Геннадий МЕЛЬНИКОВ
      ДЫННАЯ МУХА
      "Детям младшего школьного возраста
      смотреть перед сном нежелательно."
      (Ремарка к видеоролику
      "флора и фауна Септимы").
      - Здравствуйте! - сказал Манаев, входя в небольшое помещение конференц-зала, предоставленное ему администрацией станции для знакомства с экипажем звездолета.
      Три астронавта поднялись с мест и ответили на приветствие.
      - Меня назначили председателем комиссии по расследованию обстоятельств гибели второй смены на Септиме, - продолжил вошедший, когда они, сдвинув кресла, расположились за квадратным столом. - Вы, я думаю, уже слышали об этом происшествии?
      - В общих чертах, - ответил Черных.
      - Этого вполне достаточно, - определил Манаев. - Детали будут выяснены специалистами, которые появятся здесь чуть позже час.
      "Килограммов сто пятьдесят земных в нем будет, - подумал Янин, стараясь не слишком пристально разглядывать председателя, - видать фигура не только о смысле "фигуры" если транспортируют через всю Галактику такую массу".
      Высокий, массивный, с вьющимися темными волосами, с трудом умещающийся в кресле, Манаев кого-то Янину напоминал...
      - В таком случае, - несколько резковато начал Черных, но, напружинив желваки, сдержался и понизил тон, - я все-таки хотел бы еще раз услышать о происшедшем, пусть даже без деталей, но от Вас лично.
      Манаев, вероятно, был уведомлен о некоторой прямолинейности характера капитана звездолета, поэтому спокойно информировал:
      - Две недели назад от штурмана Горбуновой поступило экстренное, под грифом "03", сообщение, что кроме нее, вся вторая смена, работавшая в экваториальной части Септимы, погибла.
      - Кто еще был с нею? - спросил Шадрин.
      - Миронов, Сидоренко и Буриков, - ответил Манаев и продолжил: - Они погибли в тот момент когда, загнав вездеход под силовой колпак, вышли наружу, сняли гермошлемы и открыли люк грузового бункера.
      - Что было в бункере вездехода? - спросил Черных.
      - На этот раз они собирались отловить горного козла, так условно было названо одно из животных Септимы, но Горбунова почему-то сообщила не о козле, а, как ни странно - о его чучеле, которое сна якобы обнаружила в бункере, когда выбежала из посадочного модуля и увидела, что ее товарищи мертвы. После ее сообщения ей было приказано ничего не предпринимать, загерметизироваться в штурманской рубке и ждать нас.
      - Насчет чучела запрашивали Горбунову? - поинтересовался Янин.
      - Нет, ответил Манаев. - Дело в том, что Горбунова, вероятно, тоже погибла. Вот последняя запись, считанная с магнитофонов штурманской рубки посадочного модуля.
      Манаев достал карманный кассетник, включил его, и сразу же пронзительный женский крик: "Буриков жив!.. Он идет к трапу! (Что-то упало на пол, зашуршало)... А я держу их там!" (Торопливые удаляющиеся шаги).
      - Это все, - закончил Манаев, пряча кассетник.
      - А причем здесь чучело? - резко спросил Черных.
      - Этот вопрос вы зададите специалистам, когда они закончат расследование, - в стиле капитана ответил Манаев и остался очень доволен своим ответом.
      В заключение он сказал:
      - В начале я подчеркнул, что комиссия прибудет на Септиму следом за нами, а это значит - после того, как мы сможем гарантировать безопасность работы ее специалистам.
      "Да он же вылитый Оноре де Бальзак!" - наконец вспомнил Янин, кого внешне напоминал ему Манаев.
      Посадочный модуль звездолета опустился в четырех километрах от точно такого же стандартного модуля, который стал последним базовым лагерем второй смены.
      Манаев не вмешивался в действия астронавтов, пока они производили работы по установке лагеря и наведению защитного силового поля над ним по программе "действия в зоне повышенной опасности", но настоял, чтобы в первую поездку к базовому лагерю второй смены его сопровождал биолог Шадрин, которого Черных по каким-то соображениям хотел оставить дежурить с Яниным на модуле, а самому ехать. Капитан, очевидно, располагал четким набором определенных комбинаций - кому с кем ехать, а кому с кем оставаться - и после некоторого раздумья решил отправить с Манаевым Янина и Шадрина, оставшись на модуле один.
      Надев скафандры, - манаевский, по всей видимости, был изготовлен по спецзаказу, - они втроем уселись в вездеход и, задраив верхний люк, выехали из-под силового колпака защитного поля через проход, обозначенный для них капитаном.
