О. Сергий Булгаков считал*, что это будет духовное преображение мира, преображение Церкви, как бы приход Божий в саму Церковь, где, наконец, будут явлены силы - такие же, какие мы уже лицезрели в Том, кто принес в мир Благую Весть, - только в глобальном, всечеловеческом масштабе, и именно это приведет к началу Царства Божьего.
      * Речь идет о работе о. С. Булгакова "Апокалипсис Иоанна".
      15 Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя.
      16 На одежде и на бедре Его написано имя: "Царь царей и Господь господствующих".
      17 И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию,
      18 чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих.
      19, 15. Хотя Христос изображен на коне с мечом, в одежде, забрызганной кровью, нас не должен соблазнять или обманывать Его вид, потому что меч Его - это меч, выходящий из уст. Иоанн подчеркивает, что этот меч - слово Божье. Вспомните слова апостола: "Слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого" (Евр 4,12).
      "Пасет жезлом железным" - эти слова содержат мессианский образ и означают, что Христос управляет миром (см. Пс 2,9).
      19, 16. У Христа есть еще одно имя: - "Царь Царей и Господь господствующих", что говорит о том же: наконец Он царствует.
      19, 17-18. Здесь мы видим противопоставление радостного пира, символизирующего Царство Мессии, Христа, и пира хищных птиц, созванных на поле брани. Этот поэтический образ тоже заимствован из древних поэм Ветхого Завета. Ангел взывает, "говоря всем птицам: летите!" Для каждого человека минувших времен это был совершенно прозрачный образ: когда шло войско, над ним темной тучей летели вороны и грифы, и когда кончалась битва, они опускались на землю. В представлении древних, полет этих птиц столь же неотделим от битвы, как для нас теперь неотделим от нее грохот канонады и взрывов. Пал Вавилон, значит, сонмы летящих птиц собираются на трупы. Христос говорил: "где будет труп, там соберутся орлы" (Мф 24,28). И вот они собираются "на великую вечерю Божию", но у этих птиц своя трапеза.
      19 И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.
      20 И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;
      21 а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами.
      19, 19-21. Однако зло продолжает сопротивляться. Против Христа выступает антихрист во главе царей земных, причем Иоанн не рассказывает, как Христос победил - все происходит словно в одно мгновение: "И схвачен был зверь и с ним лжепророк..." Их бросают в серное озеро. Напомню, что горящая сера - это намек на Содом. Мировое зло еще бушует, в мире еще продолжаются смерть, грех, но антихрист и исторические силы зла уже каким-то образом рушатся. Это совершенно определенное пророчество, здесь ясно указано, что наступит такой момент в истории, который можно будет обозначить годом и, может быть, даже месяцем и числом, когда зло начнет рушиться. Я думаю, что это произойдет еще не скоро, может быть, через десятки, сотни лет. В сущности, это неважно, ведь мы все равно это увидим - или оттуда, или отсюда. Итак, зверь и лжепророк брошены в озеро, горящее серою, и убиты мечом, исходящим из Его уст, а птицы напитались их трупами.
      Что это за птицы? Просто поэтический образ? Не исключено, но можно понять и иначе: мир не разделился в тот момент на стоящих вокруг Всадника на белом коне и примкнувших к лжепророку и зверю, точнее, не весь разделился. Какая-то часть мира, подобно прожорливым птицам, не заинтересована ни в том, ни в другом, и ей только бы "поклевать". И возможно, что значительная часть людей будет во время этой битвы столь же безучастна, как птицы, которые кружат, чтобы клевать тех, кто падет, а кто это будет - им безразлично; им все равно, чем питаться, лишь бы была пища. Это все притчи. Назовем таких людей нейтральными, теми, кто оказался где-то в промежутке, не сдвинулся ни туда и ни сюда. Но я подчеркиваю - зло в мире еще остается. Речь идет о падении царства зверя, о падении "Вавилона".
