x x x
      Много месяцев стояли халдеи под Иерусалимом (4). Все теснее сжимались вокруг города осадные валы. Тараны были подтащены вплотную и под градом стрел неустанно наносили удары. Трескались кирпичи, сыпался щебень, долго не поддавались могучие стены, но вот вечером 19 июля 587 года Седекии донесли, что в северной стене пробита брешь и халдеи проникли в центр города. Царь решился на последнее средство: под покровом ночи со всей семьей и гарнизоном он незаметно вышел через восточные ворота, находившиеся у дворцового сада. Однако бесшумно миновать вражеские цепи им не удалось: бегство было замечено, и за остатками иудейского войска устремилась погоня. Седекия, вероятно, хотел скрыться за Иорданом, но недалеко от Иерихона халдеи настигли беглецов. При приближении врага князь Измаил со своей дружиной, предательски бросив царя, ускакал в сторону реки, а Седекия оказался в руках халдеев. Его отвезли в Риблу к Навуходоносору.
      Разгневанный царь был беспощаден к изменнику. Сыновей Седекии казнили у него на глазах, а сам он был ослеплен и в кандалах отправлен в Вавилон. Там несчастный царь вскоре умер, ненадолго пережив катастрофу.
      Теперь Иерусалим стоял открытый для врагов. В начале августа из ставки прибыл начальник царской гвардии Набусардан. Он вез приказ о разрушении города. Вавилонские войска двинулись по улицам Иерусалима...
      Все главари военной партии, оказавшиеся налицо, были арестованы и немедленно отправлены в Риблу, где Навуходоносор казнил их как виновников мятежа. Основная масса горожан была согнана в лагерь для отправки в изгнание.
      15 августа халдейские солдаты закончили разрушение стен. Кедровый дворец и все крупные здания города были преданы огню. Храм подвергся полному разгрому. Набусардан велел вынести из него все ценностное и отправить в Вавилон в качестве трофеев; сам Дом Ягве солдаты подожгли; выложенный внутри кедром, он был быстро охвачен пламенем, камни лопались и оседали, и скоро от Соломонова святилища осталась лишь черная груда руин.
      В огне погибла и древняя святыня Израиля-Ковчег.
      ПРИМЕЧАНИЯ
      Глава тринадцатая
      КРУШЕНИЕ
      1. Лахишские письма были открыты археологом Старки (см. W.Кеller. Тhе Вible as History, р. 282). Письма написаны на глиняных черепках почерком, указывающим на поспешность. В одном из них пророк упомянут по имени, ноначало имени не сохранилось. Окончание "ягу", вероятно, указывает на Иеремию (евр. Ирмейягу). Текст писем в кн.: Н.Ваrdtke. Неbraische Коnsonantentekste. Leipzig, 1954, S. 28-31; англ. пер.: Рritchard, АNЕТ, р. 322. Библейские данные о последних днях Иерусалима содержатся в Книге Царств (4 Цар 15), в Паралипоменоне (2 Пар 36, 11 cл.), у Иезекииля (24; 33, 21 cл.) и у Иеремии (главы 21; 32-34; 37-43, 1-7; 52). Как полагают библеисты, в книге последнего эти главы являются частью биографии пророка, написанной Барухом, а также сборника пророчеств, написанных Иеремией между 588 и 586 гг. (см.: L. Stachowicz. Кsiega Ieremiasa. Роznаn, 1967, р. 53 cл.) О халдейских источниках см.: D.J. Wisетап. Сhronicles of Chaldean Kings. London, 1956.
      2. Это пророчество повторяется в Книге Иеремии дважды (23, 5-6 и 33, 2-15 cл. ). В последнем случае оно прямо относится к тому времени, когда пророк был заключен в караульном помещении дворца (33,1). О его значении и подлинности см.: W. Rиdolf. Jeremia.-В кн.: О.Еissfeldt (еd.). Наndbuch zum Alten Testament, S. 125.
