– Джейк, – нарушила молчание Торри Гамильтон.
      Лейтенант повернулся. Девушка прикрыла платком нос, чтобы не дышать пылью, поднятой лошадьми. После того как он грубо подсадил ее в фургон, они не обменялись ни словом. Сейчас они по лесу возвращались к доктору Гамильтону. Джейк прекрасно видел, что руки доставляют Торри много мучений, но ему было наплевать. По крайней мере, он старался внушить себе, что ему наплевать.
      В нем кипел такой гнев, что напугал его самого. Он знал причину этого. Джейк Камерон был уверен, что забыл о человеческих чувствах, но в какой-то момент проявил слабость и позволил этой женщине вскружить ему голову. Правда заключалась в том, что ему было далеко не наплевать на ее страдания, и эта жалость мешала ему выполнить важное задание. Он не овладел ею силой, хотя и понимал, что расписывается в собственной неудаче и бросает своих соратников по борьбе на произвол судьбы. Трагические события произойдут уже только потому, что он проявил слабость и не сумел заставить себя сделать то, что должен был сделать. Судьба обошлась с ним очень несправедливо!
      Почему Совет так упрямо стоял на убийстве полковника Рида? Он спорил с ними, стараясь доказать, что должен существовать другой способ, что убийство невинного человека – не выход из создавшейся ситуации. В ответ члены Совета обвинили его в слабости и трусости.
      Они издевались над ним до тех пор, пока он чуть не убил двух человек и не потребовал, чтобы задание поручили ему. Но почему они проявляли такое упрямство, такую кровожадность? Джейк видел, что они сами мало чем отличаются от Кмера. Они могли стать такими же негодяями, стоило их только слегка подтолкнуть.
      Джейк Камерон несколько раз открыто говорил о своем несогласии с решениями Совета, и его смелые высказывания не встречались восторженными аплодисментами. Он всегда отличался вспыльчивым характером и легко попал в ловушку. Сейчас он понимал истинную причину их упрямства: они хотели избавиться от Кмерона, сына Кмера. В любом случае Джейку грозила смерть. Если он выполнит задание, то уничтожит своего предка и, следовательно, весь свой род и тем самым подпишет себе смертный приговор. Невыполнение задания тоже влекло смертную казнь. «Но можно ли винить их в этом?» – подумал он. Вожди сопротивления всегда считали, что Джейк – сын Кмера. Почему они должны были верить, что он на их стороне, а не шпионит для отца? На их месте Джейк, пожалуй, поступил бы точно так же.
      Джейк Камерон взъерошил волосы и тяжело вздохнул. Куда делась его храбрость, его честь? Этой женщине… даже не женщине, а девчонке… удалось украсть у него и храбрость, и честь. Он не мог позволить этому произойти. С другой стороны, Джейк уже забыл, когда испытывал к людям какие-то другие чувства, кроме гнева и ненависти.
      Его губы скривились. Он не помнил, когда в последний раз кого-то любил. Сейчас время для него превратилось в какое-то абстрактное понятие. Он жил между временем и пространством, там, где не существовало реальности. Тайком, как тень, входил и так же выходил из временных промежутков, не принадлежа ни к одному из них и двигаясь с бешеной скоростью навстречу собственному разрушению.
      – Джейк, – настойчиво позвала Торри.
      – Что тебе нужно? – резко откликнулся он.
      – Что такое разведчик?
      – Что ты имеешь в виду?
      – Помнишь, ты сказал доктору Гамильтону, будто служишь у Джеба Стюарта и часто ходишь в разведку. Что такое разведчик?
      Торри наблюдала за лейтенантом, пытаясь определить его реакцию. После того как они покинули охотничий домик, Джейк не сказал ей и двух слов. Молчание и боль от ожогов сводили Торри с ума. Постепенно распогодилось. Камерон уже снял мундир и расстегнул рубашку. Поначалу Торри не могла отвести глаз от золотисто-коричневых волос, вьющихся на его широкой груди. Заметив ее взгляд, он понимающе усмехнулся. После этого Торри смотрела только на дорогу.