      Спросите футурологов, социологов, биологов и прочих, и они вам скажут, что наша цивилизация имеет все шансы плохо кончить. Но не будем обманываться: это вовсе не значит, что она обязательно в ближайшее время погибнет. Один Бог знает, когда это произойдет, но так или иначе угроза для мира есть всегда. Мы видели, как гибнут цивилизации, так же может погибнуть и наша. А может быть, она достигнет больших высот и станет новым Вавилоном, а потом уже падет. Когда Вавилон разрушится, Церковь будет в полноте своей силы, и останутся люди, среди которых будет очень много подобных этим птицам, "птицам небесным"... В дальнейшем произойдет сложный процесс, который Апокалипсис описывает необычайно таинственными красками, заимствованными из разных апокрифов, и над этими образами до сих пор почти безуспешно бьются комментаторы. Но есть и будет то, что запечатлено в этой картине.
      В сущности, в видении Всадника на белом коне запечатлено явление духовных сил Христовых, новое явление силы. Будут ли в этой борьбе гибнуть люди, или это чисто духовная борьба? Что можно сказать об этом? Каждый духовный кризис порождает кризис общественный, который может породить и социальные конфликты. Мы знаем, что в истории борьба идей неоднократно принимала самые низменные и гнусные формы. Вполне возможно, что падение "Вавилона" будет сопровождаться тяжелыми социальными потрясениями. Но, возможно, это будут только духовные катаклизмы. Жизнь показывает, что всякая деградация, и, в первую очередь, духовная, протекает болезненно... Конечно, щепки будут лететь во все стороны...
      Двадцатая глава есть кульминация Апокалипсиса в том смысле, что здесь показано торжество Царства Божьего на земле. Эта глава вызывала наибольшие споры и вопросы, приковывала к себе внимание очень многих исследователей, толкователей, комментаторов. Она удивляла тем, что в ней говорилось о вещах, отсутствующих в так называемом Малом Апокалипсисе, то есть в пророческих словах Христа, приведенных в синоптических* Евангелиях. Многое здесь так и остается тайным и сокровенным. Перед нами не просто характерные, типологические, повторяющиеся из века в век события, а какие-то окончательные свершения. Перед нами - пророчество, торжественное предсказание. И уже в силу этого обстоятельства мы не в состоянии полностью проникнуть в тайну этих текстов.
      * Синоптические Евангелия - это Евангелия от Матфея, от Марка и от Луки, которые в основных своих чертах совпадают.
      Мы сейчас живем как бы в Ветхом Завете по отношению к грядущему. Мы словно через тусклое стекло, лишь гадательно можем предвидеть то, что совершится в будущем. Главное, о чем повествуется в этой главе, это тысячелетнее царство. Среди богословов, среди учителей и отцов Церкви с самого начала возникли разномыслия по этому вопросу. Такие отцы, как св. Ириней Лионский, св. Иустин Мученик, Папий, Мефодий Олимпийский и другие считали, что действительно в каком-то предконечном периоде мировой истории Царство Христово восторжествует здесь, на земле, по эту сторону истории. Другие же, в частности блаженный Августин, наиболее резко выступавший против теории тысячелетнего царства, объяснял эти слова Иоанна так: тысячелетнее царство, царство праведников, которое царствует с Христом, - это Церковь и ее странствия по земле.
      Это толкование было принято с молчаливого согласия многих богословов и вошло почти во все популярные толкования вплоть до нашего времени. Между тем блаженный Августин явно расходится с прямыми словами Иоаннова Откровения. В нем описано прежде всего таинственное вторжение духовных сил в мир зла, в его средоточие, говорится о метафизическом центре всякого черного импульса, который назван здесь драконом. Как вы помните, этот морской образ связан с противящимися Богу силами и называется сатаной, что по-русски означает "противник", а также "змеем древним", что напоминает рассказ об Эдеме и падении человека. И вот это самое существо, которое вмещает все темные силы, сковано и на какой-то срок оказывается парализованным.
      Теперь спросим себя: можно ли, положа руку на сердце, сказать, что в истории Церкви был период, когда сатана был скован? Только человек, не знакомый с историей Церкви, может ответить утвердительно. Наоборот, сатана выстоял все это время, а часто и преуспевал. Сказать, что он был скован, значит просто не считаться ни с фактами, ни с тем текстом, который есть.