      3. Книгу Плача предание приписывало Иеремии, но в настоящее время общепринятым считается мнение, что книга написана несколькими поэтами вскоре после 587 г и в первые годы плена.
      См : Т. J. Мееk. Тhе Вооk оf Lamentation, N.Y., 1956.
      4. 4 Царств 25, 8 относит штурм Иерусалима к 19-му году правления Навуходоносора. Официально Навуходоносор был коронован в Вавилоне в апреле 604 г. И тогда падение Иерусалима нужно отнести к 586 г. См. статью "Сhronology" в кн . "Тhе Interpreter's Dictionary of the Bible", N.Y. , 1962, v. I, р. 580. Но Иеремия говорит о 18-м годе Навуходоносора (52, 29). Это может означать, что Иеремия вел счет не с коронации халдейского царя, а со смерти его отца в августе 605 г. И поэтому более точной датой гибели Иерусалима следует признать 587 г.
      См.: J. Вright. А Нistory of Israel, р. 286.
      Глава четырнадцатая
      И НА РАЗВАЛИНАХ ЖИВЕТ НАДЕЖДА
      Иудея-Египет, 587-580 гг.
      Надежда, я сказал, есть ожиданье грядущей славы;
      ценность прежних дел и благодать - его обоснованье.
      Данте, Рай, XXV
      Жестоко расправившись с Иерусалимом, Навуходоносор, однако, не желал окончательной гибели Иудеи: она была нужна ему как провинция, служащая заслоном против Египта. Поэтому он оставил на месте часть сельского населения и во главе области утвердил наместником иудея Гедалию, который поселился в Мицпе с дочерями Седекии и халдейскими военными, оставленными в качестве советников. Гедалия принадлежал к партии мира и реформ; его отец Ахикам был другом Иеремии, а дед Шафан принимал деятельное участие в преобразованиях Иосии. Сам Гедалия, если судить по его печати, найденной в развалинах Лахиша, занимал еще при Седекии пост "начальника дворца" (1).
      Навуходоносор был хорошо осведомлен о внутренних распрях в Иерусалиме, знал он и о деятельности Иеремии, который предсказывал победу его оружию. Поэтому вавилонский царь дал Набусардану строгую инструкцию относительно пророка: "Возьми его, обрати на него внимание, не делай ему ничего худого и поступи с ним так, как он скажет". Когда дворец был обречен огню, халдейские начальники нашли Иеремию в караульном помещении и освободили его.
      Однако потом Иеремию, вероятно, задержал один из солдат и направил его в Раму, где был сборный пункт пленных. Там Иеремия мог видеть толпы соотечественников, изнуренных голодом, ослабевших от страха, плачущих или тупо равнодушных. Они сбились кучками, жались друг к другу - жители каждого города старались держаться вместе. Кто побогаче - позаботились о своем имуществе. Оно было нагружено на ослов, верблюдов и мулов; халдеи разрешали брать с собой все. Поэтому лагерь был похож на причудливый базар или становище кочевников. Одна за другой выстраивались партии переселенцев, и конвой уводил их. Они бросали последний взгляд на родные холмы и били себя в грудь, проходя мимо гробницы праматери Рахили. Казалось, она оплакивала своих сынов, которым не суждено больше вернуться. "Вопль в Раме слышится, плач и рыдание: Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет" (Иер 31, 15).
      Левиты и священники шли, гремя цепями, которые были надеты на всех представителей высших сословий. Они пели псалмы и повторяли молитвы:
      Вспомни, Господи, что с нами стало, взгляни на нас и узри наше поругание:
      Наследие наше перешло к чужим, и дома наши к иноплеменникам,
      Стали мы сиротами без отцов, а матери наши как вдовы ...
      Угасла радость в сердце нашем, хороводы наши обернулись сетованием,
      Упал венец с головы нашей, горе нам, что мы согрешили!
      (Плач 5, 1-3, 15-16)
      Бедствие пробудило религиозную совесть: люди каялись в своих грехах, давали обеты Богу, сокрушались о том, что слушали голоса ложных пророков, нарушали уставы Торы. А колонны все уходили одна за другой на север...