      Пока ехали эти четыре километра, подминая гусеницами редкие кустики жесткой травы, Шадрин воспользовавшись моментом, прочитал для Манаева небольшую лекцию об особенностях фауны и флоры Септимы.
      Поверхность планеты - сплошные кратеры с довольно-таки высокими и обрывистыми краями. Это, плюс разряженная атмосфера, способствовали тому, что эволюция растительного и животного мира во многих изолированных Друг от друга кратеров шла разными путями...
      Метрах в ста пятидесяти от посадочного модуля второй смены Янин притормозил вездеход, опасаясь врезаться в невидимый силовой барьер, и на первой скорости двинулся к такому же вездеходу, стоящему с открытым люком.
      - Силовое поле отключено, - сказал водитель, посмотрев на индикатор.
      - Стоп! - приказал Манаев. - Дальше потопаем ногами, а то перепашем все следы.
      Янин остался внутри вездехода для подстраховки, Манаев и Шадрин вышли на поверхность.
      И вот что они увидели.
      Миронов и Буриков лежали в проеме открытого люка посадочного модуля лицами вниз, будто их сзади толкнули в спины Сидоренко, вероятно, в последний момент сорвался с трапа и лежал комом внизу у опоры.
      Конечно, тогда невозможно было определить, кто из погибших Сидоренко, Буриков или Миронов - это сделали позже члены комиссии, разгерметизировав застежки на скафандрах и достав индивидуальные опознавательные жетоны. По обнаженным головам узнать их не представляло никакой возможности потому, что голов, как таковых, не было... Они превратились во что-то бесформенное, покрытое лишь кожей и набитое чем-то похожим на опилки, как у непонятно кем изготовленных жутких чучел.
      - Что это? - шепотом, так не соответствующем ему, спросил Манаев.
      - Личинки, - ответил Шадрин. - Вернее, не сами личинки, а пустые оболочки от них.
      - Чьи личинки? - снова спросил Манаев биолога.
      - Вероятно, вот этой мушки, - указал Шадрин на сиреневый холмик в шлюзе посадочного модуля.
      Это действительно были небольшие мухи с сиреневыми крыльями. Их, закоченевших, будто смели веником в одну кучу. Такая же куча сухих мух лежала возле раскрытого грузового бункера вездехода второй смены.
      - Нужно вынуть из модуля "черный ящик", - сказал Шадрин, - но это лучше получится у Янина.
      - Желательно ничего не трогать, - возразил Манаев. - Мы отвечаем в данный момент только за безопасность.
      - Возможно, что в "черном ящике" есть запись о том, чего мы должны опасаться, - привел Шадрин веский довод, с которым Манаев не мог не согласиться.
      Пока председатель комиссии производил съемку участка базового лагеря на видеокамеру, Янин, которого подменил Шадрин в вездеходе, сходил в посадочный модуль, переступив через трупы, и вскоре возвратился с блестящим толстым диском, в котором было записано почти все, что касалось работы, жизни и смерти экипажа второй смены.
      - Итак, - сказал Манаев, когда все вновь собрались в центральном отсеке их посадочного модуля, - подведем первые итоги. Слово биологу Шадрину.
      Тот машинально хотел было подняться, чтобы докладывать стоя, - так на него подействовал официальный тон председателя комиссии, - но, улыбнувшись, остался сидеть.
      - Я ознакомился с теми участками записи из "черного ящика", которые сделал биолог Миронов о фауне этого кратера и конкретно - о дынной мухе, которую мы обнаружили на месте происшествия.
      - Дынная муха? - удивленно переспросил Янин. - А точно подмечено! Я в детстве, когда жил в деревне, слышал такое название. Эта самая муха, земная естественно, откладывает в спелые дыни личинки, которые развиваясь, выедают мякоть до самой кожицы.
      - Продолжайте, - сказал Манаев Шадрину.
      - У меня лично нет никакого сомнения, что причиной гибели второй смены явилась дынная муха, но совершенно не понятно - каким образом она смогла это проделать. В записях Миронова сказано, а у меня нет оснований ему не верить, что дынная муха живет не более двух секунд, так распорядилась Природа, для соблюдения какого-то, пока еще нам неизвестного, равновесия. По сроку, отпущенному дынной мухе на жизнь, она чем-то напоминает нашу бабочку-однодневку. Вы обратили внимание, что сиреневые кучи находились от погибших астронавтов и от чучела горного козла на расстоянии не более пяти метров? - это как раз то, что способна пролететь дынная муха за столь короткую жизнь.