      – Разведчик – это человек, который надевает форму янки и пробирается в тыл врага, чтобы собрать сведения о планах северян. На следующей неделе я отправлюсь в разведку.
      Торри Гамильтон машинально дотронулась рукой до губ. Джейк внимательно посмотрел на нее.
      – Чем-то встревожены, миссис Камерон? – язвительно протянул он, глядя на нее пронзительными серыми глазами. От внимания девушки не укрылось, что они потеплели, когда остановились на ее губах.
      Торри непроизвольно дотронулась до его руки и почувствовала, как под пальцами напряглись мускулы. Джейк стряхнул ее руку, достал из кармана платок и вытер лицо.
      Лейтенант Камерон покрепче сжал вожжи и выругался про себя, когда Торри прижала руку к груди. На платье появилось маленькое влажное пятнышко. Ему пришлось отвести взгляд, чтобы не бросить вожжи и не заключить ее в объятия, но он взял себя в руки и не сделал этой глупости. Нет, он, лейтенант Джейк Камерон из двадцать пятого века, самопровозглашенный герой… он усмехнулся про себя… не имел желания гореть в огне. Он достаточно хорошо знал себя и понимал, что если останется рядом с Торри, то забудет все свои благие намерения. И тогда самые сильные страхи девушки претворятся в жизнь.
      Усилием воли Джейк заставил себя сосредоточить внимание на лошадях, запряженных в фургон. Самое главное контролировать себя, а в этом он был хорошим специалистом. Разве Трия не хвалила его много раз за это? Голубые глаза Трии всякий раз рассекали его, как ножами, когда он отклонял ее приглашение заняться тем, что она называла сексом, а он – извращением.
      – Джейк, – сказала Торри, – но ведь это очень опасно.
      – Что?
      – Ну, быть разведчиком.
      Джейк Камерон бросил на нее вопросительный взгляд.
      – Я подслушала твой разговор с доктором, – с виноватым видом сообщила она и продолжила: – Я помню, что нам рассказывали на уроках истории. Если мятежника ловили в тылу янки в форме конфедератов, он считался военнопленным. Когда же южан ловили в голубой форме солдат Союза, их немедленно вешали или расстреливали. Безо всякого суда.
      Джейк сурово сжал губы.
      – Конечно опасно, но мы все должны ходить в разведку. К тому же разведчики пользуются почетом и уважением. Умереть без хныканья ради Правого Дела – таков долг каждого солдата. – Он щелкнул вожжами, и лошади ускорили шаг.
      – Вот о чем я тебя попрошу, – обратился Джейк к своей спутнице после некоторой паузы. – Давай говорить о чем-нибудь другом или вообще помолчим. Это, кстати, будет лучше всего.
      – А что думает и чувствует солдат, участвующий в самой жестокой и кровопролитной американской войне? – осведомилась Торри, оставляя без внимания его просьбу сменить тему разговора.
      Лейтенант Камерон кивнул. Он и не ожидал от нее ничего другого.
      Джейк молчал. Ему не хотелось отвечать на вопрос. Не хотелось, чтобы она узнала об ужасах этой войны. Торри Гамильтон была чистой, наивной девушкой, и ему почему-то хотелось, чтобы она такой и осталась. А может быть, ей лучше узнать об этом? Может, тогда она сумеет понять, почему он должен выполнить задание?
      – Это совсем не то, что ты думаешь. – Джейк произнес эти слова напряженным, едва слышным голосом. – Прежде чем явиться сюда, я постарался как можно внимательнее изучить историю Гражданской войны, но мои знания не подготовили меня к тому, с чем пришлось здесь столкнуться. Вот один случай. Несколько дней назад погиб один человек из моей роты.
      – А разве люди редко погибают на войне? – насмешливо поинтересовалась Торри Гамильтон.
      Он кивнул.
      – Врачи ампутировали ему ногу. Анестезии не сделали, так как закончились лекарства. – Голос Джейка вновь стал хриплым. – Мне пришлось держать его во время операции. – Торри закрыла глаза. – После его смерти мы отослали вещи брату.
      Он перестал натягивать вожжи, и лошади замедлили ход.
      – Какой ужас! – прошептала Торри.