      Случайно Набусардан заметил среди пленных Иеремию. Он немедленно велел освободить пророка от цепей и предложил ему ехать с ним в халдейскую столицу. "Я буду заботиться о тебе,- сказал он,-а если не хочешь идти со мною в Вавилон - оставайся: вот вся земля перед тобою". Но тут же он сам решил, что лучше всего будет, если Иеремия останется при Гедалии и поможет наместнику восстановить страну.
      Иеремия принял это предложение и пошел в Мицпу, резиденцию Гедалии. Наместник, вероятно, с радостью встретил пророка: у него было мало сторонников и помощников, а трудностей- много. Халдейские войска покидали Иудею, страна нуждалась в мире и порядке, Эдом же на юге пытался воспользоваться разрухой в Иудее, чтобы захватить как можно больше земель. Защищаться от эдомитян было нелегко. Войско Седекии разбрелось по стране: одни группы превратились в настоящих разбойников, другие, объединившись в отряды, намеревались вести бессмысленную партизанскую войну. Среди них стала популярна крылатая фраза: "Авраам был один в этой земле, и нас немного, но мы будем ею владеть". Князь Измаил и его воины опасались переправляться обратно через Иордан и жили во владениях амонитского царя Баалиша.
      Эти бездомные люди были подавлены и озлоблены. У большинства из них родные либо погибли, либо были угнаны в плен. В их головах решительно не умещалось, как это могло случиться, что Ягве допустил гибель храма и Иерусалима. Они склонны были теперь во всем винить Гедалию и его друзей, которых считали изменниками, продавшими родину халдеям. Никакие разумные доводы не могли убедить этих отчаявшихся солдат, что катастрофа произошла именно потому, что власти не следовали советам Иеремии, Гедалии и всей партии мира.
      Одно время казалось, что увещания посланцев из Мицпы возымели действие. Князь Измаил, военачальник Иоханан и другие вожди рассеянных отрядов явились к наместнику и приняли его предложение начать мирную жизнь. Гедалия уговаривал их скорее приступить к сбору урожая, так как наступал сентябрь, а рабочих рук не хватало.
      Иоханан, пользовавшийся наибольшим авторитетом среди воинов, одним из первых подал пример. Он искренне поддержал Гедалию и стал помогать ему. Когда же до него дошло, что против наместника составлен заговор, он тотчас же предупредил его. Нити заговора тянулись через князя Измаила к амонитскому царю Баалишу, который предпочитал, чтобы разруха и анархия в Иудее продолжались как можно дольше.
      Добродушный Гедалия не внял предостережениям, а враги его тем временем готовили удар. Однажды в конце сентября наместник устроил пир, на который были приглашены иудейские и вавилонские военачальники. Измаил счел этот момент подходящим. Во время пира он напал на Гедалию и убил его, а воины Измаила перебили всех халдеев.
      На другой день жертвой князя стали богомольцы, пришедшие с севера, чтобы оплакивать развалины. Он пощадил только тех, кто обещал снабдить его продовольствием. Совершив это новое бессмысленное убийство, Измаил решил идти до конца и поднять новый мятеж против Вавилона. С этой целью он поспешил к своему союзнику, амонитскому царю. Вместе с собой он увел многих людей из Мицпы, в частности и царских дочерей. Будучи сам из рода Давидова, он, может быть, надеялся браком с ними утвердить свои права на престол. Но у самого Иордана Измаил был настигнут отрядом Иоханана, который отбил у него людей. Сам князь едва успел скрыться за рекой. Больше о нем никто не слышал.
      Что делал Иеремия весь этот месяц неясно. Мы снова находим его и Баруха уже в отряде, возглавляемом Иохананом. Отряд собрался в Вифлееме, чтобы обсудить, как поступить дальше. В свое время Гедалия от лица Навуходоносора обещал амнистию всем оставшимся иудейским воинам. Но теперь, когда совершилось предательское убийство наместника, следовало ждать появления карательных отрядов. Иоханан предложил идти просить убежища у фараона Хофры. Все хотели знать мнение пророка.
