – Дайте ему лук.
      Один из воинов нырнул в ближнюю юрту и вынес из нее лук и стрелы. Он быстро подошел к Чиркудаю, удивленно посмотрел в его равнодушные глаза, и подал лук. Чиркудай попробовал тетиву, осмотрел стрелы и поморщился:
      – Я не привык к нему. Мне нужен мой.
      Субудей тут же подозвал сгорающих от любопытства мальчишек, которые крутились неподалеку, и приказал бежать в его юрту за луком. Ребятня, с веселыми криками, бросились наперегонки к окраине куреня. И в это же время резко поднялся с пяток на ноги Джелме. Он вопросительно посмотрел на Темуджина, взглядом спрашивая разрешения уйти. Темуджин хитро прищурился и жестом разрешил Джелме отлучиться.
      Сын кузнеца пришел раньше мальчишек. Чиркудай с интересом рассматривал его, идущего вперевалку, так же, как ходил его отец, Джарчи. Джелме нёс красивый колчан с китайским, склеенным из множества дощечек, луком и лакированными стрелами. Чиркудай видел такой у потомка императоров на стене в его комнате. Он протянул оружие Чиркудаю, сказав:
      – Попробуй из этого, – и вернулся к нукерам на кошмы.
      Чиркудай стал рассматривать дорогое оружие, пробовать эластичную тетиву. Протащил сквозь пальцы идеально гладкие стрелы. Восхищенно покачав головой, положил стрелу на лук и несколько раз натянул тетиву для пробы, целясь в небо. Это было на редкость гибкое и мощное оружие.
      – Жалко перебивать такие стрелы, – заметил Чиркудай, продолжая любоваться луком.
      – Ну, тогда стреляй в юрту, – усмехнулся Темуджин и посмотрел на Хасара. Который отвернулся в сторону с неприязненной миной на лице. – И пусть кто-нибудь встанет около стенки. Тот, кто не боится.
      – Я встану, – негромко сказал Тохучар и посмотрел на Темуджина, спрашивая взглядом, к какой юрте вставать.
      – Встань к моей, – предложил Темуджин. И когда Тохучар прислонился к кошме, спросил: – Не боишься?
      – Нет, – твердо ответил Тохучар, поворачиваясь к ним лицом, заложив руки за спину.
      – Как тебя зовут? – поинтересовался Темуджин.
      – Тохучар.
      – А почему ты не боишься?
      – Чиркудай никогда не стреляет мимо, – уверенно сказал парнишка.
      – Его зовут Джебе, – поправил Темуджин.
      – Тохучар согласно кивнул головой и повторил:
      – Джебе стреляет туда, куда смотрят его глаза.
      Темуджин повернулся к нукерам и с укором произнес:
      – Вот как нужно верить товарищу.
      В это время прибежали мальчишки с луком Чиркудая и стрелами, но остановились, заметив, что тот уже вооружен. Они притихли, наблюдая, как стрелок отошел от Тохучара на тридцать шагов, встал поудобнее, быстро положил стрелу на лук и, почти не целясь, выстрелил.
      Чиркудай сразу почувствовал, что за оружие у него в руках. Из него невозможно было промазать. Стрела, свистнув, впилась в войлок, пробив его, под ухом Тохучара, рядом с шеей. Чиркудай быстро вытащил следующую стрелу и снова выстрелил, положив стрелу с другой стороны шеи товарища. Он выпустил все стрелы, сделав контур Тохучара на стене.
      Нукеры восхищенно цокали языками. Тохучар деловито выдрал стрелы из войлока и спокойно понес их Чиркудаю.
      Темуджин опустил глаза и, думая о чем-то невеселом, покачивал головой. Джелме вскочил на ноги, подошел к Чиркудаю и возбужденно сказал, показывая на лук:
      – Он твой! Я все равно плохо стреляю.
      Темуджин засмеялся и снова закашлял. Отдышавшись, посмотрел на Джелме и прохрипел:
      – Правильно. Он тебе не нужен. Ты умеешь только кости ломать.
      Нукеры дружно захохотали, вспомнив какой-то эпизод. Джелме виновато усмехнулся, но не выдержал и тоже стал смеяться.
      – Ты же обещал этот лук мне! – неожиданно подал голос Хасар.
      Джелме виновато пожал широкими плечами.
      – Все правильно, – резко бросил Темуджин. – Хорошему оружию нужны умелые руки, – и он махнул рукой Субудею: – Идите. Завтра вам пасти табун.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.