      – Нет, это больше, чем простой ужас. Его брат служит в армии Союза. Бой, в котором был ранен мой солдат, произошел с его частью, то есть он мог собственноручно убить брата. – Джейк покачал головой. – Этот случай напоминает мне мое время. Люди боятся доверять друг другу, не доверяют даже своим родственникам.
      – Кому вы не доверяете, Джейк? – мягко осведомилась Торри. – Кто причинил вам такие страдания?
      Джейк испуганно посмотрел на спутницу и тут же надел маску равнодушия.
      – Мне? – Он пожал плечами. – У меня нет близких друзей. Ты же знаешь историю. Кмер виноват не только в моих несчастьях, но и в страданиях многих миллионов людей.
      Торри смотрела в сторону. «У нее усталый вид», – подумал Джейк. Он потер лицо и почувствовал собственную усталость. Она навалилась на его плечи, как тяжелое пальто. «Сколько у меня осталось времени?» – мысленно спросил он себя.
      – Ты участвовал во многих сражениях? – поинтересовалась Тори.
      – Нет, в нескольких.
      Не дождавшись от него рассказа о сражениях, она толкнула его локтем.
      – Ну и?
      – Что «ну и»?
      – Расскажи мне о них.
      – Как твои руки?
      – Не уходи от ответа, пожалуйста. Я на самом деле хочу это знать.
      – Что рассказывать-то? – холодно ответил он вопросом на вопрос. – Люди стреляют друг в друга, у шестнадцатилетних мальчишек отрывает головы.
      Торри посмотрела на свои руки, потом на Джейка, и он с удивлением отметил теплоту ее взгляда.
      – Я знала это, – спокойно кивнула девушка. – Тебе нелегко убивать, Джейк Камерон. Я уверена, что нелегко, если ты так рассказываешь о войне.
      – Не обманывай себя. Это моя работа, и я делаю ее.
      – Но ты не хочешь ее делать, – стояла на своем Торри.
      – Что ты об этом знаешь? – неожиданно накинулся на нее Джейк. Он резко остановил фургон и повернулся к ней. – Что ты знаешь обо мне, черт побери? Может, мне нравится убивать. Может, меня забавляют убийства. Может, я и есть самый обыкновенный убийца, каким ты меня считаешь. Может, я живу по-настоящему только тогда, когда могу оборвать жизнь другого человеческого существа, и с нетерпением считаю дни, часы и минуты до очередного убийства! – Он говорил все громче и громче и закончил пронзительным криком.
      Торри Гамильтон испуганно отпрянула. Ее лицо побледнело. Джейк не мог объяснить печали, которая охватила его, когда она отвернулась.
      – Прости, – шепотом извинилась девушка.
      Томительно тянулись секунды. Наконец Джейк Камерон, сам не зная почему, протянул руку и нежно провел по ее щеке.
      – Нет, – покачал головой лейтенант, – это ты меня прости.
      Торри резко посмотрела на него, и ее губы тронула слабая улыбка. Джейк прикрикнул на лошадей, и они вновь тронулись в путь.
 
      По мере приближения к дому доктора Гамильтона смятение Торри росло. Джейк как бы случайно не убрал руку и продолжал нежно гладить ее замечательные волосы. Торри ни словом, ни жестом не попыталась заставить его убрать руку и призналась себе, что никогда не чувствовала себя так хорошо, как в эти минуты. Когда его рука стала более настойчивой, девушка внезапно выпрямилась и ляпнула первое, что пришло на ум:
      – У тебя есть какие-нибудь друзья? Джейк отдернул руку и сердито посмотрел на нее.
      – Что?
      – Я имею в виду в твоей роте, – торопливо пояснила она. – Ты с кем-нибудь дружишь?
      Он коротко рассмеялся:
      – Трудно дружить с шестнадцатилетними мальчишками. Черт, Торри, если бы ты знала, какие они юные. Через месяц-другой я, наверное, стану капитаном. А знаешь почему? Только потому, что я самый старший в роте. – Он повернулся к ней, и Торри с удивлением увидела, как на его лице промелькнула неприкрытая боль. – Знаешь, с кем мне приходилось ходить в разведку? С четырнадцатилетним мальчиком. Самому старшему из них двадцать один год.