      Иеремия долго колебался. Он, несомненно, понимал, что от его ответа зависит судьба, а может быть, и жизнь этих несчастных. Только через десять дней, когда он ясно осознал, в чем воля Божия, он объявил ее людям: они не должны бояться мести Навуходоносора, Бог защитит их, если они останутся в Иудее и будут мирно трудиться. Если же они уйдут в Египет, там их ожидают новые бедствия.
      Но воинам не понравилось это предложение, они шумно запротестовали: "Это Барух подговорил тебя, ты говоришь неправду!" Им казалось всего разумнее искать покровительства у союзника, а не надеяться на снисходительность врага. Одним словом, совет Иеремии был решительно отвергнут. Однако всем хотелось, чтобы в пути с ними был хоть кто-то, через кого в трудную минуту можно вопросить Бога. Поэтому они вынудили Иеремию и Баруха отправиться с ними в Египет. Пророк сначала отказывался, но в конце концов ему пришлось подчиниться. Остатки иудейского войска выступили в путь.
      Путешествие вдоль побережья было недолгим. Уже через несколько дней иудеи разбили лагерь на египетской территории близ города Тафнэ. Как раз в этом самом месте шесть веков назад устроил первую стоянку Моисей после Исхода. И вот превратности судьбы снова забросили злополучных скитальцев в землю Мицраим. Впрочем, времена теперь были другие; здесь их ждало уже не рабство, а казармы. Фараон Хофра ценил наемников; на службе у него состояли и греки, и евреи. Последние даже образовали на острове Элефантине целую колонию, называемую "Иудейским войском". Поэтому добровольные изгнанники быстро нашли себе пристанище: египетские власти расселили воинов с семьями в пограничных городах, где они должны были нести гарнизонную службу.
      Иеремия и Барух остались в Тафнэ. Здесь, среди солдат и язычников, они, вероятно, чувствовали себя в еще большей изоляции, чем в Иудее. Там, по крайней мере, было хоть сколько-то людей, способных их слушать и понимать; даже в худшие времена у них неизменно оказывались сочувствующие и единомышленники. В Египте же они были окружены людьми, которые относились к ним с непониманием и даже недоверием.
      Пророк и в изгнании не изменил своему делу. Он продолжал быть для переселенцев голосом совести, голосом Божиим. Не заботы о сохранении нации волновали его-египтяне сами отгораживались от евреев, но то, что изгнанники принесли с собой все те пагубные суеверия, которые заразили их души на родине. Особенно тревожило Иеремию возрождение среди иудеев культа богини Анат, "Царицы Неба". Вероятно, распространенный в те годы египетский культ небесной богини Нейт косвенно способствовал оживлению старой ханаанской религии. На все увещания пророка эти простодушные люди с досадой отвечали: "Мы не будем слушать твоих слов, а будем поступать, как наши отцы, наши цари и князья в Иудее поступали, потому что тогда мы были сыты и счастливы и горя не знали. А с тех пор, как перестали мы кадить Богине Неба и возливать ей возлияния, терпим во всем недостаток и гибнем от меча и голода". Они почти готовы были отнести все беды, свалившиеся на их головы, на счет Иосии и поборников строгого единобожия. Напрасно Иеремия грозил им новыми несчастьями, напрасно предсказывал вторжение халдеев в Египет и гибель Хофры от руки врагов, иудейская военная колония осталась глухой к его призывам.
      Впоследствии все следы религиозной реформы окончательно выветрились из сознания египетских евреев. Они стали посещать храм Ягве, построенный на Элефантине вопреки запрету Торы. Наряду с Богом Израилевым они открыто почитали Анат, богиню Ашеру и бога Херема. Арамейские документы, найденные на острове, свидетельствуют, что для этих богов собирали пожертвования и их именем скрепляли клятвы (2).
      x x x
      Здесь, на первый взгляд, можно было бы поставить точку. Израиль и его религия, казалось, шли к своему естественному концу. И в этом не было ничего необычного. Не так ли, или почти так, угасали другие древние народы и умирали их боги? Ураган завоевателей, рухнувшие города и храмы, распадение нации... А в нашей повести о пророках не хватает как будто бы лишь эпилога; умрут Иеремия и Иезекииль, растворятся изгнанники среди чужих племен, а слова и дела библейских провидцев, подобно памятникам Вавилона, Египта, Финикии, станут достоянием невозвратного прошлого.