      - Напрашивается следующее, - сделал вывод Манаев, - в тот роковой день трое погибших поймали горного козла и, стреножив (Янин сразу обратил внимание на неточность формулировки "стреножив", вместо "связав", но промолчал), положили в грузовой бункер вездехода. Когда под защитой силового колпака астронавты сняли шлемофоны и открыли люк бункера, личинки, находившиеся в шерсти животного, среагировав на тепло, или запах, превратились в мух и поразили их.
      - Это исключается, - возразил Шадрин, - биолог Миронов после количественного анализа определил, что яд дынной мухи настолько слаб, что для человека он смертелен лишь тогда, когда тот подвергнется одновременному нападению пяти килограммов мушиных особей.
      - Пятнадцать килограммов... - задумался Черных, - многовато, чтобы спрятаться в шерсти барана.
      - Козла, - уточнил Шадрин.
      - Какая разница! - поморщился капитан.
      - А не могли они завезти под купол труп горного козла, уже начиненного созревшими личинками, - сделал оригинальное предположение Янин.
      - Несерьезный разговор, - выразил неудовольствие Манаев, - зачем тогда ему связали ноги? Да и вообще, от второй смены требовались живые экземпляры, а не трупы.
      - Мы как-то обходим стороной вопрос: почему останки астронавтов оказались не на том месте - у вездехода, где их увидела Горбунова?
      - И как расценивать ее последние слова, что Буриков жив?
      - И куда девалась она сама?
      Прорабатывая версию "дынная муха" в разрезе опасности ее для членов комиссии. Манаев поставил первоочередную задачу - определить каким образом это четырехкрылое успевает поразить свои жертвы за две секунды жизни.
      Для большей оперативности он разрешил использовать вездеход погибшей смены, предварительно загерметизировав бункер с чучелом горного козла.
      Они довольно быстро нашли труп животного, назвав его зеброй, который уже почти до самой шкуры был выеден личинками, и установили за ним круглосуточное наблюдение.
      Необходимо отметить, что все эти "горные козлы", "дынные мухи", "зебры" и другие животные мало чем были похожи на земные прототипы, да и само выражение"круглосуточное наблюдение", не совсем точно по отношению к септимским суткам, длящимся более шестисот часов, все эти упрощения введены для того, чтобы не загромождать текст излишними деталями и разъяснениями вроде того, что длинный день Септимы астронавты условно делили на земные сутки, пользуясь для этого обычными госстраховскими календариками.
      В этот день в восемь часов утра Манаева сменил у трупа зебры Янин, приехав на вездеходе второй смены. Манаев развернул свою машину на месте и запылил в сторону базового лагеря. Там его уже поджидал Черных и Шадрин.
      Биологу потребовалось еще что-то уточнить на месте происшествия, и Черных после небольшого колебания решил оставить Манаева одного в лагере, взял однако с него честное слово, что тот никому постороннему не обозначит проход в защитном поле. Манаев еще раз подивился очередной странности капитана: какие посторонние могут быть на безлюдной Септиме? - но честное слово дал и сразу же, выпустив вездеход из-под купола, отправился отдыхать.
      Но выспаться ему не удалось. Часа через три сработал сигнал вызова. Манаев, подумав, что это быстро управились и возвратились Шадрин и Черных, вышел из люка посадочного модуля и сон, как рукой сняло: обозначить проход просил Янин. Манаев, не мешкая, пропустил вездеход сквозь защитное поле и дождался, пока Янин загнал машину в бокс.
      - Что случилось? - спросил его Манаев, когда тот, стащив шлемофон, поравнялся с ним.
      - К черту! - сказал Янин, проходя мимо. - К черту эту планету... Расскажу, когда соберутся асе...
      И вошел в посадочным модуль.
      Хорошо для Манаева, да и для остальных членов спецотряда, что следующий эпизод начался прежде, чем Янин включил внешнюю акустику в своей каюте.
      Манаев собрался было уже последовать за Яниным, как на переносном пульте управления силовым полем защиты заработала мигалка - это означало, что кто-то, или что-то касается извне защитного купола.
      Манаев поднял голову и, поворачиваясь на месте, осмотрел пространство снизу доверху: ничего постороннего. Значит "то", что прикасается к полю, загораживается посадочным модулем. Он начал обходить его справа и сразу же увидел Горбунову...