      Некоторые толкователи говорили следующее: во времена земной жизни Спасителя были книжники, которые считали, что Царство Мессии будет временем земного процветания, они думали, что виноград будет давать плодов в миллион раз больше, что пшеница будет такой, как в стране великанов... Полагали, что это представление было воспринято автором Апокалипсиса. На это мы отвечаем так: какие бы народные, мифические, традиционные представления книжников, фарисеев, персов, египтян и кого угодно ни воспринял апостол Иоанн, Апокалипсис - это откровение Божье, значит, мы должны за его символами и формами прочесть слово Божье, обращенное к нам. А оно говорит о том, что наряду с торжеством зла, которое будет происходить неоднократно, наступит и торжество добра. Это не так нелепо, как кажется, потому что хотя царство антихриста началось уже давно и периодически возникает и возобновляется, можно сказать, периодически переоснащается или перевооружается, не может быть, чтобы дело Божье никогда не смогло хотя бы в какой-то степени заявить о себе на земле, утвердиться на ней, кроме как в "запредельном" состоянии.
      Человечество будет участвовать в божественном процессе воссоздания мира, и если люди откликнутся на Божий призыв, то не осуществятся те угрозы, которые обещает Апокалипсис, а произойдет, так сказать, плавное вхождение мира в Царство Божье. И уже здесь, на земле, начнется преображение твари с участием человека. Нечто подобное говорит и Тейяр де Шарден.
      Мысль эта не противоречит Писанию, хотя тайна остается тайной. В какую сторону пойдет человек, нам неизвестно. Но тем не менее в какой-то период будет явление Церкви в Духе и силе. Может быть, это будет через миллион лет, я не знаю, этого не знает никто, но важно, что это будет. Маленькая оговорка: тысячу лет здесь, конечно, не следует понимать хронологически, и шесть дней творения могут значить шесть тысяч лет, потому что у Бога один день, как тысяча лет. Некоторые считают, что это будет как бы восьмой день творения. Много есть всяких расчетов, но так или иначе речь идет о каком-то сроке, точнее об определенном периоде времени, так как апостол прямо говорит, что этот срок кончится.
      Глава 20
      1 И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.
      2 Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет,
      3 и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время.
      20, 1-3. Нигде, кроме Апокалипсиса, в Новом Завете не сказано о тысячелетнем Царстве. Это неудивительно, потому что такие вещи трудно передавать иным, не символическим языком. Поэтому если Христос и говорил о нем, то от учеников могли ускользнуть Его слова, да и не в этом была суть Его провозвестия. А апостол Иоанн описывает уже судьбы Церкви, поэтому ему важно было указать на то, что она будет сиять на земле, что она пройдет свой путь не только в крови, в унижении и в собственных грехах, но и в доблести, в славе, в явлении Духа и силы.
      Преподобный Серафим говорил, что перед концом мира будет расцвет духовной жизни. Я думаю, что у нас есть все основания в это верить и надеяться, потому что об этом прямо сказано в слове Божьем. А что касается деталей, то есть тысячи вариантов, которые предлагают разные толкователи, но они в данном случае нас не интересуют. Наша цель в том, чтобы выявить в тексте явное и бесспорное. Хотя толкований множество и все они небезынтересны, но зачастую лишь как свидетельства изощренности человеческого ума.
      4 И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет.
      5 Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это первое воскресение.
      6 Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет.
      20, 4-6а. Далее говорится о суде над мучениками. Иоанн увидел престолы и сидящих на них, которым дано было судить. Помните слова Спасителя, Который сказал апостолам, что они будут сидеть на двенадцати престолах и судить двенадцать колен Израилевых. Души обезглавленных - это мученики, они ожили и царствуют со Христом. Я вовсе не собираюсь фантазировать, но можно предположить, что в этом тысячелетнем царстве все многовековые страдания Церкви дадут свой всход. Как? Мы не знаем. О. Сергий Булгаков полагает, что этот текст надо понимать в связи с 37-й главой пророка Иезекииля, где сказано: "оживут кости". Речь идет не просто об умерших, которые ожили, а о народе, который воспрянул. Здесь же воспрянет народ Божий, воспрянет Церковь.
      Надо, однако, отметить, что слово "ожили" - не то слово, которое употребляется, когда говорят о воскресении. Другие авторы оспаривают эту точку зрения, но для нас это не так важно. Не будем гадать, а обратимся к наиболее очевидным местам Апокалипсиса. Апостол говорит ясно, что будет воскресение, воскресение духовное. Будет ли это первое воскресение воскресением во плоти, мы не знаем.... Церковь, на земле просиявшая, сможет не только внутренне соединиться со святыми, но, может быть, эти святые начнут как-то явно и активно участвовать в нашей жизни. Они и так в ней активно участвуют, но, возможно, это участие будет более явным.