      Но случилось иное, неожиданное, по-человечески трудно объяснимое.
      Изгнание и плен оказались не концом дороги, а ее поворотом. Они означали не финал истории народа Божия, а начало ее новой главы. Не случайно Иезекииль узрел Славу Господню, пребывающую вне Храма и Града, но там, где в живом сердце светит живая вера.
      Все помыслы престарелого Иеремии были теперь сосредоточены на пленниках Вавилона. В то время существовала тесная связь между Египтом и Халдеей. И именно туда, к вавилонским евреям, отвез Барух последнюю книгу учителя (3). Это было как бы завещание пророка-мученика, написанное им незадолго до смерти. Тот, кто почти всю жизнь обличал, укорял, предсказывал гибель и разорение, выполнил наконец вторую часть своей миссии:
      "строить и насаждать".
      О чем же говорила эта книга, которую обычно называют "Книгой Утешения"?
      Еще тогда, когда пророк сидел под арестом в караульном помещении, он произнес первые слова надежды. И вот теперь у последнего рубежа странствия, она раскрывается в его сердце, наполняя его юношеским восторгом. По стилю строки "Книги Утешения" напоминают ранние речи Иеремии. Быгь может, действительно, он включил в нее кое-что из пророчеств тех далеких лет. Но главная черта книги-общее изменение духа проповеди. Пророк, ходивший с ярмом на шее, говорит теперь о сокрушении ярма угнетателей, о спасении иудеев из плена. "Как Я наблюдал за ними, искореняя и сокрушая, разрушая и погубляя, так буду Я наблюдать за ними, созидая и насаждая, говорит Господь" (Иер 31, 28).
      Но не в самом этом восстановлении Израиля заключена будет величайшая радость, а в том, что совершится чудо: сердца человеческие обратятся к Богу, очищенные испытаниями и скорбями.
      "Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с Израилем и Иудой НОВЫЙ ЗАВЕТ. Он будет не таким, какой Я заключал с их праотцами, когда взял Я их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской. Хотя они нарушили Мой Завет, Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот Завет, который Я заключу с Израилем после тех дней, говорит Господь; Я вложу Закон Мой в них самих и на сердцах их напишу его; и стану Я для них Богом, а они будут Моим народом. Не нужно уже будет им учить друг друга познанию Бога: все они от малого до великого будут знать Меня, говорит Господь, ибо прощу Я беззакония их и не буду вспоминать грехов их. Так говорит Господь, Который дал солнце для света днем, а луну и звезды для света в ночи, Который волнует море так, что шумят его волны; Ягве Саваоф - имя Его" (Иер 31, 31-35).
      Итак, Новый Завет... Слово найдено и произнесено. Но было ли оно неожиданным для самого Иеремии? Не потому ли он, не колеблясь, предрекал гибель Ковчега и храма, что с самого начала знал о грядущем храме духа, о полном преобразовании религии?Все вещественные святыни были для него лишь преходящими символами. Новый Завет пророк видит начертанным уже не на каменных скрижалях, а запечатленным в сердцах. Сам Бог будет явлен с последней достоверностью в глубине человеческого существа. Здесь "Книгу Утешения" озаряет далекий отблеск новозаветной религии. О ней говорит ему не Бог одного народа или одной страны, но Бог Вселенной, повелевающий звездами и волнами океана. Ибо Новый Завет перерастет рамки библейского Израиля и будет явлен всему народу Божию в его всемирной полноте.