      Торри потрясенно слушала. Она глубоко вздохнула, понимая, что легко может разрушить этот сокровенный момент, возникший между ними за короткое время знакомства.
      – А сколько лет человеку, которого ты собираешься убить, Джейк? – спросила она, не сводя взгляда с его наполненных болью глаз.
      Джейк вздрогнул, как от удара, и вокруг рта появились знакомые угрюмые морщинки.
      – Слушай меня очень внимательно, – процедил он сквозь сжатые зубы. – Больше я никогда не хочу говорить на эту тему. Я не хочу выслушивать твои упреки, твои мнения обо мне и о том, что, по-твоему, хорошо, а что плохо. Я должен сделать все необходимое для спасения своего мира, черт побери! Кстати, ты никогда не задумывалась над тем, что это и твой мир? Твои прапрапраправнуки скорее всего живут в двадцать пятом веке, Торри. Ты не задавалась мыслью, что произойдет с ними?
      – Так нельзя. Это удар ниже пояса.
      – Но ты тоже бьешь ниже пояса! – взорвался Камерон. – Ты упрекаешь меня в отсутствии морали, поучаешь, что хорошо и что плохо, но сама отказываешься идти на жертвы ради блага других.
      Разъяренная, Торри повернулась к нему:
      – Потому что не верю в твои благородные цели. Не верю, что ты хочешь переспать со мной только для того, чтобы вернуться в свое время и сохранить жизнь невинному человеку! Если бы это было правдой, то ты бы начал с этого. Но ты солгал мне вчера вечером, и ты знаешь это.
      – Я сказал тебе правду.
      – Правду? Да ты не распознал бы правду в маске, которую, проснувшись, увидел бы на своем лице.
      – А ты не можешь принять правду, котенок.
      Фургон приближался к дому доктора Гамильтона. Торри увидела белый дом с веселыми зелеными ставнями и обрадовалась. Там она будет чувствовать себя в безопасности. Даже если ей придется застрять здесь навсегда… От этой мысли ей стало горько, и ей пришлось приложить усилие, чтобы не расплакаться, – в девятнадцатом веке есть по крайней мере одно место, где ей были рады и где она могла почувствовать себя в безопасности.
      Джейк Камерон остановил фургон и повернулся к спутнице:
      – Хочешь знать правду? Ну так слушай! Я должен вернуться в свое время для того, чтобы предстать перед Советом, чьи приказы выполняю, объяснить причины, заставившие меня не выполнить задание. Я должен объяснить им еще раз, почему необязательно убивать человека, уничтожить которого меня послали. Я тебе уже говорил, что не могу воспользоваться твоим УПВ без физического соединения с тобой. Если ты откажешься помочь мне, у меня останется единственный выход – выполнить задание. Если этот человек умрет, в его смерти будешь виновата и ты. – Говорил Камерон каким-то бесцветным голосом. Со стороны могло показаться, что терпеливый учитель пытается что-то объяснить не очень сообразительной ученице.
      Торри спрыгнула с фургона и отбросила волосы с плеч. Она сердито уставилась на него, уперев руки в бока:
      – О нет, Джейк Камерон, тебе не удастся переложить свою вину на меня! Я ни в чем не виновата. И не повторяй мне больше свои дурацкие доводы, почему я должна переспать с тобой. Ты сам прекрасно знаешь единственную причину. Тебе просто очень сильно хочется меня.
      Серые глаза, похожие на пепел давно погасшего огня, вдруг вспыхнули. Джейк Камерон, как дикая кошка, спрыгнул на землю и с остервенением стал изрыгать ругательства. Он с яростью смотрел на нее, и его взгляд не сулил ничего хорошего. На какую-то долю секунды у Торри промелькнула паническая мысль, что он сейчас убьет ее.