      20, 6b. Это место в Апокалипсисе, как и вообще всю главу, богословы часто стараются не замечать, а между тем с этими словами и со следующей главой, где речь идет о преображении твари, связано все упование Апокалипсиса.
      7 Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской.
      8 И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный.
      9 И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их;
      20, 7-8. Перед нами картина второго Армагеддона, второй битвы (см. Откр 16,16). Некоторые современные исследователи Апокалипсиса полагают, что в обоих случаях говорится об одном и том же событии, только в двух вариантах. Другие считают, что речь идет о каком-то новом событии. Мы этого не знаем и никогда не узнаем. Важен тот факт, что Царство Божье на земле уже существует, но имеет локальный характер, оно установилось, но не захватило всю нашу планету, ибо есть "стан святых и город возлюбленный", который потом окружили люди Гога и Магога. Значит, Церковь занимает некоторое место в мире, в котором она остается странницей, несмотря на явленные в ней силы Духа. Проходит тысяча лет, и вот снова поднимаются темные силы.
      Даниил Андреев, известный русский писатель, поэт и оккультист, представлял это так: когда на всей земле будет царить добро и благо, некоторым людям это надоест, опостылеет, и они начнут откуда-то извлекать зло, и начнется такая своеобразная реакция. Это, конечно, фантазия художника, мы просто не знаем, как это будет, но из самого Писания ясно, что Церковь охватывает не всех и какие-то не вовлеченные в нее массы начинают враждебные действия. Это и есть Гог и Магог.
      Гог и Магог - образы, обозначающие далекие воинственные народы, которые, как скифы, внезапно вторгаются и так же внезапно уходят. Это некий полумистический, полумифический враг. Впервые они упомянуты у пророка Иезекииля (Иез 38-39).
      "И вышли на широту земли, и окружили стан святых..." Заметьте, что стан святых в переводе на современный язык означает лагерь святых. "И город возлюбленный..." - речь идет об Иерусалиме, в земном или небесном смысле неважно. Это Церковь, которая продолжает быть странницей. Как во дни Ветхого Завета, она опять представляет собой кочующий лагерь.
      20, 9. С одной стороны, "огонь с неба" напоминает Содом и Гоморру, как бы низвержение Богом гордыни, с другой стороны - Пятидесятницу. Ведь совсем не исключено, что речь идет о новых могущественных дарованиях силы Божьей в Церкви, которая рассеет все окружающие ее грозовые тучи.
      10 а диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков.
      11 И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места.
      12 И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.
      20, 10. Диавол, прельститель, ввержен в огненное озеро, и на этот раз он парализован уже не только Ангелом, но и тем, что воспрянул и воспротивился ему человеческий род.
      Тут же возникает почему-то терзавшая всех проблема адских мучений. Я не буду пересказывать все споры относительно этой темы. Главное, что в слово "вечный" мы вкладываем совсем иной смысл, нежели он имел в Новом и Ветхом Завете. "Вселенная" и "вечность" в Ветхом Завете обозначались одним и тем же словом, которое на самом деле означало не "вечность", а "преходящий мир". И когда говорили о вечности, имели в виду промежуток времени до конца мира (по-гречески "эон" - промежуток огромной, но конечной величины). Следовательно, когда говорится о вечных муках, подразумевается, что все это происходит в пределах этой вечности, этого бытия. По ту сторону нашего бытия уже начинается новый эон, в котором Бог будет "всяческая и во всем". А носители зла должны пройти через огонь.
      Напоминаем про озеро огненное и серное - это опять образы, связанные с Содомом и Гоморрой, то есть с изживанием греха. Ни у кого не вызывает сомнения, что зло и грех должны быть изжиты, говоря метафорическим языком, выжжены во всех существах. Важно, что остается. Человек, у которого после выжигания не остается почти ничего, действительно переживает как бы вторую смерть.
      20, 11-12. И, наконец, последний суд. "И увидел я великий белый престол (то есть трон - А. М.) и Сидящего на немNo" Это очень интересный момент. Небо и земля - это синоним Вселенной; Вселенная бежит от Него, и нет ей места, потому что Бог берется за преображение, за переделку всей Вселенной, и тогда встают все когда бы то ни было умершие.