      Среди колоннад языческих храмов, среди иудейских солдат и египетских крестьян, в дельте Нила, на перекрестке трех материков старый пророк, прошедший через свою Голгофу, исполняется радостью Грядущего. Время исчезает. Ветхий Завет смыкается с Новым...
      ПРИМЕЧАНИЯ
      Глава четырнадцатая
      И НА РАЗВАЛИНАХ ЖИВЕТ НАДЕЖДА
      1. Буквально на печати значится "Гедалия, начальник над домом", под "домом", несомненно, разумеется царский дворец (см . G.Е. Wright. Biblical Archaeology, р. 178). О правлении Гедалии и событиях в Иудее после гибели Иерусалима повествует Иер 39, 10-18, 40-43
      2. Остров Элефантина расположен у южной границы Египетского царства, близ Асуана. Еврейские документы (на арамейском языке) были найдены там на рубеже XIX и XX вв. Они свидетельствуют, что храм Ягве был построен не позже 525 г. Некоторые авторы полагают, что ядро колонии образовали беженцы из Иудеи, пришедшие в Египет с Иеремией. Но есть основания относить построение Элефантинского храма к более ранней дате, к годам, непосредственно предшествовавшим реформе Иосии (см. И. Волков. Арамейские документы иудейской колонии на Элефантине V в. до Р. Х. М , 1915, с. 44-46). Ягве именуется в документах "Богом небесным", но рядом с ним мы видим Ашеру, Анат, Херема. Имя Анат иногда соединяется с именем Ягве (Анат-Ягу), что указывает на веру в Анат как "Царицу Неба" (см. с. 10, 21, пер. И. Волкова).
      3. "Книга Утешения" охватывает главы 30-33 Книги Иеремии. Она начинается обещанием Бога вернуть народ из плена. В нее вошли как последние речи пророка, так и пророчества, написанные во время осады (гл. 32) и во время увода пленных в Вавилон (31, 14-21). Некоторые исследователи усматривают в ней переработку пророчеств, произнесенных при Иосии.
      См. G.Р. Соиturier. Jeremiah. - JВС, р. 324.
      Часть II
      ПЛЕН и РЕСТАВРАЦИЯ
      Глава пятнадцатая
      "НА РЕКАХ ВАВИЛОНСКИХ"
      Халдея, 580-575 гг.
      И твержу это, чтобы
      Завершенное не начиналось опять,
      Чтобы к нам Судия проявлял свою милость
      Т.С. Элиот
      В истории человечества мы едва ли найдем духовных учителей или реформаторов, которые были бы столь непримиримы к грехам и заблуждениям своего народа, как пророки. И это понятно: они ставили перед собой, казалось бы, непосильную задачу-преобразовать целую нацию в соответствии со своими идеалами.
      Достигли ли они своей цели?
      Судьба Иеремии и катастрофа 587 года подсказывают как будто бы отрицательный ответ. Но оставался еще один, последний экзамен: плен Вавилонский. Это величайшее испытание должно было подвести окончательный итог миссии пророков; и оно неожиданно показало, что их усилия не остались безрезультатными.
      Это может вызвать удивление. В самом деле, вхождение народов в чужую культурную и географическую среду нередко разрушало их традиции и верования. Окружение чаще всего сильнее и отдельного человека, и целой нации; и требуются какие-то совершенно особые факторы, чтобы оказывать ему действенное сопротивление.
      Очевидно, в Израиле такие факторы были, и именно они обусловили этот загадочный парадокс библейской истории: народ, который на родине не мог устоять перед языческими искушениями, вдали от нее выработал противоядие от них. Уйдя в плен с клеймом изменника веры, он вернулся утвердившимся в ней как никогда раньше.
      Библия содержит в себе четыре главные свидетельства, из которых мы узнаем о тех, кто стал воспитателем Израиля на чужбине и довел дело пророков до конца. Мы имеем в виду Книгу пророка Иезекииля, писания Исайи Вавилонского и две новых Священных Истории; к этому нужно добавить Плач и Псалмы, созданные в годы пленения. В этих книгах-высочайшая точка религии Ветхого Завета, горная вершина, над которой вздымается лишь белоснежный пик новозаветного Откровения.