      – Ах ты, самоуверенная девчонка! – наконец буркнул лейтенант Камерон, после того как истощил свой запас ругательств, часть которых Торри слышала впервые. – Я сражаюсь за своих соратников, за свою родину… в конце концов, за будущее твоих драгоценных Соединенных Штатов… а у тебя хватает наглости считать себя неотразимой и утверждать, будто я сочинил эту историю, чтобы переспать с тобой?! – Он с отвращением отвернулся от нее и продолжил: – Поверьте мне, миссис Камерон, я бы предпочел заниматься любовью с бревном, а не с вами. Уверен, что между вами и бревном нет никакой разницы. Напротив, секс с бревном лучше хотя бы тем, что мне не пришлось бы выслушивать бредни глупого упрямого ребенка!
      Торри была ошарашена этой пылкой речью и не нашлась, что на нее ответить.
      – Как же ты боишься лишиться своей драгоценной девственности! – гневно продолжил он. – Кстати, еще неизвестно, девушка ты или нет… А как же быть мне? Я рискую лишиться… – И тут Джейк Камерон внезапно замолчал.
      Он так долго молчал, что Торри почти вплотную приблизилась к нему. А Джейк, резко повернувшись, полез в фургон.
      – Садись, – угрюмо буркнул он. Сердце Торри Гамильтон учащенно забилось, но это не был страх перед Джейком.
      – Чего ты рискуешь лишиться, Джейк? – спросила девушка, глядя на него и спрашивая себя, почему ей так хочется поцеловать этого вспыльчивого мужчину, обнять и приласкать. Но это же было безумием! Джейка Камерона она относила к породе людей, которые не нуждаются ни в чьих ласках, которым никто не нужен. А она, как человек, ему была нужна меньше всего. Он вчера признался, что она всего-навсего слабая пешка в его последней партии. – Джейк, – вновь прошептала Торри, – чего ты рискуешь лишиться?
      Камерон посмотрел на нее. Перед его глазами опустилась пелена, и они сейчас стали похожи на заброшенный дом, жильцы которого давно умерли.
      – Ничего. Абсолютно ничего. Заткнись и полезай в фургон!
      Смущенная, Торри Гамильтон оцепенело повиновалась. Чем больше она думала о смысле слов, сказанных неоднократно Джейком, тем больше убеждалась в их правдивости. Действительно, зачем ему сочинять такую замысловатую историю только для того, чтобы заманить ее в постель? И неужели она на самом деле столь неотразима, что он готов пойти на все только для того, чтобы овладеть ее телом? Однако она не знала, что делать. Она действительно была девушкой, и жертва, которую он требовал от нее, казалась ей очень большой. Но он чуть не проговорился, что его жертва будет даже больше, значительней той, которую должна принести она, но тем не менее Джейк был готов принести ее ради своих соратников по борьбе. Торри сидела рядом с ним, напряженно выпрямившись. Она еще раз попыталась проникнуть через стену, за которой прятался настоящий Джейк Камерон.
      – Если ты убьешь его, – наконец сказала она, – внутри тебя тоже что-то умрет.
      Лейтенант Камерон тихо рассмеялся, и от этого смеха Торри вся похолодела.
      – Совершенно верно, котенок. Совершенно верно.

      Доктор Гамильтон обработал ожоги Торри и уложил ее в постель. Выходя из комнаты, он недоуменно покачал седой головой и жестом попросил Джейка спуститься с ним. Они вышли на широкую веранду. Старик повернулся и гневно посмотрел на Камерона.
      Джейк вытащил из внутреннего кармана мундира сигару, откусил кончик и выплюнул. Потом раскурил сигару, выбросил спичку и выпустил несколько клубов дыма.
      В небе поднялась луна и слабо освещала двух мужчин. Джейк спокойно встретил испепеляющий взгляд доктора. Старик хмурился все сильнее и сильнее.
      – Ну выкладывайте, доктор Гамильтон, – заявил Джейк, прислонившись плечом к столбу и надвинув широкополую шляпу на глаза. – Вижу, у вас что-то на языке. Давайте выкладывайте!
      Доктор перестал вышагивать по веранде, и Джейк ощутил его враждебность.
      – Мне хотелось бы знать, что произошло в охотничьем домике, – спокойно произнес доктор.