      "Книга жизни" - см. коммент. к Откр 3,5b.
      13 Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим.
      14 И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая.
      15 И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.
      20, 13. Умерших отдают и преисподняя, и море, причем в последнем случае речь не идет об утопленниках. Здесь написано так: "отдало море мертвых, и смерть и ад отдали". Ад - это преисподняя, что такое смерть - тоже понятно, и к этим демоническим образам прибавляется море - тоже образ демонической стихии. Это все образы сатанинского бытия, темные бездны, в которые погружены люди. Потом будет сказано, что в Царствии небесном моря уже нет (Откр 21, 1). Есть достаточно разработанное в христианстве учение, согласно которому многие люди, умирая, пребывают в бессознательном состоянии, как бы в сомнамбулическом сне, потому что душа их или была неразвита, или же заражена грехом, и в таком состоянии они и существуют до тех пор, пока силой Божьей снова не будут восстановлены в конце веков.
      И вот оживают все люди. Многие спрашивают: где же они помещаются? Однако не надо понимать так примитивно. Все будет выглядеть совершенно иначе. Произойдет трансформация материи, всего бытия. Об этом говорит следующая, двадцать первая глава.
      20, 14-15. См. коммент. к Откр 20, 10.
      Глава 21
      1 И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.
      Двадцать первая глава Апокалипсиса - это своего рода эпилог и вместе с тем вершина Откровения Иоанна. Если в предыдущих главах говорилось о падении человечества, о карах и катастрофах, о мужестве и терпении святых, о возрастании одновременно двух царств - царства антихриста и Царства Христа, - о господстве на земле зверя и лжепророка и о последующем тысячелетнем Царстве Христовом, то в двадцать первой главе рассказывается уже о том, что будет по ту сторону истории, по ту сторону земного странствия человечества, о том, что является целью всей истории спасения, то есть о преображении мира, о том, что греческие отцы Церкви называли теозисом, обожествлением мира.
      Вспомним, что иконы пишутся не столько по воображению иконописцев и даже не столько по их внутреннему озарению и видению, сколько на основе канона, установленного издревле. Даже такие великие иконописцы, как Рублев, писали, точно следуя правилам, выработанным еще в ранней Византии. При этом цвет, краски, линии, положения рук, склоненные головы и т. д. - все имело определенный смысл, было своего рода языком символов. Так, простертая рука означала моление, багровый фон обозначал определенное состояние духа и т. д. Значит ли это, что Рублев был просто копиистом? Ведь и до него уже была написана не одна Троица, подобная созданной им. Значит ли это, что и все другие гениальные иконописцы были копиистами? Для поверхностного человека это именно так, но если мы присмотримся, то увидим, что мастера, следуя канону, вкладывали в него совершенно новый дух и лишь пользовались прежним языком.
      Сказанное - лишь пример, на котором можно пояснить вводные стихи двадцать первой главы Апокалипсиса.
      21, 1. Перед нами картина нового неба и новой земли. Здесь опять уместно вспомнить иконопись, потому что почти каждое слово этого фрагмента уже было написано раньше, почти все здесь заимствовано из Ветхого Завета и весь текст представляет собой мозаику, составленную из ветхозаветных цитат. Каждый, кто возьмет хорошую, полную Библию и найдет там на полях параллельные места, увидит, насколько тщательно стремился евангелист описать свое видение библейским языком. Он точно следовал канону - и дал грандиозную картину нового неба и новой земли. Небо и земля в библейской фразеологии обозначают Вселенную. Это очень древнее словосочетание. Еще у шумеров небо и земля назывались "ан-ки"; это двуединство - синоним Вселенной. "Моря уже нет" - речь идет не о том, что в новом мире отсутствует вода; просто Вселенная преображается, и темные хаотические силы, которые вели мир в сторону, противоположную замыслам Божьим, исчезают. Перед нами мир, в котором не нарушается воля Творца.
      2 И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.
      3 И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их.
      4 И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло.
      5 И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны.
      6 И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой.