      Как интересно было бы проследить жизнь народа Божия в те годы, когда с ним происходила эта удивительная метаморфоза! Но если мы мало знаем о людях, которые повели его по пути веры, то о нем самом, к сожалению, неизвестно почти ничего. Картина жизни ссыльных иудеев дошла до нас лишь в виде отдельных кадров, отрывочных черт и косвенных намеков.
      Первый факт, который можно считать установленным,- это едва ли не поголовное выселение иудеев из Палестины.
      Около 580 года Иудея представляла собой странное и мрачное зрелище: она опустела в буквальном смысле этого слова. Позднейшим историкам трудно было этому поверить. Только раскопки поколебали их скептицизм. Буря действительно не пощадила почти никого. Остались брошенные поля и виноградники, среди которых лишь изредка можно было встретить хижины нищих и разоренных крестьян. Обезлюдевшие города походили на огромные свалки битого кирпича (1).
      Навуходоносор отказался от обыкновения своих ассирийских предшественников и не прислал в Иудею колонистов. Вероятно, главная причина заключалась в том, что царю не хватало поселенцев для своих собственных обширных городов. Неудивительно, что он довел почти до предела опустошение покоренной страны. По его приказу Набусардан еще раз объехал ее и вывез в Вавилон третью партию пленников. Хотя эдомитяне и извлекли кое-какие выгоды из бедствия соседей, но прочие племена не стремились занять осиротевшую землю (2). Она осталась как дом без хозяина. Именно это обстоятельство впоследствии помогло возрождению Израиля.
      x x x
      Когда Барух, похоронив своего учителя, прибыл в Вавилон, он нашел картину, сильно отличавшуюся от того, что он видел в Египте: здесь жили лучшие люди изгнания, и численность иудейской колонии приближалась к 30 тысячам человек (3). Хотя сравнительно с полумиллионным населением Вавилона это была капля в море, но иудеи не оказались разбросанными в массе разноплеменных обитателей Халдеи: их поселили в отдельных кварталах наделили землей и даже сохранили за ними видимость самоуправления. При этом выходцы из одного и того же города и члены родственных семей могли жить вместе.
      Прибытие в эту незнакомую страну должно было сильно поразить пленников. Истомленные долгими переходами через пустыню, они, казалось, попали в мир, похожий на легендарный Эдем. Перед ними расстилались тучные плантации, текли ровные каналы и обсаженные ивами арыки, шумели города, утопавшие в зелени. Все говорило о процветании, которого Иудея уже давно не знала.
      Конечно, многие пленники, особенно воины, были сразу же посланы на принудительные работы. Увлеченный строительством, Навуходоносор постоянно нуждался в рабочих руках. Тысячи согнанных по его воле людей копали рвы, возили кирпичи, поднимались на леса, сновали по уступам огромной башни, которая воскрешала в памяти евреев сказание о столпотворении.
      И все же Вавилон не получил у израильтян наименования "Дома рабства", как некогда называли они Египет. В Библии мы нигде не находим жалоб на невыносимые условия труда пленных. Вероятно, строительные рабочие всех наций получали жалованье и жили среди соплеменников в собственных домах.
      Состоятельные иудеи чувствовали себя на чужбине не хуже, чем на родине; труднее оказалось положение средних классов. Крестьянам нелегко было осваивать неизвестные им приемы земледелия в жаркой болотистой равнине, а ремесленники не могли тягаться с туземными мастерами. Но зато для многих из этих людей оставалось обширное поприще-торговля.
      Вавилония издавна была перекрестком караванных путей, а при Навуходоносоре она стала настоящим мировым торговым центром. О размахе коммерческих операций халдеев говорят тысячи дошедших до нас документов: необъятные архивы их банкирских домов, ссудных касс, нотариальных контор.