      Джейк рассмеялся:
      – Доктор Гамильтон, вы меня удивляете. Разве вы не понимаете, что это наше личное дело. Вы забыли, что мы муж и жена?
      – Вы знаете, что я имею в виду, молодой человек. Как Торри получила ожоги в первый же день своего медового месяца?
      – Мы вам уже все рассказали, – обманчиво мягким голосом ответил лейтенант Камерон. – Торри споткнулась и упала прямо в очаг, в котором горел огонь, а я в это время поил лошадей. Она запаниковала и бросилась бежать. Прежде чем я ее догнал, она сильно обгорела.
      – А кровавые рубцы на запястьях и лодыжках? – На веранде воцарилось короткое угрожающее молчание. – Я не дурак, лейтенант. Я знаю, какие следы оставляет веревка. Почему вы связали Торри? Я требую объяснений!
      Джейк беспечно стряхнул пепел с сигары.
      – Я бы посоветовал вам заняться собственными делами, доктор.
      Рандольф Гамильтон сцепил руки за спиной и отошел от Камерона.
      – Эта девушка как раз и есть мое дело! Я взял ее к себе в дом, и теперь она находится под моей защитой.
      – Сейчас Торри находится под моей защитой, – возразил Джейк. – Она моя жена.
      Доктор Гамильтон бросил на него взгляд, полный сомнений.
      – Вы, конечно, понимаете, что у меня нет иного выхода, кроме как сообщить об этом… зверстве… вашему командиру?
      Джейк Камерон отошел от столба и остановился перед седым доктором, пристально посмотрел на него с высоты своих шести футов и улыбнулся.
      – Не думаю, что вы захотите сделать это, доктор.
      – Вам не удастся меня запугать! Я не беспомощная девушка.
      Джейк медленно затянулся и выпустил дым в лицо Рандольфу Гамильтону.
      – Если мне не изменяет память, – спокойно заявил он, – не кто иной, как вы, настояли на том, чтобы я женился на Торри Гамильтон. Сейчас, сэр, она моя жена, которую я должен и любить, и ласкать, и учить уму-разуму, когда сочту это необходимым. Разве на Юге царит иной кодекс чести?
      – Конечно нет! Ни один джентльмен не позволит себе ударить женщину!
      – У меня для вас сюрприз, доктор, – сообщил Джейк, насмешливо поднимая бровь. – Я не джентльмен. Однако можете мне поверить, я никогда специально не сделаю Торри больно.
      – И у вас еще хватает смелости так нагло врать? – От гнева старик доктор начал заикаться.
      – Да, хватает. Нередко бывает все не так, как кажется, как лежит на поверхности.
      – Я знаю это, сэр. Поэтому и потребовал у вас объяснений.
      – Я не отношусь к людям, которые любят объясняться. Если вам нужны детали, обратитесь к Торри. Но позвольте мне откровенно сказать вам об одном, чтобы между нами впредь не возникало недоразумений. Если вы пожалуетесь на меня Джебу Стюарту или кому-то еще, я заставлю вас с Торри Гамильтон пожалеть, что мы встретились.
      Доктор Гамильтон угрюмо поджал губы и покачал головой.
      – Мне уже жалко, что я встретил вас, и могу вас уверить, что Торри испытывает те же самые чувства. – Старик надменно выпятил аристократический подбородок, что позабавило Джейка. Ему не оставалось ничего иного, как признать, что доктор Рандольф Гамильтон был смелым мужчиной.
      – Сейчас вы покинете этот дом и никогда больше сюда не вернетесь, – торжественно произнес доктор Гамильтон. – Да, я ошибся, когда настаивал на том, чтобы это прелестное дитя вышло замуж за такого страшного человека, как вы. Но я постараюсь исправить ошибку. Ваша жена останется под моей защитой в этом доме до тех пор, пока я не добьюсь развода.
      Джейк Камерон усмехнулся.
      – Боюсь, вы немного опоздали. Доктор слегка побледнел.
      – Если бы я был помоложе, то непременно вызвал бы вас на дуэль. Но так как физически вы сильнее меня, то я вынужден снова попросить вас покинуть мой дом.