      Манаев понял, что это она, лишь потому, что на Септиме, кроме нее, женщин никогда не было. Горбунова стояла немного наклонясь вперед, опираясь ладонями поднятых рук о силовой барьер. Она была без скафандра, в легком комбинезоне, простоволосая...
      Не задумываясь ни секунды, Манаев бросился к пульту и обозначил проход в силовом поле намного правее женщины. Со второй попытки Горбунова оказалась в центре прохода. Лишившись опоры для рук, она упала внутрь защитного купола. Манаев с завидной для его веса поспешностью устремился к ней, чтобы помочь.
      - Стой! - раздался усиленный мегафоном голос Янина. - Стой, говорю!
      Манаев замер на месте - сказался инстинкт "мгновенной реакции", привитый ему еще в начальных классах астрошколы - опасность!
      Горбунова поднялась и медленно пошла в его сторону. Их разделяло метров двадцать.
      - Что же это творится? - сам с собою разговаривал Янин, не отключая мегафон. - Чертова планета!.. А вот сейчас еще женщина...
      Мамаев в недоумении глянул на перископ капитанской рубки посадочного модуля, куда, очевидно, перебрался Янин. Пауза затягивалась. Манаев переступил с ноги на ногу.
      - Стоять! - рявкнул Янин.
      Но Манаев никуда и не собирался двигаться... В шедшей к нему женщине он заметил что-то странное, и суть была не в ее походке: так ходят очень уставшие люди - с трудом переставляя ноги и безвольно опустив руки. Странность заключалась в том, что лицо Горбуновой снизу периодически как бы затуманивалось дымкой, словно у нее на шее плескался на ветру сиреневый шарф из тончайшей ткани.
      Женщина продолжала идти и расстояние между ними сокращалось. Десять метров, девять, восемь...
      - Ложись! - скомандовал Янин, и тотчас над головою Манаева с треском разорвалось сухое грубое полотно, а в нос ударил резкий запах озона.
      Разряд бластера ни с чем не спутаешь. Мамаев грохнулся на поверхность Септимы, успев все же увидеть, как слепящий шнур разрезал женщину пополам.
      - Мы слушаем тебя, Янин, - сказал Манаев, когда они собрались все вместе в посадочном модуле. - Расскажи, как ты все это раскусил?
      - Здесь особой сообразительности не потребовалось, - заскромничал штурман, - мне уже все было ясно, когда я досрочно возвратился от той дохлой зебры. Но асе же я с трудом заставил себя нажать гашетку бластера...
      - Лирику будем разводить после, - прервал его Черных, - а сейчас давай по существу.
      Янин не обратил на резкость капитана ни малейшего внимания потому, что привык к ней и даже считал, что в экстремальных условиях она необходима.
      - Часа через два после того, как уехал уважаемый председатель комиссии, - продолжил Янин, - зебра, лежащая от вездехода метрах в десяти, шевельнулась, поднатужилась и приподнялась (я хотел бы вас видеть на своем месте)... Затем "чучело" поплелось к стаду зебр, пасущихся невдалеке. Я на самой малой скорости за ним. Приблизившись к одному из животных метра на полтора, оно неожиданно взорвалось сиреневым дымом. Миллионы дынных мух набросились на свою жертву и за две секунды сделали то, что было предназначено им природой.
      - Шадрин что-то хочет сказать? - спросил Манаев.
      - Да, совсем немного, - сказал биолог. - Чтобы имитировать движение животного, личинки должны действовать как единый организм, которым управляет мозг... А где все это?
      - На этот вопрос ответят специалисты, - голосом Манаева сказал Янин. - А я еще хочу добавить одну деталь к своему рассказу. Наблюдая за зеброй, я обратил внимание, что возле ее ноздрей появляются и сразу же опадают эти самые дынные мухи, - возможно, они в данном случае выполняют роль локатора, или глаз. Именно по этой детали я в первую очередь и определил, что та женщина... не человек. Потом уж до меня дошло, что она без скафандра.
      - Теперь ясно, как божий день, резюмировал Манаев, - что Миронов, Сидоренко и Буриков поймали в свой последний выезд не горного козла, как они думали, а его "чучело", которое уже искало свою цель. И когда астронавты сняли шлемофоны... ну в общем ясно. С Горбуновой тоже: она была поражена мухами, личинки которых стали передвигать тело Бурикова, и которому она открыла люк... В заключении не могу не отметить оперативность Янина: мухи не долетели до моей головы сто сорок сантиметров.
      Янин, улыбнувшись, сказал:
      - Фирма гарантирует безопасность, шеф.