      21, 2-4. Следующая картина изображает нам Новый Иерусалим, который всегда был символом Царства Божьего. Голос, говорящий с неба в первых восьми стихах, как раз раскрывает смысл этого нового града, смысл этого бытия. "Се, скиния Бога с человеками..." Скиния - шатер, в котором пребывает Бог, шатер в центре стана, в центре человечества, как первоначально было в древнем Израиле. Отсюда возникло арамейское слово шехина - что значит Слава Божья, образ Божий, пребывающий в человечестве. Здесь употреблено греческое слово скини2, что значит шатер. Возникает самая непосредственная близость между Богом и людьми: они будут Его народом, и Сам Бог будет с ними.
      21, 5-6. Богословы часто дискутируют, являются ли новое небо и новая земля преображенными или же это совершенно новое творение. По-видимому, текст не дает нам права считать какой-либо из ответов абсолютно точным, хотя здесь и приводятся слова Творца. Впервые в Апокалипсисе Творец говорит от Себя, тогда как в других местах текста говорят Христос, ангел или апостол, а Творец - только здесь: "Сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое". Собственно, это тоже слова из пророка Исайи (Ис 65,17). И потом: "совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец". Слово "творю" может значить и "создаю", и "образую", и поэтому довольно трудно установить, что именно здесь подразумевается.
      Есть абсолютное творение и относительное. Обычно богословы считают, что когда в Ветхом Завете употреблялся еврейский глагол бара ("творить"), например: "В начале сотворил Бог небо и землю" - то он означает абсолютное творение, когда бытие создается из ничего. Другой глагол обозначает творение из чего-то уже существующего. Но здесь, в греческом тексте Апокалипсиса, мы не знаем, о чем идет речь, поэтому вопрос остается открытым. О. Сергий Булгаков предполагает, что прежнее творение сохраняется, но оно преобразуется. Эта мысль близка нашему православному сознанию. Но многие современные библеисты считают, что речь идет о полной ликвидации старого творения и создании нового. Они строго следуют букве и думают, что буква подсказывает им именно такое решение. Для нас же важно, что самый принцип бытия, та Премудрость, которая была заложена в мироздании, - все это, конечно, не творится заново, а преобразуется, следовательно, мы можем говорить о том, что основное в творении не погибает.
      7 Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.
      8 Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая.
      9 И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца.
      10 И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога.
      11 Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.
      12 Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых:
      13 с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот.
      14 Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца.
      21, 7-8. Если прежние небо и земля бежали от лица Сидящего на престоле, потому что не нашлось им места (см. Откр 20, 11), то новое небо и земля уже предстоят Ему, и там присутствуем все мы, все человечество. Но все ли? Апостол говорит, что те, которые отступили (перечисляются неверные, скверные, убийцы, прелюбодеи, чародеи), - они в озере горящем.
      Возвращаясь к мнению о. Сергия Булгакова, можно сказать следующее: он полагает, что личности не будут уничтожены, изгнаны из Града, но все пройдут через очистительный огонь и будет изгнано "оно", зло, находящееся во всем, во всех существах, от демонических сил до человеческих. Все будут прокалены в этом огне, и зло будет истреблено, потому что у зла нет сущности как таковой, это не "противобог", который живет сам по себе; зло сгорает в этом огне. Но для тех, кто целиком пропитан злом, вторая смерть может оказаться трагической, потому что от них почти ничего не останется. Скажем, если сатана весь напоен злом, то, когда зло сгорает, сгорает и он сам. Связь между Богом и человеком - в религии, это связь, которая соединяет разорванное, разлученное, а у зла нет связи, ничего нет. Бог же присутствует в мире, и мир, поднимающийся со дна мироздания, двигающийся через все перипетии космогенеза и священной истории, приходит в конце концов к своему торжеству. Бог обретает человечество, обретает тварь, которая отражает Его всемогущество и любовь, и сама к Нему возвращается, подобно блудному сыну.
      21, 9-14. С неба спускается Новый Иерусалим, он построен из драгоценных камней. Здесь прямой переход с одного этапа на другой: вместо Вавилона мы видим святой город Божий, в котором сияет слава Господня (ср. Иез 48,30-35).
      15 Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его.
      16 Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны.
      17 И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела.
      18 Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.
      19 Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд,
      20 пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист.
      21 А двенадцать ворот - двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города - чистое золото, как прозрачное стекло.
      22 Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель - храм его, и Агнец.