      Лейтенант Джейк Камерон дотронулся до шляпы и насмешливо улыбнулся:
      – Передайте, пожалуйста, Торри, что я скоро приеду и заберу ее.
      – Никого вы не заберете, сэр! Если вы еще хоть раз покажетесь здесь, я потребую, чтобы шериф арестовал вас. Можете мне поверить, я сделаю это. – Голос доктора дрожал от гнева.
      – И вы тоже можете мне поверить, доктор, я обязательно вернусь за Торри. А сейчас мне пора возвращаться в лагерь. Скажите, пожалуйста, Торри, что я буду отсутствовать… примерно месяц. – Джейк повернулся, чтобы уйти, но оглянулся через плечо. – Как бы плохо вы обо мне ни думали, я хочу, чтобы Торри находилась в безопасности. Только по этой причине я и оставляю ее здесь.
      – В безопасности! – язвительно фыркнул Гамильтон. – Очень вам нужна ее безопасность!
      Джейк пожал плечами:
      – Не беспокойтесь обо мне, доктор. Жизнь непредсказуема. За месяц может произойти множество разных событий. Вам с Торри может повезти. Вдруг меня убьют в сражении. Тогда все ваши неприятности закончатся. Однако, если я останусь живым, то обязательно приеду за своей женой. Если вы добьетесь за это время развода, то навредите не мне, а Торри. Вы исковеркаете ей всю дальнейшую жизнь. Разведенная женщина на Юге становится «испорченным товаром», взять который не согласится ни один порядочный мужчина. Я не говорю уже о скандале, который разразится, когда о разводе станет известно.
      Лейтенант Джейк в последний раз затянулся и бросил окурок на крыльцо. Загасив окурок каблуком, он спустился с веранды и направился к конюшне, где стояла его лошадь. Джейк шел не оглядываясь. Он знал, что доктор Гамильтон продолжает стоять на веранде и жечь испепеляющим взглядом его спину. Когда через несколько секунд хлопнула дверь, лейтенант мрачно улыбнулся. Он подошел к лошади и принялся подтягивать подпругу.
      «Бедный старик», – думал Джейк Камерон. Ему очень хотелось успокоить его, но что он мог ему сказать? Правда была такой же отвратительной, как кровавые рубцы от веревки, не ускользнувшие от внимания доктора. Нет, пусть уж лучше плохо думает о лейтенанте Джейке Камероне. Это проще, чем объяснять ему правду. Торри в доме у Рандольфа Гамильтона будет в безопасности, пусть даже и относительной. Он не забывал, что они находились в 1863 году.
      Джейк пожалел, что уезжает, не попрощавшись с Торри.
      На какую-то долю секунды он замер и взглянул на себя как бы со стороны. Вот он стоит и почти плачет, как мальчишка, жалея обиженного старика и женщину, у которой не хватило ума принять его помощь в обмен на свою невинность, не имеющую никакого значения в круговороте вселенной. Наверное, он стареет и становится слабым, или молекулярная болезнь начинает подтачивать его организм и мозг. Джейк похлопал золотистого жеребца, которого оставил в конюшне доктора на время своего медового месяца. Он вскочил в седло и пристально вгляделся в темноту. Лейтенант больше не отвлекался на мысли о Торри Гамильтон. У него важное задание, и сейчас, черт возьми, время заняться им!
 
      Торри открыла глаза. Мягкий утренний ветерок лениво колыхал накрахмаленные белые шторы на окнах. В любую секунду может раздаться стук в дверь, и деда шутливо поинтересуется, не собирается ли она проспать весь день? Она с улыбкой перевела взгляд на окно, через которое в комнату лился солнечный свет, и испуганно вздрогнула. В изножье кровати сидел мужчина.
      Это был Рандольф Гамильтон.
      Борясь с волнением, охватившим ее, Торри внимательнее пригляделась к уже хорошо знакомому лицу прапрапрадеда и с удивлением заметила боль, туманившую его голубые глаза. Когда старик почувствовал, что она проснулась и смотрит на него, его лицо осветила приветливая улыбка.
      – Доброе утро, – прошептала девушка и удивилась неприятному ощущению. Казалось, у нее ноет каждый дюйм тела, как будто ей переломали все косточки. – Где… где Джейк?