      Торговля занимала у древних, как и в средние века, почетное место. Купцы нередко были миссионерами цивилизации. Именно они первыми установили деловые связи между народами, соединив их взаимными интересами в противовес войнам и захватам. Международное право вырастало из торговых взаимоотношений; купцы должны были знать и уважать обычаи разных племен, и сами они зачастую были носителями высокой культуры. Напомним, что в Греции в ту эпоху стяжали славу два знаменитых торговца: Солон и Фалес, политический реформатор и философ. Купеческие корпорации упрочили экономический фундамент "Голы", или диаспоры, еврейского рассеяния, зародившегося в период плена.
      Задолго до гого, как Тит и Адриан уничтожили иудейское государство, диаспора уже жила полной жизнью в Вавилоне, Египте и Сирии. Она явилась как бы вторым государством евреев, дававшим им приют в течение веков.
      Несмотря на все невзгоды и притеснения, неотделимые от положения чужаков, несмотря на опасность утраты веры и традиций, рассеяние в конечном счете сыграло и положительную роль в истории Израиля. Оно открывало простор для энергии, которой было тесно в рамках маленькой страны, оно обогащало мысль, вводя иудеев в круг мировой культуры. Филон и апостол Павел, Маймонид и Спиноза были бы невозможны без диаспоры. Очаги ее стали первыми опорными пунктами христианства, проложив дорогу проповедникам Евангелия.
      Но если в новозаветное время диаспора уже отличалась поразительной религиозной устойчивостью, то при своем зарождении она пережила опасный критический период.
      За пределами Иерусалима изгнанники, блюдя заповедь Торы, не могли совершать богослужения; тем самым они были лишены духовной поддержки, которую давало им участие в храмовом действе. Священники и левиты не решались даже петь церковные гимны вдали от разрушенного Дома Господня.
      На реках Вавилонских, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе.
      Там на ивах повесили мы арфы наши,
      Ибо там полонившие нас просили песен и глумившиеся над нами - веселия:
      "Спойте нам из песен Сионских!"
      Как нам петь песнь Ягве на земле чужой?..
      (Пс 136, 1-4)
      Но мало того, разгром Иерусалима халдеями поставил под сомнение заветные верования иудеев. Давидову роду было обещано вечное царство, но вот Седекия низложен и умер, а Ехония томится в оковах. Не была ли гарантирована незыблемость Сиону и храму? Но вот они превращены в братскую могилу. Бог даровал Израилю землю, которую Он Сам избрал, но народ выведен из нее в далекую чужую страну.
      Еще задолго до плена военные успехи язычников не раз склоняли Израиль к идолопоклонству. Теперь же катастрофа могла казаться неопровержимым доказательством мощи Мардука и бессилия Ягве. Торжественный церемониал вавилонских храмов несомненно производил на иудеев глубокое впечатление. Их пребывание в плену совпало с религиозной реформой, проведенной Навуходоносором. В те годы жрецы Вавилона открыто провозгласили, что все боги есть только ипостаси Мардука. Это не было чистым единобожием, ибо наряду с Мардуком почиталась и его божественная Супруга, но тем не менее реформа была важным шагом, делавшим халдейский культ более понятным и приемлемым для евреев.
      Возвеличение Мардука отразилось и на обрядах. Если прежде изваяния богов были скрыты от глаз непосвященных, то теперь храмы перестраивались с тем, чтобы все, стоящие во дворе святилища, видели изображения. Огромный позолоченный кумир Мардука был установлен так, что в день весеннего равноденствия он вспыхивал под лучами восходящего солнца. Все это придавало несравненную величавость богослужению. На многие века в памяти иудеев сохранились эти сцены пышных языческих молений, когда под звуки труб и тимпанов толпы падали ниц перед статуей небесного покровителя Вавилона (4).
      Слава Халдеи-с одной стороны, и разрушенный храм Ягве-с другой. Как было после этого устоять и не поколебаться? И нет ничего удивительного в том, что среди изгнанников нашлось немало таких, которые в конце концов склонились перед чужими алтарями. Они перестали принадлежать к народу Ягве, не видя в этом ни пользы, ни смысла.