Читательница первая весело уселась за стол и не только сама уплетала, но и Вэнь Хану подкладывала, будто хозяйка дома...
      Потом, разумеется, разразилась ссора с Юйлин.
      7
      Тесная квартирка, беспрерывные вторжения визитеров, нескончаемые распри с женой, то мелкие, то крупные, - все это привело к тому, что дом показался Вэнь Хану узилищем, а жизнь - приготовлением к казни.
      Его первые произведения трогали читателя теплой поэтичностью, смутными надеждами, пульсирующим чувством, добротой маленького человека.
      Минуло три года, и ничего похожего уже не выходило из-под его пера, сердце огрубело, нервы, отполированные, превратились в какие-то острые заточки. Он поражался, перечитывая свои старые, такие теплые и нежные, работы. Как это он умудрялся писать столь простенькие, жалостливые вещи? Или это обман самообмана? Ведь совершенно очевидно, что жизнь - податливый свинец, а вокруг-то, похоже, одни враги.
      На литературных совещаниях он вылезал на трибуну и говорил, что его прежние произведения "окрашены ложью и надувательством", и отказался от них. Признал лишь одно - "Молчание самшита", посчитав его неким "прорывом", поднявшимся над заурядностью и вошедшим в высшие сферы. Это суждение у одних вызвало недоумение, у других - овацию.
      После чего он за несколько месяцев не написал ни слова, потом вернулся к столу, но рвал страницы одну за другой, даже не дописав, а одна начиналась у него с такой фразы:
      "В полночь пробудился, на постели, на стенах, во всей комнате было полно тараканов и клопов, давил, давил, но очистить от них комнату не смог и так захотелось взять в руки гранату и уйти в ничто вместе со всеми этими клопами и тараканами..."
      Эти строчки, конечно, тоже были разодраны в клочья.
      К началу восемьдесят второго года он наконец написал небольшой рассказик "В клочья" на полторы тысячи иероглифов и опубликовал его как некий знак.
      Похоже, до людей дошло, и дифирамбы не появились, только рецензии в периодике, подписные и анонимные. Новые и старые друзья, включая некогда столь почитаемого им старого редактора и писателя, о котором он позже презрительно отозвался: "Ничего особенного", осознанно или нет принялись убеждать его слиться с народом, с его жизнью, повернуться лицом к огромному миру. Он слышал, не слыша, воспринимал, не воспринимая. За три-четыре года с семьдесят восьмого он прошел такой длинный путь, что сам себе поражался, и уже устал. Начало принесло ему столько волшебных устремлений, а потом разочарования, безнадежность и, наконец, тревожное беспокойство. Когда-то он был преисполнен прекрасных желаний, а затем омертвел, отравил свою душу, все ненавидя, надо всем издеваясь. Сначала он нес в себе любовь, теплоту, заботу, сменившиеся досадой, грубостью, холодом, и вот он пробуждается среди ночи и осознает, как трудно людям выносить его.
      Успех страшен, он страшнее поражения, счастлив может быть лишь тот, кого собственный успех не привел к "отчуждению". Вот так начал он размышлять, слушая критические отзывы.
      А корни самшита - уж не знаю, то ли от избыточного полива, то ли от недостаточного, то ли от запаха масла при тушении лука, а может, от никотина, которого в сигаретах "Да Цяньмэнь" слишком много, - стали сжиматься. И чем больше он любовно возился с ними, тем быстрее они скукоживались. Он проконсультировался со специалистом по бонсаю, заказал какие-то импортные удобрения, чего только не делал, но корни умерли, сгнили.
      И в тот момент, когда он выбрасывал самшит на свалку, его душа вдруг распрямилась. Не отправиться ли в горы, подумал он, там, говорят, много раскидистых самшитовых деревьев, а еще есть плакучие ивы, плодовые дички, струящиеся воды. Он почувствовал, что следует по-другому и жить и мыслить, иначе у него никогда уже не будет в жизни таких безмятежных дней, какие были во времена его кассирства.
      ----------------------------------------------------------------------
      [1] Романы классиков современной китайской литературы Ба Цзиня и Лао Шэ. (Здесь и далее - прим. перев.)
      [2] Лян - мера веса, 50 граммов.
      [3] Строка из стихотворения Ли Бо (VIII в.).
      [4] Строка из стихотворения Ду Фу (VIII в.).
      [5] Строка из стихотворения Мао Цзэдуна.
      [6] Диалект китайского языка в провинции Шаньси.
      [7] Известный современный тенор.
      [8] Строка из стихотворения Цюй Юаня (IV в. до н.э.).
      [9] Строка из стихотворения Тао Юаньмина (IV-V вв.).
      [10] Чжу Цзыцин (1898-1948) - известный поэт.
      [11] Суть этих ярлыков достаточно прозрачна, кроме последнего: тут речь идет о том, что Мао Цзэдун утверждал, что развитие Китая должно опираться на мелкое крестьянское хозяйство, а не на крупную индустрию, и потому хунвэйбины выступали против всего "крупного", "чрезмерного", "избыточного".
      [12] Классический роман XVIII в.
      [13] Авантюрная политическая кампания 1958 г.
      [14] "Никогда не забывать о классовой борьбе" - слова Мао Цзэдуна, распространявшиеся по стране как руководящий лозунг.
      [15] В тот период нельзя было поступать в вуз без официальной характеристики.
      [16] "Облавные шашки", китайская национальная игра, ее фигуры имеют свои наименования ("пушка", "конь" и т.д.).
      [17] Современный эссеист, был одним из руководителей Союза китайских писателей.
      [18] Этим термином в современном Китае обозначаются адепты "левацких извращений" коммунистических идей как в годы "культурной революции", так и в предшествовавшие периоды китайской истории.
      [19] Цунь - 2,5 см.
      [20] Легендарный знаток лошадей.
      [21] Карликовый пейзаж (дерево, камни) в керамическом вазоне, особый вид китайского декоративного искусства, возникший более 1300 лет назад. В оригинале - китайское слово "паньцзин", в переводе оно передано близким ему по значению японским словом, более знакомым в России.
      [22] Чи - 32 см.
      [23] Знаменитое производство керамики в уезде Исин провинции Цзянсу существует в Китае с рубежа XVI-XVIIвв.
      [24] Мера веса - 50 т.