      – Уехал, слава Богу, – последовал ответ. Торри бросила на него недоуменный взгляд.
      – Уехал?
      – Да. – Он подбадривающе потрепал ее по руке. – Не беспокойся, он не вернется.
      От этих слов по спине Торри забегали холодные мурашки.
      – Не вернется? Что… что вы хотите этим сказать?
      – Я велел ему уехать и больше не возвращаться. – Гамильтон взял руки девушки. – Прости меня, дорогая, – мягко извинился он. – Когда я настаивал на вашем браке, то и понятия не имел, что передаю тебя в руки такому холодному и безжалостному человеку. Мы спокойно, без шума добьемся развода и…
      – Что вы говорите? – дрожащим голосом воскликнула девушка. – Какое вы имеете право запрещать нам с Джейком видеться? Вы ничего не понимаете. Я должна быть с ним рядом, каждую минуту!
      – Лейтенант Камерон оставил тебя на мое попечение. Он сам сказал, что ты ему не нужна.
      Торри отвернулась, чтобы не видеть сочувствия в глазах доктора. Неужели Рандольф Гамильтон сказал правду? Неужели Джейк бросил ее, обидевшись на ее отказ о помощи? Девушке стало нехорошо от одной мысли об этом, и она спрятала голые руки под одеяло. У ночной рубашки отрезали рукава, чтобы легче было менять повязки на ожогах.
      – Он… он просил что-нибудь передать? Доктор Гамильтон молчал, и Торри подумала, что прапрапрадед борется с совестью.
      – Нет, – наконец покачал головой старик. – Только сказал, что оставляет тебя здесь и ускакал.
      Доктор встал.
      – Ни о чем не беспокойся, Виктория. Теперь этот дом станет твоим домом, и с этого дня я отвечаю за тебя. – Он подошел к двери и оглянулся. – И я тебе обещаю… ты никогда больше не увидишь лейтенанта Джейка Камерона.
      Торри хотела возразить, но промолчала. Рандольф Гамильтон вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. Девушка закрыла глаза и решила смириться с горькой правдой. Джейк бросил ее на произвол судьбы, и она навсегда застряла в девятнадцатом веке.
 
      Рандольф Гамильтон хмурился и время от времени что-то шептал старой кобыле, которая медленно плелась по дороге в Ричмонд. Внутри у него все кипело. Язвительные доводы, которые хотел высказать своей молодой спутнице, вот-вот готовы были вырваться наружу.
      Доктор Гамильтон тайком поглядывал на пассажирку.
      – Не пойму, какая разница, – наконец вернулся он к щекотливой теме, – даже если ты найдешь Джейка Камерона в штабе Джеба Стюарта, ни Камерон, ни Джеб Стюарт не позволят тебе остаться в лагере.
      – Вы ничего не понимаете! – покачала головой Торри Гамильтон, вытирая платком пот с лица.
      – Да, не понимаю, – согласился старик. – Мужчина бросает тебя, не говоря уже о тех ужасных вещах, которые он сделал тебе в вашу первую брачную ночь…
      – Я не хочу больше говорить об этом, – более резко, чем хотела, оборвала его Торри и тут же виновато закусила губу.
      Она не могла ни в чем пожаловаться на доктора Гамильтона и поэтому упрекала себя в неблагодарности. Всю последнюю неделю она очень грубо с ним разговаривала. Она объясняла, что любит Джейка, что должна быть рядом с мужем, что доктор неправильно истолковал происшедшее в ту ужасную ночь… Торри попыталась убедить его, используя все доступные средства и не гнушаясь даже ложью.
      Когда доводы не подействовали, Торри сильно рассердилась. Она боялась, что с каждой минутой Джейк с кулоном все больше и больше отдаляется от нее. В конце концов все закончилось слезами. У Торри началась чуть ли не истерика, и Рандольфу Гамильтону пришлось с неохотой согласиться отвезти ее в Ричмонд на поиски Джейка Камерона.
      Рандольф увидел вызов в зеленых глазах девушки и недоуменно покачал головой.